|
|
||
Представление о том, что мы живем в эпоху смены индустриального общества постиндустриальным, стало общим местом в социальной философии еще с 1960-х годов. "Постиндустриальное общество", понятие, первоначально весьма расплывчатое, вскоре стало трактоваться вполне определенно - как "информационное общество". Его главное отличие от предшествовавших ему общественных типов заключается в том, что, если в аграрном обществе основными ресурсами, контроль над которыми давал власть, были те, что необходимы для производства продуктов питания (сельскохозяйственные угодья и рабочая сила), если в индустриальном обществе это были средства производства промышленных товаров (прежде всего, капитал), то в новой информационной цивилизации основным богатством становится информация (и люди, способные ее производить). Информация, знание - теперь наиболее важный ресурс. Согласно прогнозам мыслителей шестидесятых, переход к информационному обществу уже должен был бы начаться.
Так идет ли предсказанный ими процесс сейчас?
В целом, можно легко заметить, что социальный статус "информационного сообщества", т. е. "интеллигенции", социального слоя, работающего с информацией в том или ином виде, исторически планомерно возрастал. Ключевые шаги здесь - изобретение письменности (древность), изобретение книгопечатания (XV век), развитие первых печатных средств массовой информации (XVIII век). В дальнейшем появились электронные СМИ, частные радиоприемники и передатчики и, наконец, Интернет.
Признаки этого процесса можно найти в любой области. В Средние века шпионы в среде военных считались "низшей кастой". Но статус их постоянно рос, и в наши дни уже никто не сомневается, что войны ведутся и выигрываются, в основном, именно службами разведки и контрразведки. Артисты до XIX века включительно не могли похвастаться особенно высоким социальным статусом. Но, после появления кино и телевидения, ситуация радикально изменилась. Все это отражает рост статуса информационного сообщества в целом.
Начиная с XVIII века, интеллигенция начинает пробовать себя в качестве самостоятельной политической силы. Во Франции наследникам Вольтера удалось добиться свержения монархии. Конечно, дело не только в их усилиях, общественное возмущение все равно проявилось бы, но именно интеллигенция направила его в "нужную сторону". В дальнейшем регулярно повторялась ситуация, когда, после поражения какой-либо страны в обычной "индустриальной" войне, ее информационное сообщество пытается взять реванш в войне за "власть над умами". Например, представления о величии французской культуры, науки, популярность сюжетов французской истории особенно развились отнюдь не в эпоху расцвета французского королевства, а в XIX веке, после Наполеоновских войн. Это было связано с деятельностью Дюма, Мериме, Дрюона, Верна и др. (а у Бальзака над камином стоял портрет Наполеона с надписью "Закончу пером то, что ты начал мечом")...
В дальнейшем нечто подобное повторилось в Германии после поражения в Первой Мировой войне. Трудно отрицать, что именно поэтизация немецкой интеллектуальной элитой германской истории, "Drang nach Osten", язычества и создала общественное умонастроение, приведшее к власти нацистов.
В России интеллигенция рано осознала себя в качестве отдельного социального слоя. Совершенно очевидно, что именно с ее деятельностью связаны ход и эксцессы революционных событий первой трети XX века.
При всем при этом, роль "информационного сообщества" оставалась все-таки "направляющей", а не "организующей". Численность этого социального слоя оставалась явно недостаточной для полностью самостоятельных действий.
Ситуация изменилась как раз к шестидесятым годам, когда это и было зафиксировано авторами теории "информационного общества".
Раз так, то в семидесятые - восьмидесятые годы должен начаться процесс перехода к новому обществу. Со стороны элиты информационного сообщества следовало бы ожидать попыток уже не просто повысить свой статус, а занять господствующее положение в социуме, отодвинув на второй план прежнюю, "индустриальную" элиту. И в первую очередь, этого следовало ожидать в Советском Союзе, так как русская/советская интеллигенция, как уже было сказано, по причинам культурологического характера раньше других осознала себя в качестве отдельного социального слоя (еще в дореволюционные времена).
Это и произошло. Кризис в СССР в середине 1980-х, закончившийся его распадом, не объясним иными причинами, кроме "информационной революции" - попытки интеллигенции изменить ситуацию на более для себя благоприятную. При этом, объективно положение СССР во второй половине 1980-х отнюдь не было столь уж тяжелым: во всяком случае, намного более тяжелую ситуацию в начале 1970-х (тогда еще не было ОПЕК, поэтому нефть для США обходилась куда дешевле, а СССР не получал нефтедолларов, ядерный паритет еще не был достигнут, при этом США уже выиграли "лунную гонку", а Вьетнамскую войну еще не проиграли) он благополучно пережил. А теперь, в гораздо более безобидной ситуации, вдруг распался.
Причиной стало то, что за годы "застоя" резко изменилось отношение интеллигенции к советской власти. До этого, хотя какие-то претензии были всегда, существующие недостатки еще казалось возможным исправить в рамках "социалистического выбора". Но в восьмидесятые "информационное сообщество" резко революционизировалось.
При этом, согласно статистике, уже к середине 1970-х число лиц, занятых в основном умственным трудом, составило 35 миллионов человек, причем их численность продолжала быстро расти.
Они и стали социальной опорой "демократической революции".
Чего же информационное сообщество ожидало от этой революции?
Основная ценность, важная для этого социального слоя - свобода распространения информации. Все, что препятствует свободному перемещению информационных потоков, воспринимается как негативное и подлежащее устранению. Понятно, что государственная власть всегда несколько ограничивает свободу информации. Пока речь идет о сугубо военных вопросах, для интеллигенции это еще терпимо. Но когда появляются запреты идеологического характера, следует резкая негативная реакция.
При этом в современном мире не существует развитых государств, где таких запретов не было бы. Например, в основных странах Евросоюза существует идеологический запрет на исследование некоторых сторон Второй Мировой войны (в частности, знаменитый запрет на сомнение в количестве жертв Холокоста), в США большие ограничения накладываются "политкорректностью", а в Китае по-прежнему нельзя сомневаться в истинности идей коммунизма. Но интеллигенция пыталась реализовать именно состояние полной свободы информации.
Добилось ли информационное сообщество поставленных целей?
Во многом, да. В России, единственной из развитых стран, практически нет запрета на обсуждение каких-либо тем. Все препятствия свободному распространению информации либо устранены (идеология), либо чрезвычайно ослаблены (авторские права). Становление государственности РФ совпало с взрывным развитием интернет-технологий, что резко упростило распространение информации. Что не было заслугой новой власти, но именно это во многом обеспечило ей лояльность со стороны информационного сообщества: улучшение ситуации в области доступности информации коррелировало с приходом к власти "демократов" (хотя и случайно).
В настоящее время процент лиц с высшим образованием на тысячу жителей страны стал выше, чем в СССР в лучшие годы. То есть, в целом, с точки зрения интеллигенции, ситуация действительно стала лучше, чем раньше.
Чего же следует ожидать от будущего?
Возможны два сценария.
Первый: государственная власть попробует взять под контроль разросшееся и почти впавшее в анархию информационное сообщество - первые признаки этого уже есть (в частности, новый Закон об образовании). Это неизбежно приведет к столкновению государства с информационным сообществом. Результат его предсказать несложно: государственность с советских времен сильно ослабла, между тем информационное сообщество, в связи с широким распространением Интернета и других технологий, упрощающих информационный обмен, стало многократно сильнее. Между тем, и тогда победа осталась за интеллигенцией.
Уже в постсоветское время имел место аналогичный прецедент. Сразу после роспуска СССР возникла идея установления "либеральной диктатуры" "а ля Пиночет" с целью ускоренной перестройки экономики в условиях отсутствия оппозиции. В качестве силовой опоры предполагалось использовать армию. Понятно, что такая идея не нравилась большей части информационного сообщества (кроме очень узкого слоя "либеральных экстремистов"), ведь свобода информации тогда будет ограничена. Что и подтвердилось закрытием ряда газет после силового разгона Верховного Совета в октябре 1993-го. Это напугало большую часть интеллигенции. Именно в связи с этим, когда в конце 2004-го началась силовая акция в Чечне, интеллигенция, воспринявшая ее как последнюю "тренировку" перед установлением "либеральной диктатуры", практически в полном составе выступила против армии.
В результате армия и другие силовые структуры оказались столь ослаблены, что использовать их в качестве карателей при установлении диктатуры явно уже не было никакой возможности.
Понятно, что, если ситуация повторится, результат будет такой же.
Второй сценарий. Информационное сообщество, как доминирующая в современном обществе сила, должно будет само попробовать создать государство - нового, "информационного" типа. То есть - завершить "постиндустриальную революцию", построить информационное общество в законченном виде (которое будет отличаться от индустриального общества не меньше, чем оно само - от феодального).
Очевидно, что именно этот сценарий нас и ожидает: новый социальный эксперимент. Будем надеяться, что он хотя бы будет успешным.