Жил на свете один литературный критик. Он имел серьезный, внушительный и даже грозный вид. Окружающие уважительно называли его "господин Н...", на самом деле они все очень боялись его, но особого уважения к нему не испытывали. Г-н. Н. любил свою работу и считал, что никто еще до него не достигал такого мастерства в критике литературных произведений. Сам он никогда даже не пытался писать ничего кроме критических статей. Даже в мыслях он не допускал написание "стишков" или "рассказиков", как он, презрительно морщась, сам называл все, что ему приходилось критиковать. Все его коллеги удивлялись, как он мог работать с поэтами или писателями, с их произведениями, когда сам даже понятия не имел, как приходит вдохновение, как строки рождаются в сердце, как они греют душу, как поэты переживают каждую букву своих стихов.
Статьи г-на Н. всегда были сухими, скучными, очень длинными и всегда в них было отрицательных моментов больше, чем положительных. Он писал такие статьи, не различая никого. Некоторые думали даже, что у него есть шаблон, которым он пользуется неизменно в течение всей своей деятельности.
У г-на Н. не было семьи, но у него был друг. Точнее, его сложно было назвать другом - это был скорее приятель, чем друг. Г-н Н. звал его Петрович, потому что все остальные звали его так же. Петрович заходил к нему несколько раз в неделю, и они пили чай или пиво и играли в шашки. У Петровича тоже не было ни семьи, ни друзей. Поэтому они с г-ном Н. довольно не плохо терпели друг друга.
Однажды Петрович нерешительно протянул г-ну Н. тетрадь, которая была полна его стихов и попросил почитать их и оценить. Г-н Н. снова воспользовался своим шаблоном и выдал из недр своего ума стандартную негативную оценку.
Петрович обижался. Он дулся на г-на Н. и при встрече даже не здоровался с ним. А г-н Н. не видел ничего плохого в том, что он показывает людям слабые стороны их творчества, "а хорошее они там и без меня найдут, хотя вряд ли оно там есть", - рассуждал он про себя.
Пол года бывшие приятели не общались. А однажды Петрович пришел к г-ну Н., и незаметно утопил его в унитазе. Потом пришел на работу к г-ну Н. и сказал, что он уехал из города, или нет, лучше из страны, и больше не вернется. Он посмотрел на радостные лица коллег г-на Н., и ему стало тоже немного весело, потому что он понял, что теперь никто не будет мешать поэтам писать их стихи.
Петрович пошел домой и больше никогда не написал ни одного стиха.