В стародавние времена плохо жилось людям в лесном краю. Истощали его недороды на полях, пожары в чащах, хвори в избах. Да ещё враги налетали коршунами, грабили да убивали. Народ не мог дождаться помощи от княжьей дружины: только успевали воины с одного сражения вернуться, как приходилось в другой поход идти. И народную рать не получалось созвать - в каждом селе такие же беды.
Оставалось только идти на поклон к ведьме Кокоре в Мёртвый лес. Уходили лучшие молодцы, воины-богатыри, но не возвращались. И тут в селе Ладынь подрос Вящеслав, силы и удали набрался. Его и уговаривать не пришлось отправиться к Кокоре - он сам вызвался стать щитом между родичами и погибелью, которая упорно пыталась уничтожить край. Поговаривали, что сама Кокора её и насылает.
Идти к ведьме нужно было, неся на спине и не отрывая рук домовину-гроб, выдолбленную из громадного дуба. Только в ней могла спать Кокора. А пока спала, никому не вредила: на полях вызревали хлеба, в лесах не иссякала добыча, враги обходили край стороной.
Четверо мужиков помогли Вящеславу взвалить на спину домовину. Он руки за спину завёл, вцепился в неё, попробовал шагнуть - тяжко. Того и гляди, оступится и сам под гробом окажется. Но о своих ли тяготах думать, когда селу угрожает беда!
На шею парню повесили котомку с хлебом да туесок с водой. И он смело двинулся вперёд, к горе в Мёртвом лесу, где обитала Кокора. А в спину ему понёсся сначала вой матери и бабки, а потом всех женщин села. Молодца это разозлило: разве не силён он и не вынослив, чтобы все с ним заранее прощались?! И сил словно прибавилось у честолюбивого Вящеслава.
Мёртвый лес оказался обычным: со звериными тропами, ключиками, бьющими из-под земли. Только темно было в нём, потому что кроны громадных сосен и елей закрывали небо. Зверьё молодца с гробом на спине обходило стороной, потому что не могло распознать в нём добычу.
Скоро Вящеслава стала одолевать жажда, но он не мог придумать, как снять туесок и не уронить домовину. А рядом так заманчиво зазвенели струйки источника. Вящеслав глянул в его сторону и увидел такое, что заставило его забыть о жажде: у русла ручейка, который выбегал из-под камня, лежала рассыпавшаяся домовина, а из-под неё виднелись кости!..
Знать, один из прежних ходоков к Кокоре решил лёжа напиться, но как только отнял руки от гроба, он его и придавил. Вздохнул тяжко Вящеслав и дальше потащил ношу. Только теперь его терзал ещё и голод: не только жёг нутро, но и лишал сил. Колени подгибались, руки дрожали - вот-вот выскользнут из них дубовые бока домовины. У ствола ели Вящеслав увидел гнездо из веточек, а в нём - яйца лесной пичуги. Вот бы дотянуться да схватить их зубами! Но над головой заметалась в страхе птица, закричала жалобно. И парень решил, что лучше уж перетерпеть голод, чем убийцей стать.
Тут на него набросился третий враг - страх пасть в лесу бездыханным, как другие. Так захотелось сбросить со спины груз, да и бежать домой, к отцу-матери и престарелой бабке. Авось, как-нибудь всем селом справятся с бедами... А не справятся - на миру и смерть красна. Это ж не костями в лесной глуши валяться.
Но защебетала над ним птаха, гнездо которой он пощадил, словно позвала за собой. Разве может помочь пичуга человеку? И всё же Вящеслав поверил в благодарность птицы, пошёл следом. И добрался-таки до тёмного зева пещеры у подножия горы! Вошёл и увидел рассыпавшуюся старую домовину, а в ней прах ведьмы.
Как же так получилось, что он не успел добраться до Кокоры?.. И что теперь делать? Но лесная птица уселась без всякого страха на черепную кость с остатками волос и пропищала что-то. "Эх, была не была!" - сказал себе молодец, сбросил с плеч домовину, протянул руки к мёртвой ведьме и осторожно переложил её в новый гроб. Ещё миг постоял над отвратными останками, как вдруг дрогнули ввалившиеся веки, похожие на сухую кору, и на него глянули болотными гнилушками ведьмины глаза!
Вящеслав хотел было попросить её освободить от беды село, но раскрылись зубастые челюсти без плоти, раздался хриплый смех, а потом слова:
- Ты думаешь, домовину принёс и подвиг совершил? Нет уж, сначала справься с моими слугами, выдержи три испытания.
Тут же из глубины пещеры выполз Огненный Змей, про которого Вящеслав слышал от бабки. От громадной твари тянуло нестерпимым жаром, из её пасти вырывались языки огня, и каждая чешуйка на теле пылала, как раскалённый металл. Как одолеть чудище, ведь огонь пожирает всё?.. Но есть то, что может уничтожить пламя! Вящеслав сорвал с груди туесок с водой, да и выплеснул её в пасть Змею. Он тотчас взвился, зашипел, изошёл паром и рассыпался камешками. Парень отскочил от них, потому что Змей ядовит живым и мёртвым.
- Неплохо придумал! - прозвучал приятный голос.
Вящеслав перевёл глаза на домовину. В ней сидела обычная женщина средних лет, в платке, рубахе и понёве.
- Посмотрим, как справишься со вторым испытанием. Сейчас я вызову Птицу-Дива. И она разорвёт тебя, - обидно засмеялась ведьма.
Перед входом в пещеру послышался ужасающий рёв, с треском переломились огромные стволы деревьев и рухнули на землю. Против такой силищи не устоять человеку... Вящеслав понял, что сейчас он умрёт и уйдёт к предкам, а на следующий год прорастёт в священной дубовой роще тонким ростком. Так чего же жалеть себя?! Он выхватил из-за пояса нож, одним махом распорол себе руку и окропил кровью камешки, в которые превратился Огненный Змей.
Гора вздрогнула, когда Птица-Див опустилась на исполинские лапы возле пещеры, сунула между камнями башку с громадным смертоносным клювом. Глаза, похожие на плошки, радостно полыхнули, когда она почуяла человеческую кровь на камешках. Тут же чудовище принялось жадно заглатывать их. Но вскоре поперхнулось, захрипело... А потом сдохло, пустив из пасти вонючий поток пены.
- Ты мой богатырь, мой герой непобедимый... - ласково пропел чей-то голос. - Иди же ко мне, обними и поцелуй. Я сделаю всё для своего возлюбленного.
Из домовины выбралась девушка невиданной красы. Её глаза блистали звёздами, а густые косы падали к ногам. И даже чудесный наряд, расшитый самоцветами, не затмевал сияние её лица.
Вящеслав сразу позабыл про беды своего края, про Змея и Птицу-Дива, про жгучую рану.
Красавица протянула к нему руки, похожие на лебединые крылья.
Вящеслав уже шагнул к ней, уже собрался прижать её к горячо и часто стучавшему сердцу, но в голове мелькнула мысль: "А как же третье испытание?.. Я ведь выдержал только два..." Однако парень не смог сопротивляться тому, чему противостоять невозможно - силе красоты. Левой рукой он обнял тонкий стан. Красавица сомкнула пышнейшие ресницы, приоткрыла коралловые губы для поцелуя... А парень правой рукой сунул между жемчужной белизны зубов кусочек домашнего хлеба. Таков был обычай в его селе - угощать избранницу родительским караваем.
Лицо красавицы исказила судорога, оно потемнело, сморщилось. И ведьма снова стала сама собой - гадким отвратным прахом. Она упала в домовину и хрипло сказала:
- Проклятие с твоего села я сниму. Но ты...
Договорить она не успела, заснула.
Вящеслав помчался к селу, не чуя под собой ног от радости, что справился с ведьмой, избавил село от бед на долгие годы. Навстречу ему попался медведь, поднялся на дыбы и яростно зарычал. Но вдруг опустился на лапы и помчался прочь в страхе. Мелькнула было стая серых лесных разбойников - злобных и беспощадных волков - и тут же пропала за деревьями.
А самом селе народ, завидев Вящеслава, разбежался с воплями: "Лихожить идёт на нас! Спасайтесь!" Но парень не обратил внимания на крики, его сердце рвалось к отцовской избе, порадовать всех, что вернулся с победой. Матушка как раз достала ведро из колодца, обернулась... И вдруг вскрикнула, упала замертво. Вящеслав схватил ведро, чтобы облить её, и вдруг увидел себя на поверхности воды...
На него смотрел Лихожить, дух самой смерти. Так вот кем сделала его Кокора за победу над ней! Зарыдал Вящеслав, но из его рта донёсся рёв пострашнее звериного. Он понял, что не примут его люди, даже если вернётся к нему человеческая речь и он расскажет, что справился с ведьмой и село может жить спокойно.
Пришлось ему странствовать в облике Лихожити. Но Вящеслав всё равно оставался самим собой - защитником людей. Один разметал ватагу разбойников, которые подбирались к богатому селу. Но люди не признали в нём заступника, убежали в лес и попрятались. Отбил у волка-оборотня мальчишку-пастушка, но спасённый с воплями помчался в село, крича, что Лихожить идёт, чтобы поубивать всех.
Худая молва побежала впереди Вящеслава. Все боялись его. Он, как волк, выл на луну ночами, чтобы выплеснуть горе-обиду. А потом понял, что его судьба оказалась не предательским колдовством ведьмы, а третьим, главным испытанием - творить добро без ответа.
Ещё Вящеслав был обречён на скитания, всё шёл и не мог остановиться. Только однажды удалось ему прилечь и заснуть. Во сне он увидел Кокору, которая сказала ему: "Если ты умён, то лучше не просыпайся, спи здесь спокойно, пока землёй не станешь. Если глуп, иди дальше, но славы так и не сыщешь". Проснулся Вящеслав и со словами: "Я не славы ищу" - пошёл дальше.
***
Этой ночью Умила проснулась, точно ее толкнули под бок. Слюдяное оконце бледным оком глянуло на хозяйку. Душная темнота избы зашевелилась от гулявшего сквозняка - балбес Богша позабыл закрыть дверь в сени. Всё как всегда, но что-то не позволило девушке снова закрыть глаза. Тревога за семью червяком заворочалась в сердце. На руках Умилы теперь куча детей: полоумный Богша, Зорица-помощница да малой Стоян.
Ранней весной, ещё до схода снега, мать пошла с обозом в торговое село - менять рукоделье на семена для посева. Не пожалела себя, хотя пузо уже на нос полезло - вот-вот пора родить. И не вернулась. Староста передал Умиле три гроша, собранных с миру для детей покойницы, да грязную тряпицу с младенцем, худенькую шейку которого обвивал шнурок с кусочком кожи. На нём был вытравлен богатырь, поражавший копьём Змея.
Сейчас трёхмесячный Стоянко сопел на печи среди овчин, а летом Умила проверяла его много раз за ночь - дышит ли, жив ли.
Умила разбудила сестрёнку Зорицу, наказала ей подоить коровку, коз, накормить братиков и прибрать в избе, а сама пошла жать рожь на поле. Хоть и лился под жарким солнцем пот с жниц, капал на жирную землю, но радовались они: кончились годы недородов, и урожай должен быть больше, чем сам-шест.
А когда возвращались бабы да девки с поля, над избами послышались собачий вой и вопли ребятни. Женщины бросились стремглав по дороге, а впереди всех - Умила. Не зря же её с утра грызла тревога. Но скоро ноги сами остановились, будто их верёвкой спутали, потому что впереди ковыляло чудище в рваном рубище - громадное, чёрное, покрытое нарывами.
Оно словно выглядывало нужное прясло, избу или человека. Умила ясно увидела, как поворачивается чёрная безносая и безглазая голова, открывается в беззвучных проклятиях безобразный рот. Это же Лихожить, вестник смерти!
Девушка взмолилась Роду: пусть зло ступает дальше, не останавливается возле её избёнки, в которой и так хватало горя! Но чудище, которым старухи пугали ребятню и взрослых, свернуло прямо к ней. На крыльцо выскочил полоумный брат Богша.
Умила не удержалась и завопила, хотя знала, что брат не услышит:
- Богша, не впускай Лихожить!
И помчалась, чтобы своим телом закрыть дверь в избу.
Позади ей что-то закричали бабы, но она их не услышала.
И тут её ноги запутались на ровном месте, и обычно ловкая Умила рухнула в дорожную пыль.
Она приподняла голову: Богша вынес маленького Стояна и передал его чудищу.
Горький протяжный крик Умилы слился с собачьим воем. Она поднялась и побежала за Лихожитью, чтобы отнять братика, пусть даже ценой своей жизни. И Богша устремился за нею, что-то мыча и размахивая руками, словно стараясь удержать сестру.
Но странное дело, чем быстрее мчалась Умила, тем ловчее от неё ускользал Лихожить. Погоня длилась весь вечер, и ночь, и утро. Сердце девушки разрывалось, а сбитые и раненые ноги кровоточили. И всё же Умила ухитрилась переломить на бегу сухой стволик осинки. Она серпом отсекла свою косу и волосами примотала его к древку.
И тут Лихожить оказался поблизости от лесной поляны, где разбила лагерь княжеская дружина. Умила поняла, что удобнее случая не будет. Как птица, защищающая птенца, бросилась сзади на духа смерти и раскроила ему голову и шею.
Вскоре Богша догнал их, задыхаясь и мыча. Лихожить упал на колени, прижимая младенца к груди. Но Умила выхватила из чёрных рук, напоминавших лапы, младенца, передала его Богше и крикнула:
- Ступай под защиту князя!
Богша послушался её и побежал прямо к шатрам.
А Умила почувствовала, что её сердце сейчас остановится, столько сил она потеряла и крови из разбитых ног пролила. Но всё равно сказала:
- Прежде, чем умереть, я убью тебя, дух смерти... Больше не сможешь причинять людям зло...
Упал навзничь Лихожить и прошептал:
- Это дитя - не твой брат. Ваша мать родила сына, которого украла вражья лазутчица, Змеева дочь. Она укусила его в шею, и сейчас он умирает. Им она подменила княжьего сына. Богша один понял меня и сейчас несёт князю его ребёнка.
- Лжёшь! - вскричала Умила.
Но вокруг чудища заалела праведная человечья кровь. И тогда Умила поняла ошибку, которую ей уже не суждено исправить. Из последних сил, при слабых ударах затихающего сердца, она опустилась на колени и запела песнь, которой всегда провожают к предкам героев.
Богша показал подбежавшим дружинникам младенца, и его провели к князю, который страдал от великой кручины, ожидая гибели сына. Он сразу признал по голубым глазам, по знаку, повешенному ведуном младенцу на шею, что перед ним его дитя.
- Идём со мной! - сказал он Богше и зашагал к шатру княгини. Воевода отправился следом.
Княгиня лежала без чувств от горя, а нянька-лазутчица держала ребёнка с огромным нарывом на шее. Богша вырвал из рук Змеевой дочери дитя, которое уже не дышало; приник ртом к ужасной опухоли и высосал ядовитый зуб. Ребёнок тут же открыл карие глаза и заплакал. А лазутчица обернулась гадюкой и скользнула прочь.
Разгневанный князь выхватил у воеводы копьё и пронзил им Змееву дочь.
И только тут Богша сказал свои первые в жизни слова:
- Вот мой брат Стоян.
Так у счастливого князя появились сразу два сына с одинаковым именем и новый ведун Богша. Для княжичей сыскалась добрая заботливая нянюшка Зорица.
Вящеслава и Умилу похоронили на том же месте, где наши. Очень скоро там выросли два прекрасных дерева - дуб и берёза. Их листья шепчут на ветру пожелания счастья всем людям края. А когда случаются бури и ветви деревьев переплетаются, можно услышать славу великим князьям и воинам, песнь любви и отваги. А ещё под этими деревьями людям, отдыхающим от боёв или труда, ведун Богша врачует раны и рассказывает о сути жизни. Княжичи теперь сызмальства знают, в чём она. В служении праву и вере своего народа!