Аннотация: Не спешите осуждать экипаж космического транспортника за странные развлечения, ведь измученные рутиной долгого путешествия души требовали зрелища погорячее...
Нежные пальчики осторожно коснулись поверхности воды и тут же отпрянули ― она обжигала холодом, пронзая кожу тысячами ледяных иголок. Шёлк травы на пологом берегу реки ласкал босые ступни, уговаривая повременить и продолжить грустную песню о несчастной любви, оставив последний венок на ветке ивы. Игривый ветерок развевал длинные волосы, целуя бледные щёки и умоляя не покидать его, отдав прекрасное тело речным духам...
Но выбор сделан, и отступать нельзя ― пусть безумие станет оправданием отчаянному поступку, пусть говорят ― она поскользнулась на утренней росе, найдя могилу в омуте, бедняжка...
Зажмурившись, я сделала шаг вперёд к колышущейся тьме, кусая губы и подавляя стон боли, упрямо стараясь не замечать, как обжигающее пламя воды всё выше взбирается по ногам, намокшая тонкая ткань сорочки сначала обвивает их, пеленая, словно младенцев, а затем вздувается пузырём на поверхности. Как проносятся в непристойной близости от обнажённого тела размытые силуэты речных обитателей, касаясь кожи скользкой чешуёй, дразня и возбуждая...
Ещё одно робкое движение навстречу чёрной пустоте, и вот коварная влага уже плещется почти у самых плеч, любуясь манящей наготой высокой груди, а намокшие волосы запрокидывают голову назад. Встав на цыпочки, я старалась оттянуть неизбежное, но запахи речной тины проворно заполняли лёгкие, так же, как ужас ― душу в ожидании потоков речной воды... Совсем скоро призраки радостно примут в свои объятия новую возлюбленную и славно позабавятся, утащив её на каменистое дно.
Небольшая волна плеснула в лицо, и эта отрезвляющая пощёчина заставила рвануться назад, отбросив так несвойственные мне покорность и смирение. Вода стекала с посиневших губ, на чём свет проклинавших глупую, вздумавшую утопиться девчонку, прихватив с собой и меня, по собственной дурости оказавшуюся в этом худеньком теле.
Но речной хозяин и не думал отпускать добычу, ухватив каменными руками за щиколотки и подталкивая вперёд к бездне. Изо всех сил напрягая тело, я сопротивлялась потоку, сумев-таки сделать шаг назад и выиграв немного времени на раздумье. Что ж, мне некого было винить в происходившем ― сама во всём виновата: зачем было садиться играть в карты с таким шулером, как Дон, зная, что он обязательно использует мой проигрыш, чтобы от души повеселиться...
Он был неглуп и придумал неплохое развлечение для всей команды космического траспортника, кроме меня, разумеется: первой опробовать на себе новенький Симулятор Реальности, купленный прижимистым капитаном на одной из марсианских барахолок, где сомнительное и непредсказуемое качество товара могло или приятно удивить, или стоить раззяве головы. Судя по последним событиям, я всё больше склонялась ко второму варианту...
Паршивец Дон, смеясь, уверял меня, что никакой опасности нет: мол, в инструкции, написанной на модном сейчас древнеассирийском языке, который, естественно, знал только наш умник-полиглот, сказано ― симулятор гарантирует всю полноту и непередаваемую гамму ощущений, испытываемых "древним литературным персонажем". Да уж, почувствовать себя реальной утопленницей, и в самом деле, та ещё... "гамма".
Четверть часа назад Весельчак, вколов мне что-то в вену, толкнул под локоть.
― Смелее, Кэтти, выбирай любое имя из списка. Неужели тебе не интересно почувствовать себя героиней старого романа?
Я окинула его презрительным взглядом, выразившим моё отношение и к предложению, и к нему самому, от чего он сразу поскучнел.
― Роман, говоришь? Это что такое, болван ― может, те книжонки, что ты, пуская слюни, слушаешь через импланты на ночь? ― отдыхавшая после смены команда подхватили мои слова дружным улюлюканьем и смехом, что не смутило нахального рыжего негодяя.
―Тебе бы тоже не помешало немного романтики, Кэт; не упускай шанс, детка, выбери уже кого-нибудь. Развлечёшься немного, а мы с ребятами, наконец, увидим тебя в платье. Или без него, как повезёт...
Хохот стал ещё громче, и, скорчив гримасу, я ткнула в первое попавшееся на глаза имя, не имея понятия, кто такая эта Офелия, и в какую историю буду втянута. Слово звучало непривычно ― мягко лаская слух, не предвещая неприятностей. Воображение тут же нарисовало томную мечтательную барышню у окошка, так похожую на увиденный в детстве старинный потемневший портрет, хранившийся в нашей семье с чёрт знает какого времени.
Дон ловко подтолкнул меня во внезапно появившийся прозрачный павильон и щёлкнул замком. Я спиной почувствовала, как с той стороны замерла стая озверевших от скуки парней в ожидании интересного представления со мной в главной роли. Ещё не успела удивиться потрясающей реальности, в которую меня втянуло, как услышала вздохи восхищения и не очень приличные слова, видимо, в мой адрес.
Это был первый звонок, что с симулятором проблемы: каждый школьник знает ― посторонних звуков быть не должно: шум ветра и волн, пение птиц или раскаты далёкого грома, даже ржание давно вымерших коней ― возможно всё, но никак не насмешливая болтовня знакомых ребят о размере моей талии, длине волос, платье и том, что оно скрывает.
Если бы не досадный сбой, это была бы чудесная иллюзия: я стояла на берегу быстрой реки, вдыхая свежий, удивительно чистый воздух, полный ароматов незнакомых цветов, и тоненькими, увитыми белом кружевом руками развешивала венки на деревья...
Сюрприз номер два ― чужое хрупкое тело, не подчиняясь мне, двигалось, словно марионетка, губы напевали какую-то бессмыслицу, шея ныла от непривычной тяжести распущенных волос, и моими оставались лишь испуганные внезапной беспомощностью мысли. Они метались в чужой голове, сплетаясь с мыслями Офелии, и через пару минут стало ясно, что у девчонки от несчастной любви, кажется, поехала крыша. А это совсем нехорошо...
Когда певунья, повесив последний венок, вдруг замолчала и, развернувшись, несмело начала спускаться к воде, я всё поняла и запаниковала. Отчаянные попытки не подчиняться чужому разуму, не позволяя ногам утащить меня в воду, к несчастью, провалились.
"Какая же ты сволочь, Дон! Решил утопить меня на глазах у команды, списав всё на несчастный случай и непроверенное оборудование. Скотина... Нет, спокойно, Кэт, держи себя в руках ― он же не дурак: все видели, как Весельчак вынудил меня войти в симулятор. Ему не отвертеться, а значит, по-настоящему я не умру, зато как следует прочувствую все тонкости "процесса". Как там говорилось ― полнота ощущений, что б тебя самого да головой в эту реку..."
А тем временем Офелия шагнула в воду, и меня охватил не только страх наглотаться жижи по самые лёгкие, но и ледяной холод. Я снова попыталась взять тело под контроль, хотя теперь это стало ещё труднее ― ноги горели огнём, а острые края придонных ракушек искололи нежные ступни в кровь. Платье намокло до подмышек, заставляя дрожать как в лихорадке, а тут ещё команда моих "болельщиков", сообразив, что происходит, вместо того, чтобы прийти на помощь, начала дружно скандировать:
"Умри, умри, Офелия!"
Похоже, что измученные рутиной души требовали зрелища погорячее, чем полуобнажённое тело девчонки. И, если честно, возможно, в другое время я бы их даже поняла, но сейчас эти крики напрямую касались меня и безумно разозлили... Стоило только представить ухмыляющуюся веснушчатую физиономию Дона с его прищуренными злыми глазами, как гнев утроил силы, и, качнув тело назад, мне удалось приостановить безумное сползание во тьму.
С трудом наклонив вниз тяжёлую голову, я, наконец, взглянула на своё отражение: из мелкой блестящей ряби сложилось бледное растерянное личико девушки-ребёнка с большими несчастными глазами, не понимавшими происходящего с ней кошмара. Похоже, потенциальную самоубийцу привела в ужас сердито пялившаяся на неё взлохмаченная ведьма, и, боясь ещё больше её напугать, я постаралась изменить выражение лица на более дружелюбное.
― Привет... ― начала разговор, прислушиваясь к собственному странно изменившемуся голосу, заметив, что от этих звуков и без того огромные глазищи Офелии ещё больше увеличились, грозя покинуть свои орбиты.
"С ребёнком надо говорить ласково, иначе до него не достучаться", ― учила меня бабушка, и в тот момент я мысленно благодарила старушку за то, что слова она всегда подтверждала делом. Вот только сможет ли девчонка из двадцать третьего столетия найти общий язык с этой малышкой из кто его знает какого "далека"? Как убедить несчастную отказаться от задуманной глупости, оставив в живых нас обеих? Одной мне не справиться...
Я всмотрелась в это милое лицо, поражаясь нашему неожиданному сходству: высокий лоб с летящими к вискам бровями, тонкий, с маленькой горбинкой нос, серые глаза, красиво очерченные полные губы. Если не обращать внимания на то, что Офелия всего лишь выдумка какого-то старого писаки, оживлённая недоделанным симулятором, нас можно было бы принять за сестёр. Идея родилась мгновенно, и надо было действовать, пока ещё лёгкие полны воздуха, а не речной воды...
― Дорогая Офелия, ― ласково промурлыкала я, не ожидая, что мой голос способен быть настолько милым, ― вот мы, наконец, и встретились. Как же долго мне пришлось тебя искать, пролетев почти всю вселенную...
Девочка глотнула воды из набежавшей волны и, закашлявшись, пролепетала:
― Кто ты и почему сидишь в моей голове? Я сошла с ума?
― Не говори таких ужасных слов, дорогая! Ангелы послали меня к тебе, чтобы не дать свершиться непоправимому: если сейчас оборвёшь жизнь, погубишь не только себя, но и своих потомков. Моя душа должна появиться на свет через много веков, но этого не случится, если ты совершишь страшный грех...
Она испуганно захлопала ресницами.
― Неужели, ты...
― Верно, Офелия. Я тоже хочу жить, а для этого ты должна выбраться из реки и, забыв о плохом, назло всем стать счастливой. Ты сможешь это сделать и обязательно встретишь хорошего парня, поверь мне, ― я старалась, чтобы мои слова звучали убедительно, а это было непросто, потому что разгорячённая зрелищем команда устала ждать захватывающего финала и вопила обезумевшими голосами:
"Умри же, наконец! Сдохни, стерва..."
Хорошо, что девочка этого не слышала, слёзы заливали её щёки ― кажется, мы обе плакали, хоть и по разным причинам. Я почувствовала, как в тот момент со мной что-то произошло: внутри скрутила такая боль, словно душа рвалась на части. Впрочем, она прошла также внезапно, как и началась. Через мгновение, Офелия отделилась от меня и, развернувшись, с трудом вскарабкалась на берег. Вода стекала с неё ручьями, мокрое платье облепило худенькое тело, но теперь она не казалась несчастной ― в её глазах не осталось и намёка на безумие: они светились решимостью и моей уверенностью в себе.
Ещё недавно вопившие голоса потрясённо смолкли, и в этой внезапно наступившей тишине, замерев, я с восхищением смотрела на удивительное преображение Офелии. Она кивнула, так знакомо потерев белоснежный висок двумя пальцами там, где у меня остался боевой шрам, и, прежде чем растаять, шепнула:
― Прости меня за слабость, добрый дух; я вымолю прощение у неба, ― и неожиданно добавила дрогнувшим голосом, ― спасибо, Кэт...
Я едва успела охнуть: "Что за...как она узнала..." ― как, мерцая, иллюзия растворилась в воздухе, словно утренний туман под жарким солнцем в вишнёвом саду. Правда, мне так и не довелось увидеть настоящий сад, но бабушка часто повторяла эти слова, смахивая слёзы с глаз. Дверь открылась, выпустив меня к смущённым, пристыженно опустившим головы и отводящим взгляды членам экипажа нашего транспортника. Сейчас мне было не до них ― потом разберусь...
Настоящая вода стекала с комбинезона, оставляя за собой длинные потёки и следы, когда, подойдя к помрачневшему Дону, я отправила его в нокаут своим знаменитым ударом справа. В импланте за ухом раздался возмущённый голос капитана.
― Что там у вас опять происходит, второй помощник? Снова развлекаетесь? Живо на мостик, исполнять!
Скривившись, я завела глаза, ткнув носком хлюпающего ботинка под ребро Дона:
―Твоё счастье, сволочь, что капитан вызывает. Готовься: в следующий раз пойдёшь ремонтировать шлюз без скафандра.
Кое-кто попытался подхалимски засмеяться, но его не поддержали ― знали, что не потерплю подобного. Медленно поднимаясь по лестнице, я озабоченно покусывала губы и, потирая пальцами ноющий висок, готовилась к очередной отповеди вечно хмурого капитана: "Снова наорёт, не разобравшись в чём дело, старый болван!" Но сейчас меня больше волновали другие вопросы: что же не так с долбаным симулятором, и откуда в душе эта странная сосущая пустота?
На мгновение я остановилась, поправив прядь коротких волос, и губы сами растянулись в довольной усмешке, когда за спиной раздалось кряхтение очухавшегося Дона и его привычное: "Чокнутая русская..."