Аннотация: Во время ночного рейда юный разведчик Дрю спасает Терри-Ворону жизнь, но сам попадает в, казалось бы, безвыходное положение... Новые главы по средам.
Резной, начинавший желтеть от жары лист, вращаясь, опустился прямо мне в руки, и, перевернув его, я погладил шершавую, усеянную прожилками поверхность, на которой копошились маленькие, едва заметные глазу букашки.
― Он такой же, как моя жизнь ― с виду гладкий и красивый, а если присмотреться ― сплошные бугры да кочки, по которым ползают пожирающие его соки твари... Один несильный порыв ветра, и вот ты уже на земле, потому что этим летом слишком жарко, или просто родился неудачником...
Отвратительное настроение объяснялось очень просто: я в очередной раз не смог связаться с Леамом. На каждом привале, сделанном отрядом капитана Шверга, с упорством барана пытался вызвать его на разговор, но он молчал ― не хотел, а скорее всего ― не мог ответить. Это бесило и расстраивало, тем более что сон, где Лис попал в ловушку на болоте, никак не выходил у меня из головы.
Я чувствовал, что Леаму нужна помощь, но даже представить не мог, как с ним связаться, разве что во сне или просто сильно пожелав его увидеть. Ведь между нами существовала созданная им "невидимая нить" ― заклинание, о котором толком ничего не было известно. Но последнее время друг не появлялся в моих снах и на горячие призывы "перестать издеваться и прийти поговорить" ― тоже не откликался...
А мне очень нужен был его совет, ведь новые способности страшно пугали "храброго Ворона". Вот и сегодня пришлось придумать для ни на шаг не отстававших Граста и Дрю историю с "больным животом", углубившись в кусты и пытаясь "докричаться" до пропавшего друга. В результате вместо разговора с Лисом на запястьях начали расти самые настоящие колючие шипы...
И охнуть не успел, как густая листва прямо передо мной уплотнилась, и в белесом мареве появилось запыхавшееся лицо Леама. Он сосредоточенно с кем-то сражался, и было видно, что сил у него осталось немного ― чужие клинки стремительно мелькали в опасной близости от светлой косы.
Боясь навредить другу, в отчаянии застонал, и видение тут же исчезло. Я с ужасом смотрел на шипы, словно поручи, закрывшие собой руки уже до локтя, прикрикнув на них:
― Какого демона... Кому сказал ― вон отсюда! ― с открытым ртом наблюдая, как шипы послушно исчезают, а между веток появляется расстроенная хмурая физиономия Дрю:
― И чего сразу орать-то? Тебя просто долго не было, а Шверг торопит отряд, вот и решил посмотреть, как дела...
Делая вид, что подтягиваю штаны, фыркнул:
― Слава богу, здесь мне твоя помощь точно не нужна ― сам справляюсь...
Дрю захохотал, а стоявший рядом смущённый Граст опустил глаза, явно опасаясь, что и ему тоже достанется. Ещё раз бросив взгляд на руки и убедившись, что с ними всё в порядке, облегчённо вздохнул, легонько подтолкнув в спины обоих приятелей:
― А ну бегом, так-перетак... Кто первым доберётся до своего коня, тому расскажу, как однажды сражался с каменным истуканом...
Я смеялся, глядя, как они толкаются, стараясь опередить друг друга:
― Ну что за дурачьё... Ох, Ле, когда же, наконец, всё это кончится? Так хочется просто посидеть у костра, потягивая крепкую настойку из фляги и любуясь твоей забавной, захмелевшей физиономией, гладить золотую косу, улыбаясь как последний идиот, пока ты будешь дремать на моём плече...
Отряд не спеша двигался в сторону Западных гор, где последний раз видели стаю Монстров из прорехи. Конечно, назвать горами не такие уж высокие каменистые холмы, поросшие, в основном, золотистыми соснами, даже с большой натяжкой было трудно. Но поговаривали, что много тысяч лет назад там действительно стояли подпиравшие облака исполины со снежными вершинами. А доказательством, мол, служили залежи ценной руды и драгоценных камней прямо у поверхности огромных расколотых валунов, бывших когда-то высочайшими на всём Юге горами...
― Пустая болтовня, ― ворчал на привале родившийся и выросший в этих краях Жорес, ― может, там и есть руда, а местные речушки иногда приносят блестящие камушки, но почему-то здешний Герцог так и не решился открыть рудники. Ни он сам, ни его покойный дед, ни прадед его прадеда не подпускали людей к этим холмам ― значит, была причина...
― Ну не тяни же, говори, Жорес-сукин ты сын, ― торопили его бойцы, и ухмылявшийся своей разбойничьей улыбкой южанин сверкал в ответ тёмными глазами:
― Всё дело в том, что сокровища Западных гор охраняют свирепые демоны. Они никого не подпускают к своим богатствам ― в наших краях до сих пор есть такой обычай: связанного преступника оставляют рядом с одной из пещер, а наутро даже косточек не остаётся...
― Подумаешь, ― фыркал узкоглазый и вёрткий, похожий на маленького лесного зверька Ури, ― на самом деле, освободиться от верёвок при должном упорстве не так уж и трудно ― вот ваши "преступники" и уносили ноги куда подальше...
― Дурак ты, Урион, ― злился Жорес, ― я сам ходил однажды в такое место, когда приговорили соседского парня ― там всё вокруг было залито кровью, а на ветках сосен развевались обрывки одежды, словно красные тряпки на ветру... Меня потом весь день рвало, всюду мерещился запах крови и внутренностей.
Но упрямый Ури не унимался:
― Да в холмах, наверное, полным-полно зверья. Бабкины сказки повторяешь, а ещё разведчик...
Помрачневший Жорес вспыхнул:
― Посмотрим, как ты заговоришь, когда мы туда придём. Вот попомни мои слова, бестолочь ― ещё будешь молить бога, чтобы не пришлось идти в ночной дозор. Я уже говорил командиру об опасности, и, в отличие от тебя, он ко мне прислушался...
У костра стало так тихо, что слышно было, как булькает в котелке вода и жужжат над головами вездесущие москиты ― в больших глазах Граста застыл ужас, но я не успел его предупредить. Коварно подобравшийся сзади Дрю охнул прямо над ухом, и взвизгнувший мальчишка бросился мне на шею, чем вызвал радостный хохот бойцов, тут же принявшихся подсмеиваться над нами обоими.
Я сердито стряхнул с себя Граста:
― Сколько можно за меня цепляться ― вот же... сделал из Наставника посмешище. Останешься здесь, тебя сегодня в дозоре заменит этот полудурок, и не спорь! А приедет с задания Дар, попрошу его отправить "приставалу" в штаб ― будешь учиться магии у настоящего мастера ― Первый Избранный Хорст возвращается после ранения...
Граст скис, но дальше так продолжаться не могло: мальчишка всюду таскался за мной, и я устал слышать за спиной смешки бойцов:
― А вон и наша нянька с младенцем...
Схватив Дрю за ухо, дал ему несильного пинка:
― Пойдёшь сегодня в ночной дозор вместе с нами, там и посмеёмся... ― но, похоже, "весельчака" это не испугало:
― И что? От этого в любом случае пользы будет больше, чем от мелюзги...
В отсутствии Старика командование разведчиками было на мне, и приходилось делать вид, что не замечаю ни насмешек, ни ехидных переглядок любящих потрепать языками шутников. И хотя в душе я, конечно, переживал, ума хватало не подавать виду и не вступать с ними в перепалки, тяжело вздыхая про себя:
― Ворону никогда не заслужить их уважение и не сравниться с обожаемым всеми Даром... ― хотя, что касается дела, приказы мага-Избранного всегда выполнялись беспрекословно...
Сегодня я сам шёл в дозор с Жоресом и Дрю, надо было проверить дорогу, по которой завтра предстояло идти отряду капитана Шверга. Места здесь были глухие, ближайший посёлок остался далеко позади, а до неприятных Западных гор ― добираться ещё три дня. Путь пролегал через заброшенные поля, и мне было не по себе ― ведь на ровном месте мы были как на ладони.
Жорес молчал, да и Дрю притих. Ночь стояла лунная, по обеим сторонам дороги застыли высокие по пояс, начинавшие подсыхать травы, и при полном безветрии не слышно было даже их лёгкого шуршания. Только перестук копыт и негромкое фырканье наших лошадей. Эта тишина действовала на нервы, и, чтобы хоть немного отвлечься, я решил заговорить с Жоресом:
― Ты, кажется, родом из этих мест?
Он кивнул:
― Точно, командир... Хотите о чём-то спросить?
Ляпнул первое, что пришло в голову:
― Как здесь... неуютно. Столько места, и ни деревни, ни посёлка. Почему?
Он снова кивнул:
― Ещё недавно, когда был жив мой дед, здесь находилось большое, известное на всю округу село, в котором жили Мастера ― не только хлебопашцы, но и кузнецы-оружейники. Их топоры и плуги славились по всему Югу, а ещё мечи и копья... Только чем-то не угодили они здешнему Хозяину, тот и сжёг село дотла. Вместе с жителями...
Я охнул:
― Неужели Наместник такой изверг? А Император знает...
Жорес вздохнул:
― Да я не о Наместнике, Терри. У этих мест всегда был и есть настоящий Хозяин ― Дух Западных гор. Ты только не смейся, это чистая правда. Другому бы не рассказал, но тебе обязан жизнью и врать не буду. Здешние обитатели были связаны с ним договором: он помогал им в ремесле, а они платили дань. Но, видно, что-то пошло не так ― люди слишком возгордились, вот и погибли от огня. В тот год тоже стояла страшная жара, однажды среди ясного неба полыхнула молния, и понеслось. Дед своими глазами видел...
Я посмотрел на него внимательно ― не подсмеивается ли разведчик надо мной ― может, решил припугнуть ради шутки? Но всегда весёлый Жорес на этот раз был как никогда серьёзен:
― Вот и пустует место, всё травой заросло, и люди здесь больше не живут ― страшно, ― он тревожно оглянулся, ― а ещё говорят, в лунные ночи...
Я напрягся, и не только потому, что глаза дозорного не отрывались от казавшихся такими мирными полей ― внутри шевельнулась притихшая в последние дни "сила". Словно предупреждала:
― Опасность!
Ветер налетел внезапно, растрепав наши волосы и остудив разгорячённые ночной духотой лица, и тут же пропал, оставив после себя лёгкий шум: где-то натужно скрипел колодезный ворот, лениво перебрёхивались собаки, негромко посмеивались звонкие человеческие голоса...
Волосы на теле встали дыбом, когда всего в нескольких шагах от меня проплыл аппетитный дымок костра ― дозор оказался посреди деревенской улицы. В окошках крепких, утопавших в зелени домов было темно ― видно, их обитатели уже спали. Но не все ― держащиеся за руки юные парочки бродили в полутьме ― их жизнерадостный смех завораживал, одновременно пугая:
― Эрин, Марк! Пошли в ночное, посидим у костра...
― Я-то пойду, а тебе не влетит от матери?
― Она не узнает, если ты не проболтаешься, дурень...
Рядом промчалась босоногая девчонка в широкой юбке, её длинные косы сияли в свете луны:
― Подожди меня, сестрёнка, я с вами!
Это было настолько реально, что мне почудился слабый, пахнувший молоком и травами запах её кожи. Испуганно перевёл взгляд на спутников ― Дрю, открыв рот, не отрывал глаз от девчонок, а руки побелевшего Жореса мелькали, осеняя себя "святой защитой", пока губы беззвучно шептали молитву...
Верный, почувствовав панику хозяина, заржал и поднялся на дыбы. Деревенские ребята тут же остановились, обернувшись, я же чуть не свалился в пыль от безумного крика Дрю:
― Господи, спаси, это же...
Милые лица подростков мгновенно вытянулись, превращаясь в уродливые морды страшных тварей: глаза горели бешенством, а с длинных жёлтых клыков капала, пенясь, кровавая слюна.
Рядом что-то ярко вспыхнуло. Зажмурившись, я стонал от режущей боли, вслушиваясь в доносившийся словно издалека отчаянный вопль Жореса:
― Поворачивайте назад и не оглядывайтесь! ― конь развернулся и, думаю, не без вмешательства "новой силы" бросился вдогонку за разведчиками, унося меня прочь из этого ужасного места...
Сзади раздался протяжный свист, и Верный начал замедлять свой бег. Казалось, мы с налёта врезались в густую тягучую патоку. Она рвалась в наши лёгкие, стремясь разорвать их, наполнив кровью, и, почувствовав, как что-то скользкое, словно щупальце, лезет в горло, я сжал занывшие зубы, слегка приоткрыв слезящиеся веки...
Оно завыло, сдавив грудь ещё сильнее, и в тот же момент чёрное "нечто" оторвалось от земли, в прыжке протянув к глазам уродливую когтистую лапу, почти коснулось их... Но развернувший коня Дрю с безумным лицом прокричал:
― Нет, Терри! ― ударив Верного плёткой по крупу...
Тот дёрнулся и, очнувшись, понёс меня вперёд. Всё, что я мог ― вцепиться в гриву и, пригнув голову к взмыленной шее коня, молить Господа о защите, пока за спиной завывал непонятно откуда налетевший ветер. Только что ясное небо заволокло тучами, и, хоть луна уже тонула в них, захлёбываясь в потоках небесной влаги, от всполохов молний было светло как днём. И от этих безумных вспышек становилось ещё страшнее...
Я задыхался, боясь, что не выдержу гонки, но внезапно... всё кончилось: мы мчались по старой, сухой и пыльной дороге при свете полной луны, разбивая тишину летней ночи грохотом испуганных сердец, перекрывавшим даже стук лошадиных копыт. Крик Дрю заставил нас с Жоресом натянуть поводья:
― Подождите меня... Что-то не так с Дичком!
Пришлось спешиться и бежать к отставшему мальчишке. Он стоял с несчастным видом, беспомощно опустив руки. Глаза были полны слёз ― его любимый вороной конь шатался, заплетая ноги как пьяный мужичок у трактира, и не успели мы приблизиться, рухнул на землю. Вся спина и круп бедняги были исполосованы когтями, раны от которых сильно кровоточили.
Я прекрасно понимал, что, не "поторопи" Дрю Верного, сам бы сейчас оказался на месте Дичка. Юный разведчик поднял несчастные глаза, в которых уже не было надежды, сначала прошептав:
― Сделай что-нибудь, Терри. Ты же можешь его вылечить? ― а потом, вцепившись в мой плащ, прокричал в лицо:
― Давай, я же спас тебе жизнь...
Присев на корточки, первый маг разведчиков мысленно потянулся к "новой силе", но она не желала откликаться на зов. Пришлось читать простое заклинание исцеления, обычно помогавшее при неглубоких ранах. Результат ошеломил всех: Дичок дёрнулся, и, закатив глаза, рассыпался пеплом...
Потрясённый случившимся, я вскочил на ноги. Дрю горько зарыдал, но тут же, вытерев рукавом белое от гнева лицо, изо всех сил боднул Наставника головой в живот, так что, охнув, его любимый Учитель рухнул в дорожную пыль. Я видел, как в руках у мальчишки оказался камень, но, закрыв глаза, не стал сопротивляться ― не было ни желания, ни сил...
Звук пощёчины и рык Жореса заставили меня снова посмотреть на мир:
― Ты что творишь, идиот, под трибунал захотел? Это же нападение на офицера... Подумай, дурачина, что мог сделать Терри? Против запретной магии обычная бессильна ― скажи спасибо, что мы все ещё целы... ― он быстро подсадил поникшего Дрю на своего коня и вскочил в седло:
― Поднимайся, командир... Надо возвращаться в лагерь, скоро начнёт светать. Уверен, днём тут будет спокойно, и отряд пройдёт без проблем, "такое" бывает только ночью, да и то раз в несколько лет. Что поделать ― "повезло" нам, так-перетак...
После удара живот болел, но я заставил себя встать, сделав невозмутимое, как и положено Избранному, лицо. Верный припал на передние ноги, помогая взобраться в седло, и уже вскоре обрадованный Граст, охая, подавал "бедному Учителю" горячий отвар.
Жорес рассказывал встревоженным бойцам о том, что произошло на дороге, умолчав о проступке Дрю, я же хлебал горячее невкусное пойло, не поднимая глаз и не обращая внимания на разраставшиеся в животе пульсирующую боль. Мне было плохо, но по другой причине ― Терри-Ворона душила обида на человека, которому он всегда доверял, забыв, что совсем недавно тот спас ему жизнь...
Граст присел рядом, пристально вглядываясь в грустное лицо Учителя, и, внезапно положив мне руку на живот, начал читать заклинание исцеления. Я чувствовал, как дрожали его пальцы, но ничего не сказал, молча уставившись в кружку. И тогда он осторожно коснулся плеча:
― Дрю всё рассказал, Терри. Парень в панике и не может понять, как такое случилось. Он хоть и болван, но души в тебе не чает, сам знаешь, а тут вдруг... Что-то здесь не так ― надо осмотреть дурачка, вдруг "эта штука" ― не дай Бог, конечно ― его ранила?
Понадобилось всего несколько мгновений, чтобы принять решение:
― Позови его в палатку, живо...
Я рассматривал спину Дрю, вздрагивавшего от каждого прикосновения чужих пальцев к обнажённой коже. Его несчастный голос расстраивал ещё больше:
― Прости, Терри, не понимаю, как это получилось... Клянусь, я не хотел...
Собравшись с духом, остановил эти причитания:
― Верю, Дрю, успокойся... Боюсь, у меня плохие новости ― прямо под лопаткой свежая царапина. Неровная, зараза, и пульсирует. Подумай хорошенько, ты почувствовал прикосновение твари? Или, может, накануне просто оцарапался?
― Нет, не до того было...
― Ясно, ― я старался, чтобы в голосе не было паники, ― что ж... применять обычную магию нельзя ― сам видел, что произошло при попытке помочь Дичку. Видно, "яд" попал в кровь и повлиял на тебя. Признаюсь честно ― никогда с таким не сталкивался, но, пожалуйста, Дрю, не отчаивайся. Вот-вот вернётся Хорст, он живёт более пятисот лет, наверняка подскажет, что делать...
Молодой разведчик замер, его слова разбили мне сердце:
― Да что тут думать... Знаешь, как у нас в деревне поступали с теми, кого оцарапал перевёртыш? На костёр ― без жалости и сожаления. А я так хочу жить...
Граст охнул и стал быстро натягивать рубашку на приятеля:
― Не говори так, нельзя сдаваться. Терри, ведь ты что-нибудь придумаешь, да?
Собственный голос показался мне неуверенным и жалким:
― Обещаю, сделаю всё, что смогу... А пока ― идите, и никому ни слова.
Как только Дрю вышел из палатки, я шепнул Грасту:
― Глаз с него не спускай, если заметишь изменения ― бегом ко мне...
Думал, остаток ночи проведу у костра, но нежданный сон напугал ещё больше: гвардейцы Святого Престола тащили Дрю в подземелье, а он отбивался, крича:
― Помоги, Терри, ты же обещал...
И напрасно я рвался к нему, бросая огненные смерчи в ненавистных "святош" ― под издевательский хохот одетых в чёрно-зелёное уродов заклинания отскакивали, не причиняя им вреда, тая в жарком воздухе, словно дым на ветру.
Внезапно с Дрю начали происходить перемены: лицо вытянулось, покрываясь чёрной шерстью, нос заострился, задёргавшись как у гончей, глаза налились желчью. Большой, вечно ухмылявшийся рот растянулся в отвратительном оскале. Бывший друг и Ученик, не закончив трансформации, начал рвать людей кривыми зубами и когтями, подбрасывая вверх куски человеческой плоти. Его душераздирающий вой смешался с дикими криками гвардейцев. Залитый с ног до головы ещё тёплой кровью, он бросился туда, где стояли мы с Грастом...
Оттолкнув меня, молодой маг встал у него на пути, вытянув вперёд меч, но тварь ударом лапы отбросила его на землю и, прыгнув сверху, вцепилась в горло. Крича от ужаса, я беспомощно смотрел, как рыдал над телом друга вернувший человеческий облик Дрю, пока слетевший с кончиков моих пальцев ревущий огонь довольно пожирал тела обоих...
Кто-то тёплый, пахнувший мясной похлёбкой и дымом костра обнял, прижимая к себе:
― Тихо, тихо, сынок... Святой паразит, да что же это такое, даже на пару дней нельзя тебя оставить ― что опять случилось, Терри? ― Дар отвёл меня в палатку, где, всхлипывая в его плечо, я рассказал и сон, и то, чем он был вызван.
Командир нервно приглаживал непокорный, топорщившийся ёжик седых волос:
― Вот что, лучше вам всем помалкивать об этом, а то парню несдобровать. Стыдно признаться, но кто-то из разведчиков "стучит" "красным рясам". Завтра приедет старина Хорст, он нам поможет...
В палатку влетел запыхавшийся Граст:
― Скорее! Они окружили Дрю...
Нам не надо было повторять ― я бежал, боясь разорвать заходящееся в страхе сердце, слыша, как за спиной тяжело дышит командир. На краю поляны толпились разведчики. Дрю стоял, прижавшись спиной к большому дереву и сжав кулаки, его мальчишеский голос срывался от волнения:
― Только попробуй тронуть, зараза, пожалеешь...
Визг Ури трудно было с чем-то перепутать:
― Говорю вам, мальчишка не в себе. Наверняка тварь его покусала, ишь как глазёнки-то бегают! Пусть задерёт рубашку и покажет спину, что тут такого? Чай, не барышня... А то как-то не хочется, чтобы однажды ночью клыкастая бестия перегрызла мне горло!
Бойцы испуганно перешёптывались. Звук удара и последующий стон завершились выразительной тирадой Жореса:
― Так-перетак тебя, злобный гадёныш, и всю твою мерзкую семейку! Где это видано, чтобы разведчики слушали доносчика? А, я вас спрашиваю? Мальчишка сегодня такое пережил ― ты бы, гнида, уср...ся от страха, а он офицера спас. За что вы с ним так?
Толпа одобрительно загудела, но расходиться никто не спешил. На негнущихся ногах я вышел к Дрю, встав рядом:
― С парнем всё в порядке, даю слово Избранного... Я сам его осмотрел.
Поднявшийся с земли Ури потирал наливавшийся синевой глаз:
― Ну кто бы сомневался, Вы же, господин Избранный, любите задирать рубахи мальчишкам! ― он гадко захихикал, но его никто не поддержал.
Голос Дара был холоден и строг:
― Кто посмел клеветать на нашего героического мага? Пусть скажет мне это в лицо ― с удовольствием отдам его под трибунал за оскорбление старшего по званию...
Бойцов как ветром сдуло, а я, дрожа, вытирал вспотевший лоб, глядя, как бледный Граст с растрёпанной косой, перед тем как уйти с Даром, обнимал своего вечного "соперника", успокаивающе похлопывая по плечу. Дрю медленно сполз на траву, закрыв лицо руками, и в этот миг голову отчаянного школьного хулигана посетила идея ― оставалось только рискнуть...
Я закрыл глаза, мысленно обратившись к затаившейся внутри "новой силе":
― Хорошее дерево, крепкое... Как думаешь, сколько раз надо с разбега приложиться головой о ствол, чтобы раз и навсегда от тебя избавиться? Проверим? Итак, попытка первая...
Внутри потеплело, ласково урча.
― Вот и молодец, дорогуша. Итак, пойдём лечить друзей? Начнём, пожалуй, с Дрю ― я его должник, и ты тоже, между прочим. А потом вернём здоровье Дару и Грасту, нечего им ходить с проклятой меткой "чужой магии" ― тебе ведь это раз плюнуть, да, "детка"? Хочешь, буду тебя всегда так называть? Договорились, умница...
Я радостно улыбнулся, глядя на свои ладони, в которых пульсировала, светясь голубыми искрами, теперь уже точно моя "новая сила", и шагнул к Дрю...