Обледенелый тротуар норовит выскользнуть из-под ног. Серое утро. Щеки немеют под ударами холодного ветра. Впереди перевернутая фишка вестибюля метро, фишка, которая сегодня выйдет в дамки. Нервная очередь у входа. Утренний час пик.
Справа наряд милиции проверяет документы. Двое темноликих уныло пытаются объясниться. Лейтенант с красными после бессонной ночи глазами уводит их в отделение. Оставшимся на посту блюстителям нет до тебя никакого дела. Ты - обычный серый обыватель, спешащий на работу, чтобы обеспечить себе общепризнанный набор ментальных анестетиков: красивую одежду, теплое жилище, вкусную еду и питье, секс. Люди вроде тебя не представляют опасности. Они ошибаются, все люди раз в жизни бывают опасны.
Толстяк впереди пытается справиться с карточкой, гулкое эхо из-под земли доносит раздраженно-визгливое объявление:
Граждане пассажиры, не задерживайтесь при сходе с эскалатора.
Латунный кружок жетона со стуком падает в прорезь. На турникете вспыхивает зеленая стрелка. Путь свободен. Три минуты на эскалаторе, еще есть время, не стоит торопиться и привлекать внимание, слейся с толпой, с серой пористой гусеницей, заползающей в глубокую бетонную нору.
Внизу напротив выхода еще один наряд. Сливаешься с гусеницей, извиваешься вместе с ней, ползешь вперед без лица, без мыслей, без эмоций. Милиционер делает шаг навстречу. Опасность учащает пульс, спина делается липкой от пота. Подходит ближе. "Сержант Кузнецов. Предъявите, пожалуйста, Ваши документы", - обращается он к идущему впереди парню с серьгой в ухе. Пока тот копается во внутреннем кармане, гусеница проносит тебя мимо и выплевывает на платформу.
Раздвигая плотно прижатые друг к дружке тела в зимней одежде, переступая через сумки и запинаясь о ноги, пробираешься вперед. Последний поезд ушел сорок секунд назад, толпа напирает, из темноты туннеля появляется свет. Слышится нарастающий гул. Поток воздуха заставляет звенеть металлические ярлычки на толстых проводах вдоль стены. Ты поворачиваешься лицом к надвигающейся железной махине. Прожектор слепит глаза. Ты не закрываешь их, от опасности нельзя бежать, ее надо встречать лицом. Ты стоишь, ощущая себя стальным столбом. Железная махина проносится мимо, обдав потоком теплого воздуха. Двери открываются, из ее чрева, как из мясорубки вываливаются ошметки пестрого фарша. Ты делаешь шаг в сторону, потеснив стоящих рядом. Если б они знали, что их ждет, то, наверное, не ругались бы сквозь сжатые в озлоблении зубы, а попытались как можно скорее выбраться наружу. Но они не знают.
Ты представляешь их панику. Сотни двуногих бросаются к эскалатору, давя друг друга, стремясь любой ценой спасти свои никчемные жизни. Люди вопят от страха, падают и хрипят, затоптанные каблуками. Плоскими каблуками, фигурными каблуками, жесткими и мягкими, каблуками-шпильками, каблуками-стилетами, каблуками-кирпичами, гофрированными и ровными, грязными, наполовину оторванными. Каблуки давят животы, растирают лица в месиво, ломают ребра. Толпа несется по ступенькам вверх. Еще пару минут назад называвшие себя людьми существа скользят и падают, разбивая головы о перила. У старика инфаркт, он медленно оседает, но не падает, толпа плотно держит мертвое тело, его взгляд стекленеет, из уголка рта на лысину стоящего рядом мужчины стекает струйка крови. Тот не замечает, он стремится выскочить из подземелья, любой ценой, и для этого бьет впереди стоящего подростка под коленку. Подросток приседает от боли, мужчина, вырвавшись, запрыгивает ему на спину и пытается пробиться к выходу, по головам и плечам. Ему удается пробежать несколько метров, прежде чем толпа расступается и поглощает его. Кто-то плачет, кто-то зовет на помощь, кто-то орет от ужаса, потому что сама смерть пришла сегодня в гости, пришла чтобы вытащить из уютного теплого мира и отнять все, что его наполняло. Отнять тупое благоденствие, уют, телевидение, алкоголь и сигареты, лишить возможности сидеть в кресле, привычно почесывая сытое брюхо, совокупляться и истекать потом в постели, лишить сна, лишить бодрствования, сплетен и разговоров о политике и погоде, газетных статей с броскими заголовками, телефонов, микроволновых печей, автомобилей и дачных участков, наконец, лишить самого дорогого - памяти.
Люди, зачем вы вносите меня в этот вагон, ведь это я пришла, ваша смерть, почему вы ничего не чувствуете, я уже совсем рядом, нас разделяет лишь ткань одежды? Бегите, бегите, пока не поздно, может быть у вас еще есть шанс спастись.
Резиновые края дверей глухо смыкаются за спиной. Гул электродвигателя растворяется в перестуке колес. Еще есть несколько минут: пара минут, чтобы сосредоточиться, пара минут, чтобы подвести итоги, пара минут, чтобы стереть в себе все воспоминания и сдетонировать. Твое время истекает, его древние часы роняют последние песчинки в воронку вечности, скоро ты уйдешь туда, где его нет, а то что останется здесь будет уже иным. Пока идет обратный отсчет, ты пускаешь их в свой мир, давая возможность покопаться в нем, но не надолго, всего на пару минут, после чего ни у кого из вас уже не будет ни мира, ни мыслей, ни времени.
--
Как Ваши родственники, никто не пострадал?
--
Нет, слава богу, все обошлось, а Ваши?
--
А у меня они все здесь, приехали вчера, подальше от этого ужаса.
--
Вы полагаете, что здесь безопаснее?
Встаньте рядом со мной, ощутите мое ледяное дыхание и не тратьте последние минуты на поиски ответа на вопрос, который человечество задает себе десятки тысяч лет, на это большое "ЗАЧЕМ?". Не стоит тратить усилия на постижение непостижимого. Умерьте пыл, оставьте эмоции и просто воспримите вещи такими, какие они есть, осознайте, что рано или поздно для вас все исчезнет, бесследно, все ваши мысли, стремления, опыт, галереи воспоминаний, окружающие люди и предметы, которыми вы так дорожите и ради которых продаете себя ежедневно, все растворится в пустоте, и вы сами станете пустотой, черной, необъятной, бессмысленной. Это может произойти прямо сейчас, может через несколько минут, часов, дней, лет, но это обязательно случится. Вы не сможете ни избежать ни даже отдалить этот момент. Да и самих моментов больше не будет, время, эта придуманная людьми категория, тоже исчезнет и вам станет все равно, как бы долго счастливо вы ни прожили свою совершено никчемную жизнь. Прочувствуйте это, пустите лед вечности в свою грудь, пусть заноет и застучит сердце, пусть холодный пот прольется по спине и кожа пойдет мурашками. Получилось? А теперь выбирайте, что вам ближе: реальность или самообман. Уверуйте в бога, если не можете смириться с тем, что все бесследно исчезнет, внушите себе, что вы избранный и вам уготована жизнь вечная в обмен на соблюдение определенных правил, молитесь, ходите на исповеди и просите прощения за то, что вы человек и вам присущи все человеческие недостатки. Или уверуйте в этот мир и вытряхните из него все, что сможете. Творите дикие вещи, совершайте преступления, уходите от наказания, лгите и изворачивайтесь, может быть в этом и есть ваше предназначение, предназначение уравновешивать добро злом, сохранять зыбкий баланс, работать на диалектику.
Ты не веришь в бога, не веришь и в предназначение и в смысл жизни тоже не веришь, ты не веришь самому себе, но ты и не лжешь себе, привычно, ежесекундно, так, как лгут все остальные, лгут себе и другим, пытаясь объяснить, найти смысл там, где его никогда не было. Жить с ложью, наполняющей сознание иллюзией собственной значимости и важности для мира, общества, семьи, вселенского порядка проще, так легче объяснить многие странные поступки, совершаемые во имя большой бесполезности, имя которой - жизнь.
Без этой лжи общество не просуществовало бы и дня. Все б остановилось и рухнуло в хаос. Ложь о смысле жизни - связующий материал всех дел. Погасите свет, выключите проекторы, заглушите динамики, оборвите микрофоны. Замолкните все на миг. Слышите крик? Слышите? Это кричит ваша ложь. Она так велика, что ей не требуется вся эта техника. Ложь, подкрепленная верой тысяч людей, говорит сама. Внемлите ей, прочувствуйте ее силу, ощутите создаваемую ей вибрацию воздуха и мягких кресел, приютивших ваши нежные седалища, а потом остановите внутри себя этот поток проживите свои последние минуты достойно.
--
После третьего теракта все голубые фишки на пятнадцать процентов просели.
--
А почему они проседают?
--
Политическая нестабильность, повышенные риски, инвесторы сбрасывают акции и уходят на более стабильные рынки.
Ну вот и время вышло. Через две минуты поезд будет в самой глубокой точке метро, где мы все и останемся, навечно. Сегодня мы умрем, несомненно умрем. Умрем все. Умрем и станем бесчувственными вонючими кусками истерзанной осколками плоти. Умрем навечно, навсегда. Все поезда идут из пункта А в пункт В, все пути когда-то кончаются, но не этот. Господа и дамы, вам крупно повезло, вы попали на поезд идущий в вечность
Ты смотришь на часы. Секундная стрелка спешит обогнуть циферблат, чтобы привести минутную и часовую в положение без четверти девять. Большой палец лежит на кнопке взрывателя готовый запустить механизм разрушения. Есть еще несколько мгновений, чтоб успеть забыть все: слова, фразы и предложения, все что описывает этот мир и воссоздает его из описания. Успокаиваешь дыхание. Осталось несколько секунд. Уже идет обратный отсчет: пять, четыре, три, два, один...
Острая жгучая боль пронзает тело тысячами стальных игл. Прежде, чем погрузиться темноту, ты видишь, как полыхнул огонь и его языки запечатлели ужас на лицах. Картинка замерла, превратившись в подобие моментальной фотографии и медленно растворилась.
--
Вводи еще.
--
Сколько кубиков?
--
Давай два.
--
А он выдержит?
--
Выдержит - не выдержит, не жилец это, больше семидесяти процентов ожог.
--
А что с ним стряслось?
--
В газовщика дома играл, травился из плиты, газ открыл, а потом видимо закурить захотел на вечную дорожку.
Ты еще что-то слышишь? Почему так? Этого не должно быть!
Красные угли, много красных тлеющих углей. Приближаются, постепенно заполняя все поле зрения, укрупняются, пока ты не замечаешь миндалевидные формы век. Ты понимаешь, что это не угли, это глаза, глаза идущих за тобой, глаза, которые ты никогда не видел ни во сне ни наяву, потому что боялся посмотреть в них. Но на сей раз ты не можешь не смотреть, и кричишь изо всех сил: "демоны, демоны, ДЕМОНЫ!!!".
--
Что он шепчет?
--
Кажется "демоны".
--
Рановато за ним пришли, может выкарабкается еще.
--
Нет, это вряд ли, смотри какая кардиограмма. Не жилец он, не жилец. Вот и мозговая активность пропала.
--
Ладно, все, отключаем.
Нет, этого не может быть! Откуда я?
Длинный черный тоннель и свет впереди. Метро. Ты бежишь вперед, но сзади уже слышен нарастающий гул, поток воздуха заставляет звенеть металлические ярлычки на толстых проводах вдоль стен. Ты останавливаешься и поворачиваешься лицом к надвигающейся железной махине. Прожектор слепит. Ты не закрываешь их, от опасности нельзя бежать, ее надо встречать лицом. Ярлычки звенят все громче. Ты стоишь, ощущая себя стальным столбом, пока мощный удар не разбивает тебя на миллионы звенящих ярлычков. Ты дрожишь в потоке воздуха и звенишь, звенишь, звенишь, уже не осознавая, что в этом звоне и в этой дрожи и заключена твоя вечность.