"Заастаава! Заслон и Тревожная Группа - в ружьё!" - после крика дежурного, темный коридор пограничной заставы наполняется топотом, лязганьем и короткими фразами. В оружейке, на подоконнике возле распахнутого сейфа для боеприпасов и снаряжения горит обычная керосиновая лампа и тени солдат целенаправленно мечутся в двух направлениях: сначала из жилых кубриков по взлётке к оружейке и комнате связи, а потом на выход к крыльцу. Фас фонарь дежурного и старшего тревожки указующими лучами рубят мрак ночи, вырываясь в коридор из спальных и служебных помещений. Связист выдаёт радиостанции и антенны в открытом проёме двери, подсвеченный изнутри снятым с подзарядки Фас-фонарём. Всё как обычно, как на бесконечных тренировках, когда не знаешь настоящий подъём по тревоге или учебный. В любом случае патроны, снаряжение, оружие и гранаты настоящие. А если надо, то и пулемёт с гранатомётом самые всамделишные.
- Быстрее, быстрее, что ты телишься Вася, мля! Тебе ещё на собачник за Артом бежать! - Вася гупает сапогами по линолеуму пола. Складень его АКСа подпрыгивает в такт бегу и бьёт по спине, отчего Эсэсовец придерживает опущенный вниз ствол автомата за дульный тормоз-компенсатор. - Какой ? - луч света метнулся со стороны умывальника к двери связиста.
- Пятый правый! - ответил тот.
- Что соседи? - должен старший знать, кто ему помогает - наши соседи, Хейробадцы - обязаны отрезать сработавший участок от линейки и ожидать вероятного нарушителя у его цели - линии государственной границы. Тогда он с тыла не успеет удрать в Иран. А если от досманов к нам пошёл, то ему труба в нашем тылу - до ближайшего посёлка километров десять по дороге на север. Если по дороге..., а напрямую так все двадцать по сопкам, щелям и спускам. Собака его достанет, если гюрза прежде не остановит коротким броском из засады. Однако, без соседей никак.
- Поднялись! Перекрывают линейку!- это значит, что участок, который пятый правый - не упреждаемый. А чтоб вы поняли почему, то надо знать, что самый ближний к заставе участок это двадцатый, через шестьсот метров - девятнадцатый, ещё столько же - восемнадцатый. Если умножить пятнадцать на четыреста метров - это где-то шесть километров от нашей казармы и конюшни. Поэтому мой прапорщик не праздно интересуется, а начинает организовывать взаимодействие с правофланговой заставой. Знать бы ещё, куда он, этот нарушитель, двинул: в тыл - на МЗП, спотыкач, паутину и камни или в сторону сопредельщика, на тот же спотыкач, старую систему, МЗП и паутину.
Газон рычит у крыльца окутанный дымом непрогретого мотора и плюётся выхлопом. Клубы отработки добавляют сюрреализма в тихий мат личного состава тревожной группы, которая с грохотом сапог по железному кузову влетает в прямоугольник грузового отсека. Последним, как обычно, прыгает Арт - наша овчарка и собачник Вася, после которых борт захлопывается и закрывается на разболтанные замки дежурным по заставе. Старший тревожки хлопает дверцей и машина, взревев двигателем, как-то даже со злостью в движении срывается вперёд, прокрутив на месте с пылью в пол-оборота задние ведущие колёса.
- Федь, млять! - не стесняется народ в кузове, от рывка чуть не заваливаясь кубарем по полу. Водитель хорошо слышит многоступенчатый мат, направленный в его открытое до конца окошко в дверце кабины и улыбается. Феде сейчас состояние груза по барабану - надо как можно быстрее домчать до пятого правого, чтоб не дать большой форы тому, кто проскочил колючий забор системы.
Но по любому народ в машине учёный. Зря, что ли направляющие для тента собраны в кучу у кабины, а самого брезента на них нет. Какой же дурак в тревожке будет сидеть на скамейке у зеленого борта, если удержаться на горной дороге на скользкой деревяхе - нет никакой возможности. Все стоят и хватаются за передний борт и металл направляющих. И обзор хороший, и свежий встречный ветерок выбивает остатки сна, обдувая лица солдат стоящих кузове.
Коробка машины грохочет железом сочленений на колдобинах и ямах, мотор ревёт на подъёмах, а фары распугивают затаившихся в траве зверей, птиц, ящериц, змей. Но тревожной группе не до живности на дороге - удержаться бы на ногах. Вспугнутый дикобраз попадает меж лучей двух фар шишиги и с неожиданным проворством мчится, почти десять метров, перед машиной карабкающейся вверх по крутому склону заросшей кустиками колючки сопки.
- Ату его! Федя, пля! Дави деликатес! В обратке подберём! - мясо у дикообраза - лучше куриного, а длинные черно-белые иголки просто обалденная вещь-сувенир на "дембель". Наш "Руль" понимает вопли из кузова правильно - жмёт на газ. Машина таки догоняет, а затем переезжает колючий ком жирного грызуна передним левым колесом. Крики из кузова разносятся далеко вокруг, сначала радостным ором, а потом удручённым гвалтом. "Туркменский ёжик" оставляет в колесе целый пук игл, отворачивает влево под углом девяносто к борту машины и живо галопирует прочь по азимуту сто восемьдесят в пыльную темноту ночи, даже не крякнув или взвизгнув от полученного удара черной резины высокого колеса шишиги. Звук его возмущенного сопения и скрёб когтей по грунту пропадает заглушенный в шуме мотора "мыльницы".
- Ни буя себе! - удивляется народ в кузове, - Мы ж его переехали! - машина останавливается на верхушке сопки. Федя получает звиздюлину от старшего за задержку. Прыгает вниз к своему колесу, выбросившись наружу кабины на руках, как гимнаст на соскоке из брусьев. Тревожка подсвечивает фас-фонарём сверху. Водитель вырывает из резины торчащие, как стрелы иглы, собирает в кучу лежащие рядом и забрасывает в кузов.
- Никому не трогать! Падло - я первый выбираю! - нагло предупреждает он, забивая себе очередь на дележ трофеев после прибытия назад.
- Мухой за руль! Я те, тля, поделю щас конюшню на сектора по навозу - вперёд на пятый, - Виктор Иванович намекает, что если Федя не поспешит, то по приезду у нашего "Руля" будут неприятности. И самое меньшее - наряд на уборку конюшни под надзором старшины заставы, что не есть хорошо для водителя единственного механического средства передвижения.
Полпути до пятого проехали. Собака лежит у Васиных ног и пытается отрастить когти, чтоб можно было вцепиться в металл кузова, ей в дороге хуже всего - болтает у поднятых скамеек, как мячик в штормящем море. Но Арт привычен к такой езде. Негоже самой крупной и сильной овчарке в стае скулить, когда рядом стоит её инструктор, царь, бог и верный друг. Собака терпит колдобасины, шатания и качания Газ-шестьдесят шестого, а Вася старается успокоить своего питомца.
- Лежать Арт! Лежать! Скоро приедем! - командует он. Пёс смотрит снизу на Васю и остальных грустными глазами, которые не видно на светлом пятне морды хорошо, но в которых отражаются тысячи звёзд горного неба, что висит сейчас над пыльной ночной дорогой.
- Федя - козёл! Не картошку везёшь! Паа-аад-дло! - после очередного виража и прыжка на колдобине половина тревожки набивает себе ссадины и синяки о борта машины и амуницию товарищей стоящих рядом. Федя ржёт в кабине, упершись руками в обод рулевого колеса, и прибавляет скорости, нажимая жесткой подошвой кирзового полусапожка правой ноги в педаль регулировки подачи топлива. Машина вылетает на горку напротив блочка "пять-шесть" и клубы пыли догоняют затормозивший автомобиль, заволакивая сверху-донизу.
- К машине! - командует старший прапорщик. Укачанный и разозлённый ездой народ, шатаясь, выпрыгивает из душетряски. Больше всех радуется происшедшему собака и принюхивается к окружающему её миру, радостно махает хвостом и заглядывает в глаза валящихся из-за борта солдат.
- Вася, ё! Держи своего волкодава! - Вася ухмыляется, довольный тем, что его заметили. Невысок Васёк ростом, но проворен. А зацепить Арта вблизи хозяина - чревато, клыки собаки пробивают плотную стёганную ткань дресс-костюма на тренировках, как газету, а удлинённые рукава полосуют в лоскуты с пяти учебных задержаний.
- Шо, страшно? Хе-хе! - посмеивается он над стрелком, которому чапать за ним, обеспечивая тыл и волоча на себе тревожный мешок вдоль Контрольно-Сдедовой Полосы. Связер бережёт батареи рации и втыкается штекером МТТ в скрытую розетку на стыковой монтажной опоре.
- Я на "пять-шесть", начали проверку. До связи, - экономит он и на словах.
- Давай, а то "пятый" клепает, как трещётка, - торопят со связи на заставе. А там уже противному-оперативному доложили. И он ждёт ответа. А то ведь поднимет на уши всю комендатуру или отряд с округом и крутись потом как хочешь... Хватит, раз уж приняли резерв округа на заставе, до сих пор от воспоминаний есть, пить хочется и ярость закипает сама по себе, без подогрева. Слава богу, есть калитка на четвёртом и ключ от замка.
А на тропе прикрытия слышится топот лошадей заслона. Изредка мигают вдали вспышки ФАСов. Можно работать - линейка перекрыта. Вася уже "пашет" носом Арта и фонарём изгибы КСП со старшиной и стрелком. Федя спотыкается сзади, неспешно следуя за системщиком вдоль колючки заграждения.
- Что за херня? - первым замечает неладное системщик. Впереди лежат безжалостно вбитые в горную почву три шестиметровых пролёта пятого правого. Вернее лежит вырванная на повороте из столбов перепутанная колючая проволока. Луч ФАСа поворачивает в сторону КСП и связист замирает ошарашенный увиденным. Полоса дорожек утрамбована в пыль и песок сотнями копыт, и больше, как следовая полоса, не существует на длине восемнадцати метров разрушенная архарьим стадом по всей восьмиметровой ширине, а точнее - втоптанная.
- Твою козлиную мать! Сколько ж их тут прошло? - на колючке висят клоки белой густой шерсти горных козлов. Это они пробили своими рогами стальные нити забора, и сорвали их со столбов, открывая проход остальному архарьему стаду в сторону границы. Больше всего "везёт" в тревожке системщику, что собирает на земле выдранные "с мясом" скобы, подсвечивая себе фонариком - ему восстанавливать порушенное хозяйство подручными средствами, как в анекдоте: молотком, матом и плоскогубцами. Хорошо хоть не на Марсе.
- Гыгыгыгыгы, - ржёт Федя над виртуозными выражениями царапающего руки об систему старшего мастера по электроприборам,
- Это тебе не чай с маслом на заставе пить и не на связи сидеть. Работай - работай, - по-хозяйски покрикивает водитель, однако светит своим фонарём на двигающиеся руки, сбитые в кровь о стальные шипы колючки. Марка, что усиленно работает молотком, оставляют с Федей чинить и заделывать прорыв. Вася, стрелок, старшина и собака исчезли за бугром, проверяя смежные с точкой прохода участки. Машина чернеет темным силуэтом на фоне звездного неба на гребне сопки. Стучит молоток, вбивая скобы в креазотную древесину столбов.
Матерится Федя, поддерживая проволоку на весу пока Марк закрепляет тяжёлые нитки скобами. Нервно стучит блочок, четко определяя, что не всё ещё сделано, разомкнуто и соединено в электрической цепи заграждения.
- Да тут на танках можно было проехать, - комментирует происшедшее Федя, глядя на широту истоптанного КСП.
- Ага, - вторит ему системщик, - И как минимум, в колонну по три, - связист наконец-то заканчивает щелкать "плосками" и стучать молотком. Блок умолкает удовлетворённый быстрым ремонтом.
- Всё, - выдыхает Марк, после того, как закрывает монтажную доску маскировочной крышкой, - перекур с дремотой.
- А до утра хоть простоит? - сомневается Федя и дергает натянутые кольцами и "буквой зэт" нитки колючки, - проволока подозрительно легко болтается и провисает.
- Федя, мля, - возмущается отношением к сделанной лично им работе Марк, - Ну его нах - не лезь. До утра система простоит, а в одну воронку даже снаряд не падает. А утром возьмём наряд по связи до обеда, и подшаманим по-настоящему, - но на всякий случай подтягивает тронутую Федей "десятую колючку".
- Ну, смотри, земеля - если ещё раз отсюда сработка прилетит - пешком пойдёшь, - шутит водитель.
- Куда ты с подводной лодки денешься, - огрызается связёр, - спички есть? Давай курнём пока старшина не вернулся.
Системщик устало собирает инструменты, выбрасывает за контрольный валик обрезки трёхмиллиметровой проволоки, чтоб ветром или сдуру, каким животным тупым, типа дяди Феди, не занесло на забор и не замкнуло сигнализационную паутину. Затем садится на ящик системного блока, закидывает голову назад, удобно опёршись на маскировочную деревянную плату затылком. Небо сияет огромными звёздами вокруг и в молоке Млечника.
- Слышь, Федя, а звёзды тут красивее, чем у нас на Украине и крупнее, - мечтает Марк и Федя грустно вздыхает рядом, в отличие от Марка он смотрит не в небо, а в сторону границы. Там, где подсвеченный свод и горы сходятся со звёздами вдали у линейке в причудливую черту горизонта.
Тут-то и начинаются интересные события. Вначале над границей появляется черный крест летящего на фоне неба и звёзд самолёта, у которого горят огни на законцовках крыльев и хвосте. Все бы нормально, но летит это нечто совершенно беззвучно. И судя потому, что перевалило через пики гор, то не менее двух пятьсот у него высота. А так как Федя и Марк сами находятся на высоте тысяча двести метров. То и летит неизвестный аэроплан над ними не выше тысячи триста метров.
- Марк! - бьет, не глядя, Федя рукой по груди пограничника, - Гля! Самолёт?! Мля буду! Самолёт! - ошарашенный тяжелым толчком Марк вначале чуть не слетает с блочка.
- Ты что, Федя окуел? - кидается он на водителя в запале оскорбления личного организма от подлого тычка.
Но Фёдор не реагирует на агрессивное поведение соседа, а как завороженный смотрит вперёд и вверх, в сторону линейки, и протягивает правую руку, показывая указательным пальцем в небо. Черный крест однозначно пересёк границу и прёт по небу дальше в тыл, то перечеркивая, то открывая звёзды своим загадочным силуэтом. Еле слышный рокот двигателя сверчком вклинивается в тишину южной ночи.
Пока Федя удивляется невиданному зрелищу пересечения границы любимой Родины в воздушном пространстве неопознанным нарушителем - связёр, не отрывая глаз от ночного гостя, практично хватает МТТ висящее на проволоке. Нажатая тангента микротелефонной трубки отзывается в наушнике пением сигнала, вызывая узел связи.
- Ну, что у вас там, шакал?- лениво отзывается трубка голосом Бойко.
- Я - седьмой, на "пятом", - не даёт опомниться Марк ефрейтору на узле, - наблюдаю пересечение государственной границы неизвестным самолётом в районе Кери-Зоу, высота примерно, над нами, тысяча метров. Идёт курсом на Чули. Предположительно приближается к шестнадцатому левому. Доложи начальнику.
- Какой самолёт? Вы участок проверили? Меня оперативный задовбал! - злится Бойко и не верит в слова летящие в ухо с правого фланга.
- Млять, Володя не тупи, ёханный ты в стоц ебалан, буди и говори быстрее, это тебе млять не черепаха, щас на левом за хребтом скроется и писец, - орёт в трубку Марк более всего обиженный тем, что ему не верят на собственной заставе, - Федя, птля, скажи ему! - суёт трубку в руки водителя системщик.
- Вован, в натуре, соединяй с шефом, этож обалдеть, тут такого в жизни не было! - голосу Феди можно верить ещё и потому, что будить начальника по пустякам оно хлопотно. Потом кроссы, марш-броски, спортивные праздники, субботники, ПХД, смотры, наряды - затрахает же, особенно того, кто его по пустякам разбудит. Попусту не попросят мужики кары господни на свои головы - значит не врут Федя и Марк - надо соединять. Но командир спросонья добрым не бывает. Медведя, наверное, будить в берлоге не на много страшнее, чем нашего шефа. Устроит занятие по рукопашному бою на спортгородке и только успевай уворачиваться. А если на конную подготовку без седла выгонит - лучше уж кросс на десятку... Поэтому Бойко осторожен, хитёр и услужлив, как чужеродный дипломат в ставке Чингис-хана.
- Тащ, старший лейтенант, тревожка с правого! - объясняет причину своего звонка ДЖ по связи.
- А старшина где? - и в голосе НЗ нет единой нотки радости по поводу ночного звонка.
Шеф моментально врубается что-то не так, иначе побоялись бы будить во-первых, во-вторых просто дали бы начальнику поспать и в-третьих - сработка на пятом. Всё вместе навевает нехорошие предчувствия. Командир грузится информацией и ждёт дополнений.
- Смежные участки проверяют, - уточняет близнец кротко, аки ангел на краю рая, перед прыжком в ад.
- Так пусть и доложит. Что там вообще у него? - грозно интересуется, зевая в трубку сонный офицер. Связист улыбается, услышав эти звуки, переданные через чувствительный микрофон телефона.
- Стадо архаров прорвало систему. Наверно, барс гоняет, - начал излагать ефрейтор, - дыру заделали Марков с Федоровым, а прапорщик ушёл смежные участки проверять. Так эти двое с блочка пять-шесть докладывают, что видят, как на левом фланге самолёт пересёк границу в районе Кери-Зоу и летит на Чули на высоте две тыщи пятьсот метров. Примерно, - переложил ответственность за звонок ушлый пограничник, на сидящих на "пять-шесть" сослуживцев.
Пока собирались, одевались, выбегали, смотрели, то ни хрена с заставы не увидели, - сопка часового перекрыла обзор. А самолёт пролетев, как ни в чём ни бывало под нашим небом и нашими звёздами ещё с километров пять, неожиданно вспыхнул ярким взрывом и расцвел огненным цветком в небе над горами. Чёрные ошмётки разорванного на куски планера мелькнули на фоне светлеющего неба и исчезли в темноте предгорий, опав невидимым дождём.
- Ты видал? - Федя заворожено глядел в сторону границы, как будто ожидал рассмотреть ещё одного летающего нарушителя в подтверждение тому, что рухнул, и чему он был свидетелем.
- Самолёт вроде, был - неожиданно засомневался системщик. За горкой послышались шорохи приближающегося старшины с основными силами тревожки.
- Вы самолёт видели? - с надеждой в голосе спросил дядя Федя, запыхавшихся проверяльщиков.
- Какой самолёт? Дай трубку, Марков? Я оперативному сперва доложу, - не обратил по запарке внимания на вопрос водителя старшина. Оно и правильно - сначала была сработка, а самолёт, он потом прилетел, - Тащ майор проверил пятый и два смежных - прорыв стада архаров в сторону границы, вырваны три пролёта. Восстановили пролёты своими силами. Утром запланирован наряд по связи на правый фланг, для основательного ремонта заграждения на месте пересечения животными забора ЭСЗ. Доложил старший тревожной группы старший прапорщик Грязнов, - всё правильно. Сначала надо по порядку- сработку списать на животных, а потом с летуном разбираться. Тем более, что старший тревожки про самолёт ни слухом, ни духом. А начальник успел все подробности узнать пока, они с Васей, собакой и стрелком - КСП проверяли. Тут Шеф и вмешался, благо всё запараллелено на коммутаторе "Кипариса" и связь на отряд через правый скозь "Геркулесовый" центр комендатуры идёт. Значит и там слушают. Есть такая фишка у коменданта Гермаба.
- Разрешите дополнить, тащ майор? Начальник заставы старший лейтенант Зубков, - представился наш командир оперативному на Кушаке.
- Давай Олег, - знакомый голос, - Что там у вас?
- Пока системщик и водитель дыру в заборе заделывали, старшина бегал и участки проверял. Так эти двое увидели, как над пиками Кери-Зоу пересёк линейку со стороны Ирана в наш тыл силуэт самолёта. Солдаты уверены, что не могли ошибиться так, как у аэроплана горели сигнальные огни. И, на фоне восточного неба и звёзд, его очень хорошо было видно снизу. Он продвинулся в наш тыл, не меняя высоты полёта, на расстояние не менее пяти километров на нашем левом, там до системы от границы сами знаете до семнадцати километров, а то и более будет.
- Лейтенант, слышь меня, - ага, попробуй не выслушай оперативного - сдаст Бобко с потрохами, потом пошлют куда-нить где песок, как у Сухова до горизонта.
- Так точно, тащ майор, - бодро рычит в трубочку с ноткой иронии Шеф.
- Утром поднимай, формируй разведывательно-поисковую группу и вперёд - искать останки своего призрака. Вопросы есть? - "щас, только рядами их построю по ротно и и запущу торжественным маршем" - думает офицер, но говорит совсем другое.
- И откуда я людей возьму? У меня некомплект двадцать пять человек по штатке! Да наряды на фланги утром - шестеро, часовые - трое, ночные - шестеро, связь, дежурные, дневальные, повара, водило, ремонт на пятом правом системы, - перечисляет и спокойно информирует оперативного дежурного начальник заставы, - разговор с большим вниманием слушают, как минимум четверо лишних пар ушей: старшина на фланге, два связиста, что меняются и старший наряда на ближних подступах. Никто даже не дышит в трубочки связанные из экономии в одну паутину линии связи правого фланга и подключенные связистами на прослушку через высокую стойку. От напряжения у всех слухачей потеет ладонь, в которой они держат трубки. Ведь, скорее всего, наряд с ближних подступов к заставе и заберёт с собой начальник утром на поиски фрагментом летуна-самоубийцы. И собачку обязательно прихватит с собой. А лучшая псина на питомнике это АРТ - Васина тревожная собака. Ведь не возьмёт же с собой начальник, кого попало в свободный поиск. Значит и пулемётчик со снайпером, и связер. Итого - пятеро. А за начальника будет бороться со своим сном старшина, который отдавал всю ночь приказы нарядам и выпрыгивал в тревожку на вынос трёх пролётов архарами. Сухо щёлкают и трещат помехи на линии, когда "ближние подступы" выдергивают штекер трубки из скрытой розетки связи, чтоб сменить точку прослушки местности. Матерится старшина, предвидя отсутствие положенного отдыха. Меняются связёры, прикинув, что скорее всего, шеф прихватит отказника Иванова вместо штатного мастера по электроприборам, а системщики будут тащиться в дозоре по связи ремонтируя порушенный ночью пятый правый. Оперативный тоже не лыком шит, иначе бы он в отряде не сидел.
- Зубков, ты мне это не рассказывай, Бобко к тебе лично приедет утром, так что без него не выезжай и лошадь ему подбери спокойную. И не такую, какую вы замполиту комендатуры подсунул, когда он с участком знакомился! - намекает майор на конфуз с замполитом. Так хто ж знал, что он такой жирный и ж.., простите, ягодицы отъел такие, что никак в конном порядке без смеха он не проедет по нашему левому, а тем более правому. Лучше бы он пешком прошёл, а так, солдаты чуть не поубивались, когда бегали и фотоаппарат искали. Чтоб заснять на дембельский альбом картину товарища капитана по политической части - "О влиянии конной подготовки замполита на настроение личного состава".
А шо там рассказывать - положено вновь принявшему должность офицеру ознакомиться с участком комендатуры. Хотя бы номинально. Да. Значит, надо ему, учитывая традиции, пройтись по участкам и флангам всех застав комендатуры или пешочком, по-солдатски, шоб понимать чаяния и мечты личного состава и беспокоиться, предугадывая его потребности. И вообще он же офицер, а не контролёр качества кресла в кабинете. Ага, а ножками наши фланги не каждый спортсмен одолеет. Застава наша последняя была в списке у политработника. Мы ж самые левые на комендатуре. К нам на перевоспитание присылают всех башибузуков. После утрешнего левого - хочется только одного - выжить на правом вечером и дойти до ворот системы самому. Лично. Собственноножно.
Ну, а хто ж офицера на самоубийство пошлёт, а тем более политбойца невидимого фронта, да ещё и не тренированного и свежевыпеченного на новую должность. А в уставе написано - подавать пример личному составу. Короче - идёт он на наш левый фланг, в конном порядке знакомиться, иначе не боевая потеря будет. Проблема - лошадь подобрать. Жирноват комиссар оказался, тяжел лишними килограммами. Ну что делать? Шеф у нас другой был тогда, Виктор Фёдорович Костин. Глянул начальник, оценил габариты старшего по должности и хотел поделиться с ним своими штанами. Потому как двухметровый Костин имел задницу такую же, как и зампал, что был не выше метр семьдесят пять. А ушитые в неуставняк портки офицерского ПэШа, они к езде на лошади не предназначены. В них хорошо к трибуне идти на партсобрании, стоять перед строем с торжественной речью или поучать как надо делать тех, кто, охраняя границу, видите ли, не проводит ежедневно вечернюю прогулку с песней на высокогорной заставе перед сном. В общем, он сначала от шефовских штанов младшего офицерского состава отказался.
Ну, наряд приказ получил, ждёт товарища капитана. Зарядились. Лошадей с коновязи отвязали. Терпят. И вот дёрни же чёрт замполита до ворот на лошадь сесть. А может и к лучшему? Ну, как жеж перед солдатами и не показать, что и партийный орг он не лыком шит и не топором делан, а тож стрелок-кавалерист, только внутреннего употребления. Подошёл к лошади правильно. А кобыла ему досталась самая спокойная на нашей конюшне - Светлана Борисовна. У неё спина, что жо.., ой, ягодица, той же самой необъятной ширины. И только ей пох на конюшне, сколько весит замполлитр. Она хоть кого, как большевик кадетов вынесет и хоть куда. Если выживут после. Та хоть сколько, она утюг на левый и назад по КСП тягает до обеда, а тут всего-то килограмм девяносто - фигня. Телега с лошадиным дерьмом и то больше весит вечером, когда наряд навоз, вывозит, запрягая Светку в повозку. И ароматизирует опять же зампал лучше, не то, что лепёшкишки наших четвероногих помощников после принятия мерки овса, сена, хлебушка, травки на выгоне и артезианской водички из колоды. Куда приятнее от представителя ЦК КПСС в погранвойсках несёт запахом одеколона. Брит опять же до синевы, правилен до повешения окружающих и люб, как ... в общем, отец родной. Отвлёкся я от повествования.
Значит, подошел он к Свете. Кобыла углядела нового человека. Не своего по запаху - чихнула для отстрастки, махнула хвостищем, топнула левой задней, потёрлась мордой об зелень офицерской рубашки и уронила фуражку офицера в пыль под копыта. Хрюкнула, после наклона служивого за головным убором, рассмотрев задницу, впечатлилась, и видно решила больше не хулиганить. А тож с таким седоком можно и на вечернюю кормёжку опоздать с левого. И не видать ей тогда дополнительной меры замоченного в бочке овса, как своей жо..., гривы за ушами.
Ну, надоть на лошадь опять же сперва сесть, уперёж того, чтоб ехать. Правша, однако, зампал - слева подошёл. Как в наставлении по конной подготовке поводья подобрал, Света даже не дернулась - она на мелочь не реагирует. Как стояла, так и стоит, а должна ж была по уставу морду лихо приподнять и замереть в ожидании правильного политического веса. Народ отвернулся - типа подпруги проверяет, подперсья застёгивает, ремешки поправляет, стремена выводит на нужный к рыси размер длины. Тут пошла первая ошибка. Лихость надо на спортгородке показывать, а не перед нашим левым. Только офицерам разрешено через ворота на лошади проезжать. Солдаты пешки в поводу идут с лошадками. Один черт спешиваться на постановку задачи за системой.
Ножку левую в стремечко вставил, правой лапкой в хромаче в гармошку толкнулся и полетел в седло капитан. Во время его полёта услыхали все вокруг стоящие непривычный и недостойный для офицера звук, как вроде чего из него вышло не вовремя и с торжествующим шумом в нижеспинной области таза, если скелетно мыслить о нависающем со всех сторон колыхающемся веществе. Ну, парни у нас воспитанные, дежурный тот вообще ждал у ворот. Ветерок опять же с траверза дизельки дул в сторону кочегарки. Правда, кто-то прыснул некультурно, прячась за свою лошадь из состава наряда. Но надо быть великодушным к потугам старшего по званию и возрасту.
На этом бы дело и закончилось. Но уж больно энергично хотел шмякнуться по-ковбойски в седло новый зам коменданта. Поразить так, сказать бойцов своей подготовкой. Поразил всех и слова не сказав. От только второй звук, новый услышали шедшие позади пограничники - треск разрываемых по центральному шву бриджей-галифе. Так сказать, от ширинки до пояса сразу не удалось, качественная пэшуха шилаь в те времена. Но больше всего наряд был заинтересован открывшимся видом на трусы лихого кавалериста. Уставными в них была только резинка, которая держала белую в розово-синих цветах нарисованных васильков на белом поле, материю исподнего в прорехе брюк, разинувшей свою пасть, позади тела на спине Светки. Замполит почуял неладное и попытался, приподнявшись в стременах над седлом изогнуться в поясе и сбоку высмотреть, что там у него в тылу приключилось за оказия? Поза офицера привела наряд по конюшне в такой восторг, что один из дневальных вместо того, чтоб глядеть под ноги, вступил в смачный кругляш оставленный Светкой на центре прохода, поскользнулся, и совершенно потеряв крышу, рухнул посередь ворот у колоды. Второй ржал сначала с первого, пока не перевёл взгляд по линии указующей руки лежащего коллеги и встретился с округлёнными белками - зрачками и лицом потерпевшего фиаско офицера. Клиновидный порыв на офицерской ПэШухе с кантом привёл второго служивого в дикость неуправляемого смеха, что и унесло его утерянным равновесием за угол, откуда изредка доносились всхлипы солдата, попавшего под обаяние вертикальной улыбки брюк замполита.
И Этим дело не закончилось. Часовой на вышке он тоже скучает на службе и обязан проводить наряд взглядом сквозь ТЗК. Этот сначала ржал весело, радостно и заливисто. Но видать боженько решил, что нельзя так душевно потешаться над чужим горем. Автомат, висевший за плечом часового, чуть сдвинулся вперёд и встал защёлкой магазина на перила вышки. В порыве смеха, несомненно дружеского, ефрейтор двинул весло АК локтем, оружие надавило защелкой на дерево, магазин, со щелчком, выскользнул из приёмника и медленно и плавно кувыркаясь, оранжевым бумерангом, полетел к переплетению арматуры вышки под будкой. Весело сверкнули, разлетаясь веером, все двадцать пять патронов выпорхнувшие после удара магазина об арматуру к опорам и растяжкам двадцатипятиметровой вышки. Веселье только набирало свою силу, а под его мощь и обаяние попало уже как минимум десять пограничников, четыре лошади, повар и рабочий по кухне. Хорошее настроение захватывало заставу в свой ироничный плен волнами пересказов, уточнений и вспышек хохота.
- Птля! - подумал начальник, сдерживая смех на крыльце, и вспомнил бога, - Господи, а ведь он ещё даже до ворот не доехал, а сколько событий! Вот умеют же расшевелить народ комиссары, когда захотят!
Долго стоять в позе пьющего оленя на Светкином крупе нашему зампалу было трудно, но ты пойми читатель, что когда ты стоишь с выпрямленными ногами в стременах и пытаешься рассмотреть свою Ж, то твоя задница, она сужается в размерах, сжимаясь полукружьями друг к дружке. А вот когда ты, с высота этой стойки, хочешь опуститься в седло, то по закону механики сочленения гибкого человеческого организма слегка растягиваются и расширяются, расходясь в стороны. От, товарищ капитан, сбитый с толку предательством и изменой личных штанов и пропустил мимо здравую мысль сразу лишить Свету своего веса, спрыгнув к её копытам из высокой стойки. Сел, значит, в седло, опустился, угнездился наш сокол ясный. А вы шов пороли на одежде когда-нибудь? Правда красиво распускается вдоль, если натянуть материю и чиркнуть лезвием по ниткам? А тут и без лезвия обошлось. Даже Света насторожилась. Как вроде овёс под напором сыпят ей в торбу, не считая, а запаха овса нет. Вот чудеса! Дежурный по заставе висит на створке в открытых на границу воротах, отвернулся, гад, к линейке и трясёт плечами в припадке над замком, типа заклинило ключ в изделии нашего ширпотреба.
А замполиту не до смеха, в начале было. Очи по рублю, глаза как сжаренные яйца на сковородке, того и гляди вкрутую выскочат из лица. А штанам ремонт требуется. А наряду вода нужна срочно, а то ведь колики будут, или заворот кишок или соль кончится в организме, а им ещё вон аж куда с этим кавалеристом топать. К темноте бы успеть, на ужин.
Хрюкая и всхрапывая, Виктор Фёдорович потянулся рукой через окошко к "Кипарису". Не, не к автомату-пистолету-пулемёту, а станции связи, то бишь коммутатору.
- Лен, - сквозь прорывы смеха гоготал он в трубу, - Мои галифе старые принеси, что в шкафу лежат, - попросил он жену.
- А ты что, свои порвал? Или вымазал? Грязнуля ты мой! - обласкала и пожурила одним словосочетанием боевая подруга. При слове "порвал" НЗ согнулся в дугу и лёг на подоконник окна узла связи в беззвучном шипении хеков, летящих из сжатых и пустых лёгких, представив себе эту картину на крупе у Светки. Фуражка ушла внутрь узла связи с головы, подпрыгивая в такт дрожанию Шефа. Связёр впоймал зелёный "аэродром" с козырьком и как корону осторожно возложил сверху двумя руками на дергающуюся верхушку черепушки начальника. Красная, как помидор, и не маленькая рожа командира тряслась в прямоугольнике окна, не в состоянии вымолвить и слова.
" Господи, что ж на фланге будет? - возроптал разум, - Если он ещё от коновязи не отъехал. А уже столько слёз пролилось вокруг? А там, на левом, распадки, вертикали, ямы, колдобины, подъёмы, спуски, стык... Ох, ё! "
Замполлитра контролировали через каждые две розетки связи. Четыре часа растянулись ожиданием ЧП. Часовой крыл матом партийного орка и ползал на коленях под вышкой, разыскивая высыпавшиеся из магазина патроны. Личный состав гадал и спорил: " Слезет со Светки политрук на стыке или нет? Если слезет, то портки начальника в опасности!" - порешил народ. Но капитан вернулся с целыми брюками и победно въехал в ворота и расслабился. А зря. Он хоть и вспотел основательно, но за один раз невозможно похудеть настолько, чтоб при спешивании не повторить предыдущий подвиг. Запасные штаны начальника только хрюкнули звуком разрываемых по шву половинок, когда замполит спрыгнул на землю. Света возбуждённо начала искать овёс. Дневальный отвернулся и потащил голодную кобылу, что проволокла избыточный вес политрабочего туда-сюда на левом фланге. Дежурный закрылся щитом пулеулавливателя, наряд опустил рожи, и тряс плечами в ожидании разряжания оружия перед дежурным. Васильки весело блистали в тылу политбойца. Повар, в сердцах, выговаривал рабочему по кухне.
- Говорил тебе - заряди плёнку, сфотаем, потом продавать будем! Такой кадр на дембельский альбом пропал! - рабочий не сдавался нареканиям Бадьи.
- Та хто ж знал, шо цэй "Оцеола" другый раз на грабли вступэ?
Зам поспешил покинуть невезучее место и укатил на комендатуру, даже не отужинав, забрав ещё одни брюки от рабочего ХБ начальника. Штаны зашили. Но слава об инциденте разнеслась по всему отряду. Вот и вспомнил оперативный про этот случай. Неважно, что начальник был другой, главное, чтоб запасные штаны нашлись на заставе для приезжего.
- Так меня ж тогда не было в начальниках. Я тут при чём? - Зуба так просто не возьмёшь, не зря его Костин учил своим заморочкам почти год.
- Ну, да, конечно, ни причём. А кто потом трепался с лейтенантом с параллельного потока из соседнего отряда? А ваш базар связисты трёх комендатур и двух отрядов и тридцати застав слушали по цепочке, затаив дыхание? А?
- Так кто ж знал, что трусы замполита - военная тайна? В перечне секретки нет. Да кому такие мелочи нужны? Иранцам? Та чтоб я скис!
- Так и скиснешь! Ох, лейтенант - на границе мелочей не бывает, - сделал свой вывод оперативный, - а вражину ты себе нажил. Небось дерёт за морально-психологическую подготовку и в партию волокёт, а?
- Я не переживаю по этому поводу: дальше этой заставы не пошлют, а больше капитана не дадут ещё года два. А вот вы товарищ майор не боитесь? Нас сейчас три заставы, одна комендатура и отряд слушает, кроме моей тревожки? - своих связистов Зубков опустил, если особисты и комендант на линии то им лишнее ни к чему знать.
- Ладно Олег не кипятись, готовься встречать проверяющего, - нейтрально ответил опретивный, ну да ему в округ и НО по сработке отчитываться надо быстрее, а не лясы со старшим лейтенантом разворачивать в дискусии.
Но Бобко не приехал, вместо него прибыл его зам по "болевой" подготовке. А хэбэшные штаны по стыку вернули. Целые. Ну, УАЗик коменданта не Светка - садиться и спрыгивать не надо уметь. Тайна самолёта, так тайной и осталась - не нашли ни единого осколочка. Прототип Зубкова дай боже полковник, а может и генерал. Виктор Фёдорович Костин на заслуженной пенсии - дай бог ему здоровья. Вася у нас на сайте. Федя наверное большой начальник. Марк компьютерами занимается. А замполит не знаю, на пенсии небось, но повеселил всех знатно. Там ещё повар со связистами в свете событий что-то учинили, но не могу вспомнить что...) Грязнов тоже затерялся в переменах нашего времени. Вот такая история. А застава стоит. Смотрел со спутника, через Гугль. Даже вышку часового видно.