У Жени было очень много игрушек. Какую ни пожелает - любую купят. Наконец игрушек у него набралось столько, что родители завели для них специальный ящик - размером с целое пианино! Откроет Женя ящик - а игрушек в нем так много, что глаза разбегаются и голова начинает кружиться! Тогда закроет он ящик, чтоб голова не кружилась, и ходит из комнаты в комнату без дела.
- Почему без дела ходишь? - спрашивает мама.
- Да просто игрушки мои мне надоели, - говорит Женя. - Вот если бы у меня была железная дорога с натуральным паровозом на батарейке, я бы в нее с удовольствием играл.
На следующий день появляется железная дорога. Женя поиграет в нее разок-другой - и кладёт в ящик. А потом опять у него глаза от игрушек разбегаются, голова кружится, и играть ни во что неохота.
Был в Женином дворе мальчик Леша. Ребята часто смеялись над ним, потому что он был странный. Вечно подойдет и скажет что-нибудь невероятное. Однажды Лёша рассказал ребятам вот что:
- А вы знаете, что в нашем лесу люди на сосновых верхушках построили мосты?
- Как мосты?
- Деревянные. От дерева к дереву. И люди ходят по этим мостам, и целые дома себе строят на деревьях. Двухэтажные. Они даже не слезают вниз. У них там целый город.
- А что же они едят?
- Сами еду добывают, коров доят, картошку выращивают.
- Ага, а как ты корову на дерево затащишь?
- Веревками.
- А картошка?
- Так земли снизу натаскал один раз и выращивай. Там ведь солнце ближе. Оно посветит - и тогда картошка быстро растет.
- Врешь!
- Да пойдемте, я вам покажу.
Все посмеялись над Лешей и побежали играть в мяч. И Леша побежал за ребятами. Но одна девочка развернулась, выставила ладонь прямо перед его носом и сказала:
- Будешь играть со своими сосновыми людьми.
На следующий день после этого разговора Женя, как обычно, заглянул в ящик с игрушками, у него разбежались глаза, закружилась голова, и он от нечего делать вышел на улицу. На скамейке сидел Леша, держал в руках птичье перо и разглядывал его.
- А пойдем, - сказал ему Женя с хитринкой, - покажешь мне свой город на соснах? М? Небось, не хочешь? Сразу видно, соврал.
- Почему соврал? Не соврал. Пойдем, - спокойно сказал Леша и встал со скамейки.
Ребята вошли в лес, который был невдалеке от их двора. Леша шел впереди и рассказывал:
- У них там и школа своя есть. Трехэтажная.
- Прямо на деревьях?
- Конечно. И качели - огромные. До самых облаков долетают.
- Ты катался?
- Нет. Но всё это правда.
Лес, по которому шли ребята, становился темнее и гуще. Леша уже ничего не рассказывал, а просто шел бодрым шагом вперед.
- Ну и когда мы увидим твой город? - спросил Женя. - Мы уже целый час идем.
- Не час, а тридцать пять минут, - ответил Леша.
- А откуда ты знаешь? У тебя ведь нет часов.
- Я чувствую время. Ошибаюсь самое большое на две минуты.
Прошло еще немного времени. Жене стало страшновато. Но он не хотел, чтобы Леша это заметил.
- Так. Мне это надоело, - сказал Женя и остановился. - Я просто хотел тебя проучить, чтобы ты сам сознался, что никакого города нет. Поэтому можешь больше не притворяться. Пойдём обратно.
- Но ведь до города осталось идти всего десять минут, - сказал Леша. - Мы вот-вот увидим его.
Женя подумал: "А вдруг Леша не врет, и этот город на самом деле существует?" Но от этого ему стало еще страшнее. "Нет, - решил Женя, - уж лучше мне никогда не видеть этот город на верхушках сосен".
- Ладно, - сказал он, всё ещё стараясь не выдать страх, - хватит мне лапшу на уши вешать. Пойдем назад.
- Иди, если хочешь, я пойду в город один. Может, сегодня даже на качелях покачаюсь, если разрешат.
Женя оглянулся назад он понял, что обязательно заблудится без Леши. Он почувствовал, что вот-вот заплачет.
- Ну, хорошо, верю я, верю, что твой город есть на самом деле. Только пошли домой вместе. Пожалуйста...
Леша остановился, а потом задумчиво сказал:
- Ну хорошо, пойдем. Я не хочу, чтобы ты заблудился.
И ребята зашагали к дому.
Не разлей вода
1.
На высоких берегах реки Оки стоит много деревень. В одной из них когда-то жила кошка Маруся. Была она ни дикая, ни домашняя: жила на улице, а кормилась у одной доброй бабушки.
Весной родила Маруся троих котят, а в начале лета к бабушке приехал погостить внук. Вот и решила старушка на месяц-другой взять к себе в дом и Марусю, и ее деток: пускай с ними играется. Внуку понравились котята: и играет он с ними, и ласкает их. Особенно понравился Пушок - белый с серыми пятнами котенок.
Пришла пора мальчику уезжать. Приехали за ним родители и повели на пристань, ждать катер. Пришёл катер, стали на него люди заходить, как вдруг раздался чей-то писк. Тут пришлось мальчику вытащить Пушка из своего рюкзачка и показать родителям. "Смотрите, какой хороший! Я хочу его домой!" Да только родители запретили везти котёнка домой, потому что там у них овчарка живет, и она этого Пушка в два счета съест.
Мальчик заплакал, да ничего не поделаешь - катер уже дает гудок. Остался котенок один на песчаном пляже...
Капитан решил развеселить расстроенного мальчика: когда катер отплыл на середину реки, он подозвал его и разрешил постоять у штурвала. Тут мальчик сразу плакать перестал и про котенка забыл.
А Пушок постоял на пляже, мяукнул два раза, потом вскарабкался на высокий берег и оказался в дубовом лесу. Деревня была не близко, да и дорога к ней вела мудреная - трудно несмышленому котенку найти свой дом! Побрел он по берегу наугад, и ещё дальше ушел от деревни.
2.
Над той деревней часто кружила воронья стая. Любили вороны разорять деревенские огороды, даже чучел огородных не пугались. За это швыряли в них мальчишки булыжники, не зная пощады.
Раз полетел такой булыжник да угодил молодой неопытной вороне прямо в правое крыло. Стая поднялась, закаркала, и понеслась через Оку к другой деревне. Подбитая ворона тоже с перепугу взмыла в воздух, да заболталось у нее в небе крыло, надломилось ещё сильнее, и свалилась она с неба в лес. А другим воронам и горя мало, что подругу потеряли; всё равно их вон какая стая!
Поднялась раненая птица на ноги и стала прыгать по лесу, приволакивая крыло. Прыгала, прыгала до самого вечера, и начал ее одолевать голод. Тут она и заприметила под дубом Пушка и решила его клювом задолбить, чтобы съесть и набраться сил. Пушок-то в те дни совсем был маленький, меньше той вороны. Прискакала она к нему и давай покашливать своей вороньей глоткой и смотреть на него чёрным глазом, чтоб он от страха с места сдвинуться не мог. Да только и Пушок преобразился - выгнул спинку дугой, шерстку вздыбил, поднял столбом хвост и зашипел, как змея. Так и стояли они друг против друга: ворона кашляет и с ноги на ногу перетаптывается, а Пушок шипит. Наверное, стояли бы они так еще долго - да вдруг грянул гром. Котенок убежал в овраг под корневище сосны, а ворона ускакала на поляну под елку.
Всю ночь лил дождь, и сверкали в небе молнии. Чёрные тучи носились над рекой и как будто воевали друг с другом. Котёнок мяукал в своём корневище, а ворона похрипывала под елкой.
А наутро небо просветлело. Вышли оба врага из своих убежищ - оба голодные, оба брошенные и забытые. Но гулять под солнышком после дождя все равно приятно, и стал Пушок скакать за кузнечиками и бабочками. Выследит, пригнётся к земле, затаится, переминаясь на лапках, а потом прыг! - и смотрит под лапками: поймал или нет? И так он разыгрался, что выследил ворону и на нее тоже прыгнул. Та со страху упала на спину, клюв раскрыла, лапы кверху подняла и лежит, как мертвая, не шелохнется. Отбежал котенок и притаился, глядит на птицу, не моргая. А птица полежала немного, а потом снова шасть на ноги - и наутек. Пробует взлететь, а не может.
Поняла ворона, что котенка ей не одолеть. И не то от скуки, не то от голода увязалась она за Пушком: куда он, туда и она. Иногда нет-нет, да и ущипнет его клювом за хвост. А он прыг! - и на спину валит, потреплет за шею и отпустит. И так получилось, что и вороне, и котенку эта игра понравилась.
Вот набрел Пушок на покинутую рыбацкую стоянку, а на ней и обед лежит готовый: варили рыбаки уху, всю рыбу поели, а головы судачьи оставили. Всласть наелся котенок, и вороне перепало.
Тут они и вовсе сделались неразлучными, даже ночевать отправились в один овраг. Котенок в корнях клубком свернулся, а ворона рядышком, в малиновых кустах сидит да изредка покаркивает, сама себя будит.
И полетело для них одно на двоих лето...
3.
Однажды, уже на исходе августа, к берегу на надувном плоту причалили туристы. Разбили лагерь, развели костер, стали петь песни. И отважился Пушок разведать, нет ли у них чем полакомиться. Ну а ворона, понятно, за ним вприпрыжку.
Увидали туристы котенка, нарезали колбасы ломтиками и стали подзывать: "Кис, кис, кис". А на ворону, наоборот, зашикали: "Кыш, кыш, кыш!" Да только и Пушок от людей отвык, близко не подходит. Делать нечего, положили ему колбасу от лагеря подальше. Стал он осторожно кушать, а ворона его то за хвост, то за ухо ущипнет, напоминает, что ей тоже колбаски хочется. Туристы давай ворону прогонять, а котенок вместе с ней отбегает, садится под дерево вдалеке и усы облизывает. Половину колбасы съел и к еде больше не идет. Как будто понимает, что теперь воронина очередь есть. Ворона скок-скок, схватит кушанье и назад.
- Вот гадюка, вот проныра, - загалдели люди, - не дала бедному котенку поесть!
- Вася, а давай его с собой возьмем? - сказала одна туристка. - Смотри, какая он прелесть! А эта - она же его тут насмерть задолбит!
- Ну и пусть, - отвечал Вася, - так природой задумано, чтобы один уничтожал другого. А мне дома дикий кот не нужен. Только занавески все с обоями передерёт.
Принялись туристы спорить и в конце концов решили, что животное нужно всё-таки забрать, но не домой, а высадить его по пути в какой-нибудь близкой к берегу деревне, чтобы спасти от вороны и заново к людям приучить.
На другой день котенок стал смелее и подошёл поближе к туристам, и те его легко сумели изловить. Ворона только каркнула, вздыбила перья, распахнула крылья, вокруг себя перетопталась и упрыгала в лес.
Стали люди складывать палатки, собираться в дальнейшее плаванье. А туристка сунула Пушка за пазуху своей куртки и молнию застегнула, чтоб не выпрыгнул.
Плот отчалил, заплескались в воде вёсла. Тут и появилась на высоком берегу ворона, каркая в полный голос. Каркала, каркала - и вдруг неуклюже вспорхнула с берега, кувырком скатилась на сырой песок у воды и беспомощно забилась в нем, распластав крылья.
- Ишь ты! - улыбнулась туристка, поглаживая через куртку котенка. - Так тебе и надо! Не видать тебе Мурзика!
И она обратилась к котёнку:
- Хоро-оший, хоро-оший, да ты не дрожи, не бойся. Никто тебя теперь не обидит.
- А вдруг они, наоборот, были друзья? - тихо сказала какая-то девушка, которая раньше всё время молчала.
- Да уж, друзья, - посмеялась туристка, - у вороны друзей не бывает. Одни враги.
- Да ты его теперь-то уж отпусти на плот, - сказал Вася, загребая веслом. - Не убежит: кошки воды до смерти боятся.
Расстегнула туристка молнию куртки, Пушок осторожно сошёл с её коленей на палубу, огляделся, замяукал, потом забегал по палубе, а потом перемялся с лапки на лапку - и прыг в воду!
- Смотри-ка! Как собака плывет! - удивился Вася.
Туристы молча наблюдали, как Пушок с фырканьем, задрав над водой хвост и прижав ушки к голове, плывёт к берегу. Река относила его вбок, а ворона прыгала по песку вслед за ним.
- Значит, так тому и быть, - махнул рукой Вася. - Поплыли дальше.
И уплыли туристы.
А Пушок выбрался на сушу, отряхнул шерстку, оглянулся недоверчиво на реку и стал забираться на высокий берег. И ворона, оттопырив больное крыло, стала карабкаться за ним по пятам.
Шалаш
Кирилл не стал дожидаться лифта, пролетел по ступеням девять этажей, вылетел на улицу и сразу поглядел по сторонам. Неужели Даши нет во дворе? А вдруг она уже уехала в лагерь на все лето? Мама ведь каждый год ее туда отправляет.
Но тут он услышал радостный лай: высунув розовый язык, к нему бежал Тобик - черная лохматая собака Даши. Значит, и сама Даша где-то рядом.
- Веди меня, Тобик, веди, - велел Кирилл собаке, и пес деловито побежал трусцой в дальний угол двора, где росли акации. "И как он только не бьется головой о столбы? - весело думал Кирилл. - У него ведь и глаз-то не видно за шерстью".
Даша, светловолосая девочка в джинсовом комбинезоне, сидела одна на скамейке в тени акаций и чертила палочкой по земле - играла сама с собой в крестики-нолики.
- Привет, - сказал Кирилл. - Ну, и кто выиграл?
- Нолики, - тихо ответила Даша. - Привет.
- Наверно, опять скоро поедешь в свой лагерь?
- Да, завтра утром мама повезет меня на поезд. Так неохота.
- Почему? Там ведь море.
- Я там всегда скучаю по маме, по Тобику, и поэтому подружиться ни с кем не успеваю. Я очень стеснительная. Но мне полезно бывать на море.
- А помнишь, - спросил Кирилл, - мы хотели построить за домом шалаш, но меня папа не пустил?
- Помню.
- Сегодня пустил. Пойдем?
- Пойдем. А успеем?
- Успеем. Шалаш быстро делается.
И они, взявшись за руки, пошли за дом, где была поляна.
На траве валялось много разного: доски, палки, картонные коробки и другие оставленные людьми вещи. Из них надо было до темноты построить шалаш, чтобы еще и успеть в нем пожить. Ведь завтра Даша уезжает в лагерь на целое лето, а до ее приезда кто-нибудь обязательно разрушит шалаш.
Кирилл принес откуда-то большую лыжную палку.
- Главное - поставить что-нибудь прочное в середину, - сказал он с таким видом, будто строил не первый, а сто первый шалаш в своей жизни.
Он воткнул палку в землю, глубоко, как только смог, и стал прислонять к ней доски и картонные коробки. Когда он брал какую-нибудь доску, Тобик вцеплялся в нее зубами, думая, что с ним играют. Ребята смеялись над ним.
Даша предложила Кириллу помощь, но Кирилл важно проговорил:
- Дом должен строить мужчина. Ты лучше отвлекай Тобика и разговаривай со мной, чтобы мне было веселее работать.
И он продолжал строить. Наконец, все доски и коробки на поляне кончились, и Кирилл начал бегать по соседним дворам, чтобы найти новые строительные материалы. Убегая, он каждый раз боялся, что вернется, - а Даши уже нет. Но когда он возвращался с новой доской, то уже издали видел девочку и ее верную собаку. Это его сразу успокаивало, и он верил, что успеет достроить шалаш и они с Дашей в нём поживут.
Небо вдалеке стало розоветь. Из-за многоэтажных домов выплыли темно-серые вечерние облака. Тобик лежал на траве и иногда клацал зубами, ловя комаров. Кирилл увлёкся работой и не замечал, что уже почти стемнело. Даша терпеливо ждала, не торопила его.
Но когда Кирилл убежал за очередной доской, из окна выглянула Дашина мама:
- Доча, давай-ка домой. Завтра рано вставать.
Сердце у Даши забилось сильнее. Она выпросила у мамы еще десять минут.
- Слушай, - сказала она Кириллу, когда тот вернулся, - может быть, давай посидим немножко хотя бы в таком недостроенном шалаше? А то уже почти совсем темно.
- Хорошо, сейчас, - ответил Кирилл. - Я только заделаю все дырки целлофаном.
Даша боялась признаться, что ей уже пора уходить. Сейчас снова выглянет мама, и у неё уже не выпросишь десяти минут. От этого девочка чуть не плакала. Даже Тобик приподнялся на траве и заскулил, видя, как она волнуется.
- Почти готово. Ещё минут пять - и всё, - говорил Кирилл, прилаживая к шалашу целлофан.
Но тут мама снова позвала дочку:
- Даша! Домой! Тебе что, нравится, когда я на тебя кричу?!
- Иду, мамуль, - грустно ответила Даша.
Кирилл перестал работать и обернулся на Дашу. За его спиной стоял уже почти готовый шалаш.
- Так ты что, уже уходишь, что ли?
- Да, - сказала Даша и шмыгнула носом. - Уже слишком поздно. Кирилл, пожалуйста, давай хотя бы полминутки побудем в шалаше, и я побегу.
- Полмину-утки, - сердито передразнил Кирилл. - Полминутки это чепуха. И зачем я вообще строил этот дурацкий шалаш?
- Нет, не дурацкий, он очень красивый. Давай скорее зайдем в него. Пожалуйста. Я завтра уезжаю.
- Даша, мне что, силком тебя домой затаскивать? Кирилл, ей завтра рано вставать! - снова раздался строгий голос мамы.
Кирилл тоже очень хотел хоть секунду побыть в шалаше. Но ведь это так мало! Ему было до слез обидно, что завтра он уже не увидит Дашу, и что последний день перед её отъездом они провели так глупо. Он посмотрел на свой шалаш с ненавистью, а потом подошел к нему и выдернул из середины лыжную палку.
Шалаш скрипнул и тут же развалился, снова превратившись в груду ненужных предметов. Даша тихо заплакала.
- Кирилл, зачем? Какой был хороший шалашик...
И она побрела домой, ссутулившись и вытирая слезы.
Тобик на секунду остановился около Кирилла, понюхал его руку и задрал вверх свою лохматую голову. Теперь, когда зажглись фонари, Кирилл смог увидеть глаза пса, блестевшие двумя умными звёздочками.
Кириллу так хотелось побежать за Дашей и сказать ей, что он будет очень, очень по ней скучать, но вместо этого он крикнул:
- Ну и уезжай в свой лагерь!
Ночью Кирилл плакал. Он мечтал о том, чтобы завтра сразу же настал конец лета и Даша вернулась из лагеря. Тогда он пожмёт ей руку, будто ничего и не было, и снова построит шалаш, и они целый день будут в нём жить, делать блины из подорожника и воспитывать Тобика. Но впереди еще было целое лето без Даши.