Я не помню, где и когда это было, но я спустилась с тропы громовых духов в мир, сотворённый волками. В день творения, когда всё дрожало от огня и древней песни, я была с моими серыми братьями. Новорождённая вселенная билась между лап юной игривой волчицы, осыпаясь красными жгучими звёздами.
Из священного белого бизона, подаренного солнечным стариком, волки создали небо и землю. То была странная и очень удивительная страна. Мир, наполненный первобытной красотой и дикой магией. Волчья земля- рассселина между светом и тьмой. Игра лунных пятен на млечном пути, что зовётся волчьей тропой. Я снова пришла сюда в своём видении. Пришла, когда боль разомкнула железные кольца силы, намертво сковавшие сильное молодое тело и мятежную душу. Видение сильнее любых оков. Как цветущее древо, видение врастает в душу, защищая от любого зла. Видение сказало мне, что у меня нет сердца. Оно осталось у сиу, а в груди моей бьётся кусок красного льда... И душа моя, привязанная к знахарскому месту, тоскует о бизонах и смотрит в сторону ушедшей весны.
Нестерпимый холод в груди вновь гнал меня к самому горизонту. Туда, где в широкую тёмную полосу сливались тёплая земля и загадочное небо.
Я искала сердце индейца сиу, погребённое без песен и слёз в горах, укрытым ярким синим одеялом. С песнями сиу погребли легенду, а не человека. Нехорошо говорить о мёртвых. Ничего не вечно в этом мире, даже горы. Никто не вечен в этом мире, даже боги. Никто и ничто, кроме Духа. Однажды смерть отпускает души в мир под луной, как бывало уже не раз. Новое имя и новая судьба сотрут из памяти вернувшейся души всё, что было. "Что было до того, как я впервые открыл глаза?" - спросишь ты. Ничего не было. Ты - чистый лист бумаги, на котором можно написать всё, что хочется. Не ищи ответа...
... Ни у ветра, ни у неба, ни у солнца.
Но если душа полна смутных теней?..
Я прислушивалась к голосам, звавшим меня по имени. Иногда они звучали отчётливо, а иногда срывались до шёпота. Приближаясь, голоса обиженно шелестели, теряясь в облаках. Я бежала всё быстрее и быстрее, чувствуя, как потоки дивного света пронизывают меня насквозь. Лёгкость в теле была настолько ощутима, что стоило только расправить невидимые крылья, оттолкнуться от земли и через мгновение я коснулась бы рукой вод волчьей реки, поблёскивающей во тьме.
Почему-то кружилась голова, ломило в висках и кровь дрожала, яростно металась по жилам.
Что сделать мне, что бы боль перестала терзать дакотское сердце? Как закрыть глубокую рану в груди... Я здесь, а сердце моё в Паха Сапа. Плачет и зовёт меня, и грудь саднит от боли...
Отец мой, Податель откровений, защити меня!
Народ мой, дакота, пожалей меня!
Я не могу жить без сердца.
Мне пора в путь. Отпусти меня, народ дакота, на поиски мира в своей душе. Я нужна другим. Но я вернусь к тебе, когда придёт время. Ведь я всегда возвращаюсь к тем, кого люблю.
О, как давно это было, как давно.
Зеркало счастья моего народа разбилось. Разлетелось на куски, ранив души людей с великой равнины. Но как хотелось бы мне собрать эти цветные осколки и сделать сияющую радугу в синем небе для моего народа. Я хочу, что бы мой народ не знал слёз. Чувствую: конец пути так желанен и близок.
Хлопанье орлиных крыльев наполнило мою ночь. Легко скатившись с крыла гордой птицы, юная дочь Старика-Солнца грустно улыбнулась, завидев меня издали. Лунное дитя оставило в небесах свой круглый жёлтый щит и побежало прочь, бросая в воздух пригоршни жёлтых и фиолетовых цветов, похожих на звёзды. Следом за ней, резво прыгая, бежала юная пушистая волчица, между лап которой родился этот мир.
Они умчались, опьянённые светом звёзд и прохладой воздуха, девочка и волчица, а я осталась одна.
Стало светло. Надо мной остался жёлтый щит, который так любит воспевать волчье племя.
Я снова бежала вперёд. Напрасно голоса звали меня. У меня не было сил остановится и взглянуть назад, на ту дорогу, по которой я шла много тысяч лет. Я слышала сотни имён. Мои имена. Каждое из них для меня близкое и дорогое. Частица моей огненной души проросла в каждом из них. Имена - как капли моей крови...
Но сейчас вдруг они утратили свою силу. Ни одно из них больше не имело власти надо мной. Они утратили и жизнь, и яркость. Стали листьями на ветру...
Осознание этого ворвалось в мою душу стремительно и внезапно. Будто молния раскололо чёрное небо, осветив всё, что прятала тьма, призрачным голубым сиянием.
Захотелось остановится и зарыдать в голос, зарычать, завыть, пронзить криком, точно стрелой, эту странную дикую ночь.
Душа была готова разорваться от боли, когда я страшным усилием воли заставила себя остановится. Мне показалось, что я остановила само время. Может, так оно и было...
Только горько плакало сердце, оскорблённое предательством друга. Я хотела бы взглянуть в глаза Маленького Большого Человека. Моя дорога была пуста. Бесконечно долгая, длинная змея с обсидиановой чешуёй, распластавшаяся на жёлтом теле пустыни. Змея вздрогнула, засеребрились изгибы её тела, заскрипела чешуя.
Чувства ломко дробились в древнем сосуде, наполняя мою душу ощущениями и старыми воспоминаниями. Они наплывали, как тени лёгкие и дразнящие.
Я услышала волшебный запах полыни... А мои ладони сладко пахли земляникой. Моя мать готовит пеммикан...я спотыкаюсь и падаю рядом с очагом. Мать вздрагивает.
Палящее солнце чертит стрелы в моих чёрных волосах. Длинные полуденные тени дакотских типи на потрескавшейся земле. Собаки, изнывающие от жары. Я бегу к реке напоить наших лошадей.
Гремящие выстрелы и крики бегущих вдоль ручья...
Кровь на камнях.. Холодное железо, вонзившееся в моё тело. Что-то властно и призывно влекло меня назад, в прошлое. Я отчаяно пыталась устоять на скользком змеином теле. Оно упруго сжалось в кольцо. Какое-то время я пыталась устоять, зная, что всё равно не смогу удержаться. Падая я услышала, как счастливо хохочет густое синее утро, мягко, как кошка, упавшее вместе со мной в объятья пустыни, раскинувшейся между мирами. Я проснулась и вспомнила, где я и кто. Я почти забыла свой сон, но теперь уже знала, что есть мир и его тень, и тонкая, как паутинка, грань между ними, только трудно было понять: смотрела ли я на себя, внутрь себя или даже сквозь