|
|
||
ТалисманДетки в спальнях поиграли. Ручки бедные устали. Няня, няня, приходи... - Светка, перестань! не произноси эту считалку вслух! - Почему? - Она вызывает Ночную Няню! Засыпаешь ты в теплой уютной кроватке, а просыпаешься... - Я на диване сплю. Сам не видишь? У нас нет кроватей. - Какая разница, ну на диване и просыпаешься от холода. И сама ты - не ты, а мёртвая девочка из детского дома, которая сочинила эту считалку и смотришь её глазами. И диван не диван, а кровать, прутья под тобой скрипят, одеяло чужое, хлипкое - колется и не греет. Вокруг темно, только полоска света под дверью, и кто-то дышит за ней. Ты хочешь закричать, но губы тебя не слушаются, хочешь спрыгнуть - чтобы спрятаться под кровать.... Нет, ты ленивая и прятаться под кроватью не будешь, слишком хлопотно и долго. Ты попробуешь спрятаться под одеялом, но руки не твои. А дверь тихонько отворяется ... отворяется... и вот, входит Ночная Няня. Ну не знаю, что там происходит дальше, но после такого - обычно не просыпаются. - И откуда ты всё это знаешь? - Как откуда? Сумасшедшая рассказала. Видела тётеньку, которая сама с собой разговаривает? Вот. Она это пережила, только с ума сошла. Если мне не веришь, можешь у неё спросить, она расскажет. - Нее, я её боюсь - Так слушайся умных людей, а то - почему, да откуда...
(Поучительная беседа).
Ночная Няня идёт по полутёмному залу. Из больших стрельчатых окон чертит светом месяц. Пахнет холодом. Она проходит кособокий стол для пинг-понга с брошенными на нём ракетками. Подбирает у стены рядом с выходом смятый целлулоидовый шарик и приоткрывает створку массивных дверей. Ряд матовых круглых плафонов горят блёклым светом. Длинный прямой коридор венчает окно, и сучистая осина стучит в него мёрзлыми ветвями. "Спилить, это чёртово дерево" - думает няня, ступая в коридор. Половицы скрипят, и она прислушивается; не доносится ли из многочисленных дверей детский говор? Быть может и топот босых ног, и скрежет кроватных сеток теряются в ненужном шуме? И чувствуют ли они её приближение? Да, они слишком хитры и за каждой дверью стоят сгорбленные фигурки, и смотрят в замочные скважины. Видится ли блеск их глаз в чёрных, казалось бы, отверстиях? Сопровождаемая стоном половиц она подходит к одной из дверей. Медная дверная ручка, под ней тёмный зрачок скважины. Стал будто светлее - или нет? - Всем спать! - говорит няня. Эхо жалобно ухает в высоких сводах потолка. Нет, не так представлялся ей голос, он должен был напугать, привести к порядку, убрать призрачные тени. - Спать... спать... - передразнивает разноголосье, заполоняет всё и затихает. - Так значит? - шепчет она. Медная ручка быстро, со щелчком, проворачивается. Зрачок замочной скважины, будто мигает, и металлический ободок медленно тускнеет. - Я знаю, вы следите за мной, маленькие негодницы! - произносит няня и, наваливаясь всем телом на дверь, дёргает ручку вниз. Дверь распахивается, и только остовы пустых ржавых кроватей вырисовываются в стылом свете луны. Недоуменно рассматривая рухлядь, она входит в комнату. И всё ей мерещится. Вот они - сжимаются комочками под одеялами, притворяются, что спят. Крошечные блёстки полуприкрытых глаз в каждой постели. Смотрят, изучают. - Думаете дура я? Не замечаю ничего? - говорит няня, срывая с ближней кровати одеяло. По лунному следу к окну струится пыль, одеяло распадается в руках на сухие невесомые обрывки. В сумраке пальцы кажутся плоскими и уродливыми, последний лоскут исчезает между ними, а на кровати всё то же одеяло, и что-то скрывается под ним. В коридоре слышаться шлёпанье босых ног, приближаясь оно оборачивается в какофонию хлопающих дверей, лязганье дверных петлей, щёлканье замков - Прекратите! Хватит! - кричит няня, сжав виски ладонями. Биение вен вторит звукам, и пальцы помимо воли хозяйки отстукивают дробь в такт токам крови. Шум стихает. Она, болезненно морщась, выходит в коридор. Плафоны под потолком вспыхивают ярким светом. На полу лениво перекатываются целлулоидовые шарики. В окно, качая чёрными ветвями, заглядывает осина. И плюшевый медведь с ржавым заводным ключом в спине низким голосом поёт: Детки в спальнях поиграли, Ручки бедные устали. Няня, няня, приходи, Сказку на ночь расскажи... Игрушка, неуклюже переваливаясь с бока на бок, поворачивается к няне. Из разодранного туловища вперемежку с ватой выглядывает горлышко сувенирной бутылки. Няня облизывает губы. Хочется ли ей выпить? Разумеется, да! И нелепый мишка хранит в своём пузе то - что надо! Именно это делает её жизнь более насыщенной, а кто не понимает таких простых вещей - пусть идёт к чёрту. - Ну, мерзавчик, иди скорей к мамочке, - произносит няня причмокивая. Она в нетерпение нагибается и падает перед распотрошённым "чучелом" на колени. - Сюрприз!
Пол и стены раскачиваются, во рту появляется знакомый привкус." Неужели где-то набралась, как выпивоха? Нет, я не такая! Ну всё равно, добавка не помешает"! - няня хватает игрушку за голову. - Пусти, мне больно, - говорит плюшевый мишка. В тёмной пасти видны острые крошечные клыки. - Ты что, разве не заводной? Вон, и ключик имеется. - Она выхватывает бутылочку и отбрасывает игрушку в сторону. Хихикает. - Укусить хотел, да? Признайся. Ты, ведь, от этой маленькой соплюшки? - Как всегда, - бурчит плюшевый мишка, - вот лежу на боку, и из животика торчат внутренности... - Внутренности? гнилая вата, а в башке опилки. И говорить ты не можешь. Напилась, блин, до говорящих Винепухов. - Рассматривая бутылочку, няня прислоняется спиной к стене - холодной и шершавой. - Ну, конечно, чёртова фальшивка. Или мне это кажется?
Сорвав пробку, она трясёт сосуд вверх дном. Из горлышка высовывается свёрнутая трубкой бумага.- О-о, послание? Знаю я эти детские игры. - Твоя предсмертная записка, - ворчит медвежонок, - ты мёртва... мертва... - Заело, что ли, у тебя там. Я, вроде, пока не собираюсь на тот свет. Любим пошутить? - погрозив игрушке пальцем, няня разворачивает листок. Дерево с ветками-палками и повешенный на нём человек; спутанные волосы, ноги-гофры от приспущенных чулок, халат чуть выше колен, лицо - моток проволоки, или оно просто зачёркнуто, но виден язык - длинный, свисающий до груди. "Фу, какая мерзость!" - хочет сказать няня, но язык свешивается изо рта липкой тряпкой. Плюшевый мишка поднимается с пола, и всё кружится в вихре: шарики, бутылка, яркие плафоны, пол и стены. Слышаться звук бьющегося стекла. Сплетение корявых ветвей заполняет коридор... Тягучий утробный крик вырвался из неё, и она открыла глаза. "Чёрт! Это только сон!" Жёлтый рассеянный свет от абажура на столе падал на руки. Худые пальцы потрагивали от напряжения. Рядом, выделяясь белым пятном на скучной скатерти, лежал смятый теннисный шарик. "Из сна? Но ведь, шарик стащила эта маленькая дрянь и подожгла в умывальной комнате? "Замутить дымоуху" - так, они это называют. Няня достала из стола термос, открыла, выпустив наружу резкий водочный запах. "Нужно расслабиться. Выпью, совсем немножко, самую капельку, чтобы отойти от кошмара. Нервы ни к чёрту". Налила водки в пластмассовую крышку - полную, до самых краёв. "Не расплескать бы. А хорошо бы, как во сне... пьянеть - не выпивая". Выпила, закусив мятной карамелью - нашла в кармане халата. Теперь, можно и детишек проведать. "Кабы чего, ещё не набедокурили". Она поднялась со стула, чувствуя нарастающую лёгкость. На диване рядом со столом заметила плюшевого медвежонка. Пуговичные глаза играли бликами. Няня склонилась над диваном, беря игрушку в руки. Встряхнула, оглядываясь по сторонам. "Глупо, но...". - Молчишь?! "Мишка из кошмара? Нет, конечно! бог весть, когда, видела она заводных мишек. На животе грубый неровный шов. Машинально надавила пальцами, стараясь нащупать бутылочку. "Чёрт! Наверно не проснулась. Какая бутылка? Но, игрушка соплюшки, это точно.'. Отдам ей, решила она и, зажав медвежонка подмышкой, отправилась на обход. Выйдя из холла в коридор, няня посмотрела направо, потом налево. "Словно дорогу собралась переходить". Свет "дежурной" лампочки над выходом из спального корпуса освещал небольшой участок. На стене чёрными квадратиками выделялись выключатели. "Может, зажечь свет? Нет, обойдусь, не девочка, сама кого хочешь напугаю". Она двинулась в противоположную сторону. "Почему игрушка, оказалось на диване? Машинально прихватила? Так сказать - наказывая, отбирай. Ну да, так и было". Едкий запах жжёной пластмассы витал в коридоре. От умывальной комнаты тянуло сырым холодом. Он коснулся ног и пополз вверх под халат. Её передёрнула от озноба. Или, это нервная дрожь? "Шалят нервишки. Как это злит, когда нет порядка". Пальцы свело. Впились обкусанными ногтями в ладони. "Могла ли я убить? Нет, всего лишь ткнула в гадкое пятно сажи, как вонючего котёнка в дерьмо". И я не мёртва, не мертва! Послышался голос - тихий, детский. "Опять"?! Тёмная пелена злобы наполнила няню. Всю, без остатка... - Это здесь, - сказал Женя, указывая рукой в кожаной перчатке на тёмный оконный провал. - Полезай, я за тобой. - Перчатки у Жени большие, наверно отцовы, отчего руки не руки, а крючья. Серёжа посмотрел на мальчика, пытаясь разглядеть в лице смешинки возможного розыгрыша. Вдруг, там в темноте, обряженные в жуткие балахоны, затаились мальчишки, и путешествие окончиться "пуганьем". И если ночной поход через кладбище в заброшенный детский дом представить в таком свете, то всё равно... Ему и так страшно, без всяких выкрутасов. А если не полезешь, так слава "слабака" прилепиться - не отмоешься. Ветер воет, словно покойник из ужастика. Шарф под подбородком давно оброс ледяной бахромой. И, кажется, становиться холодно, по настоящему, когда зубы начинают играть в барабанные палочки. - Подарок в развалинах? - просипел Серёжа. - Конечно, чудило. Думаешь, я буду врать в твой день рождения? Это особенный подарок, необыкновенный. - Ладно, но если там спрятались твои приятели, чтобы напугать, я убью тебя, лодочник! - Заметано, только залезай. - Смотри, если врёшь, - подпрыгнув, Серёжа ухватился за оконную раму. Женя, облегчая участь товарища, светил фонариком. - Свет не дергай, а то у меня в глазах мелькает, - Серёжа подтянулся и навалился животом на подоконник. Послышался хруст то ли снега, то ли стекла. Напоролся! - простонал он. - Кажется у меня кишки вываливаются. Спасибо, тебе, за всё! - Да, а я смотрю, что за фигня? Тебе не больно? - Нее, только щекотно, - деланно хихикнул Серёжа. Он перелез через подоконник и осторожно спустился на пол. Полная луна бросала в оконный проём свет, а вокруг громоздились припорошенные снегом куски фаянсовых раковин и обвалившиеся со стен кафельные плитки. По комнате запрыгал луч, это Женя, держа фонарик зубами, карабкался следом. Серёжа выхватил фонарик. - Фу, тебя от фонарика не тошнило? - сказал Женя, кривя обветренные губы. - Меня затошнило, чуть не проглотил его. Ты выключи, от холода батарейки быстро садятся, а нам ещё назад топать. Серёжа щёлкнул кнопкой. Луна, будто нарочно, скрылась за быстрыми тучами, и комната погрузилось в темноту. "Ну вот, сейчас пугать будут"! - Серый, свет быстренько дай, глаза выпрыгнули, ничего не вижу. - А-а, забоялся, - Сережа включил фонарик и облегчённо выдохнул. Пар из-за рта наполнил луч белёсыми струйками. Женя тяжело перевалился через подоконник, и Сережа, поддерживая друга за воротник куртки, подумал: "Какой он всё-таки толстый, и чудной". - Да, Жека, ты штаны свечкой сушишь, а я, как идиот, припёрся за подарком в какие-то развалины. Кажется, у нас с головами не всё в порядке. - Конечно, не в порядке. Мы будем призрак вызывать. - Прикольно, - уныло сказал Серёжа. Он, конечно, не ожидал, что ему обломится что-нибудь полезное для жизни. Но призрак в виде подарка? Это, даже для такого странного паренька, как Женя, было слишком. А призрак, разумеется, та Ночная Няня из детского дома. Этого дома! Он осветил фонариком тёмный угол и чуть не вскрикнул от ужаса, будто сверкнуло там, и мёртвые заглянули из прошлого. Ночная няня, убитая девочка... Нет! Это только осколок зеркала на стене. - Ты чего там, заснул? Посвети тут. Женя очистил от мусора небольшой участок у окна и со школьным рюкзаком в руках опустился на коленки. Сережа, оглядываясь на тёмный угол, присел на корточки. - Жека, ты, как гном, - сняв с одной руки варежку, он помог расстегнуть клапан рюкзака. - Что, обзываешься? - Не-е, просто настроение такое. Призраки, магия и шапка у тебя на гномий колпак похожа. - Ладно, обзывайся. Ты у нас именинник! - А если не получится призрак вызвать... ты мне другой подарок подаришь? - Другой? А вот, мишку тебе подарю, - Женя достал из рюкзака игрушечного медвежонка. - На, подержи пока. - После игрушки на свет появились; пять толстых свечей, теннисный шарик, кусок угля, обычный столовый нож и сувенирная бутылочка. - Забавник. Мне даже маленькому не дарили девчачьи подарки. - А почему ты шепчешь? - Шепчу? Вдруг тут сторож ходит, - Серёжа прислушался и подумал, что у него наверняка сейчас глупый и испуганный вид. Мама всегда говорила: "У тебя, что на душе, то и на лице". Женя, расставив свечи в круг, вытащил из кармана куртки спички. - Насмешил, всем известно, что здесь отродясь сторожей небывало. - А бандиты! Вызывай побыстрее призрак и домой пошли, я уже весь закоченел. - Ладно, только мишку повесишь на дерево ты, - сказал Женя, зажигая свечи. Толстый и неповоротливый мальчишка изменился: пухлые щёки обвисли, под глазами появились тёмные впадины, нос заострился, и на Серёжу взглянул маленький старичок. - Почему я? - Серёжа отвёл глаза. Конечно же, свечи. Это их свет превратили Жеку в старичка, а комнату в пещеру - наполнив её тенями. И оконный проём, и не проём вовсе, а изломанный широкий вход. И только месяц, по-прежнему, морозным пятном поглядывал сквозь рваные тучи. - Возраст у тебя подходящий! Тринадцать лет стукнуло! Тьфу, чтоб не сглазить! - А может ну их, призраков. Пошли домой. - Нет, Серый. Представь. Через много-много лет сидишь ты на лавочке, старый и облезлый, ну как этот мишка? - сказал Женя, забирая игрушку. - Сам ты, облезлый? - Я к примеру. Может и не облезлый, кто знает, как жизнь сложится, - Женя взял нож и проковырял в туловище медвежонка отверстие. - Странно, а дырка тут уже была, зашил кто-то. Для бутылки с запиской, - пояснил он и продолжил, - вот сидишь ты и вспоминаешь прошедшую юность, а вспомнить то и нечего! - Так и нечего? - Я и говорю, неизвестно, как там сложится. Серо и скучно или призраки, и всё такое... - Мишку можешь теперь не дарить, нафига мне рваные подарки. - Подумаешь, дырка. А ты "переподари" своей сестрёнке, он с ключиком, заводной. - Да, а потом к ней притащится Ночная Няня! -Точно! Тогда... А дареному коню в зубы не смотрят! Погляди, какую я картинку накатал, совсем как у няни, - Женя вытряхнул из бутылки бумажный комок и неловко развернул. - Каракули какие-то! А руки у тебя - страшильи, перчатки бы снял. - З-з-ябко. Скажешь каракули, целую тетрадку извёл, - Женя задумчиво повертел рисунок, вздохнул, запихал листок в бутылку и укоризненно посмотрел на Серёжу. - Ну что, идёшь? - Настырничаешь? Ладно, увижу призрак... скажу, что во всём виноват ты, - и Серёжа осветил фонариком своё лицо. - Страшно я выгляжу? - Ага, на девчонку похож. - Дурак. Серёжа взял медвежонка и, стараясь не смотреть на зеркало в углу, подошел к двери, оглянулся. Женя рисовал углём звезду. Колдовство. Верить в призраки - это одно, а играть? Мы играем и нам страшно, но страшно как в игре. И если не думать о том чего не бывает, то и страха не будет. Правильно мама говорит: " Прежде, чем что-то сделать - сто раз подумай". Вот я и думаю, что призраки, это чушь! И бояться их ... Он открыл дверь в коридор. Почему так легко открывается? Будто кто-то позаботился об этом. Прежде, чем выйти, Серёжа ещё раз оглянулся. Напоследок. В мёрклом кругу свечей маленький колдун дорисовывал на снегу чёрную звезду. Коридор был тёмен и бесконечен. Другой мир, где реальность и фантазия не имели чётких границ. Темнота рождает чудовищ. И, быть может, там, за слабым лучом, в темноте, обретал плоть дух Ночной Няни. Нет, всё ерунда! Она умерла много лет назад и живёт лишь в страшилках. Впереди, сквозь шум ветра кажущимся здесь таким далёким, послышался звук. Что-то прошелестело в морозном воздухе. Серёжа замер, затаив дыхание. Показалось? Может, просто крикнуть, или спросить - кто там? И услышать ответ, от которого душа уйдёт в пятки. Никого там нет и лучше не спрашивать. Вдруг ответят... Стараясь не шуметь, он двинулся дальше. Вот и окно. Ветви старого дерева, проникая внутрь и изгибаясь к верху, касались потолка, и казалось, дерево вросло в него, стараясь слиться с коридором в единое целое. Под подоконником сугроб; заледенелый от недавней оттепели . Выдолбив мыском ботинка ступеньку. Маме бы это не понравилось: "Обуви не напасёшься. Горят, что ли они на тебе?" Серёжа встал на сугроб и, с трудом удерживая равновесия, потянулся c медвежонком к ветвям. Под ногами хрустнуло, перед глазами мелькнули ветви, потолок и... На него смотрел медвежонок. Игрушечный ли? Его плюшевая мордочка выражало участие, и это участие потихоньку переходило в нетерпение. - Не сильно ушибся? - спросила мордочка. Крошечные клыки казались настоящими. - Я...? Нет. - Серёжа приподнялся и, стараясь не спускать глаз с ожившей игрушки, отодвинулся. - Ты упал, когда вешал меня на дерево - мордочка сморщилась. И что она выражала? Мальчик решил не знать. Иногда незнание - лучше знания. Он отодвинулся ещё дальше и спиной упёрся в стену. - Извините, я не хотел! - сказал Серёжа. Голос у игрушки был низкии, мужской. Стараясь не ухудшать положение, мальчик обратился к медвежонку, как к взрослому, на "вы". Разумеется, тут надо было бы заплакать. Иногда слёзы очень облегчают жизнь; вдруг, этот кошмар закончится. Но, когда надо - обычно это "надо" не наступает. А может, и возраст мешал. Некоторые вещи в пять лет получаются намного лучше, чем в тринадцать. И неужели, это он натворил? На месте передних лап торчали обрывки грубых ниток. Серёжа посмотрел на дерево и, увидев совершенно целое окно, ни сколько не удивился. Наверное, всё удивление растратилось на ожившее чудо. За стеклом метались заиндевелые ветви, и, только сейчас, мальчик услышал стеклянное перестукивание. И коридор выглядел иначе; крашеные пол и стены, тоскливые плафоны под потолком и белые прямоугольники дверей. - Пустяки, - с философской мудростью сказал медвежонок. - Случаются вещи и похуже. - Его мордочка, чуть наклоняясь, погрустнела. И Сережа с большим стыдом подумал, что бутылка в животе, это и есть "похуже". - Мы не знали, что вы живой, мы...- он запнулся, оказывается слова, это не самое сильное средство для исправления прошлых ошибок. - Вид у меня не презентабельный, но когда в голове кое-что есть, внешность не так важна, - медвежонок развернулся и посмотрел вглубь коридора. - Ты не чувствуешь запах? - Нет. - Хорошо, есть ещё время. Время? И для чего оно нужно? Если хочется закрыть глаза и ни о чём не думать. Такого просто не бывает! Это же не сказка, не игра, где может произойти всё что угодно. Это там, вещи могут разговаривать. А коридоры менять свой наряд, как им вздумается. Если придуманный мир становится настоящим - это очень страшно! - Когда появиться белый дым, и юная душа прочитает магическую формулу, придёт Ночная Няня, - сказал медвежонок, неуклюже повернув мордочку к мальчику; попробуйте быть грациозным, с головой накрепко пришитой к телу суровыми нитками. - И когда она узнает правду, то её дух найдёт успокоение. Хм-м, влияние "Кентервильского провидения", - смущённо заметил медвежонок и печально продолжил, - эту книжку любила моя хозяйка. Я был её талисманом, а Ночная Няня убила мою девочку. Мы прогоним Ночную Няню, и ты сможешь взять меня к себе. Тот, толстенький маг, вроде подарил меня. - Призраков не бывает! Это всё выдумки! Конечно же, Серёжа не был уверен в том, что говорил. Просто, иногда, в трудных ситуациях, человек ищет свою соломинку, которая сможет вытащить его на поверхность. Но соломинка, это ведь для одного, она не сможет вытащить всех. Ни Жеку - невольного мага, ни сестрёнку. А что если - к ним придёт ночная няня? Что если, всё это правда, и он в силах это исправить? - Не бойся. Один - я был слаб. Вместе - мы сильнее! - Сказал медвежонок, голос его был спокоен и твёрд. - Я слышу запах! - Я не знаю формулу! - умоляюще прошептал Серёжа. Он поднялся с пола и увидел, как из-под двери - той самой комнаты, где был Жека - потянулись белые струйки дыма. Переплетаясь, они ширились, и вот, дымное одеяло покрыло пол. Запах жжёной пластмассы густел в коридоре. И считалка, конечно же! Формула - это считалка! - Детки в спальнях поиграли. Ручки бедные устали, Няня, няня, приходи, Сказку на ночь расскажи... Раздался хлопок, и дым осыпался на пол теннисными шариками. В них не было звонкости и резвости обычных шариков. Упав и лениво перекатываясь,они образовали в центре коридора пустой круг. Плафоны под потолком, загудев, разлили яркий свет. "Лампы лопнут, и мы останемся в темноте. Всё самое страшное происходит в темноте"! - подумал Серёжа и увидел в круге женщину. Она, словно сошла с фотографии из газетной подшивки, ночная няня в окружение девочек из детского дома. Только заголовок кричал чёрными буквами: "Монстры среди нас"! - Паршивец?! Откуда ты взялся? - злобно проговорила Ночная Няня. Её серое и бесцветное лицо походило на посмертную маску. - Я... - Серёжа растерянно посмотрел на медвежонка. Что говорить? Когда нет уверенности в собственных силах. - Ты мертва! - сказал медвежонок, делая шаг навстречу призраку. - Ты убила мою хозяйку! - Чёрт, да и какая собственно разница - откуда. Он что, заводной? - прошипела няня и неожиданно для мальчика упала на четвереньки. Костлявые ладони прижались к полу. Спина по-кошачьи выгнулась. - Притащил мне выпить? - Длинный морщинистый язык, галстуком вывалился из тонкогубой щели и, змеясь, пополз к медвежонку. - Не трогай его - крикнул Сережа, беря медвежонка на руки. Язык с чмоканьем убрался в щель, как в нору. - Блин, нахрена мне это чучело, у меня и свой есть. Был. Убежал, что ли? - голова завертелась флюгером. - Ах, как кружИться голова! - прокаркала она и замерла. Серёжа прижал медвежонка к груди. - Оставь бутылочку, мальчик, и иди домой - к м-а-амочке! - Нет, ты давно умерла. И девочек здесь нет. А в бутылочке - твоя нарисованная смерть . - Смотри, всё меняется вокруг, - сказал медвежонок. Стены и потолок почернели, покрылись трещинами, будто ветер времени дунул на них. - А кого я тут нянчу, кто издевается надо мной, отчего у меня нервы болят? - Ночная Няня поднялась с четверенек. Тело её вытянулось, раздалось вширь и казалось - будет расти и расти, пока не заполнит собой весь мир. - Никого ты не нянчишь, - сказал Серёжа, подумав: " Если, что и спасёт мир, то только правда". - Ты играешь в "дочки-матери", - Что греха таить, не смотря на мальчишеское происхождение, он знал, о чём говорил. Имея на руках маленькую сестрёнку, вряд ли отвертишься от подобных игр. - Эх, мальчик, мальчик, что ты понимаешь в потусторонней жизни - прохрипела няня, съёживаясь до прежних размеров. - Добился? Всю правду вывалил? А ты не подумал, что этой игрой я спасаю свою бессмертную душу. Каково ей будет отправиться в вечный ад! Лучше уж тут - прозябать. Почти что жизнь. Давай, всё забудем и тихо-мирно разойдёмся. - Бог простит! - сказал Серёжа, вспомнив о милосердие. Коридор всё больше походил на развалины, некоторые двери исчезли, пол прогнил, и теннисные шарики скатывались в широкие щели. - Я в церковь не ходила, да и ты - без креста на шее. Погоди! А что на тебе, точно нет креста? Чёрт, да по лицу видно, что нет! Чего тогда, я икру мечу? Высосу твою жизнь, и дело с концом! - Ночная Няня метнулась к мальчику и тут же отпрянула. - Чёртов талисман! - Вспомни мою хозяйку и отправляйся в ад! - сказал медвежонок. Мстительность ни чужда и талисманам. - Мальчик, какой ты ладный и красивый, девки небось заглядываются пускай медведь идёт себе по делам. Давай попрощаемся по-людски! - Няня совсем телом усохла, стала плоская и прозрачная. - А,может, вы тут не одни? - Она повела носом, и Серёжа смекнул, что и призрак не прочь воспользоваться соломинкой для спасения. - Никого тут нет! Убирайся в ад, гадкая тётка! - крикнул Серёжа и почувствовал, как мороз коснулся щёк. Пушистый иней окрасил коридор в белый цвет, и лампы просто исчезли. - Свершилось! - прозвучал во тьме торжественный голос медвежонка... - Серый, ты живой! - из темноты, со свечой в руках выплыл Женя. Серёжа, озираясь, приподнялся с пола. Заледенелый сугроб у окна, вросшие в потолок ветви, и безлапый медвежонок - уткнулся мордочкой ему в грудь. - Живой, кажется. - Ты чего, упал? Кричу тебе, а ты не отвечаешь. Ну, здоров пугать. Я тут колдую, понимаешь, а ты прохлаждаешься. - Жека, а ты про "Кентервильское провидение", что нибудь слышал? - Ага, мультфильм смотрел. А что? - Знаешь, пускай призраки в мультфильмах и остаются. А я, лучше медвежонка себе оставлю. Как талисман.
|