Форт спал, безмятежно закутавшись в легкий туман. Над казармами чуть не взлетали крыши от дружного храпа, на кухне недовольно ворчал огонь в печи, в полковничьем палисаднике уже чирикали птички в клетках...
Сонное спокойствие нарушил вопль: "Канальи!"
Перепугавшись, я сел на постели, судорожно пытаясь сообразить, где нахожусь и что стряслось.
Смутно знакомый голос сыпал проклятьями и нецензурными эпитетами.
Разумеется, я выскочил во двор.
Ивар, фыркая, обливался на крыльце ледяной колодезной водой. Под глазом у него красовался роскошный синяк, а лицо осунулось за три дня на гауптвахте. Дозорные, которых он обозвал вампирами, всерьез обиделись, Ивар, конечно, не остались в долгу...
В итоге мне пришлось обходиться без него, что, между прочим, было не так-то просто! Половина барышень форта внезапно повадились ходить на прием, невнятно жалуясь на многочисленные хвори. И, честно говоря, мне сильно недоставало непредвзятого свидетеля (а лучше дуэньи).
Пришлось прибегать к помощи Шефа, который откуда-то привел своих товарищей-призраков. На время лазарет превратился в обиталище целого сонма духов, зато пугливые дамы быстро (и громко!) ретировались...
Я хлопнул по карману, проверяя наличие лекарств первой необходимости (а именно нашатыря, валерьянки и, конечно, спирта).
- Иди за мной! - велел я, устремляясь к источнику воплей. Может, там нужна медицинская помощь?
Узенькая улочка, похожая на ход, прогрызенный червяком в яблоке, привела меня в самое сердце форта.
В котле плаца, окруженного высокими каменными зданиями, бурлила толпа, в которой одиноким лавровым листиком бултыхался капитан Нед в одних подштанниках. Он разорялся, тыча пальцем на что-то вверху. Люди толпились, пихались локтями и изо всех сил пытались сообразить, что стряслось (из воплей капитана ничего уразуметь не получалось).
Через некоторое время кто-то сообразил проследить, куда тычет пальцем разгневанный капитан.
Посредине плоского каменного двора, словно кнопка в сиденье стула, торчал шпиль, на верхушке которого вместо сине-зеленого королевского флага почему-то трепетало нечто белое и ярко-алое.
На фоне безмятежно-лазурного небосвода это смотрелось ослепительно.
Я потер нестерпимо засвербевший шрам на запястье и подтянул пояс штанов. Похоже, грядут крупные неприятности...
Надо срочно отправить Ивара за перевязочными материалами!
Я наскоро объяснил недовольному мальчишке, что нужно принести, и протолкался поближе к центру событий.
- Снимите это немедленно! - наконец выдал хоть что-то цензурное капитан, бурый от ярости.
Сразу несколько солдатиков ринулись вперед, торопясь выполнить приказ. А сам капитан подавился очередной матерной тирадой, заметив на балконе полковника собственной персоной под руку с пухлой дамой в бигуди. Начальство следило за всеобщим переполохом в лорнет, успокаивающе поглаживая дебелую ручку жены.
Форт совсем невелик, так что рассмотреть подробности можно было безо всякой оптики, но это, видимо, несолидно.
Капитан побелел, похоже, только сейчас вспомнив, что днями к полковнику пожаловала супруга, которую было настрого велено не волновать неподобающими зрелищами.
Тем временем яркие тряпки уже спустили вниз и почтительно, на вытянутых руках, поднесли капитану.
Тот с недоумением повертел алую тряпку (ох, что-то она мне напомнила...), потом перевел взгляд на белоснежную вещицу, украшенную тончайшими кружевами, вышивкой и жирными пятнами.
Я вытянул шею, всматриваясь в изрядно помятую ткань. Несомненно, это кальсоны!
- И. плюс Б. равно любовь, - капитан Нед растерянно прочитал вслух вышитую на них надпись.
На форт будто набросили покрывало тишины. Люди жадно глазели на мгновенно побледневшего полковника на балконе.
Столь изящное белье могло принадлежать только одному обитателю форта - самому полковнику Иверсу, тому самому "И". Вот только добронравную супругу оного звали Клозеттой...
- Что?! - взвилась мадам Клозетта, приняв каноническую позу "руки в боки". Кажется, многочисленные свидетели происходящего (искренне наслаждающиеся представлением!) ее нисколько не смущали. - Да как ты посмел! Ты не просто мне изменял, ты носил эту мерзость! Немедленно принесите мне эту... вещь!
Совершенно растерянный капитан Нед не посмел возражать.
- Дорогая, - заискивающе пролепетал полковник, мигом растерявший весь свой лоск, надменность и горделивую выправку. - Это же ты мне подарила на именины, разве не узнаешь?
А мне припомнились слухи, что полковник происходил из незнатного рода и выбился вверх только благодаря удачному браку...
- Да?! - с сомнением переспросила она, терзая пухлыми пальчиками белую ткань. Придирчиво изучила стежки и вытачки и наконец несколько растерянно заключила: - И правда, моя работа. Но кто такая эта Б.?!
Последнее она произнесла так, что в нем поневоле угадывался неприличный эпитет.
По плацу словно молниеносно распространилась эпидемия инфлюэнцы. Смешки, неумело замаскированные под кашель, выдавали прекрасную осведомленность присутствующих о том, кто такая эта загадочная "Б."
- Мадам Броше, - на ухо мне сообщил очевидное Ивар.
Я вздрогнул (в толчее его возвращение осталось незамеченным) и, нахмурив брови, жестом велел ему молчать. Ярко-голубые глаза Ивара горели огнем, даже рыжий чубчик как-то взволнованно топорщился.
- Дорогая, ну что ты? - наигранно ласково улыбнулся полковник, бросив на толпу преисполненный ярости взгляд.
Невольные свидетели семейной ссоры примолкли, наконец уразумев, что начальство непременно впоследствии отыграется за свое унижение.
- Разве ты не помнишь, как я тебя ласково называл до свадьбы? - продолжил увещевания полковник.
- Булочкой! - разрумянившись, промолвила и вправду весьма "сдобная" супруга. - Так это обо мне?!
- Конечно, дорогая! - заверил полковник, обнимая жену за едва заметную талию, и увлек ее в спальню (должно быть, дегустировать "выпечку"). Уже на пороге он обернулся и тихо велел: - Капитан Нед, немедленно найти виновного и примерно наказать!
- Слушаюсь! - поедая глазами начальство, отрапортовал капитан, вытянувшись по стойке "смирно". Надо сказать, в исполнении полуобнаженного вояки она смотрелась весьма... пикантно.
Он так и стоял, будто превратившись в соляной столп, - воплощение готовности служить и полнейшей растерянности одновременно.
И только сказанное кем-то "мадам Броше" заставило его отмереть.
- Так, - обведя грозным взглядом толпу, грозно начал он. - Во-первых, стройся!
Привычная команда заставила обителей форта деловито засуетиться.
Словно по волшебству, толпа рассосалась: солдаты выстроились по ранжиру, и даже "обслуживающий персонал" сгрудился как-то упорядоченно.
Плац сразу показался просторным и аккуратным. Как будто стали заметнее цветы в кадках по периметру (дань супруге полковника), отмытые до скрипа булыжники и свежепобеленные казармы.
Удовлетворенно оглядев результат, капитан Нед принялся прохаживаться вдоль строя. Судя по багровой физиономии, капитану было здорово не по себе, и мне даже захотелось налить ему немного спирта из моих личных запасов (валерьянкой бравого служаку точно не проймешь!).
Я прислонился плечом к стене и приготовился к занимательному представлению. Каменная кладка приятно холодила спину, птички чирикали что-то умиротворяющее, солнце лениво нежилось в перинах облаков...
Идиллию нарушали только люди, тайком сцеживающие зевки в кулаки и потирающие сонные глаза.
Капитан недовольно глянул на меня, но призывать к порядку не стал.
- Лучше сразу сознавайтесь, кто это сделал! - наконец остановившись, рявкнул он, силясь выглядеть грозным даже в одном белье.
Строй безмолвствовал. Послушные и ретивые с виду солдатики явно мечтали послать капитана по батюшке и пойти досыпать, но не решались на столь грубое нарушение субординации.
- Ладно, - еще сильнее побагровев, капитан сжал в руке единственную оставшуюся у него улику - алую тряпицу. - Чье это?!
Солдаты молчали, и только молоденькая повариха выпалила:
- Так Иварово же! - и тут же испуганно замолкла, в ужасе прикрыв рот белым передником.
Я запоздало вспомнил, почему эта тряпка показалась мне знакомой.
После недавних событий Ивар утвердился в мысли, что портянки - тайное оружие солдата, и купил себе ярко-алую обновку. Но стирал их по-прежнему не чаще, чем раз в две-три недели...
- Ивара... - как-то нехорошо протянул капитан, по-волчьи оскалился и отрывисто приказал: - Рядовой Ивар, два шага вперед!
Белый, как сметана, мальчишка шагнул из строя.
Надо срочно что-то делать! Но что?!
- На гауптвахту. До трибунала! - слова капитана упали, словно могильная плита. - Я тебе покажу, как шутки шутить!
Ивар побледнел еще сильнее, хоть это казалось невозможным. На носу и щеках будто рассыпали мак - на мелово-белой коже ярко выделялись веснушки. Он только молча разевал рот, как вытащенная на берег рыба, явно не в силах поверить в такое вероломство.
- Капитан, - отмер я и ринулся на помощь. - Постойте!
- Приказы не обсуждаются! - он ожег меня злым взглядом (еще бы, кто-то попытался оспорить его приказ, тем более при подчиненных!), и, отвернувшись, скомандовал: - Вольно. Все свободны до построения. А этого, - он кивнул на Ивара и ткнул пальцем еще двоих дозорных, - ты и ты отконвоируйте на гауптвахту.
Пытаться хоть что-то ему объяснить было очевидно бесполезно...
Оставалось только раздраженно пнуть подвернувшийся под ногу булыжник и убраться восвояси - думать, что делать дальше, а заодно лечить пораненный палец.
Чтобы немного успокоиться, я методично перебрал все свои травки, настои и мази. Признаюсь честно, извлеченные из всех уголков лазарета пузырьки, колбочки, свертки и баночки удивили даже меня - как количеством и разнообразием, так и тем, что я в упор не помнил половины их содержимого.
Пока я силился опознать и рассортировать запасы, мысли метались всполошенными птицами. Нужно что-то делать! Но что?!
Разумеется, к единственному лекарю в форте относились с опасливым почтением, но вряд ли Ивара отпустят под мое поручительство.
И, по правде говоря, вполне разумно, потому что я тут же отправил бы мальчишку в леса - партизанить, пока командование не одумается. Проблема в том, что полковнику сейчас совсем не до судьбы какого-то солдата (мало ли таких мальчишек бегает вокруг?), а капитан Нед никогда не отличался здравомыслием...
Пока голова была занята умственной работой, руки вполне успешно справились с работой физической. Протереть флакончик, понюхать его содержимое, подписать и наклеить ярлык... Любопытно, почему лучше всего думается именно в такие моменты, под монотонную работу?
От витавших в комнате ароматов потревоженных растений свербело в носу и слегка кружилась голова, что способствовало выработке весьма эффективных (но, увы, невыполнимых) планов освобождения Ивара.
Поймав себя на идее похитить ружье и, потрясая им, ворваться на гауптвахту, я фыркнул и отставил в сторону особенно "убойный" пузырек, который перед этим раздумчиво нюхал несколько минут.
Пожалуй, хватит, иначе я до такого додумаюсь...
Однако несколько свертков и два пузырька с подозрительно мутным содержимым так и остались нераспознанными. И что с ними делать? Выбрасывать жалко, а применять, не зная, что это... уж точно не рискну!
Хм, что там помогает от склероза?
Я задумчиво почесал шрам на запястье и вспомнил. Конечно, сосна! Жаль, что выжимки из сосновых иголок или хотя бы живицы я не запас. А ведь она еще полезна от кашля, обладает согревающим действием, устраняет сыпь и головокружение. Даже от мужского бессилия помогает!
Решено: немедленно пойду запасать это ценнейшее растение! А заодно немного проветрюсь.
- Шеф! - окликнул я кота, нагло посапывающего прямо на потолке, выставив пушистое пузо.
Он лениво приоткрыл щелочку глаза (а вдруг на валерьянку зовут?!) и, подумав, басовито замурлыкал. Но так и не подумал перебраться вниз. И кто сказал, что спать на потолке неудобно?!
- Пойдешь со мной в лес? - предложил я, кивая на дверь. - Прогуляемся, поищем что-нибудь интересное...
Явно заинтересовавшись, кот лениво потянулся и наконец спрыгнул вниз, заставив громко зазвенеть посуду за столе. Иногда я и сам думаю, что он вовсе не бесплотен, а просто придуривается...
Захватив накрытую полотном корзинку и красный платочек в белый горох (Шефу на шею, а то он временами слишком увлекается поисками и мне сложно заметить его в лесной чаще), я отправился на "охоту".
Для очистки совести заглянул на гауптвахту.
К Ивару меня, разумеется, не пустили.
- Простите, господин лекарь, - неловко отводя глаза, сказал пожилой сержант - начальник конвоя. - Ивар-то ни в чем не виноватый, но у меня приказ...
Впрочем, за последние дни гауптвахта для Ивара уже стала родным домом, так что он может немного потерпеть. Главное - вытащить его оттуда до трибунала.
Мне ничего не оставалось, кроме как заверить его, что я все понимаю и не в обиде. Приказ есть приказ, с ним не поспоришь...
Когда я, несолоно хлебавши, возвращался через плац, капитан Нед как раз занимался строевой подготовкой, не доверяя это ответственное дело сержантам.
По-моему, капитан попросту так нежно любит вид поедающих его глазами солдат, что готов заниматься построением день и ночь.
Зато рядовые его увлечения явно не разделяли. Да и кому понравится часами отрабатывать простейшие команды, преданно глядя на бравого капитана?
За годы службы большинство солдат научилось относиться к этому бессмысленному занятию с фатализмом. Мол, надо так надо, куда деваться? Зачем? Да кто их разберет!
Впрочем, краем уха уловив, о чем вещает капитан, я приостановился и жестом подозвал к себе Шефа.
Капитан Нед толкал речь о том, что солдаты должны возлюбить Родину больше, чем девушек, и никогда не изменять первой со вторыми... В последнее время самовольные отлучки из форта участились, к тому же бравый капитан был по-прежнему совершенно уверен, что в прошлый раз караульные попросту выдумали птицу лордес, чтобы оправдать свое долгое отсутствие...
Надо думать, подчиненные с этой концепцией были категорически не согласны, однако возражать не рисковали.
Разве что Свен - штатный хохмач роты и заодно закадычный дружок Ивара - временами задавал уточняющие вопросы.
При этом он смотрел на капитана так серьезно и вдумчиво, приоткрыв рот, что недалекий капитан совершенно не замечал, что над ним издеваются.
- Согласно уставу, солдат имеет право целовать
две вещи: родителей во время посещения места службы сына
и боевое знамя части, - прохаживаясь вдоль строя, вещал капитан. - Вопросы есть?
- Есть, господин капитан. - В голосе Свена звучала безукоризненная почтительность и трепет перед авторитетом начальства. - А как же насчет девушек в увольнении? Ну, когда Родина разрешила?
- А на что тебе, солдат, смекалка? Ты целуй девушку, сколько хочешь, только сначала заверни ее в знамя.
Строй подумал... и грянул хохотом.
А я, усмехнувшись, покачал головой, чувствуя себя пожилым и умудренным опытом. И, небрежно кивнув капитану, отправился к калитке...
Лес приветливо шевелил ветвями, и, будто оборотистый лавочник, предлагал самые разнообразные "товары", расхваливая их на все лады. Здесь все может пригодится: от молоденького дубка, чья кора полезна для желудка и от кожных болезней, и до осины, которая ценится не только за приписываемые ей свойства отгонять нечисть, но и за целебное действие при ревматизме...
Нырнув в лесные заросли, я позабыл буквально обо всем. С момента, когда меня "осенило" божественной благодатью (как это обычно бывает, при этом больно стукнув), мир вокруг стал странным и неизведанным, как в детстве. Каждый цветочек словно обрел душу и голос, только мне редко удавалось разобрать все, о чем он говорит. А по картинкам в книжке не отличишь ромашку от пупавки благородной...
В столице все эти травки можно купить уже полностью готовыми для употребления, а мне приходится срочно создавать запасы, чтобы не оставить болящих зимой на произвол судьбы. Тут уж на богов надейся, а сам не плошай.
Я задумчиво рассматривал "волчье ягоды", пытаясь вспомнить, имеют ли они хоть какое-то полезное действие. Яд, конечно же, но ведь разница между лекарством и ядом только в количестве...
Так и не вспомнив ничего полезного, я разочарованно отпустил ветку и чуть не подпрыгнул на месте, услышав прямо за спиной вежливое покашливание.
Шеф беспечно резвился где-то в зарослях (наверняка стараясь довести до сердечного приступа какого-нибудь несчастного ежика).
Я стремительно обернулся (сердце колотилось так, что впору искать в кармане мятные капли) и замер, рассматривая невысокого мужичка.
Хитро прищуренные карие глаза, какие-то пегие волосы, потертая одежда, а на спине объемный баул. Похоже, бродячий торговец - из тех, что несут на спине весь свой скарб.
- Доброго здоровьечка вам, господин хороший! - первым заговорил он, слегка поклонившись.
- И вам не болеть, - отозвался я.
- А вы, я погляжу, лекарь тутошний? - блестя любопытными глазами, осведомился он. И тут же бойко представился: - А я ФСайен, торговец барахлом. Не изволите ли взглянуть на мой товар?
Странно, в голосе и манере держаться вовсе не было привычной для торговцев угодливости. Скорее сдержанное достоинство...
Может, бастард кого-то из благородных? Внешность и говор у ФСайена самые простецкие, но это еще ни о чем не говорит.
- Нет, мне ничего не нужно! - для убедительности я покачал головой и скрестил руки на груди.
Жизнь в столице давно научила меня наотрез отказываться от таких предложений. Стоит только согласиться хоть одним глазком взглянуть на "сокровища", как торговец так заморочит голову, что накупишь целую кучу совершенно ненужных (а то и бесполезных) вещей.
- Как угодно, - не стал спорить ФСайен, кажется, ничуть не огорчившись. - А не изволите ли показать, как дойти до тутошнего форта?
- Охотно, - пожав плечами, согласился я.
Укоризненно посмотрел на виноватую морду Шефа, в чьей когтистой лапе безвольно трепетала гадюка, и вздохнул.
Все равно все нужное уже собрано, пора возвращаться домой...
По дороге ФСайен болтал без умолку, вываливая на меня какие-то малозначительные подробности своих скитаний, радость по поводу засухи (бродить по лесу под дождем - то еще удовольствие!), а также дотошно перечислил преимущества носков...
Большую часть его разглагольствований я попросту пропустил мимо ушей, а вот последнее меня заинтересовало - я даже споткнулся от неожиданности.
- Простите, что вы говорили о носках?
- Так говорю, что носки куда лучше портянок будут. Нынче носочки покупают охотнее... Они, как ни крути, лучшей! Раз - и натянул, никаких премудростей. Да и по тревоге сподручнее одеваться...
Я невольно усмехнулся: слышал бы его Ивар! Любопытно, какие аргументы нашел бы мальчишка в пользу своих любимых портянок? Впрочем, у меня есть шанс это узнать.
- Что вы говорите! - для поддержания беседы обронил я, отводя с тропинки низко нависающую ветку.
- Да-да! - воодушевленный моим интересом, зачастил Сайен. - У меня-то и портянки есть, но это так, остаточки...
Он чуть не подпрыгивал на месте от воодушевления.
- Поговаривают, скоро всю армию на носки переведут-то! - хитро улыбаясь, заговорщицким шепотом сообщил Сайен.
Дескать, а он-то уже заранее готов этому всемерно содействовать - не себе в убыток, само собой!
С портянками проще - возьми кусок байки или фланельки, и правильно намотай. А носки еще нужно купить, а потом штопать и регулярно менять. Для солдатских сапог портянки - самое то. По крайней мере, Ивар в этом твердо уверен...
Впрочем, я благоразумно не стал спорить с Сайеном. Подмигнул Шефу, который пробирался по кустам в отдалении, стараясь, чтобы человек его не заметил. Он понятливо растворился в воздухе (на глаза солдатам фамилиар старался не показываться).
Уже перевалило за полдень, когда мы подошли к воротам.
Сдав торговца с рук на руки караульным (пусть сами выясняют, не шпион ли он), я отправился прямиком к полковнику.
- Извините, старший лейтенант, - отводя взгляд, проговорил ординарец полковника, паренек чуть старше Ивара. - Приказано до завтра никого не пускать!
Судя по его виду, вход в личные покои командира он готов был закрыть грудью.
- Понятно... - протянул я, когда из-за плотно закрытой дубовой двери донеслись характерные женские стоны.
Надо думать, полковник делает все, чтобы убедить супругу в несостоятельности ее подозрений.
Высокие скулы ординарца слегка покраснели, но взгляд остался таким же непреклонным.
Пришлось вежливо раскланяться и отправиться восвояси несолоно хлебавши...
- Старший лейтенант! - негромко окликнул меня ординарец, когда я уже взялся за ручку двери.
- Да?
- Я... - ординарец помялся и наконец тихо признался: - Полковник приказал не допускать вас к нему в ближайшую неделю...
Переварив это сообщение, я заставил себя разжать зубы и вежливо поблагодарить парня.
Надо думать, полковнику было наплевать, кто в действительности виноват. Главное - показательно наказать "виновного" и тем самым сохранить свое реноме...
Разумеется, травить полковника я не собирался, но как хотелось!..
Я выскочил на крыльцо, с трудом сдерживая ярость, и буквально нос к носу столкнулся с капитаном Недом.
- Старший лейтенант Ривен, - кисло произнес он, поправив покосившуюся от удара фуражку.
А я замер, озаренный внезапной идеей. Судя по всему, полковник чрезвычайно занят и не явит свой командирский лик как минимум до завтра. А в его отсутствие всю полноту полномочий имеет капитан Нед!
Разумеется, он едва ли охотно выпустит Ивара, но надо хотя бы попытаться.
- Здравия желаю, капитан, - я неловко отдал ему честь, зная, как он щепетилен в этом отношении.
Судя по лицу бравого капитана, я опять что-то сделал не так.
- К пустой голове руку не прикладывают! - гаркнул он, хмуря кустистые брови.
Я пожал плечами, проглотив ответ, что у меня-то как раз голова не пустая.
- Простите, - тон провинившегося ученика был неоднократно опробован на моей бывшей директрисе и осечек не давал. Как известно, повинную голову и меч не сечет... - Я ведь только недавно стал военным врачом...
- Ничего, - тут же подобрев, он по-дружески хлопнул меня по плечу, заставив пошатнуться. - Научитесь.
Оставалось только согласно наклонить голову...
- Капитан, разрешите обратиться? - вспомнив одну из любимых Иваровых фраз, попросил я, попытавшись вытянуться по стойке смирно.
Кажется, стойка тоже получилась с огрехами, но капитан стерпел.
- Разрешаю! - буркнул он.
- Прошу вас выпустить рядового Ивара из-под стражи! - в лоб начал я и, не давая ему возразить, быстро продолжил: - Все ведь понимают, что он ни в чем не виноват. А если преступник останется безнаказанным, то это бросит тень на полковника...
Капитан, явно непривычный к таким умственным усилиям, нахмурил лоб.
Кажется, ему отчаянно хотелось снять фуражку и почесать в затылке, но в присутствии подчиненного он никак не мог себе это позволить.
Захотелось взять его под локоток и отвести подальше. Палисадник у особняка полковника - не лучшее место для приватного разговора.
- Подумайте сами, - увещевающим тоном лекаря из приюта для душевнобольных продолжил я, - разве настоящий злодей станет оставлять такой явный след, указывающий прямо на него?
И тут же понял, что это был ошибочный шаг.
Капитан равнодушно пожал широкими плечами и напыщенно возразил:
- Ивар - солдат! Он не смог скрыть свою вину от отца-командира!
Я опешил, сраженный монументальностью довода.
- Вы шутите? - уточнил я, но карие глаза капитана сияли такой незамутненной искренностью, что мне стало стыдно за свое неверие в светлые порывы человечества.
На мгновение представились рядовые, как один, сообщающие начальству обо всех своих выходках и самоволках. К примеру, надпись на заборе: "Дастен ушел туда!" и стрелочка для особо непонятливых...
- Ладно, - сдался я, - но ведь Ивар никак не мог украсть... - я помялся, пытаясь покорректнее назвать кальсоны, и закончил нейтрально: - принадлежащую полковнику вещь. Он всю ночь был под моим присмотром!
- Всю?! - подозрительно уточнил капитан, буравя меня взглядом.
- Всю! - не дрогнув, подтвердил я. - Видите ли, я ночью готовил особое снадобье от ревматизма, а для этого мне нужен был помощник.
- От ревматизма?! - глазки капитана внезапно заблестели.
Из той категории бравых вояк, которым нипочем боевые ранения, зато подозрительный прыщик вызывает чуть ли не истерику.
Разумеется, роскоши обнаружить это при подчиненных он себе не позволял, но периодически тайком бегал в лазарет.
Ревматизм был единственной болезнью, которой капитан действительно страдал.
- Именно! - подтвердил я, лишь немного покривив душой.
Лекарство я готовил позапрошлой ночью, но капитану ни к чему об этом знать.
В действительности вчера Ивар где-то бродил почти до полуночи, притом домой вернулся изрядно навеселе. Но нет сомнений, что с портянками он бы добровольно не расстался ни при каких обстоятельствах. Так что мальчишка точно ни в чем не виноват.
Капитан, не выдержав, все-таки снял фуражку и запустил пятерню в коротко стриженные седые волосы.
Кажется, ему хватило ума сообразить, что не стоит спорить с единственным лекарем в округе...
- К тому же, - тоном змея искусителя проворковал я, - если у Ивара были сообщники, то они непременно выйдут на связь, как только он окажется на свободе. И это позволит их выследить!
Капитан, похоже, уже почти сдался.
- Полковник наверняка высоко оценит, когда вы накроете всю банду! - Нести чушь с серьезным лицом было непросто, но я старался.
И, решившись, жестом подозвал ближайшего солдатика, которому сурово скомандовал проводить меня на гауптвахту и передать охране приказ отпустить со мной рядового Ивара...
По дороге я прикидывал список вопросов, которые надо непременно задать Ивару. В конце концов, такие ярко-алые портянки - единственные в форте, так что пусть вспоминает, кто и когда мог их похитить!
Насколько я помню, он не оставлял свое "сокровище" без присмотра даже после стирки, бдительно следя, чтобы их не украли прямо с бельевой веревки...
Наконец мы пришли. Меня внутрь не пустили, так что рядовой сам отправился разыскивать сержанта, чтобы передать приказ капитана...
На пороге показался Ивар, на ходу дожевывающий пирожок. Похоже, на свободу с чистой совестью он не особенно торопился...
Но при виде меня мальчишка просиял и вытянулся во фрунт.
- Господин старший лейтенант, разрешите доложить... - начал он, старательно тараща глаза.
- Потом, - поморщившись, оборвал я. - Пойдем!
- Есть! - браво козырнув (пирожок этому явно мешал, поэтому Ивар целиком затолкнул его в рот и теперь походил на хомяка), он строевым шагом направился ко мне...
Вот так мы и добрались до лазарета.
Я шел вразвалочку, лениво размышляя, что стоило сначала занести домой травяной "улов", а уже потом ходатайствовать об освобождении Ивара. Не тяжелая, но очень неудобная корзина мешалась при каждом шаге.
Но споткнулся я вовсе не из-за этого. У лазарета клубилась очередь: десятка три болящих, переругиваясь, ждали моего возвращения.
Надо думать, этот процесс приносил им огромное удовольствие - и поругаться можно всласть, и наряды показать.
Здесь были дамы самых разных возрастов и пропорций. Притом все, как одна, расфуфыренные и надушенные.
Даже в сотне шагов чувствовалось удушливое облако ароматов - почти видимое и приторное до липкости.
Гардения, роза, жасмин, желтый ирис...
Тут я чихнул, тем самым обнаружив свое присутствие.
Теперь меня точно не оставят в покое. Жаль, что я только начал расспрашивать Ивара о событиях прошлой ночи.
- Будьте здоровы! - дружно обернувшись, хором пожелали мне пациентки.
На меня обрушился шквал улыбок и волна взглядов - застенчивых, призывных, кокетливых...
- Один портянками травит, другие духами обливаются... - шепотом возопил я, выставляя перед собой корзину, словно щит. - За что, милостивая Ишвар?!
Женщины хороши поодиночке (и желательно в спальне), но когда их сразу три десятка... Такая доза опасна для жизни!
- А я знаю! - тихонько сказал Ивар, определенно, не знакомый с понятием "риторический вопрос".
- Что именно? - спросил я рассеянно, прикидывая, как бы избавиться хоть от части пациенток.
- У вас просто слишком... - он замялся, мучительно подыскивая нужное слово. Просиял и выпалил торжествующим шепотом: - Слишком сильное обаяние!
На мгновение я замер, во все глаза его рассматривая. Признаюсь, до этого момента мне не доводилось слышать таких комплиментов - по крайней мере, от мужчин.
- Может, обоняние? - уточнил я осторожно.
- А какая разница? - в круглых голубых глазах сияла незамутненная невинность.
- Существенная! - усмехнулся я. - Впрочем, об этом поговорим позже...
Из-за угла лазарета очень вовремя высунулся Сайен и замахал мне руками, испуганно поглядывая на взбудораженных женщин. Очередь он не занимал (надо думать, понимал, чем это чревато), а просто пытался привлечь мое внимание.
- Видишь того человека? - спросил я, наклонившись к самому уху Ивара.
- Ну да, - растерянно сказал он, хлопая рыжими ресницами. - А что?
- Он доказывает, что носки значительно лучше портянок... - коварно сообщил я.
Ивар встрепенулся, яростно сверкнул глазами и рявкнул (не иначе, подражая капитану Неду):
- Разрешите идти?!
Дождавшись моего кивка, он прошептал что-то вроде: "Ну, я сейчас ему покажу носки!" и широким шагом двинулся к жертве.
По правде говоря, я чувствовал себя загонщиком, скомандовавшим охотничьему псу "фас!".
Впрочем, Ивару полезно размяться.
- Господин лекарь, - тронула меня за рукав самая смелая (или самая наглая) женщина, просительно глядя мне в глаза и хлопая мохнатыми от туши ресницами. - Вы идете? Нам уже... - она запнулась, видимо, осознав, что "нам уже невмоготу" прозвучит слишком откровенно.
- Иду, - вздохнув, покорился я, только теперь сообразив, что зря отпустил Ивара...
Прием шел бойко. По правде говоря, большую часть "больных" я потчевал валерьянкой (а самых настырных и вовсе горечавкой!).
А под окном спорили Ивар и Сайен - сначала шепотом, но в запале все громче и громче.
В конце они уже орали друг на друга. Куда там петухам!
- От правильно намотанной портянки никогда не будет мозолей! - горячась, доказывал Ивар. - И тепло!
- Зато носки раз - и натянул! - парировал Сайен. - А с портянками придется повозиться.
- Но когда бой длится долго и времени на стирку нет, портянку можно перемотать с грязной стороны на чистую. А грязный носок никак! - В голосе мальчишки временами проскальзывали высокие ноты, а временами слышались басы.
- Зато носки нужно стирать ежедневно, а это гигиеничнее! - без запинки запальчиво возразил Сайен.
Любопытно, откуда простой торговец знает такие мудреные слова?
- А на портянки любой сапог надеть можно, безо всяких там размеров! - торжествующе припечатал Ивар.
Тут он прав - в армии и так с обмундированием и снаряжением не густо, а если еще обувь по размеру подбирать, то и вовсе станет грустно.
- Зато носки... - начал Сайен, но тут уж я не выдержал.
- А ну брысь отсюда оба! - велел я, распахнув окно, под которым шла дискуссия.
Ивар втянул голову в плечи и что-то прошипел Сайену.
Мгновение - и спорщики мышками порскнули за угол.
Когда наконец дамы разошлись (так горячо обсуждая воображаемые знаки моего внимания, что едва не вцепились друг дружке в шевелюры), я вздохнул с облегчением.
Но как только закипела вода для чая, снова заколотили.
За дверью обнаружился отец Барет в полном облачении - суровый и неподкупный. В левой руке он сжимал свой радужный шарф, правой грозно воздевая деревянный колышек.
За его спиной смущенно и заинтересованно переминался десяток солдат с сержантом во главе.
- Именем богов! Покайся, грешник! - о, сколько пафоса было в его звучном голосе! Какая незамутненная уверенность в своей правоте горела в этих вытаращенных глазках!
- Грешник, - не стал спорить я. - Вы что-то хотели, святой отец?
Зря я это сказал - отец Барет воспринял вежливую фразу совершенно буквально.
- Хочу! Покайся в грехах своих, чадо.
- Грешен, - даже не думая спорить, пожал плечами я. - Еще что-то?
Священник побагровел, подозревая издевку (надо признать, не без причины).
Из стены выглянул Шеф, заинтересованно посмотрел на оторопевшего священника и, горделиво подняв хвост, двинулся ко мне. Потерся об ногу, басовито мурлыкнул и зачем-то продемонстрировал внушительные когти.
- Изыди, исчадие! - отец Барет выставил вперед трясущиеся руки с колышком и шарфом.
Кот не обратил на это ни малейшего внимания, только прищурил блеснувшие яркой зеленью глаза.
- Вы это... должны идти с нами, господин старший лейтенант! - опасливо поглядывая на Шефа, влез сержант.
- Для чего? - искренне удивился я.
С какой стати за мной прислали конвой, да еще и со священником?!
Служивый замялся и почему-то отвел глаза.
- Для проверки на некромантию! - провозгласил отец Барет, не отрывая взгляда от материального на вид кота. Ткнул в его сторону пальцем и неожиданно высоким голосом зачастил: - С исчадиями якшаешься ты, чадо! Неупокоенные души призываешь, черное колдовство над ними творишь! Благородную особу полковника позоришь!
Я прислонился к косяку двери, глядя во все глаза на свихнувшегося священника. Положим, в общении с призраками меня можно обвинить, хотя никаких запрещенных обрядов я при этом не творил. Но причем тут полковник?!
Кажется, последние слова я невольно произнес вслух.
Священник ожег меня яростным взглядом ("упорствуешь, еретик!") и объяснил с непонятным злорадством:
- Не отпирайся, чадо заблудшее! Нам ведомо, что позорище с... - он запнулся и закончил стыдливо, тоном ниже: - с нижним бельем его превосходительства - твоих рук дело!
На минуту я попросту лишился дара речи, и только громогласное мурлыканье Шефа привело меня в чувство.
- То есть я по стене забрался в спальню полковника, украл кальсоны и лично вывесил их на шпиле? - уточнил я, с сомнением взглянув на собственные ладони.
Сержант скептически хмыкнул. И вправду, физическим упражнениям я уделял мало внимания, особенно лазанью по канату. Мне больше по сердцу неспешные прогулки по лесу.
- Нет, но то твоих рук дело, и не отпирайся! - священник вздернул подбородок и припечатал: - С целью оной вызвал ты злокозненных духов!
Каюсь: я от души расхохотался, вообразив себе эту сцену. Погост, темная ночь, пентаграмма, кучки костей и горящие свечи... И я, совершенно серьезно заклинающий духов отправиться в спальню полковника...
Багровый от злости священник, казалось, вот-вот безо всяких церемоний попросту стукнет меня по голове своим колышком.
- Отец Барет, вы шутите? - отсмеявшись, миролюбиво заговорил я. - Вы ведь понимаете, что я отмечен богиней Ишвар?
Стянув к локтю браслет, я продемонстрировал всем желающим шрам на запястье в виде замысловатого знака.
Солдаты закивали, а священник молча ловил ртом воздух. Он, разумеется, знал о моем посвящении, ведь именно после того удара молнии у меня обнаружились целительские способности. Но, похоже, отец Барет как-то позабыл о том, что из этого проистекало.
- А богиня исцеления никогда не позволила бы мне практиковать темные науки.
Хотя, по правде говоря, к означенным наукам относилось поднятие мертвых, но никак не общение с призраками (хотя это церковь тоже не одобряла!).
- А он?! - священник некультурно ткнул пальцем в Шефа.
Мученически вздохнув, я потер переносицу и объяснил:
- Это мой фамилиар, дарованный богиней.
- Не ври мне, чадо! - вдруг взъярился священник. - Богиня не могла призвать к престолу своему сие богомерзкое создание!
Он молниеносно извлек из кармашка сутаны бутылочку, зубами выдернул пробку и... прицельно плеснул жидкостью в Шефа!
Вопль оскорбленного кота был страшен.
- Святая вода! - в голосе священника звучали довольство и полнейшая уверенность в своей правоте. Он широко сотворил в нашу с Шефом сторону знак благословения и провозгласил: - Изыди, исчадие!
Любопытно, кого он имел в виду - меня или кота?
Шеф стоял, сверкая глазами (с мокрого загривка стекала вода), и пытался воинственно вздыбить шерсть. Выгнул спину и с утробным рыком ринулся на отца Барета.
Тот растерялся (видимо, всерьез рассчитывал, что от святой воды кот растает с воем и дымом, как обещают священные книги). Обычная вода не смогла бы намочить призрачного кота, а вот святой воде это оказалось по силам...
Пришлось бросаться на помощь оглашенному священнику. Впрочем, я не слишком торопился, и Шеф успел хорошенько изодрать сутану орущего отца Барета и пропахать когтями несколько борозд на его ногах.
Я выругался, пытаясь удержать здоровенного котяру (по-моему, он в последнее время еще сильнее заматерел и округлился, хоть для призрака это должно быть невозможным).
Солдаты наблюдали за нашей кучей малой с почтительного расстояния, еще и комментировали что-то о впечатляющих когтях Шефа.
- Шеф заслонил меня собой от молнии! - сквозь зубы объяснил я, ни к кому не обращаясь. - Видимо, богиня сочла, что такая верность заслуживает награды. - И, уже коту: - Да прекрати ты царапаться, зараза пушистая! Ты уже отомстил сполна!
Судя по возмущенному воплю Шефа, он считал иначе. И готов был расцарапать меня заодно с отцом Баретом за "предательство". Как же, не дал сплясать на могиле врага!
- Успокойся! - шепнул я в черное оттопыренное ухо. И коварно добавил: - Хочешь валерьянки?
- Мур! - подумав, согласился Шеф и даже слегка потерся головой о мою щеку.
Надо же, даже одно название валерьянки успокаивает!..
Поднатужившись, я на руках внес кота в лазарет (призрачный-то он призрачный, но увесистый!) и пожертвовал последний пузырек настойки.
Нужно срочно пополнить запасы, иначе нечем будет пользовать нервных пациентов, которых в последнее время не меряно.
Я бросил взгляд на столпившихся в дверях солдатиков (они даже головные уборы почтительно поснимали!).
Лично уложил "поплывшего" кота на лежак. Потом упаковал в холщовую сумку бутыль спирта, полкаравая и несколько мешочков с травами.
Я оглянулся на сержанта, в вытаращенных глазах которого плескалась откровенная зависть. Кадыки рядовых судорожно дергались, будто солдатики уже дегустировали "беленькую".
- Так это того... не положено! - сглотнув, выдавил сержант.
- Это для настоев, - пояснил я, усмехаясь. Одернув рубашку, небрежно кивнул сержанту. - Я готов.
Он кивнул в ответ и скомандовал окружить меня.
- А что за настои? - уже на выходе из лазарета жадно спросил ближайший солдатик.
Уши остальных, казалось, вытянулись и повернулись в мою сторону.
- Мало ли? Вшей травить или мышей отгонять, - объяснил я, пожав плечами.
Солдатики дружно покрепче перехватили оружие, а на их лицах отразилось искреннее возмущение таким кощунством.
Я усмехнулся. Надо же, проняло!
- А, вы шутить изволите! - заметив мою улыбку, успокоился солдатик, и от нахлынувшего облегчения осенил себя священным знаком.
Я неопределенно пожал плечами, хотя вообще-то говорил чистую правду. В конце концов, та же настойка аниса годится как против вшей, так и для внутреннего употребления людям - хм, для улучшения настроения и пищеварения...
Когда я с гордо поднятой головой (каюсь, позировал перед набежавшими зеваками) в сопровождении конвоя вышел из лазарета, толпа недовольно заворчала. Не стоит обольщаться - недовольство арестом было вызвано не моими выдающимися личными качествами, а исключительно тем, что больше лекарей в форте не имелось. А мало ли какие болячки могут одолевать несчастных жителей?! От чирья до недержания...
Впрочем, на открытое сопротивление пока никто не решался.
На приступке сидел отец Барет, что-то горестно причитая.
При виде меня он встрепенулся и вопросил:
- Ты куда это собрался, чадо?!
Я притормозил и чуть не споткнулся, когда кто-то из солдатиков подпихнул меня в спину.
- Отец Барет, вы разве не помните, что сами настаивали на моем аресте?!
- Сие правда! - входя в образ, величаво ответствовал он. - Но ведь сначала тебе надлежит обработать мои раны.
- С какой стати?! - опешил я, принюхиваясь. Может, он кроме святой воды захватил с собой еще и церковный кагор?!
С кряхтением он поднялся на ноги и приосанился:
- То долг твой лекарский, чадо!
Хотелось ответить нецензурно, но я сдержал порыв. Отец Барет никогда мне этого не простит, а нам придется как-то дальше уживаться в форте.
- Простите, отче, никак не могу. Спешу! - я с извиняющейся улыбкой развел руками и кивнул сержанту.
В домик на задворках выстроилась очередь (некоторые приплясывали на месте) - после отбоя из казармы никого не выпускали, а ночные вазы не предусмотрены уставом.
За этим действом благосклонно наблюдал капитан Нед (кстати, имеющий собственные "удобства", а потому непреклонный в вопросах гигиены личного состава).
Он смерил меня взглядом и отвернулся...
Наш путь закончился у невысокого сарайчика, где в случае нужды держали дебоширов и злостных нарушителей.
Юдоль печали (то есть гауптвахта) оказалась обычной комнаткой, разве что окно было забрано решеткой. Из мебели имелась кровать, застеленная милым лоскутным покрывалом, и накрытый скатеркой стол у окна.
Скромно, зато превосходный вид на плац позволял любоваться учениями. А чем еще развлекаться бедному узнику в темнице сырой?
На столе шикарный натюрморт: трогательный букетик ромашек в стакане и тарелка со шматом сала - с нежно-розовыми прослойками и покрытой солью шкуркой - в обрамлении нескольких зубков чеснока.
- Вот и спирт пригодится... - в полной растерянности брякнул я.
Но он шутки не поддержал и как-то подозрительно быстро откланялся (не вру, именно отвесил почтительный поклон!).
- А можно мне какой-нибудь каши или супа? - уже в спину ему попросил я.
Не оборачиваясь, он кивнул и отбыл.
Оставшись в одиночестве, я почесал затылок и присел на кровать.
Почему-то в карцере не было ни единого стула. Интересно, а кушать как прикажете? Стоя, как лошадь?!
Сало с чесноком благоухало на всю комнату, заставляя меня морщиться. Пришлось вынимать травки и раскладывать вокруг, чтобы перебить назойливый аромат.
Удовлетворенно оглядев результат своих усилий, я принюхался. Сносно, теперь можно и подремать. Последние дни выдались слишком суматошными, и спать хотелось неимоверно.
Не раздеваясь, упал на постель, даже не откинув покрывало. Закинул руки за голову и прикрыл глаза...
Когда у двери раздался звучный голос отца Барета, свеча на столе уже почти догорела.
Дверь в мое узилище распахнулась, явив стоящего на пороге священника, сержанта и двоих солдат за его спиной.
Я потер глаза и зевнул, деликатно прикрыв рот рукой.
- Рад вас видеть, отец Барет! - я сел на постели, с интересом наблюдая за ним.
Он странно на меня посмотрел и, распространяя сладковато-дымный аромат ладана, рванул к столу.
Дикими глазами уставился на пресловутый натюрморт, освещенный последними лучами солнца. Завтра ветер будет - небо алеет на западе...
- Но... но... но... - бормотал отец Барет, теребя свой радужный шарф.
На пороге переминались с ноги на ногу солдаты. Сержант заглянул через плечо священника и почему-то расплылся в улыбке.
Странные они какие-то!
- Если хотите, угощайтесь! - щедро предложил я священнику.
Отец Барет, подпрыгнув чуть не до потолка, резко обернулся. В его выпуклых глазах плескалось недоумение и какая-то детская обида.
- Что?! - как-то недоуменно спросил он.
- Я вижу, вы неравнодушны к салу, - пожав плечами, объяснил я оглашенному священнику. - Желаете - можете перекусить. Не волнуйтесь, я его даже не пробовал.
Одутловатое лицо отца Барета налилось нездоровой краснотой.
- Да ты, ты... - от возмущения он задохнулся. Оглянулся на ухмыляющегося сержанта, побагровел еще сильнее и выскочил из камеры, громко хлопнув дверью.
- Что это с ним? - проводив его задумчивым взглядом, спросил я у чем-то весьма довольного сержанта.
- Так он вас того, на некромантию проверял! - широко улыбаясь, ответил он.
- Насколько я понимаю, безуспешно? - подняв бровь, поинтересовался я.
Хм, надо же, а я и не заметил никакой проверки.
- Само собой! - подтвердил сержант и почему-то кивнул на все ту же тарелку с салом и чесноком.
Признаюсь, я окончательно перестал что-либо понимать.
- А вам известно, как именно меня... испытывали? - уточнил я, машинально потерев зачесавшееся запястье.
- Так салом же! - сержант буквально лучился довольством. Похоже, отец Барет не пользовался его любовью, и вояка был искренне рад увидеть, как тот сел в лужу.
Должно быть, на моем лице читалось такое искреннее недоумение, что сержант объяснил:
- Говорят, некроманты не могут устоять перед салом-то, особливо если с чесночком! - он причмокнул, намекая, что и сам не отказался бы откушать сальца. - Потому и живность ихняя чесночка боится - чтоб на хозяйские вкусности не посягала.
Я с подозрением всмотрелся в простецкую физиономию сержанта. Хм, похоже, он не шутил...
Воображение услужливо нарисовало Ивара, гоняющегося за вампиром с салом и чесноком наперевес... Как хорошо, что вампиров не бывает!
Остается надеяться, что священники не устроят повальные проверки населения на "некромантскость", иначе села моментально опустеют.
- Надеюсь, чай с малиновым вареньем некроманты не любят? - только и смог спросить я.
- Нет, вашество, - сержант понимающе ухмыльнулся. - Я сейчас принесу вам чего-то.
Он воровато оглянулся на дверь, сцапал тарелку с салом и, кивнув солдатикам, вышел.
А я, наконец, расхохотался. Как же замечательно, что я с детства терпеть не могу сало!..
За окном окончательно стемнело, и только редкие газовые фонари освещали обезлюдевший плац. Караульные ежились под козырьком крыльца, прячась от моросящего дождя. И только двое, поставленные охранять флаг (по приказу капитана отныне это входило в "почетные" обязанности караульных), тоскливо смотрели на товарищей, передергивая плечами, когда за шиворот попадали капли.
Я налил себе свежего чаю, прихватил булку и уселся на подоконник. Свежая сдоба - с ванилью и изюмом - пахла так аппетитно, что я как-то незаметно приговорил две булки. Впрочем, сержант принес их сразу десяток, так что голод мне не грозил.
Прихлебывать горячий чай, наблюдая за бегущими по стеклу каплями, и тихонько улыбаться, наслаждаясь тишиной и спокойствием.
Похоже, кто-то настолько обжился на гауптвахте, что позаботился, чтобы здесь стало поуютнее: чего стоят только яркие вышитые подушки и лоскутное покрывало!
Может быть, Свен? Ему регулярно достается от капитана за шашни с женщинами. По крайней мере, здесь явно чувствуется женская рука...
Впрочем, какая разница? Мне остается лишь возблагодарить неведомого благодетеля и отправляться спать.
Однако только я привстал с подоконника, как мое внимание привлекло странное оживление за окном.
Загадочная фигура в темном плаще, сопровождаемая немудреной, но на редкость заунывной (и пронзительной!) мелодией, целенаправленно шагала к входу.
Остановившись почти возле моего окна, гость полюбовался оцепеневшими часовыми, потом что-то сказал и откинул капюшон.
"Я убью этого мальчишку! - сквозь зубы процедил я. - По меньшей мере, выпорю!"
Бледное и какое-то торжественное лицо Ивара, почему-то испуганно отшатнувшиеся часовые, сверкнувшая в небесах молния... Что он еще затеял?!
Надо думать, мальчишка решил героически меня освободить. Только неясно, как он намерен это сделать.
Я прислушался, но сквозь завывания ветра доносились лишь отдельные слова, из которых ничего невозможно было разобрать.
Чуть не расплющив нос о стекло, я приник к окну, напряженно пытаясь понять, что происходит снаружи.
Казалось, Ивар меня не замечал - он горячо что-то втолковывал часовым, махая рукой куда-то себе за спину. А те, похоже, возражали больше для проформы.
В конце концов мальчишка раздраженно притопнул ногой и... начал разоблачаться - плавно, будто под музыку. На брусчатку упал плащ, потом рубашка, затем Ивар нога за ногу сбросил сапоги...
Он что, намерен раздеться догола?! Сомневаюсь, чтобы это проняло караульных. Впрочем, они следили за Иваром с таким ошалевшим видом, будто готовились вот-вот хлопнуться в обморок.
Полураздетый мальчишка наклонился (худая филейная часть оттопырилась как-то уж совсем костляво), с минуту повозился и наконец торжествующе выпрямился.
Невидимый музыкант грянул что-то радостно-маршевое - да так, что слышно было превосходно, даже сквозь шелест дождя и завывания ветра.
Ивар, несколько мгновений помедлив, принялся... танцевать - сначала неловко, но постепенно все больше воодушевляясь.
В его руках алыми стягами трепетали портянки, то хлеща его по обнаженному торсу, то взвиваясь крыльями.
Я, онемев, смотрел на это безобразие. А затем, отмерев, принялся хохотать, размазывая по щекам выступившие от смеха слезы.
"Танец с портянками", спешите видеть! Исполняется в первый и, надо думать, в последний, раз!
Ивар тем временем вошел в раж - задорно прыгая прямо в луже (и изгваздавшись, словно поросенок), он принялся что-то выкрикивать, то ли угрожая, то ли обещая что-то невидимому собеседнику.
Восторженных зрителей у Ивара прибавлялось с каждой минутой - одно за другим распахивались окна окрестных домов, да и в казармах явно позабыли об отбое. Вот и полковник, обнимая за плечи супругу, осторожно выглянул на балкон, да так и замер.
Неподалеку окаменел от удивления капитан Нед, по-видимому, не решаясь без прямого приказа тронуть сумасшедшего солдата.
А мальчишка самозабвенно плясал, будто действительно окончательно свихнувшись. У его ног словно из ниоткуда появился Шеф, покачивающийся в такт движениям Ивара.
В какой-то миг музыка надломилась, и марш сменился на заунывную жалобу. Невидимая флейта стонала в голос, и, повинуясь ей, с разных сторон раздались стоны.
Зрители заахали, а из сгустившейся тьмы окрестных улочек к Ивару потянулись стайки привидений. Они вились вокруг него, словно мотыльки возле фонаря, и ветер завывал вместе с ними, будто разделяя тоску...
Внезапно Ивар остановился, как вкопанный, а привидения облепили его полупрозрачным коконом. Музыка замерла, будто поперхнувшись, на вдохе. У его ног замер кот, выгнув спину и вздыбив шерсть.
- Кто? - повелительно спросил Ивар, и его голос с легкостью перекрыл шум бури. - Кто это сделал?
Привидения заволновались, заколыхались, как желе в тарелке.
- Найти? - прошелестел голос, будто обдав зрителей потусторонней жутью.
- Да! - выкрикнул Ивар, выбросив вверх кулак. - Найдите и покарайте!
Свора привидений, завывая, бросилась кружить по плацу, как собаки в поисках следа.
Нашла - и рванула к казармам с победным воем...
Жители форта дружно вздохнули и вытянули шеи, чуть не вываливаясь из окон. Даже дождь, плетями хлещущий любопытных, никого не останавливал.
А я сидел на подоконнике, подперев голову рукой, и не знал, смеяться или плакать. Любопытно, кто придумал всю эту... фантасмагорию?
Но кто бы это ни был, он вполне справился с поставленной задачей. Буквально несколько минут спустя из казармы выскочила полуодетая троица, вопя так, словно за ней гнались адские псы. Впрочем, почему "словно"? За ними с улюлюканьем летели привидения, уверенно загоняя добычу прямо к особняку полковника.
Капитан Нед, наконец отмерев, бросился наперерез, но его вмешательство не потребовалось. Троица, тяжело дыша, остановилась в нескольких шагах от балкона и дружно возопила:
- Мы больше не будем!
Я не без удивления опознал караульных, которые не так давно больше всех возмущались тем, что Ивар причислил их к вампирам. Даже потом затеяли драку, которую, впрочем, прервали в самом начале.
Надо думать, они нашли иной способ отомстить...
- Так это вы?! - грозно поинтересовался полковник, уничижительно глядя на несчастных солдат.
Те, понурившись, вразнобой закивали.
Привидения, переглянувшись, как-то незаметно растаяли, видимо, сочтя свой долг выполненным. На прежнем месте, у ног Ивара, остался только Шеф.
Дождь тоже утих, словно понимая, что в нем больше нет нужды.
- Зачем? - полковник хмурил брови и постукивал пальцами по перилам.
Сообщники переглянулись, помялись, потом невысокий крепыш тихо признался:
- Ну, того... поспорили по пьяни. Что, мол, я смогу... Вот и... - с каждым словом его голос затихал.
Но мне все равно почудились в нем нотки гордости. Дескать, хоть и попались, зато я выиграл!
Теперь незадачливых солдат наверняка ждала порка. И это им еще повезло, что они не попались полковнику под горячую руку - он мог сгоряча вообще приказать казнить хулиганов.
- На гауптвахту их! - подтверждая мои размышления, велел полковник. - И по двадцать шпицрутенов каждому!
Запричитала служанка, жалея бедняжек, заохали другие женщины.
- Так там... - капитан помялся и закончил: - Там же лекарь! Отец Барет...
Лицо полковника налилось кровью, и он рявкнул - отрывисто, будто выплевывая слова:
- Лекаря - выпустить. Этих - посадить. Отца Барета...
Он запнулся, явно глотая нецензурные слова. Как я узнал позже, разозленный неудачей со мной священник не придумал ничего умнее, как в разговоре с полковником прочитать ему проповедь о вреде блуда и супружеской верности. Прямо скажем, это не добавило отцу Барету любви полковника...
- Выполнять! - рявкнул полковник, да так, что капитан подскочил на месте и, преисполнившись служебного рвения, рванул выполнять приказ.
Даже лично отконвоировал арестованных к гауптвахте.
Ивар, скрестив на груди руки, с таким явным довольством за этим наблюдал, что солдатики обожгли его ненавидящими взглядами, а капитан даже приостановился.
Дал знак караульным следить за арестованными, он направился прямиком к Ивару.
Похмыкал, по широкой дуге обходя мальчишку, который вытянулся по стойке "смирно".
- А ты, выходит, некромант? - подозрительно всматриваясь в него (и на всякий случай не приближаясь), спросил капитан Нед.
- Нет! - Ивар протестующе замотал головой, отчего мокрая рыжая челочка вздыбилась рогом надо лбом. - Я только... того, делал, что приказал господин старший лейтенант Ривен!
Надо признать, дурачка он изображал весьма убедительно. И хорошо придумал валить все на меня. Лучше уж пусть считают, что с привидениями якшаюсь я - мне простят...
Я краем глаза заметил, как из подворотни высунулся ФСайен, заговорщицки подмигнул Ивару и снова скрылся, прижимая к груди что-то подозрительно похожее на флейту.
Так вот кто помогал мальчишке! Интересно, кто кого подбил на это безобразие? Похоже, на почве выбора между портянками и носками эта парочка окончательно спелась...
- И ты вызвал призраков, потому что тебе так велел старший лейтенант? - уточнил капитан, буравя мальчишку подозрительным взглядом.
- Так точно! - вытянувшись во фрунт, ответил тот.
Капитан еще немного помолчал и неожиданно широко улыбнулся.
- Молодец! - с каким-то даже умилением произнес он. Подошел к Ивару и хлопнул его по плечу. - Так держать, парень! Командира надо слушаться беспрекословно!
Ивар поедал его преданным взглядом, а я украдкой вытер пот со лба. Меня-то на "некромантию" отец Барет уже проверил, а вот Ивар мог попасть под раздачу...
- Откуда ты узнал, что это они? - спросил я Ивара, как только мы добрались до дома.
- Ну, вы ведь меня спрашивали! - даже как-то обиженно объяснил он. - Что да как, с кем пил и куда ходил. Я же не совсем дурак, сообразил, что к чему...
И, отвернувшись, шмыгнул носом.
- Ты молодец! - негромко сказал я в обиженно ссутулившуюся спину.
- Правда? - тут же обернувшись, просиял он.
- Чистая правда! - серьезно подтвердил я, усмехаясь про себя.
Боги, какой же он еще ребенок...
Утром повалили визитеры. Казалось, все обитатели форта дружно собрались заверить меня, что "никогда не верили... очень рады... уважают" и так далее и тому подобное.
К обеду у меня уже болела от пожатий рука, щеки горели от вина, а желудок недовольно булькал чаем. Поэтому на очередной стук в дверь я лишь страдальчески поморщился.
Определенно, нужно намекнуть полковнику, что не лишним будет перенять обыкновение столичных докторов вести прием строго по графику!
Думаю, за бутылочку средства для потенции он пойдет мне навстречу...
Впрочем, когда в проеме двери показался Сайен, я позабыл об усталости.
- Здравствуйте! - я так широко улыбнулся, что его ответная улыбка вышла какой-то натянутой.
- И вам не хворать, - отозвался он. - А я попрощаться зашел. Пора мне, пора...
- В следующий форт? - понимающе спросил я. - Да вы присаживайтесь, не стесняйтесь!
Он вздрогнул, но расплылся в улыбке - на редкость фальшивой.
- Шутить изволите? Я ж перекати-поле, иду, куда глаза глядят... - зачастил Сайен, отводя взгляд.
- А врать вы не умеете, сержант. Или лейтенант?
Сайен выпрямился и вперил в меня подозрительный взгляд.
- Откуда?.. - и тут же замолк, поняв, что сам себя выдал.
Стянув бесформенную шляпу (часть "униформы" бродячего торговца), с досадой хлопнул себя по колену.
- Так сержант или лейтенант? - уточнил я, усмехаясь. И пояснил: - Актер из вас никудышный. Военную выправку вы худо-бедно прячете, но вот за речью следить забываете.
Он подумал, хмыкнул и протянул мне руку.
- Спасибо, учту! Позвольте представиться: лейтенант Сайен, специальный ревизор Его Величества.
- Если я правильно понимаю, Его Величество желает знать, целесообразно ли заменить портянки в армии носками? - обменявшись с ним крепким рукопожатием, поспешил проверить догадку я.
- Да, - не стал скрывать он, приглаживая рукой взъерошенные волосы.
- И каковы ваши выводы? - живо заинтересовался я.
- Об Иваре беспокоитесь? - хитро улыбнулся Сайен. Я, усмехнувшись, кивнул, а он признался: - Я считаю это нецелесообразным. О чем и доложу Его Величеству.
- Вот и замечательно! - с чувством произнес я.
Надо будет сказать Ивару, что он все же победил в том споре.
- Ну, прощайте тогда, старший лейтенант Ривен! - Сайен встал и отдал мне честь. - Простите, я спешу.
- Но на несколько минут вы можете задержаться? Дело есть... - я выразительно кивнул на его короб...
Ивар пришел четверть часа спустя.
- А Сайен уже ушел? - огорченно спросил он, обшарив взглядом комнату.
Казалось, он подозревал, что приятель прячется за пучками трав.
- Да, - признал я. - Он очень спешил.
На лице мальчишки отразилось искреннее огорчение.
Понурившись, он отвернулся к печи и так душераздирающе вздохнул, что захотелось погладить его по голове и дать леденец.
- Зато я купил тебе подарок.
- Что?! - Ивар так стремительно обернулся, что ухват с грохотом полетел на пол.
Я взял со стола сверток и протянул ему.
- Что это?! - подозрительно спросил он, опасливо пряча руки за спину.
- Подарок! - я широко улыбнулся, а он почему-то попятился, побледнев.
- Подарок - мне? - уточнил Ивар с надеждой (кажется, на отрицательный ответ).
- Тебе! - подтвердил я и для убедительности кивнул.
Ивар почему-то торопливо отступил к печи...
В конце концов я чуть не силком вручил ему пакет, перевязанный розовой ленточкой. Ах, с каким лицом Ивар развязывал бантик!
Он развернул холстину и уставился на семь пар новеньких портянок -всех цветов радуги.
- Называется комплект "Неделька", их нужно менять каждый день, - объяснил я, любуясь его замешательством. - Между прочим, Сайен говорит, что это последняя столичная мода!..