Аннотация: Все имена изменены, город мне не известен и вообще такого не бывает. -)
Наташка попросила пойти с ней вместе к фотографу. Наташка - моя лучшая подружка. Мы вместе учимся в одной группе по специальности Статистическая Экономика.
Институт конечно левый, специальность из пальца высосана. Но родители платят за, то, что детишки пристроены, а уж какой диплом и специальность будет до лампочки. Предки куда-нибудь устроят. Не то что бы они у нас олигархи, какие, но нормально устроены. Мой папа в Газпроме зам начальника отдела, мама не работает, а у Наташки отец совладелец заводика занимающегося анодированием алюминия. Кто не знает, это что-то вроде электрохимического окрашивания. Очень сейчас востребованная вещь. У всех кризис, а они ещё один цех строят. Наши депутаты постарались, перекрыли дорогу иностранным производителям, а на всю страну 4 завода. Так что Наташкин Папа побольше моего зарабатывает, а мама у неё в управлении образования работает, должность не денежная, но полезная, когда дети учатся в том, же городе.
Наташка могла бы и в Москве куда-то поступить, хоть в МГУ, она и училась хорошо и наверно бы школу с медалью закончила, если бы не та романтическая история, которая случилась в первом триместре одиннадцатого класса. Наташка влюбилась тогда в десетитикласника. Парень был на год её моложе, мой ровесник. Я с шести лет пошла в школу, а Наташка и он с семи. По моим представлениям тот ещё козлина, да и не красивый. Что Наташка в нём нашла, совершенно я с её родителями солидарна, не пара он ей. Она высокая, стройная, красавица просто, а он мелкий хмырь. Папа у него таможенник мелкий, в смысле наверно по мелочи приворовывает, поскольку нищими их назвать нельзя, так средний класс, на Некссии на дачу ездят. Вот на этой даче их и застукали. Вроде как у них с Наташкой там был секс, а его мамаша приехала и застукал. Не знаю насколько секс был, а вот шума было точно много. Скандал на всю школу, ну тут Наташкина мама подсуетилась и паренька из школы убрали, как его мамаша не разорялась, куда уж с её рылом в калашный ряд. А у Наташки трагедия конечно, слёзы, рыдания. Потом она себе вены порезала. Не сильно конечно, в ванную забралась, за 5 минут до маминого прихода и бритвой руку полосонула. Ну дверь-то прикрывать не стала, подстраховалась. Но крови в воду натекло, Анну Серегевну, её маму чуть инфаркт не хватил. Так что пока Наташка в психушке месяц убеждала врачей, что резала вены понарошку, не до учёбы было. Пришлось без медали школу заканчивать и идти учится в наш гадюшник. Зато дом рядом, а уж я как рада, что любимая подруга под боком учится.
А фотографируется Наташка с 15 лет. У её родителей какой-то был друг фотограф, вот с него и началось. Лет в 14 Наташка была ужасным гадким утёнком, голенастая, тощая, короче одни мослы торчат. Вот её мама и пожаловалась как-то этому фотографу, что совсем дурнушка дочка. Тот и говорит, а давайте я её пофотографирую, у меня визажисты стилисты хорошие, помогут себя найти девушке. И ведь помогли. У Наташки черты лица крупные, не то что у меня носик пуговкой, губки бантиком, а тут лицо есть, нос это нос, губы не как у Буратино но заметны на лице, кожа хорошая. Волосы из темных в светло русые перекрасили, там подкрасили, там подмазали, и пошла картинка на обложку, реклама спортивной одежды. Конечно родители за обложку проплатили, но факт на лицо, Наташка себя нашла, и начала над собой работать. Главное женщине надо почувствовать свою красоту, а дальше работа, работа и работа, а настырности у Наташки выше крыши. К 17 годам она стала писаной красавицей, возможно, конечно тут сказалось и то, что её научили правильному макияжу. Вроде бы мелочи, скулы оттенить, что бы казались объёмней, вокруг губ белым карандашём, то же для объёма, глаза подведены так что и не заметно, ресницы свои хорошие чёрные, брови выщипаны в пикантный загиб, и всё улёт.
С Наташкой в боевой раскраске по улице просто ходить невозможно, все мужик шеи сворачивают.
Она последний год, как мы в институт поступили, стала очень скромно одеваться. Штаны мешковатые, куртка спортивная, очки чёрные. По другому в институт ходить не получилось бы, она стала известной личностью, стараниями знакомого фотографа Наташкино лицо украсило много разнообразной рекламной продукции. Приятно конечно, плюс какие-то деньги. Всё у родителей не просить. Конечно, дадут, но спросят на что, а отвечать не всегда хочется, мало ли на что.
Так что Наташкина просьба проводить её к фотографу меня немного удивила. Она уже фотографировалась у нескольких местных фотографов и ездила в Москву, сниматься в клипе про мегафон.
На мой немой вопрос, явно отразившийся на моём лице, она ответила, он ню фотографирует.
Выражение непонимания на моем лице. Я же видел несколько больших фотографий Наташки без одежды, в книжке нашего местного фотохудожника, среди двух десятков других местных обнажённых чаровниц. Её родители ещё подписывали разрешение на публикацию, поскольку Наташке ещё не было 18 лет. Очень миленькое такой Арт-ню, темно, Наташка и блики свет высвечивающие фактуру кожи. Прямо Шахаблов, мастер наш фотохудожник.
Ну это не просто ню, продолжала Наташка, это открытое искусство. Но я просто боюсь что фотограф начнёт ко мне приставать.
Ну теперь всё понятно, меня берут за охранника, почему не помочь любимой подруге. Наташка никогда не крутила романов с фотографами. В массе своей они были уже стариками, самому молодому за 30, а Наташка у нас похоже увлекается только теми что моложе неё. Ну у каждого свои причуды. Почему бы не помочь близкой подруге. Наташка мне как-то рассказывала, что бывают фотографы, фотографирующие для заработка, они не опасны и сами к моделям не пристают, если только девушка сама гиперактивность не проявит, и бывают регистраторы, их задача девушку соблазнить и окучить, а потом уже сфотографировать, для коллекции, тут уж не до фотоискусства. Как-то когда я была у Наташки в гостях к ней зашла знакомая фотомодель, фотографии пробные передать, фотограф просил. Так эта девушка рассказывала, как попала к такому регистратору. От секса она как-то отбилась, говорит маленький, толстенький слюнявый, тошнит, а вот обнажённой сниматься согласилась, вроде как он хорошо платил, а девушка небогатая. Так этот дятел стал во время съёмки раздеваться и потом за ней без трусов бегал, стыдобища, впрочем, деньги заплатил. И ещё она рассказывала про одного богатого фотографа, который фотографировал для себя ню, и платил очень хорошо, 100 долларов в час и снимал часов пять или шесть. Хорошая подработка для бедной девушки. И, мол, сам такой галантный, кофе бутерброды, и не пристает, женат. И самое главное фотографии нигде не публикует, всё для себя. Мечта, а не фотограф. Так эту девушку ещё подружки научили как себя вести. Он говорят очень любит, когда девушка смущается, и может сотню долларов добавить. Так она его на тысячу раскрутила. В силу своих физиологических особенностей. Сосуды на её лице очень близко к коже и она краснеет при любом удобном или не удобном случае, так что покраснеть и признаться, что она фотографируется в первый раз для нёё было достаточно просто.
С таким вот глубокими моими мыслями и с необычно молчаливой Наташкой мы дошли до студии. Большой гараж, встроенный в стену дома. Я тут сто раз проходила, гуляя с собакой и не обращала внимания, мой дом в двух шагах. Нас ждали, на стук дверь открыла миловидная, но сильно накрашенная девушка.
Я Наташа, моя подруга Света....
А я Вера, визажист, мы с Вадиком на пару работаем. Проходите, Вадим там по телефону треплется.
Внутри оказалось необычно просторно для гаража, очевидно студия продолжалась внутрь дома. Кругом стояло и висело на потолке большое количество световой техники. Я уже нахватавшись верхушек от Наташки знала, что это не обычные вспышки и зонтики, а генераторы, моноблоки, софтбоксы, октобоксы и прочая ерунда позволяющая фотографу светить именно туда куда надо и не светить куда не надо. Одна из стен студии была выложена красным кирпичом, возле стены стоял швейный манекен без головы, на такой обычно портные одевают одежду, когда шьют. Другая стена была декорирована как деревенская изба, бревнышки, окошко с геранью, в углу почему-то стоял ухват и кучился небольшой стог настоящего сена. Вадим невысокий, плотненький, но не толстый, разговаривал по телефону. Он кивнул нам, сказал полейте чаю, я скоро закончу. Это скоро длилось всё время пока мы пили чай, пока Наташка раздевалась, снимаю с себя всё, что бы следы от резинок сошли, пока она сидела в халате и переругивалась с Верой по поводу вариантов макияжа, пока Вера её красила. Я краем уха слышал обрывки разговора, которые меня немного заинтриговали. Речь шал о каком-то фотографе, которого арестовали где-то в провинции за то, что он фотографировал эротику. Вадим возбуждался и орал в трубке, мол, нечего было на Хаммере по своей тьмутаракни кататься, любой чиновник обзавидуется и посадит. И что взяли их троих, двух порнушников из Питера отпустили... К концу телефонного разговора, я поняла, что тот фотограф сфотографировал каких-то малолеток, лет 16, с разрешения родителей, выставил эти фотографии на каком-то интернет ресурсе, после чего эти родители подали на него в суд и его арестовали. И теперь вроде как в суде ищут определение, что такое порнография, поскольку за эротику судить нельзя. В общем, полный бред.
Наконец Наташка была полностью накрашена, этакий деревенский стиль с минимальной раскраской, впрочем, ей это шло. Волосы распушены в некотором беспорядке, глазки горят, к бою готова.
Вадик, наконец, закончил разговор и положил трубку, посмотрел критически на результат Вериного труда и похоже осстался доволен макияжем. Буквально 2 минуты он уделил мне, осмотрел меня раздевающим взглядом и я сразу втянула грудь в себя и ссутулила плечи. С детства ненавижу фотографироваться. И на его вопрос, не хочу ли я пофотографироваться на пару с Наташкой, ответила первое, что пришло в голову... Мне ещё нет 18 лет, что впрочем, соответствовало действительности и устроило Вадима, поскольку он сразу потерял ко мне интерес. Ага, не регистратор, только бабки его волнуют, а девушек он насиловать не приучен, промелькнуло у меня в голове.
Потом начали долго и нудно ставить свет, Наташка стояла в халатике, а Вадим подтягивал по потолочным рельсам какие-то световые приборы, таскал отражатели, ронял моноблоки. Пошла, довольна занудливая работа. Вот вроде бы, наконец, свет установили, Наташка скинула халат, Вадим сделал два кадра и побежал смотреть их на компьютере, мы в купе с Верой и голой Наташкой побежали к экрану монитора. Что там было не так я не знаю, Вадим бубнил про рефлекс, про синие ноги, по то, что грудь не загорелая и слишком яркая. И я тут обратила внимание, что Наташкина грудь изсиня белая. Впрочем, грудью назвать это будет приувеличинием. То, что белело у Наташки вокруг сосков было слишком маленьким, что бы называться грудью, ну бюстик, меньше нулевого, снисходительно классифицировала я, сравнивая с моим полуторным, то же, в общем-то, небольшим бюстом. Ну не всю же красоту отдают в одни руки, нам вот тоже что-то перепадает, хоть и не модели. Впрочем, на фоне сильно загорелой кожи, Наташка два месяца провела на море и ещё не успела отмыться, так вот на фоне темной кожи, это синевато белое нечто смотрелось пикантно. Похоже, Вадим это тоже понял и начал заново перемещать свет. Поставил Наташку возле стога сена, вместо одного софтбокса поставил какую-то круглую металлическую тарелку, потом подвесил эту тарелку на журавль и задрал, почти под потолок. В результате он чего-то добился, поскольку фотосъёмка началась. Я сидела в сторонке и поначалу любовалась Наташкиной работой. На неё надели соломенную шляпу, белую блузку на завязочках и полотняную юбку. Наташка крутилась, принимала эффектные позы, три года фотосъёмок не прошли даром. Потом она начала потихоньку обнажать части тела, то расстегнет блузку и посветит белым бюстом, то приподнимет юбку. В конце концов, одежды совсем не осталось, и я продолжала любоваться своей подружкой, ножки точеные, попа выше всяких похвал, волосы.. ну грудь немного подкачала, но при этом свете вроде бы и ничего. Наташка продолжала, крутится перед фотокамерой, присаживалась на колени, падала в сено, а я умилялась, как умело она скрывает свои прелести, профессионалка. И вдруг что - то изменилась, Вера, ассистирующая Вадиму и бегающая вокруг Наташки с лайтдиском, что-то ей сказала, Вадим кивнул головой. Наташка как-то закусила губу и мне показалось, что её глаза загорелись, явно проступил румянец. Стиль фотосъёмки изменился, она стала летать как птица, не стараясь скрывать своё тело, пиканье моноблоков начало сливаться в непрерывный писк. Какой - то моноблок задымил, Вадим притащил на смену другой. Это начинало походить на безумие. Я не могла себе представить что Наташка может так себя показывать мужчине, и мало того разрешать всё это фотографировать. Я бросила взгляд на Вадима. Он сидел на полу сосредоточенно и щёлкал, щёлкал, и менял объективы. У моего папы есть хороший фотоаппарат, он им мало фотографирует, но всё же, и я имею представление, какие бывают объективы. Вдим пользовался двумя объективами, один дорогой зумм, который позволял снимать и общий план и крупный, а вот второй был телевик, таким папа птичек фотографирует. Будут крупные планы, подумала я, следя как Наташка изворачивается на сене, выставляя на показ всю свою интимную женскую сущность.
Наконец этот кошмар закончился. Наташка быстро оделась, подписала какие-то бумаги, взяла деньги. Вид у неё был немного огорошенный. Щеки горят, в глазах туман. Мы. Вышли.
Какой ужас, какая скотина, как он мог тебя так фотографировать. Хам, дурак, кипятилась я.
Папа меня убьет, сказала Наташка и улыбнулась, ну и пусть. Я знала про очередной неудачный роман Наташки, молодой человек опять не понравился родителям и был скандал с битьём посуды и рыданиями.
Так что это была месть, спросила я. Ну не то что бы, ответила Наташка, хотя в интернете могут оказаться интересные картинки, но мне всё равно. Зайдём к тебе, твой дом рядом, мне надо помыться и сменить трусы, мои все мокрые.
На моём лице отразилось недоумение....
Какая ты всё - таки маленькая Светка, Хорошая модель эта та которой очень нравится фотографироваться, поверь это более яркие ощущения, чем тривиальный секс...