Аннотация: Перенос СССР-41 на место СНГ-2010 по границам 1991 г.- обратный по отношению к 7 дням 10/08
Другие 7 дней.
- Товарищ Сталин, - негромкий голос Власика заставил вождя встрепенуться и, покряхтывая негромко (где мои семнадцать лет), натянуть сапоги. Спал он не раздеваясь, вернее даже не спал, а так - прилег на диванчике.
- Война? Нэмцы? - давно ожидаемое, то о чем думалось постоянно, невольно вырвалось в первую минуту полусна, полуяви.
- Никак нет, товарищ Сталин. Точнее, да, вы правы. Провокация в Прибалтике, обстреляны пограничные районы. Потеряна связь с Белостоком, штабом десятой армии и штабами некоторых других частей в ЗапОВО и КОВО. У телефона товарищ Тимошенко.
- Понял. Вызывайте товарищей Маленкова, Молотова и Берию, пока я буду говорить с военными, - уже окончательно проснувшийся, Иосиф выглядел абсолютно невозмутимо и только слегка, практически незаметно дрожащие руки выдавали его волнение.
День Первый.
Северный Ледовитый Океан. Борт РПКСН 'Карелия'.
Коваленко Владимир Владимирович, капитан первого ранга, командир АПЛ.
Владимир резко проснулся, но не вставать не стал. Лежа он попытался проанализировать обстановку, пытаясь понять, что же его разбудило. Сейчас вся атмосфера каюты, знакомая до мелочей, все доносившиеся до его слуха звуки были привычны и не несли никакой угрозы. Но буквально секунду назад нечто необычное, угрожающее, нечто необычное вырвало его из сна. Он машинально глянул на часы. Время раннее, но встать все равно надо. Странно, но вахта молчит, никаких докладов. Неужели ему все приснилось?
Проходя отсеками до центрального поста, капраз внимательно осматривал все окружающее и даже внюхивался в воздух. Как ни странно, всё, даже привычный слегка пахнущий чем-то машинным воздух, прямо таки твердили, что на борту ничего не произошло. 'Старею, похоже. Вот уже и кошмары сняться. Пожалуй, после этого похода придется рапорт подавать об увольнении', - Владимир привычно повернул ручку, открывая люк, перешагнул через комингс и наткнулся на лейтенанта Пупкина с взъерошенным видом несшегося по проходу. - Так! Товарищ лейтенант, что такое случилось? Вы же вроде на вахте должны быть? - Товарищ командир, у НК сбой! Штурман просит подняться в штурманскую,- протараторил на бегу инженер электронавигационной группы (ИЭНГ) и скрылся из виду. Покачав головой: 'Все-таки - интуиция!' Владимир поднялся в ЦП. Вахтенные спокойно наблюдали за своими заведованиями, нигде не заметно было ни малейших следов чего-либо необычного. Увидевший вошедшего командира минер вахтенный офицер капитан-лейтенант Коротин, сделал три шага и подтянувшись, начал привычный доклад:
- Товарищ командир, ПЛ следует курсом... скорость... дифферент ..., работают обе вперед по 30, оба борта на пониженных параметрах ЦНПК на МСК, мощность 15 процентов...
- Вольно, Вячеслав Юрьевич. Ничего не случилось, говорите?
- Так точно. Хотя минут десять назад вроде показалось, будто боцман глубину не удержал, нас качнуло, но все сразу прошло.
- Хорошо, продолжайте нести службу. Я пока к штурману.
И командир прошел к рубке из-за двери которой понемногу просачивалось бодрое начало малого боцманского загиба...
Александр Афанасьев, командир БЧ 1.
Жанна, ослепительно улыбаясь и покачивая бедрами, приближалась ко мне. Вот уже она рядом. Положила руки на плечи, томно вздохнула , глядя в глаза, потянулась ко мне губами и... нежно и страстно прошептала:
Тьфу ты! Эта Фриске меня к концу автономки с ума сведет! А ведь во всем Зам виноват! Вот ведь премудрый карась! В автономку ни книг, ни фильмов новых не взял, и каждый день, в одно и тоже время, в кают-компании на видеоплеере ставит одну и туже кассету, с музыкальными клипами. Потому каждый раз ужин первой боевой смены у меня приходился на то, как Жанночка шепчет кому то на ушко, а блондинки и брюнетки провожают взглядом цепким... Правда мне грех жаловаться я хоть на Жанну любуюсь, а у моего группана у него вечно какие-то корни там кто-то теряет, аппетит вон у бедного совсем пропал. Сюда надо проффэссора Преображенского, я б ему бы в два счета доказал, что советские газеты мелочь по сравнению с российской попсой.
Да кстати, куда это сюда? Так это просто, борт РПКСН 'Карелия', второй отсек, каюта номер двенадцать командиров БЧ 1 и БЧ3. А вот Шыр,Дыр (широта и долгота на жаргоне) точные сейчас не скажу, с вахты сменился только. Так! а ведь только два часа назад сменился! еще пару должен был спать спокойно!
-Тащщ кап тре ран...! Проснитесь
- Млять!
У моей койки, тряся меня за плечо, стоял штурманский электрик старший матрос Цой и громким шепотом орал. - Тащщ кап тре ран! Проснитесь!
Тряхнул головой, прогнав видение Жанны Фриске в короткой юбчонке, да и остатки сна, я сел на койке. - Так! Чего орешь, Цой, я один в каюте. С какого ...! Чего случилось?
- Так темно ведь, потому и шепотом тащщ капн. В штурманскую рубку вас зовут
- Кто зовет?
- Афанасий Вальмонтович.
- Млять! Так и знал!
В эту автономку вместо - тот ушел на повышение, группаном во второй экипаж, мне дали чужого летеху причем с визгами: - Дескать цени! Молодой и перспективный, золотой медалист, старшина курсантской роты и т.д. и т.п. - Короче комсомолка, спортсменка... и просто красавица. Да еще с таким именем и отчеством, шутник видать у него был папаша, особенно при фамилии Пупкин. Это сразу настроило меня на минорный лад. Как выяснилось, я не ошибся. Штурмана из этого орла лепить придется долго и муторно, апломба много, высокомерен он без меры ,притом что как и любой лейтенант - делать не умел ничего, а знал лишь немногим больше. Я его даже как то спросил - Не в переходе ли с Владимирской на Достоевскую он свою 'золотую педаль' приобрел. Совсем было плохо то,что первый год служил он не у меня, а в экипаже в котором вообще штурмана считай не было, тот был за флагманского и вечно пропадал в морях, правда попутно допустив это дарование к самостоятельному несению вахты. Итог - лейт избаловался без присмотра уверовал в собственную исключительность и теперь, попав в мои руки, периодически пытался взбрыкивать. Ладно, раз уж он зове,т видимо что то действительно случилось, причем не сильно криминальное, иначе вызывал бы меня уже Старик . Старик это командир наш, он же кэп, он же Джек Воробей(это от лодки она ведь у нас - 'Черная жемчужина')
- Добро, скажи - сейчас иду.
- Есть тащщ... - и Цой исчез за дверьми каюты
Плеснув из умывальника, навел на лицо марафет, иначе зубоскалы в центральном обязательно пройдутся по поводу диаграммы сна на щеках, ругнувшись, выудил из под койки завалившийся карась (носок на жаргоне) - это я еще курсантом заметил - если спишь в одежде, но босиком, то высыпаешься намного лучше. Тихонько прикрыв переборочную дверь (акустическая культура на высоте! Хлопнул переборочной дверью - дважды преступник, ударил по ушам акустику и выдал место врагу!) поднялся в центральный пост. Так, вроде все нормально - Старика, дремлющего в кресле нет, странно, наверно в салоне отдыхает. Боцман на рулях, привидением бродит вахтенный офицер, остальные просто пялятся в пустые экраны и борются со сном. Также тихо, чтоб не вызвать пересудов (бегущий офицер в мирное время вызывает смех, в военное - панику) пробираюсь в штурманскую.
- Ну что вы опять у нас сломали, Афанасий Вальмонтович? И почему это не может ждать конца вашей вахты?
ИЭНГ вздрогнул и с виноватым видом отпрянул от автопрокладчика.
- Александр Сергеевич с комплексом какая-то ерунда происходит. Не могу понять, что случилось. Параметры вразнос пошли и каналы ИНС (инерциальная навигационная система) из осреднения отвалились, а гравиметры вертикальных каналов так просто взбесились, гидроакустический лаг какое то сумасшедшее течение показывает. Я по атласу проверял, сейчас полная вода, а оно 4 узла да еще по направлению к берегу выдает. Ну не бывает тут такого!
Я взглянул на пульт и не сдержал ругательства. Мда..! Рано я решил, что ничего серьезного... накликал! Там весело перемигивались красные и желтые огоньки. А ведь автономка только началась, и на тебе, родная матчасть уже сюрпризы выдает. Да! На базе .как часы работала.
- Когда началось? Командиру доложил?
- Минут десять назад.. Нет...
- А чего ждал?!
- Вас...
- Млять! Тебе зачетный лист опять об голову порвать? Что в обязанностях у вахтенного штурмана изложено? Сколько тебе это повторять надо? Дуй в салон, буди и докладывай! Живей, а я попробую хоть что-нибудь исправить. И потом в гиропост, поторопишь там всех! А то я вас знаю, выяснится, что графики параметров еще не готовы!
Чуть обнадеженный лейт выскользнул за дверь, странно но приятно, командира он почему то боится меньше чем меня.
- Гиропост! - Взяв банан рявкнул я. - Графики в штурманскую!
'Мда...Вот ведь гадство! Если сейчас ничего не сделать, то через некоторое время взвоют ракетчики, что информация от штурмана недостоверна. Да даже если все в строй введу, место лодки я потеряю быстро. А тогда пиши пропало, автономка считай загублена на корню - по основному предназначению мы будем полный нуль. Значит тайной мечте кэпа - хоть когда-нибудь по команде 'Дыня' или там 'Топинамбур' устроить межокеанский пролив между Канадой и Мексикой придет пушной зверек. Ну а мне погоны долой и пешочком по бережку, в народное хозяйство, быкам хвосты крутить' - думал я. Но думы думами, а руки привычно бегали по клавишам пульта управления навигационного комплекса, пытаясь отсрочить неизбежное. Здесь введем блокировки, а вот тут наоборот отключим демпфирование и будем выдавать не сглаженное, а мгновенное значение, эти параметры подождут и эти тоже... так, а ведь получается! Один канал в строю! Фуф! Так, свои погоны я уже у прокурора отбил, сейчас остается не загубить остальное - автономку и... не профукать место ПЛ. Так, а лейт не совсем потерян для штурманской службы, как все началось успел поставить отметку на карту и время и отсчет лага подписал это ему в плюс пойдет. Дальше курс, скорость не изменяли значит изначальное место найду и от него спляшу, а потом и просто спляшу - джигу например, как Брюс последний бойскаут, а я буду как крайний пионер. Тем более как раз на мне пионерская организация и приказала долго жить, только успел значок октябренка сменить на галстук и на тебе... До сих пор ЕБНу этого простить не могу, ну это помимо всего остального, конечно. Ох, вот и второй канал в осреднение ввел.
- Александр Сергеевич что происходит?
Оп! Шутки кончились, вот и Старик появился.
- Товарищ командир, подводный крейсер следует курсом ... глубина ... метров, работают обе по 30 оборотов, скорость 4 узла последнее место... - затараторил было я, но был сразу оборван.
- Так, заканчивай ерундить. Что там твой лейтенант мне наплел?
- Десять минут назад произошел сбой или возмущения в работе навигационного комплекса, вышли из осреднения каналы ИНС и вроде гидроакустический лаг. Накрылся - навигационный автомат - течение безумное выработал, но скорее всего это вторично. Просто данные НК недостоверны вот и кажется, что лаг бузит. Но сомневаюсь, что все так сразу сломалось. (тут я, как впоследствии выяснилось, был прав. Перенос произошел, когда в нашем времени была полная вода прилива, а у предков в этот момент была малая! А разница между ними в наших широтах до трех метров! Вот и понесло нас черти куда, а ГАЛ, оказывается, правильное течение показывал, Но лодка - скорлупка по сравнению с океаном, и на ПЛ этого даже не заметили, так , мягкий толчок, хотя он командира и разбудил). На настоящий момент введены в осреднение два канала, ракетная готовность не снималась но есть сомнения в точности текущего места
- Ракетная готовность не снималась!!? - вид ошарашенного Старика бальзамом пролился мне на сердце.
- Так точно!
- Штурман ты чего? В маги и волшебники переквалифицировался? Как смог?
- Товарищ командир, так помните - перед ходовыми испытаниями, когда со среднего ремонта лодку забирали я к разработчикам в командировку ездил? Там меня весь месяц , дед который математику для этого комплекса писал, спаивал , мне было интересно, а он уже измаялся, передавать опыт говорит некому вокруг одни мерчендайзеры над супервайзерами, к себе работать звал. Ну и поделился секретами! И как сигналы проходят, и где что ввести надо, чтоб братьям ракетчикам слово йух хоть задом наперед на панели пультов индикацией нарисовать и...
- Так, штурман, хорош хвастать. Из-за чего сбой произошел, выяснил?
- Нет, товарищ командир. Сейчас из гиропоста принесут графики параметров, их проанализирую, что произошло, надумаю - скажу точно, Но все равно, рекомендую подвсплыть и определить место...
- Подвсплыть? Штурман, ты забыл, мы - в автономке! Меня потом начальники за каждую возможную потерю скрытности драть будут! Ладно, пока разбирайся, и точность места пересчитывай. Может и не придется всплывать. Я в центральном, как разберешься, доложишь. Будем решать - наказывать тебя или медаль вешать.
Кэп, открыв дверь, шагнул в ЦП. Через мгновение по громкоговорящей связи пронеслось 'Осмотреться в отсеках!'. Правильно командир мыслит - еще выяснится, что матрос какой-нибудь шаловливыми и любознательными ручонками курбель какой от скуки ковырнул, а мы тут подпрыгивай...
В дверь протиснулся техник с рулоном графиков наперевес и я погрузился в их изучение.
'Как странно! Судя по ним, комплекс работал идеально! Вот до этого момента! А потом - резкий скачок почти по всем показателям! Да уж! А по электропитанию сбоев не было и частоту электрики точно выдерживали, эти линии прямы как стрелы. Ну так ведь не бывает! Чтоб сразу три канала показывали один и тот же сбой... Они ж именно для этого полностью автономны! И гравиметры тоже говорят непонятное что-то! Как будто вся планета содрогнулась! Может, на Новой Земле мы опять чью-нибудь мать взорвали? Так мораторий же вроде? Или может не мы, а нам? Неужто? Началось!!?'
Командир выслушал мой доклад, хмурясь и морщась прямо на глазах.
- Штурман, а ты ... Вина за ужином не перепил, случаем? Или не выспался, может? Чего несешь? Не было никакого обострения международной обстановки.
- Товарищ командир, у меня другого объяснения просто нет. Воздействие, судя по приборам, явно внешнее, а что еще подобной мощности на настоящий момент в мире есть? Только масштабный удар ядерным оружием или природный катаклизм. Но зона Баренцева море не сейсмоопасная, разве что метеорит какой упал. Так ведь мои бредни разрушить легко! Через полчаса сеанс связи. Я думаю если что-нибудь произошло, то мы узнаем...
- Ёнть! Если не ты это мне, а кто другой сказал, я бы уже доктора вызвал со смирительной рубашкой. Ладно, ждем, но молись, чтоб ты был не прав! И не ори тут об этом сильно пока...
Командир молча прошел в свое кресло и, барабаня пальцами, стал поглядывать на часы. Мои шушуканья с ним не прошли незамеченными, в ЦП стояла напряженная тишина. Все пытались понять, о чем мы так долго говорили. Опять, несмотря на волнение, стало клонить в сон и я прикрыл дверь, чтоб налить кофейку. Минуты тянулись медленно. Вот, наконец, подал голос наш 'Маркони' с вестью о том, что через полчаса сеанс связи. Вскоре ожила 'Лиственница'.
- Штурман, ответь связистам.
- Слушаю.
- Сань? Хорошо, что это ты. Скажи, у тебя сигнал 'Маршрута' есть?
- В смысле?
- Ну... у меня почему то на БАУ сигнала нет, а через полчаса сеанс связи, вот аппаратуру проверяю. Может чего случилось.
- Нет, у меня тоже нет. А то, что ты мне сейчас говоришь, меня не радует.
- Не говори. Сейчас чувствую, получу по шапке. Блин, час назад все работало! И сеанс прошлый мы приняли без искажений, хоть он не нам был адресован, а сейчас по индикации все нормально, а сигнала нет! Ну ладно спасибо, буду разбираться
От диалога мне стало совсем нехорошо, выходит я все-таки прав! Сразу полезли мысли о тех, кто остался на берегу. Так ! Нефиг расслабляться, не время. Может все нормально и мы тут зря себя накручиваем. Как же сложно ждать...
Подошло, наконец, время сеанса. Ждем... минута, две ... доклада нет. Командир не выдержал:
- Связь! У вас там что, колхоз? Где доклад? Что с сеансом?
- Товарищ командир докладывает командир БЧ -4, аппаратура в строю, но сигнала на БАУ не наблюдаю. Рекомендую всплыть и принять промежуточный сеанс со спутника.
- Вы что тут со штурманом сговорились что ли? Сейчас я к вам зайду! Выясню, кто виноват!
С этими словами кэп рванул в рубку связи. В центральном зашевелились.
- Штурман, а у тебя там что случилось? Озвучил общий вопрос минер...
- Да так, сбой был у НК, я тоже порекомендовал подвсплыть и место определить.
-Аа! Ясно. Ну, теперь точно всплывать будем... Товарищ командир, подводный ... - прервался было на доклад вошедшему командиру минер, но тот его оборвал.
- Объявляйте тревогу на всплытие, - и с непроницаемым лицом уселся в свое кресло. Невозмутимый вид вполне соответствовал внутреннему состоянию Владимира. Быстро проанализировав все происшедшее, он с пугающей ясностью осознал, что практически единственной реальной причиной может быть только глобальный ядерный конфликт. Этот вывод неожиданно отсек все волнения и теперь командир, внимательно наблюдая за действиями подчиненных, спокойно, словно автомат обсчитывал возможные причины и варианты действий, задавив лбые мысли о уехавшей к своим родственникам на пару недель жене, о дочери, о престарелой матери, одиноко доживающей дни в Челябинске.
- Есть! Учебная тревога!
Гулкий голос вахтенного инженер-механика прокатился по отсекам. Стальной левиафан начал оживать По лодке словно пронесся вихрь. Отдыхавшие матросы, мичмана и офицеры вскакивали с постелей и, на ходу одеваясь, заученными за время службы маршрутами устремлялись в свои отсеки. Наконец всё успокоилось, стоящие у своих постов люди внимательно вслушивались в тихо фонящие динамики внутрикорабельной трансляции. Наконец крайний отсек доложил о готовности к бою. Потянулись доклады боевых частей.
- Выполнены мероприятия по готовности к старту десять минут. Выполнены меры безопасности при всплытии. Прослушан горизонт, рекомендованный курс всплытия... - доложил командиру старпом.
- Всплывать на глубину десять метров с дифферентом 3 на корму. Иметь ход пять узлов.
- Есть всплывать на глубину десять метров с дифферентом 3 на корму, - отрепетовал боцман. - Всплываем, шестьдесят,... пятьдесят, ... сорок, ... двадцать... Есть перископная!
- Поднять перископ, осмотреть горизонт и воздух.
- Осмотрен горизонт и воздух. Горизонт и воздух чист!
- Поднять антенны связи, радиоразведки, астрокорректор, УДК, открыть вахту в радиосетях, определить место, пополнить запас ВВД.
- Товарищ командир, - спустя пару минут отозвался связист, - открыта вахта в радиосетях, есть связь со спутником. Но КП флота молчит, на частотах главкомата тоже ничего! КП МСЯС молчит! Сеанса связи нет! Перехвачены позывные радиостанции, э-э, 'Коминтерн'... в Москве и метки времени по Москве!
- Так, принято! Штурман место взял? Отлично! Боцман! Погружаться на глубину двести метров, опустить выдвижные! Закрыть вахту в радиосетях, - лодка, на какие-то минуты глотнувшая морозного воздуха открытым зевом УДК, устремилась обратно в пучину.
- Глубина двести метров, - доложил боцман.
- Иметь минимально малошумную скорость.
- Есть! Скорость три узла!
-Так, играйте отбой, комбатов ко мне в салон - произнес тихо Владимир и вышел из центрального.
-Отбой учебной тревоги! Второй боевой смене заступить! Командирам боевых частей начальникам служб, оперуполномоченному ФСБ - прибыть в салон командира!
Пока все собирались, Владимир неподвижно сидел во главе стола и только все больше мрачнел, наконец, когда все собрались, он начал.
-Согласно имеющихся указаний , в случае отсутствия связи в течение суток и наличия угрозы начала боевых действий, мы имеем право на самостоятельный запуск ракет. Однако сигнала о наступлении 'особого периода' мы не получили, - командир внимательно посмотрел на подобравшихся офицеров. Особист, усевшийся в углу, незаметно для остальных одобрительно кивнул. Однако согласно показаниям НК и, по мнению командира БЧ один на нас совершено либо нападение с применением ядерного оружия, либо глобальный природный катаклизм. Я склоняюсь ко второму варианту, учитывая наличие спутников связи. В глобальной войне их бы сбили первыми. Поэтому я решил... - Владимир слегка, практически незаметно для глаза, замялся. - я решил сначала выслушать ваши рекомендации, по линии ваших боевых частей, а потом принять окончательное решение. Командир БЧ один? Ну, ваше мнение почти понятно...
- Есть, товарищ командир. Место я определил, нас унесло почти к терводам. Если ляжем на грунт, дно позволяет, то можем так лежать долго и для стрельбы ракетами уточнять место не понадобится, и всплывать будет не надо... и супостат нас не найдет. Ракетную готовность обеспечу.
- БЧ два - вы?
- Думаю, все же - война, товарищ командир. Нам нужны только данные штурмана и энергия, к стрельбе будем готовы. Готов вскрыть пакеты с шифрами разблокировки...
-БЧ три?
-Война, товарищ командир... А остальное - мы готовы.
-БЧ четыре?
-Также рекомендую лечь на грунт, но для того чтоб подвсплыла БАУ у нее длинна километры! Московская радиостанция же работала. Я на эту антенну смогу принять сигнал, может дадут новости в эфир. Вдруг действительно какой катаклизм, а мы тут миллионы поворотом ключа уничтожим!
- Поддерживаю, командир, - первым, почти не задумываясь, ответил замполит. Немного подумав, утвердительно ответили командиры боевых частей пять и семь, начхим, доктор, в конце старпом, капитан второго ранга Юрий Юрченко, и особист.
- Что же раз так решили - всем по постам. Вам, Юрий Юрьевич сейчас руководить покладкой на грунт. - Присутствующие один за другим вставали и выходили из салона. Когда у двери остался зам Владимир добавил. - Глеб Иваныч, обязательно ознакомьте команду с ситуацией и нашими дальнейшими действиями. - и тут же он обратился к неторопливо поднимающегося со своего места особисту - А вас, Олег Николаевич я попрошу задержаться.
Словно ожидавший этого, оперуполномоченный ФСБ неторопливо, но тщательно прикрыл полуоткрытую дверь и, развернувшись, сел напротив командира.
- Олег Николаевич, вы понимаете, что мы сейчас находимся в очень сложном положении? - начал Владимир, внимательно следя за реакцией сидящего напротив, - Резкое исчезновение связи на боевом дежурстве... внушает некоторые подозрения. Прошу вас внимательно проверить этот вопрос. Может это все же проблемы с матчастью связи? Как раз ваша работа. К тому, как вы знаете, по инструкции при отсутствии связи я обязан привести корабль в боевую готовность и ввести коды целей и запуска. Но спутники-то свидетельствуют о мирном периоде. Вам ничего не известно... по вашей линии?
- Нет, Владимир Владимирович, ничего. Не думаю, что командование могло бы оставить нас в неведении. Поэтому считаю ваше решение единственно правильным. Разрешите идти?
- Идите, - командир выглядел слегка разочарованным, но в тоже время на его лице явственно можно было разглядеть облегчение. Нет, стать человеком, первым уничтожившим Нью-Йорк, Лондон, Париж и так далее, нужное подчеркнуть, ему вовсе не улыбалось, несмотря на весь боевой настрой.
- Прорвемся, товарищ командир, - добавил на прощание особист, и четко развернувшись, вышел из салона. Теперь оставалось только ждать. Ждать либо сигнала, либо... Ждать, успокаивая себя и пережигая тонны нервных клеток. Нет ничего хуже, чем ждать и догонять - говорит пословица и командиру ракетного крейсера стратегического назначения предстояло испытать ее правоту на собственной шкуре.
Маневр покладки на грунт окончился штатно, старпом не подвел, и весь корабль замер в ожидании вестей с Родины. Наконец молчание прервалось докладом из рубки связи,
- Центральный, появился сигнал радиостанции 'Коминтерн', идет прием информации.
- Рубка докладывайте! - поднявшийся командир чуть не спрыгнул с кресла.
- Товарищ командир, докладывает капитан-лейтенант Пархоменко! - выведенный на динамик голос заставил всех встрепенуться. - По результатам радиоразведки мы наблюдаем нечто странное. Количество голосовых передач на русском очень мало, перехваченная единственная радиопередача... - и Пархоменко замолчал, напряженно дыша.
- Что с там, не тяните, - недовольно заметил Коваленко, оглядывая напряженные лица собравшихся в ЦП.
- Слушайте сами - наконец выдавил из себя Пархоменко., мы ее записали...
- Разрешите добавить? Передачи на остальных языках отличаются от передач на русском. Они по-прежнему о новостях две тысячи десятого
В отсеке воцарилась напряженная тишина.
- Либо наша аппаратура от этого удара окончательно вышла из строя, либо наши доблестные маркони дружно бредят, или на берегу кто-то остро пошутил - выдал свой вердикт Дойников.
- А вы не рассматриваете третью возможность? - стоявший до того в стороне сотрудник особого отдела капитан Горошков посмотрел на обернувшихся к нему офицеров и продолжил. - А если вместо Российской Федерации действительно СССР сорок первого года?
- Нет, Олег Николаевич, я конечно понимаю, что вы увлекаетесь фантастикой, но мы то находимся в реальном мире, - ответил особисту командир и впервые за все это время улыбнулся.
Где-то под Выборгом.
Машины шли словно космические корабли в гиперпространстве. Не трясет, как на родимых российских 'федеральных трассах'. Это там, у нас на Родине, водитель не может расслабиться ни на минуту - ямы, ямы, ямы. А здесь, в Финляндии...Но в этом есть и опасность - уснуть водителю. И все - привет, кювет! Потому Влад, старший менеджер отдела снабжения и развлекал водителя разговорами за жизнь. Ибо - ночь на дворе. И далеко не белая. О бабах уже переговорили. А что о них говорить-то? Все как обычно - бабы-козлы, а мужики - бляди. Истинно!
- А знаешь, Иваныч, почему у нас дороги такие? - отчаянно зевая - время плохое, время дурное - четвертый час утра - сказал Влад.
- Ну? - хмуро ответил вопросом Иваныч.
- А чтобы фашист до Москвы не дошел, - улыбнулся Влад.
- Эт точно. Я вот в прошлую ходку мотал до Перми. Так там немецкие танки просто застряли бы на подступах к Кирову. И никаких пушек не надо. И на что немцы рассчитывали? - лениво ответил водитель. Общение у них не клеилось с самого начала. Почему-то водитель сразу, с начала поездки, невзлюбил менеджера. Наверное, из-за того, что на лобовом стекле Иванычевской 'Вольвы' был прикреплен портрет Сталина. Остроязыкий Влад тут же пошутил насчет 'кровавого тирана' в первые же пять минут поездки, после чего получил мрачный взгляд Иваныча. Однако, обязанность пассажира развлекать водителя разговорами. Иначе...За окном мелькнул очередной указатель.
- А хрен его знает, Иваныч, на что они рассчитывали. Кстати, до границы далеко? - Влад любил командировки - катаешься по стране, а тебе еще за это бабло платят. Да и по миру можно покататься. В Китае он уже был, теперь вот у чухонцев в гостях побывал. У финнов, в смысле. Начальство, почему-то, решило, что им выгоднее привезти груз из Турку, нежели дожидаться его прохождения через Санкт-Петербургскую портовую таможню. Тем более, груза немного - три фуры ноутбуков 'белой' - 'БЕЛОЙ!' - сборки. Естественно, не для прямых продаж - видимо, начальство очередной тендер выиграло. В последнее время государство щедро тратило деньги на самообеспечение. Впрочем, не менее щедро и забирало эти же деньги в виде налогов. Самые настоящие воры в законе.
- В основном законе, ага, - поддакнул Иваныч Владу. - Вот сейчас мы на контроль встанем. Шмонать нас будут. И погранцам с таможней как раз с груза зарплата и капнет.
- Ну, Иваныч, это неизбежно, - ответил Влад.
- Ты же к врачам забесплатно предпочитаешь ходить?
- Ну... Твою мать!
Внезапная вспышка ударила по глазам.
- Бл... - Иваныч рефлекторно ударил по тормозам, прикрывая лицо локтем. Фура завиляла толстой задницей, заскрипела шинами... И едва не улетела с трассы.
- Мммать... Что это было? - только и успел сказать Иваныч, как по ушам ударило грохотом. Первая мысль, которая посетила Вадима - 'Война!'. Что такое ядерный удар - он видел в фильме про 'Терминатора'. И, совершенно машинально, распахнул дверь и толстым кулем выпал из кабины здоровенного 'Вольво'. Асфальт гостеприимно разбил Вадиму нос и отбил весь ливер. Заодно колени.
- Живой? - крикнул из кабины Иваныч и сам выскочил с противоположной стороны.
- Ммм... - ответил как мог Влад. И перевернулся на спину.Еще две фуры так же экстренно тормознув, освещали пустынное ночью шоссе Хельсинки-Санкт-Петербург. Слегка напуганные, но не показывавшие вида водилы собрались около машины Иваныча. Вадим время от времени выбрасывал промокшие кровью куски туалетной бумаги и новые прикладывал к носу.
- Что это было?
- А черт его знает...
- Война?
- Не похоже. Если бы шваркнуло Бомбой - мы бы заметить не успели. Сгорели бы нахрен, чихнуть не успев.
- По радио что говорят?
- А хрен знает. Я по-фински ни бум-бум.
- А наши?
- Замолчали что-то...
- Точно война... Че делать будем, мужики?
- Смотри! С Выборга туманище какой ползет!
Вадим оглянулся. Действительно. Со стороны границы шла буквально стена плотного, молочного тумана
.- Давайте, мужики, по машинам. Держимся меня. Друг друга не теряем из вида.
Мимо, со стороны границы, отчаянно сигналя, промчалась какая-то легковушка, виляя хвостом как плечевка.
- Разворачиваемся, - прогнусил Вадим, пытаясь встать с гладкого финского асфальта. - Разворачиваемся и в Турку. Там - разберемся.
- Ну и разворачивайся. А мы - в Выборг. У меня там семья.
- У тебя, Иваныч, в каждом городе семья, - нервно хохотнул кто-то из водителей.
- Не твое дело, - буркнул дальнобой. А потом рявкнул на Вадима. - Эй, начальничек? Едешь?
Вадим было попытался возмутиться тоном водителя, но Иваныч лишь махнул рукой, обошел 'Вовку' - так он называл грузовик - хлопнул дверями и...
И крикнул:
- Эй, менеджер, едешь или нет?
Кое-как Влад вскарабкался в кабину. Небольшая колонна тронулась навстречу туману.
Шли медленно.
Иваныч постоянно матерился, напряженно вглядываясь в густую пелену, похожую уже на сметану: - Где эта хренова финская таможня, мать ее...? - А Влад постоянно сморкался кровью, кидая окровавленную бумагу под ноги. Иваныч неодобрительно посмотрев на это, сказал :- Пакет возьми, туда бросай. - А за окно? - Штраф чухонцам сам будешь платить, - рявкнул Иваныч. Влад открыл рот, но ответить не успел. Грузовик внезапно затрясло. А туман...
- Я книжку читал, - внезапно прогнусил Влад. Кровь уже почти остановилась, но дышать было еще тяжело.
- Какую книжку? - ответил Иваныч, постепенно притормаживая и отчаянно вглядываясь в светлеющую даль.
- 'Туман'. Ее Стивен Кинг написал. Так там военные какой-то эксперимент устроили, и из тумана чудища полезли разные. Людей ели.
- Не звизди, - коротко отрезал Иваныч и тут же буркнул. - Мать твою, куда дорога делась.
По окнам вдруг заскрежетали еловые лапы. И какие-то непонятные заграждения. Откуда они взялись? Остановив фуру, он выпрыгнул на асф...
- Вот жеж! Дорога кончилась! - а потом раздался забористый мат.
Влад приоткрыл дверь. Но на этот раз плашмя падать не стал. Осторожно слез на землю... Землю? Вместо ровного финского асфальта под ногами была именно земля. В сумрачный лес медленно уходила узкая грунтовая дорога. Влад осторожно сморкнулся длинной кровавой соплей на эту самую дорогу, а потому не заметил, как из редеющего тумана вдруг вышел человек. Потому и не понял, почему это голова снова взорвалась болью. В себя Вадим пришел, когда на него вылилось всемирным потопом ведро воды. Приподняв измученную голову он увидел перед собой стоящий полукругом людей в старинной, какой-то нелепой и смешной военной форме. С зелеными петлицами вместо погон. Вот только взгляд у них был совершенно не смешной.
'Убивать будут...' - обреченно подумал Влад, заметив, как у освещенных кострами фур стояли люди в такой же широкобедрой форме. За спинами их торчали какие-то длинные палки. Рядом с ними стоял Иваныч с водителями и громко чего-то кричал, махая руками.
- Бандиты, - вслух сказал Влад. И сказал зря, потому как получил пинок по ребрам.
- Сам ты недобитый бандит белофинский, - зло сказал кто-то из зеленопетлицых.
От страха, на всякий случай, Влад потерял сознание.
Ефим Осипович Фридлендер, крупный бизнесмен. Польша, трасса на подходе к белорусской границе.
Фима был с детства помешан на станках. Нет, в детстве ничего не предвещало неприятностей. Как всякий еврейский мальчик из хорошей семьи, он примерно себя вел, занимался музыкой с трех лет, а шахматами с пяти. Папа говорил с ним по-английски, мама на иврите, бабушки на идиш, и, если бы не дед, Фима не знал бы русского. К шести годам он бегло читал на трех языках (кому нужен идиш в конце двадцатого века, разве что потом немецкий легче учить), и на них же мог написать свою фамилию и адрес, а так же возвести двадцать пять в куб за время сидения в туалете. Заметим, что Фима жил на улице Орджоникидзе и носил фамилию Фридлендер. И то и другое не всякий взрослый напишет без ошибки даже на одном языке.
А поскольку папа страшно боялся, что любимого сына, умненького, но маленького и толстенького, будут бить в школе, Фима в четыре года познакомился с самбо. К великому ужасу мамы (Учить драться!!! Фима же приличный мальчик!) Как папе удалось добиться, чтобы четырехлетку приняли в секцию с возрастным цензом в четырнадцать, и как тренер умудрился работать с ним без единого спарринг-партнера в хотя бы близкой весовой категории, - тайна, покрытая мраком.Но уже через два года не только ровесникам, но и пацанам на пару лет старше, связываться с Фимой не стоило. Заодно он перестал быть толстеньким, хотя маленьким так и остался.фА еще через год первоклассник Фима увидел в кабинете труда сверлильный станок (ручной, довоенного выпуска). И пропал.
Скрипка (Фимочка, тебе же прочат великое будущее!) была заброшена. Шахматы (у тебя же уже второй разряд!) - тоже. Школьные уроки Фиме не были нужны до третьего класса, как минимум, хотя посещать их и приходилось. Домашние задания он приспособился под партой во время следующего урока. Учителя делали вид, что не замечают, в конце концов, ученика лучше в школе не было.
Фима попытался бросить и самбо, но тут уже вмешался папа. В отличие от жены, Фридлендер-старший не только хорошо знал, чего хочет, но и умел этого добиваться.
Всё остальное время мальчик пропадал в мастерской. Кроме сверлилки там были еще токарный и фрезерный. К концу первого класса Фима уже умел делать на них всё, что только можно было делать на этих развалюхах в принципе. Заодно смазывать и ремонтировать сами станки. Ибо ремонтировать их приходилось регулярно.В начале второго класса трудовик взял его на экскурсию к шефам, на завод имени всё того же Орджоникидзе.. Экскурсия была для восьмиклассников, в рамках профориентации, но не взять Фиму трудовик не мог. У ребенка прорезались фамильные Фридлендоровские черты: он знал, чего хочет, и научился этого добиваться.
Экскурсия Фиму поразила! Станки, на которых делают станки! Его место было здесь! О чем он вечером и заявил родителям. Мол, в школе делать всё равно нечего, надо уходить и идти на завод. Когда маму отпоили валерианкой, состоялся семейный совет, на котором железный характер Фридлендера старшего впервые нашел себе достойного противника. В итоге был папой предложен компромисс: Фима продолжает ходить в школу, продолжает заниматься самбо, возвращается в шахматы, начинает дополнительно изучать французский и вечерами, под руководством мамы, берет в руки скрипку. Взамен папа обеспечивает ему допуск на завод и хорошего наставника, а в дальнейшем не препятствует поступлению в станкостроительный институт, а не в медицинский или юридический. Известие о существовании станкостроительного института поразило Фиму настолько, что он согласился даже на скрипку. Только французский категорически заменил на немецкий, потому что лучшие станки делают в Германии, а там говорят на немецком.
Каким образом преподаватель медВУЗа добился для ребенка пропуска на режимное предприятие - еще одна семейная тайна Фридлендеров. Но все обязательства обеими сторонами были выполнены тик в тик.
К десятому классу рацпредложений у Фимы было больше, чем у всех рабочих завода вместе взятых. Он уже точно знал, на какую конкретную должность на родном заводе он должен попасть. То, что на этот завод евреев не брали в принципе, волновало его мало. Это была проблема завода. До исполнения мечты оставалось шесть лет.Призы на олимпиадах всех уровней по математике, физике, немецкому и английскому языкам (английский Фима, все-таки, выучил), золотая медаль школы, мастерские звания по шахматам и самбо, персональный концерт в филармонии, и красный диплом Станкина, полученный летом 1992 года. Не то, чтобы Фима не заметил перестройки. Просто не обратил на нее особого внимания, ещё в школе приспособившись читать книги по сопромату, не отвлекаясь на монотонное бормотание политинформатора. К тому же именно в эти годы к уже имевшимся фиминым занятиям прибавилось новое увлечение, от первых робких поцелуев до... в этом вопросе Фима тоже оказался совсем не промах, в связи с чем сильно выросли объемы практики по самбо. Впрочем, то, чем занимался Фима в это время, назвать самбо, даже боевым, можно было очень условно.
Единственное, на что он обратил внимание, так это на развал Союза, и то только потому, что отец, услышав по ящику о беловежских соглашениях, впервые в жизни выматерился при жене и сыне и произнес:- А вот теперь, Галка, похоже, и вправду пора линять.
В отличие от жены, Осип Вениаминович к самой идее иммиграции относился очень плохо, и эта фраза в его устах звучала особенно зловеще. Тем не менее, никто никуда не поехал, и в августе 1992 года Фима Фридлендер стоял перед воротами завода. На завод теперь не брали не только евреев. На завод не брали никого. Завод стоял. Его продукция стала никому не нужна. Станки, на которых делались станки, ржавели под ветшавшими крышами цехов. Рабочие разбежались. Инженеры ушли торговать сникерсами, одеждой и спиртом "Рояль". Директор организовывал акционерное общество, выбирая между последующей продажей контрольного пакета акций и раздачей помещений в аренду, и мечтая побыстрее оказаться с вырученными деньгами как можно западнее.
Цель Фиминой жизни умерла вместе с Советским Союзом.
И никогда не стать Фиме Ефимом Осиповичем, не будь он Фридлендером. Из случившегося Фима сделал два вывода: 'есть СССР - есть станки, нет СССР - есть бардак', и 'своё счастье надо ковать своими руками'. Раз для него в этой стране нет завода, он его построит сам. И именно в этой стране, а не в Израиле, Германии, Канаде или, тем более, Америке (Штаты Фима не любил изначально, хотя и не мог объяснить за что именно). Причем завод будет такой, какого нет ни у кого и нигде! Но для этого нужны были деньги. Много денег!
Следующие восемнадцать лет Фима делал деньги. Автосервис, торговля машинами и стройматериалами, собственная биржа, банк... Он был жёсток. Очень жёсток. Временами даже жесток. Конкуренты убирались любыми методами. Бандитские авторитеты Москвы не то, что не кидали предъяв, они очень уважали (читай смертельно боялись) Фиму. Слабых мест у Фимы не было, родители в девяносто третьем перебрались-таки в Израиль, а одну женщину любвеобильный Фима, так и не выбрал. Впрочем, криминалом Фима не занимался принципиально. Как и политикой. По одной и той же причине: не хотел в тюрьму.
В 2006 Фима уехал в Германию и три года не вылезал с крупповских предприятий. Деньги и семейный характер открывали любые двери. К марту 2010 года проект завода был готов. В Подольске были выкуплены производственные корпуса. В Германии заказано и оплачено отобранное лично Фимой (каким, к черту, Фимой, Ефимом Осиповичем Фридлендером, крупным бизнесменом и уважаемым человеком) оборудование. Фима большую часть времени проводил в воздухе между Москвой и Берлином, успевая контролировать как реконструкцию корпусов, так и изготовление станков.
И вот час настал. Во главе вереницы фур Фима подъезжал к границе Белоруссии. Фуры везли фимин завод. Весь! Проще и дешевле было отправить его по железной дороге, но Фима хотел устроить себе праздник. Границу бывшего Советского Союза он должен был пересечь ровно в полчетвертого утра 26 октября, в день и час фиминого сорокалетия. Юбиляр лично вел головной джип охраны. Еще один такой же джип ехал следом за ним, а два замыкали колонну.
Польский полицейский, решивший проверить фимины документы в пяти километрах от цели, сам того не желая, сделал большой подарок перенесенному СССР. К границе Фима подъехал в три часа сорок пять минут.
Где-то в Белоруссии.
Лошадка лениво брела по проселку, помахивая хвостом. Тащила себе повозку, изредка фыркала, изредка же роняла яблоки. Конские, естественно. Иногда норовила встать и передохнуть. Но тут же просыпался возница и окучивал лошадку кнутом, приперчивая процедуру перчеными словами. Перчеными-то перчеными, но в рамках приличий. Конечно. Когда везешь со станции двух учительниц, надо как-то себя придерживать в чувствах. Учительницы же! Тем более, вон какие молоденькие. Совсем девочки еще.
Девочки же дремали в телеге, изредка стукаясь головами друг о дружку на колдобинах.
Панас иногда оглядывался - не проснулись ли?
Нет. Дремали. Оно и понятно - поезд пришел на станцию аж в два часа, хотя должен был еще прошлым вечером. Чугунка забита эшелонами и поездами. К границе спешно гонят радяньску армию, а с границы спешно уезжают гражданские. И куда деваться старому Панасу, который встречает по наказу председателю сельсовета учительниц, уехавших аж в Гомель на какую-то педагогическую конференцию? Куды бечь-то? Под поляками был - живой остался, чай и под германами жив будет. А жив не будет - что ж. Жизнь така. Так что сиди, да жди. Ну и дождался, да домой повез
На западе вдруг ярко что-то вспыхнуло. Панас неторопливо натянул вожжи. Лошадка так же неторопливо остановилась.
- Что там, дядя Панас? - тревожно проснулась Лидушка, учительница немецкого, а заодно и английского языков.
Панас пожал плечами, а за далеким горизонтом тихо громыхнуло.
Василий Сергеевич Сидоренко, директор ЧОП 'Фрида'. Девятая погранзастава, Брест.
Наконец, можно спокойно покурить. Пока Большое Начальство решает, что с нами делать. Вот еще бы понять, кого считать начальством, а кого нет...
Нет, временный статус-кво достигнут. Ближайшее время мы здесь на правах подразделения союзной армии. Понимают мужики, что если что, от каждого из моих ребят толку больше, чем от всей их заставы, вместе взятой. А проблемы реальны. Пшеки - самая непредсказуемая нация, из всех, кого знаю. Взять хоть того полицейского, на дороге. Это ж додуматься надо: махать палкой колонне, из нескольких десятков большегрузов, впереди которой едут два джипа, битком набитые вооруженными людьми. Ему шляхетская гордость, что ли, не позволяет понять: либо у проезжающих ВСЁ в порядке, либо останавливающий - труп. Сегодня ему повезло. А завтра? И где гарантии, что завтра их правительство не захочет помахать фамильной саблей? Никаких гарантий. Так что секреты мы свои выставили сверх погранцов. Лейтенант, конечно, поморщился, но согласился. Признал мою правоту. Тем паче, у него есть приказ сотрудничать, а это - понятие растяжимое.
Так кто мне начальство? Фима - это однозначно. Но Фима в Москве. Точнее, в дороге. Что, каждый шаг с ним согласовывать? Бред. А из местных? Сталин? Безусловно. Но не будет же мне лично Иосиф Виссарионович звонить. И Берия не будет. Скорее всего, либо через Фиму свяжутся, либо в какое местное управление передадут. А последние - не очень вариант. Хотя, чего я голову ломаю... Приказ передадут через Фиму. И либо он его поддержит, либо даст знать, что всё плохо. Да так даст знать, что, кроме меня, и не поймет никто. Вот тогда и будем действовать по обстановке. Фима-то - голова!Как он здесь ситуацию прокачал! Мгновенно! Я еще глаза тер, чтобы глюки прошли, а он уже тормознул тачку, и бросает часовому у шлагбаума: - Товарищ боец, срочно вызовите командира заставы.И ведь так сказал, что вызвали без малейшего промедления. А дальше! Это же видеть надо! Тут же даже не в словах дело. И не в технике и документах будущего. Интонации, мимика, жесты. Высший пилотаж! Погранец врубился в ситуацию минут за пять! Ну, может, за десять. И мирно въехали в Союз! Мирно!!! Без обысков и отбора оружия! Наверняка, по всем инструкциям, обязаны были совсем не пускать. Или обезоружить и взять в плен. Ох, посмотрел бы я на эту картину... Но без нее лучше. Молоток Фима!
И я молоток! В который раз себя хвалю, что не отказался от его предложения тогда, в девяносто втором. Хотел ведь, на волоске всё висело.
Привел Фиму Палыч. Палыч в рукопашке бог и царь. Занимался тем, что натаскивал ребят с нашей конторы и еще парочки аналогичных. А легендировалось это под секцию самбо. Совершенно открытую. И секция эта вполне работала. С самыми обычными людьми. Вот Фима и был таким обычным. Разве что, занимался с четырех лет, да Палыч его по нашей программе в последнее время тренировал. Я его даже видел пару раз на тренировках. А тут Палыч привел его ко мне. Я тогда в сильном разброде был. С конторы меня выперли. Прицепились к ранению и комиссовали. Любому дураку было ясно, что царапина - предлог. Разгоняли нас. 'Реорганизовывали'. Причем, гнали лучших. Профессионалов. Всякая нашлепка бюрократическая оставалась.... Вот и я попал под гребенку. Куда было деваться, совершенно непонятно. На гражданке у меня ни профессии, ни связей... Хоть в бандиты иди...
И тут Фима. А что Фима. Мальчик. Двадцать два года. Окончил институт, работы нет, начал заниматься бизнесом. Даже неплохо начал. Для первых месяцев. Под бандюков ложиться не хочет, ищет нормальную охрану. Не крышу - охрану. Не глуп, верю. Но нет за ним никого и ничего. Через пару-тройку месяцев накроется его фирма медным тазом, и все проблемы. А еще - еврей. Нет, я не антисемит. Но из казаков я. У нас в семье всегда евреев не любили. Да что там, не любили, антисемитская у нас семья. Исторически. Некое послабление с деда началось. Он во время войны вместе с одним евреем воевал. От самой границы и до своей гибели в сорок третьем. И писал с фронта, мол, 'если бы все люди были, как этот жид, так давно бы коммунизм на всей Земле построили. Славный казак!'. Вот тогда у моей бабушки настрой и заколебался. А когда в сорок пятом этот парень в гости приехал... Вещи привез, что от деда остались, фотографию рейхстага с надписью 'Василий Сидоренко'... В общем, антисемитами мои предки быть перестали. Но любовью дело и близко не пахло...
В общем, хотел я Фиму подальше послать. Но по привычке своей, годами выработанной, сразу не послал. Взял пару дней подумать. А вечерком нашло настроение альбом семейный полистать. Дошел до той фотографии с рейхстагом. Смотрю, а пониже дедова имени... Я глазам своим не поверил. Лупу схватил. Точно. Ниже дедова имени, буковками поменьше, как будто в тени деда, написано: 'Абрам Фридлендер'!
Вот тут я подхватился! Наших еще не всех поувольняли, так что Фиму я по базам мигом пробил. Точно! Внучатый племянник того самого дедова сослуживца. После этого, понятное дело, я согласился. Что же я за сволочь буду, если не помогу внуку того, кто закрыл глаза моему деду? И плевать, выстоим мы с ним, или нет. Да выстоим, раз деды вместе выстояли, то и нам сам бог велел. Между прочим, я эту карточку с тех пор всегда с собой ношу. Она и сейчас в кармане горки.
Ни через два месяца, ни через три, Фимина фирмочка не сгорела. Голова у него такая... Таких в мире один на миллион, если не на миллиард! Через год он уже был крут. Заодно моя служба росла потихонечку. Набирал ребят с разных контор, кого вышвыривала на улицу новая власть, и кто по специальности более-менее подходил. А как-то зашел с Фимой разговор о кадровой политике. Вот тут работодатель меня и ошарашил.
- Бери всех стоящих, - говорит, - когда этой стране потребуются лучшие в мире станки, ей потребуются и лучшие в мире бойцы. По деньгам мы и тысячу человек прокормить, вооружить и натренировать можем.
Так, можно сказать, и сбылась моя мечта. Тысячу не тысячу, но сотню я набрал. Вот она, почти вся здесь. Может, и не лучшие в мире, но одни из лучших...
- Товарищ командир, разрешите обратиться?
Парнишка. Молоденький совсем, лет двадцать. Невысокий, крепенький, кареглазый, волосы рыжеватые, даже при короткой стрижке курчавятся. Лопоухий немного. Гимнастерка сидит слегка мешковато. Сразу видно, что недавно с гражданки. Верхняя пуговица расстегнута. В глазах любопытство.
- Обращайтесь.
- Боец Абрам Фридлендер! А Вы правда из будущего?
Млять! Не может быть! А почему, собственно, не может? Дед же именно в этих местах войну встретил, а они с одной заставы. Вот с этой. Значит...
- Правда! А скажи, боец, есть у вас такой: Василий Сидоренко?
- Есть, товарищ командир. Позвать?
- Позови, если он не занят.
- Я мигом! - он поворачивается, окидывает взглядом окрестности и громко кричит: - Товарищ сержант! Иди сюда!
Один из красноармейцев неторопливо разворачивается и идет к нам. Высокий, мускулистый, с хорошей фигурой. Форма сидит ладно, как будто скроена под заказ. Всё верно, он на два года старше Абрама, уже послужил, пообтерся. Два треугольника в петлицах. Папироска висит на краю губы. Голубые глаза сканируют местность. Иначе не скажешь, именно сканируют.
- Ну чего тебе, наряд захотел?
- Тебя товарищ командир спрашивает.
Василий меряет меня взглядом. Видно, что он еще не знает, как к нам относится. И ко мне тоже. Вроде, и командир. Но ведь не Красной Армии. С другой стороны... Решается.
- Товарищ командир, боец Василий Сидоренко! Прибыл по Вашей просьбе!
Ишь ты! Не по приказанию, по просьбе. Ладно, не таких обламывать приходилось. Хоть ты мне и дед...
- Здравствуйте, боец. Ты хоть знаешь, что твоя Анюта беременна?
Вся шелуха слетает с него мигом. Остается двадцатидвухлетний пацан.
- Как беременна? Откуда Вы знаете? У меня ребенок будет? Когда?
- Сын у тебя будет. Сергей. Что, не помнишь, когда сына делал?
Начинает считать, шепча губами и сбиваясь... Нет, дед не был неграмотным. И дураком тоже. Просто от счастья ошалел. Первым не выдерживает Абрам.
- Через семь месяцев. Ты два месяца, как в увольнение ездил.
- Ага, правильно. - выдыхает Вася. - Это точно? Ах ну да, Вы же из будущего. Вы что про всех знаете?
- Нет, только про вас двоих.
- Почему про нас?
- А вы мне родственники.
- Оба? Не может такого быть. Он же жид! - запоздало оглядывается, не слышат еще кто вырвавшееся слово. - Что, мы в будущем с ними породнились? Да не в жисть!
- Вы уже слышали, что от войны чудом сбежали? Так смотрите. Оба.
Достаю заветную фотку. Они впиваются взглядом. На фотке рейхстаг. Выщербленные пулями и осколками колонны, крошево камня, какая-то перевернутая тачка. Трое солдатиков на переднем плане. Мятая, видавшая виды форма, запыленные лица. И большие надписи над их головами. Две фамилии. Два имени. Их имена и фамилии.