Гусаков Вячеслав. Шаурма

Вячеслав Гусаков, г. Луганск

Шаурма

Кожа на его руках была абсолютно прозрачной, и потому он мог хорошо рассмотреть то, что внутри. И видел там не только мышцы, кровеносные сосуды, кости, но и поселившихся в его плоти дождевых червей. Видел отчетливо, мог заметить даже малейшее движение этих непрошеных гостей. Боли или другого физического дискомфорта он не испытывал, было только невообразимо противно и гадко. Он знал, как их извлечь: чуть выше запястья находилось небольшое отверстие, и нужно было сделать так, чтоб черви по очереди сами через это отверстие выбрались. Один из них уже подобрался к нему, даже начал выбираться наружу, и выбрался уже настолько, что можно было схватить мерзкую тварь. Схватил. Но червяк оказался сильнее, чем он предполагал. Тварь сопротивлялась, вытащить ее удалось только наполовину. После этого он понял, что если предпримет еще хотя бы небольшое усилие, разорвет червяка пополам, половина останется внутри, восстановится и он больше никогда не сможет извлечь из себя всю эту мерзость. Пришлось отпустить червяка, тот снова забрался внутрь. Да, избавиться от них можно только, изгнав силой мысли и духа. Да, нужно сконцентрироваться. Вроде получается. Мерзкие твари стали потихоньку приближаться к отверстию. Не расслабляться, и скоро он избавится от этой напасти. Скоро...

***

Кирилл как всегда проснулся поздно. Несколько минут лежал, не меняя позы, приходил в себя после увиденного во сне. Для этого все еще требовалось время. Даже при том, что всегда неудачно заканчивавшийся процесс извлечения дождевых червей из своей плоти снился ему уже не единожды. И, как выяснилось из прочитанного в интернете, - не только ему: психологи трактовали это как сигналы нервной системы, ее уведомления об усталости от накапливающихся и долго не решаемых проблем. Но это знание не приносило успокоенности. Впрочем, и не стимулировало действовать.

А с одной из своих проблем, одним из "дождевых червей" он давно свыкся: с неорганизованностью и неумением рационально распределять время. Вот и в предыдущий вечер увлекся компьютерной игрой, и спать лег в третьем часу. К счастью, биологические часы подводили очень редко: на то, чтоб по-быстрому привести себя в порядок и одеться, времени пусть в аккурат, но хватало. Правда, чтоб не опаздывать на работу, завтракать приходилось чаще всего на ходу: или пирожками, или шаурмой.

В то утро возле пирожочного киоска Кирилл увидел своего бывшего соседа Вовку - запойного алкоголика, три года назад после развода переехавшего к тетке, сердобольной одинокой пенсионерке, жившей в квартале от их дома. Вовка был человеком изрядно деградировавшим, но беззлобным, только очень назойливым. Увидев Кирилла, он почти всегда просил денег.

- Хоть на пивасик... Подыхаю... Отдам, гадом буду! Ты ж, Кирюха, в курсе, что я завязываю? На работу устраиваюсь, культурно жить буду. А сейчас с депрессняка бухнул, но пивком подлечусь и - завязка, - примерно так звучало большинство просьб.

Вовка и Кирилл выросли вместе, в детстве и в юношеские годы дружили. Потом...

Бывший сосед и друг детства, от которого почти все отвернулись, беззастенчиво пользовался чужой добротой и жалостью, данных ему денег ни разу не возвращал.

Кирилла такие встречи тяготили: из-за нерешительности своей он ни разу не сказал Вовке, насколько тот стал ему неприятен, деньги неизменно давал. Но встреч, которых можно было избежать, Кирилл избегал. И в тот раз, издалека увидев Вовку возле киоска с пирожками, он сразу же перебежал на другую сторону улицы, постарался миновать опасный участок побыстрее, чтоб не быть замеченным.

Оставались два варианта: или купить по пути шаурму и съесть на ходу, или взять в продуктовом ларьке, стоящем рядом с киоском с кавказской снедью, творожный десерт, булку, бутылочку минералки, и быстро перекусить на работе. Второй вариант нравился меньше, так как Виктория Евгеньевна (до назначения заведующей отделом - просто Вика) не преминет, как всегда, отпустить какую-нибудь колкость насчет бытовой неустроенности и неорганизованности Кирилла.

И раньше он был не особо уважаемым и авторитетным сотрудником, а как только заведующей отделом сделали двадцатисемилетнюю Викторию, тридцатидвухлетний "сисадмин-переросток" (так его чаще всего называла заведующая), стал настоящей офисной парией. Работал он в областной библиотеке в отделе, помпезно названном "Центр информационно-коммуникативных технологий". Отдел поддерживал библиотечный сайт, формировал электронный каталог и был для остальных "палочкой-выручалочкой", решавшей компьютерные проблемы.

- Я б на вашем месте перетерпел, когда услышал бы: "Мужик холостой обыкновенный. Навыки самообслуживания - примитивные. Питается подножным кормом. Моется и бреется только потому, что иначе будет уволен и лишится скудного заработка на покупку подножного корма и одежки из "секонд-хендов", которая обновляется, если можно так сказать о ношенном тряпье, по мере отрывания пуговиц и загрязнения", - вдруг ни с того ни с сего обратился к Кириллу мужчина средних лет, одетый в серую куртку, из-под которой выглядывал бежевый свитер. - Именно так Виктория Евгеньевна отреагирует на ваши сегодняшние творожный десерт, булку и минералку. Но перетерпеть стоит. Потому идите-ка вы к ларьку, покупайте свой обычный джентльменский набор, и - приятного вам аппетита.

Мужчина был гладко выбрит и аккуратно пострижен. В лице - ничего такого, что в иной ситуации обратило бы на себя внимание.

Мужчина подошел к Кириллу и сказал ему все это, когда тот был метрах в двадцати от киоска с шаурмой. Подошел, встал на пути к киоску и сказал то, что Кирилл никак не ожидал услышать.

- Вы...

- Нет, Кирилл Олегович, это не розыгрыш Виктории. И вообще не розыгрыш. Кстати, скоро вы смените место жительства и навсегда избавитесь от необходимости избегать встреч с Владимиром Астаховым, которые так вас тяготят. Даже впервые за последние три года пренебрегли своим правилом не переходить проезжую часть на красный свет. Да, с тех самых пор, когда на свидание с Кристиной опаздывали.

В груди у Кирилла похолодело, дышать стало трудно. Он пристально смотрел на вдруг возникшего в его жизни человека, для которого, казалось, был, как на ладони. Преодолевая страх, выдавил из себя:

- Вы кто? Откуда столько обо мне знаете?

- Я... А зачем вам это знать? Боитесь? Вы всегда боитесь, когда сталкиваетесь с необъяснимым. Страх - одна из крайних форм неуверенности. Наверное, и я боялся бы, но для нас необъяснимого, увы, практически нет. И вообще того, в чем нельзя быть уверенным.

- Для вас? То есть вы...

- Давайте обойдемся без моих анкетных данных.

- Подождите, я все же не понимаю: или это фокус какой-то, или я имею дело с нечистой силой? О том, что я на красный перебежал, когда на свидание опаздывал, никто не знает. А если и заметил кто, вряд ли до сих пор помнил бы. Я помню, но... И - Вовка... О нем - откуда?... Я никому не говорил, что... Вы... Вы... Не понимаю...

Перед глазами у Кирилла поплыло и закружилось. Он пошатнулся и начал медленно оседать. Незнакомец поддержал его, помог добраться до стоявшей неподалеку скамейки.

- Что это такое? Что происходит? - допытывался Кирилл, едва придя в себя.

- М-да, не воин вы, не умеете мобилизоваться. Что ж, не дано, так не дано. Ладно, перейдем к делу. Полагаю, нашу встречу можно назвать судьбоносной в самом прямом смысле. Моя задача - не позволить вам съесть шаурму, так как это приведет к серьезному пищевому отравлению. Не пугайтесь. Вы вылечитесь. Как вам покажется, успешно. Но этот инцидент запустит в вашем организме процесс, который через семнадцать лет сведет вас в могилу. Если б мы не встретились, вы бы даже не имели ни малейшего представления, что ваша мучительная смерть в 49 лет от рака поджелудочной железы будет вызвана съеденной за много лет до того шаурмой с несвежим мясом. Человек ведь даже не подозревает, какие сюрпризы таит его организм.

- То есть рак...

- Да! Вы хотели сказать "возникнет из-за такой мелочи". Вы всегда недооценивали мелочи. Даже после того, как именно из-за них ушла от вас Кристина. Говорила ж она вам: "Мелочи не имеют решающего значения, они просто решают всё"? Говорила! Вы в ответ промолчали, но подумали: "Дура! Из-за всякой фигни - такие бури". Думали, что и на тот раз все обойдется. Думали же!

Кирилл, тяжело дыша, приоткрыв рот, смотрел на незнакомца округлившимися глазами. Казалось, что в груди ворочается еж, покрытый ледяными иголками. Странный незнакомец рассказал об их последней размолвке с Кристиной все в точности. Он даже знал откуда-то, что в тот момент думал Кирилл.

- Вы...

- Нет, никакой я не Воланд, Мефистофель или Змей-искуситель. Не примеривайте ко мне эти плоды человеческого воображения.

- Но вы...

- Столкнувшись с чем-то выходящим за рамки вашего обыденного понимания, вы сразу же и почти всегда приписываете это так называемой нечистой силе.

- Но...

- А если сила - одна, а все эти разграничения - не более чем результат ваших псевдоэтических и псевдофилософских изысканий?

- А почему...

- Почему - именно вы? Почему я счел необходимым предупредить именно вас? Да, и вы совершенно правы насчет того, что в дела каждого встречного-поперечного мы не вмешиваемся. Да еще - вот так. А вы... Вы, как недавно оказалось, еще не реализовали то, что должны. Подробностей объяснять не буду, только скажу, что и у нас происходят накладки, иногда возникает необходимость корректировать заранее расписанное. Вот потому и пришлось вмешиваться непосредственно, так как нужно было действовать быстро.

- А что я должен?...

- Реализовать? Так я вам сразу и сказал! Кстати, от проблем с Викторией вы избавитесь в Коста-дель-Маресме. Это испанский курорт, очень фешенебельный и дорогой.

- А...

- Никак вы туда не попадете. Никогда не попадете. Запомните: никакой шаурмы сегодня!

Кирилл перевел взгляд с собеседника на киоск с фаст-фудом.

- Так, может, вы все же...

На противоположном краю скамейки сидела женщина средних лет, рядом лежал скрипичный футляр, на нем - упаковка влажных салфеток, одной из них женщина вытирала ботинок. Когда Кирилл снова обернулся, собеседника нигде не было.

Кирилл встал, огляделся. Подошел к женщине, спросил у нее:

- А где мужчина, с которым я разговаривал? Куда...

Женщина испуганно посмотрела на него, резко встала, спрятала в карман куртки упаковку салфеток, схватила футляр и быстро ушла.

Он вдруг понял, что женщина эта, как, наверняка, и все прохожие, видела только мужчину, сидящего на скамейке и что-то бессвязно бормотавшего. Потому дама и села так далеко от него, на противоположный край.

Опустив голову, Кирилл пошел к киоскам, на секунду остановился возле шаурмы, но прошел мимо. Подумал: "Может, как-то поплохело и от того пригрезилось? Но вдруг... А проверю, что эта мымра крашеная выдаст". И купил творожный десерт, булку и минералку.

***

Стаса и Коли, двух других админов, работавших в отделе, еще не было, хотя рабочий день начинался через семь минут. Методисты Изольда Васильевна и Нина Михайловна пили чай и болтали. В общем, все было, как обычно. С минуты на минуту должна была появиться заведующая, любившая приходить точь-в-точь к началу рабочего дня.

Кирилл буркнул приветствие и прошмыгнул в админскую на свое место, чтоб поскорее расправиться с завтраком.

- Что ж это вы, молодой человек, таким нехорошим образом гонорируете весьма приличное общество?! И не поздоровались! - услышал он прокуренный альт Изольды Васильевны.

Она пыталась подражать одесскому говору персонажей сериала "Ликвидация", но внешне больше походила на персонажа Мишель Пфайффер из финальных сцен фильма "Звездная пыль": вредные привычки и разгульная жизнь еще никого не молодили, а неумеренность в использовании косметики делало впечатление, производимое этой женщиной, еще более жутким. Однако она считала себя дамой интеллигентной, провинциальной светской львицей: пространно и бестолково рассуждала на любые темы, чтоб только поддерживать беседу, учила жизни, сыпала плоскими и пошлыми остротами. И все еще немного обижалась, когда коллеги называли ее "Зоя", чтоб "не ломать язык". Но к последнему почти привыкла, так как была Зоей для ровесниц (даме было уже за пятьдесят), знавших ее как облупленную, и с которыми не особенно повздоришь. А сотрудники помоложе только следовали примеру.

- Я поздоровался. Может быть, тихо. Тогда - еще раз здравствуйте, - ответил Кирилл, жуя булку.

- Тозда ысчшо аз дастуйте! - услышал он из основного кабинета своего отдела.

Выглянул. Примерно в метре-полутора от входа стояла Виктория Евгеньевна. Она повторила его фразу, пародируя разговор жующего человека.

- Доброе утро, - поздоровался Кирилл с заведующей.

- Привет. А вы, - обратилась заведующая к чаевничающим методистам, - смотрю, уже нашего завидного жениха вовсю обхаживаете. Давайте-давайте. Это ж - редкость, таких в Красную Книгу заносить нужно. Мужик холостой обыкновенный. Навыки самообслуживания - примитивные. Питается подножным кормом. Моется и бреется только потому, что иначе будет уволен и лишится скудного заработка на покупку подножного корма и одежки из "секонд-хендов", которая обновляется, если можно так сказать о ношенном тряпье, по мере отрывания пуговиц и загрязнения.

Проговорив все это с ехидной усмешкой, Виктория Евгеньевна удалилась с свой импровизированный кабинет: рабочий стол она поставила в углу большой комнаты, которую занимал отдел, и огородила двумя ширмами с изображениями сакур и Фудзиямы. Ширмы эти она купила сама, не позволяла подчиненным лишний раз прикасаться к ним, говорила, что рисунок на ширмах выполнен в древней технике "маркетри" и потому каждая из них стоит как самый лучший компьютер.

Кирилла вернул к реальности голос Стаса:

- Киря! Киря, блин!

Кирилл понял, что он вернулся в админскую, сел на своем место, что там уже были Стас и Коля. Но он не помнил, когда вернулся, когда пришли коллеги. Настолько сильным был шок от того, что совпали точь-в-точь сказанное заведующей отделом и ее слова, процитированные странным незнакомцем. Кирилл подумал, что незнакомцем был для него тот человек (или то существо, та сущность?), а он для встреченного был, наверное, как говорится, виден насквозь.

- ...принтер у нее снова не печатает, что-то там пищит постоянно. Что за хрень! Ты ж "винду" там "перебивал"! Давай, иди разбирайся по-нормальному! - начальственным тоном вещал Стас. Он с Колей, видя отношение к Кириллу заведующей отделом, тоже не церемонились с ним, хотя занимали одинаковые должности. Правда, Стасу было 23 года, Коле - 25. И это делало для них издевательство над 32-летним коллегой занятием сладостным и упоительным.

Кирилл хоть и услышал только часть сказанного Стасом, понял, что ему снова жаловалась Лидия Аршаковна, заведующая отделом систематизации книжного фонда, пожилая армянка с отвратительным характером, известная своим просто-таки катастрофическим неумением обращаться с компьютерной техникой. Коллеги Кирилла и заведующая отделом прекрасно это понимали, и потому сделали "мадам катастрофу" постоянной клиенткой "любимого" сотрудника, делали вид, что не понимают истинных причин ее претензий, они были для них стопроцентно верным поводом "взбадривать" не умеющего постоять за себя коллегу.

В перерыв Кирилл поднялся в отдел редкой книги, чтоб попросить что-то из имевшейся только там эзотерической литературы, с помощью которой намеревался хотя бы немного разобраться в происходящем.

Вероника Игоревна, заведующая отделом, только собралась обедать. Гость поздоровался, извинился за визит в неурочное время, вкратце объяснил ей цель визита, не касаясь причин, побудивших его вдруг заинтересоваться книгами о потустороннем.

- Да ты очень кстати, - сказала заведующая отделом. - Разделишь со мной трапезу, поговорим заодно. Мне кажется, не книги тебе нужны. Во всяком случае, ответов на свои вопросы ты там не найдешь.

Женщина постелила на столе еще одну бумажную салфетку, положила на нее два бутерброда, несколько конфет и пряников, достала с полки еще одну чашку, налила туда из термоса кофе.

В библиотеке Веронику Игоревну недолюбливали и побаивались: она держалась особняком, ни с кем не дружила, даже не приятельствовала, принципиально не участвовала в корпоративах, всерьез увлекалась философией и оккультными учениями, была, пожалуй, самым эрудированным и самым загадочным сотрудником. Всегда вела себя подчеркнуто вежливо и выдержанно, твердо держала дистанцию, не подпускала к себе. О ее жизни не знали почти ничего. Наверняка знали только то, что работу свою она выполняла безукоризненно.

Потому Кирилла даже при обилии пришедшихся на этот день шокировавших событий удивило необычайно теплое отношение к нему сотрудницы. Он не помнил, чтоб еще к кому-то она проявляла такое же расположение.

- Не держи зла на Лидию Аршаковну. Она - несчастный человек, одинокий, - сказала Вероника Игоревна.

- А откуда...

- Откуда я знаю? А я многое знаю, - сказала женщина, лукаво улыбнувшись, - А чувствую, что у тебя все будет хорошо. Это чувствую, а остальное - знаю.

- Хорошо... Пока - ничего хорошего.

И Кирилл неожиданно для себя рассказал сотруднице, что произошло утром.

- Не беспокойся. Я ни в коем случае не подумала, что ты... Ну, понял, в общем. Не подумала того, что подумали бы многие другие. Я знаю, что ты мне рассказал правду на сто процентов. Знаю.

- И как мне быть? Впрочем... Выбор-то я уже сделал.

- Тогда сделал. Но когда начался перерыв, ты сделал другой выбор. Сделал же?

Женщина вопросительно посмотрела на собеседника. Действительно, в перерыв Кирилл обычно ходил перекусить блинками с начинкой в фаст-фуд в подземном переходе неподалеку от библиотеки. Собирался туда и в тот день, но в последний момент все же набрался смелости и пошел за книгами, а заодно и пообщаться с сотрудницей, сведущей в оккультных учениях.

- Вероника Игоревна, я уже даже не удивляюсь вашей осведомленности.

Женщина засмеялась. Кирилл обратил внимание, что смех ее был похож на детский смех. Еще давно он подметил, что люди смеются по-разному, и именно состояние веселости нередко позволяет сделать о человеке очень серьезные выводы: нехороший человек так веселится, что как-то гадливо, неприятно, даже страшно от этого. Смех Вероники Игоревны был звонким и чистым, от него словно какое-то пространство внутри наполнялось светом и теплом.

- Кирилл, а удивляться надо. Может и не тому, что кто-то что-то о тебе знает, а просто жизни, миру. Мы почему-то считаем, что чудо - это нечто экстраординарное. Но сама наша жизнь и то, что она вообще есть - ни чудо ли? Вдумайся! Мы удивляемся чудесам техники, прогрессу, в нашей жизни есть масса ненужнейших вещей, которые мы считаем жизненно необходимыми. Но можно прожить без телефона, телевизора, без компьютера, без микроволновки и прочей ерунды. А без воды, без воздуха проживешь? Без любящего и понимающего человека рядом? Без красоты, без добра? Душе-то тоже воздух нужен. Она - живая. Скажи, ты часто задумываешься, как дела у твоих родных, у друзей? Часто задумываешься, для чего ты живешь, не зря ли тратишь время?

- Ну как-то, знаете...

- Хочешь сказать, что не до того сейчас при нынешнем-то темпе жизни? Не до чего? Не до того, чтобы жить? Как-то странно получается: миллионы людей находят время, чтоб работать на две, на три ставки, а еще и подрабатывать, делать карьеру, чтоб все это позволяло жить в комфорте, ездить на хорошей машине, носить модную одежду, пахнуть шикарным парфюмом, проводить отпуск там и так, чтоб потом завидовали... А это -главное в жизни?! Почему люди так часто говорят: "Нет времени", когда вдруг заходит речь о внимании к супругам, детям, родственникам, друзьям, к собственной душе? На белиберду всякую хватает часов в сутках, а на то, что куда важнее, - нет. Вот, Стас, что с тобой работает. У него, как говорят, на лбу написано будущее: наверняка сделает карьеру, и неплохую. Но, боюсь, что остальное упустит, будет горько жалеть, когда придет возраст, в котором не значимы никакие успехи, а останется у человека только то, что душой, сердцем скопил.

- Стас говорит: "Наше поколение и до полтинника не доскрипит".

- Проведение, оно, Кирилл, не лишено иронии. Доскрипит он и до полтинника, и еще долго потом будет скрипеть... Скрипеть... Вот именно, что скрипеть. А жаль. Жаль...

- И это вы знаете?

- Может быть, и знаю.

- Он-то - долго, а - я...

- А ты не думай о том, сколько проживешь. Думай, как проживешь. Компьютеры, конечно, не главное для людей, если по большому счету, но и они нужны и важны. После расставания с Кристиной ты ушел из университета, забросил свои разработки. Так-то, конечно, легче. Хоть сейчас тебя и не особо жалуют тебя, зарплата - с гулькин нос, но занят от сих до сих, потом уходишь в свои виртуальные миры, и ничего тебе не надо. А чем ты лучше Владимира, который клянчит у тебя деньги?! У него забота - на одно зелье денег добыть, а ты другим упиваешься. Чем ты лучше?! Ты хуже. Он не придумал принципиально новые языки программирования, у него нет незаконченных работ, которые в будущем, может, спасут мир, станут ключом для технологий, о которых никто даже не подозревает, которые... Впрочем, поступай, как знаешь.

- Так для этого мне не позволили шаурму покупать?

Кирилл вдруг поймал себя на мысли, что почему-то воспринимает как само собой разумеющееся осведомленность сотрудницы в деталях его биографии, в которые он никого не посвящал.

- Помнишь, в старой песне: "Может быть, а, быть может, и нет", - ответила Вероника Игоревна. - Ты живешь, делаешь выбор. Живи, делай. Или позволяй кому-то делать за тебя. Это, к слову, тоже - выбор.

- К вам меня тоже привела какая-то сила?

- А ты как думаешь? Наверное, сила. Но сам для себя ответь на вопрос: сила эта извне была или изнутри? Вспомни древнюю мудрость: "Стань над собой властелином, и не будет над тобой других властелинов". Выбирай. А сейчас я тебе посоветую кое-что выбрать: допивай кофе и быстро иди к себе, чтоб по дороге перехватить Лидию Аршаковну пока она твоим не нажаловалась, что у нее "интернет сломался".

- Спасибо вам огромное. Надеюсь, еще побеседуем.

- Ну как я могу кого-то лишить надежды, - ответила с улыбкой Вероника Игоревна, и Кириллу показалось, что улыбка была уж очень грустной, но в то же время и очень светлой. Он попытался вспомнить, когда и при каких обстоятельствах видел свою сотрудницу улыбавшейся точно так же. Быстро вспомнить не получалось, но был твердо уверен, что улыбку такую же видел, и момент этот был чем-то очень примечателен.

Но потом было не до воспоминаний. Остаток рабочего дня заняло решение бесчисленных компьютерных проблем Лидии Аршаковны и сотрудниц ее отдела, в большинстве своем недалеко ушедших от начальницы по части технической подкованности.

***

Выйдя из библиотеки после работы, Кирилл привычно направился к остановке, куда как раз подходил нужные ему троллейбус. Почти подойдя, передумал, решил пройтись домой пешком: и погода располагала к прогулке, да и подумать нужно было о многом.

- Кирилл Олегович, я бы советовал все же воспользоваться общественным транспортом?

Сзади стоял тот самый мужчина, встреченный утром у киоска с шаурмой.

- Почему вы меня преследуете?

- Это вам так кажется, что преследую. А на самом деле помогаю. Увы, не всегда мне это удается. По крайней мере, увы, порой не удается с первой попытки. Если б вы в обеденный перерыв пошли в кафе, сейчас шли бы не домой в одиночестве, а на свидание с одной очень привлекательной особой. На свидание, которое круто изменило бы вашу жизнь. Но, к счастью, ничего еще не потеряно. Есть еще одна цепочка событий, которая, если в нее вписаться, поведет по нужному пути.

- Нужному вам?

- Наверное, больше вам. Это, в конце концов, просто ужасно, что, сделав великое открытие, вы до сих пор не осознали его значения, не довели начатое до ума. Вероника Игоревна не сказала вам, при каких обстоятельствах вы сможете продолжить работу? А зря. Встреча в кафе открыла бы вам такие перспективы... Впрочем, узнаете. Сейчас подъедет маршрутка, езжайте домой на ней.

- Почему? Я никуда не спешу, дойду и пешком.

- Нельзя. Тогда в цепочку событий, о которой я говорил, не впишитесь.

- А я хочу вписываться в какие-либо цепочки событий только по своему желанию! И выписываться из них!

- А хотите знать, какой была бы альтернатива? Если б вы съели шаурму, спустя часа полтора-два вас забрала бы "Скорая", в больнице вы бы познакомились с медсестрой, разведенной, с пятилетним ребенком от предыдущего брака. У вас было бы еще двое совместных детей. А еще - вечная неустроенность, нескончаемые долги, невозможность реализовать мечты, замыслы, и такая короткая, но зря прожитая жизнь. Так что, радуйтесь, что благополучно миновали это.

- Чему радоваться?! Вы говорите - "зря прожитая жизнь"?! А вдруг это была бы единственная настоящая любовь: и - моя, и - ее?! А дети наши пусть и росли бы не в достатке, но вдруг стали бы достойными людьми?! Работа моя... Ну это еще и от меня зависит. Захочу - и продолжу! А что вы мне сейчас готовите?!

- Скоро маршрутка подъедет. Садитесь и узнаете. Неужели вам даже не любопытно, что будет?

- Мне любопытно, что будет, если я в эту маршрутку не сяду. Получается, вырисовывается третий вариант, который, похоже, вы не просчитывали.

- Ну... Ну... Очень вас прошу, садитесь в маршрутку. Прошу! Вот, она уже почти тут.

- Нет! И все-таки спасибо вам, что кое в чем помогли. А дальше уж - сам.

Кирилл развернулся и пошел в направлении своего дома. Вопреки ожиданиям незнакомец не стал его преследовать. Только что-то сказал, но слов не удалось расслышать из-за шума машин.

Город освещало закатное солнце. Кирилл вдруг почувствовал себя школьником. Да, именно такое же ощущение он испытывал, идя домой в последний учебный день каждой четверти, в преддверии каникул. И ему было совершенно все равно, что думают люди о прохожем, который идет по улице, улыбаясь.

***

Мелодия из "Амели", бывшая сигналом будильника в мобильном телефоне Кирилла, заиграла спустя примерно минуту после того, как он проснулся. Значит, время - половина седьмого утра.

"Ну и сон был! - подумал Кирилл. - Еще никогда во сне не проживал целый день, и даже больше. Блин! Снился сон, что я сплю и вижу сон! Ого! Правда, червяки эти задолбали уже!".

Несколько минут он "переваривал" увиденное. Думал о том, что еще никогда не было у него таких снов. Таких...

Он вспомнил, где и при каких обстоятельствах видел грустную улыбку Вероники Игоревны. Такой она три месяца назад в последний раз смотрела на сотрудников с выставленной в фойе библиотеки фотографии в траурной раме и с черной лентой в углу. И одета была так же, как во сне Кирилла.

"Почему - именно она? - думал он, - в реальной жизни-то мы разве что здоровались иногда, и - всё. Как-то странно и интересно получается. Может, все от того, что мне действительно казалось: мы могли быть друзьями, но я все не решался хотя бы попытаться сблизиться?".

Но вскоре грустные воспоминания и невеселые размышления уступили место более светлым. Все-таки, Виктория Евгеньевна хоть и подтрунивает над ним, но она - не такой монстр, каким изобразило заведующую подсознание Кирилла. Да и Стас хоть и пытается казаться крутым, на самом деле - пацан пацаном. Лидия Аршаковна... Ну это можно пережить. Тем более, через два дня она уходит в отпуск. Кстати, заведующая его отделом тоже в отпуске, да еще и где-то за границей отдыхает. И о "подножном корме" на завтрак заботиться не придется, так как времени в запасе предостаточно.

На душе и в мыслях посветлело, повеселело. Кирилл подумал о том, что если некий представитель потусторонних сил и вправду вторгся в его подсознание, то что-то у этого "кадра" не срослось, как говорится: не будет никакой шаурмы, а будет безопасный и даже очень полезный для здоровья домашний завтрак.

В телефоне заиграла мелодия из "Призрака оперы", на экране высветился незнакомый городской номер.

- Кирилл?

- Да.

Было просто невозможно не узнать прокуренный альт Изольды Васильевны, которая на время отсутствия заведующей заменяла ее.

- ЧП! Беда! В общем, чтоб в 8, максимум в 8.30 был на работе. И мы все будем. Придут с нас объяснения брать.

- А что случилось?

В ответ услышал в трубке рыдания:

- Викуси нет больше! Вика наша погибла! В Испании, где с этим своим отдыхала! Говорила я ей, чтоб не связывалась! Бандит же! А она: "Бизнесмен, бизнесмен...". Вот и добизнесменилась, прости, Господи. Они не сказали... Мама ее мне позвонила... О Боже! Боже...

- Испания... Коста-дель-Маресме...

- А ты откуда знаешь? Она даже мне не сказала, куда они едут, а матери - только по телефону уже из Испании. Никто больше не знал!

- Это совпадение, - нашелся Кирилл, - книжку читал на ночь, там название города увидел, вот и пришло в голову.

- Ты брось со своими совпадениями! Смотри этим, которые придут, ничего не ляпни. Я, правда, не знаю, кто будет. Может, - милиция, может, - СБУ, или и те, и другие. Но ты рот на замке держи! Всех же потом затаскают! Ладно, не позже 8.30 - на работе.

Закончив разговор, Кирилл обессилено опустился на диван. В голове крутилось: "Неспроста... Неспроста...".

Когда он начал понемногу оправляться от шока и снова сознавать, что происходит, понял, что времени на завтрак абсолютно не остается.

***

Вовка был на своем "боевом посту" у ларька с пирожками. Увидев Кирилла, он сделал шаг ему навстречу. Но сказать ничего не успел. Кирилл подошел к бывшему товарищу, сунул ему пятигривенную купюру со словами:

- Это тебе на твой пивасик, но - в последний раз. В последний!

Поначалу планировал обойтись без завтрака, но организм требовал калорий: придя с работы, Кирилл, даже не поужинав, засел за компьютерную игру. За игру, о существовании которой, как и о многих других прежних привычках, он, как решил, позабудет напрочь.

У дерева между ларьками с шаурмой и тем, где Кирилл обычно покупал творожный десерт, булку и минералку, стоял мужчина в серой куртке. Тот самый. Но - просто стоял. Не пытался ни подойти, ни, тем более, заговорить.

Кирилл остановился примерно метрах в двух от мужчины. Они обменялись взглядами.

"Так вот ты как?! Будет все равно по-моему! Шаурма? А ведь в данном случае вы ж меня попытались сделать такой вот "шаурмой", из-за которой что-то там изменится. Но я - человек. Человек!", - подумал Кирилл.

Ему показалось, что мужчина посмотрел на него как-то неодобрительно, разочарованно. Выяснять, так ли это, не было ни времени, ни желания.

Он также не мог понять: или ему так кажется под впечатлением всего произошедшего, или от ларька с шаурмой пахло специями сильнее, чем обычно.

Тем не менее, подошел к ларьку и сделал смуглому продавцу заказ:

- Двойная, с грибами и с сыром.

Луганск, 2011.

Оставить комментарий © Copyright Гусаков Вячеслав (vgusakov71@gmail.com) Размещен: 29/07/2013, изменен: 29/07/2013. 33k. Статистика. Рассказ: Мистика		Ваша оценка:
Аннотация: Кожа на его руках была абсолютно прозрачной, и потому он мог хорошо рассмотреть то, что внутри. И видел там не только мышцы, кровеносные сосуды, кости, но и поселившихся в его плоти дождевых червей. Видел отчетливо, мог заметить даже малейшее движение этих непрошеных гостей...

Гусаков Вячеслав : другие произведения.

Шаурма