Лежало на столе яблоко; обычное, зеленое, кисло-сладкое на вкус, со слегка розовым боком.
День был четверг, хозяин дома рано утром ушел на работу, взяв с собой обед: макароны - рожки с котлетой, а в другой банке было два саленных огурца, в собственном рассоле, и два кусочка хлеба, всё это с легкостью поместилось в полиэтиленовом пакете.
"Ля-а, ля-а", - сквозь утренею тишину послышался плачь ребенка, его мать измученная бессонной ночью вздрогнула и открыла глаза.
"Ля-а, ля-а", - продолжал плакать ребенок.
Закрыв глаза, она сильно зажмурилась и попыталась проснуться.
- Мое ты солнышко, ути-тю-ту-ту, - улыбаясь дочке, сказала девушка.
Взяв на руки ребенка, она немного покачав его дала девочке грудь. И та сначала с жадностью, а после неторопливо начала сосать материнское молоко.
На улице шел дождь. Не крупные капли, почти вертикально падали на асфальт, траву, деревья, скамейки и зонтики людей, спешивших на работу. Дворовые коты и кошки, съёжившись, сидели под балконами, им явно не по душе было такое утро в четверг. Но... к обеду на небе было уже солнце, после обеда дождь пошел снова, в этот раз уже ливнем поливая город, а к вечеру прекратился вновь. Ветер даже разогнал все тучи, по крайней мере во дворике окруженном пятиэтажными домами, подняв голову к небу не было видно ни одной тучки. Небо было голубым и умиротворенным, впрочем, оно всегда такое, после дождя.
Мужчина вернулся домой в семь вечера, от него пахло табаком и хмелем. Он принял душ, смыл с себя пыль, пот, известку. Вытерся не свежим полотенцем, одел домашнею одежду и сел ужинать.
- Ну как мы там?
- Ой, мы даже, сегодня "агу" пыталась говорить, - хвасталась мама, покачивая на руках ребенка.
- Ути моя доча, папка любит тебя, - поцеловав девочку в лобик, отец не торопливо продолжил ужин.
К девяти, заварив череду с ромашкой, мать с отцом принялись купать ребенка. В 11 ночи, ребенок начал кричать, её мучили газики в животе, ничего особенного для взрослого, но для двух месячного малыша это было крайне неприятно. Потом всё прошло и уставшие, больше морально, родители попытались лечь спать.
Мужчине было сложно выполнить ещё одну роль, роль - отца. Он ведь и так - друг, любовник и муж, своей супруги, а теперь ещё и отец.
Полуголый, в тапочках он пошел на кухню, думая над своей жизнью, казалось, что в ней всё как-то не так. Представлялось всё иначе и сам ребенок; планируемый и ожидаемый, и супружеская жизнь осознанная и по любви, и даже работа - всё было каким-то незначительным, не столь важным и это пугало. Казалось, что где-то должна быть другая жизнь, не столь сложная как сейчас. Именно это пугало, желание убежать, бросив всё что создал на пол пути, желания сдаться, проиграть лишь потому, что сложно. Слишком много ролей упало на плечи одного мужчины.
На столе лежало яблоко; обычное, зеленое, кисло-сладкое на вкус, со слегка розовым боком. Мужчина взял именно его, так как увидел почти вылезшего наружу червяка, который убегал от того что имеет. Он даже не понимал почему вылез, почему убежал из того места где тепло, уютно и всегда есть еда, где можно дорасти до бабочки. Он просто вылез чего-то испугавшись.
Недолго думая, мужчина вырезал сердцевину яблока вместе с червяком, промыл две половинки под водой и не спеша съел их. Не задумываясь, что секунду назад решил судьбу маленькой частички жизни, он просто съел яблоко.