Аннотация: Ноябрь 2003. Конкурс "Бес Сознательного-2"
И был в мире серебристый ветренный вечер. Языки пламени костра трепетали в страхе быть оторванными от материнской огненной гущи, но ветер лишь пугал, поддразнивал пламя, заставляя его делиться огненными искрами с теплым воздухом. Костер принадлежал четырем палаткам, расположенным полукольцом на расстоянии пяти-шести метров от него и друг от друга. А через реку, невдалеке, отражался похожий костер, тоже обогревающий и освещающий четыре вечерние палатки, образующие вокруг него своеобразный хоровод.
Анна давно наблюдала за стайкой палаток за рекой. Он так отличался от ее собственного лагеря! Какие яркие краски! Таких не бывает в природе. Одна палатка серебряного цвета, как рыбья чешуя, с синими включениями правильной формы. Другая ярко-розовая, такого цвета она не видела никогда, он напоминал ей смесь цветов шиповника и крыльев бабочек. Над костром стояло странное сооружение из прямых веток такого же цвета, как "рыбья" палатка. Отражавшееся в ветках солнце резало глаза, если на него смотреть так пристально. На нем жарили рыбу, мясо, - хотя Анна и не видела, чтобы кто-то из жителей того берега ходил на охоту, и еще много интересных штучек: длинных палочек, пестрых кусочков... Анна вглядывалась в чудесный городок уже давно, наверное, с тех самых пор, как прошел дождь. Лагерь появился за одну ночь. Семья Анны жила на берегу все лето и вот однажды утром Анна спросила отца:
- Посмотри, ведь еще вчера там ничего не было!
- Не было чего? - удивился тот, вытачивая из прутьев стрелы для лука.
- Не было людей! И палаток! И этих колесниц!
- Ах, дорогая моя Анна, - улыбался отец. - Тебе уже пятнадцать, а ты все еще видишь то, чего не видит никто.
После этого разговора Анна не приставала ни к кому и остерегалась подобных высказываний. И ничего никого не спрашивала. Она только смотрела и впитывала в себя такой странный и чужой, и тем самым очень привлекательный мир. Она видела женщин, которые купались почти раздетыми в присутствии мужчин, только разноцветные полоски прикрывали их тела. Не у всех из них были длинные темные волосы, как у членов семьи Анны. У нескольких они были совсем желтыми, к тому же короткими. Мужчины, правда, тоже ловили рыбу, как и папа с братьями, но вечерами сидели вокруг костра, бросали друг другу белые квадратики, пили что-то из длинных сосудов, смеялись, звуки музыки разливались вокруг. Сначала Анне не нравилась их музыка, но потом она стала привыкать и часто, сидя и наблюдая за той жизнью, поводила в ритм плечами и коленями.
Но самым притягательным был юноша. Наверное, ему было столько же лет, сколько самому старшему брату Анны, Иосифу, девятнадцать. Он был очень похож на ее братьев и на отца тоже. Смуглый, черноволосый, высокий, стройный и подвижный. Только одежда его была иной. Чаще всего он ходил в одних только синих набедренных шортах до колена цвета голубизны грозового неба. На ногах - необычные закрытые туфли, с бело-синими полосками. Иногда он тоже сидел на берегу и смотрел на палаточный городок Анны, однообразный в своих коричнево-серых тонах.
Как-то после вечерней трапезы Анна не ушла спать в палатку к бабушке и матери, а вышла на берег и по своему обыкновению стала смотреть на чудесную жизнь соседей. И вдруг она заметила, что камыши рассекает нос лодки. Лодка тоже была странных цветов и не из дерева. Она напоминала листья осин осенью или цвет грибов, растущих под ними. Ее хорошо было видно даже в сумерках. В лодке сидел юноша из городка напротив.
- Садись, - позвал он Анну, - покатаю тебя по реке, хочешь?
Анна обернулась на свой лагерь. На нее никто не обращал внимания, братья думали, что она уже ушла спать, а мама с бабушкой, наверное, решили, что она все еще с братьями и отцом. И Анна шагнула в лодку, приняв руку юноши.
Они молча поплыли по реке, догоняя заходящее солнце. Ветер рябил воду, изредка за бортом всплескивалась рыбка.
- Я давно за тобой наблюдаю, - заговорил юноша. - Ты такая красивая. Сидишь одна вечерами и смотришь на нас. Если тебе так интересно, почему не придешь в гости?
Она удивилась.
- Как же я могу придти к вам? Ведь вы за рекой!
- Твои друзья плавают на лодке, удят рыбу, могли бы перевезти тебя к нам.
- Это мои братья. Они не видят вас. И никогда меня не отпустят одну.
- Почему они нас не видят?
- Я не знаю. А с вашего берега видно нас?
Юноша задумался.
- Не знаю. Мы о вас не говорим. Может, не обращают внимания. Подумаешь, палаточный городок напротив, мало ли таких вокруг!
- А я такого как ваш еще не видела. У вас палатки таких странных цветов! И так много непривычного! Музыка, и еда, и игры, и даже женщины, - все совсем другое!
- А откуда вы приехали?
- Мы? Из Испании. Мы очень долго шли, нам угрожали, у нас отобрали ценные вещи, за нами гнались, но все-таки мы спаслись и вот, оказались тут.
- Ты и родилась в Испании? Ты похожа на итальянку.
- Да, мы все оттуда родом, хотя мама с папой из Италии.
- Как интересно! Поэтому в вашем городке совсем не так, как у нас. Я никогда еще не был в других странах. Мы приехали из Киева.
- А где это?
- Да тут недалеко, километров триста.
- Сколько дней пути?
- Пять часов на машине, если повезет.
- На чем? Ах, на этих разноцветных блестящих колесницах!
Юноша покосился на нее недоверчиво, хотел было что-то сказать, но передумал.
- Хочешь "Сникерс"? - спросил он.
- А что это?
- Это очень вкусно. - он достал из рюкзака яркую конфету.
- Такую кожуру прибивало к нашему берегу.
Анна разорвала обертку и откусила кусочек.
- Такого я еще никогда не ела. Как мед, только совсем другой! А что в ней?
- Меда там, кажется, нет. Сахар, шоколад, наверное, молоко...
- Молоко! - Анна отбросила конфету.
- У тебя аллергия на молоко? - удивился юноша.
- Я только что ела мясо!
- Ну и что?
- А разве вам можно есть молоко сразу после мяса?
- Конечно. Да там молока-то совсем чуть-чуть.
Юноша внимательно посмотрел на Анну. Он молча разглядывал ее лицо, улыбался, немного прищурившись.
- А ты похожа на мою прапрабабушку. Когда ты сказала про молоко, я вспомнил, что она тоже соблюдала такие правила. У нас сохранилась ее фотография, хотя она на ней старше, чем ты сейчас.
- Портрет?
- Да, портрет. Ты, наверное, не очень хорошо знаешь мой язык, - догадался он наконец. - Ты иногда задаешь такие смешные вопросы! Хотя акцента у тебя вовсе нет.
- Разве я говорю на твоем языке? Ведь это ты говоришь на моем!
Юноша опять замолчал. Потом он причалил к берегу.
- Хочешь, мы выйдем погуляем немного?
- Да, только на моей стороне реки.
- Как тебя зовут?
- Анна.
- Прапрабабушку тоже звали Анной! А меня Борис. Погуляем?
Анна кивнула, и юноша помог ей выбраться из лодки.
- Мне нравится твое платье, - сказал он, привязывая лодку к спускающейся к самой воде ветке. - Сейчас все девушки ходят в джинсах и кроссовках, а ты такая жественная...
Анна шла чуть впереди и юноша с интересом рассматривал ее фигуру. Вдруг он обратил внимания на кожаный мешок у пояса.
- А что у тебя в мешке? - спросил он.
Анна обернулась и засмеялась:
- Это же мой бубен! Я никогда с ним не расстаюсь. Я получила его от прабабушки Сарры, он охраняет меня!
- Бубен охраняет? Что за глупые предрассудки! - засмеялася юноша. - Покажи!
Она с готовностью развязала мешок и вынула бубен. Ничего примечательного, старая вещь, даже не звенит, а только гремит разными косточками, нанизанными по бокам.
- Разве это бубен? - рассмеялся юноша. - У меня старый бубен с железными колокольчиками. Знаешь, как он звенит?
- Колокольчики? - удивилась Анна, - Это очень дорогой бубен, тот, который у тебя.
- Если бы я знал, я привез бы тебе мой. Он мне не нужен.
- Мне тоже. На свете есть много красивых вещей, но это не просто вещь. Если я потеряю дорогу, постучу в бубен, и меня сразу побегут искать и найдут. А если кто-то обидит, я опять постучу в него и меня спасут.
- Кто?
- Отец, братья.
- А что значит - кто-то обидит?
Анна улыбнулась. Она присела под деревом, завела руки за спину, запрокинула голову и посмотрела на листву, шуршащую под напором ветра.
- Вот например, если бы ветер принялся летать вокруг меня, обнимать, играть волосами, платьем, - я не стала бы бить в бубен. Но если бы это сделал ты, - я бы обязательно ударила в него и меня бы сразу спасли.
- Спасли? Даже если бы я не был ветром, я не убил бы тебя тем, что поиграл с твоими волосами.
- Так все говорят. Наши преследователи играли моими волосами. Это очень плохо. Хуже нет.
- Но я не твой преследователь. Ты сама заговорила о ветре и волосах. Смотри, ведь твой бубен у меня!
Анна перестала улыбаться.
- Отдай его! - испугалась она.
- Не бойся, - он протянул ей бубен и она схватила его, прижала к себе. - Смотри, ветер становится все сильнее. Хочешь, чтобы он поиграл твоими волосами? Тогда встань и выйди к берегу. Расставь руки, ветер будет знать, с чем ему играть. Может быть, он захочет поиграть с бубном?
Анна встала на берегу и подняла бубен над собой. И тут на нее налетел ветер. Он бушевал в ее волосах, рвал платье, лез в глаза, в нос, было тяжело дышать, пытался вырвать из рук заветный бубен... Но Анна не сдавалась. Она смеялась весело и звонко, и в тон ей позвякивал ее амулет... Юноши больше не было рядом. Лодки тоже. Она просто наслаждалась ветром, рыщущим по ее телу, свободой, закатом, приятной температурой воды, мыльной пеной, и сладкой музыкой, выливающейся из стоящего рядом с ванной магнитофона. В ванную уже стучали:
- Аня, ты там не утонула?
- Нет, папа. Я еще полежу...
- Добавь горячей воды, замерзнешь!
Аня открыла кран с горячей водой и хотела было опять погрузиться в свою полудрему, но опять раздался стук.
- Тебя к телефону.
- Ну кто еще? - недовольно спросила она.
- Боря.
- Скажи, меня нет.
- Он говорит, что придумал продолжение своей повести.
- Тогда давай! - Аня потянулась и отодвинула замочек на двери. Папа вошел спиной, чтобы не смотреть на развалившуюся в воде дочь, и протянул трубку.
- Алло, - произнесла Аня.
- Слушай, что было дальше, - ответила трубка.
Юноша оставил Анну, ему надо было спешить. Мама наверняка волнуется, куда он подевался, а от девушки явно ничего не добьешься. Она странная, хоть и красивая, а юродивых обижать нельзя. Когда он подплыл к стоянке, мама уже стояла на берегу.
- Ну что, - протянула она. - Еще одна победа?
- Мама, ну что ты сразу...
- А то я тебя не знаю. Что за девушка?
- Да так, с соседней стоянки.
- Это с какой? Тут на десять километров ни одной стоянки.
- Они за рекой. Вот там, - указал он рукой на ту сторону реки и... не увидел ничего. Коричневые палатки исчезли, костра не было, лодок тоже.
Мама усмехнулась.
- Ну что ж. Смотри, не попади опять в переплет. Ты хоть ее не обидел?
- Теперешних девчонок обидишь. Сама на меня бросилась. Опытная.
- Ну-ну, - протянула мама и медленно побрела к костру.
Борис привязал лодку. На том берегу по-прежнему никого не было. Только из-за ивы, спускавшей к воде свои ветви, доносился чуть слышный перезвон колокольцев, да ветер развевал забытый кем-то серый платок с кистями. Борис присмотрелся и понял, что нежные звуки исходят от слегка покачивающегося на ветке бубна. Откуда там бубен? Кто-то оставил, наверное дети. Он еще раз подумал об Анне. Ведь она там одна, никто не найдет ее и не спасет. С ней остались только ветер и бубен. А на них мало надежды. Это все предрассудки.
- Эта твоя прапрабабка, - крикнул Борис маме вдогонку, - которая из Испании, как ее звали? Ведь Анна, правда?
Мама удивленно оглянулась на сына.
- Из Испании не прапрабабка, а какие-то очень дальние наши предки, это семейная легенда. Она только говорила, что слышала от своего деда рассказ, как его дед был вынужден бежать всей семьей из Испании. Но это только предание, не думаю, что у нее действительно были достоверные сведения.
- А все равно, так интересно... Жаль, у нас нет семейной родословной.
Аня шмыгнула носом.
- Все что ли? - удивилась она.
- Все, - подтвердил голос из трубки.
- Какая-то галиматья с бабками. Если ты про историю Колумба, то не получится посредством перечисления прапрапрабабок с их воспоминаниями про прапрапрадедок дойти до пятнадцатого века. Подумай еще. Это не финал. Напиши лучше так: "А на том берегу реки по-прежнему покачивались ветер и бубен. Они дружили и вместе пели песенку, и один не мог петь ее без другого." - Аня отложила трубку и закрыла глаза. Ветер целовал ее плечи и волосы, он больше не был штормовым и холодным, не обижал, а ласкал, не сбивал с ног, а легонько подгонял вперед.
Вперед, в воду, на третий берег, туда, где жил этот странный юноша.