Лунёва Мария : другие произведения.

К тебе через Туманы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Даже если наши судьбы предрешены, то это не повод сдаваться. Напротив, это возможность побороться. Вырваться из плена, обмануть смерть, быть убитой, но не умереть. Даже не слыша биения собственного сердца, двигаться вперед к заветной мечте. Ползти к ней и не сдаваться! Верить, что впереди должно быть что-то доброе и светлое. Не может вечно быть все плохо... Только сильные духом способны утереть нос смерти и судьбе, получить право на достойную жизнь и на истинную любовь.

Автор: Лунёва Мария

К тебе через Туманы

   0x01 graphic
  
  
   Пролог
  
   Старая женщина одинокой скорбящей фигурой стояла на краю скалы, провожая взглядом небольшой корабль, уходящий вдаль в бескрайние просторы вечно бушующего океана. Волны неистовали, вставая стеной на его пути. Но это не останавливало корабль. Раскачиваясь, он упрямо скользил к горизонту, превращаясь в небольшую черную точку.
   Глаза женщины увлажнились, и по сморщенной щеке прокатилась одинокая, но такая горькая слеза. Ведуньи племени Айгор никогда не плакали. Почти никогда.
   Но сейчас женщина не смогла совладать со своим разъедающим сердце горем. Там в трюме небольшого рыбацкого корабля увозили ее маленькое сокровище. Ее внучку. Единственное дитя ее сына.
   Маленькую, смышленую девочку. Босое рыжеволосое солнышко, что с утра до зари бегала по пляжу, собирая ракушки на бусики. А как она ныряла, словно лягушонок. Бесхитростное светлое дитя. Какое у нее чистое нежное сердечко, никогда мимо рыбки, выброшенной на берег, не пройдет, в водичку закинет, и чаек от нее отгонит. И за что такая черная судьба только ей уготовлена?!
   Бедный ребенок, преданный матерью. Такая жуткая доля ее ждет.
   Старая ведунья племени Айгор плакала. Рыдала в голос. Соленые брызги океана омывали ее лицо, вторя ее горю. Эти острова больше не услышат смех ее Ниорис. Ее девочка, рыжеволосая красавица, еще долго не будет даже улыбаться. Ее глаза померкнут, гася искры радости. Ведунья теряла ее навсегда. Но горче всего старой прорицательнице далось понимание, что она ничем не может изменить судьбу своей кровинушки. Ее дар здесь оказался глух и бесполезен.
   Внучки изменить не может, но ее суженого вполне.
   Для этого она пройдет сквозь Туман, делящий этот мир на два полюса. Проберется через преграду, сотканную самой смертью и найдет того северянина, что судьба приготовила для ее девочки. Она изменит его нити жизни!!! Всего одним словом переплетет их вновь. Жестокой фразой. Исказит истину, подмешав в нее намек на ложь. И тогда нити его судьбы поменяют узор, и с новой силой потянутся за ниточками жизни ее Ниорис. Одно предсказание и ее внучка будет спасена. Всего одна вовремя сказанная фраза!
   Но как же сложно совершить задуманное.
   Старая ведунья сошла со скалы и отправилась в свою теперь уже одинокую и пустую хижину. Все здесь напоминало о ее внучке. Горкой сложенные красивые белоснежные камушки, набранная полная корзинка перламутровых ракушек, из которых ее девочка делала красивые праздничные бусы. А вот и платья и пара шлепанец. Но все это больше никогда не вернется к внучке. И она сама более не увидит дома и родных. Они уйдут все, один за другим.
   Ведунья в сердцах прокляла свое племя, за то, что те не пожелали слушать прорицательницу. Теперь все они обречены, а вскоре будут и забыты. И поделом им, прогнивший род Древних, забывший, что такое жить по завету предков. Ради легкой наживы продающие собственных детей для развлечения бездушным Южанам. Они заслужили своей участи и даже больше.
   Больше на родном острове ведунью ничего не удерживало. Ее время подходит к концу, но еще есть пара месяцев, чтобы завершить задуманное. И видят древние Боги, она успеет.
   На рассвете небольшая ветхая лодка отчалила от берега и устремилась вопреки бегу волн вдаль. Сила рода все еще подчинялась старухе. Вода приведет куда надо.
   Два месяца ушло на то, чтобы пройти сквозь сотканную туманом смерть. Только договор на крови с Иными, похожими на змей жителями северного мира, позволил ей разнести весть о предсказательнице, указывающей на местонахождение избранных. Поток молодых и не очень мужчин был нескончаем. Из последних сил, теряя по каплям жизнь, ведунья, не жалея себя, давала им четкие указания, где искать их нареченных.
   И ждала...
   Ждала того единственного, для которого она развела столь бурную деятельность, покинув родное племя.
   И он пришел. Появился перед ней, когда сил практически не осталось. Когда старая женщина выжала из своей души все. Но он все-таки пришел. В окружении кровных братьев возвышался над ней несокрушимой скалой, пряча за человеческой маской истинное лицо Иного. Совсем еще молодой воин, но уже вошедший в силу и покоривший часть этого мира. Молодой вардиган, равный по силе своим братьям, но возглавляющий их из-за несокрушимого жестокого нрава.
   Голос ведуньи скрипел устало и надрывно, нервируя мужчин, стоявших перед ней.
   -- Северные земли никогда не взрастят ваших единственных, хоть трижды их обойдите! -- жестко произнесла она свое предсказание. -- Не ходите, не ищите! Здесь их нет!
   -- Ты ошибаешься, ведьма, -- грозно рыкнул тот, что возвышался над ней, возглавляя своих братьев. -- Быть того не может!
   -- Может воин, еще как может, -- устало шепнула видящая. -- Займись иными делами и оставь судьбе возможность САМОЙ плести свои нити. Но повторяю: северные земли не взрастят ни твою женщину, ни избранных твоих родных братьев.
   Черноволосый огромный как гора молодой мужчина грубо рыкнул и вылетел из ее ветхого домика, хлопнув от злости дверью так, что та слетела с петель. Остальные медленно потянулись за ним.
   -- Какой взрывной характер. Ну ничего, моя девочка укоротит твой нрав, дитя Тумана. А пока терпи внучек, -- тихо шепнула ведунья. -- Она придет к тебе САМА. Только спаси ее сердечко, обогрей. Моя девочка заслужила твоей любви. Только подожди ее, умоляю.
   Сухой старческий голос разносился по пустой комнате, а веки предсказательницы слипались, чтобы больше никогда не увидеть этот свет. Ее племя Айгор исчезнет вслед за ней. Уйдут все. Кто-то раньше, кто-то позже, но ее внучка останется. Теперь ей суждено прорастить корни здесь. В этом холодном мире за туманом смерти.
   Она сказала свое последнее слово!
   Она смогла! Утерла нос судьбе. А теперь и умирать не страшно.
   Только на утро следующего дня обнаружили тело ведуньи. На старом лице, изрытом морщинами, на веки застыла счастливая улыбка победительницы.
   Глава 1
  
   Туманная стена. Теперь она отчетливо виднелась впереди, манила и добавляла сил, подбадривая и обещая отдых и покой. Она словно звала. Ее мерцание не позволяло остановиться ни днем, ни ночью. И вот уже трое суток я упорно ползла вперед. К той далекой и в тоже время близкой и манящей клубящейся занавесе, за которой я наконец-то обрету счастье. Там за смертельной магической преградой мир и покой. Там лучшая жизнь: сытная и теплая.
   Я столько читала о заветных северных землях, и вот осталось только преодолеть туман. Еще чуть-чуть боли и голода и все плохое в моей жизни останется позади. Всего лишь доползти до цели и не испустить дух.
   Мои ноги, стертые в кровь, больше не держали мое тело. Колени покрылись слоем глины смешанной с моей кровью. Да и ладони выглядели не лучше. Но я, не позволяя себе останавливаться, продвигалась вперед, не замечая ничего: ни боли, ни усталости, ни сводящего с ума голода. Я забыла, когда последний раз ела. Доступна была лишь вода, которая собиралась в большие лужи. Глиняная земля неохотно впитывала ее в себя. Но и эта мутная жижа казалась мне роскошью, когда-то я была лишена и этого.
   "Ничего, перетерплю,- мысленно подбадривала себя, - столько уже пережила и эти несчастья тоже когда-нибудь закончатся"
   Дождь шел не переставая. Сменялась лишь его интенсивность. Так моросящий дождик превращался в оглушающий ливень. И тогда приходилось, чуть ли не вплавь в грязи в слепую двигаться к цели. Когда-то тут была дорога, но от нее осталась лишь узкая звериная тропа. Возможно, ей до сих пор пользовались разведчики из-за Туманной стены. Но за те дни, что я находилась в этой степи, я никого не видела.
   "Там впереди сыто и тепло, - обнадеживал меня мой разум,- там все, о чем ты только мечтала. Ползи, послушница, только ползи"
   Упрямо, сдирая плоть, я продвигалась к своей заветной мечте и помнила, что за моей спиной оставалась война. Оставался ужас и безнадежность.
   В своей отчаянной попытке добраться до Тумана, я проходила мимо деревень и мелких городков. Их одичалые жители, словно крысы, передвигались перебежками вдоль стен домов, не выходя на открытое пространство, чтобы не привлечь к себе внимание очумелых от безнаказанности южан из Фавской империи. Пришедшие сюда пару лет назад захватчики не пожелали покидать этих мест. Они продолжали грабить, убивать, насиловать и калечить.
   Количество мародеров увеличилось с каждым месяцем все больше и больше. Начался захват поселений, бойня среди южан за территорию побольше и побогаче продолжалась. Все приходило в запустение. Поля не сажались и не убирались. Скотину пустили на мясо еще в первый год войны. Везде царил голод. Захватчики перебили всех зверей в округе, не брезговали ни собаками, ни котами.
   А потом...
   А потом случилось самое страшное. Когда есть, стало совсем нечего, а покидать захваченные территории южане не пожелали, они принялись за детей и молодых женщин.
   Каннибализм свирепствовал всю зиму, пока из-за Туманной стены не вернулись звери.
   Вот тогда-то, с приходом теплых дней, к Туманной стене двинулся нескончаемый поток беженцев. Они шли непрерывным ручейком. Люди брели. Кто поодиночке, кто небольшими осиротевшими семьями. В основном мужчины, женщины были редкость, ну а детей не было видно и вовсе. Тех малышей, что чудом уцелели, прятали. Ведь за летом неминуемо придут холода, и тогда снова будет голод, и лучше чтобы об их существовании не знали и вовсе.
   Первые недели я шла с беженцами. Никто не обращал внимания на одинокую тощую фигурку. Я не выделялась из общего потока таких же потерянных оборванцев. Никто не пытался рассмотреть моё лицо, скрытое под тяжестью капюшона плаща. Никого не смущал тяжелый запах, идущий от моего тела. Да и походка, шаткая и неровная, не выдавала во мне погибшего темного мага. Мой организм только начинал оживать, отзываясь болью в разных частях тела. Тихий стук сердца, словно укол иглой, пронизывал грудь. Я страдала, молча, радуясь тому, что еще способна чувствовать.
   Толпа брела. Кто-то отставал, кто-то более сильный уходил вперед. Но общая масса безропотно сбивалась в стайки. Люди несознательно искали защиту и поддержку друг в друге. Но чем ближе мы подходили к Туману, тем чаще случались нападения.
   И я снова предпочла одиночество, потому что с одинокого путника много не возьмешь.
   Но дойдя до заветной цели, мы не получили желаемого спасения. Нас ждало разочарование. Северянам, тем, что жили за Туманной стеной, были неинтересны наши беды. Ворота на Север были закрыты. Не пропускали никого: ни больных, ни стариков, ни женщин. Обессиленным людям некуда было возвращаться. Все оседали прямо здесь, под стенами ворот. Боялись лишь приближаться к Туману. Огромный, на десятки километров, лагерь беженцев не мог вместить в себя всех пришедших.
   От безысходности люди сходили с ума. Начались нападения, насилия. Убивали просто так, без причины.
   Несколько раз в безумии люди кидались на ворота, пытались взять их штурмом, поджечь, разрубить. Все попытки были смешны и безрезультатны. К северянам взывали, умоляли и угрожали, но стражники лишь безучастно смотрели со стены, примыкающей к воротам.
   Но вскоре все изменилось.
   Мужчины стали уходить в Туман. Они не возвращались, и это давало ложную надежду, что у них получилось, и они прошли. Люди уходили все чаще и большими группами. Пока однажды ночью они не вернулись.
   Ушли люди, а вернулись монстры.
   Сотни голодных мертвяков. Следы разложения отчетливо освещала полная луна. Они шли, молча, активно перебирая ногами и руками. Нападая, мертвые не убивали. Они начинали жрать заживо. Вой и безумный крик будил спящих. В панике беженцы не понимали, откуда угроза. Все метались, затаптывая упавших. Это продолжалось всю ночь.
   А утром врата открылись и вышли северяне.
   Большой отряд магов, с суровыми безжалостными лицами. Выстроившись в шеренгу, они вызвали пламя. Огонь сжигал мертвых и раненых. Гнал от стен еще живых и способных передвигаться. Я бежала как сумасшедшая. В ужасе мчалась подальше от ворот. Пока не упала. Не понимая, где я и куда идти. Так прошли еще пару дней. Опухшие окровавленные ноги меня не держали. Теперь я ползла.
   Ползла обратно к Туману.
   Путь, что занял у меня паническим бегом чуть больше половины дня, теперь растянулся нескончаемыми днями. Ночь сменяла утренняя заря. А я все пробиралась вперед, цепляясь руками за желтую степную траву, порой впадая в беспамятство.
   Я смогу пройти Туман. Я маг смерти, я смогу!
   Возможно, я просто тешила себя пустыми иллюзиями и надеждами, но потерять веру - это смерть. Главное, просто двигаться вперед. Если бы я сразу поняла, что такое Туман и какая магия его создала, то ушла бы, не раздумывая ни мгновения. Я бы преодолела его, сумела! Мертвые мне не страшны, хотя бы по тому, что я сама была едва жива. Стук сердца, такой медленный и тихий, гонял кровь по венам, не давая ей свернуться. Но все же от живого человека во мне осталось мало. Спину жгла рана, оставленная мне в плену. Ободранный живот дурно пах кровью. От меня исходила удушающая вонь, которую я и сама с трудом переносила.
   Так что мертвые мне не страшны, лишь бы живые не поймали.
   Впадая в забытье, я теряла часы, а может быть и дни. Там в беспамятстве я видела лица забытых родных. Я уже не помнила, кто эти люди, стерлись имена. Лишь обрывки знакомых пережитых чувств и эмоций подсказывали, что это было со мной когда-то. Океан и запах свежей рыбы, смех мальчишек и лай собаки. Восторг от пойманной на крючок совсем мелкой рыбки. И женщина. Старая с добрым покрытым паутинкой морщинок открытым лицом. Ее гордая за меня улыбка и теплые обнимающие руки. Она учила меня рыбачить на большом песчаном пляже. Хлопья пены лежали у самой воды, кое-где чернели выброшенные на рассвете водоросли. Мокрый песок под ногами и мы вдвоем закидывающие раз за разом недлинную удочку. И долгожданный улов. Совсем мелкая рыбеха, которую мы тут же выпустили обратно, чтобы росла.
   И тепло! Тепло родных объятий.
   Видение исчезло из моей головы так же быстро, как и появилось. Тепло развеялось. Закоченевшее тело свела судорога. Сил больше не осталось. Дождь окончательно размыл землю, вокруг не было ни деревьев, ни кустов. Только степь, покрытая камнями да небольшими скалами, которые мне еще нужно было преодолеть.
   "Не смей сдаваться,- ворчала я сама на себя,- не смей, слышишь! Вон туман впереди, еще немного и начнется новая счастливая жизнь. Ползи! Ползи не жалея себя"
   Когда я добралась до заветной дымки, шевелиться у меня уже не было никаких сил. В последнем рывке я проползла еще пару метров и вплотную легла к большому камню. Вокруг меня был туман. Как ни странно дождь внезапно исчез, как будто тут не действовали законы природы. Но разбираться я не стала. Нет дождя и ладно. Сухая земля, вообще замечательно.
   Прислушавшись, поняла, что вокруг царит неестественно мертвая тишина: ни ветра, ни птиц, ничего. Но и это уже не смущало. Я ощущала родственную энергию смерти, значит, все будет хорошо. Я в безопасности. Теперь только отлежаться и набраться сил. Кушать хотелось нестерпимо, но и это можно было вытерпеть.
   "Главное, я сумела! Я добралась!"
   Уснула быстро. Мне снились рыбацкие лодки и деревянные коробы с живой рыбой, которая так и стремилась выскочить. Порою некоторым рыбкам это удавалось. Они, активно дергая хвостом, добирались до воды. На таких беглецов никто не обращал внимания. Ну, уплыла и уплыла. Ящиков было очень много. Хороший улов. Мужчины деловито ходили вдоль берега, о чем-то переговаривались. Женщины тасками ящики, обсуждая, какую рыбу посолят и закоптят, а какая будет приготовлена к праздничному ужину. Хитрые пушистые островные рыжие коты на коротких лапках тут же мешались под ногами.
   Кричали чайки. Вскинув голову вверх, я увидела мужчину. Он пристально меня разглядывал. Его прищур был не добрым, а расчетливым. Я знала его. Хотя кто он, не помнила. В спящее сознание врезалась совсем иная картина. Этот же человек, склонившись над растерзанной совсем еще маленькой девочкой с посиневшими от синяков ногами, залитыми ее девственной кровью, смеялся ей в лицо. Малышка, словно кукла, брошенная на деревянный корабельный пол трюма, была уже давно мертва, а ее все насиловали в безумном пьянстве очумелые мужчины. И он был среди них.
   "Хорудо из племени Айгор" - всплыло в сознании его имя.
   Имя монстра, превратившего мою жизнь в нескончаемый поток горя, боли и ужаса. Ненависть горьким противным ядом разлилась по телу, отравляя душу. Она застилала глаза и затмевала без того воспаленный разум. Хорудо из племени Айгор - убийца и насильник дочерей своего рода, работорговец не брезговавший ничем.
   Зверь за маской человека и мой отчим. Муж моей матери.
   Сколько их было в том трюме, таких маленьких девочек, испустивших дух под тяжестью его тела? Десятки. Не трогал он лишь меня, опасаясь, что супруга учует кровь дочери. Не хотел лишних разговоров. Тварь, все еще дышавшая со мной одним воздухом. Убила бы, не задумываясь! Вонзила бы нож в его черное гнилое сердце, заставив заплатить!
   Заплатить за все и сполна!!!
   Хруст ветки заставил меня вынырнуть из сна. Рядом кто-то ходил и натужно хрипел. Но я не почувствовала тепла живого человека. Это был заплутавший мертвяк. Он прошел совсем рядом с камнем, у которого я лежала, и вышел из тумана. Я не успела особо рассмотреть его. Это определенно был мужчина, высокий и худой. Но какое мне дело до мертвых.
   Полежав еще немного, я попыталась встать. Ноги не слушались. Вздохнув, снова поползла на животе. На руках, ступнях и коленях уже места живого не осталось, но боли за последнее время было так много, что я к ней как-то попривыкла.
   И снова потянулось время. В тумане не было понятно день сейчас или ночь. Пару раз мимо меня проходили мертвые. Шли они в одном направлении из тумана туда, откуда пришла я. Были тут и иные жители, но на глаза мне они не попадались, я лишь слышала их пару раз. Но запретила себе даже думать о том, кто может тут скрываться. Постепенно мне становилось лучше. Туман залечивал мои раны. Медленно, но верно перестали кровоточить ступни и ладони. В голове прояснилось.
   Устав, я снова подползла к очередному камню и, подтянувшись, села. Рука нащупала какую-то ткань. Подтащив к себе находку, опешила. Это была сумка. Из нее торчали тряпки и, порывшись, я обнаружила там настоящее сокровище. Сухари, яблоко и копченое мясо. Его было немного, но главное, что оно было.
   Сбоку раздался шорох.
   Кто-то прополз совсем рядом с моими ногами, замерев, я отчетливо увидела змеиный хвост. Дыхание перехватило. Змей я жутко боялась. В пустыни, где я росла, их было великое множество и практически все ядовиты. Каждый день нам приходилось уходить в пески и ловить этих холодных тварей.
   Иной едой в пустыни разжиться практически невозможно. Были еще и равданские колючки, но это отнюдь не милое растение приносило боли столько же, сколько укусы змей. А собрать нужно было много. Каждая послушница должна была вернуться в храм с полной корзиной колючек и с десятком змей, каждая из которых не менее метра длиной.
   Мы возвращались все измученные и искусанные. Только быстрая регенерация не позволяла нам умереть в песках. Слабых девочек пустыня убивала еще в первые месяцы жизни там. Выживали лишь сильнейшие. Но даже годами вылавливая этих холодных тварей в песках, я продолжала испытывать страх при виде змей.
   Снова хрустнула ветка, кто-то удалялся.
   Посидев еще немного, я принялась грызть сухарь. Он был невероятно вкусным. Яблоко я решила убрать в свой рюкзак на потом. Я с детства просто обожала их. У нас на острове яблонь никогда не было, но время от времени приплывали корабли торговцев и привозили этот фрукт. Стоили они немало. Чтобы получить хотя бы пару яблочек, я днями ныряла на мелководье за раковинами и собирала жемчуг, чтобы потом обменять на обожаемое лакомство. Плавала я отменно, за что и получила прозвище от бабушки. Она называла меня "лягушонком".
   Лягушек у нас, конечно же, тоже не было, все же морская вода для этих смешных животных губительна, но прозвище мне нравилось.
   Яблоки - это самое яркое счастливое воспоминание из детства. Их неповторимый вкус и аромат. Бывает, надкусишь кусочек, и в воздухе появляется ни с чем несравнимый запах.
   Запах зеленых яблок - аромат безграничного счастья.
   Улыбнувшись сама себе, я сложила свою невероятную находку в рюкзак. Для яблок время еще придет, например, отпраздную переход на сторону Севера. Все остальное оставила, решив организовать себе небольшой пир. Что-то откладывать на потом, кроме яблока, смысла я не видела. Не поем сейчас, сил на это потом у меня просто не останется. Глупо умирать от голода с едой в кармане. Вот я и ела. Мясо отложила на последнее. Оно было сухим и жестким, так что хватило его надолго. Постепенно разжевывая кусочки, я наслаждалась вкусом.
   Думать, чьё это мясо, мне не хотелось.
  
   Глава 2
  
   Наевшись, я снова впала в сонное беспамятство. Туман укутывал, словно теплое одеяло. Где-то послышался шорох и покатился камешек, но открыть глаза уже не смогла. Веки отяжелели, словно чугунные.
   Мне снилось подземелье гуронов.
   Мрак и постоянная вонь немытых гниющих тел. Крики и стоны, плачь мужчин, потерявших всякую надежду на спасение. Они плакали, умирая, а умирали они долго. Гуроны умели пытать неделями и месяцами, пока жертва не сходила с ума от боли и отчаянья.
   Эти твари питались страданиями, поглощая их, впитывая в себя. Я снова видела мерзкие рожи. Разрисованный красной краской лоб, выкрашенные в черный цвет губы. Лысые черепа блестели от масла, которое те наносили на кожу. Женщин было сложно отличить от мужчин, разве что они были злее и безжалостней. Внешне же отличий практически не было.
   Мерзкая во всех отношениях раса.
   Лишенные магии они оказались сильными энергетическими вампирами. Гуроны могли обойтись без еды долгое время. Но лишить себя вкусной живой энергии боли и страданий, казалось для них невозможным.
   Будучи практически полудикими варварами, представители этой расы необычайно умны. Их извращенный мозг способен найти выход из любой ситуации. Поэтому не было крепостей и городов, которые бы не могли завоевать гуроны. Они открывали любые врата и двери. Безжалостные наемники, которые брали плату не золотом, а пленными. Угоняли мужчин, женщин и детей.
   Сколько я пробыла у них в плену, не знала. Там, в подземельях, невозможно было отследить время, месяц, год или десятилетие. Там был лишь мрак и отчаянье. Просидев долгое время в камере, я морально приготовилась к смерти, но она снова побрезговала мною.
   Гуронам я была нужна как переводчик. Каким-то непостижимым образом к ним в руки попали книги северян. Рукописи древних оказались ценными и уникальными. Собрание мифов и легенд, описание ритуалов и тексты заклинаний. Подробные рецепты зелий. В этих книгах было собрано все наследие предков.
   Но главное! Свитки с описанием ритуала создания Туманной стены.
   Гуроны жаждали этих знаний, поэтому они и захватили наш храм, не поленившись прийти в пустыню. Жриц убили сразу. Изнасиловав и вдоволь поиздевавшись, они погнали их обнаженными по раскаленной пустыне. Суровые женщины умирали одна за другой, оставаясь лежать сломанными куклами в песках.
   Послушниц же оставили, заперев в клетки. Нас не тронули. Им нужны были наши знания, а значит, калечить тела и души было невыгодно. Что стало с остальными девочками, я не знала. В подземелье я оказалась одна.
   Днями и ночами я переводила рукописи, создавала новые книги уже на гуронском языке. Мною были довольны, и хотя порою все же били длинными палками с тяжелыми металлическими наконечниками, но не насиловали и не издевались морально, медленно уродуя тело и душу. Но слышать крики и хрипы умирающих в соседнем помещении, чувствовать кожей, как с каждой каплей крови жизнь покидает их тела, было невыносимо. Когда я превратилась из знахаря в мага смерти, не знала. Просто однажды поняла, что слышу смерть, чувствую густую тяжелую плотную темную энергию и поглощаю ее. Это напугало до безумия, но именно этот дар и спас мою жизнь.
   Я смогла не просто выбраться живой из подземелья гурон, теперь за спиной в рюкзаке лежали бесценные уникальные книги, я украла их все, заплатив за это жизнью, но так и не умерев.
  
   Казалось, Туману нет конца и края. Сколько я тут уже бродила, передвигаясь сначала ползком, а потом и неуверенным шагом? Я вдруг поймала себя на мысли, что вот конкретно этот камень впереди меня я уже видела. Кроме того, точно спала рядом с ним. Подойдя поближе, я убедилась в своей правоте. Под камнем лежал кусок ткани, которым я обматывала кровоточащие ноги.
   Я определенно ходила кругами.
   Подняв обнаруженную тряпку я, тяжело выдохнув, села под этот булыжник. Будь он неладен! Мне становилось здесь лучше, раны постепенно сходили с моего тела, но мне с каждым днем было все тяжелее вытерпеть ноющую боль в спине. Рана пульсировала и кровоточила и никак не хотела затягиваться.
   Лежа на сырой земле, я прикрыла веки. Хотелось спать. Невнятный шум привлек внимание, ко мне кто-то приближался. Причем шагов я не слышала, скорее это было какое-то шуршание. Всматриваясь в туман, я ожидала увидеть очередного мертвого. Силуэт вырисовывался неспешно. Кто бы там ни шел, он явно не торопился. Но вот туман рассеялся, и я забыла как дышать. Рваный вдох так и застрял в моей груди. Это не был мертвяк.
   Передо мной стоял Иной.
   Несколько секунд я в ступоре смотрела на это создание. Он же столь пристально рассматривал меня. Почти человеческое лицо выражало легкую усмешку. Змеиные глаза сощурились, а щели, заменяющие ему ноздри, расширились. Он втягивал воздух, оценивая мой запах. Бедный! Уж я-то знала, как воняло мое тело. Опустив глаза на его ноги, я обнаружила их отсутствие.
   Вот почему я не слышала шагов, их и не могло быть. Иной передвигался как змей. От талии и ниже у него был толстый и длинный змеиный хвост. Почему-то сразу вспомнилась та змея, увиденная мною в первый день, когда я только вошла в Туман. А змея ли то была и так удачно обнаруженная сумка с едой?! Змеелюд не двигался, позволяя мне рассмотреть его. Переведя взгляд с его хвоста на лицо, я увидела широкую улыбку на его неестественно тонких губах.
   -- А ты не торопилась, человеческое дитя, мы уже стали забывать про уговор с ведуньей, -- прошипел он.
   В ответ я лишь недоуменно приподняла брови.
   -- Ааа, -- понимающе протянул он,-- не знаешь?!
   Я закивала головой.
   -- За помощь тебе уже уплачено кровью рода твоего. Много лет назад здесь уже была женщина твоего племени. Это хороший договор, выгодный нам. То, что в твоей сумке должно попасть только к твоему суженному. Только к нему! Ты поняла?
   Я снова закивала, а про себя посмеивалась. Тоже мне, к суженому. На какой помойке мне искать того суженого, что позарится на такой смердящий полутруп как я.
   Иной бросил мне сумку. Я инстинктивно поймала ее на лету. Но вот смотреть что внутри, не торопилась. Странно все это. Змеелюд вел себя как-то даже радушно, словно в гостях принимал. Не нападал и не уходил, будто чего-то ждал от меня. Вот только чего?
   -- Ешь, человек, отведенное тебе время, подходит к концу. Здесь тебе больше делать нечего.
   Я была готова поклясться, что он не открывал рта, но я отчетливо слышала его голос, похожий на шелест листвы. Он словно звучал отовсюду. Раскрыв сумку, я вытащила сыр и хлеб. Во фляге плескалась вода. Еще там были какие-то вещи и кусок мыла.
   -- Я отведу тебя к воде, женщина. Ты вымоешь свое тело. Потом уйдешь.
   Прижав сумку к груди, я кивнула Иному. Что-либо ответить ему не могла. Десятилетие хранив обет молчания в храме Песчаных барханов, я, казалось, забыла как произносить слова. Сбежав из плена и наконец попав к людям, я обнаружила, что не могу произнести ни звука. Слова словно застревали в моем горле, так и оставаясь непроизнесенными.
   Тем временем Иной повернулся и двинулся прочь. Откинув свой страх, вскочив и засунув в рот сыр, положенный на ломоть хлеба, я поплелась за ним. Вот так мы и шли. Он неспешно полз, а я интенсивно жуя, ковыляла следом, чуть прихрамывая на левую ногу. Я даже подумать не успела, сколько нам так идти, как вдруг Туман расступился и впереди показался поросший травой берег с маленьким песчаным пляжем. Местами рос невысокий кустарник, а вдалеке виднелась полоса леса.
   Змеелюд направился прямиком к пляжу. Остановившись у большого валуна у самой воды, он бросил на землю еще одну сумку.
   -- Здесь одежда и еда. Очистишь тело и двинешься вперед. За той полосой леса человеческая дорога. В сумке найдешь местные деньги. Более ничем пока мы помощь тебе не способны, человек. Раны затянутся, силы вернутся. Если случится беда, ты можешь всегда вернуться и укрыться у нас, женщина. Мы не выдадим. Уговор на крови с нашим родом дает тебе защиту на всю жизнь.
   С этими словами Иной двинулся обратно к Туману. Чуть помедлив, я попыталась поблагодарить, но не смогла. Слова не желали покидать мои уста. Словно почувствовав это, змеелюд обернулся:
   -- Это тоже пройдет, просто нужно время. Печать спала окончательно, но ты еще не осознала это. Мне не нужны слова человек, я слышу сердцем твою благодарность.
   Я невольно улыбнулась ему. Иной, за эти несколько минут, подарил мне столько добра, сколько я за всю сознательную жизнь не видела. Глаза непроизвольно заволокло слезами. Мой спаситель уползал в туман, не проронив больше ни слова.
   Разложив на бережку вещи, кусок ткани, заменяющий полотенце и расческу с крупными зубьями, я полезла в воду. Здраво рассудив, что в моем состоянии далеко заходить не стоит, я села так, чтобы вода доходила мне до талии. Слабое течение мягко обволакивало мои ноги. Посидев немного в прохладной воде, я принялась тереть себя куском мыла. Сложнее всего, оказалось, промыть волосы. Они были настолько грязны, что думалось проще их совсем срезать. Так потратив половину дня и практически все мыло, я таки добилась хоть какой-то чистоты.
   Обессилив, выбралась на берег. Вытерев уже немного подсохшие волосы, я с расческой забралась на камень. Предстояло еще и прочесать свою густую шевелюру, доходившую мне до талии. Это оказалось еще более сложной задачей. Колтуны наотрез отказывались распутываться. Яростно теребя волосы, я порою выдирала их клочками. В конце концов, я все же сдалась и срезала наиболее плотные колтуны ножом, обнаруженным в мешке. Теперь в отражении воды на меня смотрела чисто вымытая молодая девушка с седыми длинными волосами.
   Каким был их истинный цвет, я уже не помнила.
   Возможно, я была блондинкой, а может и шатенкой. В памяти не сохранилось ничего. Да и неважно это уже было. Сейчас мои волосы были белыми, и изменить это было невозможно. Да и не портила меня седина. Моё лицо даже после всего того ужаса, что я пережила, все еще выглядело свежо и невинно. Большие серые глаза обрамляли густые черные ресницы. Форма бровей придавали взгляду слегка удивленный вид. Обветренные губы были почти белы.
   Одевшись в простое, но чистое серое платье длиною в пол, и накинув на плечи изрядно потертый плащ, я еще раз взглянула в воду на свое отражение. Решив, что лучше не привлекать внимание окружающих, собрала волосы в пучок и повязала на голову платок.
   Свое грязное и вонючее тряпье я закопала под деревом. А сверху еще и камешек поставила. Это будет символичная могилка моему прошлому.
   Иной хорошо позаботился обо мне. В небольшой сумке оказалось все самое необходимое, в том числе и горсть медных монеток. Привязав мешочек с деньгами к пояску платья, двинулась в сторону леса к заветной дороге. Счастье накатывало волнами и все не верилось, что вот они северные земли. Вот он край без войн и бед! Вот она мечта!
   Нагнувшись, я потеребила травинки рукою. Добралась, получилось, я смогла! Счастливо щурясь, я двинулась в сторону дороги.
   Как оказалось, путь был не близким. Прошагав по неровной земле несколько часов, я даже не приблизилась к заветному лесу. А ведь мне надо было еще и преодолеть его. Солнце склонялось к горизонту. Темнело очень быстро. Мне ничего не оставалось, как устроить привал и быстро найти место, подходящее для ночлега. Больших камней по близости не обнаружилось, до деревьев было еще ой как далеко, поэтому подсунув под голову сумку и стащив со спины рюкзак с книгами, я устроилась спать.
   Закрыв глаза, попыталась вспомнить, каково это спать на чем-то мягком, например, матрасе. Эх, вот устроюсь куда-нибудь хоть последней поломойкой, и первое что куплю себе с зарплаты - удобный матрас. Пусть даже копить на него придется несколько месяцев. Конечно, на хорошее место я и не рассчитывала, но поверить в то, что на всем севере не найдется для меня теплого местечка, я отказывалась. Не могло же мне фатально не везти всю жизнь. Так мечтая о будущем, незаметно уснула.
   Разбудил меня страшный вой совсем неподалеку. Волки. Степные волки, я так отвыкла от живого в Тумане, да и за ним зверье было редкостью. А тут посреди ночи и вдруг вой.
   Немного полежав, я вдруг осознала, что где-то тут рядом со мной ВОЛКИ.
   Мгновенно вскочив, я покрутилась на месте. Вот и куда бежать? Темно же, хоть глаз выколи. Невидно ничего вокруг. В какой стороне лес? Где дорога? А если не туда пойду? Это же возвращаться придется. Вой повторился уже ближе. Из книг я знала, что во время охоты волки не воют. Но кто его знает, мало ли чего вообще в книгах пишут, может того автора уже сожрали где-нибудь потихоньку. Паника нарастала. Вот, что делать. Так и не решив, в какую сторону бежать и как вообще бежать вслепую, я снова присела. А может и волки в темноте не видят, но в эту теорию вообще как-то слабо верилось.
   Что делать-то?
   Жить-то хочется! Я только о матрасе размечталась! А еще я одежду хорошую хочу и поесть хоть раз вкусно, и дом хочу, и мужа, и детей много-много, и занавесочки лиловые, и кастрюльки расписанные цветами. Мне вдруг столько всего захотелось, сколько за всю жизнь не желалось. На ум приходил всякий бред, и жалко так себя было. Это же надо уцелеть в плену, добраться до пограничных земель, через Туман пройти, да так, чтобы мертвяки не съели, и тут на тебе - волки. Глупо-то как. Я была готова реветь. И заревела бы, если бы не тяжелое дыхание рядом. Я обезумела с перепугу. И как-то голос сам прорезался.
   -- Волчонок, миленький, хорошенький, не ешь меня, а! Ну, пожалуйста, пройди мимо!- как же мне было жутко. Мой голос походил на писк комара, с непривычки я сама его не узнала. -- Волчонок, ну, пожалуйста, жить хочу, очень - очень хочу!
   Рядом что-то зашуршало. Зверь прошел мимо и, обернувшись, лишь недоуменно зыркнул, горящими потусторонним желтым огнем, глазами. Вскоре все стихло, изредка лишь раздавался стрекот каких-то насекомых, ближе к рассвету из травы появились странные летающие жучки с горящим брюшком. Они сверками то синим, то зеленым. Забавно кружились в воздухе низко от земли. Это было красиво и даже завораживающе. Этой ночью я больше так и не уснула. Сначала боялась, что волк вернется, потом меня просто трясло от пережитого страха. А потом я, дурная голова, вспомнила, что я вообще-то урожденная знахарка, маг земли и ни одно животное меня никогда не тронет. Но спать более где-то на земле одна, я зареклась.
   Глупо умереть никак не входило в мои планы, очень хотелось жить.
   Рассвет я как-то пропустила. Опомнилась, когда солнце уже достаточно высоко поднялось над кромкой леса, который оказался сбоку от меня. Хорошо, что ночью не побежала, ушла бы совсем в другую сторону. Надев рюкзак со своими книгами, которые из-за тонкой бумаги весили мало, и, подобрав сумку с вещами, что дал иной, я двинулась к лесу. Очень хотелось верить, что он не дремучий.
   До первых деревьев добралась благополучно и тут же, угодив в паутину между стволов с крупным пауком посередине, я поняла, что надеждам моим не сбыться. Полдня я перелазила через поваленные стволы и пробиралась через кустарник, оплевывалась от паутины и получала ветками по лицу. А еще увидела кучу неизвестных мне грибов, и даже каких-то ягод.
   Ближе к вечеру лес стал редеть.
   А уж когда начало темнеть мне повезло, я наткнулась на какую-то тропу. Пройдя по ней совсем чуть-чуть, неожиданно вышла на пустынную дорогу. Она была хорошо утоптанной и широкой. По ней запросто смогли бы ехать несколько телег в ряд. Но вот сейчас она была совершенно пустой.
   Идя на север по обочине, стала задумываться, а не напутал ли чего змеелюд. Может дорогой этой уже и не пользуются. Но промчавшиеся вскоре всадники доказали, что дорога вполне обитаема.
   Одеты северяне были странно. Длинные кафтаны темных расцветок и черные штаны, заправленные в высокие сапоги. На головах вместо привычных для южан шапок были наброшены капюшоны. Лиц не различить.
   Вскоре послышалась и телега. Она скрипела так, что казалось и вовсе не доедет до меня, развалится на части. Но нет, повозка таки догнала и даже перегнала меня, и теперь я отчетливо поняла, почему она так скрипела. Кроме щуплого мужичка-возницы, на ней восседали четыре такие дородные женщины, что меня удивляло, как кони не издохли их тащить. Разодетые в пух и прах бабы. Их яркие желтые и оранжевые шубки казались нелепыми. Под ними выглядывали невообразимой расцветки платья и красные сапожки. Все это выглядело ну совсем дико. Зато вид у барышень сделался при виде меня ну такой снисходительно важный, что прямо впору лопнуть от важности этой можно было.
   Скрепя повозка уехала вперед, лошади утащили свой важный груз. Я снова осталась одна.
  
   Глава 3
  
   Но одиночество мое долго не продлилось. Заржали позади кони, и появился небольшой отряд всадников. Они почти обогнали меня, когда впереди скачущий мужчина в годах неожиданно пришпорил коня и развернулся ко мне.
   -- Ты что тут одна делаешь, девчонка? Куда смотрит твой батька?
   Что я могла ответить, лишь плечами пожала. Мужчину такой ответ не устроил.
   -- Чего молчишь, куда направляешься?
   Я махнула рукою вперед. Туда, мол, иду.
   -- Ты чего молчишь-то, девочка, ты чего немая, что ли?
   Дядька выглядел представительно. Сразу ясно, что командир отряда. Даже сидя на лошади, он возвышался над остальными более молодыми мужчинами, которые странными взглядами одаривали меня. Командир был одет в черный кафтан, подбитый белым мехом. Чуть сползший капюшон позволил разглядеть его лицо. Белолиц, зоркие и строгие темные в сумраке глаза, тонкий прямой нос и чуть впалые щеки. Он явно не был простолюдином. Но между тем остановился, не проехав мимо как остальные.
   -- Ты чего так смотришь на меня? Чего тут делаешь одна, где спутники? - я снова покачала головой.
   -- Да, в самом деле, немая ты что ли?
   Я радостно улыбнулась, кивая головой. А что?! Говорить нормально я не могу, пусть думают, что немая, и вопросов поменьше зададут, и отвечать не придется.
   -- Вот те раз! Одна на тракте и немая. Куда топаешь-то? Хотя, как ты скажешь-то.
   Он, чуть пожевывая нижнюю губу, что-то обдумывал. Пару раз смерил меня пристальным взглядом и пришел к какому-то своему выводу.
   -- Въюго, возьми девочку себе, довезем хотя бы то таверны Ваяма, там разберемся, куда ее пристроить.
   Через секунду я взлетела в седло молодчика и оказалась прижата к нему спиной. При этом в полете он успел стащить с меня рюкзак и отобрать из рук сумку, и теперь привязывал мой багаж к своему седлу.
   Опомниться не успела, как уже скакала вперед по дороге на лошади.
   Было непривычно и немного страшно. Почему - то мне всегда казалось, что ездить верхом - это так просто. Теперь сидя впервые на коне, поняла, насколько это неудобно и даже немного болезненно. Через полчаса затекла спина, болели с непривычки ноги. Словно почувствовав мой дискомфорт, мужчина прижал меня сильнее. Переместив руку мне на живот.
   -- Ты чего так дергаешься, красавица? Не ездила на лошади раньше? - его голос оказался очень глубоким и бархатистым. -- Расслабься. Станет легче.
   Не то чтобы я поверила в его слова, но и дальше сидеть и держать ровно спину, не было никаких сил. Я действительно расслабилась и чуть откинулась назад.
   -- Вот и молодец. Отдыхай. Путь длинный, к середине ночи приедем. Жена Ваяма женщина добрая, пристроит тебя на какую-нибудь повозку.
   Мы продолжали ехать, когда совсем стемнело. Я перестала, вообще, что-либо видеть, но мои спутники даже не сбавили темпа. Меня укачивало. Сказалась бессонная ночь, и глаза сами собой стали закрываться. Зевок я подавила. Но мужчина за моей спиной все же заметил моё состояние. Осторожно он передвинул меня так, что моя голова легла на его плечо, ноги же он перекинул через свое бедро. Я буквально лежала в его объятьях. Мои попытки поменять положение результатов не дали. Мужчина лишь нагнулся и шумно втянул в себя воздух.
   -- Как же ты одурманивающе пахнешь! Как жаль, что не моя! - и снова шумный вдох, его губы слегка коснулись моего виска
   В темноте сверкнули потусторонним огнем зеленые глаза. Они горели неровным пламенем. Не простой человек! Древний. Мужчина не видел моего смущения и страха, он наслаждался моим запахом и вкусом кожи.
   - Какая сладкая. Какой дурак отпустил тебя одну. Такое сокровище и на пыльной дороге.
   Оставшийся путь он не прикасался ко мне. Но его неровное дыхание говорило о том, что сдерживаться ему сложно. К таверне мы подъехали уже в рассветных сумерках. Часть пути я проспала. Мой спутник бережно держал меня в объятиях, как будто я не простая девка с дороги, а что-то ценное и значимое.
   Таверной оказалось трехэтажное добротно сложенное из бревен строение. Из его трубы на крыше валил дым. Несмотря на раннее время, вокруг было весьма оживленно. У дверей стояли мужчины, одетые, как и мои провожатые. Чуть поодаль от них возница распрягал коней из повозки. За его спиной видимо была конюшня. Именно туда уводили животных. За ней стояло еще какое-то здание, соединенное с таверной. Наш небольшой отряд направился именно туда. Спешившись, все быстро поснимали сумки и, сдав животных на руки подбежавшим мальчишкам, направились в таверну.
   У меня болело все. Меня шатало и чуть подташнивало. Эта поездка легко мне не далась.
   -- Потерпи немного, девочка, скоро окажешься в теплой кроватке и поспишь. -- От этих слов Вьюго мне стало не по себе, вскинув голову, я уставилась в его горящие глаза.
   Он лишь усмехнулся тонкими губами
   -- Не моя ты, а чужого я не трогаю.
   Обняв меня за плечи, он мягко толкнул в дверь. За ней оказался большой зал, заставленный множеством столов с лавками. Повсюду шныряли подавальщицы, разнося ароматно пахнущие яства. Слышался гул голосов и смех. Мы прошли вперед и сели за большой стол. Все было как-то нереально. Столько людей, веселье, тепло и еда. Запахи сводили с ума. Мой живот протестующе урчал.
   У меня были деньги, но на что их хватит, я даже не представляла.
   Мне безумно повезло с этими мужчинами. Они явно ничего от меня не хотели. А просто не проехали мимо. Помогли! Довезли до безопасного места и теперь еще и хотели накормить. Просто так! Потому, что сочли, что молодой девушке на дороге не место. Это было так странно и непривычно. Странная в моих глазах забота о совсем неизвестном и по сути дела никому не нужном человеке.
   Я еще раз взглянула на командира. В свете свечей зала блеск его глаз не был заметен, но теперь я знала, что передо мной не просто человек, а представитель древней крови, истинный северянин. И это было загадкой. Ведь такой же отряд много дней назад вышел из-за ворот Туманной стены и пламенем погнал ни в чем неповинных людей назад, навстречу голоду и смерти. Ведь не жалели же они тогда женщин, убивали и гнали, как зверье их, наравне с мужчинами.
   Почему же сейчас они готовы накормить меня и заботятся?
   Подоспевшая подавальщица быстро приняла заказ. И уже через пару минут передо мной стояла тарелка с ароматным супом. Красивый золотой бульон. Кусочки картофеля и мяса и мелко порубленная морковь давали такой незабываемый запах, словно не похлебка это была, а пища со столов императоров. Я глянула на мужчин, они уже активно махали ложками и интенсивно жевали мясо. Все молчали. Вид у них был серьезный и сосредоточенный. Ну что же, набрав полную ложечку супа, я аккуратно сняла пробу.
   Это было божественно вкусно. Верх наслаждения!
   Горячий бульон согревал все внутри, с каждой съеденной ложечкой какая-то нега растекалась по телу. Подцепив вилочкой с тарелки кусочек тушеного мяса, разжевала и его. Ничего общего с сухим вяленым мясом, съеденным мною в тумане, и уж тем более на змей это не походило. Нежное, оно таяло внутри. Кусочек за кусочком, ложечка за ложечкой, но чувство насыщения так и не приходило. Мне было мало. С тоскою уставившись на пустую тарелку, отчетливо понимала, хочу еще и побольше.
   -- А девочка-то не из простых, ты смотри? Как чинно ложечку держит. Ты, чья будешь? С каких земель пришла? - похоже, командир решил возобновить свой допрос. -- Может, сбежала от суженого своего? Пахнешь ты больно занятно.
   Прищур его глаз при этом был такой хитрый прехитрый. Я отрицательно покачала головой.
   - Что не встретила еще хозяина своего? Как же тебя Иные мимо себя пропустили?
   Я неопределенно пожала плечами. Ну не говорить же ему, что единственный Иной, которого я видала, имел хвост и дырки вместо носа. Про остальное, вообще, молчу.
   -- И все же странно все с тобой. Ну не могла появиться на тракте, неведома, откуда сияющая девочка. Вы же на вес золота ценны. А тут на тебе, идет без охраны! Да и не было тебя на Больговской юрте. Мы там неделю проторчали, считай, всех путников видали, уж тебя бы точно приметили. А не было там девок молоденьких. А больше ты ниоткуда на дороге появиться не могла. Вот и загадка, отколь на тракте сияющая да без хозяина?
   На меня пристально смотрело десять пар глаз. Надо же, меня просекли первые же попавшиеся солдафоны. Я дотронулась пальцами до губ, мол, не могу сказать. Командир все так же пристально меня разглядывал своими темными глазами. Словно дырку во мне пытался прожечь.
   -- Не местная ты. Внешность больно нетипичная. Даже если и предположить, что ты из самых северных кланов. У них беловолосые редкость, но все же встречаются, но вот цвет глаз, нет у них сероглазых. И не полукровка, запах не смешанный чистый. Так откуда ты девочка?
   В душе поднимался страх. А что если поймут, откуда, что сделают? Сдадут каким-нибудь властям, или выдворят обратно за Стену? Наверное, командир что-то прочитал на моем лице, потому что тон его смягчился.
   -- Ненадобно тебе боятся нас, не выдадим, даже если от хозяина сбегла или еще чего. На войну мы идем, погибать деточка. Наши варды спор затеяли с Иными из тумана. Кусок земли не поделили и вот теперь расплачиваться нам. Из Худовинки мы, жили спокойно, не трогали никого, поля сеяли, коровок пасли. А потом пришли бегуны вардовские, да велели десять мужиков к стене отправить. А отколь десять мужиков? У нас всего-то в деревне пятьдесят домов. Вот посчитай, всех молодцов и забрали. Да и я пошел. Один у меня сынок Вьюго, да племяш Корто, -- один из молодых мужчин с волосами, словно пеплом присыпанными, мне тепло улыбнулся. -- Оставил главным вместо себя брата моего меньшого и пошел с сыновьями нашими, может, уберегу кого. Так что не бойся девочка, не сдадим. Может, поможем еще чем. Что нам уже терять-то. Хоть и кровь в нас Древняя, да куда нам против Иных идти.
   Я задумалась. Сказать или нет? А в принципе, что мне-то терять. Ну, даже если сдадут, они меня. Если эти, по сути, мужики деревенские догадались, что не местная я, то настоящий патруль возьмет сразу же. А вдруг подскажут они мне, как вести себя правильно. Я напряглась, горло сжало, появилась зудящая боль. Магическая печать "обет молчания", даже после исчезновения, оставляла неприятный след.
   -- Из-за Стены я. Тайком прокралась, -- Голос мой звучал глухо и чуть сипло.
   Я ждала их реакцию, но ни злости, ни неприязни на их лицах не появилось. Мужчины все также с открытыми улыбками поглядывали на меня.
   -- Вот это да, а раньше-то живых оттуда не приходило, мертвяки одни. Война у вас там говорят. Совсем худо. За последнее время мертвых приходит много, группами большими шастают.
   Я кивнула. Горло жгло, словно обручем раскаленным скрутили.
   -- Ну, ничего девочка. Ты главное, особо не распространяйся. Не любят у вас южан. Кровь как молоко, а гонору. Гнилой народец. Ничего делать не могут, а только права качают. Ты не обижайся на меня за слова мои, да только видал я их дипломатические миссии. Мужики тьфу! -- командир сплюнул на пол. -- Одно название: ни силы, ни ума. Зато, как в позы встают. И все им должны и кланяйся. А кому там кланяться? Прыщу худосочному? Гуроны туточки однажды были. Так те еще страшнее, обезьяны разрисованные. Девок тут попортили, так и прикопали мужики местные их потихоньку на одной из станиц, до вардов наших они так и не дошли, -- мужики хохотнули так, словно сами тех гуронов и закопали. -- Так и женщины среди южан да гуронов были, но чтоб сияющая, так ни одной. Мы так, вообще, думали, что и нет таких, как ты, там больше.
   Мужики снова, как по команде, уставились на меня. Вот и мне стало интересно.
   -- А какая я? -- хрип вышел тихий, но они услышали, а может, и по губам прочли.
   -- Ну, как какая? -- в разговор влез Вьюго. - Вкусная. Пахнешь, как трава после дождя поутру. Сладко так. И сияние твое ощутимо, словно свет души. Всякий Иной или Древний сразу заприметит. Так что долго без хозяина тебе ни ходить.
   Вот тут мне как-то поплохело. Какой такой хозяин? У них тут, что рабство! Вот уж о чем не мечтала. Видимо мои глаза стали уж больно круглыми. Парни хохотнули. Рыжий худой молодчик, сидящий от меня по правую руку, даже слезы на глазах утер большим пальцем.
   -- Ты, вообще, хоть знаешь, какая кровь в тебе?
   От потрясения я тихо выдохнула:
   -- Красная была.
   Вот теперь они ржали, как кони, в голос. Эдакое стадо горластых красавцев. Сидящие за ближайшим столом мужики оглянулись на нас, но видимо не найдя для себя ничего интересного, лишь пожали плечами, и снова уткнулись в свои кружки.
   -- Ну, ты даешь девочка! Звать меня ви Марко, старшой я в деревне Худовинки. Был старшим, -- поправил сам себя командир. -- Кровь в тебе доченька занятная. Древняя - это точно скажу. Но чья? Понять не могу. Не видел я людей клана твоего, не узнаю запаха. Сияющая ты. Сильная и магия есть. Деток рожать можешь и не как бабы простые сыновей, а и девочек сможешь. Это и мне понятно. Но только хозяин твой заплутал где-то. Но найдется. Судьба его на запах приведет. Такие девочки, как ты, ничейными не бывают.
   -- Какой хозяин, дяденька? -- Я даже сил не пожалела и выжала из себя этот вопрос.
   Да про что они толкуют? Какой такой хозяин.
   -- Да тот, кому дочерей рожать будешь, -- засмеялся ви Марко. -- Чей запах услышишь, тот и хозяин. Наши мужики-то иначе ваших устроены. Мы абы кого не полюбим. Нам особая женщина нужна. Так, чтобы своя. Единственная. Я Иржинку свою сорок годков искал. Все принюхивался. И запахи-то заманчивые попадались, да все чужие - не родные. И отыскал же, когда уже отчаялся. Все по варданам чужим бродил, а учуял в деревне соседней. Ох, как она меня потом отходила за это. Дурак говорит такой, я его туточки жду, а он шастает где-то. С характером она у меня. Вот какого сына мне подарила
   При этих словах Вьюго гордо выпятил грудь вперед. Я засмеялась. Действительно красавец, копна до плеч русых волос, глаза, как травка, зеленые. Кожа чистая, да только нос с небольшой горбинкой. Но даже это придавало ему мужественности.
   -- А брат мой ви Юро женку свою аж за горами на вечных льдах сыскал. Его Инга полукровка, ох и намучился он за ней бегать, да себя расхваливать. А она все не чует его и все тут. Еле уговорил за ним пойти. Красивая она у него, снежная. Так вот Корто их первенец, а меньшой сынок еще в пеленках лежит.
   Вот теперь красовался передо мной Корто. Его серые волосы были словно снегом припорошены. Светлая кожа и чистые голубые глаза выдавали в нем полукровку. Не красавец, но было в нем что-то. Сила какая-то, что заставляла склонить голову в уважении. Парень улыбнулся, и тут же его лицо приобрела вздорное мальчишечье выражение.
   -- И ты девочка найдешь своего хозяина. Пусть тебе боги сильного воина пошлют и Иных от тебя отведут. Охочи они до чужих женщин, если учуют, то и насильно к себе привязать могут. Не расшаркиваются они перед женщинами. Но коли случится так, что попадешь к ним в лапы, ты особо не барахтайся. Выжидай, да ищи того, кто сильнее будет. Не сглупишь так и целехонькой от них уйдешь.
   Спать мы отправились, когда солнце стояло уже высоко. Мужчины взяли одну на всех большую комнату с множеством двухъярусных кроватей. Мне же достался отдельный номер.
   -- Поспи сегодня в удобстве. Тебе предстоит длительная поездка, там не поспишь.
   Более ничего ви Марко мне не сказал. Не объяснил, куда же я поеду. И, вообще, что меня ждет.
   Он просто отправил меня спать.
  
   Глава 4
  
   Разбудили меня на закате. В комнату вихрем ворвался Корто и, хватая мои сумки, пробасил: "Подъем!!!". Ничего не понимая, подскочила и в панике рванула к двери.
   -- Куда мелкая, а одеться? - в меня полетело платье.
   Только сейчас я поняла, что стою перед ним в одной короткой рубашечке, и, судя по его довольному наглому выражению лица, открывшийся вид ему понравился. Не успела натянуть платье, как меня схватили за руку и потащили по коридору, оттуда в общий зал и, наконец, выволокли на улицу. Скорости Корто не снижал, он волоком протащил меня до конюшни и только там позволил остановиться и перевести дух.
   -- Что дядька, успели? - взволновано спросил он у подошедшего к нам ви Марко
   -- Успели Корто. Ну, девочка, давай прощаться. Поедешь вот на той повозки до вардана Эмортов. Путь неблизкий. Так вот тебе еда на дорогу, - мне протянули сумку с чем-то вкусно пахнувшим внутри.
   Ее перехватил Корто и переложил в нее мои вещи, а также запихал туда же рюкзак. Теперь у меня была всего одна объемная сумка с очень удобными большими ручками.
   -- Так, это тебе курточка, варежки и шапка. Ее носи и не снимай, на севере зима уже главенствует. Так, это сапожки, а ну-ка ножку покажи, -- быстро среагировав на слова отца, Вьюго деловито, не церемонясь, задрал мне подол платья и, стянув с моих ног ботиночки, примерил новые сапожки.
   -- В пору, -- довольно пробасил он, -- у меня глаз наметан на красивые ножки.
   -- Там все красивое! -- счастливо ощерился в улыбки Корто.
   Вот же ухарь сероволосый, успел рассмотреть.
   -- Мальчики не отвлекаемся, -- призвал к порядку ви Марко. - Так, натягивай куртку. Слухай дальше, девочка. Значится, с дороги не сворачивай, поезжай туда, куда отправили. Там сейчас самое безопасное, спокойнее разве что на Севере. Доедешь, там и куда пристроишься. Так вот тебе лубы на первое время. Нам они почитай ни к чему, на казенных харчах сидеть будем, а тебе надобно, -- мне сунули мешочек явно с деньгами, на мои попытки отказаться, ви Марко лишь строго зыркнул глазами.
   -- Не перечь старшим, девочка. Слухай дальше, как мужики к тебе тропинку топтать начнут, всех отсылай к Стуже, ножки целовать. Твой хозяин круги нарезать не будет, сразу в оборот возьмет. Ну, а если нет, то и дорога ему дальняя, другой толковее найдется. Ты девочка стоящая, на мелочь не разменивайся. Так вроде все сказал. Ну да, и еще если уж не свезет тебе и ни приведи Великая стужа к Иным попадешь, ни пырхайся. Они мужики строгие и порой жестокие. Лучше живой под Иным, чем мертвой в снегах. Если среди них твой хозяин сыщется, то пусть так, они своих женщин берегут. Если как временную возьмет кто, то смирись и пережди, надоешь, так они сами тебя хорошо пристроят. Но упаси тебя Вечный холод ершиться и дерзить, не простят. Все поняла?
   Я закивала, немного напуганная его словами. И если до этого я представляла себе жизнь за Туманной стеной сказкой, то теперь призадумалась. Моя наивность вмиг развеялась словами этого мужчины.
   -- Ну, прощай девочка. Все дорожки в мире пересекаются, может, и мы на каком перекрестке еще свидимся. Как звать-то тебя?
   -- Ниорайклин -- тихо выдохнула я
   И пусть этот ответ принес мне много боли, но мне хотелось, чтобы хоть кто-то в этом мире знал мое имя. Особенно эти удивительные мужчины. Еще захотелось их отблагодарить, как следует, чтобы не быть в долгу. Внутренне замерев, я, плотно закрыв глаза, потянулась к своей силе. Нырнув в нее, как в омут, соткала десять арканов. Мысленно скручивая черную вязкую энергию в толстые жгуты, я даже боялась дышать, чтобы не разрушить путы. Наконец, когда физически ощутила, как в моих руках пульсирует пока еще незримая магия, на резком выдохе выбросила руку вперед с десятью уже видимыми черными змеями. Ударившись о моих знакомцев, они скользнули в их тела.
   Мужики опешили. Они явно не ожидали от меня такого и теперь не знали, как и реагировать: толи в панике кричать, то ли.... В общем, в шоке они были полном. Первым отмер, как и полагается командир. Ви Марко выпустив из легких воздух, чуть шатнулся.
   -- Ну, ты девонька полна сюрпризов. Вот теперича верю я, что тебя мне Боги в подмогу послали. Всю жизнь за тебя судьбу благодарить буду, -- мужчина смахнул пальцами слезы, набежавшие на глаза. -- Всей деревней за тебя молиться будем!
   -- Что это было дядька? - Корто осматривал свою грудь. Видимо пытался понять, что это сейчас в него пробралось. -- Что это, вообще, такое?
   -- Благословение это сынок! "Клеймо Смерти". Я раз в жизни всего такое видал. Не каждый маг такое сотворит, не каждый силою поделится. Но чтобы в девочке, да магия такая. Теперь мы домой вернемся. Все вместе, как и уходили, вернемся. Не будет в деревне Худовинки погребальных костров. Теперь всех уберегу, всех мамкам да невестам верну.
   Было видно, что тяжело ему эмоции сдержать. Но мне это странным казалось, ведь ничего такого я не сделала. И силы-то практически не отдала, только, что клеймо поставила, чтобы не погибли, чтобы жнецы душ стороною обошли.
   -- Кто на Вьюжный перевал, поторопись! - раздалось за моей спиной.
   Высоченный мужик с длинной густой кудрявой бородою, доходящей ему до пояса, басил во все горло:
   -- Отъезжаю через пару минут! Опоздавших не жду! По местам!
   Мои провожатые оживились. Вьюго подхватил сумку и поспешил к большой телеге с деревянными лавками по бокам. Без навеса же совсем. Как такая может от дождя-то уберечь, ума не приложу?
   Ви Марко приобнял меня за плечи и повел к телеге не спеша, остальные поплелись за нашими спинами. А я ведь даже не успела запомнить их имена. Мне стало грустно. Совсем уже и не хотелось уезжать, хотелось остаться с ними. Но мужчина вел меня вперед, подхватив за талию. Он поставил меня на пол телеги, за тем запрыгнул сам. Осмотрев лавки, усадил меня у самого места возницы.
   -- Вот туточки сиди. Тут хоть руку будет куда положить. Да если надоест на рожи, что напротив, смотреть, можешь хоть боком повернуться, да за дорогой наблюдать. Хотя чего там смотреть? -- снова подняв меня с лавки, он крепко по-отечески обнял. -- Ну, прощай девочка, если в жизни плохо сложится, приходи к нам в деревню Худовинки вардана Наобиса. Хотя может, подомнут наших глупых вардов Иные, так и земля имя сменит. Но запомни, у люда спросишь, они подскажут. Найдешь ви Марко Отиса или любого из парней моих, они помогут, и обогреют, и накормят. И главное, приют дадим, и место, куда приткнуться можно. Отправил бы я тебя и сейчас туда, да опасно там для тебя. Иные сразу уволокут. Их там сейчас, как муравьев на земле. Не доедешь ты, сцапают. За мальчиков моих спасибо! За оберег твой! Не позабудем мы тебя! И ты главное, нас помни. Если худо будет, знай, есть тебе куда идти, есть к кому возвращаться. Ты сынка моего единственного уберегла, силу не пожалела на нас потратить. Такое не забывается девочка, такое всегда помнится!
   В повозку стали набиваться люди. Вьюго вскочив после отца, затащил мою сумку. Запихав ее под лавку, он, так же как и отец крепко обнял меня. Зарывшись в мои волосы, как-то рвано и глубоко вдохнул.
   -- Как же ты сладко пахнешь! Как же жаль, что не моя! -- его губы мягко прошлись по моему виску.
   Прежде, чем отстраниться от меня, он сделал еще один глубокий вдох. Затем поправил на моих плечах плащ и мягко усадил на лавку. Его глаза светились потусторонним огоньком.
   -- Повезет же кому-то! Цени себя красавица. Как сказал батька, ты дорого стоишь. За такую красотку, как ты, глотки рвать будут.
   Развернувшись, он мягко спрыгнул на землю. Его русые волосы взъерошил ветер. Повернувшись, он на прощанье подмигнул своими красивыми зелеными глазами. Теперь и мне стало жаль, что такой красивый видный парень достанется не мне. Такого я бы смогла полюбить. С таким любая будет счастлива.
   Как жаль, что не я его единственная.
   Большая телега мягко двинулась вперед. Я смотрела на парней, не отрываясь. Пыталась запомнить их лица. Русоволосого Вьюго, словно снегом припорошенного Корто, рыжего Мунко и брата его Харда, остальных ребят. А главное, командира их ви Марко, сурового мужика с таким добрым сердцем. Я точно знала, что они будут жить и только старость поставит их на колени.
   Сумерки сгущались, темнело очень быстро. Телега мягко катилась вперед. Впряженная четверка резвых низкорослых лошадок бежала ровно. Изредка с их стороны доносилось фырканье. В повозке было тихо. Только самые дальние от меня мужчины о чем-то редко переговаривались. Я оглянулась. Рядом со мной сидела полная женщина в добротной шубке. Держалась она с каким-то достоинством, будто высокородная. Напротив, расположилась молодая девушка. Потертый плащ на ее плечах говорил о том, что она явно нуждалась в деньгах. Сидела она, сутулясь. Яркие рыжие волосы, стянутые в низкий хвост, были грязными, на подбородке виднелось пятно, словно сажи. Она дремала. Никакой сумки у нее я не заметила. Рядом с рыжей сидела женщина вызывающего вида. Что-то в ней неуловимо выдавало склочный характер.
   Вот бывает так, что и не знаешь вовсе человека, но понимаешь, что лучше его не задевать, и даже не глядеть в его сторону. Узкие глазки женщины бегали из стороны в сторону, словно она искала к чему бы придраться, вынюхивала и высматривала. Под ее лавкой виднелась объемная сумка, вторую она оставила прямо в проходе. В какой-то момент она подловила мой взгляд и поджала тонкие губы. Я поспешила отвернуться. Ну, очень неприятная особа. Рядом с ней сидел толстый мужик, занимающий сразу два места. Он явно спал. Легкий храп разносился по повозке. Мужик был не беден и весьма прилично одет.
   Остальных пассажиров мне было не видно. И специально выглядывать, чтобы их рассмотреть, было как-то неловко. Я уставилась вперед, обсматривая окрестности из-за спины возницы. Дорога, деревья, придорожные мелкие желтые цветочки, изредка с веток вспархивали птички - все это быстро наскучило и стало неинтересным.
   Хотя я и проспала весь сегодняшний день, но мои глаза все равно предательски слипались. Очень хотелось примкнуть куда-нибудь отяжелевшую голову. В какой-то момент я действительно задремала, словно провались в омут. Очнулась от того, что склочная дама что-то гневно выговаривала толстому мужчине. Тот презрительно рыкнул на нее в ответ и отвернулся. От этой мелкой потасовки проснулась и рыжая девчонка. Теперь и она рассматривала нас с тем же интересом, что и я некоторое время назад.
   А еще хотелось кушать, но лезть в сумку за едой, я как-то не решалась. Надо подождать, чтобы кто-то первым стал есть, чтобы не выделяться. В животе тихо урчало. Но как назло, никто так и не вытащил ни кусочка чего-нибудь съестного.
   Сумерки дня сменила кромешная тьма ночи.
   Повозка продолжала ехать. Возница зажег висящие на жердочках фонари с двух сторон от себя и чуть придержал лошадей. Теперь мы ехали медленнее. Повозка была слабо освещена. Люди маялись, пытаясь принять положение поудобнее. Я еще раз мысленно поблагодарила ви Марко. Хорошее место он мне выбрал. Глаза слипались, я вновь задремала.
   Проснулась уже на рассвете. Спина ломила, колени отчаянно ныли. Рана на спине горела так, словно ее каленым железом прижгли. В голове шумело. Но все это было для меня привычным, только сильно хотелось кушать.
   Осмотревшись, я заметила, что вокруг сменился пейзаж. Лес кончился и теперь нашему взору открывались поля. Осень заявляла свои права. Трава сухим ковром устилала землю. Кое-где были еще видны понурые желтые и голубые цветочки, но, к сожалению, они не могли разбавить то уныние, что царило вокруг. Чувствовалось скорое приближение зимы. Осень в пограничных землях никогда не была затяжной. А тут она и вовсе скоротечна и неприглядна.
   В обозе почти все спали, только женщина, сидевшая рядом со мной, тяжко вздыхала и ела какой-то фрукт. Ну, вот и подходящий момент, все же в окружении людей я чувствовала себя очень неуютно. Мне казалось, что все смотрят на меня, и это добавляло дискомфорта. Быстро нырнув в свою сумку, я наугад вынула сверток. В плотной коричневой ткани обнаружился хлеб, козий сыр и вяленое филе какой-то явно немаленькой рыбы. Быстренько соорудив из всего этого бутерброд, принялась жевать.
   Все же проще, когда все спят и некому на тебя пялиться.
   Я споткнулась об эту мысль, когда поймала на себе голодный взгляд рыжей. Как-то инстинктивно, не задумываясь, отломила половину хлеба с сыром и мягкой рыбкой, и протянула девушке. Быстро схватив еду, она жадно накинулась на нее.
   -- Дурная девка, самой еще невесть сколько ехать, а она продукты разбазаривает на всяких побирушек. Смотри, самой есть нечего будет, она не поделится. Знаю я таких, у самой еды полные карманы, а она на чужое заглядывается!
   Оказалось, что склочная баба тоже не спала. Я окинула ее равнодушным взглядом и доела остатки своего бутерброда. Что-что, а я точно знала, когда голод наступает на горло, найдутся те, кто покормит. Так почему бы и мне не отплатить незнакомому человеку той же монетой. Рыжая смутилась, но продолжала быстро поглощать хлеб. Взглянув на карманы ее тонкой курточки, я улыбнулась сама себе. Если что в них и было, то только дырки.
   Женщина рядом со мной снова тяжко вздохнула и протянула девушке зеленое яблочко. Мои глаза алчно вспыхнули и, забравшись в сумку, я тоже вытащила свое сокровище - зеленое яблоко, найденное в Тумане. Вот и пришло время отпраздновать свою новую жизнь. Я счастливо хрустела и наслаждалась неповторимым ароматом фрукта.
   Все так же молча, мы ехали дальше.
   Солнце стояло уже высоко, а мы все не останавливались. Ноги затекли, и очень хотелось в придорожные кустики. Я еле терпела. Полная женщина тоже ерзала на сиденье, но молчала. Первым, как ни странно, не выдержал полный мужчина.
   -- Возница, когда привал? -- гаркнул он во все горло.
   -- Обождите уважаемый вир, скоро доедем до Огюстовской юрты, там и разомнемся - отозвался мужчина, правящий лошадками.
   Огюстовской юртой оказалась мелкая деревенька примерно в десять домов. В центре стоял постоялый двор и отдельно небольшой трактир. Издали заметив стоящие неподалеку от строений деревянные отхожие места, мы наперегонки помчались к ним, стоило, только обозу остановится, а вознице крикнуть: "Привал, два часа!".
   Опередив почти всех, мы с рыжей первые залетели в деревянные домики. Такие туалеты я видела впервые. Это был деревянный короб с дыркой посередине и более ничего. Но сейчас я была рада и этому.
   Сделав свои несущие дела, я отправилась в таверну. От одного взгляда на цены стало ясно, я отнюдь не богатая особа. Немного подумав, спрятала мешочек денег, что дал мне Иной за широкий пояс платья, а те монеты, что достались мне от ви Марко, я положила в сумку и решила тратить пока их. Вернувшись в таверну, села за стол, где уже обедали люди с нашей повозки.
   Купив тарелку супа, я неспешно наслаждалась вкусом. Все же, нет ничего вкуснее свежей горячей еды. Склочная особа придралась к подавальщице, на сей раз ей не понравилась степень чистоты тарелки. Доведя девушку буквально до состояния медленного кипения, она таки добилась того, что похлебка ей досталась бесплатно, как извинения со стороны владельца заведения. Моя соседка, все с тем же грустным выражением лица, ела какой-то салатик, состоящий из одной зелени. Рыжей не было видно. Мужчины сидели чуть поодаль. Всего их было трое. Помимо толстого мужчины, обедали еще два мужичка явно простолюдина. Именно их мне и не удалось рассмотреть в первый день путешествия.
   Время бежало незаметно и отведенные два часа промчались быстро.
  
   Глава 5
  
   Следующие три дня прошли монотонно и однообразно. Обоз катился по накатанной ровной дороге. Изредка нас обгоняли отряды в десять - двенадцать мужчин. Каждый раз, как приближались воины, в повозке наблюдалось оживление и если мужчины ограничивались лишь рассуждением на тему, откуда тот или иной отряд и куда он, наверное, направляется, то женщины неизменно занимали самые строгие и горделивые позы и томно стреляли в солдат глазками. В этом мною были уличены все. И если рыжая девица посылала заигрывающие взгляды, то моя соседка и сидящая напротив нее дама с крайне поганым характером, буквально расцветами и излучали эротические посылы.
   Я же откровенно веселилась.
   Со стороны наблюдать за ними крайне презабавно. Поэтому разглядывать проезжающих мужчин, мне как-то не удавалось. Вот и сейчас к нам на встречу скакал десяток отборных рослых черноволосых молодцов в абсолютно черных кафтанах. Ими действительно можно было любоваться. Даже сидя на лошадях, они казались высокими. Черные длинные волосы развивались на ветру, разгоряченные от мороза лица строги и суровы. Сильные ноги, обтянутые штанами и высокими сапогами на шнуровке уверенно сжимают бока лошадей. В общем, красавцы. Наши дамы под собрались и приняли выгодное, с их точки зрения, положение на лавках. Началась прицельная стрельба глазками, да еще и с легким придыханием.
   Вот кто бы знал, что мне стоило не рассмеяться.
   По-видимому, мое веселое состояние не осталось незамеченным для проезжающих мимо нас воинов. Один из них исхитрился прямо на скаку протянуть руку к земле и сорвать небольшой синий цветочек. Поравнявшись вплотную с нашим обозом, он протянул его мне.
   -- Восхищен вами, красавица! -- а глаза такие хитрые-прехитрые.
   Вот тут уже не выдержала и рассмеялась вслух, но цветок приняла. Чуть приподнявшись, я продемонстрировала грациозный приветственный жест жриц пустыни.
   -- Восхищен и покорен! -- мужчина поймал мою руку и поцеловал пальчики.
   Я улыбалась, ну как можно оставаться равнодушной к такому паяцу. Мужчина картинно вздохнул и выдал:
   --- К сожалению, служба. Иначе начертал бы ваше имя на родовом алтаре прямо сейчас, но, увы, жениться смогу лишь через год.
   Посыл я поймала. Так же выдохнула и изобразила полнейшее разочарование на лице.
   -- Но позвольте узнать ваше имя? - продолжал играть свою роль сердцееда мужчина.
   -- Немая она, что не видишь бракованная. -- Такого злобного голоса от сварливой особы, я еще не слышала.
   Она буквально сочилась ядом. Мне стало не по себе, все веселье тут же улетучилось. Так обидно, вот за что столько ненависти. Ее лицо исказилось таким презрением.
   Мужчина не отвел от меня взгляда, и казалось, словно не слышал ее комментария в мой адрес. Еще раз, поцеловав мои пальчики, шутливо подмигнул.
   -- Это просто замечательно. Если бы у вас не нашлось этого малого недостатка, я бы поверил, что богиня весны Айяла сошла с небес! Если не найдете за год суженого, дайте знать Ориго из восточного Хаялива, что в вардане Бессон. Я непременно буду ждать вас, и надеяться на встречу.
   После этого он толкнул свою лошадь в бока и поскакал догонять сослуживцев. На прощание, еще раз оглянувшись, этот красивый черноволосый воин послал мне воздушный поцелуй. Шутник.
   -- Ну и чего ты растерялась, такая удача, девочка! Такие, как он брачным союзом не шутят, -- женщина, сидящая рядом со мной, была всполошена. Вся ее строгость куда-то растерялась. -- Он же на службе у Бессонов, о них весь запад судачит. Безопасно там и союз у них крепкий с Иными. Да в их крепостях надежно, как у богов в кармане. Ох, и не думай. Отправляйся за ним. Удача какая!
   Я недоуменно покосилась на нее. Вот я еще за мужиками не бегала.
   -- Какая еще удача, нечего нестись сломя голову за первым встречным поманившим. Что у нее достоинства нет что ли? -- вмешался в разговор толстый мужчина. -- Девочка она видная. И личико, и фигурка - все при ней. Найдет себе такого, кто сам за ней бежать куда угодно готов будет. А что немая, так-то достоинство больше, хоть склок и скандалов не слышать.
   Он повернулся к пылающей злобой женщине.
   -- Вот вы, например, вия. Вроде, и молодая, и красивая, а как рот откроите, так весь привлекательный вид теряете. И смотреть более не хочется! -- мужики, сидящие на последних лавках, закивали, соглашаясь с ним.
   -- И то верно, много их тут ездит - вояк свободных, а женщин на них на всех мало будет. Неча тут еще бегать за ними, много для них чести великой, -- возница был солидарен с остальными мужиками. -- А молодая девочка туточки в девках никогда не задержится, еще и драки за нее устраивать будут. Моя дочурка, как в пору вошла, так только оглоблей ее кавалеров и гонял, пока гер из земель Вещанских на мою голову не сыскался. Увел кровинушку мою из дому. Вот и нечего перед ними веревочками виться, пусть сами ужами крутятся, чтобы жинку поласковей сыскать.
   Все замолчали, видимо оставаясь при своем мнении. Но женщина, сидящая рядом со мной, все же наклонилась и в ухо прошептала.
   -- Не слушай их, долго ждать придется, чтобы древние за нами простушками бегали. Если понравился, беги за ним. Нам женщинам носом водить не пристало. Года пробегут быстро, оглянуться не успеешь, как одна одинешенька останешься, без мужика и без дитя.
   Я повернулась и улыбнулась ей в ответ. По сути ведь совет хороший, вот только не затронул этот молодчик меня. Красивый - это да, вот что толку с красоты его.
   Мы поехали дальше, мужики затеяли разговор о вардах местных, женщины прикрыли глаза в надежде подремать и только рыжая недовольно фыркала, глядя на меня, но молчала.
   Это странно, но почти за четыре дня пути мы так и не узнали имен друг друга.
   Юрта Беленявая была последней перед Вьюжным перевалом. Поэтому возница устроил тут привал на всю ночь. Размяв ноги, мы короткой вереницей отправились на постоялый двор. Комнаты тут оказались не дешевыми, и платить аж двадцать один луб за койку, мне было крайне не выгодно. Не спешили расставаться с монетами и все остальные. Женщины взяли одну комнату на двоих, толстый мужик заплатил за койку в большом зале. Остальные мужики, включая возницу, вернулись спать в обоз. Я осталась стоять у стойки с рыжей. У той денег видно тоже не водилось.
   -- Может в конюшню на сено. И тепло, и мягко, и денег не берут, - предложила она мне.
   Я согласно закивала, перспектива сэкономить мне нравилась. Еду брать мы тоже по понятным причинам не стали, цены уж больно кусались. Рыжая похоже знала, что делает. Войдя в конюшню, она сразу отыскала лестницу, ведущую на чердак. Взобравшись вслед за ней, я увидела кучи перевязанных тюков с сеном.
   Моя проводница, в отличие от меня, вела себя крайне уверено. Она быстро набросала в ряд несколько тюков, расстелила сверху потертый плащ и завалилась спать. Я повторила за ней. Оказалось, лежать так очень мягко, плащ мой был плотный и сено практически не кололось. Да и тепло тут было. Снизу ржали лошадки. Доносились обрывки чьих-то голосов. Я вытащила себе очередной сверток с едой и принялась ужинать. Сегодня у меня был хлеб, сыр и полоски мяса. Еще пара яблок.
   -- Может, поделишься? -- Пожав плечами, я достала еще один сверток и протянула рыжей.
   Ела она быстро. Облизав пальцы, девушка вновь уставилась на мою сумку. Но более делиться, желания у меня не было, потому, как продукты в моей сумке стремительно заканчивались и близок день, когда я и сама останусь ни с чем. Тем временем рыжая улеглась и, кажется, даже задремала. Подсунув под голову сумку, легла и я.
   На дворе уже было темно. На улице кто-то закричал: "Привал". И снова стало тихо. Думать о будущем мне не хотелось. За эти дни я поняла, что не все так радужно тут на севере, как это описывали южане. Да тут не было войны, но в остальном все, то же самое. Есть бедные и богатые. Есть голод и нищета, и каждый тут пашет за кусок хлеба.
   Слушая в дороге разговоры мужиков, мне стало ясно, что местные варды, так же отличаются друг от друга. Кто поумнее, заключают договора с Иными, кто глуп и горделив - пытается с ними воевать, что по мнению простого люда крайне не выгодно, а порою и сродни самоубийству.
   Завтра мы въедем на территорию вардана Бессонов. Краю, по мнению моих попутчиков, суровому и опасному. Варды тут отличались жестокостью и непримиримостью. На их землях царил закон, навязанный людям самими правителями. За каждую провинность порка, за тяжелое преступление - смертная казнь. Между тем, люди сюда стремились, потому как, где закон, там и порядок, а порядок это стабильность и уверенность в следующем дне. Платили тут хорошо, а главное, вовремя. Не обманывали, так как за такое наместники вардов геры и руки могли поотрубать. И обрубали даже.
   Что же ждало меня за Вьюжным перевалом, я могла только догадываться потому, что так далеко ехала я одна. И потому разговоров о том крае в обозе, не вели.
   Незаметно я уснула, слушая уханье совы да ржание сонных лошадок.
   Солнце раздражающе слепило в глаза. Поморщившись, я попыталась натянуть на лицо край плаща, но ничего не выходило. Вокруг стоял гул голосов, чей-то смех и шаркающие шаги. Просыпаться абсолютно не хотелось. И даже сильно ноющая рана на спине, периодически дающая о себе знать, не портила настроение. Но просыпаться было нужно. Ведь впереди перевал и еще несколько дней пути. Потянувшись, я села и тут же в душу вполз какой-то холодок, ведь солнце пробивалось через малое оконце в крыше. А значит, уже далеко не рассвет.
   Неужели проспала!
   Рыжей рядом не оказалось. Спрыгнув с тюков, я сдернула плащ и, отряхнув его от сена, накинула на плечи. Моей сумки нигде не было видно. Поиски ничего не дали. Мои вещи исчезли. В душе разгорался страх, положив руку на пояс платья, я нащупала мешочек с монетами. Теми, что отложила на самый крайний случай. Там было не более пятидесяти лубов. Быстро спустившись по лестнице, я побежала к стоянке, туда, где вчера вечером возница оставил повозку. Сейчас же ее не было. Покрутившись вокруг, я бросилась к постоялому двору. Меня разбирала паника.
   Как быть? Куда идти? Где помощи просить? Как же меня могли забыть?
   И ведь мои вещи! Ведь пропало же все, даже книги мои. Влетев в главный зал, я подбежала к стойке, но там никого не оказалось. Я готова была рыдать. Страх расползался внутри, сковывал мысли и давил на грудь.
   Что делать?
   Вскоре появился и хозяин заведения. Он внимательно окинул меня взглядом.
   -- Не тебя ли с утречка-то искали? -- я закивала, слезы все же предательски сбегали по щекам. -- Уехали они. Женщина тут все бегала, во все уголки заглядывала. Где была-то?
   Мне было так горько, и страшно, и обидно.
   -- В конюшне, -- выдавила я из себя
   -- Странно искали там тебя, - рослый мужик поморщился и почесал небритый подбородок -- Рыжая деваха ходила.
   Вот теперь я окончательно разревелась.
   -- Ну, чего ты слезами мне тут полы поливаешь?
   -- Украла, вещи мои, украла!
   Мой голос звучал сипло и глухо. Невнятный шепот, но хозяин все расслышал.
   -- Это рыжая, что ли, обворовала?- сделал он верные выводы.
   Я закивала. Вот так, я же с ней едой делилась всю дорогу. Не жалела куска хлеба, а она так со мной поступила. Правильно мне говорили - дура я наивная. Я никак не могла принять этот факт. Как же так можно поступить с тем, кто тебе помощь предложил. Как же так можно - то?!
   -- Ну не реви, денег-то хоть немного осталось, или совсем обобрала? -- я закивала и показала хозяину на свой пояс.
   -- Ты совсем безголовая? Ты зачем незнакомому показываешь, где у тебя деньги припрятаны? Ты ж не знаешь, зачем я у тебя выспрашиваю. Ох, беда с вами, сопливыми! Нужно вас от мамки сразу мужьям передавать, нельзя вам самостоятельными быть, ибо совсем у вас у девиц ума нет. Ни ума, ни самосохранения! -- мужик сурово поглядел на меня. -- Едешь куда? За вьюжный перевал? -- Я в согласии закачала головой. -- Ладно, не реви, через десять минут почтовый обоз отбывает. Лошадки там резвые, к этим дорогам привыкшие. Ближе к вечеру нагоните обоз твой. Много денег Михайло с тебя не возьмет. Там и разберетесь. А пока иди в зал, попей чайку в дорожку. А я за возницей схожу. Беда с вами с молодыми. Все за мужьями гонитесь, древних вам подавай, да и пропадаете же, как есть пропадаете. Иным только на радость. Они до девчонок охочи.
   В зале было пусто. Я села за первый же стол. Передо мной тут же поставили кружку чаю. Я была так поглощена своим горем, что даже не заметила, кто ее принес. Пить не хотелось совсем. Меня трясло, руки дрожали. Во рту стоял неприятный ком, а живот крутило. Слезы текли ручьем. Я ведь столько пережила, столько вытерпела, а простое человеческое предательство проглотить не могу. Обида жгла раскаленным железом.
   -- Вот Михайло забирай попутчицу, она с обоза Дарга. Много с нее не бери, совсем сопливая.
   Напротив меня сел мужичек, с добрым заветренным лицом и такими неестественно яркими теплыми ореховыми глазами. В их уголках сеточкой залегли морщинки - смешинки.
   -- Догоним, - ласково проворчал он, -- не переживай, доченька. Дарг мужик опытный. Он гнать не станет. Мы с ним почитай уже полвека на этой дороге. Он знает, что я позади него еду. Так что у заставы Бессоновской остановится, чтобы со мной последние новости перетереть. Ну, вставай доченька. Пойдем.
   Почтовый обоз Михайло оказался не большим. В глубине повозки виднелись какие-то коробки и обвернутые в ткань тюки. Впереди были запряжены четыре низкие лошадки. Они в нетерпении перебирали копытами и встряхивали роскошными гривами. В повозку возница меня не пустил. Молча, указал на место впереди, рядом с собой. Неуклюже взобравшись, я устроилась поудобнее. Внутри тлел страх, что если не нагоним, как мне дальше без вещей и, вообще, куда податься?
   Нарисованный мною с юного детства красивый образ мира за Туманной стеной откровенно трещал по швам.
   Когда-то я перечитала все многочисленные книги о народах севера, все легенды и сказания, все, что было в библиотеки храма Пустынных барханов, а это не мало. Я нарисовала мир, в котором существуют древние роды сильных магов, где царит мир и единство. Где нет нищеты, нет несправедливости, где все сыты и довольны. Я так мечтала стать частью этих земель. А теперь словно пелена спала с глаз. Все о чем я мечтала, к чему стремилась, оказалось ложью. Оказалось лишь грезами и наивным вымыслом ребенка. Я даже представить не могла, что меня может обокрасть и предать девушка, с которой я делила кусок хлеба. Как мне ей теперь в глаза смотреть? Это было очень странное чувство, ведь виновата передо мной она, а стыдно было мне. Стыдно, что я оказалась такой легкой добычей, что оказалась такой наивной и, чего уж таить, откровенной дурой.
   Погрузив в обоз кучу коробок и тряпичных мешков, Михайло вскочил на козлы и мы поехали.
  
   Глава 6
  
   Весь путь возница рассказывал мне разные истории из своей жизни. Поведал о деревне своей родной, о семье, о детях. С особой любовью он хвалился внучками. Потом пошли байки о случаях на трактах. Каждую такою историю он начинал словами: "вот помню я лет десять назад" или "был со мной по молодости такой случай". И случаев этих было так много, что казалось, молодость у него была длинная предлинная, ну что ни день, так страшное приключение.
   Особенно он пугал меня Иными.
   Дескать, появляются те на трактах каждую весну и ищут себе невест, красивых да молодых. Вот кого заприметят, то все, почитай, пропала девка. Бывало и отобьют ее на дороге, так Иные являлись за ней в постоялые дворы и уволакивали посреди ночи. Да еще и так, что никто ничего не слыхал. И все, больше ту девицу никто и не видывал ни живой, ни мертвой.
   Я тут же представила себе хвостатого змеелюда, жителя Тумана, и вообразила, как тот карабкается по стене глухой ночью. Картинка как-то не вязалась. Ну, может у них тут какие-то другие Иные. С ногами.
   Так практически прошел весь день. Один раз мы останавливались размять ноги, да сбегать в кустики, но после рассказов возницы было как-то боязно от дороги удаляться. А кто его знает, может у них не только по весне, но и осенью Иные сидят по кустам и поджидают неосторожных глупых девиц. Так что по-быстренькому сделав все свои дела, я запрыгнула в телегу на лавку и резвые лошадки помчали нас вперед.
   На тракте было как-то пусто, за день мы увидели только один отряд, а после того, как свернули на дорогу, ведущую к вардану Бессонов, так, вообще, никого не встречали.
   --Ну, немного осталось. По моим подсчетам мы почти догнали обоз Драго. Погода стоит хорошая, так что получилось даже быстрее, чем я предполагал.
   В этот момент мы обогнули небольшую рощицу и выехали на ровную дорогу. Картина, открывшаяся нам, заставила сердце остановиться, дыхание сперло. Там впереди, посреди тракта, валялась перевернутая телега, около нее кто-то лежал. Явственно ощущая запах смерти, я отказывалась верить увиденному. Это был тот самый толстый мужчина, что еще вчера поучал меня, себя уважать, а теперь он лежал там, в грязи, придавленный тяжелой телегой.
   Не дожидаясь, пока Михайло остановит, я спрыгнула на землю.
   --Вернись девочка! Кому говорю, вернись обратно! -- возница кричал мне в спину с какими-то истеричными нотками. -- Вернись сейчас же. Нападение это, уезжать быстрее надо. Ты слышишь меня? Уезжать надо, сейчас же.
   Я не слушала. Бежала к тем, кто несколько дней провел со мной бок обок. Еще вчера эти люди смеялись и рассуждали о жизни, а сейчас я непроизвольно впитывала энергию их смертей. От этого стало так больно и противно.
   Подбежав к мужчине, я уставилась на его ноги, все остальное было под досками телеги. Видимо он умер в момент, когда ее перевернуло. Обежав кругом, я нашла остальных мужиков. Их животы были вспороты, рядом лежали вывернутые кишки каким-то неестественным и жутким розовым месивом. Один из мужиков зажимал их в окоченевшей руке, словно хотел помешать, им выпасть. Меня трясло.
   -- Не смотри, слышишь, вернись в повозку, -- подоспевший ко мне мужчина, дернул меня в сторону обоза. -- Не смотри, тут нам уже нечего делать. Поехали, слышишь, не дури.
   Я не слушала, вырвавшись, побежала искать остальных. Я не желала верить, что они все мертвы. Я была готова простить все их злые слова. Готова была подарить свои вещи и все оставшиеся деньги той рыжей девчонке, лишь бы она была жива.
   Чуда не случилось.
   Первую женщину я нашла в колее, словно ее закинули туда умирать. Ее руки были все в грязи. Наверное, она ползла, желая скрыться от своих мучителей. У ее платья отсутствовал подол, а ноги, все перепачканные кровью, говорили о том, что бедную насиловали и очень жестоко. Даже в смерти ее лицо искривляла какая-то злобная гримаса.
   Не замечая более ничего вокруг, я размазывала слезы по лицу.
   В нескольких шагах дальше лежала моя рыженькая попутчица. Смотреть на нее больно. Сейчас было видно насколько она молода, совсем еще ребенок. Такое удивленное выражение застыло на ее красивом личике, будто поверить несчастная не могла в происходящее. На мертвом лице приоткрытый рот в немом крике. Крик о помощи, который некому было тут услышать. И большие чистые голубые глаза, в них навечно застыла невыносимая боль.
   Я не могла отвести от нее глаз - неестественно повернутая голова, ноги в крови и изодранная одежда. Ее смерть змеями вползала под мою кожу. Я слышала ее предсмертную муку. Ее отчаянье и дикое желание жить, и еще горькую обиду на весь мир. Я была уверенна, что ехала она сюда в поисках мужа, так же как и я хотела дом и семью.
   А теперь оборвались ее мечты тут в этом мерзлом овраге.
   Я заставила себя идти дальше. Под моими ногами противно чавкала грязь. Пройдя вдоль дорожной колеи, я натолкнулась еще на одну женщину и тут же позорно разревелась в голос. Она была жива.
   Жива!
   Не помня себя, я закричала. Подбежавший возница дернул меня за руку.
   --Тихо ты, накличешь на нас беду. Они же теплые еще.
   --Живая. Она живая.
   Подлетевши к женщине, я попыталась поднять ее. Вертелась вокруг нее волчком, не понимая, как дотащить ее до телеги. Возница сориентировался быстрее меня, он просто подхватил ее на руки и, несмотря на то, что женщина была рослой и отнюдь не худенькой, потащил ее в свой обоз.
   --Ищи остальных, может, кто еще остался.
   Я бросилась вперед, ведь остался Драго - возница. Он лежал на животе поодаль, будто пытался скрыться в пролеске. Лица видно не было, но мне и не нужно было. Оглянувшись, убедилась, что Михайло с женщиной далеко. Подскочив к практически мертвому мужчине, успела поймать его ускользающую жизнь. Его сил было ничтожно мало, но мне и этого было достаточно. Этого хватит!!!
   Закрыв глаза, я плела жгуты из своей тьмы и запечатывала в мужчине его жизнь. Крепко привязывая душу к телу. Тепло уходило из меня, по венам, замедляя ход, неслась стылая кровь. Я отдавала все, что успела скопить. Но и пусть, главное, он будет жить. Жить долго. Вернется домой к жене, к детям и будет на коленях качать внуков, которых дочка с зятем шустрым гером из Вещанского вардана привезет ему на все лето.
   Я плакала, но упорно делала свое дела. Грудь сковал дикий холод, дыхание вырывалось со свистом. К тому времени, как ко мне подскочил Михайло, его друг дышал. Грудь ровно поднималась и опускалась.
   -- Так, девочка, бери его за ноги и потащили.
   Мужчина был тяжелый, а я растратила все силы. Но я добросовестно тащила его к обозу. Руки готовы были оторваться, но это ничего, еще немного и все. С трудом закинув его на повозку и уложив рядом с женщиной, мы рванули вперед.
   Лошадей возница не щадил, гнал словно за нами все призраки тьмы гонятся. И он не ошибся. Буквально через несколько минут за нами действительно увязалась погоня. Их было сложно рассмотреть, но и так было понятно кто это.
   --Держись девочка, до заставы где-то час ходу, главное, чтобы колеса не подвели.
   Мы мчались! Возница постоянно стегал лошадей по бокам, заставляя их выбиваться из последних сил. И они гнали. Преследователи не отставали, но и приблизиться к нам у них не получалось. На повороте нас сильно занесло, но опытный мужик выровнял телегу. Сзади послышался натужный стон. Но это было не важно, я знала, что наши раненые живы и сейчас беда грозит нам всем.
   Время тянулось медленно. Минуты за минутами.
   Обмирая, я, сжав поручни, всматривалась в мужчин загоняющих нас словно дичь. Во мне кипела лютая злоба на них, но я не могла причинить им и капли вреда, все мои силы и умения оказались бесполезны. Внезапно, как по команде, эти звери стали резко отставать и через минуту и вовсе исчезли из виду. Но возница не сбавлял скорость, он все стегал и стегал лошадей. Еще один поворот и впереди замаячили деревянные стены и вышки.
   -- Нападение, разбойники на тракте! -- Михайло орал во все горло. -- Твари в десяти минутах от нас. Нападение!!!
   Мы буквально влетели в открытые ворота, и тут же на дорогу выскочил отряд воинов. Ничего не спрашивая, они ринулись за нашими преследователями.
   --Догонят тварей, как есть, догонят. Шкуры с них снимут, да башки их проклятые на забор повесят, как есть, повесят, а я любоваться буду. Вот смотри, висят.
   И действительно на бревенчатом невысоком заборе, обозначающем начало земель Бессонов, были понатыканы головы. Вид у них был чудовищный.
   --Вот и этих выродков то же ждет. От бессонских гончих не уйдешь. Дождусь и полюбуюсь на их башки. С места не сдвинусь, пока их трупы не увижу. Выродки.
   Наша повозка остановилась. К нам подскочили люди. Что-то говорили. Но я не слышала их, словно во сне смотря на десятки отрубленных голов на заборе. В чувство меня привел стон в обозе. Раненых вытаскивали и перекладывали на носилки. Я поймала взгляд женщины, стало так стыдно, что я, проехав с ней четыре дня бок обок, даже имени ее не знаю.
   Соскочив, я схватила ее за руку. Меня не отталкивали, так мы и вошли в помещение, по-видимому, выполнявшему функцию лазарета. Женщина крепко сжимала мою ладонь. Откуда силы только.
   За нашими спинами засуетились воины и, быстренько переложив раненого возницу на плащи, утащили в другой домик. С нами остался только целитель. Низкорослый мужик с огромными, словно лопаты, руками, бережно, словно тростинку, ощупывал мою спутницу, а я, наверное, впервые за все время по-настоящему рассмотрела ее. Красивое молодое благородное лицо, длинные светлые пшеничные волосы, они закручивались мелкими спиральками и придавали своей хозяйке задорный вид. Но не сейчас.
   Раньше она казалась мне полной, теперь же я видела, что полнота ее только в определенных местах, которые только красят женщину. Высокая полная грудь, узкая талия и пышные бедра - все это наверняка делало ее привлекательной в глазах мужчин. Сейчас зеленые глаза полные боли словно выжжены, но в них проглядывалась сила и стойкость, не было безумия, которое я так часто видела в глазах молодых девушек, подвергшихся насилию.
   Женщина справлялась со своим горем, столько силы, казалось, что это вовсе не ее несколько часов назад жестоко попользовали и бросили умирать. Целитель задавал ей вопросы, смысл которых проскальзывал мимо меня, она отвечала четко и уверенно. Морщилась от боли, но не показывала этого. В какой-то момент она поймала мой взгляд, и улыбнулась.
   Мне улыбнулась такой теплой улыбкой, словно была благодарна мне. Вот только за что?
   Я не могла держать себя в руках. Во мне бурлила магия. Она клокотала, оглушая, и требовала выхода. Я не справлялась, впервые с того момента, как у меня на глазах умирали наши наставницы жрицы. Но тогда я лишь сочувствовала этим сильным женщинам, их просто жаль. Сейчас же я чувствовала боль. Острую пронизывающую позвоночник боль и она не утихала. Женщина коснулась моей руки, легкое и такое теплое пожатие. И я расплакалась, тихо сдерживая всхлипы. Было так стыдно за себя и обидно за нее.
   --Ну что ты девочка, все позади. Главное, что мы живы, остальное пройдет и забудется.
   Я была не согласна с ней, не забудется. Ничего не забывается, стираются фразы и лица, но не чувства. Боль, она остается навсегда. Целитель закончил осмотр и вышел, в комнате мы остались вдвоем. Я присела на стул возле кровати, на которой лежала женщина и облокотилась на высокую спинку. Только сейчас поняла, как устала.
   --Надо бы нам представиться друг другу, а то неудобно как-то.
   Я улыбнулась сквозь слезы. Оказывается, не одну меня беспокоил тот факт, что мы даже имен друг друга не знаем.
   --Меня Селестиной зовут, я из пограничных земель, наша деревня прямо около Тумана располагалась. Вот мы первые и поплатились за глупость наших Вардов. Ты тоже с тех земель?
   Я неопределенно качнула головой
   --Я Ниорайклин, -- это все, что я смогла выдавить из себя.
   Горло полоснула жгучая боль. Голос звучал глухо и сипло.
   --Значит, не немая?! -- я снова покачала головой. -- Какое у тебя имя необычное. В наших землях такого вычурного и не сыщешь. Ну а сокращенная форма есть, короткая.
   Я покачала головой, не совсем понимая, как это сокращенное.
   -- Ну, нет, значит, придумаем, а то язык сломаю это выговаривать. Будешь ты у меня ... Ниори! И коротко и красиво.
   Мои брови скинулись вверх, вот так у нас имена еще никто не обрубал, наоборот, среди жриц было почетно носить длинные сложные имена. А тут Ниори! Хотя чужая земля - чужие обычаи.
   Женщина попыталась встать, но только охнула от боли. Я поспешила уложить ее обратно.
   -- Остальных жаль. Ох, как жаль, мужиков сразу положили, даже опомниться им не дали, а дальше... Они так кричали, Ниори, так кричали. А эти...
   Она ненадолго умолкла и уставилась в потолок. Зеленые глаза лихорадочно блестели, заполненные непролитыми слезами
   -- Надеюсь, поймают их. Хочу в рожи их посмотреть, чтобы запомнили мое лицо, твари. Не люди это, даже Иные такого не делают, -- ее лицо исказила вспышка гнева. -- Даже Иные! Все чаще думаю об этом. Знаешь, к нам в деревню первые именно Иные пришли, мы в ужасе были. Но они нас не тронули, никого не тронули. Продукты позабирали, скотину кое-какую, но и нам оставили. Тогда нам казалось, что страшнее Иных никого нет. Как же мы ошибались, Ниори. Какими были наивными. Вслед за Иными пришли войска наших вардов, молодчики простые из деревенских, мы были рады им, как родным. Глупые...
   Слезы все же прорвались на волю, но Селестина не замечала влагу на своих щеках. Она была погружена в воспоминания.
   -- Мы были такими глупыми, Ниори! -- повернувшись, она схватила меня за руку и заглянула мне в глаза. -- Они расположились в наших домах, по три-четыре человека. А потом началась попойка, они отобрали все наши припасы, кто сопротивлялся, избивали, а потом... Потом началось самое страшное, девочка, самое страшное.
   Женщина говорила медленно, часто повторяя слова дважды. Она переживала все снова, на лице застыла маска боли и ненависти. Так некрасиво исказив ее, но она продолжала рассказ, который давался ей с явным трудом.
   --В пьяном угаре они хватали женщин и насиловали, рвали одежду, били. Даже совсем маленьких не пожалели. Совсем девочек терзали. Всю ночь были слышны крики, стоны, мольбы. Наутро .... Я навсегда запомнила то утро. Опомнившись и отойдя с похмелья, эти нелюди стали сжигать дома, закидывая туда мертвых. Девочек, женщин, старух, которые не пережили эту ночь. Я в панике искала сестренку и мать. И нашла... Они до сих пор мне снятся. Все время вижу их лица. Моя маленькая сестренка висела в сарае около дома на балке в петле, а рядом с ней мама. Она была еще теплая, когда я их обнаружила. Видимо мамочка моя нашла Миллару первой. И не выдержала, она прямо на той же балке и вздернулась.
   Теперь уже и я не могла сдержать слез, оплакивая ее семью. Не зная, как облегчить ее боль, я лишь сильнее сжала ее руку. Это было странно, но мы держались за ладошки, как маленькие девочки. Чем больше рассказывала мне Селестина, тем ближе она становилась мне. Ближе и роднее. В этот момент я поняла, что наше знакомство не станет мимолетным. Поддавшись порыву, я погладила ее по волосам.
   --Это страшно, Ниори, - вздохнув, пробормотала она. -- Не то что со мной на дороге произошло. Насилие можно пережить, смерть любимых нет. Ты поймешь меня, я вижу это в твоих глазах. Не осуждай меня за то, что так легко пережила сегодняшние смерти, и что не скорблю. Мне жаль их, но это можно пережить. Я сюда за счастьем ехала, хотела все забыть. Забыть выжженную деревню. Забыть, как полыхал мой дом. Забыть, что от родных и могилок не осталось. Все забыть. Хочу, вопреки всему и всем, начать заново все. Но только с Иным. Все это ложь, что про них говорят. Пусть лица у них не совсем привычные для нас, но в них больше человечности.
   Селестина смотрела на меня своими мудрыми зелеными глазами и вдруг улыбнулась.
  
   Глава 7
   Несколько дней мы просто спали. Нам приносили свежей еды и питье. Скупо делились новостями о грабителях с дороги. Их преследовали и гнали как зверей в ловушку, но пока еще не поймали. Вот так мы и переживали свое несчастье в ожидании справедливости и суда над нашими обидчиками. Селестина с каждым днем становилась все веселее и здоровее. Я поражалась внутренней силе этой женщины.
   На улице громыхнуло и по дороге, скрипя, проехала повозка, доверху загруженная мешками. Тракт хорошо был виден из окна домика, в котором мы сидели и тихо разговаривали. Селестина оказалась не только очень доброй и простой женщиной, но и весьма общительной. Сейчас она лежала и разглядывала мое лицо, а у самой так проказливо и заговорщически горели глаза, что я не выдержала и поинтересовалась:
   -- Что ты придумала?
   -- А поехали со мной в Шорхат. Там столько возможностей хорошо устроиться. И мужчин там много и войны нет, и не будет. На землях клана Бессонов всегда спокойно. Они же сами полукровки, все братья от женщин Иных рожденные. Там хорошо, Ниори, царит порядок и спокойствие. Не страшно и дом строить, и деток рожать. И работы много для одиноких женщин. Вот прямо в дом вардов и пойдем. Местные бабы глупые, бояться, что их там Иные заприметят и уведут в свои хараи. А по мне там и хорошо, не видела я поселений Иных, но думаю хараи их стоящие. И к женщинам у них доброе, даже нежное отношение. Несмотря на все сказки, что про них рассказывают.
   Селестина резко замолчала, будто что-то вспоминая. И улыбалась сама себе.
   "Поеду" - решила про себя, - Да хоть на край света с ней поеду"
   У меня никогда не было подруги, и сейчас я чувствовала, что Селестина именно тот человек, который сможет меня поддержать и с которым я смогу поделиться самым сокровенным.
   До этого момента, по сути, идти мне было некуда, а она предлагала свою компанию. Да с ней я пошла бы даже в эти непонятные хараи. В памяти снова всплыл образ змеелюда. И проснулось мое любопытство.
   -- Селестина, -- я чуть сжала ее руку, -- а Иные они какие?
   Мой шелест был услышан.
   -- Иные, они разные. К нам приходили "снежные". Описать тебе их?
   Я закивала головой. Селестина улыбнулась:
   --Они не похожи на наших мужиков. Высокие, даже длинные, словно кто их вытянул немного. Кожа серая и гладкая, ни одной морщинки, возраст только по глазам и видно. Стройные, мускулистые. Вроде идет, а со стороны смотришь, так и вовсе над снегом плывет. Волосы у всех длинные пепельные, у кого темнее, у кого светлее. Был там один, так словно сажей голова измазана. Он в нашем доме два дня прожил. Глаза красные! Ох, как мы с сестренкой пугались его взгляда, а он только посмеивался над нами. Знаешь, сейчас вспоминаю его и понимаю, что красивым он был. Ну и пусть кожа серая, да глаза, словно кровь горят, но ведь красив. Стройный, гибкий, волосы до пояса почти и густые такие, а в ушах на чуть вытянутых к верху кончиках серьги колечки. Говорят у них, у кого магия сильная, у тех глаза огнем полыхают. У этого в темноте светились, словно не Иной лежит на лавке, а кот там притаился и одни глаза и сверкают.
   Моя обретенная подруга снова замолчала, что-то обдумывая.
   -- А еще я слышала о Иных с хвостами как у змей, в тумане говорят их хараи. Но не видела я их. Хашшаси их у нас называют. Еще батька мой встречал как-то в лесах наших "туманников". Эти как призраки, но батька мой говаривал, что туманник ему жизнь спас, голыми руками медведя удушил, и беду от него отвел. Я вот думаю, что тот, кто из тумана соткан, наверное, кого-то удушить не может. Значит, они такие же, как мы. Магия, наверное, у них особенная. Вон "безликие", лица один к одному, а соседка моя говорила, что это маска их, а под ней все они разные. Она женщина серьезная, муж ее в молодости лесничим был, а те, кого только не видели. На самом севере еще остались "ледяные", но они всегда жили обособлено. Людское тепло их убивает, так что носа своего в наши варданы они не кажут. Им и там хорошо, сильные они, да и немало их. Но главное, что наши земли им ни к чему, тепло слишком у нас. Войны с ними мы бы не пережили. Больше ни о ком не слышала, может и еще какие расы существуют, кто ж его знает.
   На улице что-то грохнуло, и послышалась отборная ругань. Мы же любопытно уставились в окно. Там бегали мужики, таскали какие-то коробки и что-то друг другу гневно выговаривали. По всей видимости, при разгрузке обоза что-то перевернули.
   --Вот косорукие, -- засмеялась Селестина. -- Я и представить раньше не могла, какое это счастье, когда вот такая жизнь мирная кругом. Когда такой проблемой кажется упавший ящик или отвалившееся колесо. По первой думала, не переживу горя своего, а потом поняла, что жить надо во что бы то ни стало.
   Она крепко сжимала мою руку, словно боялась, что я исчезну. Я пригладила ее непослушные курчавые волосы
   -- Мы переживем. Все переживем Селестина.
   -- Говори со мной хоть изредка, мне приятно слышать твой голос.
   Я не знаю, сколько мы так с ней просидели, держась за руки и разговаривая. Конечно, рассказывала в основном она. И не спрашивала меня о лишнем. Изредка я отвечала. Нам было тепло друг с другом. Словно подруги.
   Когда пришел целитель, на улице уже стемнело. В комнату наконец-то затащили еще одну кровать для меня, а то все на полу на одеялах ютилась. Застелив постель свежими простынями, мы легли отдыхать. Селестина уснула сразу, в комнате слышалось ее легкое сопение. Я же лежала и смотрела в окно. За грязным в разводах стеклом ходили люди, эхом доносились разговоры, фыркали лошади. Там кипела жизнь.
   Тут же в комнате было тепло и уютно.
   Утро для нас с Селестиной началось с громкого стука в дверь. Спросонья создалось ощущение, что к нам не иначе как горный медведь ломится. Похоже, надеяться на то, что дверь оставят в покое, было высшей глупостью.
   -- Кого там с рассветом Тьма притащила, Стужа им в одно место, -- Селестина со стоном села на кровати. -- Ниори, ты спишь? Открой, пока эту хибару подчистую не снесли.
   Деваться было некуда, пришлось вставать и открывать. Осмотрев себя, убедилась, что мое ночное одеяние в виде длинной мужской рубашки скрывает достаточно ноги, я поплелась к двери. В нее так тарабанили, что она буквально ходила ходуном, даже страшно к ней приближаться.
   -- Да идем уже, хватит дверь выламывать! -- Селестина ну явно была с раннего утра не в духе.
   Пришлось открывать. На пороге стоял всего один мужчина, я даже за спину ему заглянула, чтобы проверить, что там не при прятался еще с десяток молодцов, выносивших дверь.
   -- Простите, вия, надеюсь, я вас не разбудил?
   Вот не знаю, что за эмоции отразились у меня на лице, но великан смутился и виновато пошмыгал носом. А потом так и вовсе не произвольно отступил на шаг. Я же выразительно так уставилась на небо, надеюсь, он заметит, что все еще на темное небо.
   -- Что там, вия? - глухо поинтересовался он и тоже задрал голову вверх.
   -- Солнце там еще не взошло, уважаемый вий, вот что там! - Селестина, похоже, первой поняла мой намек на обстоятельства так сказать. - Все порядочные люди спят!
   Как ни удивительно, но мужик смутился еще больше. Похоже, тот факт, что еще слишком рано для визитов, только сейчас пришел ему на ум. Но между тем он уверенно вошел в дом.
   Прошмыгнув мимо него, я залезла на койку и спрятала ноги под одеяло. Пол был очень холодным, да и комната уже остыла. Мужик оказался колоритным. Высокий, мускулистый, но не слишком широк в плечах. На нем была все та же черная форма, что и на остальных воинах, но мех его плаща оказался рыжим. Такой насыщенный огненный цвет у ворсинок, что невольно приходил на ум вопрос, что же это за животное такое.
   Мужчина тем временем, не обращая внимания на повышенный интерес с нашей стороны к его внешности, выдвинул стул и поставил его между нашими кроватями. Уселся и с обстоятельным видом закинул ногу на ногу.
   --Э... Уважаемый, а вас не смущает, что мы с подругой практически раздеты и сидим в кроватях перед вами? -- немного взволновано спросила Селестина.
   -- А я к вам не свататься пришел, времени у меня на ваши женские причуды мало, -- голос его звучал хрипло и словно проникал под кожу, вызывая толпу мурашек.
   Его глаза были темными, но какими-то теплыми. Да и, вообще, весь облик этого воина казался неоднозначным. Странный сероватый оттенок кожи, длинные темно-пепельные волосы, собранные в высокий хвост.
   --А глаза у вас светятся? -- этот тихий вопрос как-то сам собою у меня вырвался, но так хотелось увидеть, их сияние.
   Мужчина захлопал глазами, похоже, все шло не по его сценарию.
   -- Сейчас проверим! -- и я не поверила своим глазам, потому как Селестина одним резким выдохом погасила ночной фонарь на своем столе. Огонек встрепенулся и погас, магия, его усиливающая, чуть померцала и комната погрузилась в полумрак.
   -- Смотри, Ниори! Я же говорила, на кота похож! -- моя подруга ликовала, я же смотрела во все глаза на настоящего снежного Иного. Его глаза сейчас и, правда, были похожи на кошачьи, и сверками загадочным красным огоньком.
   Мужчина недоуменно на нас уставился. Он явно не привык к такому к себе отношению. Хмыкнув, он красивым резким пасом большого и указательного пальца вновь зажег ночной светильник. Комната наполнилась неярким светом.
   -- Насмотрелись?! А теперь серьезней, вии. Меня зовут гер Обертон. Мною сегодня ночью был перекрыт тракт на Вьюжный перевал. Больше в течение двух недель как минимум туда не поедет ни один пассажирский или товарный обоз. Некоторое время назад были доставлены сумки и вещи, найденные у уничтоженных грабителей. Вы можете забрать среди них свои. Потом либо поедите со мной в Шорхат, либо останетесь здесь, ждать пока откроют дорогу. Выбор за вами. Я отбываю через час с вами или без вас.
   После этого мужчина легко и даже грациозно поднялся, такое ощущение, что специально подчеркнул, что Иной и неспешно вышел. Хлопнула дверь. Мы молчали, переваривая полученную информацию.
   -- Похоже, это сама судьба! -- Встрепенулась Селестина. -- Так, Ниори, подъем, одеваемся и за вещами. Такого мужика я не упущу. С ним куда угодно.
   Я прыснула со смеху кто, о чем, а Селестина о вечном и прекрасном. Но, тем не менее, я подскочила и быстро надела платье и сапожки. Гамаш у меня не было, хорошо, что хоть ткань была плотной, да и куртка, подаренная ви Марко, грела.
   Через пару минут мы уже искали коменданта, которому были оставлены обнаруженные у разбойников вещи. Искомый мужичок оказался даже на вид жадным и прижимистым. Субтильный, невысокий, он зорко осматривал нас глазками бусинками.
   -- Чего пришли так рано? -- недовольно фыркнул он в нашу сторону.
   -- Как сказали, так и пришли. Вещи наши где? -- Селестина, похоже, пришла к тем же выводам насчет коменданта, что и я, и решила первой пойти в атаку. -- Где мои сумки, чемоданы, надеюсь, в целости довезли?
   Странно, но вот никаких чемоданов у Селестины я не помню. Сумка да была, но больше поклажи никакой не было.
   -- А какие у вас сумки, уважаемая? - мужичок прищурился еще сильнее, -- Опишите-ка их.
   -- Как это, какие? -- Селестина даже ножку вперед выставила. -- Хорошие, добротные, два чемодана серые с розовой вставочкой по бокам. Надеюсь, внутрь не залазили, узнаю, что копались в моем белье, пожалуюсь гер Обертону. Сумка еще была синяя, дорожная, я все помню, что там было. Пропажу сразу обнаружу, так что если ухватили чего, лучше сразу верните. У моей подруги сумка серая военная, большая. Все сюда тащите.
   Вид у моей подруги был уверенный и грозный. Мужичок пошмыгал недовольно носом, но все-таки отправил двух пацанят, помогавшим ему, за описанными вещами. Мы остались ждать. Я решала осмотреться, все же интересно было, как все устроено у северян.
   Комендант расположился в отдельном домике, внешне он ни как не отличался от прочих. В том числе и от того серого и невзрачного однокомнатного помещения с уборной, в котором ночевали мы. Внутри же все обустроено немного иначе. Комнат в доме было как минимум две. Стены внутри деревянные, не крашенные. От них даже пахло ненавязчиво смолой. Большое окно пропускало много света, но вот странность, стол коменданта находился в самом темном углу, словно прятался сидящий за ним мужик от солнечного света. Кроме стола этого и небольшого шкафа с полочками, стоящего почти впритык к нему, более в помещении мебели не наблюдалось. Ни дивана, ни кресел, даже стула лишнего здесь не обнаруживалось, так что о каком-то даже призрачном уюте даже речи не шло.
   Между делом дверь во втором помещении отворилась и в комнату, таща чемоданы, вернулись мальчишки. Вот теперь я поняла, что задумала моя подруга. Вещи эти были мне знакомы. Эти чемоданы принадлежали той самой склочной женщине, что ехала с нами. Я поразилась расчетливости и смекалке Селестины. Вот уж действительно, кто в этой жизни не пропадет.
   Скоренько подхватив чемоданчики и свои сумки, мы быстро отправились обратно в свой временный домик. И хотя Селестине было еще тяжело ходить, о чем свидетельствовало ее тяжелое дыхание и проступившие капельки пота на лбу, она ни сколько от меня не отставала и упрямо шла вперед.
  
   Глава 8
  
   В добытых не самым честным образом сумках мы обнаружили настоящий клад. Погибшая такой страшной смертью женщина оказалась отнюдь не бедна. Чемоданы были битком набиты вещами.
   Скептически поглядев друг на друга, мы принялись быстро перебирать их. Тут обнаружились гамаши из такой чудесной тянувшейся ткани, какой я не то, чтобы не видела, а даже и представить о такой не могла.
   -- Вот это да! Это симутская шерсть. Да это стоит состояние! - Селестина от восторга аж в ладошки похлопала. - Ну-ка одевай. Одни мне, одни тебе, - в меня полетели черные плотные штанишки. - Главное, чтобы не были короткими.
   Быстро одевшись, убедилась, что в этом северном мире я явно коротышка, потому как часть штанины свисала со стопы. Но Селестина быстренько, оценив, как на мне сидят эти дорогущие гамаши, подкатила их на два раза.
   -- Ну, длинное не короткое, -- философски подытожила она. -- Так что у нас еще есть? -- моя заботливая подруга вновь стала рыться в чемоданах.
   На кровать полетели платья, пара ночных рубашек, носки, плащ, за ним второй.
   -- Вот знаешь, что странно? -- задумчиво протянула она, а я покачала головой. -- Оно все новое, вот смотри, тут еще печать есть, -- она указала на плащ, на подоле которого была прилеплена какая-то тряпица. -- И тут смотри. И здесь! Похоже, попутчица наша контрабандой шмоток занималась. То-то дерганая такая была. Если бы местные торговцы прознали, несдобровать бы ей. Но не будем о покойных плохо, нам ее темные дела только на руку оказались.
   Я подтащила к себе пару носков красивого голубенького цвета, такие пушистые и мягонькие на ощупь.
   -- Селестина, - тихо позвала я, -- а можно мне носочки?
   -- Ой, милая, да набирай себе все, что по размеру подходит. У нас же с тобой комплекция разная, нам тут делить нечего. Что-то увлеклась я, красавчик этот гер нам час всего дал. Возьмет и уедет без нас, с него станется. Так что быстро разбираем все по чемоданам. Если что, потом уже на месте еще раз все поделим.
   Так и сделали. Очень быстро Селестина раскидала вещи по двум чемоданам. Причем, я заметила, что мой был потолще ее.
   --Так, тебе какой плащ, этот? -- перед моим лицом тут же был развернут черный шерстяной плащ с глубоким капюшоном отделанный черным мехом. -- Или этот? -- второй был серый с красивой белой меховушкой.
   --Первый, -- быстренько определилась я.
   -- Вот и славненько, его и оденешь! -- в меня полетел черный плащ. На ощупь он оказался мягким, а по весу неожиданно легким. Я потерлась чекой об мех на отделке и накинула на плечи обнову.
   Дальнейшие сборы заняли у нас примерно минут десять. После чего мы закинули в чемоданы наши собственные сумки и отправились на выход искать гера. Я же была безумно рада еще и тому, что книги мои никуда не делись и не пропали.
   Пока мы были заняты внезапно появившимся у нас гардеробом, на улице стало совсем светло. Солнышко пригревало не по-осеннему сильно. Да и народу вдоль дороги поприбавилось. У нашего временного домика столпились молодые мужчины, в серых длинных кафтанах, которые практически полностью скрывали их ноги. Я даже не обратила бы на них внимание, если бы не шепот, долетавший до меня с их стороны.
   -- Я же говорил, что там женщины.
   -- Какие красивые обе и что, правда, свободные?
   -- Да вроде да.
   -- Может, познакомимся с ними?
   -- Да поздно их уже гер Обертон заприметил, говорят, как с ними побеседовал, так сам не свой вернулся. Велел обозы не выпускать, пока он сам не уедет.
   -- Да-да, -- подтвердил слова говорившего другой мужчина. -- Он самолично повозку готовит, все, что есть одеяла на станице, в нее стащил. А сам как шальной метается. Странно все это.
   --Да он же Иной, чистокровный. Кто же знает, что у него в голове творится, но лучше не нарываться. Бессоны, вообще, бешенные. Женщины красивые конечно, но с бессонскими псами связываться себе дороже.
   -- Жаль! Хорошенькие девицы! - мужской шепот смущал и настораживал одновременно.
   -- Я ритуальный браслетик вон той курчавой блондиночке бы надел!
   Селестина, после этих долетевших до нас слов, как-то даже дернулась. И я поняла, что она тоже слышит их разговор. Прикрыв дверь в дом, мы все так же мялись с чемоданами у крыльца, с любопытством вслушиваясь, что же еще о нас скажут. Вот только подслушивать и дальше у нас не вышло, потому что мужчин окликнул, по-видимому, их командир, и они спешно удалились.
   --Ты их слышала, Ниори?-- шепнула мне Селестина.
   --Ага, -- откликнулась я, -- тебе браслетиком грозили, -- поддела я подругу.
   --Ниори, -- глаза подруги светились озорством, -- вообще-то, мы обе блондинки.
   -- Но курчавая только ты - четко подметила я
   Посмеявшись, мы теперь уж точно отправились искать гер Обертона.
   Нашего утреннего визитера обнаружили быстро. Он стоял у небольшого обоза и давал какие-то указания своим воинам. Увидев нас, он взмахом руки отпустил их и двинулся в нашу сторону. Грации этому хищнику, заключенному в тело мужчины, было не занимать. Цепкие глаза пробежались по нашей одежде и чемоданам.
   --Ну, что же вии, вы даже раньше, чем было оговорено,- настороженно протянул он.
   -- Соскучились мы по вам гер, вот и решили поспешить, -- Селестина своей смелостью удивляла меня все больше. Так свободно разговаривать с этим Иным. Похоже, что и военачальник тоже был, мягко говоря, в изумлении. -- А сколько нам в вашей непременно теплой компании ехать придется?
   -- Вия! А вы, вообще, понимаете, с кем говорите? -- прищур глаз гер Обертона сделался совсем узким. Крылья его носа подозрительно подрагивали. Он вдыхал наш запах. Мгновенно вспомнив рассказ Михайло об хитрых Иных, что воруют чужых избранных, сидя по кустам, я решительно сделал шаг назад.
   -- Ну, конечно, гер, а что вас смущает? О, простите, мы не представились. Меня зовут Селестина из Вурдка, -- подружка величественно поддернула головой. -- А эта малоразговорчивая девушка Ниори.
   Ха! Похоже, мне показалось, и гер не изумлен, он был в шоке. Я наблюдала за ними со стороны, мне было любопытно поведение подруги. Я-то с мужчинами, вообще, вести себя не умела, а так хоть подучусь.
   -- Будем знакомы, - выдохнул мужчина.
   Видимо задор Селестины как-то влиял на меня. Потому как после ее представления, я исполнила величественный поклон, которым у нас обычно жрицы встречали представителей знати. Одна ручка грациозно отводится за спину, а второй в поклоне задеваем слегка землю у ног. Но при этом пальчики должны быть максимально вытянуты. Спинка прогнута, ножки не сгибаем. Эх, ведь помнила я еще что-то из прошлого.
   Все после этой моей выходки гер впал в ступор. Но надо отдать ему должное, он опять быстро взял себя в руки. Темные глаза опасно блеснули.
   -- Как все у вас занятно. Ладно, вии обоз для вас подан, располагайтесь! - гер Обертон указал рукою в сторону повозки и вежливо отошел в сторону, чтобы мы могли пройти.
   --А чемоданчики как же!? Такой сильный мужчина и донести не поможете,- невинно улыбаясь, проворковала подруга. Я была с ней солидарна, тащить чемодан самой совсем не хотелось.
   -- Вия Селестина, мне кажется, или вы действительно флиртуете и пытаетесь меня собою заинтересовать? -- глухо прорычал военачальник. Однако быстро же он раскусил нашу плутовку.
   -- Ну, что вы гер Обертон! Куда же мне, пустышке без крошки магии в душе, и на вас заглядываться,- глядя мужчине прямо в глаза четко произнесла подруга, - Не переживайте, я свое место знаю.
   Под хмурым взором мужчины, Селестина как-то разом подсобралась и понуро покачала головой. Плечи женщины опустились. Ухватившись за свой чемодан, она двинулась вперед, вот только гер встал на дороге, не желая ее уступать.
   -- Позвольте пройти, никто на вас не заглядывается гер, не переживайте так, - Селестина растеряно потопталась на месте, а я поймала ее взгляд. Ее красивые зеленые глаза покидала радость. Они стали серьезными, словно она вспомнила о чем-то. Лицо ее быстро теряло весь задор, становясь маской, холодной и отрешенной. Слова военачальника задели ее. Уж слишком неучтиво было с его стороны, указать женщине на недопустимость ее поведения. Жаль ее стало, словно в ней свет души погас.
   --А зря вия Селестина, вы на меня не заглядываетесь. Советую начать. Потому как меня вы заинтересовали. Надеюсь, вы понимаете, что это для вас означает, и будете вести себя соответственно полученной информации. Гоняться за вами по вардану у меня нет времени и желания! -- как-то нервно рыкнул гер и тут же добавил командным тоном: -- Забирайтесь в повозку.
   Дважды повторять не пришлось. Подлетев к телеге, я первая неуклюже забравшись наверх, потащила свой чемодан. От натуги даже вспотнула, но справилась. Потянувшись, я тронула подругу за плечо и показала на ее сумку. Она встрепенулась, виновато на меня глянула. С ее чемоданом все оказалось легче, а вот как подняться в обоз самой Селестине, я не представляла. Но подруга вновь удивила меня. Она запрыгнула. И только в телеге я увидела, чего ей это стоило. Руки ее дрожали, глаза мутной пеленой повело, лоб в испарине.
   -- Помоги, -- тихо выдохнула Селестина и заметно качнулась.
   Я подхватила ее за плечи и дотащила до скамьи. Рухнув на нее, женщина закрыла глаза. Ей было очень плохо, полученные после нападения разбойников увечья давали о себе знать. А я не представляла, чем помочь.
   -- Вот я дура, Ниори. Он меня только, как будущую любовницу и воспринял. Дура я дура. Выставила себя клушей легкомысленной, -- Селестина заплакала, тихими и от того еще более горькими слезами. -- Забылась я. Не смотрят они в серьез на пустышек, на тех в ком магии крупицы. Ни будет у меня в жизни ничего хорошего.
   Она плакала с закрытыми глазами. Сквозь длинные светлые ресницы пробивались слезинки и медленно скатывались по ее гладким бледным щекам. Я обняла ее, совсем растерявшись, и принялась укачивать как маленькую. Я понимала, что дело не только в гере, просто мужчина стал последней каплей, добившей выдержку этой сильной женщины. Она сломалась.
   Вот так внезапно и закончился ее запас стойкости.
   Вокруг ходили мужчины, не замечая нас. Что-то грузили, что-то оговаривали, даже переругиваясь меж собой. Несколько раз совсем близко с повозкой я слышала гер Обертона, он был явно зол. В его красивом чуть хриплом голосе звучала сталь и, каждый раз, стоило ему прикрикнуть на какого-нибудь мужика, я непроизвольно втягивала голову в плечи. Вот и сейчас он отчитывал кого-то невидимого за телегой, а страшно было мне.
   -- Устроились? -- гер Обертон в один прыжок залез в обоз и стал осматриваться. -- Укрывайтесь плащами, а на лавки постелите одеяла. Они лежат под сиденьем. К обеду будет снег, похолодает... -- его взгляд, наконец-то, натолкнулся на нас, а затем скользнул на заплаканную побледневшую Селестину. -- Что у вас происходит?
   Я отошла от подруги, открывая ему бледную дрожащую женщину. Мучаясь от боли в теле, она все еще плакала, тщетно пытаясь скрыть лицо в ладонях.
   -- Мы хорошо устроимся гер, не переживайте, -- выдохнула она чуть охрипшим голосом. -- Ниори, доставай одеяла, я сейчас помогу тебе.
   Ага, поможет она. Селестина явно не понимала, что походит сейчас на фарфоровую статуэтку. Такая же бледная. Она сделала попытку встать, и была тут же остановлена крепкой рукой мужчины, опустившейся ей на плечо. Отвернувшись, я полезла за одеялами. Под лавкой их обнаружилась целая стопка. Вытаскивая пледы и тонкие перины, украдкой следила за тем, что происходило за моей спиной.
   -- Тебе плохо девочка? -- присев, Обертон погладил Селестину ладонью по щеке.
   -- Нет, мы, девки простые, крепкие. Не берите в голову, все со мной хорошо.
   Мужчина хмыкнул.
   --Я не Древний, девочка, не путай. Я Иной, истинный Иной. И мне все равно, сколько магии плещется в твоей крови. А теперь честно, глядя мне в глаза, рассказываешь, что и где болит, хорошая моя. Иначе мы разбираем обоз и остаемся здесь все вместе. Подругу пожалей.
   Селестина смутилась и опустила голову, смотря на свои, сомкнутые на коленях, руки.
   -- Ничего не болит, просто не отошла еще от ... - она умолкла, краска стыда залила ее лицо.
   Глаза мужчины потемнели. В них появился какой-то зловещий красный огонек.
   -- От чего не отошла, Селестина?
   Я поймала его взгляд и закачала головой, давая понять, что продолжать этот разговор не стоит. Он сощурился и тут взгляд военачальника стал еще страшнее. Глаза вспыхнули яростным пламенем.
   -- Кого из вас осматривал целитель? -- этот вопрос гер Обертон адресовал четко мне, и я тихо подняла руку и указала на Селестину.
   Похоже, что военачальник предположил, что это меня изнасиловали разбойники. А теперь осознал свою ошибку. Осознал и проникся. Поднявшись, он осторожно усадил меня возле подруги и принялся сам стелить одеяла на лавку.
   Потом крикнул:
   -- Симон мне сюда еще с десяток одеял, две подушки. Потом тащишь Григора. Выполнять быстро, -- отдав четкий приказ кому-то стоящему рядом с обозом, он повернулся ко мне. -- С тобой, что такое произошло? Отчего такая бледная и худенькая? У тебя рана открытая, я чувствую кровь. Почему Григор осматривал только одну женщину, если ранены обе?
   Озвучивая вопросы, гер словно прожигал меня взглядом. Селестина услышав его слова, все же поднялась.
   -- Не кричите на нее. Она совсем еще девочка.
   Чувствуя себя неловко от расспросов, я схватила первое попавшееся одеяло и принялась стелить его поверх уже наваленных на скамью.
   --Давай помогу, -- Селестина неловко взяла одеяло из моих рук и тут же взлетела на противоположную от меня лавку.
   Обертон расшаркиваться не стал. Просто усадил ее на постеленные одеяла. Да так ловко и быстро, что Селестина даже понять не успела, как переместилась в пространстве. Говорить ничего гер не стал, одного взгляда было достаточно, чтобы вся охота мне помогать у нее отпала. Да и я прекратила возню и притихла.
   Через пару минут нам доставили подушки и явился целитель, похожий на крепкого гнома.
   -- Осмотреть, -- грубо гаркнул на него гер. - И объясни, почему ты не заметил, что вторая девочка ранена?
   -- Ее рана нанесена магическим оружием, - пролепетал целитель,- я тут ничем помочь не могу. Она излечится сама, просто нужно время. Девочка-то маг и сильный.
   --Да что ты говоришь,- раздраженно с издевкой произнес гер,- Раз маг так и лечить не нужно, заживет как на собаке. Осматривай обеих!
   Да, голос у военачальника хорошо поставлен, пробирал до самих внутренностей. Целитель подскочил к Селестине и принялся ощупывать да опрашивать. Потом чего-то дал ей выпить. И кинулся ко мне. Бесцеремонно повернул на живот и задрал платье выше талии. От стыда и смущения не то, чтобы лицо покраснело, волосы порыжели, наверное.
   -- Ну?! -- снова рыкнул военачальник на слишком бестактного целителя.
   -- Все в порядке, гер Обертон,- затараторил Грегор, - рана затягивается. Она не свежая, но я бы сказал смертельная. И это странно, не понятно как девушка добралась до нас.
   -- Раз еще живая, то и рана смертельной быть не может, - вскипел гер, - не раздражай меня еще больше. Что со второй женщиной?
   -- Ходить вии еще рано, - быстренько отчитался целитель,- Надобно, чтобы все поджило внутри. Деток рожать сможет. А так ничего угрожающего жизни. Крови, конечно, много потеряла, во время ее девушка нашла. Проехали бы мимо, не жить ей. Чтобы после надругательства....
   -- Заткнись - взревел Обертон, - деликатнее будь!
   Целитель вмиг побелел и проблеял.
   -- Чтобы окончательно все поджило, рекомендую дня два лежать и кушать плотно. Потом расхаживаться. Не нервничать, покой ей нужен.
   -- Свободен, -- взмахом головы Иной отпустил целителя. Повернувшись к Селестине, он долго ее рассматривал. Она же взгляд отводила, стыдно ей было.
   -- Я уже сказал, Селестина - кудряшка, начинай на меня заглядываться. И не надо меня смущаться. Ехать нам три дня. Будете со своей молчаливой подругой лежать, не вставая, и много кушать. Я сам сяду за возницу, если что не так, просто говорите мне.
   После этого подруга была уложена удобно на гору одеял и укрыта сверху еще как минимум тремя. Гер Обертон еще немного посидел перед ней на коленях, поглаживая по вьющимся светлым волосам. Он словно решал для себя что-то. Потянувшись, он поцеловал женщину в висок.
   -- Все отдыхайте, - он поднялся и неожиданно добро взглянул на меня. -- Ты тоже ребенок укладывайся, вся худенькая аж светишься, - это было адресовано уже мне. -- Чуть позже я вас покормлю.
   После этих слов военачальник удалился, а мы с Селестиной смотрели друг на друга и молчали.
  
   Глава 9
  
   Практически весь первый день путешествия в Шорхат, мы крепко спали, отогреваясь под толстыми одеялами. Будили нас только для того, чтобы заставить поесть и справить в кустиках нужду. При этом гер Обертон зорко следил, чтобы Селестина много не ходила и не утомлялась.
   Как и обещал военачальник, ближе к вечеру с неба стал сыпаться мелкий снег. Для меня это было маленькое чудо. Высунув руку из-под одеяла, я ловила снежинки и долго рассматривала их. Раньше я только читала о снегопадах, метелях и сугробах, сейчас же видела эту красоту наяву. Снег усиливался, и на землю оседали уже крупные хлопья, равномерно окутывая ее белым покрывалом. Это было красиво и холодно.
   -- Ты так радуешься, словно снега не видела, -- подняв голову, я встретилась взглядом с темными глазами гера. -- Сколько тебе лет девочка?
   Я не знала ответа на этот вопрос. Наверное, мне было около тридцати, может меньше или больше. Поэтому я не ответила, а лишь неопределенно пожала плечами. Больше мужчина вопросов не задавал. Вдоволь насмотревшись на снегопад, я снова уснула. Ночь прошла незаметно, не было привала с костром и горячим ужином, о котором так часто пишут в приключенческих рассказах. Отряд даже в кромешной тьме упрямо продвигался вперед.
   Наутро меня разбудила Селестина. Она сунула мне в руку бутерброд с вяленым мясом и снова зарылась в свои одеяла. Настроения у нее не было. Она выглядела подавленной и утомленной. Даже улыбаться перестала, все время лежала и молчала. От постоянной тряски у нее все тело болело. Я ее прекрасно понимала.
   Время тянулось нескончаемо. Выпавший за вчерашний день снег растаял, и теперь всюду была грязь и слякоть. Телега с чваканьем пробиралась вперед по размытой дороге, угрожая увязнуть в ней всеми четырьмя колесами. Гер Обертон старательно объезжал лужи и держался ближе к обочине. Но пару раз помахать лопатами мужчинам все-таки пришлось, откапывая нас из грязи.
   Второй день пути оказался еще более унылым.
   С неба нескончаемо моросил нудный мелкий дождик, навевая смертную тоску. Одеяла отсырели и уже не грели. У меня от лежания уже ноги затекли, колени крутили, и рана на спине дергала, словно кто-то в нее толстые иглы тыкал. От холода к тому же зуб на зуб не попадал. Подруга мучилась не меньше моего, в голос постанывая. Гер, видя наше с Селестиной состояние, злился и подгонял лошадей.
   К вечеру мужчины добрались до какого-то юрта. Отправив нас под присмотром пары воинов в таверну покушать горяченького и погреться у камина, гер занялся повозкой. Отдав все наши одеяла, поменял их на сухие и теплые. Соорудил с местным плотником некое подобие навеса от дождя. И когда мы уже вышли из таверны с Селестиной и сопровожатыми, мужчины проверяли оси колеса.
   Еще спустя час сменили лошадей и вновь отправились в ночь.
   -- Селестина, -- позвала тихо я подругу, она открыла глаза. -- Расскажи что-нибудь.
   -- Что рассказать? -- подруга явно не желала вступать в диалог.
   Я пожала плечами, стало как-то неудобно, что побеспокоила ее.
   -- Не знаю я, Ниори, что тебе рассказать, болит все, сил нет, -- она тяжело и протяжно вздохнула. -- Спи, время позднее, еще наговоримся, как легче станет.
   Мне же не спалось. Было как-то неспокойно на душе, страшно. Что меня ждет в этом Шорхате. Душа разрывалась от сомнений и тревог. Хотелось забиться под одеяла и не вылезать оттуда никогда.
   А утром меня ждала сказка!!!
   За ночь выпало много снега, и теперь он небольшими сугробами укрывал все вокруг. Словно мир отбелился. Даже веточки на деревьях стали белоснежными. Хотелось спрыгнуть с повозки и потрогать все вокруг.
   Это было в стократ великолепнее того, что описывали в книгах. Волшебно. Мир стал белоснежным!
   ***
   Утром третьего дня вдалеке показался город.
   Для меня он стал полной неожиданностью. Не было никаких городских стен и дозорных башен, как на юге. Не наблюдалось вдалеке рвов и массивных ворот. Город абсолютно ничем не был защищен от нападения. Словно и не боялся тут никто врагов. Удивляли и дома жителей. Двухэтажные деревянные строения на высоком, крепком фундаменте, похожие друг на друга, и даже крыши у всех были однотипного яркого красного цвета. Зачем такая броская расцветка черепицы? Для меня южанки все это было загадкой.
   -- Селестина, а почему у домов крыши такого цвета? - не удержавшись, поинтересовалась я
   -- А почему ты задаешь постоянно такие странные вопросы, - вместо подруги ответил вопросом на вопрос гер Обертон.
   Смутившись, я притихла и накинула на голову одеяло.
   -- В сильный снегопад, Ниори, дом заметает полностью, а из-под снега пришедшим на помощь куда проще заметить яркую крышу, чем простую деревянную. У нас крыша всегда была желтой. Мы с сестренкой ее каждую осень подкрашивали, - сделав вид, что не заметила выпада мужчины, доходчиво все разъяснила Селестина.
   Какое-то время мы ехали по жилым кварталам. Рассматривая дома с низкими заборчиками, я постоянно выглядывала из повозки. По дорогам бегали дети. Женщины таскали воду с колодца. На лавочках о чем-то тарахтели старушки, провожая абсолютно всех зорким взглядом. Вроде город и город, но чувствовалась какая-то неправильность, чего-то не хватало.
   Уже ближе к центру поселения, я поняла чего.
   Здесь не наблюдалось под лавками собак и кошек, не кудахтали вездесущие курицы и под забором не паслись козы. Не было огородов и даже палисадников с цветами. Все то, что являлось неотъемлемой частью южных городов, здесь отсутствовало.
   На центральных улицах располагались магазины. Повсюду пестрили броские яркие вывески: "Готовая одежда", "Сапоги на любую ногу", "Перины и подушки", "Пирожки и булочки", "Мясная лавка" и много других. Я вертела головой во все стороны. Чуть поодаль от домов на небольшой площади раскинулся базар, оттуда доносились крики зазывал. Торговцы расхваливали во всю мощь горла свои товары, стараясь, перекричать друг друга. Так по центральной оживленной улице мы доехали до добротного моста, раскинувшегося через широкую речку, а вот за ним я увидела настоящую крепость, окруженную массивными высокими каменными стенами. Именно туда и направлялся наш отряд.
   Селестина, так же как и я, с любопытством осматривала все вокруг.
   --Знаешь, Ниори, никогда не была в городе, а уж крепости вардов и подавно не видела. Ту намного оживленнее, чем в нашей деревне.
   За последний день нашего путешествия ей стало гораздо лучше, но вот в сторону гера Обертона она больше не смотрела. Зато мужчина был явно заинтригован, и чем большее безразличие с ее стороны он видел, тем более тяжелый натиск наблюдался с его стороны. Он Селестину разве что на руках не носил. Мне было неудобно, но жутко любопытно наблюдать, как Иной добивается своей женщины. А что она именно его, я чувствовала душой. Неправа моя подруга, думая, что гер видит в ней лишь постельную утеху, это было гораздо серьезнее. И не врал он, признаваясь ей в своей "заинтересованности".
   Что-то давно забытое вспыхнуло в моей памяти, я пыталась поймать воспоминание о чем-то важном, но не могла. Словно и со мной случалось когда-то такое, будто была и я важна и меня любили.
   --А знаешь, Ниори, я думаю, мы с тобой тут не пропадем. Смотри, сколько казарм виднеется за стеной. Найдем там себе мужей достойных, таких от которых и детишек рожать захочется, -- Селестина указала мне на длинные здания, словно встроенные в стены крепости.
   Это и были казармы. Повозка резко дернулась, гер обернулся и, прищурившись, глянул на Селестину
   -- Ну, если тебе не жаль бедолаг, то попробуй захотеть от кого-то из них сына, -- похоже, игра в воспитанного и заботливого кавалера военачальнику надоела, и он решил идти напролом. -- Сегодня же наденешь мои браслеты, и можешь начинать хотеть ребенка .... От меня.
   Он как-то зло усмехнулся и отвернулся. Всю оставшуюся дорогу он молча насупившись правил лошадьми, запряженными в телегу, поэтому поговорить нам с Селеной почти не получалось, он ловил каждую фразу, произнесенную подругой и четко контролировал каждое наше движение.
   --А если я не хочу браслеты, может, я не согласна на такого избранного, -- не выдержала Селестина, возмущенно села и упрямо сложила руки на груди.
   --А кто тебя спрашивать будет, красивая, -- Обертон даже хохотнул как-то злобно. -- Ты разве не слышала, что про таких, как я рассказывают?
   Селестина пренебрежительно фыркнула в его сторону и неожиданно проказливо подмигнула мне.
   Видимо, кто-то вел подпольную войну и буквально выводил потенциального супруга из себя. А я-то думала, что и правду страдает она. Мне такой шустрой и находчивой как Селестина никогда не стать. Я слишком неуверенная и трусливая, в жизни бы не рискнула так с мужчиной разговаривать. Да я, вообще, мужчин боялась. Сколько девушек насиловали на моих глазах там, на улицах приграничных к Туманной стене городов, и вот так ярко себя демонстрировать и привлекать к себе внимание, я ни в жизнь бы не стала. А Селестина буквально играла на нервах гера.
   Между тем, мы въехали в широкие ворота и направились к главному зданию. Вокруг носились мальчишки подростки, одетые в одинаковые серые кафтаны. Один из них кинувшись наперерез телеге, схватил брошенные гером поводья и мягко остановил лошадей. Двор оказался очень большим, он вмещал в себя площадку для тренировок и небольшой парк с низкими деревьями, которые, даже сейчас окутавшись снегом, не скинули своей яркой красной листвы.
   Мы ждали. Гер неторопливо отдавал какие-то распоряжения, а потом и вовсе скрылся за резными дверями, ведущими в дом. Воины, сопровождающие нас всю дорогу, тоже разъехались в разные стороны, и мы буквально остались сидеть в телеге в гордом одиночестве.
   -- Ну и чего теперь, так и будем тут просиживаться, -- Селестине тоже не понравилась сложившаяся ситуация. -- Может, пойдем управляющего поищем и о работе спросим.
   Я закивала, соглашаясь с ней, сидеть тут у всех на виду, как куры на насесте было, по меньшей мере, неуютно. Встав и подхватив свой чемодан, я неуклюже спрыгнула с обоза. Селестина двинулась вслед за мной. Я подхватила ее чемодан, помогла его спустить, но сама Селестина очутиться на земле, так и не успела. Появившийся непонятно откуда гер Обертон подхватил ее на руки.
   -- Далеко собрались, вии? -- резко поинтересовался он.
   А вот потом случилось самое невероятное. Обертон, поставив Селестину перед собой, быстро сцапал ее правую руку и что-то на ней защелкнул. Не успела моя подруга опомниться, как он впился в ее губы очень глубоким резким и безумно страстным поцелуем. Мои щеки вспыхнули. Вот это да! Мужчина брал напором. Женщина в его руках не оказывала ни малейшего сопротивления. Он буквально окутал ее руками и вжал в свое тело.
   Шли минуты, а поцелуй все не прекращался. Проходящие рядом мужчины как-то завистливо хихикали. Не знаю, сколько бы еще продолжался этот страстный порыв, если бы за моей спиной не послышалось деликатное покашливание. Но на него военачальник, увлеченно исследовавший изгибы тела и глубину уст моей подруги, ни как не отреагировал. Между тем за моей спиной снова раздался, на сей раз очень громогласный, можно сказать чахоточный, кашель, похожий на звук утреннего горна. Обертон недовольно зыркнул на того, кто стоял позади меня. Селестину он не выпустил, напротив, спрятал женщину на своей груди, прикрыв сверху полами плаща.
   -- Может, познакомишь меня с избранной, брат? -- лица говорившего я не видела, но голос его был столь же глубок и красив, как и у гера.
   Желание повернуться и рассмотреть говорящего было очень велико, но воспитание взяло вверх. Я тихо отступила в сторону, освобождая ему путь вперед. Мужчина был очень высок и статен. Темно фиолетовый кафтан выгодно подчеркивал крепкое гибкое тело. Густые пепельные волосы, собранные в сложную косу спускались до поясницы. Воспользовавшись тем, что мужчина не обращал на меня внимания, я рассматривала его. Слегка вытянутое грубоватое лицо с высокими скулами и чуть впалыми щеками немного обветренно. А в больших светло-карих глазах плясали озорные угольки, выдававшие не только его прекрасное настроение, но и наличие, как минимум, Древней крови.
   -- Вульфрик! Откуда тебя Стужа принесла? -- Обертон был недоволен столь пристальным вниманием незнакомца.
   -- Как это откуда! Тут уже два дня вести летают, что мой кровный брат везет свою единственную. Мы уже и отметили это дело по-тихому. Два ящика глиельской настойки за твое счастье вылакали. Кто же знал, что ты окажешься самым удачливым.
   Обертон расплылся в улыбке и отодвинул плащ, открывая Селестину.
   --Ну, знакомься моя избранная Селестина. А это мой кровный брат вард Вульфрик.
   Мне кажется, что после этих слов моей подруге поплохело. Выходит, что наш гер не просто военачальник, а брат вардов клана. От такой новости и у меня бы в глазах померкло. Селестина как-то рвано дернулась и снова оказалась на руках своего хозяина. На ее руке сверкнул ритуальный браслет.
   --Красавица, фигуристая, все как ты и мечтал, -- вард Вульфрик скользнул взглядом по ножкам Селестины, а потом резко перевел взгляд на меня. -- А это что за мелкая пташка?
   Его глаза буквально впились в меня. Крылья носа чуть поддергивались, словно он втягивал в себя воздух. Я отступила на шаг. Не понравился мне его слишком откровенный взгляд. Это словно послужило для него сигналом, протянув ко мне руку, он схватил меня за ворот плаща и притянул к себе.
   В следующее мгновение я почувствовала его губы на моей шее, он скользил, лаская, по коже, вызывая неоднозначные ощущения. Но все это было неправильно и пугало. Его мягкие губы проделали дорожку из легких поцелуев вверх, с легким стоном мужчина прикусил мочку моего уха.
   -- Сияющая, аромат такой сильный и сладкий, -- я попыталась вырваться из его захвата.
   Но это было бесполезно, мужчина держал крепко. Я дергалась и била его кулаками по груди. А он продолжал водить губами по моему лицу, то ли целуя, то ли обнюхивая.
   -- Отпустите ее, не видите что ей неприятно, -- помощь пришла, откуда не ждали. На мою защиту бросилась Селестина, оттолкнув Обертона, она буквально оттащила от меня его брата. -- Не ваша она и нечего чужое лапать.
   Я малодушно спряталась за ее спину. А что, ей бояться нечего, ее Обертон защитит, а мне тоже как-то спасаться надо.
   -- Смелая у тебя женщина, Обер, -- вард хмыкнул. -- Ты ее ото всех желающих проверить спасать будешь, защитница?
   -- Ото всех, особенно от таких наглых, как вы, вард. Не видите, девочка невинная, чего руки распускаете, и так понятно, что не вы ее хозяин. Полюбовницей она вашей не станет.
   --Да ну, -- глаза варда Вульфрика озорно блеснули. -- Ты не позволишь, что ли? И как же ты мне запрещать собралась?
   --А я и не буду, -- Селестина выставила гордо свою пышную грудь вперед и указала пальчиком на Обертона. -- Он будет!
   --Мда, -- вард даже подбородок почесал от досады, -- сильный аргумент.
   Обертон же, не скрываясь, надсмехался над братом. Подойдя, он снова поднял теперь уже точно свою женщину на руки.
   -- Молодец, хорошая моя. Так и надо с ними со всеми. Пусть привыкают строем ходить, -- уже в голос, смеясь, он, посмотрел на меня. -- Хватай вещи ребенок и за мной, пока тебя прямо тут не полюбили.
   От таких слов я вспыхнула как мак, лицо горело от его откровенных слов. Это что получается, меня тут каждый любовницей сделать сможет, если Селестина не защитит. Ох, мамочка моя. Я с чемоданом рванула вслед на гером. Вот ни на шаг от них не отстану. И вообще, я тень Селестины и никак иначе.
   Обернувшись, я встретилась с пристальным взглядом варда Вульфрика. Он не сводил с меня глаз, в которых горел яркий красный огонек.
   "Еще увидимся, сладкая" - прочла я невероятную фразу по его губам. И это никак не могло мне привидится.
   Внутри дом оказался просто огромным. Просторный холл вмешал в себя несколько мягких диванов, стоящих вокруг низкого столика на кованных железных ножках. За ними размещались кресла с высокими спинками. Они были повернуты к огромному камину, в котором при желании можно было зажарить целого быка. Это же сколько дров-то нужно, чтобы протопить такой. Правда, сейчас он не был зажжен и все же размеры его поражали. С двух сторон камина располагались довольно крутые лестницы, ведущие на второй этаж. А под ними проходы, прикрытые светлыми деревянными дверями.
   -- Гласа, -- негромко позвал гер, и тут же из-за двери под правой лестницей выскользнула женщина с острым, неприятным каким-то лисьим лицом, -- устрой девочку и подбери ей обязанности.
   Появившаяся вия, зло зыркнула в мою сторону и тут же растеклась в сладкой улыбке, от которой лично у меня свело зубы.
   -- Всенепременно гер, как вы желаете.
   Но военачальник ее уже не слышал, развернувшись, он скрылся в правом крыле, унося на руках Селестину, которая морщившись, изучала эту самую Гласу, похоже, не мне одной она пришлась не по душе.
   -- Ну, чего встала, девка, пошли, найдем для тебя чулан поприличнее, - высокомерно бросила в мою сторону Гласа. - Что вы все претесь сюда!? Каждая в постель к варду прыгнуть готова.
  
   Глава 10
  
   Обещанным чуланом оказалась небольшая комната с минимальным набором мебели. В углу стояла узкая кровать, застеленная, о чудо, аж тремя одеялами. У противоположной стены разместился двустворчатый простенький даже грубоватый шкаф с покосившимися дверками. Но все это были мелочи. Главным достоинством моих апартаментов являлось большое окно с широким подоконником. Под ним стоял небольшой столик с придвинутым стулом.
   Вид из окна открывался чудесный.
   Со второго этажа, как на ладони, был виден небольшой скверик, где шумно играли в снежки дети. Налюбовавшись красотами за окном, я продолжила осмотр, оказалось, что и удобства у меня были индивидуальными. В небольшой узкой комнатке нашелся глиняный унитаз, около которого стояло полное воды ведро. Чуть дальше на узкой деревянной скамейке навалены пара тазов, ковшик и какой-то кувшин с отбитой ручкой. Над всем этим безобразием была натянута веревка, видимо для сушки белья.
   -- Мыться раз в неделю в бане, с остальными ходить будешь. -- Гласа презрительно морщила свой острый нос. -- Ждать тебя никто не станет.
   Покрутившись, еще немного она направилась на выход. Но у самой двери внезапно остановилась и обернулась.
   --Все обживайся, чтобы порядок тут был. Увижу, что мужиков сюда таскаешь, выгоню тебя в казармы, там будешь стелиться под них. Бордель мне тут не нужен, -- от такого заявления я на мгновение опешила, а эта противная женщина продолжала поливать на меня грязь. - И еще, замечу, что за парнями бегаешь вместо того чтобы работать, вылетишь с места в два счета. Много вас тут было, девок загульных, чего вообще сюда приперлась. Сразу бы и шла в казарму, им там шлюх всегда не хватает.
   От такой тирады мне стало не по себе. Да как она, вообще, может так разговаривать с незнакомым человеком. Вся из себя напыщенная. А лицо противное и мерзкое.
   Но похоже Гласа еще не все мне сказала, потому, как она продолжала нагло стоять в проеме и упирать руки в бока.
   -- Звать тебя как?
   Я покачала головой и указала на губы. Лишние даже пару минут с ней рядом находиться не хотелось, а уж чтобы заговорить с такой.
   -- Что ты мне тут тычешь, имя спрашиваю?
   Я снова покачала головой и жестом продемонстрировала, что говорить не могу.
   -- Немая, что ли? -- ее лисья рожа растянулась в счастливой улыбке.
   Вот есть же люди, которые просто счастливы, когда у других какие-то несчастье или проблемы. Вот эта самая женщина, что сейчас стояла передо мной, была определено из таких. До нее наконец-то дошло, на что ей указывают, и от понимания моей неполноценности ее настроение стремительно ползло вверх.
   -- Еще и ущербная,-- так-то слишком счастливо выдохнула она. -- Где только подобрали, из какой канавы выудили.
   Ну и гадкая баба, желчь так и льется, а перед гером была вся такая доброжелательная. Видимо мое презрение отобразилось на лице, потому что эта мерзкая Гласа поджала губы, но комментировать мое к ней отношение не стала. Крутанувшись, она почти вышла из комнаты. Но напоследок окатив меня еще раз презрительно высокомерным взглядом, пробубнила нехотя:
   -- Форму возьмешь у Каиры. Она на кухне. Завтра с горном, чтобы была на месте.
   С последней фразой раздался громкий хлопок двери, удар был такой силы, что аж крошки от штукатурки посыпались на пол. Мда и с такой гадиной мне работать. Хотя сколько их было в моей жизни этих обиженных судьбой озлобленных женщин.
   Одной больше, одной меньше.
   Вздохнув, я только сейчас поняла, что обманула. Я ведь не немая, и геру с Селестиной это известно. Зачем солгала? И что теперь делать? Малодушно решила продолжать изображать ущербную, а с Селестиной договорюсь, чтобы не выдавала. Говорить мне пока еще очень больно. Прикинусь немой, вопросов не нужных не будет
   Отправившись на поиски кухни, я очередной раз убедилась, что абсолютно ничего не знаю о жизни в большом доме. Я плутала по коридорам, бродила среди каких-то нежилых помещений и все никак не могла найти тот поворот, за которым обнаружу кухню. Дважды прошла мимо мужчин, стоявших под лестницей, вывернув очередной раз в большой холл, я увидела странные улыбки на их лицах.
   -- Ты что же заплутала, красавица? -- весело спросил один из них. -- Может, спасем мы тебя с другом. Что ищешь-то?
   Стыдно. Как же мне в этот момент было стыдно.
   -- Что к ущербной пристали? -- противный голос Гласы долетел до нас с верхних ступеней лестницы.
   Женщина неспешной походкой, виляя пышным задом, спустилась вниз и тут же окатила меня презрительным взглядом.
   -- Что, немая, заблудилась или по мужикам уже пошла? - по ее лицу расплылась мерзкая улыбочка. -- Кухня за моей спиной. Пройдешь в дверь и налево. Надеюсь, ты знаешь где у тебя лево?
   Я молча обошла ее и вошла в нужную мне дверь, которую до этого не замечала. Оглянувшись через плечо, увидела, что из холла удаляются и мужчины. Вот что они обо мне сейчас подумали? Эта гадина меня ущербной при них обозвала.
   Кухня обнаружилась сразу же за поворотом. Довольно большая комната с двумя окнами, выходящими во двор. За большим столом сидела женщина и что-то писала. Позади нее крутились девушки. Они занимались уборкой шкафов и мытьем посуды. Женщина, бросив на стол карандаш, подняла на меня глаза.
   --А, новенькая, ну проходи. Устала с дороги?
   Я кивнула
   --Ну, тогда не буду тебя задерживать и отвлекать от отдыха. Вон возьми, -- она указала рукой на стул, на котором стопочкой лежали какие-то вещи. -- Жду тебя завтра с утра, тогда и поговорим. Вон возьми бутербродов, ужин уже прошел, так что уж подкрепись тем, что есть.
   Подхватив со стула форму, я устремилась на выход из кухни. В процессе еще и успела прихватить большой бутерброд с тарелки под смеющимся взглядом доброй женщины. На толстом хлебушке, промазанном маслом, лежал пласт сыра и кусок вареного мяса. А сверху этот аппетитный шедевр украшали листики какой-то травы. На тарелке таких бутербродов было много, но я взяла всего один, чтобы не выглядеть наглой.
   Вернувшись, зажгла в комнате магические свечи. За окном быстро темнело. Но в помещении было светло и уютно. Перестелив белье на кровати, я принялась примерять форму. Естественно, она была мне велика в талии и чуть длинна. Но это ничего. Сидящее мешком платье скрывало фигуру и объемную грудь, так что лишний раз на меня из мужчин никто не взглянет. Мне сегодня и варда хватило с него облизываниями. Что-то больше подобных проверок со стороны потенциальных хозяев не хотелось. И вообще, надеюсь, что шустрая и сообразительная Селестина поможет мне прижиться. Все-таки такая подруга для меня, как дар Богов.
   Так за примерками и прошел остаток вечера.
   Одиночество меня не смущало, наоборот, дарило спокойствие. Слишком мало тишины и покоя было в моей жизни. Разложив все вещи из чемодана по полкам в шкаф, я отправилась стирать те, что носила в пути. В комнатке с тазиками открыла вмонтированный в стену кран, из которого в ведро бежала ледяная вода. Но и это было не страшно, потому что вдоль стен почти у самого пола были проведены горячие трубы в количестве пяти штук. По всей видимости, так отапливали комнаты. А что экономно, чем везде камины разжигать. Помыв эти трубы, я приспособила их для нагрева воды. Просто поставила к ним ведро впритык.
   Через час вода было уже теплая. Вот теперь можно было и слегка ополоснуться. Под лавкой за трубами имелся и слив для воды. Единственным недостатком была черная плесень под потомком, разросшаяся от влажности. Но от нее не сложно и избавиться. Но этим я займусь позже.
   Ополоснув тело и волосы, я переоделась в новую ночную рубашку, доходящую мне до пят. Она была очень мягкой и теплой. Помянув добрым словом попутчицу, от которой нам с Селестиной досталось такое сокровище и, пожелав ей счастливого перерождения, я скользнула в комнату. Покрутившись, я не удержалась и села на подоконник. На улице сгущались сумерки. Детей уже не было, лишь мужчины изредка проходили по тропинкам сквера по своим делам. С неба падали хлопья снега, медленно кружась, словно в танце. Было тихо и спокойно.
   И на душе царил покой, все же мне везло как никогда.
   Вспомнив всю неделю, что я нахожусь здесь на севере, я поняла, что, наконец, в моей жизни скользнула светлая полоса. Мечта обретала формы. Только за встречу с таким замечательным ви Марко и с Селестиной я должна по хорошему пару ночей в храме молитвой благодарить богов. А уж за то, что так легко нашла и где жить, и работу и подавно. Только сейчас я поняла, что даже про зарплату не спросила, хотя какая разница. Есть где спать и что есть, что еще мне нужно.
   Не знаю, сколько я так просидела на подоконнике, с блаженной улыбкой смотря в окно, когда мое внимание привлек отряд, въехавший в главные ворота. Вернее даже не отряд, а тот, кто ехал впереди. В отличие от остальных воинов, облаченных в черные одежды, на нем был серый кафтан и белый плащ. Его огромный вороной конь двигался грациозно и легко, словно не по рыхлому снегу, а по утоптанной дороге тракта. Даже сидя верхом незнакомец казался выше остальных на голову. Черные как смоль волосы ниспадали ниже плеч. Лицо с высокими скулами утомлено, будто мужчина не одну ночь провел в седле. Прямой нос и красивый изгиб бровей, подбородок с ямочкой.
   Всадник показался мне необычно привлекательным.
   Внезапно, словно почувствовав, что его рассматривают, он вскинул голову наверх и безошибочно нашел мое окно. Я вздрогнула, но ничего не успела сделать, ни спрыгнуть на пол, ни отвести взгляда. Серые глаза незнакомца пристально впились в мое лицо. Жуткий немигающий взгляд с разгорающимся невообразимым лиловым огнем, заполняющим всю радужку. Казалось, глаза его заполыхали.
   Завороженная мужчиной, я не могла отвести взгляда. Он подчинял меня. Со странным трепетом я разглядывала его лицо и принюхивалась. Так продолжалось несколько минут. Пока мужчина не отвернулся, усмехнувшись тонкими губами. А в моей душе вдруг расцвел страх и смятение. Слишком странные чувства вызвал во мне незнакомец.
   Спрыгнув с подоконника, я засобиралась спать. Юркнув под одеяло и потушив свечи, вслушивалась в тишину дома. А перед глазами стоял мужчина на огромном коне со стальным холодным взглядом.
   ***
   Мне снилось море, спокойное и размеренное. Яркая бирюзовая гладь и мелкие барашки волн, набегающие на мелкий желтый песочек. Свежий солоноватый воздух. Я словно дышала им. Резкие крики птиц, пикирующих на воду и хватающих с поверхности неосторожную мелкую рыбешку. Здесь все мне было знакомо.
   Все было родным, но безнадежно забытым.
   Скалы вдалеке, небольшие заросли необычных деревьев с длинным гладким стволом и огромными резными листами-ветками на вершине. А потом я увидела его - улыбающийся мальчик лет пятнадцати. Мое сердце защемило и ухнуло. Тепло разливалось внутри и понимание, что вот он - единственный и любимый. Я любила пока еще детской наивной любовью, не видящей плохого и верящей в чудесное семейное будущее. Мой желанный шел навстречу мне и улыбался, сердце билось в моей груди, оно грохотало от предвкушения, что вот сейчас он подойдет и признает, что слышит мою душу. От нетерпения я кусала губу. Но он не смотрел на меня, его взгляд был устремлен на другую, ту, что стояла поодаль от меня.
   Боль сковала все тело, отравляя душу горечью непролитых слез. Как же я могла это забыть, как я могла этого не помнить.
   Предательство!
   Предательство единственно подруги, предательство единственного, избранного. За моей спиной она соблазнила его. Не телом, нет. Детям неведома плотская страсть. Нет. Вовсе нет, она соблазнила его деньгами. Дочь богатого владельца нескольких рыболовных шхун. Ненавязчиво и порою прямо при мне она рассказывала ему, какой будет сладкой жизнь ее избранного. Какое будущее откроется перед ним, если он выберет ее, а не меня, внучку знахарки, выгнанную из новой семьи собственной матерью, дочь рыбака неудачника, чье тело не отдало море, посчитав недостойным. И он подался, с легкостью купился, забыв про любовь, сочтя ее ненужной и незначительной. Злость тлела внутри, выжигая те нежные чувства, что испытывала когда-то, убивала никому не нужную любовь, мою забытую любовь.
  
   Проснулась я, когда на небе еще горели звезды. Тихо лежала с открытыми глазами, осмысливая свое новое воспоминание.
   Зачем? Зачем память подкинула мне образ того, что когда-то затмевал для меня солнце?
   К чему? К чему мне лишняя боль, я и так знала, что одинока и никому не нужна, но лишний раз убеждаться в этом было горько и больно. А еще безумно обидно.
   На горизонте разгоралась заря. Небо становилось светлее. За окном просыпалась жизнь, заскрипели ворота, и весь мир вокруг огласил пронзительный звон колокола. Пока вставать.
  
   Глава 11
  
   На кухню я шла с опаской, моя внутренняя неуверенность возросла стократ. Вот что я буду делать, чем тут вообще женщины занимаются. Нет, убирать и мыть я умела и довольно хорошо, но вот все остальное. Я же ничего не знала о жизни в таких вот крепостях. Да что там, положа руку на сердце, я не знала, как в простых-то домах живут. Так что пробиралась на кухню я с замиранием сердца. На мое удивление там было пусто. Вообще никого. Может я где-то ошиблась, может, не сюда мне идти надо было. Нервно поправив свою форму, висящую на моих плечах, я озиралась по сторонам.
   -- А новенькая, рано ты, это хорошо. Сонь тут не любят.
   Это была та самая Каира, что вчера выдала мне одежду. Женщина средних лет с открытым заурядным лицом. Собранные волосы в пучок на затылке, чистое платье с белоснежным фартуком, она располагала к себе, несмотря на видимую строгость.
   -- Гласа сказала, что не говоришь ты, -- я закивала головой. - Это не беда, а может, грамоте обучена? - вот теперь я кивала с энтузиазмом. -- Это замечательно. Подожди-ка, сейчас я что-нибудь придумаю.
   Наверное, стоило признаться, что я все же не немая, но мое горло так болело, что каждое слово давалось мне со слезами на глазах. Лучше пока помолчу, а потом сознаюсь, что я не совсем немая, просто вынуждена молчать. Женщина тем временем покрутилась на месте, поковырялась по полкам и спустя пару минут, передо мной лежала темная тонкая разделочная доска, ветошь и кусочек мела, непонятно что тут делающего.
   --Вот теперь определимся с тобой. Я задаю вопросы, ты пишешь ответ, поняла?
   Я тут же написала на доске емкое: "Да".
   --Замечательно. Звать тебя как?
   "Ниори"- я решила оставить имя, которым наградила меня Селестина, называть истинное данное мне при посвящении в храме я не видела смысла.
   --Так, раньше работала поваром, швеей, прачкой или уборщицей?
   Подумав пару секунд, честно написала, что только уборщицей.
   -- Готовить умеешь, шить, стирать?
   На доске вывела постыдное: "Нет".
   Женщина, подперев щеку, оценивающе на меня смотрела. А мне с каждой минутой ее молчания становилось не по себе. Вот сейчас выгонит меня и все.
   -- Это даже хорошо, что честно ответила, значит, будешь учиться. Даже если замуж быстро выскочишь, а ты долго осаду наших хлопцев не выдержишь, все одно работать будешь. Чего дома сидеть, кровать охранять. Наши бывает и неделю стоят то на стене, то в карауле. А бывает и на границе с соседними варданами неделями пропадают, особенно если конфликт какой. Я мужа своего уж дня три не видела, а дома скукота. Тут же за заботами и разговорами время быстрее бежит и о разлуке только вечерами и вспоминаю. Значит, сегодня со мной на кухне будешь, буду учить тебя самому простому.
   Каира поднялась и вышла из-за стола, подойдя к доске, висящей над разделочным столом, что-то там изучала.
   -- Сегодня сделаем вареный картофель с печеной олениной на обед и похлебку пшеничную с овощами тушеными на ужин. Вот тебе и первое задание, почистишь пару ведер картофеля. Вот и посмотрим, что ты можешь и как быстро учишься.
   Я с опаской покосилась на два внушительных ведра с грязными круглыми овощами под столом. Ох, ты ж, мне же это за неделю не перечистить. Пока разглядывала свою предстоящую работу в ведрах, на кухню вошли еще четыре женщины. И началась суета. Они что-то быстро резали и складывали в большие глубокие тарелки. На печи уже стояла раскаленная большая сковорода, на которой скворчала яичница. Буквально за минуты на подносах появился завтрак - яичница с салатом из овощей. Туда же добавили внушительные кружки с каким-то отваром и все это быстро унесли, при этом каждая женщина несла сразу два подноса, по одному в каждой руке.
   -- Это завтрак для вардов наших. Ты про них что знаешь?
   Я пожала плечами и, подумав, написала: "Моя подруга Селестина с гером Обертоном, он ей браслет надел", потом подумав, добавила: "Больше ничего не знаю".
   -- Это тоже хорошо, много тут россказней про хозяев наших. Вардов всего трое - это единоутробные братья Сай и Итан, их брат по отцу Вульфрик. Ну, а геров и того меньше, всего двое - гер Обертон, кровный брат вард Вульфрика, и гер Каил, кровник вард Итана и вард Сая, братья по матери они. Оба наши гера чистокровные Иные. Варды же полукровки, а уж, какой там крови больше, никому неизвестно. Не любят они силой своей красоваться. Суровые у нас хозяева, но справедливые. За мелкие провинности наказывают, конечно, но без жестокости. А что до подруги твоей. Так и не жди ее раньше, чем через пару недель. Гер Обертон крутого нрава, хоть и не скажешь по нему сразу. Не выпустит он суженную свою так скоро тут разгуливать. Пока кровь его в ней не закрепиться, под замком сидеть будет.
   Я растерялась таким новостям. Ведь я ждала Селестину и думала, что вместе мы будем. А получается, одна я буду обживаться. Неуверенность снова змеей скользнула внутри. Без моей защитницы будет худо. Пока изводила себя сомнениями, Каира пошла к плите. Снова водрузив на нее сковороду, принялась жарить следующую партию яиц.
   --Мой Жавен меня вообще полгода не выпускал. Я все сопротивлялась. Ты же знаешь, что про Иных говорят, вот и я с детства наслушалась. А тут семьей мы перебирались с пограничных варданов, с востока на запад. Так по дороге ночью меня дремлющую муж и уволок с телеги. У батьки моего так семеро детей, меня и не хватились сразу, по разным обозам все сидели. Ох, сколько страху я пережила. Как утречком проснулась на руках незнакомца, чуть не померла. Ох, и кричала, и вопила, и угрожала, и с кулаками кидалась. А он знай, тащит меня вперед и ухмыляется, а у самого глазищи, что огонь пылают, кожа серая, волосы до зада достают. Красивый, конечно, но там со страху не до привлекательности его было. Так и притащил сюда. Тут в ту пору только пара домов была, да ямы под фундамент крепости выкопаны. А варды наши мальчишки еще, не многим старше меня. Хорошее время было, считай, Шорхат на моих глазах в столицу вардана вырос, а палатки военные в дома превратились.
   Так рассказывая мне свою историю, женщина сноровисто накрыла на стол. Салат. Шесть тарелочек с яичницей, горка вареного мяса, какая-то зелень отдельно на дощечке. И все это ароматно пахло, будоражило и без того разыгравшийся аппетит. Осталось только дождаться остальных и можно завтракать. Как назло, предательски, на всю кухню зажурчал мой живот в припадке голода. Ох, как неудобно. Мое лицо пылало от стыда.
   -- Ну, чего ты? Хочешь, есть, так не стесняйся. Еды у нас хватает. Что-что, а хозяева в этом не ограничивают, готовим, как видишь, всем одинаково: и вардам, и мужикам, что в доме работают. Бери вон мяско, на хлеб клади и ешь на здоровье, -- окинув меня взглядом, женщина запричитала. -- Худенькая вся, что тростиночка. Откуда же ты пришла. Самое маленькое платье мешком на тебе висит. Отъедаться тебе надо. Так что не стесняйся, ешь столько, сколько хочется. Главное, чтобы впрок шло, а то смотреть-то страшно.
   Не такая я уж и тощая, ну да, лишнего нигде не висит, но ветром-то еще не сносит. Словно услышав мои мысли, снова заурчал живот, призывая одуматься и отъедаться, как следует. Так что я сидела и весело поглощала вкуснейший свежий хлеб с мясом. Вот оно счастье.
   Я уже доела второй ломоть хлеба когда, наконец, вернулись завтракать женщины. Незаметно я рассматривала тех, с кем теперь буду работать и надеюсь дружить. Селестины мне очень не хватало. Вроде и знакомы всего ничего, а скучаю по ней. Рядом со мной села молоденькая черноволосая девушка с некрасивым шрамом, тянувшимся от мочки уха до уголка рта. Тонкая бледная черта, рассекающая щеку, портила ее, делая непривлекательной. Она была серьезна и молчалива. Ела размеренно, не поднимая глаз. Стеснялась.
   Напротив меня села моложавая полноватая женщина с задорными глазами. Ее губы непроизвольно растягивались в улыбке, а в глазах плясали демонята. Даже волосы с рыжиной под стать характеру этой особы. Рядом с ней третья девушка блондинка с длинными собранными в две косы волосами и зелеными глазищами. Пухлые щечки, носик пуговка, эдакая папина дочка, выросшая где-то на ферме. Интересно, что здесь делает? И четвертая женщина, черноволосая и горделивая. Ее профиль был схож с чертами девушки со шрамом. Было в их лицах что-то неуловимо родственное. Именно она и поймала мой любопытствующий взгляд, метающийся от одной женщины к другой, сравнивая их.
   -- Что, похожи? -- улыбнувшись, спросила она.
   Я закивала головой.
   -- Дочь она моя.
   Вот это да, я аж рот открыла от удивления. Да какая дочь, молоденькие же обе.
   -- Элька, - тихо шепнула ей Каира.
   -- А что скрывать, злые языки все равно донесут, - отмахнулась она от женщины. - Попортили меня еще девочкой, вот родила. Отцу позор мой глаза колол, а когда спьяну он на мою Заину кинулся, так и сбежала с ней. Только шрам на кровинушке моей в память о доме родном и остался.
   Женщина невесело улыбалась и слегка погладила руку своей дочери, которая так глаз с тарелки не подняла. Что-то в ней странное и теплое было, в этой изувеченной, по сути, еще девочке. Инстинктивно я потянулась к ней своей тьмой, незаметно тоненьким жгутиком проникнув в душу ее. Так и есть, маленький зеленый огонек горел внутри девушки, голодный он потянулся за моей змейкой, пытаясь почерпнуть от нее силы.
   "А людей Заина лечит или недействующий целитель еще" - отозвав тьму, я, повинуясь любопытству, быстренько написала на дощечке.
   Признаюсь, был мой интерес корыстный. Вот целитель бы мне сейчас, особенно моей спине, очень бы пригодился.
   На меня странно смотрели все. Даже Каира как-то глаза выпучила.
   "Что?" - недоуменно спросила я.
   -- Какой она целитель, пустая, как и я? С чего ты взяла, что она лечить может? - встрепенулась Элька
   Мда. Вот кто мое любопытство вперед меня хвататься за мелок просил. Потерев лоб, я все же ответила, раз уж сама прокололась надо и выпутываться.
   "Целитель она, но слабы. Сила голодная" - развернув, я показала написанное женщине.
   -- Да с чего тебе знать такое,- прищурившись Каира, прожигала во мне дыры, - только маги видят, причем сильные?
   Вопреки всем сомнениям и Каира и Элька были взволнованы и смотрели на меня с такой надеждой, словно я сейчас алмаз из воздуха выну и им вручу. Впрочем, это хороший шанс сразу раскрыть свои секреты, я же с ними жить и кушать за одним столом буду, все равно где-то да недосмотрю за собой. А потом и вопросов больше будет. Мол, почему скрыла, зачем утаивалась? Поэтому, не отвечая письменно, я просто подняла раскрытую ладонь и выпустила свою магию. И образ мысленно обрисовала не пугающий, а то покажу свою змею, перепугаю их в усмерть. Поэтому из моей ладони вырос черный цветочек с большим раскрывшимся бутоном. Повисло молчание, на лицах моих новых знакомых нарисовалось крайнее изумление.
   -- Магиня, да еще и сильная какая, - Каира смотрела на меня с каким-то страхом, -- настоящая.
   Настоящая, конечно, можно подумать у них тут не настоящие водятся. Мне стало смешно на них смотреть. Так и хотелось напрячь голосовые связки и сказать: "Бу". А они все таращились то на меня, то на цветочек мой, не мигая даже. Словно увидели диво дивное.
   -- Я целитель, правда? - шепнула Заина, наконец, подняв голову и взглянув мне в глаза.
   Вот, кажется, отмирать начали, девочка со шрамом быстро с увиденным справилась. Так надо переключать их внимание, а то чувствую себя зверушкой неведомой. У них варды к иной расе принадлежат, а они на магиню таращатся.
   Быстренько схватив дощечку, написала:
   "Целительница, дар не развит совсем. Не будешь им пользоваться, угаснет".
   Показывать не пришлось. Мать будущей знахарки соскочила с места и сама заскочила мне за спину.
   -- Целитель, подруженьки, -- взвизгнула она дурным голосом, -- доченька моя магией отмечена.
   Столько эмоций было на ее лице, с чего только радости-то столько? Северяне же всегда магами были. Это южане пустыми часто рождаются, да и то с каждым годом там одаренных больше и больше. А тут столько счастья, оттого что зачаток магии в дочери рассмотрели. Взяв мел в руку, я все же уточнила:
   "Магии там не много. Целитель слабый будет, так только раны залечить. Да простуду вылечить".
   Но эффект это возымело обратный.
   -- Даже лечить сможет. А как развить дар ее? Что делать? Главное, чтобы не исчезла магия ее.
   Вот я ажиотажу навела, молчать надо было. Но что делать, надо отвечать.
   "Лечить надо пытаться. Начинать с порезов мелких, там и дар возрастет. Но по первой будет сложно и даже не получаться" - последнее написала, чтобы знали, что легко не будет.
   Вот в таком переполохе мы и завтракали. Позже женщины разошлись, рыженькая Ольма в прачечную, блондинка с косичками Фая убираться в большом зале, так они холл общий называли. Счастливая Элька с дочкой Заиной полетели наводить порядок в местной лечебнице, что располагалась в северном крыле крепости. Чувствую, теперь Заина будет днем и ночью лечить царапины и порезы, думать о том, откуда сии травмы будут браться и у кого обнаруживаться, даже не хотелось.
   Я же осталась на кухне с Каирой и двумя ведрами картофеля.
   Меня усадили на табурет у окна, вручили небольшой нож и таз для очисток. Все! Начались суровые кухонные будни. Первые полведра я чистила с трудом. Обрезки выходили толстые. А картошка и вовсе квадратной. Но Каира молчала и не ругала. Она вообще о чем-то думала, даже губы поджимала от мыслей своих. К концу первого ведра, когда дело у меня пошло веселее и руку я таки набила, она все же отругала меня, но не за картофель вовсе.
   -- Ты раньше кому силу свою показывала? -- строго спросила она, я покачала головой. -- И правильно, и сейчас не надо было. Это хорошо, что девочки тут все проверенные, болтать не станут. Да и не выгодно Эльке, раз у самой дочь сияющая. А тебе на будущее скажу. Сияющие, как ты особенно, большая редкость и стоят дорого, узнай та же Гласа, разнесет по округе и такая охота на тебя начнется, что и варды не уберегут. А может и первые попользуются. Близко к мужикам не подходи. Особенно к древним, а это считай все наши крепостные солдатики, Иным ты так сильно не интересна, у них своей магии хоть отбавляй, а к остальным ни шагу. И молчи, даже вида не показывай. А то не видать тебе избранного да единственного, рожать от нежеланного будешь. Нет за тобой силы клана и рода, и спрашивать о желаниях твоих не будут. И еще будешь под присмотром девочек наших всегда, одна ни ходи нигде.
   -- Почему вы так магине удивились?- с трудом выговорила я, по подбородку тут же скатилась капелька крови, а рот заполнился слюной с мерзким ярким металлическим привкусом.
   Глаза Каиры сделались круглыми, сорвавшись с места, она подлетела ко мне и принялась оттирать от крови мои губы.
   -- Ты зачем ... молчи, раз не можешь... - она невнятно бубнила, пытаясь меня отчитать,-- не можешь, пиши на дощечке. И молчи. Кровь, то густая какая.
   -- Но почему... - снова попыталась спросить я
   -- Потому, что магия в женщинах появляется все реже и реже. Моя бабка еще хоть с какими-то крупицами была, а я уже совсем пустая. Говорят, что это все из-за Туманной стены, что она баланс в мире нарушает. Но разве докажешь это сильным кланам, тем, что Врата контролируют. Это власть и ради простого люда от нее не откажутся. Такие как ты, Ниори, что алмаз в груде речной гальки. Никому не показывай, кто ты есть... и близко не подходи к мужикам нашим, - грозно покачав у моего лица пальцем, Каира отправилась к большому столу мариновать мясо.
   На этой печальной для меня ноте, я приступила к чистке второго ведра. После была морковь, потом лук, от которого резало глаза и текли слезы в три ручья.
   Обед прошел быстро по утреннему сценарию. Девушки разнесли подносы с едой в малую столовую вардам, а потом и сами принялись есть. Разговоры были о незначительных вещах: у кухарки с казарменной кухни ухажер новый, в лазарете мальчики новые с переломали. Дровосеки молодые дерево не с той стороны спьяну подпилили и сами же под него угодили. Каира царапинку залечить пыталась, не вышло, но кровь остановила. Эту новость обсуждали дольше, чем все остальные. Время летело незаметно, и было уже пора готовить ужин.
   В свою комнату я пришла, когда уже стемнело. Умывшись и переодевшись в длинную рубаху да гамаши мягкие, я уселась с книгой на подоконник. Надо мной горел прикрепленный к гардине светильник, удобно и светло. Читала я долго, отрабатывала некоторые простые заклинания и просматривала легенды, по правде сказать, все это я выучила еще в плену. Но все же расставаться с ценными книжками, не хотелось. Весь вечер меня не покидало чувство, что за мной наблюдают. И хоть за окном была темень непроглядная, а все же я пыталась высмотреть там кого-то.
  
   Глава 12
  
   Утро нового дня побаловало меня еще двумя ведрами картошки, к которым прибавился таз моркови для заквашивания капусты. Что за зверь такой неведомый эта квашеная капуста, не объяснили. Ну, хоть чистить ее не надо и слава Пустынным духам.
   Позавтракав, все снова разбрелись по своим рабочим делам, сговорившись, что после обеда возьмутся за капусту. Залетала взбешенная Гласа, наорала на всех по чуть-чуть и скрылась с глаз долой, чего только надо было. Селестина так и не появилась, но Элька мне передала от нее привет. Сказала, что подруга моя под замком вместе с гером. Женщина многозначительно усмехнулась, припомнив, что там даже постель не собрана. Видимо геру уж очень наследника хочется. Мда. А с виду такой уравновешенный мужчина был. Видимо права Каира про бешеный нрав военачальника.
   Сидя в одиночестве на кухне и методично кромсая картошку, я ловила себя на мысли, что должна поблагодарить богов за такую удачу и помощь. Вопреки всем моим опасениям, я повстречала нужных и хороших людей, которые так вовремя меня поддержали и морально, и финансово. Когда-нибудь встану на ноги и навещу Худовинки и рассчитаюсь добром с ви Марко и его ребятами.
   От мыслей и планов на будущее отвлек скрип стула.
   Каира еще вернуться с погреба не должна была, я вскинула голову и пропала. Такого красивого мужчину и нарочно не придумаешь. Аж дух захватывает, и мурашки табуном по животу бегут. Еще спина потеет и, вообще, при виде такого и снежная баба флиртовать начнет. Мужчина выжидательно на меня смотрел с какой-то настороженностью и долей цинизма, в больших медовых теплых глазах светилось высокомерие.
   Даже с такой миной на лице, ну хорош же. Глаза, словно углем, подведенные густыми длинными темными ресницами. Изящные дуги бровей - идеальные тонкие линии. Длинные густые черные волосы ниже плеч он оставил не собранными. Еще бы такое смоляное богатство в хвостиках да косичках прятать. Высокие скулы, совершенная гладкая кожа, чувственные губы, и ровный подбородок с небольшой ямочкой. Ну, все в нем было идеальным. Хотя нет, не все!
   Вид у него был такой, словно я сейчас должна упасть ему в ноженьки. Я молчала. Он тоже. Ну и чего этот красавец пожаловал!? Видимо ему надоело поражать меня красотою, и он решил-таки осчастливить меня разговорами.
   --Новенькая? -- я кивнула.
   Надо же, догадливый.
   -- Ну, новенькая, обед уже есть?
   Я покачала головой, ну мясо-то уже есть, а вот овощи еще не стушились, несколько минут назад мешала, еще сырое было.
   -- Может хоть что-то есть? Отомри и собери на стол, - грубовато скомандовал он.
   Да, пожалуйста, я в принципе и не замирала. Бросив картошку, поплелась мыть руки. Каира меня о возможных гостях не предупреждала, а этот красавец явно из хозяев. Ну, зато было говорено, что едят они тоже, что и мы, значит, привередничать не должен. Я навалила на тарелку мяса, подрезала хлеб, полезла в холодильный шкаф и выудила оттуда зелень, сложив на плоскую дощечку. Ну и чего ему еще дать? О, есть немного утреннего салата. Переложила и его в меньшую симпатичную тарелочку. Сложила все приготовленное на поднос, и поставила перед мужчиной, даже не взглянув на него. Слишком уж высокомерным он был. Сноб.
   Выполнив поручение, снова села за картошку. Обед скоро, а она сама себя не почистит, у меня еще моркови куча мала. Судя по звукам, незваный гость ел, ложка звякала по тарелке.
   Я уже и думать перестала о голодном хозяине, когда он снова напомнил о себе.
   -- Еще мяса давай, -- постукивание ложки прекратилось, и раздался недовольный голос. -- На следующий раз запомни - зеленью мужчину не накормишь.
   Подойдя к столу, забрала его тарелку, хотела сначала добавку прям в нее накидать, но вдруг он чистоплюй, поэтому взяла новую и чистую. Сложила туда еще мяса горкой и подала этому голодающему.
   -- Я такой противный с виду или у меня на лице что ни так? - неожиданно с издевочной поинтересовался он. Недоуменно вскинув голову, я встретилась взглядом с его солнечными глазами, -- Вот так-то лучше. Что совсем не нравлюсь, что не смотришь?
   Это что, вообще, за заявления такие. Сначала, брат его, меня лапает по приезду, обнюхивает всю, теперь этот намеки делает непристойные. Сделав лицо кирпичом, я отправилась к своей морковке. Да ну их, пусть хоть десять раз вард, а законы их я знаю, не может тронуть свободную женщину, даже если платит ей жалование. А эти Бессоны вроде как сурово правила соблюдают и закон для них слово не пустое.
   -- О! Даже так, то есть игнор. Смешная какая, - развлекался за мой счет мужчина,- А звать тебя, гордячка, как?
   Я молчала и медленно, но верно закипала. Где носит Каиру!? Что она там, в сырах да копченостях запуталась. Пошла же на пару минут за тазами для капусты в погреб. Видимо мои гневные посылы дошли до адресата прямо в подпол, и в комнату, гремя большой глубокой металлической посудой, вошло мое спасение.
   -- Гер Каил! Прибыли уже! Ох, разошлись тут без вас, третий день не могу Игнара дозваться краны в моечной подлатать, текут же. Уже и черниль по стенам полезла. Приструните вы их, совсем обленились, - запричитала Каира, с грохотом опуская тазы на пол возле меня.
   -- Сейчас пойдет и все подчинит, -- в голосе красавца появились какие-то еле уловимые теплые нотки. -- Я смотрю, новенькая у тебя, надолго ли?
   -- Ой, ненадолго, гер Каил, и так с кухни не выпускаю, а они уже нет-нет да в окно суются. Уведут! Как отвернусь, так и браслетик натянут.
   -- Тогда блюди тщательней, до весны вряд ли кто в наем приедет.
   С этими словами мужчина вышел из кухни. Я продолжала чистить картошку. Покрутившись, Каира вновь исчезла в погребе.
   Меня же посещали не веселые мысли. Вот чего они все ко мне цепляются. Оторвав взгляд от ведра с обрезками, я бросила взгляд в окно, как ни странно, но по ту сторону стекла на меня таращились несколько мужчин. Мне стало не по себе, интересно, а на остальных тут также реагируют. Убедившись, что их заметили, мужчины ощерились в подобии улыбок, вот только какие-то жуткие это были оскалы. Меня аж передернуло, что-то нехорошее кольнуло грудь. Не было в их лицах влюбленности или заинтересованности. Был только плохо скрытый расчет. Вот теперь мне и самой не захотелось лишний раз из кухни выходить.
   Остаток дня мы квасили капусту.
   Капустой оказался огромный шар, сложенный из широких листьев. В общем, шинковали, резали, перетирали солью, утрамбовывали в высокие чаны и тыкали в эту капусту палками. Положа руку на сердце, я, вообще, первый раз слышала о подобных заготовках на зиму. Оказалось, что в теплицах недалеко от Шорхата, построенных в одной из деревенек, выращивают местные овощи в довольно приличных количествах. Помещения со стеклянной крышей хорошо отапливаются даже летом. Все растет в ящиках глубоких, а не в открытой холодной земле, поэтому успевают северные фермеры за лето снять пусть только один, но богатый урожай.
   А дальше начинается осенний сезон заготовок. Консервируют все, что только могут. И эта квашеная капуста самое простое из всего, что умеют северяне. После того, как мы утрамбовали последний чан и потыкали его палкой насквозь, меня вечно веселая Ольма сопроводила в погреб. А там банок стеклянных целые стеллажи. И огурцы зеленые, и помидорки красные, и перчики, и еще что-то мне не ведомое. Отдельно в средних баночках был заготовлен салат. И все в нем было так красиво нашинковано и уложено. Признаюсь, тут же не на шутку разыгрался аппетит, и я решила полюбопытствовать.
   "И как это вкусно?" - написала на дощечке и показала Ольме
   -- А что не пробовала ни разу? -- я отрицательно покачала головой. -- Это надо исправлять! Так бери, что нравится и пойдем дегустировать.
   Мои глазки тут же голодно разбежались по стеллажам, хотелось всего и сразу. Но выбрать пришлось одну баночку. Я взяла небольшую с чем-то палочками нарезанным, там были белые, красные и оранжевые кусочки, как мне подумалось овощей. Прихватив выбранную склянку, мы поднялись обратно в кухню, где уже вовсю шло приготовление к ужину. На подносы ставились тарелки с мясом, отдельно пюре из овощей и зелень на все той же дощечке. Элька с дочерью нарезали хлеб, который ежедневно закупали в пекарне в городе. Он был еще теплый и его аромат разносился по всему помещению, перебивая остальные запахи.
   -- Чего возитесь так долго? -- на кухню влетела Гласа. -- Вардам вас клуш неповоротливых долго еще ждать? Быстро взяли разносы и в малую гостиную, и ты ущербная тоже не отлынивай, -- эта сварливая баба не упустила момент зацепить и меня.
   После выплеска своего яда Гласа, вильнув полным задом, удалилась
   --Мужика бы ей, чтобы спесь сбил, -- припечатала эту стерву Фая
   -- Ты лучше себе найди мужика-то подходящего, а эта вардигану нашему прохода не дает, сколько еще продержится мужик, ух не знаю, -- поддела блондинку Ольма. -- С таким напором она еще до весны в его кровати забрикадируется.
   -- Это вряд ли девушки, -- вмешалась в разговор Каира. -- Много их тут было Глас таких, да мало кто из них до постели вард Итана добрались, а уж продержались там и того меньше. У таких девиц одна судьба, отсылает вардиган их, как наглеть начинают и на браслет его брачный заглядываться. И Гласу то же ожидает. Но в чем-то она права, мы действительно запаздываем с ужином.
   "А вардиган - это кто?" - все же поинтересовалась я.
   Я уже несколько раз слышала, что варда Итана кличут этим титулом, но что он означает? Сначала подумалось, что так обозначают старшего из братьев, но потом оказалось, что вард Итан второй по рождению.
   -- А, так главного называют среди вардов, -- пояснила мне Фая. -- Того, кто физически и магически сильнее. За ним в любом споре между вардами последнее слово. Наш вардиган очень жесток, характер у него колючий и неприступный. Но, сама увидишь, да поймешь
   После этого мне был вручен поднос с тарелками, и вместе с остальными мы двинулись кормить наших хозяев.
   Малой столовой оказалось просторное помещение с овальным столом посередине. Окрашенные в нежный зеленый цвет стены и теплые ковры делали эту комнату уютной, а три больших окна еще и светлой. В столовой нас уже ждали голодные мужчины. Улыбнувшись Обертону, я хотела спросить его о Селестине, но он, взяв поднос у одной из девушек, быстро вышел и направился, видимо, ужинать к себе. Это меня немного огорчило. Поставив поднос и разложив тарелки около сидящего вард Кайла, который в прошлый раз подначивал меня на кухне. Хотела уже удалиться, когда заметила входящего сероглазого воина, того, что я видела в окне. Вблизи он оказался еще более пугающим.
   "Варди Итан, - догадалась я, - вардиган".
   Его холодный и суровый взгляд пробежался по окружающим и задержался на мне. Словно кусок льда. Как к такому в постель напрашиваться можно. Между тем, взгляд его становился до неприличия пристальным и колючим. Не знаю, сколько еще бы продолжались наши гляделки, если бы не дернувшая меня за руку Заина. Обернувшись, увидела, что все практически вышли из столовой, встрепенувшись, поспешила за ними и я.
   Вернувшись, все дружно стали накрывать на стол и для нас. Открыли и баночку с салатом, что я вынесла из погреба. И вот, спустя всего пару минут я уже пробовала это консервированное чудо. Вкусно и так необычно. Это оказались какие-то грибы с морковью и еще незнакомым мне растением, которое забавно хрустело на зубах.
   --Ну как? -- поинтересовалась Фая, все остальные так же ждали мой вердикт
   "Безумно вкусно" - быстренько чиркнула я на дощечке и тут же снова схватилась за ложку.
   Меня поймет лишь тот, кто хоть раз голодал. Только тому ведомо, что значит, ощущать вкус пиши, радоваться ей и быть счастливым от того, что она просто есть. Никто, прожитый в сытости, никогда так и не поймет, какой потрясающий вкус у подсохшего хлеба и как таит во рту простой кусок вареного мяса. Я же не знала, что значить "наесться до отвала". Эта фраза всегда была лишь словами. И только переступив порог этого дома и этой кухни, я поняла, что это такое есть вдоволь. За это я была так благодарна судьбе и женщинам, что работают тут. Счастливо зажмурившись, наслаждалась ужином.
   -- Ниори, а чего это вы там с вард Итаном в гляделки играли? -- вдруг с такой хитренькой улыбочкой поинтересовалась Заина. -- Тебе чего наш вардиган приглянулся?
   Оторвавшись от тарелки, я покачала головой.
   -- Ну-ну, я тоже заметила, он прям столбом остановился, с таким вниманием обсматривал. Не уж-то замену Гласе готовит, достала она его видно, -- поддержала дочь Элька.
   Я замялась, не зная, что им ответить. Что вард смотрел на меня, отрицать бесполезно, но чтобы я добровольно в его кровать впорхнула, ну уж нет. Под такого жуткого типа только под угрозой жизни лечь можно и то не факт, что к простыням не приморозит. Интересно, какая у него сила. Что темные они все, это я поняла, но вот одарены ли силой?
   -- Ты не вздумай даже связываться с вардами, ничего хорошего из этого не выходит. Они все как один ждут истинных своих, а такие дурочки, как мы, им только время скоротать. Проиграются и выкинут за ненадобностью, заменив очередной простушкой. И даже, что сияющая ты, не спасет. Только детишек своих, если родятся таковые, на оплевание окружающим обречешь, -- Фая отложив тарелку в сторону, очень серьезно даже без намека на веселье, начала обсуждать такую щекотливую тему. -- Мать моя все мечтала вартесой стать, таскалась по всем землям. В ней магии-то крупицы были, но стремлений и желаний так на целую магиану. Меня не пойми от кого родила, брата тоже, но тому повезло, его хоть отец при себе оставил. Один из вардов южных, а нас с матерью за границу своих территорий выдворил, как только истинная его на горизонте появилась. Так и промаялись полжизни в телегах в погоне за жизнью красивой. Я вот тут остановилась, отказалась дальше ехать, а мать моя куда-то за вьюжный перевал отправилась, надеюсь успокоиться она когда-нибудь, да дом свой найдет.
   Девушка выглядела очень подавленной. Выходит незаконнорожденная она, дочь какого-то варда очередного любовника матери. Да жаль, конечно, ее, но Фая выглядела такой серьезной девушкой, что слабо верилось, что она жизнь свою как надо не построит. Какое-то время ели мы молча. Каждый был погружен в свои мысли. И тишина такая в комнате стояла, что было слышно тиканье часов висящих над дверью.
   "А зачем ждать истинную, если любая с магией детей родить может?" - чиркнула я на дощечке и показала
   - Как зачем? - удивилась вопросу Каира, -- Ниори, а ты к нам вообще откуда приехала, что вопросы такие задаешь? Мужчины с древней кровью холодны. Полюбить могут лишь ту, что их сердце услышит. А зачем дети от нелюбимой женщины!? Все хотят тепла и любви, милая девочка. Даже суровые маги. Вот и пропускают они через свою постель всех женщин, в ком хоть капля магии есть, чтобы совсем не замерзнуть в одиночестве своем, пока свою единственную не встретят. А потом верность им хранят и любят безумно. Простые женщины их не греют совсем. Иные от них отличаются лишь тем, что им желание женщины нипочем, и магия не важна. Главное, чтобы пламя в их сердце вспыхнуло. Я своего мужа далеко не сразу полюбила, годы прошли, прежде чем и моя душа в унисон его запела. Но почему ты этого всего-то не знаешь?
   Хмыкнув, я уткнулась в свою тарелку, оставив вопрос без ответа.
  
   Глава 13
  
   После Заина с матерью принесли из столовой грязные тарелки и чашки. Мы с Каирой вымыли всю посуду и, распрощавшись, отправились по своим комнатам. Но мне почему-то совсем не хотелось оставаться одной. Поэтому, решила прогуляться немного на улице. Конечно, погода не особо располагала, но все-таки хотелось вдохнуть свежего воздуха и еще раз глянуть на такое чудо, как снег.
   Выскочив незаметно за дверь я, закутавшись в шаль, добежала до ближайших деревьев. Там в тени ветвей обнаружились уютные лавочки. Присев на одну из них, я зачерпнула в ладонь белого холодного снега и скрутила из него комочек. В моих руках он быстро приобретал нужную форму. Еще вчера я заметила, как детишки лепили странных смешных человечков из больших скатанных комьев снега. Вместо носа им вставляли морковки и приделывали ручки веточки. Это было так забавно, что я решила создать своего собственного снежного чудика.
   Повозив по сугробу комочек, я сделала его чуть больше. Сверху водрузила еще один снежный шар чуть меньшего размера. Но он не желал прилипать к первому. Чуть помучившись, я все же добилась своего. Третий комочек, выполняющий роль головы моего человечка, специально сформировала маленьким, и встал он как надо. Морковка для носа тут, конечно, не пригодилась, я воткнула мелкую веточку. Глазки из камешков, и ручки из мелких комочков снега. Вот теперь на лавочке рядом со мной красовался снежный чудик, такой красивый, что бросать его жалко было. Но не понесешь же в дом.
   Я так увлеклась игрою со снегом, что не заметила, что больше не одна в скверике.
   -- Так вот чем красивые девочки вечерами занимаются, -- услышала я знакомые нотки. -- Что, сладкая, убегать будешь?
   Развернувшись, я увидела варда Вульфрика, облаченного в легкий синий кафтан. Он крутил в руках снежный ком размером с мой кулак.
   -- Не холодно в одной шали? -- улыбаясь, поинтересовался он.
   -- Немного, -- выдавила я, сама от себя не ожидая.
   -- Поздняя осень очень коварна, стоит немного простыть и слечь можно надолго.
   Я закивала, соглашаясь с ним, и все не могла понять, зачем он вообще ко мне подошел. Мужчина тем временем сел рядом на лавку. Нас разделял только мой снеговик. Рассмотрев его, вард Вульфрик усмехнулся.
   -- Хочешь чудо покажу?
   Я закивала, конечно, хочу. Кто же не хочет посмотреть как магичит другой. Я даже предположить не могла на что может быть способен мужчина такой силы, как вард, да еще и полукровка. Но долго гадать мне не пришлось. Снег под моими ногами вдруг взвился воронкой и все пришло в движение. Белые хлопья кружили вокруг нас, слипаясь и оседая на землю, а спустя мгновение вихрь передо мной развеялся и на его месте оказался большой с меня ростом снежный толстый человечек с черными глазками.
   В восторге я подскочила со скамьи и запрыгала вокруг этого действительно чуда. Ох, какой он был хорошенький, с ручками и ножками и какой-то шапочкой на голове.
   -- Нравится? -- проникновенно поинтересовался вард
   -- Очень! -- прошептала я в ответ.
   -- Смешная ты, вроде женщина, а как ребенок малый. С каких земель ты пришла? -- его глаза пристально сузились, да их напускным простодушием таилось любопытство и расчет.
   Этот непростой мужчина располагал к себе и в тоже время настораживал.
   -- Я пришла с юга, -- почти честно ответила я.
   Вард Вульфрик снова призадумался. Сделав легкий пас рукой, он заставил взвиться в воздухе снег. Создавая небольшие вихри, он отпускал их на свободу. Те же прокружившись вперед, распадались мелким фейерверком из переливающихся снежинок.
   Это выглядело безумно красиво.
   У ворот послышался какой-то шум. Мы с вардом обернулись одновременно. Во двор въезжали воины на высоких лошадках.
   -- Разведчики вернулись, что-то рано, -- Вульфрик снова перевел на меня взгляд. -- Где ты росла девочка? Почему так радуешься простому снегу?
   Этот вопрос был сложным. Что я могла сказать? Не правду же.
   -- Я не могу ответить вам на этот вопрос вард Вульфрик, -- осторожно подбирая слова, пробормотала я. -- А врать и что-то придумывать мне не хочется.
   -- Может, тогда в общих словах без уточнений расскажешь, -- в его голосе я явно расслышала добрые нотки. -- У каждого из нас есть свои тайны, ты не обязана открывать мне их все. Но хотелось бы понять тебя, что-то в тебе есть Ниори, так ведь тебя Селестина называла? -- Он пристально рассматривал меня своими светлыми карими глазами. -- Что-то в тебе неуловимо близкое, а что не пойму.
   -- Я долгое время жила без возможности выйти на свежий воздух, прогуляться или хотя бы ...-- он чуть склонился ко мне, заставив замолчать.
   -- Ты жила в неволе?
   -- Да, -- мне стало неуютно и стыдно, ведь я признавалась, по сути, в том, что была рабыней, -- в неволе.
   -- У кого у Иных или Древних?
   -- Нет, не у Древних и я никогда раньше не видела Иных, слышала о них немного, читала. Но чтобы встретить, никогда, -- тут мне вспомнился мой спаситель. -- Первым я встретила совсем недавно хашшаси. Благодаря нему, я здесь, он помог мне в самый трудный момент.
   Вард Вульфрик нахмурил брови.
   -- Хашшаси никогда просто так никому не помогают. Что он попросил взамен?
   -- Ничего, абсолютно ничего. Да и брать-то у меня нечего. Наоборот он мне кое-что дал: одежду, пишу, лубы и даже расческу.
   -- Чистое сердце и невинное тело, -- слова варда показались мне странными. -- Только таким Хашшаси могут помощь безвозмездно. Ты ведь такая Ниори? -- его огромная рука опустилась мне на голову, потрепав немного волосы. Шапку я забыла надеть.
   Я неуверенно пожала плечами.
   -- Я не знаю, какая я...-- горло сдавило спазмом, закашлявшись, я заметила, как на снег упали капельки крови. Опасаясь, что их заметит и вард, я спешно наступила на красные расплывающиеся пятна ногой.
   -- Иди в дом, мороз крепчает, зима совсем наступает на землю, -- вард встал и протянул мне руку, помогая встать со скамьи. -- И еще, покажись лекарям, я заметил то, на чем ты стоишь. Это очень нехорошо, девочка. Ты слабенькая, я спрошу потом у наших лекарей о твоем посещении, если сама к ним не явишься в ближайшие дни, оттащу тебя туда силой. А сейчас марш в дом.
   Еще раз, обойдя снеговика и зачем- то потыкав в него пальцем, под пристальным взором варда все же пошла в дом. Он был прав, на улице становилось заметно холоднее. Вернувшись в комнату, я свалилась на койку, даже не расправив ее.
   Вроде все было хорошо, даже замечательно, но вот какой-то нехороший огонечек разгорался внутри. Предчувствие чего-то очень дурного и нежелательного.
   Я уже собралась переодеваться, когда в дверь постучала Каира.
   -- Ты еще не легла? Замечательно. В казарме простыли обе поварихи, на утро там ни одной заготовки. Помоги-ка мне девочка, Заина и Элька целый день чаны с бельем вертели, Ольма с Фаей общую залу отмывали. Еще капусту вместе делали, знала бы, отложили бы ее. Теперь девочек тревожить, спят уже, уставшие поди.
   Каире явно было неудобно меня просить о помощи. Улыбнувшись, я просто вышла и, взяв ее под руку, повела на кухню.
   -- Ох, ну и хорошо, сейчас нарежем мяска, почистим овощи, чтобы завтра Фае осталось только приготовить, - успокоившись, забубнила она.
   Я мысленно представила пухленькую Фаю с ее неизменными светлыми косичками. Несмотря на видимую флегматичность, она, когда нужно, превращалась в юркую и деятельную особу, и непонятно становилось, где же ее истинная натура.
   На кухне провозились час. Я занималась овощами. Каира мариновала в соли и каких-то травках мясо. Счет у меня шел уже на третье ведро картошки, когда в комнату вбежал мальчишка.
   --Там это, вия Каира, вардиган просил чая и чего перекусить, уж давно просил, да передать забыли.
   Последнее мальчонка прокричал уже, выбегая из кухни, видимо, чтобы не отчитали за то, что про наказ хозяина позабыл.
   -- Вот же не вовремя, -- буркнула женщина, но пошла собирать на поднос.
   Булочки и бутерброды, извлеченные из холодильного шкафа, большая кружка питья - все это уместилось на небольшом подносе.
   -- Так, Ниори бери и иди в библиотеку, вард Итан всегда там по вечерам с бумагами сидит. Поднимешься наверх по лестнице и сразу в дверь пройдешь. Все беги, давай и возвращайся скорее, работы еще на час минимум.
   Ничего не оставалось, как подняв тяжеловатый поднос, пойти, как говорится, куда послали. И действительно дверь нашла быстро, вошла и, мельком оглядевшись, сразу увидела стол. Поставив на него свой поднос с вечерними булочками, уже хотела уходить, как почувствовала необычный густой запах. Вкусный и такой сильный, что невольно остановилась. Пахло чем-то очень знакомым.
   Яблоками!
   Да именно этот запах. Вот когда берешь свежий фрукт и надкусываешь, и появляется такой аромат. Запах свежих зеленых яблок с примесью чего-то густого и будоражащего сознание. Но откуда он тут, покрутившись и осмотревшись, я замерла истуканом. В дальнем углу закинув голову на спинку кресла, вальяжно развалился огромный мужчина. Его глаза были закрыты, а лицо напряжено. Между его ног на полу на коленях расположилась Гласа, что она там делала, двигая головой назад и вперед, и что держала в руках при этом, я даже думать не хотела.
   Мерзко.
   Сглотнув вязкую слюну и наверно покраснев до кончиков волос, я осторожно попятилась к двери надеясь выскользнуть незаметно. Гласа наращивала темп, а вот мужчина странно завозился и вдруг выпрямился.
   Я ускорилась, но не успела. Повернув голову, он впился в меня взглядом стальных глаз, тяжелым немигающим и каким-то яростным. Вот теперь испугавшись по настоящему, я выскочила за дверь и побежала обратно на кухню. При этом подсознание мне шептало, что ничего хорошего меня не ждет. И этот его полный ярости взгляд отольется мне в горькие слезы
   Вернувшись разве, что не бегом на кухню, я ринулась чистить картошку и прочие овощи, лишь бы отвлечься самой и не привлечь внимание Каиры. Признаться было жутко страшно, что она сейчас заметит мое состояние и начнет расспрашивать меня о произошедшем. А что я ей расскажу?
   Что подсмотрела за вардиганом с его любовницей!
   Да стыдоба. Все больше уходя в свои мысли, я ожесточенно терзала морковку, старалась выместить на ней всю злость на себя. Вокруг парили приятные ароматы жареного мяса и зелени. Вдохнув, я ощутила запах печеного хлеба...
   И зеленых яблок!
   Я чувствовала их везде, словно прицепился ко мне их аромат, впитался в вещи в кожу. Старалась не думать об этом и даже не дышать лишний раз. Меня отпускало. Тело расслаблялось и все уже не казалось таким ужасным.
   Постепенно я успокаивалась, может и не будет мне ничего. И как только эта малодушная трусливая мысль закралась мне в голову, так хлопнула дверь и тяжелый низкий голос повелительно гаркнул:
   --Все вон!
   Я сорвалась с места одновременно с Каирой и практически выскользнула наружу, когда сильная рука, грубо толкнув, откинула меня обратно в комнату, а сверху раздалось злобное:
   -- Сидеть!
  
   Глава 14
  
   Я села. Вот как стояла, так и села мягким место на пол, поднимать голову было страшно. Отчего-то подумалось, что живой отсюда не выберусь. Я видела и раньше мужчин в гневе и ни разу ничем хорошем для меня их гнев не обернулся.
   --На стул сядь! -- столько злости и тихого бешенства
   Покрутив головой, я увидела стул совсем рядом с собой. Подтащив его за ножку ближе, словно древняя старуха привстала и присела на самый краешек, готовая сорваться на бег в любой момент. Украдкой взглянув на мужчину, натолкнулась на пылающие раскаленным серебром очи северянина, в которых разгорался лиловый пожар, грозя испепелить все вокруг. Но заставило подавиться собственным дыханием, даже не это.
   Его лицо, оно развоплощалось.
   С него словно морок спадал, обнажая совсем иные черты. Словно кто-то другой выглядывал из-под маски, кто-то хищный и лютый. В панике, что он зацепится за мой взгляд, я опустила глаза и зареклась, выше его шеи их, вообще, не поднимать. Мало ли кого я там увижу.
   -- Твое имя? -- снова рыкнули сверху, внутри меня от страха все жилки затряслись и голос совсем отказывался появляться, но не ответить было еще страшнее. -- Я спросил твое имя, ты оглохла, девка?
   -- Ниори, -- одними губами глухо промямлила я, думала, не услышит, но нет, слух у этого жуткого мужчины оказался замечательный.
   -- Кто тебя подослал? -- этот вопрос меня смутил. Что ответить-то? Сердце, пропустив пару ударов, завелось с новой силой. Выбраться бы, убежать отсюда. Надо чтобы он успокоился и отвлекся. Нужно отвечать.
   -- Никто, -- шепнула я.
   Стоявший неподалеку небольшой столик, на котором мы разделывали мясо, вдруг взлетел в воздух и протеев совсем рядом с моей головой, врезался в зажженную открытую печь. Пламя взвилось, но быстро и притихло. На полу остались лежать деревянные обломки. А я буквально омертвела от страха внутри. Звук собственного сердца казался мне набатом. Руки неестественно бледные мелко тряслись, а горло сжал такой спазм, что дышать было сложно.
   -- Я спросил, кто тебя подослал?
   Я молчала, ни жива, ни мертва. Хотелось в панике забиться в самый дальний угол и совсем не подавать оттуда признаки жизни. В комнате было тихо. Жутко тихо. Поэтому удары небольших каблуков сапог приближающегося ко мне чудовищного мужчины звучали, словно гвозди забиваемые в крышку гроба.
   Моего гроба, потому, как умереть тут от страха, я вполне могла. Вардиган присел передо мной, и жестко, даже немного больно, схватив мой подбородок, резко вскинул мою голову верх. Но даже в таком положении, я отказывалась смотреть ему в глаза. В нос забивался густой яблочный аромат, совсем не уместный с бешеной яростной натурой своего хозяина.
   -- Отвечай, если жизнь дорога, кто тебя подослал?
   -- Никто, -- пропищала я, -- разбойники напали на тракте, дороги закрыли и нам предложили приехать работать сюда.
   -- Кто предложим и кому нам? -- он слишком близко склонился ко мне, в глаза смотреть было неприятно и до одури жутко. Мой взгляд задержался на его губах. Когда он произносил слова, были отчетливо видны большие верхние клыки, словно у зверя. Это напугало еще больше.
   Хотя куда сильнее-то.
   Спину словно льдом сковало, в животе кишки скрутило в такой узел тугой, что разогнуться больно. А сердце, мое бедное сердечко трепеталось с такой скоростью, что его удары отдавались в ушах.
   -- Отвечай? -- резко замахнувшись, он все же не ударил. Огромная мужская ладонь замерла у самой моей щеки. Я почувствовала, как леденеет моя кожа, как дрожь пробирается вдоль позвоночника. На долю секунды мой мир остановился и словно все краски, заполняющие его, исчезли, серый туман застелил глаза. Не это была не магическая пелена. Слезы. Такие непрошеные они все же пролились по щекам
   --Не смей мне тут рыдать, отвечай, кто тебя сюда привез и с какой целью?
   -- Гер Обертон, он привез, работать тут до весны. А там откроют дорогу, и я уеду. Но я могу и сейчас, прямо сейчас уехать, -- я испугалась своего же голоса. Такой громкий, звонкий и чужой.
   -- Я уеду, прямо сию же минуту исчезну. Я уеду, -- эта мысль как-то внезапно нахлынула как спасение. -- Я сейчас уеду, прямо сейчас и никогда, никогда не вернусь, даже близко к вашим границам не подойду.
   Мой звонкий голос, лишенный чувств и интонаций разносился по кухни так, словно я молитву читала. А я как заведенная не могла остановиться и все твердила, глядя на его губы
   --Я уеду сейчас. Я обещаю, я исчезну и никогда не появлюсь, я уеду, уеду, уеду...
   Рука огромного злого мужчины все же коснулась моей щеки и погладила, успокаивающе.
   -- Итан, ты что творишь?
   Гер Обертон. Его голос сейчас я бы ни с кем не перепутала. Сорвавшись с места, выпущенной стрелой метнулась к нему. Ноги от пережитого страха не слушали совсем, поэтому, не добежав, я упала и буквально на четвереньках подползла к мужчинам, стоящим в проеме и спряталась за их ногами. И мне было все равно, как это выглядело со стороны. Я желала только одного - быть подальше от того, чей запах не давал мне покоя. Он словно змея проникал мне в голову, одурманивая и не позволяя дышать.
   --Девочка, ты чего? -- гер Каил, присев передо мною, попытался поставить меня на ноги. Но куда там, я тела своего не чувствовала.
   --Я уеду, -- прошептала чужим голосом ему. -- Я уеду, меня никто не подсылал, я уеду.
   С глаз крупным жемчугом лились предательские слезы. Скулы красивого гера напряглись и, слабо сжав мою руку и, вытерев, неизвестно откуда взявшимся в его руке платком мои слезы, он встал, не тревожа меня больше.
   Я пыталась спрятаться, крутилась на месте, как волчок, пока не заползла за гера Обертона и не прижалась к его коленям, как побитая собачонка. Стыдно ли мне было? Нет, мне было страшно, что эти сильные мужчины сейчас уйдут и оставят меня один на один с этим чудовищем снова. Хуже было то, что я совсем не понимала, в чем меня тут только что попытались обвинить, и где я провинилась так сильно.
   -- Итан, ты совсем сдурел, ты, что тут устроил?
   Гневная тирада гера Обертона, в ноги которого я сейчас и вцепилась, не возымела на моего обидчика никакого эффекта.
   -- Это ты ее сюда привез, Обер? -- теперь он начал допрашивать злющим колючим, как северные ветра, голосом братьев.
   -- Да я, а какие с ней проблемы? Сидит девчонка целый день на кухне, носа никуда не кажет.
   -- Как ты ее нашел? Где? Говори, стужа тебя дери Обер, откуда она?
   От такого крика я, вообще, поползла задом к выходу, который к моему нескончаемому счастью был за моими спасителями. Куда ползла, не смотрела, поэтому уперевшись в препятствие, попыталась обогнуть, но тут же услышала сверху очень приятный ранее не слышанный голос.
   -- Девушка, может, вы подниметесь, полы холодные.
   От неожиданности я хлюпнула носом и подняла голову на говорящую преграду. Сквозь пелену слез смогла разглядеть красивого блондина и рядом с ним, такого вдруг ставшего родным и близким, вард Вульфрика. Как-то вспомнилось его сотворенное для меня маленькое чудо и снежный вихрь, создавший милого снеговика. Слезы хлынули с новой силой. И уже ревя в голос, я все так же на четвереньках кинулась на выход, а вслед мне раздалось бешеное:
   -- Стоять!
   Тут же кто-то ловко подхватил меня за талию, и я оказалась на чьих-то руках. Слабый аромат цветущей вишни взбудоражил голову. Обладатель этого приятного успокаивающего запаха бережно прижал меня к груди.
   -- Итан, ты бы взял себя в руки и объяснил нам, раз мы все равно уже все здесь, чего твой рев сотрясает воздух? -- вард Вульфрик был недоволен. -- Чем тебе этот ребенок помешал? Хватит изводить и без того запуганную девочку.
   -- Ребенок, девочка! -- рявкнул вардиган, не желая успокаиваться. -- Она одурманила меня, я чую ее вонь так, словно мне в нос веник весенних полевых цветов сунули. Я желаю знать, кто ее подослал и с какой целью.
   Странные слова, но еще невероятнее было то, что держащий меня мужчина вдруг подбросил верх мое тощее тельце и уткнулся носом мне в шею.
   -- И, правда, весенним цветущим полем пахнет. Вкусная какая. А ты, девочка, слышишь мой запах? -- На меня уставились медовые глаза, прямо как у гер Кайла, только высокомерия в них не было. Не отдавая отчет в том, что делаю и согласно кивнула.
   -- Слышишь? -- повторил вопрос он и я снова кивнула.
   -- И чем же я пахну? -- возможно, мне показалось, но он даже как-то дыхание затаил, ожидая мои слова. А что мне было отвечать. В данной удушающей ситуации полнейшего отчаянья только правду и ничего кроме нее. Поэтому собрав остатки смелости, если такие вообще остались, я дрожащим голосом прошептала:
   -- Цветущей вишней в яблоневом саду.
   Ляпнула и сама же язык прикусила. Почему-то на мгновение его глаза вспыхнули и огорчено потухли. От какой-то нелепой обиды он даже губу прикусил и как-то, осуждающе глянув в глаза.
   -- А мой брат, -- он дергано мотнул в сторону моего личного сероглазого кошмара, -- чем пахнет он?
   -- Он него сильно разит яблоками, -- прошептала я почти беззвучно, -- зелеными яблоками.
   В комнате воцарилась тишина. Абсолютная. Ее нарушило шуршание мышки под полом и еле различимый писк. И снова тихо. Это нервировало до одури. Вот чего они молчат? Может, я что ни то ответила. Или рот нужно было на замке держать.
   -- Откуда ты привез ее, Обер? -- это огрубевшим голосом вопрошал уже тот, кто держал меня на руках.
   При этом он сдавил мое тело так, словно душу выдавить пытался. Но я терпела и ни звука, ни издавала. Лучше было, вообще, сбежать. Куда? Подальше, далеко отсюда, чтобы не нашли, если бы им приспичило. Но для начала нужно, чтобы отпустили и оставили, хотя бы ненадолго без присмотра. Ночью. Сбегу ночью и даже выяснять не стану, что им нужно от меня. Главное, этот момент пережить.
   -- В почтовой телеге была вместе с избранной моей, она ей жизнь спасла. Сюда не собиралась. Селестина ее за собой потащила. Да я и не возражал. Красивая же, хоть и странная, она как младенец. Снегу радовалась, будто впервые увидела. Всю дорогу молчала. А до того, где в телегу уселась, да откуда мне знать, - но умолкнув на мгновение, он добавил. -- Это у Селестины выяснить можно.
   -- А зачем? Пусть сама говорит, откуда такая красивая да вкусная взялась? -- гер Каил с такой счастливой улыбкой приблизился ко мне, что у меня снова слезы на глазах выступили.
   -- Что вы хотите знать? Я все скажу, только не убивайте и не калечьте, - пропищала я. Вспомнилась занесенная над моим лицом рука вардигана, если такой ударит хоть раз, я себя после этого по частям долго собирать буду.
   -- Ну что ты. Не бойся, не обижу. Мы тебя уже спросили, откуда ты пришла к нам такая ароматная? - странно, но в отличие от брата, гер Каил не выглядел даже чуточку злым. И глядя на него, сердце отходило и начинало биться медленнее. Какой же он красивый. А глаза, какие словно солнышко в них сияет.
   -- Я из пустыни Вархуви, - глядя на него в упор, шепнула. -- Из храма Песчаных барханов, - добавила для ясности, чтобы ответ полнее был.
   -- И где же находится эта пустыня? -- голос гер Каила усыплял и расслаблял, и вроде-то уже и все хорошо и спокойно. Его слова звучали музыкой, хотелось, чтобы он говорил и говорил.
   -- За горами Ормита, это земли Южной империи, -- улыбаясь безумной улыбкой, разоткровенничалась я. -- Их восточная часть, но я подданная Мланского графства, старшая жрица оттуда родом была. А земли, на которых наш храм стоял, только три года назад империи отошли.
   Лицо гера было неподражаемо. Оно вытянулось, а глаза так по-дурацки хлопали, словно я ему байки рассказывала. Всматриваясь в его черты, еще раз отметила, какой же он все-таки невероятно красивый. Густые черные волосы. Словно тушью подведенные темными ресницами глаза. Но почему-то видеть-то я его красоту видела, но не трогала она мою душу. А потом он отвернулся, обрывая наш зрительный контакт, и реальность нахлынула на меня удушающей волной. Снова ощутила железные тиски объятий незнакомства, напоролась на пристальный взгляд серых глаз моего мучителя и снова сжалась в комочек, вопя в душе. Они использовали на мне какую-то магию, в голову мне забрались и, не напрягаясь, заставили раскрыть те тайны, о которых я бы и под пытками не ответила. Это был строжайший запрет говорить, где храм, нельзя рассказывать о том, что я послушница, никому. А я все им поведала. И даже не поняла этого.
   -- Ты родилась за Туманом на Юге? - речь гер Каила уже не звучала музыкой и в его глазах солнышко отсутствовало. Но вот теперь и без его ментальной магии мне не отвертеться от ответа. Все самое важное я уже выдала, молчать смысла уже не имело. Только разозлю остальных мужчин. Опустив взгляд на противоположную стену и, стараясь, вообще, ни куда в сторону его не отводить, что бы еще в какой транс не вогнали, предельно твердым шепотом, на какой была способна в такой ситуации, ответила:
   -- Да я родилась за Туманной стеной, и нет, не на юге, на островах в океане. Это нейтральные воды.
   Меня прервал раскатистый злобный рык и треск раскалывающегося дерева. Еще один разделочный стол рухнул, сломленный пополам, а ведь его толщина была сантиметров десять, не меньше. Сколько же сил в этом мужчине.
   -- Тварь! Какая же она тварь. Ну, ничего она ответит за все. Найду старуху и пусть пропоет мне еще раз свои предсказания.
   Что-то еще рыкнув на неизвестном мне языке, вард Итан сорвался с места и устремился ко мне, по мере его приближения мои руки холодели все больше и больше. В панике я дернулась и попыталась верхом залезть на того, кто меня держал. Не смогла. Подоспевший ко мне вардиган, выхватил меня из рук брата. Сжав мое тело до хруста в ребрах, вышел со мной в коридор. Опомнившись, я попыталась оказать сопротивление. Била его ногами и вырывалась. Но он не замечал моих активных потугов. Ровным шагом, словно маршируя, проследовал до моей комнаты и скинул меня на кровать.
   -- Собирай вещи, завтра с утра ты переедешь ко мне в крыло, - скомандовал он, пожирая меня взглядом.
   -- Зачем? -- пискнула я.
   -- Тебя еще раз допросит Каил, если ты действительно не рождена на севере, значит, я объявлю тебя своей избранной. Своей единственной, - с тихим восторгом объявил вард Итан.
   От этих его слов мне стало дурно, во рту появилась мерзкая горечь. Лучше смерть, чем видеть этого мужчину всю оставшуюся жизнь, засыпать рядом с ним, ощущать его тело на себе, рожать детей. Меня передернуло. Нет, не об этом я мечтала. Бежать. Сегодня же ночью, завтра будет поздно. Слишком поздно.
  
   Глава 15
  
   Паника. Не способная успокоиться, я металась по комнате, хватая то одну вещь, то другую. Бежать. Быстро и не раздумывая. Пока еще не поздно. Пока не заклеймил и не получил на меня права. Осчастливить он меня решил! Сделать единственной! Ага, видела я этих единственных в храме. Там каждая вторая была такая осчастливленная. Сначала поиграется, потом двух сыновей потребует родить. А если дочери, так снова в постель потащит и рожать заставит каждый год, пока не появится второй наследник, а потом добро пожаловать в храм или еще куда подальше. Чтобы не видеть жену родную осчастливленную и не вспоминать о ней лишний раз. А в супружескую постель пустит с десяток любовниц разных мастей, чтобы по ночам не мерзнуть.
   А что до детей, так в лучшем случае только маленький портретик от них на память и останется. Сколько раз я видела, как сильные духом жрицы по ночам в своих кельях плачут, уткнувшись в подушки и прижимая маленькие потрепанные карточки с изображением их дочерей и сыночков, которые уже давно выросли и не вспоминают своих матерей. Эта мысль заставила присесть на койку и, наконец, взять себя в руки.
   Спокойно! Нужно остыть.
   Главное, сейчас не сделать себе еще хуже. Что у вардигана нрав чудовищный, это ясно. Но вот если разозлю его больше, еще чего доброго запрет, вон как Обертон Селестину, и не выпустит, пока рожать время не придет. А мне это не надо? Сказал вещи собирать, что же соберем. Вздумает проверить, чем занята, так и пожалуйста, как послушная овечка платьица пакую, к счастливой жизни готовлюсь.
   Слезы радости по лицу размазываю.
   Схватив большой чемодан, я действительно стала укладывать в него вещи, все, что оставлю здесь. В него полетели разные тряпки, рассмотреть которые я так и не успела. В сторону же отложила пару теплых гамаш, длинную тунику-платье из плотной шерсти, теплый плащ и куртку, что подарил мне ви Марко, рядом с кроватью поставила и сапожки. В сумку к книгам я сунула две пары сменного белья, носки и еще одно плотное платье. Все, больше мне ничего не пригодится. Все остальное полетело в чемодан.
   Отведенный мне шкаф был уже пуст, когда в комнату тихо вошел вардиган, оглядев меня пристальным тяжелым взглядом, он кивнул сам себе.
   -- Что же в этом я оказался прав, никто не откажется быть избранной вардигана, - сказал, как в лицо плюнул. -- Ложись спать. Завтра твои комнаты подготовят, и переберешься туда.
   На него я более не смотрела, ну хочется ему помечтать так, кто мешает. Дождавшись пока он выйдет, схватила приготовленные вещи и метнулась в ванную. Переодевалась быстро. На ноги - гамаши и носки. Сверху платье и куртка, в руки плащ и сумка с поклажей. В нее же в последний момент полетели сухари и свежий хлеб, ничего иного съестного в комнате не было, но и это не беда. Голод переносить я умею, тут себя спасать нужно от куда более страшной участи.
   Собравшись, тихо выглянула в коридор, в конце которого увидела двух стражников. Не доверяет, значит, умный какой у меня избранный, продуманный. Не зря видимо вардиган именно он. Интересно, как он меня оценивает, за дуру принимает или все же нет. Бесшумно закрыла дверь, я подбежала к окну. Здесь все было чисто, как говорится, ни души. Ну а тьма во дворе была мне надежным союзником.
   Схватив с койки простынь, я связала ее с еще одной и одеялом, последнее, как оказалось, даже лишнее. Все же второй этаж - это ни есть большая высока. Открыв окно, я выбросила связанные тряпки, предварительно привязав один конец к спинке металлической кровати. Выбросив следом сумку с вещами, сама залезла на подоконник. Спускаться было неудобно. Неудачно поставив ногу, я резко сорвалась и сильно оцарапала запястья до крови. Вот же, сил все же у меня не так уж и много.
   Перебирая руками, которые сильно саднили, опустилась на снег. Не дыша, осмотрелась. Мне определено везло, никто меня не увидел и не услышал. Тишина царила во внутреннем дворе: ни людей, ни собак. Постояв еще немного, окончательно убедилась, что с поставленной задачей я справилась быстро. Но вот с руками можно было и осторожней.
   Кровь жирными капельками стекала по пальцам и капала на белый снег, окрашивая его причудливым узором.
   Даже не верилось, что все оказалось легче, чем думала. Видимо, для вардигана я была дурой. Ну, за свою столь неучтивую оценку относительно меня, он и поплатится. Обтерев кровь об импровизированную тряпичную лестницу, я убедилась, что новые капельки не выступают. А раны неохотно покрываются подсохшей корочкой. Схватив вещи и не беспокоясь, что кто-то увидит висящие простыни из окна, побежала по узкой дорожке к воротам.
   Они были заперты.
   Плохо. Но не критично, нужно просто пока где-то спрятаться, а когда уляжется переполох, и искать во внутреннем периметре замка перестанут, я выскочить наружу. Осталось найти, где спрятаться. Я металась по узким аллеям, злясь на себя за то, что так и не удосужилась узнать, что здесь и как. Пока не натолкнулась на большое строение, из которого доносился характерный звериный запах. Идеально. Я затаюсь в зверинце. Там уж точно не учует он мой запах. Как он там выразился: "словно веник из полевых цветов в нос сунули". Ну что же, пусть теперь ищет ту, от которой розами вонять будет.
   Попасть в деревянное здание, сложенное из бревен, оказалось не просто. Дверь здесь была одна и у самого входа внутри вели пьяные задушевные беседы двое. Почему пьяные? Да потому что около сваленных досок, которые служили им одновременно и столом и лавками, валялись два бутыля уже опустошенных, да и сами выпивохи уже точно на ногах не держались. Но вот пройти мимо было не возможным. Сдадут же сразу или этот гер Каил всю информации с их голов выудит. Зыркнет им в глаза и они как миленькие заплетающимися языками с блаженными улыбками сдадут всех и вся. Жуткий тип этот гер оказался, а с виду так паяц бестолковый. Внешность, оказывается, очень обманчивой бывает.
   Затаившись у двери за какими-то пахучими ящиками, стоявшими тут же один на одном, стала ждать окончания банкета смотрителей зверинца. Если тут такие работнички, то меня уж точно не найдут. Эти и коня тут потерять в пьяном угаре могут.
   Ждать пришлось долго. Отменное здоровье мужиков помогло осушить им еще один бутыль, после которого они запели какие-то зауныльные баллады. О, это было выше моих сил. Этим певцам явно кто-то что-то оттоптал, потому как их вокал заставил бы и мертвяков улепетывать в панике. А мне, бедной, пришлось это терпеть. Песни становились громче, а исполнители распалялись, и кажется уже и в пляс пустились, спотыкаясь об валявшиеся у их ног бутылки. Да что же это такое!
   Как ни странны шутки судьбы, но спас меня тревожный сигнал колокола. Видимо мое отсутствие обнаружилось. Эта пьянь песни орать прекратила и выскочила наружу. Покумекав, двое, пошатываясь, двинулись к вратам, открывая мне доступ к спасению.
   Не раздумывая ни секунды, я двинулась внутрь. Тут были большие вольеры, загоны со странными не виданными ранее зверями. Заглядывая в один, второй, третий, я добралась до самого дальнего. В нем бродил одинокий крупный черный зверь похожий на кота. Один его бок был перевязан серой тканью, и пахло от этого раненого самца травами. То, что надо. Оглядев его вольер, я увидела у дольней стены какой-то закуток, скрытый от глаз посторонних. Видимо, там спал хозяин этого загона.
   Колокол снова огласил все пространство вокруг меня, наполняя воздух тревожным звоном.
   Скинув вещи, я перебралась через забор загона. Подняв снова сумку и плащ, двинулась к увиденному мною закутку. Животное ожидаемо не среагировало на меня. Еще бы, я ведь все же родилась знахаркой. И во чтобы меня в последствие не превратили, я все еще в душе маг земли и маленький зеленый огонек все еще тлеет в сердце, оберегаемый моим теплом, и даже обретенная тьма хранит эту частичку моей истиной души. Потерять эту искру, что тлеет во мне, означает убить свою суть и раствориться во тьме, перестав быть собой. Исчезнуть и погибнуть внутри себя. Моя душа, то немногое, что еще от нее осталось, хранима и любима мною. Я знахарка и пока дышу, я останусь ей, вопреки всему и всем. Я не дам сломать себя и погубить в угоду другому.
   Зайдя за деревянную стеночку, отделяющую лежанку зверя от остального вольера, я устало опустилась на постеленную тут солому. Вокруг приятно пахло животным. Комнатка оказалась небольшой, но мы вдвоем какое-то время тут обязательно уместимся. Прикрыв глаза, я расслаблено выдохнула. Наверное, впервые за столько лет я задалась вопросом: "за что?". Что же совершила я такого, что судьба бьет меня нещадно, посылая такие беды и испытания, которые нормальный человек не переживет. Я мало что помнила до жизни в храме, но чувство, что когда-то была счастлива, меня не покидало. Тоска по чему-то утерянному жгла грудь нещадно. Что-то было в моем прошлом, о чем горевала душа, но не помнил разум. Зажав рот рукою, чтобы не издавать лишних звуков, я ощутила влагу на своих щеках.
   Рыкнув, ко мне подошел этот странный зверь. Черная длинная шерсть лоснилась, вызывая острое желание погладить и приласкать ее обладателя. Не удержавшись, я потянулась к огромному коту обеими руками. Он не возражал, зарывшись в мех ладонями, я наслаждалась теплом живого существа. Еще раз рыкнув, кот положил свою голову мне на плечо, слегка потеревшись о мою щеку.
   Ласковый, нежный и теплый!
   Как мало в моей жизни было нежности. Только смерть, боль и сжигающее душу одиночество. Но это все в прошлом. Я больше не пущу эти чувства в свое будущее. Я найду своего мужчину, он будет добрым и ласковым, а главное, сильным. Как этот большой котяра, который мурчал мне на ухо, когда я поглаживала его бока. И никаких вардиганов мне и даром не надо. Пусть ищет другую дурочку на роль своей единственной. Если такая вообще найдется. Хотя, есть же та же Гласа, вот и пусть любят друг друга, у них это, насколько я видела, неплохо получается. Что он монстр, что она змеюка. Идеальная пара.
   Колокол снова огласил округу. Чего трезвонят, всю прислугу перебудят же. Ну, ищите пропажу, молча, чего на ноги всех поднимать. Словно услышав мои мысли за стеной послышались голоса. Осторожно глянув в щели между досок в стене, увидела, как в зверинец ворвались пятеро во главе с тем блондином, с которым я так и не познакомилась. От него так приятно пахло вишней. Блондин методично с остальными осматривал вольер за вольером.
   Вот этого я не учла, не думала, что будут искать так тщательно. Нужно что-то придумать, но ни одна умная мысль в голову не приходила. Мужчины добрались уже и до нашего с черным котиком загона, но тут им наперерез рванула моя зверюга. Вырвавшись из моих рук, кот ринулся на забор, так забористо рыча на всех и вся, что и меня пробрало.
   -- Отойдите от забора, -- блондин гаркнул на своих вояк, не хуже беснующегося зверя, -- Харам ранен, не раздражайте его. Женщины там точно нет, живой бы он ее к себе не подпустил. Обыскивайте сеновал наверху. И тщательнее, не отыщете ее здесь, отправитесь лес прочесывать. Никто не пойдет отдыхать, пока женщина не будет найдена.
   Плохо. Своим побегом разозлила я этих вардов. Но ничего поищут да успокоятся. Надолго их не хватит. Мой котик вернулся и снова увалялся мне под бок.
   --Значит, тебя называют Харам? Я таких животных не видела раньше. Красавец! -- шепнула коту на ухо. -- Да ты настоящий красавец, большой и сильный. Защитник мой, жаль нельзя тебя с собой взять. Мы бы точно подружились.
   Забрать такого хорошего защитника себе. Мысль была здравой, но вот только ранен он был. Нельзя в угоду себе рисковать таким хорошим мальчиком. Здесь его явно любят. Вон, какой загон ему предоставили. Значит ценят. Прислонившись к стене, я поглаживала котика по голове и слушала топот ног на чердаке, там видимо хранили сено. Искали меня тщательно! Если судить по тому, как летела пыль сверху, то сено они руками из одного угла в другой перекладывали. Ай, молодцы.
   Потоптавшись, мужики покинули зверинец, естественно так и никого не найдя.
  
   Тревожная ночь. Мои поиски шли до утра, в зверинец врывались еще несколько раз, не давая мне уснуть. Дотошные братья, казалось, переворошили все сено наверху. Но мой мохнатый защитник был начеку. Каждый раз, когда кто-то приближался к вольеру, он кидался на забор и рычал так, что стены тряслись. Вот только благодаря этому милому котику я и осталась не найденной. Пока мне сказочно везло. Оставался только один вопрос, как же теперь выбраться за ворота?
  
   Хмурое утро. С неба, не прекращаясь, сыпался хлопьями снег. Холод тонкой струйкой сочился из щелей, выдувая все тепло, которое скопилось в этом помещении. Я спала, прижавшись к спине зверя. Сквозь поверхностный сон услышала, как сюда вновь заявились с обыском. Да сколько можно уже. Потоптавшись вокруг вольера и наверху, воины моего несостоявшегося суженого убрались из конюшни. А буквально спустя пару минут, на улице заржали кони. Подскочив, я прилипла к крупной щели глазом. Похоже, что варды решили искать меня снаружи в городе. На небольшой площадке у огромной деревянной конюшни стояли толпой человек пятьдесят, рядом с каждым по запряженной лошади. Ого, такой отряд и все ради меня одной. Ой, как лестно-то. Ну, идите, ищите, а мы пока тут посидим. Рядом муркнул черный котик и вильнул длинным гибким хвостом. Ну, хоть кому-то моя компания действительно в радость.
   Машинально я протянула руку и приласкала урчащую котейку. Вот так мы и просидели первую половину дня. Я игралась с Харамом, он подставлял мне по очереди то здоровый бок, то ушки для почесушек. Обед тоже прошел мимо нас. Бегающие по двору люди совсем забыли покормить питомцев. Это вызвало недовольство не только у моего соседа, но и в других вольерах. Ближе к вечеру все же совесть у смотрящих проснулась, и принесли мясо. А вместе с ним и свежие овощи. Утащив с чисто вымытого лотка пару морковок, я с удовольствием вгрызлась в них, пока Харам с упоением грыз ляжку какого-то не мелкого животного. Ну и аппетиты у зверюги.
   Вечером вернулся отряд, отправленный на мои поиски, впереди ехал на огромном черном коне и вардиган. Подъехав к конюшне, которая была очень хорошо мне видна, он бросил поводья подскочившему мальчишке и спрыгнул на землю. Медленно пройдя пару шагов, он устало уселся на поваленные доски, заготовленные для колки на дрова и, обхватив руками голову, уставился куда-то вперед. Вот так он и сидел, не реагируя ни на что. Где-то внутри меня шевельнулась совесть, а может и жалость. Не знаю почему, но мне тяжело было смотреть на этого, несомненно, сильного мужчину, когда он вот так вот расстроен, и при этом знать, что всему виною я.
   Но вот стоило очнуться моему женскому состраданию, как к брату подошел гер Каил, пара каких-то фраз и прямо на моих глазах вардиган подскочил и, пнув бревна, на которых сидел так, что они раскатились по всему двору, зычно проорал:
   --Найду ее и придушу!
   Все, моя совесть снова скрылась в недрах души, жалость умолкла и сделала вид, что ее и вовсе не существует. Кому я тут сострадала только что? Вот этому психованному монстру. Ничего, переживет мою потерю как-нибудь, в следующий раз с потенциальной избранной будет повежливее. А я уж как-нибудь свое счастье построю с мужчиной попроще, где-нибудь подальше.
   Отряд разбрелся. Но спустя каких-то полчаса, а может чуть больше, появился новый во главе с гер Кайлом и ускакал прочь. Неужели еще не успокоились. Столько шуму из-за меня одной. Ну ничего, я тут подожду, тут хорошо, тепло и компания пушистая. А еще морковкой кормят.
   Стемнело быстро, с неба снова посыпался снег, укутывая все вокруг белым мягким одеялом. Отряд гера Кайла вернулся, а вард Вульфрик ускакал со своими людьми. Хотелось кушать. На кухне сейчас Каира мясо жарит с салатом и хлеб там вкусный, с хрустящей корочкой. А я так и не научилась его печь. Жаль, что прожила я тут так мало, мне понравились и люди, живущие тут, и работа.
   Надо было объявиться этому вардигану и все испортить.
   Второй день прошел так же. Только с утра покормить не забыли. Меня искали с утроенным энтузиазмом. И на следующий день так же. Сидеть было уже в тягость. К тому же на улице заметно холодало, и если у Харама шкура была толстой и меховой, то я таким богатством похвастать не могла. Надо выбираться.
  
   Глава 16
  
   Наутро четвертого дня, накинув на голову капюшон, я вышла во двор. Утро было ранее, и очередной отряд уехал примерно с час назад. Все были рассеянными и уставшими. Измотали их варды. Вот и стражники у ворот, то и дело опасливо оглядываясь, прислонялись плечом к забору и дремали. Я кралась вдоль стен строений, миновала конюшню и казармы никем не примеченная.
   Но вот как выйти.
   Стоя и наблюдая за охраной, я пропустила появления Гласы. Эта склочная баба узрела спящих мужчин и пошла в бой. Орала она знатно. Уперев руки в пышные бока, эта змеюка методично проходилась бранью то по одному мужику, то по второму. Воины зыркали на нее ну очень недобрыми взглядами, но сохраняя свое достоинство, молчали. Еще бы, уважающий себя мужчина склоки с бабой разводить не станет.
   Воспользовавшись моментом, я схватила охапку дров и нагло двинулась на выход. Деревяшек было так много, что я буквально прогибалась под их тяжестью. Не снижая скорости, прошла мимо орущей гласы и пристыженных воинов, двинулась по прямой, надеясь быстро скрыться за поворотом. Получилось. Скинув дрова, я побежала в лес. Снега за эти дни навалило не мало. Но и не страшно, главное, я на свободе.
   Первую половину дня я счастливая бежала по лесу, не останавливаясь и не позволяя себе передохнуть. Направление выбрала верное. До реки добралась совсем без затруднений. На мост выходить не рискнула. Пройдя вдоль берега, обнаружила удобный спуск к кромке льда, который пока еще ненадежно сковал реку. Наступив несколько раз на зеркальную поверхность замершей речки, поняла насколько он некрепкий. Моя нога постоянно проваливалась сапогом в воду. Пройти было невозможно, разве что только...
   Идея пришла в голову спонтанно.
   Я легла плашмя на живот и проползла немного вперед по тонкому льду. Выпустив тьму, я сплела прочные длинные жгуты, которыми зацепилась за толстые стволы деревьев, растущих на противоположном берегу. План был, конечно, не самый продуманный. Но другого у меня просто не было. Не опираясь руками на лед, я укорачивала жгуты и максимально быстро стремилась на противоположную сторону. В некоторых местах лед трещал подо мной, сильно устрашая, но все же, к моей радости, нигде не проломился. Искупаться в такой холод мне совсем не хотелось. Подъехав вплотную к деревьям, я убрала жгуты и встала на ноги. И тут же провалилась в воду по щиколотку. Сапог стремительно намокал. Похоже, что грозит мне сильная простуда или еще чего хуже.
   Впереди был небольшой город, в котором, наверное, каждый уже знает, что варды ищут женщину. Накинув капюшон на голову, я использовала старый трюк. У ближайшего дома увидела ведро с каким-то мусором и схватила его. С неба валил снег, голову прикрывал тут каждый. Так что, кого заинтересует женщина в капюшоне и с ведром какой-то залы? Да никого. Будет беглянка с ведрами у всех на виду таскаться, да нет, конечно. Пройдя еще немного, нашла пару поленьев. Прихватила в другую руку и их. Вот, вообще, картина маслом. С ведром с дровами быстрым шагом и отсюда подальше. Шла бодро, чуть ли не пританцовывая. Пару раз мимо проезжали вояки вардов. Но никто в мою сторону даже не глянул. Из города выбралась без проблем и без потерь, с рюкзаком, ведром и поленьями. Последнее, правда, пришлось оставить не тащить же с собой.
   К сожалению, легкая часть моего пути закончилась, впереди был труднопроходимый лес. Даже идя вдоль дороги, я постоянно спотыкалась о ветки и сухую траву. А после того, как совсем близко проскакал светловолосый вард, который был, скорее всего, тем самым Саем, единоутробным братом вардигана, я решила углубиться в чашу. Чем дальше я уходила от замка Бессонов, тем сложнее было передвигаться.
   Все чаще попадались поваленные деревья и небольшие овраги, которые необходимо было преодолевать. Под ногами под снегом постоянно хрустели ветки. И чем дальше, тем все сложнее и сложнее. Густые заросли низких хвойных деревцев казались настоящей полосой препятствий. Нагнувшись и по возможности защищая лицо от веток, я напролом пробиралась вперед. Но тут меня ожидал очередной глубокий овраг, прежние я обходила, теряя время, но сил уже не оставалось, поэтому, не сворачивая с выбранного пути, я начала спуск. Снег оказался рыхлым и совсем не скользким.
   На дне оврага росли небольшие деревца, но к счастью редко. Мой плащ был весь в иголках, листиках и мелких веточках. Кожа рук исцарапана. Досталось и лицу. Ведь первое время я бежала, там, у замка, из-за постоянной вырубки деревьев и лес был реже, и поверхность ровнее, и полянки попадались. Сейчас же даже идти было затруднительно. Все мои мысли сосредоточились на том, как перелезть поваленные деревья, пролезть через заросли кустов и молодого ельника, взобраться по заснеженной кромке оврага. Руки давно покрылись слоем грязи, кое-где я оцарапала ладони до крови. Ноги нещадно болели, оба ботинка давно промокли. Силы были на исходе и, как в насмешку, с неба с новой силой посыпались огромные хлопья тяжелого снега. Сугробы росли на глазах.
   В какой-то момент я вдруг отчетливо поняла, что не знаю, где нахожусь.
   Я давно потеряла все ориентиры на дорогу из-за снегопада: не отдавала отчет, где север, а где юг. Я вообще никак не ориентировалась. Беспомощно я стала метаться вдоль деревьев, но заблудилась еще больше. Мои следы заметало на глазах. Даже вернуться возможности не было. Как быть? Страх разгорался в душе с новой силой. В отчаянной попытке найти путь к дороге, я выпустила тьму. От моих ног во все стороны поползли тонкие черные нити, они соединялись и расходились друг от друга, продвигаясь все дальше и оплетая землю, но ничего. Дороги не было. Только деревья и семья кроликов, которую тьма нащупала в густом кустарнике в паре километров от меня.
   Темнело очень быстро. В считанные минуты все погрузилось во мрак. А я все никак не могла сориентироваться. Уже никуда не торопясь, бесцельно плелась вперед, а может и назад, кто же его сейчас разберет. Где-то впереди послышался отдаленный волчий вой. Словно все вернулось на круги своя. Я, мерзлая стылая земля и дикий зверь неподалеку. Пустой желудок и никакого светлого будущего впереди. Вспомнились книги описывающие Север, сытную, безопасную жизнь за Туманом.
   Вранье.
   Все там написанное сплошное вранье. Жаль тех, кто жизнью рискует и рвется сюда семьями сквозь магическую занавесу, высасывающую из них жизнь. Какое бы их ждало разочарование, окажись они тут. Все те же войны, склоки. Все те же убийцы на дорогах. Разница лишь в том, что на юге тепло, а тут ко всему прочему, еще и холод, пробирающий до костей. Вот тебе и сбывшаяся мечта. Зачем было тратить столько сил, чтобы попасть сюда. Зачем? Чтобы насмерть замерзнуть среди этих деревьев. А потом раз за разом оживать и вновь погружаться в агонию смерти. От таких мыслей по спине пробежала крупная дрожь.
   Я не хотела умирать. Я заслужила право дышать.
   Опустив голову, я брела вдоль какого-то очередного оврага, медленно пробиралась через мелкие ветви такого-то кустарника. Про себя отмечала, что снега становилось все больше и больше. А окоченевшие ноги передвигались уже просто из упрямства. Еще несколько раз я выпускала тьму, но ничего. Деревья, мелкие грызуны и безнадежность.
   Я плутала вслепую.
   Лес уже давно окутала непроглядная тьма. Холод усиливался с каждой секундой. Не в силах больше шевелиться, я устало села, прижавшись спиной к какому-то высокому пню. Руки обессилено скользнули в снег, сжимая его в горсти. От полнейшего отчаянья я вдруг закричала во все горло, окончательно срывая печать безмолвия.
   Хватит шептать, хватит боли.
   Вложив в отчаянный крик все те крохи сил, что еще были, повалилась на бок. На языке ощущался противный густой металлический привкус крови, что струйкой вытекала изо рта. Снег исчез внезапно, хлопья просто перестали падать с небес, и вокруг воцарилась тишина.
   Глаза сомкнулись, и незаметно для себя я погрузилась в глубокий сон. Порыв ветра донес мелкие брызги волн, я снова увидела океан. На берегу стояла небольшая лачуга, сложенная из огромных сухих листьев пальмы. У входа, занавешенного тряпкой, стояла женщина. Рыжие густые кудри были собраны в высокий хвост. Она улыбалась и махала мне рукой.
   -- Наоки, внучка, обед готов.
   -- Наоки, -- чуть слышно прошептала я.
   Женщина расплывалась, словно дымка, исчез песок, океан. Открыв глаза, я изумлено и не веря, прошептала:
   -- Наоки, -- из подсознания всплыла более полная информация. -- Я Наоки из племени Айгоров!
   Не веря самой себе, я лежала не шелохнувшись. Мое имя! Я вспомнила свое истинное имя, данное мне бабушкой при рождении. Блаженная улыбка скользнула по губам, я больше не безликая, у меня есть имя настоящее, а не придуманное посторонними женщинами в день моего совершеннолетия.
   Я Наоки из племени Айгоров!
  
   Снегопад возобновился. Тяжелый снег валил не переставая, увеличивая и без того уже большие сугробы. Пока я лежала без сознания, меня успело засыпать. Поднявшись на колени, чуть проползла вперед и забралась под огромную ель и спряталась там. От внешнего мира и снега меня укрывали раскидистые лапы дерева. Тут было неожиданно теплее, и даже земля казалась мягче. Расстелив кое-как свой плащ, я легла на него и укрылась свободным концом. Зарывшись в него, словно в кокон. Там за ветвями завывал ветер. Скрипели деревья, а тут было уютно и не страшно. Погрызя сухарики, я уснула крепким сном уставшего человека.
   Сквозь странную сковывающую дремоту прорывался одинокий волчий вой. Совсем рядом. Что-то тревожное закралось в душу. Нет, я испугалась не зверя. А скорее себя. Я так сладко спала и совсем не чувствовала холода. Еще вчера вечером я долго растирала посиневшие ступы ног и поддевала дополнительные носки, чтобы не закоченеть окончательно. А сейчас не чувствую ничего, совсем. Маленький зеленый огонек моей души разгорался, заполняя собой пустоту и стремясь прорваться сквозь тьму, окутывающую его. А снаружи кто-то пробирался ко мне, откапывая меня из сугроба, образовавшегося за ночь.
   Собственная магия прожигала все внутри. Она рвалась, металась и причиняла нестерпимую боль.
   Открыв глаза, я уставилась на большую волчью морду. Зверь умными желтыми глазами приковывал мое внимание. Заметив, что я пришла в себя, волк интенсивней стал разрывать снег. Протиснувшись ко мне, он зубами схватил край плаща и потащил наружу. Я же, не в состоянии пошевелиться, начинала понимать, в чем дело.
   Я умирала. Замерзала, похороненная в толще снега. И это было страшно, хотя бы потому, что огонек моей души истощался и, погибнув, я могла и вовсе его лишиться. Ожить разумным, но, увы, пустым мертвяком.
   В очередной раз, спасла магия, призвав хозяина леса, который сейчас упорно тащил меня куда-то. Отпустив кусок плаща, он отряхнулся, раскидывая вокруг себя мокрые комочки снега, прилипшие к шерсти. Огромное животное, поражало. Мощная грудная клетка, сильные лапы и грозные челюсти. Белоснежный окрас казался таким естественным на фоне окутавшего все вокруг снега. Истинный хозяин леса. Повертев головой, он склонился к земле, словно прислушивался. А потом, схватив край плаща, потащил меня в одном известном ему направлении.
   Мое онемевшее тело не ощущало ничего.
   Я смотрела в чистое голубое небо, не понимая, сколько прошло времени, сколько я лежала там под елью, и вообще ищет ли меня кто-то. Наверное, уже нет. Прошло чуть меньше недели с момента побега, уже и забыли, наверное. Прикрыв глаза, я полностью доверилась волку. Огонек души трепыхался и огрызался с тьмой, заставляя ту отступить.
   По щеке скатилась слеза.
   Лес нескончаем. Деревья давили с такой силой, что казалось можно сойти с ума. Волк медленно, но верно тащил меня вперед. Периодически он останавливался и прислушивался. И снова тащил. Сколько же сил в этом прекрасном животном. Сумерки сгущались. Вот и еще один день подошел к концу. Тьма окутывала землю, ослепляя меня, но не волка. Он продолжал двигаться. Я же боролась с желанием закрыть глаза и снова уснуть.
   Что-то мокрое скользнуло по щеке. Приоткрыв глаза, увидела зверя. Он внимательно разглядывал меня. Убедившись, что не сплю, вновь провел шершавым языком по моей коже и вернулся к плащу. Спать нельзя, догадалась я. Усну, погибну.
   Вокруг царила глубокая ночь, а надо мной в небе ярко горели звезды. Красиво. Звездное небо это, то прекрасное, что было недоступно мне в течение многих лет. Сидя в клетке в подземельях гуронов, я мечтала лишь об одном - выбраться наружу и сделать один глубокий вдох чистого воздуха, не ощутить ни вони грязных тел, ни смрада запекшейся крови. Все чего я желала - это один глоток свежего воздуха.
   Улыбнувшись, я поняла, что даже сейчас имею не так уж и мало.
   Ощутив находившиеся под головой в сумке книги, погладила их посиневшими пальцами. Они стоили мне жизни. Спасая себя и их из плена, я впервые окунулась в смертельный омут. Испытала агонию смерти и холод остывшего тела. Своего тела. Та рана, что оборвала мое дыхание так и не зажила до конца, отдаваясь глухой болью в спине.
   Заживет ли она хоть когда-нибудь?
   Возможно да, но память о ней отпечаталась в душе. Я вспоминала, как подслушала разговор гуронов стражников. Они стаскивали пленников к глубокой яме и скидывали туда, предварительно перерезая позвонки на спине. Такой традиционный способ умерщвления врагов не дарил скорой и безболезненной смерти, напротив, заставлял мучиться часы, а то и дни. До меня долетали обрывки их фраз, когда они возвращались за жертвами, но и этого мне хватило чтобы понять, императорские войска на подходе, и эти твари заметают следы.
   А значит, убьют и меня...
   Все, что они требовали, я перевела и более была, по сути, не нужна. Действовала я быстро. Выбравшись из собственной клетки, в которой жила долгие годы, я прокралась в хранилище. Собрала самое важное, что там было, в старый потертый мешок, обнаружимый тут когда-то и сохраненный на всякий случай. И вот он настал этот случай. Я сгребла две древние книги заклинаний и обрядов, которые использовались еще до дня сотворения Туманной стены. Забрала фолианты, описывающие и сам процесс призвания магии смерти в чистом ее виде, именно так и разделили наши миры, выстроив преграду из нее. Веками она притягивала к себе живых существ, высасывая их до дна и оставляя только неприкаянных мертвецов. Зачем это было сделано? Люди уже и не помнили. То ли чтобы сдержать натиск странных существ, которыми похоже и были эти таинственные Иные. А может, потому что магов на Юге в те времена практически не было и Древние хотели предотвратить смешение своей крови с "пустыми". Кто же теперь знает точный ответ? Никто.
   Была у меня и подробная карта тогда существовавшего мира. Все это я украла и надежно спрятала под полом в прогнивших досках. Никто ничего не хватился. Весь архив вывезли на следующий день. Гуроны спешили и не проверяли, все ли там на месте.
   Меня вывели к яме одной из последних. Вождь сомневался, стоит ли уничтожать и меня, но тащить за собой слабую послушницу все же не стал. Подведя меня ко рву заполненному доверху телами, он воткнул сзади острый клинок. Огонь боли пронзил все тело. Я чувствовала каждое движения острия лезвия внутри себя. Ощутила короткий полет и шлепок приземления. Я упала на тела. А потом сверху полетели комья земли. Нас закапывали. Я слышала стоны и биение чьего-то сердца под щекой. Десятки обреченных на жуткую смерть. Медленно один за другим стихали стоны и успокаивались их сердца, замирая на последнем ударе.
   Умерла и я.
   Вздрогнув, я словно вынырнула из собственных воспоминаний. Рядом привалившись ко мне спиной, лежал волк. До меня доносилось его тяжелое, но ровное дыхание. Сколько уже он вот так тащит меня. И знать бы еще куда. Мысленно заставляла себя открыть глаза, но тело не слушалось. Рядом послышался глухой рык. Зверь, подскочив, уткнулся мне в шею мокрым носом. Я изо всех сил пыталась вынырнуть из сонного омута, но проигрывала сама себе. Пару раз, лизнув меня в щеку. Зверь пронзительно громко завыл. Звук был неестественно громким и призывающим. Он выл снова и снова. Сквозь липкую муторную дремоту, я слышала его, цепляясь сознанием за шум его дыхания. Потом ощутила, что меня потащили вперед. Все было не так. Волк торопился. Временами он останавливался, и пространство вновь прорезал его тревожный вой. Кто-то вторил ему.
   Мы спешили.
   Я отчетливо понимала это. Мое тело сдавалось, но разум и маленький зеленый огонек оказывали яростное сопротивление. Хватаясь за нити утекающей жизни. Теперь даже моя тьма была с ними заодно. Ее нити окутывали конечности, не давая им окончательно замерзнуть. Счет шел на часы, а может и на минуты. И я, и волк понимали это. Зверь не сдавался. Одного я не понимала, что ему до меня. Почему не оставит, не бросит. Что этому лесному созданию до умирающей худой девчонки. Но волк упорно рвался вперед. Приоткрыв глаза, я увидела выскочившего к нему на встречу огромного черного Харама с перевязанным боком. А потом на небольшую полянку, по которой меня тащил волк, вышли всадники. Двое из них стремительно соскочили на землю и побежали ко мне.
   Варды. Волк приволок меня к вардигану и его брату вард Саю.
   В серых суровых глазах моего нежеланного избранного читалось крайнее беспокойство и безграничная тревога. Он нервно покусывал нижнюю губу. Взгляд его буквально прожигал брата склонившегося надо мной. Бесшумной тенью к вард Итану шагнул мой спаситель. Волк толчком уткнулся присевшему рядом с моим телом мужчине в плечо. Словно успокаивал. "Неужели он его хозяин"- мелькнула нелепая мысль. Положив руку на загривок белого волка, вард Итан почесал того за ухо, а потом и вовсе приобнял.
   -- Молодец, Бьек!
   Вард Сай положив руки мне на грудь, что-то шептал. Горячее тепло исходило от него, оно проникало в меня, согревая и, кажется, исцеляя с каждой произнесенным словом. Закончив читать заклинание, он отодвинулся, позволяя вардигану поднять меня на руки.
   Уверенными твердыми шагами, словно под ним был не сугроб, а твердая земля, вард Итан понес меня к своему огромному черному коню. Влетев ему на спину, вардиган максимально удобно уложил меня на себя. Заметив, что я сморю на него, неожиданно улыбнулся и, склонившись, шепнул:
   -- Спи, бегляночка.
   Мое сознание померкло.
  
   Глава 17
  
   Сквозь вязкую пелену, застилающую разум, я слышала мужские голоса. Не разбирая слов, силилась хотя бы узнать говоривших. Но не могла. Какие-то обрывки фраз и тревожные интонации.
   -- Она крайне истощена. Бъек подоспел вовремя. Итан, ты обязан своему волку жизнью девочки.
   -- Я это понимаю лучше тебя, брат, - глухо прошептал вардиган.- Я бы сдох там, рядом с ней. Найти то, что казалось невозможным, и так глупо упустить. Никогда больше даже голоса на нее не повышу. Запру и не выпущу, чтобы больше такого не повторилось.
   Мужчины смолкли. Какое-то движение вокруг. И снова омут забытья.
  
   -- Она жива, Итан, и это главное, - тревожные, чуть раздраженные голоса снова вторглись в мое сознание.
   -- Почему она не просыпается? - зло шипел вардиган.
   -- Ее организм сопротивляется,- попытался достучаться до брата, кажется, вард Сай.
   -- Но, почему она спит?
   -- Потому, что так надо, Итан. Ты мне не доверяешь? - голос светловолосого варда на мгновение стал ледяным.
   -- Я просто хочу быть уверенным, Сай, что с ней все будет хорошо, - примирительно пробурчал Итан, - что это целительный сон, что ее организм справится.
   -- Она жива, брат, а значит, все с ней будет в порядке.
   Какой странный диалог. Наверное, это они обо мне.
   "Меня поймали" - эта мысль, словно прожгла мозг и в панике я распахнула глаза.
   У кровати, на которой я лежала, действительно стояли варды. Их осунувшиеся лица выражали усталость. Закралась мысль, что они не спали несколько суток. Глядя на них, я видела зрелых жестоких мужчин. Ни одной мягкой черты.
   Решимость, целеустремленность, суровость.
   Как же можно добровольно таким сердце свое отдать!? Они же растопчут его и не заметят. Вард Сай чем-то протирал мои ноги. Меня укрывала простынь, но я отчетливо чувствовала, что кроме нее на мне ничего нет. Руки мужчины мягко скользили вверх, обтирая колени, а я понимала, что мне это неприятно. Видела и ярость на лице вардигана. Не выдержав, тот оттолкнул брата и, забрав у него какую-то баночку, рявкнул:
   -- Хватит ее трогать! Она моя и я не отдам ее тебе, Сай, даже если придется перегрызть тебе глотку. Ты хочешь ЭТОГО брат?
   -- Она может выбрать и меня! Мы единоутробные, Итан, -- такого сочащегося злобой голоса я услышать от спокойного блондина не ожидала, -- она может стать и моей.
   -- Нет, -- резко выдохнул Итан,-- только моя, Сай. Она только моя, делиться я не смогу. Я разорву тебя, брат. Не усложняй нам жизнь.
   Запустив пальцы в волосы, он сжал их в попытке успокоиться.
   -- Если существует моя, то найдем и твою. Я клянусь тебе, найдем. Даже, если мне придется пожрать, весь этот чертов туман. Мы найдем и ту, что услышит тебя и женщину Вульфрика. А этой старой карге я лично шею сверну голыми руками. Дай только найти ее дряхлое тело.
   Рыкнув что-то на неизвестном мне языке, вардиган запустил руку в баночку и зачерпнул мазь. Бережно он втирал ее в кожу, словно даря ласку. Расслабившись под его руками, и я вновь уплыла в целительный сон.
  
   Следующее пробуждение оказалось куда менее приятным. Мое тело ломило и ныло, казалась, каждая клеточка вопила от боли. Не удержавшись, я громко застонала. О чем мгновенно пожалела, так как надо мной тут же оказалось лицо вардигана.
   Недовольное очень.
   Мною, надо полагать. Захотелось подленько так прикрыть глаза и изобразить глубокий обморок. Наверное, мое желание каким-то непостижимым образом отразилось на моем лице, потому как мой предполагаемый "хозяин" устало прикрикнул:
   -- Даже не вздумай, хватит и того, что ты уже несколько дней непробудно спишь.
   От какого рыка я подсобралась, и как-то изображать полутруп мне разом расхотелось. Сразу вспомнилось, что за монстр рядом со мной. Такой и ударить может. А мне много и не надо, раз замахнется и все, костей не соберу. Поэтому я благоразумно затихла.
   -- Так-то лучше. А вот теперь поговорим по душам, суженая.
   И вот последнее он произнес так, будто он меня с помойки поднял, помыл, почистил и так уж и быть разрешил косточки таскать с его стола. А я, неблагодарная, тяпнула его за зад. Это подняло такую волну возмущения. Какой самоуверенный.
   -- Я не стану вашей суженой, вардиган, -- сказала, стараясь вложить в слова все мое презрение к его величественной особе. -- Не сбежала сейчас, значит, сбегу весной, не получится, дождусь, рождения ребенка и сбегу с ним. Но с вами я не буду.
   -- Так противен, или какие иные причины? -- он как-то даже удивлено брови вскинул.
   -- Зачем мне кусок льда в роли супруга? Я вполне могу найти другого, -- хотела намекнуть ему на его же брата, но вовремя прикусила язык. Этот вард Сай не лучше. Услышит еще и пойдет в наступление. Такого счастья мне не надо.
   Странно, но с варда, словно маска спала. Сейчас на меня смотрел просто уставший мужчина. Смотрел совсем не холодно, а как-то изучающее.
   -- Не раздражай меня, девочка. Я не железный. И не угрожай, мне есть чем тебе ответить. Я полукровка. Привязать тебя смогу и как древний и как иной. Далеко от меня сбежишь тогда? Хотя, я тебя и так привяжу, никуда не денешься.
   -- Не посмеете, я отказываюсь от вас, слышите! -- прошипела я. -- Не нужны вы мне, идите и дальше усаживайте промеж ног своих девиц, а меня не трогайте. Никто не заставит меня признать, что я слышу ваш запах. Слышите меня! Никто и брат ваш больше в голову мне не залезет, не пушу! Идите и ищите другую дуру и привязывайте ее, куда хотите и чем хотите. А мне вы не нужны!
   Произнесла и замерла, ожидая его реакцию. Он молчал, но его глаза застилал яркий лиловый огонь, это не испугало, а еще больше вывело меня из себя.
   -- Нечего на меня зыркать, думаете, я так не могу? -- вот после этого призвала свою тьму и выпустила ее, через глаза. Наблюдая за его реакцией. Впечатлила.
   -- Даже так, -- усмехнулся он беззлобно. -- Девочка, а ты хоть понимаешь, кто я?
   -- Да мне все равно!
   -- А вот это вряд ли, -- рассмеялся он.
   Пламя в его глазах разгоралось и уже существовало отдельно от своего хозяина, зажав мое лицо в ладонях, он склонился, ловя мой взгляд. А потом начался ужас. Меня будто охватило пламя. Оно пожирало мою тьму, которая билась, стараясь укрыться от него. Обнажая и оставляя без защиты зеленый огонек магии земли. Он, чувствуя беду, затрепетал, принося мне дополнительную боль. Это ввело меня в неконтролируемый ужас. Этот мужчина пожирал меня.
   -- Нет, -- вопила я.
   Собрав все силы, сжала ноги и пнула своего обидчика в грудь. Не ожидавший от меня такого подвоха, мужчина отшатнулся, большего мне и не надо было. Вскочив, рванула из комнаты. На мне болталась только лишь ночная рубашка, но мне было не важно. Я летела по коридорам, спасаясь от личного монстра. Выбив руками дверь, я выскочила на лестницу и кубарем полетела вниз, поскользнувшись на верхней ступени. Болью опалило поясницу.
   -- Ниори, что происходит? -- в опасной близи от меня послышался удивленный голос гер Обертона,
   Не поворачивая головы в его сторону, я бросила сгусток смертельной магии и, подскочив на ноги, не обращая внимания на резкую боль в пояснице, рванула к двери на выход. Да какая там боль, если у меня за спиной каратель. Именно так у нас называли пожирателей. Хуже этих тварей не было никого, да я лучше с гуроном в постель лягу, чем с карателем в одной комнате останусь.
   На одном дыхании я пролетела по аллеи в сторону ворот. Попутно увидела, как вытянулись лица воинов, стоящих там в дозоре. Это они зря, потому как следующие черные пульсары полетели в них. Ох, моя тьма была готова действовать отдельно от меня, лишь бы ее не пожрали. Быстро прейдя в себя, мужчины с легкостью отразили мою атаку и заслонили собой мне дорогу к воротам. Но, видимо, добежать мне все равно было не суждено.
   Что-то с силой ударилось об меня сзади и спустя мгновение, я влетела в воздух. По инерции я все еще передвигала ногами, пытаясь бежать. Снова короткий полет и вот я уже прижата к широкой горячей мужской груди.
   -- Ты рехнулась, женщина. Мы четыре дня выхаживали тебя, чтобы ты сейчас подхватила очередную простуду.
   Одурев от ужаса я, распахнув глаза, смотрела на карателя, который тут беспокоился о моем возможном насморке. Видимо не дождавшись от меня адекватной реакции, он ловко перекинул меня через плечо и понес в дом. Не ожидая такого, я не успела выставить руки и сильно ударилась носом об его спину. И тут до меня дошло, что вот сейчас я снова останусь с ним наедине.
   - Отпусти! Не смей меня пожирать! Не смей ко мне прикасаться!
   Я завопила во все горло. Орала, так что казалось, сама оглохла. Попутно колотила руками ему по пояснице и билась ногами, пытаясь заставить варда меня бросить.
   - Угомонись, я даже чуточку твоей силы не поглотил. Что ты вопишь!? Уймись, - огромная мужская ладонь легко припечаталась к моим ягодицам.
   В ответ я завопила еще громче и принялась тыкать пальцами ему под ребра. Пройдя еще немного со мной, он не выдержал и, рыкнув, бросил в ближайший сугроб. Мгновенный холод слегка отрезвил. Приподнявшись на голые коленки, я сплевывала кровь. Горло жгло огнем. Сгребя горсть снега попыталась вытереть им подбородок. На удивление крови было совсем не много. Видимо печать развеялась окончательно.
   -- Итан, ты же добьешь ее окончательно. Она должна находиться в тепле.
   Появившийся невесть откуда вард Сай излучал спокойствие и доброжелательность. Если бы я сама не слышала, каким холодным и жестким он может быть, то возможно поверила бы сейчас в его доброту душевную.
   Подойдя ко мне в плотную, он, аккуратно положив руку мне на затылок, опалил мягким теплом, разгоняя боль. Но при этом его пальцы мягко поглаживали мою кожу, что не осталось не замеченным вардом.
   -- Я сказал тебе, что она моя, -- с глухим рыком Итан бросился на брата.
   Мужчины кубарем повалились на землю. Отскочив друг от друга, они кружили в странном танце, казалось, готовые действительно глотки друг другу вырвать. Выскочивший из дверей дома гер Каил казался мне сейчас спасителем. Подлетев, он не стал смешиваться в разборки братьев, подхватил меня на руки и понес в тепло.
   -- Не обращай на них внимания, девочка. Им давно пора спустить пар.
   Откинув голову, я увидела жуткую драку. Варды кружили, нанося друг другу такие мощные удары, что у меня у самой поджилки затряслись.
   -- Они же братья, -- не удержавшись, прошептала я, -- родные же.
   -- Иногда и родным братьям необходимо разобраться. Слишком уж ты приглянулась Саю. А отступать никто из нас не умеет, -- хмыкнул он. -- Не учел он только одного, Итану ты приглянулась куда больше.
   Помолчав немного, он вдруг с хитрецой добавил.
   -- Если бы не этот факт, то на тебя стал бы претендовать я, и поверь, с Саем я бы справился.
   Больше гер Кайл меня ни чем шокировать не стал. Мое лицо и так горело и, наверное, покрылось предательскими красными пятнами. Вот же, куда столько желателей на меня одну, тощую и бледную. Внеся в комнату, меня бережно опустили на кровать. Сверху накинули одеяло, подоткнув его вокруг моих ног. Такая странная и неуместная, на мой взгляд, забота была в новинку. Но гер, казалось, этого не замечал. Высокий статный мужчина подошел к окну и отодвинул занавески, пропуская в комнату солнечный свет.
   -- Ну, вот Итан уже объяснил, как сильно тебя желает, -- поделился он на свой манер увиденным из окна, выходящего во двор. -- А судя по тому, как Сай держится за ребра, он проникся.
   -- Как вы можете так говорить, они же ваши братья? - такого отношения я ни как не могла понять.
   -- Братья, но они еще и мужчины, девочка. Мужчины, которые с момента зачатия вместе. У них всегда было все на двоих. Все, понимаешь, дом, деньги, власть, женщины. А теперь появилась ты, и одному придется отступить. И этот один будет Сай, ты не его, это и так ясно, а со своим желанием он справится. Как только вы с Итаном укрепите связь, Саю ты будешь как женщина более не интересна.
   Я слушала его, а у самой волосы дыбом становились. Вот так значит, они там кулаками решают, кто меня под себя уложит, а для остальных это вполне нормальное явление. Надо же, братики женщину не поделили.
   -- А ничего, что я не желаю становиться ничей избранной. Это вообще кому-то интересно? - зло выдохнула я. -- Ничего, что мне не нужен никто из вас.
   -- Если честно,-- он лениво обернулся и глянул красивыми медовыми глазками на меня оценивающе,-- то абсолютно не интересно. Перебесишься и оценишь свое новое положение правильно.
   -- Да вы, да как вы можете. Это же ненормально.
   -- Почему? - его кривая улыбка жутко раздражала.-- Ну не хочешь Итана, может, тогда и правда, взглянешь внимательнее на меня.
   Неспешно он двинулся к кровати, на которой я лежала. Словно красуясь, поднял руку и пятерней прошелся по своим густым прядям. Он точно знал, насколько хорош собой внешне. И проблем с женщинами у этого нахального типа от рождения не было. Не в силах вынести этого выражения крайнего самодовольства на его лице, я вскинула руки и попросила, понимая, что требовать что-либо от этих мужчин бесполезно:
   -- Пожалуйста, не приближайтесь ко мне.
   -- А почему? -- ему нравилось дразнить меня и вгонять в тупик своим поведением. -- Ты хотя бы рассмотри меня поближе, может, оценишь по достоинству. Ведь ты и мой запах чувствуешь, так ведь? Не так сильно как его, но ощущаешь?
   Он навис надо мной сверху, вынуждая откинуться на подушку и вжаться в матрас. Его лицо было так близко, дыхание опаляло кожу. А в глазах такой голодный холод, расчет. Да я ощущала его аромат. Не так явственно, как вардигана и даже его брата, но чувствовала свежий запах хвои.
   -- Нет, -- выдохнула я ему в лицо.
   -- Не ври мне! -- резко отдернул он меня. -- Никто не смеет мне лгать. Я чувствую ложь, девочка, она воняет как гнилой плод. Ее смрад отравляет мне воздух, так что никогда не смей мне лгать, -- он уже буквально навалился на меня, придавливая своим телом к кровати, руки его пробрались через подол рубашки и яростно сжимали бедра. -- А теперь скажи мне, чем я пахну? Мой аромат, какой он?
   -- Вы пахните хвойным лесом, -- шепнула я испугано.
   Что я могла ответить. Солгать. Как видно не выйдет. Признаться и получить в потенциальные "хозяева" еще и его. Этого я хотела еще меньше. Но ужаснее всего было видеть над собой его лицо и молчать. Лучше признаться ему и дать то, что он хочет.
  
   Глава 18
  
   От бессилия и страха я выпустила темный туман, надеясь, что он накинется на мужчину и отвлечет от меня. Не вышло. Глаза гер Кайла вспыхнули золотом, и спустя секунду я поняла, что он поглощает мою магию. Еще один пожиратель! В панике, уже не отдавая себе отчета в действиях, я завопила во все горло.
   -- Вард Итан! -- почему именно это имя, сама не поняла. Но именно в ту самую секунду почему-то мое подсознание решило, что на помощь нужно звать именно его.
   В комнату влетели двое. Скатившись вместе с одеялом с кровати, я подбежала, заплетаясь в собственных ногах к сероглазому монстру, и спряталась за его спиной. Все, моих сил ни на что более не осталось. По моей талии скользнула огромная ладонь и вытянула меня из укрытия. А потом теплые губы скользнули по моей щеке, и вардиган мягко поинтересовался.
   -- А расскажи мне, бегляночка, что он сделал такого, что ты сама добровольно не просто позвала на помощь, но еще и кинулась в мои объятья? - и голос такой подозрительно добрый, что у меня ледяным потом спину прошибло. Но и привело в чувства. Одно мое неверное слово и они все тут перегрызутся. Как-то вспомнился день приезда и вард Вульфрик со своими объятьями и обнюхиваниями. Вот только его сейчас для полной картины и не хватало.
   -- Он тоже пожиратель, - я говорила, уткнувшись вардигану носом в грудь. Не то чтобы мне были приятны эти объятья, но почему-то сейчас, именно спрятавшись в руках вард Итана, я чувствовала себя более ими менее защищено. - И спрашивал меня о запахе. Я испугалась, что и он чего-нибудь от меня захочет, и позвала вас.
   -- Не захочет,- теплая ладонь погладила мою спину,- иначе хотеть будет нечем!
   -- Да ладно, Итан, меня можно понять,- в голосе гер Кайла звучало такое неподдельное веселье,- после того, как выяснилось, что ты благоухаешь яблоками, а Сай вишней, я ночи не спал, на ум приходили персики и груши. Я просто обязан был успокоить свои нервы и убедиться, что не дополню ваш сад.
   На мгновенье рука вардигана замерла, а потом я почувствовала, как объятья стали более тесными и удушающими.
   -- И как, успокоился? - вторая рука вард Итана скользнула вдоль позвоночника, словно считая выступающие позвонки, прошлась вверх и замерла на моем затылке. Все, что я сейчас могла, зажатая в тески его рук, это дышать и наслаждаться ароматом яблок. Отчего захотелось есть, но вот сообщить о своем голоде сочла лишним.
   -- Ну, конечно. Я пахну свежей хвоей. Хоть не стыдно будет перед своей избранной за такой аромат.
   Вот же непрошибаемый, самовлюбленный, наглый ... выкрутился. Не стыдно ему будет! Волна возмущения меня оглушала. Издевался надо мной, лапал, а теперь тут верного ждущего избранного из себя корчит.
   -- Ну, должно же у вас быть хоть какое-то достоинство, -- злобно зыркнув на Кайла, процедила я. -- Если бы вы еще и навозом пахли, то ваша избранная померла бы на месте от острого разочарования.
   Вот тебе, съешь. Оказывается, быть храброй в объятьях сильного мужчины не так уж и сложно. За спиной вардигана звучно захохотали. Да и грудная клетка обнимающего меня мужчины странно беззвучно сотрясалась. Конечно, я ни на секунду не забывала, кто он, но опустошивший меня страх и усталость притупили все инстинкты. Хотелось лечь и прикрыть глаза. А еще пообедать. Соглашаясь с моими мыслями, забурчал и мой желудок.
   Смех стих.
   -- Кайл, увижу тебя лишний раз рядом со своей девочкой, вонять ты действительно станешь навозом. Потом не отмоешься, - проникновенно предупредил Итан. Вроде, как и голос спокойный, но интонация такая, что до печенки пробирает.
   -- Меня вполне устраивает и мой запах, - примирительно ответил гер.
   -- Тогда не держу вас тут больше, займитесь делами, - резко скомандовал вардиган.
   Вокруг все зашевелились и через минуту комната опустела. Осталась только я и Итан, все также ненавязчиво поглаживающий мою спину.
   -- А вот теперь правду? Что он тебе сделал или сказал? - спокойно произнес мужчина. - Так просто меня бы ты не позвала.
   -- Не знаю,- пожала устало я плечами,- давил, рассказывал о вашей драке, потом сказал, что вы там с братом меня делите. И предложил себя. Про запах спросил. Не знаю,- я пожала плечами,- он давил как-то странно, пугал, в угол загонял. Я не знаю, почему вас позвала, на инстинктах. Я не думала в тот момент
   -- А теперь, подумав, позвала бы? - неожиданный вопрос меня озадачил. Потребовалось несколько секунд раздумий, чтобы понять. - Да, позвала бы. Вы пугаете, а они отталкивают как мужчины.
   Я попыталась выбраться из его объятий. Почувствовав мои неуверенные движения, он отпустил. Но пройдя всего пару шагов, я ощутила навалившуюся сильную усталость. Ноги предательски дрогнули, и все поплыло перед глазами. Понимала, что сейчас упаду, но сказать ничего не успела. Меня подхватили до того, как я встретилась с полом
   -- Давай мы тебя приведем в порядок, а потом попытаемся хоть немного спокойно поговорить, - тихо прошептал надо мною Итан.
   Наверное, под фразой "приведем в порядок" вардиган подразумевал молчаливое стягивание с меня ночной рубашки. Я также безмолвно всячески оказывала ему сопротивление, которое он старательно не замечал. Так мы и возились, он тянул подол, я хваталась за лиф. В какой-то момент в опасной для его запястья близости оказался мой рот. Не справившись с соблазном, я укусила. Подействовало! Вырвав руку, он пару секунд разглядывал отметины, а затем вытащил из высокого сапога нож, толщиной с мою ладонь.
   Для меня шутки кончились.
   Я физически ощутила, как кровь схлынула с моего лица. Последний раз, когда передо мной так вынимали нож, закончился моей смертью. Сглотнув, я сама потянулась к подолу рубашки и стянула ее. А потом затравленным кроликом сжалась, боясь даже руками прикрыться.
   -- Неожиданно, - прохрипел вардиган над моей головой. - Ведешь себя так, словно много раз выполняла команды под угрозой ножа. Не бойся меня, бегляночка. Никогда не бойся. Я всего лишь хотел чуть-чуть изменить крой твоей одежды. Ты в ней уже несколько дней, она пропахла по?том и травяными настоями.
   Я благоразумно молчала. Прямого вопроса мне не задавали, так что и рот открывать ни к чему. Тем временем, мужчина убрал нож, утопив его где-то в сапоге. Откинув в сторону мою сорочку, поднял меня на руки и понес в ванну.
   Комната поразила своими размерами. В огромной монолитной деревянной лохани, размещенной в центре, свободно могли бы уместиться двое. Пол тут был не каменный, как в отведенной мне комнате, а выложенный из тонких брусков дерева. Смотрелось это как минимум необычно. В четырех углах комнаты были проделаны отверстия для слива. Над лоханью на стене висел объемный кувшин с привязанной к ручке веревочкой. Видимо, это для ополаскивания головы или тела. Никаких лишних ведер или тазов не наблюдалось. Да и краников в стене было два. А главное, ванна уже была наполнена горячей водой, над ее поверхностью поднимался густой пар.
   Все так же молча, вард Итан посадил меня нагую в эту огромную лохань. Чуть пошатнувшись, я схватилась за бортик. Вода полностью скрывала мою грудь. Было несколько неуютно сидеть в таком количестве воды, казалось, одно неловкое движение и уйдешь с головой вниз.
   -- Какая же ты крошечная, - по моей щеке скользнул грубый мужской палец,- совсем малышка.
   От этих слов я сжалась и действительно почувствовала себя совсем маленькой. А уж когда, встав напротив меня, он принялся раздеваться, так и вовсе захотелось утопиться. Но мои страхи оказались напрасны. Вардиган снял кафтан с намоченными рукавами и рубашку, что была поддета под него. Посмотрев на ноги, он стянул и сапоги с носками, оставшись только лишь в узких брюках, пошитых из кожи какого-то животного.
   Я наблюдала за ним словно приговоренная. Но, как только обувь с ножом оказалась вне его досягаемости, немного успокоилась. Взяв какие-то баночки с небольшой полочки, он приблизился, зайдя мне за спину. Я же предпочитала лишний раз даже не двигаться. Не вполне понимала, что он, вообще, собрался делать. Насиловать? Так почему тогда в ванне?
   Вардиган меня удивил. Найдя какую-то прочную деревянную скамеечку, поставил ее в ванну и заставил меня на нее пересесть. А потом с невозмутимым видом намылив какую-то тряпицу, принялся меня мыть.
   Он меня купал!
   Сколько я страху натерпелась, а он меня от грязи отмывает. Да еще и с таким невозмутимым видом. Словно у него было на это право.
   -- Расслабься, - горячие губы нежно скользнули по моему плечу. Его дыхание обжигало мою кожу и неожиданно возбуждало. Такое неуместное чувство в нашей ситуации.
   Испугано я вскинула голову, движение было резким, и он не успел отстраниться. Мужской твердый рот скользнул по моим губам. Это было так неожиданно, что, не удержавшись, я отпрянула. Стул подо мной пошатнулся, но упасть мне не дали. Глаза моего избранного горели голодным стальным огнем, и совсем не обещали мне пощады. Его руки под водой держали меня за талию. Все также, не позволяя мне отвести взгляд, он начал свое движение. Пальцы скользили вверх, едва касаясь моей груди. Этого позволить я ему не могла, вскрикнув, попыталась отстраниться и выскочить из ванны. Не позволил.
   С силой сжав мое тело, он вернул меня обратно. Схватив намыленную тряпку, с жестокой улыбкой заглядывая в глаза, принялся круговым движением водить по груди, задевая подушечкой большого пальца сосок. Это было так откровенно. Никогда никто ко мне не прикасался и уж тем более так. Мысли одна за другой покидали мою голову. Я не знала как вести себя с этим мужчиной. Как реагировать на его прикосновения.
   Хищно оскалившись, он обхватил и вторую мою грудь. Тряпка, отброшенная за ненадобностью, медленно опускалась на дно ванны. Этот, по сути, посторонний мужчина, играл с моими сосками, щипал их и поглаживал, отмечая мою реакцию. Стоя за моей спиной, он заставил откинуть голову и смотреть на него. Я плавилась под его взглядом. Но при этом испытывала дикий стыд и смущение. Слезы готовые сорваться в любой момент, я сдерживала только лишь из упрямства.
   -- Один твой поцелуй, и я оставлю свои попытки тебя склонить к постели, но только на сегодня,- провокационно предложил он.
   -- Я не умею, - прошептала я
   -- Я научу,- склонив голову, он бесстыдно слизывал капельки воды с моей груди, заставляя меня сжиматься от непривычных ощущений. Его голова тесно прижалась к моему телу, а мягкие темные локоны щекотали лицо. Чуть толкнув, он вынудил опереться спиною на его грудь. Мое тело оказалось открыто для него и совсем не защищено от наглых мужских прикосновений.
   -- Пожалуйста, - умоляюще выдохнула я.
   Огромная мускулистая рука обхватила меня под талию и выдернула из воды. Я оказалась в еще более бесстыдном положении - сидящей на бортике спиною к вард Итану. Его ладонь грубо скользнула по моему бедру, и чем ближе она продвигалась к складочкам, скрывающим мое женское естество, тем больше поднималась паника в моей душе, грозясь, перерасти в истерику.
   -- Пожалуйста, не надо,- откинув свою гордость, я умоляла его,- не трогайте меня, прошу вас!
   Услышал. Его ладонь замерла, так и не коснувшись меня там. Мужчина тяжело и надрывно дышал.
   -- Никогда не была с мужчиной? - выдохнул он севшим голосом.
   -- Нет,-- шептала я, -- нет, никогда.
   Склонившись, Итан слегка куснул мое плечо, заставив вмиг вспыхнуть в странном томлении.
   -- Ммм, какой я везучий. Маленькая изящная вкусная малышка и еще не тронутая, - все это он буквально выдохнул мне в ушко, приподняв голову и оторвавшись от покусываний. -- А что мне будет за то, что не трону? -- И тут же уточнил, -- Сегодня не трону.
   -- Все что хотите,-- не думая, пообещала. Я действительно была на все готова, лишь бы он не сделал меня женщиной прямо сейчас в этой ванне.
   -- Уверена? - хитро шепнул Итан.
   Я закивала энергично, лишь бы он не передумал идти на сделку.
   -- Хорошо, тогда я тебя купаю, потом отвечаешь на мои вопросы и один поцелуй, - при этом его глаза снова хищно вспыхнули.- Иначе ты становишься моей прямо сейчас
   Словно в подтверждении своих намерений, он все же коснулся меня там. Указательный палец погладил вход в мое лоно, чуть надавив, грозясь ворваться внутрь.
   -- Не надо, я согласна, пожалуйста! -- взмолилась я.
   -- Оказывается, с тобой просто договорится, бегляночка.
   Не давая мне опомниться, он захватил мои губы в плен. Жаркие скользящие дразнящие движения. Его язык неистово скользнул в мой рот, обведя зубы, он скользнул по небу. Но этого ему было недостаточно. Он ласкал меня там внизу, мягко мизинцем входя в меня и поглаживая изнутри. Не выдержав таких сильных нахлынувших чувств, я выгнулась в его руках, стараясь отстраниться. Это было моей ошибкой. Перехватив меня за талию, вард Итан перешагнул бортик ванны и сам сел в воду со мной на руках. Теперь мне ничего не оставалось, кроме как самой хвататься за него, чтобы не уйти под воду с головой.
   Жаркие губы терзали меня, не позволяя сделать хоть вдох. Его руки, казалось, были везде. Грубо, властно он исследовал каждый уголок моего тела. Оставив мой рот, вардиган, проделав влажную дорожку поцелуев на шее, обхватил зубами сосок. Не удержавшись, я застонала, уже и сама не понимая, то ли от боли, то ли от наслаждения.
   -- Не надо, умоляю тебя! - взмолилась я,-- прошу тебя не сегодня.
  
   Глава 19
  
   Отсрочка. Все что я прошу. Кажется, он понял меня.
   -- Хорошо, но условия меняются, - прохрипел он натужно. - Ты сама приводишь себя в порядок, потому как я уже точно не сдержусь. Одеваешься и приходишь ко мне. Я задаю вопросы, ты отвечаешь. Почувствую ложь, позову Кайла. Кажется, тебе не очень понравилась его компания. А потом ты целуешь меня сама, - он цепким взглядом всматривался в меня.- Согласна? Учти, если нарушишь уговор, возьму тебя прямо там, грубо и жестко.
   -- Я согласна.
   Улыбнувшись, он поднялся и вылез из воды. А я, замерев, разглядывала его крепкую мускулистую спину. Под светлой кожей, словно жгуты перекатывались мощные мускулы. А потом он одним движением скинул мокрые штаны и повернулся ко мне лицом.
   Я вспыхнула как сухая трава по весне. Мой взгляд невольно упал на то, что возвышалась внизу его живота. Силы великие, он меня убьет, порвет надвое. Паника накатила с новой силой. Не удержавшись, я спрятала пылающее лицо в ладонях и крепко зажмурилась. Вардиган же захохотал.
   -- Действительно, не женщина, а ребенок малый.
   Он вышел, а я осталась, как мешком ушибленная, сидеть в ванной с тряпкой в руках. Не знаю, сколько я бы еще так разинув рот, гипнотизировала дверь, ужасаясь, вспоминая увиденное, но вард не деликатно крикнул из комнаты
   -- Время, женщина.
   Все, я отмерла и принялась, остервенело оттирать со своего тела грязь.
   Пока мылась немного пришла в себя. В голове не укладывалось, чтобы абсолютно посторонний мужчина так интимно меня касался, и самое страшное, я не могу сказать, что мне это не понравилось. Да мне было стыдно, я смущена, но противно не было. Выбравшись из лохани, я столкнулась с новой проблемой.
   Оденься, сказал он мне! А во что я тут должна одеться-то?
   Даже полотенца были слишком короткие, не обернешься в них. Уже готовая наступить на стыд, обнаженной выйти, все же увидела вещи. Не свои, правда, а его. Кафтан и рубашку он оставил здесь. Что же, это лучше, чем ничего. Осторожно подняв черную рубашку, я рассмотрела ее и спешно накинула на себя, продев руки в рукава. Рубашка оказалась длиной, скрывала мои колени. Стыдно, конечно. Но лучше так, чем голым задом сверкать.
   Приоткрыв дверь, вошла в его спальню. Мужчина сидел у камина ко мне спиной и разжигал дрова. В комнате действительно было немного прохладно. Обернувшись, он замер, уставившись на меня, от чего мне стало еще более неуютно.
   -- Там не было другой одежды, простите, - пролепетала я в оправданье.
   -- Да, я забыл принести тебе сорочку, но так даже лучше, - заворожено пробормотал он и поднялся с пола одним плавным движением. Камин разгорался, но пока дерево лизал один маленький огонек.
   Покрутившись, обнаружила, что кроме шкафа и кровати в комнате больше не было мебели. Неужели придется сидеть с ним на кровати. Словно почувствовав мою неуверенность, вард Итан сам подвел меня к постели и усадил на нее с ногами. Ложе было воистину исполинских размеров, я спокойно могла потеряться там. Он лег рядом, повернулся на бок и положил голову на согнутую в локте руку, подпирая ее ладонью.
   -- Я хочу знать твое имя, - требовательно спросил он
   -- Я уже говорила,- неуверенно промямлила я, пытаясь немного от него отодвинуться.
   -- Ты солгала малышка, чем очень меня расстроила, - мужская рука обвила мою талию, пригвоздив к месту и не давая увеличить расстояние между нашими телами.
   -- Нет, я не лгала, - видя, как сурово поджимаются его губы, поспешила продолжить, - Ниори назвала меня Селестина. Мое имя, данное мне в день совершеннолетия, слишком длинное и не характерно для северян.
   -- И все же я хочу его услышать - потребовал Итан.
   -- Ниорайклин, - прошептала я.
   -- Действительно,- хмыкнул он - трудно запоминающееся.
   Отвернув голову в сторону, я смотрела на камин, было очень не комфортно находиться в одной постели с мужчиной, облаченным в одни штаны.
   -- Сколько тебе лет? - продолжил он расспросы.
   -- Не знаю, - этот вопрос мучил и меня, но я действительно не знала.
   -- Как же так получилось, что не знаешь?- сильная мозолистая рука опустилась на мое бедро и чуть сдала его.
   -- "Печать забвения", - просто ответила я.- Еще ребенком я подверглась этому ритуалу. Сначала поставили "печать безмолвия", а через год "печать забвения". То, что я помню, больше походит на сны, чем на реальность. И признаться вспоминать особо и не хочется.
   -- Почему?- его ладонь поглаживала мою ногу, сам он смотрел мне в глаза, считывая каждую эмоцию.
   -- Я седая, вард Итан, вы считаете, что в моем возрасте это нормально? - прямо спросила я.
   Рука взметнулась и захватила в кулак большую прядь моих белых волос.
   -- Они мне кажутся красивыми и, признаться, я не подумал о том, что это седина, - в глазах мужчины вспыхнула нежность, он пропустил через пальцы пару белоснежных прядок и прикрыл глаза от удовольствия. - Как твои волосы стали такими?
   -- Я не помню, как поседела. Была еще маленькой, - спрятав от него глаза, честно призналась. - И вспоминать об этом не хочу. Никогда и ничего, была бы возможность, я бы подвергла себя "печати забвения" еще раз, чтобы воспоминания не прорывались.
   -- Хорошо,- мужчина призадумался, - тогда последний на сегодня вопрос. Почему ты так сопротивляешься мне? Что во мне не так, что ты сломя голову выпрыгиваешь в окно, обагряя снег кровью, сидишь несколько дней с Харамом, который при мне не одного крупного воина сожрал, и плутаешь по лесу, готовая замерзнуть там на смерть. Чем я так напугал тебя?
   -- Вы шутите!?- я вскинула голову. - Я знала, что виновата, застала вас с вашей любовницей. Понимала, что это вам не понравится. А вы влетели в комнату и накинулись на меня, обвиняя не понятно в чем. Я ведь в тот момент, только поняла, что означает этот странный запах, который от вас исходит. Вы чуть не ударили меня. Взгляните на себя и на меня. Мне, чтобы испустить дух, одного вашего удара достаточно будет. Вы кричали так, что я думала, сердце от страха разорвется. И при этом ожидали, что я, правда, пойду паковать чемоданы и прыгать от радостной перспективы стать вашей женщиной. Да по мне вы монстр, уж простите за откровенность.
   Вардиган молчал. Словно вспоминая что-то.
   -- Я действительно замахнулся, хотел припугнуть, чтобы испугалась физической расправы. Но запомни, как бы взбешен я не был, я не ударю женщину и покараю любого, кто тронет тебя. Меня можешь никогда не бояться,- в подтверждении своих слов он нежно провел тыльной стороной ладони по моей щеке. - А сейчас ты готова принять меня? Когда знаешь, что я не обижу и дам полную защиту от любого, кто посмеет даже косо взглянуть.
   Я хмыкнула, ну да, обещать, мы все горазды. А как случится, что так и все обещалки из головы выскочат.
   -- Вы не даете мне выбора, - откровенно призналась я, - а это не правильно. Я вольна выбирать себе мужчину сама, а не принимать того, что навязывается силой. Но вы решаете меня этого права. Вы поступаете нечестно и даже подло.
   -- Да, я так поступаю, - спокойно признал он правдивость моих слов,- а как быть тогда со мной? Во мне слишком густая кровь, чтобы я смог отмахнуться от ее зова. Как мне быть? Сдохнуть не любимым и не познать, что такое любовь? Прожить холодным куском льда, ведь так ты меня назвала. А обо мне ты подумала, бегляночка. Дай нам шанс, - Итан сел и подтянул меня к себе ближе. Обняв тихонько, поглаживал мои волосы. - Все, что я у тебя прошу, - один шанс.
   Поджав губы, я предпочла промолчать. Дать нам шанс, после того, как ту же Селестину заперли под замок, после того, как Каира рассказала, как ее украли и в неволе держали.
   -- Вам не нужно мое дозволение и шанс вы уже сами себе дали. Все решили за нас обоих. Ваши слова лишь иллюзия готовности пойти на уступки, - еле слышно прошептала я. - Я кушать хочу, обед не скоро? - поспешила перевести тему. Уж слишком щекотливой она была. Обсуждать с ним наши возможные отношения, я была не готова.
   -- Умная девочка, это даже хорошо, что сама все понимаешь и воздушных замков не строишь. Да, я все уже решил, ты моя! Только моя! И всегда будешь лишь моей! - немного пафосно заявил он. - Обед уже давно прошел. Ужин будет минут через десять. Но нам принесут сейчас, если хочешь?
   Я закивала головой. Не говоря больше ни слова, он вышел из комнаты, и тут же раздался характерный щелчок - меня заперли. Я продолжала сидеть в мужской рубашке на кровати, гадая как можно добраться до своих вещей. Мои волосы остались не заплетенными, пушистые волнистые прядки спадали на плечи и опускались до талии. И расчесать их нечем, только пятерней.
   Итан вернулся, неся перед собой поднос с едой. О какие это были запахи. Тут было все: и мясо, и салат, и зелень, и отдельно нарезанные овощи, и даже капуста, которую мы вместе квасили. Вот она-то и заинтересовала меня больше всего.
   -- Можно, я попробую, ради чего искромсала пару ведер морковки, - ткнув вилкой в тарелку, я наколола капусты и отправила в рот. Ммм. Вкусно. -- Оно того стоило! - искренне поделилась я с вардиганом. Но стоило взглянуть на него, как я замерла. На меня смотрел незнакомец. Только холодные серые глаза были привычны. Черты лица исказились до неузнаваемости, лицо чуть вытянулось, скулы и подбородок заострились. Рот - тонкая полоса, лишенная губ. И главное, кожа словно туман, будто не из плоти и крови он, а из эфирной материи.
   -- Вы кто? - прошептала я, миг и видение рассеялось, а передо мной на кровати был вард Итан.
   -- Туманник, - рассеяно ответил он мне,- кушай, с тебя еще поцелуй.
   Туманник. Призраки, сотканные из воздуха. Почему-то образ эфемерного создания, ни как не вязался с этим огромным мужчиной. Казалось, внутри него бушует снежная буря, его взгляд замораживал. Ну а характер варда Итана, взрывной, даже бешеный и вдруг туманник.
   Я немного ошарашенная его признанием, вяло ковыряла в тарелке.
   -- Так невкусно. Или аппетит пропал? - немного с издевкой поинтересовался он.
   -- Нет, вкусно очень,- вежливо ответила я, пропустив мимо ушей его шпильку в мой адрес. - Просто я раньше про Иных и мало что знала, одни легенды да сказания, которые за вымысел воспринимала.
   -- Да через Туман нам путь закрыт. Удивительно как ты прошла.
   Он не спрашивал, но интонации, с которыми он произносил это "как ты прошла", звучали вопросительно. А может и правда, рассказать все и пусть решает, что ему думать. Чем больше молчу, тем у него сильнее фантазия работает. Придумает себе невесть чего, а потом доказывай, что я не шпион имперский, или не подослана к нему, с целью связать узами брака, чтобы наложить руку на его земли, или еще чего. Кто его знает, воображение у него хорошее, а если с братьями, да еще и после распития винца, так возможно окажусь лазутчиком гуронским.
   -- Там за туманом война, вард Итан, - осторожно начала я, подбирая слова,- там голод и смерть везде. Деревни разграблены, женщин и детей вырезали. Под вратами сотни беженцев. Я была одной из них.
   Он смотрел внимательно и насторожено. Казалось, даже не дышал, чтобы не спугнуть меня. Глаза смотрели жадно, но в то же время холодно. Словно прожигали льдом. Он пытался уловить ложь.
   -- Вам не понять, вы не были на моем месте. Знаете, как сложно сидеть на месте и не шевелиться, когда всего в десяти шагах от тебя убивают человека. Ни за что, просто, потому что взгляд его не понравился. Или насилуют женщину. И самое страшное, выбора-то никакого нет. Или сидишь и надеешься, что северяне сжалятся и пропустят, что сродни вере в сказки, или уходишь в Туман. Многие уходили. Они и вернулись. Думаю не нужно говорить, кем вернулись.
   Я замолчала, вспоминая ту ночь, когда появились мертвые. Будто вновь услышала крики, стоны и вопли тех, кого жрали еще живыми. Паника, темнота и всеобщий ор и гам.
   -- Возвращаться назад от Туманной стены, мне было некуда. Там, откуда я пришла, в сотни раз страшнее, чем в Тумане. Да и мало я тогда на живого человека походила. Я выбрала туман, особо ни на что не надеясь.
   Что еще ему сказать? Выражение его лица не менялось. Маска. Ни чувств, ни эмоций. Я опустила глаза на свои руки. Тонкие пальцы нервно сжимали подол рубашки. Его рубашки, от которой исходит тонкий аромат яблок. На черном фоне материи мои ладони выглядели бледными с тонкими четкими венами. Глубоко вздохнув, я разжала руки и пригладила смятую ткань.
   -- Я знала, что пройду. Вот и все, - рассеяно прошептала я
   -- Откуда такая уверенность? - глухой голос варда, выпытывающий, бесстрастный, звучал настойчиво.
   -- Просто знала и все. Так бывает. Я не желаю об этом рассказывать, это мои тайны. Они плохие, страшные. Туман был самым лучшим решением, или он или смерть.
   -- И все же. Так рискнуть, - с легкой иронией заметил он.
   -- Вы не понимаете, вард Итан, куда страшнее было остаться там, чем погибнуть в тумане, - нервно хохотнула я. - Думаете, смерть самое страшное, что случиться может. Нет. Далеко не самое. Уж поверьте седой девушке.
   Говорить о собственном прошлом оказалось, куда сложнее и больнее, чем я думала. С Селестиной болтать было легко, а вот вардиган оказался не самым душевным собеседником.
   -- Может, вы просто зададите вопросы, а я расскажу все, что знаю. Не поверите, повторю все при вашем брате, - вспомнив гер Кайла, я поморщилась. Вот нервировал меня этот менталист. Неуютно даже в комнате находиться с тем, кто тебя как марионетку использовать может, даже не потея.
   -- Меня много чего интересует, Ниори, например, что ты видела в тумане?
   -- Да ничего такого не видела. Доползла, облокотилась на камень и уснула. Там сухо было и тепло. Я под дождем так вымокла, что, казалось, кости дрожат, и кожа размокла от сырости. Я там заблудилась, и вдруг на выручку пришел странный человек со змеиным хвостом. Селестина рассказала, что это хашшаси. Признаться, он помог мне пройти и выжить. Снабдил вещами, едой, деньгами и даже куском мыла,- вспомнив, как выглядела тогда, вся в грязи и крови, не мытая, почему-то рассмеялась, сейчас казалось это приключением. Страшным, голодным, холодным, но приключением.- От меня так разило, что мертвяки разбегались. Толпы их вокруг бродили. Все меня за свою воспринимали, - замолчав, я опомнилась. Поняв, что болтаю лишнего, просто пожала плечами. - Ничего в тумане нет. Мертвые и земля высушенная.
   Итан молчал, обдумывая услышанное. Я же, спрыгнув с высокой кровати, подошла к окну. Делиться с этим расчетливым мужчиной своими переживаниями и страхами расхотелось окончательно. Его волновали лишь детали: как прошла, что видела.
   -- Еще что-нибудь спросите? -- глухо поинтересовалась не оборачиваясь.
   -- Спрошу, - низкий баритон раздался у самого моего уха,- но потом. Этот разговор тебя расстраивает. Думаю, сейчас продолжать его не стоит, - большие ладони сжали мои худенькие плечи. - Вернись на кровать. Ты можешь простыть.
   Кивнув, я развернулась и снова забралась с ногами на постель. Взяв поднос, принялась есть. Итан так и остался стоять у окна. Что-то его беспокоило, но вот лезть к нему в душу, не хотелось. Мы чужие друг другу и сближаться желания не было. Была бы возможность, сбежала бы. Но вот куда? Вокруг снег, лес и холод. Там верная смерть. Так что до весны как минимум придется мериться со своим положением.
  
   Глава 20
  
   Наевшись вдоволь, я отставила поднос. Вардиган все это время, молча, стоял у окна и вглядывался вдаль. А я маялась от волнения. Присутствие мужчины давило. Сложно находиться с ним рядом и не понимать, что творится у него в голове. О чем он думает?
   -- Знаете, вы лучше один раз меня допросите. Мне так будет проще, - вот не знаю, зачем я выпалила это. Но выносить его молчание, ни какого терпения не осталось
   -- Мы нашли книги, откуда они у тебя? - не оборачиваясь, сухо спросил вардиган.
   А вот оно что! Мои книги! Ну, еще бы, они их не заинтересовали. Нашли они их, значит. Обыскали мои вещи. Хотя чего там было обыскивать. У меня-то и вещей нет. Одна сумка с платьем и парой носков. Стало как-то гаденько на душе. Выходит, все это время он молчал, обдумывая, как выпытать у меня эту информацию. Да мог бы не мучится, все равно всю правду не скажу. Хоть пытай.
   -- Украла, - вызывающе громко ответила я, - у кого не признаюсь.
   Вард развернулся и окинул меня внимательным взглядом.
   -- Ты знаешь, что в них описано? - ухмыльнувшись, подошел он к главному.
   -- Естественно, знаю. Это я их переводила, рукописи, найденные вами в моих вещах во время обыска, мои личные.
   Мужчина недовольно поморщился, когда я уточнила при каких обстоятельствах они "нашли" мои книги. Но заострять внимание на этом не стал, деликатно пропустив мимо ушей мое недовольство.
   -- Переводила? - уточнил он. - Ты знаешь языки?
   Столько удивления в его глазах. Это неприятно задело. За пустышечку он меня принимал, значит, за деревенскую пастушку, которая по странной прихоти судьбы к нему в жены решала пролезть.
   -- Вас это удивляет, вардиган? - полюбопытствовала я. - Почему? Я разговариваю с вами на вашем языке, а вы спрашиваете, знаю ли я языки.
   Мои доводы попали в цель. Вард качнул головой, отчего его длинные черные пряди упали на лицо. Вот такой вот, без рубашки, в свободных штанах и босой, он не выглядел монстром, скорее домашним мужчиной. Правда, немного раздраженным.
   -- Те знания, что в этих книгах, утеряны много веков назад. И я не только о ритуалах и обычаях, с этим смириться еще можно. Я о свитках, на которых описан принцип создания Туманной стены. С такой информацией я смогу создать еще одни врата и стану независим от совета сильнейших. Это даст большую власть, - он произносил слова с таким холодом и расчетом, что я поежилась.- На нашей территории лишь небольшая часть Тумана, но этого будет достаточно, чтобы стать независимыми. Это торговля и приток новых рабочих сил. Если там все, как ты описываешь, то желающих прийти сюда будет больше, чем нужно. Например, женщины, наделенные магией, ведь ты не единственная такая? Да и Иные поохотятся на невест на славу. Получив свои врата, я стану независим и смогу диктовать соседним варданам свои условия и заключать самые выгодные союзы.
   Неужели он так мечтает о власти!?
   -- Так вы, поэтому так вежливо со мной обращаетесь? Вам не я нужна, а знания. Хотите про свитки эти узнать? - усмешка непроизвольно скользнула по моим губам. Я-то думала, что он избранную приручить пытается, семью хочет. А тут все куда более прозаично, власти ему надо.
   -- Нет, бегляночка. Вежлив я, потому как терять тебя более не желаю. Я в том лесу, как ищейка под каждый куст на твоем пути заглянул. Собственные владения по нескольку раз обыскал. Несколько ночей на ногах и все без толку, если бы не Бьек, то живой и не нашли бы. Ты не представляешь, что я испытывал, раскидывая сугробы на твоем пути, страшась найти тебя замершей под ними, - на красивом лице вардигана заходили желваки. - А книги Вульфрик обнаружил только сегодня в твоих вещах, когда искал ночную рубашку. Признаться, мы были шокированы такой находкой. Но власть мне нужна, только потому, что теперь у меня есть ты. Моя женщина и будущие дети, дочери и сыновья должны жить в безопасности. Мне нужна власть, чтобы стать сильнейшим.
   Оторвавшись от созерцания чего-то там за окном. Он неспешно, немного нервно, подошел к кровати. Взяв уже пустой поднос, молча, вышел за дверь, а я осталась одна.
   Сидела в ожидании долго, но проходили минуты, а он не возвращался. Тихо подойдя к двери, дернула за ручку. Заперто! Я ведь даже щелчка не услышала. Постояв немного, я прислушивалась к тому, что происходит снаружи. Тишина. Развернувшись, прошла к окну. Солнце уже садилось, но было достаточно светло, чтобы увидеть двух стражников под окном. Ясно. Даже если надумаю, из окна не выбраться. Пройдясь по комнате, вновь вернулась на кровать. Шкаф был пуст. Все что мне предоставили - это ночная сорочка и его рубашка, что была на мне сейчас. Не густо. Думает, что в одной сорочке я уж точно не сбегу.
   Устало я опустилась на подушку и укрылась одеялом. За прошедшие дни сильно устала и вымоталась. Сейчас мысль о том, чтобы остаться здесь, не казалась столь ужасной. За те дни, что я пробиралась по лесу, раздирая руки и лицо, как-то приоритеты пересмотрелись. Тут, во всяком случае, теплее и сытнее.
   А что до вардигана, могу его ласки и потерпеть, они оказались не столь ужасны. Все равно рано или поздно я окажусь под мужчиной. И за счастье будет, если по доброй воле. Так что пока буду обживаться. Главное, не раздражать этих пожирателей, а то действительно будет беда.
   С этими тяжелыми и совсем не наивными мыслями, я уснула.
  
   Неясная тревога будоражила сознание. Что-то было не так. Опасность.
   Сама не понимая, что происходит, я вскочила и бросилась бежать, толком не проснувшись. Схватила ручку двери и дернула на себя. Открылась. В глаза ударил свет из коридора. Я замерла. Где я вообще? Недоуменно проморгавшись, уставилась на каменные стены и деревянные полы. А где решетки, где подземелье?
   Кто-то подошел сзади и мягко дернул меня на себя. Волна животного ужаса заполнила сознание, и я заорала, выплескивая весь свой страх.
   -- Тихо, ну что же ты. Успокойся,- чужак прижал меня к своему телу и странно поглаживал по спине. Это действовала успокаивающе. А потом я вспомнила. Я в доме, не в клетке в пещерах. А рядом не охранник, не насильник. Это...
   -- Вард Итан, это вы? - собственный голос звучал жалко. Пережитый ужас отпускал, выпуская из тисков мое сердце.
   -- Я, -- шепнул он тихо,- это всего лишь я.
   Убедившись, что я осознаю происходящее, мужчина подхватил меня на руки и вернул в кровать.
   -- Простите, - попыталась как-то исправить ситуацию, было стыдно и за то, что я тут устроила.- Я слишком крепко уснула. Сразу не сообразила, где я нахожусь.
   Он ничего не ответил. Лег рядом со мной и крепко обнял, прижимая мое лицо к своей груди. Это было странно и непривычно. Никто никогда не спал рядом со мной. Странное ощущение, вроде стыдно и неудобно, но так тепло. Тело сковало смущение. Я даже старалась лишний раз не дышать. А вот мужчина, чье сердце билось у меня под ухом, был спокоен и расслаблен. И, кажется, даже дремал, что вводило меня в больший ступор.
   -- Расслабься, Ниори,- в его сонном голове проскальзывала хрипотца.- Привыкай, теперь ты будешь спать только со мной.
   -- Но, я не хочу, - попыталась призвать его к порядку, - мы с вами чужие и практически незнакомые люди. Я не могу спать рядом с вами.
   -- А я хочу и могу, все остальное для меня не важно, - сонно прохрипел он
   Разговор был окончен. Дыхание мужчины выровнялось и стало размеренным. Одна его рука держала мой затылок, прижимая мое лицо к его груди, вторая же покоилась на моих ягодицах, сжимая их. Что я могла поделать с таким своим положением? Начать сопротивляться, брыкаться и драться с ним? А смысл? Он сильнее меня и злить его нельзя. Я немного боялась его.
   Пожиратель, каратель и верховный вард этих земель
   Только вот в голове мелькнула мысль, что с ним гораздо безопаснее и надежнее. А что если рядом с этим суровым мужчиной я смогу, наконец, найти покой и счастье. Так хотелось ухватиться за эту мысль и поверить в ее реальность.
   Горькая слеза скатилась по щеке и упала на кожу мужчины. Испугавшись, что он заметит, я судорожно стерла ее, оставляя влажный след. Нельзя, чтобы рассердился. Злить мужчин опасно. Плакать нужно в душе и не показывать свою слабость. Сильные не любят слез слабых, считают их унизительными.
   Выравнивая дыхание, я притаилась и замерла, отогреваясь, в его объятьях.
   -- Расслабься, Ниори, ты же не дышишь толком, - перевернув меня на спину, он склонился над моим лицом,- я не причиню тебе вреда, не возьму силой и не ударю. Так чего ты боишься?
   Слушая его слова, я судорожно сжала губы. Из уголка глаз предательски скатились слезинки.
   --Я не могу исправить момент нашего знакомства. Не могу вернуть все те злые слова, что сказал тебе. Это не в моих силах, - его неожиданно горячие губы коснулась моих век. - Я обещаю тебе, что больше грубости от меня ты не увидишь. Выдохни, маленькая моя, ты же похожа на зайчонка, трясешься от любого моего прикосновения. Больше не надо бояться, теперь ты моя, я позабочусь о твоих нуждах. Расслабься, бегляночка, и спи спокойно.
   Не ожидая от него такой нежности, я не смогла справиться с нахлынувшим на меня чувством радости и благодарности за ту малость человеческого тепла, что он мне подарил. Слезы хлынули из глаз одновременно с рыданиями. Вскинув руки, пыталась спрятать лицо в них, сжаться в комочек и сделаться незаметной. Не позволил. С силой отведя руки, Итан завел их за мою голову и сжал запястья одной рукой. Его губы блуждали по моему лицу, собирая пролитую влагу
   -- Тихо, маленькая моя, успокойся, бегляночка,- жаркая ладонь скользила по моим бедрам, сжимая их. Его рот накрыл мой, неистово покусывая губы. Его язык скользнул по моему, лаская и поглаживая. Мой судорожный всхлип был поглощен его устами. Итан сходил с ума, оторвавшись лишь на мгновение, он продолжил неистовыми обжигающими поцелуями изучать черты моего лица. Я ощущала его везде - скулы, висок, подбородок. Словно и этого ему было мало, он прошелся языком по моей шее, задержавшись там, где бешено бился мой пульс. Рука, оставив бедро, скользнула выше. Очертив живот, он обхватил грудь. Его ласки не были нежными. Сила и неистовство, словно к постели меня прижимал не мужчина, а дикий голодный зверь.
   Я замерла в его руках, не зная, как реагировать. Мне было хорошо, мое тело распалялось под натиском его губ. Слабый стон, вырвавшийся с моих уст, испугал. На мгновение мне стало стыдно за себя.
   -- Вот так, моя радость,- его рот вновь нашел мои припухшие губы,- правильно, девочка моя, моя малышка, нежная хрупкая и такая сладкая.
   Я слушала его с замиранием сердца. Он выпустил мои запястья из своих рук. Только лишь для того, чтобы прижать мое тело ближе к своему. Я обхватила его голову, пропуская через пальцы жесткие густые волосы. Все горело внутри, пылало. Мне хотелось чего-то большего, непонятного и неизведанного.
   -- Скажи мне "да", Ниори,- его шепот оглушал, - только скажи мне "да".
   Мгновение и понимание происходящего нахлынуло холодной отрезвляющей волной.
   Я снова оцепенела и замерла. Что я творю!? Как я могу, так распутно себя вести. По телу пробежала мелкая дрожь. Вскинувшись, я уперлась руками ему в грудь, боясь даже глаза поднять выше уровня его подбородка.
   -- Тихо, девочка. Не бойся меня, - горячее шепнули его губы у моего виска. - Я подожду. Будем считать, что это был твой обещанный поцелуй.
   Повернувшись на спину, он уложил меня так, что я оказалась, прижата к его боку.
   -- Я умею ждать, Ниори,- шершавые огрубевшие от постоянных сражений пальцы скользнули вдоль моего позвоночника, вызывая горячую дрожь, которая разрасталась пламенем внизу живота,- мне главное, что ты рядом. Никогда не смей больше от меня убегать. Я все равно найду. Не делай плохо ни мне, ни себе. А сейчас спи крепко. Я постерегу твой сон и уничтожу всех монстров, пугающих мою малышку.
  
   Солнечный лучик щекотал лицо. Сощурившись, я натянула одеяло на голову. Просыпаться я совершенно не хотела. Такая сладкая нега растекалась по телу. Что в пору было мурлыкать от удовольствия. Под толстым одеялом было тепло и хорошо.
   --А ты оказывается у меня лентяйка,- с каким-то смехом раздалось сверху. Приоткрыв один глаз, я взглянула на полностью одетого варда Итана. На нем красовался черный кафтан длиною ниже колена, а на груди искусно выделанная серая шнуровка. Ворот под горло создавал достаточно строгий вид. Из-под кафтана выглядывали высокие кожаные сапоги на небольшом каблуке. Надо же приоделся, куда-то собрался?
   --Вы что-то хотели, вард Итан?- деликатно подметила я.
   Сощурился, подсобрался, но при этом пытался сохранить на лице безмятежное выражение.
   -- Хотел, - хмыкнул он весело, - твоя одежда на сегодня на краю кровати. Быстро приводи себя в порядок, мы едем в город.
   --Зачем? - неуверенно шепнула я, приподнимаясь на руке.
   С плеча тут же соскользнула непослушная лямочка, грозясь обнажить мою грудь. Смутившись и мгновенно покраснев, я тут же вернула ее на место. Подняв взгляд, обнаружила в глазах вардигана такой голод. Его лицо дернулось, и заходили желваки. Ему что-то явно не понравилось. Гнев разгорался лиловым костром в его взоре.
   Я натянула одеяло под самую шею.
   --Мне не нравятся, женщина, когда со мной играют. Следи за своей одеждой, чтобы она не соскальзывала, когда не надо. Иначе я поставлю тебя в удобную для себя позу и возьму прямо в этой тряпке.
   Растерявшись, я не сразу сообразила, о чем он. Неужели думает что я, таким образом, соблазняю его
   -- Простите меня, вард Итан, это рубашка велика мне на пару размеров. Я укорочу бретельки, так чтобы они крепко держались. Мне только нужна игла и моток ниток.
   Злость ушла из его глаз, черты лица смягчились. Моргнув, вард словно пришел в себя и снова натянул на лицо улыбку.
   - Одевайся.
   А ведь казался вчера таким вежливым и даже чуточку нежным. Как же быстро с него спадает маска добренького избранного и обнажается истинное лицо жестокого варда. И как же быстро я забываю о том, кто сидит рядом со мной на одной кровати.
   Это пожиратель, жесткий и беспринципный.
   Его заботит только лишь его благополучие. Захотел женщину, взял. Посадил под замок и даже не спросил, а хочет ли она быть с ним. Нашел книги, решил, что они дадут ему власть и присвоил их. Не спросил даже разрешения на это. Грубый, черствый себялюб. Окружающие для него марионетки, за ниточки которых он дергает, когда ему что-то нужно от них. Страшный мужчина. Холодный.
  
  
   Глава 21
  
   Поднявшись, я подхватила лежащие на самом краю кровати вещи и отправилась с ними в ванную. Быстро умылась в специально отведенном для этого небольшом тазике. Пригладила волосы. Расческу мне так никто и не вернул. Натянув гамаши и носочки, обратила внимание на платье. Оно было мне по размеру. Наверное, кто-то из девочек с кухни собирал мне вещи на выход и постарался угадать с размером. Одевшись, поспешила выйти, чтобы не злить вард Итана еще больше.
   Он все так же стоял у кровати.
   -- Куртка и плащ остались в общей зале. Нас ждут Обертон со своей женщиной.
   Селестина! Настроение резко подскочило. Наконец-то, я увижу ее.
   Подхватив меня под руку, вардиган потащил из комнаты. Внизу лестницы меня дожидалась подруга. Селестина сияла как начищенная монетка. Она похорошела и посвежела. Вздорные кудряшки светлых волос были аккуратно собраны, а сама она красовалась в изящном плаще. Такого раньше я у нее не видела.
   -- Ниори! - воскликнула она.- Ну, наконец-то, они позволили мне тебя увидеть.
   Спустившись по лестнице, я тут же была беспардонно вырвана из лап Итана и стиснута в крепких и таких теплых объятьях.
   -- Я сильно скучала по тебе, - призналась я ей счастливым голосом.
   -- Я тоже по тебе соскучилась, как же я ругалась на Обертона, когда он запретил мне покидать покои, - эмоционально выдохнула подруга.
   Я еще раз с силой, на которую только была способна, прижалась к ней.
   -- Ну, что пойдем разорять магазинчики Шорхата, - весело описала она мне причину нашего визита в город.
   -- Ты, родная, наверное, хотела сказать разорять своих мужчин,- поддел ее Обертон, стоявший рядом с нашей обнимающейся парочкой.
   -- Ой, вас разоришь, - отмахнулась от своего мужчины Селестина.
   Отодвинув меня на шаг от себя, подруга окинула меня пристальным взглядом.
   -- А с прической что? - придралась она к моему внешнему виду.
   -- Расческу не дали,- пожала плечами я,- отобрали все вещи, кроме ночной рубашки. Таких точно не разоришь, свое бы уберечь, - попыталась отшутиться я.
   --Ясно, - подруга зыркнула в сторону вардигана, - значит, обеспечили всем, что тебе нужно.
   Говоря это, она испепеляла неожиданно смелым взглядом моего личного монстра.
   -- Вард Итан, значит у Ниори точно есть все, что ей нужно. А нужна ей в вашем понимании только одна ночная сорочка.
   -- Селестина,- отдернула я подругу, и успокаивающе пожала ее ладонь. - Не нужно.
   Я видела, что ей есть что сказать. Негодование рвалось наружу, но прикусив нижнею губу, подруга все же смолчала. И правильно. Рассерди она сейчас вардигана, то вполне вероятно, что я вернусь обратно в комнату под замок. А может и ночную рубашку мою отберет, подумав, что и этого мне много.
   -- Идем, - глухо буркнул Обертон, недовольно глянув на брата, - повозка уже у выхода.
   Спохватившись, Селестина схватила мою куртку и помогла мне ее надеть. Она вела себя со мной словно я ее младшая неразумная сестричка. Накинув плащ, закрепила застежку под горло. Схватив подругу под руку, я развернулась к двери, не позволяя вардигану завладеть мною. Возможность подышать свежим воздухом да еще прогуляться с Селестиной вмиг подняла настроение. Большего пока и желать не стоило.
   Повозка действительно ожидала нас у самого крыльца. На козлах за возницу сидел вард Вульфрик. Заметив меня, он приветливо улыбнулся. Немножко смутившись, я поприветствовала его коротким кивком.
   Повозка оказалась необычной. Намного короче той, на которой мы с Селестиной прибыли сюда. Поперек на ней были укреплены две широкие скамьи с высокими обитыми тканью спинками. Рассчитана повозка на четверых, при этом пассажиры должны были сидеть лицом друг к другу. Но вот одно оказалось не очень практично, ступеньки располагались слишком высоко и мне с моим ростом забраться на них просто невозможно.
   Подхватив Селестину за талию, Обертон с легкостью поднял свою женщину на повозку. Не дожидаясь пока вардиган последует его примеру, я тихонько попросила гера.
   --А можно и меня поднять наверх?
   Усмехнувшись, Обертон выполнил мою просьбу. Быстренько сев рядом с Селестиной, я заметила, как недовольно скривилось лицо вард Итана. Ну и ладно, зато точно не подумает, что я с ним играю. Вскочив в повозку один за другим мужчины, устроились напротив нас. Вард Вульфрик стегнул лошадей и мы поехали.
   Проезжая по улочкам Шорхата, я отметила, что все жители, что попадались нам на пути, останавливались и разглядывали нас с Селестиной с таким вниманием и интересом, будто сам император со всем своим гаремом едет. Варды же полностью игнорировали столь пристальное внимание.
   -- Ниори, а ты определилась с тем, что нужно купить в первую очередь? - Селестине надоело, молча, созерцать городские пейзажи, и она решила обсудить со мной более важные по ее мнению вещи. - Мне вот просто необходимы новые сорочки и белье, а еще пару платьев для дома. Ну и на выход можно парочку. Я заметила, тут женщины не так как у нас одеваются, тут все больше в длинных женских туниках под плащами ходят. Вон, смотри, идет,- она незаметно ткнула пальчиком в даму, неспешно бредущую вдоль дороги. Она действительно была одета очень элегантно: в плотный длинный кафтан глубокого синего цвета с аккуратным воротничком-стоечкой отделанным шитьем. По подолу тоже видны были расшитые узоры.
   --Да, красиво очень, но мне пока достаточно будет и расчески, - прошептала я подруге на ухо.
   --Да, Ниори, в нашей ситуации только и остается, как радоваться тому, что есть, - шепнула она мне в ответ. Мужчины были заняты разговором с вард Вульфриком и совсем на нас не обращали внимание. - Я каждую вещь с боем отвоевывала. Мой гер оказался куда жестче, чем виделся во время знакомства.
   -- Деспот!? - глянув на подругу, я шепотом, но с эмоциями выдала. - Знала бы ты какой нрав у вард Итана!
   -- О, видела я его в бешенстве, когда ты исчезла. Как он орал, ммм... Ты, что правда, прямо с окна и сиганула? - любопытство распирало Селестину.
   -- Нет, конечно, я простыни связала и по ним, - принялась я рассказывать свою историю, ну кто знает, когда нам еще поговорить удастся. - Знаешь, подруга, когда влетает на кухню мужик похожий на монстра и начинает на тебя орать, не до пробуждения глубоких чувств становится. Ноги бы унести живой, я же за твоего Обертона пряталась. Он грозный, конечно, но хоть адекватный, остальные жуть невменяемая.
   -- Ну почему же, вард Вульфрик оказался довольно приятным человеком, - подметила Селестина. Мы разом глянули в сторону варда, что управлял нашей повозкой. Его спина вмиг напряглась, словно он почувствовал наш интерес. Нервно перекинув длинную белоснежную косу за спину, вард Вульфрик крепче взялся за поводья.
   -- Ага, это же не тебя он в день приезда на улице облизывал, - тихо хмыкнула я, припомнив нашу первую встречу. - По мне бежать отсюда надо без оглядки и чем дальше, тем лучше.
   -- Думаешь, сбежишь? - Селестина серьезно всматривалась в мои глаза.
   --Я буду пытаться, - честно призналась я в своих намереньях. - Перспектива всю жизнь провести в запертой комнате, трясясь от страха, не впечатляет. А если учесть, что хозяин моей клетки жестокий и грубый мужчина, видящий во мне только утробу, воняющую так, словно веник полевых цветов в нос засунули, так и вовсе проще руки на себя наложить, чем жить с таким. Представляешь, Селестина, он так и сказал про мой запах. Я для него воняю, - пожаловалась я подруге. Мой шепот был очень тихим. Но повернув голову, я натолкнулась на серьезный взгляд серых глаз вардигана.
   Нет, слишком далеко, слышать он не мог.
   Магазины поразили своим разнообразием. Заходя в простой домик с вывеской "Дамское белье и прочие", я ожидала увидеть пару панталон и кучу шерстяных носков. Но витрины не только меня, но и Селестину, заставили удивленно вздохнуть. О, тут было все, что нужно любой женщине, чтобы поднять настроение и самооценку. Ночные сорочки, панталончики различных фасонов и расцветок, коротенькие нижние рубашечки и, конечно же, носочки и чулочки. Мои глаза разбежались и захотелось сразу всего и много.
   -- Вперед, любимая, разоряй меня, на такое мне потратиться не жаль, - голос Обертона звучал хрипло и предвкушающее.
   И тут я поняла, что вард Итан ни разу не сказал, на что я могу рассчитывать, и что покупать. Он даже не удосужился объяснить, что мы едем за вещами. Так может он и не хотел меня никуда везти, а Селестина на него надавила. И тратиться тот, кто назвал меня своей, и не собирается.
   Сомнения змеей скользнули в мою душу.
   Я представила, как наберу себе понравившихся вещей, белья и сорочек, а он посмеется надо мной и все вернет. Да, все это немного не вязалось с действительностью и вард Итан не похож на жадного мужчину, и не вез бы он меня в магазины, если не хотел что-либо покупать. Но он ведь не сказал, на какую сумму можно рассчитывать, что выбирать. Ничего со мной не оговорил. Нервно сглотнув, я посмотрела в его сторону. Молчал и недовольно обсматривал развешанный товар. Все ясно, не рад он здесь оказаться и покупать что-либо он будет скрепя сердцем, сделала я свои выводы.
   Настроение снова рухнуло вниз.
   Селестина атаковала витрины, а молодая услужливая приятная девушка с удовольствием показывала ей все что есть. Не желая стоять столбом в центре магазинчика, я шагнула к подруге. Хоть за нее порадуюсь.
   Селестина в характерной для нее живой манере обсуждала достоинства и недостатка той или иной рубашки или маячки, и откладывала понравившиеся ей вещички. В ее стопочке я заметила очень смелую прозрачную сорочку, отделанную нежным кружевом с изящными бретельками. Сверху легли панталончики бардового оттенка в цвет сорочке. Я лишь вздыхала украдкой, что скрывать, слегка завидуя подруге. Но сама я ни о чем продавщицу не спрашивала и для себя ничего не смотрела. Набрав кучу вещей Селестина, наконец, обратила внимание и на меня.
   -- Ну, что тебе будем брать, подружка?
   Продавщица, поняв, что будет еще одна клиентка, снова оживилась и внимательно оглядела мою фигуру, скрытую курткой.
   -- Вы очень стройненькая, на вас у нас найдутся просто прелестные вещицы. Хотите взглянуть на сорочки из мальвийского шелка?- она указала рукой на коротенькую изящную вещицу, отделанную на лифе широким гипюром.
   -- Нет спасибо, мне, наверное, ничего не нужно, - тихо но уверенно пробормотала я.
   -- Ты чего, Ниори? Сама же сказала, что у тебя ничего нет, - недовольно проворчала подруга.
   -- Селестина, вардиган мне не сказал, что мы едем в магазин. Не сказал, могу я покупать что-либо или нет. Это ты за гардеробом приехала, а я для компании, - все это я шепнула очень тихо, прямо ей на ушко. - Не хочу, чтобы он злился на меня еще больше. Если бы он хотел что-то мне купить, то сказал бы наверняка об этом. Я обойдусь без покупок.
   -- Так не пойдет, подруга! - шепнула Селестина, склонившись ко мне и отвернувшись от мужчин.- Давай возьмем тебе и положим к моим вещам, а потом я все передам тебе.
   -- Думаешь, гер Обертон будет рад платить за меня и конфликтовать из-за вещей с братом!? Сомневаюсь. Давай выбирать только тебе, - твердо прошептала я.
   Такое решение сейчас казалось самым верным. Но Селестина была бы не собой, если бы тихо не скомандовала девушке за прилавком
   -- Покажите пару моделей сорочек для моей подруги.
   -- Какие будут предпочтения? - продавщица также шепотом обратилась ко мне. - Что-нибудь открытое или наоборот?
   Я молчала, обдумывая ситуацию.
   -- Давай, Ниори, мне неудобно будет выйти с обновкой и смотреть на твои пустые руки. Решайся, Обертон все оплатит. Ничего твой вардиган не скажет, ну не отберет же он у тебя сорочки. Что же он совсем зверь?!
   -- Мне что-нибудь без бретелек, или с такими лямочками, чтобы с плеча не сползали, а лучше совсем закрытое и длинное, - наконец, сдалась я, поняв, что действительно перегибаю палку, выставляя Итана монстром.
   -- Ниори, ну ты совсем, - зашипела Селестина, - мешок еще на себя надень. Пусть потом локти кусает, когда поймет, какое сокровище от него сбежало.
   -- Да ну тебя, - отмахнулась я от нее, - его раздражают лямочки, так что без них.
   -- Есть у нас пару моделей, - вмешалась в наш разговор продавец, заговорчески шепча, - вам должно понравиться.
   Передо мной тут же легли четыре сорочки одна другой красивее. Все закрытые под горло, но такие тоненькие и нежные.
   -- Красивые, - выдохнула Селестина, - и на тебе будут обворожительно смотреться!
   -- Вот эту, - я указала пальчиком на белоснежную сорочку с вырезами по бокам
   -- Нет! - рык за моей спиной раздался так неожиданно, что я подпрыгнула и отскочила от прилавка.
   --Да, не надо эту, - тут же испугано затараторила. - Ничего не надо, спасибо, девушка.
   Развернувшись, я выбежала из магазина. Я действовала скорее на инстинктах, сначала унести от опасности ноги, а уж потом размышлять о ситуации. Остановилась у повозки, напоровшись на изумленный взгляд варда Вульфрика.
   -- И что еще сделал мой меньшой суровый братец? - прокомментировал он мой забег вопросом.
   -- Ничего, - я покачала головой.
   -- Да, - протянул светловолосый вард, играя с кончиком своей косы,- а вид у него, так словно облажался по полной.
   Оглянувшись, я действительно увидела вардигана. Злого! Взбешенного!
   -- Он меня прибьет, - пропищала я, мысленно распрощавшись с жизнью и со здоровьем, быстренько осмотрелась, ища щель или дыру какую, куда бы можно было забиться. - Он из меня душу вытрясет.
   -- Это вряд ли, - хмыкнул вард Вульфрик - Мой братец всегда люто выглядит, когда чует за собой вину. Сейчас подмасливаться будет и проступок свой заглаживать. Запомни, ребенок, чем он злее, тем более готов на уступки перед тобой. Ничто не злит его больше, чем собственная вина перед кем-то. У него с детства характер не простой, вечно с какими-то задвигали. И он совершенно не умеет просить прошения, вместо этого он бесится и пыхтит, но при этом готов на все, чтобы о его вине быстрее позабыли. Невозможный тип.
   Вард Вульфрик выглядел донельзя довольным, словно спектакль смотрел. И при этом настроение брата его ничуть не настораживало и не пугало. Вспомнилась сцена на кухне, перед моим побегом, тогда мужчины тоже выглядели спокойно, и защищали меня, не страшась своего вардигана. Они вообще никак не реагировали на его бешенство.
   Пока раздумывала над характером вард Итана, не заметила, как он подошел ко мне вплотную. Дождавшись пока я обращу на него внимание, он осторожно взял меня за руку. И заглянул в глаза, ища в них что-то. Заискивающе и как-то настороженно улыбнувшись одними уголками губ, вард, обхватив меня за талию, потянул обратно в магазин. Я не сопротивляясь, перебирала ногами.
   В магазине стояла тишина. Если Селестина смело прожигала дыру в предположительно моем мужчине, то молоденькая продавщица искала что-то взглядом на полу. Обертон делал вид, что зашел сюда случайно и ничего из ряда вон тут не произошло. Весь его вид прямо-таки выражал крайнюю степень спокойствия и невозмутимости.
   -- Я действительно не счел нужным обговорить с тобой цель нашей прогулки, - склонившись ко мне, довольно громко прошептал Итан, успокаивающе поглаживая мою спину огромной ладонью. - Я виноват, что не уточнил, что мы покупаем тебе новый гардероб, потому как все, что я увидел у тебя в чемодане, явно с чужого плеча. Косвенно Селестина это подтвердила. Я не желаю видеть свою женщину в чужих вещах. Можешь выбрать все, что тебе нравится, на лямочках и без них. Эта милая вия, - он пристально глянул на продавщицу,- поможет тебе во всем.
   Неужели он слышал все о чем мы шептались с Селестиной. Бросив взгляд на подругу, заметила, как та напряженно покусывает губу. Видимо вспоминает все о чем мы с ней шептались. Мда. В присутствии вардигана, наверное, не стоит и рот лишний раз открывать. А лучше даже мысли контролировать, мало ли, может он и их каким-то образом улавливает.
   -- Конечно, вард Итан, - спохватилась продавец, профессионально улыбаясь, - для вашей вартесы у нас много разных моделей на любой вкус. Я думаю, ей очень понравится.
   Последующие полчаса Селестина с продавщицей перебирали горы сорочек и панталончиков, носочков и гольфиков. Кучка, которую подруга обозначила, как "это мы непременно берем", росла на глазах. Я же во всем этом участвовала поскольку постольку. Вещь отбирали, оговаривали цвет, крой, и под лозунгом "это нам годиться" интересовались у меня нравиться или нет. При этом даже если я скептически отвечала, что нет, Селестина все равно бросала выбранный предмет гардероба в кучку "это мы берем", со словами "дома взглянешь внимательней и тебе понравится".
   Даже рассматривая свои обновки и ощущая на пальцах тонкую и нежную материю, мое настроение не улучшалось. В душе остался странный осадок. Во-первых, выскочила из магазина после простого окрика вардигана, так словно он меня действительно убивать собирался. Как дурочка себя повела. Во-вторых, я не понимала, зачем мне такая прорва вещей, а остановить Селестину духу не хватило. В-третьих, все из головы слова Вульфрика не выходили, я не знала теперь, как вообще реагировать на поведение вард Итана, как понять на кого он так зол, на себя или на меня.
   В магазинах готового платья и в обувном все повторилось. Селестина наслаждалась покупками, а я старалась делать вид, что довольна и не портила подруге настрой. Только вардиган все более мрачнел, вглядываясь в мое лицо. Так что приходилось выдавливать из себя счастливую улыбку.
  
   Глава 22
  
   Мы наконец-то вышли из последнего магазина, в котором подобрали для себя изящные расчески и резные гребни, а также ворох разноцветных ленточек. Лично я не понимала, зачем столько? Волосы я всегда собирала в косу и подвязывала оставшийся кончик обычным кожаным шнурком. А тут охапка разноцветных лент, куда их только вплетать-то в таком количестве? Но мой протест подруга прервала на корню.
   Похоже, что она просто хотела позлить гера и вардигана, и заставить их раскошелиться по полной. Потому как в той массе тряпичных упаковочных мешочков, которые вард Вульфрик замучился складывать в специальный ящичек около его сидения, и половина была нам не нужна. Селена просто скупала все, до чего дотягивались ее руки, и еще и поддевала постоянно гера Обертона, пытаясь заставить того умерить ее пыл. Но грозный военачальник с невозмутимым лицом просто подписывал счета и мужественно шел в очередную лавочку с товаром. Вардиган же следил за мной пристально, словно пытался мне в голову забраться, чем нервировал до икоты.
   -- Ой, Обертон, а может, мы еще и в эту прекрасную таверну заглянем, оттуда так пахнет, а мы с утра не ели, - предложила Селестина и, не дожидаясь ответа, устремилась в сторону заведения, со стороны которого действительно вкусно пахло чем-то мясным.
   -- И, правда, можно было бы поесть, - вырвалось у меня.
   Теплая рука осторожно обняла меня за плечи. Склонившись, вардиган чуть подтолкнул меня вперед вслед за подругой.
   -- Ну, хоть что-то ты хочешь, - устало обронил он. - Раз уж все остальное тебя не порадовало, то думаю вкуснейшие запеченное мясо поросенка с этой задачей справиться. Здесь замечательно готовят.
   В помещении царил полумрак. Практически все столики были заняты. Но раз уж в гости пожаловали сами варды, то дальний столик у окна тут же оказался освобожден. Милый обходительный подавальщик, разве что не скакал вокруг нас, в то время как мы рассаживались. Я хотела потянуться за меню, но молодой паренек, обслуживающий нас, незаметно увел его у меня из-под носа и передал Обертону, а я осталась ни с чем.
   -- Что ты хочешь? - поинтересовался вардиган.
   -- Не знаю, - призналась я, недоуменно пожав плечами,- я же не видела, что тут подают.
   Передо мною тут же раскрыли тонкие скрепленные дочечки с перечнем блюд.
   -- Выбирай, - погладив меня по руке, предложил вард
   -- Спасибо, - искренне поблагодарила я его.
   О да, в меню оказалось множество блюд. Но вот стоило начать читать из чего они приготовлены, как я пришла к выводу, что половина из них дублирует друг друга.
   -- Мне запеченную свинину и салат из рыбы. И еще колбаски...- произнеся последнее, я замерла, забыв как дышать.
   Перед глазами все померкло и преобразилось черно-белой картинкой. Слух мог различить лишь нарастающий гул. Дыхание сперло, я проталкивала воздух в легкие с трудом. Казалось, еще один вдох и я просто подавлюсь собственным дыханием. Напротив меня сидел тот, кого я не ожидала никогда увидеть. В миг перед глазами промелькнул увиденный сон. Мужчина на берегу океана, смотрящий пристально и оценивающе, девочки плачущие в деревянных клетках в трюме корабля и зовущие маму. Все это вспыхнуло в памяти как пожар, стоило мне только узнать это лицо.
   Мой отчим...
   Время пожалело его. Он был так же красив, как и тогда, в прошлом. Моя мама настолько была ослеплена и порабощена им, что по первому же требованию выгнала меня из дому. Я даже не присутствовала на свадебном обряде. Его ненависть словно заражала ее и в одночасье я из любимой дочери превратилась в мерзкое напоминание о погибшем отце. Ему, видите ли, не хотелось видеть дитя его друга и лишний раз вспоминать, кому раньше принадлежала его нынешняя супруга. Если бы не бабушка, я осталось бы совсем на улице. И вот теперь этот темноволосый загорелый красавец с изумрудными глазами сидел за соседнем столиком.
   Ярость ослепила. Его взгляд скользнул по мне, и он растекся в улыбке. Но она быстро померкла, стоило ему внимательнее меня разглядеть. О да, он, конечно, не узнает во мне падчерицу. Но одну из тех девочек, что увез и продал жрицам в храм, не признать не сможет. На мне его "печать безмолвия", и пусть она развеялась, но след того, чьи руки впервые наложили ее на меня, останется навечно, как отпечаток ауры.
   Он понял. В глазах мелькнул страх. Словно во сне, я пристально улавливала каждое его движение. Встал, стряхнул с серой куртки салфетку, непонятно как на ней оказавшуюся. Девушка подавальщица что-то спрашивала у него, но он не реагировал.
   Встала и я, зеркально повторяя все его движения. Оскалился. Улыбнулась не очень мило и я.
   -- Ниори, что с тобой? - дернула за руку Селестина. - Ты странно себя ведешь.
   Странно. Моргнув, я посмотрела на нее так, словно впервые увидела.
   -- Ниори, у тебя глаза зеленым пламенем горят, - прошептала подруга,- что случилось?
   -- Вард Итан, а вы можете просто так, не объясняя причину, заключить человека в темницу.
   -- Просто так нет, но если ты скажешь хоть одну причину, он тут же там окажется.
   -- Причину, - повторила за ним я, - работорговля, насилие детей, убийство. Этого достаточно?
   -- Вполне, но нужно, чтобы кто-то обвинил его в этом и предъявил доказательства.
   Оторвав взгляд от отчима, я потянулась к ножу, лежащему около тарелки. Он был достаточно остр для того, чтобы проткнуть одно гнилое сердце. Доказательств у меня не было, только мое слово против него. Но обвинить его и признаться перед всеми, что мой отчим продал меня с другими девочками в рабство. Признаться, что каждый день, сидя в клетке в трюме, я смотрела, как он и его подельники издевались над детьми и выбрасывали их растерзанные тела в воду за борт. Все это раскрыть. Признаться, что моя мать позволила ему увезти меня, и когда я пыталась звать ее на помощь, она считала монеты, что он ей отдал за мой выкуп.
   "На приятные мелочи",- так он ей тогда сказал.
   Нож сжала так, что костяшки пальцев побелели, и вдруг я услышала невероятное. Эта падаль набралась смелости заговорить со мной.
   -- Ну, что же вы, юная жрица песков. Кто же старое помянет. Я вижу, моя небольшая коммерческая деятельность вовсе не пошла вам во вред, - его голос пел, столько заискивания и добродушия.
   -- Заткнись, - прошипела я
   -- Что же, я так рад увидеть хоть одну живую из вас. Поговаривали, что племя гуронов стерло храм с барханов, похоронив под собой всех вас. Послушниц лишь пленили.
   От этих слов я дернулась, как от удара. Потянулась рукой к шее, которую долгие годы стягивал магический ошейник послушания. Мое движение он заметил и правильно все понял.
   -- О, кажется, я ошибся. Вы, милое дитя, уцелевшая послушница. А еще говорят от гуронов живыми не уходят.
   -- Не уходят, - мой голос казался таким холодным и пустым. Сердце сжимало кольцо ледяной ярости. Убить. Убить его за все, что он сделал. Уничтожить, даже если это станет последним, что я сделала. Умертвить.
   Присмотревшись ко мне внимательно, отчим вдруг вскрикнул.
   -- Мертвячка!
   Его слова, как пощечина, хлестнули по душе, метавшейся в агонии.
   -- Ну конечно, северянам не понять, а мы видим сразу твою тьму, впитанную с сотней смертей. Ты мертвячка - игрушка вождей гуронов. Жрецы этого племени любят создавать разумных мертвяков, - брезгливо выдохнул Хорудо, обо всем догадавшись. - Ну, конечно, твой зеленый огонь сбивает с мысли. Но мага не обманешь, особенно, такого как я. Ты метрвячка! А твои спутники знают, что сидят за одним столом с трупом? - он внимательно осмотрел мужчин за нашим столиком. - Как много смертей ты впитала, что так живенько выглядишь. Ну, мертвячка, когда в последний раз билось твое сердце. Падаль. Таких, как ты, сжигать на кострах нужно, чтобы не шатались неприкаянными, - он плевался словами, убивая меня морально. - Расскажи своим дышащим друзьям, как пытали тебя гуронские воины. Они резали твою плоть на полосы, или может, заставляли жрать собственное мясо. У вас, храмовных девок, всегда была регенерация что надо. Расскажи своим спутникам, сколько раз ты сдыхала, и жрала ли ты себе подобных. Мерзость. Наверное, твои спутники не знают, что делят стол с падалью. Не заметили, что не дышишь, и не бьется тот кусок мяса, что был твоим сердцем. Расскажи, каково это сдыхать... наверное, это так больно!
   -- Я живая, - выкрикнула я ему в лицо, - ты слышишь, я все еще живая. Дышу и сердце на месте в отличие от твоего.
   -- Мертвячка, седая дохлая девка,- издеваясь, гаркнул он во весь голос.
   Рванув вперед, я вскинула руку. Моя тьма всклубилась и перенесла меня вплотную к врагу. Меня трясло от такой бешеной ярости. Он еще смеет высказываться на мой счет.
   Тварь, мразь, нелюдь.
   -- Заткнись! - выдохнула я ему в лицо. - Закрой свой рот и не смей оскорблять меня. Да что ты знаешь обо мне!? - в руке я сжимала нож, которым мгновенно полоснула по руке, показывая проступившие красные пятна. - Я живая, а ты умрешь! Я убью тебя, чего бы мне это не стоило.
   -- Не бери на себя много, храмовница. Ты падаль, мертвячка. Что ты можешь против меня.
   Не выдержав более оскорблений, я замахнулась, но кто-то в последний момент выдернул нож из моей ладони и нанес удар в сердце моему обидчику. Теплая крепкая мужская рука обвила за талию и чуть сдвинула в сторону.
   -- Все, мужик, ты уже высказался, а я услышал все что хотел. А теперь прочувствуй момент. Ну как, нравится сдыхать? - елейным голоском поинтересовался Итан.
   Вокруг нас поднималась паника. Крики возня, краем сознания я уловила, что помещение покидают люди. Да и плевать. На все. Я видела лишь умирающего врага перед собой
   -- Да, прочувствуй момент! - издевательски взвизгнула я с истерическими нотками в голосе. - Ты сейчас умираешь мой названый отец. Расскажи каково это. Больно. Я знаю насколько это больно, чувствовать, как стынет в венах кровь, как холодно при этом становится. Невыносимо холодно. Дыхание сбивается, и ты пытаешься еще хоть раз глотнуть воздуха, но не выходит, и тогда наступает агония. Ты задыхаешься, сердце перестает биться, но смерть не приходит за тобой. Разум все понимает, но не может остановить этот нескончаемый поток боли, и так длится до тех пор, пока рана не затянется и твоя грудь не поднимется для одного вздоха. Знаешь как это тяжело, заставить себя снова дышать, это мука. Хорудо, это такая мука, от которой сходишь с ума.
   В его глазах разгорался ужас. Просто, слишком просто. Для него так испустить дух - это милосердие. Моя магия, вырвавшись, бесновалась. Почувствовав свободу, тьма, словно паутина, оплетала пол и стены, лизала ноги убегающих людей. Игралась и проказничала. Еле справляясь с собственным контролем, я подчинила разрастающуюся вокруг тьму, и огромным густым потоком направила ее прямиком в сердце своего обидчика, привязывая его душу к уже мертвому телу.
   -- Расскажи теперь, каково это быть мертвяком, - выкрикнула я от обиды, что не сама нанесла удар. - Расскажи им, муж моей матери, мой названый отец, каково это быть мертвяком.
   Я передразнивала вмиг ожившего врага, выплевывая его же слова. Размахнувшись, Итан снова вонзила нож ему в сердце. Хорудо из племени Айгор смотрел на меня, не веря в происходящее.
   -- Наоки, это ты? - наконец выдохнул он.
   -- Не смей! - рассвирепела я, мое тело разбивала дрожь. - Заткнись и не называй меня так, заткнись, слышишь, заткнись. Наоки мертва, ты убил ее ребенком. Теперь я Ниори. Мое имя Ниори.
   -- Наоки, как же так. Вы все ушли за грани. Все племя мертво, твоя бабка прокляла нас всех. Я последний. Ты должна быть мертва.
   -- Мертва, много раз мертва, - оскалилась я. - Теперь и ты будешь не единожды мертв. Добро пожаловать в мой мир! Тебе здесь понравится! Как же я тебя ненавижу. Ты и только ты заставлял меня все эти годы жить. Мысль, что когда-нибудь я смогу найти твою могилу и плюнуть на нее. Я так тебя ненавижу, что смогла сохранить свою душу, будучи мертвой, - в подтверждении слов я обнажила зеленый огонек души, который вновь укрыла магия смерти.- Видишь, он все еще со мной. Мою душу не смогли убить. Я жива, Хорудо. И я буду жить, дышать до последнего, даже через агонию боли. А ты сможешь не сойти с ума в мертвом теле? Ты сможешь держаться за жизнь, когда вокруг тебя горы тел и холод скал. Ты ведь знаешь, где я была. Оттуда живыми не уходят. А я смогла, слышишь, я смогла. И через Туман пройти смогла. Ненавижу тебя за то, что ты сломал мою жизнь, растоптал ее. Как же я хочу, чтобы ты испытал хоть каплю того ужаса, что чувствовала я, живя в рабстве сначала у жриц, которым ты меня продал, а потом у гуронов. Жаль, что ты не познаешь этого. Так жаль.
   Капли падали на куртку этой мрази, смешиваясь с его кровью, а я не понимала, откуда они. Слезы. Мои собственные слезы, стекающие по щекам. Вытерев лицо трясущимися руками, я ощутила, как темнеет перед глазами и ведет в сторону.
   -- Все, мужик, ты свое отжил, - раздался спокойный голос над моим ухом. Итан осторожно прижал меня к себе, не давая упасть. - Вульфрик, подбери это для допроса. И не дай ему пока сдохнуть окончательно, - голос варда Итана звучал действительно зло, - у него в голове слишком много тайн, которые я хочу узнать.
   Чуть повернув голову, затуманенным от слез взглядом увидела, как вард Вульфрик, схватив мертвого за шею, поволок на выход. За ним на полу оставалась толстая полоса крови. Всхлипнув и, наконец, поняв, что же натворила и о чем рассказала, я зарыдала в голос. Мне конец. Они знают кто я, и не важно, что теперь я жива, главное, кем я была.
   -- Тихо, - слова звучали резко, но руки, обнимающие меня, были такими ласковыми, - плакать не надо. Его уже для тебя нет.
   -- Меня казнят, сожгут как мертвяка? - прошептала, сама понимая, что да. Для такой как я наказание одно. Смерть!
   -- Какие глупые мысли роятся в твоей голове. Максимум я уложу тебя в кровать и заставлю поспать. Ну, еще мы закажем на вынос понравившиеся тебе блюда, чтобы ты поела дома. А потом Сай вкачает в тебя столько целительной энергии, что даже простуда больше не прицепится. Будешь у меня самой крепкой здоровой девочкой. Не плачь только.
   Я не верила своим ушам.
   -- Вы не накажите меня, и не выгоните, узнав, кто я?
   -- Я без малого неделю гонялся за тобой по лесу, сегодня весь день таскался по магазинам, рассматривая женские чулочки и рюшечки, чтобы при первом же сорванном ужине тебя сжечь!? Женщина, что творится в твоей голове? - он смеялся. Смеялся, так будто ничего из ряда вон выходящего, тут не произошло.
   Всхлипнув и надавив пяткой на собственное стеснение, я обхватила руками его талию и сама прижалась к его сильному телу. Какая же я была дурная, когда сбежала от него. Он сильный. Он может дать защиту и спокойствие. Он может дать так много.
   -- Хочу домой. Хочу смыть с себя все и выкинуть вещи, что на мне. Они пропитались его гнилой кровью, - немного успокоившись, запричитала я.
   -- Сейчас поедем, бегляночка, - рука скользнула по моим волосам и сжала мой затылок. - Уладим мелкие дела и сразу домой.
   -- Вы, правда, меня не казните, или так говорите, чтобы я не доставляла пока вам проблем? Не сопротивлялась? - конечно, сомнения оставались. Я ведь помнила, что говорили о вардах клана Бессон, чтят законы и жестоки. Я не желала прочувствовать эту жестокость на себе в полной мере.
   -- Ты моя женщина, Ниори, и неприкосновенна. Можешь тут хоть всех посетителей вырезать, я и пальцем не шевельну, чтобы тебе помешать и уж тем более наказать. То, что этот покойник говорил о тебе, о пытках - это правда?
   -- Отчасти,- шепнула я, - я родилась знахаркой с магией земли, тьма появилась в плену. То, что там было, я никогда и никому не расскажу, вард Итан. О таком не говорят. Такое забывают, стирают с памяти и делают вид, что было это не с ними. Но да. Сказанное им, правда. Живыми от гуронов не уходят. И я не ушла. Я оживший мертвяк. Таких, как я, жгут.
   Меня сжали, нежно, но сильно.
   -- На моей земле никого не жгут. Дома ты расскажешь мне, что считаешь нужным, в спокойной обстановке, покушав и приведя себя в порядок. - Помолчав, добавил, - Давить я не стану, но на некоторые вопросы тебе придется ответить.
   --Хорошо,- скрывать-то мне в принципе больше нечего. Все самое гадкое сегодня уже выплыло наружу, остальное мелочи.
  
   Глава 23
  
   Через пару минут вардиган вывел меня на улицу. За нами шли Обертон и Селестина. Моя подруга плакала, уткнувшись своему мужчине в бок, я даже смотреть в ее сторону боялась. Что я прочту на ее лице? Презрение или обиду за то, что скрыла кем являюсь. Мне было так горько, трясущимися руками я хваталась за кафтан Итана и не отрывала глаз от земли. Видеть окружающих, их эмоции ... Судорожно сжав ладони, я внезапно поняла, что мы остановились. Вокруг царила тишина, словно одни мы были на целой улице.
   Подхватив, меня усадили на сидение повозки, и мы тронулись в обратный путь.
   Селестина всхлипывала, а я сидела истуканом и разглядывала собственные руки. На них засохшей корочкой местами виднелись кровавые разводы. Рукава куртки тоже были выпачканы. Выкину, пронеслась в голове мысль. И тут же я вспомнила, кто подарил мне эту куртку. Не, не смогу. Это память о ви Марко и его сыне, а еще о сероволосом Корте. Я попыталась осторожно отскрести пятна.
   -- Не трогай. Вы все выбросим, - Итан склонился надо мной и нежно касался то носом, то подбородком моей макушки.
   -- Нет, - прошептала я, - она мне дорога. Эта память.
   -- Куртка?
   -- Да, куртка, сапожки, даже сумка. Это все не мое, мне подарили. Совсем незнакомый мужчина и его сын. Я встретила их на дороге. Вышла из Тумана, не знала куда идти и как быть, просто брела вперед по тракту. Темнело, все мимо проезжали, даже не смотрели на меня. А их отряд остановился. Я тогда и слова толком сказать не могла, шептала еле слышно. Их командир сжалился. Его сын меня до ближайшего постоялого двора на своей лошади вез, все обнюхивал,- улыбнулась я, вспоминая,- а потом меня накормили. Это был первый на моей памяти суп, такой вкусный, - воспоминания захватили меня, отвлекая от того ужаса, что случился со мной сегодня. -- Эти люди не только довезли и накормили, но еще и комнатку сняли с удобной постелью. А утром ко мне влетел Корто и потащил меня к повозке. Я тогда даже не понимала, что происходит. Меня нарядили в куртку и сапожки, дали плащ и полную сумку еды. Подняли на телегу и сообщили, что еду я за Вьюжный перевал. Эти люди сделали мне столько добра, сколько я за всю жизнь не видела. Я жалела, что сын командира не оказался моим избранным, он слышал мой запах. Говорил, что я вкусно пахну.
   Меня сжали так, что ребра чуть не хрустнули. Ой... До меня только дошло, кому и что я говорю. Пока соображала, как выкрутиться из ситуации, услышала елейный голосок Селестины, вмиг прекратившей плакать.
   -- А сын, это тот суровый сероволосый парень или стройный русоволосый зеленоглазый красавец, что обнял тебя напоследок?
   Вот же подруга. Я и забыла, что она там была и уж точно видела, как меня в повозку усаживали. И ведь не смолчала же. Хватка вардигана усилилась так, что и дышать стало трудно.
   -- Да, помню я их, -- выдохнула подруга. -- Такие красавцы, все как один.
   Я благоразумно промолчала. Кто же меня за язык дергал. И Селестина подлила масла в огонь. Надо мною шумно дышали и даже, кажется, зубами скрипели. Мда. Нужно думать, что говорю и при ком говорю. Молчание все-тики золото.
   Повозка медленно заползала через ворота во внутренний двор крепости Бессон. Мужчины странно переглядывались, словно вели немой разговор. О том, куда утащил вард Вульфрик тело моего отчима и как они его доставили сюда, я старалась не думать. Понимала, что он где-то в повозке, но об остальном предпочитала не знать. В полу он или в ящиках под сидениями? Не думать и все тут.
   Спешившись у входа, я неспешно пошла в дом. Но на пути меня встретила Гласа.
   -- Вия,- пренебрежительно начала она и осеклась.
   Вскинув голову, заметила, как та пристально таращится на мои руки и куртку. Ну да, я вся перепачкана в крови.
   -- Ты что-то хочешь мне сказать, Гласа?- устало выдохнула я, желая одного, чтобы эта женщина просто исчезла с моей дороги, а лучше всего вообще из моей жизни.
   -- Не ущербная... - зло прошипела она, напомнив о моем обмане.
   -- Как видишь, нет, - развела руками я.
   -- Вы безобразно выглядите, на вас кровь,- быстро взяла себя в руки Гласа, ее голос холодный и надменный, звучал так, словно она с тараканом разговаривает.
   -- Правда, а я думала, что это подливка пролилась, - иронизировала я.
   -- Я уже слышала, как вы опозорили дом клана Бессон. Это неслыханно, чтобы вартеса поднимала на кого-то нож. Хотя чего еще от такой ожидать!? Женщина не поднимает оружие. Это привилегия мужа.
   -- А может, его руками убивать удовольствие не то,- зло отшутилась я. Сплетни уже и сюда долетели, быстро-то как.- Что ты хотела, Гласа?
   -- Да, не важно, - тут ее взгляд резко изменился, потеплел и стал таким кротким и добросердечным, - если позволите, вартеса, зайти в вашу комнату, я наполню ванну, чтобы смыть с вас следы этого происшествия.
   Я на мгновение опешила. Что за странные метаморфозы.
   -- В мою комнату ты не войдешь, - резко отчеканила я. - И моя чистота не твоя забота.
   -- Я сам приготовлю для вартесы все, что ей необходимо, - раздалось над моей головой, - а ты позаботься, чтобы все ее вещи были отстираны и приведены в порядок, - перечить вардигану Гласа не стала, змеюка подколодная. Умеет же шкуру сбрасывать в присутствии мужчин. Казаться агнецом невинным.
   Тоскливо взглянув на лестницу, я поняла, что совершено, не хочу по ней подниматься. Ноги буквально чугуном налились. Вздохнув, задрала голову вверх и изучающее оценила того, что претендовал на звание моего "хозяина". Попросить его поднять меня на руках, было стыдно, да и не те у нас отношения. Вздохнув так, будто на меня каменная стена обрушилась, я обречено стала забираться вверх. Моей гордости хватило ровно на две ступеньки. Итан стоял за моей спиной и пристально наблюдал за тем, как я покоряю ступени.
   -- Вард Итан, - жалостливым голосом обратилась к нему я,- не могли бы вы меня поднять наверх.
   Меня осторожно подняли на руки. Плюнув на все свои прошлые суждения, я обняла вардигана за шею и положила голову на его плечо.
   -- Сай тебя осмотрит, не нравится мне твоя усталость, - прокомментировал мои действия мужчина.
   -- Не надо, прошу вас. Мне не нравится, когда он касается меня, - честно призналась я. - Со мной все в порядке.
   -- Тогда примешь ванну и поспишь, - примирительно согласился он
   -- Хорошо, как скажете - не стала спорить и я, к тому же мысль о ванне казалась мне спасительной. Смыть с себя все и забыться крепким сном. А еще лучше убедить себя, что ничего не было.
   Оставшись в комнате одна, я прошла в ванну и включила краны, отрегулировав температуру воды. Сев на бортик, наблюдала, как она медленно наполняет деревянную лохань. Как же быстро человек привыкает к хорошему. В храме мы мылись раз в неделю, черпая воду из колодца. Строгий лимит - одно ведро на одну послушницу. А про плен и говорить нечего. Раз примерно в тридцать дней, гуроны вскрывали заслон и пускали поток воды в пещеры, где содержались пленники. Таким образом, они смывали кровь и испражнения с полов, ну и заодно и устраивали водные процедуры своим полуживым постояльцам. Это было ужасно. Огромный поток сносил все на своем пути. Я хваталась за прутья клетки, чтобы меня не приложило к ним головой или спиной. Те, кто были слабы, так и тонули, не способные подняться и барахтаться в водном потоке. Сколько их было в моей жизни, таких жутких ванн? Сколько раз я захлебывалась этой грязной смрадной водой? Не счесть! Выбравшись, я пару дней провела отшкорябывая от себя слой грязи, раздирая кожу в кровь. Мои волосы, слипшиеся лишенные цвета висели колтунами. Я срезала их ножом, стараясь хоть немного привести себя в человеческий вид. Сколько слез я тогда пролила и сколько боли вытерпела.
   Нет, мне не жаль Хорудо из племени Айгор. Он заслужил то, чему я его подвергла. Это за мою сломанную жизнь. За всех тех, кто умирал, истекая кровью под ним, моля о пощаде. За всех тех девочек. Не выдержав, я расплакалась. Мне его ничуточки не жаль. Я бы вновь и вновь вонзала нож в его гнилое тело.
   Гора моей одежды валялась на полу, а я обнаженная сидела по грудь в воде в ванной и выплакивала все свои обиды, что копились годами. Слезы скатывались по лицу, а я копалась в памяти, выуживала из ее недр то, что старательно забывала в течение всей жизни. Вспоминала лица и имена тех, чья смерть случилась у меня на глазах. Сколько же их было. Девочки, женщины и мужчины, разорванные, окровавленные со стеклянным взглядом, устремленным в небо. Меня трясло, от ужаса и бессилия. Я била руками по воде, но это не помогало. Легче не становилось, напротив, волна воспоминаний грозилась потопить меня в омуте отчаянья.
   -- Ниори. Что ты делаешь? - голос вардигана стал последней каплей. Сжав ладонями виски, я просто завалилась на бок, уходя под воду с головой. Вода хлынула в легкие. Но даже испугаться не успела, меня выдернули из воды.
   -- Все, хорошая моя, успокойся. Все уже позади, больше тебя никто не обидит.
   Я не слушала его. Зажала уши ладонями и буквально выла в голос. Так плохо мне не было никогда прежде.
   -- Все, это уже предел,- вардиган вынес меня в комнату и уложил на постель. Сверху накинул теплое одеяло.
   Сжавшись клубочком, я продолжала поскуливать. Все попытки взять себя в руки рушились под натиском воспоминаний, которые лавиной накатывали на сознание. Казалось, что голова просто взорвется от потока информации, или что еще хуже, я стану совсем безумной. Время потеряло свой ход, перед глазами все мелькали и мелькали лица, имена, события, места, о которых я прежде не вспоминала. Обрывки фраз. Тысячи голосов одновременно звоном раздавались в голове. Они говорили и говорили.
   -- Замолчите, - взмолилась я, кажется, уже вслух, - пожалуйста, замолчите! Замолкните хоть на секунду...
   Но никто не внимал моим мольбам. Гул нарастал, грозясь раздавить меня, уничтожить.
   -- Замолкните, прошу вас... - в носу странно защипало, проведя по нему ладонью, я обнаружила кровь на руке.
   Я выла в голос, умоляя своих терзателей перестать говорить со мной. Зажимала уши. Орала пытаясь заглушить их, но ничего не помогало.
   -- Как давно это с ней? - к гомону чужих безликих голосов присоединился еще один.
   -- Я нашел ее в ванной пару минут назад.
   Кто-то обхватил мою голову руками и сильно дернул вверх.
   -- В глаза смотри, Ниори, - приказ, произнесенный таким командным тоном, быстро долетел до моего сознания сквозь сводящий с ума гул. Распахнув глаза, я увидела перед собой гер Кайла. Его взгляд завораживал, а я и не сопротивлялась. Яркий солнцеподобный огонек заполнял радужку его глаз, расползался и заполнял собой все вокруг. Мир окрасился в медовые тона, а потом наступила мертвая тишина. Ни звука, словно я заперта в высокой башне и на мили вокруг ни одной живой души.
   -- Как хорошо, - простонала я чужим хриплым голосом. - Они ушли, замолчали. Их больше нет.
   -- Они есть, Ниори, но теперь они будут говорить с тобой по очереди. Память будет возвращаться постепенно, - единственный доносившийся до меня голос Кайла был нежен и ласков. - А если захочешь что-либо забыть, я помогу тебе и в этом.
   Чьи-то руки приподняли меня и усадили на что-то очень теплое, но жесткое. Сладкий яблочный аромат окутывал и успокаивал.
   -- Хочу, хочу забыть. Все хочу забыть, что было до Тумана. И не вспоминать никогда более.
   -- Это часть тебя, девочка, - прошептал Итан мне на ушко, - без нее ты перестанешь быть собой. Подумай хорошо.
   Шмыркнув носом, я осознала, что в чем-то он прав. Забыть все то, что было, это означало стереть всю свою жизнь. Остаться младенцем во взрослом теле. Перестать быть собой.
   -- Ты прав, но можно так, чтобы память тоже возвращалась постепенно, как раньше. Образами и отрывками, - поежившись, я натянула повыше одеяло, которым была укрыта. Итан, почувствовав мой озноб, обнял еще крепче. Его губы ласково прошлись по моим волосам. Странно, но теперь его присутствие не вызывало негативных эмоций. Мне был приятен жар его тела, и ощущение его рук на коже. Вздохнув, я повернула голову и уткнулась ему в грудь.
   В голове царила приятная пустота. В желудке, кстати, тоже, что совсем не радовало.
   -- Я так и не попробовала мясо в харчевне, салат и еще колбаски. И в меню было сладкое молоко, - всхлипнула жалостливо я.
   Не знаю, что со мной сделал гер Каил, но на душе стало легко и светло. А главное, я даже вспомнить не смогла имени того, в кого вонзили нож в той простенькой таверне. Он снова исчез в недрах моей памяти. Да я понимала, что это временно, но все же хоть какой-то покой.
   -- Вы что-то сделали с моими воспоминаниями, гер Каил?
   -- Только с некоторыми, но и они вернутся, - услышала я от него в ответ.
   -- Ей нужно поспать, - Итан осторожно, словно я ваза хрустальная, переложил меня на кровать и подоткнул одеялко вокруг, - усыпи ее, брат.
   -- Не надо, - мгновенно отозвалась я, все же братья Итана меня пугали. Такие способности управлять человеческим сознанием не могли не вызывать страха.
   -- Все хорошо, сестренка, - тихо засмеялся Каил, видя, как переполошилась я. -- Не стану я промывать твой мозг и внедрять в него посторонние мысли или чувства. Ты просто крепко уснешь и проснешься бодрой и отдохнувшей.
   Присев передо мной на корточки, он снова впился взглядом в мои глаза. Последнее, что я запомнила, это легкие поглаживания по волосам и нежный шепот вард Итана, но слов разобрать я уже не смогла.
  
   Глава 24
  
   Утро принесло облегчение. Проснувшись, я села на кровати и прижала теплое одеяло к груди. Не знаю, что со мной сделал гер Каил, но с моей души, словно камень свалился. Было так легко и хорошо, хотелось петь и чего-нибудь вкусненького. Наверное, я теперь за всю жизнь не наемся. Впервые за долгие годы меня не мучили кошмары. Я вообще не могла вспомнить, что мне снилось. И это было чудесно. Проснулась я в комнате одна, но вторая половина постели была смята и на подушке четкая вмятина от головы.
   Ясно, я снова спала не одна.
   Вздохнув, я спустила ноги на холодный пол. Поправив лямочки сорочки, которые так и не укоротила, прошлась к шкафу. В нем должна была висеть рубашка вардигана, та самая, в которой я ходила днем. Распахнув простые, даже чуть грубо сделанные дверки, узрела лишь пустые полки. Рубашки не обнаружилось. И что теперь ходить в ночной сорочке еще и днем. И где вся та роскошь, что была куплена вчера. Видимо мне ее носить пока не полагается.
   Вернувшись, я снова села на кровать. И чем заняться? Перспектива провести весь день запертой в четырех стенах меня пугала. Дверь щелкнула, и в комнату вошел вард Итан. Его густые черные волосы были влажными и слегка вились, а накинутая, но не застегнутая серая рубашка подтверждала, что он недавно принимал ванну. О, вот и еще одно развлечение! Могу поплавать в огромной деревянной лохани, ну или если совсем тоскливо станет - кораблики в ней запускать.
   Конечно, краски я немного сгущала, по сути-то, я еще толком взаперти и не сидела.
   -- Уже проснулась?- поинтересовался зачем-то вардиган, будто не видно, что сижу, свесив голые ножки. - Через десять минут завтрак. Ты будешь жить в моей комнате, так что пойдем, переоденешься.
   -- А это обязательно? Может, я здесь поживу пока, - тихо поинтересовалась я.
   -- Пока!? -- на его лице промелькнула нехорошая улыбка,-- Пока что Ниори? Пока не вступит в права весна, и ты не предпримешь очередной побег. Я все слышал, весь ваш разговор с Селестиной.
   Мое лицо вспыхнуло от досады. Кто же меня тогда за язык тянул, молчала все время и дальше бы о планах не распространялась.
   -- Я не настолько глуп. Я столько лет сживался с мыслью, что буду одинок. И полагаешь теперь, получив тебя, я позволю тебе исчезнуть, - его глаза опасно сверкнули. - Не будь так непростительно наивна.
   Не дав опомниться, он скользнул ко мне и, схватив правую руку, прижал меня к своему телу. Это произошло так быстро, что я опомниться не успела. Что-то холодное обхватило руку, вспыхнуло огнем, немного обжигая, и сжалось, словно в кожу врастая. Я вскрикнула и дернулась, не понимая, что происходит. Что он на меня надел!?
   Как ни странно, меня отпустили. Отшатнувшись, я поднесла запястье к лицу. На моей руке красовался ритуальный браслет. Широкое серебряное металлическое украшение. По всей его поверхности были нанесены изображения неизвестных мне рун. Они красиво мерцали, завораживая.
   -- Ты ведь понимаешь, что это значит?! А теперь пойдем, тебе нужно привести себя в порядок.
   -- Я теперь твоя жена? - глухо выдохнула я, сама понимая глупость вопроса.
   -- Моя жена, моя единственная, моя собственность! Мать моих будущих детей, хранительница моего дома, моя спутница жизни! - предельно ясно, выделяя интонацией каждое слово, отчеканил он. - А теперь пойдем со мною.
   Все еще сжимая браслет, я медленно двинулась из комнаты. В голове творился хаос, мысли носились одна за другой, а я не могла поймать за хвост ни одну из них. Как-то слишком круто изменилась моя жизнь за какой-то месяц. Я представляла себе более плавное и размеренное ее течение. А тут что ни день, так крутой вираж судьбы.
   Прикрыв глаза, медленно перебирала ногами. Я вспомнила совсем иное место и другого мужчину. Нет не мужчину, а мальчика. Картинка из прошлого накрыла сознание.
   Все племя собралось у главного костра. Моя подруга Акира нарядилась в лучшее платье и счастливая стояла у огня с букетиком морских кувшинок в руках. Ее глаза сияли торжеством. Время от времени она бросала на меня победные взгляды. Мне же было горько. Мальчик, что должен был стать моим, выбрал другую. Отдал сердце той, что не слышала его. И это было так неправильно и несправедливо. Я помнила этот вечер и их помолвку. Красоту закатных сумерек, тихий шелест морских волн, мягкость песка под ногами, а еще раздирающую боль предательства. И вот теперь на моей руке браслет, надетый тем, кто был почти незнаком. Но я слышала его запах.
   Яблоки, так обожаемые мною в детстве.
   Возможно, я просто сама не желаю признать, что вот сейчас все правильно. Та детская обида не дает полностью принять другого. Обернувшись, я впервые смело подняла на Итана глаза. Что было в них?
   Тоска и злость.
   -- В моей жизни был другой, -- чуть слышно призналась ему, -- его сердце я слышала всей душой. Мы были детьми, но уже тогда я понимала, что он мой. Что он станет тем, кто затмит мне солнце. А он выбрал другую девочку, высмеяв мои чувства. Она была богатой наследницей из хорошей семьи с достойным приданым. Даже то, что она совсем не была его парой, не притушило блеска денег в его глазах. А теперь столько лет спустя вы надеваете мне свой браслет, даже не спросив, кто же я в действительности. Вы, вардиган, рады такой, как я: седой, худой и вечно голодной. Я не могу этого понять. Не могу.
   -- Я рад, что мой предшественник оказался таким глупцом, я готов лично поблагодарить его за такой подарок.
   Подхватив меня на руки, Итан очень быстро, не давая опомниться, занес видимо в свои апартаменты. Первое, что бросилось в глаза - огромный камин, в котором пылал открытый огонь. Около него была расстелена полосатая шкура какого-то животного. Чуть поодаль в углу у окна - большая кровать. На вид она была проще и меньшей той, что стояла в предыдущей комнате, но казалась мягче и уютнее что ли. Дальше вдоль стены стояли пара шкафов и большие сундуки. А над ними резные полки из беленого дерева, на которых стояли странные деревянные фигурки. И все. Скромно, но уютно.
   -- Нравится? - уточнили у меня
   -- Не знаю, еще не решила, - свредничала я, хотя конечно нравилось.
   Стены комнаты аккуратно завешаны гобеленами с изображениями леса и диких животных. Потолок выбелен. Два больших окна выходили во двор на аллею. На полу странное мягкое покрытие похожее на войлок.
   -- Если что-то захочешь изменить, буду только рад. Твои вещи тут, - распахнув дверцы одного из резных деревянных шкафов, мой теперь уже муж указал на полки, заполненные купленными накануне вещами.
   -- А кто их сложил? - поинтересовалась я
   -- Гласа, - не задумываясь, ответил Итан, - она здесь все в порядке держит.
   Я дернулась как от удара. Значит, его любовница тут хозяйничает и уже даже в белье моем полазила. Стало как-то противно. Меня запер там, а тут с любовницей кувыркался. Злость заполняла сердце, грозясь выплеснуться наружу
   -- Ааа,- протянула громко,- так вы нас просто местами поменяли. Меня сюда постель согревать, а ее туда, чтобы тоже под боком была. Ну, тогда понятно.
   Подойдя к шкафу и не особо разглядывая его содержимое, выдернула платье и какие-то короткие панталончики.
   -- Могли бы и не разводить переезды, - подметила я, не сдержав своего разочарования и злости, - я могла бы и там остаться. Все же ей здесь привычнее, чем мне, - еще раз поддела я его.
   -- Ты ревнуешь!? - голос, с которым он спрашивал, казался странно довольным.
   Ревность? Ревную ли я. Наверное, нет. Это иное чувство, совсем иное.
   -- Нет, не ревную. Брезгую, - глухо отозвалась я.- Неприятно понимать, что мое нижнее белье раскладывала ваша любовница. Все эта ситуация неправильная. Вы не тот, кто мне нужен и я явно вашим девкам уступаю. Все неправильно.
   Покрутившись, я быстро нашла ванную комнату и отправилась туда. Распахнув дверцу, поняла что ошиблась, это был туалет. Просторный с чистым отхожим местом. Развернувшись, заметила другу дверь и дернула ее на себя. Странно, но я оказалась в своей же ванной. С этой стороны дверь была аккуратно оформлена так, что и не догадаешься. На ней крепились какие-то полочки. В общем если не знаешь, что дверь, то можно и за часть стены принять.
   Умывшись, я неспешно оделась. Все настроение, что было с утра, куда-то исчезло и снова пришло уныние и обреченность. Ну, вот и зачем меня было переселять, если тут комнаты соединенные ванной. К чему все это. Вернувшись в его комнату, я замерла облаченная в длинное скромное синее платье с высоким воротом-стоечкой.
   Итан так и стоял у камина, словно и не двигался все это время.
   -- Она уедет, как только дороги откроем. Примерно через неделю. Я ей уже об этом сказал. Не скажу, что она рада, но так будет лучше.
   -- Мне все равно, что вы делаете со своими женщинами. Главное, чтобы меня это не касалось, - отчеканила я
   -- Прекрати, Ниори, - наконец-то взорвался он и проявил хоть какие-то чувства, - тебе нравится возводить между нами преграды и рыть пропасть. Хоть маленький шажок мне навстречу сделай.
   -- Мне просто страшно, очень страшно, - призналась я. - Не хочу я заменить чью-то любовницу. Я так рвалась сюда. Север казался мне мечтою. Я так хотела мужа, дом, семью. А теперь... теперь всего этого не будет.
   -- Почему же не будет? - неспешно он приблизился ко мне и обнял. - У тебя все это уже есть, бегляночка. И муж, и семья, и дом. И мечта, какую захочешь. Только попроси меня хоть о чем-нибудь.
   Теплые руки нежно гладили мою спину. Я ощущала легкие прикосновения губ к волосам.
   -- Много лет назад старая ведьма посмеялась надо мной и братьями и изрекла, что северные земли никогда не взрастят наших единственных. Не отыщем мы их, даже трижды обойдя весь Север. Мы и обошли, нашли тысячи сиятельных наделенных магией женщин и все не то. Изредка от них исходили тусклые ароматы, да они были приятны, но не более. Годами я привыкал к мысли, что моя кровать останется холодной, сколько бы женщин я через нее не пропустил. Дети, о них и мечтать не смел. Держать на руках своего сына и понимать, что не чувствуешь к нему ничего, кроме интереса, - голос Итана надломился и перешел в шепот. - У моего отца было много женщин. Он любил укладывать в свою постель молоденьких девушек Иных. Некоторые после рожали. Я, Сай, Вульфрик - мы дети от случайных женщин. Ненужные никому, случайно зачатые. А отец так и остался холодным, сошедшим с ума от одиночества стариком. Я не хочу повторять его судьбу. Для меня ты все! Моя! С той самой секунды, как увидел тебя сидящей в окне, ты занимала все мои мысли. А твой аромат оказался столь пленяющим, что я обезумел! Именно поэтому я так озверел тогда, не мог простить злую шутку. Хотя сознайся ты тогда на кухне, что одурманила меня, я бы принял это. И был бы рад и такому искусственному счастью.
   Итан так ласково прижимал меня к себе, его руки медленно блуждали по моему телу, вызывая мурашки на коже. Я уткнулась ему в грудь и ощутила любимый аромат яблок. Словно наваждение. В камине треснуло полено, и искры рассыпались по песчаной насыпи на полу перед решеткой. Я не знала, что сказать в ответ на его откровения. Наверное, нужно было признаться в чем-то сокровенном, но в голову лезло совсем не то.
   -- Ты молчишь, - не выдержал мой мужчина. Раскрывать душу перед другим всегда сложно, никогда не знаешь, чем ее наполнят в ответ.
   -- В голову приходят только глупости разные,- честно призналась я
   -- Какие?
   -- Всякие, но ни одной стоящей умной мысли,- я обняла его за талию и теснее прижалась к шелковой рубашке щекой.- Я так тщательно планировала свою жизнь на Севере. В мечтах было многое: и матрас с первых зарплат прикупить, и занавески лиловые на окно.
   -- Ну, матрас я тебе свой отдам, занавески вешай любые, какие захочешь, можешь их вообще менять каждый день, - серьезным тоном заявил Итан.
   -- А книги мои вернешь? - я решила, что наглеть так по полной.
   -- Ну,-- протянул он задумчиво,-- мы можем определить их в библиотеку. Боюсь, что Сай и Каил так просто с ними не расстанутся.
   -- Но они же мои, вы их нагло присвоили, - моему возмущению предела не было.
   -- Ну, это как посмотреть, бегляночка. Ты ведь теперь моя, а значит, все, что есть у меня - твое, а что имеешь ты - мое. Получается книги общие. Братья они тоже часть твоей семьи. Неужели ты настолько жадина, что не дашь им потешить себя этими фолиантами?
   Вот же хитрец. Нет, ну как все обставил. И ведь не придерешься к его словам. Хотя мы тоже не простушки.
   -- Тогда получается, что все книги, что в твоей библиотеке - мои?- о да я их успела приметить, несколько стеллажей битком набитых разной литературой. - Думаю я смогу найти там хоть что-нибудь стоящее, - поддела я его.
   -- Весь дом в твоем распоряжении, Ниори.
   Неплохо. Может быть, все так уж неплохо. Мы с Селестиной тут развернемся. Но кое-что все же нужно уточнить.
   -- Получается мы с Селестиной как бы хозяйки? - подняв голову, я всматривалась в его лицо, ожидая ответа.
   -- Да, - просто ответил он без всяких лишних эмоций,- она в своем крыле, а ты в моем.
   -- А кухня? Могу я что-то изменить там?
   -- Кухней Гласа занимается, - выдал он. - Там у них все отлажено...
   Я замерла, вот надо было Итану о ней вспоминать!?
   -- А забыла, прости, твоя любовница, - грубо перебила его я,- тогда, конечно, на кухню нам лучше не заходить.
   -- Я ведь сказал, что она уедет через неделю, ты дослушала бы сначала, а потом бурчала, как старушка,- беззлобно подколол меня этот несносный тип.
   Неужели он не понимает, как мне неприятно обсуждать или даже слышать о его любовнице. Гласа вела себя в доме как состоявшаяся хозяйка. Представляю, насколько она меня ненавидит. Теперь понятно, почему она так шипела на меня. Вдруг захотелось и ему вот также ответить, припомнить мужчину, что был в моей жизни, чтобы понял каково это - слышать из уст той, что должна быть только твоей, восторженные или просто нежные слова о другом. Вызвать ревность. Интересно, а станет ли он мучиться этим чувством.
   -- Прости,- в моем голосе слышалась кротость, но я задумала коварство. Отстранившись от него, я вновь подошла к шкафу. На полочках была аккуратно сложенная одежда. Платья, нижнее белье, сорочки, гамаши и чулочки, висели туники и даже женский кафтан.
   -- А где моя куртка? - я отвернулась от него, поэтому мою подлую улыбку увидеть он не смог. - Это подарок Вьюго, - выдержала паузу, делая вид, что призадумалась, - странно ты сказал, что я пахну веником из полевых цветов, а он что травой после дождя поутру. Мне как-то его вариант больше нравится. А почему так? Почему запах вы слышите по-разному?
   Вот теперь осталось сделать лицо проще и наивнее, и ждать реакцию. Приревнует или нет. Обернувшись к Итану, я мгновенно пожалела о своей проказе. На меня в упор, не мигая, смотрел Иной - туманник. И взгляд этот был наполнен тихим бешенством.
   -- Тех вещей нет, - с шипящими интонациями процедил он, - я лично сжег их. У тебя не будет ничего напоминающего о нем, - сглотнув, отступила, совсем не такой реакции я ожидала от своего мужа. - Ты пахнешь полевыми цветами и утреней росой, я найду и уничтожу этого жалкого Древнего, если ты хоть раз еще назовешь его имя. Ты поняла меня!?
   Он смотрел в упор, словно гипнотизировал. Значит, ему можно своих любовниц вспоминать, а мне и имени другого произносить не разрешено. Благоразумно промолчав, я закрыла изящные дверки шкафа из светлого дерева. Продолжать разговор смысла не имело. Дерзить ему или пререкаться себе дороже.
   Не зная, куда себя деть в этой комнате, я прошла к окну и выглянула на улицу. По дорожкам аллеи бегали дети. Мальчишки носились сломя голову, догоняя друг друга. Падали и хохотали. Непроизвольно улыбнулась и я. Ничего и я буду счастлива.
   За моей спиной хлопнула дверь. Ну и ладно, со временем все уляжется. Все встанет на свои места. Не может же всегда быть плохо, и в моей жизни из-за тучек выглянет солнышко. Все еще улыбаясь, я погладила холодное стекло, за которым малыш пытался угнаться за своими старшими друзьями. Видимо он был водой в игре, с упорным отчаяньем он семенил на некрепких ножках и, расставив ручки в стороны, норовил задеть кого-то из друзей. Ему не поддавались, не делали скидку на возраст и мелкий рост. И это правильно, только так вырастают сильными, ловкими и смелыми. Только так.
  
   Глава 25
  
   Прошло несколько недель. Моя жизнь превратилась в одно сплошное ожидание. День за днем я сидела в комнате и часами смотрела в окно. Я словно сглазила сама себя. Все вокруг потеряло краски. Просыпаясь на утренней заре, ждала лишь сумерки, лишь бы день прошел.
   Итан запер меня в своей комнате и не позволял выйти, изредка пуская ко мне только девочек из кухни. Но и с ними поговорить почти не удавалось. Под пристальным взором вардигана они быстро прибирались в помещении и накрывали на стол. Грязную посуду с подносом Итан уносил всегда сам.
   Он вообще вел себя странно. Иногда, после длительного отсутствия, он приходил с люто горящими лиловым костром глазами. Он него разило смертью, кровью и моим отчимом. Я чувствовала, что зол Итан не на меня. В такие дни он буквально топил меня в своей нежности. Обнимал, целовал и долго сидел у камина, удерживая меня на руках. А еще кормил так, словно пытался наверстать за все голодные годы. В моем рационе появились яблоки в огромном количестве, а также овощи. На тарелочке у кровати всегда лежали сладости: карамельки и леденцы.
   Но были и иные дни, когда я стояла в одиночестве у окна. Он уходил с рассветом и возвращался затемно. Постоянно молчал и хмурился, разглядывая меня. Столько боли и жалости я замечала в его взгляде. Итан отворачивался и вовсе выходил, оставляя меня в тишине. Становилось страшно, одиночество сгрызало изнутри. В один прекрасный момент я решила, что лучше закрыться от него и чем впускать в свое сердце. Так будет проще и спокойнее.
   Каждые два дня в комнату приходила Гласа, окатывая меня презрением и скалясь улыбкой гадюки. Она приносила новую стопочку чистой выглаженной одежды и не торопясь складывала ее в шкаф. А еще она пользовалась моментом, чтобы укусить меня побольнее. Ее злобные слова жалили меня, она получала удовольствие, рассказывая, как ее балует в постели Итан. Какие подарки он ей дарит. Со сладкой улыбкой она описывала их совместное будущее, в котором мне места не было. Открывала мне глаза на то, где проводит время мой муж, когда отсутствует в комнате.
   Поначалу меня очень это раздражало и злило, но теперь было все равно. Она не уехала, как обещал Итан, через неделю, не исчезла и через две. Почему? Я не стала спрашивать у мужа, а он не потрудился объяснять. И так было все предельно понятно.
   Это утро, как и десятки предыдущих, начиналось одинаково. Молча, я наблюдала, как Итан одевается. Штаны из кожи, высокие сапоги, белая рубашка и черный кафтан, он всегда выбирал эти вещи, несмотря на то, что были в его шкафу и совсем иная одежда. Красивее и ярче. Потом скрылся за одной из дверей.
   В ванной зашумела вода. Все что будет, теперь я знала наперед. Сейчас вардиган выйдет с полотенцем на плечах и спросит, что я хочу на завтрак. Я отвечу, что мне безразлично. После чего он принесет поднос и мы, молча, поедим. А потом он уйдет и я на целый день останусь здесь одна. А он, наверное, заберется в постель к Гласе, и скоротает с ней пару часиков.
   Он так сильно изменился. Стал скованным и собранным. Нет, не холоден, но на близости не настаивал. Не приставал ко мне с разговорами и расспросами, он просто наблюдал. Что творилось в его голове? Что он хотел доказать, заперев меня в своей комнате в своей постели?!
   Хотя успеха он все же добился. Я привыкла к его присутствию, к теплу его тела по ночам. Под утро, когда камин уже не мог обогреть комнату, я жалась к нему. Его огромная рука опускалась на мою талию и я оказывалась притиснута к его груди. Теперь это казалось таким естественным. Я не реагировала на его присутствие в комнате по вечерам. Иногда он приносил с собой какие-то бумаги, садился на шкуру у камина и читал, что-то приписывал или зачеркивал. Это было так странно и немного нелепо видеть огромного мужчину, сидящего с бумажками на полу. Но вскоре я привыкла и к этому.
   Дверь в ванной чуть скрипнула.
   -- Почему ты не встаешь, Ниори? - поинтересовался Итан.
   О, вот это уже выбивалось из привычного утреннего распорядка.
   -- Не хочу, - буркнула я и плотнее завернулась в одеяло.
   -- Вставай, скоро завтрак, - настаивал муж, в его голосе появились нотки недовольства.
   -- Я не хочу, - монотонно повторила я.
   -- Что ты не хочешь вставать или завтракать? - попытался уточнить он.
   -- Ничего не хочу, - раздраженно прошептала я.
   Обойдя кровать, Итан сел на нее, чуть сдвинув мои ноги. От его взгляда хотелось съежиться и свернуться клубочком. Серые холодные глаза скользили по моему лицу, словно считывая с него одну ему известную информацию. Такой он меня немного пугал. Признаться, мне более нравилось видеть его в образе Иного. Когда он забывался, маска спадала, обнажая его истинные черты лица, и в этот момент он становился роднее и понятнее. Но вот такой, как сейчас, только заставлял нервничать. 
-- А чего ты хочешь, Ниори? -  он  устало потер ладонью шею. И усталость эта была отнюдь не физической. - Просто скажи мне, что ты хочешь. 
-- Ничего, - повторила я ранее сказанное. 
-- Ты просила у меня как-то книгу, мы можем сходить в библиотеку, - предложил он. 
Мгновенная радость потухла также быстро, как и возникла. Сходить в библиотеку, а дальше что? Снова под замок. В клетку, но с новыми удобствами. Зачем? 
-- Не нужно, мне и так хорошо, - отклонив его предложение, я повернулась на бок и уставилась в окно на небо. 
-- Может, хватит, Ниори,- раздражено отчеканил он. - Ты ведешь себя как жертва. Словно тебя за заклание ведут. Что ты хочешь? Я дам тебе все, только попроси. Хоть раз попроси, бегляночка. В моей власти так много, но хотя бы разочек скажи, что ты желаешь. 
Наблюдая за хлопьями снега через стекло, отчетливо поняла, что ничего мне не надо. Совсем. В душе царила какая-то пустота, а после того, как мои воспоминания частично стер гер Каил, так даже обиды или злости не осталось. Только тупая боль и неуверенность в будущем, которую разжигала во мне его несравненная совершенная Гласа. На мгновение показалось, что я сломалась. Просто исчерпала лимит стойкости, устала бесконечно бороться за счастье, которого попросту нет. Устала жить и ждать чуда. Я мечтала попасть на Север, мечтала о доме, о сытой теплой жизни. Вот оно все, только счастья как не было, так и нет. Мечты оказались мыльным пузырем, который лопнул, оставляя в душе пустыню.
-- Что ты хочешь, Ниори? Что? - настаивал Итан. 
-- Наконец-то умереть! - как-то неожиданно даже для себя выдохнула я, и вдруг поняла, что это действительно так. Хочу закрыть глаза и просто перестать существовать. Возможно, это просто минутная слабость, но сейчас окунувшись в безмолвие своей души, я хотела забыться и исчезнуть.
Соскочив с кровати Итан, сорвал с меня одеяло. Подхватив на руки, потащил в ванную. 
-- Мне это все изрядно поднадоело. Что с тобою поступать так же, как с нашими женщинами нельзя, это я тоже понял. Значит, пойдем по иному пути. Ты что раньше, Ниори, больше всего любила, может почему-то скучала? Ну, что было самым красивым ярким в твоей жизни? Отвечай! 
Усадив меня на бортик пустой ванны, он впился в мое лицо взглядом. 
-- Должно же быть что-то, что ты любишь? Что заставит тебя улыбнуться? Книги, сладости, игры, может путешествие? Что ты любишь, Ниори? О чем тоскуешь больше всего? - допытывался он, глядя мне в глаза, не мигая. 
Странный вопрос, прикусив нижнюю губу, я призадумалась. Что я любила, что самое яркое? Ответ пришел сразу. 
-- Океан. Мое племя живет на островах. А вокруг безграничная гладь воды, сливающаяся с небесами. Песок и чайки в небе. Я тоскую по океану. 
-- Замечательно, - на губах Итана появилась торжествующая улыбка, - значит, мы едем смотреть на океан. Ты когда-нибудь видела его зимой, скованным льдом? 
-- Нет, - признаюсь, он меня удивил. - Но разве это возможно. 
Увидеть океан. Да это мечта. Снова оказаться на берегу и узреть всю его мощь. 
-- Это легче, чем ты думаешь,- усмехнулся он,- два часа на лошадях и мы на берегу. 
-- Ты, правда, отвезешь меня на побережье,- я заглядывала в его глаза, пытаясь разглядеть там его чувства. 
-- Если ты обещаешь мне сейчас умыться, причесаться и нарядиться, а потом позавтракать со мной и сходить в библиотеку, то мы поедем смотреть океан. Дважды повторять не пришлось. Соскочив с бортика, я отправилась к тазику с набранной водой. Ради океана я не только умыться была готова, а вымыться вся.
   Через несколько минут умытая и облаченная в плотное лиловое платье с красивым клинообразным воротничком, я поглощала завтрак. Легкий салат из овощей, несколько кусочков копченого мяса и нарезаний полосками сыр. Но мои мысли улетали далеко от вкуса яств, я грезила океаном. Присутствовал, конечно, на подсознании страх, что это розыгрыш, и мы никуда не поедем, но я достаточно хорошо изучила Итана, чтобы не сомневаться в его обещании.
   -- Ешь больше, нам несколько часов ехать. В дороге толком не перекусишь. А я пойду, распоряжусь насчет лошадей, - Итан практически вышел за дверь, когда до меня дошел смысл его слов.
   -- Итан, подожди, - остановила я его. - Я ведь не умею ездить верхом.
   -- Совсем, - удивился он.
   -- Ну, да. Я всего раз в жизни верхом скакала. Меня впереди везли и все время буквально на руках держали. Да и спала я тогда, ночь была глубокая. А коня впервые всего пару месяцев назад увидела. Я не смогу ехать на этом животном, я не справлюсь.
   Признаться, моему волнению не было предела. Я ведь действительно не смогу. Страшно, да и не умею. Неужели теперь поездку придется отменять. Умоляюще я взглянула на Итана, как бы прося что-нибудь придумать.
   -- А со мной в одном седле поедешь? - немного подумав, спросил он.
   -- Конечно,- обрадовалась я.
   -- Но ездить верхом тебе все же придется научиться, но этим мы займемся позже. Собирайся.
   -- Ага, - подскочив, я рванула к шкафу,- а что брать?
   -- Мы едем на два дня, поэтому возьми смену белья, платье да что-нибудь полегче, чтобы в доме ходить.
   После этих слов Итан вышел из комнаты, оставив меня стоящей посреди комнаты в раздумьях. Замерев, я подождала, пока щелкнет замочек, но этого не случилось. Не запер, значит.
   Схватив сумку, с которой я сюда и приехала, я быстро закинула в нее пару панталончиков, ночную сорочку, домашнее платье веселого желтенького цвета с кружевным воротничком и рукавами фонариками. Потом прихватила теплую тунику и гамаши. Немного подумав, добавила ко всему еще носочки и тапочки. Закрыв сумку, я отложила ее в сторону. Ну вот, я одета и вещи собраны.
   Два дня вне этих стен. Это же праздник. Океан. Интересно, какой он здесь в мире снегов и льда. Скован и сломлен. Нет, такую мощь подавить невозможно. Океан несокрушим.
   Дверь снова приоткрылась.
   -- Я все вещи сложила, когда поедем,- не оборачиваясь, спросила у Итана
   -- Что натерпится его окончательно к рукам прибрать, рано радуешься, убогая, он еще не твой. Отъела мясо на костях, думаешь - красивее стала. Да нет, как была заморышем с глазищами на пол рожи, так и осталась.
   Обернувшись, я увидела вошедшую Гласу. Сколько же в ней яду. Интересно она сама себя не травит слюной своей. Погруженная в свою ненависть Гласа даже не услышала, как в комнату вслед за ней вошел Итан и замер позади. Не выдала его присутствие и я, было интересно, как он отреагирует на ее слова. Но он молчал, лишь во взгляде появилась опасная сталь.
   -- Ты правильно вещички сложила, - продолжила свои словесные укусы Гласа, - теперь вообще проваливай отсюда туда, откуда тебя Стужа принесла.
   -- Мне кажется Гласа, это не совсем твое дело, - попыталась огрызнуться я.
   Но куда мне с ней тягаться. Услышав мое замечание, она скривилась так, словно ей кирпич на ногу уронили. Бешенство вот, что испытывала она и даже не пыталась скрыть его.
   -- Ты убогая, седая девка, не забывайся, - пригрозила мне любовница мужа. - Он делит постель со мной, а ты нужна лишь для потомства. Думаешь, ты так уж необходима ему, а вот и нет. Ты разродишься своими ублюдками и он выкинет тебя. Ты же ущербная. Страшная, худая, как смерть. А я так и буду греть его постель и растить твоих щенков.
   -- Он сказал, что ты уедешь, - признаюсь, я хотела, чтобы она продолжила поливать меня грязью, пусть он послушает, что вещает его постельная грелка.
   -- Уеду!? - взвизгнула Гласа. - Открой глаза. Я дарю ему свое тело, я приношу ему удовольствие, а ты лишь утроба. Я никогда отсюда не уеду.
   -- Уедешь, - голос вардигана звучал глухо и холодно,- я вышвырну тебя в одной рубашке за пределы своего вардана с первой почтовой повозкой. А до тех пор будешь сидеть тихо и даже дышать через раз, чтобы я не замечал, что ты еще жива. И если я узнаю, что ты еще кому рассказываешь свои байки, и называешься моей любовницей, я спущу с тебя шкуру заживо за эту ложь. Ты поняла меня, Гласа?
   Испугано обернувшись, женщина кивнула. Вся спесь с нее вмиг слетела. Она молчала и, кажется, даже дыхание затаила.
   -- Вижу, поняла. А теперь попроси у моей жены прощение за все то вранье, что ты тут наплела, - потребовал грозно Итан.
   -- Я прошу меня простить, - проблеяла Гласа, не отрывая глаз от пола.
   -- Пошла вон отсюда, чтобы носа в мое крыло не показывала. И сиди очень тихо, чтобы я тебя не замечал, иначе выпорю.
   Побледнев, женщина скинула стопку вещей, что держала в руках, на кровать и выбежала в коридор. Я стояла неподвижно. Вся эта ситуация подпортила настроение. Но все же впереди поездка к океану.
   -- Я собрала вещи, они в сумке, когда выезжаем? - негромко поинтересовалась у мужа.
   Я поймала его взгляд. Вины там никакой не было и в помине, раскаянья тоже. А вот злости, нет даже ярости, хоть отбавляй. Серые глаза буквально излучали ее.
   -- И как часто она говорила подобные вещи? Это ведь не первый раз? - глухо выдохнул он, подойдя чуть ближе.
   -- Нет, - пожав плечами, я преодолела остаток разделяющего нас расстояния и протянула Итану свою сумку. - Твоя любовница каждый раз унижает меня подобным образом.
   -- Она не моя любовница, я никогда с ней не спал и не пускал в свою постель, - отчеканил он.- Почему ты молчала?
   -- Потому, что у меня, как ни странно, тоже есть чувство собственного достоинства. Ты сказал, что она уедет. Я и ждала. Не дождалась. Просить тебя отослать ее повторно - это унизительно. А насчет того, твоя она любовница или нет, так прости, но я сама вас видела в библиотеке и сомневаться в том, что именно она удовлетворяет твои мужские потребности, не приходится.
   Было обидно. Стоять и обсуждать с ним его подстилок - это уже никуда не годится.
   -- Тракт закрыт, повозки катаются только до ближайших деревень. У меня пол вардана засыпано. Почему ты не спросила? Почему слушала ее? Я же говорил тебе, что ты для меня значишь. Я же объяснял, что для меня ты все. Как ты могла ей верить? - его руки обхватили мою талию и притянули к его мощной теплой груди. - Я устал, Ниори, устал сильно. Я повторяю самый последний раз. У меня с момента нашей запоминающейся встречи, когда я действительно решил воспользоваться уступчивостью Гласы, не было ни одной женщины. И да, мои, как ты выразилась, мужские потребности, уже долгое время не удовлетворены. Потому что единственная женщина, которая может их удовлетворить, ведет себя как жертва жизненных обстоятельств и придумывает проблемы там, где их и не было никогда. Гласа уедет с первой повозкой за пределы вардана, как я и сказал,- меня подхватили на руки. В пару шагов он дошел до кровати и опустился на нее. - Чем раньше ты поймешь, что принадлежишь мне окончательно, тем проще станет наша совместная жизнь. Я устал, Ниори, сражаться с твоими несуществующими препятствиями. Устал сильно. И хочу покоя и твоего женского тепла. Я заслужил это. Будь же хорошей девочкой, перестань, как мышка бегать от меня по углам. Ну не идиот же я, приставлять к жене любовницу. Это же нелепо. Глупо, если мягко выразиться.
   -- Я просто не знаю как себя с тобой вести, - обхватив его за шею, я положила голову на его плечо.- Вот не знаю и все тут. А ты запираешь меня и не объясняешь, что у нас и как. Я остаюсь совсем одна со своими мыслями и страхами. А она словно чувствуя их, убеждала меня что я ... - слов не хватало выразить все те чувства, что терзали душу. - Помоги мне освоиться, убери от меня эту гадюку Гласу. Научи как нужно теперь жить. Просто помоги, Итан.
   Вдыхая его умопомрачительный аромат, я действительно успокоилась, а потом, повинуясь какому-то порыву, потянулась к его губам и поцеловала. Неумело и невинно, но как умела. Итан замер на мгновенье, но спустя секунду целовал меня жадно и ненасытно. Его губы обжигали и пленили меня. Не было в его движениях ласки и нежности, лишь голод желания. Он подавлял и властвовал. Его язык скользил по зубам, ласкал небо и сплетался с моим в диком неистовом танце. Мой вдох вышел рваным и поверхностным. Я задыхалась под напором его неистового голода. Отстранившись, он скользнул губами по подбородку и спустился на шею. Ласки стали смелее и настойчивее. Я чувствовала, как горячие ладони мужа скользят по бедрам и сжимают их в тески.
   -- Итан, - взмолилась я, - ты обещал океан.
   -- Я помню, маленькая моя, - хрипло отозвался он,- дай мне еще несколько минут насладиться тобой и мы поедем.
   Улыбнувшись, я замерла в его руках, а потом и вовсе сплела руки у него на затылке. Глаза моего мужчины блестели таким глубоким огнем, что мое самомнение немного раздулось.
   -- Итан,- шепнула я ему куда-то в шею,- а какой твой вид истинный этот или туманника?
   -- Иного, - его рот скользил по моей груди и бесстыже прикусывал кожу,- но лучше его лишний раз никому не демонстрировать.
   -- Почему?
   -- Потому, бегляночка, что полукровок бояться. Так что об особенностях моего происхождения лучше помолчать лишний раз.
   -- А мне больше нравится, когда ты Иной, - разочаровано, протянула я. - Так ты выглядишь не столь сурово.
   -- Я буду для тебя, каким хочешь,- мгновение и на меня смотрел уже туманник, только глаза Итана оставались прежними.
   -- О, да, так лучше,- потянувшись, я снова потянулась к его тонким губам. На сей раз поцелуй был спокойным и чувственным. Он ласкал и приручал, а я таила от его прикосновений.
   -- А как же океан?- поддел он меня.
   -- Да куда он денется, - выдохнула я ему в губы
   -- Ты неподражаема, бегляночка, вот и будь всегда такой. А сейчас тебе лучше меня остановить, иначе никто ни сегодня и ни завтра никуда уже не поедет.
   Разочаровано вздохнув, я приложила пальчики к его губам.
   -- Тогда едем. Я хочу увидеть океан.
   -- Как прикажет моя вартеса, - покорно согласились со мной.
  
   Глава 26
  
   Вблизи черный конь Итана оказался еще больше и мощнее. Он полностью соответствовал своему хозяину. В нетерпении разрывая землю передними ногами, это огромное животное фыркало и косилась на меня недобрым взглядом. Я же наотрез отказывалась к нему подходить. И даже перспектива путешествия меня не подкупала. И все равно, что я маг земли и знахарка, этот зверь вызывал у меня панику.
   -- Ниори, Гаир прекрасный скакун, он не причинит тебе ни малейшего вреда, - Итан поглаживал свою зверюгу по роскошной гриве. - Ты же у меня смелая девочка, Бьека не испугалась, в одном вольере с Харамом столько дней просидела, а теперь трусишь, видя лошадь. Ну, бегляночка, это даже несерьезно.
   Ну да, Итану было легко говорить, на него же не смотрели, как на врага. Этот конь во мне доверия не вызывал. Словно прочитав мои мысли, черная здоровая зверюга снова фыркнула так, что я вздрогнула и отступила на шаг.
   -- Ниори. Смелей, не съест же он тебя! - Позади меня, откровенно надсмехаясь над ситуацией, стоял вард Сай. Этот белобрысый тип подливал масло в огонь, разжигая мою неуверенность. - Он вообще сейчас очень добрый. Вот в битве под Мортстоком лично видел, как он одним ударом задних копыт двоим невезучим головы поразбивал. А сейчас он просто в прекрасном настроении.
   Я отступила еще на шаг. И скосила глаза на задние ноги лошади.
   -- Сай, прекрати ее пугать, ты чего добиваешься,- зло прищурившись, Итан зыркал на брата.
   -- Ну, пытаюсь до нее донести, как глупо она смотрится со стороны, - фыркнул теперь уже Сай.- Смешно же, нашла, кого бояться.
   Мне стало не по себе. Выставлять себя посмешищем я не желала. Но набраться сил и подойти к коню тоже не могла. Отступив еще немного назад, я приняла единственное возможное решение.
   -- Простите вард Итан, но я передумала,- как можно увереннее проговорила я,- не хочу никуда ехать.
   Развернувшись, бодро зашагала обратно в дом. На сердце же разливалась такая горечь. Океан! Я не увижу его. Снова буду сидеть в четырех стенах и глядеть в окно.
   -- Ниори, постой! - голос Итана был спокоен и собран. - Иди сюда.
   Оглянувшись, я обнаружила, что он стоит возле дорожки, а огромного черного коня уводят в конюшни. Вард Сай сидел в сугробе и странно держался за ребра. Недоуменно я покосилась снова на своего мужчину.
   -- Сай обдумывает свое поведение,- хмыкнул Итан,- не обращай на него внимание. Подойди ко мне, пожалуйста.
   -- Я не поеду верхом, - еще раз подтвердила свой отказ подходить близко к лошади.
   -- Я уже понял, не беспокойся, придумаем что-нибудь другое.
   -- Да просто возьми повозку. Что ты мучаешься? - прохрипел Сай. - Боится девчонка лошадей, так и ладно. Со временем привыкнет.
   Неуверенно я вернулась к мужчинам. Под ногами приятно хрустел снег. А я обдумывала поведение братьев. Странные они. На улице заметно холодало. Недолго думая, скользнула к Итану под плащ и прижалась к его телу. Мой кафтан совсем не грел, не то, что та курточка, что была у меня раньше.
   -- Замерзла? - Итан рывком прижал меня к себе. - Где твой плащ?
   -- В доме остался, я думала, что эта вещь хоть немного теплая.
   -- Ты совсем к зиме непривыкшая. Сбегай за вещами и оденься потеплее. А я пока возьму повозку и разыщу возницу. Тащиться будем полдня.
   Итану явно не нравилась идея путешествия на повозке. И он этого даже скрывать не пытался. Я почувствовала себя виноватой. Это из-за моих фобий он теперь так недоволен. Но пересилить себя и подойти к его лошади я не могла.
   -- А может, есть какая-нибудь лошадка спокойнее? - признаться, наверное, я могла бы поехать на другом животном. Хотя не уверена, уж слишком меня напугал черный конь вардигана.
   -- Есть, но двоих длительное время они не выдержат. А в Гаире я уверен, как в себе.
   Потупившись, я смотрела под ноги. Мне стало неловко и стыдно. Подпнул краешком сапога комочек снега я решила еще раз в жизни проявить так не свойственную мне смелость.
   -- Я поеду на нем, но дай мне пару минут, чтобы свыкнуться с этой мыслью, - слова мои звучали куда увереннее, чем мои действительные чувства. Внутри в панике металась душа.
   Отвернувшись, я не смотрела, как снова вывели коня. Не обращала внимание на веселившегося открывшимся представлением Сая. Я уговаривала себя переступить через свой ужас и закрыть глаза на страх.
   -- Ниори, - обернувшись вновь узрела эту зверюгу. Он кидал на меня еще более свирепые взгляды. Чем же я ему так не приглянулась.
   Затаив дыхание, я медленно пошла к лошади. Шаг и еще шаг, животное дернулось и нервно вскинуло голову. Итан держал крепко его под узду. Еще пара шагов и я оказалась напротив седла. А дальше как. Беспомощно я глянула на вардигана. Он все быстро понял и, отпустив уздечку, решил усадить меня в седло лично.
   В этот же момент конь взбрыкнул и словно взбесился. Крутясь на месте как взведенный волчок, он отрезал меня от мужчин. Я оказалась зажата между разъяренным животным и оградой. Сердце мое пропустило пару ударов, прежде чем поняла в каком опасном положении я оказалась.
   -- Итан, - жалобно заскулила с перепугу я.
   -- Стой там и не шевелись, - резко отдали мне приказ.
   Мужчина сноровисто поймал коня под узду и прижал его крупную голову к груди. Он что-то говорил строптивцу на незнакомом мне языке. Я же не жива, не мертва, наблюдала за этой картиной. Конь ревновал, теперь я была в этом уверена. Не желал пускать себе на спину соперницу.
   Обойдя лошадь и ее хозяина, на негнущихся ногах подошла к все еще сидевшему на снегу вард Саю и плюхнулась рядышком с ним.
   -- Почему он так ненавидит меня? - спросила я шепотом
   -- Потому что его наездником всегда был только лишь Итан, а теперь хозяин хочет посадить на его спину чужачку. Вот Гаир и бесится. Он уже немолодой и признаться с годами его характер только ухудшается. Хотя потомство он оставляет достойное. Ты не зря его боялась, девочка. Я бы тебя к нему не подпустил, - после этой фразы вард Сай как то рвано выдохнул и процедил, - но решать не мне.
   -- Дархар, уведи, - рык Итана был резким и громким. -- Приведи сюда Юлава.
   На поляну вывели еще одну лошадь. Признаться, это животное вызвало во мне куда больше уважения, чем Гаир. Конь степенно и терпеливо осмотрел всех присутствующих и застыл истуканом на месте.
   -- Ниори, встань со снега и подойди ко мне, - скомандовал Итан.
   Сопротивляться не стала, послушно выполнила то, что от меня требовалось. Юлав даже ухом не повел, когда я осторожно прикоснулась к его боку. Набравшись смелости, я позволила Итану усадить себя в седло и тут же покачнулась. Мне было жутко, так высоко. Сама не понимала свой страх, сидела на лошади, ни жива, ни мертва. Кончики пальцев холодели, а ладони покрывались потом. Рвано вздохнув, еще раз покачнулась. Перед глазами потемнело. И тут же поняла, что лечу вниз, вот только не падаю, просто меня стянули со спины лошади и поставили на твердую землю.
   -- Ну и ладно, по дороге к побережью есть столько красивых мест, думаю путешествие в повозке будет еще увлекательнее. А с лошадью раздеремся потом. Подберем тебе низкую смиренную кобылку и постепенно освоишься в седле, - все это Итан произнес спокойно и уверено.
   Счастливо улыбнувшись, я радостно прижалась к его груди, обхватив за шею двумя руками. Меня тут же легко поцеловали в макушку.
   -- Где твой плащ, бегляночка? Замерзнешь же. Быстро иди, поддень под кафтан свитер с горлом высоким и сверху плащ с капюшоном, стоишь на морозе с непокрытой головой, - меня развернули в сторону дома и легонько поддали для скорости ладошкой под ягодицы. Ускорение это мне действительно придало. Переодевшись, скользнула по лестнице обратно на улицу и уже выходя, увидела стоящую в общей зале Гласу с перекошенным от ненависти лицом. Эту женщину я начинала серьезно побаиваться.
  
   Всю дорогу я наслаждалась красотой природы и рассказами Итана. Казалось, что он знает каждый закуток и полянку на своей земле. При этом крутясь на месте, я постоянно перепрыгивала с одного сидения на второе. В итоге оказалась на руках у вардигана. Даже сама не поняла, в какой момент приземлилась к нему на колени. Но в данный момент меня это не смущало, я восторженно рассматривала горы, виднеющиеся впереди. А главное, слушала историю о любви воина - туманника и юной девы. Ох, сколько испытаний выдалось на их судьбу и что в итоге? Близкие предали! Боги, услышав их мольбы вместо того, чтобы им помощь, они их в камень обратили и вот теперь стоят тут глыбой, покрытой снегами, за то вечно вместе. Вот и проси после такого помощи у высших создателей. Себе дороже встанет.
   -- Мда, - подытожила я рассказ вардигана, - мрачновато как-то. А что, нельзя было там подкупить кого надо или своим ходом уйти, например, на острова. Ну, или еще куда?
   -- Так ведь у него на руках была женщина, она же слабая, куда с ней уйдешь? - возмутился Итан.
   -- Знаешь, - хмыкнула я, - жить захочет, сама впереди него побежит. Уж поверь, на себе проверила.
   Неожиданно Итан весело рассмеялся. Сначала ходуном заходила его мощная грудь, а потом разнесся по округе громогласный хохот. Я же смотрела на него во все глаза и не понимала причину веселья, да еще и такого искреннего.
   -- В тебе, бегляночка, я не сомневаюсь, - чуть упокоившись, прошептал он, - ты у меня особенная.
   Чуть насупившись и поразмыслив, поняла, что это был вроде как комплимент.
   Но все мои мысли вдруг вылетели из головы, потому что впереди показался океан. Я совсем не так его представляла. Признаться, полагала, что все будет затянуто и сковано льдом, а тут такое чудо. Вода, до самого горизонта, сливающаяся тонкой полосой с небом. Берег укутанный снегом, а по кромке глыбы рыхлого льда, которые то наползают на сушу, то вновь устремляются в воду. Так спокойно вокруг. И шум знакомый с детства. Голос океана, идущий из глубин. Только здесь к нему прибавляется еще и тихое шуршание льдин о мокрый песок мелководья. Не способная сдержать всю гамму чувств и безграничную радость, я заплакала от счастья. А потом, развернувшись, и вовсе уткнулась стоящему рядом мужчине (теперь после такого точно моему мужчине) в грудь и не стала скрывать слез, сбегающих с уголков моих глаз.
   -- Ты не представляешь, что это для меня значит! Не понимаешь, что ты сделал для меня! Ты мне дом вернул. Счастье, о котором я и забыла!
   -- Я вижу, бегляночка, - низко склонившись, шепнул он мне в ушко. - Хочешь, будем приезжать сюда постоянно? Летом тут особенно красиво и птиц много. Они тут на скалах птенцов выводят.
   Прикрыв глаза и представив себе эту картину, я еще плотнее прижалась к его сильному телу
   -- Не называй меня бегляночкой, я от тебя никогда не сбегу, клянусь. Ты для меня единственный близкий человек во всем мире. Хоть и пугаешь иногда, - тихо призналась я.
   -- Я вовсе не хочу видеть в твоих глазах страх, Ниори, но я такой вот какой есть. И вынужден порою быть жестким и суровым, иначе мне нельзя. Иначе нас уничтожат с братьями. Но ты запомни, как бы я не выглядел, чтобы не говорил, в душе ты для меня нежная хрупкая девочка - мое сокровище, которое я никогда не обижу, поэтому бояться тебе абсолютно нечего. А все неровности между нами мы устраним. Нам суждено любить друг друга, Ниори, и для меня взрастить это чувство к тебе, труда не составит. Я уже влюблен и с каждым днем это чувство укореняется и проникает глубже в мою душу. Я надеюсь что, откинув все свои страхи, и ты полюбишь меня, я в это верю.
   -- Полюблю, - призналась я, - только не дави и дай время. У меня есть только ты, как же мне тебя не любить такого.
   -- А когда через окно по простыням от меня сбегала, что же так не думала?! - поддел он меня.
   -- А тогда ты жуткий был и нехороший. И вообще, у меня принцип сначала бежим, а уж потом разбираемся, была там опасность или нет! - тоже отшутилась я
   -- Хороший принцип, милая. Правильный! Пойдем, прогуляемся.
   Обняв меня за талию, он начал спуск по широкой протоптанной дорожке. Наша повозка осталась позади.
   -- Итан, а откуда здесь тропа? - признаться было странно видеть дорожку, убегающую прямо к самой воде.
   -- Рыбаки в хорошую погоду выходят на промысел.
   -- Да кого же ловить в такой ледяной воде!? - моему удивлению не было предела.
   -- Рыбы много, стоит лишь уйти на небольшое расстояние от берега. Мы жестко контролируем количество того, что вытаскивают на сушу. За браконьерство - пятьдесят плетей и конфискация лодки со снастями. Для охотников в лесах те же правила. Строгий лимит зверя и рыбы для каждой деревни. В случае голода мы сами доставляем провизию. Вот поэтому наши леса не пусты и у берегов все также нерестится рыба и высиживают птенцов птицы. Соседние северные варданы придерживаются тех же правил, что и у нас. А вот южнее земли истощаются. С нашей поддержкой там все под себя подминают Иные. А если Кайлу и Саю удастся создать вторые врата, то тогда исход будет решен однозначно. Слабые кланы Древних решатся всякой власти, на их место встанут Иные. И судя по тому, с какой радостью Селестина приняла Обертона, зная, что он чистокровный Иной, поддержка простого люда у нас будет.
   -- Так много планов, - призадумалась я, - а что за выгода с врат и почему сейчас они закрыты?
   -- Врата, милая, в руках Совета Древних. Эдакая шайка маразматиков, не желающая принимать в свои ряды никого со стороны. Эдакие божки Туманной стены. Единственные, кто может им хоть что-то противопоставить - это хашшаси. А судя по тому, что тебя провел один из них, договориться с их вождем об охране наших будущих врат, будет не сложно. Похоже, что хашшаси тоже хотят перемен. А что за выгода? Это ведь связь с южным миром. Это торговля. Это приток новой крови. Не одна же ты там такая сияющая была, - улыбнулся он неожиданно мило и заискивающе. - Чем больше таких сокровищ как ты, тем сильнее кровь, что Древних, что Иных. Сильные дети - это гарант процветания моей земли. Ну и как вариант, захват земель южан. Туманная стена делит мир наискосок и самая его северная точка как раз в наших землях. Позже я свожу тебя туда. Посмотришь на нее со стороны, да и с хашшаси поговорим. Так что захвати мы земли с той стороны, вообще было бы прекрасно.
   Усмехнувшись его огромным амбициям и планам, я лишь крепче обняла его за талию.
   -- А если бы вы книги мои не нашли? -- поинтересовалась я.
   -- Нашли бы,- ласково скользнув ладонью по моей спине, он нежно поцеловал меня в щеку. - Ты мне судьбой предназначена вместе с книгами своими. Ты же мне их сама в дом принесла. А в случайности я уже давно не верю.
   -- Ну и кому ты больше рад, мне или книгам? - провокационный вопрос знаю, но интересно послушать, что он скажет.
   А Итан лишь усмехнулся.
   -- А думаешь, я их видел, книги-то эти, - остановившись, он развернул меня к себе лицом и присел перед до мной на колени. - Вот представь, даже краем глаза не зацепил. Как нашли, так и утащили. Половину всего найденного Каил, а вторую, что смог отбить - Сай. А уж потом они, обменявшись находками, рассказали нам, что там такое интересное описано. Так что, Ниори, вопрос вообще глупый. Я безмерно счастлив найти тебя, а вот Каил и Сай, утирая слезы радости, заняты книгами. Собственно, они потому от тебя так быстро отступились, книги показались им занимательней, - он тихо посмеивался над всей ситуацией. А мне было жаль моих книжек. Хотя этот мужчина, стоящий напротив, куда лучшее приобретение.
   Потянувшись, я обхватила ладошками, затянутыми в вязаные перчатки, его лицо и нежно, как только могла, поцеловала. Всего мгновение заминки и он ответил мне страстно и напористо. Уже не я, а он меня целовал. Его язык настойчиво обвивал мой, заставляя танцевать древний танец страсти. Мое дыхание белым облачком вырвалось из уст, но его настойчивые губы снова нашли мои и завладели навеки порабощая.
   А после муж отвез меня в небольшую рыбацкую деревеньку.
  
   Глава 27
  
   Два дня пролетели незаметно. Все это время мы гуляли по берегу, разговаривали и наблюдали за тем, как местные рыбаки плетут сети и чинят лодки, готовясь к приходу весны. В первый день для нас затопили баньку. Только оказавшись внутри небольшого сложенного из бревен домика и ощутив жар, исходящий из парильни, я поняла, что совсем не знаю о том, какое оказывается удовольствие можно получить просто помывшись. А уж когда, вдоволь попарившись, Итан достал веник из веточек дерева и замочил его в тазике, смекнула, что одним согреванием косточек баня не ограничивается. Только спустя час, а может и два, выбравшись наружу, замотанная в простынь, я зареклась, что теперь буду мыться исключительно в баньке и только с собственным мужем.
   Я чувствовала себя младенцем. Кожа скрипела от чистоты, на душе царил такой покой и умиротворение. Поцеловав Итана, я потащила его в домик одеваться. Остаток вечера мы провели у большого открытого очага, рассказывая друг другу свои маленькие тайны, обсуждая вкусы и интересы. Говорил по большей части, конечно, муж, а я слушала и периодически расспрашивала его о моментах, которые не поняла. Когда речь зашла о его маме. Итан вскользь упомянул, что она очень любит вышивать гобелены. Ухватившись за эту деталь, я стала допытываться, как она это делает и какие материалы использует. Однажды в храме мне попалась книга с узорами для вышивания и с тех пор я надеялась, что когда-нибудь постигну тайну этого искусства.
   Услышав мои вопросы, Итан вышел, а вернувшись, водрузил мне на колени огромную коробку с пяльцами, цветными нитками, тканью и прочими мелочами для вышивания, которые он попросил у деревенских женщин. Весь следующий день муж учил меня вышивать. Вот такие интересные таланты для себя я у него открыла.
   Утром третьего дня мы долго гуляли вдоль берега. Я слушала шум волн и крики редких птиц. Любовалась, как тяжелые глыбы льда вода с легкостью выбрасывает на берег, словно смеясь над попытками суровой зимы сковать ее. Итан неспешно шел рядом и слушал мои рассказы из детства. Я же счастливо щурясь, описывала ему наш южный океан, на берегу которого стояла хижина моей бабушки, где я поймала свою первую рыбку и сплела первые бусы из ракушек.
   Выслушав, Итан присел и, выпустив из руки туман, словно нащупывал что-то. Нашел. Чуть капнув в мокром стылом песке, он вытащил ракушку. Настоящую двухстворчатую. Разглядев ее, как следует, я заставила его зарыть ее обратно. В ответ он нашел мне уже пустую ракушку, одна ее сторона волшебно светилась перламутром. Поцеловав его в щеку за такой подарок, я спрятала ее в карман. Итан же, оценив ситуацию, принялся разыскивать для меня пустые ракушки, какие только мог и за каждую получал по поцелую. Моему счастью не было предела. Набрав полный кармашек даров океана, мы неспешно вернулись к повозке.
   Впереди была дорога домой.
   Повозка неспешно катилась вперед по накатанному снегу, как вдруг лошади встрепенулись и занервничали. В следующее мгновение дорогу нам преградили несколько странных фигур. Мне потребовалось всего несколько мгновений, чтобы опознать незнакомцев. Гуроны. Крик застрял в моем горле. И пока я панически соображала, что делать, повозка остановилась.
   Итан не осознавая, что нам грозит, спрыгнул на землю. Придя, наконец, в себя, я ухватила его за кафтан.
   -- Нет, Итан, надо бежать от них, это... это... - я не могла произнести больше ни слова.
   -- Я знаю, кто это, девочка моя, не переживай. Сейчас уладим эту небольшую проблему и поедем дальше, - попытался успокоить меня муж.
   Слушая его, я все больше ударялась в панику. Он ведь не понимает, кто перед ним. Не осознает, какая беда нам грозит. Это же гуроны.
   -- Чем обязан пришлому племени? - спокойно произнес Итан, глядя на главного.
   Я годами изучала особенности ритуального раскрашивания лиц вождями и жрецами, а муж определил вожака интуитивно. И он не ошибся, перед ним стоял тот самый вождь рода, что меньше года назад убил меня, нанеся мне рану в спину и повредив позвоночник.
   -- Многим обязан ты нам, вард, - протянул гурон с расписанным лицом. Его узкие глазки бегали от меня к моему мужчине, оценивая нас.
   -- Не вард, а вардиган,- поправил вождя Итан,- а теперь ближе к делу, что вы хотите?
   Гурон подсобрался и оскалился. Мужчины этого племени не переносили, когда к ним обращались без должного почтения. Это вызывало у них приступ ярости, уж я-то об этом знала.
   -- Мы хотим забрать свое, вард, - выплюнул раскрашенолицый.
   Итан передернул широкими плечами и тихо рассмеялся. Испугано глянув на него, неожиданно увидела, как он мне подмигнул.
   -- Твое, гурон!? Что может быть на моей земле твоего? Тут все мое, а захочу, и ты моим станешь, - посмеявшись, посвятил вардиган вождя в реалии местных законов. - Я последний раз спрашиваю, зачем ты остановил меня, гурон?
   Из-за ближайших деревьев вышло еще пятеро смуглых воинов. На их тела нелепо были натянуты теплые штаны и ватные куртки явно с чужого плеча. Сейчас в такой одежде среди снегов на севере гуроны выглядели не устрашающе, а как-то нелепо.
   Вождь раздражено сплюнул и впился в моего мужа яростным взглядом.
   -- Мне нужны мои книги...
   -- Это уже мои книги, - резко перебил его Итан,- если ты тащился в такую даль, морозя свой зад, только ради свитков, то, увы, книги принадлежат мне.
   Гуроны рассредоточились и незаметно окружили нашу повозку.
   -- Ты не понимаешь, вард, с кем говоришь? - шикнул вождь.
   -- Э, нет, мужик. Это ты не осознаешь, куда сунулся своей разукрашенной мордой. Я тут совершенно случайно заполучил твоего проводника - Хорудо из Айгор. Он мне такие песни пел о вас, даже пытать, толком не пришлось. Так что я ждал тебя, гурон. Медленно ходишь, мужик.
   Злоба в глазах вождя погасла. Прикусив губу, он медленно прошелся по кругу, обдумывая слова Итана.
   -- Ты считаешь, что сможешь справиться с нами? Так самоуверен, вард? - шипел он. - Знал, что мы ищем твою девку, и даже не спрятал ее. А знаешь, она так долго жила среди нас, что я до последнего сомневался, убить ее или оставить. Некоторые мои воины просили ее для себя в жены.
   -- Чего же не отдал? - спросил Итан. - Такими женщинами разбрасываешься!
   -- Не отдал, потому что сам хотел, но у меня жена. Это я всадил ей нож в спину, чтобы не досталась никому. Она девочка смелая и умная, - гурон перевел взгляд на меня.- Ну, послушница, может, договоримся с тобой. Возвращаешь мне то, что украла, и я оставляю твою жизнь, заберу только его душу.
   Мое сердце замерло. Разум завопил, что вот оно спасение. Гуроны - племя мерзкое, но они всегда держат свое слово. Только нужно согласиться на его предложение, и я останусь жива. Но душа тихонечко заплакала и нашептала о том, что не жизнь то будет, а мука.
   -- Нет, - я уверено качнула головой,- я ничего не верну и не предам мужа
   Вымолвив это, почувствовала облегчение.
   -- Уверена, послушница, мы заберем тебя обратно в подземелье, и может, ты станешь женой одного из нас.
   Сглотнув, я снова покачала головой. Такая судьба казалась мне чудовищной. Вернуться снова в тот ужас, из которого я рвалась даже через смерть.
   -- Как вы нашли меня? - задала я возникший вопрос. - Как прошли через Туман?
   Вождь мерзко улыбнулся и поправил полы куртки. Он явно мерз, но не хотел, чтобы это стало очевидно для других.
   -- Пришлось найти провидицу и заставить открыть нам твое местонахождение. Она долго сопротивлялась, но ты ведь знаешь, мы умеем развязывать языки. А потом нашли проводника из племени, с которым у змеехвостых есть договор. Он и провел. Но выманить тебя из дома оказалось сложным делом. Я долго ждал, пока ты окажешься в досягаемости. Верни книги, послушница, и останешься жива.
   -- Так много возни и движений, чтобы сюда добраться. Жаль, что все в пустую. Тебе есть, что еще сказать, гурон? - Итан демонстративно положил руку на повозку. -- Или мы поехали?
   Воины после заявления Итана подсобрались и теснее сомкнули полукруг, давая понять, что никто никуда не поедет.
   -- Что делает тебя таким самоуверенным, вард? - прошипел гурон.
   Итан развел руками и усмехнулся.
   -- Я вардиган и нахожусь на своей земле. Что же ты мне тут можешь сделать? - невозмутимо произнес он.
   Признаться, в этот момент о неадекватности мужа, призадумалась и я. Какая разница вардиган ты или простой деревенский мужик, когда тебя окружили одиннадцать воинов, привыкших убивать и пытать.
   -- Действительно настолько уверен в себе! - протянул вождь. - Я слышал те сказки, что рассказывают о тебе. Думаешь, я куплюсь на эти россказни, Древний. Ты отдашь мне книги и послушницу, я решил забрать ее с собой, а за это я убью тебя быстро.
   -- Нет, мужик, ты только что лишний раз подтвердил то, что я узнал и сам. Ты ведь не понимаешь, кто стоит перед тобой. Не осознаешь, что сам оказался в ловушке. Подумай же, наконец, и осмысли все, что я тебе сказал, гурон. Ты слушал меня, но не слышал вовсе, - с высокомерным издевательским прищуром пропел Итан.
   Сжавшись в повозке, я внимательно обдумала каждое слово вардигана. Он знал о том, что гуроны на его земле, он ждал их, а они слишком долго где-то ходили. Он сказал о ловушке. И тут до меня дошло. Большими возмущенными глазами я уставилась на мужа. Он использовал меня как наживку и вынудил гурон напасть. Вот же, как только все это прокрутить смог, чтобы я не догадалась. Наверное, поэтому так настаивал, чтобы на него Гаире ехали сюда. Как он тогда сказал, в нем я уверен как в себе. А я даже не догадалась ни о чем.
   Итан, заметя мой возмущенный обвиняющий взгляд, рассмеялся.
   -- В одном, мужик, ты прав, - бросил он слегка иронично вождю, - моя единственная очень умная девочка. Она, похоже, обо всем уже догадалась и чувствую, отольется мне моя проказа в хороший скандал. Как думаешь, гурон, чем мне задобрить свою женщину? Может башку тебе оторвать и ей подарить?
   Вождь задохнулся от ярости, такое к нему непочтение он встретил впервые. Гуроны мялись, и я могла их понять. Им нужны книги и свитки с описанием создания Тумана, но вместо того, чтобы испугаться, молить о пощаде, торговаться Итан откровенно веселится. Раскрашеннолицые оказались в тупике. Наверное, впервые в жизни они не знали, что делать с такой неадекватной жертвой.
   Окончательно потеряв контроль над ситуацией, вождь отдал незаметно приказ и на нас двинулись гуронские воины с одним намереньем - убить. В тот же миг Итан пошатнулся и меня окутал странный теплый туман. Повертев головой, я не поняла, что случилось и где муж.
   "Успокойся, бегляночка, - донеслось из ниоткуда, - ты хотела посмотреть на меня, как на Иного. Любуйся, милая"
   Пелена встрепенулась и рядом с повозкой прямо под лавку, на которой я сидела, упал труп гурона со свернутой шеей. Потом еще один и еще. Опешив, я наблюдала, как туман, клубясь словно живой, уплотнялся и переносил тела врагов к моим ногам. При этом я совсем не могу сказать, что мне такие дары туманника были неприятны.
   Всего через пару минут туман развеялся, и я увидела перед собой ползающего на коленях вождя гурон. За его спиной стоял, нависая над своей жертвой, вардиган с такими родными чертами лица Иного.
   -- Тебе нравятся мои извинения, Ниори? - с ироничной улыбочкой поинтересовался он. - Вот один презент еще дышит. Что ты хочешь, чтобы я с ним сделал? Могу убить быстро, - Итан пнул гурона, отчего тот повалился на бок и замер у остывающих тел своих соплеменников. - А могу, милая, пытать его годами. Моим воинам нужно на ком-то учиться. Может, взять его в подземелья, как учебное пособие.
   Я отрицательно покачала головой.
   -- Я не хочу жить, зная, что этот гурон дышит где-то рядом со мною. Убей его, Итан, - взмолилась я, - и поехали домой.
   Вардиган понимающе взглянул мне в глаза.
   -- Ты прости меня, бегляночка. Но по-другому заставить вылезти их из сугробов, возможности не было. Я искал, но они умные, как крысы, в норы прятались. А ты сидела взаперти и с каждым днем только угасала. Я знаю, что не прав, девочка моя. Но прости меня, я не хотел, чтобы они добрались до тебя, когда меня не окажется рядом. Ты понимаешь меня?
   Осмыслив всю ситуация я улыбнулась мужу.
   -- Ты хотел, чтобы я была в безопасности. Ты подарил мне два самых замечательных дня в моей жизни. А теперь поехали домой, я понимаю, почему ты поступил именно так, и почему ничего не сказал мне. Не хотел, чтобы я боялась и тряслась всю дорогу.
   -- Да, я планировал эту поездку, чтобы показать тебе наши земли. Чтобы ты погуляла и, наконец, улыбнулась. У меня получилось это, милая?
   -- Да, Итан, - я улыбнулась еще шире, - не смотря на то, что сейчас у моих ног десять гуронских тел, поездка мне понравилась.
   -- Моя девочка, - похвалил меня Итан и одним быстрым движением оторвал вождю голову. - Хороший враг - мертвый враг, - прокомментировал он свои действия.
  
   Глава 28
  
   Вернувшись уже на закате, мы обнаружили какое-то странное оживление у крыльца. Спрыгнув с повозки, Итан снял и меня. Вместе, взявшись за руки, мы пошли разбираться, в чем там дело. Приближаясь к группе стражников, я вдруг внутренне замерла, ощутив знакомый привкус смерти. Сглотнув, я намерено замедлила шаг, вглядываясь в то, что лежало на снегу, прикрытое каким-то куском ткани. Присмотревшись, обратила внимание на светлый локон и в ужасе понеслась к той, что считала своей подругой. Упав на колени и откинув покрывало, позорно разрыдалась от облегчения. Это была Гласа! Гласа, а не Селестина!
   Схватив меня за плечи, Итан буквально оттащил от покойницы.
   -- Селестина, - чуть простонала я, - я почему-то подумала, что это Селестина.
   -- На ней ее кровь. Она ранила Селестину, оттого и запах идет посторонний, - подошедший Каил был расстроенным и подавленным. - Такую тварь в доме пригрели.
   -- Что произошло? - Итан презрительно окинул мертвую женщину и полностью сосредоточился на младшем брате.
   -- Точно не знаю, - Каил явно подбирал слова. - Известно только, что Селестина застала Гласу в вашей комнате. Она кромсала ножницами твои вещи, Ниори. Разразился скандал. Я по лестнице поднимался, когда крики услышал. А потом все стихло и запахло кровью Селестины. Я на инстинктах действовал. Ты уж прости, брат. Но как увидел Селестину, опускающуюся на пол с прижатой к груди рукой, и Гласу, стоявшую над ней с перекошенной злобой рожей и ножницами в руках, так и свернул гадюке шею. Знаю, ты не любишь, когда в доме убивают, но не удержался. Надо было, по-хорошему, в темницу ее для начала, допросить чего ради она полезла Ниори гадить, а уж потом при народе выпороть за то, что Селестину ранила. Но что уже. Не прибил бы ее я, так придушил бы Обер, он там наверху рвет и мечет.
   Вид у Кайла был покаянный, а как по мне, так все правильно он сделал. Нечего было этой твари на Селестину кидаться, ведь убить змеюка могла. И убила бы! Что ей не хватало? Жила в доме в сытости и тепле, горя не ведала истинного. Живи и радуйся, семью заводи, деток расти. Нет же, вартесой пожелала стать, власти добиться. Сама виновата в смерти своей.
   -- Эту за город и сожжешь по-тихому. Ни каких могилок, будто и не было ее. Охране рот прикрой, чтобы не болтали лишнего. А вот, что в нашей спальне ее загубил, вот за это спасибо не скажу. Я после этого спать там с суженой не стану. Пусть приготовят один из домиков, пока поживу там. А ты отчищай мои покои, как хочешь, но чтобы даже намека на энергетику смерти там не осталось. Сдержанней быть надо, Каил, не пацан уже.
   -- А Селестина как? - прервала я его, меня заботило лишь это
   -- Рана в плечо глубокая, но не опасная. Сай заверил, что и шрама не останется. Надо весь дом перетрясти, чтобы еще, откуда такая тварь, как Гласа, не выползла, - Каил прищурившись, глянул на окна кухни, откуда выглядывали Ольма и Фая.
   -- Не нужно, - остановила я ход его мыслей, - девочки остальные просто чудо. А Гласа на место вартесы в кровати Итана метила, а я весь ее план спутала. Вот она на меня и окрысилась. Тем более что любовницей она Итана была и не появись я, может, и правда вартесой стала бы.
   -- Не стала бы, - зло высказался Итан, - и я последний раз повторяю, у меня никогда не было постоянной любовницы. Разовые девки не в счет. И хватит об этом.
   -- Ну, хватит, так хватит - примирительно отозвалась я.
   Поднявшись по лестнице и оставив Итана внизу разбираться с тем, куда девать Гласу, я приоткрыла дверь в покои Обертона. Странно, я думала, что у них все, как и у меня. Оказалось, что нет. Открыв дверь, я попала в небольшую гостиную. Навстречу мне из ванной вышел Сай с тазиком наполненным водой.
   -- Уже вернулись? - я покачала головой в знак согласия. - Ну и как океан?
   -- Прекрасен, - улыбнувшись, честно ответила ему.
   -- Про Селестину слышала,- я вновь кивнула,- пойдем, поднимешь ей настроение, а то она там извелась вся. Знал бы я, что за тварь в доме живет, сам придушил бы.
   Братья! На всех одна реакция. Все-таки похожи они очень. Не внешностью, а характером. Сильные и жесткие, даже жестокие.
   Селестина лежала на кровати бледная и осунувшаяся. Рядом в ее ногах расположился и гер Обертон, злой и нервный. Оба молчали. И вообще в комнате была какая-то гнетущая обстановка.
   -- А чего все такие хмурые? - зашла я издалека. - Это чтобы Селестине боль было легче переносить? Вы ей дополнительные душевные муки устраиваете, чтобы о физической боли забыла? - конечно, так острить, как у Селестины, у меня не получалось, но хоть так. А то, что он сидит с кислой миной, как на панихиде. Нет бы улыбался, да ободрял ее.
   -- А я у него еще и в случившемся виновной осталась,- зло процедила подруга.
   -- Ну, по-хорошему, виноват Итан, он мне обещал где-то недели три назад, что Гласа уедет, а сам не сдержал обещание, - спихнула я все стрелки на своего мужчину, он большой и сильный, ему ничего не будет.
   -- Вот и я просила убрать ее подальше, когда она мне пакости говорить начала. А они заладили в два голоса, Обертон да Вульфрик, что Гласа их любимая вся из себя расчудесная. Прямо светлая душа, а я, видите ли, ревную. Ты представляешь! Он на ее сторону встал. А теперь я виновата, потому что умалчивала о ее гадостях.
   -- У меня та же история, Селестина, - гаденько пожаловалась я, поглядывая на мужчин, - попросила ее убрать, так столько выслушала об этой светлой женщине. И чем она их всех взяла-то, а.
   -- А не знаю, Ниори, - подхватила посыл Селестина, - словно она им всем и разом постель согревала.
   -- Хватит! -- взревел Обертон. -- Мы уже поняли, что виноваты, а теперь довольно.
   Э, вон оно как его пробрало. А нечего было нас не слушать и за чужую женщину горой становится. Вот убрали бы они вовремя свою Гласу распрекрасную, так и не случилось бы ничего. И сама женщина жива бы осталась. Только вот что-то мне говорило о том, что с такой черной злобой и завистью в сердце, какая лилась из Гласы, так просто бы она не успокоилась и не уехала. Все равно все бы это трагедией обернулось. И возможно небольшой раной в плече Селестина или я бы не отделались. Так что гневный выпад Обертона на меня никак не подействовал.
   -- Да виноваты, - подтвердила я его слова. - Да, вы с Итаном виноваты, потому как поставили ее выше нас с Селестиной. Потому, что ей поверили, а не нам. Потому как мы, по вашему мнению, наговаривали на нее, она у вас правая была, а мы лгали. Вы виноваты и только вы.
   Обертон хотел мне что-то ответить, даже рот открыл, а потом как-то разом сдулся и притих.
   -- А что вы думали, гер Обертон? - продолжила я добивать мужчину. - Что мы сейчас слезно станем тут убиваться по вашей Гласе, после того, как она мне рассказывала про любовные похождения ее и Итана. О том, как она детей моих растить будет, после того, как Итан меня выкинет из дома, использовав как пригодную утробу. Я не представляю, какую грязь она на Селестину лила. Гласа зашла в хозяйскую комнату, принялась резать мою одежду, веря, что ей за это ничего не будет. Что, как только я пожалуюсь, то Итан или любой из вас скажет, что Гласа не могла, потому как она исключительная женщина нереальной доброты. А вещи я сама все попортила, чтобы ее бедную со свету изжить. И ведь так бы и случилось, ей все сходило с рук.
   -- Не сошло бы! - гневный голос Итана за спиной оказался для меня неожиданностью.
   -- Я так не думаю, - сдавать позиции даже перед ним я не желала, мало ли их тут в округе несостоявшихся вартес таких.
   -- А я сказал, что она была бы наказана. И хватит об этом.
   Внутри все клокотало и хотелось сказать ему что-нибудь грубое. И слова уже были готовы сорваться с языка, но тут моя рука коснулась кармана, в котором лежало мое сокровище - ракушки. И вспомнилось, как Итан собирал их для меня, опуская руки в ледяную воду. А ведь он вардиган и такое ему совсем не по статусу. Я остыла мгновенно, улеглась злость, остался только легкий осадок досады на то, что не смогла добиться того, чтобы Гласа уехала раньше. Ведь где-то и мы с Селестиной виноваты, мы позволили этой женщине нас обыграть. Вздохнув, я обернулась и просто шагнула к нему в объятья.
   -- Да чего уже спорить, ее уже нет. Я думаю, что вы сделаете все, чтобы другие не появились, - примирительно шепнула ему, правда так чтобы и другие услышали и приняли к сведенью.
   Немного поболтав с Селестиной и заметив, как ее клонит в сон, я вытащила из комнаты за руку Итана, а вместе с ним прихватила за вторую руку и Сая, оставляя подругу наедине с Обертоном. Пусть там мирятся без нас. Нам же с Итаном еще предстояло перебираться в один из пяти гостевых домов, стоящих чуть в стороне. Собрав некоторые вещи, которые пригодятся первое время, мы двинулись в наше новое временное жилье.
   Уже подходя к скромному крыльцу, я поняла, что хочу такой дом. Вот только не временно, а на всю жизнь. Дом встретил нас теплом и уютом. На небольшой кухоньке затопленная печь. Стол и две крепкие лавки. В навесных шкафах посуда разная и, главное, большое окно, выходящее на скромный палисадник, занесенный снегом. Дальше, по узкому коридору большая комната с диванами и удобными креслами. Пустые книжные полочки ютились у стены, выкрашенной в нежный зеленый цвет. А из этой комнаты через небольшие двери можно было попасть в одну из двух спален. Светлые и уютные помещения с большими кроватями. Одна из них могла бы быть легко переделанной в детскую.
   -- Итан,- я заискивающе глянула на своего мужчину, - а нам обязательно вообще жить в большом доме. А можно вот тут остаться?
   По-видимому, я сказала что-то не то, потому как Итан вмиг стал серьезным и хмурым.
   -- Ты хочешь свой дом, вот такой? - он демонстративно обвел руками обстановку.
   -- Ну, - протянула я неуверенно, - да.
   -- Хорошо, я построю нам такой дом. Только чуть дальше отсюда, на северной стороне. Там сейчас расчищают площадку от деревьев. В дальнейшем мы поставим там с два десятка домов. Один из них может быть нашим.
   -- Правда, наш собственный дом!? - выдохнула я
   -- Да, наш собственный, где ты будешь хозяйкой. Правда, ужинать мы будем в большом доме, все же братья часть моей семьи.
   -- Итан, да я все равно готовить совсем не умею, только овощи чистить, так что лучше я буду на кухне Каире и девочкам помогать. Мне там очень понравилось.
   -- Ты хозяйка, Ниори. Ты не должна ничего чистить.
   -- Если я хочу учиться готовить, что плохого? - возмутилась я.
   -- Если хочешь, то конечно, - усмехнулся он, - тебе можно все, моя вартеса.
   Улыбнувшись самой своей обворожительной улыбкой, на которую только была способна, я отправилась искать ванную комнату. Она, конечно, была намного скромнее той, что оборудована в нашем крыле в большом доме, но теперь я хотя бы не опасалась утонуть. Раздевшись и разложив на лавке чистую ночную сорочку и панталончики, я погрузилась в воду. Какое блаженство все же иметь возможность купаться каждый день в любое время, когда захочешь.
   Вкуснопахнувшим брусочком мыла, я неспешно водила по коже, наслаждаясь ощущениями. И совсем не заметила, что вошел Итан. Он подкрался незаметно, я узнала о его присутствии только, когда наглые мужские ладони, скользнули по моим плечам и спустились к груди, обхватив ее и слегка сжав. Судорожно вздохнув, я смело потянулась за его поцелуем.
   Теряясь в его нежных ласках, я отдавалась ему вся без остатка. Не было ни страха, ни стеснения. Был только мужчина, которого я желала так же сильно, как и он меня. Выплыла из реки страсти, что омывала нас, я лишь дважды: когда он перенес меня из деревянной лохани на кровать и когда, склонившись и вглядываясь в мои глаза, ловя малейшие эмоции, он одним резким толчком вошел в мое лоно, причинив резкую мгновенную боль. Но она прошла так же быстро, как и появилась, а мой мужчина сцеловывал капельки слез, что собрались в уголках моих глаз. А дальше были страстные быстрые движения, возносящие меня к небесам.
   Я ловила его ритм и ласкала его тело, даря ответное удовольствие. В какое-то мгновение тугая пружина разжалась внизу живота, взорвав мир на миллионы мелких осколков, которые собравшись воедино, возродили новую меня. Женщину, что больше не боится быть счастливой. А спустя мгновение комнату огласил победный рык моего суженого. Опустившись на меня, он тихонько ласкал губами мочку моего уха и шептал разные нежности, порою переходя на незнакомый мне язык.
   -- Ты мое сокровище, Ниори,- его шепот нарушал тишину ночи. - Мое нежданное сокровище.
   В ответ я скользнула ладонями в его волосы, нежно поглаживая локоны.
   -- Ты даже не представляешь насколько ты необыкновенная, желанная и умопомрачительная, - прохрипел нежно Итан.
   -- И ты меня немножечко любишь? - тихонько спросила я.
   -- Я безумно тебя люблю и с каждым днем все больше и больше. Боюсь, что скоро моя любовь начнет тебя душить, бегляночка.
   -- Этого можешь не опасаться, - улыбнулась я.
   Нежно погладив его впалые щеки, тихо призналась.
   -- Я тоже тебя люблю, хоть ты и злюка порою.
   Ответом мне стал жаркий поцелуй, переросший в целую страстную ночь без сна и отдыха. Ставшей началом моей счастливой жизни без бед и горя.
  
   Эпилог
  
   3 года спустя
  
   Плач моего первенца огласил дом. В комнату тут же ворвался бледный Итан с трясущимися руками. А вслед за ним, наплевав на все приличия, и остальные братья, за исключением Сая, который, проигнорировав все мои протесты, пришел с первыми схватками и выгнать этого упрямого целителя не удалось ни мне, ни повитухе. И вот теперь, спустя несколько часов страданий, на моем животе лежал сладкий чумазый комочек.
   Дочь!
   Улыбнувшись, я протянула к Итану руку и тут же ощутила новую боль, которая оказалась неожиданностью для всех. А спустя пару минут в присутствии пятерых мужиков, которые к чести попытались покинуть комнату, но в общей суматохе не успели, у меня родилась вторая дочь.
   Двойня!
   От счастья я даже забыла, что лежу тут на виду у кучи народа. Ворча, повитуха отогнала вардов в сторону и со знанием дела, подправив занавеску, принялась за послед. Но я заметила, что она как-то странно головой покачивает. А потом так и вовсе подозвала вард Сая.
   К слову, я его всю беременность не подпускала к себе. Мне было стыдно даже от мысли, что он будет касаться моего обнаженного живота, или еще хуже, заглядывать в другие места. Да и живот был необычно большим, по поводу этого шутки в мою сторону отпускали все. Поэтому выдержав настоящий бой, не без помощи Селестины правда, я отстояла свое право на повитуху женщину. Это был единственный спор, который я не просто выдержала, не сдавшись, но еще и вышла победительницей.
   В остальных случаях я позорно уступала Итану. Приходилось приспосабливаться под его жесткий, и даже деспотичный характер. Но проявляя мягкость, я часто все же оставалась в выигрыше и очень скоро поняла, что спорить с вардами себе дороже. Если у Селестины хватало напора отстоять свое мнение, то я брала хитростью и ласкою.
   Но сейчас проявлять мягкость я была не способна, боль снова сковала тело и отдалась жуткими потугами. Я громко застонала и поймала взгляд Итана, он был бледен как стена. Руки тряслись, а лоб в испарине. Кто тут из нас вообще рожает!? Еще несколько минут мучений и комнату огласил третий крик.
   Тройня!
   -- Это последний? - прошептал Каил, позорно отступая к двери.- Видят высшие, десять раз подумаю, прежде чем позволять своей паре рожать. Это же кошмар!
   -- Пошел вот отсюда! - простонала я.- Что вы вломились сюда, мне же стыдно, олухи. Уйдите за дверь.
   -- Сай, сколько там младенцев? - выдохнул Итан, который, в отличие от братьев, никуда уходить и не собирался. Хотя услышав его вопрос, засобиравшиеся вроде как на выход, эти бесстыдники встали как вкопанные и глянули куда-то мне на живот, скрытый от них ширмой.
   -- Да убирайтесь же вы! - взвыла я в голос, рыдания вырвались наружу. - Итан, уведи их, всех и Сая тоже. Не надо мне между ног заглядывать. Уйдите, мне же больно, я устала, а вы тут из моих родов смотрины устроили.
   Я рыдала и от счастья, и от стыда, и от обиды на них за то, что даже не подумали о том, каково мне тужиться в их присутствии. Черствые сухари, все без исключения.
   -- На выход все! - гаркнул Итан. -- Расстраиваете мне малышку! Выйду, все расскажу.
   Вот после этого вопля мужики таки покинули комнату, все и Сай в том числе. Но спустя пару секунд он вернулся и с порога заявил:
   -- Я целитель, а вдруг там внутренние повреждения, разрывы, кровотечение. Стыд стыдом, но рисковать не буду, - вот после этой тирады, он прошагал до узкой кровати, на которой располагалась я, и встал у моих ног. Вот же вреднючий. Ну, прямо повитуха бы крови не увидела, позвали бы.
   Женщина осторожно обмывала мои пищащие комочки и заворачивала в большие лоскуты ткани.
   -- А кто третий? - простонала я
   -- Мальчик, - выдохнула пожилая женщина,- это чудо, вартеса! У вас две дочки и сынок. Я такое никогда за долгую жизнь не видела. Чтобы трое, да еще и девочки. Это чудо.
   Я улыбнулась и блажено прикрыла глаза. Тело болело невыносимо, но я была счастлива. Теперь у меня есть все. Есть уютный дом с просторной кухней, который Итан успел отстроить к моим родам. Есть большая семья, а главное, самый лучший мужчина на свете. И я могу с уверенностью сказать, что люблю. Люблю его со всеми его достоинствами и недостатками. Это чувство возникло пусть и не сразу, но после нашего небольшого путешествия к океану, я стала относиться к нему, как к своему избранному, и любовь разгорелась пожаром. Она росла и крепла с каждым днем. И сейчас, слушая, как кряхтят мои дети, я отчетливо поняла, что люблю Итана еще больше. Хотя куда еще больше, не знаю.
   -- Ты мое сокровище, малышка,- тихо шептал муж, уткнувшись мне в волосы, его рука тихонько поглаживала мою щеку, - мое бесценное сокровище. Я так люблю тебя. Так люблю.
   Его лицо от сильных эмоций покрылось легкой дымкой, и на меня смотрел Иной. Повинуясь любопытству, я всматривалась в лица своих дочерей и сына
   -- Что ты там пытаешься рассмотреть, милая? - поинтересовался Итан. - Я и так могу тебе сказать, что наши малыши все в меня. Вот как исполнится им по годику, начнут развоплощаться и туманом во все щели проникать, вот так и будет нам морока. Ты даже не представляешь, откуда только нас с Саем мать не вытягивала. Кстати, я послал за ней, она рада, что я нашел свое счастье и уже едет сюда. Так что будет нам опытная подмога.
   Итан счастливо улыбался, а я представляла, какой может быть его мама. Наверное, это особенная женщина, раз она смогла воспитать таких сыновей. Ее опыт мне точно лишним не будет.
  
   5 лет спустя
  
   Стоя на небольшом холме, я вглядывалась в Туман. Там отчетливо вырисовывались очертания врат, которые буквально в считанные минуты должны открыться в первый раз. Рядом со мной на своем противном черном злющем коне сидел Итан. С его Гаером мы так и не подружились. Какое-то время спустя я все же набралась смелости и научилась держаться в седле. Убедившись в том, что я отлично управляюсь с лошадью, Вульфрик сделал мне неожиданный подарок. Брат мужа откуда-то пригнал просто восхитительных лошадок. Резвую серую Юлу для Селестины и белоснежную тихоню Снежку для меня.
   Мы с подругой, как маленькие девочки, весь день пропрыгали возле своих красавиц. Подбирали им седла, плели гривы. А уж когда я заметила, что Гаир проявляет "мужской" интерес к Снежке, так и отомстила вредному коню за все. Вот прямо у него на глазах и сосватала ее за другого. За что Итан долго на меня дулся и называл жестокой.
   Мои девочки росли настоящими озорницами, не было в доме и секунды покоя. Радовал и сын. Только если доченьки бедокурили часто и понемногу, то наш сынок Фальк редко, но масштабно. Со свекровью я нашла общий язык с первых минут. Женщина, оставив родной харай, перебралась к нам. И как же я была благодарна ей за это. А после того, как и Селестина родила сыночка, так мы уже вдвоем внимали опыту женщины, вырастившей, как оказалось не только Итана, Сая и Кайла, а еще и Обертона и Вульфрика, став им приемной матерью после смерти их собственной. На мою свекровь молился весь дом. Великолепная женщина.
   Сейчас же я ждала, когда откроются наши собственные врата и на Южную сторону переберется первый отряд из двадцати воинов с серыми пепельными волосами и светящимися глазами, во главе с Кайлом. Я даже представить боюсь какую панику на той стороне вызовет появления Иных. Вспомнилось, как год назад в большом доме в библиотеке был создан союз северных варданов. За большим столом сидели пятнадцать незнакомых мужчин, приехавших из-за Вьюжного перевала. Огромные варды, в которых буквально кипела не только древняя, но и иная кровь. Они прожигали меня глазами, рассматривая и изучая таинственную южанку, пришедшую из-за Туманной стены. Я видела, как в глазах их зажигается умиление, так смотрят на детей малых. Я готовая провалиться сквозь деревянные полы от такого пристального внимания, терпела из последних сил. А вот когда завели моих подросших малышей для знакомства, начался ажиотаж. Мужчины, огромные воины, сюсюкались с дочками, сидящими на руках у Сая. Это странно, потому как сынок мой, конечно, выслушал похвалу, но явно не добился и толики того внимания, что досталось его сестричкам.
   Вот после этого на меня смотрели уже с уважением и почитанием, женщина южанка, подарившая своему суженому троих детей, да еще и за один раз, так сказать. Я видела, что они уже готовы подписать что угодно, лишь бы и у них появился шанс обзавестись такой суженой. А уж когда Каил продемонстрировал свитки и рассказал о строительстве врат, то союз образовался тут же. Не зря меня ви Марко отправлял за Вьюжный перевал, варды тех земель оказались столь же хитрыми, ушлыми и перспективными, как мужчины из клана Бессон.
   И вот теперь я украдкой поглядывала на них. Здесь были все. Двадцать мужчин, включая и моих родственников, столпились на небольшом холме. Мы зорко наблюдали за тем, как медленно уплотняется туман и становится вполне материальными вратами. Ритуал прошел успешно, и теперь мы абсолютно независимы. Сколько переживаний вызвал этот день. Сколько споров слышали стены нашего дома, и Вульфрик, и Сай хотели идти с первым отрядом, но Каил был бы не собой, если бы не отстоял свое право быть первопроходцем.
   Белые гигантские створки отползли в сторону бесшумно, и мы наблюдали, как исчезают один за другим воины, а вместе с ними и младший брат моего мужа. Мы переживали за него, волновались, пусть он и взрослый мужчина, но все же самый младший из братьев. Но все прошло успешно. Через месяц мы снова придем сюда, чтобы встретить обратно свой отряд. И узнать, что там за туманом, да как.
   Но это все нам только предстоит пережить.
  

Конец

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"