Аннотация: Пролетели годы. Деньги, которые он привез, давно ушли вместе с мечтами о богатстве.
Дом на горе
Накрапывал мелкий холодный дождь. Стояла ранняя нью-йоркская весна. На бордвоке было малолюдно. Редкие прохожие спешили по своим делам. Небо было темно-синим, почти черным, как и океан, а на горизонте вода и небо сливались в одноцветную темно-синию полосу, подобную стене. Казалось, что она вот-вот рухнет и накроет все своей чернотой.
Алекс шел по бордвоку, ощущая себя маленькой песчинкой рядом со стихией. В руке он держал зонт, мало защищающий от дождя. Брюки и обувь давно промокли. Дождь и неустроенность его жизни расстраивали его, вводили в панику. Мысли уносили в прошлое, когда казалось, что все хорошее впереди.
Америка! Одно это слово завораживало, манило. Казалось, попади он в эту богатую страну - и все изменится. Там, в далекой Америке, он будет независимым, богатым, там он встретит ту единственную, любимую, которая родит ему детей, и купит дом. Его дом на горе. Только в Америке его ждет достойная счастливая жизнь и безбедная старость.
Пролетели годы. Деньги, которые он привез, давно ушли вместе с мечтами о богатстве. Все его проекты и начинания оборачивались для него крахом. Он был в настоящем, как в кошмарном сне. Деньги, которые ему удавалось заработать, уходили на оплату комнаты, женщины его сторонились, а те, которые встречались на его пути, были так же озабочены добыванием денег, работая сутками, неделями - без выходных, без надежды на личную жизнь.
Алекс был в старой заношенной куртке, потерявшей вид еще несколько лет назад, он нес свою сумку, в которой были дискетки и запасные хардрайвы - на случай звонка заказчика. Его объявления о ремонте и чистке компьютера регулярно перепечатывала газета. Звонков было мало, в основном звонили одинокие, отчаявшиеся создать личную жизнь самоучки-женщины. Путешествуя по сайтам знакомств и новостей из дома, они разыскивали того единственного, кто облегчил бы их долю. Не зная компьютера и английского, они пробирались по интернету методом "тыка". Компьютер не выдерживал невежества и зависал, отказывался работать в неумелых руках.
Окончив институт, Алекс устроился работать в фирму по обслуживанию компьютеров. Ремонтировать, вводить программы, чистить от вирусов - это был его хлеб. Он мог с закрытыми глазами разобрать-собрать, поменять деталь. Разговаривая по телефону с очередным заказчиком, он по памяти знал, куда надо "кликнуть" и какая табличка выйдет. Клиенты часто звонили ему, прося совета по телефону, экономя свои деньги. Он по телефону же исправлял, вводил, советовал. Однажды попав на него, заказчики пользовались его услугами и в дальнейшем. В любое время дня и ночи раздавались звонки, и он помогал, ругая себя за мягкость.
Сейчас, проходя мимо ресторанов на бордвоке, он видел таких же русских, как и сам, но хорошо одетых, веселых. Они стояли у входа, весело переговариваясь. Лица их были сыты, на них были драгоценности. Серьги, броши, цепочки и цепи, ожерелья и кольца - на руках и ногах. Их смех больно отдавался в его ушах. Просыпалось чувство зависти и досады на себя. Все его состояние было с ним. Он зависел от них - сытых, довольных.
Сегодня был на редкость пустой день, и, идя по бордвоку, он ощутил, что его охватывает паника - денег нет. Нет денег для оплаты за комнату. Трижды сегодня он отвечал на звонки, помогая ввести русско-английский переводчик, потом бэбиситтер из Нью-Джерси просила по телефону помочь ввести фотографии для сайта знакомств. Стоя под зонтом, он рассказывал ей, как открыть сканер, как открыть файл. Последний звонок был его надеждой на заработок: незнакомка просила помочь открыть в ее компьютере программу, читающую книги. Она представилась, коротко рассказала о себе. В Америке недавно, приехала вместе с дочерью, выиграв грин-карту. Телефон Алекса дала его знакомая. Он вслушивался в ее голос, не понимая слов - голос был знаком. Из глубин памяти всплыли годы юности, его девушка, невысокая тоненькая хохотушка, вот они на велосипедах мчатся купаться на Волгу. Потом первый поцелуй. Потом она стала первой его женщиной. В очередное позднее возвращение - мужской разговор с ее отчимом и довод - Ирина должна учиться. И следствие этого - запрет на встречи. Потом армия, институт. Он обещал ей писать, но она не ответила ни на одно из его писем. И вот этот знакомый, когда-то любимый голос.
Он спросил:
Откуда вы приехали?
Она назвала город его юности. Алекс назвал ее имя:
- Ирина Броневая.
Ирина замерла, нет, она еще не узнала его, ее насторожила пауза. Он назвался, она молчала. Алекс испугался, что он не успеет сказать ей, как он ее любил, как мечтал о ней. И как он одинок сейчас.
Ирина молчала. Прошло почти 20 лет с тех пор, как он - любимый, родной - исчез. Исчез, так и не узнав, что стал отцом. Отцом ее дочери. У него подкосились ноги, он сел на мокрую скамью. Телефон молчал.
Он закричал:
- Ира! Ира! Ты слышишь? Где ты, Ира?!
- Не кричи, я слышу! - раздался ее голос.
- Нужно встретиться, я тебе все объясню. Я так любил тебя! - он перешел на шепот. - Где ты сейчас? Я приеду, - у него защемило в груди.
Она молчала.
- Ира! Ира, ты слышишь, я не хочу опять потерять тебя. Мы взрослые уже люди, мы должны встретиться! Я приеду! Ира, ты слышишь? - он умолял ее.
Хорошо, - в трубке раздался ее голос.
- Успокойся, не надо приезжать, да и некуда. Я приеду сама, говори адрес.
Ирина решилась: она должна его увидеть. Ее любовь к нему давно прошла. Она должна посмотреть на него, ведь он, должно быть, богат, устроен. Знакомая, что рекомендовала его, рассказывала о нем, об открытии им школы обучения навыкам компьютера. Школа "Основы компьютера", в ее понимании, требовала больших денег. А для Кати, для его дочери, которой сейчас 19 лет, нужны деньги для обучения. Большие деньги, которых нет. Он должен помочь, он ее отец. Ведь он сломал ее жизнь, ее будущее. Вместо института она уехала к тетке-алкоголичке, где устроилась на швейную фабрику. Мечты о пединституте, о работе в школе ушли, уступив заботам о девочке. Катя родилась в январе, слабенькая девочка. Она росла, принося Ирине все новые и новые заботы. Казалось, им нет числа. Сначала - как прожить двоим на те скудные деньги, что она зарабатывала швеей. Иногда, очень редко, присылала мать втайне от отчима. Когда тетка, оказавшаяся тихой пьяницей, пропившая и пропивающая свою жизнь, просыхая от частых запоев, устраивалась в очередной раз на работу. На короткий срок или очень короткий срок. Принося в дом немного денег и много стыда.
Да, он должен знать, он сломал ее будущее, и она, влюбленная дурочка, дотянула до срока, когда уже нельзя было ничего изменить. Он сделал их дочь сиротой. Катя не должна знать о нем. Отца ее дочери нет в живых. Ирина рассказывала историю гибели его и Ириного брата, случившейся вскоре после рождения Кати. Ирин брат и его друг, после работы мчавшиеся по кольцевой, не справились с управлением и врезались во встречный поток машин. Брат и его друг погибли на месте. Тогда-то она и решила: это будет для всех Катин отец.
Ирина посмотрелась в зеркало. Ах, что сделало с ней время! Работа и забота о дочери забрали у нее красоту, свежесть. Из зеркала на нее смотрела рано состарившаяся, плохо одетая женщина. Ира вздохнула - безжалостно время, но надо ехать. Краситься она не стала, пусть как есть, так и будет. Она села в автобус. До бордвока нужно было ехать с пересадкой. Темнокожий водитель как будто уснул за рулем. Казалось, было бы быстрее, если б она пошла пешком. Она решила обдумать предстоящий разговор. Мечталось, как было бы хорошо, если бы он оказался богатым. Это решило бы все ее и Катины проблемы. А если нет, не богат, нужны ли ей новые проблемы?! Нет и еще раз нет!
Он ждал ее в назначенном месте. Ирина окликнула его: "Саша!". Он бросился ее целовать, пытаясь найти в ее лице прежние черты. Он же был таким же, как и 20 лет назад... Он, ее красивый мальчик, совсем не изменился, как будто время забыло о нем. Его яркие чувственные губы, как и прежде, целовали ее. Его огромные черные глаза излучали доброту, только его черные волосы, когда-то отдававшие синевой, серебрились. Он был невысокого роста, по-прежнему худенький. Сейчас, как и когда-то, очень давно, ей хотелось по-матерински обхватить его и прижать к себе. Он был все тот же, ее любимый, ее мальчик, так наказавший ее и ее дочь...
Он повел ее куда-то, она шла, не поднимая глаз. Оказались в кафе. Заказали креветок, пиво. Разговор не получался. Украдкой они рассматривали друг друга.
Расскажи о себе, - попросила она.
Что рассказывать? - он отпил пиво. Служил, потом институт, женился, родился сын. Брак был неудачный - развелся.
Он замолчал.
Почему не писал? - она напряглась.
- Я писал - он взглянул на нее своими черными бездонными глазами. Как когда-то, давным-давно... в которых хотелось утонуть.
- Я писал, - повторил он, - дважды в неделю. Я писал весь первый год службы, пока в поздравительной открытке от одноклассника мне не написали, что ты вышла замуж и уехала к мужу.
Ира заплакала. Ее отчим, ушедший к более молодой от ее матери, так и не полюбивший чужого ребенка, мстил ей и сейчас.
Они сидели, уставившись в тарелки, разговор не клеился, каждый думал о своем. Он разглядывал ее, узнавая знакомые черты, и думал, как безжалостно оказалось время для Ирины. Когда-то тоненькая, она была сейчас женщиной без талии, шеи. Огромная грудь лежала у нее на животе. Живот на коленях. Один только голос оставался прежним.
Он попросил:
- Расскажи о себе.
Она коротко сказала:- Работаю, снимаем с дочерью комнату, девочка заканчивает курсы.
Ее взгляд с его лица опустился на его одежду. "Боже мой, во что он одет, - мелькнула мысль, - да он беден. Какие деньги, он нищ". Они опять замолчали. Алекс извинился, вышел на минутку, а когда вернулся, ее в кафе не было. На его сумке лежала фотография девушки. Ее огромные черные глаза, обрамленные черными, отдающими синевой волосами, смотрели на него. Ярко-красные чувственные губы улыбались. Он перевернул снимок - на обороте было написано "Катя" и стояла дата...