Разобравшись с теми немногими вещами, что несли сами, а в нашем понимании это означало ― бросив их на пол в прихожей ― мы с Фаби, не замечая криков Уго, перемигнувшись, помчались к морю. Тёплая прозрачная вода приняла нас в свои объятья и ласково покачивала на волнах. Это было неописуемое блаженство, особенно после пережитого страха в скале.
Нырнув, Фаби стал щекотать мне пятки, я рассмеялся, и между нами началась шутливая потасовка, продолжавшаяся до тех пор, пока я не увидел Марну. Она медленно, подобно настоящей морской богине, заходила в воду, уже погрузившись в неё по пояс. Я не мог оторвать от неё восторженных глаз. Тем более, что прекрасная юная великанша не стесняла себя одеждой. Совсем.
Сзади подкрался Фаби, засмеявшись прямо в ухо:
― Ну, я смотрю, Марна тебя сразила. Ты только прежде чем за ней увиваться, не забудь про полёты. Они, судя по твоим горящим глазам, обеспечены. Она хоть и великанша, но совсем не дурочка...
Я хмыкнул в ответ:
― А тебе уже довелось "полетать", или я ошибаюсь?
Фаби покраснел, обрызгав меня водой. Я нырнул, решив устроить ему небольшую взбучку, но тут почувствовал, как что-то тянет меня за ногу на глубину. Ни вскрикнуть, ни позвать на помощь не успел, уши мгновенно заложило. Как мог пытался сопротивляться, задержав дыхание. Через минуту я всё-таки потерял сознание, очнувшись уже на берегу.
Надо мной склонились Фаби и Марна, они были испуганы и что-то твердили, но я их не понимал, только плевался горькой морской водой. Наконец, мне стало настолько легче, что даже смог расслышать их тревожные голоса:
― Эжен, ты как? Жив?
― А сам-то как думаешь, Фаби! ― прохрипел я, ― всё, кажется, накупался, пошли в дом.
― И совсем не интересно, кто тебя спас?
Я приподнялся на локте, голова всё ещё кружилась, но, осторожно пожав пальчик Марны, кое-как пробормотал:
― Большое тебе спасибо, русалка! Никогда не забуду...
Она наклонилась ко мне, нежно поцеловав:
― Не стоит благодарности, человечек, скажи лучше спасибо Фаби, он первым заметил, что ты исчез, и очень за тебя переживал.
Марна накинула платье и пошла в сторону дома, а мы с эльфом, как зачарованные, смотрели вслед её завораживающей походке.
― Ну и тебе спасибо, друг... Только что-то мне ваше море уже надоело, больше сюда не сунусь, ― пробормотал я, подавая руку Фаби, помогавшему мне встать.
― Зря, здесь так здорово, мы с сестрой всё детство провели на побережье, никогда ничего подобного не происходило. Это ― случайность...
― Да что ты... Веришь в случайности? Наивный, а я вот ― нет, похоже, нас тут уже поджидали.
Фаби погрустнел, и до дома мы добрались в молчании. На пороге нас встретил Уго: его лицо было мрачнее грозовой тучи, глаза метали молнии, так что попало обоим: мне за то, что убежал, вместо того чтобы заниматься своими обязанностями слуги, Фаби ― что поддержал мою глупость. И ни слова о происшествии, значит, Марна не проболталась.
Я не стал оправдываться, остаток дня занимаясь домашними делами, покорно выполняя все указания Уго. К вечеру тот серьёзно забеспокоился, не заболел ли я ― уж слишком покладистый... Попало, видимо, и Зилле, что оставила одного, потому что с этой минуты она не отходила от меня ни на шаг.
Вечером, сидя за столом, я чувствовал, что не могу впихнуть в себя ни ложки. Это разволновало Уго. На душе у меня было неспокойно, и, скрепя сердце, пришлось рассказать гоблину о происшествии в море. Он подскочил как ошпаренный, и мы с Фаби услышали о себе много нового, украшенного яркими, явно почерпнутыми из гоблинского фольклора, образами.
Что ж, он был прав, Винс поручил ему охранять нас, а я уже два раза чуть не погиб, и это в течение одного дня. Что же будет дальше? Поругавшись ещё немного, гоблин велел нам с Фаби убираться с глаз долой. Уходя, я окинул кухню грустным взглядом, потому что там не было Марны. Она уехала на какой-то местный праздник, а я всё никак не мог выбросить из головы её привлекательную походку. Да и не только это...
Лёг в кровать, и, хотя за день безумно устал, спать не хотелось, поэтому просто прислушивался к шуму прибоя. Ветер усиливался, скорее всего, приближался шторм. Уго сказал, что оставаться на побережье опасно, и завтра, несмотря на погоду, мы снова отправимся в путь. Внезапно захлопали ставни, до меня дошло, что я забыл их закрыть. Пришлось вставать и идти к окну.
Луна сегодня была просто огромной. Её вторая спутница успела спрятаться за быстро набегавшие тучи, и я невольно бросил взгляд на море. Волны достигали уже не меньше метра ― приветливое утреннее море теперь казалось чёрным и пугающим. Тряхнул головой, стараясь выбросить лезущие страхи, протянул руки к створкам окна, чтобы закрыть их... но остановился.
Это было невероятно ― Уго шёл прямо к морю, не обращая внимания на начинавшийся дождь. Не было ни плаща, ни привычного "похоронного" костюма. Только нижнее бельё. В нём он выглядел нелепо, но теперь в свете луны я увидел отчётливые следы шрамов, пересекавших его ноги и руки. Он шёл как-то странно, покачиваясь, словно пьяный. Один раз попал ногой в яму, упал, запутавшись в песке, но снова поднялся, упорно продолжая свой путь прямо в море.
Я ахнул:
― Да он, наверное, лунатик. Вот беда! ― и бросился за ним.
Бежал следом, задыхаясь, но всё-таки сумел догнать. Схватил за плечи, стараясь остановить, но он с лёгкостью отбросил меня с дороги. Повторил свою попытку, и снова ― безуспешно. Вот тогда я закричал, что было мочи:
―Уго, остановись, не ходи туда, там смерть!
И он встал как вкопанный. Я подбежал к нему, заглянув в лицо ― оно было перекошено от страха. Схватив за руки, попытался до него достучаться:
― Уго, миленький, что с тобой? Это я, Эжен, проснись, пожалуйста, всё, что тебе сейчас тебе чудится ― неправда. Пошли домой! Вот-вот начнутся гроза и шторм, нас смоет в море. Смотри, как близко подбираются волны, прошу, очнись...
Я кричал и тряс его, но он не реагировал. Тогда попытался сдвинуть гоблина с места, но мне не хватало сил, словно что-то удерживало его, не отпуская. Дождь усилился, и холодные струи заливали лицо, а пронизывающий ветер отбирал у тела последнее тепло.
Внезапно Уго заговорил, хрипло, с надрывом, показывая на вздымающиеся волны:
― Смотри, вон они, тени убитых мной ― пришли и требуют отмщения. Я ― грешен, мальчик. Не пытайся меня удержать, настала моя очередь ответить за свои преступления, море ждёт...
От этих слов я ещё больше перепугался и в отчаянии, не зная, что сказать, завопил так же, как этим утром в скале:
― Пусть свет разгонит тени и покажет правду!
Я даже не представлял, откуда взялись эти слова, наверное, прочитал когда-то в книжке... Но что-то снова произошло ― море озарилось сиянием, черные гребни волн перестали напоминать тени людей. Это была вода, обыкновенная вода... и Уго очнулся.
Он посмотрел на меня, выпалив:
― Какого демона мы тут делаем, Эжен? А ну-ка, пулей домой!
Я засмеялся, как сумасшедший, и побежал назад, слушая, как, догоняя меня, ругается Уго. В доме первым делом поставил чайник, пытаясь заварить целебный сбор, но гоблин, достав свою фляжку, напоил меня той самой зелёной жижей, что мы пили на вечеринке.
Все мои попытки отвертеться потерпели провал, и мне пришлось выпить. Уго тоже приложился к "волшебному" напитку:
― Не вздумай отказываться, когда я тебе предлагаю эту бесценную вещь. Для мага ― напиток словно живая вода, лечит и восстанавливает силы. Где бы ты сейчас без него был, глупый? Валялся под столом. И не делай такое невинное лицо, всё я про тебя понял: ещё раньше Винса догадался, что ты не простой человек.
Я растерялся, не зная, что сказать, а Уго продолжил:
― Устроить такое светопреставление мог только настоящий маг, ты должен гордиться собой. Даже в старые времена это умели немногие, так что с завтрашнего дня начинаем учиться. Если, конечно, доживём до завтра...
― Не пугай меня, Уго, я же справился, ты ― остался жив, разве не так?
― Нет, конечно. Это непростая буря, поверь, я умею отличить магическое ненастье от обычного. За нами охотятся очень сильные маги, скорее всего ― за тобой. Винс просил сохранить тебе жизнь, не спрашивай "почему", на этот вопрос я не знаю ответа. Он очень странный эльф, я столько лет с ним рядом, но до сих пор не могу понять некоторых его поступков.
Я задумался, на удивление голова работала ясно:
― Если охота идёт за мной, почему тогда пытались убить тебя?
― Чтобы ты остался один, глупыш. Винс сейчас сам в трудной ситуации, он не может охранять вас обоих. Не будет меня ― ты окажешься беззащитен, Эжен. Фаби пока не в состоянии тебе помочь, его самого надо оберегать. А что касается Зиллы, то хоть она и милое существо, но была создана, чтобы убивать. Не забывай, ею можно управлять, она об этом даже не догадывается.
― Что ты хочешь сказать, Уго? Зилла опасна для нас?
― Несомненно, Эжен. Это был приказ Винса ― оставить её в доме, не спуская глаз с нашего "тихого шпиона". Да-да, она передаёт сведения кому-то, хотя сама и не подозревает об этом. Как и твой "ненаглядный" Пуся. Именно по заданию своего создателя Зилла убила птичку, чтобы у неё появилась причина покончить с тобой. Но у тебя неожиданно проявился магический дар "убеждения". Я это сразу почувствовал. Планы врага были нарушены, но это не значит, что в следующий раз он или они снова не попробуют использовать Зиллу против нас...
Я был потрясён, Уго похлопал меня по плечу. В кухню вломился перепуганный Фаби, прошептав:
― На улице гроза, мне страшно. Я зашёл к тебе, Эжен, а ты куда-то пропал...
Я взял его за руку, как ребёнка, и отвёл в комнату, заставив лечь в кровать. Укутал одеялом, пробормотав:
― Спи, я посижу и покараулю, пока гроза не пройдёт.
Фаби как маленький вцепился в мою руку и дрожал, пока я тихо с ним разговаривал, так же, как в детстве в грозу это делала мама. Тогда я тоже очень боялся грома и молний. Эльф постепенно успокоился и заснул, а я не мог спать. В голове крутились слова Уго о моём внезапно прорезавшемся даре убеждения, шпионке Зилле, казавшейся мне такой преданной и верной, о странностях Винса, у которого, я в этом не сомневался, на меня были свои планы...
И ещё о том, что мы сегодня можем не дожить до утра. А ведь, похоже, Уго ― прав. За окном творилось какое-то безумие: от порывов дикого ветра дом ходил ходуном, стены дрожали, крыша потрескивала и грозила обрушиться на нас в любую минуту.
Я прислушался к себе: после выпитого напитка как никогда чувствовал себя сильным и уверенным, всё для меня вокруг сверкало, как на вечеринке, и в голову пришла мысль о Винсе:
― Помоги мне, странный эльф, что мне делать, как защитить всех?
В углу спальни появилось слабое, едва колышущееся видение: Винс, одетый в домашний халат, разбирал какие-то бумаги на столе. Он повернулся в мою сторону и улыбнулся:
― Всё просто, мой мальчик. Поверь в себя и укрепи дом, у тебя получится, а с Зиллой воспользуйся своим новым даром "убеждения"...
Голос шёл как будто издалека и постепенно затух, исчезла и картинка. Это что? Я только что связался с эльфом без мобильного, или от страха у меня крыша поехала? А, неважно ― он прав, надо поверить в себя, всё равно другого выхода нет. В это время в стену словно ударил гигантский кулак, подстегнув меня к действию. Я зажмурился, представив, что закрываю дом непробиваемым щитом ― ветер, вода ― всё отскакивало от него подобно резиновому мячу, не причиняя вреда. На улице вдруг стало тихо: перестала вздрагивать и трещать крыша, успокоились стены, никаких барабанящих звуков в окно, словно дом оказался вдали от бушующего урагана...
Не сразу решился открыть глаза и выглянуть в окно. Там по-прежнему бесилась непогода ― она вырывала с корнем деревья, мимо пронеслись куски разбитой в щепки стоявшей на причале лодки. Но всё это огибало дом. Я смотрел и сам себе не верил. Неужели это сделал я, только потому что захотел?
Понятно, почему за мной охотятся ― такой "мастер" может натворить дел, а если меня вдобавок обучить... Но откуда они, незримые враги, вообще обо мне узнали? Ах да, Зилла, моя любимица с такими нежными глазками... Вот тебе и сюрприз, Эжен.
Стоило мне о ней подумать, как дверь, предварительная запертая на все замки, открылась, и она тихонечко вошла. Неслышно переступая мягкими лапами, Зилла направилась к нам с Фаби. У неё был стеклянный застывший взгляд ― она была не в себе. Её пугающе огромные когти были выпущены и окровавлены, словно она уже успела...
Сердце подскочило, забившись так, будто хотело вырваться из груди, а губы шептали:
― Нет, пожалуйста, только не Уго, умоляю... Зачем я оставил его одного, надо было переждать эту ночь кошмаров всем вместе...
Я захлёбывался слезами, произнося страшные слова чужим, срывающимся голосом:
― Зилла, остановись, вот так, хорошо. А теперь ложись на пол, умница моя. Закрой глаза и усни, крепко-крепко и никогда больше не просыпайся. Умри...
Она в точности выполнила все мои указания, а я смотрел сквозь пелену слёз на то, что натворил, и медленно раскачивался, повторяя:
― Прости, прости меня...
Наступило утро. Тучи разошлись, выглянуло солнце, и я, осторожно обойдя неподвижную Зиллу, вышел из дома. Вокруг был хаос ― в саду не осталось ни одного дерева, между когда-то цветущими клумбами, а теперь ― ямами, бродила Марна, прижимая что-то к своей груди. Её платье было окровавлено, а глаза полны слёз.
Увидев меня, она бросилась на шею, чуть не раздавив. Но я не сопротивлялся, выслушивая её сбивчивые жалобы на то, что ураган уничтожил любимые цветы и разорвал на части бедных кроликов, которых она так любила. И Марна продемонстрировала мне то, что осталось от маленьких пушистых зверьков. Я тут же вспомнил окровавленный пух на когтях Зиллы, а когда с крыльца раздался голос живого и невредимого Уго:
― Ну как? Неужели пронесло? ― застонал от ужаса и раскаяния. Я убил Зиллу, а она сдерживала себя, как могла...
Уго подошёл ко мне, заглядывая в лицо:
― Что произошло? Фаби, что с ним?
Не в силах говорить, только мотал головой, беспомощно открывая рот. У меня был шок... Уго справился с этим привычным ему методом ― дал мне крепкую пощёчину. Это помогло.
― Уго, Зилла, я убил её...
― Как? ― к моему изумлению гоблин был очень спокоен.
― Приказал уснуть. Навсегда. Я думал она тебя убила...
― Ясно. Ну тогда пойди и прикажи ей проснуться, и все дела, ― недовольно хмыкнул он, ― нашёл из-за чего сырость разводить. Ты меня плохо слушал, что ли? Её же практически невозможно убить, тем более магией. Она невосприимчива к ней, а тебя она послушалась, потому что очень любит одного болвана... Иди уже и разбуди Фаби, пора собираться.
Надо ли говорить, что я мчался в комнату эльфа, как сумасшедший и, увидев застывшую на полу Зиллу, приказал:
― Просыпайся, соня, наказание отменяется...
Что она охотно и сделала, позволив даже отмыть ей когти, чтобы не пугать Марну.