Аннотация: Как пиратский капитан Лорса Борода нашёл в космосе младенца.
1.
Лорса, капитан пиратского корабля-охотника "Чаборз", с достоинством носил как своё прозвище "Борода", так и черную жёсткую поросль на смуглом скуластом лице, из-за которой прозвище и получил.
Ещё он слыхал, что в былые времена на Старой Земле тамошние моря-океаны бороздил корабль - настоящий корабль из дерева под парусами из ткани, - которым тоже командовал пират Чёрная Борода, и имя это навевало ужас на его врагов.
Борода в принципе не прочь был навевать ужас, как и присовокупить к прозвищу слово "Чёрная", но особо навевать и потом поддерживать соответствующую репутацию ему было лень. Тем более что для этого требовалось проявлять отменную жестокость. Борода человеколюбцем не был, но и палачом тоже становиться не желал. Ну и потом, некоторые из его пиратов, такие же, как он, выходцы с запорожных планет, с трудом изъяснялись на космолингве, и лишние слова в прозвище капитана были им ни к чему.
Итак, Борода был в меру жесток, в меру хитёр, в меру ленив, жил и разбойничал по собственному кодексу чести, так что вообще-то особо не преуспевал, но и не бедствовал. Разномастный народец нанимался к нему на корабль охотно.
Но, чем точно славился Лорса Борода, так это тем, что на его борту сроду не было особей женского пола, как в качестве обслуги, так и пассажирок. В плотских утехах он себе не отказывал, особенно когда его корабль заносило на какую-нибудь планету развлечений. Да и на пиратской Тортуге-5 у тамошних девиц лёгкого поведения претензий к Лорсе не было, единственно - что его борода кололась в процессе эксплуатации. Но на борту "Чаборза" - ни-ни, боже упаси, никаких, фигурально выражаясь, юбок. "Прямо как в добрые давние времена на Старой Земле, точно-точно", - так с некоей гордостью вещали по кабакам парни из его экипажа.
Поэтому, когда "Чаборз", в очередной раз обведя вокруг пальца сторожевики имперцев и совершив Прыжок через подпространство, оказался впритирку с одиноко болтавшимся здесь непонятно зачем спаскатером, Борода первым делом озаботился, не юбка ли там какая на борту. От законного супруга сбежавшая, например.
Но там оказался грудной младенец.
Право слово, лучше бы юбка.
* * *
Обнаружив, что они, выныривая из Прыжка, едва не спалили дотла какую-то шалую скорлупку, Борода сперва витиевато ругнулся, потом почесал бороду и принялся кумекать, не свалить ли отсюда подобру-поздорову, предоставив странный катер его судьбе. Согласно показаниям навигационных приборов, никаких кораблей, откуда мог бы вылететь спаскатер, рядом, да и в обозримом космосе, не наблюдалось вовсе. Значит, скорлупка тоже вывалилась из Прыжка.
- Там наверняка покойники, - мрачно предрёк штурман "Чаборза" Бойко Костич, большой мастак каркать под руку, за что Борода, не прерывая размышлений, молча показал ему здоровенный кулак.
Зараза штурман, скорее всего, был прав: на спаскатерах через подпространство не прыгают, не для того они предназначены - только чтобы эвакуироваться с терпящего бедствие судна и повисеть в космосе, пока кто-нибудь добрый не подберёт. Ну или сориентироваться по навигатору и дотрюхать самостоятельно до ближайшего космопорта, если таковой имелся.
- Шайтан их дери, - изрёк наконец Борода, в очередной раз подёргав себя за бороду. - Ладно. Старпом! - гаркнул он в коммуникатор. - Швартуйся, втягивай на борт этот ночной горшок. Авось там кто живой. Ну или что ценное, хрен знает, разберёмся.
Разбираться он пошёл самолично, поэтому первым увидел надрывающийся отчаянным криком и норовящий распинать пелёнки кулёк. Кулёк лежал в каком-то подобии пластикового контейнера без крышки и вопил так, что уши закладывало. Но выглядел вполне себе целым и невредимым. Больше в спаскатере никого не было. Никогошеньки. Орущая щекастая физиономия величиной с фигу в кульке - и всё.
Бороде невыносимо захотелось отправить обратно в космос паршивую капсулу с заключённым в ней сюрпризом. Имел на то полное право. Но он лишь пробормотал с тоской, зачем-то неловко взяв кулёк в руки - очевидно, чтобы тот наконец заткнулся:
- Твою мать... А где твоя мать?
Младенец, ясное дело, не ответил, зато обмочил Бороде комбез прямо сквозь пелёнки, потому что на нём не было подгузника. Борода сдавленно выругался, вытянув руки с мелким свинёнком перед собой, но было уже поздно. Позади тихо захрюкали от смеха, но когда он яростно обернулся, то обнаружил, что экипаж быстренько рассасывается по отсекам кто куда, вероятно опасаясь, что кэп сейчас сунет кому-нибудь орущий и ссущийся подарочек.
Одним из правил личного кодекса Бороды было "Самое тяжёлое капитан берёт на себя", поэтому он стиснул зубы и зашагал в медотсек, по дороге велев штурману хорошенько обыскать чёртов спаскатер на предмет ценностей. Хотя он нутром чуял, что никаких ценностей там не окажется. Так и вышло.
Пока Бойко совершал хоть что-то полезное, Борода с облегчением положил притихшего младенца на реанимационную кровать, которая, по крайней мере, была застелена материалом, адсорбирующим ссаньё и прочее добро. И осторожно развернул пелёнки двумя пальцами.
- Фу-ух, - облегчённо выдохнул он. Младенец оказался пацаном. Можно было жить дальше.
В дверях медотсека кто-то ехидно кашлянул. Борода свирепо оглянулся: конечно, штурман стоял там, рыжий, тощий, длинный, с язвительной усмешкой на тонких губах.
- А если бы это была девка, за борт выбросил бы? - осведомился он.
- Отвали, - пробурчал Борода. - Нашёл что?
Вместо ответа Бойко развёл руками, и Борода, подумав, изрёк:
- Спустите хреновину в грузовой отсек, авось продадим кому. Скажи старпому: я распорядился. А сам иди, шерсти Галасеть, ищи, кто дитё в хреновину запихал. Мне некогда, щас буду его кормить.
- Грудью? - предсказуемо поинтересовался штурман и резво улетучился, когда капитан вновь пронзительно на него взглянул. Меру штурман знал, как и то, что кулак у Бороды тяжёлый.
Борода намешал в бутылке с соской стерильную молочную смесь, запас которой, слава Аллаху, входил в стандарты комплектации медотсека, и сунул бутылку в трясущиеся ручки младенца, направив её соской в рот. Понаблюдал, как тот довольно чавкает, потом выбросил испачканные пелёнки в утилизатор и, кряхтя, распаковал запас свежих стерильных.
Вернувшийся через час штурман весьма удивился, обнаружив Бороду всё там же, в медотсеке. Капитан сидел очень тихо, а младенец спал, держа его за палец, и улыбался во сне. Был он лобастым, черноволосым, смуглым и, можно сказать, даже чем-то походил на Бороду, только без бороды.
- Кэп, а чего ты всё ещё тут? - страшным шёпотом спросил Бойко. - Оставь ты его, только колпаком накрой. Не убежит же, он ещё не умеет.
Штурман, признаться, думал, что капитан уже так и сделал, но не нашёл его ни в рубке, ни в каюте.
- Ему вредно одиночество, - тоже шёпотом ответил Борода, взмахнув коммуникатором. - Я прочитал. Сам узнал чего?
Штурман узнал. Вблизи Итриума-2 взбесившийся серворобот отправил четырёхмесячного Джона Паулинга-младшего сперва в спаскатер, а потом в Прыжок. Родители безутешны, имперская полиция роет космос носом, но беда заключалась в том, что координаты выхода из Прыжка сраный серв попросту стёр.
Но была и вторая беда: Бороде с экипажем ни в коем случае не следовало появляться вблизи Итриума-2 и попадаться на глаза полиции. Знаменитые каторжные рудники на Вандее-9 светили им чересчур ярко.
Борода взглянул на сладко сопящего Джона Паулинга-младшего и проронил:
- Я помозгую, как быть.
Стало ясно, что ничьих полезных советов он не ждёт, поэтому Бойко, изложив нарытую информацию, кивнул и на цыпочках вышел.
Капитан, по его мнению, внезапно тронулся рассудком.
* * *
Ещё через час Борода снова призвал Бойко в медотсек и, невзирая на перекосившуюся и позеленевшую физиономию штурмана, усадил его на стул вместо себя:
- Присмотришь, - распорядился он шёпотом, кивая на младенца, который продолжал безмятежно спать. - Я в рубку.
- А если он проснётся? - в ужасе просвистел ему вслед штурман, но капитана уже и след простыл.
Оказавшись в рубке, он яростно потеребил бороду и включил внешний коммуникатор, приказав ему выйти на связь с охранными службами Итриума-2. Штурман, который мог бы попытаться отговорить его от этакого безрассудства, был намертво прикован к младенцу в медотсеке, поэтому через восемнадцать минут напряжённого ожидания на мониторах появилось усталое и настороженное лицо служаки-дежурного космопорта Итриума-2. Имперца, само собой. В чёрном мундире с нашивками майора.
Борода кашлянул, придал собственному лицу самое скучающее выражение и сообщил:
- Мы тут пиздюка нашли. Совсем мелкого. В спаскатере летал. Ваш?
В диспетчерской Итриума немедля начался переполох. Про взбесившегося робота и исчезнувшего Джона Паулинга-младшего тут были, похоже, наслышаны все. Борода терпеливо ждал, пока закончится беготня и рябь помех, после чего отчаянный женский голос из динамиков прорыдал:
- С ним всё в порядке?! Сколько вы хотите за него?
Помехи прекратились, на мониторе возникло залитое слезами и перекошенное горем лицо некоей белокурой мадамы лет около сорока, с совершенно безумными глазами. Мамаша, видать.
Борода открыл было рот, чтобы заломить цену повыше, но вместо этого пробурчал:
- Я пиздюками не торгую. Если мне дадут гарантии, что я свободно и без помех уберусь с Итриума, я сам его вам доставлю. В порядке он.
Борода невыносимо злился на себя, но ничего не мог с собой поделать. Было два варианта. Первый: задать капсуле координаты Итриума-2 и дать пинка. Второй: вызвать имперцев сюда, а самим смыться. Но тот и другой вариант означали, что младенец какое-то время будет болтаться в космосе совершенно один и что о его судьбе Борода сразу не сможет ничего узнать. Оба варианта могли младенцу навредить. А он и так уже... налетался.
- Мне нужны гарантии от правоохранки, - деревянным голосом объявил Борода.
Таковые гарантии были ему тут же даны давешним майором, представившимся как майор Иден. Тогда Борода кивнул и, лаконично бросив: "Ждите через двое суток", отключил внешнюю связь. Двое суток - это потому, что в Прыжок он идти не собирался: один раз младенец это перенёс, во второй раз мог и не выжить.
Капитан развернулся в кресле и хмуро посмотрел на собравшуюся позади команду. Экипаж взирал на него скорбно - даже не как на идиота, а как на покойника. Борода поискал глазами старпома и процедил:
- Готовьте ихний катер. Полечу на Итриум. Один. То есть с пиздюком.
- А... Э... М-м-м... - замычал было старпом Лунёк, но Борода пригвоздил его к палубе одним взглядом, а вторым - отправил к катеру. Тот поплёлся, еле волоча ноги. Капитан с неожиданным теплом подумал, что, оказывается, его обалдуи весьма за него переживают.
- Не ссыте, братва, - счёл он нужным ободрить их. - Я вернусь.
Тут примчался запыхавшийся юнга Жако и доложил, что из медотсека раздаются плач и вой. Борода рванул туда вместе с остальными. Выяснилось, что плачет младенец, а воет штурман, не зная, что ему делать, и не смея броситься прочь под угрозой немедленной капитанской кары.
С тяжким вздохом Борода утихомирил всех. Взмахом руки он отпустил штурмана, немедленно улетучившегося - судя по всему, бежать тот собирался до самого техотсека, чтобы забиться там в угол и прикинуться промасленной ветошью.
После чего Борода уже привычно подхватил на руки младенца, который тут же затих и уставился на него круглыми тёмными глазками. Борода уныло гугукнул, будто филин, младенец тут же расцвёл, выпростал ручки и потянулся к его бороде. Шустрый!
- Здорово у тебя получается, кэп, - констатировал позади него Лунёк - безо всякой подъёбки, даже с уважением. - Только как ты посудиной будешь управлять?
- Не твоё дело. Катер готов? - буркнул Борода и, дождавшись утвердительного кивка, распорядился: - Волоките туда все простыни и молочку, какие тут найдёте. Бутылки пустые стерильные, всё, короче. Я не могу его положить, тут же заорёт.
Зато сейчас младенец был откровенно счастлив, вцепившись в бороду Бороды.
Экипаж резво ринулся собирать и паковать требуемое, видимо в надежде побыстрее отвязаться от мелкой назолы, посланной им не иначе как тёмными космическими силами. Хороший сюжет для космооперы: добрые пираты спасают маленькое чудовище.
Борода страстно хотел бы стать злым пиратом, но куда там. Поздно. Оставалось лишь стойко принять свою судьбу.
И надеяться, что имперцы не соврали насчёт гарантий безопасности.
* * *
Имперцы, разумеется, соврали. Борода ничуть не удивился. Когда это Империя не лгала? Такого Галактика не могла припомнить.
Но сперва он провёл двое суток, запертый в капсуле спаскатера вместе с Джоном Паулингом-младшим (что за идиотское имя!), рискуя стать не только женоненавистником, но и детоненавистником. Младенец орал, возился, пускал слюни и уделывал пелёнки отходами жизнедеятельности, подгузников в медотсеке так и не нашлось. Но всё искупал тот момент, когда Борода с рычанием брал пиздюка на руки, и тот немедля замолкал, запустив обе пятерни ему в бороду и глядя на него пытливо и радостно. Пятерни были именно что величиной с пятак.
Катера имперцев поджидали капитана "Чаборза" уже на орбите Итриума, видимо опасаясь, что тот передумает и смоется. Металлический голос в динамиках потребовал швартовки, и Борода скрепя сердце её осуществил. Предчувствия, как говорится, его не обманули: едва только зарёванная белобрысая мамаша, первой ворвавшись в рубку, выхватила ребёнка из рук Бороды и прижала к себе, на запястьях капитана тут же сомкнулись жвала технопластиковых наручников.
- Вот они, ваши обещания, - философски произнёс Борода в пространство, обращаясь сразу и к мадаме, и к наводнившим катер имперцам в чёрных мундирах. Но мадама немедля испарилась, унося своё заходящееся истошным рёвом сокровище, а Борода получил промеж лопаток прикладом бластера.
Прекрасно.
"Не надо было пиздюка вообще возвращать, вот что", - угрюмо размышлял он, запертый в тюремной камере при космопорте Атриума.
Да, надо было пацана на "Чаборзе" оставить. Вырос бы настоящим пиратом. Задатки, слава Аллаху, имелись.
На третьи сутки ему наконец предъявили обвинение, от которого он офигел. Помимо длинного хвоста уже числившихся за Лорсой прегрешений ему вменили в вину взбесившегося серва, которого, по тупейшему мнению рыбоглазого следователя, майора Дивински, Борода нанял, чтобы выкрасть младенца!
- Вы ебанулись, что ли?! - взвыл Борода, осознав, что это говорится всерьёз. - Да на хера он мне?!
На это у Дивински тоже имелся ответ, повергший Бороду в совершеннейший ступор. Оказывается, Борода с точностью до девяносто девяти и девяти десятых процента являлся папашей этого самого младенца, что подтвердили анализы ДНК, взятые у обоих.
- Точно ебанулись, - слабым голосом выдавил Борода, во все глаза глядя в железобетонную рожу Дивински. - Я с ней не спал!
С ней - это, разумеется, с белобрысой мадамой, матерью Джона Паулинга-младшего, явной богачкой из хорошей, как говорится, семьи. Подобных партнёрш у Бороды сроду не водилось, даже по пьяни. Даже в бессознанке.
- Но десять лет назад вы были донором спермы. А сейчас заплатили кому надо и отследили результат, - скучным голосом парировал Дивински, и Борода онемел надолго.
По молодости, будучи нищим обалдуем, он действительно пару раз баловался такой хернёй. Сдавал свой био, так сказать, материал, за бабки, кстати, немалые на запорожных планетах, где здоровые особи мужского пола ценились высоко. Борода был здоровой особью. Здоровенной. Но чтоб спустя столько лет?! И чтоб его биоматериал и его данные всё ещё оставались в базе?! Уму непостижимо!
- А вернул-то я его тогда нахера?! - проорал в спину уходившему следователю Борода, до которого наконец дошло, что пиздюк, тягавший его за бороду, являлся его собственным сыном. С вероятностью девяносто девять и девять. - Я что, по-вашему, полный идиот, такое устраивать?!
- Не справился, - не оборачиваясь, отпарировал следователь, и дверь камеры захлопнулась за ним.
Изрыгая самые непотребные ругательства, Борода побился в эту дверь сперва кулаками, потом головой. Без какого-либо эффекта. Он готов был сцепиться с полицейскими, но те не пришли. Пришёл какой-то сморчок-адвокат, которого Борода послал подальше и начал требовать свидания с сыном или, чёрт бы подрал всё, с матерью сына.
Бесполезно.
Ещё через два дня его начали готовить к судебному процессу, а для этого переодели в жёлтый тюремный комбез и сбрили бороду.
Сбрили.
Бороду.
То есть своей гордости и своего прозвища Лорса лишился.
Нельзя сказать, что тюремщикам легко удалась этакая подлость. Пару из них Борода даже покалечил чуток, прибавив к списку своих прегрешений ещё два. Но оставшиеся запеленали его в пластик смирительной рубашки и совершили-таки надругательство.
Суки.
После всего этого Лорсе как-то сразу стало всё равно, что с ним будет, потому что он чётко понял, что не будет ничего хорошего. Ну, суд. Ну, впаяют по совокупности лет сто пятьдесят на Вандее-9, где люди и года-то не выдерживали, бывало. Лорса таких знал - исчезнувших бесследно, превратившихся в рудничную пыль.
Но его как-то странно грело осознание того, что после него зёрнышком в безграничном космосе останется Джон Паулинг-младший, хотя тот никогда и не узнает, кто был его настоящим отцом. И не вспомнит, как тягал Лорсу за бороду.
- Я бы его назвал Дика, - зачем-то вслух произнёс Лорса, глядя в исшорканную десятками предыдущих заключённых стену своей камеры, где никогда не гас тусклый зеленоватый свет, превращавший лица сидельцев в какие-то посмертные маски.
"Дика" на его родном языке означало "хороший".
Неожиданно снаружи, из коридора, отчётливо донёсся писк электронного ключа. Кто-то открывал дверь его камеры. Лорса не встал со своей койки, хотя знал, что за это может и по зубам огрести. Просто сидел и смотрел, как в камеру входит не кто иной, как майор Иден, первым принявший Лорсу с младенцем в спаскатере, когда тот сюда сдуру прилетел. Сотрудник охранки космопорта. Не тюремщик. Какого рожна он заявился?
Лорса не успел задать этот вопрос, потому что Иден чётко и размеренно, но очень тихо проговорил:
- За мной, живо и без вопросов. - И, заметив, что Лорса не трогается с места - отчасти по причине резонного офигения, нетерпеливо добавил: - Капитан, кое-кто заплатил за ваше освобождение. На верхней площадке ждёт спаскатер. А на орбите Итриума болтается ваш корабль, и не только он. Мне тут проблемы не нужны. Улетайте ко всем чертям.
Уёбывайте, сказал бы на его месте мгновенно подхватившийся с койки и воспрявший духом Лорса.
Дальнейшее было делом техники. Майор действительно проводил Лорсу до верхней площадки тюрьмы. Эта площадка называлась вертолётной по старой памяти, а сейчас на ней притулился крохотный спаскатер, скорее шлюпка, рассчитанная на единственного пилота.
Прежде чем нырнуть в неё и дать газу, Лорса всё-таки не утерпел и осведомился, глядя в бесстрастные голубые глаза майора Идена:
- А кто же всё-таки за меня заплатил?
- Миссис Паулинг, - неохотно процедил тот в ответ. - Сделайте одолжение, улетайте побыстрее.
Лорса не заставил просить себя дважды, и через пять минут шлюпка его уже растаяла в вечернем небе над Итриумом-2.
А ещё через сорок минут он вышел на связь со своим "Чаборзом".
Его ребята действительно вертелись на орбите Итриума, ощетинившись пушками. А вместе с ними вертелись три других пиратских корабля: "Гойда" Стёпки Креста, "Ястребок" Горислава Романова и "Шаллах" Ясмины аль-Халиль.
Все они тоже явились ему на выручку и готовы были, судя по всему, брать штурмом сраную космопортовскую тюрягу. Немудрено, что майор Иден так засуетился.
Когда Лорса это понял, маячившие в иллюминаторе корабли на миг расплылись у него перед глазами.
- Ш-шайтан! - чертыхнулся он и утёрся ладонью. Всё равно его тут никто не видел. Потом включил коммуникатор и гаркнул во всю глотку: - Эй, братва, примите швартовы!
На его мониторе возникло вытянувшееся лицо штурмана Бойко - Лорса ещё никогда не видел его таким растерянным.
- Кэп! - простонал он, панически уставившись на Лорсу. - Борода!
- Швартовы, - напомнил тот и широко ухмыльнулся. - Отрастёт.
Он надеялся, что у Джона Паулинга-младшего, то есть у его Дики, ещё появится возможность трепать его за бороду.
И не раз.
2.
Лорса Борода, капитан пиратского корабля-охотника "Чаборз", вновь отрастил себе бороду после событий, произошедших с ним на планете Итриу-2. Тогда ему довелось спасти в открытом космосе шлюпку с запертым внутри грудным младенцем и доставить этого "подкидыша" к его мамаше. Мамаша оказалась богачкой и заплатила за Лорсу выкуп, когда имперцы засадили его под замок, предварительно сбрив его гордость - чёрную бороду. Но не это больше всего потрясло Лорсу, а то, что беспокойный младенец, согласно анализам, оказался его собственным ребёнком, зачатым с помощью биоматериала, запроданного Лорсой в медцентр ещё в пору молодого развесёлого обалдуйства.
Такие вот фортеля иногда выписывает судьба. Кисмет!
Пока борода росла, Лорса не раз задумчиво скрёб пальцами щетину, размышляя, а не разыскать ли ему белокурую мадам, мать его младенца, чтобы оговорить с нею права на свидания с сыном. Маленький засранец накрепко врезался в память Лорсы, да и сам Лорса явно тому нравился, судя по довольному гугуканью, с которым он запускал в бороду капитана свои цепкие ручонки. Но чем Лорсе было прижучить мадам, чтобы та дала такое разрешение? Он предчувствовал, что нечем. Разве что просто выкрасть младенца по имени Джон Паулинг-младший. Про себя Лорса звал его Дика.
Но он знал, что на эдакое нипочём не пойдёт. Отнимать дитё у матери - самое что ни на есть паскудное дело. Лорса же помнил, как она рыдала, умоляюще таращась на него в монитор, когда он с младенцем подлетал к Итриуму-2. А потом ещё и выкупила его у задрыг-имперцев, нарушивших своё обещание Лорсу не арестовывать.
Лорса не переставал напряжённо размышлять обо всём этом и, когда борода отросла, отвёл "Чаборз" поближе к Итриуму-2, на планету развлечений под названием Ликея. Под предлогом того, что парням, мол, надо отдохнуть и расслабиться. По его мнению, те и не напрягались, но на Ликею рванули, как ошпаренные, едва "Чаборз" опустился на пластобетон местного космопорта. Один только тощий всезнайка-штурман Бойко Костич никуда не торопился. Его унылая физиономия вытянулась ещё сильнее, он вздыхал и с подозрением косился на Лорсу, пока тот не рявкнул на него и не отправил в шлюз пинком.
Оставшись один, Лорса привычно взъерошил отросшую бороду и уселся перед мониторами рубки. Сигнал с Ликеи вполне доходил до Итриума-2, вот только где там ему найти пресловутую мадам, если, допустим, её драгоценный супруг - или кто он ей - Джон Паулинг-старший не предоставил свои данные Межгалактической сети?
Однако, едва он начал тыркаться для начала в официальной имперской сетке, на мониторах замерцал сигнал вызова. Кто-то искал его.
- Если это поганец Бойко, убью, - процедил сквозь зубы Лорса, принимая сигнал. И замер.
"На ловца и зверь бежит", - промелькнуло у него в голове.
Зверь оказался той самой белокурой мадам, мамашей его Дики. На сей раз она не была ни зарёванной, ни растерянной, взирала на Лорсу даже с каким-то вызовом, что, впрочем, могло означать крайнюю неуверенность в себе. Лорса прекрасно помнил, как сам по молодости вот так вот бычился, заходя в незнакомый кабак. Но она-то почему так себя вела, чего от него хотела? Однако, раз что-то хотела, значит, можно было торговаться. Нет, не зря он пришвартовался на Ликее, ох не зря. Все эти мысли роились в мозгу у Лорсы, отталкивая друг друга, пока он оторопело моргал, глядя в красивое холёное лицо женщины на мониторе.
- Миссис Паулинг? - наконец проговорил он, видя, что она находится в ещё большем замешательстве, чем он.
- Мария, - поправила она, заученно улыбнувшись сияющей белозубой улыбкой. Всё в ней было каким-то... ненастоящим, кроме глаз, тревожных и глубоких. Тёмно-серых или карих, он не мог толком рассмотреть сквозь мерцание старого монитора.