Аннотация: Молодой учитель приехал на остров в поисках работы. Но дом, который он купил за бесценок, пользовался у местных жителей дурной славой ― в нём, якобы, давно поселились призраки погибших там людей...
Только покинув этот чёртов паром, я облегчённо выдохнул ― в пути меня здорово укачало: желудок продолжал бунтовать, а голова на жаре грозила вот-вот превратиться в тяжёлый, едва держащейся на шее булыжник. Совсем как те, которыми в изобилии было усыпано здешнее побережье...
Налетевший солёный ветерок шаловливо, словно вылезший из моря пёс, облизал разгорячённое лицо, лишь немного облегчив страдания "путешественника" ― промокшая футболка окончательно прилипла к спине, а ещё совсем недавно казавшиеся мягкими лямки рюкзака до боли натёрли плечи.
Смахивая пот со лба, я озирался по сторонам в поисках такси и не видел ни одного. Солнце сегодня палило немилосердно, а до ближайших деревьев, с их пусть и слабой тенью, было ещё идти и идти. Наконец какой-то загорелый паренёк около старого пикапа помахал рукой, и пришлось брести к нему, стараясь не поскользнуться на мокрой гальке.
― Это такси? ― я снял тяжеленный рюкзак с плеча.
Парень в пёстрой рубахе, сверкая весёлыми чёрными глазами, почти вырвал мою ношу из рук, закидывая рюкзак и чемодан на заднее сиденье машины, и улыбаясь, как голливудская звезда, ответил:
― Вроде того... Подрабатываю, когда приходит паром. А Вы ведь приезжий, да? Сразу видно... Откуда на нашем маленьком острове такси? Здесь, в основном, в ходу велосипеды. Ну, или мопеды. Да садитесь, я недорого беру, не разоритесь ― приехали, наверное, посмотреть на наши "красоты" или, может, по делам?
Я устало плюхнулся на потёртое сиденье, и доброжелательный "таксист" открыл для меня банку шипучки:
Положивший было смуглые руки на руль парень вытаращился так, словно в его колымагу занесло инопланетянина:
― Серьёзно? Ну, дела... Обычно отсюда все бегут, у нас тут и цивилизации-то почти нет, да и работы тоже.
Я откашлялся:
― В школе есть вакансия преподавателя...
Он вдруг сразу успокоился:
― Так Вы новый учитель? Директор Маркес говорил. Здорово, тут красиво, школа хоть и одна, но вполне современная, только учителей не хватает. Так куда везти? Меня, кстати, Хорхе зовут, сестрёнка в этом году пойдёт в первый класс...
Улыбнулся в ответ, протягивая телефон с открытым фото:
― Приятно познакомиться, я ― Мигель. Отвези, пожалуйста, сюда ― знаешь, где это?
Хорхе посмотрел так, словно я глупо пошутил. Пришлось спросить:
― А что не так? Риелтор сказал, что дом хоть и старый, но вполне годится для жизни, и цена была смешная. Как тут устоять?
Новый знакомый заметно смутился и, почесав в затылке, пристегнул ремень безопасности:
― Дело в том... ну... никто не покупал его многие годы... э...
Я засмеялся:
― Да знаю ― дом с "историей", там лет пятьдесят назад умерла целая семья... Понимаю, но я не суеверный, это ― во-первых. Во-вторых, другое жильё мне не по карману, а этот продали почти даром. Плевать, что там было раньше, подремонтирую и буду жить. Заводи мотор, Хорхе, так устал сегодня ― ноги не держат...
Парень кивнул, почему-то погрустнев, и какое-то время мы ехали молча. Мимо проносились разноцветные поля и небольшие фермы, их сменили апельсиновые рощи, и, наконец, пикап затормозил перед запущенным садом, в тени которого прятался дом. Глядя из окошка машины на его выцветшую крышу, мне вдруг стало не по себе, и вместо того, чтобы выйти, я вжался в сидение, словно шаг наружу из салона мог навсегда изменить жизнь скромного учителя.
Хорхе не торопил задумавшегося клиента, делая вид, что ищет что-то в бардачке. Внезапно его "прорвало":
― Я тут уже двадцать пять лет живу, так на моей памяти дом продавали четыре раза, и ни один из новосёлов не выдержал здесь больше недели. Все уезжали, рассказывая о злобных "призраках", не терпящих посторонних. Надеюсь, у тебя, Мигель, всё будет хорошо. Ну а если передумаешь здесь оставаться, позвони ― подберу нормальное жильё, и недорого...
Он сунул мне в руку визитку с номером телефона и, как только я вышел из машины, быстро укатил прочь, словно боясь даже близко находиться с опасным домом. Поколебавшись, толкнул калитку и вскоре уже стоял перед дверью, закрытой на навесной замок. Ключ от него сегодня утром мне отдал риелтор, что-то пробормотав об "удачной покупке" и мгновенно исчезнув в лабиринтах коридоров офисного здания.
Но я сделал свой выбор и потому, бесстрашно открыв дверь, вошёл внутрь. В комнатах было темно и сыро, пахло затхлостью и пылью, но, распахнув настежь все окна и посмотрев план дома, новый владелец без проблем подключил воду и электричество и, вооружившись тряпками, начал наводить порядок.
Уборку закончил поздно вечером, когда солнце ушло за горизонт, только тогда вспомнив, что с утра ничего не ел. Поужинав единственным, что из съестного нашлось в рюкзаке ― крекерами и тёплой колой, после холодного душа без сил свалился на небольшой кухонный диванчик и сразу же уснул. Призраки этой ночью меня не беспокоили, а даже если и приходили, то разбудить смертельно уставшего человека им оказалось не под силу...
Наутро сбегав в ближайший магазин за продуктами, я занялся мелким ремонтом, и на это ушло ещё пару дней. За это время меня несколько раз навестили любопытные соседи, парочка бомжей и неопознанные грызуны-вредители, покушавшиеся на неосторожно оставленные на кухне овощи. Ночью "работяга" снова спал "без задних ног", и только через три дня после вступления в права собственности я "их" увидел.
Этим вечером "напахавшемуся" за день до звёздочек в глазах Мигелю Агуэро повезло полакомиться рыбным пирогом, подаренным на новоселье хорошенькой соседкой, всё время улыбавшейся и строившей глазки "господину учителю". Хотя в "страшный" дом рембрандтовская "красотка" в самом расцвете второй молодости заходить категорически отказалась, что, впрочем, меня вполне устраивало.
Уставший от сухомятки, я по достоинству оценил творение её пышных ручек и, прикончив почти половину пирога, чуть не подавился, когда в дверях кухни показались две слегка размытые человеческие фигуры. Мужчина с грустным лицом в старом свитере и мятых штанах поддерживал за локоть симпатичную, одетую в простое ситцевое платье женщину с каштановой, уложенной на затылке косой и добрыми глазами.
Неожиданно из-за широкой юбки бывшей хозяйки дома выглянула лукавая мордашка милой чумазой девочки лет пяти, и сердце затрепетало от боли, словно колокольчики на порывистом ветру. На блёклой, казалось, выцветшей одежде каждого из этой странной троицы выделялись ярко красные пятна. Эта кровь не засохла и не потемнела от времени, алыми струйками продолжая вытекать из маленьких пулевых отверстий...
Недоеденный кусок пирога выскользнул из руки, упав на пол. Дрожа, я встал и, вцепившись пальцами в воротник душившей горло рубашки, низко поклонился. Мой странно изменившийся глухой голос звучал словно издалека:
― Здравствуйте, бабушка, дедушка и маленькая тётя Ирис! Это я, ваш внук Мигель, вернулся домой...
Непрошенная слеза заставила моргнуть, и на мгновение мир вокруг погрузился в темноту. Но когда ресницы снова дрогнули, пропуская свет к глазам, в дверях уже было пусто ― "они" ушли так же неслышно, как и появились.
Без сил упав на стул, какое-то время сидел, раскачиваясь и катая по столу крошки от пирога, пока слёзы не прорвали невидимую плотину. Уронив голову на руки, я со стоном позволил, наконец, так долго сдерживаемым эмоциям выплеснуться через край...
― Они... они все виноваты, ― рыдал я, сминая пальцами старую, найденную в рассохшемся шкафу скатерть, ― все в этом городишке знали, кто безжалостно расстрелял семью врача, не пощадив даже детей. Знали, но промолчали и на следствии, и на суде, поэтому настоящих убийц так и "не нашли". Двое из них до сих пор живут припеваючи на своих роскошных виллах, потому что никто не подал голос в защиту невинных. Не пошёл против мэра и начальника полиции, ведь это их детки "под дурью" убили ни в чём неповинных людей...
Жадно выпил воду из стакана, не замечая, что расплескал половину, и, встав, снял со стены пожелтевшую фотографию в старомодной деревянной рамке. С неё на молодого растерянного учителя смотрели двое симпатичных людей: дедушка в строгом костюме и забавных, вытянутых как кошачий глаз очках, улыбаясь, прижимал к себе маленькую озорную девочку. А красавица бабушка, которую я раньше никогда не видел, обнимала за плечи серьёзного вихрастого мальчишку с серыми, совсем как у меня, глазами...
Пальцы с нежностью скользили по лицу непривычно маленького отца:
― Па, ты в тот страшный день лишь чудом выжил, но из-за плохо зажившей раны всю жизнь мучился от невыносимых болей. Так и умер молодым, оставив нас с мамой прозябать в нищете, пока убийцы бесились с жиру. Я поклялся на твоей могиле, что заставлю их заплатить. Вот оно и пришло ― время исполнить свой долг хорошего сына и внука...
Умыв под тарахтящим краном бледное лицо, достал из рюкзака коробочку с гримом, и через полчаса из зеркала на меня смотрел незнакомый пожилой мужчина с крючковатым носом и прищуренными карими ― спасибо линзам ― глазами. Не спеша, переоделся в тёмный спортивный костюм, удобные кроссовки и чёрную ветровку с капюшоном.
Расстегнув чемодан, проверил складную винтовку с оптическим прицелом, снова убрав её на место ― сегодня она не понадобится. Но скоро наступит и её черёд...
За окном стояла тихая безлунная ночь, словно сама природа была на моей стороне. Поправив перчатки, натянул поглубже капюшон ветровки. Недавние усталость и нерешительность ушли без следа, колебания были отброшены, тело налилось внутренней силой ― сказались долгие упорные тренировки...
Дверь бесшумно распахнулась, на совесть смазанные петли даже не скрипнули, выпуская "невидимку" в ночь:
― Пора встряхнуть этот бесстыжий городишко и наказать виновных. У меня всего неделя на то, чтобы всё успеть, а потом самоуверенный учитель Мигель с позором сбежит на материк, не выдержав напора "потусторонних сил". И никто его не осудит ― он же не первый и, наверняка, не последний, кого "злобные призраки" выгнали из собственного дома.