Аннотация: Новогодний конкурс 2005: легкая история, не претендующая на новизну
НОВОГОДНЯЯ ДИЕТА
Лизка вбежала в комнату радостная, с румяными от бега щечками.
- Девочки! Придумала!
- Что придумала? - без тени интереса пробормотала толстая Маша, не отрываясь от комьютера.
- Подарок!
Лиза уже неделю мучила сослуживиц, выспрашивая совета, что подарить мужу на новый год. Поначалу советы давали охотно, но по мере того, как Лизка беспардонно их отвергала, охладевали к генерации новых идей. Маша из вежливости задала дежурный вопрос:
- Ну так что?
- Я буду для него худеть!
Все разом оторвались от мониторов. Лена покрутила пальцем у виска и снова принялась за работу. Лиза тем временем рассуждала вслух:
- На дорогой подарок денег все равно нет, дешевку и ерунду всякую дарить не хочу, а тут - специально для него проведенная программа! Сейчас все худеют, вот и я попробую!
- И с чего начнешь? - поинтересовалась Маша опять же из вежливости.
- С того, что от сладкого откажусь! И от хлеба! Ну, макароны там, картошка...
- А есть что будешь? В декабре-то на фруктах и овощах не посидишь.
- А буду сухарики есть, морковку, пить травяные чаи... Мясо вареное!
- Да ты без сладкого и дня не выдержишь, посмотри в свой стол, там запасов на три года!
- Вот с этого и начнем! - Лизка вывернула содержимое ящиков и швырнула на чайно-кофейный общественный столик все шоколадки, батончики, конфеты и пряники.
Крик Лизкиной души не пресекли, но никто из сослуживиц не верил, что выдержит она больше двух дней. Толстой Лизка вовсе не была, в общем-то, ее даже пухленькой назвать было нельзя, так, не худышка, может быть. А шоколад, пастила, зефир и печенье настолько прочно были вписаны в ее дневной рацион, что представить Лизку, не жующей тихонько что-нибудь в задумчивости, было просто невозможно. Впрочем, себе она не изменила и жевать не перестала. Теперь приходила на работу с пакетиком сухариков и чищеных морковок и преданно грызла их, изредка вздыхая...
Гриша очень любил свою жену. Заводная, веселая, с ней не бывало скучно, и Гриша, склонный к полноте и депрессиям, нуждался в ее бьющей через край энергии, хотя многие удивлялись, как такие разные по темпераменту люди могут жить вместе, да так дружно жить. Он охотно отпускал жену одну вечерами в театры и на прогулки с подружками, засаживаясь дома за пакет пряников и толстую книжку. Если приходили гости, Лизка порхала из комнаты в кухню, хохотала, танцевала, успевала со всеми пококетничать и поболтать, а Гриша сидел на диване, в уголке у окна и тихо, почти бессловесно наблюдал за происходящим. Казалось, даже скучал. Убирали посуду вместе, и всегда сходились на том, что вечеринка безусловно удалась.
Хотя никто не контролировал и не проверял, Лизке и в голову не приходило обманывать Гришу, да с ее болтливостью этого и не получилось бы. Часто, вернувшись из театра, Лизка будила уже спящего мужа, долго и тщательно пересказывала ему пьесу, описывала актеров, а также обязательно хвасталась, что очаровательный молодой человек с пятого ряда шею свернул, глядя на нее, и в антракте пригласил пить кофе. Гриша немножко ревновал, но предпочитал все же пьесы читать, а не смотреть. Однако при всем этом Гриша был наблюдательным, улавливал оттенки настроения жены и всегда знал, что если она чем-то расстроена, лучшим средством развеселить ее будет пирожное, тортик или мороженое. Неприкосновенный запас его всегда хранился в морозилке.
Когда до нового года оставалось две недели, Лизка стала приставать к Грише с покупкой елки.
- Может, не в этом году? Потом, когда дети появятся, а мы ж наверное в гости пойдем, дома и не останемся...- пытался уклониться от лишних хлопот Гриша.
- Ну как можно, это же традиция! Я ее не нарушала с самого детства! Каждый новый год запах хвои дома! - Лизка всплеснула руками и сразу расстроилась.
- Давай, я куплю букет еловых веток, сделаем новогоднюю икебану, тоже будет хвоей пахнуть.
- Если тебе неохота возиться, я сама куплю елку, поставлю, наряжу и выброшу потом!
- Ну хорошо, хорошо, не расстраивайся, я куплю. Идем, чайку с зефиром попьем!
- Не хочу! - вдруг взвилась Лизка. - Отстань от меня со своим зефиром!
Гриша удивился. Это было что-то совсем новое. Дело даже не в зефире, далеко не всегда они пили чай со сладким, но такой бурной реакции на в общем-то безобидное предложение он не ожидал. "Наверное, очень обиделась, что я традицию этих дурацких елок нарушить хотел. Традиция - это серьезно..."
Гриша начал присматриваться к супруге и очень скоро заметил, что она стала раздражительней и менее веселой. Нет, размышлял Гриша, это не из-за елки. Неужели, она меня разлюбила? И не знает как мне об этом сообщить? А может, на работе неприятности? Или... может, мы промахнулись и она... это... беременная? А чего ж тогда расстраиваться-то?
Все его размышления приводили к тому, что причин для переживаний нет. Если только... Если только она не влюбилась... Гриша вызвонил своего друга Гену и спросил совета.
- Да уж, может действительно влюбилась в кого-то... Ты ей внимания мало уделяешь? Когда вы в последний раз вместе куда-нибудь ходили?
- Да вот позавчера! К маме...
- Да, развлечение достойное. Отвести жену к свекрови и после этого надеяться на хорошее настроение оной.
- Кого это оной? - расстроился Гриша
- Жены! Впрочем, может, свекровь тоже не в восторге... - Гена в задумчивости постукивал чем-то по трубке.
- Да они нормально друг к другу относятся, живем-то раздельно! - Гриша явно отметал эту причину, тем более, что Лизка никогда не высказывала вслух недовольства по отношению к его многочисленной родне. Но что-то рациональное в Генкиных рассуждениях есть, надо ж когда-то и в театр выбираться, нельзя сиднем сидеть.
Человек действия, Гриша назавтра же купил два билета в Лизкин любимый "Современник". Поход в театр был продуман до мелочей, очень шикарно он заехал за Лизой на работу с букетом цветов и увез развлекаться. Раньше она была бы в восторге от такой авантюры, а тут всю дорогу жаловалась, что неподобающе одета, неправильно причесана, эту пьесу уже видела, да и в лучшем актерском составе. К антракту, однако ж, оттаяла и уже благодарила мужа за сюрприз. Расчувствовавшись, Гриша пригласил ее в буфет, от чего Лизка сразу опять расстроилась и полуистерично заявила, что театр - это не только буфет, есть еще фойе и вообще хватит жрать. Гриша как раз был голоден и очень рассчитывал на буфет. В целом поход в театр оставил какое-то странное ощущение неудовлетворенности и незавершенности. Второе наверняка из-за буфета. Первое, впрочем, тоже. Гриша был в отчаянии. Она явно в кого-то влюбилась, а я ей только мешаю. Эх, стоило ж четыре года жить со мной, нелюбимым!
Новый год обещал быть нерадостным. Гриша мазохистски продумывал, как подарит жене свободу от себя. Написать письмо? Уйти, оставив ключи, к маме? Искать помощи у посредников? Купить огромный праздничный торт и заказать надпись "Я не держу тебя?" Как бы все-таки менее пошло преодолеть этот явно неизбежный разрыв?
На следующий день после "театрального" показательного выступления Лена и Маша подошли к Лизе:
- Ну-ну, давай, не делай вид, что работаешь. Что, беременная?
- Я? - опешила Лизка. - Нет, вовсе нет! Почему?
- Ну, во-первых, морковку свою уж больно исправно грызешь, а во-вторых, вчера такой заезд с цветами и театром - явно муж тобою восхищен!
Лизка улыбнулась кроткой улыбкой:
- Девочки, просто он меня любит. Решил поухаживать, вспомнить юность.
Лена, по жизни разочарованная в мужчинах, присвистнула:
- Что, без всякой причины? Годовщина свадьбы там или первого поцелуя?
Лизка пожала плечами. Лена с Машей переглянулись.
- Слышь, а ты ничего такого не замечала в последнее время? Ну, может, изменился он как-то? Вести себя по-другому стал?
- Да нет. Почему вы вдруг так интересуетесь?
- А может, он грех какой перед тобой таким образом искупает?
- Грех?! Какие ж у него грехи? Ну, потолстел за месяц на килограмм, вот и все грехи!
- Вот в этом-то наша извечная ошибка - мудро и грустно выдала Лена. - Не верим в подлость самых близких, а потом получаем, мол, откуда, как так, он же меня любит!
- Что откуда? - Лизка явно раздражалась. - Говори открыто, что ты еще придумала!
- Да не кричи, - успокоительно подняла ладонь Лена - Может, и ничего. А я бы на твоем месте присмотрелась. Может, у него новая радость появилась, кроме тебя-то...
Лизку как огнем обожгло. Какая радость? Любовница? У Гриши?! Ерунда, бред! Глупости! А как проверить-то?..
- Не психуй сразу - поддержала Маша. - Последи просто пару дней, куда звонит вечером, что читает...
Домой Лизка шла, как в тумане. Неужто просмотрела? Как же так, ее любимый муж - и с кем-то другим? Так не может быть! Около кондитерской на Тверской она замедлила шаги, но, вспомнив о своей диете, бодро пошла дальше. Эх, съесть бы сейчас кусок торта! Шоколадного, с кремом! Вероятно, девки просто из зависти болтают. Ну ведь как вчера шикарно-то было! А она еще недовольна, шипела чего-то... Впрочем... А ведь раньше действительно ничего подобного не было! Может все же что-то произошло, виноватым себя чувствует?
Гриши дома не было. Вот так новость! Обычно он приходил первым, ведь работал прямо рядом с домом, это Лизка ездила через всю Москву, да еще по магазинам после работы летала... Ну ладно, накручивать себя не буду, время предновогоднее, может, все-таки за елочкой пошел, или подарки ищет...
Когда Гриша ввалился с пустыми руками, она почему-то страшно разозлилась:
- Ну где ты, где? Купил что-нибудь? - опять представился большой шоколадный торт...
- Нет, не купил, - неуверенно сказал Гриша. Он действительно ничего не купил, встречался с Генкой, пили пиво, обсуждали Лизку и предстоящий новый год.
- И пивом от тебя несет за версту, - обиделась Лиза.
- Ну и что? - удивился Гриша. Тоже преступление, пива выпить.
Лизка ушла на кухню и старательно загремела крышками, возвещая таким образом, что ужин все-таки будет. Господи, подумал Гриша, продолжается. И похудела она как-то, осунулась... Может, больна? Как же я не подумал, может, она какую-то болезнь у себя обнаружила, а меня пугать не хочет? Вот! Из-за мужчины и новой любви так мучиться не будешь, скорее радоваться и сиять! Как же, надо же срочно... Есть же знакомые врачи, у мамы вот... Он бросился к телефону, закрылся с ним в ванной, включил воду, чтобы Лизка не слышала, и набрал мамин номер.
- Привет, Гришуля, раз ты звонишь, значит, что-то случилось. Я права? - задиристо начала мама.
- Права, мама. Можешь назвать мне пару врачей, каких-нибудь хороших?
- Тебе по какой части?
Гриша задумался.
- Ну, говори, для чего, я подскажу.
- Дело в том, что Лиза себя плохо чувствует... - начал было Гриша
- Ну, хоть и гинеколога, не знаю я с чего начинать.
Он нацарапал кое-как на весу телефон на бумажку, имя врача совпадало с именем его начальника, понадеялся запомнить. Поговорили еще немного. Лизка тем временем коршуном прохаживалась возле двери ванной комнаты. Как ему не стыдно! Жена ужин готовит, а он уже вот так, из дома, с домашнего телефона с любовницами разговаривает! Позор, стыдоба, мерзость! Сейчас бы кусок торта съесть! Однако когда вода перестала течь, решительность оставила ее и Лизка ретировалась. Позвала мужа за стол, сама пошла за салатницей и... Увидела клочок бумаги рядом с телефоном. Она не удержалась и заглянула в него. Так и есть! Чей-то телефон! Ну, хоть бы наизусть уже учил телефоны своих любовниц! Не долго думая, она накинула шубку, влезла в сапожки, подхватила сумочку и... хлопнула дверью!
Идти, впрочем, ей было некуда. Погуляв по темному микрорайону и помечтав о шоколадном торте, она вернулась. Гриша был встревожен, к ужину не притрагивался, что опять же было для него очень нетипично.
- Лиза, может, что-то случилось?
- Может и случилось, Гриша. Тебе лучше знать.
- Мне? Почему мне?
- Ну, потому!
Слезы вдруг хлынули у нее из глаз и она разрыдалась в голос.
Накануне нового года Гриша притащил елочку, установил ее в крестовину и вынул с антресолей игрушки. Наряжать не решился, Лизка это всегда любила делать сама.
В последний день года на работе у Лизы был праздник. Одаривали друг друга всякими смешными мелочами, пили чай, ели вкусности, танцевали.
- Лизок, скушай пирожок! - дразнилась Лена.
- Давай в холодильник поставим, после нового года знаешь как она на сладкое набросится! - хохотала Маша.
- Даже представить себе не могла, что Лизка месяц выдержит! Ну и посмотри, действительно, как чинара, стройна и неотразима! Но грустна, грустна что тебе царевна-лягушка! - хихикали сослуживицы. Лизка же, вопреки ожиданиям, была очень весела, как в обычные свои времена. Она-то знала, что скоро ее вынужденное воздержание закончится, она наконец-то наестся торта и, главное, действительно ведь она стройненькая, как березка, и новое платьице в облипку сведет с ума завтра всех гостей, ну и, конечно, Гришку, толстого и неуклюжего, такого любимого Гришку, ради которого промучилась все это время и совершенно извелась. Пусть сравнит ее со всеми своими глупыми пассиями, пусть осмелится!
За три часа до боя курантов Лиза нарядила елку. В этот раз украсила большими самодельными бантами. Получилось очень изысканно и необычно. Прихватив пакет с платьем, она удалилась в ванную. Гришка где-то шлялся, и Лизка разрывалась между ревностью и нежностью. Если ищет ей подарок, то пусть, конечно, походит еще, но если к любовнице отправился, удушу на месте! То и дело меняя настроение, она наводила резкий, яркий и дерзкий макияж, с остервенением мазалась кремами, причесывалась и в конце концов влезла в платье. Сама себе она понравилась чрезвычайно. "Ну, где ходит этот увалень, тут такая жена простаивает!" - подшучивала сама над собой Лизка. Выйдя из ванной, она столкнулась с Гришкой, явно что-то скрывавшем за спиной.
- Ну, муженек! Смотри!
Она покрутилась вокруг своей оси, ожидая бурной реакции со стороны супруга. И реакция последовала. Гриша вдруг очень испугался:
- Лизка! Боже, расскажи, что случилось?!
- Что? - не поняла Лизка.
- Ты заболела? У тебя диабет?!
- Да ты сам заболел со своими бабами! Ослеп, что ли? Ты посмотри на меня! Это же мой тебе подарок!
- С какими бабами? Ты хочешь подарить мне свое платье? - остолбенел Гриша. Дело, кажется, оборачивалось еще хуже, чем он думал. Похоже, Лизка свихнулась.
- Ваше Глупейшество! Вы что не видите, я для вас ПОХУДЕЛА!
- Для меня? Похудела для меня?! - Гриша зашевелил мозгами так быстро, как только мог. Это что ж, она голодала для того, чтобы стать такой худющей? Вот уж не думал, что она так подвержена моде! Он почти взмолился: - Где мои килограммы, на которых я женился!
Лиза открыла рот. Она-то была уверена, что произведет впечатление на Гришку, но такой обратной реакции не ждала. Мгновенно стало обидно и смешно, и, не выдержав такой гаммы чувств, она разревелась.
- Ну почему ты такой несовременный! Я отказываю себе во всем, делаю для него коррекцию фигуры, а он, а он... - она размазывала резкий и дерзкий макияж по щекам вместе со слезами обиды.
- Лизк, Лизк, ты хотела меня обрадовать? Я рад! Так рад, что ты здорова, ни в кого другого не влюблена и скоро станешь нормальной Лизой!
Гриша вынул из-за спины большой торт и содрал с него крышку. Это была материлизация лизкиного бреда на почве сахарного голодания. Большой, шоколадный и с кремом! Он долго думал над текстом и в конце концов остановился на драматическом: "Если любишь - все прощу, если нет - то отпущу". Талантами к стихосложению не страдал, но решил все-таки зарифмовать суть своего несчастья, чтобы в случае ошибки, на которую уповал так сильно, можно было все превратить в шутку. Он торжественно произнес:
- Во имя нашей любви, срочно съешь кусок!
Лизка прочитала нелепую фразу и улыбнулась:
- Что за пошлятина?
- Кушай, милая, кушай! - и он полез к жене с поцелуями.
Через час Лизка поднялась с ковра и, подбирая платье, спросила:
- Так что, в гости не идем?
- Ну почему же, - лениво, счастливым голосом протянул Гриша. - Новое платье надо прогулять. Произведи фурор, совсем не исключено, что через несколько месяцев ты станешь очаровательной толстушкой! Давно пора бы!
Влюбленные в друг друга по-новому, они вместе переделали Лизкин макияж с дерзкого и резкого на покорный и нежный, подхватили заранее приготовленные пакеты с провизией и подарками и побежали в гости.
А нетронутый шоколадный торт остался скучать в новогодней ночи и ждать своего часа.