Поскольку не могу сказать, что Бог обделил меня внешними данными (не урод и ладно), то становится понятным отношение ко мне моих учениц. Во-первых молод, во-вторых не женат, а в третьих - далеко не все они пытались как-то показать свое расположение. Просто есть один тип девушек, которых я чем-то привлекаю. Впрочем, для вступления лирики довольно.
Просто вспомнилось мне самое начало моей карьеры - в школе, где десятиклассница Оля была готова проводить со мной по семь уроков в день и весьма сожалела, что английского так мало в расписании. Помню, как она набралась смелости пригласить меня на белый танец на школьном праздновании Нового года, и прижималась ко мне своими вполне оформившимися грудками все шесть с половиной минут, пользуясь темнотой зала. Ее руки лежали на моей шее, а носом она уткнулась куда-то мне в подбородок (она была высокой девочкой). От нее пахло какими-то цветочными духами. Помню, мне понравилось, что это был легкий аромат, а не ударная волна, как это до сих пор принято в молодежной среде. А потом было горькое расставание: я уезжал в другой город, дней за пять до конца учебного года. А она сидела на всех уроках понурая, с каким-то больным взглядом. Но я знаю, что лучше уходить сразу - я с ней так и не заговорил за две недели ни разу.
Уже в институте студентки, чем-то неуловимо похожие на Олю, старались хоть как-то привлечь мое внимание или оставить о себе хорошее впечатление. Но дальше всех зашла в этом стремлении Алёна. Впрочем, обо всем по порядку.
Я работал в институте уже два года. В первый год первокурсница Алёна была почти незаметна среди остальных, хотя и красивая и высокая девушка, она была не одна красавица на курсе. А строить глазки молодому преподу девушки начали сразу же. Но постепенно это им наскучило, и только Алёна старалась всячески обратить моё внимание на себя. Под конец это стало уже просто заметно всякому.
Во-первых она поменялась с кем-то местами и уселась с первой четверти прямо под моим носом. Во-вторых она одевалась как можно ярче и экстравагантнее, хотя, надо признать, не безвкусно. В-третьих, брала рефераты на каждое занятие, только чтобы постоять передо мной в чем-нибудь обтягивающем, да показать разрез на юбке (не знаю уж почему, но именно на тот разрез, который был обращен ко мне, она всегда изгибала бедро).
На лето я забыл о ней, полагая, что общение с противоположным полом заставит ее поискать претендента помоложе (впрочем, и я был отнюдь не старик и даже еще не средних лет). Но со второго курса началось почти что преследование меня.
Она носила сугубо короткие юбки (чопорные англичане называют такие thy-scraper), а когда не носила - то обязательно надевала на себя что-нибудь донельзя прозрачное. Поэтому к середине года я знал практически весь ее ассортимент бюстгальтеров и трусиков, торчавших из-под низко приталенных юбок и брюк при сидении.
Когда она заходила в ассистентскую за очередной темой реферата, она обязательно старалась ко мне прикоснуться хоть какой-то частью тела. А говорить о низких декольте и парфюме даже не буду. Так что осада велась по всем правилам.
В самом конце второго года в мае, когда женская часть окончательно оголяет все дозволенные и недозволенные места, и произошло то, к чему все шло.
В этот день я остался на кафедре, поскольку надо было подвести некоторые итоги по семестру и сделать неприятную бумажную работу. Где-то в шесть вечера, когда закончились все занятия и здание опустело, ко мне на второй этаж зашел наш охранник, эдакий бодрый добродушный старичок, и спросил, долго ли я еще буду сидеть. Я сказал, что часа полтора, и он попросил тогда, как я буду уходить, зайти к нему в комнатушку и напомнить, чтоб он запер основные ворота.
Охранник удалился смотреть свой футбол с пивом, а я остался один на один с бумагами. Но не прошло и десяти минут, как в мою дверь постучали. "Ну что ему еще надо", подумал я об охраннике и раздраженно сказал:
- Войдите.
Однако вопреки моим предположениям зашла она - Алёна.
- Да, Алёна, я вас слушаю, - понятно было, что просто так в полседьмого вечера в институт не ходят. - Что-то случилось?
Она подошла и протянула мне листок бумаги:
- Я, вот, посмотрела литературу к сегодняшней теме. Вы не подскажете, что из этого лучше выбрать.
Впрочем, ясно было итак, что повод был весьма надуман. Но не пришла же она только ради встречи со мной. Сомнительно. Тем не менее, я взял список в руки и стал читать. Через пару секунд я почувствовал, как она склонилась над моим плечом: шею мне защекотали волосы, а в лопатку уперлось что мягкое и приятное. "Так, приехали", подумал я, но отстраняться не стал.
- Вот эти книги, я думаю, подойдут вам. Но помимо списка надо набросать хотя бы примерный план. - Я повернулся, чтобы посмотреть на нее. - Если хотите, то можете показать мне его завтра.
Она кивнула, но продолжала стоять рядом, теребя себя за пуговицу блузки. Вторую, между прочим, сверху. А расстояние между ними было немаленьким. Так что кремового цвета бюстгальтер и родинку в ложбинке между грудями я рассмотрел очень хорошо.
- Еще какой-то вопрос? - я начал ковыряться в бумагах.
- А вы долго еще будете здесь? - В ее зеленых глазах появилось какое-то странное выражение, Я даже не смог его определить. Возможно так смотрят те, кто бросается в омут очертя голову.
- А что? Ну наверное еще минут сорок.
- Можно мне посидеть здесь и написать план. Я хочу показать его вам сегодня.
Я вам не помешаю?
- Да нет, конечно. Садись, - я сделал жест в сторону стола у противоположной стены. - Я пока выйду. Если охранник заглянет, скажете, что я курить пошел.
Она кивнула, а я вышел в конец коридора покурить.
Когда я через пять минут вернулся, она что-то сосредоточено рисовала на листке. Поскольку сидела она боком, то мне открылись все прелести той части женских колготок, которая должна по идее прятаться под юбкой. Туфли на прозрачной платформе несколько портили впечатление (н не люблю я эту обувь на женщинах). Я не заметил, что остановился в дверях и разглядываю ее. Но Алёна повернулась ко мне и посмотрела прямо в глаза.
Чтобы выйти из щекотливой ситуации, пришлось срочно задавать вопрос:
- Что, уже готово?
- Посмотрите, пожалуйста, - она пододвинула листок в мою сторону.
Я подошел к столу и сел рядом с ней, лицом к лицу. Пробежав план глазами, и отметив неточности, я снова взглянул на девушку: теперь ее глаза были близко, каштановые волосы спадали на глаза челкой, но самое главной - от нее пахло ландышами.
Возможно этот факт и предрешил мой дальнейший шаг. Мне вспомнилась моя первая любовь, пользовавшаяся этим немудреным ароматом, та девочка Оля с ожиданием в глазах. Все они слились сейчас в одно существо, чьим временным отражением стала Алена. И я решился.
Положив листок, я встал и закрыл дверь на ключ. Потом подошел к девушке и, осторожно взяв ее под локти, заставил подняться. На своей дурацкой платформа она была одного со мной роста. Может лишь чуть пониже. Я осторожно коснулся губами ее губ, и тогда испуганное выражение исчезло из ее глаз, и она поцеловала меня в ответ. Я аккуратно подсадил ее на стол и стал гладить колени и бедра.
Алена закрыла глаза, но обняла меня за шею и продолжила целовать. Синтетика колготок жутко мешала и раздражала, поэтому я отстранился и потянул девушку со стола. Она встала на пол и я начал медленно расстегивать юбку. Она поняла, что мне нужно и сама помогла закончить возню с молнией. Юбка упала на пол. Алена перешагнула через нее, заодно оставив под тканью свои "платформы" и сразу став ниже сантиметров на восемь. Колготки она сняла еще быстрее.
Теперь на ней оставались только белые трусики, бюстгальтер и белая блузка, сейчас уже целиком расстегнутая. Я опустился перед ней на колени и осторожно потянул вниз резинку трусов. Пока она переступала ногами, стряхивая их с пальцев, я заметил тонкий отпечаток врезавшейся в кожу на бедре тугой резинки и маленькую черную родинку чуть выше линии волос лобка. Волосики были коротко пострижены, почти как щетинка, она оставила только полоску растительности вокруг самой щелки.
Сейчас ее ноги были раздвинуты, а сама она полусидела на столе, едва касаясь пальцами ног пола. От лобка тоже слабо пахло ландышами. Мне нестерпимо захотелось тут же войти в нее, грубо и глубоко, но я пересилил это резко нахлынувшее чувство и чуть тронул губами жесткие волосики. Она напряглась. Тогда я осторожно провел кончиком языка п внутренней стороне бедра и по складке паха. Послышался тихий вздох. Я повторил тоже самое с другой стороны и Алена непроизвольно запустила пальцы мне в волосы, прижимая голову к самому входу в лоно. Теперь запах ландышей исчез под напором запаха женщины, жаждущей меня.
Я не торопился, наслаждаясь этим запахом и ее желанием. Маленькие розоватые губки набухли и стали темно-розовыми. Я провел по ним языком и втянул, посасывая. На этот раз ответом мне был стон, причем довольно громкий. Алена снова сильно прижала мою голову, и я поневоле вошел языком внутрь.
На мгновение она замерла и тихо попросила:
- Войди глубже.
Я начал просовывать язык глубже и девушка тут же подхватила ритм, слегка двигая бедрами и насаживаясь на язык. Но теперь Алена не стонала, а к запаху лона присоединился легкий запах пота. Она потекла сильнее. Над моей головой послышался шорох и рядом со мной упал бюстгальтер.
Оторвавшись от ласк, я поднял глаза и увидел, что на Алене осталась только расстегнутая блузка. Груди девушки были не очень большими, с широкими бледно-розовыми сосками. Она легла на спину и обняла ногами за бедра.
- Закрой глаза, - попросил я ее и снова встал на колени. Осторожно раздвинув розовые складочки, я освободил маленький бугорок клитора и едва коснулся его языком.
Она уже была на грани, и теперь выгнулась дугой, отчего налившиеся груди, встали торчком. Оргазм она переживала молча. На раскрасневшемся лице застыло выражение детского изумления, она закусила нижнюю губу и сжала груди руками. Тогда я снова стал облизывать набухший клитор, доводя ее до исступления.
Наконец тело девушки обмякло, она лежала, широко раскрыв глаза, грудь ее часто-часто вздымалась и опадала, дыхание было тяжелым.
Я осторожно закинул ее ноги себе на плечи и медленно вошел в скользкое влагалище. Скользил я медленно, ощущение было такое, как будто член погружается в гель или теплый мягкий воск. Алена уже отошла от первого оргазма и начала сжимать стенки лона, помогая мне кончить, но я помнил о прошлом разе с Мадиной, когда, поддавшись минутным обстоятельствам, обрек себя на целое лето головной боли, и остановившись, спросил девушку:
- Ты хочешь, чтобы я кончил в тебя? Но у меня нет резинки.
Она помедлила и, вздохнув, сказала:
- У меня тоже. И что нам делать? Может все обойдется?
Но с физиологией не поспоришь, и я отрицательно покачал головой.
- Остается какой-нибудь другой путь, - я осторожно вышел из уютной щелки. В низу живота стало сразу холодно и неуютно.
Алена медленно поднялась и сползла на пол, встав на колени: теперь уже ее лицо находилось у моего паха. По тому, как она медлила, я понял, что минет был для нее делом новым и неизвестным.
- Не бойся, если тебе не понравится, тогда мы прекратим, - ободрил я девушку.
Она осторожно прикоснулась губами к головке члена, и приоткрыв рот, провела языком до самого основания. Мягкие волосы коснулись живота, где, казалось, сжали пружину. Она видимо поняла мои ощущения и смело обхватила член ртом, задвигав назад и вперед. Я так долго сдерживал желание, что на этот раз уже не выдержал. Ее язык терся возле уздечки, задевая головку и иногда проскальзывая по верхней ее стороне. В один из таких моментов я не выдержал и, схватив девушку за голову, с силой вонзил член, достав до неба. Я кончал долго, крепко держа Алену за волосы, а она послушно глотала мое семя, изредка двигая головой и шумно дыша носом.
Когда я иссяк и, обессилев, сел на стол, Алена посмотрела на меня с улыбкой:
- Ты знаешь, я никогда еще не доводила никого до оргазма ртом. Прикольно, - она хихикнула. Я заметил, что несколько капель спермы застыли на ее груди.
- У тебя замечательно все получилось, - сказал я ей. - Наверное уже время собираться.
Она с сожалением вздохнула и поднялась с пола. Я взял платок и аккуратно вытер густые белые капли с ее груди. Пока она одевалась, я собрал бумаги со стола и посмотрел на часы. Было уже без двадцати восемь. Я снова посмотрел на Алену, одевавшую юбку.
Она наклонилась подобрать колготки, и я понял, что больше у нас с ней никогда ничего не будет, что сегодня последний день, что волшебство, непонятно заставлявшее эту девушку тяготеть ко мне, уйдет сегодняшней ночью. Что ж, значит так тому и быть, но никто не мешает мне использовать остаток этой тяги сейчас. И я отложил папку и, неслышно подкравшись, схватил Алёну в охапку и снова повалил на стол. Она негромко охнула и, поборовшись для приличия, позволила раздеть себя опять. Трусики она натянуть не успела, а юбка серьезной помехой не была.
Стройные ноги снова обхватили меня: девушка поняла, что на этот раз мы доведем дело до самого финала.
- Завтра у меня месячные, - сказала Алена, осторожно поглаживая мошонку, чтобы я смог возбудиться сильнее. - Я тебя хочу.
Я не стал ее разочаровывать. Второй мой оргазм был слабее, но она по-видимому была готова заниматься любовью еще не раз. Теперь она не сдерживалась и стонала в голос, но охранник вряд ли мог нас услышать. На пике она стала что-то неразборчиво шептать, но я услышал: "Я хочу от тебя ребенка". Эти слова вдруг добавили мне сил. Наконец она тоже обмякла и затихла. Я осторожно поцеловал ее в живот. Теперь от ее лона резко пахло спермой.
Одевались мы молча, лишь обмениваясь улыбками, как будто слова могли разрушить все то, что произошло между нами. Я проводил ее до остановки, и даже подождал, пока маршрутное такси не скрылось за поворотом. Ноя оказался прав: после сессии начались каникулы, мы не встречались, а осенью я узнал, что она в академическом отпуске, потому что вышла замуж и ждет ребенка.