Мои слова произвели на Винса сильное впечатление. Он, наконец, отпустил меня, о чём я сразу же пожалел. Ничего такого, просто рядом с ним чувствовал себя увереннее. Эльф заложил руки за голову и молча стал ходить из угла в угол. Неужели принял моё предположение всерьёз? Неожиданно он начал ругаться, об этом я догадался исключительно по его интонации, и, хотя таких слов в эльфийском языке не знал, слушал с удовольствием.
Винс заметил это и улыбнулся:
― Прости, немного погорячился. Сейчас попрошу Уго покормить тебя и, если сможешь, пойдём в лабораторию проверять твою гипотезу.
Я согласно кивнул. Винс подмигнул мне, нарочито громко сказав:
― Уго, Фаби, знаю, что подслушиваете под дверью, быстро несите еду для Эжена! Надо поставить его на ноги.
За дверью зашуршало, и как по волшебству появились оба смущённых "товарища". Меня одарили тарелкой дымящейся каши и каким-то странно пахнувшим напитком, после которого я сразу почувствовал себя лучше.
Фаби смотрел на меня подозрительно:
― Что? ― кивнул я ему, натягивая серые штаны, пока Винс и Уго о чём-то шептались в сторонке.
― Чем это вы тут с отцом занимались после того, как он выгнал нас за дверь?
― Только разговаривали, Фаби. У меня не было сил с ним драться, если ты об этом.
― Не заговаривай мне зубы, ― как змей зашипел ревнивый эльф, ― а почему тогда на тебе его рубашка?
― Потому что я был весь мокрый. Это всё, не обижай ни меня, ни отца.
― Ишь, как заговорил, а раньше бегал от него, как от огня.
― Хватит бубнить, я не забыл, кто мой враг, ведь он ― эльф. Пошли с нами, идём выяснять, что случилось с Лин.
Через пару минут мы остановились у дверей лаборатории, ноги ещё подкашивались, и я разрешил довольному Фаби слегка меня поддерживать. Винс повернулся к нам:
― Как только войдём внутрь ― встаньте у двери. Если что-то пойдёт не так, будет легче покинуть это место.
― Проще говоря ― сбежать, ― прокомментировал Фаби совсем в моём духе, но Винс смерил его строгим взглядом, и тот приуныл.
Старший эльф кивнул Уго, и гоблин открыл замки на двери. Я не понял, почему он не сделал это сам, хотя способен был обойтись и без ключей. В комнате ничего не изменилось. Мы встали у двери, а Винс обошёл всё вокруг, и, остановившись в центре, позвал:
― Лин, дочка, ты здесь? Дай знак.
Но ответа не было. Уго виновато произнёс:
― Прости, Винс, что сразу не рассказал тебе о нашей с Эженом вылазке, ты ведь не разрешаешь приводить сюда посторонних. Но так уж получилось, я тогда очень на тебя злился. Эжен сказал правду, тут такое творилось: всё сияло и переливалось, и ещё мне показалось, что голос Лин позвал его по имени...
Винс внимательно выслушал и, посмотрев на меня, кивнул:
― Иди сюда и попробуй с ней поговорить.
Я неохотно вышел, встав рядом с эльфом:
― Лин, ты здесь? Мы пришли помочь тебе, не бойся.
И тут началось: по комнате снова пошли радужные волны, и негромкий голос Лин отчётливо произнёс:
― Папа, Эжен, помогите мне, я застряла...
От этих слов я замер, не в состоянии пошевелиться, от страха волосы встали дыбом, а колени подогнулись. Я бы точно упал, но Винс мгновенно среагировал: закинул мою руку себе на шею, придерживая за талию, и я уткнулся лицом в его плечо.
Фаби не выдержал, тут же подбежав, и, гневно сверкая на отца глазами, перекинул мою руку на себя.
― Лин, сестричка, скажи, как тебе помочь? ― прокричал он.
Реакция последовала незамедлительно: в комнате стало ещё темнее, и стоявшие на полках книги поднялись в воздух, кружа над нами, как стаи птиц. Лин злилась, вот только почему ― непонятно.
― Что тебе не нравится, Лин, скажи? ― я пытался перекричать стук падающих на пол книг.
В этом грохоте послышалось невнятное:
― Пусть Фаби уйдёт, это он запер меня здесь...
Вот это был сюрприз! Такого поворота никто не ожидал, особенно сам Фаби. Он даже начал заикаться:
― С ума, что ли, сошла, Лин? Это даже не смешно ― я так скучаю по тебе...
Толстая книга спланировала прямо ему в голову, и он упал. Винс подхватил сына на руки, крикнув мне:
― Уходим, она не в себе!
И все быстро выбежали из комнаты, кроме меня. В голове крутились слова:
― Используй свой дар убеждения, ― и я решился. Дрожа, стоял посреди этой круговерти, рискуя каждую секунду получить удар быстро несущейся книгой в лучшем случае по челюсти. Хоть сломанная челюсть ― тоже не радость, и думал, что сказать той, кто занимала мои мысли последний месяц.
― Лин, я скучаю. Мне не хватает тебя... Самому не разобраться, кто друг, а кто ― враг. Если можешь, успокойся и попытайся объяснить, как ты здесь оказалась. Твой отец сходит с ума, мы все переживаем. Кто-то в этом доме хочет уничтожить нас, но для начала ― перессорить, заставив подозревать друг друга. Винс считает, что это делает маг. Возможно, он поместил тебя в эту клетку, приняв облик Фаби. Попробуй рассказать, что ты знаешь. Иначе, как мы поможем тебе, дорогая?
Книги стали кружиться всё медленнее, осторожно падая на пол, не задевая меня. И я услышал сводящий с ума безутешный плач...
В комнату ворвался Винс, за руку выдернув меня за дверь:
― Ты что, не понял моих слов? Сейчас Лин ― уже не та, кем была раньше. Её нельзя уговорить, ей нельзя верить...
― А Вам, Винс? Кому вообще можно верить в этом проклятом мире? Молчите? Так не мешайте мне ― я должен с ней поговорить, может, хоть что-нибудь узнаю.
― Смотрю, ты решил всё делать по-своему, ― его голос стал холоднее ледяной воды, ― может, стоит выбросить тебя за порог и посмотреть, что там с тобой станет? Ты жив только потому, что мы приняли тебя, считали своим...
Слушать дальше не имело смысла, то же самое говорил мне отец, когда дома я пытался проявить характер. Он столько раз грозился вышвырнуть меня на улицу... На глаза навернулись слёзы:
― Так выгони, давай, покажи свою настоящую сущность, эльф, ― кричал не я ― мои гнев и разочарование...
То, что случилось потом... Он вдруг обнял меня, крепко прижав к себе:
― Прости, Женя, я сорвался... ― и, как всегда, убежал, оставив разгадывать очередную тайну.
Из кухни примчался испуганный Фаби, пытавшийся меня о чём-то спросить, но я отодвинул его рукой и, ни слова не говоря, ушёл в свою комнату. Я всё ещё чувствовал его объятья, слышал, как он назвал меня Женей, а не опостылевшим ― Эжен. И не понимал ― как можно быть таким несчастным и счастливым одновременно? Но рядом не было никого, с кем бы можно было посоветоваться или просто поговорить об этом...
Фаби достал меня и здесь. Я поднял голову, чтобы послать "приставалу" куда подальше, но, увидев в его испуганных глазах настоящее переживание за меня-дурака, ― промолчал. Его лоб пересекала багровая ссадина от удара книгой. Какой же из меня друг, раз ни разу не подумал о нём?
― Ещё чуть-чуть, и книга попала бы в висок, он же был на волосок от смерти. Только что я мог потерять единственного друга в этом мире. Как же всё ненадёжно, зыбко, словно песок в пустыне ― одно случайное дуновение ветра, и всё меняется. Когда же до меня дойдёт, что это ― не детские игры, из которых всегда можно выйти. Правда в том, что все мы смертны. Тот маг дал мне сутки, из которых половина уже прошла, а я так толком ничего и не сделал. Разве что попусту терял время и орал на всех, даже на него...
И поэтому сказал:
― Как ты, Фаби, смотрю, тебе здорово досталось? Почему Лин вдруг обвинила тебя?
У эльфа был несчастный вид:
― Я не понимаю, Эжен... Лин любила меня, часто посмеивалась, но никогда не обижала. Она ― очень умная и не стала бы меня обвинять в том...ну, ты знаешь. Я бы никогда...
Он был готов заплакать, что при его гордом характере ― совершенно невероятно. Фаби доверял мне, в самом деле считая своим другом. А кем для меня был он? Всего лишь возможностью вернуться домой? Мне стало стыдно...
Я обнял его, как младшего братишку, и сказал то, что он так хотел услышать:
― Наверное, Винс прав, это ― не Лин. Просто ― её след... Тогда где она сама? Неужели в плену у того мага, что хочет уничтожить Винса...
Фаби подскочил:
― Я тоже так думаю, что нам делать, Эжен? У меня плохие предчувствия.
― Как ― "что делать"? Странно, ты задаёшь исконно русские вопросы, может, ты родом... Да не пугайся так, это я пытался шутить. Ты, конечно, настоящий эльф, только ещё не вырос, но это исправится со временем...
Фаби обиделся:
― То же мне философ, ты дело говори, а не изображай из себя не пойми кого!
Я засмеялся, но это был грустный смех обречённого на смерть.
Появился Уго, на нём не было лица:
― Там, кажется, за Винсом пришёл вооружённый патруль. Быстро идите за мной и не задавайте вопросов. Зилла задержит их и присоединится к нам.
Мы почти бежали за гоблином через анфиладу комнат, слыша, как за окном ревёт Зилла, и раздаются звуки ружейных выстрелов.
― Значит, я был прав ― у них есть не только луки, ― подумал, обратившись к Уго:
― Винс успеет убежать?
Он ответил, не оборачиваясь:
― А наш эльф и не собирается этого делать. Говорит, у него есть план, ― но сказано это было так, что сразу стало ясно ― речь шла об отговорке.
Ощущение было такое, словно мне здорово врезали: дышать стало тяжело, лицо покрылось каплями пота. Я чуть не задел лбом нависающую перекладину, и Фаби вовремя пригнул мою голову ― мы спускались в подвал.
― Закрой за собой дверь, Эжен. Возьми со стены факел, Фаби запалит его. Тут крутые ступеньки, упадёте ― костей уже точно не собрать. Думаю, излишне повторять, чтобы смотрели под ноги, у нас мало времени, ― голос гоблина был полон плохо скрываемого отчаяния.
― Я закрыл дверь, Уго. Как теперь Зилла нас догонит?
― Никак, ― просто сказал гоблин, ― не задавай глупых вопросов, Эжен, говорить буду только я. Вы оба ― просто выполняйте то, что скажу. Так надо.
Мне не понравились его слова, но я вынужден был подчиниться. Мы спускались недолго, зато прилично петляли по невысоким земляным туннелям, пересекавшимися со множеством себе подобных. Это был настоящий лабиринт. Не было никаких указателей, но Уго решительно вёл нас за собой. Я смотрел на бледное лицо Фаби, представляя, каково это ― убегать, зная, что твоего отца схватили. Бедняга... Враг первым нанёс удар, и пока мы ничего не могли изменить.
Неожиданно Уго остановился и прислушался, его большие треугольные уши задвигались и затрепетали. Я смотрел, затаив дыхание ― там, впереди, явно что-то было, тысячу раз пожалев, что у меня с собой нет даже простого ножа.
Гоблин сплюнул на пол, прошипев:
― Они всё-таки запустили в катакомбы тварей. Мы не успели, придётся пробираться с боем, ― и достал из-за спины небольшой топор.
― Фаби, быстро вспоминай заклинания, что мы с тобой учили, пора применить их на практике. И дай Эжену свой нож, пусть тоже поработает...
Я вопросительно смотрел на эльфа ― он достал из-за голенища сапога небольшой кинжал и протянул мне:
― Будь осторожен, он очень острый, и, Эжен, давай простимся, на всякий случай. Как знать, может, один из нас останется здесь навсегда. Пусть это буду я, за то, что притащил тебя в наш мир.
Я и сообразить не успел, о чём это он говорит, как Фаби крепко меня обнял и встал рядом с Уго, оставив за спиной.
―То же мне, защитник нашёлся...
Попытался пролезть между ними, чтобы встать рядом, но туннель для этого был слишком узок. Оставалось выглядывать из-за их плеч, пытаясь рассмотреть что-то копошащееся, тёмной массой заполнявшее туннель.
― Это что, такие большие крысы? ― ужаснулся я.
― Если бы, ― грустно ответил Фаби, ― искусственно выведенные твари, наподобие нашей Зиллы. Эту броню не прострелишь, и магия их не берёт.
― Понятно, значит, будем вскрывать их консервным ножом, ― я продемонстрировал кинжал.
Фаби вздохнул:
― Хороший был кинжал, отец подарил. Один плевок этих тварей растворяет металл, ― он грустно посмотрел мне в глаза, ― а также кости. Любые ― человеческие или эльфийские...