Аннотация: После долгих поисков журналисту Николя Перселю наконец удалось договориться о встрече с необычным человеком. По слухам, этот чудак выдавал себя за самого настоящего вампира...
Наконец этот долгожданный день настал ― день, когда я, журналист Николя Персель, так долго собиравший сведения о загадочном месье Шарле, сумел договориться о встрече с ним в одном из закрытых частных клубов нашего приморского города. По слухам, этот странный парень был не просто богатым бездельником и плейбоем, проматывавшим деньги отца ― крупного бизнесмена и городского мецената, но и, как утверждали некоторые весьма экзальтированные девицы, выдавал себя за самого настоящего вампира.
Подтверждая правдивость своих заявлений, дамочки охотно демонстрировали следы от его укусов, расположенных, как правило, в самых экзотических местах. Я с нескрываемым интересом не только осматривал эти "доказательства", но и, к взаимному удовольствию сторон, проводил самое тщательное обследование "пострадавших" красоток.
Что тут скажешь ― Николя, а для друзей просто Ник, любил женщин, и они отвечали мне взаимностью. Их можно было понять ― трудно отказать очаровательному брюнету с томными глазами цвета пьяной вишни и улыбкой голливудской звезды, способной растопить лёд равнодушия в любом, ну или почти любом женском сердце.
К тому же, все признавали, что опытный журналюга Ник ― потрясающий рассказчик с хорошо подвешенным языком, способным уболтать кого угодно ― от жилистой, страшной как смертный грех суровой дамы-политика в строгом деловом костюме до простой, но очень хорошенькой продавщицы из соседнего цветочного магазина.
Я уже точно и не помнил, от кого в первый раз услышал о "красавце-кровопийце", чей взгляд завораживал и гипнотизировал не хуже местной знаменитости ― доктора Люка Дюмори, подобным же образом лечившего в своей клинике все известные болезни ― от кашля до алкоголизма. Во всяком случае, бесстыдно обещавшего доверчивым толстосумам непременное исцеление...
Разыскать парня, выдававшего себя за вампира, оказалось совсем непросто: пришлось задействовать все связи, в том числе, и в полиции, чтобы однажды наткнуться на след, как я считал, ловкого и практически неуловимого мошенника, кружившего таким дурацким способом головы любительницам дешёвых бульварных романов и надоевших уже фильмов про "клыкастых".
Честно говоря, ввязываясь в это расследование, я шёл на определённый риск: редактор газеты, ожидавший от своего лучшего криминального репортёра статей совсем иного рода, наверняка не одобрил бы подобного самоуправства. То есть, для меня отвлекаться на эту, как говорил мэтр Дюваль, чепуху, достойную лишь мерзкой жёлтой газетёнки конкурентов, означало почти стопроцентную вероятность нарваться на неприятности. Однако...
Скажем так, у Николя Перселя были свои соображения на счёт недавно объявившегося в городе любвеобильного и, судя по всему, зацикленного на крови субъекта. Впрочем, я предпочитал об этом помалкивать и на вопрос приятеля, бригадира местной жандармерии Мишеля Рюка, с которым вчера пропускал по рюмочке в баре "Белый альпинист":
― Не понимаю, на кой чёрт тебе это надо ― связываться с наверняка психованным наркоманом, вообразившим себя Дракулой? ― отвечал довольно туманно:
― Трудно сказать, Мишель... Интуиция кричит, что я просто обязан его найти, а твой друг привык доверять этой даме.
Бригадир Рюка, имевший дурную привычку пьянеть уже после первого бокала бордо нового урожая, как обычно, не мог сразу понять мои заковыристые обороты и долго чесал затылок, видимо, пытаясь сообразить, о ком говорит этот газетный писака и стоит ли поинтересоваться именем его новой пассии.
Пришлось ловко увести его мысли в другую сторону, заставив добродушного, хотя и не слишком быстро соображавшего толстяка рассказать о клубе "Дикая антилопа". Именно в этом пристанище всевозможных грехов в последнее время и был замечен симпатичный молодой человек примерно тридцати лет отроду с тёмными усиками и в неизменно чёрных очках на породистом лице. Встречу с ним мне пообещал один из старых друзей и, как он уверял, вечный должник добряка Ника, работавший крупье в казино при клубе.
Мишель глотнул терпкого вина из бокала на высокой ножке и, вздохнув, потрепал приятеля за плечо:
― "Антилопа" ― то ещё гнусное местечко. Наш комиссар постоянно устраивает там облавы, пытаясь его прикрыть, но всё безрезультатно. У хозяина клуба ― сильные покровители, они нам не по зубам, Никки. Кстати, слышал я байку, что этот твой "вампир" как раз и есть настоящий владелец заведения, но за достоверность информации не поручусь. А ещё поговаривают, что там терпеть не могут проныр-газетчиков ― смотри, как бы не пришлось потом опознавать твой красивый труп на местной свалке... ик.
Я засмеялся, едва пригубив ароматное вино:
― Можешь не волноваться, Мишель ― со мной этим прохвостам не справиться. Поверь, Ник Персель выходил сухим и не из таких переделок.
Тот только фыркнул в ответ:
― Самоуверенный идиот, вот кто ты ― но пусть тебе повезёт и на этот раз.
Сегодня у меня с самого утра ныли обычно безупречные зубы, что означало ― жди интересного поворота. Посмотрев перед уходом в зеркало и окинув себя критическим взглядом, я надел солнечные очки из последней модной коллекции Gucci, ухмыльнувшись симпатичному отражению:
"Что-то солнце слишком припекает, на небе ― ни облачка. Но это даже на руку, говорят, настоящие кровопийцы его не любят. Вот и посмотрим, что за фрукт объявился в городе, и насколько хорошо он придерживается "легенды". Наверняка, Мишель прав ― это очередной помешавшийся от безделья и избытка денег придурок".
Но почему-то сам себе не верил.
Приятель встретил меня у чёрного входа и без проблем провёл в клуб, сунув в руку зевавшему охраннику пару приятно шуршащих купюр. В молчании "заговорщики" недолго побродили по запутанным коридорам современного белоснежного здания из стекла и бетона, спустившись на замаскированном лифте в святая святых заведения ― игорные залы.
Через пару минут я вошёл в неприметную дверь, неожиданно оказавшись в подобии тропического рая. Просторная, утопавшая в зелени цветущих кустарников и трав оранжерея, казалось, купалась в мягком рассеянном свете ловко спрятанных светильников. Порхающие под потолком крупные бабочки, трели невидимых птиц и шум далёкого океана создавали полную иллюзию пребывания на острове. Даже пол здесь был усыпан белоснежным песком и мелкими ракушками.
В комнате ощутимо запахло солёным бризом, и человек в белоснежном поло и таких же брюках словно материализовался из воздуха, радушно улыбнувшись наверняка потрясённому этим великолепием посетителю. Его тонкие усики подчёркивали красивую линию ярких губ. Белоснежная кожа и утончённые, аристократические черты лица наряду с пышной гривой идеально постриженных волос, видимо, должны были сделать образ "настоящего вампира" неотразимым.
Внезапно в груди заболело, и стало так горячо, словно в неё угодила сотня новогодних петард. В горле вдруг кончился воздух ― будто шею сдавила верёвочная петля... Но я сдержался, отбросив панику, и, вежливо скривившись в подобие ответной улыбки, хмыкнул про себя:
"Вот же малолетний пижон, неудивительно, что местные дамочки теряют от него голову. Но самое неприятное ― парень умудрился нацепить очки той же, что и у меня, фирмы. Как это раздражает..."
"Вампир" вежливо указал на маленький плетёный столик с двумя креслами под раскидистым, напоминавшим банановые заросли кустом:
― Прошу, месье Персель, присаживайтесь. Кажется, Вы искали со мной встречи?
Кивнув, нарочито небрежно плюхнулся в весьма удобное кресло, едва сдерживая смех:
"Что за дурацкий тон, кто сейчас так разговаривает? И в самом деле изображает из себя старого вампира, что ли? Недоумок..." ― а вслух насмешливо произнёс:
― Месье Шарль, не так ли? Спасибо, что нашли время со мной встретиться. Смотрю, Вам нравится этот антураж. Современные технологии творят чудеса, да? Не то что раньше...
Похоже, это его задело, и, щёлкнув кнопкой на пульте, "вампир" уставился на нахального журналиста так, что даже через тёмные очки чувствовался его тяжёлый недовольный взгляд. Райский остров как по волшебству пропал, включая птиц, бабочек, буйную растительность и даже песок под ногами. Мы оказались в пустой комнате с голыми стенами и не самой дорогой плиткой на полу. Хорошо хоть плетёная мебель осталась.
Я довольно засмеялся:
― А мне так даже больше нравится ― напоминает квартиру, которую мы с приятелем снимали "на заре туманной юности", так. кажется, пишут в романах?
Может, показалось, или оппонент и в самом деле нервно заёрзал в своём кресле. Во всяком случае, улыбка сползла с его белого как у напудренного мима лица:
― Вам виднее, это же Вы ― любитель марать бумагу... ― теперь в его голосе слышалась неприкрытая издёвка.
― Бумагу? Что Вы, Шарль, сейчас мы мараем исключительно клавиатуру. Такие дела. Однако, хватит пустой болтовни, раз уж Вы согласились встретиться с таким известным в нашем городишке журналистом, как Николя Персель, значит...
Шарль откинулся на спинку кресла и, нервно гоняя пульт по столу, холодно отрезал:
― Ничего это не значит, считайте, что я передумал давать интервью. Вы мне не нравитесь ― слишком напоминаете одного старого знакомого.
Нахально ухмыльнулся в ответ:
― Надо же... Тут наши вкусы совпадают: Вы тоже не "мой типаж" ― терпеть не могу позёров и прощелыг, зарабатывающих на чужих слабостях и человеческой глупости.
"Вампир" напрягся, но почему-то не набросился на наглеца, чтобы порвать его в клочья или высосать кровь до последней капли. Показалось даже, что его голос прозвучал неожиданно подавленно:
― Хорошо ― можете задать один вопрос, но только один, а потом убирайтесь отсюда ко всем чертям.
Довольно кивнул и, придвинув кресло вплотную к замершему Шарлю, спросил:
― Ответьте честно, как Вы стали вампиром?
Он медленно повернул голову к стене, на которой ещё совсем недавно плескались волны далёкого океана, и еле слышно произнёс:
― Я был смертельно ранен в бою, и друг, оказавшийся вампиром, спас мне жизнь, дав выпить своей крови... Это случилось очень, очень давно.
В горле вдруг запершило, и от вновь разлившейся в груди боли стало нечем дышать:
― Надо же, как интересно, а что было дальше?
Шарль встал и, не оборачиваясь, грустно ответил:
― Это уже второй вопрос. Уходите, месье Персель, и не появляйтесь здесь больше.
Я как с цепи сорвался ― мгновенно развернув его, сняв с себя дорогие тёмные очки. Даже стены комнаты, казалось, содрогнулись от моего крика:
― Не прячься за тёмными стёклами, сволочь, сними их, наконец, чтобы я мог посмотреть в твои бесстыжие глаза!
Тот покорно сбросил очки из последней модной коллекции под ноги, и я с наслаждением раздавил их, вглядываясь в уродливый багровый шрам над глазом бывшего друга:
― Выходит, не зажил ещё мой прощальный подарок, Шарль. Помнишь, как ты клялся в вечной дружбе спасшему тебя приятелю и как потом безжалостно его предал?
Он стоял, смиренно опустив голову, и молчал. Первая волна гнева уже улеглась, но жилка на правом виске продолжала дёргаться, а перед глазами мелькали лица чужих веселящихся солдат, тащивших пленного к виселице. О, это незабываемые ощущения ― отчаяние и ужас, а потом "пробуждение" в выгребной яме, к счастью, едва закиданной мокрой после дождя землёй.
Дрожащий голос Шарля звучал обречённо и так по-детски беспомощно:
― Убьёшь, да? Давай же, Ник, прикончи старого друга! Столько чёртовых лет живу с этим грузом на душе ― сделай это, сам ведь никогда не решусь, потому что ― трус...
Я зло расхохотался, но быстро замолчал, настолько жутко и незнакомо звучал в тишине этот страшный смех:
― О какой душе ты говоришь, Шарль? Ты итак давно мёртв... Вот ведь зараза-жизнь ― я десятилетиями искал тебя, мечтая о мести. А теперь... Просто убирайся и копти небо где-нибудь подальше отсюда. Некоторые вещи со временем даже можно простить, но, оказывается, нельзя забыть.
На приморской улице по-прежнему светило безумное солнце, разбрасывая невыносимые блики на изумрудной листве и глянцевой поверхности городских каналов. И это очень раздражало чувствительные глаза настоящего трёхсотлетнего вампира.
Так что пришлось купить в ближайшей лавке простенькие зеркальные очки и, нацепив их на нос, отправиться к зданию национального музея, где сегодня патрулировал Мишель. У него наверняка была информация о банде седого Мореля, в последнее время терроризировавшей город. Я бросил взгляд в витрину магазина, поправив слегка растрепавшиеся волосы и грустно усмехаясь:
"Что ж, Никки, хватит гоняться за призраками прошлого ― пора, наконец, заняться настоящим делом, а то наш редактор мэтр Дюваль сгоряча оторвёт голову своему лучшему репортёру. И ведь не посмотрит на мой почтенный возраст. Хотя, откуда ему об этом знать..."