Аннотация: Люди в нашем хозяйстве маленькие да не шибко грамотные, если честно. Вот только каждый на своём посту, оттого и ответственность обязывает. А посему и конец света нам не указ, раз распоряжения сверху не поступало.
Люди в нашем хозяйстве маленькие, да не шибко грамотные, если честно. Да только каждый на своём посту, оттого и ответственность обязывает. А посему и конец света нам не указ, раз распоряжения сверху не поступало.
Понедельник выдался жарким. Под конец рабочего дня на пороге конторы внезапно появился старший механизатор, здоровенный мужик сорока годов от роду, он судорожно комкал в руках кепку и никак не мог собраться с мыслями, всегда робел перед начальством. Председатель колхоза Николай Степанович удивлённо воззрился на посетителя и махнул ему нетерпеливо.
- Давай, Медведев, что у тебя?
- ...
- Ну что ты за мужик, Медведев. Лучший механизатор, передовик, многодетный отец, непьющий, некурящий. Ты можешь хоть раз чётко сказать, чего тебе надобно?
- Могу.
- Ну, давай..., - подбадривал председатель как мог, - а то мы тут с тобой до второго пришествия расшаркиваться будем.
- Я это, Степаныч, завтра не выйду на смену. Вот...
Все работники управления с интересом оторвались от своих бумаг и пристально вгляделись в просящего.
- Ну ты загнул! Медведев, куда-то собрался в горячую пору? Иль случилось чего? - председатель искренне беспокоился о ценном работнике.
- Чего не того? - он подозрительно покосился на председателя, - всё нормально и с женой.
- Так куда тебе завтра понадобилось, что-то я никак в толк не возьму?
- Да вот ведь как, хотел с семьёй побыть денёк, глядишь, последний.
- Это с какого перепугу?
- Да как же? - Медведев оглядел контору в поисках поддержки, но наткнулся только на внимательные взгляды бухгалтера и инженера, смутился ещё больше, покраснев до кончиков ушей. Буркнул, потупив взгляд.
- Да ты, Степаныч, телевизор смотришь ли?
- Ты меня за дурака держишь?
- Да нет, но...
- Что 'но'?
- Так смотрел новости, стало быть...
- Смотрел.
- Но как же теперь-то? Ведь всё. Катаклизма всему настанет.
- Хороший ты мужик, Медведев, да только не шибко грамотный. Ну какая такая катаклизма?
Механизатор собрался с духом, расправил плечи и твёрдо решил идти до конца.
- Степаныч, я академиев не кончал, врать не буду. А только говаривали в новостях, что война третья мировая началась почитай неделю назад. Грибы атомные показывали и города-миллионники, до основания разрушенные. А уж Москва да Питер так больше всех пострадали, там даже это, трава теперь не растёт.
- Трава там и раньше не особо росла, - протянул главный агроном, задумчиво глядя в окно.
- Вот-вот, - председатель кивнул в сторону агронома, - ну и что с того?
- Не, Степаныч, ну ты совсем уже озверел. Ради такого дела нельзя отгул взять что ли, с семьёй побыть немного? Конец света ведь! - прошептал механизатор, страшно выпучил глаза.
Председатель посуровел, поднялся из-за стола, зажав кепку в руке.
- Конец, говоришь? А ну, пойдём, выйдем. Все вместе, чтобы раз и навсегда развеять наши сомнения.
Колхозное правление дружной гурьбой высыпало на крыльцо и так же дружно все закурили. Все, кроме механизатора.
Механизатор огляделся, прищурившись. До самого горизонта раскинулись ухоженные бескрайние поля, окружённые редкими посадками молодого березняка.
- Кажись, нет. А, вижу что-то. Да не, это дед Макар баньку затопил.
- Вот и я не вижу. И НИКТО не видит.
- Но облака радиации? - недоумённо вскинул ручищи механизатор, обозначая не то их формы, не то размеры.
- Нет облаков, небо ясное и безоблачное, слабый юго-западный ветер до двух метров в секунду, - со знанием дела заявил агротехник, цитируя сводку о погоде.
- Да как же это? Неужто брешут в новостях? - Медведев недоумённо огляделся.
- Может и не брешут, да только нам что с того?
- Степаныч, но ведь конец света - это же всё.
- Что всё, Медведев? Думаешь, и на работу теперь ходить ни к чему?
- Да какая работа, коли вся землица-матушка сгинет в адовой пучине.
- Значит так, Медведев. У меня разговор короткий. Вот когда сгинет, тогда и возьмёшь отгул. А до того чтоб на смену как штык. Да ты сам посуди, ежели все станут дурака валять, вот тогда он точно и настанет, этот катаклизм. А кто мне назавтра божился кормов завезти на две тысячи голов, или забыл? Смотри, коли не выполнишь, тут-то и настанет твой конец света, индивидуальный и бесповоротный. Это я тебе со всей ответственностью заявляю. Ну а вот послезавтра можешь и в отгул на денёк махнуть, так и быть. Всё-таки многодетный отец, как тут не уважить.
На том и порешили.
***
Между тем мировая напряжённость нарастала. Инженер по технике безопасности распорядился выдать всем индивидуальные средства защиты, колхозники ходили теперь весёлыми и в респираторах, что добавляло настроения в рабочее время. Кое-кто под эту маскировку и заложить не забывал, через респиратор запаха спиртового не слышно. А вот кто - не скажу, некрасиво это, ябедничать, да чужому счастью завидовать. Механизатор наш почётный отдохнул душевно в отгуле, да и со свежими силами вновь в работу с головой окунулся. Но к исходу второй недели начались и в нашей глубинке проблемы.
- Степаныч, принимай зерно обратно. На границе с Тульской областью военные кордон поставили, всех обратно разворачивают.
- Да как так? У нас же договор на поставку.
- Бесполезно спорить. Мы пока стояли, видели как два 'Камаза' со скоропортящимся грузом штурмом прорваться хотели.
- Ну и?
- А ничего у них не вышло. Военные расстреляли. Вместе с людьми. Как полыхнули они, тут мы и поняли, что всё бесполезно. Да назад повернули сразу. Во дела...
- Ни хрена себе...
- Вот и я так подумал, - курьер поскрёб сальный затылок, - Степаныч, а куда теперь зерно-то девать?
- Хранилище битком?
- Полно. Вторую неделю открывать опасаемся. Как бы наружу не хлынуло.
- Это правильно. Не открывать до моего распоряжения. Ты, вот что, отдыхай сегодня. А завтра на область пойдёшь. Ещё две машины тебе добавлю. Лишь бы сдал.
- Лады, попробую.
- Только ты уж постарайся там, иначе пропадёт зерно. Ни одного предприятия не забудь по пути. Богородицкий мукомольный, Комаринский кондитерский...
- Да знаю я, Степаныч, как свои пять пальцев знаю, всё объеду.
- Добро.
***
- Председатель, там тебя сторож дожидается, Макар который.
- Ему-то чего от меня надобно?
- Да не говорит, зараза. Ему надо лично, видите ли, с глазу на глаз.
- Ну, зови.
- Да ты не понял. Он просит выйти к нему, разговор есть, говорит. Сурьёзный.
- Эк ты, нелёгкая
Пришлось выйти.
- Ну, здорово тебе, дед Макар!
- Будь здоров, товарищ председатель.
- Что за дело у тебя? Отчего войти в контору не пожелал? Ты же знаешь, мужик я простой, любого работягу приму и каждый вопрос порешу.
- Да ить дело-то секретное.
- Да ну.
- Самое что ни на есть важное. Касательно безопасности и сохранности хозяйства.
- Ну, выкладывай, коли так.
- Значится, помощник мне позарез нужен, чую, не справлюсь один.
- Сердечко пошаливает?
- Да нет, какое там! Только чужаки стали по ночам шляться.
- Во как! И давно?
- С неделю уже. Да, точно, в прошлый четверг первый приходил.
- А чего же сразу не сообщил? Почему участкового не вызвал из района?
- Дак вот потому и пришёл к тебе, Степаныч. Следов-то нету никаких, ни доказательств, ни покражи, ни взлома, ни недостачи.
- Не понял.
- А вот так. Потемну приходят, да шатаются тут, а как пальну в воздух, так и убираются восвояси. А вчерась подкараулил, дай, думаю, погляжу, чего делать будет. Авось на прицеле держу, куды он денется-то.
- Умно. И что же?
- Вот ведь незадача. Пока за одним смотрел, второй со спины подкрался. Я и влупил дуплетом, да сам с ног кубарем и покатился. А как поднялся, их и след простыл ужо.
- Вот ведь напасть, - крякнул председатель задумчиво.
- Про то и гутарю. Так дашь помощника, стало быть?
- Дам, дед Макар, не переживай.
- И патронов поболе, запасы к концу уж.
Председатель взглянул внимательно на сторожа.
- Не забалуешь? А ну как в тридцать седьмом устроишь, репрессии, расстрелы? А на поверку выйдет, что с Калиновки ребята шалят по пьяни...
Возмущение сторожа было беспредельным и искренним.
- Степаныч, ты меня знаешь. Я как-никак всю войну прошёл, да и нет в твоём колхозе работника, более ответственного и боевого. Вот так вот. Мотай на ус.
- Да ладно тебе, Макар Семёнович, сам понимать должен, что я проверить-то обязан.
- Ладно, председатель. Как дашь помощника, да 'маслят' подкинешь, тут и выдам тебе результат. Пойду-ка я покудова, заболтался с тобой. Фронт ответственный ждёт, и службу мою никто не отменял.
- Добро, завтра жди помощника. Вот только, Макар Семёнович, смотри у меня. Споишь парня, взад заберу. Как пить дать заберу. Попомни моё председательское слово.
- Да ты что, Степаныч! Да чтоб я, да ни в жисть...
- Да знаю я ваши 'фронтовые', учёный уже. Кто мне в позапрошлом годе всех шоферов споил?
- Да разве ж то споил? Оне ведь назавтра все как один на работу вышли, как огурчики.
- То-то и оно, что зелёные как огурцы и на ногах едва держались.
- Да полноте, Степаныч, ведь и повод был. Уважительный.
- Какой повод? Столетие со дня рождения твоей бабушки?
- Так ведь предков почитать должно, как полагается. Вот и учил молодую поросль уважению.
Сторож понуро поплёлся на пост, нарочито шаркая дырявыми сапогами, и причитая с горечью.
- Ох-ох-ох, времена настали. Никакого доверия фронтовикам... да разве в наше время могло такое кому в голову взбрести...
***
- Степаныч, тут снова слухи разные ходют, ну насчёт катаклизьмы проклятой, - сообщила главный бухгалтер доверительно в ходе перекура.
Председатель хотел было отмахнуться, но главбух вроде бы никогда по пустякам не беспокоила, и её мнение определённо заслуживало доверия, в чём руководитель убеждался уже неоднократно. А потому принял заинтересованный вид, но нарочито грубовато буркнул, мол, опять вы за своё.
- А ты нос-то не вороти, Николай Степаныч, а послушай что говорю. Сельчане фельдшера извели, проходу не дают, мол, ногти у них по ночам светятся. Тот отмахивался поначалу, отвечал, чтобы меньше пили всякую гадость, да только поголовно к нему народ пошёл с подобными жалобами.
В голове председателя прозвенел тревожный звоночек, он задумался на мгновенье и решил вникнуть поподробнее, кто его знает, а вдруг и впрямь напасть заразная какая. А тут ведь планы горят, не до лазаретов и карантинов.
- И что же фельдшер?
- Да ничего он не нашёл, пока Спиридоновна не подсобила случайно.
- Это та, которую штрафовали уже трижды за пойло сивушное?
- Она самая, - подтвердила главбух, - так вот та гадость, которой она наших мужиков исподтишка спаивает, она и помогла от этой, как её по-научному? Флюоресценция! Вот.
- То есть как это?
- Да вот так. Перестали люди беспокоить фельдшера. После первой кружки ногти и перестают светиться.
- Вона как? Надо бы запомнить. Жене-то моей и особенно дочкам нравится это свечение, говорят, что на дискотеку красить ногти не надо, красота неземная. А я же не энтот, как его, тинейджер, тьфу ты, спаси господи. Мне эти красоты как кобыле пятая нога.