Мири всё время держалась рядом с нами и, несмотря на это, быстро собрала корзину грибов и немного ягод. Мы с Гаем подбирали хворост и, как только вышли из леса ― выдохнули с облегчением, свалив свою "добычу" рядом с повозкой.
― А я ещё, дурак, собирался идти через этот лес. Да меня и на полчаса не хватило ― весь мурашками покрылся. Что с ним не так? ― сердился Гай.
― Да ничего в этом лесу нет особенного, ― храбрилась Мири, присев рядом с нами и перебирая грибы, ― просто у страха глаза велики.
― Нет, тут ты неправа: всё время чувствовал, что за нами кто-то наблюдает, ― высказался я, вытирая со лба пот, ― надо увести повозку подальше от леса.
Но Мири заупрямилась:
― Мы уже провели у костра прошлую ночь, и ничего не случилось. Давайте караулить по очереди, и всё будет нормально.
Мы с Гаем переглянулись, но спорить не стали. Не знаю, как друзей, но меня эта тёмная громада не просто пугала, а приводила в настоящий ужас. Но, с другой стороны, я чувствовал непреодолимую тягу войти в этот лес. Причём, в одиночестве, что только укрепляло растущую уверенность в моей ненормальности.
Мы занимались делами, что-то обсуждая, но чувствовалось, что все с тревогой ожидают наступления темноты. Когда, наконец, последний луч солнца скрылся за деревьями, собрались вокруг костра и, чтобы побыстрее скоротать время, стали рассказывать друг другу истории.
Проведённая накануне бессонная ночь сказывалась всё сильнее и, когда Мири начала клевать носом, мы с Гаем отправили её спать в повозку. А потом за ней последовал и маг, взявший с меня обещание разбудить его, если будет невмоготу дежурить, или услышу что-нибудь подозрительное. Я не стал изображать из себя храбреца, а лишь положил на колени большую дубину, сделанную для меня другом.
Как только Гай ушёл, сразу же начал внимательно вслушиваться в тишину ночи. Не было никаких подозрительных звуков ― только потрескивали ветки в костре и фыркали стреноженные кони. Тихонько свистнул, подзывая к себе Везунчика, и он тут же прибежал почему-то из-за повозки.
― Глупый пёс, что ты там делал? Я же оставил тебя внутри. Здесь опасно просто так бегать, сиди рядом, мне будет спокойнее.
Но Везунчик ухватил меня за край рубахи и потащил. Пришлось подчиниться. Неугомонная собака привела за повозку, где, к своему ужасу, я увидел новый большой разрез в полотнище. Мири не так давно починила дыру, но теперь на её месте зияла новая прореха, явно проделанная острым предметом.
Перепугавшись, бросился внутрь, сгоряча наступив на Гая. Спросонья он застонал, обозвав слепым идиотом. Осветив наш "спальный закуток" магическими огоньками и разглядев моё испуганное лицо, сморщился, приготовившись сказать что-то уж совсем обидное, но я его опередил:
― Где Мири, Гай?
― Не ори, дубина, она спит без задних ног, умаялась...
Я быстро подошёл к стене и, заглянув под одеяло, как и предполагал, не нашёл её там.
― Полотно повозки сзади разрезано, а Мири ― пропала, ― в ужасе выдохнул я, ― неужели снова наёмники жениха?
Маг тут же "проснулс"я и зачем-то начал принюхиваться.
― В чём дело, Гай? ― меня снова трясло от волнения за любимую девушку.
― Барри, разве ты не чувствуешь сильный лекарственный запах? Нет? Почему меня это не удивляет? Не пялься... Повсюду своеобразный аромат успокоительных трав. По-моему, её усыпили, хотя, в нашем случае это было лишним ― Мири итак ничем невозможно было разбудить. Иди-ка, запали факел, пойдём по следу.
Я послушно выполнил требование друга, но кивнул Везунчику, тихо прошептав:
― Ищи Мири!
Он сразу меня понял, и пока Гай с оханьем спускался из повозки, щенок начал обнюхивать землю и, покрутившись на месте, взял след. Он начинался прямо за нашим "нынешним домом", там, где было разрезано полотно, и вёл не к лесу, а в сторону гор.
― Гай! Я вижу след прямо за повозкой ― Мири волокли, ― я показал на заметную полосу на каменистой земле, ― быстрее, надеюсь, с ней ничего не случилось!
― Не ори, Барри, по любому, кое-что уже "случилось" ― её похитили, лучше смотри внимательней. Как назло, ночь такая тёмная, и даже луны не видно...
Я посмотрел на Везунчика, он уже был в десяти шагах впереди нас на небольшой ровной, поросшей невысокой травой полянке и крутился по ней, виляя хвостом. Со всех ног бросился к нему и увидел, что земля в этом месте словно вскопана, лицо Мири белело на ней неестественным бледным овалом.
Гай примчался на мой крик, и мы вместе начали руками откапывать подругу. Это не заняло у нас больше пары минут; девушка, к счастью, дышала и просто крепко спала. Гай перенёс её к костру, глядя на меня так, словно я мог объяснить случившееся.
― Что происходит, Барри? Какой-то ненормальный похитил Мирелу и закопал её в земле, но лицо не тронул, чтобы она могла дышать. Значит, не хотел убивать. Утром мы бы всё равно её хватились и обязательно нашли. Что это за игры?
Я разозлился:
― Почему ты у меня спрашиваешь, словно я знаком со всеми ненормальными в здешних местах? Куда пошёл?
Друг пристально посмотрел на меня и скрылся в повозке, почти сразу вернувшись с маленькой лопаткой со следами земли.
Он потряс ею перед моим носом, прошипев:
― Что на это скажешь?
Я встал и сжал кулаки, готовый в любой момент бросится на Гая:
― Ничего, тоже мне, друг называется! Я люблю Мири, и ты прекрасно об этом знаешь. Как только совести хватает обвинять меня в подобном? И, к тому же, я не такой дурак, чтобы притащить грязную лопату в повозку. Кто-то играет с нами, желая перессорить...
Маг недобро сверкнул глазами и, наклонившись к Мири, легонько потряс за плечо:
― Мирела, просыпайся! Мы волнуемся, открой глаза...
Она что-то проворчала в ответ и перевернулась на бок. Гай махнул рукой:
― Ладно, пусть спит, но здесь. Барри, иди пока в повозку и отдохни, а то у тебя уже синяки под глазами ― на пол-лица.
― Нет уж, лучше здесь прилягу ― вдруг неведомый похититель вернётся и решит меня тоже прикопать...
Друг хмыкнул и улёгся у костра рядом со мной. Я подумал, что не смогу теперь подозвать к себе Везунчика, но тот сам прибежал и прижался к спине. Это было удивительно, но почему-то я был уверен ― в эту ночь с нами больше ничего не случится ― и сам не заметил, как заснул.
Проснулся от криков Мири и Гая, ругавшихся между собой.
― Да говорю же тебе, это был он. У меня глаза слипались, но я его видела. Он ещё что-то бормотал себе под нос, словно был не в себе, ― пыхтела Мири.
― Барри, конечно, со странностями, но влюблён в тебя по уши и ни за что не стал бы такого делать, ― злился Гай.
― Согласна, но только я привыкла доверять своим глазам. Давай его разбудим и спросим, он не сможет мне солгать: всегда чувствую враньё...
Я сел, протирая глаза:
― Вы что раскричались, сон был такой хороший...
― Понятно, о том, как закапываешь меня в землю? ― не хуже ядовитой змеи прошипела Мири.
Я чуть не подпрыгнул от возмущения:
― И ты туда же? Не делал я этого, откуда в твоей умной голове такие глупости, обидно же. Сидел себе спокойно у костра, да и взгляни на мои руки ― они в жизни не держали лопаты. Ни красноты, ни мозолей, а там ведь земля каменистая, копать, наверное, было бы трудно!
Мири внимательно смотрела мне в глаза:
― Не врёт, ― произнесла она, как показалось, чуть ли не с разочарованием, ― но я же его видела...
Гай покачал головой:
― Что ты могла разглядеть в полной темноте? Тем более, тебе, похоже, приложили к лицу пропитанную зельем тряпку. Вот, возьми, нашёл её в повозке, она ещё пахнет.
Девушка брезгливо двумя пальцами взяла протянутый Гаем кусок ветоши и, понюхав его, расчихалась. А потом бросила в догорающий костёр:
― Как ни крути, ты прав, Гай. Прости, Барри, значит, это было видение. И, в самом деле, с чего бы тебе меня закапывать? Разве что, надоела до смерти? ― она облегчённо засмеялась, а я, немного подувшись для вида, присоединился к ней. Вопрос был исчерпан.
Гай радостно улыбался, но всё же заметил:
― Скорее бы возвращалась Оса. У нас тут завёлся ненормальный тип: бродит вокруг повозки и вытворяет чёрти что.... Надо его найти, иначе "весёлая жизнь" нам обеспечена.
Мы с ним согласились, и даже встревоженно озирались по сторонам, хотя толку от этого не было. Странный недруг днём прятался, а вот что ждало нас ночью ― предугадать было невозможно. А поскольку, кроме Мири, этой ночью никто так и не выспался, мы с Гаем решили отдохнуть, а караулить наш сон взялась предсказательница. Она чувствовала себя передо мной виноватой и пообещала приготовить к обеду грибной суп.
Мирела сдержала своё слово, к полудню накормив вкуснейшей грибной похлёбкой. Мы делали вид, что забыли о ночном происшествии и старались выглядеть вполне довольными жизнью, которая, впрочем, никак не хотела оставлять нас без сюрпризов.
Это началось где-то через пару часов после обеда. Мы с Гаем успели запастись хворостом на ночь и сидели рядом с повозкой, помогая Мири чистить какие-то съедобные коренья. И тут я пожаловался:
― Странно, лето же, не должно так рано темнеть, или у меня с глазами что-то не так?
Мири отложила нож и замотала чистой тряпкой только что порезанный палец.
― Точно, и я стала хуже видеть, а как ты, Гай?
Вместо ответа маг стукнул кулаком по миске с кореньями, всё рассыпав:
― Чёрт возьми, я почти ничего не вижу... Спасибо, Мири, за прекрасный грибной супчик! Ты что, поганок туда положила?
Я уже не видел нашу повариху, перед глазами стоял сплошной мрак, зато слышал отлично. Мири возмущённо отнекивалась:
― Не болтай ерунды... Прекрасно знаю эти грибы и готовила их много раз. Не могла ошибиться ― это что-то другое...
― Ну да, ты же у нас всезнайка, ни за что не признаешься, что ошиблась. Читал в одной книге, что отравление грибами может быть смертельным, или как, например, в нашем случае, лишает зрения. И что нам теперь делать?
Я постарался взять себя в руки, хоть было безумно страшно:
― Давайте не терять головы. Во-первых, возможно, Мири права, и грибы тут ни при чём. Нам надо забраться в повозку, там мы будем вместе и хотя бы не потеряем друг друга. Гай, попробуй применить магию и что-нибудь рассмотреть.
Голос друга повеселел, и он что-то забормотал:
― А иногда ты говоришь дельные вещи, Барри. Да, стало немного лучше: теперь перед глазами не просто тьма, а серая пелена, а вас я вижу, как размытые силуэты. Давайте мне руки, отведу в повозку.
Это было похоже на игру в жмурки ― ничего не видно, но я тянул руки, пытаясь поймать Гая. Однако попалась Мири, и мы больно ударились лбами. Наконец, "полузрячий" сам схватил нас за руки и потащил за собой. Путь был короткий, но мы умудрялись постоянно спотыкаться, и только чудо не позволило мне упасть.
В повозку Гай заводил нас по одному, и вскоре мы сидели втроём, прижавшись друг к другу, и потихоньку разговаривали. Так хотя бы знали, что никто не пропал. Сколько мы так промучились ― сказать трудно, кажется, я то и дело засыпал, но Гай меня будил. Он выглядывал из повозки, но видел плохо, а когда наступили сумерки, задёрнул полог, сообщив нерадостную весть: теперь и перед ним стоял сплошной серый туман...
Мы попытались кое-как улечься и заснуть: все мучились от желания "выйти проветриться", что в полной темноте было слишком опасно. А тут ещё за стеной повозки послышались отчётливые шаги. Мы замерли ― никого не надо было предупреждать, чтобы вели себя тихо.
Судя по топанью, к нам пожаловали двое, они не разговаривали, видимо, им хватало языка жестов. Потом к чужим шагам присоединилось цоканье копыт наших лошадей. Итак, нас обокрали! А мы ничего не могли с этим поделать. Счастье ещё, что воры не взяли повозку ― вид у неё был обшарпанный и неприглядный, а ведь похитители могли перерезать нас, как овец, или увести с собой с бог весть какими целями...
По иронии судьбы, через несколько минут после того, как затихли их шаги, к нам стало возвращаться зрение. На радостях мы обнялись и сразу гурьбой устремились к выходу. Опомнившись, деликатно пропустили вперёд нашу даму, а потом и сами выскочили из повозки как ошпаренные.
Ночь стояла настолько тёмная, что на мгновение показалось, будто я опять ослеп. Гай помог мне выбраться и ушёл к ближайшим кустам; недолго думая, я последовал за ним. Через некоторое время, умиротворённый, собрался вернуться к повозке и окликнул Гая, но он шикнул на меня из кустов и, схватив за руку, втащил внутрь колючего сплетения ветвей. Надо сказать, это было больно.
Заорать мне не позволила рука друга, плотно прикрывшая рот. Этого хватило, чтобы, поборов желание надавать ему тумаков, я притих и прислушался: кто-то ходил рядом и тяжело дышал. Это было самое смрадное дыхание, которое мне приходилось обонять до сих пор. Желание ругаться с Гаем за его "неласковое" обращение мгновенно растаяло.
Мы сидели в кустах, ободранные острыми колючками, но одновременно и защищённые ими от неведомого зверя. Тот ещё какое-то время побродил вокруг, и я почти физически ощущал его ярость. И тут в голову и, видимо, не только мне одному пришла мысль о Мири. Бедняжка, она там совсем одна, а поблизости бродит мерзкое чудовище!
Потому, как Гай тряс мой рукав, понял, что он тоже переживает за нашу прекрасную гадалку. Но мы зря беспокоились ― её громкие свисты и крики, а также пылающие факелы отогнали зверя от кустов, заставив его со всех ног умчаться в лес.
―Эй, вы там живы ещё? А ну, вылезайте, я прогнала эту тварь.
Мы потихоньку выбрались, и Мири ахнула, рассматривая нас ― всё было в крови из-за огромных колючек, через которые нам пришлось продираться. Я пострадал в меньшей степени ― только руки и лицо, доспехи успешно отразили атаку кустов, а вот Гаю досталось по полной. На нём не было живого места, а рубашка и штаны висели клочьями. Впрочем, моя одежда в этом не уступала одежде Гая.
Думаете, увидев подобное, Мирела пожалела наши исцарапанные тела? Как бы не так! Она начала ругаться и в ужасе хватать себя за волосы, ведь теперь остаток ночи ей предстояло зашивать наше "драньё" ― другого-то у нас не было...
Дальше было сплошное мучение ― сначала Мири заставила обоих раздеться, отдав взамен свои пёстрые юбки, в которых нам пришлось ждать, пока она штопала одежду и вволю потешалась над неудачниками.
― Почему ты называешь нас с Барри неудачниками? ― как всегда не утерпел Гай, ― по-моему, нам здорово повезло: если не считать украденных коней, конечно. Мы нашли укрытие, зверь нас не достал, а в конце приключения прекрасная принцесса спасла нас и теперь зашивает дыры на наших штанах.
― Смейся, смейся, глупый маг, который не догадался даже прихватить с собой факел, я уж не говорю о том, чтобы применить свои знания.
Пристыженный Гай замолчал, а я вообще не влезал в их разговоры, из головы никак не выходил тот, кто выкрал Мири и зачем-то её закопал. Может, это был зверь, припрятавший добычу?
― Точно, а сначала это животное ножом разрезало стену повозки, ― возражал я сам себе. Нет, конечно, это был человек, но где он сейчас? Неужели тайком подсматривает за нами, выбирая новую жертву?
Рассвело, и Мири, зевая, только-только закончив свою работу, отдала нам долгожданные вещи. Поблагодарив её, мы вернулись в повозку и, переодевшись, снова попытались заснуть. Я слышал ровное дыхание Гая и Мирелы, завидуя им, потому что сам, задумавшись о таинственном похитителе, ворочался с боку на бок.
Везунчик появился внезапно и, обрадовавшись этому, я принялся его нежно гладить, но тот был очень увлечён: царапал лапкой мой походный мешок, пытаясь туда залезть.
― Вот ведь глупыш! Ну что тебе там надо, никаких "вкусностей" нет, даже кусочка лепёшки. Подожди до обеда ― я обязательно что-нибудь для тебя раздобуду.
Но неугомонный щенок продолжал требовательно скрести мешок, и, чтобы его успокоить, пришлось вытряхнуть содержимое котомки рядом с собой:
― Видишь, Везунчик, ничего нет...
Но он так не считал и выволок из груды скопившегося на дне мусора пару длинных толстых перчаток, которых раньше у меня не было. Я с удивлением рассмотрел их: они были достаточно плотные снаружи и мягкие внутри. А ещё ― на них была земля... В испуге отбросил их в сторону, Везунчик же с остервенением начал трепать добычу, словно это был его личный враг.