|
|
||
По длинному белоснежному коридору двигался человек. Его шаги были неуверенными и неточными. Через время он устало привалился к стене, тяжело дыша, а затем и вовсе сполз на пол. Светлый льняной балахон до пят с длинными рукавами, без пуговиц, без завязок, без каких-либо украшений и опознавательных знаков не позволял добраться прохладе до изможденного тела. Человек заплакал. Его худые плечи жалобно подёргивались, сопровождая безутешные всхлипывания и рыдания. Вконец обессилев, он улёгся на полу и заснул, забыв об удобстве и безопасности. Если бы он мог проспать целую вечность... | ||
В заставленном стульями кабинете осталось лишь одно свободное место - кресло возле окна, которое, из-за его отчуждённости, обычно было самым популярным. Но сегодня оно у всех вызывало ужас - на него светило весеннее солнце, а сломанные жалюзи, как ни старались, не могли толком защитить посетителя от настырных, всепроникающих лучей. "Мой трон", - подумала опоздавшая, нырнув в тёплые объятия массивного велюрового монстра, и прикрыла глаза ладошкой.
- Что ж, пожалуй, начнем? Ольга Николаевна, вам удобно? Может, пересядете на моё место? - поинтересовался директор.
- Нет, всё отлично, - заверила она, и собрание началось.
Теплота и уют мягкого кресла, близость приоткрытого окна, пропускавшего весёлое пение птиц, моментально ослабили рабочий настрой Ольги Николаевны. Ей вдруг вспомнился этот кабинет двадцатью пятью годами раньше, не такой солидный и богатый, а попроще. И она в нем - молодой специалист, бестолковый, но амбициозный.
А за окном не унимались птицы. Солнце и теплый ветерок полностью поддерживали певуний, манили выйти из душного помещения, выехать за город и насладиться красотами обновлённой природы. Их доводы были настолько убедительны, что теперь окончательно стало ясно: дороги Ольги Николаевны и строгого собрания разошлись. Её мысли были уже далеко от этой комнаты, но она ничуть об этом не сожалела...
- Говорит Киев - столица Украинской социалистической республики, - проснулось радио.
- Спасибо, - сказала Оля и, несмотря на каждодневные клятвы вставать в шесть часов, продолжала спать дальше.
Оля была молодым специалистом. Она недавно закончила институт и приехала по распределению в небольшой городок. Поселили её в общежитие - "тюрьму", как она её называла. Обитая здесь уже целый год, девушка никак не могла привыкнуть ни к городу, ни к новому её жилищу.
Оленька, как могла, развлекала себя, но, когда одиночество доводило её до ручки, первым делом брела в массы: шаталась по магазинам, где было множество людей. Они сновали без устали, наступали на ноги, шумно разговаривали. Потом, устав от толкотни, девушка шла в кафе, брала всё, что душе угодно, и блаженствовала, сидя в уютном уголке. Там обычно было мало посетителей, тихо играла музыка, можно было сидеть долго-долго и думать, о чем только пожелается.
Поначалу с работой у неё не ладилось. Привыкнув к суматошной институтской жизни, Оля никак не могла спокойно относиться к безделью на службе. Потом, конечно же, её нагрузили работой, но первое время было просто невыносимо и она частенько плакала, сидя на кровати в своей маленькой комнатушке.
Сегодня Оля, в очередной раз, болталась по городу. Шествуя мимо витрин, она размышляла о чем-то безумно значительном, частично игнорируя окружающий её мир. Следуя отработанному плану, Оля вошла внутрь одного из магазинов и, вдруг, с удивлением заметила идущего рядом и общавшегося, вероятно, с ней молодого человека. "Что происходит?" - подумала девушка и начала прислушиваться. Оказалось, что разговаривали именно с ней и уже продолжительное время.
- Поверьте, мне очень неловко навязываться. И я бы никогда не решился на это, но тут...
Оля остановилась и с удивлением посмотрела на странного прохожего. Её мозг проделывал безумную работу: ему следовало отбросить в сторону все те грандиозные мысли, которые до этого он так тщательно обрабатывал, и как можно быстрее начать воспринимать поступающую извне информацию.
- Извините меня ещё раз, - наконец расслышала она. - Вы ведь живёте в десятом общежитии?
- В двадцать втором, - поправила его Оля и тут же удивилась своему ответу, потому что знала наверняка, что говорит ерунду. "Да ладно!" - пронеслось где-то в голове.
- Нет, двадцать два - это номер дома, а номер общежития - десять.
Оля пожала плечами и молча ждала продолжения.
- Вы не могли бы передать экзаменационные вопросы в шестидесятую комнату Светлане? Скоро экзамен, а я как не приду - никого дома нет. Пожалуйста, если вам не трудно.
Оленьке было не трудно.
- Если вы не возражаете, то я напишу несколько слов.
Оля не возражала. Ей было всё равно, и она продолжила осмотр магазина. "Пора возвращаться!" - немного побродив, подумала девушка и направилась к выходу. Возвратившись, она увидела, что молодой человек всё ещё что-то пишет в тетради, кое-как пристроившись на подоконнике.
- Ещё минутку, - жалобно попросил он.
Очередной раз пожав плечами, Оля принялась рассматривать юношу.
- Ничего особенного, - пронеслось в голове.
- Гусь, - согласилась с голосом Оля.
Но вот заветная тетрадь принята, и осталось лишь только выслушать слова благодарности.
- Большое спасибо! Даже не представляете, как вы меня выручили!
Оля в ответ развела руками и улыбнулась, говоря этим, что вот ведь она какая - сама доброта. В магазине дел больше не осталось, а молчание начало угнетать.
- Пока, - уже на свежем воздухе попрощалась Оленька и побрела по вечерней улице.
Совсем скоро её догнал податель тетради. Извинившись, он стал рассказывать о своей учебе. Что учится он заочно. Что это ерунда, а не учеба. Что зря он перевелся с вечернего. Оля посочувствовала. А молодой человек продолжал.
- Вы знаете, я в школе был жутким лоботрясом, а вот теперь надумал. А прежде был почти двоечником. Жаль, столько времени зря потерял!
Всё важное было сказано и наступило время прощания.
- Как вас зовут? - спросил молодой человек.
- Ольга.
- А меня Саша.
Опять наступила тишина. Оленьке вдруг захотелось, чтобы этот, непонятно откуда возникший собеседник, пригласил бы её прогуляться по вечернему городу и они бы всё время шутили и смеялись. Но он молчал.
- Ну, счастливо! - попрощалась Оля и зашла в ближайший магазин. Она так устала от мысли о своём одиночестве в этом зловещем городе, что даже не было сил заплакать. "Ой-ой! Опять стало жаль себя?" - раздалось кривляние, на что Оля решительно ответила: "Объявляется праздник!" И направилась в любимое кафе.
Взяв всё, чего захотелось, девушка расположилась за столиком в уголке. Играла музыка. Было тепло, уютно, и не хотелось уходить...
- Вы можете что-нибудь добавить, Ольга Николаевна? - вдруг донеслось откуда-то издалека.
Ольга Николаевна вздрогнула, возвращаясь в реальность.
- Нет, - быстро ответила она и вновь погрузилась в воспоминания.
...Следующий день был такой же, как все остальные. Оля отметила, что в кошельке после праздника осталось четыре рубля, а до зарплаты - целая неделя! Что тут скажешь?! Она всегда восхищалась своим умением бестолково тратить деньги. С зарплаты ей приходилось платить за проживание, за телевизор, купленный в кредит, а ещё понемногу откладывать на первый в жизни отпуск. Оставшиеся деньги растягивала на месяц, и всё было бы хорошо, если бы не эти необдуманные поступки. Нужно было признать: так происходило каждый раз, несмотря на клятвы самой себе, что этого больше не повторится. "Как я слаба", - вздыхала Оля, когда не могла удержаться от соблазна полакомиться любимым пирожным.
Но самыми светлыми днями в её жизни были те, когда она ехала домой и, наконец-то, была рядом со своими родными. В такой день всё пело внутри! Она не шла - бежала, летела на вокзал и успокаивалась лишь в поезде. Так было и сегодня, когда, еле дождавшись конца работы, она заняла место согласно купленному билету. Слабое освещение и короткие зимние дни создали внутри вагона таинственный полумрак, заставляя пассажиров двигаться почти на ощупь. Оля села у окна, устроилась поуютнее и закрыла глаза. Уже перед самым отправлением рядом плюхнулась весёлая компания, которая оживленно болтала, смеялась, от восторга иногда подпрыгивая так, что лавка ходила ходуном.
Девушка не выдержала и решила рассмотреть нарушителей спокойствия, но вместо этого сильнее вжалась в стенку и плотнее закрыла глаза - напротив неё сидел Саша. Оля очень надеялась на помощь верхней полки, чья тень окажется настолько тёмной, что сумеет скрыть её от посторонних глаз. Саша же, мельком взглянув в сторону Оленьки, продолжил общение со своими громкими попутчиками.
"Ну конечно", - обиженно подумала девушка, - "где же меня узнать". И она вспомнила тот день, с тетрадью. На улице моросил дождь со снегом, отчего на тротуарах было огромное количество воды. Оля брела неторопливо, стараясь обходить бесконечные лужи, при этом её замечательная самодельная шапка постоянно сползала на глаза. Устав с ней бороться, девушка оставила всё как есть, решив, что естественное расположение вязаной вещи на её голове неотразимо и оригинально. "Да, я тогда была более, чем привлекательна, - думала Оля, сидя в надёжном укрытии. - Нужно было обладать мужеством, чтобы подойти к такой замарашке". Она сидела, боясь открыть глаза и снова увидеть человека напротив. Может, он ей нравился? Ведь потом, возвращаясь с работы, Оля надеялась случайно встретиться с новым знакомым в общежитии. Теперь же, когда он был рядом, она вдруг с ужасом думала о том, что Саша может её увидеть. "И что случится? Землетрясение?" - раздалось в голове, но эти вопросы она решила оставить без внимания и промолчала.
Прошло уже два часа, как Оля села в поезд. Уже два часа она старалась как можно реже открывать глаза, а потом заснула. Проснувшись, Оля услышала громкий женский рассказ о поездке к дочери. Девушка огляделась - в купе сидели уже совсем другие люди...
Ольга Николаевна снова, как и тогда, испытала чувство досады. Солнце перенесло свою любовь на книжный шкаф, стоящий за креслом, и теперь сидеть стало комфортно, но слишком поздно - собрание закончилось, и все начали расходиться.
- Оленька, что-то случилось? - шепотом спросил директор, догнав её в коридоре.
- Всё хорошо, Александр Петрович, - слегка обиженно ответила Ольга Николаевна.
Вдруг он, словно что-то поняв, удивлённо посмотрел на неё и улыбнулся.
- Ну, Оля! - на распев произнёс Александр Петрович. - Ты опять про тот поезд? Да? Не мог я с тобой заговорить - ты сама не хотела. Признайся! Всё время сидела с закрытыми глазами. Было очень смешно!
Он засмеялся и взял её за руку.
- Бросай дуться! Пообедаем сегодня вместе? - предложил директор.
- Вот ещё! - хмыкнула Ольга Николаевна и отправилась на рабочее место.
Но настроение было чудесным: завтра начинался отпуск, который они с мужем решили провести на горнолыжном курорте. Она приоткрыла ящик письменного стола и полюбовалась лежащими там билетами. Для неё и Сашки, то есть Александра Петровича.
**
По длинному белоснежному коридору двигался человек. Его шаги были неуверенными и неточными. Через время он устало привалился к стене, тяжело дыша, а затем и вовсе сполз на пол. Светлый льняной балахон до пят с длинными рукавами, без пуговиц, без завязок, без каких-либо украшений и опознавательных знаков не позволял добраться прохладе до изможденного тела. Человек заплакал. Его худые плечи жалобно подёргивались, сопровождая безутешные всхлипывания и рыдания. Вконец обессилев, он улёгся на полу и заснул, забыв об удобстве и безопасности. Если бы он мог проспать целую вечность...
Вечность. Белый плен с удовольствием продемонстрировал человеку весь ужас этого слова. Очнувшись в таком странном месте, человек испытал желание, как можно быстрее выбраться наружу и освободиться, наконец, от навязчивого яркого света, излучаемого откуда-то сверху. Он, сначала шагом, потом бегом, кинулся навстречу свободе, но один поворот сменялся другим, а тот следующим. И так немыслимое число раз. Снова и снова. И человек сдался. Он махнул на себя рукой, перестал вставать, позволил взять верх жалости и малодушию. Надолго.
Но и это осталось в прошлом. Теперь он понемногу продвигался вперёд, очередной раз убеждая себя самого в правильности такого решения. "Должен же он, наконец, закончиться!" - твердил про себя человек сложным голосом, совершая следующий невероятно тяжёлый для него шаг.
Он брел, пытаясь не поднимать глаза, чтобы хоть как-то защититься от яркого света, но тот неожиданно занял всё видимое пространство, ослепив путника. Человек пришёл в себя в разноцветном мире, на полу маленькой уютной комнатушки. Из черно-белого небольшого телевизора раздавались новогодние поздравления и весёлые песни. Молодая парочка, разместившись на стареньком кресле, поздравляла друг друга с Новым годом, чокаясь бокалами с соком. Рядом на столе стояла вазочка с яблоками и конфетами. Мужчина нежно обнимал свою беременную жену, которая устроилась на его коленях.
- Ой! - неожиданно вскрикнула женщина и с ужасом посмотрела на мужа. - Внутри что-то щёлкнуло!
Её скрутило от боли, и она сползла на пол с его ног. Мужчина засуетился рядом, не зная, чем ей помочь, но все обошлось - с женой опять всё было в порядке.
- Ещё неделя, - испуганно произнесла женщина и умоляюще посмотрела на мужа, как будто тот был распорядителем появления на свет маленького человека.
Мужчина и сам порядочно испугался.
- Может, вызвать скорую? - предложил он.
- Давай подождём, - попросила его жена.
Но вскоре всё повторилось, а потом опять и опять. Мужчина пригласил соседей посидеть с женой, а сам побежал вызывать скорую помощь.
Они снимали небольшой флигель из двух комнат в тихом районе города. Таком тихом, что на всю округу был лишь один телефон-автомат. Мужчина в один момент очутился около спасительного аппарата и с ужасом увидел торчащие во все стороны провода вместо трубки. Телефон был сломан! "Нужно бежать в школу", - решил мужчина, но и там ему не повезло - дежурного не оказалось на месте, всему виной был праздник. Оставалось только одно - бежать дальше и искать рабочий телефон.
Вызвав скорую и возвратившись домой, он заметил активные приготовления соседей: кипятилась вода, доставались чистые пелёнки. Мужчина посмотрел на часы - он пробегал два часа! Между тем схватки участились и женщины опасались, что молодая мама так и не успеет попасть вовремя в больницу, но они ошиблись! Уже в родильном отделении, когда жену увели, а мужчине выдали её вещи, он сообразил, что в суматохе забыл одеться и теперь остался на январской улице без зимней куртки. Кое-как укутавшись в шубку жены, он поспешил домой, радуясь счастливому окончанию новогодней ночи - рождению сына.
- Напьются и приезжают рожать, - ворчал медперсонал больницы, недовольный тем, что вытянули их из-за праздничного стола.
Всё произошло быстро и обыденно, в операционной было прибрано, ребёнок грелся под лампой, и для всех сотрудников вновь наступил Новый год. Молодая мамочка осталась лежать на холодном столе, кое-как прикрывшись краем ночной рубашки. Она смотрела на маленький кряхтящий свёрток и плакала от счастья. Мамаша совсем замёрзла, когда в коридоре послышался шум.
- Вот тебе обувь. Одевай. Пошли, я провожу тебя в палату, - сказала медсестра и кинула два левых тапка.
Ещё раз взглянув на сына, мамочка послушно потелепала за проводником и вскоре улеглась на кровать, укрывшись полосатым одеялом.
Яркий свет вновь ослепил подглядывающего человека и вернул обратно в ненавистный ему белый коридор. "Что это было?" - недоумевал несчастный. Он силился понять своё присутствие в чужой семье, но где-то внутри, очень-очень глубоко, шевельнулось какое-то незнакомое чувство. Теперь человек никак не мог избавиться от него и тихого плача ребёнка, которые мучили, принося нескончаемые страдания.
**
Дети выросли и жили самостоятельной жизнью в другом городе, изредка позванивая родителям. Исчезли каждодневные заботы о школе, о поступлении в институт, и образовалась огромная пустота, которая потихоньку начала захватывать Ольгу Николаевну. Сначала у неё пропало желание общаться - все темы казались глупыми и никчёмными. Потом появились слёзы, с которыми она никак не могла справиться, которые вырывались наружу без всякого на то повода. Мерзкая пустота - эта разрушающая сила - медленно доводила женщину до состояния полного безразличия и сумасшедшей боли. Не физической, а душевной. Такой острой, что порой не хватало сил её терпеть и хотелось избавиться от неё сейчас и немедленно, спрыгнув с огромной высоты. И Оленька так бы и сделала, если бы не дети. Только они сдерживали её от такого безрассудного поступка, не позволяя преодолеть последнюю грань. Решив однажды побороть убивающее её состояние, она начала заполнять пугающую пустоту и свободное время своим давнишним увлечением - шитьём. Не обращая внимания на чувство ненужности и бесполезности затеянного, она производила на свет одну вещь за другой, боясь мыслей о своём одиночестве. И это принесло результаты, пусть даже небольшие, - Оленька потихоньку начала выкарабкиваться из той ямы, в которую её столкнула тоска, и заново училась спокойно воспринимать окружающий мир.
Вот так, в оживающем состоянии, стоя у плиты, Ольга Николаевна обратила внимание на своего мужа. Саша выглядел тихим и несчастным. "Он тоже страдает!" - ужаснулась Оленька. Анализируя недалёкое прошлое, она поняла, что он не стоял бездушно в стороне, а искал всевозможные способы облегчить её мучения. Он старался изо всех сил, но все его действия лишь принимались в штыки и ещё большее отдаляли от него жену. "Я превратилась в эгоистку! - неожиданно поняла она. - Я совсем не одна, у меня есть Сашка!" Оленька смотрела на своего мужа, такого измученного и уставшего, брошенного и несчастного. Она словно проснулась и открыла для себя новый мир, в котором неизменными остались лишь её чувства к Саше. "Я всё ещё хочу быть рядом с этим человеком, - пришла к выводу Ольга Николаевна, покопавшись в своих мыслях. - А значит, нужно срочно спасать наши отношения!"
- Предлагаю отпуск провести вдвоём, - примостившись на коленках мужа, произнесла Оленька.
Саша подозрительно посмотрел на жену: кто знает, что ей опять взбрело в голову и как при этом ему себя вести, чтобы не вызвать очередную истерику.
- Ну, чего молчишь?
- Боюсь сказать что-нибудь не то, - честно ответил Александр Петрович.
- Не бойся. Прости меня, я была ужасной эгоисткой! - призналась Оленька.
Муж мог бы много рассказать о ней и её эгоизме, но он оказался умным и терпеливым человеком, а поэтому решил отказаться от комментариев в адрес жены и, лишь конкретизировав её предложение, произнёс:
- Давай поедем на горнолыжный курорт! Есть отличные путёвки, - он замолчал, ожидая ответной реакции.
- Я умею кататься на лыжах, только сидя на них, - улыбнулась Оля.
- Научимся!
- Ну, хорошо.
- Давай завтра же зайдём в турбюро и определимся с местом отдыха, - оживился Сашка, в предвкушении увлекательного путешествия.
Они долго пили чай, вспоминая смешные эпизоды единственного отпуска, проведённого всей семьёй. Вечер получился замечательным, теплым и нежным.
На следующий день после работы они посетили несколько турагентств и прослушали информацию о горнолыжных курортах. Не договариваясь, оба выбрали Приэльбрусье, богатое потрясающей природой. Уже дома, расположившись на диване и изучая рекламные проспекты, они конкретизировали место отпуска. Им оказался отель "Cheeper-Azau". Их привело в восторг то, что его территория находится в пяти метрах от двухсотметровой пропасти, и, как убеждали хозяева, это зрелище "обеспечивает гостям отеля незабываемую панораму окружающих гор в совокупности с уникальным ощущением полета".
- Неплохо! - произнес Александр Петрович и нежно посмотрел на жену.
"Какой же он хорошенький!" - восхищённо подумала Оленька, не дав мужу продолжить обсуждение отдыха своими кокетливыми выходками.
Хлопоты по оформлению путёвки легли на Александра Петровича. Он с удовольствием выполнял все суматошные действия в предвкушении чудесной поездки. Ольга Николаевна не могла налюбоваться билетами и никак не хотела расставаться с ними ни на минуту. Она положила их в рабочий стол и частенько поглядывала на них в течение дня, слегка выдвигая ящик. Семейная жизнь начинала потихоньку налаживаться.
***
Человека в белом балахоне не отпускали мысли о молодой семье и их малыше. Постоянный тихий плач ребёнка не умолкал ни на минуту, превратившись отныне в бесконечный фон жалкого существования пленника. Человек устал. Он закрыл уши, громко закричал и побежал по коридору, пытаясь отделаться от раздирающих душу звуков. Пропустив крутой поворот, человек со всей скорости врезался в неожиданную преграду и рухнул навзничь. Боль от удара головой заняла все мысли несчастного, но он даже был рад этому - наступила тишина. Вдруг белый свет потолка принялся заполнять собой всё видимое пространство. "Опять!" - пронеслось в голове человека, он стал с ужасом ожидать новую порцию информации и не ошибся. Человек очутился рядом с высоким зданием, похожим на свечку, внутри которого двигалась вниз по лестнице компания их трёх человек: женщины и двух детей. Впереди важно шагал карапуз четырёх лет, громко выкрикивая числа. Следом за ним шла женщина, помогая спускаться по ступенькам хорошенькой пухленькой девочке. На вид она была младше своего брата, но от этого не менее самостоятельной, раз топала сама, а не ехала на руках у матери.
- Сто! - подвёл итог мальчик, ступив на землю и оставив позади ступеньки двенадцати этажей.
Но на этом счёт не закончился - мальчуган был готов идти до конца и выяснить количество шагов до детского сада. Сестрица же, вырвавшись на волю, побежала вперёд, чтобы ещё успеть прокатиться с горки. "Маленькое солнышко!" - подумала мать, с ужасом наблюдая за передвижением дочери из-за хаотичного мельтешения ножек. Они, словно забыв, как это делается, становились порой не на своё место, вызывая падение крохотной хозяйки, да способствовали появлению очередной дыры на коленке. Ну не покупать же ей каждый раз колготки! Поэтому весёлые заплатки-яблочки, цветочки или солнышки украшали пострадавшую от падения одежду. Далее мамочку ждала обычная процедура: втиснуться в забитый автобус, чтобы стать последним счастливым пассажиром. Затем такой же подвиг совершить и вечером, чтобы как можно быстрее забрать малышей из садика. Но там её сегодня встречает строгий воспитатель, а рядом карапузы со странными причёсками.
- Очень прошу Вас дождаться родителей пострадавших детей, - и, увидев непонимание мамочки, тут же пояснила. - Ваш сын устроил парикмахерскую. Он подстриг не только себя, но и своих друзей. С мальчишками ладно, но девочки! Вот здесь частично пострадала одна косичка, на этой голове - чёлка, а тут затылок!
Мама укоризненно посмотрела на сына и едва сдержалась от смеха: на его голове между тщательно выстриженных островков весело торчали неопрятные пучки оставшейся растительности. Серьёзный мальчуган непонимающе смотрел на взрослых, впрочем как и все остальные посетители горе-мастера. Конечно же, мамочки отнеслись с пониманием к происшедшему, и конфликт был быстро улажен.
Наступил вечер, все дела переделаны, и дети разбрелись по кроваткам. На кухне жена кормила ужином уставшего, только что пришедшего, похудевшего мужа.
- Как у вас дела? - поинтересовался он.
- Сын сегодня работал парикмахером. Досталось многим детям, - начала жена, но её перебил недовольный голосок ребёнка.
- Я всего лишь подровнял, - проговорила высунувшаяся из-за двери голова с хаотично разбросанными островками волос.
Родители засмеялись.
- Папа, спой песенку! - послышался из соседней комнаты девчачий голосок.
Мужчине здорово сейчас доставалось - работа, субботники. За участие в молодёжной программе получения жилья приходилось жертвовать своим личным временем, иначе не наберёшь баллы, вылетишь из списков и до конца жизни будешь скитаться по чужим квартирам. Поэтому после рабочего дня он бежал, сломя голову, на один субботник, потом на другой. Но как бы не уставал мужчина, а этой просьбе он отказать не мог. Послышалось жалобное: "Кони хочут пить". Песня в его исполнении была очень грустной, пронзительной и всегда короткой. Ещё ни разу она не звучала до конца - раньше засыпали и слушатели, и исполнитель.
Человек в белом балахоне с грустью смотрел на сонную компанию, и по щекам покатились слёзы. В его голове к плачу ребёнка теперь прибавилась унылая песня про коней, которая стала прекрасным дополнением к расстройству разума. Человек развернулся и устало побрёл по белому коридору, сворачивая то влево, то вправо, временами наваливаясь на стенку, чтобы собраться с духом. "Кони хочут пить", - раздирала душу песня, сопровождаемая тихими детскими всхлипываниями.
**
Начало отпуска всеми чудесными событиями напоминало сказку. Поразил Ольгу Николаевну изменившийся аэропорт, в котором она не была со студенческих лет. Обворожительная улыбка мужа заставляла забыть о страхе полёта на самолёте. Эта боязнь прежде, за время пребывания в воздухе, выматывала Оленьку, забирая, казалось, все её силы и несколько лет жизни. Она обычно вжималась в кресло и так крепко стискивала подлокотники, словно именно это могло спасти самолёт от падения. Александр Петрович зная о её "любви", весь полёт подбадривал жену улыбкой, весёлыми рассказами или комплиментами.
Огромный самолёт благополучно долетел до Минеральных Вод, где их, и ещё несколько человек, уже поджидало маршрутное такси до Терскола. Знакомства начались прямо на остановке и продолжились внутри машины. Приезжие оказались весёлыми и добродушными молодыми людьми. Когда Александр Петрович сообщил, что они здесь впервые, ребята принялись делиться воспоминаниями о начале их лыжного увлечения. История следовала одна за другой, вызывая взрывы хохота. Попутчики одобрили выбор отеля "Cheeper-Azau".
- Мы отдыхали там в прошлый раз, - поделился впечатлениями Иван, светленький молодой человек. - Понравилось, но в этот раз решили попробовать хижину "У Эльбруса". Заманчиво звучит, правда?
Саша и Ольга согласно замотали головами. Они заразились от компании молодостью и задором. Им снова было двадцать пять и не было других забот, кроме того, как отыскать подходящий склон для неуклюжего катания.
- Об этом не стоит переживать! - успокоил их Серёга. В своей меховой, почти женской, шапке он выглядел очень забавно. - Таких, как вы, каждый год приезжает очень много. Вам даже не придётся далеко забираться - трассы для новичков обустроены совсем рядом с отелями.
- А вы приехали покататься в конкретном месте? - поинтересовалась Оленька.
- Мы всё время на Эльбрусе, - открыл тайну их третий друг, Боня, и тут же пояснил, - досочники мы. Там трасса подходящая для нас.
- Похоже, Вы здесь уже не первый год? - поддержал беседу Александр Петрович.
- Да, - пропел Иван. - Пять лет назад побывали в Приэльбрусье, и теперь никак не можем "соскочить". Целый год живем воспоминаниями и подготовкой! А в такой период года сюда приезжать ещё и дешевле.
- Вы тоже влюбитесь в эту красоту! - пообещал Серёга.
- Забегайте в гости, - пригласил Саша ребят, когда они, доехав до пункта назначения, расходились по своим отелям.
- Непременно! И вы к нам! - загалдели те в ответ.
Сказка продолжалась, только теперь она стала зимней. Лыжи разных размеров и расцветок в ней были главным действующим лицом. Они красовались на ногах отдыхающих, их бережно носили в руках, они грустили, привалившись к стенам у входа в кафе. А ещё сказка была счастливой и доброй. Это сразу было понятно по весёлым и открытым лицам людей, больших и маленьких, худых и полненьких, которые каждодневно сдруживались в шумных очередях на подъёмник да вечерами за ужином.
Внимательная улыбающаяся девушка проводила новых постояльцев в номер, бегло познакомив их с его содержимым. Пожелав хорошего отдыха, она заторопилась на свой пост зарабатывать деньги на хлеб с маслом. Ольга Николаевна прилегла на кровать, а Александр Петрович стал любоваться пейзажем, глядя в окно их двухместного номера. Он блаженно улыбался.
**
"Как долго уже я здесь?" - который раз задавал себе вопрос человек, блуждая в белом плену. Он обессилено сидел на полу, вытирая рукавом катившиеся по щекам слёзы. "Что же я такое?" - он задал себе вопрос, который стал возникать в его голове всё чаще. Человек на минуту задержал тоскливый взгляд на балахоне - такой же белоснежный как всегда, несмотря на многочисленные падения и сон на полу, да тщательное удаление слёз с лица. Что это? Какой-то фокус? Объяснений этому не было, как и тому, что он никак не мог увидеть своё тело! Закатывая рукава или поднимая подол, человек замечал, что длина балахона увеличивалась до исходного размера. Так могло продолжаться до бесконечности, пока он мог удержать вес собранного безликого полотна. Потом руки опускались и одежда быстренько приходила в норму, уменьшаясь прямо на глазах. То же происходило и с воротом - оттянув один, он всегда видел следующий. Единственное, что казалось реальным - это слёзы и мучительные звуки, окружавшие его со всех сторон. "Если я себя не вижу, то меня нет!" - решил человек. - "А если меня нет, то и идти мне некуда!"
- Проклятый белый цвет! - закричал он своим странным, двухтембровым голосом. Словно в ответ протесту, кто-то невидимый сделал погромче истязающие звуки.
- А-а-а! А-а-а! - пытаясь заглушить детский плачь и песню, закричал человек. Он орал так долго и самозабвенно, что не заметил, как всё пришло в норму.
Устав от беснования, человек почувствовал себя легче, в прямом смысле этого слова, точно через открытый рот вылетел наружу приличный болезненный кусок его самого. Обессиленный, он развалился на полу и затих.
- Проклятый белый цвет! - прошептал пленник, давая понять, что он не побеждён.
Но что это? Свет потихоньку угасает, и на потолке начинает появляться живая картинка. Человек видит всё тех же действующих лиц, только уже повзрослевших. "Не хочу ничего", - шепчет он, но отвернуться не хватает сил. Он вынужден наблюдать за ненавистным кино, понимая, что сейчас приобретёт очередной фрагмент своего истязания.
- Сын звонил, приедет через месяц, после сдачи экзаменов, - сообщила женщина мужу. - Ужинай без меня. Я побежала в школу.
В классе собрались почти все родители. На повестке дня был серьёзный вопрос - выпускные экзамены. За одиннадцать лет обучения детей в школе женщина твёрдо усвоила для себя одно правило - голодной на собрании делать нечего. Нервотрёпка на работе, ожидание ужина дополнялись учебными неприятностями, и всё это потом выплёскивалось морем возмущений на детей и мужа. Но так случалось, если она приходила неподготовленной! Сегодня же всё было по-другому, поэтому она спокойно восприняла баснословные суммы на альбом, на экзамены, на выпускной, на подарок школе. Лишь только отказалась от дежурства на экзаменах, вспоминая предыдущий год, когда следовало накормить изголодавшихся учителей деликатесными продуктами.
- Я-то думала, что накрываем столы для детей, - делилась она потом впечатлениями с мужем. - Все смотрели на меня, как на больную! Плохая у меня работа - подарки не дарят, взяток не дают! Поэтому и мыслю как-то кособоко.
Её возмущения на собрании по поводу поборов ни к чему не привели. "Скорей бы закончить школу!" - думала про себя женщина, размышляя о том, как педагоги профессионально выводили любовь у детей и родителей к этому учебному заведению. Конечный срок этой привязанности был определён - выпускной бал, программа была обкатана многими поколениями и отрабатывалась без единого сбоя. Родители облегчённо вздыхали, прекращая вкладывать деньги в репетиторов, покупая праздничные наряды своим чадам.
Эта семья не была исключением, и сейчас её женская часть активно занималась поиском вечернего платья. Продавцы пытались заработать за пару месяцев уйму денег, подороже одев население определённого года рождения и их родителей. Перемерянные платья у женщины и её дочери вызвали только ужас и разочарование. Но они дотянули до последнего срока и отступать просто было некуда, следовало решиться и купить уже хоть что-нибудь. Уныло бродили они среди торговых рядов, не зная, что выбрать, как, вдруг им на глаза попало ярко-синее платье с блёстками! Они влюбились в него с первого взгляда, раз и навсегда, а оно, желая ублажить новых хозяек, прекрасно подчеркнуло юную фигурку длинной шнуровкой на спинке. Счастливые, дамочки поехали домой, торопясь поделиться восторгом с папой и мужем.
- Зачем мне всё это? - со злостью прокричал человек, валяясь на полу. Картинка в тот же миг исчезла, уступив место яркому свету. - Слышишь, зачем?
Но ответа не последовало. Человек отвел глаза на стену. На ней какое-то время прозрачной картинкой виднелась счастливая юная особа в ярко-синем платье, а затем пропала. Стена по-прежнему принялась раздражать своей белизной.
Тишина позволила пленнику заснуть, но сон не принёс облегчения, а только заставил переживать снова и снова эти увиденные бестолковые картинки. Очнувшись, человек поднялся и побрёл дальше, надеясь всё же на выход за очередным поворотом. Плач и песня по-прежнему преследовали его, но к этому он уже привык. Теперь временами со стен за ним следила девушка в ярко-синем платье с блёстками. Она, пытаясь привлечь его внимание, забегала вперёд и с надеждой смотрела на безразлично проходящего мимо человека. Иногда от злости она колотила своими маленькими ладошками, желая вызвать в нём хоть какие-то чувства.
- Я ничего не хочу! Я устал! Я устал! - бормотал себе под нос человек, проходя мимо и стараясь не смотреть на молодую особу.
Он брёл вперёд, донимаемый прекрасным призраком и несмолкаемыми звуками.
**
Прошло уже три дня их сказочного отдыха. Ольга Николаевна и Александр Петрович ознакомились с местностью, подружились с несколькими семьями и научились съезжать с небольшого склона, стоя на лыжах. Отношения между ними окрепли, очередной раз убеждая их в правильности выбора спутника по такой нелёгкой жизни.
Однажды вечером их нашла в кафе шумная компания знакомых молодых ребят. Они делились впечатлениями о новых спусках, сопровождая рассказ многочисленными снимками. Посетители нескольких столиков присоединились к ним, всем было что показать и рассказать. Вечер получился шумным и весёлым.
- Пойду, полюбуюсь красотой, - на следующее утро предупредила Оленька мужа.
- Хорошо. Я догоню тебя, - потягиваясь на кровати, сообщил ей Саша.
Весеннее солнышко согревало окружающий мир, намекая на скорое окончание лыжного сезона. Ольга Николаевна побрела к огромной пропасти, расположенной невдалеке от отеля. Рекламные проспекты не обманули - вид был очаровательным и захватывающим. Оленька продвигалась вдоль обрыва, всё дальше от здания. Необычной формы изображение на скале заставило её подойти к краю пропасти. Только теперь женщина разобрала, что это никакой не рисунок, а причудливое расположение пластов и камней, которые издалека очень напоминали горного духа, подглядывающего за отдыхающими.
- Ну, надо же! - восхищённо проговорила Ольга Николаевна, пытаясь вблизи разглядеть ту же картинку.
Но тут её внимание привлекла дыра чуть дальше, за рисунком, вернее, непонятный шум внутри. Оленька прислушалась - шорох не прекращался. Она наклонилась ещё ближе и вдруг ойкнула от неожиданности. Средних размеров птица выпорхнула из расщелины, испугав отважную путешественницу. Ольга Николаевна бесконтрольно взмахнула руками и сделала шаг назад. Подтаявший снег покатился вниз по камням, захватив с собой очутившегося на нём человека. Всё произошло очень быстро. Но Оленьке повезло, ей не пришлось лететь до дна обрыва, она упала на маленький выступ, который поймал её метрах в десяти от края пропасти.
- Оля! - прокричал Александр Петрович, увидев, как его жена падает в обрыв.
Бешеный стук Сашкиного сердца гремел внутри тела и заполнял весь окружающий мир, заглушая крики бежавших на помощь отдыхающих. Александр Петрович осторожно посмотрел вниз и увидел неподвижное тело жены, лежащее на небольшом выступе. Занимаемая им должность, которая отнимала много сил и времени, требовала от него порой точной оценки ситуаций и принятия быстрых решений. Сегодня такая тренировка пошла на пользу, позволила взять себя в руки и начать действовать. Александр Петрович вызвал спасателей, был рядом, но не мешал их слаженной работе, а потом молча летел в вертолёте, сопровождая жену. Только сидя в больничном коридоре и ожидая врача, Саша не выдержал. Он как-то обмяк, осунулся и постарел лет на двадцать. Александр Петрович ещё был не готов расстаться с Оленькой.
Но всё когда-нибудь заканчивается и никто не готов к той боли, которая сбивает дыхание и сжимает сердце. Ты остаёшься один и вмиг превращаешься в ватную куклу, сидящую на пыльной полке среди ненужного хлама. Сидишь и наблюдаешь за тем, как мимо паровозиком пробегает жизнь, шумная и весёлая.
- Это вы - родственник потерпевшей? - услышал Александр Петрович.
Он с трудом поднялся, настраиваясь услышать самое худшее.
- Да. Как она?
- Состояние тяжёлое, но будем надеяться на её крепкое здоровье и желание жить, - отчитался врач, большой мужчина в белом халате.
- Я могу её увидеть? - жалобно поинтересовался Александр Петрович.
- Позже. Она перенесла сложную операцию и сейчас находится в реанимации, - сообщил врач и, желая хоть немного поддержать посетителя, продолжил чуть мягче. - Мы расположены рядом с горнолыжным курортом, поэтому к нам частенько попадают травмированные отдыхающие. Поверьте, у нас большая практика в спасении такого рода больных. - Саша вымученно улыбнулся, а доктор посоветовал. - Вам стоит отдохнуть, силы понадобятся позже, при уходе за Ольгой Николаевной. Возьмите в регистратуре номер телефона нашего отделения и позванивайте. Всего доброго!
Александр Петрович выполнил в точности все советы врача и теперь горевал, сидя на кровати в своём номере. Он чувствовал себя виноватым за то, что предложил ехать на горнолыжный курорт, что отпустил её гулять одну в это злополучное утро. Длинный день, наконец, закончился и наступил вечер. С улицы доносились весёлые голоса: отдыхающие спустились с гор и теперь делились с друзьями новыми впечатлениями.
В комнату тихонько постучали.
- Войдите, - откликнулся Александр Петрович.
- Здравствуйте! Привет! Добрый вечер! - поприветствовали молодые досочники хозяина комнаты.
- Вот, пришли узнать о состоянии Ольги Николаевны, - сказал Иван.
- И пригласить вас на ужин, - продолжил Боня.
- Спасибо. Пока ничего не известно. Собирался позвонить вечером в больницу, может есть хоть какие-нибудь изменения, - грустно произнёс Александр Петрович. - А есть что-то не хочется, тут уж без меня.
- Ерунда! - возразил ему Боня. - Мы сейчас все вместе пойдем, позвоним, а потом ужинать. Вам выбирать - пойдёте по-хорошему или поведём силой!
- Ага! - поддержал его Иван. - Посадим на доску и покатим! Одевайтесь, мы подождём на улице.
Веселиться сейчас Александру Петровичу хотелось меньше всего и он решил, что после звонка сумеет как-нибудь избавиться от шумной компании. Но это ему не удалось! Ребята не отпускали Александра Петровича от себя ни на шаг. Они подхватили его под руки и направились в уютное кафе, расположенное рядом с гостиницей. Причём, сделали это совсем не обидно, не причиняя Александру Петровичу душевного дискомфорта. Всего было в меру. На прощанье пообещали завтра снова зайти и узнать новости.
- Это совсем не обязательно! - заверил их Александр Петрович.
- Нет, без этого никак нельзя! - возразил Иван. - Вместе пойдём в кафе.
- Иначе мы умрём с голоду! - поддержали его друзья.
Александр Петрович остался один. Он сидел в темноте, в кресле около окна, и смотрел на восхитительные голубые верхушки гор. "Как там моя Оленька?" - думал раздавленный горем путешественник. Александр Петрович вспомнил никому не нужные ссоры, сожалел о тех комплиментах, что не сказал жене. А в окне маячило ночное небо, которое всеми своими глазами-звёздочками зорко следило за страданиями крошечного существа, пытаясь облегчить его боль своим лёгким мерцанием.
Александра Петровича разбудил требовательный стук в дверь.
- Вас срочно к телефону, - затараторила дежурная. - Звонят из больницы.
Она еле поспевала за несущимся впереди мужчиной.
- Осторожнее, не убейтесь на ступеньках! - кричала девушка ему вслед.
- Алло! - выдохнул в трубку Александр Петрович.
- Николаев Александр Петрович? - послышалось в ответ.
- Да, что случилось?
- Вы не могли бы приехать в больницу?
- Что-то с Оленькой? - у Александра Петровича сжалось всё внутри.
- Нам нужна ваша помощь, - продолжил мягкий голос на другой стороне. - Пожалуйста, не волнуйтесь так.
- Помощь? - растерялся Саша.
- Доктор вам всё объяснит, приезжайте. До встречи!
Короткие гудки торопили Александра Петровича бежать искать машину и мчаться к своей Оленьке.
- Ну, что там? - поинтересовалась дежурная, возвращая трубку на своё место.
- Мне нужна машина.
- Тогда к спасателям. Только они смогут вам помочь. А как самочувствие жены?
- Ничего не известно, - тихо произнёс Александр Петрович, предчувствуя беду.
- Не стоит заранее расстраиваться, - решила поддержать его дежурная. - Когда всё плохо, то они сообщают об этом по телефону.
- Спасибо. Я побегу к спасателям.
- Удачи, - крикнула вдогонку молоденькая работница отеля.
В домике спасателей горел свет. Дежурный читал книгу, расположившись на диване. Обстановка в комнате была тщательно продумана, ничего лишнего: стол, пару стульев и огромный встроенный шкаф для снаряжения и спасательного инвентаря.
- Добрый вечер! Мне срочно нужно в город, помогите!
Услышав шум закрывающейся двери, в комнату подтянулись остальные члены дежурной спасательной команды. Они отдыхали в соседнем помещении и теперь пытались как можно быстрее освободиться от сна. Отдыхающего они сразу же узнали и поинтересовались здоровьем его жены.
- Вот поэтому я к вам и пришёл, - ответил Александр Петрович. - Только что позвонили из больницы...
Александр Петрович сделал паузу, пытаясь успокоиться.
- Что-то случилось? Да вы присядьте! Может, воды? - тут же загалдели спасатели, наблюдая за угнетённым состоянием отдыхающего.
- Спасибо. Ещё ничего не известно, но мне нужен транспорт, чтобы добраться до больницы, - наконец-то, выдавил из себя Александр Петрович.
- Конечно, не вопрос! Я побегу заведу машину, чуть прогреется и поедем! - сказал один из них и тут же выскочил на улицу, на ходу набрасывая куртку.
Александр Петрович последовал за ним, вежливо отказываясь от чая, забрался в холодную машину и затих на заднем сиденье, ожидая отправления.
- Вам удобно? Я включил печку, сейчас в кабине потеплеет, - сообщил водитель. - Ещё пару минут и поедем.
- Спасибо, - очередной раз пролепетал Александр Петрович и принялся вглядываться в темноту сквозь замерзшее окно.
И вот, наконец, машина сдвинулась с места. Это был самый длинный путь в жизни Александра Петровича. Дорога петляла. Она поднималась до небес, потом спускалась в бездну, и не было ей конца. Молоденький шофёр, словно отважный герой греческих мифов, вёл своё ветхое судёнышко среди неопрятно разбросанной каменной одежды титана, рискуя быть раздавленным её хозяином. Но ничего такого не случилось: великан спал, порой ворочаясь во сне, тем самым вызывая камнепады и лавины. Их приглушённый грохот докатывался до путешественников, заставляя быть начеку.
- Весна, - пояснил шофёр. - Скоро этот район закроют до следующей зимы.
Впереди показались весёлые огоньки небольшого городка. Водитель уверенно следовал знакомым маршрутом, приближаясь к больнице.
- К сожалению, у нас происходят несчастные случаи, - поторопился сказать шофёр, предупреждая вопрос о хорошей ориентировке в городе. - Я вас подожду в машине, - но, критически оглядев пассажира, добавил. - Нет, лучше пойду вместе с вами.
У Александра Петровича не было ни желания, ни сил поддерживать разговор, поэтому он только молча кивнул головой. В регистратуре его уже ждали. Медсестра вызвала доктора, а сама принялась расспрашивать вновь прибывших о состоянии дороги, скорее всего, лишь для того, чтобы отвлечь Александра Петровича от тревожных мыслей.
- Быстро же вы добрались! - воскликнул доктор, протягивая ладонь для рукопожатия. - Пройдёмте в палату!
И врач последовал первым, приняв серьёзный вид, а Александр Петрович угрюмо потащился следом, страшась непоправимого. Перед самым входом в комнату он обессилено прислонился к стене, его ноги вдруг отказались повиноваться и теперь из последних сил удерживали родное тело в вертикальном положении. Но врач много таких перевидал на своём веку и уже научился поддерживать убитых горем посетителей, а поэтому быстро пришёл на помощь. Засуетилась около Александра Петровича и медсестра, предлагая присесть на стульчик в уголке палаты. Тот так и сделал. Теперь ему ничего не оставалось, как смотреть на любимую Оленьку, лежащую на огромной кровати. Многочисленные проводки соединяли её с различными приборами, которые не радовали знающих врачей своими показателями.
- Ей стало хуже, - ещё раз осмотрев больную, сообщил врач.
Александр Петрович разглядывал узор потертого линолеума и боялся пошевелиться, а беззаботные завитушки бегали по полу, восхищая тихого посетителя свей бесконечностью.
- Мария Сергеевна, кажется, требуется наше вмешательство, - тихонько прошептал доктор, дежурной медсестре.
- Нет, нет! Со мной всё в порядке! - возразил ему Александр Петрович. - Только сейчас наберусь смелости и подойду.
Он отлично понимал, что ему всё равно придётся подойти ближе и выслушать те страшные слова, которые оставят его одного в этой суматошной жизни. Как ни странно, но чувство обиды захватило его. Обида на себя, на Ольгу, на весь мир, который так несправедливо обошелся именно с ним.
- Иван Владимирович, - быстро проговорила сестричка, заглянув к ним в комнату. - Вы срочно нужны в пятой палате.
Врач и медсестра торопливо вышли, оставив Александра Петровича одного. "Так даже лучше", - подумал тот и посмотрел на Оленьку. Он подошёл к кровати. Оля лежала такая беспомощная, такая одинокая и далёкая, что жалость к ней вытеснила всякую обиду из души Александра Петровича.
**
Человек в белоснежном балахоне устало брёл по бесконечному коридору, игнорируя пронзительные взгляды кареокой красавицы. Она сначала всеми возможными способами привлекала к себе внимание - стучала нежными ладошками по стене, забегала вперёд и ждала усталого путника с видом обиженного человека - но всё было напрасным. "Белый балахон" мастерски научился игнорировать раздражающие его звуки и действия. Но, отрекаясь от внешних раздражителей, он не мог не заметить, что постепенно превращается во что-то неживое, словно высыхает его тело, становясь при этом хрупким, способным рассыпаться в каждую минуту. Но даже это его не остановило! Он готов был на эти жертвы, он устал и бесконечность его больше не восхищала.
- Я больше не могу, - прошептал человек и упал на пол. - Я сдаюсь.
В тот же момент его ослепил яркий свет и он, из последних сил, зная, что это его последнее путешествие, смиренно ожидал новой картинки.
После яркого света вокруг всё казалось тусклым и безликим. Странного вида сооружение начало прорисовываться, поражая скупостью цветов и теснотой. Движущийся навстречу расплывчатый объект больно ударил чем-то тяжёлым по коленке. Только теперь человек понял, что, в отличии от предыдущих истязаний, где он был лишь наблюдателем, сейчас он - действующее лицо. Удар привёл его в чувство и предупредил о том, что здесь может быть опасно! Человек принялся внимательнее разглядывать окружающее и обнаружил в руке кусок бумаги. "Место 28", - прочитал он. Место? Что ещё за место? Он оглянулся вокруг: пелена спала, и он рассмотрел деревянные лавки с номерами на спинках. Послышался приглушённый шум. За большими окнами поблёскивали огоньки, помогая местному освещению принести уют в столь убогое помещение. "Ой!" - воскликнул человек, больно ударившись о верхнюю полку. "Нужно быть повнимательнее", - отметил он про себя и уже осознанно продолжил своё движение, отыскивая двадцать восьмое место. Вскоре он уютно устроился около окна, навалившись на боковую спинку и закрыл глаза.
- До отправления поезда остаётся пять минут! - прокричал женский голос. - Провожающих прошу покинуть вагон.
Человек слушал всё это с закрытыми глазами и внезапно, уже перед самым отправлением, ощутил прибытие весёлой компании, которая оживленно болтала, смеялась, от восторга иногда подпрыгивая так, что лавка ходила ходуном.
Человек не выдержал и решил рассмотреть нарушителей спокойствия, но вместо этого сильнее вжался в стенку и плотнее закрыл глаза - напротив сидел Саша! Человек в балахоне очень надеялся на помощь верхней полки, чья тень окажется настолько тёмной, что сумеет скрыть его от посторонних глаз. Саша же, мельком взглянув в его сторону, продолжил общение со своими громкими попутчиками.
"Нет! Раз и навсегда я должна выяснить, почему он со мной не заговорил!" - со злостью подумал человек, тут же приобретая имя и образ. Оленька открыла глаза. Перед ней стоял её повзрослевший Сашка.
- Почему ты со мной не заговорил тогда, в поезде? - еле слышно проговорила она.
- Я был таким дураком! - ответил ей Саша. - Прости меня!