Ильин Артем : другие произведения.

Удивительная история Айвы Милович

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    А разве у вас не было такого ощущения, будто вы кого-то забыли? Вот, например, работали вы с человеком, возможно, сидели за одной партой в школе или гоняли мяч во дворе, а потом бац! и все: человека как будто никогда не существовало. Его никто не помнит, не знает имени, даже как он выглядит, а у вас в голове периодически возникает образ забытого. Как? Вы еще не знаете, кто такая Айва Милович?


Рецикл. История Айвы Милович

   Айва Милович чувствовала себя щенком, которого тычут мордой в его же пакость: на рабочем столе появилась папка, а в ней - материалы об исследовании дна Марианской впадины. На Айву, как на руководителя, возложена обязанность замести следы после рецикла. Она не справилась. Непростительная ошибка!
   - Вызовите ко мне главу службы безопасности, - скомандовала она секретарю.
   Олег Смирнов, розовощекий толстяк, с виноватым видом вошел в кабинет. Его физиономия выражала глубочайшее сожаление, хотя он всегда шутил и улыбался с демонстративной дружелюбностью - для работников конторы он никак не вязался со стереотипным образом сурового надзирателя.
   - Вы уже видели документы? - Айва окинула Смирнова гневным взглядом. - Как это понимать?
   - Мы не можем предусмотреть абсолютно все! Кто мог предположить, что они первым делом отправятся исследовать именно это место?
   Айва открыла в интернете новостную ленту, где нескончаемым потоком издания изливали информацию о первой в мире продолжительной экспедиции в глубины океана. Аппарат находился на дне целых три недели с перерывами в несколько дней на дозаправку.
   Айва выбрала первую же новость и прочла вслух:
   "Экспедиция стала возможной благодаря открытию русских ученых во главе с нобелевским лауреатом Александром Вороновым. Они, основываясь на исследованиях сотрудников Нью-Йоркского политехнического университета, разработали технологию повышения прочности сплава металлов за счет создания микрополостей. Броня из такого сплава способна выдержать давление до двух тысяч атмосфер[...]
   - Нам нет необходимости в использовании многотонных машин - броня при толщине всего пятьдесят два миллиметра удовлетворяет требованиям и, к тому же, существенно снизились энергозатраты, - прокомментировал открытие Александр Воронов, старший научный сотрудник НИИ Космического приборостроения".
   - Нам повезло, что им не позволили ничего обнародовать, - произнес Смирнов. - То, что сейчас в ваших руках - записи самого Воронова и видеодневник.
   - О, да! Давайте посмотрим. Уж очень интересно, что они нашли, - саркастическим тоном ответила Айва и включила запись.
   "21 августа 2023 год.
   Меня пригласили консультантом в первую в мире продолжительную экспедицию по глубоководному исследованию Тихого океана. Я рад тому, что мои труды принесли пользу и человечество, наконец, сможет продвинуться вперед. Я согласился без колебаний. Очень хотелось бы, чтобы мою радость разделили коллеги".
   "23 сентября 2023 год.
   Первые испытания исследовательского зонда "Пиккард-1" на Филиппинах прошли успешно и сейчас мы направляемся к Марианским островам, где продолжим исследования".
   "1 ноября 2023 год.
   "Пиккард", наконец, достиг дна впадины. Всюду жизнь! И здесь тоже, правда, совсем крошечная. Я в восторге, ведь теперь с еще большей уверенностью можно предполагать, что Европа обитаема".
   "16 ноября 2023 год.
   "Пиккард" передал первые снимки загадочного объекта, будто "вросшего" в горную породу. На первый взгляд показалось, что это природное образование, скала, но более тщательное изучение объекта породило сомнения..."
   Затем он поднес к камере фотографии и продолжил:
   "Здесь виден ряд фигурных выступов и окружность. Она также есть и на других сторонах объекта. На подробной 3D модели различимы прямые углы и основание. Мой ассистент, когда увидел снимки, воскликнул: "Черт возьми, похоже на Спасскую башню в Кремле!" И у меня есть основания верить - мы сопоставили снимки со снимками Кремля, и они полностью совпали: начиная от габаритов и заканчивая диаметром циферблата. Честно признаюсь, мне стало страшно и интересно..."
   Айва выключила запись.
   - Они нашли на дне впадины Кремль? Звучит безумно. Вы отвечали за уничтожение следов. Я не могу поверить!
   - Я глубоко сожалею и клянусь, что ошибка будет исправлена.
   - Документы уничтожены? - холодно спросила Айва.
   Смирнов замялся:
   - Возникли некоторые сложности. Все связанное с исследованиями засекречено на самом высоком уровне, а ученых отправили в закрытую лабораторию.
   - Разве у нас нет доступа?
   - Ведется работа и, если потребуется, мы готовы принять кардинальные меры.
   - Делайте, что считаете нужным и, пожалуйста, не разочаруйте меня, - Айва снисходительно улыбнулась. - Я даю вам шанс.
   - Не беспокойтесь.
  
   Яркий утренний свет наполнял комнату, за окном щебетали птицы и издалека доносились звуки праздничной и совершенно неуместной во время войны музыки.
   Айва держала в руках по-бюрократически сухое извещение о смерти мужа.
   - Погиб, доблестно защищая Родину, - прочитала Айва еще раз, утешая себя: Михаэль герой и умер не напрасно.
   Стук в дверь напомнил Айве, что смерть мужа не причина отлынивать от работы. Пришла соседка, пани Зильбер, с просьбой подшить военный мундир для сына. Старуха застала Айву в ужасном настроении и скорбным лицом. Говорить нет необходимости. Смерть любимого мужчины, как и ребенка - женское горе, не требующее объяснений.
   - Он был хорошим человеком, Айва, - произнесла старая еврейка. - Приходи сегодня к нам. Мне удалось достать немного мяса, можешь себе представить?
   - Мне хотелось бы побыть одной, - ответила Айва.
   - Не принимаю никаких возражений! Тяжело скорбеть в одиночку.
   Пани Зильбер мудрый и добрый человек и всегда нравилась Айве. Она приняла приглашение.
   Вечер проходил в слегка напряженной обстановке: утром единственный сын Клары уйдет на фронт. Немцы подступали к Варшаве, и над городом нависла гнетущая атмосфера ожидания.
   После недели на сухом пайке скромные закуски казались кулинарными шедеврами - заботливая рука пани Зильбер все превращала в нечто особенное.
   - Вам нужно уехать из страны, - твердо произнесла Айва. - Немцы близко и вы знаете их отношение к евреям.
   - Исключено, - отрезала Клара. - Я здесь родилась и выросла. Варшава - мой дом. Лучше сдохнуть, чем трусливо сбежать!
   Клара разлила водку по рюмкам, скорбно вздохнула и произнесла тост:
   - За тех, кого нет с нами.
   Ночь выдалась мучительной. Айва ворочалась в постели и не могла заснуть. С улицы доносился звонкий гул солдатских сапог - готовились к обороне города. Только спустя пару часов Айва провалилась в сладкую дрему.
   Из сна ее вырвал кошмарно громкий и отвратительный вой сирены. На улице творился хаос, со стороны лестницы доносился суетный топот людей, бегущих в подвал - единственное место в доме, гарантирующее хоть какую-то безопасность. Айва предпочла бы переждать воздушную тревогу в квартире, тем более немцев интересовали не дома, а продовольственные склады.
   В небе с оглушающим ревом проносились самолеты. Началась бомбардировка. Шум двигателей и грохот взрывающихся снарядов наполнили Варшаву, заглушая остальные звуки. Именно так звучала агония умирающей человечности.
   Кто-то схватил Айву за плечо - пани Зильбер трясла ее как котенка и что-то кричала на иврите, иногда переходя на польский. Старуха с силой выволокла Айву из квартиры. С потолка посыпалась штукатурка, вокруг все тряслось, будто у дома выросли ноги, и он пустился в бешеный пляс.
   Они спустились в подвал. Люди сидели на холодном полу, закрыв головы руками. Кто-то молился, кто-то плакал. Айва сидела и ждала, когда все закончится.
   Наконец, вой громкоголосой сирены, рев немецких самолетов и стук колес военной техники по мостовой стихли. Айва ощущала только сильные толчки.
   - Это гнев божий, - дрожащим голосом прошептала старуха Зильбер.
   - Нет, пани, - ответила Айва. - Это дело человеческих рук.
   Затем прекратились и толчки. Люди выбрались из убежища, где воняло сыростью, плесенью и царил полнейший беспорядок. Хотя выбирать не приходилось, - хочешь жить, - терпи.
   Над крышами домов сияло желто-красное зарево пожаров. Как потом узнала Айва, немцы разгромили три продовольственных склада, школу и восемь жилых домов. Счет жертв шел на десятки. Остаток ночи ни Айва, ни Зильбер, ни другие жители дома не сомкнули глаз, а еще через несколько дней немцы вошли в Варшаву.
  
   "Фантомные воспоминания, дежавю - это системный сбой"
  
   Тяжелую поступь Моисея Айзенфельда Айва расслышала, как только он вошел в приемную. Ей жизненно необходимо присутствие Моисея - они многое пережили вместе, и старик Айзенфельд знал историю Айвы от начала до конца. По ее личной просьбе, он никогда ни о чем не распространялся.
   Как только он вошел в кабинет и снял черное, как его называла Айва, "вампирское" пальто, она растянулась в улыбке Чеширского кота:
   - Мой друг, я рада, что вы пришли, - произнесла Айва тоном не жесткого руководителя, а заботливой подруги. Между прочим, Моисей удостоился чести называться "Мой друг", что в конторе воспринималось весьма неоднозначно.
   - Я не мог не откликнуться, Айва, - мягко ответил Моисей. - И я знаю, что тебя беспокоит.
   - Вы всегда все знаете. И наверняка уже в курсе, кто стоит за убийством семьи Воронова.
   Моисей тяжело вздохнул:
   - Разумеется...
   - Тогда не нужно так осуждающе смотреть на меня - я не чудовище.
   - Я смотрю на тебя, Айва, и больше не вижу той женщины, что спасла мне жизнь. Ты стала, - он замялся. - Другой. Какой-то озлобленной.
   - Я делаю все, чтобы оставались в неведении! Неужели только я беспокоюсь?
   Моисей усмехнулся:
   - Нет, дорогая Айва, ты зла, потому, что он тебя забыл.
   Айва тщательно скрывала слабости, но Моисей их знал. Нет большего зла, чем то, что рождается в разбитом сердце.
   - Почему-то никто не предупредил меня, что я буду просто вычеркнута из жизни!
   - Все мы пережили потери, - снисходительно ответил еврей. - Пора бы уже смириться.
   - А вы смирились? - процедила сквозь зубы Айва. - Знаете, мой друг, Земля спит, но готова ее разбудить.
  
   Последние несколько дней Айва выходила из дома только по самой крайней нужде - уж очень сильно опасалась немцев. По Варшаве ходили слухи, будто жителей города расстреливают прямо на улицах, увозят в неизвестном направлении, а уж что тебя ждало, если ты еврей, то и страшно подумать!
   Пани Зильбер безвылазно сидела в квартире, но была в курсе всех последних новостей. Их ей рассказывал соседский мальчишка - она посылала за продуктами, хотя ему строго настрого запрещено покидать дом.
   - Ребенок не может сидеть в четырех стенах, - пожала плечами старуха. - Пусть хоть пользу приносит!
   - Вам разве совсем не страшно? - удивилась Айва.
   - Конечно, страшно. Я же человек, а не одна из тех ужасающих машин, что кружат над городом.
   Голос пани Зильбер звучал бойко, но поведение выдавало: то как бы невпопад блюдце разобьет, то вдруг резко замолкнет и начнет прислушиваться к шорохам в подъезде. Так продолжалось почти неделю. А затем немцы добрались и до нее.
   Наступил вторник. Айва в точности определила день, поскольку именно по вторникам к ней приходила прачка, отдавала новый заказ на шитье и расплачивалась дефицитными продуктами.
   Но сегодня к Айве вместо прачки нагрянули люди в серой гестаповской форме. Они вошли в квартиру, осмотрелись и приказали немедленно выйти с документами на улицу. Точнее, она смогла разобрать только приказы "На выход" и "Документы".
   Людей построили вдоль стены, и начался досмотр. Некоторых сразу выводили и строили рядом. В основном женщин, поскольку в доме остались только они, дети, несколько стариков и парень без обеих кистей рук - их он отморозил прошлой зимой. Детей строили рядом. Айва бросила взгляд на пани Зильбер. Она держалась молодцом - вела себя совершено спокойно и гордо.
   Когда очередь дошла до старухи, она презрительно швырнула документы в проверяющего. Офицер отдал приказ, и Зильбер вывели из толпы.
   Наконец, добрались и до Айвы. Она протянула документы и готовилась к самому худшему, но судьба оказалась на ее стороне: ей приказали оставаться на месте. Похоже, дневной план гестаповцы выполнили.
   Затем, невзирая на плач и мольбы матерей, всех отобранных погрузили в автомобили и увезли. Больше Айва никогда не видела пани Зильбер.
   Позже, уже после войны и рецикла, Айва разыскала информацию о судьбе Клары Зильбер. Вначале ее привезли на "распределительный" пункт, а после расстреляли и бросили в братскую могилу.
  
   "Мы - всего лишь воспоминание"
  
   Александр Воронов ждал встречи с Айвой, а точнее Милой Кравчик (этим именем она пользовалась по необходимости для сохранения инкогнито), в ресторане "Семеновский дворик" - скромном второсортном заведении, которое предлагало блюда японской, итальянской и русской кухни. В общем, все подряд. Готовили здесь, откровенно говоря, на тройку.
   Находилась забегаловка в закоулке между полуподвальным помещением какой-то сетевой фирмы и ателье. Днем в "Семеновском дворике" деловито пожирали бизнес-ланчи по 299 рублей работники местных офисов. Закончив трапезу, клерки и торговые представители покупали кофе и с важным видом отправлялись обратно на работу.
   Айва появилась точно в срок.
   "Бизнес-леди", - отметил про себя Александр.
   Высокая худая немного болезненного вида женщина изящно скользнула за столик и расплылась в широкой презентабельной улыбке.
   - Мила Кравчик, - представилась она. - Надеюсь, вы меня помните.
   Он ее помнил. Как можно забыть женщину, чья компания оплатила две трети расходов на исследования?
   - Рад встрече, - ответил Александр без особого энтузиазма, поскольку не любил, когда дилетанты влезают в науку. Особенно различные спонсоры и благотворители. Он прекрасно понимал, что наука их мало интересует, но имидж.
   "Мила" позвонила ему на мобильный, как только он приземлился в Москве, и назначила срочную встречу. Ее голос звучал жестко, настойчиво, бесцеремонно. Александр даже не успел принять душ и поспать, а посему был раздражен.
   - Вы хотите взять автограф?
   - Отнюдь - меня заинтересовали результаты исследований, поэтому я согласилась их спонсировать. В особенности меня впечатлила экспедиция.
   - Вы прекрасно осведомлены, куда пошли ваши деньги, - с иронией ответил Александр.
   - Разумеется, господин Воронов, - усмехнулась Айва и требовательно спросила: - Вы получили результаты?
   - Нет, - соврал он. - Еще нет.
   - Теперь понятно, почему ассистенты постоянно обыгрывают вас в карты - вы совершенно не умеете врать. Я знаю, что в документе.
   - И что же?
   - Обнаруженный объект - московский Кремль, не так ли?
   Мелкая противная дрожь пробежала по телу ученого. Воронов занервничал.
   - Вы можете объясниться?
   - Это не ваша забота, - помешивая кофе, чересчур спокойно ответила Айва.
   - Почему? - волнение сменилось заинтересованностью. - Какое вы имеете отношение?
   - Давайте так, - снисходительно вздохнула Айва. - Я предлагаю вам сделку: уничтожьте данные, а я обо всем забуду.
   - Вы пришли ко мне и пытаетесь заставить уничтожить многолетние труды? - рассмеялся ей в лицо Воронов и, передразнивая, добавил: - Вы в своем уме, госпожа Кравчик?
   Айва помрачнела: от дружелюбности не осталось и следа.
   - Не лезьте, - категорично прошипела она. - Поверьте, у меня достаточно возможностей, чтобы уничтожить вас и как ученого, и как человека. Я позвоню через неделю. До встречи.
   "Мила" натянула любезную улыбку и покинула ресторан. Александр находился в полном замешательстве.
   Кто она?
   Что ей нужно?
   Мила Кравчик уверена, что может повлиять на него? Что ж, посмотрим! Так всегда у служителей науки - любопытство берет верх над здравым смыслом.
  
   Гитлеровские войска вплотную подошли к границам Советского Союза. По Варшаве поползли весьма противоречивые домыслы: одни говорили, что Гитлер не настолько глуп, чтобы напасть на русских; другие утверждали, что дело осталось за малым, ведь в его распоряжении лучшая техника и организованное войско фанатиков; находились и те, кому наплевать: спасти бы себя, а потом мир. Но в одном мнения сошлись: никто не сможет противостоять Германии, кроме России - на страну Советов возлагали большие надежды.
   - Русские невероятно самоотверженные люди: они убили царя, а затем бога, - вспомнились Айве слова Зильбер, когда она поздно вечером возвращалась домой, отстояв в очереди за скудным провиантом. Все, что она имела в распоряжении: немного хлеба, сахар и (о чудо!), три тушки голубя - птиц она выменяла на пару новых ботинок Михаэля. Голубей хватит на месяц, если съедать в день понемногу. Вполне неплохо!
   Мысли о еде помогли Айве отвлечься от опасностей ночной полуразрушенной Варшавы. Во-первых, ходили слухи о случаях сексуального насилия; во-вторых, она несла продукты, а в голодные времена появляться на улице с едой опасно. Айва вздрагивала от каждого шороха: будь-то помойная крыса или случайный прохожий. Пока на пути попадались только крысы.
   Осталось преодолеть последнюю, самую темную подворотню. Айва прошла всего пару метров, как вдруг кто-то резко схватил ее за ногу. От железной хватки на лодыжке проступили красновато-лиловые следы. Испуганный возглас Айвы гулким эхом пробежал по обшарпанным стенам домов.
   - Вот черт, - кряхтя, выругался незнакомец и тут же разжал руку. - Теперь придется искать другое место для ночлега.
   Голос звучал слишком по-стариковски, да и человек лежал на земле, а посему опасности не представлял.
   - Вы ужасно меня напугали! Нельзя хватать людей за ноги! - негодующе воскликнула она.
   - Простите, ради бога! Тысячу извинений! - залепетал незнакомец.
   - Что вы здесь делаете?
   - Прячусь, - скрипя, как несмазанный дверной замок, ответил голос.
   - От патрулей, верно? - догадалась Айва.
   - Да. Вы закричали и, если я на самом деле чертовски невезучий, вскоре сюда нагрянут немецкие линчеватели.
   - Тогда вам нужно срочно уходить, - участливо произнесла Айва и попыталась разглядеть незнакомца.
   - Я не могу. Мне прострелили ногу, и кровь никак не останавливается. Благо, удалось запутать преследователей - спасибо лабиринтам старого города!
   - Нельзя вас оставлять, - сжалилась над незнакомцем Айва. - Я помогу вам подняться и отведу в безопасное место.
   - Нет, нет, нет! - категорично прозвучал голос. - Я не могу подвергать вас опасности. Я - еврей, и вы знаете, что произойдет, если нас поймают! Я итак одной ногой в могиле, а вы - девушка молодая...
   - Плевать, - ответила Айва и помогла старику подняться. Он оперся на нее, и они торопливо побрели в сторону ее дома. - Я не могу бросить вас умирать.
   - Как вас зовут?
   - Айва Милович, - представилась Айва.
   - А я - Моисей Айзенфельд.
  
   Ощущать на себе осуждающий взгляд старого друга ужасно неловкое чувство. Айзенфельд сверлил Айву тяжелым холодным взглядом, а она старалась сохранить невозмутимость.
   Методы Айвы радикальны, но, как оказалось, эффективны: Воронов потерял и семью, и уважение коллег. Больше он не будет занозой в заднице - так она полагала.
   - Ты должна дать ему выбор, - наконец, произнес Айзенфельд. - Мы всегда даем возможность.
   - Вы не понимаете, мой друг, Воронов опасен. Не в том, что он сможет найти доказательства - какая разница, если после рецикла люди все забудут? Ему нужны ответы.
   - Мы можем их дать!
   - Далеко не все, - вздохнула Айва. - Ни вы, ни я их не знаем. Согласитесь, глупо полагать, что рецикл творение человеческих рук.
   Айзенфельд не раз задумывался: зачем создавать настолько опасный изощренный механизм и отдавать в руки горстке людей, которые едва ли понимают смысл происходящего? Если рецикл задуман внеземной цивилизацией, то какова их цель?
   - Я не сторонница теории палеоконтакта, но другого разумного объяснения найти не могу, - задумчиво протянула Айва.
   - Тем не менее, дорогая Айва, выбор есть всегда. Я дал выбор вам, а вы Александру, - продолжал настаивать старик.
   - Воронов классический голливудский протагонист - он хочет спасти мир и принцессу, - тихо произнесла Айва. - Он будет искать ответы, и действовать в угоду высоким идеалам, сомневаясь в наших решениях. Когда-то я тоже искала объяснение рециклу, но не все укладывается в рамки возможного. Воронов, в отличие от нас, не следует слепой вере. И даже если откинуть опасения, то после всего, что случилось, он не доверится мне, как я доверилась вам, мой друг, в далеком сороковом году, когда вы предложили мне дернуть проклятый рычаг!
  
   "Мы ничего не забываем. Рано или поздно мы вспомним о тех, кого никогда не существовало"
  
   Старик, несмотря на почтенный возраст, быстро шел на поправку. Айва укрыла Моисея в подвале дома, где жила, и навещала два раза в день: приносила свежую воду, немного еды и меняла повязки. Соседи подозревали, почему она зачастила в подвал, но молчали - общая беда объединяет.
   Через месяц Айзенфельд встал на ноги, но уже не обходился без трости - пуля задела сухожилие и правая нога не сгибалась.
   - Вам повезло - если бы вас ранили в бедренную артерию, вы бы истекли кровью, - подбодрила Моисея Айва, вручая дубовую покрытую трещинами трость, пообещав, что найдет замену.
   - Благодарю, - признательно произнес Айзенфельд.
   - Куда вы теперь?
   - Вернусь к своим людям. Меня заждались, - замялся он и неожиданно предложил: - Не желаете пойти со мной? Думаю, вы бы прекрасно подошли.
   - Подошла? Для чего? - удивилась Айва.
   - Пойдемте, я объясню на месте. Доверьтесь мне.
   После наступления ночи, Айва и Моисей вышли из подвала и направились в сторону центра. Их безумное предприятие показалось Айве самоубийством: Варшава кишела немцами, как протухшее мясо опарышами - риск встретить патруль невероятно велик.
   Через несколько кварталов, Моисей резко свернул в проулок и подошел к разрушенному после бомбардировок дому.
   - Прошу, помогите мне, - произнес старик и указал на железную дверь - за ней находился вход в подвал.
   После того, как они спустились, Моисей попросил открыть проход, спрятанный за ящиками.
   "Конспирация", - отметила Айва.
   Затем они спустились еще ниже, как потом заметила Айва, в катакомбы. В нос ударил резкий, по-археологически затхлый запах катакомб.
   Моисей шел достаточно резво для человека, который перенес серьезное ранение. Он с так быстро поворачивал, что Айва, из-за страха остаться в подземелье, внимательно следила за стариком.
   Вдруг в темноте проступили смутные очертания ржавой металлической двери, которую установили здесь еще во времена Александра II.
   Айзенфельд простучал начальные аккорды государственного гимна и дверь со скрипом открылась. За ней показалась молодая девушка, лет на десять младше Айвы, худая и с бледной кожей. От долгого нахождения в сырых коридорах катакомб, девушка была постоянно простужена и шмыгала носом. В длинных пальцах она держала грубо обточенный ножом карандаш, а на губах виднелись черноватые следы грифеля, который она облизывала, чтобы предать карандашу мягкость при черчении планов. Увидев Моисея, ее глаза наполнились радостью и слезами. Она обняла его.
   - Я думала, что вы не вернетесь, - произнесла она и недоверчиво взглянула на Айву. - А кто она?
   - Айва Милович. Она спасла мне жизнь. Не беспокойся, Мария, ей можно доверять.
   Девушка ничего не ответила.
   Айзенфельд привел Айву к партизанам, которые помогали евреям и их семьям уходить из оккупированной столицы. Всего в команде было семеро человек: трое искали тех, кому необходимо срочно покинуть Польшу, двое помогали беженцам выбраться из города и провожали до границы, еще двое помогали с документами и договаривались с властями. Группы переправляли по туннелям к городским окраинам, где ждали поверенные люди. Затем людей сажали в грузовики и под видом пленных отправляли к границе, а оттуда - на не оккупированные территории. Им помогал немецкий рядовой: прыщавый безбровый подросток, достаточно добродушный - он не разделял взгляды высшего командования. Парень служил при штабе и посему располагал ценной информацией: предупреждал о проверках, давал указания насчет времени и мастерски подделывал подписи. Поговаривали, что парнишка даже научился расписываться как фюрер, но только шепотом.
   - Вы серьезно? - ужаснулась Айва. - Полагаетесь на помощь подростка? Немца?
   - Не паникуй, - спокойно и рассудительно ответил Моисей. - Парень ни разу не подвел. Айва, не все немцы плохие.
   Все-таки достаточно рискованно доверять врагу, но Айва решила промолчать.
   - Вы вправе отказаться, Айва, - произнес Моисей и положил руку ей на плечо.
   - Нет, - в полнейшей решимости ответила она. - Моего мужа отправили на смерть, а соседку усадили в грузовик, словно свинью, и увезли! Если у меня есть возможность отомстить, я ей воспользуюсь.
  
   Их вторая встреча произошла на четвертый день после пресс-конференции, где Айва полностью опровергла обвинения Воронова, выставив на посмешище. Она нанесла последний удар, уничтожив Александра как человека науки. Не смешно ли заявление о том, что "Миле Кравчик" не двадцать восемь, а сто семнадцать лет? Не смешно ли наблюдение, что причина тотальной потери памяти - результат работы неизвестного науке механизма? Не смешно ли заявление, что глава уважаемого международного благотворительного фонда - хладнокровный расчетливый убийца?
   Такое ему вряд ли простят и уж точно никогда не забудут.
   Он проиграл, полностью раздавлен и находится на грани безумия. Не сегодня - завтра Воронова упекут в клинику для душевнобольных.
   Айва не волновалась: рецикл завершится, люди все забудут и жизнь продолжится. Что насчет Воронова, то он канет в небытие - таков ее план. Зачем тратить время на взбалмошного ученого?
   Айва с победоносной улыбкой наблюдала, как Александр барахтается в море иллюзий без шанса на спасение.
   - Вы пришли один, без вездесущей подружки-радиоведущей? - с явной издевкой спросила Айва.
   - Наслаждаетесь победой? - парировал Александр.
   Никто не явился принять заказ. Кассирша, как заметил Александр, пятый раз пересчитала сдачу клиенту и ушла. Вслед за ней ресторан покинули повара. В "Семеновском дворике" больше не осталось никого. Из кухни доносилось шипение оставленных на сковороде котлет.
   - Они забывают, - загадочно протянула Айва. - Совершенно все.
   - Почему я ничего не забыл? - нетерпеливо спросил ученый.
   - Господин Воронов, я пришла не чтобы насмехаться, но сделать второе и последнее предложение: присоединяйтесь к нам и узнаете все, что хотите.
   - К вам?
   - Да, к наблюдателям. Так мы себя называем.
   - Какой от меня толк? - полюбопытствовал Александр.
   - Представьте, что общество - уравнение. В процессе решения возникает ошибка, которая приведет к неправильному результату или мы не получим его вовсе...
   - Оставьте свою псевдофилософию для кого-нибудь другого, - закатил глаза ученый. - Ближе к делу.
   - Вы и есть ошибка, которую необходимо устранить.
   - Убейте меня. Чего вы ждете?
   - Скажем так, - Айва расплылась в загадочной улыбке. - Кое-кто настоял, чтобы я дала вам возможность выбора. Присоединяйтесь.
   - Либо...
   - Либо умрете. Вы никогда не родитесь, и не будете сверлить меня въедливым всезнающим взглядом.
   Александр находился в явном замешательстве: он хотел остановить Айву, но понимал, что сопротивление бесполезно.
   - Я позвоню через неделю, господин Воронов, - кинула ему на прощание Айва.
  
   "Я видела, как мир обратился в пыль и исчез в океане; вместе с ним скорбь ушла на глубину моей души"
  
   Прошел год с тех пор, как Айва присоединилась к партизанам. Ее задача - вывести беженцев через катакомбы, а затем передать поверенным людям. Людей не всегда удавалось довезти до границы и Айве нередко приходилось убеждать напуганных женщин и детей, что лучше действовать, чем ждать, когда немцы перережут тебе горло.
   На поверхность Айва выходила крайне редко, много времени она проводила в убежище: читала книги и подшивала одежду - здесь ее таланты оказались востребованы.
   В тот день Айва хотела немного отдохнуть перед очередным заданием - вывести из столицы группу детей.
   Она лежала на кровати с широкой дыркой в изголовье и никак не могла заснуть.
   - Тебе необходимо набраться сил, - участливо произнесла Мария.
   - Скажи, - Айва приподнялась и взяла ее за руку. - У тебя когда-нибудь возникало чувство, что умрешь сегодня?
   - Ты прекрасно знаешь, - робко ответила она и погладила Айву по голове. - Смерть неминуема, тем более с нашим образом жизни.
   - Как ты справляешься?
   - Никак, - пожала она плечами. - Точнее, чувство проходит само, как...- Мария забыла, что хотела сказать. Все стали какими-то забывчивыми.
   - Как что?
   - Не помню, - ответила Мария. - Просто перестань волноваться. Все будет хорошо.
   Кучку перепуганных детей привели без четверти двенадцать ночи. Самому маленькому едва исполнилось пять. Он держал за рукав восьмилетнего брата и смотрел на Айву с опаской.
   - Как вас зовут? - с ласковой улыбкой спросила она.
   Дети молчали.
   - Они не разговаривают, - пояснила девочка, со старой тряпичной куклой с пуговицами вместо глаз и заплатками на голубом ситцевом платье. - С тех пор как их родители пропали.
   - А ты?
   - Меня зовут Линда. Мой отец кондитер. Он делал самые вкусные леденцы во всей Варшаве! Он сказал, что скоро вернется, но я знаю - папа не придет.
   - Мой отец тоже кондитер, - ответила Айва.
   - Ты скучаешь по нему? - невозмутимо спросила Линда.
   - Очень.
   В убежище, сутулясь и отряхиваясь от пыли вошел Ян - худосочный мужчина интеллигентного вида, чистюля до крайности, да еще и близорукий. Но его талант был невероятно полезен: он умел быть незаметным. Настолько, что даже если бы лично вложил в руку Гитлера гранату, его бы даже не задержали. Судя по выражению лица, он принес плохие новости. Он подошел к Моисею, и что-то шепнул ему на ухо.
   - Проклятье! - негодующе воскликнул Айзенфельд. - Не зря я подготовил новое укрытие.
   - Что случилось? - с тревогой спросила Айва.
   - Немец не вышел на связь, а значит, жди гостей, но еще есть время и ты успеешь вывести детей.
   - А если нет?
   - Успеешь, если отправитесь немедленно. Вас уже ждут. И еще, - он достал из кармана лист бумаги и протянул Айве. -Это план, как добраться до нового убежища. Изучи сейчас, а затем сожги.
   - Хорошо, - ответила она.
   Айве понадобилось пят минут, чтобы запомнить расположение "штаб-квартиры". Убежище находилось на противоположной стороне города под больницей, и добраться туда можно за час. Айва решила выйти на поверхность, а затем спуститься в катакомбы через подвал разрушенного продовольственного склада. Она благоразумно изучила возможные спуски в подземелья заранее, на экстренный случай.
   Наконец, все готово. Айва напомнила детям, что им важно постоянно держаться вместе и следить за фонарем. Дети закивали головами.
   -Прекрасно, - сказала она.
   Первую половину пути они преодолели достаточно быстро, но Айва забеспокоилась: обычно в катакомбы спускались патрули и ловили беглых. Айва часто оборачивалась назад, чтобы пересчитать детей. Она слишком волновалась, и Линда вызвалась следить за группой вместо нее:
   - Тебе нельзя отвлекаться, - пояснила она не по-детски серьезным тоном.
   Перед последним, самым сложным участком пути Айва решила сделать привал: она всегда преодолевала путь без остановок, но детям необходим отдых. Сквозь решетку коллектора пробивался тусклый лунный свет, слышались звуки проезжающих машин и омерзительно рявкающая немецкая речь.
   - Все на месте, - проведя проверку, доложила Линда и по-деловому уселась рядом с ней.
   - Тебе совсем не страшно? - удивленно спросила Айва.
   - Мои родители мертвы, я осталась одна посреди оккупированного города. Я - ребенок войны и ничего не боюсь, - храбро ответила Линда.
   Айва усмехнулась.
   - Даже больше, - настойчиво произнесла девочка. - Я хочу вам помогать. Я маленькая, юркая и принесу пользу!
   - Хорошо.Я поговорю с Моисеем.
   В темноте раздался хруст битого стекла. Айва встревожилась и дала команду детям немедленно уходить, но они были окружены: с обеих сторон туннеля появились шестеро немцев, вооруженных до зубов и злых, как потревоженные кобры. Перепуганные дети спрятались за спину Айвы. Самый высокий и похожий на бульдога немец схватил ее за волосы и откинул к противоположной стене. Еще двое направили на Айву автоматы. Затем детям связали руки и увели.
   Когда последний ребенок исчез в темноте, Айва заметила, что Линда пропала. Она облегченно вздохнула - девчонка умна не по годам и обязательно выживет.
   - Что будем с ней делать? - рявкнул солдат, указывая на Айву. - Пристрелим сучку?
   - Да, убей ее, - ответил другой, видимо, офицер - Айва не разбиралась в знаках отличия. Он гладко выбрит, педантичен и аккуратен. Немец аристократично морщился от зловонного запаха канализации и смотрел на Айву с угрожающим презрением.
   Курок взведен. Девушка приготовилась к смерти.
   Подземелье наполнил звонкий гул выстрела, но боли она не почувствовала - только что-то рухнуло к ногам.
   Линда.
   Девочка лежала на земле и выглядела совершенно спокойной. Айва упала перед ней на колени, девочка еще дышала.
   - Нет, нет, нет! - воскликнула Айва. Пуля попала девочке в грудь и пробила легкое. Линда задыхалась. - Я спасу тебя! Ты будешь жить!
   - Вот и я на что-то сгодилась, - произнес ребенок слабеющим голосом.
   - Не бросай меня! - кричала Айва и пыталась остановить кровь, но тщетно.
   - На, - Линда сделала последнее усилие и протянула ей куклу. - Лучше позаботься о Люси - она осталась совсем одна, - произнесла она и замолчала.
   Айва заплакала. Она рыдала, держа в окровавленных руках маленький труп, и сыпала проклятьями. Эту боль Айва пронесла через всю жизнь.
   - Сволочи! Ублюдки! Я ненавижу вас! Вы будете гореть в аду! - она сыпала проклятьями, но немцы не обращали внимания. Палач держал автомат дрожащими руками, а остальные в панике смотрели сквозь узкие полосы решетки на небо.
   Все вокруг озарилось ярким светом с голубыми переливами. Айва подняла голову и по телу пробежала дрожь: небо разрезали полосы, похожие на Северное сияние. Полупрозрачные ленты сплелись в причудливый узор, а затем исчезли, возник сильный гул. Солдаты схватились за головы и с криками попадали на пол, бросив оружие. Из ушей текла кровь. Вначале Айва подумала, что немцы испытывают новое оружие и целью выбрана Варшава, но нельзя упускать шанс - она воспользовалась минутным помешательством и бросилась бежать.
   Когда обессиленная Айва ворвалась в убежище, Айзенфельд успокаивал Марию и вытирал кровь, размазанную по ее лицу. Мария забилась в угол, плакала и шептала:
   - Кто я?
   - Успокойся, - по-отечески заботливо произнес Айзенфельд. - Скоро все кончится.
   Айва села на скрипучий деревянный стул и жадно пила воду из кувшина.
   - Что случилось? - взволнованно спросил Моисей. - Почему так долго? Что с детьми?
   - Л-л-линда мертва, о-о-остальных увели, - сквозь слезы промямлила Айва.
   - Объясни!
   - Вот что, мать твою, случилось! - она показала ему руки со стянутой от высохшей крови кожей. - Немцы! Линда спасла меня, - Айва положила на стол куклу. - Теперь она мертва. Я должна была умереть.
   - Не говори глупостей, - рассердился Айзенфельд. - Ты не виновна - тот немецкий паренек сдал нас с потрохами. Вас ждали. Чудо, что ты осталась жива.
   - А что с ней? - Айва кивнула на Марию, которая явно находилась не в себе.
   - На убежище напали. Ян погиб, а она... У нее шок, - уклончиво ответил старик.
   - Это как-то связано с сиянием? - недоверчиво спросила Айва.
   - Ты о чем?
   - Забудь.
   Айзенфельд попытался ее приободрить:
   - Не нужно переживать. Все уже позади.
   - Позади? - вскипела Айва. - Я отвечала за детей и сбежала, как трусиха! Дети обречены, Моисей! Я - убийца!..
   - Понимаю, - загадочно ответил старик, и его лицо приобрело иконописное выражение. - Но есть шанс все исправить, Айва.
   - Исправить? Как вы можете это исправить? - она расхохоталась.
   - Нет, не я. Это сделаешь ты.
  
   "Я видела, как мир обратился в пыль и исчез в океане; вместе с ним скорбь ушла на глубину моей души"
  
   Катер отчалил от серой платформы с блестящими хромированными бортиками. Айва осмотрелась: на сотни километров простирался безмятежный океан. Никаких бомбардировщиков, никаких немцев. Только тишина и плеск волн.
   Моисей что-то пробубнил в наручные часы, и в центре платформы открылся люк, откуда выросла тесная металлическая кабинка. Двери плавно распахнулись, старик пропустил Айву вперед и нажал одну единственную блестящую, как лысина, желтую кнопку. Лифт со скрежетом двинулся вниз.
   Спуск длился невыносимо долго. Айва заметно нервничала, и у нее закладывало уши. Лифт на бешеной скорости несся к самому сердцу Земли, как в романах Жуля Верна.
   Наконец, двери открылись, и они оказались в зале, где ждали двое: мужчина, явно русский и девушка-латиноамериканка. Парочка в шитых на один манер строгих костюмах, выглядела пугающе. Айва заподозрила, что находится в сверхсекретном правительственном бункере.
   Айве предложили пройти в другое, более маленькое и удушливое помещение с чересчур аскетичной обстановкой: в комнате стояли четыре стула, большой безликий стол, а с потолка свисали две тусклые лампы.
   - Не беспокойтесь, - с улыбкой произнес русский, заметив испуганное лицо Айвы. - Меня зовут Олег Смирнов, я - глава службы безопасности.
   -П-п-приятно познакомится, - выдавила Айва.
   - Господин Айзенфельд нам рассказывал о вас, но мы должны убедиться, что вы достойны стать частью семьи.
   - Хорошо, - нерешительно согласилась Айва. - На какие вопросы мне нужно ответить?
   - Вопрос только один: что вы выбираете? Присоединиться или умереть?
   Айва ужаснулась:
   - Что?!
   - Не беспокойся, - сказал Айзенфельд и положил руку ей на плечо.
   - Меня правда убьют? - в страхе пролепетала она. Моисей утвердительно кивнул.
   - Можете не сомневаться, - с той же рекламной улыбкой произнесла латиноамериканка. - Мы даем выбор и только вы принимаете решение.
   Айва хотела вырваться и убежать, но куда? Даже если она выберется на поверхность, то вокруг океан. Катер ушел - спасения нет.
   - Я хочу быть частью вашей семьи, - через силу выдавила из себя Айва. Скорее, для собственного спасения.
   - Прекрасно! - старик воссиял как рождественская елка. - Тогда немедленно идем в комнату управления! Рецикл слишком затянулся!
   Айву привели в большой конференц-зал с покрашенными в ненавязчивый бежевый цвет толстыми бетонными стенами. В центре зала полукругом стояли несколько рядов велюровых кресел. Под потолком висела люстра в форма шара, испускающий яркий белый свет. Но внимание Айвы сразу же привлек широкий тонкий и, самое главное, цветной телевизор. Под ним расположился длинный пульт управления с множеством кнопок и мерцающих огней, а посередине большой хромированный рычаг. Судорожный страх Айвы усилился.
   - Как оно работает? - спросила она у Моисея.
   - Объясню позже, - он посмотрел в зал. - Сейчас необходимо дождаться остальных и представить тебя семье.
   Наблюдая за тем, как люди занимают места, Айва подсчитала количество кресел - ровно сто два.
   Когда все, наконец, расселись, Моисей и Айва поднялись к пульту управления. Девушка заметила, что два кресла в первом ряду пустуют. Айзенфельд поприветствовал наблюдателей и произнес на английском:
   - Сегодня мы собрались по замечательному поводу: к нам присоединилась Айва Милович. Она доказала, что достойна войти в наше маленькое общество. Айва самоотверженна, добра и, самое главное, готова принести жертву ради достижения высшей цели.
   Как вы знаете, каждому наблюдателю выпадает честь запустить последнюю стадию рецикла и помочь человечеству вернуться на правильный путь - путь добродетели. Каждый рецикл дает людям шанс начать все сначала и принять верное решение.
   Голос Айзенфельда звучал воодушевляюще. Айва, наконец, допустила мысль, что находится там, где должна быть.
   В конце речи Моисей повернулся к Айве и спросил:
   - Ты готова?
   - Да, - решительно ответила она.
   - Дерни рычаг.
   Айва повиновалась.
   Земля задрожала от сильных толчков, будтов недрах стучит огромное механическое сердце.
   - Что происходит? - Айва испуганно отдернула руку от рычага.
   - Чувствуешь? Так бьется сердце Земли, - спокойно ответил Айзенфельд.
   В памяти Айвы навсегда осталась картина, как мир, охваченный огнем, рушился, испепелялся. Толчки породили землетрясения. Планета напоминала кадку с тестом, которое месила повариха-исполин, уничтожая все, что когда-то напоминало о людях.
   А затем...все исчезло. Не осталось ничего. Ни людей, ни бушующих волн, ни городов, - только спокойный и безжизненный океан.
  
  
  
  

Эпилог

  
   Люди продолжают жить, любить, ненавидеть и воевать. Вначале случилась Первая Мировая война, затем Октябрьская революция в России, а после неизбежная Вторая Мировая.
   Айва стала безмолвной свидетельницей истории. Тридцать девять лет из тени она наблюдала за людьми. Ее не пускали на поверхность, и время тянулось невыносимо долго. Единственным развлечением в бункере стало наблюдение за землей из комнаты управления.
   Моисей говорил, что выходить опасно, и Айва обязательно получит эту возможность, но только когда все успокоится. Возможность представилась двадцать девятого сентября сорок пятого года.
   Айва и Моисей гуляли по улицам послевоенной Варшавы. Город выглядел радостным: отовсюду доносились веселая музыка и люди поздравляли друг друга с победой.
   - Здорово снова находиться среди людей, - радостно протянула Айва.
   - А мы? - рассмеялся Айзенфельд. - Разве мы не люди?
   - Ох, как мне надоело сидеть в четырех стенах!
   - Ты можешь пользоваться привилегиями как пожелаешь.
   - Наконец-то, - ответила Айва, и воцарилось неловкое молчание. Она не хотела называть истинную причину возвращения в Варшаву, но Моисей все понял без слов.
   - Ты хочешь узнать, что случилось с Михаэлем и детьми?
   Айва промолчала.
   - Что ж, некоторые дети попали в концлагеря, двое эвакуированы в сиротский приют в Карпатах. Что касается Михаэля...
   Объяснений не требовалось. Айва остановилась как вкопанная: Михаэль шагал по аллее в военном мундире с букетом ромашек, такой же красивый, как в тот день, когда ушел на фронт. Стон вырвался из груди Айвы, на глазах навернулись слезы. Она устремилась навстречу, но Моисей крепко сжал ее руку.
   - Отпусти меня! - возмущенно воскликнула Айва.
   - Не стоит, - твердо сказал старик.
   Айва попыталась вырваться.
   - Позволь кое-что тебе объяснить, - холодно произнес он. - Нас никогда не существовало: мы вырваны из времени, мы - исправленные ошибки. Видишь, твой муж боевой офицер и повлиял на исход войны. Это называется... - Айзенфельд замялся. - Ах, да "эффект бабочки". Со временем ты поймешь, а сейчас отпусти.
   Михаэль прошел мимо Айвы и не обратил на девушку никакого внимания. Он не знал ее и не мог знать, ведь Айва Милович никогда не рождалась.
   - Он жив, - тихо произнесла Айва, наблюдая, как он подходит к радостной курносой медсестре. - Больше ничего не имеет значения.
   Михаэль подарил подружке цветы, а затем поднял на руки. Девушка смеялась и пыталась уговорить опустить на землю.
   Они выглядели совершенно счастливыми.
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"