Аннотация: Однажды не по-осеннему жарким днём Барри проснулся у дверей магазина, не понимая, как мог он, абсолютно трезвый, оказаться здесь, на заправке среди безлюдной пустоши. Тем более, что бак его мотоцикла ещё утром был полон...
Осеннее солнце разошлось не на шутку, припекая и раздавая огненные пощёчины так, словно ни в чём не желало уступать недавно ушедшему лету. Машинально почесав горевшую щёку, я кое-как открыл сонные глаза, чтобы тут же зажмуриться. Коварное светило явно пыталось меня ослепить. Ощупав голову и не найдя любимой выцветшей бейсболки с большим козырьком, которую Джейн в очередной раз пообещала выбросить, справедливо обозвав "старьём", просто прикрыл веки ладонью...
Неожиданно налетевший прохладный ветер принёс с собой запахи нагретого асфальта и сухих трав, ещё больше растрепав отросшие волосы, пока я через щели между пальцами недоумённо таращился на стоявшие неподалёку от бензоколонки машины и собственный байк.
― Что за чёрт? И зачем притащился сюда с полным баком ― утром же заправлялся...
Благословенное облако ненадолго поглотило палящее солнце, позволив широко открыть слипавшиеся глаза. Пытаясь откинуть волосы назад, чувствительно приложился затылком о стену и, с недоумением глядя на окровавленные пальцы, только сейчас заметил, что почему-то сижу на земле, подпирая стену небольшого магазинчика...
Судя по доносящимся из-за двери звукам старого хита Кэрри Андервуд, именно там стоило попытаться узнать, как меня сюда занесло. Потому что собственная память наотрез отказывалась помочь хозяину прояснить нелепую ситуацию ― я, абсолютно трезвый, уснул на какой-то заправке посреди безлюдной пустоши...
Встать на ноги оказалось той ещё проблемой ― ощущения были, как после памятной поездки с Джейн на прогулочном катере. Желудок ныл, требуя еды; пересохшие губы умоляли хотя бы о глотке, а лучше ― бочке чистой прохладной воды, чтобы можно было не только вдоволь напиться, но и смыть с кожи странный, шершавый на ощупь налёт.
Пришлось снова прислонился к стене, пережидая приступ головокружения. Словно сумасшедший, я совершенно серьёзно уговаривал подгибавшиеся ноги "немного потерпеть", ведь до двери, за которой наверняка находились люди, оставалось сделать всего лишь шаг...
И, наконец, это случилось ― стеклянные створки скользнули в стороны, пропуская меня в светлое, пахнувшее сдобными булочками и свежезаваренным кофе помещение минимаркета. Рот тут же наполнился слюной, и, бросив взгляд на разбитую камеру под потолком, я решительно прошёл в зал к уставленным напитками стеллажам.
Место за кассой пустовало, но, судя по тому, что над забытым на стойке пластиковым стаканчиком витали не только сводящие с ума ароматы, но и полупрозрачный пар, а на бумажной тарелке к надкусанному, не успевшему заветреться хот-догу подбиралась муха ― владелец этой "красоты" только что вышел. Вот только почему-то я не заметил, как он это сделал...
Руки машинально ощупали карманы, и, не найдя ни кошелька, ни мобильного, снова осторожно прикоснулись к пульсировавшему затылку:
― Похоже, тебя, дружище, ограбили... Вот идиот ― сам виноват ― нечего было тащиться в это захолустье. Странно, что не помню, как здесь оказался ― утром, вроде, куда-то собирался. Мы ещё поспорили с Джейн ― она пыталась отговорить "дурака" от этой поездки... Хорошо, что хоть её не забыл ― сейчас вернётся кассир, попрошу телефон ― пусть "дикарка" приедет за "бестолковой половинкой"...
Стоило подумать об этой безбашенной девчонке, без которой я уже давно не представлял жизни, как губы сами расползлись в улыбке, мгновенно трескаясь и причиняя острую боль. Желудок так скрутило, что, не в силах больше терпеть, я схватил первую попавшуюся бутылку с водой и, сняв крышку, опрокинул её содержимое в пересохшее горло.
Не знаю, с чем можно сравнить этот протухший, отдававшей болотом вкус ― меня тут же вывернуло, а от разрывавших живот спазмов я застонал, мысленно проклиная жадность хозяина заправки, травящего посетителей этой гадостью. Пришлось ухватиться за стеллаж, чтобы не свалиться на пол, но нараставшая жажда оказалась сильнее брезгливости, и, бросив пластиковую бутылку, открыл ближайшую к себе банку "шипучки"...
Это была уже пятая по счёту звонко гремевшая под ногами посудина из запасов горе-магазина, судя по всему, торговавшего одной просрочкой. Мысль, что, возможно, дело вовсе не в этом, посетила обезумевшего от жажды человека, только когда почти все напитки перебрались со стеллажа вниз, на пол, залив его лужами липкой, пенящейся жижи.
Содержимое неприметной банки с изображением неестественно жёлтого лимона неожиданно смягчило разодранное горло, охладив его и напоив страдальца долгожданной чистейшей водой с едва заметной кислинкой. Мгновенно вспотев, я начал лихорадочно распихивать по карманам найденные "сокровища" и успокоился только, когда засунул последнюю "добычу" под футболку, наслаждаясь её ледяным прикосновением к горящей коже.
― Боже, что я творю... Да это, наверное, жар, иначе откуда такая сильная жажда? ― осторожно перешагнув устроенный на полу потоп, подошёл к шкафу с холодными йогуртами, заглядывая в его стеклянные дверцы. Так хотелось увидеть себя со стороны...
Из импровизированного зеркала на меня смотрел измождённый человек с запавшими глазами и не менее чем двухдневной щетиной на покрасневшем лице. Спутанные волосы неаккуратно падали на покрытые пятнами щёки, многочисленные светлые пряди...
― Не может быть... Допустим, выглядишь ты неважно, но откуда взялось столько седых волос? На прошлой неделе только стукнуло тридцать. Бред... Сколько же я провалялся на солнце, что так обгорел, ― осторожно прикоснулся к самому большому пятну, с удивлением рассматривая оставшийся в пальцах прозрачный лоскут кожи, ― неужели линяешь, а, Барри?
Попытался ухмыльнуться, стараясь не напрягать потрескавшиеся губы, но сердце тревожно вздрагивало, ускоряя свой бег, пока в голове крутилась совершенно дикая мысль:
― Радуйся, что оно ещё бьётся... Не хотелось бы превратиться в одну из тварей, заполонивших страницы книг и афиши кинотеатров, а то будешь бродить по этой пустоши в поисках свежих мозгов. Тьфу, что за чушь лезет в голову...
Возможно, ты просто болен, Барри: кожа сухая, слабость и головокружение ― типичное обезвоживание... Надо больше пить, ― я открыл ещё одну банку с водой, на этот раз почему-то не почувствовав облегчения, что только ещё сильнее меня завело:
― А если это инфекция? Наверное, по дороге в магазин стало плохо, и я упал у двери, но почему тогда никто не помог? Всем наплевать... Хотя...Что если люди с заправки тоже больны и лежат где-то неподалёку? Вот вам и готовый сюжет для триллера... Не стоило, конечно, смотреть столько ужастиков. Соберись, Барри, надо взять себя в руки и всё проверить...
Снаружи ничего не изменилось ― солнце "жгло" как в июле, и, пожалев, что не прихватил тёмные очки, я повернул к стоявшим у колонки машинам. Их дверцы были слегка приоткрыты, и это не просто смущало, а серьёзно беспокоило:
― Совсем страх потеряли, или просто место настолько глухое, что и бояться некого?
Потрогал затылок, опровергавший последнее предположение. И прежде чем заглянуть в салоны старого пикапа и ещё какой-то ржавой развалюхи, по виду простоявшей здесь не менее полсотни лет, внимательно осмотрелся по сторонам. Заправку окружали бесконечные каменистые пустоши с их уже начинавшими желтеть травами и редким кустарником. Пролегавшая рядом дорога с сильно потрёпанным покрытием мало напоминала прекрасное шоссе, по которому сегодня утром мчался мой байк...
Но самым странным в этой унылой картине было то, что сколько я ни всматривался, так и не смог найти линию горизонта, казалось, растворявшуюся в серой, напоминавшей плотное пылевое облако дымке:
― Неужели приближается буря ― да ещё сразу со всех сторон? Быть такого не может... Что это за место, где рядом с дорогой, не знавшей ремонта минимум десять лет, находится совершенно новенькая современная заправка? Её что, ветром сюда унесло, как когда-то домик Дороти?
Было очевидно, что людей в машинах нет, но я всё же рискнул, заглянув сначала в пикап, а потом и в явно знавший лучшие времена неизвестный "раритет" со стёршимися буквами на капоте. И быстро отбежал в сторону, пытаясь лимонной водой заглушить рвотные позывы ― пустые сидения серого пикапа покрывали бурые пятна, слишком напоминавшие кровь. Что же касается "раритета", то колышущаяся тьма внутри его салона недовольно заворчала, уставившись на меня безумными глазами, и от этого душу накрыл не только страх, но и необъяснимая, щемящая тоска...
― Кажется, окончательно крыша поехала... Вот же трус ― ничего там нет и быть не может ― просто нервное напряжение даёт о себе знать. Разве пустота способна издавать такие звуки? Полная ерунда... Это бродячая собака или ветер ― ветер пустоши...
Я тяжело дышал, нервно облизывая губы и рассеянно хлопая себя по карманам в поисках несуществующих сигарет, совсем забыв, что после встречи с Джейн бросил курить. И старался не смотреть в сторону "той" машины, ловя себя на мысли, что меня почему-то очень тянет снова подойти к ней... Теперь идея с поиском пропавших людей уже не казалась такой удачной, в отличие от мысли о побеге из этого неприятного места.
Тело изнывало от внутреннего жара, и при этом меня трясло как на морозе. Смахивая несуществующий пот, ладонь скользнула по невыносимо зудящему лицу. Ещё один прозрачный лоскут кожи повис на пальцах, но даже это казалось сущим пустяком по сравнению с необходимостью снова приблизиться к байку, стоявшему всего в двух шагах от подозрительного авто.
Машинально почесав покрасневшее запястье и даже не удивившись очередному отвалившемуся куску кожи, зачем-то попытался вернуть его на место. А когда не получилось ― махнув рукой, переключил внимание на новое необычное ощущение ― голова больше не болела. Вместо этого в ней что-то монотонно гудело, словно внутри заработал назойливый как комар крошечный двигатель.
Я почти убедил себя, что всё происходящее ― всего лишь последствие подхваченного в городе вируса. А то, что на заправке больше никого не было, объяснял просто ― они все уехали. И неважно, как и на чём. Пусть лучше уж уехали, чем...
Трудно объяснить, почему, вместо того чтобы, не задаваясь лишними вопросами, как можно скорее покинуть странную заправку, я решил её обойти. В результате обнаружил то, что вдребезги разбило моё предыдущее наивное предположение о благополучном исходе...
Их было четверо ― трое мужчин и молодая женщина-кассир с бейджиком Нора на голубой кофте. Судя по уже начавшим разлагаться телам, они пролежали на солнцепёке не менее двух дней. И причиной их смерти точно стал не загадочный "вирус" ― многочисленные пулевые отверстия на одежде не оставляли сомнения в том, как они умерли.
― Тогда чей ещё горячий кофе был на стойке с кассой? Неужели убийца рядом и где-то прячется? И значит ли это, что я ― следующий?
Взгляд снова скользнул по телам, неподвижно лежавшим среди пучков пробивавшейся сквозь асфальт чахлой травы, сразу же определив тип оружия ― армейский КольтM19:
― Кто же я ― военный, полицейский или... преступник, раз так хорошо разбираюсь в подобных вещах? А что если это я положил их всех... и даже молоденькую девчонку с толстыми ляжками и большой грудью, ― горящая спина тут же покрылась холодным потом, ― какого чёрта...
Погибшие смотрели в небо широко распахнутыми глазами, на их лицах не было страха, только недоумение ― они даже не успели испугаться, значит, убийца напал неожиданно...
― Отвратительное зрелище... почему же меня от него не тошнит, как от той воды в магазине? Неужели тебе, Барри, всё равно, и в душе не нашлось для них даже капли жалости? Наверное, это шок... или ты просто привык к подобным вещам.
― Мужчина в комбинезоне ― наверняка работник заправки, а двое коротко стриженных ребят с пирсингом на бровях и одинаковыми татуировками на грязных шеях как пить дать угнали пикап, чтобы покататься с ветерком ― на пёстрых рубашках крошки от чипсов и подсохшие пятна крови. Бездельники, судя по наколкам ― из одной банды... Кто-то застрелил их в упор, а они даже не попытались бежать. Выходит, пока я был "в отключке", убийца перетащил всех сюда, а меня не тронул, ограничившись ударом по затылку ― так, что ли, но почему?
Я с трудом заставил себя отвернуться от мёртвых, уставившись на кирпичную стену и водя пальцами по подозрительным, похожим на следы когтей царапинам:
― В любом случае, оставаться здесь опасно, даже если преступник уже сбежал. Сейчас главное ― добраться до ближайшего городка и связаться с полицией. К тому же мне срочно нужно попасть в больницу: кожа сходит слоями, и самочувствие ― полный отстой... Так что, Барри, перестать трястись и отгони байк подальше от того ноющего кошмара в ржавеющем "раритете"...
Я повернулся, чтобы уйти, и замер в растерянности ― тела погибших исчезли. Вот только что были и вдруг...
― И как же сразу не догадался, идиот? ― быстро сдвинул вверх рукава куртки, рассматривая синие следы от уколов, ― кто-то накачал меня наркотиками, бросив здесь умирать. Отсюда весь этот бред и галлюцинации ― чёртовы мертвецы и монстр на заправке...
Ноги подкосились, и я медленно опустился на корточки, с усмешкой вглядываясь в отчётливые следы на земле, которых минуту назад здесь точно не было:
― Только без паники: покойники немного полежали и ушли по рабочим местам ― подумаешь... А следы-то ведут в магазин...
Сегодня я словно забыл значение таких слов, как логика и благоразумие, а иначе зачем снова потащился в минимаркет? Наверное, придурку хотелось убедиться, что ходячие мертвецы просто "приглючились" больной голове...
Магазин был закрыт, но "следопыта" это не остановило. Однако, сколько я ни барабанил по стеклу, створки дверей и не думали разъезжаться. Замелькав, свет внутри внезапно погас, и это взбесило ещё больше:
― Неужели забаррикадировались, дохлые сволочи? ― удар ногой неожиданно помог "свершиться чуду" ― "капризная" дверь распахнулась, и, зацепившись кроссовком, я рухнул на пол, прочувствовав неудачное приземление каждой косточкой и без того истерзанного тела. Кое-как встав на карачки, простонал:
― Как же больно... Чёрт возьми, Барри, ты ― точно жив, во всяком случае, пока... ― между тем, при слабой подсветке вновь заработавших ламп глаза с ужасом смотрели на застывшие между полок фигуры полной кассирши в помятой блузе, техника с пустым взглядом и отверстием от пули на переносице и двух парней-подростков в залитых кровью рубахах и широченных штанах. Угрожающие выражения на их посиневших, мрачных лицах не внушали доверия. К тому же то, что они больше не дышали, совершенно не мешало мертвецам двигаться. Между прочим, в мою сторону...
Запоздало пожалев о своём глупом решении вернуться в магазин, я поспешно распрямился, ища взглядом что-нибудь потяжелее, но ничего страшнее прислонённой к стене ракетки для бадминтона не нашёл. Спрятаться тоже было негде, да ещё лампа дневного света вновь начала мигать, обещая скорое погружение во тьму.
― Отличная перспектива ― один против четверых мертвецов в темноте, осталось только услышать, как они завоют что-нибудь про "свежее мясо", и всё ― очередной пациент психушки готов занять своё место. Если, конечно, от него что-нибудь останется...
Это было чертовски страшно, и отступать ― совершенно некуда: за стеной в старом авто то ли пело, то ли рыдало, подвывая, мистическое чудовище, впереди маячили персонажи ужастиков, а единственное оружие ― ракетка в руке тряслась так, словно меня ударило током. Когда кассирша с перекошенным лицом приблизилась на расстояние пары шагов, не выдержав, я рявкнул:
― Не подходи, а то...
Эта "нешуточная" угроза на них не подействовала, и, потеряв остаток мужества, зажмурившись, я бессильно опустил руки. Прохладный ветерок мгновенно промчался сквозь взмокшее тело, исчезнув где-то за спиной, и, открыв глаза, потерявший было надежду бедолага не обнаружил "зомби-команды" ни рядом с собой, ни в других частях этого "магазинчика ужасов"...
― Неужели... привидения? ― я крутил головой, боясь спугнуть удачу, но, словно успокаивая, свет под потолком перестал мигать, правда, изменив холодное белое сияние на в общем-то неплохой, хотя и непривычный сине-фиолетовый оттенок...
После пережитого стресса у меня тряслось всё, что только можно, включая явно ненормальную голову. Ноги ослабли, и, чтобы устоять, пришлось облокотиться на ближайший стеллаж, что привело к очередным неприятностям... Я снова оказался на полу, а рядом горохом посыпались тяжёлые банки, одна из которых ударила по ноге, а вторая ― по лбу. Хорошо ещё, что успел прикрыть лицо руками, но всё равно должен признать ― это был весьма болезненный опыт...
Как только глаза снова увидели дневной свет, оказалось, что я сижу на земле в "исходном состоянии" ― прислонившись спиной к стене проклятой заправки, беспомощно наблюдая, как медленно открывается дверь "раритета", выпуская наружу такую пугающую и одновременно притягательную тьму... Только теперь моя рука почему-то сжимала пистолет. Это стало последней каплей в итак переполненной чаше терпения, и под искреннее напутствие:
― Чтоб вас всех, сволочи... ― и не менее страстное пожелание "гореть в аду", я разрядил всю обойму во внезапно объявившихся призраков, яростно набросившихся на неторопливо приближавшееся глазастое нечто. Чем всё закончилось ― сказать трудно, потому что сознание предпочло меня покинуть, отправившись в одному ему известные дали...
Ласковый женский голос, казалось, звал с небес, уговаривая "проснуться", и, сделав безуспешную попытку сладко потянуться, я подумал:
― Дай ещё немного поспать, Джейн. Если бы ты только знала, какая чушь сегодня приснилась твоему Ба...
Глаза распахнулись, непонимающе уставившись на лицо молоденькой медсестры в розовой блузе, чьё скучающие выражение вдруг сменилось непонятной радостью. Её громкие крики:
― Доктор, доктор ― он, наконец, очнулся! ― заставили меня поморщиться как от зубной боли.
Слабость была такой, что сил не хватило бы даже пошевелить бровями, и всё же каким-то чудом удалось вытолкнуть несколько слов из пересохшего рта:
― Что-со-мной?
Та же девчонка с горящими энтузиазмом глазами, наклонившись, прошептала:
― Да Вы ― счастливчик, Барри. Благодарите Бога, что патруль наткнулся на вас в пустоши ― похоже, произошла авария, и кое-кому пришлось две недели пролежать в коме...
Распухший язык еле ворочался:
― Где Джейн...
Сестричка, опустив чёрные ресницы, осторожно коснулась плеча и, закусив прелестные губки, быстро ушла. Я прикрыл тяжёлые веки, стараясь не вслушиваться в чужие голоса, произносившие незнакомые медицинские термины, и игнорируя поднявшуюся вокруг суету. Думая только о ней ― моей Джейн, и пытаясь вспомнить, что же произошло...
После выхода из комы я ещё много раз засыпал и снова просыпался, глядя в белый потолок палаты и упрямо не отвечая на вопросы настырных полицейских в штатском. В конце концов, они отстали. Во всяком случае, на какое-то время...
Однажды жизнерадостная Эн, в чью смену я очнулся, разговорилась с новенькой сестрой, думая, что пациент спит, пока тот жадно ловил каждое её слово:
― Ты не представишь, Мэг, какой это кошмар... Мой парень, Пит, работает в участке, поэтому я в "курсе" дела. Двое ― муж и жена ― поехали к родным на выходные и зачем-то свернули на старую дорогу. Может, хотели срезать. Пока не ясно, из-за чего случилась авария, но когда этот парень, Барри, пришёл в себя, жены рядом не было...
Эн горестно вздохнула, шмыгнув носом:
― Было очень жарко, и бедняга здорово обгорел, но сумел-таки встать и пошёл искать свою Джейн. А что случилось дальше ― можно только догадываться. Поговаривают, что он нашёл жену на старой заправке, куда редко кто заезжал. Местные всегда не любили семейку Баггетов, плохие они были люди... Пит думает, что эти твари удерживали Джейн силой. Кто знает, что они там с бедняжкой делали. Бедный Барри, представляешь, каково ему было увидеть любимую женщину после такого... Неудивительно, что у него теперь плохо с головой.
Незнакомый взволнованный голос прервал эту печальную историю:
― С чего ты взяла?
Рассказчица хмыкнула:
― Когда его привезли к нам, он в бреду говорил... ужасные вещи. Даже копы бесились, называя Баггетов "бездушными ублюдками". Потом парень впал в кому, бедняга. Полиция считает, что это он их всех прикончил, только вот улик нет, хотя крови много, и тела пропали. Да и саму Джейн тоже не нашли...
Внезапно она ещё больше понизила голос, так что я едва смог разобрать слова:
― Странная история ― когда патруль подобрал парня, тот был не в том состоянии, чтобы справиться даже с одним, не то что с четырьмя...
Мэг охнула:
― Боже, так страшно... Я слышала, как доктор говорил, мол, этот Барри ― тот ещё псих, его скорее всего запрут сама знаешь где... Правда, он всё время молчит, может, без улик и с хорошим адвокатом его и отпустят. Кто знает... а вот если тела найдут...
Хлопнула дверь, спугнув быстро упорхнувших болтушек, а я вытер слёзы с глаз, грустно усмехаясь:
― Не найдут... Ох, Джейн, кто бы мог подумать, на что способна хрупкая "дикарка" в такой ярости. Но я тебя не осуждаю, дорогая, они это заслужили... Живи долго, а твой Барри будет молчать, и когда-нибудь мы обязательно встретимся, мой отчаянный маленький монстр...