Любимова Кристина : другие произведения.

Четыре цвета радуги

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Четыре цвета радуги
  Глава 1
  
  
  Странный мир... Здесь нет ночи, но нет и дня - заброшенный город засыпан сероватым пеплом, крупные хлопья белесого снега медленно парят в воздухе, не падая на землю. Иногда из тумана выплывают остовы автомобилей, фонарные столбы, стволы мертвых деревьев -жутковатые призраки, снова скрывающиеся в дымчатой мгле. В воздухе висит непонятная тревога, чуть слышный звук давит, заставляет постоянно оглядываться и убыстрять шаг. Приходится прилагать огромные усилия, чтобы не начать вертеться на одном месте, высматривая неведомых врагов - все равно в этом тумане мертвы все шесть чувств. Может быть, я давно уже хожу по кругу.
  Третий день в пути - если, конечно, не подводит ощущение времени, - и ничего живого вокруг, никаких следов, если не считать полустертой надписи, нацарапанной кирпичом на бетонной плите недалеко от места посадки - "приветствую обреченных".
  Щемящее чувство одиночества уже к исходу первого дня сменились тупой усталостью, и явь с трудом отличима от сумрачного видения. Сейчас уже начинает казаться, что эта надпись - лишь игра воображения, на самом деле здесь никогда никого не было.
  А ведь здесь должны быть люди. Об этом месте ходят самые невероятные слухи, но это несомненно человеческий город. Значит, есть шанс выжить - мы на них похожи. Под ногами чавкает болото, идти становится все труднее - надо снова делать привал. Воды здесь предостаточно, а вот еды нет. Сколько я еще смогу продержаться? Неделю? Больше? Я выбрала местечко посуше, прислонившись к кирпичной стене, и даже позволила себе на пару секунд прикрыть глаза.
  Возможно, это меня и спасло - тень, накрывшая мое сознание, двигалась не слишком быстро: охотнику показалось, что жертва неспособна сопротивляться. Абсолютно не понимая, что происходит, я все же каким-то образом сумела уклониться и даже защититься - сработали вбитые годами тренировок рефлексы. И только оказавшись в относительной безопасности, я осознала - это же свой! Но почему...? Я попыталась почувствовать сознание незнакомца, но повторно попадать под удар не хотелось, поэтому пришлось поступить максимально глупо - прыгнуть в туман следом за ним.
   - Эй, стой, подожди! - мой голос был странно хриплым. Первые слова, произнесенные с момента посадки, - мелькнуло в голове.
  Незнакомец резко обернулся.
  Я отскочила назад - на меня смотрел зверь. Черные глаза были абсолютно безумны, спутанные грязные волосы свисали на лоб, покрытый страшными язвами.
  -...Стой, подошшди, - высокая сгорбленная фигура качнулась вперед. Даже на таком расстоянии я ощутила невыносимо знакомый запах заживо гниющей плоти. Он уставился на меня, похоже, снова пытаясь подчинить своей воле. Впрочем, смысл его слов я осознавала уже метрах в десяти от него, на бегу - так быстро мне бегать приходилось редко...
  Я остановилась, лишь почувствовав, что догонять он меня не собирается - ему всего лишь было надо прогнать меня со своей территории. Охотничьей территории. Мысль мне сильно не понравилась - с ней было связано что-то очень нехорошее, какая-то опасность, учитель еще говорил что...
  
  Нет! Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как начинают холодеть руки. Остановилась, чуть качнувшись.
  Сволочи! Твари! Так вот почему они нас "помиловали", отправив сюда. Как угодно, пусть даже в зубах того монстра, только не так! Хотелось выть и кататься по грязи под ногами, кусая руки...
  Стоп. Так дело не пойдет. Я резко выпрямилась, стирая с лица мерзкую дождевую морось, сгоняя вместе с ней мысль о смерти. Умереть, пусть даже с достоинством - это не по-нашему. По-нашему, это увернуться от топора и устроить драку с палачом прямо на эшафоте. У меня есть неделя, может быть, две. Крайний срок - три. За это время надо успеть...успеть что-то сделать. Для начала все-таки найти местных жителей или еду.
  Я еще раз оглянулась, - вдруг то существо все же крадется за мной - и зашагала вперед. Меня могло спасти только сумасшедшее везение - и значит, ему не следует мешать, пытаясь руководствоваться разумом.
  
  Профессор Белогорский отправился на рыбалку рано утром. Туман, окутывавший землю, потихоньку светлел, и все ночные твари уже должны были уползти в свои логовища. В это время в бочагах у края Мшанских топей хорошо клевали бычки. Он уже возвращался обратно, когда вдруг услышал шаги - кто-то, еле-еле переставляя ноги, брел по проваливающейся земле.
  -Эй! Кто там? Не бойся, у меня нет оружия, - в ответ он услышал особенно громкий хлюп, словно неизвестный путник вдруг споткнулся и упал.
  Не задумываясь, Профессор шагнул в туман.
   - Не бойся, - повторил он еще раз.
  
  Шаг. Еще один. Перед глазами колышется жидкая грязь, в которую я проваливаюсь выше чем по щиколотку. Самое главное не упасть лицом вниз, тогда я точно захлебнусь. Я в очередной раз попыталась вытащить ногу из трясины, и упала вперед - сил хватило лишь на то, чтобы поднять голову. Последнее, что я видела, была человеческая фигура на фоне посветлевшего неба.
  
  .
  ...Как же болит голова - почти так же, как в день оглашения приговора, когда керззи уже отчаялись выбить из меня нужную им информацию...
  Я попыталась почувствовать, что происходит вокруг меня, но глаз пока не открывала: слишком уж сильно было ощущение пристального взгляда, за мной явно наблюдали. Человек. Один. Неагрессивен.
  - Очнулась наконец? Ну вот и хорошо, - тихо произнесли совсем рядом.
  Я открыла глаза. Оказалось, я лежу на продавленном, пахнущем пылью диване в комнате с бревенчатыми стенами. За окном клубился все тот же туман, зато в печи весело плясал огонь. На стенах висели пучки сухих трав и старинные, пожелтевшие от времени фотографии. Странно - все дома, которые мне до сих пор приходилось видеть в этом мире, были каменными, правда они были давно заброшены.
  Я повернула голову: на меня внимательно смотрел человек лет пятидесяти, по-видимому, хозяин дома. Может быть, он был и моложе, но борода и длинные русые волосы не позволяли определить возраст точнее. Светло-серые глаза, спокойный, но внимательный взгляд. Так ветеринар смотрит на не очень опасного хищника.
  Я машинально дернулась закрыть рукой лицо - и поняла, что это уже бесполезно. В любом случае он не примет меня за человека. С удивлением посмотрела на забинтованные предплечья - перевязка была наложена тщательно, но не очень умело. Стандартная психотропная химия так и не заставила меня говорить, но препараты сожгли вены. Если бы не умение отключать боль...
  - Ты можешь говорить? - человек старался четко выговаривать слова, словно обращался к ребенку.
   Мне никогда не встречался подобный язык: явно не всеобщий торговый, не Юнивер, на котором обычно разговаривают между собой представители разных рас. Должно быть, какое-то из местных наречий. Что же это за мир?
  Слова чуждого мне языка медленно обретали смысл, становясь образами. Значение вопроса - " умеешь ли ты разговаривать, непонятное (опасное) существо?" Ответить было сложнее -надо не только найти в памяти собеседника нужные слова, но и произнести их.
  -Могу.
  Я попыталась сесть, держась руками за стену: как ни странно, вполне получилось, хотя в глазах на миг потемнело.
  - Так значит вы действительно разумные, - вздрогнул человек. Он явно не ожидал, что я ему отвечу.
   - Кто вы такие? Что вам здесь понадобилось?
  Напоминает допрос. Ну да ладно. На его месте я бы давно пристрелила непонятную тварь, вместо того чтобы вытаскивать из болота и вести с ней беседы.
  - Псайлен. С Псайлэрт. Ты что, никогда о нас не слышал? У вас новостями из Империи не интересуются? Хоть о войне-то известно? - это было очень странно: среди миров Спирали сложно найти место, в котором бы не слышали о Псайлэрт, несмотря на то, что мы считались признанными домоседами. Вряд ли о нас могли забыть всего за три года.
  -Да некому интересоваться... И возможности нет. Инопланетяне значит, - хмыкнул мужчина, покачав головой.
  Значит, космопортов здесь нет. Не выбраться. Хорошо хоть, что они уже знают о существовании жизни на других планетах.
  - Ну да, инопланетяне, - я попыталась улыбнуться, - тебя зовут Профессор Михаил Белогорский?
  Поразить Белогорского мне не удалось - похоже, он не впервые сталкивается с телепатами. Еще больше меня насторожило то, что читался только самый поверхностный слой мыслей, дальше меня не пускали. Из людей на такое способны единицы.
  - Да, можно просто Профессор - это прозвище. А к тебе как обращаться?
   - Рокшана.
  
  ... В их мире не было ни космических кораблей, ни связи с внешними землями - только белый пепел ядерной зимы и молчание уснувших городов. Этот мир был никому не нужен -ни тем, кто обитал здесь раньше, ни правителям соседних районов космоса. Пояс астероидов делал планету недоступной для всех известных космических кораблей, - какой самоубийца отважится рискнуть быть стертым в пыль? Единственным способом попасть сюда был пространственный переброс - лотерея, счастливый билет в которой вытягивало тридцать процентов участников. Так можно пересылать только не очень ценные товары, выкидывать на необитаемые планеты мусор...и, как оказалось, пленных. Важное уточнение - пленных-Чужих, со своими преступниками керззи поступали куда менее гуманно.
  Естественно, что в этот мир никто не стремился: ни полезных ископаемых, ни красот природы, ни развитых технологий. Планета Белогорского оказалась на обочине вселенских дорог, и аборигены лишь краем уха слышали о жизни вне собственной планеты. Затерянный мир - один из тысяч миров периферии, ставший очередным полигоном для проклятой расы. Мир, в котором никто никого не будет искать.
   Что именно здесь произошло, Профессор не знал, да и не сильно интересовался - он мог только предполагать. Ядерные взрывы на разных континентах, правительства, скрывающие правду, вспышки неизвестных болезней, стаи невиданно расплодившихся хищных зверей... Не они первые, не они последние. Людей осталось очень мало - слишком мало, чтобы продолжать войну и даже чтобы попытаться построить новую цивилизацию. Белогорский знал о нескольких десятках выживших, обитавших в развалинах древнего городка где-то на севере - в больших городах не выжил никто.
   Профессор сидел на колченогой табуретке, задумчиво глядя в затянутое туманом окно. На столе остывал крепкий чай с какими-то лесными ягодами. Я наконец-то вспомнила, что не ела уже несколько дней, а сколько времени я не ела спокойно... наверное, с того дня, как на Псайлэрт упала первая бомба. Странно - есть совершенно не хотелось, только голова болела. А ведь сейчас уже можно никуда не спешить. Я взяла чашку в руки, согреваясь, медленно вдохнула пряный аромат и поставила ее обратно на стол. Повезет - не повезет - может быть, органика их планеты окажется для меня ядом. Сладковатый вкус был необыкновенно приятным. Не повезло - легкой смерти не получилось. Обычно токсины инопланетного происхождения убивают практически мгновенно. А может быть, у меня все же есть шанс? Хоть какой-нибудь?
  -Замечательный чай. Очень вкусный.
  - Будешь бутерброд? Возьми, вон лежит на тарелке, - Профессор посмотрел на меня с сочувствием. Жаль, что с тем же успехом я могу попробовать съесть тарелку.
  - А... у вас есть рыба?
  Человек удивленно приподнял бровь. Рыба? С чаем? - все же в последний момент он решил, что этот вопрос можно не озвучивать, но мысль была очень яркой.
  - Есть консервы, будешь?
  - Спасибо, - я жадно схватила открытую банку, пахнущую машинным маслом. С трудом заставила себя есть медленней, заметив выражение лица Белогорского. Знал бы он, чем нас кормили в тюрьме...
  -Мне казалось, что представители твоей расы предпочитают другую пищу.
   Я вздрогнула, представив, что могли есть те, одного из которых я встретила на болоте.
  -В основном мы едим рыбу или мясо. Но от такого чая сложно отказаться, - нас учили, что быт и еду Чужих обязательно надо хвалить, это помогает наладить контакт.
  -Кто вы?
  Я прислонилась к диванной спинке, вытянув ноги - носки дырявых кроссовок с трудом доставали до пола. Похоже, начиналось самое сложное.
   - Я же говорила - псайлен.
  - Кто такие псайлен?
  - Название моей расы.
  - Это слово мне ничего не говорит.
  Кажется человек ожидал, что я отвечу откровенностью на откровенность, и обиделся, не получив ожидаемого ответа.
   -Я имею право знать, откуда на моей планете появились двуногие хищники, и почему кое-кто из кровожадных тварей вдруг оказывается вполне разумным, - медленно проговорил Белогорский.
  -Ну, если уж вас это так интересует... - а почему бы и в самом деле не сказать правду?
  Я попыталась подобрать знакомые ему понятия, и, как ни странно, нашла. Видимо у их мира было тяжелое прошлое.
  - Ваша планета - лагерь уничтожения для нашей расы. Какую-то часть атмосферы здесь составляет йод, пары йода, ведь верно? Он для нас - яд, разрушающий связи между нейронами коры головного мозга, то есть память и сознание. Остаются древние инстинкты, а наши предки были охотниками, - договорив последние слова, я оскалилась. Одинокий испуганный ребенок, бредущий по болоту...ну как такого не подобрать, не обогреть? Обычно люди воспринимали нас как своих, почти не обращая внимания ни на черные глаза без белков, ни на острые акульи зубы. О том, что "ребенок" может остановить чужое сердце, задумывались немногие.
  Белогорский помолчал, а потом вдруг примиряющее покачал головой.
  - Рокшана,.. прости меня. Я думал, может быть, вы виновны в гибели нашей планеты. Наш мир обрушился слишком неожиданно, будто карточный домик. Я считал, что его подтолкнули. Значит, и ваша планета умирает?
  Сразу поверил. Точно телепат. Или идиот.
  -Мы не истребляем друг друга. Нам просто не повезло.
  -Военнопленные?
  -Нет, восставшие лабораторные животные. Керззи не берут пленных.
  О керззи человек знал - хоть он изо всех сил постарался сохранить спокойное выражение лица, я успела услышать эмоции, связанные в его сознании с этим словом: благородное возмущение, ужас, доходящий до омерзения ...сочувствие к очередным жертвам? Странно. Те, кто умеет сочувствовать чужакам, обычно долго не живут.
  Меня до сих пор поражает, что начиналось все совсем нестрашно. Уже потом мне часто приходило в голову, что мы слишком долго, невероятно долго ухитрялись жить на грани.
  Вот представьте, есть очень холодная планета-государство, на которой существует более-менее приспособившаяся к суровому климату и практически полному отсутствию природных ресурсов цивилизация, успевшая вовремя сообразить, что если начать разрушать свой мир - через несколько лет разрушать его будет некому, за неимением выживших. А рядом, практически по соседству, есть другое государство, молодая и сильная империя. Странные создания - скорпоиды, потомки древних гигантских скорпионов, покрытые тяжелой хитиновой броней, прирожденные воины, но, вот в чем проблема - холоднокровные, обитатели экваториальных болот и влажных жарких джунглей. Для скорпоидов планета со среднегодовой температурой воздуха меньше плюс двадцати градусов - все равно что для псайлен или человека планета без атмосферы. Обустроить для жизни в принципе можно, но только если совсем уж некуда деваться. Вблизи границ империи Керззи - десятки незаселенных планет, сотни - малозаселенных. Керззи нужен уран, нужна нефть, нужны металлы - все это у них есть или скоро будет. Как вы думаете, полезут ли керззи в холодильник? Тем более в пустой холодильник?
  Все это нам объясняли в школе. Был такой курс: "дружественные и условно дружественные цивилизации" Каждый ребенок мог объяснить, почему Керз и Псайлэрт выгоднее торговать, чем воевать. Что может объединять разумных существ с различной культурой, моралью, мировоззрением, физиологией? - правильно, разум. То есть здравый смысл. Ни одна цивилизация, достигшая высокого уровня развития, не станет совершать нерациональные, невыгодные для ее выживания действия. Склонные к нерациональным поступкам виды обычно не доживают до момента обретения разума. Здравый смысл - куда более надежный щит, чем планетарные силовые щиты, красившие небо над городами Псайлэрт радужными разводами мыльных пузырей. По слухам, "мыльные пузыри" держались десять минут. Здравый смысл продержался чуть дольше: многие из уцелевших, блуждая по радиоактивным руинам, кричали, что война невозможна и неправильна.
  Оказалось, вся картинка может измениться от одного неучтенного фактора. От одной-единственной безумной идеи. Очередной правитель империи Керз, молодой и честолюбивый, решил, что его правление должно стать величайшим в истории вселенной. Со стороны это смотрелось даже забавно, псайлен поначалу удивлялись происходящему, из памяти в память передавая воспоминание кого-то из послов, побывавших на Планете номер один, столице керззи, - обряд принятия Императором титула Живого бога. Неуклюжие, но вызывающие уважение громадные сооружения, похожие на соты, уходящие на невообразимую высоту лучи прожекторов - керззи почему-то любили проводить все празднества по ночам, освещая темноту сотнями огней - сверкающая золотисто-кровавым огнем статуя тысячеглазого Лаониратилиса, верховного божества Керз, черное море толпы вокруг. То, что к титулу правителя соседнего государства стало необходимым прибавлять еще и наименование "бог, повелевающий душами", могло волновать только дипломатов, да еще, может быть, торговцев. Чужая раса, чужие обычаи - кто знает, может быть для них все это в порядке вещей. Никто не ожидал, что Император захотел не называться богом, а стать им. Для этого, по его мнению, надо было всего лишь заставить ученых разобраться в том, как соседняя раса "некерззи" читает мысли, и научиться делать все точно так же. А потом сделать так, чтобы об источнике получения знаний никто никогда не вспомнил.
  Я задумалась и не сразу заметила паузу в разговоре - Профессор тоже был погружен в какие-то размышления. Наконец он задал вопрос, адресованный то ли мне, то ли самому себе:
  -Йод, говоришь? Никогда с таким не сталкивался.
  Я пожала плечами. Мало ли кто с чем не сталкивался. Совершенно ненужный разговор. Мне часто приходилось слышать, как меняется голос человека, когда он встречается с чужой смертью. Впрочем, не только человека. Сейчас он виновато улыбнется и укажет мне на дверь. Умирай где хочешь, только не в моем доме.
  -Хотя... наверняка можно что-то сделать - какой-нибудь фильтр или противоядие. Я ведь когда-то был химиком, - задумчиво проговорил Профессор.
  Удар сердца. Пустота. Неужели все-таки есть шанс? Я с трудом заставила себя сидеть на месте, и спросила, пожалуй, слишком резко:
  - Из чего? Из травок твоих? Здесь же у вас вроде чуть ли не докосмический век?
  -Не очень далеко отсюда есть небольшой городок, бывший научный центр - там можно достать все что угодно, - спокойно продолжил Белогорский, - я пойду с тобой.
  Вот так, просто. Никаких условий, никаких попыток подороже продать ценную информацию. Хотя что с меня взять-то?
  Значит, выжить. Выдрать зубами и когтями у судьбы этот шанс, пусть - один из тысячи. Пусть битва уже сто раз проиграна, пока есть жизнь, надо за нее бороться.
   За окном все клубился туман, под полом шуршали мыши. Надо будет как-то счистить грязь с одежды, да и самой бы вымыться не мешало...
  -Зверюшек на забаву разводишь, или их можно выгнать?
  - А получится?
  Я только ухмыльнулась, прикрывая глаза. Через несколько секунд шебуршание стихло.
  - Все. Улепетывают, только лапки мелькают. Из окна можно увидеть, наверное.
  Профессор поднялся, подошел к окну. Никогда бы не подумала, что человека способна настолько заинтересовать стайка бегущих мышей.
  
  Глава 2
  
   Мы вышли рано утром на следующий день, хотя утром это можно было назвать с натяжкой. На мой взгляд, день от ночи здесь совершенно неотличимы. Тело, обрадовавшееся сытной еде, покою и возможности вымыться, за ночь почти заживило язвы на руках, так что я готова была идти куда угодно.
  Местная вода даже с утра пахла гнилым деревом, затхлостью и каким-то особым ароматом этого мира - холодным запахом нежилого дома. К бочке с дождевой водой слетела сутулая черная птица. Я дождалась пока она напьется и закрыла крышку: птица вздохнула и бесшумно улетела в глубину заросшего сада. Высокие травы обвивали покосившуюся изгородь, вились по столбам крыльца и почти скрывали от глаз старый сарай и поленницу. Лишь совсем рядом с домом виднелся небольшой клочок расчищенной земли, на котором рос пушистый куст, усыпанный мелкими белыми цветами. Рядом с ним спала большая собака. Когда Профессор вышел на крыльцо, она поднялась с места и зевнула, завиляв хвостом.
   За несколько часов пути мы не встретили ни одного живого существа - только черные, словно скорченные в агонии деревья, абсолютно нетронутые, но пустующие дома, кое-где остовы автомобилей. Глубокая тишина пропускала нас и снова смыкалась за спиной, будто вода. Как же я не сошла с ума еще в первые несколько дней? До чего же тоскливо... Постепенно жидкая грязь сменилась жесткой высохшей травой, заброшенные дома остались позади, и даже туман как будто стал понемногу рассеиваться. Где-то часа через четыре мы вышли к железной дороге. По шпалам идти было легче, но почему-то неуютнее - ощущение опасности, не покидавшее меня с момента прибытия, стало расти. Нервы, нервы...
  Невдалеке от разрушенного железнодорожного моста мы устроили привал, усевшись прямо на рельсы. Собака, носившая издевательскую кличку Хома, легла рядом с Белогорским, положив голову на вытянутые лапы.
  - Почему ты не носишь оружия? - я наконец решилась нарушить молчание.
  -Здесь негде его достать, да и незачем, - грустно улыбнулся Профессор, - Я все равно так и не научился стрелять. Все, кто хотел убивать, поубивали друг друга в первые годы после катастрофы.
   - И как же ты защищаешься от "сотен кровожадных монстров"?
  - Ну ты же ведь на меня не напала. Хотя, - Белогорский начал рыться в карманах куртки, - возможно, ты знаешь об этом больше меня.
  Похоже, он наконец нашел то, что искал - на его ладони лежала костяная пластинка, испещренная знакомыми символами. Письмо псайлен считалось слишком причудливым и сложным у большинства разумных рас .
  
  Джейш-ар-Шауржа. Ледяные волны бьются о прибрежные скалы, брызги долетают даже в распахнутое настежь окно замка. Древний форпост столицы, оставшийся с тех легендарных времен, когда опасность ждали не с неба, а с моря. Зеленоватое небо, прозрачно-зеленые, хрустальные волны. Впрочем, сейчас мне не до красот природы.
  -Рокшана! Мне надоело с тобой возиться. Либо ты цепляешь его с первой попытки, либо возвращаешься в убежище. У меня нет ни сил, ни времени с тобой возиться.
  -Учту.
  - Рокшана!
  - Будет исполнено, командир Шауржа! - я застываю с верноподданнически-дебильной ухмылкой на лице.
  - Прекрати паясничать, - командир сегодня явно не в духе. Однако тон он все-таки сбавил. Впрочем, я сейчас же забываю о всех сложностях общения с Шауржа. Люк в потолке открывается, и из него с мерзким визгом вываливается скальный дракон. Одна попытка. Пять. Четыре. Дракон поднимает голову. Три. Откидывает шею назад. Два. Плевок кислотой - вещь неприятная. Не отвлекаться. Один. Есть! Дракон медленно опускает голову, все еще пытается бороться - но это уже бесполезно. Для того, чтобы полностью перехватить управление его основными нервными центрами мне потребовалось пять секунд. Почти сразу же начинает кружиться голова - сложно управлять марионеткой полтонны весом.
  - Каковы будут ваши дальнейшие приказания, командир? Заставить его сплясать чечетку?
  - Лучше загони обратно в клетку. Хоть какая-то польза от тебя будет.
  
  - Откуда это у тебя?
   Хома ощетинился и зарычал, должно быть, уловив перемену в моем голосе. Еще немного - и я брошусь на этого человека, наплевав на все - и на то, что он мне помог, и на то, что он мой единственный шанс выжить.
  - Спокойно.
  Я не поняла, кому была адресована эта фраза, мне или дворняге, но все-таки попыталась проявить чуть больше дружелюбия:
   - Объясни, мне важно это знать.
   - Сейчас я не могу тебе этого сказать, и не спрашивай, почему. Когда-нибудь узнаешь. Всему свое время. Ты можешь рассказать, что это такое? - Белогорский задумчиво вертел пластинку в руках, явно не понимая, для чего она нужна.
   - Это джейш - устройство для письма, преобразует психическую энергию в электрическую.
  Задумчивость Белогорского сменилась удивлением.
  -Зачем?
  -Чтобы записывать мысли. Воспоминания, образы. Как у вас видеокамера, только фотографировать не нужно. Здесь сильный остаточный потенциал, поэтому на расстоянии почти любой псайлен примет тебя за своего.
  -Ясно.
  Как ни странно, Профессор, похоже, действительно понял мои невнятные объяснения.
  - Эта вещь принадлежала моему учителю, и я не могу представить себе ситуацию, при которой он смог бы с ней расстаться. Ты знаешь, что с ним произошло? Прошу тебя, расскажи, я должна это знать!
   - Поверь, я не могу тебе рассказать, что с ним случилось, - Профессор спокойно выдержал мой сумасшедший взгляд, - Это зависит не только от меня.
  -Верю, - я кивнула, опуская глаза. А что мне еще остается делать?
  -Пойдем. К вечеру надо добраться до реки.
  Мы вновь зашагали по шпалам. Мост быстро остался позади, словно растворился в белесой дымке у горизонта. Плакать мы разучились в первые недели войны, и потом я была уверена, что это в общем-то неплохо - но сейчас мне казалось, что слезы лучше, чем пустота на месте сердца. Уж лучше знать, что все они мертвы. Не надеяться. Я не могу сказать, что каждый из нас знал, на что шел: конечно мы все думали, что готовы к смерти, к пыткам, к лжи тюремщиков. Конечно мы оказались ни к чему не готовы, но больше всего мы не были готовы к неизвестности и одиночеству. И к перспективе медленно сходить с ума в мертвом мире, принимая чужие правила игры. Или гордо развернуться и уйти догнивать заживо среди развалин.
  По обеим сторонам дороги тянулись ряды деревьев, за ними кое-где мелькали дома. Похоже, этот район никогда не был густо населен.Первой опасность почуяла дворняга - она вдруг тонко заскулила и, схватив Профессора за полу куртки, потащила его вниз с насыпи.
  -Что такое, Хома? - Белогорский вдруг замер и стал прислушиваться. Издалека донесся тонкий тоскливый скрип, переходящий в свист. Где-то далеко на горизонте, за пеленой тумана угадывалось движение - оттуда надвигалась какая-то темная бесформенная масса.
  -Быстрее, мы должны найти укрытие, - Профессор бросился вслед за собакой, бежавшей к полуразрушенному ангару. Я рванулась следом. Первое правило тех, кто хочет жить - сначала действуй, потом задавай вопросы.
   -Что это? Цунами?
  - Хуже. Черный дождь. Тучу несет с запада.
  Высохший бурьян высотой почти по пояс путался под ногами, цеплялся за одежду. Свист ветра сменился протяжным воем. Мы подбежали к ангару, уже ощущая первый порыв бури, несущий с собой клубы едкой пыли.
  Нам повезло, что вход в здание, хоть и не закрывался, находился с подветренной стороны. Внутри было темно и пыльно, валялись какие-то бревна, мешки и ящики.
   - Неплохо пробежались, - я глубоко вздохнула, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, - Кстати, что это такое?
   - Ветер со стороны бывшей столицы, - тяжело дыша, пояснил Белогорский, - сейчас на ее месте равнина, засыпанная радиоактивным пеплом и залитая химикатами. Хорошо, что ветер очень сильный - почти всю радиоактивную гадость унесет дальше.
  Я кивнула. У нас было проще - не осталось даже пепла, только зеркально черные разводы застывшего камня до самого горизонта и радужное пламя посмертных воспоминаний. Сгоревшая душа Города рвалась в небо, не угасая ни днем ни ночью. Впрочем, и радиации тоже хватало: любые счетчики выгорали за несколько часов.
   Я села на подозрительно скрипнувший ящик и прикрыла глаза, Белогорский прошел в глубь ангара, прислушиваясь к чему-то, потом с облегчением махнул рукой и присел рядом.
  Мирный звук стучащего по крыше дождя нагонял дремоту. Наверное, у них тоже была очень красивая планета, хоть и непохожая на нашу. Обычно людям удается кое-как уживаться с природой, не уничтожив ее до конца. И во всех мирах люди считали и считают себя повелителями природы. Люди и керззи - как ни странно. В остальном сложно найти менее схожие расы. И, как ни странно, во всех мирах слово человечность означает доброту. Наверное, в этом слове заключается мечта их расы, мечта о самих себе - добрых, уважающих и свою, и чужую жизнь. Безобидная, в общем-то, мечта.
  Кстати, о людях. Хотела бы я знать, почему Профессор не может рассказать о том, что случилось с учителем? Вполне возможно, что сюда отправили многих из тех кого удалось поймать. Это по меньшей мере пятеро из основного отряда. Не удивлюсь, если нас специально отправляли по одному с интервалом в несколько недель. Вполне в духе керззи. Кстати, а вдруг Белогорский работает на них? Тогда понятно, откуда у него джейш. Я невольно оглянулась - Профессор сидел на ящике, прислонившись к стене ангара, и похоже, разговаривал с дворнягой. Хома смотрел на него с хитрым видом, подняв одно ухо, и действительно напоминал хомяка. Нет. Совершенно невозможно. Да и зачем керззи интересоваться судьбой отработанного материала? И вообще, если в каждом человеке видеть врага, можно рехнуться раньше срока.
  
   Я выныриваю, цепляясь за кусок обшивки рыболовного катера, а вокруг - кипящее море. По настоящему кипящее. Глоток воздуха разрывает легкие, кожу словно охватывает огнем. Отталкиваюсь и снова опускаюсь на дно, но за мгновение до этого успеваю увидеть на горизонте - там, где несколько минут назад был город - громадный столб иссиня-белого пламени...
  -Тихо, тихо. Что случилось? - надо мной склонился Профессор. Профессор. Три недели. Уже две. Противогаз. Дойти до города. Шауржа жив?
   - Сон приснился. Я не сильно орала?
  - Не сильно. Но громко. Странно ты спишь - с открытыми глазами.
  - Сколько прошло времени?
   - Часа три, или около того. Дождь уже кончился.
   Дождь унес с собой туман, и теперь на горизонте кое-где проглядывали кусочки ярко-синего неба.
  -Красивое у вас здесь небо - такой оттенок редко где бывает, особенно на человеческих планетах, - я прищурилась, глядя наверх.
  Профессор грустно улыбнулся.
  -Да? А на твоей планете какое?
   - Почти такое же было раньше, только чуть-чуть позеленее.
  
  Глава 3
  
  К вечеру мы действительно дошли до реки. Ее свинцово-серая поверхность была неподвижной и гладкой как стекло. На противоположном высоком берегу виднелись пятиэтажные дома, по-видимому жилые, и несколько строений, окруженных высоким забором с колючей проволокой поверху. К реке спускалась скрытая в траве тропинка, однако моста или лодки нигде не было видно.
  -Здесь живут люди? - я вопросительно посмотрела на Белогорского, - По крайней мере, по тропинке кто-то ходит.
  -Когда я приходил сюда последний раз, примерно полгода назад, здесь никого не было, - покачал головой Профессор, - хотя, конечно, с тех пор многое могло измениться.
  - Плохо. Лучше дождаться темноты, а пока подумать как переправиться на тот берег. Профессор хотел поспорить, но взглянув на меня, передумал. С человеком меня не перепутает никто, кто хоть раз в жизни видел псайлен, а здесь, судя по всему, нас знали. А значит, при встрече с вооруженными местными жителями мне придется либо убивать, либо дать себя убить.
  -А ты не можешь что-нибудь сделать? - с надеждой спросил Белогорский, - Например, если дело дойдет до столкновения, заставить их разбежаться? Как в тот раз мышами?
  - С какими мышами?
   - С теми, которых ты выгнала из моего дома. Не помнишь?
  Что еще за мыши. Совсем не помню.
  - Не стоит рисковать, если можно не рисковать, - я припомнила одно из отрядных, оплаченных жизнями, правил, - Люди все-таки не мыши - пятеро разбегутся, а шестой успеет нажать на курок. Ты сможешь найти дорогу в темноте?
  Белогорский кивнул.
  -Смогу, я ведь проработал здесь почти всю жизнь. Нужное нам здание находится на противоположной стороне городка. Внизу, у берега, есть лодки.
  Несколько часов, оставшихся до темноты, мы провели в молчании. Белогорский дремал, сидя на трухлявом бревне, я доедала очередную банку консервов. Разговаривать было не о чем. Единственное, о чем я могла бы сейчас говорить, была судьба тех, с кем мы прошли ужас и растерянность первых дней войны, а самое главное - судьба того, кто смог за несколько месяцев сделать из кучки испуганных подростков боевое подразделение, о котором керззи говорили с ненавистью и затаенным страхом. Шауржа смог совершить невозможное - научил нас драться и побеждать, хотя все мы хорошо знали, что наша победа уже ничего не значит. У нашего мира отняли даже имя - мы стали "жителями планеты Љ56". Мы дрались за родину, которой уже не существовало - и никто из нас не сомневался, что нельзя поступить иначе. Тогда важно было не думать, жить мгновением, все было просто и понятно - сейчас есть жизнь, и это прекрасно. Дуновение соленого морского ветра, солнечный луч, лишний кусок рыбы в миске - все это было счастьем, и все осталось в памяти навсегда.
   Псайлен всегда гордились тем, что они сами выбирают свою судьбу. Мы были свободны, насколько вообще возможна свобода среди равных, по крайней мере, предпочитали в это верить. В десять лет - невозможный срок для человека - псайлен выбирали Цех - будущую профессию, положение в обществе, смысл и образ жизни. Родители, богатство семьи - все это было не важно, сложно подкупить или обмануть преподавателя, если мир вокруг пронизан миллиардами мыслей. Закрыться, спрятаться, конечно, можно, но любая ложь мгновенно становится слышна всем вокруг. Единственное, что имеет ценность, это знания и категория врожденных способностей. Скажете, никто не может выбрать, кем ему родиться? Высшим псионикам не завидуют - им сочувствуют, в крайнем случае злорадствуют. Ступень вверх по категории это минус десять лет жизни. Годовалый ребенок ползет по ковру - птичка, птичка, лети сюда - и птица послушно садится на подставленную ладошку. Со стороны может показаться красиво, легко, притягательно. Но в птичьих глазах ужас, как и в глазах матери. Радуйся, мама: твой ребенок - Высший. Со временем ему будут открыты все пути нашего мира. Но он вряд ли доживет до своего сорокалетия.
   Ледяная планета-океан, наш дом, где даже в тропических широтах встречались айсберги, за несколько столетий стала одним из самых процветающих миров нашей части космоса. У нас не было ничего, кроме морской воды, тысяч километров болотистой тундры, а еще - знаний и стремительно развивающихся технологий, в большинстве своем связанных с постижением тайн Жизни. Планета ученых и врачей, фармацевтов и химиков, психологов и дипломатов. Мы никогда не умели воевать - но нам это и не было нужно. Высший свет Псайлэрт составляли в большинстве своем искуснейшие политики, которые могли договориться с кем угодно о чем угодно, играя на чужих страстях, слабостях, тайных желаниях. Конечно, соседи это прекрасно знали, знали и методы защиты: среди послов в моду быстро вошли искажающие излучатели, "глушилки", - но это почти ничего не меняло: все же оружием псайлен были не сила, а знание - прежде всего, знание природы разумных существ. Ученые и врачи составляли большинство населения планеты - мы могли себе это позволить. Мы умели практически все, а все остальное могли купить.
  Оказалось, можно купить все кроме жизни. Конечно, все мы знали законы природы, по которым слабые особи должны погибнуть, чтобы на их месте могли существовать другие, более сильные. Как-то само собой подразумевалось, что к нам этот закон не имеет прямого отношения. Дети, учитесь, будьте умными и хорошо выполняйте свою работу - и все будет хорошо. В правительстве велись бесконечные интриги, ученые были заняты наукой, а военные полностью полагались на дипломатов. Псайлэрт действительно могла договориться со всеми - кроме тех, кто нас не слышал. Империи не нужны ни знания, ни мастерство. Даже рабы не нужны - нужен всего лишь материал для опытов. Побеждает сильнейший.
   Ненавижу закон эволюции: он не учитывает того, что мы хотим жить. Моему поколению довелось узнать, что Дар нашей расы можно использовать не только для того, чтобы спасти чью-то жизнь или правильно поставить диагноз, и даже не для того, чтобы узнать мысли другого существа.
  Если умеешь запустить чужое сердце - можешь его и остановить, по крайней мере, можешь этому научиться. Когда-то на нашей планете существовали законы, запрещающие применять психическое воздействие в качестве оружия, потом они были забыты как древнее варварство - ведь нет же закона, например, о каннибализме. Как можно убить, всей душой ощущая ужас и жажду жизни другого? Псайлен забыли, что такое война - возможно, если бы мы это помнили, три четверти населения планеты не погибли бы в один день, возможно, мы бы смогли отбросить первую волну бомбардировщиков и продержаться месяца два или три - против керззи шансов все равно не было.
  Для тех, кто уцелел в огненном аду, мир рухнул в одно мгновение - надо было либо умирать, либо учиться выживать, а для этого надо было превратиться из целителей в воинов. В убийц. Для большинства из нас это было непостижимо. Умереть было проще, легче, понятнее. Многие умерли - но были и те, кто хотел выжить.
  Мне, наверное, повезло: в первый день Вторжения мы с друзьями ловили рыбу за городом, как всегда вместе прогуливая уроки. Потом мы, как и сотни других уцелевших, пытались подобраться к расплавленным руинам столицы, и отказывались понимать, что ничего не сможем сделать - живых там уже нет.
  Тогда нас и нашел Шауржа. Шауржа Дэнра. Кем он был до войны, никто из нас не спрашивал, но цеховое имя говорило само за себя - дипломат, психолог, учитель - мастер Разума, один из тех, кто правил нашей планетой. Один из тех, кто проиграл войну. В отличие от всех других из тех, кто считал себя взрослыми, он знал, что делать. Кто еще кроме Дэнра мог придумать что для того, чтобы выжить, надо вернуться к тем далеким временам, когда псайлен были зверьми, выживавшими в мире льда лишь благодаря способности убивать на расстоянии? Я поверила ему сразу. У Высших слишком мало времени, чтобы принимать неверные решения.
  Высокий, почти с человека ростом, с тонкими губами и темными волосами, Шауржа был похож на древнего правителя или жреца, словно сошел со старинной фрески. Молодое лицо и наполовину седая голова: он тоже был Высшим, причем намного сильнее меня. До войны он наверняка был одним из сильнейших в своем Цехе - чего стоил один джейш, который он носил с собой как простую безделушку. Джейш невозможно купить - можно только получить по наследству или принять как дар Цеха. Или, как тысячу лет назад, снять с убитого в поединке.
  Дэнра учил нас не проникать в чужое сознание и даже не незаметно воздействовать на организм - все это мы умели чуть не с рождения. Он учил нас ненавидеть - яростно, расчетливо, вкладывая все силы в один короткий приказ. Умри. Все остальное: замаскировать смертельный удар улыбкой, чуть-чуть подтолкнуть чужие эмоции, превратив почти незаметную неприязнь в неконтролируемую ярость, придумать естественную причину смерти - пришло само собой.
  Сначала мы не умели почти ничего, но когда через месяц после орбитальной бомбардировки керззи высадили десант, мы были готовы к самому главному - к войне. Скорпоиды считали нас чем-то вроде кроликов - милые зверьки, но совершенно глупые и неопасные. Лабораторные животные? Мы рады, господин, мы хотим жить, господин. Нас оставили на Псайлэрт- перевозка стоила дорого. Мало кто знал, какие именно эксперименты ставили на нас керззи, однако постепенно по лагерю поползли слухи о трупах с изуродованными черепами, о выжигающих мозг магнитных полях и безумном императоре, приказавшем построить машину, читающую мысли.
   Похоже, бредовый проект имел важное значение для скорпоидов - по лагерю постоянно ходили какие-то инспекции, приезжали высокопоставленные чиновники. Поначалу никто из них не опасался псайлен: ну кто мог подумать что возможна связь между внезапным самоубийством одного из чиновников и сидящим в клетке зверьком-некерззи? Самоубийства, внезапные смерти, нервные срывы происходили все чаще - наконец, керззи стали что-то подозревать.
  Я хорошо помню тот день, когда мы решили уходить - сторож-марионетка отпер дверь барака и повинуясь взгляду Шауржа вылил в себя полбутылки спирта. Это вызовет меньше подозрений. Интересно, сдохнет или нет? - подумала я, перешагивая через неподвижное тело жутковатой твари.
  Командир оглянулся: - Кто-нибудь еще пойдет с нами? Мы сумеем затеряться среди островов. Идемте, братья!
  Старуха, сидевшая у двери, вдруг подняла голову и внимательно посмотрела ему в глаза:
  -Уводи своих зверят, Дьявол. Уводи, пока их зубки еще не окрепли. Мы жили разумными, мы разумными и умрем, а зверята будут жить...да. Зверята будут жить. Удачи тебе, Дьявол, только не забывай, что когда-то и ты был псайлен. И зверятам своим накажи не забывать.
  В тот день ушли только шестеро. Тогда даже мы сами не знали, что всего через несколько месяцев мы станем самым страшным кошмаром Керз за многие десятилетия.
  Глава 4
  
  Тиарриус Анделлокоертис, третий заместитель министра Обеспечения территориального роста Керз, шел по коридору. За стеклянной стеной министерского здания раскинулся ночной город: если бы чиновник умел мечтать, ему наверняка бы захотелось остановиться, чтобы полюбоваться на ночную столицу, но Тиарриус был керззи, поэтому он просто шел, наклонив плоскую треугольную голову. Изредка скорпоид задумчиво шевелил усиками - глупая привычка, но она всегда помогала ему сосредоточиться. Керззи был доволен: сегодня он наконец закончил работу, над которой его отдел бился на протяжении полугода. Все документы, утверждающие присоединение планеты Љ56 к Империи, были составлены и вступили в силу. С завтрашнего дня в составе Керз уже официально числится пятьдесят шесть планет, и у некерззи больше не будет оснований это оспорить. Ну почему эти странные животные вечно не хотят признавать власть закона?
  Погруженный в размышления керззи не сразу обратил внимание на писк телекоммуникатора. Когда он наконец посмотрел на экран, то испуганно взмахнул усами и поспешно включил прибор.
  -Сколько можно вас ждать?
  Тиарриус подобострастно прижал к груди верхние лапки: своего начальника он боялся до дрожи. Иногда ему даже казалось, что министр слишком вольно относится к трактовке закона, запрещающего испытывать негативные эмоции.
  - Почему я первым узнаю важнейшую информацию, касающуюся положения на планете Љ 56, которую вы, между прочим, курируете? Вопрос риторический. Ответа не требует. Через пять минут я жду вас у себя в кабинете.
   Экран погас.
  Тиарриус бросился вниз по лестнице, на ходу пытаясь сообразить, что же могло произойти такого, что начальник не доверил информацию о событиях защищенной внутренней сети Министерства.
  
  
  
  К вечеру пошел мелкий холодный дождь, не черный, а самый обыкновенный, мокрый и противный. В трех шагах уже ничего нельзя было разглядеть. Самое время идти дальше.
  На берегу действительно оказался навес, под которым лежали лодки - от них пахло свежей краской. Весла лежали рядом. Я помогла Профессору спустить одну из лодок на воду, и мы медленно поплыли к противоположному берегу. Белогорский посмотрел вперед - и вдруг тихо вскрикнул.
   Я повернула голову: городок был полон света - уютно светились окна домов, горели фонари вдоль улиц, сияла неоновая реклама над единственным продуктовым магазином. По главной улице пронеслась одинокая машина, сверкнув фарами дальнего света. Я моргнула и снова посмотрела вперед - видение исчезло, впереди опять была непроглядная тьма.
  - Рокшана, ты это видела?
  -Город? Ага. Странно.
  -Отражения не было, - прошептал Профессор.
  Лодка мягко коснулась берега, мы вытащили ее на песок и спрятали в кустах неподалеку, стараясь не оставлять следов. Непроглядная тьма впереди, а главное - тишина, какой никогда не бывает в живых городах. Неужели показалось? Обоим сразу...
  Не доходя нескольких шагов до ближайшего дома, Профессор свернул в сторону.
  - Обойдем по окраине. Так безопаснее.
  Я молча свернула следом за ним - на краю сознания снова стал возникать тот еле слышный звук, что преследовал меня в первые дни после прибытия. Проходя мимо дома, я внимательно вгляделась в проемы окон: выбитые стекла, кое-где закрытые фанерой отверстия. Кто знает, какая тварь может оттуда вылезти? Плохо, что нет оружия. Но вроде пока все спокойно. Обыкновенный заброшенный город, ничего странного или необычного. По крайней мере на первый взгляд.
  Улицы заросли бурьяном и крапивой, асфальт потрескался, мы шли медленно, с трудом выбирая дорогу. Когда мы пересекли шоссе, ведущее к центру городка, и направились к длинному зданию, окруженному кирпичным забором, уже стало светлеть.
  -Придется перелезать, - вздохнул Профессор, - Хома, сидеть. Жди нас здесь.
  Кирпичи кое-где выкрошились, образовав нечто напоминающее ступеньки, но даже так залезть было нелегко. Внутри здания было пусто и холодно: сквозняк трепал запыленные занавески на громадных окнах, в углу стояла кадка с засохшей пальмой.
  -Пойду искать - здесь должно быть все, что нужно. Конечно, многое успело выйти из строя, но я думаю, основное на месте. Никого не успели предупредить вовремя, а потом всем уже было не до оборудования. Подожди меня здесь, - Белогорский уверенно направился к запыленной лестнице, ведущей на второй этаж.
  -Хорошо.
  Если что-нибудь случится, я все равно почувствую. Профессор скрылся в глубине здания. Хотела бы я знать, отчего жители городка так спешно эвакуировались, и куда они потом делись.
  Рядом со стеклянными дверьми поблескивал турникет, позади него виднелся стол консьержки. На болотно-зеленой облупившейся стене висел смешной плакат-календарь, стул был чуть отодвинут. Я выдвинула верхний ящик стола и заглянула внутрь: там лежала газета с полуразгаданным кроссвордом и громоздкий, с ладонь величиной, коммуникатор.
  На мгновение мне показалось, что женщина, работавшая здесь - я была уверена, что это именно женщина - просто отошла на минутку и сейчас вернется. Я аккуратно задвинула ящик и села на стул, приготовившись ждать возвращения Профессора.
  На столе лежало недоеденное зеленое яблоко. Полминуты назад его здесь не было.
  Что за?
  -Ирка, ты, что ли? Опять на мое место села, сколько раз я тебе говорила - не положено, а вот сейчас Василь Петровича позову, он тебе живо все объяснит...
  Я обернулась - и встретилась глазами с немолодой теткой в шерстяном клетчатом костюме. В руке она держала недокуренную сигарету. Где-то секунд десять мы оторопело пялились друг на друга.
  -Ирка, чой-то ты? Чо у тебя с мордой-то?
  Я моргнула - и уставилась на разбитое окно. В холле вновь было пусто. Я встала, обошла вокруг стола, заглянула под него - на полу лежало сморщенное и заплесневелое яблоко. Резко, до боли, прижала ладони к вискам. Похоже, процесс идет быстрее, чем я надеялась, еще день-два - и я буду разговаривать не только с призраками консьержек, но и со стаями сиреневых керрзенят, бегающих по потолку.
  Я осторожно выглянула в окно - вокруг не было ни души, даже Хома за стеной притих. Дождь прекратился, небо на востоке становилось все светлее - сейчас оно было жемчужно-розовым. Силуэты домов с каждой минутой становились видны все лучше, но теперь меня это уже не волновало. Сколько времени могло уйти на беседу с призраком? По ощущениям несколько минут, а судя по небу - около часа. Но ведь Профессор тоже видел огни города. Что же все-таки здесь происходит?
  В коридоре за моей спиной послышались шаги - Белогорский возвращался совсем не с той стороны куда ушел. В руках он нес тяжелую сумку.
  -Ну как? - я могла бы прочитать его мысли, но хотелось услышать живой голос.
  - Все нормально, я нашел все что нужно.
  - Профессор, я тут видела...ты ничего странного не заметил, пока был наверху?
  Белогорский задумался.
  - Не уверен - многое могло показаться от усталости. И потом, я же здесь работал -от воспоминаний просто так не убежать.
  - Ну ты же видел светящиеся окна, когда мы плыли на лодке?
  Белогорский посмотрел на меня и успокаивающе улыбнулся, как будто на такие мелочи как исчезающий город совсем не стоит обращать внимания.
  - Пойдем, расскажу по дороге. Я думаю, нам не от кого прятаться.
  Сумку надо было аккуратно перетащить через забор - это оказалось не так-то просто. Радостный Хома с лаем бросился навстречу хозяину.
  - Говоришь, консьержку видела? - тихо спросил Профессор, когда мы снова вышли на старое шоссе, - Лет пятьдесят назад люди, которые здесь работали, стали видеть всякую чертовщину: стаи волков на первом этаже пробегали, крыша на них падала, страшилища всякие чуть не за ручку здоровались, вещи пропадали. Думали, что это коллективное помешательство, даже специально психиатров приглашали - никто не мог разобраться. Потом все прекратилось так же неожиданно, как и началось.
  - Жутковато получается, - я пригнулась к земле, убыстряя шаг, - Не нравится мне это.
   - Я не знаю, насколько безопасно здесь оставаться, - кивнул Белогорский, - Возможно, мы несколько раз оказывались на волосок от смерти. Временные сдвиги должны сопровождаться значительным выбросом энергии.
  
  Дорога через город напрямик была гораздо короче - где-то через час мы вышли к реке.
  - Профессор, а.. на чем мы сюда добрались? Моста вроде не видать поблизости.
  Белогорский вздрогнул и внимательно на меня посмотрел.
  - Нет я не издеваюсь, действительно не помню. Ну забыла, с кем не бывает?
  -Рокшана, давай по порядку. Ты помнишь, зачем мы сюда шли?
  -Помню.
  Черный дождь помнишь?
  -Помню, мы еще от него в ангаре прятались.
  -А город? Светящиеся окна?
  -Помню, только вот откуда мы их видели....Лодка! Мы ведь на лодке сюда плыли, да? А где мы тогда ее оставили?
  -Вон там, недалеко от берега. Пойдем.
  Лодка действительно была спрятана в кустах неподалеку, но выглядела она так, будто пролежала там лет десять-пятнадцать. Краска почти слезла, сквозь щели в днище пробивалась трава.
  -Профессор, ты уверен, что мы приплыли сюда именно на этой лодке?
  -Абсолютно.
  Я вздохнула. Задавать себе вопрос, кто из нас двоих все-таки сходит с ума, было совершенно не к месту. Как бы то ни было, придется искать способ переправиться на тот берег. Интересно, сколько времени это займет... и сколько времени у меня осталось.
  Профессор, в отличие от меня, казался совершенно спокойным.
  -Я думаю, надо подождать несколько часов, а пока можно отдохнуть. По-видимому временные аномалии носят периодический характер.
  Мы направились к ближайшему дому - с наступлением дня город стал казаться абсолютно безопасным.
  К полудню лодка лежала на прежнем месте. Она выглядела так, будто ее сделали только вчера, пахла новым деревом и свежей краской.
  -Будем надеяться, что лодка не превратится в развалину на середине реки, - Белогорский старался говорить бодро, однако, по-моему, сомневался в этом не меньше, чем я. Когда мы уже подплывали к берегу, я снова обернулась и посмотрела на город.
  -Профессор, а время можно разбить? Если очень сильно ударить?
  -Кто его знает - раньше я бы ответил, что такое невозможно. В нашем мире о природе времени было известно очень немного. Когда мир начинает рушиться, ему нет дела до рамок, в которые его пытались заключить люди. Тебе знаком феномен пустой комнаты?
  -Нет, а что это?
  -Детям часто кажется, что, когда они выходят из комнаты или засыпают, там начинают происходить чудеса: оживают игрушки, например. Мало кто в детстве не пытался подсматривать сквозь полуприкрытые веки - а вдруг увидишь чудо? Детям с самым ярким воображением часто удавалось увидеть, как шевельнулся любимый плюшевый медвежонок.
  - Получается, что мир, в котором нет или почти нет разумных, начинает жить по каким-то другим законам? - ухмыльнулась я.
  -Не знаю. Думаю, что так оно и есть, - было непонятно, шутит Профессор или говорит серьезно.
   В этот раз мы не стали прятать лодку - просто затащили ее под навес.
  -Почему ты не остался жить в этом городе? Из-за временных аномалий?
  -Раньше я с ними не сталкивался. Понимаешь, дело совсем не в этом, -
  Белогорский помолчал, собираясь с мыслями.
   - Я помню, как приехал сюда в самый первый раз, когда еще учился. Тогда всем нам казалось, что счастье совсем близко, стоит только поработать год или два - и откроются все тайны природы, люди станут счастливы и всегда будут жить в мире и согласии. Это город моей юности.
  Профессор, казалось, был спокоен, но я знала, что прячется за любыми воспоминаниями о мирной жизни. Прошлым не делятся со случайными знакомыми. Я наконец поняла, что же меня так настораживало в поведении Белогорского - он ни разу не соврал за все то время, пока со мной общался, как будто не понимал, что я чужая. В том, чтобы почувствовать ложь, нет ничего удивительного, и со временем в разговоре начинаешь замечать, когда что-то недоговаривают, а уж откровенную ложь любой из псайлен почует сразу - конечно, при непосредственном контакте с говорящим. В конечном итоге ложь начинает восприниматься как что-то само собой разумеющееся, и ее отсутствие заставляет тревожиться.
  
  
  
  -Садитесь, господин Анделлокоертис.
  Керззи робко отодвинул стул и сел, чуть не запутавшись в собственных ногах.
  - Я слышал, что командование решило наградить вас орденом, - говоривший демонстративно не заметил блестящий кусочек металла, привинченный к хитиновой пластинке на плече чиновника.
   - Конечно, вышестоящие лица не могут ошибаться... - начинает с очевидных вещей - вздрогнул Тиарриус - значит предстоит сокрушительный разнос. Что же произошло? - ...однако, на мой взгляд, вы не оправдали доверия Империи, - министр откинул назад голову, как готовая к броску змея.
  Фраза-приговор - сколько раз Тиарриус сам говорил эти слова подчиненным, и те знали, что за этим последует: в лучшем случае, разжалование, в худшем - биопереработка и использование материала в качестве пищи для более успешных особей - в Империи экономно использовали все ресурсы. Но как это могло произойти с ним? Он же так старался быть полезным Керз!
  -Впрочем, я надеюсь на вашу сознательность, - проговорил начальник спустя несколько секунд, за которые керззи уже успел попрощаться с жизнью, - вы еще можете исправиться, если постараетесь.
  Начальник резко взмахнул верхней рукой, и над столом появилось голографическое изображение.
   - Вы знаете, что это?
  - Животное?
  Тиарриус судорожно пытался вспомнить стандартный курс биологии, а главное, те ограничения, которые на объем общих знаний накладывает его теперешний ранг. Вроде бы он должен знать, что это млекопитающее гуманоидного типа, а больше...больше знать при его ранге не позволяют ни приличия, ни новый Закон.
  - Вот именно, - наклонил голову начальник, - это типичный представитель фауны планеты Љ56, в просторечии - некерззи. В последнее время на планете Љ56 произошло несколько весьма неприятных инцидентов, связанных с нападением этих тварей на граждан Империи.
  Тиарриус все еще не понимал, куда клонит начальник: проблемы с местной фауной встречались чуть ли не на каждой планете, что в этом может быть необычного?
  - В настоящее время данная проблема все еще не решена, и местные власти заявляют, что не в состоянии справиться с, как выразился губернатор, "террористами", - керззи многозначительно дернул усами и скрестил на груди нижнюю пару рук.
  -Местные власти не могут справиться с некерззи? - большей ерунды придумать просто нельзя. Подумав это, керззи на мгновение почувствовал себя неудобно: он едва не усомнился в правдивости информации, полученной от вышестоящего лица. Однако он все же выразил свое удивление, чуть приподняв голову - это не возбранялось регламентом.
  Либо все руководство планеты состоит из клинических идиотов, что вряд ли возможно, либо...., - Тиарриус досадливо оборвал собственную мысль. Делать выводы такого уровня - уже преступление.
  - Официально вашей задачей будет являться ликвидация террористической организации, якобы организованной местными животными. Однако мне будет нужен ваш отчет о деятельности губернатора планеты Љ56. Очевидно, что некерззи не в состоянии противостоять Империи при любых условиях. Однако ущерб государству действительно наносится, и причина кроется в этой самой планете.
  Слова "заговор" министр так и не произнес, но Тиарриус понимал, что такое просто не предназначается для слуха чиновников его ранга.
  - То есть имеются основания полагать, что в обострении ситуации заинтересован кто-то из граждан Империи? - более обтекаемо выразиться было невозможно.
  - Вы должны это выяснить, - дернул усами начальник.
  -Ваше приказание будет исполнено. Какие будут распоряжения относительно проекта? Возможно, научные центры следует свернуть, а животных - ликвидировать?
  Министр Обеспечения безопасности и территориального роста Империи Керрз задумался на несколько минут, рассматривая стайку ицхаргов за стеклом аквариума, находившегося у дальней стены кабинета.
  -Нет. Данные исследования находятся непосредственно в ведении Императора. Разработки будут проводиться в тех же масштабах. Сколько животных задействовано в исследованиях к настоящему моменту?
  -800 миллионов. Еще около 3 миллионов обитают на воле, однако на них также проводятся эксперименты.
  - Хорошо, а какова была численность населения планеты Љ 56 до начала операции по присоединению?
  - Приблизительно 8 миллиардов особей.
  - Что ж, несмотря на некоторые ошибки, вы отлично поработали, Анделлокоертис. Можете быть свободны. Документы о временном присвоении вам ранга 154, подтип "к", вы получите завтра утром.
  
  
  Глава 5
  
  Обратный путь казался куда длиннее, чем дорога до городка, хотя мы старались идти как можно быстрее: все те же деревья в два ряда вдоль железной дороги, пустые дома, редкий лес, перемежающийся заросшими молодой порослью заброшенными полями. Я неожиданно задумалась над тем, какое здесь сейчас время года: наверное, поздняя осень или зима. Моросящий без конца дождь иногда сменялся сыплющимся из низких облаков серым снегом, пахнущим гарью. Необыкновенно крупные хлопья снега были перемешаны с пеплом, наверное, именно пепел закрывал Солнце и придавал цвет свинцовым тучам.
  Стоит на секунду прикрыть глаза - и мир расплывается цветными пятнами. Сотни голосов зовут, кричат, требуют, манят непонятно куда и зачем. Похоже, мне осталось совсем немного. На создание фильтра уйдет день-два,- говорил Профессор, это не считая дороги. Я здесь уже около восьми дней. Самое страшное в том, что Белогорский не сможет пристрелить монстра, даже если тот на него бросится. Даже если у него было бы оружие. В старинных сказках, которые так любили рассказывать отставные звездолетчики, высаженному на чужую планету оставляли бластер с одним зарядом. Керззи не дали мне даже такого выхода. Жаль, что мы умеем управлять только чужим мозгом. Убрать инстинкт самосохранения - и все решилось бы гораздо проще. Хома поначалу отряхивался от снега, и брызги воды, смешанной с грязью, в которые превращался снег на его шкуре, летели в разные стороны, но скоро устал и теперь напоминал мокрую щетку - шерсть слиплась в клочья. Сейчас он плелся где-то позади. Я попыталась вспомнить, какого цвета его шерсть, и поняла, что не помню - коричневая? или, может быть, черная? Оглянулась - и чуть не покатилась со смеху: именно этот серо-буро-непонятный оттенок мне и представлялся, когда я вспоминала цвет шерсти дворняги. Хома жалобно на меня посмотрел и вежливо гавкнул - и так идти тяжело, так еще и смеются тут. Галлюцинации исчезли, словно испугавшись моего неожиданно повысившегося настроения. Ничего, еще поживем.
   Похоже, за время отсутствия Профессора дома там ничего не изменилось - по крайней мере дом стоял на том же месте. В таком мире это уже немало. Хотя...
  -Постой!
  Профессор обернулся.
  -Там кто-то есть, похоже, человек. Подожди здесь, я пойду посмотрю.
  -А почему, собственно, ты? - удивленно спросил Белогорский, незаметно загораживая мне дорогу. Профессор явно был настроен благородно рискнуть жизнью.
  - Потому что у тебя нет оружия.
   - А у тебя, можно подумать, есть.
  В следующую секунду на Белогорского обрушилась фыркающая куча мокрого меха, прижимая его к земле. Хома, несмотря на небольшой рост, был довольно увесистым зверем.
  -Есть - ухмыльнулась я, шагая к дому. Хорошо, что на землю снова опустился туман, и из дома вряд ли было что-то видно.
  -Стой! Не надо причинять ему вред! Вернись!
  -Угу. Сейчас.
  Человек сидел у левой от меня стены дома, с противоположной стороны окон не было, значит, надо подходить именно оттуда... Как же все-таки повезло, что стены деревянные, а не бетонные или кирпичные. Я прижалась спиной к стене дома, чуть прикрыла глаза - помогает сосредоточиться. Расстояние около пяти метров - должно хватить, даже с запасом. Так, действительно человек. Один. Вооружен. Уверен в себе. Вот оно что: выследил отшельника-одиночку не от мира сего и решил поживиться. Разозлился, что мало добычи, и дожидается хозяина.
  Говорите, не причинять вреда?Ну ладно. Хотя это будет сложнее.
  Чужое сознание... Учителя говорили нам, что это целая Вселенная, которая живет по своим законам, и что Дар только помогает нам познавать чужие души. Командир - что сознание врага всего лишь механизм, который мы должны подчинить своей воле. Я не знаю, кто из них был прав больше. Сейчас это не мое дело.
  Отлично, думала, будет труднее. Не успел даже испугаться, не то что попытаться противодействовать - обеспечен паралич на несколько часов: для воспитательной беседы хватит и того, что он сможет вертеть головой и разговаривать. Можно и меньше, но, думаю, что за более короткое время он вряд ли поймет, чего от него хотят.
  Я обошла дом и, толкнув скрипучую дверь, заглянула внутрь: так и есть - в комнате полный разгром, у окна в неестественной застывшей позе сидит парень в старой камуфляжной форме явно не по росту. Прыщавое лицо, голубые глаза, курносый нос. Да ему лет шестнадцать наверное!
  Я осторожно взяла лежащий на столе громоздкий агрегат - ничего себе, тяжеленный какой, а ведь с ним еще и ходить надо, а то и бегать. Такое оружие я не видела даже в коллекции у прадедушки, а ведь он любил подобные раритеты. Таскать это на себе я явно не смогу, к стене его пока прислонить, что ли? Парень поднял голову
  -.... ....!!!!
  Сколько новых интересных слов, ну надо же. Судя по эмоциям, так не каждый пьяный полярник выразится.
  -Моя твоя не понимай. Я зажгла свечу и поставила ее на стол - в комнате уже начинало темнеть. Нецензурная брань сменилась жутким воплем.
  -Вали отсюда, тварь! Не жри меня!!!
  Ну вот, конструктивного диалога явно не получится, может быть, Профессор сможет с ним поговорить. Я вышла на крыльцо.
  -Все нормально! Идите сюда!
  Профессор и так был уже недалеко от дома, за ним с виноватым видом плелся Хома - он так и не понял, почему он вдруг ни с того ни с сего бросился на любимого хозяина.
  -С ним все в порядке? - Белогорский явно был встревожен. И зачем ему этот малолетний бандит?
  -Живой, надо будет - будет здоровый. Поговори с ним, а то он меня боится.
  Белогорский прошел внутрь, а я уселась на крыльце. Пусть люди сами между собой разбираются. Было уже совсем темно, в разрывах туч кое-где виднелись звезды. Редко где можно увидеть настоящее ночное небо - на большинстве цивилизованных планет нет такого места, где бы не было видно зарева городов. Сине-черное небо, на фоне которого далекий лес казался чернильным пятном, с каждой минутой меняло оттенок, становясь все темнее. Из окон дома падали длинные лимонно-желтые полосы света, высохшая трава на границе света и тени образовывала причудливые контуры острых, изломанных фигур. Я встала и закрыла дверь: не хочется послужить легкой мишенью для того, кто может подойти к дому, да и подслушивать чужой разговор мне неохота. Надо будет - и так все узнаю.
   - Рокшана, заходи, все нормально - быстро же они договорились, и получаса не прошло.
  Несостоявшийся грабитель сидел в той же позе, но его лицо изменилось почти до неузнаваемости. Исчезла показная наглость и злобно-тупое выражение, теперь это был просто испуганный мальчишка.
   - А монстр что, ваша ручная зверушка?
   - Угу, ручная и говорящая - ответила я, опередив Профессора. На самом деле это неплохое объяснение на случай контакта с местными жителями.
  -Ух ты, здорово, - ну и лицо - как будто пятилетнему ребенку показали сказочное чудо-юдо.
   - Профессор, отпустите меня пожалуйста, а?
  Еще чего.
   - Рокшана, отпусти его, хорошо? И автомат верни, ему пока без него не выжить.
  Сначала мне показалось, что Белогорский шутит, но он говорил абсолютно серьезно.
  " Я не успею ничего сделать, если он начнет стрелять"
   - Я знаю. Все будет нормально.
  Я посмотрела на Белогорского, потом на несостоявшегося грабителя и... восстановила связь сознания и мышц.
  Парень вскочил, но сразу же снова рухнул на стул и принялся растирать онемевшие руки и ноги. Прошло минут десять, прежде чем он смог взять в руки оружие.
   - Пойдешь на север, компас у тебя есть. Километра через два, у водонапорной башни, свернешь направо, там будет деревня. Постучишься в крайний дом, скажешь, что Профессор прислал.
   - До свидания - буркнул парень, поворачиваясь к двери - Спасибо.
   - Заходи в случае чего.
  Когда за парнем захлопнулась дверь, Профессор встал и подошел к окну.
   - Хороший мальчуган, правда?
  -Хороший? Да он тебя убить собирался! И что ты ему сказал такое, он же почти невменяемый был?! Ты что, Идущий что ли, чтобы всех подряд жалеть и на путь истинный наставлять?
  -Ну да.
  Таким тоном можно ответить на вопрос о погоде.
  Сначала я даже не поняла. Так они что, действительно существуют? Хотя это многое объясняет, прежде всего то, что Белогорский стал мне помогать, а не оставил в болоте и не пристрелил.
  - Настоящий?- я все же не удержалась и задала абсолютно глупый вопрос, один из тех вопросов, которые задают маленькие дети. Чаще всего они безумно огорчаются, узнав, что не бывает ни огненных птиц, ни говорящих камней из далеких миров, ни таинственных Идущих.
  -Как видишь. Конечно, большинство из того, что о нас говорят, выдумки, но Орден Идущих действительно существует.
  Вот значит как.
  -А крылья у вас есть?
  Профессор досадливо поморщился.
  -Ну какие еще крылья? Ни крыльев, ни копыт, ни хвоста у нас нет, Идущие обычные люди, в смысле, Разумные. Мы просто знаем немного больше, вот и все.
  - Значит, знаете немного больше? Тогда скажи, Мастер Пути, в чем мы были виноваты? За что нас уничтожили?
  Никогда не верила в надмировой разум, но если он существует...тогда, выходит, кто-то одобрил уничтожение нашей цивилизации? Или им было просто все равно?
  - Мы не боги, Рокшана. Мы просто даем шанс, - Белогорский смотрел мимо меня и говорил как будто сам с собой. При дрожащем свете огонька свечи он вдруг показался настоящим стариком, древним как мир, и очень уставшим.
  -Пойми, Идущие не могут изменить мир, как бы им этого ни хотелось. Нас слишком мало, да это и не наше дело. Мы можем только помочь, показать дорогу, и то далеко не всегда. Только если обитатели миров идут нам навстречу.
  Профессор помолчал, глядя перед собой.
  -Мы не можем сражаться, можем только защитить, если в нашу помощь поверят. Мы можем дать шанс, а как им воспользоваться, решать вам.
  -Нам?
   - Твоя планета получила шанс. Совсем недавно кто-то из тех, кто остался на Псайлэрт, увидел путь, и это изменило судьбу твоего мира.
  -То есть, легенды не лгут? Если на планете есть Идущий, она продолжит существовать?
  - Не всегда. Но если ни один из жителей планеты не видит пути, то такая планета обречена на гибель.
  - А керззи? Среди них есть Идущие?
  -Да.
  - И они верят в свою Империю?
  - Я не знаю, скорее всего, нет. Принятие пути предполагает понимание многих вещей, которые никак не сочетаются с их идеологией.
  -Не могу представить себе керззи, который не предан Империи всей душой.
  Не могу представить себе керззи, у которого есть душа.
  - А можешь представить человека, который не стремится переделать мир под себя, или арейга, не мечтающего о полете? Или доверчивого псайлен?
   - С трудом.
  Но ведь это же абсолютно невозможно! Такие создания будут не просто отличаться от соплеменников, они не смогут существовать. Я хотела спросить об этом Белогорского, но сначала надо задать более важный вопрос.
  -Почему ты не можешь рассказать мне о том, что случилось с Шауржа? Это как-то связано с появлением на Псайлэрт Идущего?
  - Связано. Ты помнишь легенду о трех Душах?
  
  Как ни странно, эта легенда одна из немногих, которые я запомнила. Может быть потому, что услышала я ее не на уроке, а от прадедушки: он любил пересказывать содержание старинных манускриптов, которые находил во время своих бесконечных археологических экспедиций.
  -Дед, а дед? Расскажи сказку!
  Прадедушка поднимает голову от книги, отвечает вроде бы ворчливо и недовольно, но в уголках губ прячется улыбка
  -Ну какую тебе сказку рассказать? Про рыбака и рыбку?
  -Нет, не эту. Про радугу расскажи!
  -Ладно. Только потом чтобы сразу спать шла.
  -Хорошо.
  Естественно, я не собираюсь ложиться спать, и прадедушка это прекрасно понимает, но все-таки начинает рассказывать.
  В те незапамятные времена, когда Великий Океан был теплым как кровь псайлен, а снег и лед таяли под лучами Солнца каждый год, в дороге богов было сплетено семь цветных нитей - семь путей к истине ведали псайлен, семью дорогами могли они прийти к Свету. Но гордость ослепила последователей каждого из путей, и забыли они, что семь путей сплетены в одну дорогу, и стали они спорить, чей путь лучше, чей Свет чище, и чья истина выше. Разгневались боги, и отняли три пути из семи, и с тех пор в дороге богов лишь четыре цвета. Четыре пути к истине есть в мире псайлен: Любовь, первый путь, ибо невозможно жить без любви, Труд, второй путь, Разум, третий путь и Долг, четвертый путь.
  Долго думали боги, как лучше спрятать три отнятых пути, и придумали они запрятать их в душах псайлен: куда угодно доберутся псайлен, в небо взлетят и на дно Океана спустятся, а в душу свою заглянуть не догадаются. С той поры и живут на Псайлэрт три души, имя которым Скорбь, Воля и Надежда. Много веков псайлен ищут отнятые пути, но никто из них не может изменить мир силой своей воли, переносить скорбь, не впадая в отчаяние, и нет им утешения, ибо не знают они надежды. И лишь в годы великих бедствий открываются все семь путей, и тогда три Души ведут за собой псайлен, показывая им путь.
  -Дед, а дед? А что такое Истина?
  - Вырастешь большая - поймешь.
  -Ну дед! Я пытаюсь посмотреть его мысли, и сразу же получаю по мозгам - не больно, но чувствительно.
  -Хоть какого-то уважения к старшим я от тебя дождусь? Иди спать.
  -Ладно, сейчас. Я сажусь на табуретку рядом с прадедушкиным креслом-качалкой, кладу локти на стол, и смотрю на настольную лампу под зеленым абажуром. "Сейчас" растягивается часа на два, и мы долго сидим рядом, погруженные каждый в свои мысли.
  
  Если легенды об Идущих - правда, то почему бы не быть правдой и этой сказке? Тем более что на Псайлэрт действительно четырехцветная радуга - из-за состава атмосферы часть цветов не видна.
  -Помню. Шауржа - Надежда?
  -Нет, Рокшана. Он - Воля.
  
  Невозмутимый как ледяные поля Севера до того, как по ним прошелся огонь войны, жестокий к врагам как Великий Океан, расчетливый и холоднокровный, Шауржа всегда казался нам, его первым ученикам, воплощением спокойствия. Но так казалось на первый взгляд, до первого приказа, отданного чуть отстраненным голосом.
  -Убей.
  Мы почти висим над пропастью, вжавшись в выступ скалы. Рядом с нами, метрах в пяти прогуливается молодой керззи в белой военной форме. Один. Вышел погулять, подышать морским воздухом, наверное. Он не сможет нас увидеть - псайлен умели оставаться незамеченными, если это было им нужно, а поглотители психических волн, "глушилки", как их называли у нас в отряде, тогда еще не носил почти никто из захватчиков - но лучше все же не рисковать зря.
  -Как?
  -Как угодно. Захоти, чтобы эта тварь сдохла, и направь удар. Ты его ненавидишь, просто дай ненависти сделать свое дело.
  Я конечно его ненавижу, но... не конкретно же его? Именно вот это существо, ковыляющее по камням? Я все же наношу удар, сконцентрировавшись на силуэте скорпоида " Что б ты сдох, тварь". Керззи спотыкается и падает, зацепившись за обломок скалы, но почти сразу же поднимается: куртка заляпана тиной, около левого верхнего глаза расползается зеленоватый синяк - треснул хитиновый панцирь. Я успеваю услышать отголоски его мыслей, раздражение, неудовольствие - споткнулся на ровном месте.
  -Дура!
  Если бы не боязнь полететь вниз, я бы отскочила от Шауржа - до того он рассвирепел.
  - Тварь трусливая, толку-то от таких как ты, если только нос разбить врагу и умеешь? Его голос остался неторопливым, но теперь в нем слышалось еле сдерживаемое бешенство. Вспомни как город горел, помнишь? Детей сожженных помнишь? Пепел черный на улицах? И за все это ты можешь только синяк поставить?
  Вот о детях он зря напомнил. Совсем зря.
  Я сплетаю пальцы и впиваюсь взглядом в отряхивающегося керззи.
   Враг умрет. Его не будет - потому что нас тоже больше нет.
  Эхо подхватило дикий вопль керззи, превратив его в издевательский хохот. Я удивилась неожиданно возникшей совсем близко перед глазами поверхности камня.
  - Спокойно. Шауржа держит меня за плечи. Запоздало приходит страх: еще секунда, и я бы полетела вниз.
  -Пойдем.
  Командир перебирается через чугунное ограждение и подходит к трупу скорпоида, на миг на его лице появляется отстраненно-сосредоточенное выражение:
  - Кровоизлияние в мозг, разрыв сердца, разрыв артерии. Для первого раза совсем неплохо, но силы удара хватило бы, чтобы уложить хорошего скального дракона.
  Если бы не война, командир был бы прекрасным диагностом. Я помогаю Шауржа перетащить труп через ограждение и сбросить вниз. Слишком уж неестественная причина смерти, надо будет это учесть в следующий раз. В следующий раз? Провожая взглядом падающее тело, я неожиданно морщусь от резкой боли в ладонях и подношу руки к лицу. С тыльной стороны каждой ладони кровоточащие отметины - следы от ногтей.
  - Рокши, что ты там копаешься? Пойдем быстрей.
  Надо спешить, перекличка в бараках будет через три часа, за это время надо добраться до лагеря.
  -Кровь на моих руках, - Я шепчу почти неслышно, но Шауржа оборачивается.
  -Что?
  - Руки, говорю, поранила - я показываю ему ладони. Такой уловкой командира вряд ли обманешь, но попытаться стоит.
  -Ничего, заживут, только в следующий раз лучше держи что-нибудь в руках. Что-нибудь ненужное. А еще лучше, - Шауржа резко оборачивается и смотрит мне в глаза, - прекрати изображать из себя человека. Или иди сдаваться керззи - может быть, в них проснется совесть, они извинятся за причиненный вред и улетят. И оплатят похороны твоих родителей и еще восьми миллиардов псайлен.
  В глазах командира - ревущее пламя, навечно застывшее отражение пылающего города. Пламя возмездия? Безумия? Веры?
  -Спасибо за совет, Дэнра. Кстати, глава Коллегии безопасности тоже был Дэнра, верно?
  Он понял. Чуть прикусил губу - странная, человеческая привычка.
  Я научилась отвечать ударом на удар.
  - Ты сдала экзамен, Рокшана. Можешь считать себя студенткой Цеха Дэнра. Через неделю поведешь Сайти. То же время, сторожевой пост керззи у Белого камня.
  -Хорошо.
  Стоит ли говорить? Поймет ли?
  - Я Шаасу, командир. Как мой отец.
  Я совсем не ожидала, что в ответ на мои слова Шауржа одобряюще улыбнется.
  -Правильный выбор, Псайлэрт скоро понадобятся архитекторы.
  Понял.
  Для нас Шауржа был воплощением веры и воли. Именно его воля помогла нам продержаться так долго, сила духа и вера объединяли вокруг него псайлен, превращая маленький поначалу отряд в партизанское движение, охватившее почти всю уцелевшую молодежь планеты. Вера в то, что завтра будет новый день, а когда-нибудь, неважно, через год или через столетия, солнце осветит заснеженные крыши домов, и вновь будут звучать сотни и тысячи голосов, сливаясь в единую и бесконечно меняющуюся симфонию души города, а огоньки свечей поплывут по водам залива, радуясь дню пробуждения Океана. В самые страшные дни, когда даже смерть начинала казаться избавлением, сила духа нашего командира не давала нам потерять надежду. Мы, ученики, старались быть похожими на него - и среди врагов расходились слухи о зверятах, которых можно убить, но нельзя сломать. О тех, кто выживает везде и всегда - до той минуты, когда приходится выбирать между смертью и предательством. Об отряде Дэнра.
  
  
  
  - Воля. Я слышала, что вы считаете силу духа одной из важнейших добродетелей?
  -Воля бывает разной. Бывает и ненавидящей, и фанатичной, и жестокой. Но без нее не прийти к истине. Твой учитель понял это, и пошел за Идущими.
  -Где он?
  -Он вернулся.
  -Вернулся на Псайлэрт? Он стал Идущим?
  Профессор вздохнул.
  -Пока нет, но я надеюсь, что так оно и будет. Воля без истины слепа. Потребуются годы, чтобы он научился видеть весь мир целиком, а не делить его на черное и белое.
  -Ты спрашивал меня, откуда взялись монстры. Но ты ведь знал о Псайлэрт раньше?
  -Я ничего не знал, - Профессор понял, что его слова звучат слишком уж странно и стал пояснять: Идущие могут узнать все что угодно, но лишь тогда, когда это нужно. Это совсем не обязательно то, что они хотят узнать, или то, что по важно по их личному мнению. Мы не боги.
  - А кто же вы тогда?
  Белогорский улыбнулся, вставая из-за стола.
  -Идущие. Ну что, давай приниматься за уборку, а то мы здесь и до завтра не управимся.
  
  Яркий солнечный луч пробивался из щели в ставне и падал на пол, в нем переливались золотистые пылинки. Я улыбнулась, перевернулась на другой бок и ... проснулась.
  Солнечный свет мне приснился - за окном был обычный для этого мира серовато-пепельный день.
  Наводить порядок вчера пришлось до поздней ночи: не знаю, что мог искать несостоявшийся грабитель в доме Белогорского, но он ухитрился перерыть и перемешать все что можно, по комнате словно прошелся ураган. Как ни странно, Профессор смог найти в груде сваленных с полок книг и инструментов нужные ему предметы, разобрал принесенную из города сумку и сел за работу. Я не следила за тем, что он делал - все равно я мало что понимаю в средствах химической защиты, тем более инопланетных, но чем-то заняться все равно было надо. Пришлось разгребать беспорядок и соображать что где могло лежать. Просмотреть память сидящего рядом человека, чтобы понять как располагались вещи на полках, не отвлекая его от работы, не представляет особого труда, но все же на то, чтобы комната приобрела почти прежний вид, ушло довольно много времени.
  Профессор, похоже, не ложился спать со вчерашнего дня: сейчас он сидел за столом, держа на вытянутых руках перед собой пробирку с каким-то раствором.
  -Доброе утро, Рокшана. Похоже, я смог сделать то, на что рассчитывал. Этот состав будет очищать твою кровь, это проще, чем делать наружный фильтр. Выпей.
  Белогорский протянул мне пробирку. На вкус жидкость напоминала обычную подсоленную воду.
  - Как часто надо будет это пить?
  -Два раза в день по семьдесят миллилитров. Я думаю, должно хватить.
  -Спасибо.
  Высших всегда учили ценить время. Когда-то я боялась не успеть осуществить все задуманное, потом стало не до того: какая разница, сколько ты можешь прожить, если не знаешь, что случится завтра. Но никогда не было так, чтобы я не знала, что будет дальше. Хотя я и сейчас это знаю. Только вот понимать, что впереди минимум два десятилетия на клочке земли в несколько десятков километров, без надежды что-либо изменить или исправить...
  Спасибо, что спас мне жизнь.
  Только вот что мне с ней теперь делать?
  
  Глава 6
  
  До чего же отвратительная планета - пробормотал Анделокоертис, глянув в иллюминатор. Серебристо-серая правительственная "змея" пролетала над крошечным заснеженным островком, затерянным среди гладкой зеленоватой поверхности океана. Изрезанные узкими заливами берега были так непохожи на выверенные до сантиметра, ровные очертания континентов и островов на имперских планетах. Ничего, вот решим все проблемы - и займемся планетой как следует,- подумал керззи, откидываясь в кресле. Судя по сообщению, полученному вчера утром от местных властей, в этом районе скрываются так называемые "террористы". И как губернатору хватает наглости настолько бесстыдно врать? Островок можно обойти пешком за один день. Может быть, высадиться и проверить? Анделлокоертис прикрыл глаза от удовольствия, представив себе, что будет с губернатором планеты Љ56, когда окажется, что его паническое сообщение не имело под собой никаких оснований. А вдруг - все в воле императора - Анделокоертиса сочтут достойным занять эту должность?
  Неожиданно "змею" тряхнуло: хрустальный графин подскочил на подставке и треснул, залив водой белое кожаное кресло. Керззи мимоходом подумал, что надо будет распорядиться, чтобы стоимость графина была вычтена из зарплаты пилотов.
  -Вынужден сообщить, что в связи с...Устройство внутренней связи зашипело и отключилось, "змея" накренилась набок и понеслась к воде.
  Анделокоертис вцепился в кресло, благодаря судьбу за то, что он никогда не забывал пристегнуть страховочные ремни. Похоже, командировка оказывалась не так легка, как он надеялся.
  Эвакуация важного пассажира и экипажа корабля, у которого неожиданно отказали сразу все пять двигателей, прошла успешно. К счастью, правительственные корабли были приспособлены ко всяким неожиданностям, в том числе и к посадке на воду, так что серьезно пострадавших не было. Причины катастрофы пока оставались загадкой - техники в один голос утверждали, что "змея" была в полном порядке.
  
  Немолодая псайлен зябко куталась в черный платок, но ветер все равно трепал выбивавшиеся седые пряди волос. На скале у ее ног виднелись белоснежные звездочки цветов, тонкие стебельки цеплялись за выступы камня.
  -Они сами уйдут отсюда. Не надо им мешать, все происходит так, как должно происходить.
  - Хелрейн, почему ты запретила добить их? Зачем ты их отпускаешь? - стоявший рядом с ней мужчина кусал губы, наблюдая за происходящим у горизонта. Керззи завершали эвакуацию, последний спасательный вертолет медленно набирал высоту.
  -Чего ты хочешь больше, Шауржа? - псайлен отвела взгляд от океана и посмотрела в глаза своего спутника - чего же ты хочешь больше: уничтожить врага или спасти свой народ? Скоро тебе придется сделать выбор.
  Шауржа вздрогнул.- Не слишком ли ты много на себя берешь, Идущая? Или ты уже не считаешь себя псайлен?
  -Это не я. Это - Путь, и не мне решать, каким он будет в следующий раз. Голос женщины не был ни суровым, ни раздраженным, казалось, она вообще не замечает происходящего вокруг. Идущая повернулась спиной к своему спутнику, давая понять, что разговор окончен, и стала спускаться к воде.
  -Жаль.
  
  
  
  -Интересно, как там Коля устроился -Белогорский отложил книгу и посмотрел за окно.
  Дождь, неспеша накрапывавший несколько дней подряд, и напитавший землю водой словно губку, незадолго до полудня неожиданно перешел в мокрую метель, и теперь за окном неслись в причудливом хороводе тысячи снежинок. Хорошая погода... для того, чтобы сидеть дома и подкладывать в печку куски высушенного торфа. Именно в такое время становится понятным, почему Профессор не стал жить в одном из заброшенных бетонных зданий, а нашел и подновил - почти заново отстроил - деревянный домик с двумя крохотными комнатками.
  И конечно, вовсе не удивительно, что именно в такое время мне вспоминается совсем другой дом. Вернее, Дом - место, приходя куда, можно сказать себе: больше никуда не надо идти. Настоящий дом остался только в почти позабытых детских воспоминаниях, больше его нет нигде. Очень обидно, что то, что я помню, уйдет вместе со мной: квадратики солнечного света на полу перед окном, белый кафель кухни, неторопливый голос отца и требовательный плач братишки. Перекосившаяся от тяжеленных книжных свитков полка - отец все собирался ее починить. Мама, отец, брат - они живы только в моей памяти. Девочка с соседней улицы, бежит вприпрыжку, в руках значок Цеха Онаро, еще не пришитый на рукав куртки. Будущий врач. Мысли - радостный крик на всю улицу: "приняли!". Может быть, когда-нибудь, через тысячу лет, в совсем новом мире какая-нибудь древняя старуха, носящая мое имя, расскажет детям и внукам про Шаинир, город на берегу вечно холодного моря. Может, запорошенные снегом крыши домов отразятся в черных глазах тех, кто умеет видеть чужие воспоминания. А может быть, эта старуха умрет среди людей, которые не смогут разобрать последние бессвязные слова, сказанные на чужом, шипящем словно прибой, языке.
  
  Уйти в мир прошлого? Там всегда будет солнце, и счастливый смех брата, и обжигающий лицо морской ветер. Время остановится и потечет по бесконечному кругу, дни сольются в вечный водоворот тихого, умиротворенного и мудрого безумия. Может быть, когда-нибудь станет так. Тогда, когда я забуду, что существует не только прошлое, но и будущее.
  -Тот мальчишка? Я думаю, он в состоянии себя защитить.
  По крайней мере, от людей - но эту мысль озвучивать не надо.
  - Кстати, давно хотела спросить, почему он называл тебя во множественном числе? От страха, наверное?
   Профессор рассмеялся и покачал головой
  -Да нет, с ним все в порядке. Это просто форма вежливого обращения к незнакомому человеку.
  -Ну надо же. Извини...те за невежливость.
  -Да это в принципе неважно, обращайся как тебе угодно.
  -Хорошо. Так я пошла?
  -Иди, только не забудь лекарство.
  Я молча кивнула. Сложно забыть о собственной смерти.
  За те несколько дней, что я провела в доме Профессора, я поняла, что скучать все-таки не придется. Прежде всего, надо где-то добывать еду, найти какое-нибудь оружие, хотя бы наподобие колиного автомата, и патроны к нему. Про то что будет потом, я старалась не думать. Лекарство сама я приготовить не смогу, по крайней мере пока, даже если будут ингредиенты - Профессор старался мне объяснить, что он делает, но химик из меня никакой.
  Уйти искать цивилизацию - а зачем? При благоприятном стечении обстоятельств я могу достаточно долго "притворяться" человеком, единственное условие - меня должны видеть не более восьми людей одновременно. Если бы была хотя бы призрачная возможность вернуться домой, можно было бы рискнуть. Но что толку мечтать о несбыточном.
  Я сняла с крючка на стене плащ, накануне собственноручно сшитый мною из куска черной полиэтиленовой пленки - неудобный, но от дождя защищает, прихватила алюминиевое ведро и отправилась к реке. Белогорский говорил, что рыба из этой реки уже не должна быть ядовитой. Я не очень-то этому верила, уж больно мертвым казалось все вокруг, но то, что счетчик радиоактивности, поднесенный к пойманной рыбе, молчал, немного успокаивало.
  
   Терпеть не могу ловить рыбу. Вот уж действительно, занятие на любителя: сидеть и ждать, когда на достаточно близком расстоянии покажется тень сознания рыбы, зацепить, не промахнувшись, и спокойно, не отвлекаясь, дотащить ее до берега. Чуть зазеваешься - сорвалась, ушла на глубину, и снова надо начинать все сначала. Как-то Шауржа подогнал к берегу целый косяк ицхаргов - небольших, но очень вкусных рыб. На беду, кое-кому из малышей вздумалось поиграть в снежки у кромки воды, и один снежок угодил командиру в ухо.... В общем, в тот день весь наш, уже тогда немаленький, отряд остался без обеда.
  Река размыла корни большого дерева, вырыв у его основания что-то вроде небольшой пещерки, которую то и дело захлестывали волны - неплохое место для того, чтобы спрятаться от посторонних глаз. Для человека вода, конечно, холодновата, ну а мне в самый раз.
  Помню, однажды, еще в прошлой жизни, наш класс отправили на недельную экскурсию на Лишраан - посмотреть на поселения людей и на исследовательские станции. Естественно, все передвижения без сопровождения воспитателей были строжайше запрещены - ну и конечно, мы с друзьями сбежали из гостиницы и отправились купаться. Плавали, плескались, ныряли, разгребая руками острые хрупкие льдинки, вылезали на льдины побольше, швырялись друг в друга снежками. Накупавшись, вылезли на берег и принялись вытаскивать из волос кусочки льда - чтобы учителя не увидели - и только тогда заметили, что за нами наблюдают люди. С ума сойти, настоящие люди, как на фотографиях в учебнике. Что они одеты в шубы, теплые шапки, меховые рукавицы, дошло как-то не сразу: только когда какая-то женщина с дрожью в голосе спросила - ребята, а вы не простудитесь? Прислушались к их мыслям - и чуть не покатились со смеху. Все же нам хватило выдержки на то, чтобы ответить, что все в порядке и сохранить приветливые выражения лиц - как-никак, честь расы. И только потом мы прочитали, что люди, оказывается, чувствуют себя комфортно лишь при температуре много выше точки замерзания воды, и для поселенцев, особенно недавно приехавших, стайка детей, плескавшихся в ледяной воде и стоявших босыми на снегу, была, мягко говоря, необычным явлением.
  Подойдя к реке поближе, я передумала лезть в воду: мутно-желтые волны несли сухую листву и другой мусор, от реки шел еле заметный запах гнили и сырости. Я уселась у корней дерева и приготовилась ждать.
  Когда в ведре плескалась уже третья рыба, а утро понемногу начало превращаться в сумерки, пропустив так и не начавшийся день, я услышала чью-то боль. Рядом, совсем недалеко, на противоположном берегу реки умирало разумное существо - умирало неожиданно и очень громко: меня буквально подбросило от его беззвучного вопля. Чуть погодя донесся и голос - пронзительный крик, переходящий в ультразвук. Люди так не кричат.
  Я скинула плащ и бросилась в воду прямо в одежде, взвыв от собственной дурости - ведь могла же догадаться, что не одна здесь такая, что за это время скорпоиды могли отправить сюда еще кого-то из наших, а я, вместо того чтобы встретить, помочь, ловлю рыбу и предаюсь воспоминаниям. Течение оказалось неожиданно сильным, я выскочила на берег метрах в десяти от места схватки и помчалась на звук трещащих кустов, на ходу вытаскивая примотанный к щиколотке охотничий нож, позаимствованный у Профессора - все равно ведь не хватится.
  Я опоздала. Человек лежал на земле, в последней судороге пытаясь зажать рукой разорванное горло, псайлен выл и невнятно всхлипывал рядом, закрывая изувеченное лицо. На покрытой инеем траве вокруг были видны темные полосы: видимо противники катались по земле. Великий Океан, какая же я идиотка... Боль разумного и крик псайлен принадлежали разным существам, а я, конечно, помчалась на помощь своему. Один из так называемых "кровожадных монстров". Хотя почему так называемых?
   Псайлен поднял голову и жалобно заскулил. Я его знала раньше? Без чувства разума, просто по лицу узнать кого-то из знакомых трудно. Немолодой, но похоже, из слабых - ни одного седого волоса. Зверь. Опасный зверь. Напал из засады, промахнулся, решил перегрызть жертве горло - и напоролся на нож.
  -Тихо, тихо, все в порядке, - я машинально попыталась убрать боль раненого. Как ни странно, получилось, кровь почти сразу же остановилась. Боль, похоже, тоже утихла: безумец радостно рявкнул и потер пятерней изуродованную глазницу. Пришлось частично вернуть чувствительность нервам, ровно на столько, чтобы у раненого не возникало желания прикасаться к больному месту. Заражения крови нам еще здесь не хватает, и так рана тяжелая, да еще в таких условиях... и труп надо куда-то спрятать, да так, чтобы местные не нашли... Я подошла к мертвецу и перевернула его на спину. Это оказался глубокий старик, лет восьмидесяти, с длинной седой бородой, залитой кровью. Удивительно как он вообще смог защищаться, тем более что огнестрельного оружия у него с собой не оказалось, только нож и тяжелая палка - наверное, он опирался на нее при ходьбе. Мерзко. Ни один псайлен не напал бы на старика, сохрани он хоть каплю собственной личности. Мокрая от речной воды одежда липла к телу: не холодно, но очень неприятно. Я сняла куртку, выжала ее и надела снова, вылила воду из ботинок - стало чуть получше.
  Безумец подошел из-за спины, обошел вокруг трупа, уставился на меня и вопросительно зарычал.
  - Ну чего тебе, чего нужно? - натворил дел, так еще чего-то от меня требует.
  -Сильная. Вожак. Еда - можно? - лицо безумца исказилось в мучительной гримасе, он с трудом пытался вспомнить как думать словами.
  -Стой здесь. Стой! - я закричала на него как на непослушную собаку, отгоняя от мертвеца. Безумец отскочил и вновь жалобно заскулил, тряся головой.
  "... первобытное общество имело жесткую иерархию. Во главе стаи стоял вожак, самый сильный охотник в стае, и все ее члены беспрекословно ему подчинялись. Одним из жестов, выражавших покорность, являлось покачивание головой из стороны в сторону - в этой позиции индивид становился беззащитен перед ударом противника..." Значит, теперь я - вожак стаи. Что ж, придется играть по предложенным правилам.
  -Надо спрятать тело. Понимаешь, спрятать, закопать, - я старалась говорить медленно, громко и четко, глядя в глаза сумасшедшему.
  -Еда - дом! Дом - хорошо, - безумец радостно улыбнулся, обнажив полусгнившие желтые зубы, и побежал куда-то к реке, с треском ломая ветки кустов. Пробежав метров пятнадцать, он остановился и стал крутиться на одном месте, потом сел на землю и коротко рявкнул: здесь. Ну ладно, надеюсь, он знает, что делает.
  Никогда не думала, что мертвое тело может быть таким тяжелым, худощавый человек весил как большой мешок кирпичей. Тело оставляло за собой довольно глубокую борозду и кровавые пятна - на то, чтобы спрятать все следы понадобится несколько часов. Хотела бы я знать, кто и когда начнет искать пропавшего.
  Там, где остановился безумец, чернело отверстие канализационного люка, непонятно как оказавшегося у речного берега. Хотя, может быть, здесь раньше был город, а река занесла улицу илом? Я заглянула внутрь: в лицо пахнуло тошнотворным запахом падали. Ладно, все не так уж страшно, главное, при таком аромате никому в голову не придет искать здесь только один труп, а за целым кладбищем лезть желающих, я думаю, не найдется.
  Тело упало вниз неожиданно свободно - мне казалось, что люк окажется слишком узким. Я облегченно вздохнула и попыталась вытереть пот со лба сгибом локтя - ниже руки были перепачканы землей и кровью. И уж конечно мне было не до того чтобы прислушиваться к происходящему вокруг.
  - Дедушка, ты здесь? - детский голос раздался чуть не над ухом. Мы с сумасшедшим одновременно подскочили от неожиданности. Безумец отреагировал быстрее меня, он просто бросился в люк вниз головой. Я осталась сидеть на месте.
  -Дедушки здесь нет. Он ждет тебя дома. Иди домой, - я прыгнула в люк, уже замечая краем глаза светлую фигурку, раздвигающую ветви кустов. Девочка увидит, что никого нет, и уйдет домой, уверенная в том, что ее ждет дедушка. А вот если она заметит монстра, ее сознание наверняка распознает обман.
  В густом смраде канализации я едва не задохнулась, пришлось прикрыть лицо рукавом. Тела внизу уже не было, наверное, безумец утащил его с собой. По узкой трубе можно было передвигаться только согнувшись в три погибели, но впереди она выходила в какое-то подобие пещеры, только стены там были не земляные, а бетонные. Я пошла на видневшееся неясное пятно света, удивляясь тому, откуда оно могло здесь взяться.
  Свет падал сверху, сквозь щели в полусгнивших досках, которые образовывали потолок помещения. Безумец сидел в углу, укрывшись каким-то тряпьем, и что-то невнятно бормотал, раскачиваясь из стороны в сторону. Я попыталась пройти вперед, едва не упала, споткнувшись обо что-то круглое, со странным хрустящим звуком откатившееся в сторону, и посмотрела под ноги. Пол у входа был засыпан осколками костей, мелких - крысиных, птичьих, и гораздо более крупных.
  Сумасшедший обернулся на звук и приглашающее прошипел что-то, потом, увидев, что я не понимаю, с трудом проговорил: Дом. Еда - много. Хорошо.
  Так, все нормально. Главное - не дышать глубоко, не прикасаться к стенам, не смотреть под ноги: не хватало еще свалиться в обморок. При мысли о том, что я могу упасть на кучу полуразложившегося мяса, перед глазами поплыли зеленые круги. Я прижала кончики пальцев к вискам, резко, до боли, нажала. В голове слегка прояснилось, по крайней мере, желание заорать и броситься отсюда куда подальше отступило на задний план. Сейчас стоит решить куда более важную проблему. Как ни странно, мысли в голове, практически отсутствовавшие последние полчаса, вдруг сложились в четкую программу действий.
  
  Как бы мне ни хотелось считать, что безумца можно вылечить, это не так. На такой стадии процесс уже необратим, с тем же успехом я могла бы попытаться воскресить мертвого. Медленная смерть может растянуться еще на несколько месяцев, куча костей в логове людоеда увеличится на десяток скелетов. Результат известен.
  Конечно, можно просто уйти. Только Шауржа бы сказал, что в данном случае проявить милосердие было бы слишком...немилосердно. С чьей бы стороны ни смотреть на ситуацию.
  
  Темное, полузвериное сознание, обрывки потерянных воспоминаний, забытых эмоций. Я не буду читать твою память. Я не хочу знать, кем ты был. Никакой защиты уже давно нет, чтобы защититься, надо помнить как это делать.
  -Усни, - безумец вздрогнул, но испугаться уже не успел, накрытый волной равнодушия к жизни, его голова медленно опустилась на грудь. Просто сон, чуть глубже, чем обычный, переходящий в тихую, спокойную смерть. Мертвым не место среди живых.
  Я стояла рядом с безумцем до тех пор, пока его дыхание не стихло, потом развернулась и направилась к выходу.
  
  Глава 7
  
  Женщина стоит у кромки воды, подставляя лицо соленому морскому ветру. Мятый шерстяной свитер не слишком хорошо защищает от холода, впрочем, как и штаны из непромокающей водорослевой ткани, черный платок сползает с плеч, и она придерживает его обеими руками. Волны почти докатываются до босых ног, но тут же с шумом отступают, оставляя на коже искрящиеся брызги. Войти в воду обутым значит проявить неуважение к Океану, а нирасса не имеет права нарушать древние обычаи. Даже нирасса-Идущая. Человек бы, пожалуй, не простоял бы в таком виде на ветру и десяти минут. Ветер треплет волосы женщины, плетет из них причудливый узор серебристого морозного кружева, каждое мгновение меняя рисунок. Наверное, он просто не может выбрать орнамент, подходящий для обрамления этого лица - круглый подбородок, ямочки на щеках, еле заметная сеть морщинок у уголков глаз, немного грустная улыбка. И неожиданно странные глаза цвета беззвездного ночного неба, глядящие из невероятной глубины воспоминаний в иллюзорный мир предчувствий и призрачных видений. Нирасса, служитель забытой веры предков, слушает Океан.
  
   Нет ничего. Карнавал расплывчатых предметов, хоровод образов, красок и звуков Мира вещей послушно расступается, открывая сознанию Мир Мысли. Яркое горячее пламя - обида и непонимание ученика - сковано стальными нитями его воли. Серые, далекие эмоции чужаков - страх, настороженность, напряженное ожидание удара. Все это неважно. Всего этого нет. Истина лежит гораздо глубже, чем переплетение сознаний. Надо идти дальше, от времени - к неизменности, от знания - к видению. Пустота. Отсутствие мыслей, желаний, чувств, памяти. Отсутствие вкуса, запаха, звуков. Мир далеко справа и чуть-чуть наверху - с самого первого погружения он всегда оказывался для Нирасса именно там. Тонкая нить-страховка, направление - единственное, что остается от памяти в Океане. В стороне от времени и пространства мир кажется причудливым переплетением кругов. Круги по поверхности Океана, лишь на миг нарушившие его покой. Там есть время, здесь - нет. Там есть надежда, отчаяние, вера. Ненависть, стремление помочь. Здесь - нет. Здесь только черная вода. Может быть, неторопливой рыбой мимо проплывет судьба, посмотрит в глубь души немигающим белым взглядом. Возвращаясь, Нирасса забудет отражение событий в глазах рыбы-судьбы, но память о пристальном равнодушном взгляде будет преследовать ее в сновидениях. Судьба приплывает редко, только когда там, в мире вещей, Нирасса размышляла о своей жизни. Сейчас она пришла увидеть не тропинку, а Путь. Черная вода отражает огни чужих душ, свет разбивается и дрожит в миллиардах разноцветных брызг. Будущее - это очень далекое прошлое, отраженное в разбитом зеркале. Черная вода знает больше, чем мир, отражает его точнее, чем он есть. Нельзя верить, приказывать, просить. Нельзя быть, только тогда сможешь увидеть, не исказив отражение дыханием своей души. Меня нет - вспоминает Нирасса.
  Брызги света застывают, превращаясь в картину грядущего.
  Незнакомый громадный город, переплетение полукруглых узорчатых арок, приземистые дома, стены которых пропитаны раскаленной пылью, свинцовые тучи в кляксах разноцветных заводских дымов. Серые души, серые мысли, липкий серовато-желтый страх.
  Неожиданно клубы пыли на горизонте словно взрываются, и вверх уходит серебристо-белый крошечный кораблик. Яркая искорка быстро скрывается в дымном мареве неба.
  Картина меняется, пропуская целый всплеск возможных событий, кадры сменяются слишком быстро, словно сломанный телевизор показывает тысячу фильмов одновременно. И вдруг все кадры сливаются в один - финальный. Образов нет, но есть слова: не звуки - понимание сути, приходящей из глубины отражения: - Страх - это разбитое зеркало любви, и поэтому нет во Вселенной силы страшнее и могущественней. Последний шанс придет в мир неверящих через разбитое зеркало, и принесет с собой все пути семицветия.
  - Но кому придется порезать душу осколками? - Нирасса узнает свой голос, а вместе с голосом приходит осознание себя. Вода вздрагивает и отражение разбивается на сверкающие капли.
  Мир зовет к себе, надо возвращаться.
  Нирасса снова стоит у полосы прибоя. У горизонта черной точкой поднимается вертолет.
  
  Анделокоертис был недоволен. Про человека в подобном случае можно было бы сказать, что он был в ярости, однако императорский чиновник, согласно инструкции за номером сто пятьдесят четыре, не имеет права впасть в ярость. Итак, Анделокоертис был недоволен. Все с самого начала пошло не по плану, а это не могло не вызывать тревогу.
  Сведения об аварии на подлете к острову были отрывочны и противоречивы, впрочем, это уже волновало его не так сильно: в конце концов все те, кто так или иначе мог быть причастен к произошедшему, понесли наказание. Единственное неудобство заключалось в том, что керззи на некоторое время остался без личного транспорта.
  Как проверяющий, направленный непосредственно от самого министра, Анделокоертис имел право на многое, а неопределенность задания позволяла ему задавать вопросы на любые темы. Разговаривать на правах сильного с высокими чинами было несколько непривычно, но необыкновенно приятно. Ощущение собственной значимости немного портил тот факт, что об острове, на который направлялся Анделокоертис, не было известно практически ничего. Впрочем, этого и следовало ожидать. Худшие опасения проверяющего подтверждались: губернатор планеты номер пятьдесят шесть что-то виновато бормотал о задержках при подготовке экспедиций - как можно вести речь об "экспедиции", если там спрятаться просто негде? Пока было известно только то, что там находилось одно из древних оборонительных сооружений, построенное туземцами для защиты столицы. Первый и последний раз керззи были на этом острове полтора месяца назад, когда по горячим следам ловили убегающего преступника, тогда не было обнаружено ничего необычного. Стоило бы расспросить губернатора о мерах, предпринятых для поимки, но это могло насторожить его, поэтому Тиарриус задал незначительный, в общем-то вопрос о личности преступника. Вопрос неожиданно попал в цель - губернатор, изо всех сил стараясь говорить как можно более безразличным голосом, заявил, что имя преступника не запомнил. И Анделлокоертис мысленно поблагодарил молоденькую секретаршу, бросившуюся подсказывать шефу громким шепотом: Шауржа, Шауржа Дэнра.
  Все же хотелось бы знать, девочка настолько глупа или это неплохая попытка подставить начальника? Молодая керззи сжалась под брошенным на нее взглядом губернатора, от "спасибо" которого веяло неминуемым увольнением, и, едва он отвернулся, чуть заметно кивнула головой, глядя в глаза Анделокоертису. Отлично, будем иметь в виду, что здесь есть еще кто-то, кто ведет свою игру: вряд ли секретарша настолько неосмотрительна, что действует в одиночку.
   Преступник, с подачи губернатора занимающий четвертую строчку в списке особо опасных врагов Империи, совершает побег, и его почему-то никто не ищет, а сам "пострадавший" старается скрыть произошедшее? Браво, господин губернатор, это стоит отметить. Как насчет поездки в далекие края, лет так на десять?
  Анделокоертис сделал пометку в воображаемом досье на собеседника. О неподобающем поведении следует сообщить куда надо...но позже. Проверяющий, обнаруживший недочеты и проверяющий, раскрывший заговор против Императора, это не одно и то же. Министр был прав - на этой планете действительно творились странные вещи.
  Несколько дней Анелокоертис работал почти круглосуточно, собирая информацию обо всем, что касалось "террористов", надеясь на то, что рано или поздно он выйдет на их руководителей, которыми, естественно, являются керззи. В первую очередь он распорядился допросить заключенных - туземцев. На первом допросе присутствовал сам: по распоряжению министра вся информация, касающаяся инцидента, должна быть строжайше засекречена, и поэтому он не мог допустить, чтобы представители службы безопасности знали о чем он будет говорить с преступниками.
  Неплохо их тут содержат, - думал керззи, шагая по коридору. Белоснежные пластиковые полы, стены, потолок, никаких полутемных подземелий. Резкий электрический свет, льющийся непонятно откуда, создавал впечатление иллюзорности происходящего. Анделокоертису непонятно почему стало неприятно здесь находиться, но сопровождавший его следователь спокойно шел вперед. Инструкция, разработанная после нескольких случаев нападения, запрещала находиться в одном помещении с туземцем менее, чем двоим керззи, и проверяющий решил все же не искушать судьбу. В кабинете следователя было довольно уютно, на потолке висел обычный светильник, а стены были не пронзительно белого, а спокойного кофейного цвета.
  Когда ввели преступника, Анделокоертис нервно сжал в клешне поглотитель пси-излучения, несмотря на то, что еще один прибор был вмонтирован в стену кабинета. Проверяющий впервые видел некерззи так близко. Странное, неприятное и до омерзения слабое существо по-видимому с трудом дышало сквозь стиснутые зубы. Следователь включил электронный переводчик, Анделокоертис взял наушники: следователь не знает языка туземцев, так что секретность будет соблюдена. Вопросы надо было набирать на клавиатуре, первый вопрос, как обычно, о личности преступника. Все верно, сходится с досье: некто Зайраш Ниир, между прочим, есть сведения о его причастности к печально известной группировке Дэнра. Арестован неделю назад при попытке взорвать заправочную станцию. К сожалению, это было единственным, чего удалось добиться от заключенного. Преступник отвечал на все вопросы, но его ответы были настолько невозможны и бессмысленны, что Анделокоертис усомнился в своем ли уме туземец. Хотя, скорее уж барахлит переводчик, некерззи сумасшедшим уж никак не выглядел, держался подчеркнуто прямо, на вопросы отвечал спокойно, хотя и с некоторым вызовом. Было заметно, что ему очень трудно дышать, но на речи, насколько мог понять керззи, это никак не отражалось. Возможность того, что преступник лгал, была исключена полностью: что бы ни говорили о способностях этих существ, обмануть современный детектор лжи невозможно. Сигнал прибора горел спокойным синим цветом, это означало, что некерззи говорил именно то, что думал.
  Через полчаса после начала допроса керззи решил пожертвовать секретностью информации и попросить предоставить ему кого-нибудь, кто владеет местным языком. Следователь ответил, что в этом нет необходимости:
  - переключите режим на "глушилке", и он сможет говорить нормально, но вреда вам причинить не сможет. У нас все продумано.
  -То есть, вы предлагаете мне пустить эту тварь в свое сознание? Анделокоертис не считал себя трусом, но возможность того, что некерззи получит доступ к его мыслям вызывала непроизвольную дрожь.
  -Это абсолютно безопасно, можете мне поверить.
  Неожиданно Анделокоертису представилось, как это выглядит со стороны: два двухметровых скорпоида, здоровых, сильных мужчины, представители расы, чье могущество и мудрость позволили создать величайшее государство во Вселенной, боятся какого-то полудохлого некерззи. Совершенно непозволительно.
  -Хорошо.
  Анделокоертис перевел "глушилку" в менее безопасный режим, на шкале воздействия почти сразу же вспыхнул предупреждающий огонек: проклятый некерззи залез в его мозги.
  -Ты меня понимаешь? - спросил керззи на своем родном языке. Преступник ответил утвердительно, говоря с чуть заметным шипящим акцентом.
  -Что находится на острове Нираш?
  -Это зависит от того, кто туда направляется.
  Опять та же история. Что ж, значит нужно попытаться получить максимум полезной информации из того, что есть.
  - Где находится Шауржа Дэнра?
  -На острове Нираш,- некерззи не выразил никаких эмоций, выдавая место нахождения своего сообщника. Хорошо СБшники поработали, с удовольствием отметил Анделокоертис.
  - Каким образом ему удается скрываться от спутников слежения? - керззи решился задать главный вопрос.
  - Нам помогает Нир-айон.
  Примерно с минуту керззи вспоминал, что странное название обозначает местное божество.
  - Что ваша банда планирует делать дальше?
  - Нир-айон не строит планов.
  -У нас есть сведения, что Шауржа Дэнра готовится к новой диверсии, - наобум сказал керззи.
  -Это бессмысленно, Нир-айон не собирается мешать вам приближать вашу собственную гибель.
  Наконец Анделокоертис начал что-то понимать. Это сектанты, обычные безобидные полусумасшедшие сектанты. Если кто и знает заказчиков, то это сбежавший вожак. Ему стало жаль, что он потратил так много времени на беседу с блаженным.
  -Это существо мне больше не нужно, - проверяющий переключил "глушилку" и обратился к следователю.
  -Отлично, камеры и так переполнены.
  
  
  После допроса сектанта Анделокоертис окончательно пришел к выводу, что стоит как следует заняться беглым преступником - если он знает, кто помог ему сбежать, и его удастся поймать - отлично, если же нет - заговорщики начнут нервничать и выдадут себя, попытавшись либо уничтожить некерззи, либо... в общем, стоит усилить собственную охрану, благо новый ранг это позволяет.
  В архивах документы о банде Дэнра составляли больше половины всей информации о планете номер пятьдесят шесть и ее присоединении к Империи. Анделокоертиса неприятно поразило то, что почти все сведения о банде были помечены отметкой "предположительно": предположительно база группировки расположена на островах недалеко от бывшей столицы, предположительно преступники неплохо вооружены, предположительно имеют развитую агентурную сеть среди мирного населения. На счету этой банды был захват научно-исследовательского центра Ар-Керз, уничтожение нескольких десантных кораблей, многочисленные нападения на граждан империи, похищения и убийства и, как и следовало ожидать, за два года этой преступной деятельности Службе Безопасности удалось поймать лишь пятерых членов банды, при том что ее численность по косвенным данным могла составлять несколько сотен туземцев, а сочувствовали и помогали наверняка почти все "дикие" псайлен. Четверо из пяти арестованных были пойманы в один день, при попытке захвата центрального научного центра. Анделокоертис внимательно смотрел на экран монитора, пробегая глазами отчет о нападении страница за страницей. А ведь у них вполне могло получиться, - внезапно подумал проверяющий. Как удалось впоследствии установить, исследовательский центр был превосходно защищен, так же, как и другие учреждения подобного типа на других планетах: ограда под высоким напряжением, автоматическая система наблюдения, охранные посты... и уборщица, которая постоянно забывала носить с собой "глушилку". Именно благодаря ей преступники узнали внутренний план здания, расположение вентиляционных и лифтовых шахт, планировку подвала. По-видимому, целью нападавших было не столько освобождение подопытных, сколько захват заложников-ученых: главный удар пришелся на верхние этажи, именно там вовремя подоспевшая охрана блокировала четверку бандитов, как потом оказалось, вместе с главарем. В конечном итоге, успех охраны был обеспечен чередой случайностей: если бы утром предыдущего дня на базу не прислали три баллона с нейропаралитическим газом, если бы преступники не захватили ученых, владеющих информацией высшей секретности, если бы их маршрут отхода пролегал не через подвал, возможно, диверсия прошла бы удачно. Обязательно проверить, учтены ли ошибки охраны, - подумал Анделокоертис, ища список погибших.
   Все это как раз было не странно - удивляло, что никаких карательный операций за этим не следовало. За бандитами гонялись патрульные отряды - ни роботов-разведчиков, ни тепловых сканеров никто не использовал, не говоря уже о возможности просто выжечь всю эту погань химией. Еще больше удивляло то, что списка убитых офицеров Тиарриус не нашел ни в одном документе. Пришлось потратить несколько часов, выискивая необходимую информацию, разбросанную по всему архиву, но керззи чувствовал, что результат того стоит.
  
  Остальные странности проверяющего уже не удивляли: протоколы допросов арестованных преступников отсутствовали, вместо них шли списки использованных психотропных препаратов, по полторы страницы на каждого - все известные имперской науке вещества. Напротив каждого пункта - отметка "недейственно". К последнему документу прилагалась служебная записка, после прочтения которой Анделокоертису стало не по себе: трое из четверых заключенных преодолели воздействие стационарных поглотителей и напали на сотрудников службы безопасности. Проверяющий вспомнил слова следователя "у нас все под контролем" и помимо собственной воли представил, как вспыхивает радугой шкала опасности "глушилки", как взрывается болью мозг и некерззи скалит клыки в кривой ухмылке... Страшная смерть. Керззи с трудом заставил себя выкинуть неприятную картину из головы и вновь погрузился в работу, на этот раз выискивая список пострадавших при этих инцидентах - их было не так уж много, но взгляд зацепился за знакомую фамилию. Азирралоис по слухам занимал неплохую должность в службе внутренней безопасности... и как столичного выскочку занесло в этот зверинец?
  Все четыре пойманные твари были приговорены к смертной казни, двоим из них смертный приговор был заменен ссылкой на планету номер четырнадцать... Ссылкой? На одну из самых таинственных "отработанных" планет? Анделокоертис не сразу заметил строчки мелкого текста, поясняющего приговор, но, прочитав их, он одобрительно пошевелил усиками: идея была проста и изящна, предупреждая всякую, даже гипотетическую, возможность объединения жителей покоренных планет против власти керззи: много поколений людей будут считать псайлен кровожадными безумцами.
  Приговор третьего бандита был приведен в исполнение, а четвертый - четвертый и был тот самый Шауржа Дэнра, главарь банды и один из самых опасных врагов Империи по словам губернатора. У Тиарриуса складывалось собственное мнение по данному вопросу, согласно которому врагов Империи следовало искать вовсе не в местных болотах.
  
  Бандит был заключен в одиночную камеру, одну из самых надежных в городской тюрьме, помимо общих мер безопасности в его кровь постоянно вводились вещества, снижающие жизненную активность, и все же он ухитрился совершить побег. Анделокоертис никогда не любил необъяснимых событий, но после прочтения рапортов дежурных ему стало казаться, что этот проклятый Дэнра просто исчез из запертой камеры, оставив там следы испачканных в глине сапог, по размерам подходивших крупному человеку, но уж никак не псайлен, и засохший рыбий хвост. Проверяющий помотал головой, прогоняя усталость, и снова уставился на экран. Его взгляд уперся в строчки:... "ответ на запрос, отправленный ихтиологам, показывает, что видовая принадлежность рыбы не поддается описанию, однако можно с уверенностью предположить, что данный вид не может обитать на планете номер пятьдесят шесть". Бред какой-то.
   Пять видеокамер, круглосуточно записывавшие все происходящее в камере, в течение получаса показывали один-единственный кадр: иссиня-черные разбегающиеся волны. Никто из специалистов не мог объяснить, чем может быть вызван такой дефект записи. Конечно же, именно в эти полчаса и был совершен побег.
  Поиски беглеца продолжались несколько дней, в первые же часы после побега была поднята на ноги вся городская Служба Безопасности, задействованы поисковые вертолеты. Два дня все было тщетно, преступник исчез где-то среди расплавленных развалин бывшей столицы. Руководитель местного отделения Службы уже подумывал писать рапорт о предположительной гибели беглеца - среди радиоактивных руин выжить было невозможно - как вдруг неожиданно поступило сообщение о том, что преступника видели в пятистах километрах южнее, недалеко от острова Нираш. Свидетели сообщали, что видели, как некерззи, подходивший под описание преступника, шел к берегу моря. Туда немедленно был направлен ближайший патрульный отряд. Из десяти скорпоидов в живых остался только один, подтвердивший что Шауржа Дэнра жив и здоров. Выживший так и не смог объяснить, как получилось, что отряд, подготовленный к любым неожиданностям, в том числе и к нападению туземцев, был уничтожен одним псайлен. Позже он вообще попытался отказаться сотрудничать со следствием, постоянно твердил, что надо убираться "из этой проклятой дыры" и просил отпустить его домой. Консилиум врачей установил, что разум патрульного необратимо поврежден, а следовательно, данный керззи не может больше приносить пользу Империи. Анделокоертис вздохнул - сколько невинных жертв на совести этого Дэнра. И разумеется, зверя не просто выпустили из клетки, но еще и подвезли до нужного места - значит, заговорщиков он вполне мог запомнить.
  Проверяющий был почти уверен, что база группировки находится на острове Нираш: именно туда наверняка направлялся Дэнра, об этом острове говорил сектант, наконец, именно там и рухнула "змея". Если бы не авария, все было бы уже давно известно, - с раздражением подумал Анделокоертис. Следующим этапом работы должно стать планирование и проведение операции по ликвидации группировки Дэнра. Давно пора покончить с этими тварями и взяться за их хозяев.
  
  
  Глава 8
  
  
  -Что случилось? - профессор едва посмотрел на мою мокрую и грязную одежду, на ведро, в котором плавали три давно уснувшие рыбешки. Он смотрел в глаза - и у меня уже не было сил что-то придумывать, лгать и выкручиваться.
  -Все хорошо, - я улыбнулась, чувствуя, как улыбка застывает, превращаясь в оскал. Под взглядом Идущего любая маска плавится как воск.
  Взгляд глаза в глаза - во встречном взгляде нет ни настороженности, ни недоверия. Взгляд Мастера Пути, перед которым все попытки закрыться становятся нелепыми хитростями напроказившего ребенка.
  -Ты знаешь.
  Не вопрос, утверждение. Голос должен был остаться спокойным, даже безразличным, но слова прозвучали глухо и отчаянно. Я совсем не ожидала, что Идущий ответит на незаданный мной вопрос:
  -Затем, чтобы ты сказала.
  -А что мне еще оставалось делать?!- ненавижу, когда голос срывается на истеричный визг, но сейчас мысль об этом лишь скользнула по краю сознания. Я точно знаю, что ничего нельзя было сделать. Единственный выход. Наилучший из возможных. Но почему тогда сейчас хочется выть, протяжно, тоскливо, как в незапамятные времена женщины выли над покойниками?
   Стебелек сухой травы никак не хотел разрываться - скручивался, сминался, но главная ниточка все еще держалась. Светло-золотистые острые листья рассыпались в пыль, и теперь кололи руки. Ни о чем другом, кроме травинки, думать не хотелось. Профессор молча сидел рядом и смотрел на небо - слышно было, что мыслями он где-то рядом со мной, но не слишком близко: ровно настолько, чтобы чувствовалось, что за мной кто-то наблюдает.
  Я выдержала. Не сорвалась на истерику, не побежала топиться к реке, не вцепилась зубами в руку. Минут через десять после того, как я сорвала травинку и начала вертеть ее в руках, воздух перестал казаться густым и колючим, и я снова смогла дышать спокойно, не переходя на судорожное шипение при каждом вдохе. Немного погодя меня окликнул профессор :
  -Рокшана, пойдем.
  Ровный спокойный голос, ни намека на отвращение, или сочувствие, что почти одно и то же. Давайте считать, что все хорошо? Я в такие игры не играю.
  -Ты считаешь, что я сделала правильный выбор? - наивный, глупый, детский вопрос. Какой есть - я задавила в себе начинающуюся бурю совершенно ненужных эмоций.
  Я не хотела опускать глаза, поэтому пришлось снова посмотреть в лицо Белогорского. Я пыталась не смотреть, что думает Профессор. Не получилось, как не получилось спрятаться от его взгляда.
  У любого живого существа есть границы принятия и понимания, есть та черта, за которой сочувствие превращается в равнодушие. Идущий не советовал, не объяснял, не сочувствовал, не жалел, не осуждал. Он просто смотрел - и я знала, что он прожил произошедшее вместе со мной. Прожил от начала и до конца, принял и разделил. И лишь потом он начал говорить, медленно проговаривая каждое слово:
  - Не считай, что ты властна над чужой судьбой. Есть водоворот событий, и мы можем всего лишь плыть по волнам. Или грести против течения, до первой же крупной волны, которая накроет с головой. Здесь нет твоей вины и нет твоей заслуги.
  А ведь вопросы "почему" и "за что" задавать бесполезно - профессор не ответит, не потому, что не знает, а потому что с тем же успехом можно задать вопрос о том, почему по утрам встает солнце и за что подброшенный камень падает обратно на землю.
  - Получается, никто не виноват ни в чем? - смесь усталости с издевкой.
  -Вовсе нет, - Идущий посмотрел на меня с еле заметным удивлением, - но кто в чем виноват, решать уж точно не тебе и не мне.
  Что ж, может быть и так. Может быть и так.
  Я встала с крыльца и резко дернула металлическую ручку двери. Больше говорить не о чем, да и не стоит. Чьим бы ни был выбор, он уже сделан.
  
  
  - Так, еда на столе, кто не успел - я не виновата, - пожарить рыбу оказалось не так-то просто. Для начала я долго пыталась сообразить, как можно готовить над открытым огнем: то, что на печи специально оборудовано нечто вроде плиты, я увидела далеко не сразу. Кстати, надо будет потом поинтересоваться у Белогорского поподробнее, кто такой этот "роденовский мыслитель", с которым он меня мысленно сравнил.
  Конечно, по-хорошему следовало бы варить радиоактивную рыбу в пяти водах, сливая отвар, а запить ее чем-нибудь алкогольным, чтобы вывести токсины, но, во-первых, очень хочется есть, а во-вторых, жареная рыба вкуснее. После очередной порции лекарства есть почему-то захотелось так, будто я голодала целый месяц. Впрочем, почти так и было: все происходившее с момента посадки воспринималось как странный бредовый сон, мелкие детали вообще стерлись из памяти, вполне может быть, что я просто забывала о том, что надо чем-то питаться.
  На мой взгляд, результат оправдал затраченные усилия - по комнате разливался вкусный запах, Хома крутился у печки и жадно принюхивался. По рыбешке на каждого конечно маловато, ну да ладно.
  -Рокшана, ешь нормально, бери хлеб, - профессор с подозрением смотрел на то, как я жую кусок рыбы, хрустя костями. - с продуктами у меня проблем нет и не предвидится, так что можешь не стесняться.
  - Угу, может еще доской от стола закусить? Для меня по вкусу и по пользе для здоровья это будет примерно одинаково, - я ухмыльнулась показав зубы, с интересом наблюдая за реакцией Белогорского.
  - Да уж, с такой улыбкой только в кино сниматься... в фильмах ужасов. У тебя, случайно, не было в предках саблезубых тигров?
  -Тигры - это вроде кошек? Нет, не было. Дельфины были, только мелкие, не такие, как на вашей планете.
  -Интересно. А я вот думал, зачем рыбу с собой брать? - Белогорский похоже перешел на разговор сам с собой, - вот теперь все ясно. Ах да, я ведь должен был тебе рассказать как я познакомился с твоим учителем. Ты все еще хочешь это узнать?
  Я подавилась рыбой и быстро закивала головой, боясь, что Белогорский передумает. Задавать Мастеру пути один и тот же вопрос больше одного раза нельзя, так говорили все легенды. Я задавала вопрос дважды, а он еще спрашивает, нужен ли мне ответ на него.
  Профессор снова задумался над чем-то, собираясь с мыслями:
  - Наверное, все же лучше показать, чем рассказать, ты ведь можешь увидеть мои воспоминания?
  Могу, конечно, но...
  -Не бойся, - Белогорский улыбнулся, - все будет нормально, я же все-таки Идущий, и сойти с ума мне не грозит.
  Может, потому что он уже не в себе? Ну какое разумное существо, кроме псайлен, может добровольно впустить кого-то в свои воспоминания, в свою душу? Это же... ну, все равно что чужую кровь влить себе в вену, даже еще хуже, вся суть живого существа от такого вмешательства старается уклониться, спрятаться, защититься.
  Наверное, все эти мысли отразились на моем лице, потому что Профессор спокойно спросил:
  -Ну что, так и будешь сомневаться?
  В его голосе не было раздражения, но было что-то такое, что заставило меня понять - второго шанса не будет. Идущий отвечает на вопрос только один раз.
   Я, наверное, первый раз в жизни не заметила перехода от реальности к воспоминанию - лишь глянула и меня сразу захлестнуло водоворотом чувств, образов, эмоций - уже не понять, чьих. Моих? Белогорского? Чьих-то еще?
  Вы знаете, какого цвета отчаяние? Оно ослепительно белое, белое, как бесконечные коридоры, белое, как свет прожектора, направленный в лицо. Как чистый лист бумаги, на котором никогда ничего не будет написано, как халат тюремного врача и как жидкость в шприце, который держит зеленовато-черная рука-клешня. Но зеленовато-черная - это уже ненависть, куда более приятное чувство, чем отчаяние. Ненависть дает силы выжить в мертвенных объятиях белизны, не сойти с ума, сохранить разум и волю. Страшный вопрос "зачем" уходит за грань сознания именно благодаря ей.
  
  В углу тюремной камеры, на полу, сидит, скорчившись и обхватив голову руками, странно знакомое существо. Шауржа? Рубашка с оборванными пуговицами, босые ноги, на руках расползаются жуткими пятнами темные кровоподтеки -врачи-керззи боялись нас до такой степени, что попадали в вену хорошо если с пятого раза.
  Услышав шаги входящего, командир поднимает голову: во взгляде ленивое презрение, губы кривит чуть заметная ухмылка. Ввалившиеся щеки, заострившееся лицо - и знакомый хрипловатый голос:
  -Благодарю вас, господа, галлюцинации с каждым разом становятся все интереснее. Что на этот раз? Мескалин? Это начинает надоедать.
  Он прищуривает глаза, пытаясь усилием воли вернуться обратно в реальность, и вздрагивает, услышав мой голос - то есть не мой, конечно же - Белогорского:
  - Пойдем, надо спешить, у нас мало времени.
  Белогорский наклоняется и берет командира за руку - тот, конечно же, и не думает отдернуть руку: не показывать же скорпоидам, что боишься собственных галлюцинаций.
  Кадр резко меняется - провал в воспоминаниях? Не похоже, скорее, мгновенная смена области пространства. Портативное устройство пространственного переброса? - я (теперь уже точно я) ухмыльнулась, представив, что осталось на месте тюрьмы после запуска установки. Приговоренные получили быструю смерть, а скорпоиды... дешево отделались, твари.
  
   На скалистом берегу пустынно и ветрено, над морем с пронзительными криками кружатся белокрылые сиарры. Шауржа делает несколько неуверенных шагов, жадно вдыхает морской воздух.
  - Красиво, никогда не думал, что мое воображение способно создать такую яркую картину, - командир все так же невозмутим и спокоен.
  Белогорский не двигается с места, давая командиру время прийти в себя. Шауржа подходит к краю скалы и вдруг резко разворачивается, впиваясь в Профессора взглядом:
  - Ни одна галлюцинация не может иметь психического контура. Я бы мог представить, что керззи притащили в камеру человека, но птицы тоже реальны. Кто ты?
  Взгляд Шауржа несет угрозу, словно дуло пистолета, и так же опасен. Одно неверное движение ... командир просто вытряхнет из человека всю необходимую информацию и постарается замести следы.
  -Это неважно. Важно то, куда ты идешь и что делаешь.
  Командир с демонстративным удивлением приподнимает бровь, глядя на Белогорского.
  -Ты плывешь против ветра, Шауржа Дэнра, вера умирающего мира, и ты знаешь это.
  Командир делает едва заметный скользящий шаг вперед, в его голосе звучит глухая, безнадежная ярость.
  -Я действую, и это главное. Пока мы боремся, мы живы, а загадывать, что будет потом - неблагодарное занятие. Кем бы ты ни был, вряд ли ты можешь предложить что-то большее.
  -Я могу предложить тебе и твоему миру шанс от имени Мастера Пути.
  Молчание, повисшее в воздухе, нарушалось лишь отрывистыми криками чаек.
  -Хорошо, я согласен, - наконец командир утвердительно кивнул головой, - Что ты требуешь взамен? Жизнь? Душу? Легенды говорят о вас не очень много, так что мне бы хотелось, чтобы ты пояснил условия договора, Мастер.
  - Ответы на все свои вопросы ты найдешь на острове, хранящем прошлое, а о последнем шансе тебе расскажет Хелрейн. Пока мне ничего от тебя не нужно.
  Шауржа вдруг покачнулся и схватился за выступ скалы, чтобы не упасть. Белогорский протянул руку, видимо, собираясь помочь, но, встретив взгляд командира, сделал вид что просто хотел рассмотреть поближе обломок камня.
  -Да, кстати, чуть не забыл, возьми рюкзак. Здесь компас, еда, одеяло - дорогу ты знаешь, лодку найдешь на месте.
  -Спасибо.
  Шауржа с усилием вскидывает рюкзак на плечо и достает откуда-то из рукава рубашки тонкую костяную пластинку-джейш:
  - Возьми, Мастер Пути. У нас говорят, что задолжать Идущему - плохая примета.
  
  
  Мир медленно возвращается: комната, бревенчатые стены, ночной туман за окном, горящий в очаге огонь. Лицо профессора, освещенное бликами пламени.
  Итак, Идущий не знает, кто мы такие, но знает что и как нам нужно делать. Интересно. Не менее интересно то, что, оказывается, Белогорский каким-то образом связан с полусумасшедшей старухой Хелрейн - жрицей давно забытого культа Великого Океана. Последняя нирасса, слышащая море, как она себя называла, много лет преподавала древние языки в одном из престижнейших учебных заведений Цеха Онаро ( интересно, зачем им был нужен давно забытый язык северных племен?), и попутно собирала последователей своей диковатой идеи. Группы увлеченных детей и подростков бегали по берегу океана, прислушивались к шуму волн - мало кто из них воспринимал всерьез то, что океан предсказывает будущее, но всем было весело. Но это было еще до войны.
  В том, что делал и говорил Белогорский, была какая-то неправильность - он знал то, чего знать в принципе не мог, и совершенно не имел представления об очевидных вещах. Как будто... как будто бы собирал мозаику. Знал, что рисунок получится цельным, но в то же время не обращал внимания на детали. Может быть, Мастера Пути потому и Мастера - не архитекторы - строители. Собственно, а почему бы не..?
  -Профессор, а где общий план?
  Белогорский смотрит на меня с изумлением, как будто я сморозила несусветную чушь, но при этом так, что становится понятно - он понимает, о чем я спросила.
  -Ты, наверное, говоришь о знании Пути? Оно везде - в воздухе, в воде, в мыслях и поступках живых существ.
  -Нет, а общий план всего кто-нибудь знает? Кто-нибудь смотрит на мозаику сверху?
  -Может быть и знает. А может быть, и нет, - Белогорский хитро улыбнулся и подмигнул. Совсем как прадедушка, когда я просила его пересказать содержание очередного древнего свитка - покороче и поинтересней, а то в школу опоздаю.
  Ну да ладно - утро вечера мудренее, как здесь говорят. Времени, чтобы попытаться все узнать, у меня теперь достаточно.
  
  А утро началось с громкого стука в дверь .
  -Колдун, открывай, дело есть! - казалось, что от громогласного баса дом сейчас развалится на части.
  Я слетела с деревянной лавки, вспомнив вчерашний день и на ходу прикидывая, куда бы спрятаться. Не хватало еще чтобы местные обвинили меня в убийстве. Хотя нет, прятаться не нужно. Мысли гостя можно спокойно прочитать, не вставая с места, и ни намека на злобу и страх в них нет.
  -Все нормально, это старый друг, - подтвердил мой вывод Белогорский, отпирая дверь.
  - Здравствуй, Василий. Какими судьбами?
  Я все же решила не показываться на глаза другу Белогорского и ушла в соседнюю комнату, оставив, впрочем, дверь слегка приоткрытой.
  -Что ж ты о делах прямо с порога, Колдун, - обидчиво пробубнил человек лет сорока, неуклюже разворачиваясь и вешая на гвоздь старую вытертую шапку. Интересно, это мутант, или люди и правда бывают такими высокими?
   - Мог бы и накормить сначала, и рассказать, как ты тут поживаешь.
  -Ну тогда заходи, правда угостить мне тебя особо нечем, - Белогорский повел гостя на кухню.
  Думаю, профессор не будет иметь ничего против того, что я немного послушаю, о чем идет речь. Что-то мне кажется, что разговор должен быть связан со вчерашними событиями.
  Хома проснулся и побежал на кухню, разбуженный беззвучным приказом. Я закрыла глаза, сосредоточившись на собачьих ощущениях: немного неудобно, что изображение черно-белое, да и с высоты хоминого роста смотреть непривычно, зато слышно все прекрасно.
  ...Я-то волновался, в деревне ходят слухи, что тебя сожрал какой-то монстр, - Василий отставил в сторону чашку с чаем и потянулся к хлебу.
  -Ну ведь ты же...
  -Да знаю я, знаю! - раздраженно перебил Белогорского гость, - каждые полгода тебя деревенские хоронят, а тебе каждый раз хоть бы что. Только, - голос говорящего снизился до шепота, - ведь и в самом деле упыри совсем озверели, недавно опять человек пропал. Наши, конечно, собрались кто покрепче и похрабрее, отправились искать, да только снова ничего не нашли - как в воду канул. И следов никаких. Веришь?
  -Верю, Василий, - Белогорский устало улыбнулся, - а вот с девочкой-то вы что решили? Пропадет ведь она одна.
  -Ну ты даешь, Колдун, - гость восхищенно присвистнул и всплеснул руками, сбив на пол гору книг, лежавших на соседней табуретке, - все всегда знаешь. И верно, старик-то этот, пропавший, с внучкой был. Только ее никто со вчерашнего утра не видел, небось, вместе они и ушли.
  -Где вы их искали? - встревожено спросил профессор.
  -Как где? Да везде искали: в ближний лес заходили километров на пять - дальше все равно бы старик не ушел, город заброшенный обшарили, на болото заходили - недалеко, правда, ну так ведь он же не чокнутый, в болото с ребенком лезть.
  -А у реки были?
  -Ну, понимаешь, - Василий опустил глаза, - место там уж больно нехорошее, туда и днем опасно заходить, а ведь искать начали, когда уже к вечеру дело шло. Никого из деревенских к реке и палкой не загонишь. Да старик с девчонкой ведь пришлые были, не знали, небось, куда ходить не следует. Вот только жалко девочку-то, первая озорница во всей деревне была. Нехорошо как-то выходит. - Василий понял что ляпнул что-то не то, и смущенно стал крутить в руках ложку.
  -Продолжай уж, - Белогорский посмотрел на гостя как учитель на нерадивого ученика.
  -Слушай, Колдун, тут к нам недавно мальчишка один прибился, говорит, вроде, что ты его к нам послал. Так вот он, если не врет, конечно, говорит, что ты вроде как монстра какого-то приручил, он у тебя будто и разговаривать умеет, и слушается тебя, - гость прервался и вопросительно уставился на Профессора.
  - Ну и ? - Белогорский явно не намерен развивать тему, за что я была ему бесконечно благодарна.
  -Ну вот я и хотел попросить, чтобы ты отправил монстра своего пропавших поискать, заодно, может, он и с людоедом разберется. А мы уж в долгу не останемся, заплатим как полагается. Тебе патроны нужны? Да и зерно у нас в этом году хорошее, можем мешка три муки подбросить.
  -Соглашайся, - Василий снова понизил голос, - а то ведь много кто думает, что это твой монстр их убил, собирались идти разбираться, да я отговорил. Верю я тебе, Колдун, только уж и ты не подведи, найди девочку, ты же можешь, я знаю.
  -Хорошо, только тебе придется договариваться не со мной. Рокшана, хватит подслушивать, иди сюда, - профессор внимательно посмотрел в глаза Хоме. Ну вот, и как он догадался?
  Я вошла в комнату и улыбнулась остолбенело уставившемуся на меня гостю, естественно, не показывая зубов - зачем зря пугать человека?
  - Ну и это... как с ним говорить-то? - обратился к профессору Василий, - эта, Рашена, хочешь конфету? - он вытащил из кармана рубашки засаленную карамельку и протянул ее мне.
  - Слушай, мужик, ты правда придурок или так хорошо притворяешься? - я уселась на табуретку и положила ногу на ногу, - о чем вы здесь говорили я действительно слышала, - я посмотрела на Белогорского, - и считаю, что девочку надо срочно искать. Она вполне может быть еще жива. Насчет оплаты поговорим позже, сразу учтите, что великодушно от нее отказываться я не собираюсь. Нет-нет, человечиной я не питаюсь. Совсем, абсолютно и без исключений, - Василий, как ему показалось, незаметно, вздохнул с облегчением.
  - Она точно вчера не возвращалась домой?
  Василий кивнул головой: - Точно. Ворота на ночь мы запираем, частокол высокий, даже взрослому мужчине бесшумно не перелезть.
  -Ладно. Сейчас ее ищут, или уже прекратили?
  Не хватало еще наткнуться на поисковый отряд деревенских и быть принятой за людоеда.
  -Ну, - Василий кашлянул,- у всех же дом, хозяйство, пропавшие - люди, опять же, пришлые, родственников у них в деревне нет.
  -Хорошо. Возвращайся сейчас в деревню, скажи, чтобы никто не ходил к реке - следы затопчут. Заходи завтра утром, если до тех пор я ее не найду, значит, не повезло. Понятно?
  -Ну ладно, Рашена. Вижу, хоть ты и монстр, дело с тобой иметь можно, - довольно проговорил Василий.
  -И еще. Имя мое научись правильно произносить, вдруг пригодится, - я встала из-за стола, давая понять, что разговор окончен, - Коле привет передавай.
  
  Как только Василий скрылся за дверью, Белогорский внимательно на меня посмотрел:
  -Не проси у них оружие.
  -Почему? - при упоминании об оплате первая моя мысль была именно о чем-нибудь вроде автомата, который я видела у мальчишки.
  -Потому что все равно не пригодится.
  -Ну ладно, верю Мастеру Пути на слово. Кстати, ты можешь найти девочку?
  -Нет, не могу, - Белогорский вздохнул, - как и воскрешать мертвых, исцелять больных и предсказывать будущее. Я тоже чаще всего не знаю, что может произойти в следующую минуту.
  Ох уж это их знание, никакого толку.
  -Ну ладно, пойду собираться.
  -Кстати, хотел тебя спросить, почему ты так разозлилась на Василия? Между прочим, человеку твое имя выговорить достаточно сложно, - Профессор посмотрел на меня с упреком.
  -Вовсе я на него не злилась, просто он мне не понравился. А что касается имени, то тут отдельная история, как-нибудь потом расскажу.
  
   На самом деле папа решил соригинальничать, только получилось крайне неудачно. В одном из языков псайлен есть устойчивое сочетание " Рошанн-атх", что-то вроде "никогда не сдавайся". Папе понравилось - красиво, с претензией, мама согласилась, вот и записали меня Рокшаной.
  Прадедушка - историк, двадцать лет проработавший в Союзе Хешасса, занимающемся поиском древних рукописей, когда узнал, как назвали правнучку, чуть не рвал на себе волосы. Оказалось, что меня ухитрились назвать в честь древней смертельной болезни, тысячу лет назад выкосившей почти все население Юга. Естественно, иначе как "заразой" в школе меня называли редко, да и дома иногда доставалось. Хотелось бы знать, это имя так на меня влияет, или оно просто совпало с характером?
  -Профессор, а можно я Хому с собой возьму?
  Услыхав свое имя, бедный пес посмотрел на меня с непередаваемой тоской.
  -Можно, конечно, только он же не поисковая собака, - Белогорский скептически покачал головой.
  -Ну лучше же, чем ничего.
  
  За ночь река покрылась тонким слоем льда, ломавшегося под руками, лишь на самой середине оставалась полоса чистой воды. Легкий туман пах гнилью и, почему-то, немного бензином. На месте схватки ничего не изменилось, только подсохли кровавые пятна, да на траву выпал свежий слой инея. Хорошо, что ночью не было ни дождя, ни снега.
  Почуяв запах крови, Хома жалобно заскулил и прижался к моим ногам.
  -Не бойся, все нормально, - я потрепала пса по лохматой голове. Надо вспомнить, откуда пришла девочка. Так, мы стояли у края люка, спиной к реке, голос раздался слева. Наверное, ветки вон того куста она отодвигала в сторону рукой, когда я прыгала в люк.
   "Он ждет тебя дома. Иди домой," - может быть, девочка и отправилась домой, Василий же сказал, что старик с ребенком неместные? Мягко скажем, получилось как-то нехорошо. Ничего, наверняка девочка жива и здорова, вряд ли она успела уйти далеко, а вблизи от деревни хищники не живут.
  В хомином сознании разобраться не так-то просто. Сотни, тысячи запахов, каждый из которых несет какой-то смысл: вкусные, тревожные, опасные. Слишком сложно для непредназначенного к такому обилию обонятельной информации мозга. Ребенок. Человек. Ищи. Один из запахов казался ближе остальных, я заставила хомин разум сосредоточиться именно на нем. Да, так и есть - память собаки выдала зрительный образ человеческого детеныша. Ищи. Хома посмотрел на меня с недоумением. Ах да, совсем забыла. Я связала в собачьем восприятии образ человеческого детеныша с ощущением довольства. Награда. Хозяин похвалит. Хорошо.
  Хома, понявший наконец, что от него требуется, радостно помчался вперед, я пошла за ним, стараясь не потерять его из виду в густых кустах.
  Сначала мы шли вдоль реки, потом, когда неожиданно кусты кончились, Хома свернул на заброшенную дорогу. Асфальт на ней давно потрескался, из щелей росла высокая колючая трава, кое-где ее стебли были сломаны и примяты. Отлично, значит, скорее всего мы идем правильно. Низкие тучи почти касались чернеющего невдалеке леса, готовясь вот-вот пролиться дождем. Дорога петляла, не удаляясь далеко от реки, изредка, в низких местах, асфальт скрывался под слоем болотной грязи. На одном из таких участков я заметила отпечаток маленького ботинка, еще не до конца расплывшийся от сырости. Похоже, девочка шла всю ночь: деревня уже давно осталась позади, но пока вокруг не было никого живого, даже полевые мыши, то и дело шнырявшие под ногами, куда-то исчезли. Ощущение того, что надо спешить, все усиливалось, мне казалось, что я иду слишком медленно, хотя я и так почти бежала вслед за собакой.
  Неожиданно Хома попятился назад и вдруг, как-то странно взвизгнув, бросился бежать в обратную сторону. Стоять! - резкий окрик, подкрепленный беззвучной командой, заставил Хому остановиться, но его буквально трясло от страха. Почуял хищника?
  След на вязкой глине заставил меня вздрогнуть: отпечатки босых ног вполне могли бы сойти за человеческие, если бы не размер, почти в полтора раза больший. И не громадные кривые когти, следы от которых глубоко врезались в землю. Ничего себе мутанты тут у них водятся. Я невольно замедлила шаг.
  Только полная тварь может послать ребенка на смерть, даже по собственной дурости. Рокшана Шаасу, таких как ты надо выгонять из Цеха.
  Я помчалась вперед по дороге, перепрыгивая с одного обломка асфальта на другой. Хома бежал чуть впереди, я снова настроилась на его ощущения: запах чудовища был слышен очень ярко, сильнее, чем запах ребенка. Мы еще могли успеть.
  Минут через десять после того, как мы перешли на бег, след хищника стал забирать чуть правее. Хотел зайти против ветра?
  Дорога уходила к лесу, следы девочки вели туда же. Сначала надо найти ее. Черные косматые ветви деревьев нависали над дорогой, превращая и без того хмурый день в сумерки. На самой границе восприятия мелькнуло что-то живое: разумное или нет, пока понять было трудно. Через несколько десятков метров лесная дорога закончилась, превратившись в едва заметную тропинку, петляющую между деревьев, зато ощущение человеческого сознания стало ближе: уставший, но не слишком сильно напуганный для подобной ситуации ребенок. Зовут Наташей. Красивое имя.
  -Наташа! Иди сюда, не бойся! - надеюсь, лесное эхо исказило мой голос так, что стал незаметен шипящий акцент.
  -Ау, я здесь! - девочка побежала мне навстречу, но я пока еще не видела ее. Наконец из-за поворота дороги показалась ее яркая курточка.
  -Тетенька, здравствуйте, а мне так страшно было, а вас дедушка послал, да?- девочка уткнулась головой мне в живот, и не подумав затормозить, из-за чего я чуть не потеряла равновесие. Как ни странно она совсем не выглядела усталой, но в глине и болотной грязи перемазалась по уши, даже в светлых волосах запутались травинки и засохшие листья.
  -Тихо, тихо, - я рассеянно погладила ребенка по голове, вслушиваясь в тишину вокруг. Лесные звуки людей, наверное, успокаивают, но мне казалось, что на меня из-за каждого дерева готово броситься чудовище: десятки прыгающих, летающих, ползающих созданий наблюдали за каждым моим шагом, а самое главное, что на их фоне почувствовать хищника было очень сложно, все равно что отыскать человека в толпе.
  -Наташа, пойдем домой? - я улыбнулась девочке, вспоминая, как улыбаются человеческие матери своим детям.
  -Пойдемте, я как раз туда и шла, только заблудилась немного. Хорошо, что вы пришли, а у вас есть что-нибудь покушать?
  Я принялась рыться в карманах: вроде бы брала с собой на всякий случай кусок хлеба, только вот куда я его засунула?
  -Спасибо. А почему он рыбой пахнет? - Наташа задала этот вопрос уже после того, как откусила чуть не половину ломтя - проголодалась, бедная.
  -Не знаю. Ничего, скоро придем домой, тебя Профессор накормит по-человечески.
  -Не хочу к Колдуну идти! Баба Ира говорит, что он маленьких детей ест, - вот теперь девочка действительно испугалась. Великий Океан, ну почему я совсем не понимаю людей! - Наташа вцепилась в мою руку и попыталась затормозить, поднимая ботинками тучу пыли.
  -Давай сначала из леса выберемся, а потом решим, куда нам идти, хорошо? - я наклонилась и посмотрела девочке в глаза - она и так уже решила, что я человек, даже убеждать ее в этом почти не надо.
  -Ну ладно, - нехотя протянула Наташа, - наверное, ей в лесу тоже не нравилось.
  Я уже почти поверила в то, что следы неведомого монстра мне просто померещились, когда девочка стала к чему-то прислушиваться:
  -Слышите, синички беспокоятся? Дедушка говорил, что они так кричат, когда видят хищника. Наверное, у кого-то кошка убежала и теперь гуляет в лесу, да?
  - Наверное.
  Только по размерам эта кошечка будет побольше взрослого человека, да и дружелюбием от нее не пахнет. Птицы кричали метрах в двадцати впереди, именно там зверь устроил засаду, дожидаясь, пока добыча подойдет поближе. Мысли пробегали в голове с бешеной скоростью: отпугнуть - а вдруг он еще больше разозлится? Кинуться на такое страшилище с ножом - самоубийство, попытаться остановить сердце, парализовать, оглушить - не пойдет, я же не знаю, что это за зверь, не знаю скорость его реакций, схему сознания ( было бы у меня три дня времени в запасе, да характеристика вида животного - может быть, и разобралась бы). В школе заставляли вызубрить схемы сознания всех Разумных - это было понятно, за местными хищниками мы гонялись все детство, в классическом наборе домашних животных разных планет (собака, кошка, мышь, слон, лошадь, скальный дракон, жираф) я путалась, думая, что эти познания вряд ли когда-нибудь пригодятся образованной горожанке - будущему архитектору. Когда радужное будущее оказалось черным настоящим, мне уже было не до учебы.
  Зверь тем временем осторожно подкрадывался к дороге, заходя против ветра. Хорошо, что я могу использовать? Слух и зрение, они у всех наземных животных устроены похоже. (Мысль о трехсотстраничном списке исключений жалобно пискнула на краю сознания, задавленная нежеланием оказаться в желудке хищника.) Значит, достоверная зрительная иллюзия, которая наверняка должна напугать большого хищного зверя. Категории эпсилон и выше, дистанция от девяти метров. Поезд метро! - этого он точно испугается.
  -Наташа, подожди! Я ножик потеряла, - я остановилась и поглядела назад.
  -Ну как же так! - девочка совсем по-взрослому покачала головой, - Надо пойти поискать.
  -Ничего, сейчас Хома принесет, - я посвистела собаке,- Хома! Ножик. Ищи, - пес, поняв, что надо отбежать назад и начать наматывать круги по дороге, весело побежал выполнять команду.
  - Он у вас ученый? - девочка восхищенно раскрыла глаза.
  - Смотри-ка, что-то нашел? Хома, Хома, иди сюда! - "стоять на месте". Хома, услышав свое имя, насторожил уши, но все же послушно уселся на землю вдалеке от нас.
  -Ну вот хулиган какой, совсем не слушается, - я тяжело вздохнула, показывая, что смотреть, что там нашел Хома, мне совершенно неохота.
  -Давайте я за ним сбегаю, он ведь меня послушается? - добрая девочка решила помочь "тетеньке".
  -Ну как хочешь.
  Наташа побежала вслед за собакой, а я пошла вперед по дороге, чуть прикрыв глаза и стараясь не делать резких движений. Зверь насторожился, я услышала его нетерпение и ярость. Ближе, еще ближе, - монстр уже почти чувствует, как его клыки впиваются в тело жертвы, мощные лапы ломают кости. Контакт - я не успела разорвать связь с сознанием зверя, и мгновение видела свою же собственную иллюзию: приближающиеся ослепительно яркие огни поезда на фоне древесных стволов.
  Я думала, что зверь побежит в лес, но он выскочил прямо на дорогу, в нескольких шагах от меня, перебежал ее, и, ломая кусты, с оглушительным ревом кинулся в чащу. Шум ломающихся сучьев стих подозрительно быстро, и мне это крайне не понравилось - я попыталась услышать сознание монстра, боясь, что он вернется и снова захочет напасть. Оказалось, все проще: зверь был мертв. Умер от страха?
  
  Глава 9
  Остров Нираш, как и в предыдущий раз, встречал керззи прекрасной погодой - ослепительно синее небо отражалось в морских волнах, снег на скалистых вершинах сиял нетронутой белизной, хотя лето сейчас было в самом разгаре. Анделокоертис недовольно щурился, вцепившись в сиденье и стараясь отвлечься от оглушающего шума вертолетных винтов. Военный вертолет - это вам не "змея" со всеми удобствами. В последний момент он все же решился ехать лично, о чем теперь сожалел. Военные косились на "господина проверяющего", позеленевшего от тряски, с явной насмешкой, но молчали.
  Несколько дней Тиарриус искал всю доступную информацию об убитых "террористами" офицерах - в том, что местных животных серьезной угрозой считать нельзя, проверяющий уже не сомневался. Почти все погибшие, за исключением пары десятков случайных жертв, были молоды, весьма перспективны и служили в Столице. Большинство из них оказалось на планете Љ56 из-за достаточно незначительных проступков, но главное - все они так или иначе относились к "Серой гвардии" Наследника. После недавних событий большая часть Верных была верна не столько Младшему Принцу, сколько Императору, присматривая, чтобы следующему наследнику не пришло в голову наделать тех же глупостей, что и предыдущим восьми сыновьям Божества. В конце концов, у Императора не так уж много детей, чтобы каждый год устраивать показательные казни. Все встало на свои места - осталось лишь выполнить официальную часть задания да составить отчет, а пока можно и полюбоваться местной природой, заодно держась подальше от губернатора.
  Когда вертолет завис над скалистой серой громадой, Анделокоертис вздрогнул, на мгновение словно ощутив на себе чей-то внимательный взгляд. Ощущение это ему крайне не понравилось, не тем, что казалось опасным - он пытался и никак не мог вспомнить, где и у кого он видел такой взгляд. Наконец он вспомнил - так его дочка смотрела на любимого домашнего таракана в клетке, когда он просыпался и вылезал из своего домика. Странное чувство.
  Сайти, лови, твой...Серебристый смех, внимательные, не по-детски серьезные черные глаза, кивок головой.
  Военные выбрались из вертолета, Анделокоертис вышел последним, почувствовав себя неожиданно бесконечно уставшим. И зачем ему сдался этот остров? Сидел бы сейчас дома, дочка, наверное, уже вернулась из школы... Иреонилис, командир отряда, керззи громадного роста, закованый в хитиново-стальную броню, приказал пяти бойцам оставаться у вертолета. Инженеры торопливо собирали с осторожностью выгруженный из второго вертолета биосканер, остальные керззи направились к чернеющему невдалеке зданию - вырубленный прямо в скале замок нависал над побережьем. Анделокоертис, немного подумав, решил пока остаться рядом с инженерами. Побережье было усыпано обкатанными морем камнями, дальше лежали гранитные глыбы, выше кое-где переходившие в почти отвесные скалы. Какие тут могут быть животные? Животные? Какие животные? -скальное эхо повторило слова керззи, раскатившись стеклянным звоном. Или это звенит в ушах? Надо было перед вылетом принять успокоительного - подумал проверяющий.
  Сканер наконец собрали, но, увидев данные, оба инженера одновременно поднесли переднюю пару рук к глазам, словно не могли поверить в увиденное. Оказалось, мощнейший сканер видит только двоих бойцов, охраняющих вертолет. Ни местных животных, ни ушедший отряд, ни даже самих инженеров прибор распознавать не желает.
  -Не понимаю, что могло произойти, - старший инженер растерянно перебирал содержимое коробки с запчастями.
  -Ну что, рабочих рук у нас не хватает, вот двоих и видно. Ой.
  -Простите, это вы сказали? - Анделокоертис и оба инженера произнесли эту фразу одновременно, с подозрением уставившись друг на друга.
  -А что вы слышали? - проверяющий пришел в себя первым.
  -Да вроде...ничего и не слышал. Так, показалось что-то, - старший инженер поставил коробку на землю, и вытер клешню о рабочий комбинезон.
  -Я читал, что в горах от недостатка кислорода может звенеть в ушах, - задумчиво произнес Анделокоертис. Объяснение было простым и пришло в голову сразу, прочно заняв там свое место и вытеснив все другие мысли.
  -Вполне вероятно, - хором произнесли оба керззи, почтительно глядя в глаза проверяющему.
  Инженеры снова принялись возиться с прибором, а Анделокоертис решил пока прогуляться по острову, а заодно и поискать эти странные растения. Прибрежные скалы были безжизненны лишь у самой воды, чуть дальше их покрывал ковер разноцветных лишайников, кое-где поднимались вверх серовато-розовые тонкие веточки мха, в трещинах между камней прятались странные многоногие насекомые. Дочке бы здесь понравилось, - с неожиданной нежностью подумал керззи, пробираясь между камней. А может быть, взять фотоаппарат?
  Анделокоертис не успел подумать об этом, как ноги уже несли его к вертолету. Так быстро и весело, прыгая с камня на камень, он передвигался только в молодости. Как же здесь хорошо, - подумал он, забираясь в вертолет.
  Проверяющий потянулся к рюкзаку...и обессилено сполз по стене, стараясь унять пронзивший его ледяной ужас. Какая дочка? Какая школа? Какое эхо? Анделокоертис включил вентилятор на полную мощность, подставил голову под холодный ветер. Вскоре его начало трясти от холода, зато он почти успокоился, хотя воспоминания о последних двух часах жизни представляли собой невнятную мешанину. Керззи нащупал в нагрудном кармане "глушилку" - она была на месте, тогда почему же все выглядит ...Ну да, конечно же. Керззи задохнулся от ярости. Эта тварь все-таки существует, и сейчас играет с ним, как богомол с гусеницей! Хотя еще не все потеряно - видимо, стационарную "глушилку" военного вертолета ему не преодолеть. Анделокоертис вспомнил о передатчике, и направился в кабину пилотов, с трудом перебравшись через груду снаряжения. Может быть, следующим утром ему удастся связаться с патрульными.
  
  -Сайти, ну как же ты так? Светловолосая пожилая женщина обнимала девочку, виновато уткнувшуюся ей в колени.
  - Не могу, не успевала. Их слишком много было, - девочка прерывисто вздохнула, и размазала ладошкой по лицу кровь, капавшую из носа. С удивлением посмотрела на протянутый Хелрейн платок, быстро схватила его и разрыдалась уже по-настоящему.
  -Ничего страшного не произошло, только в следующий раз не геройствуй, - в комнату стремительно вошел мужчина, чуть не задев головой низкий каменный потолок, - не справляешься - говори сразу, а не делай вид, что все отлично. Сейчас иди поспи лучше, тебя Шахен проводит наверх.
  -Не пойду, - Сайти сердито посмотрела на командира и шмыгнула носом, - я в полном порядке.
  -Послушай, - Шауржа присел и внимательно посмотрел в глаза ребенку,- мне очень нужно, чтобы ты мне помогла. Нам всем это нужно. Но сначала тебе надо отдохнуть, выспаться, успокоиться, понимаешь? Пойдем.
  Девочка взглянула на него исподлобья.
  -Не надо говорить со мной как с маленькой, командир. До комнаты отдыха я дойду сама.
  Как только Сайти скрылась за дверью, Шауржа почти упал на сваленную в углу охапку высушенных водорослей.
  - Детский сад. Десятилетний ребенок - вторая по силе в отряде. Великий океан, за что все это мне?
  -Сайти сделала все, что могла, - Хелрейн неодобрительно покачала головой, глядя на командира, - и Великий океан тут совсем ни при чем.
  -Да я ни в чем ее и не виню, Идущая,- Шауржа хотел добавить еще что-то, но лишь махнул рукой, уставившись на пол прямо перед собой.
  -Я знаю. Ты винишь тех, кто не отвечает на твои вопросы, и просит тебя сделать то, чего ты не понимаешь.
  - Именно так, Идущая, - Шауржа по-звериному оскалился, глядя в глаза Хелрейн, - ты ведь никуда не спешишь. Тебе наплевать, что отряд тает с каждым днем, тебе плевать, что воюют уже даже не подростки, а дети. И для мировой гармонии совершенно безразлично, будет ли давно рехнувшийся старый псайлен огрызаться в своей норе или не будет. У тебя впереди вечность, спешить некуда, так ведь?
  - Ты знаешь, что это не так, - Идущая глубоко вздохнула - совсем как Сайти, отстраненно заметил Шауржа, - но мир не может подчиняться моим желаниям, или прислушиваться к моему мнению.
  -Мне нужны ответы на вопросы. Что, где, когда и как произойдет. Мне нужно знать, почему ты запрещаешь драться с врагами. Мне нужно, наконец, разобраться с отрядом убийц, который сейчас разгуливает по острову, и который ты вполне могла бы утопить еще на подлете, как в прошлый раз.
  -Мне верит весь замок, командир. Кроме тебя, - Хелрейн устало улыбнулась, - они ведь давно научились думать не головой, а сердцем. Единственное, что я могу тебе сейчас сказать - все те, кто сейчас в замке, увидят первый мирный восход. Все до единого.
  - Я знаю, что все будет так, как ты говоришь. Почему ты говоришь так мало? - Шауржа впился глазами в светлую фигуру у окна.
  -Потому что я говорю о том, что будет, - в глазах Идущей на мгновение мелькнуло что-то вроде сочувствия. Она действительно пытается объяснить, что происходит, - Шауржа осознал это, и сам не заметил, как почти исчезла сжигавшая его ярость.
   - Хорошо. Но только что...
  - Подожди до завтрашнего утра. Попроси своих ничего не предпринимать. Особенно Сайти.
  -А если они приблизятся к замку? - Шауржа подошел к окну, отыскивая взглядом вертолет, стоявший почти у самой полосы прибоя.
  -Они до него не дойдут.
  
  Океану нельзя приказать, с океаном нельзя договориться и, конечно же, океан нельзя ни о чем просить. Нир-айон не любит слабых. Чтобы нир-айон что-то сделал, надо обратиться к нему, как к равному и тогда он, может быть, услышит. И захочет помочь. Нирасса стоит на краю скалы, глядя вниз, туда, где с бешеным ревом пенятся волны, разбиваясь о каменные клыки острова. Нирасса сейчас совсем не здесь - она видит зоркими глазами сотен сиарр, парящих над волнами, глазами старого скального дракона, глазами касатки, что преследует добычу в заливе. Нир-айон, слышишь ли ты меня? Я - птица, я - касатка, я - твоя дочь. Когда-нибудь настанет день, и я стану морской волной, хрупкой льдинкой, белой пеной, но, пока я стою здесь, услышь меня.
  Знаешь ли ты, что смерть пришла на твой остров? Разве нам с тобой не довольно своей собственной смерти, разве нам нужна чужая? Хочешь ли ты, чтобы смерть твоих детей стала чужой жизнью?
  Морская даль все так же спокойна, скалы равнодушно молчат. Неживому нет дела до живых. Нирасса, жрица молчащего бога, долго щурит глаза, вглядываясь в бездонное небо. Опускает голову - и замирает. На камне у ее ног дремлет юркая змейка, пригревшись на солнце, сложный узор на пестром тельце странно перевернут и словно поблек в нескольких местах - или это так падают пятна света? Неважно, потому что на теле змеи горит живой изумрудной зеленью руна Шайаз - Возмездие.
  
  Вначале пришел закат. Кроваво-алая полоса у горизонта переходила в фиолетовую глубину ночного неба, и резкие, словно вычерченные тушью, очертания скал неподвижными громадами чернели в ранних сумерках. В этот вечер звезды казались ближе, и светили особенно холодно и ярко. Верная примета, ударит мороз, - думали скальные драконы, и уходили с побережья в самые дальние пещеры. Потом пришел ветер. Тихий, неторопливый, и как будто совсем не опасный, он пробежал по заливу, взбивая морскую гладь мелкой рябью, дохнул в окна замка, мгновенно покрывая инеем стекла. Второй порыв ветра был уже серьезным: он бешено взвыл в утесах и обрушился на остров как таран. Существа, в чьих жилах текла теплая кровь, натянули на голову одеяла, кое-кто проснулся и удивленно подумал, что осень в этом году выдалась слишком уж ранней. Наблюдатели, сидевшие в западной башне, поежились от холода, и подняли повыше воротники курток.
  Стакан с водой, стоявший у открытого окна, вдруг со звоном лопнул, засыпая пол осколками, но вода осталась стоять на столе беловато-прозрачным куском льда. Сайти повернулась на бок и вздохнула во сне.
  Перед самым рассветом, когда ветер утих, обитатели замка проснулись, поминая морского ежа и его сварливую бабушку выкарабкались из-под обледеневших одеял, оторвали от кровати примерзшие за ночь волосы и спустились в главный зал. В камине весело горел огонь, впервые на памяти партизан зажженный не столько для того, чтобы приготовить еду, сколько для тепла. Старушка-кухарка, разливая по мискам похлебку, ворчала, что такого мороза в середине лета на ее памяти еще не было, бурча под нос что-то о "кознях этих кровопивцев". Молодежь смеялась и болтала, дети устроили возню у единственного узкого окошка - каждому была охота порисовать на обледеневшем стекле. Место командира за столом пустовало. К концу завтрака, когда кое-кто начал перешептываться, а уж не приморозило ли Шауржа к кровати, командир неожиданно вошел в зал. Подойдя к столу, он тяжело оперся об его край, было видно, что и эта ночь для него выдалась бессонной. Веселье мгновенно стихло: Шауржа был одет по-походному, и собирался явно не на прогулку.
  - Всем доброго утра, - командир весело улыбнулся. Было в его голосе, несмотря на усталость, что-то такое, что все обитатели замка почувствовали - это утро действительно будет добрым.
  -Сайти, Шахен, Джайшор, через полчаса жду вас у ворот, - Шауржа подошел к группе подростков, сидевших у самого камина, - пойдем на выставку ледяных скульптур.
  Сайти испуганно раскрыла глаза, не понимая, шутка это или нет. Курносый Шахен белозубо улыбнулся командиру и встревожено нахмурился, поглядев на все еще бледную после вчерашнего происшествия Сайти. Джайшор, самый старший - ему уже исполнилось восемнадцать - серьезно кивнул, тряхнув гривой черных волос, и, конечно же, непослушная прядь снова упала в миску с едой.
  
  Сайти, закутанная в две чужих куртки поверх своей собственной, восхищенно смотрела, как искрятся на солнце тонкие ледяные иголочки, в которые превращается дыхание на морозе. Мальчишки шли чуть впереди, стараясь не отставать от командира, Джайшор задумчиво растирал висок - попытка узнать раньше времени, о чем думает Шауржа, как всегда окончилась приступом головной боли. Пока все было тихо - жизнь на острове замерла, напуганная внезапным холодом. Джайшор вспомнил градусник, висящий на лестнице рядом с главным залом. Минус десять по-нашему, это же вроде по человеческой шкале минус сорок пять? И про ледяные скульптуры командир говорил. Мысль уже почти была готова оформиться, как вдруг Шауржа беззвучно приказал остановиться. "Тихо. Керззи." Джайшор почувствовал, как кровь прилила к щекам. Он же ничего не слышал - не только чужое сознание, вообще ничего живого вокруг не было! Сайти прислушалась и удивленно вскинула брови, она тоже ничего не слышала.
  Шауржа с усмешкой обернулся и сделал шаг в сторону.
   - А кто вам сказал, что они живые?
  Небольшая лощина была защищена от ветра выступом скалы. На серебристо-сером ковре лишайника застыли скорпоиды: кто-то из них пытался укрыться от холода, сбившись в кучу, кто-то так и шел, размерено, не торопясь, пока не упал, погрузившись в смертное оцепенение. Рядом с одним из них - видимо, командир отряда, заметил Шауржа, - чернело пятно выгоревшего лишайника. Керззи пытались разжечь костер, но у них почему-то не получилось. Джайшор вынул из хрупкой, как стекло, руки одного из скорпоидов зажигалку, стараясь не прикасаться к хитиновому панцирю, покрутил колесико - вспыхнул веселый синевато-оранжевый огонек.
  - Осторожнее, - Шахен кивнул на радужные пятна бензина, расплывшиеся на поверхности скалы, - тут все может полыхнуть в один момент.
  Джайшор аккуратно закрыл зажигалку и сунул ее в карман.
  -Ну что, насмотрелись? - Шауржа внимательно посмотрел на ребят, - тогда помогайте. Будем звать гшарнов.
  - Скальных драконов? Зачем? - Сайти с любопытством высунула нос из воротника куртки.
  -А чтобы добро зря не пропадало, - Шахен хищно улыбнулся, скорчив рожу "кровожадного псайлен-убийцы" с плаката.
  Серые звери величиной с крупную лошадь при мысли о еде мгновенно стряхивали с себя оцепенение и мчались на зов псайлен, вытянув голые шеи и жадно щелкая клювами. Сайти ухитрилась погладить одного из них по чешуйчатой спине, мальчишки весело улыбнулись - не наигралась еще.
  -А ведь пока стоят морозы, они к нам больше не сунутся, - задумчиво проговорил Джайшор, крутя в руках зажигалку.
  -Может быть, но надеяться на это слишком сильно не стоит. Вряд ли мороз продержится долго, - Шауржа посмотрел на погрустневшее лицо мальчишки и покачал головой.
  
  Глава 10
  
  Где-то минут через пятнадцать после того, как Наташа огорченно объявила, что ножик так и не нашелся, я поняла, что мы заблудились. Лесная дорога уже давно должна была вывести нас на открытое место, однако просвета впереди не виднелось: деревья обступали тропинку со всех сторон, засохшие ветви с бахромой из зеленовато-серого мха и клочьев паутины нависали над дорогой так низко, что иногда их приходилось отводить в сторону. Душный запах мха, сырого дерева и заброшенности окончательно убедил меня в том, что мы направляемся в самую чащу. Хуже всего было то, что слой хвои под ногами глушил все звуки, почти бесшумные легкие шаги не могли разрушить гнетущую тишину. Я в очередной раз зацепилась за колючую ветку: сухой треск еще больше подчеркнул окружавшую нас тишь. Вроде бы все нормально, раз тихо, значит за нами никто не гонится, и одно это уже должно успокаивать, но сейчас я была бы больше рада внезапному треску кустов за спиной и громкому топоту преследователей, чем этому мертвому спокойствию. Лес смотрел на нас, и смотрел недобро. Ощущение тяжелого немигающего взгляда за спиной было так сильно, что я резко шагнула, почти прыгнула вперед и обернулась: никого. Надо выбираться отсюда, пока не знаю, почему, но надо. Нехорошее место.
  - Наташа, мы по-моему свернули не в ту сторону, - я старалась говорить поспокойнее, чтобы не пугать девочку, - пойдем лучше обратно.
  -Тихо, - Наташа почему-то говорила шепотом, что мне совсем не понравилось, - не надо будить Лешего.
  -Кого? - я тоже невольно понизила голос.
  -Лешего, - девочка с таинственным видом посмотрела мне в глаза, - Леший опять запутал все дороги, он это очень хорошо умеет делать. Это ничего страшного. Так дедушка говорит. А еще дедушка говорит, что Леший помогает хорошим людям, - теперь в голосе Наташи звучала гордость отличницы, объясняющей у доски сложную задачу. Светлые волосы растрепались и торчали во все стороны, что придавало ей сходство с птенцом.
  -А кто такой Леший? - едва задав вопрос, я сразу же представила, как из-за ближайшего дерева неторопливо вылезает жуткий косматый монстр, довольно ворча: "вот кто такой Леший!"
  Наташа задумалась и немного замедлила шаг. Следующие несколько минут она красочно описывала что-то рогатое, хвостатое, волосатое, покрытое перьями, чешуей и шерстью всех цветов радуги, каждый раз честно добавляя, что слышала все эти подробности от бабы Иры, как-то раз видевшей Лешего своими собственными глазами.
  Я уже составила свое мнение о достоверности данных, полученных от знаменитой бабы Иры, поэтому не сильно вслушивалась в то, что говорила девочка. Наташа прямо сияла от счастья, на щеках горел яркий румянец, в глазах совсем не было заметно усталости, а ведь она провела в лесу почти сутки без сна и еды. Не нравится мне это, слишком похоже на то, что ее кто-то "ведет". Я прикрыла глаза и прислушалась к лесу, девочка обиженно замолчала, решив, что мне неинтересно ее слушать. Нет, так не получится, придется остановиться.
  -Наташа, давай посидим немного, мне надо подумать. Ладно? - я уселась на поваленный ствол дерева, сняла куртку и постелила ее рядом с собой, - садись, отдохнем немного и пойдем дальше.
  -Хорошо, - девочка послушно уселась и начала болтать ногами, изредка поглядывая в мою сторону - можно идти дальше, или нет.
  Тишина леса звенела в ушах силой и спокойствием, ее хотелось пить жадными глотками, как теплое молоко. От этого ощущения совершенно не тянуло уходить, но я все же попыталась услышать больше, чем мне хотели позволить. Скорлупа спокойствия продержалась какой-то миг и с натугой треснула, открывая жутковатую картину. Лес был залит яркой, теплой живой энергией огромного и когда-то очень сильного, несомненно разумного существа. Вспоротое сознание словно вспоротое брюхо, по крайней мере так же фатально. И так же больно. Я думала, что когда лесной хозяин откликнется на мое обращение, меня просто сметет волной боли, ярости, безумия, но вместо этого услышала осмысленную фразу. Ровный металлический голос, казалось, шел со всех сторон одновременно, и слышать его в лесной чаще было по-настоящему жутко. С первого поворота тропинки свернуть вправо, овраг в ста метрах от дороги. Юнивер, на нем может говорить кто угодно, только не псайлен - он бы говорил на родном языке - и не житель этой планеты. Хорошее произношение и ни намека на эмоции. А к нему еще тащить девочку... - даже не мысль, начало мысли, не несогласие - слабая его тень. М-морской еж.
   - Тетенька, что случилось, вам плохо? - сквозь мутно-красную пелену в глазах проступило встревоженное детское лицо.
  -Все нормально, не волнуйся, - я улыбнулась, от чего голову словно сдавило стальным обручем, и резко вскочила на ноги. В глазах тут же потемнело, но по крайней мере мне удалось удержаться в вертикальном положении.
  Кем бы ни было это существо, мне с ним не справиться, и что хуже всего, оно это прекрасно понимает.
  - Пойдем в гости к Лешему, тут недалеко, - как я и ожидала, девочка легко согласилась.
  Путь через лес оказался не так труден, как я рассчитывала ( а отчасти и надеялась): молодой поросли и кустарника почти не было, судя по темным, будто бы обугленным стволам старых деревьев, здесь когда-то бушевал пожар. Пахло сыростью, стылым многолетним пеплом и прелыми листьями, кое-где под ногами попадались обгоревшие ветки, полузасыпаные хвоей. Опасности, по крайней мере, прямой, не чувствовалось, и это немного успокаивало. Вскоре между деревьями показался просвет, я обогнала Наташу, сказав ей на всякий случай идти позади, рядом с Хомой, на что она слегка обиделась, но, к счастью, не стала спорить.
  Овраг оказался почти идеально круглым глубоким кратером с осыпавшимися глинистыми склонами, поросшими мелким кустарником. Лес окружал его со всех сторон, кое-где деревья нависали над самым обрывом, цепляясь за склон мощными корнями. На дне кратера, лежал наполовину ушедший в землю...сначала мне показалось, что это кит, но это сооружение (или существо?) было явно больше самого большого животного из тех, о которых я когда-либо слышала. Корабль. Осознание пришло явно не без помощи извне, но это было абсолютно неважно.
   Я чуть покачнулась, подбежавшая Наташа уставилась на меня почти с испугом. Наверное со стороны это действительно смотрелось пугающе: застрявшая в волосах грязь и паутина, исцарапанное колючими ветками лицо и счастливая безумная улыбка. Космический корабль в дремучем лесу - тот самый шанс, который Нир-айон дает раз в десять тысяч лет. И абсолютно все равно, чей он и откуда здесь взялся - он будет моим. Я отсюда выберусь.
   - Ух ты, - девочка подбежала к самому краю обрыва, восхищенно глядя на синевато-серую громаду, - это дом Лешего, да?
  Не дожидаясь ответа, она стала спускаться, держась за ветки кустарников. Хома сунулся было вперед, но отпрыгнул и тревожно залаял: по поверхности корабля прошла судорожная дрожь, сначала почти незаметная, она усиливалась, пока наконец весь он не выгнулся, словно живое существо в безумной боли или страхе.
  -Наташа, стой, не подходи, - я наконец очнулась от оцепенения.
  Бесполезно. Девочка почти падала вниз, скользя по мокрой глине, и явно приближалась к кораблю не по собственной воле.
  Ненавижу жидкую грязь. Наверху, у края обрыва, жалобно заскулил Хома, наблюдая за тем, как я пытаюсь удержаться на ногах, приземлившись на скользкий склон рядом с Наташей. Ну вот, теперь мы падаем вместе, в обнимку - как будто это чем-то изменило ситуацию. Я ухитрилась ухватиться за древесный корень, перепачканный смолой и глиной, другой рукой прижала к себе девочку, вцепившуюся в меня изо всех сил.
  - Он нас зовет, ты слышишь, надо скорее бежать, - Наташа обняла меня за шею и потащила вниз, проклятый корень почти вывернулся из пальцев. Синеватая обшивка корабля была уже так близко, что можно различить отдельные пластинки, напоминающие чешую крокодила. Совершенно не хочется проверять, зачем мы ему нужны.
  Я попыталась подтянуться, но сил хватило только на то, чтобы чуть-чуть приподняться.
  -Да держись же ты наконец! - я уже не смотрела вниз, и видела перед собой только мокрую землю склона и сухие травинки. Сдохнуть лежа в грязи на чужой планете, с человечьим ребенком на руках - замечательное завершение бестолковой жизни. Я глухо зарычала и снова попыталась вскарабкаться наверх, извиваясь, как червяк, насаженный на рыболовный крючок.
  И вдруг Наташа, словно очнувшись наконец от сна, отпустила мою шею и тоже ухватилась за корень. Кое-как, помогая друг другу, мы поползли наверх. Наташа оказалась настоящей спортсменкой, она карабкалась по склону ловко, словно обезьянка, я за ней еле успевала. Не прошло и пяти минут, как мы выбрались из ловушки.
  - Мне страшно, - отойдя на несколько шагов от края оврага девочка обессилено села прямо на землю, закрыв лицо руками, - он сейчас вылезет оттуда! Ее начало трясти - то ли от страха, то ли от холода, а может быть, и от того, и от другого. Было понятно, что в ближайшие пару часов девочка не в состоянии никуда идти.
  Этого еще не хватало.
  - Наташа, милая - я сняла куртку и накинула ее на плечи девочке, - все хорошо. Сейчас мы пойдем домой. Мой голос прозвучал так мягко, и вместе с тем уверенно, что даже Хома перестал скулить от страха и подполз поближе, прислушиваясь. Наташа подняла голову и посмотрела мне в глаза. Лицо девочки словно осветилось спокойным внутренним светом, не имевшим ничего общего с тем лихорадочным возбуждением, которым она была охвачена еще совсем недавно. Я не знаю, кого она видит сейчас вместо меня. Не хочу знать. Важно то, что она ему верит. Все будет хорошо, - повторила я еще раз. Главное не свалиться до того, как девочка придет в себя: защитить разумное существо от гипноза и при этом не превратить его в безмозглую куклу куда сложнее, чем остановить дюжину нападающих.
   - Хома приведет тебя домой, иди за ним и ничего не бойся. Держись за ошейник, - я проговорила все это на одном дыхании - важно было не то, что я говорю, а то, что делаю. Девочка улыбнулась одними глазами, медленно отвела взгляд. Хома подбежал к нам, и ткнулся ей в руку мокрым носом - Наташа приласкала собаку и поднялась с земли.
  -Ладно, ну тогда я пошла, - девочка зачем-то отряхнулась - все равно наша с ней одежда после падения в овраг представляла из себя сплошной комок грязи - и крепко ухватила Хому за ошейник. Все происходящее сейчас должно казаться ей путаным и совсем не страшным сном, именно так чувствует себя человек, находящийся под защитой псайлен.
   Они с Хомой рано или поздно выберутся отсюда: что бы ни вытворял "Леший", на этот раз собачье чутье он не обманет. Когда девочка и собака скрылись между деревьев, я наконец позволила себе прижать руки к вискам и прикрыть глаза от ставшего вдруг невыносимо ярким серого дневного света. Казалось совершенно невероятным, что минуту назад я могла думать о чем-то еще, кроме тяжелого колокола, мерно отбивавшего удары где-то внутри моей головы. Вскоре после Катастрофы, когда медикаментов было не достать, а работать приходилось на износ, девчонки из Цеха Онаро учили выживших Высших по-особому дышать во время приступов, говорили что-то про кровоснабжение мозга. Ни ежа это не помогает, боль становится чуть тише, только если выть как гшарн. Или биться головой об пол, но синяки потом долго не сходят.
  Где-то через час, когда уже начинало смеркаться, я пришла в себя настолько, что смогла встать на ноги. Немного пошатываясь, я подошла к краю обрыва и посмотрела вниз.
  "Леший" похоже с трудом осознавал, что добыча ушла из-под самого носа, поверхность заляпанного грязью корпуса медленно поднималась и опускалась, словно от тяжелого дыхания.
  А ведь если я отсюда уйду, уже не вернусь. С каждым днем идти будет все страшнее, я придумаю тысячу причин, по которым мне надо будет держаться подальше от этого места, займусь кучей ненужных дел, и в конце концов так и останусь в этом мирке навсегда. Буду ловить в реке рыбу, болтать с Профессором о смысле жизни, а по вечерам глядеть на звезды, гадая, которая из них - наше Солнце. Спасибо за такую жизнь, Мастер пути, заберите ее к лысому ежу обратно.
   Я скользнула вниз, на этот раз притормаживая о попадающиеся на пути корни деревьев.
  - Назовите имя и класс корабля, планету, количество пассажиров и цель полета, - я подошла, вернее, подползла, к корпусу так близко, что могла бы коснуться его рукой. Или он вспомнит наверняка вбитый в его память алгоритм прохождения планетарного контроля и купится на мой уверенный тон, или...
  - Зорико, уникальная модель, планета Арейг, пассажиры отсутствуют, цель полета- испытание возможностей механизма с интеллектуальным классом Е, причина прибытия - невыявленная неисправность.
  Корабль с классом разума высшего примата. Либо арейгам надоело жить, либо они решили срочно занять свой флот погоней через полгалактики за неуправляемым механическим психом. Насколько мне известно, все эксперименты с полуразумными машинами этим и заканчивались. Хорошо бы узнать, как и чем он ухитрился врезать мне по мозгам и загипнотизировать девочку. То, что это обычный гипноз, а не пси-воздействие, было понятно сразу, но такая сила... Скорее всего инфразвук, хотя кто его знает. Будем надеяться, что это действительно уникальная модель, и керззи еще не добрались до Арейга.
  -Могу я узнать ваше имя и полномочия? - это только человека или керззи можно напугать или смутить начальственным тоном. С машиной, тем более с арейгской машиной такой фокус не пройдет.
  - Рокшана Шаасу, таможенный контроль, - таможенников ведь пускают на борт, верно?
  -Прошу вас предъявить документы, - а вот это уже серьезно. Если я сейчас испугаюсь и попытаюсь убежать, мне обеспечена быстрая и неприятная смерть, не сомневаюсь. Только ты же машина, приятель. Тебя нельзя бояться.
  Я медленно, с достоинством очень загруженного работой и уставшего от дурацких требований таможенника, опустила руку в карман. Где-то здесь должен лежать клочок газетной бумаги, в которую я заворачивала хлеб -жаль только, что я так и не знаю, что там написано. Мятый кусок газеты, важно протянутый перед собой, заслужил пристальное внимание десятка небольших, похожих на выпуклые фонари объективов корабля: зеленоватые полусферы кое-где выступали над поверхностью металла, из-за чего корабль напоминал крайне удивленное насекомое.
  -Благодарю вас.
  -Зорико, прошу предоставить мне возможность осмотреть корабль на предмет контрабанды, - я сама удивилась собственной непонятно откуда взявшейся наглости.
  -Допуск предоставлен, прошу вас проследовать на борт, - не думала, что получится так легко. Но с другой стороны, не может же машина спорить с представителем закона?
  Внутри металлической громады что-то глухо зашипело, и в стене появилось угловатое отверстие. Двери не было, металл словно расплавился и расплылся в стороны, но при этом не раскалился. Я осторожно шагнула внутрь, стараясь не касаться неожиданно ставшей похожей на кисель обшивки корабля и отверстие тут же почти бесшумно затянулось за моей спиной. Впрочем, я почти не обратила на это внимание - открывшаяся картина заставила меня на мгновение забыть о том, что я нахожусь на борту подозрительного умирающего корабля-монстра. На секунду мне показалось, что занимающий всю противоположную стену шлюзовой камеры ослепительно солнечный горный пейзаж реален, я даже подошла и коснулась рукой зернистой поверхности экрана. Словно в ответ на мое прикосновение на экране появилась вежливо улыбающаяся молодая девушка-арейг: - мы рады приветствовать вас на борту Зорико, подождите несколько минут перед тем как пройти внутрь.
   Откуда служащие Портов взяли традицию улыбаться, доподлинно неизвестно, скорее всего это пошло от людей, тем более что их в космосе больше всего. Если прислушаться к сознанию арейга, то становится понятным, что их улыбка - все равно что улыбка яблони или, например, мухомора - несет для ее обладателя такую же смысловую нагрузку. Птицы не понимали зачем нужно улыбаться, но соблюдали обычаи путешественников.
  Минут десять спустя, когда я уже начала нервно разглядывать наружную стену, на месте экрана все с тем же шипением открылся проход. Стены узкого коридора, ведущего куда-то в темноту, еле заметно шевелились, влажно поблескивая в свете тусклых ламп. Свет явно был не электрическим, его зеленоватый оттенок напомнил о фосфоресцирующих гнилушках, еле заметный запах болота еще больше усилил неприятное впечатление. Я медленно пошла вперед, стараясь не касаться стен, по которым кое-где ползли тягучие мутные капли.
  Вскоре коридор стал чуть пошире, в стене появились полукруглые отметины, похожие на плохо зажившие шрамы на плоти корабля -двери? Надписи, слава Океану, были на Юнивере. Я несильно ударила рукой по отметине, над которой светилась надпись " Капитан Азирион Арис Кей" - интересно, это имя или звание? Ничего не произошло, если не считать того, что прямо над ухом раздался металлический голос Зорико
   - Офицер таможенной службы Шаасу, чтобы открыть дверь, вам надо уведомить капитана о ваших намерениях.
  -А где он? - и с чего это я решила, что на корабле нет никого живого? Раз уж арейги снабдили корабль устройством дистанционного воздействия на психику, они вполне могли позаботиться и о том, чтобы стены корабля не пропускали пси-волны.
  -На своем посту, в отсеке управления,- на полу появилась слабо светящаяся полоса - указатель маршрута, я пошла прямо по ней - коридор шел по кругу, видимо, все рабочие и жилые отсеки были расположены недалеко друг от друга. "Дверь" в отсек управления была открыта - это выглядело так, будто из стены кто-то выжег целый кусок, оставив дыру с обугленными краями. Я осторожно заглянула внутрь: - Капитан?
  Имя, написанное на табличке у входа в каюту, уже успело вылететь у меня из головы, но это не имело значения: командный отсек был пуст. Громадные экраны с длинными колонками смутно знакомых символов ярко горели в полумраке, освещая клубы пара, поднимавшиеся откуда-то из-под пола. Наверняка здесь поддерживалась среда, лучше всего подходящая арейгам, но я сразу же начала задыхаться, хотя было не очень жарко. Напротив экранов стояли арейгские кресла - если бы я не видела их на экскурсии в музее, подумала бы, что кто-то принес сюда поросшие мхом неровные валуны.
  -Зорико, здесь никого нет! - я зачем-то подняла голову вверх, наверное, со стороны могло показаться, что я разговариваю с потолком, - корабль не ответил, но экраны вспыхнули ярче. Туман, вернее, водяной пар - арейги любили повышенную влажность - осел на пол и стены тысячами блестящих капелек, дышать сразу же стало легче. Может быть, мне надо подождать капитана здесь? Я обошла вокруг кресла, провела рукой по его мягкой, словно шляпка гриба, поверхности. Арейгская мебель, по слухам, и была чем-то вроде грибов - по крайней мере, купленное у арейга кресло при правильном уходе за год вырастало раза в полтора. Куда труднее было заставить его замедлить свой рост.
  Судя по размерам кресел члены команды были просто великанами... а может быть, им просто не до того, чтобы следить за мебелью? Но это вряд ли, корабль для арейга значит слишком много, чтобы о нем можно было не заботиться. Неожиданно моя рука наткнулась на что-то металлическое. Я подошла поближе к самому яркому из экранов, чтобы лучше рассмотреть найденный предмет. Оказалось, это обыкновенная серебряная монетка, один из тех сувениров, что обычно таскают с собой путешественники как память о доме, или о тех местах, что могли бы стать им домом. На одной ее стороне была изображена восьмиконечная звезда, на другой - какой-то сложный символ.
  -Задайте ваш вопрос, Шаасу, - в этот раз голос Зорико раздался откуда-то сбоку,- Задайте вопрос, и капитан даст на него ответ.
  -Хорошо, - я не сильно удивилась. Наверняка так и не показавшийся мне на глаза капитан понаблюдал за чужаком через камеры, и сделал какой-то вывод, арейги никогда не славились общительностью. Только вот зачем ему пускать чужака в отсек управления?
  Немного помедлив, я сообразила, что одним вопросом тут не обойтись: - я могу с вами поговорить? - в этот раз я не поднимала голову к потолку, не хотелось показаться совсем уж дикарем.
  Монетка вдруг выскользнула из руки и покатилась по полу, - ну вот, еще и чужую вещь потеряла, с раздражением подумала я, стараясь увидеть, куда же закатилась проклятая вещица. Кстати, интересно, какой стороной упала, - я мысленно задала себе вопрос и попыталась угадать, не глядя на монету. Звезда или символ? Почему-то ничего не выбиралось, и, вздохнув, я полезла под пульт, куда она закатилась. Несмотря на безумную влажность, под пультом откуда-то взялись клубы пыли и какой-то склизкий мусор.
  -Ребро, - никогда бы ни подумала, что корабль тоже может играть в эту игру, - Рокшана Шаасу, прошу вас принять обязанности капитана корабля.
  
  Вы когда-нибудь разговаривали с безумным монстром, находясь внутри этого монстра? Причем пословица про "два выхода, даже если вас съели" тут явно не работает - я вряд ли смогу найти участок стены, служивший входом, и уж тем более не смогу открыть дверь.
   - Зорико, прошу вас конкретизировать ваше предложение и как можно более подробно описать ситуацию, - к счастью, я вовремя сообразила, что вопрос "Ты совсем рехнулся?" живой машине задавать неразумно.
  Голос металлического чудовища на этот раз раздался со стороны центрального экрана - я так и не поняла, где именно расположены динамики.
  - Корабль не может передвигаться, если на его борту нет капитана, или лица, временно исполняющего эту должность, - я чуть заметно кивнула. Обычная предосторожность при программировании разумных машин. Проблема в том, что это никак не объясняет происходящее.
  Зорико, помедлив, продолжил говорить: - Первым и основным требованием к капитану корабля является наличие разума. Способность к осознанному пренебрежению собственными интересами ради помощи другому члену группы есть важнейшее проявление разума. Второе проявление разума - способность лгать. Вы прошли проверку, - Зорико проговорил последнюю фразу так торжественно, что мне захотелось немедленно запустить чем-нибудь тяжелым в его ехидную морду. Жалко, морды у него нет - максимум что я могу сделать это побиться головой о стену, только боюсь в этом случае корабль снова засомневается в моей принадлежности к разумным существам.
   - Второе, не менее важное требование к капитану корабля - это удачливость. Монетка, упавшая на ребро у жителей Арейга издавна считалась хорошим знаком. Вероятность того, что уроненная вами монетка упадет на ребро, составляла менее одного процента. В данный момент вы являетесь самой подходящей кандидатурой на пост капитана корабля.
  -А где же твой предыдущий капитан?- я уселась в кресло, мгновенно принявшее удобную форму.
  -Так значит, вы уже согласились на мое предложение? - Зорико замолчал, давая понять, что лишь от моего ответа зависит, будет ли он продолжать разговор. С другой стороны пытаться узнать больше бессмысленно. Что бы ни предложил Зорико, я приму его условия.
  -Да, я согласна принять обязанности капитана данного корабля, - сама того не заметив, я начала следить за каждым произнесенным словом. Кто знает, на какие пакости способен Зорико.
  
  
  
   К дому Профессора я подошла уже глубокой ночью, крепко сжимая в руке полученный от Зорико ключ. Надевать на руку тяжелый металлический браслет я не рискнула: с детства боюсь прямого контакта с роботами, тем более с таким, который, похоже, сильно умнее меня. Зеленоватый выпуклый экран, покрытый едва заметной золотистой сетью, был словно вплавлен в металл браслета, напоминая глаз крупного насекомого: не удивлюсь, если с его помощью корабль может определять мое местонахождение, а это мне совсем ни к чему.
  Корабль арейгов был так же загадочен, как и они сами. Бескрылые птицы искали легендарный "Мир неба": планету, на которой гравитация будет так мала, что арейги снова, как и их далекие предки миллионы лет назад, поднимутся в небо на собственных крыльях. Самое странное, что арейги действительно верили в эту безумную затею и год за годом посылали корабли искать воплощение древнего мифа.
  Задачей экспедиции Зорико было детальное исследование района Спирали, в котором поисковые аппараты обнаружили несколько интересных арейгам планет. Около шести лет все шло по плану, а потом, по словам Зорико, все члены команды внезапно потеряли разум - не сошли с ума, а именно перестали быть разумными существами. Корабль не мог связно объяснить, как это произошло, и почему он в конце концов оказался на этой планете. Впрочем, я его особо и не расспрашивала, мало ли что бывает с Чужими вдали от дома. На самом деле мне это не так уж и важно, куда хуже то, что на корабле практически не осталось топлива: как и все живые машины, мозг Зорико нужно было "кормить" чем-то органическим, в отличие от "мускулов", которым вполне хватало реактора. Хвала Океану, Псайлэрт входила в список арейгских торговых маршрутов, так что весь курс рассчитывать не придется. А вот десять тонн биомассы, необходимые для расчетов и полета - целиком и полностью моя головная боль. Задачка из области "собери ядерную бомбу из трех спичек, подушки и дохлого лемминга".
  
  - Не буду твой чай пить! Он невкусный! - и почему у человеческих детей настолько противные и громкие голоса? Возмущенный крик Наташи был слышен даже за закрытой дверью.
  -Тихо, тихо. Пей чай, а то заболеешь и будешь кашлять, - судя по интонации, Профессор уговаривал ребенка уже не первый час.
  - Не буду!
  -Пей чай, а то превращу тебя в зеленую лягушку, - Наташа, тщательно укутанная в плюшевое оделяло, подпрыгнула на диване и уставилась на меня как на привидение, а Профессор лишь кивнул и еле заметно улыбнулся.
  - А ты правда можешь? Класс, буду скакать и ловить комаров! - девочка нарочито громко рассмеялась, и, выждав с полминуты, схватила фарфоровую чашку и начала пить, демонстративно не глядя на меня.
  - Давно пришла? - спросила я у Белогорского, кивнув в сторону девочки.
  -Часа три назад. Ее Хома привел, оба на зомби похожи были, правда отошли быстро оба. Зачем ты это сделала? - сейчас глаза Профессора казались не голубыми, а темно-серыми, как небо этого мира, и также таили в себе угрозу. Вроде нет еще ни презрения, ни гнева, но...
  - Знаешь ли, люблю издеваться над людьми, а уж над детьми особенно. И вообще обожаю превращать всех вокруг в марионеток, - интересно, он думал, я сейчас оправдываться начну?
  -Ясно. Лекарство пей и спать ложись, - я с удивлением посмотрела на протянутую мне пробирку. Надо же, будь на его месте Шауржа, мне бы пришлось сегодня ночевать на коврике перед входной дверью. Но в любом случае серьезный разговор откладывается на завтра. Ну и правильно, все равно я чувствую, что мгновенно засну, стоит мне сейчас оказаться на любой горизонтальной поверхности.
  
  
  
  ГЛАВА 11
  К вечеру мороз пошел на убыль, а на следующее утро о вчерашней зиме на острове Нираш напоминали только лужи оттаявшей воды. Джайшор то и дело поскальзывался на них, бегая по всему замку в поисках командира. Конечно, докладывать командиру о происшествии ужасно не хотелось, но в свои восемнадцать парень уже прекрасно понимал, что его "не хочется" не должно иметь никакого значения.
  - Командир! Мы нашли место посадки вертолета керззи.
   Шауржа спрыгнул с каменного подоконника и повернулся к юноше.
  -Там ничего нет, видимо, кому-то из них удалось уйти, - Джайшор опустил голову, ожидая реакции командира.
  - Тому самому, которого проворонила Сайти? Отлично, я так и думал, -Шауржа заметно расслабился и даже чуть улыбнулся.
  -Так это хорошо? -Джайшор не верил своим ушам. Шауржа рад, что кому-то из врагов удалось уйти живым?
  - Пока да. Потому что через две недели он подойдет в условленное место и у нас будет возможность получить всю информацию, прошедшую за это время через его разум. Кстати, этот Анделокоертис достаточно крупная шишка в их муравейнике, - услышав радостное восклицание Джайшора, командир кивнул головой, разрешая пойти поделиться новостью с друзьями, но едва парень приоткрыл дверь, как Шауржа снова его окликнул:
  -Джайшор! Чему ты радуешься?
  -Тому, что мы получим ценные сведения, - растерянно произнес парень. Привыкший к тому, что Шауржа постоянно задает сложные вопросы с целью проверить знания, Джайшор не понимал, что командир хотел услышать в ответ на этот раз.
  -А ведь ты знаешь, что Хелрейн бы этого не одобрила, - задумчиво продолжил Шауржа, разговаривая будто сам с собой.
  -Хелрейн? Наверное... Какая разница? - парень все еще не понимал куда клонит командир.
  -Ты ведь ей веришь, как и все в замке? - проговорив слово "веришь" Шауржа насмешливо улыбнулся, но видно было, что он ждет серьезного ответа.
  -Конечно, но..., - Джайшор наконец догадался, что имеет в виду Шауржа и торопливо заговорил, вспоминая много раз прокрученные в голове слова:
   - Мы все знаем, что она Идущая и все такое, и что она плохого не посоветует, только так мы ничего не сделаем. Не один я так думаю, много кто так говорит. Командир здесь у нас вы, и керззи бьете так, что от них перья летят, а как вы слушаться ее начали, так и сидим мы на этом острове, и ничего не меняется, а скоро и отсюда нас выкурят. Раньше было лучше, даже когда вас с Рокши и Жайной схватили. Тогда мы знали, что надо продолжать драться, а теперь мы вообще ничего не знаем. А если суждено нам всем погибнуть, то лучше в бою и с вами, чем сидя здесь и с Хелрейн, - Джайшор закончил говорить и сделал шаг назад, не сводя с командира глаз. Шауржа понял, что парень давно собирался все это высказать, просто не было подходящего случая.
  -Ты ведь помнишь, что она несколько раз спасала отряд? Мы все обязаны ей жизнью, Джайшор.
  Парень опустил глаза.
  -Так-то оно так, но... Ведь чудес-то на свете не бывает. Если бы она все могла, мы бы сейчас нападали, а не отсиживались здесь.
  - Ясно. Что ж, хвалю за смелость, советник. А своим друзьям можешь передать, что о том, что делать дальше, думают куда более умные головы.
  Когда смущенный парень скрылся за дверью, Шауржа снова повернулся к окну. По его лицу нельзя было понять, о чем он размышляет, пальцы выбивали по подоконнику замысловатый ритм. Час проходил за часом, но в крошечной комнатушке на вершине Западной башни не менялось ничего, только медленно полз по полу квадратик солнечного света. Свет подполз к противоположной от окна стене и начал карабкаться вверх, когда Шауржа, не оборачиваясь, произнес:
  -Здравствуй, Хелрейн.
  -Рада видеть тебя в добром расположении духа, Шауржа, - Идущая неслышно вошла в комнату и встала у двери, - Зачем тебе этот керззи?
  -Я только что задал такой же вопрос Джайшору, и он на него ответил. Не думаю, что ты глупее мальчишки.
  Хелрейн еле заметно вздохнула.
  -Сейчас мы должны ждать и не привлекать излишнего внимания. Еще немного терпения...
  - Сейчас это сколько? Месяц? Год? Десять лет? И чего мы дождемся? Того, что эта тварь "сократит количество подопытных" еще на несколько миллионов?
  - Я не знаю, - Идущая посмотрела в глаза командиру, замершему на полуслове, - знаю только, что нужно ждать.
  -Замечательно, вот я и жду, заодно собираю информацию. А ты пока наслаждайся тем, что весь замок, кроме меня, тебе верит, - холодно произнес Шауржа, поворачиваясь к окну.
  - Верят не словами, а душой, Дэнра, - тихо проговорила Хелрейн, но командир так и не обернулся.
  
  
  Коллеги Анделокоертиса по министерству вряд ли бы узнали сейчас своего товарища: мало кому приходилось видеть керззи в полной растерянности. Тиарриус действительно не знал что ему делать, более того, он не испытывал ни малейшего желания что-либо предпринимать. Больше всего ему сейчас хотелось купить билет на первый же рейс до Столицы и никогда больше не видеть эту чудовищную планету. Крошечный островок, на который он когда-то смотрел с борта личного корабля с легким любопытством, сейчас казался ему самым жутким местом на свете. Пусть бы его встретили сотни кровожадных монстров, злобные дикари - Тиарриус не считал себя трусом, но при воспоминании о звенящем детском голоске внутри собственной головы у керззи перехватывало дыхание. Подобравший его наутро патруль сообщил, что ничего подозрительного обнаружено не было, однако отряд из двенадцати опытнейших солдат исчез без следа. Тиарриус не сомневался, что все они мертвы. Убийственный мороз довершил дело, начатое бандой Дэнра. Неужели некерззи каким-то образом способны изменять климат? Керззи поежился. Конечно, вряд ли такое возможно, но все же следует упомянуть об этом в донесении. Его дело - всего лишь сбор информации. Выводы сделают другие. В том, что заговор существует, керззи не сомневался...но оказалось, что все куда сложнее, чем думалось на первый взгляд. Впрочем, в отчете он отметил только ту часть выводов, которые ему было позволено сделать согласно рангу.
  Два дня, пока Анделокоертис ожидал указаний из Столицы, он почти не спал: в его ушах звучал все тот же детский голосок, и керззи просыпался, вздрагивая от ужаса. Губернатору нетерпелось узнать, что же произошло на острове, но Анделокоертис отклонил его приглашение, сославшись на нездоровье. Проверяющий из самой Столицы вполне мог себе это позволить.
   Как ни хотелось дожидаться указаний на орбитальной станции, керззи все же решил остаться на планете - и в первый же вечер, слушая, как море бьется о стены базы, раскаялся в своем решении. Проверяющему казалось, что сам Океан следит за ним ледяными глазами беглого преступника.
  Вполне естественно, что, получив сообщение, Анделокоертис испытал смешанные чувства: с одной стороны, провал официальной части операции грозил бесславным окончанием его карьеры, с другой - планета Љ 56 останется для него всего лишь кошмарным воспоминанием. Но все же он никак не ожидал увидеть на экране компьютера рубиново-красный свет широкой, на полстраницы, росписи - личного знака самого Божества.
  " Выловить и включить в эксперимент главарей банды Дэнра, остальных членов банды уничтожить. Принять необходимые меры безопасности в связи с прибытием на планету Љ56 Его Высочества Младшего Принца.
   Написано в 32 год от воцарения Эога Богоизбранного,
  Бог, Повелевающий Душами"
  
   Решения Божества не обсуждаются, но Анделокоертис позволил себе на целых десять секунд усомниться в непогрешимости такого разрешения ситуации.
  
  - Что за идиотский бред? - Джайшор приподнял бровь и внимательно посмотрел в остекленевшие глаза Анделокоертиса, как будто надеясь прочитать в них то, чего не смог увидеть в воспоминаниях, - командир, сколько у нас времени?
  - Керззи вызвал аварийную службу около двух часов назад, отсюда до ближайшей ремонтной станции лететь часа три, плюс полчаса на сборы... Думаю что минут сорок у нас еще есть, - Шауржа потянулся, разминая затекшие мышцы, - в случае каких-либо неожиданностей Шахен успеет нас предупредить.
  - Либо их император - выживший из ума старый хрыч, либо все это - хитро подстроенная ловушка...
  - Либо есть третий вариант, о котором нам предстоит узнать.
  
  Вечерний прием у губернатора можно было бы назвать великолепным, если бы Тиарриусу не приходилось бывать на столичных празднествах. Те же сотни огней, но вместо бархатисто-черного ночного неба и жаркого дыхания родины - стеклянный потолок, защищающий от ледяного ветра. Роскошные фонтаны и яркие тропические деревья напоминали о доме, позволяли на несколько часов поверить в то, что за стенами особняка находятся вовсе не промерзшие скалы, а обжигающие зноем просторы Керз. Громкая музыка заглушала шум прибоя - проверяющему казалось, что на всей планете нет места, где бы не был слышен этот тоскливый звук.
  - Господин Анделокоертис? - тихий вкрадчивый голос заставил проверяющего резко обернуться, пожалуй, даже слишком резко, недавние переживания все еще напоминали о себе. Немолодой керззи сделал шаг назад, успокаивающе сложив лапки на груди. Анделокоертис узнал его: несколько раз ему приходилось видеть это лицо, примечательное именно своей незаметностью. Для малозначительной личности этот керззи держался слишком уж независимо, но, будь он кем-то важным, проверяющий бы его знал.
  - Что вы думаете о здешних местах? - светским тоном продолжил мужчина, не потрудившись представиться.
  - Прием весьма неплох, сделал бы честь и столичному обществу, - рассеянно произнес проверяющий, размышляя о том, как бы поскорее отделаться от скучающего собеседника, - господин губернатор как всегда на высоте.
  - Я имел в виду планету, - голос незнакомца стал заметно тверже. Неужели провокация?
  - Простите, с кем имею честь..?
  - Ах да, прошу меня извинить, совсем забыл. Моя фамилия...впрочем, вам она вряд ли о чем-то скажет. Можете называть меня Эрезис. Здесь я нахожусь как представитель личной охраны Его светлости Младшего Принца. Быть может, теперь вы все-таки ответите на мой вопрос? - керззи, назвавший себя Эрезисом, насмешливо посмотрел в глаза Анделокоертису. Оба они понимали, что сокрытие информации станет государственной изменой, как и сомнение в мощи и непобедимости имперской армии.
  - Я рад служить Его Светлости, но сказать что-либо определенное о здешних местах... несколько дней назад я отправил отчет о произошедших событиях...должен признать, что планета Љ56 - не самое безопасное место в Империи. И мне не совсем понятно, почему..., - Анделокоертис едва справился с волнением, вспомнив, что видел Эрезиса в первый раз по меньшей мере две недели назад. Получается, что визит принца на планету Љ56 был запланирован давно?
  - То есть вы сомневаетесь в целесообразности данного визита? - растерянность проверяющего, казалось, придала сил Эрезису, перешедшему в наступление.
  - Я выполняю приказы. Мне было поручено собрать информацию - я ее собрал. По моим сведениям эта планета крайне опасна, и пока до конца ликвидировать угрозу не удалось. Больше я ничего не знаю. Все остальное - уже ваши заботы, вам стоило бы самостоятельно оценить ситуацию, а не швыряться обвинениями, - впервые за многие годы Тиарриус не испугался, а обозлился. Стоило рисковать жизнью ради того, чтобы теперь его загоняли в словесную ловушку?
  - Не стоит так нервничать, господин Анделокоертис, - в интонации Эрезиса мелькнуло раздражение, - пока я использую все доступные мне источники информации. Между прочим, я знаю, что вам также поручено обеспечить безопасность Его Светлости, так что нам придется работать вместе.
  - А губернатор в курсе?
  - Официально, конечно, нет. Его Светлость не одобряет излишнюю суету. Но за месяц до визита все наверняка уже известно всем заинтересованным лицам. С этим сложно бороться.
  - Его Светлость прибывает через месяц?
  -Вам не сообщили? - Эрезис казался крайне удивленным, - Впрочем, это весьма условно. Божественные указания могут измениться в любой момент.
  - Благодарю вас за ценные сведения, - Анделокоертис церемонно поклонился. Полученную информацию следовало тщательно обдумать, и это точно стоит делать подальше от пронырливого охранника.
  - Не смею дальше отвлекать вас от веселья, - последние слова Эрезиса звучали почти явной издевкой, но Анделокоертису сейчас было не до него.
  Так значит, Его Светлость посылает сюда сам Император, причем все запланировано уже давно. Гораздо раньше, чем Анделокоертис чуть не погиб на острове Нираш. А потом проверяющему дают невыполнимое задание - за месяц выловить живыми и невредимыми членов банды, которая в очередной раз оказалась неуловимой, и совершенно не обращают внимание на абсурдность ситуации и бездействие властей. Что же все-таки происходит?
   Слухи о сложных отношениях между Императором и Младшим Принцем ходили еще с тех пор, как умерла его мать, не самая любимая жена Божества, несмотря на древний род. В министерстве шептались о том, что Божество не соизволило посетить церемонию прощания, также как и тогдашний наследник престола. Вскоре после этого наследник неожиданно скончался. В сердечный приступ у юноши никто не поверил, но слова "заговор против Императора" никто не отваживался произносить даже шепотом - тем не менее всем все откуда-то было известно. Возможно, опасности планеты Љ56 в глазах Императора являются преимуществами?
  С другой стороны, возможно, Император знает о заговоре, и хочет, чтобы Принц себя выдал? Или же все проще, а Принц прилетает, чтобы наблюдать за экспериментами? Исследования были окружены такой секретностью, что Анделокоертис имел о них лишь смутное представление, как и все, с кем ему доводилось говорить.
  
  - Есть еще как минимум два варианта, - Шауржа устало потер лоб, - что думаешь, Джайшор?
  - Вы ведь уже знаете? - мальчишка узнал знакомый учительский тон командира.
  -Знаю, но хочу услышать твое мнение.
  - Император - выживший из ума старый хрыч, который возомнил себя Божеством, так? -Шауржа кивнул, с интересом слушая рассуждения ученика, - Божеству не нужны конкуренты, и следовательно, он отправляет сыночка с глаз долой, при этом желательно чтобы он тут навсегда и остался. По-моему, все логично.
  - По-моему тоже. Логично, однако абсолютно неверно. Не расстраивайся, - Шауржа положил руку на плечо погрустневшего парня.
  - Божество само милует и карает своих подданных. Скрываться ему не от кого, да и сами керззи поддержат расправу над бунтовщиком. Сына Божества не должны убить презренные некерззи - это удар по мощи всей Империи. Да и слишком уж это просто. Глава этого заговора - вовсе не Принц, а кто-то еще. Это старый хрыч и проверяет.
  - Понятно. Учитель, а откуда вы столько о них знаете?
  - Приходилось бывать в Империи еще до войны, - Шаружа резко встал, обрывая разговор, - Пойдем, он скоро очнется. Подумает, что ударился головой, а потом его подберут аварийщики. Недели через две придется наведаться к нему в гости: если он разобьет третий корабль, это будет выглядеть слишком подозрительно.
  Подплывая к острову, они напоролись на засаду. Заряд ударил в бок моторной лодки, сразу же потерявшей управление, еще два просвистели над головами. Шахен глубоко нырнул, краем глаза замечая две метнувшиеся в глубину тени, и уже в воде осознал, что до берега им не доплыть. Подстрелят. В груди тут же закололо от нехватки воздуха, страх камнем потянул на дно. Почти из последних сил парень несколько раз неуклюже ударил руками, поднимаясь к светлому пятну наверху. Воздух показался ему самой жизнью, и Шахен задохнулся от счастья. Заряд плазмы, вскипятивший воду в паре метров впереди, снова заставил его нырнуть, и лишь теперь парень догадался сбросить мешающие кроссовки.
  - Вперед, в мертвую зону, - беззвучный приказ командира звучал приглушенно. Секунд пять Шахен испытывал искушение сделать вид, что не расслышал, и держаться подальше от выстрелов. Стыд и злоба на самого себя вытеснили страх - парень снова вынырнул на поверхность и оглянулся, совсем рядом увидев лицо командира, через которое тянулись две темные полосы. Кровь?
  -Вы ранены? - Шахен подавился морской водой и закашлялся.
  -Вперед, - мысленная речь была слышна и под водой, - быстрее, мы догоним. Сними робота.
  Последнее уточнение было излишне: Шахен уже несся к берегу, выписывая сложные зигзаги. Он наконец понял. Автоматическая пушка, реагирующая на движение. Никакого психического поля, всего лишь камера и ствол с запасом снарядов- странно, что керззи догадались соорудить такое только сейчас.
  Заряды проносились настолько близко, что парень успевал почувствовать запах раскаленного воздуха, но все же отставали. Метрах в трех от скалистого уступа, когда Шахен уже приготовился к тому, что сейчас, на полосе прибоя, автомат все-таки его настигнет, смерть отстала - шипение плазмы осталось позади и больше не приближалось.
  Объектив автомата поблескивал на солнце, будто чешуя ядовитой змеи - Шахен расплющил гадину о камень, сбросил с подставки раскалившийся ствол, и только потом ощутил боль в обожженных ладонях - впрочем о ней он тут же забыл, глянув вниз: командир уже подплывал к берегу, неловко загребая одной рукой. Другой он приподнимал над водой голову Джайшора.
  Когда парень торопливо, насколько позволяла каменная осыпь, спустился вниз, Шауржа уже рвал рубашку на перевязку. Увидев Шахена, он кивнул в сторону лежавшей рядом сумки.
  - Найди антибиотики. "Нирт-М", знаешь?
  -Сейчас, - парень быстро - сам же и укладывал - нашел нужный тюбик, и протянул его командиру, попутно глянув тому через плечо.
  Шахен сумел подавить крик, но руки все равно дрогнули, парень чуть не выронил лекарство.
  - Что, совсем все плохо? - Шахен ошалело затряс головой, услышав как всегда спокойный, чуть медлительный голос Джайшора, - Хорошо, что командир боль снял, а то представляю как бы я вопил сейчас. Да еще и не видно ничего. Вот уж угораздило...
  - Н-нормально все, - парень слабо улыбнулся, постарался мысленно передать другу ощущение улыбки, как это умели делать Высшие, - Ничего, и не таких видел. Заживет.
  Кровавая маска чуть дрогнула, темная сгоревшая кровь в углах безгубого рта покрылась трещинами: Джайшор улыбнулся в ответ.
  
  Закончив перевязку, Шауржа опустился на прибрежные камни, тяжело опершись на одну руку - только сейчас Шахен заметил, что командир тоже ранен.
  -Молодец, вовремя успел, - Шауржа поморщился, когда Шахен засыпал белым порошком глубокий ожог чуть выше локтя.
  - Мы сейчас километрах в пятнадцати к юго-востоку от замка. Компас в сумке, если все пойдет нормально, то к вечеру доберешься до пролива. Не вздумай подплывать к острову в открытую, пройди тюленьим тоннелем под льдами. Еще лучше - веди перед собой стайку сиарр.
  Шауржа говорил чуть медленнее обычного, словно думая о своем: Шахен понимал, что сейчас он занят тем, что не дает Джайшору умереть от болевого шока, но все же осмелился возразить командиру.
  - Я останусь с вами. Все равно к вечеру наши поедут на поиски, а в случае чего я помогу вам отстреливаться. Вам же еще надо держать Джайшора в сознании, - Шахен впервые в жизни по-настоящему пожалел, что он - не Высший. Суметь бы сейчас помочь командиру снять боль от собственной раны...
  - Ты должен предупредить замок. Автоматы наверняка расставлены по всему побережью.
  Шауржа всегда говорил ровно столько слов, сколько необходимо, и ни словом больше. Шахен достал компас, придвинул сумку поближе к командиру, и зашагал прочь, держась в тени скальных обломков.
  
  
   Шауржа взлетел по лестнице, пугая удивленных обитателей замка. Сквозь повязку снова проступало кровавое пятно, но командир, казалось, не чувствовал боли.
   - Так значит, "все те, кто сейчас в замке, увидят первый мирный восход", Идущая?
  - Ты третий день сидишь у его постели. Отдохни. Твоя усталость не вернет мальчику глаза.
  - Как и твои пророчества, - мужчина тяжело, хрипло дышал, но стоял подчеркнуто прямо, возвышаясь над Хелрейн на целую голову, - Джайшор был прав. Нельзя доверять чудесам.
  - Я не отказываюсь от своих слов. Но я не знаю, как именно они исполнятся.
  - В таком случае я предскажу тебе наше будущее. Мы похитим принца Керз и поторгуемся за его жизнь с императором.
  Хелрейн опустила голову, но Шауржа уже обернулся к двери. Идущая догадывалась, что ему не нужен ее ответ.
  
  ГЛАВА 12
  
  Проснувшись, я с неудовольствием обнаружила, что во-первых, отлежала себе шею, а во-вторых, что проспала все на свете - за окном был уже ранний вечер. Зато из другой комнаты вкусно пахло жареной рыбой.
  - Ну что, выспалась? - Идущий ловко переставил сковородку с печи на стол. И как он ухитряется держать железку голой рукой?
  - Угу. А что интересного я проспала?
  - Приходил Василий, забрал Наташу. Притащил корзину живых карасей и кулек карамелек, но решил тебя не будить.
  - Ну и правильно. С недосыпа точно бы загрызла, - я подавила зевок. Почему-то чем больше спишь, тем больше хочется. А ведь мне теперь есть чем заняться, причем срочно.
  - Ешь и рассказывай. Наташа такого мне наговорила, что я уже собирался идти тебя выручать.
   Рассказ закончился одновременно с рыбой - Белогорский больше слушал, чем ел, а я не стеснялась разговаривать с набитым ртом, так что большая часть досталась мне.
  - У тебя нет никаких идей по поводу того, где достать десять тонн высокопитательной биомассы?
  - Пока нет, но на твоем месте я бы не торопился. Стоило бы расспросить Зорико о судьбе его экипажа, слишком уж просто все получилось.
  -Просто? - я возмущенно отодвинула от себя тарелку, - Да мы с Наташей чуть...
  Я замолчала на полуслове. А ведь действительно просто. Эта идиотская затея с монеткой, странный гипноз и не менее странные вопросы корабля. Так даже уборщиков не выбирают, не то что капитана.
  - Ну хорошо. Страшный корабль-псайленоед поджидает очередную доверчивую жертву. Тогда почему он меня отпустил?
  - Не знаю, - Идущий пожал плечами, - но дополнительные вопросы все-таки не помешают.
  - И все же, где достать десять тонн еды? Дома можно было бы за пару дней набить пищевые отсеки корабля всякой морской живностью, а здесь? - я начала убирать со стола грязную посуду.
  - Можешь вытащить из земли всех дождевых червей на участке в десяток гектаров...
  - Не могу. Под землей пси-волны не распространяются, так что разве только накопать. Лет так за пять.
  - Может, подойдут деревья? - я вспомнила дремучий лес, окружающий корабль, - Они же с виду тяжеленные.., - и чего Белогорский вдруг так развеселился?
  - Рокшана, ты лес впервые в жизни увидела? - Профессор постучал по столу, - попробуй погрызть березу и все сразу поймешь. Если серьезно, то стоит поискать что-нибудь в городах. Военные склады, заброшенные магазины. Наверняка Зорико более устойчив к радиации, чем люди. И машину на ходу можно найти, если постараться.
  - А ведь верно, - я взмахнула руками, чуть не угробив тарелку, - представляешь как мы будем вскрывать двадцать тысяч консервных банок?
  -Это лучше чем копать червей.
  Я молча кивнула. Было ясно, что вариант найден, однако что-то меня все-таки настораживало. Слишком уж все просто.
  - Спасибо за чудеса, Идущий.
  - В смысле? - Белогорский полуобернулся ко мне, в его глазах мелькнуло удивление. Или уважение?
  - Я не очень хорошо училась в Цехе, Профессор. И совсем не знаю химию. Но подсоленная вода - это просто подсоленная вода и ничего больше. К тому же я постоянно забываю ее пить. А еще я не верю в корабли в дремучей лесной чаще.
   Я почти ожидала, что сейчас Белогорский покрутит пальцем у виска и объяснит, что все логично и просто. Но он улыбнулся. Такая улыбка запоминается на всю жизнь.
  - Твой мир был очень рационален, Рокшана. Вы отказались от чудес, а потом попросту забыли о них. Сложно творить чудеса в мире, не имеющем веры. Приходится их объяснять.
  - Так значит, корабль...?
  - Он мог очутиться именно в этом месте именно в это время. И, как видишь, очутился. Ответить на это было просто нечего - я же не верю в чудеса. Поэтому пришлось просто сменить тему:
  - Насколько я помню, бывшая столица расположена где-то на западе. Это далеко?
  Профессор подавился чаем:
  - Из всех твоих безумных идей...
  - Грузовик на десять тонн, нет, лучше на двадцать, с запасом. Карта наверняка есть у кого-нибудь из деревни. Хорошо бы еще счетчик радиоактивности, - я размышляла вслух, надеясь, что Белогорский подскажет, что я упустила.
  - Не "хорошо бы", а обязательно. Только грузовик точно "светиться" будет - мы на нем и пары километров не проедем.
  - "Мы"? Профессор, сколько лет назад закончилась ваша война?
  - Лет двадцать.
  - Значит, сразу рядом со столицей не помрешь, но лет через десять-пятнадцать организм начнет разваливаться на части?
  - Скорее всего. С радиацией не шутят.
  - Из этого следует вывод, что я еду одна.
  - Ты с ума сошла? Я тебя туда не отпущу, - Белогорский вроде бы даже обиделся. Ах да, он же не знает.
  - Понимаете, Профессор, - я задумалась над тем, как бы объяснить, чтобы не нарваться на сочувствие, - Высшие псионики в принципе не доживают до таких лет. Сорокалетний Высший - это умирающий от кучи болезней полубезумный инвалид, так что в моих интересах смотаться из этого мира чуть пораньше. А во-вторых, я не думаю, что развалины вашего города опасней, чем развалины Шаинир, где наш отряд прятался пару месяцев.
  Белогорский не отвечал. Стоило бы, наверное, улыбнуться, но я не стала. Нет сил притворяться.
  - Мы поедем вместе.
   - Спасибо.
   А что еще можно сказать Идущему? Не говорить же ему о том, как я не хочу умирать.
  
  Пока Профессор собирался в деревню - расспросить Василия о дороге, может быть, раздобыть карту, и проведать Наташу, я решила навестить Зорико. Вряд ли живая машина успела по мне соскучиться, но раз теперь я капитан корабля, надо ответственно относиться к своим обязанностям.
  Прямая дорога к месту посадки занимала не больше получаса. Да и лес вовсе не был такой непроходимой чащобой, как мне вчера чудилось, по крайней мере, сейчас он не казался враждебным. Зорико стоял на том же месте, и сразу же впустил меня внутрь, не дожидаясь приказа.
  Признаться, я бы не сильно удивилась, если бы оказалось, что корабля здесь вообще никогда не было: мне все еще не до конца верилось в то, что он существует.
   - Так что же все-таки произошло с экипажем? - Зорико медлил с ответом - если бы речь шла о разумном существе, я бы сказала, что корабль глубоко задумался.
  - Не знаю. Я могу изложить последовательность событий. Три года, четыре месяца и девятнадцать дней назад команда проводила высадку на крупный астероид.
  - Зачем? - перебила я Зорико, - это было связано с основной задачей экспедиции?
  - Я не имею права раскрывать детали существу, которое не является арейгом.
  - Хорошо, продолжай.
   Вот значит как. То есть капитаном корабля может быть любой, но свои тайны птицы разглашать не хотят. Разумно.
  - Высадка прошла успешно, не возникало никаких технических неполадок. Через несколько часов мы продолжили движение, оставив на астероиде троих членов экипажа.
  -То есть как оставив? Их должны были потом подобрать?
  - Нет, - голос корабля не передавал эмоций, и мне потребовалось время, чтобы осознать смысл его слов.
  - Они погибли?
  - Вероятность такого исхода приближается к ста процентам. На основании этих данных я сделал вывод, что капитан и его помощник не являются разумными существами.
  - И ты их сожрал. Извини - использовал как топливо для работы своей органической части, - я встала с кресла и принялась ходить по центральному отсеку. На ногах мне всегда лучше думалось. Шауржа вечно орал, чтобы я не мельтешила перед глазами, - я улыбнулась воспоминаниям, но тут же вернулась к мыслям о пропавшем экипаже.
  - Тебе знакомо понятие "личная вражда", Зорико?
  - Нет. Это словосочетание не переводится на арейгский.
  - А "умышленное убийство"?
  - Убийство одним разумным другого возможно в случае критического несовпадения их жизненных целей. Цель у всей команды была единой.
  - А может, у них были еще какие-то цели, помимо цели экспедиции? - сама того не заметив, я начала разговаривать с Зорико так, как будто он способен размышлять.
  - Это невозможно. Цель экспедиции была единой, - Зорико явно не был запрограммирован на то, чтобы разбираться в психологии разумного существа. Хотя кто сказал, что я знаю об арейгах больше чем он?
   Почему лучшие космонавты Вселенной на шестой год экспедиции переубивали друг друга? Вариантов море - от соперничества в любви до последней оставшейся пачки любимого печенья. И все они одинаково нереалистичны.
  - Ну ладно, пойду доставать еду для полета. Кстати, тебя можно кормить макаронами с тушенкой? И как ты относишься к радиации?
  - Для работы моей органической части предпочтительней использовать растительные углеводы. Я не имею личного эмоционального отношения к радиоактивности.
   Я усмехнулась: интересно, это он так шутит?
  - Как твоя органическая часть переносит повышенные дозы радиации?
  - Выдерживает дозы радиации, в двести раз превышающие смертельную дозу для арейга, - Зорико не стал приводить данные в неизвестных мне арейгских единицах измерения. Правда, какова смертельная для арейга доза радиации, я тоже не знала.
   - Надеюсь, что тебе хватит макарон и ты не сожрешь меня на орбите, - я провела рукой по стене корабля, приказывая выпустить меня наружу. Зорико открыл дверь, но промолчал - должно быть, он все-таки не понимал шуток.
  
  
  У Василия толком ничего выведать не удалось: все его сведения ограничивались слухами, зато этих слухов было просто громадное количество. Хвала Океану, Белогорский смог разобраться в потоке красноречия своего приятеля и выяснить, что соваться в город не обязательно: склады, которые не растащили из-за радиации, располагались уже в двадцати километрах от бывшей столицы. Карта у Василия была, несколько скрепленных листов довоенного автодорожного атласа, но крестик, которым он отметил место, занимал чуть ли не четверть страницы.
  Белогорский успел где-то добыть антидот и пару дозиметров ( один врет на повышение, другой - на понижение, считаем среднее арифметическое). Узнав, что случилось с экипажем корабля, он не сильно удивился:
  - Любое определение понятия "разум" будет неполным. Кстати, ты не спросила у Зорико, считает ли он себя разумным?
  - Вряд ли. Арейги же не самоубийцы, чтобы наделять корабль самосознанием, - я впервые в жизни задумалась над тем, что же такое разум в межпланетном понимании. Единственный очевидный ответ - "да еж его знает" - показался мне не внушающим оптимизма.
  Решено было дойти до реки и спуститься на лодке вниз по течению почти до самого города: от реки до крестика на карте было не больше пяти километров. На обратном пути придется искать машину и топливо: если там действительно военный склад, то мы найдем их без особого труда.
  Уже почти ночью неожиданно пришел Василий. Оказалось, он решил, что должен отговорить Профессора от дурацкой затеи ехать в город. Поняв, что это бесполезно и съев от огорчения полкулька своих же карамелек, он отправился домой, пообещав кормить собаку и следить за домом "в случае чего".
  
  
  ГЛАВА 13
  
  
  
   - Два разбитых корабля и погубленный отряд меньше, чем за месяц, это слишком много, - керззи, называвший себя Эрезисом, нервно расхаживал по кабинету Анделокоертиса. Точно у себя дома - с раздражением подумал проверяющий.
   - Нет-нет, вас лично я ни в чем не обвиняю, - увидев, что Анделокоертис собрался гневно возразить, охранник принца сбавил тон, - но я надеюсь, что вы в полной мере осознаете свою ответственность: до прибытия Его Светлости с бандой должно быть покончено. Анделокоертис устало кивнул. Прошедшая неделя выдалась для него не самой легкой: если бы банду надо было просто уничтожить, то проблема решалась парой ракетных залпов. Но ведь Император приказал схватить главарей живыми, причем еще и пригодными для проведения каких-то экспериментов. Удачная идея с автоматами вдоль побережья не принесла ощутимых результатов - за несколько дней все они были выведены из строя, а многие вообще украдены. Бандиты виртуозно обходили ловушки, носились туда-сюда через минные заграждения, резали противолодочные сетки. Вчерашнее донесение о вооруженном налете на космопорт вообще выбило проверяющего из колеи: преступники использовали украденные автоматы. Итоги налета - трое охранников убиты, больше десятка керззи ранено, бандиты скрылись - приводили Анделокоертиса в тихую ярость.
  - Может быть, предложить бандитам жизнь в обмен на выдачу их главарей? - вопрос Анделокоертиса был риторическим, в присутствии подчиненных он любил разговаривать сам с собой, и поэтому был неприятно удивлен тем, что Эрезис позволил себе задать встречный вопрос:
  -А вы бы на их месте согласились?
   Пару минут Тиарриус ошалело молчал, переваривая услышанное: его, имперского чиновника, сравнили с какими-то некерззи! Наглость этого типа переходит все границы. Однако он все-таки сумел подавить гнев и ответил достаточно сдержанно:
  - Вы не ощущаете разницы между керззи и местными бандитами?
  - Простите за неудачную шутку, - Эрезис был явно очень смущен, но старался этого не показать, - я лишь хотел напомнить вам, что не следует недооценивать врага. Еще раз прошу меня извинить, - телохранитель Принца резко замолчал и уставился в темноту за окном, прерывая разговор.
  Анделокоертис сухо кивнул, внутренне восторжествовав: хоть раз удалось поставить на место этого наглеца!
  - Впрочем, все, что связано с бандой, сейчас не слишком важно. Через три недели прилетает Его Светлость. Он выразил желание лично взглянуть на знаменитого Дэнра и его банду. Вам придется это обеспечить, - Эрезис отвернулся от окна, уселся на стул и сладко потянулся, всем своим видом показывая, что это задание - сущий пустяк.
  Вначале Анделокоертис испуганно глянул на охранника - не сошел ли тот с ума, но, едва Эрезис закончил фразу, проверяющий заговорщески усмехнулся. Он понял.
  - Насколько я вас понимаю, мы должны показать принцу Шауржа Дэнра и его банду. В конце концов, слухи об уникальных способностях этого преступника могли быть сильно преувеличены. А на планете Љ 56 много высоких темноволосых некерззи, - Анделокоертис подчеркнул слово "мы". В случае неприятностей отвечать придется обоим.
  Эрезис поклонился, не вставая со стула.
  - Мы не имеем права подвергать опасности Его Светлость, так что все делается в интересах Великой Империи. Благодарю вас за понимание.
  Едва Эрезис покинул кабинет, проверяющий бросился к коммуникатору - ему нетерпелось отдать этот приказ уже больше двух недель:
  - Начать приготовления к бомбардировке острова Нираш. К вечеру завтрашнего дня бандиты должны быть уничтожены.
  Керззи несколько секунд понаблюдал за тем, как медленно гаснет красный экран коммуникатора, затем вдруг покачнулся и рухнул на пол. Тиарриус не заметил, что охранник Принца, выходя из кабинета, задел хвостом плоскую белую коробочку у входа, сверкнувшую россыпью радужных огней, и уж тем более не видел как замерла у стены дома маленькая черная тень.
  
  Поросшие кустарником песчаные дюны подступали почти к самому городку. Разноцветные высокие купола на равнинах Керз, возможно, выглядели красиво, но здесь, на пустынном морском берегу, они смотрелись примерно так же уместно как тростниковые шалаши на северном полюсе.
  Интересно, какой дурак делал здесь минное поле, - Шайзар Фиорж, осторожно отодвинулась от замаскированной мины, видной ей так ясно, словно та светилась в предрассветных сумерках. Через колючую проволоку в нескольких метрах впереди то и дело проскакивал разряд - еще в самом начале ночи Фиорж от нечего делать пыталась определить закономерность. Наверняка задается компьютерной программой. Что-то вроде генератора случайных чисел? Шайзар отмахнулась от мыслей о работе - они могли потянуть за собой воспоминания о доме. На все вопросы товарищей по отряду Фиорж всегда отвечала кратко: я из Шаинир. Все понимали что это означает, и уже не спрашивали, кто из ее близких остался жив. Не спрашивали и о том, почему она носит с собой плюшевого тюлененка - он и сейчас высовывался из кармана ее куртки.
  Небо над морем уже начинало заметно светлеть, а Шауржа все еще копался с этим керззи. Фиорж давно привыкла вот так неподвижно часами лежать в темноте и ждать возвращения своих друзей, но сейчас, перед самым рассветом, она тревожно вслушивалась в каждый резкий звук, который доносился со стороны города. Неужели стряслась беда? После несчастья с Джайшором командир сам не свой, хотя старается этого не показывать.
  Патруль в эту ночь проходил мимо не три раза, как всегда, а пять, и патрульные против обыкновения не болтали, а пугливо оглядывались по сторонам. Хвала Океану, керззи еще не таскали с собой тепловые сканеры, но если так пойдет и дальше, то могут и не поскупиться, - думала Фиорж, заставляя собственное сердце стучать тише, а дыхание - замедляться.
  "Идем." - Шауржа подошел совсем не оттуда, откуда его ждала Фиорж, а со стороны дюн, -
  " У нас мало времени."
   Крошечный флайер неуклюже разбежался по воде и взлетел, дребезжа всем своим корпусом. Фиорж заслуженно гордилась своим детищем: ее целью было создание такого вида транспорта, в который керззи в жизни бы не поверили. Корпус флайера, частью алюминиевый, частью из проклеенных водорослевых пластин, мог заставить любой радар сойти с ума, а высота полета - принять его за улетевшую с балкона рубашку.
  - Значит, штаб придется срочно переносить? - Шайзар обернулась к Шауржа, перекрикивая шум мотора.
  - Нет. Главное, что мы точно знаем время. Ракетный удар назначен на десять утра. И это будет не ядерный заряд.
  Фиорж улыбнулась и наконец взялась за штурвал обеими руками. Ее короткие кудрявые волосы трепал ветер, а руки были так усыпаны веснушками, что издалека казались загорелыми. Шайзар не нужно было ничего объяснять: она прекрасно понимала, что штаб отряда после бомбежки будут искать где угодно, только не на острове Нираш. А о древних пещерах острова керззи вряд ли что-то известно.
  Вопреки ожиданиям Шайзар, новость не вызвала большого шума в отряде: все понимали, что несмотря на призрачное ощущение безопасности, окружавшее Нираш, остров был обречен. Пятеро ребят во главе с Шахеном вернулись еще накануне ночью: по их словам, переполох в космопорте получился изрядный, но Шауржа объявил, что серьезно туда соваться не имеет смысла.
   - После бомбежки мы должны исчезнуть: никаких операций, только разведка. Сейчас нам важна каждая крупица информации. Мы должны за ближайшие пару недель выяснить, что творится в лабораториях - тогда мы будем знать, зачем сюда прилетает их принц. Не думайте, что это будет легко, - последние слова командир произнес остановившись рядом с Шахеном. Шайзар заметила, как мальчишка опустил глаза. Шауржа продолжил говорить, теперь уже явно обращаясь к Шахену, который упрямо не поднимал головы: - Мы не озверевшие от жажды мщения террористы-смертники. Жизнь любого из нашего отряда неизмеримо дороже жизней керззи, и поэтому любой риск должен быть оправдан.
  - А если я не хочу жить? - вдруг выкрикнул Шахен. Шауржа молча улыбнулся - Шайзар эта улыбка показалась невыразимо страшной. Так мог бы улыбаться оживший мертвец.
  - Это пройдет. Организуй эвакуацию Восточного корпуса.
  Собирались быстро, беря с собой лишь самое необходимое, но паники не было. Через полтора часа после прилета флайера пятьсот псайлен, включая стариков и детей, спустились в пещеры южной части острова. Шайзар сама проследила за тем, как в подземелье на руках отнесли ее флайер, и последний раз поднялась в наблюдательный пункт на крыше западной башни. Ей хотелось провести хотя бы полчаса на свежем воздухе, а проще говоря, поразмышлять вдали от Высших: Сайти не отходила от Джайшора, который все еще находился между жизнью и смертью, а Шауржа вместе с инженерами осматривал стены подземелий. Единственный, кому женщина была бы сейчас рада, это Шахен, но он сюда не придет. Шайзар понимала, каково сейчас парню смотреть в изуродованное лицо лучшего друга.
  Командир переживает не меньше, но по-другому. Как будто потерял веру во что-то очень важное, и теперь не надеется ни на что кроме собственных сил.
   А ведь он наверняка готовил Джайшора в преемники, - Фиорж смутила эта мысль. Как будто Шауржа переживал не из-за Джайшора, а из-за того, что нарушились его планы. Впрочем, в случае командира одно другому не мешает.
  Женщина прищурилась, подставляя лицо золотистому утреннему солнцу.
   До бомбежки оставалось еще целых сорок минут.
  
  
  
  
   - Как тебя зовут?
  - Шауржа Дэнра.
  Арестант отвечал, безучастно глядя в одну точку. Казалось, его вообще не интересует происходящее.
  - Как тебя зовут по-настоящему? - Эрезис рывком приподнял некерззи с пола и что-то неразборчиво прошипел ему в лицо. Анделокоертис поморщился - дрессировка шла уже пятый час, а этот тупица так и не понимает, чего от него хотят.
  - Шауржа Дэнра, - прохрипел некерззи, почти теряя сознание. Он знал, что будет, если он ответит по-другому.
  - Молодец. Тварь - в клетку, накормить, привести в порядок, - последняя фраза Эрезиса была адресована двум охранникам, стоявшим по обе стороны двери. Один из них вышел, пропустив вперед арестанта.
  - Кто следующий в списке?
  - Жайна Гортайн. Подручная Дэнра. Почти так же опасна, но куда более злобная.
  - Привести, - бросил охраннику Эрезис, на что тот изумленно округлил глаза:
  - Господин инспектор, разрешите обратиться? - Анделокоертис кивнул.
  - Она ведь уже месяц как на том свете. При мне приговор в исполнение приводили - эта некерззи еще чуть приятеля моего с собой не прихватила, еле откачали.
  - Ясно. Ошибка вышла, - тихо произнес Эрезис, доставая пистолет. Охранник вздрогнул, но не успел даже закричать - пуля вошла точно в промежуток между хитиновыми пластинами головы.
  - Господин Анделокоертис, вы же видели, как Дэнра выхватил у конвоира пистолет? Проверяющий снова кивнул: его трясло.
  - Советую вам в следующий раз внимательнее относиться к проверке документов.
  Голос Эрезиса был все так же спокоен и мягок. Охранник принца превосходно владел собой.
  
  С проклятым островом наконец было покончено, но Анделокоертис даже не смог этому как следует обрадоваться: слишком уж большая суматоха началась перед приездом Его Светлости. Свита младшего принца прибыла уже за две недели, над городом постоянно с шумом проносились разноцветные флайеры, а по вечерам толпы богато одетых бездельников шатались по набережной. Губернатор переселился в одну из временных резиденций, и каждый день устраивал торжественные приемы, в душе проклиная неожиданно свалившихся на его голову почетных гостей. Всем известно, что Принц не любит дальние поездки, и поэтому решено было воссоздать в городе атмосферу Великой Родины. Впрочем, как превратить тундру в джунгли за две недели никто себе толком не представлял: фиолетовый песок, доставленный с равнин Керз, уносило ветром, деревья мгновенно вымерзали, а тропические животные дохли, зато суеты от этого, естественно, не убавлялось.
  Одно хорошо - проверяющий почти не видел вечно занятого Эрезиса. После допроса и признания Дэнра Анделокоертис несколько дней ожидал пули в спину или чашки воды с отравой. Конечно, имперский чиновник это совсем не то же самое что простой тюремщик, но все же...В конце концов проверяющий успокоился: охранник принца готов на все ради Империи, но убивать "на всякий случай" он вряд ли станет, тем более что Его Светлость, по слухам, не выносит излишней жестокости.
  Младшему Принцу едва исполнилось тридцать пять, по имперским законам он всего два года как был совершеннолетним, а с точки зрения Анделокоертиса, прожившего уже почти сотню лет, принц вообще был еще ребенком. Проверяющий помнил невысокого хрупкого юношу по фотографиям императорской семьи, помнил как поразила его внешность принца: тускло-золотые глаза истинного наследника великой династии - и рассеянный, словно вечно виноватый взгляд исподлобья, безвольно вытянутые вдоль туловища непропорционально длинные руки. Его Светлость Эор, в отличие от своих братьев и сестер, уже с младенчества никак не казался способным к управлению хоть чем-нибудь. Возможно именно поэтому он не был окружен толпой опальных вельмож, неудачливых полководцев и бездарных политиков, с детства крутившейся вокруг каждого из младших детей Императора. Его Светлость не интересовался ни военным делом, ни наукой, ни политикой, не делал ставки на гладиаторских боях, не вдыхал дурманящий дым...О любовных похождениях Его Светлости Эора тоже никто никогда не слышал. Он был никаким: не жестоким, не азартным, не честолюбивым, не алчным, он ничем не занимался и ничем не интересовался - и именно поэтому все руководство планеты Љ56 трясло как от песчаной лихорадки: никто не знал как угодить Принцу.
  
  
  Семнадцатый барак, или виварий номер семнадцать, как его называли керззи, на первый взгляд казался похож на один из павильонов Шаинирского зоопарка. Низкое прямоугольное строение, все внутренние стены которого были сделаны из прозрачного пластика, наверняка казалось керззи очень удобным, рациональным и безопасным Зыбучие пески начинались уже в полукилометре от вивария, и идти без опаски можно было только по узкой придорожной полосе твердой земли. Сайти обошла барак по широкой дуге, как предупреждал Шахен. Она даже сейчас чувствовала его тревогу и настороженность - мальчишка уже давно относился к маленькой Высшей как к сестренке и не мог смириться с тем, что сейчас ему приходится ждать ее в безопасности.
  Девочка быстро сбежала вниз по склону, заросшему низким кустарником и на мгновение задержалась рядом с зарослями мелких белых цветов. Очень хотелось нарвать букет, но ведь она же на задании. Секунду поборовшись с искушением, девочка все же сорвала один цветок, растерла в ладонях и вдохнула пряный, чуть дурманящий запах. Дазари-нир, цветы первого снега. Скоро конец лета.
  За следующим холмом коричневой змеей полз к морю глубокий овраг, когда-то поросший соснами: сейчас почти все деревья были вырублены, и их стволы лежали рядом с дорогой. В ярко-синем небе плыли едва заметные клочья облаков, сосновые стволы пахли домашним теплом и уютом. Сайти свернулась калачиком рядом с бревнами. Она знала, что с дороги ее заметят только друзья. Но все же, когда совсем рядом раздался противный скрежет тормозов армейского вездехода, и скрипучий голос керззи скомандовал "выходи", Сайти ужасно испугалась, пока не сообразила, что приказ относится вовсе не к ней.
  - Выходи, падаль, не задерживай транспорт, - из глубины машины послышался дребезжащий хохот охранников и заискивающие смешки нескольких псайлен.
  Грохнул выстрел. Псайлен испуганно притихли, а керззи прямо зашлись в хохоте.
  - С собой потащим?
  -Да ты что? Пусть валяется, кто-нибудь да сожрет.
  Тяжело хлопнула дверь вездехода, несколько комьев грязи, брызнувшей из-под гусениц, ударились о бревна.
  Когда машина скрылась за холмом, Сайти выбралась из своего убежища и подошла к лежащему на дороге телу.
  - Да хранит тебя Великий Океан, Сайти Онаро! - лежавший на дороге по-стариковски закашлялся, потирая поясницу, отчего торжественность благословения несколько смазалась.
  - Спасибо, Ажер-айон.
  - Пятый раз расстреливают, все никак расстрелять не могут. И каждый раз я сначала пинка в спину получаю. Представляешь? - старик лукаво улыбнулся и подмигнул, но Сайти видела в его зрачках медленно уходящий смертный страх. Ажер подбадривал не ее, а себя.
  - А где Шауржа?
  - Он занят, не смог прийти. Я с Шахеном.
  - Так ведь он же не Высший! - вот теперь Ажер-айон по-настоящему испугался. Лучший психолог Псайлэрт, друг Шауржа еще по прежней жизни, почти не имел пси-способностей. Ему ничего не стоило привести конвоиров в бешенство в нужный момент, но каждый раз когда сгусток плазмы пролетал высоко над его головой, а охранник смотрел мимо невидящими глазами, старик благодарил всех богов. И своего ученика, который как всегда не ошибся.
  - Спасибо, Сайти. Я...не думал, - старик испугался собственного страха и торопливо говорил дальше, - Значит, уже сама ходишь на задания. Это хорошо.
  Девочка улыбнулась и кивнула. Конечно, она слышит, что Ажер думает совсем иначе, но ведь отвечать надо на слова, а не на мысли. Так будет вежливо.
  - Вы пойдете с нами?
  - Нет, - Ажер грустно покачал головой, - Я нужен здесь. Виварий не самое приятное место для существования. В каждой клетке несколько глушилок. Для нормальных псайлен это как оглохнуть и ослепнуть одновременно, а мне-то почти все равно. Я могу помочь...пока, - старик снова закашлялся, - там...очень сложно не сойти с ума. Не стать зверем. Вам куда проще.
   - Я понимаю, - Сайти знала, что старик откажется, но все-таки каждый раз пыталась убедить его уйти на остров.
  - Возьми, - Ажер протянул девочке пакет. На солнце блеснул металл рун Шахассу: для керззи это был всего лишь покрытый кое-где ржавыми пятнами тонкий лист железа, завернутый в полиэтилен. Магнитное письмо могли прочитать только псайлен.
  - Спасибо. Я сейчас передам его Шахену и вернусь вас проводить, - девочка крепко прижала пакет к груди.
  - Постой, - Ажер ухватил ее за руку, - еще передай своему командиру - старик на секунду задумался - передай, что надежды у нас уже нет, но память пока есть. Запомнишь? А провожать меня не надо, обратно войти гораздо легче.
  -Вы уверены? - Сайти вспомнила скрипучие голоса скорпоидов и поежилась, - Они вас так ненавидят...
  - Девочка, ты ведь уверена в своем даре. А я уверен в своем, - старик хмуро улыбнулся, и быстро зашагал по обочине вслед за вездеходом. Сайти удивленно посмотрела ему вслед.
  
  
  - Обиделся? - Шауржа бережно положил пакет на стол и обернулся к Сайти и Шахену. Девочка виновато кивнула, впрочем, Шауржа и не ждал от нее ответа: он аккуратно развернул пакет, поднес его к лицу и закрыл глаза. Сайти фыркнула: казалось, что командир тщательно принюхивается к письму. Шахен потянул ее за собой к дверям.
  Ажер-айон всегда писал много, на взгляд Шауржа даже слишком обстоятельно и подробно. Старый психолог умел разговорить и схваченных на воле новичков, и немногих вернувшихся из ада Главного корпуса, конвоиров-керззи и даже лаборантов. Нападение на центр Ар-Керз было подготовлено именно с помощью Ажера, и не его вина, что оно закончилось такой сокрушительной неудачей. Тогда Шауржа думал, что захват ученых-керззи заставит Империю если не пойти на уступки, то хотя бы испугаться за своих граждан. Вышло по-другому - Керз наплевали на своих чуть ли не также, как и на чужих. Четверка Высших осознала это минуты за две до того как из вентиляции пахнуло сладковатым запахом газа. Смертельно опасного и для псайлен, и для керззи. Шауржа помнил, как бросился к окну Арзен, тут же получивший заряд плазмы в голову, как яростно зарычала Жайна, еще надеясь на открытый бой. Рокшана медленно обернулась к заложникам, улыбнулась, поудобнее перехватила слишком широкую для ее рук рукоять ножа. Покачала головой возмущенной Жайне.
  - Вас сдали, керззи. Вы больше не нужны своей Империи.
  Может быть, она хотела предложить им сотрудничать. Может быть - позлорадствовать перед неизбежной смертью. Но когда первый из заложников сам бросился на нож, Рокшана отшвырнула черную тушу ударом ноги и оглянулась на Шауржа. Ее трясло чуть ли не сильнее, чем умирающего скорпоида. Шауржа еще успел ответить на ее последний, так и не заданный вопрос: " Муравейнику плевать, когда давят его муравьев, Шаасу-айле".
  В этот раз все будет по-другому. Керззи сполна получат боли и ужаса. И их великий муравейник осознает, хоть на мгновение, свое бессилие.
  Ажер писал, что Принца наверняка не пустят в Главный корпус, или по крайней мере сделают все возможное, чтобы он туда не попал. Это было понятно - с точки зрения скорпоидов императорской семье совершенно необязательно знать о том, что эксперимент провалился. Об этом знали все псайлен и, по мнению Ажера, многие керззи. "Лабораторные мыши" ухмылялись, сидя в своих клетках и часами слушая болтовню высокоученых скорпоидов: за неполные два года керззи не узнали о природе пси-поля ничего, и сейчас больше всего были озабочены тем, чтобы этого не показать. При этом фанатичная преданность Империи у керззи каким-то странным образом уживалась с желанием скрыть правду от начальства. Шауржа пропустил рассуждения психолога об "интереснейшем феномене психики Чужих" и принялся читать дальше. Прочитав о фальшивых главарях банды, Шауржа вскочил с кресла, зло ударив кулаком по подлокотнику. Значит, скорпионыша интересуют дикие звери в клетке? Судя по тому что пишет Ажер, среди керззи мало кто знает о том, что "бандиты" ненастоящие. Естественно, керззи будут опасаться бунта в "виварии", но никто не ждет нападения извне, особенно после бомбежки.
  Южная башня замка все-таки обрушилась, и керззи не стали спускаться, осмотрев развалины с вертолета. Выждав пару дней, отряд вернулся в замок, но Шауржа на всякий случай запретил разгребать руины. Пусть скорпоиды думают, что с отрядом покончено.
   "Преступников" держали в одном из отделений семнадцатого корпуса и охраняли скорее для вида. Принца будут охранять по-настоящему. Значит, все следует подготовить заранее.
  Несколько часов командир обдумывал детали предстоящей операции. Шауржа не любил работать по ночам, и обычно предпочитал встать с рассветом, чем задерживаться за работой допоздна, но когда он откинулся в кресле и посмотрел за окно, край неба над морем уже начинал светлеть.
  - Вызывали, командир? - не дожидаясь ответа в комнату проскользнул невысокий лохматый паренек в потертых джинсах. Рубашка, когда-то бывшая темно-синей, переливалась всеми цветами радуги, от красного до зеленого, но это его абсолютно не смущало.
  - Нет. Только подумал, - Шауржа с одобрением посмотрел на выпускника Ниир, - можешь набрать мешок крыс?
  - Ага. Зачем?
  - Так надо. И полмешка мышей, только выбирай помельче.
  Парень хмыкнул и скрылся за дверью, ничуть не удивленный странным заданием. На крыс и мышей керззи не обращали внимания - слишком уж много их водилось в бараках. Управлять крысиной стаей под силу не каждому Высшему, а составить по разрозненным данным схему проводов, вентиляции и подвалов еще сложнее, но выбора не было. Шауржа с надеждой посмотрел в пустую чашку из-под кофе, каждая пылинка которого теперь ценилась дороже золота, и отправился на кухню. Ложиться спать уже не имело смысла.
  
  
  
  ГЛАВА 14
  
  Грузовик натужно рычал и подскакивал на каждом ухабе. Старое шоссе представляло собой мешанину из глины, щебня и кусков асфальта, так что хорошо что машина вообще по нему ехала. По боковому стеклу ползли серые дождевые капли, а за ними мелькали железнодорожные столбы, деревья, редкие уцелевшие дома. Я дремала, уткнувшись головой в холодное стекло, но изредка все-таки просыпалась и смотрела по сторонам. Несколько ночей, проведенных в разрушенных домах, я почти не спала, вслушиваясь в ночные шорохи и крысиный писк, а после погрузки в кузов грузовика ящиков с сахаром и макаронами мне вообще хотелось упасть прямо на дорогу и проспать неделю. Как Профессор, работавший в три раза больше чем я, ухитрялся вести машину, было совершенно непонятно.
  По реке мы проплыли без приключений - честно говоря, я побаивалась мутировавших инопланетных монстров, особенно когда увидела на берегу реки явно обгрызенный чьими-то острыми зубами древесный ствол. Белогорский сказал, что дерево подгрызли бобры, какие-то водные грызуны, и что они строят из поваленных деревьев плотины. Так я ему и поверила. Может и гидроэлектростанции тоже?
  Как бы то ни было, речная живность на глаза так не показалась. Склад мы тоже нашли достаточно быстро, правда, большая часть продуктов оказалась поедена крысами. К сожалению, Профессор категорически отверг мое предложение набрать десять тонн крыс. А жаль - возни было бы гораздо меньше.
  - Спишь? - Профессор, недовольно поморщившись, отключил верещащий дозиметр.
  - Нет. Думаю, что надо было брать танк. Мы ведь по лесу к кораблю не проберемся, - я хмуро потерла предплечье. Мышцы болели почти как после стометровки "догони меня керззи с плазмометом", и тащить груз через бурелом было совершенно неохота.
  - Можно попросить помочь жителей деревни.
  - Не, не пройдет. Они же полуголодные - не выдержат, увидев еду, и полдеревни отравится. А оставшиеся полдеревни обвинят во всем тебя и утопят как злобного колдуна.
  Профессор задумался. Потом нерешительно кивнул головой.
  -Да...наверное. Откуда ты так разбираешься в человеческой психологии?
  - Она не только человеческая, к сожалению. Просто если предсказывать поведение толпы - надо представить на ее месте трехлетнего ребенка. Капризного, инфантильного, трусливого и по-детски жестокого.
  - Ты не понимаешь ни детей, ни людей,- нахмурился Профессор.
  - Я не говорю, что все дети такие, или все люди такие, они просто такие иногда бывают, - не думала, что Идущего настолько заденут мои слова.
  - Зря боишься, - Белогорский грустно улыбнулся, и я невольно глянула туда же куда и он, на пустое шоссе впереди.
  -Чего боюсь?
  -Зря боишься людей. Зря заранее ждешь от мира удара. Но я понимаю, что тебе так удобнее.
  Я буркнула в ответ что-то непонятное и снова уставилась за окно. Я жива только благодаря бескорыстной помощи Идущего - и никогда не смогу вернуть ему долг. Стиль жизни "гордая одиночка до первой крупной проблемы, из которой добрые люди вытаскивают за уши" не давал мне права спорить с Белогорским по поводу моральных качеств разумных существ.
  - Грузовик ведь сможет доехать до заболоченной опушки? Раз арейги высаживались на астероид, у Зорико должны быть какие-то погрузочные машины, хотя бы автоматические тележки. Жаль только, что все инструкции на арейгском.
  - Посмотрим. Сколько времени занимает путь до твоей планеты?
  -Зорико говорит, что примерно неделю.
  - Хорошо. Значит ты успеешь как раз вовремя.
  -Успею до чего? - по странной улыбке Идущего я поняла, что на мой вопрос он не ответит. Ладно, увидим. Интересно, как у керззи с противокосмической обороной? Я представила, как Зорико таранит орбитальную станцию и она падает прямо на дворец губернатора. Жалко только, что нас превратят в горсточку пыли раньше, чем мы коснемся обшивки.
  Значит придется садиться куда-то в океан, лучше поближе к полюсу. Недели за две до того как мы вляпались в историю с научным центром, отряду удалось установить связь с одной из нефтедобывающих платформ: инженерам-полярникам, дрейфующим среди льдов, каким-то образом удавалось обманывать вражеские радары, а вечные облака закрывали их от спутников. Главное не привести за собой керззи. И хорошо бы прихватить для полярников чего-нибудь полезного, только чего?
  - Советую садиться рядом с островом Нираш. Как раз через неделю он будет накрыт крупным циклоном, и спутники керззи ослепнут, - вдруг произнес Белогорский.
  - С вами был галактический прогноз погоды и я, его ведущий, Мастер Пути. Оставайтесь с нами, - быстро продолжила я.
  Наверное со стороны громко хохочущий на два голоса грузовик на пустынной дороге смотрелся очень странно. Правда, Белогорский смеялся скорее за компанию, а я больше от нервного напряжения. Сложно было поверить в то, что я все-таки вернусь домой.
  Тем временем пейзаж по сторонам дороги начал становиться знакомым - железная дорога свернула куда-то в сторону, мимо промелькнула и скрылась за лесом водонапорная башня. Профессор свернул на старую дорогу, вымощенную бетонными плитами, и остановился у края леса.
  - Дальше ехать нельзя, впереди болото. Далеко до места?
  - Не знаю, сейчас соображу, - я выпрыгнула из кабины, уцепившись за колесо, и осмотрелась по сторонам. Место смутно припоминалось, но как идти отсюда к кораблю я понять не могла. Может, поможет ключ? Я вытащила из кармана джинсов тяжелый браслет и надела его на руку. Прикосновение холодного металла к коже вызвало неодолимое желание зашвырнуть мерзкую железяку подальше в кусты. Ажер-айон поставил бы мне диагноз. Сколько времени после плена я буду бояться наручников, уколов и белых потолков? Я потерла золотистый центральный экран: дождавшись, пока он вспыхнет белым светом, попыталась вызвать Зорико, который подозрительно быстро откликнулся.
  - Где я нахожусь относительно тебя? - немного подумав, я решила построить фразу именно так. Не знаю, что ответит разумный корабль на вопрос капитана "я где?" и что он при этом может подумать.
  - Вы находитесь на расстоянии двух тысяч восьмисот метров в направлении северо-северо-восток от корабля, - динамики были вмонтированы с внутренней стороны браслета, и голос Зорико звучал приглушенно.
  - Ты можешь отправить сюда роботов, способных доставить и погрузить десять тонн еды?
  - Каких именно роботов? У меня есть погрузчики, способные работать в условиях высокой гравитации, есть приспособленные для перемещения в вязких и жидких средах, есть адаптированные для высокой радиации, - по-моему, Зорико просто начал хвастаться, хоть он и машина.
  -Каких-нибудь! В смысле, максимально подходящих для данной среды, - в самый последний момент я вспомнила курс по основам дрессировки. Нельзя позволять живой машине принимать самой даже самые незначительные решения.
  
  Мы сидели под мохнатым деревом (Профессор сказал, что это ель), прятались от надоедливого дождя и наблюдали за тем, как юркие многоногие роботы разгружают грузовик. Я только сейчас сообразила, что можно было не тратить силы и время, а просто показать Зорико карту и послать на склад погрузчиков, и теперь готова была биться головой о стекло от собственной дурости. Когда я сказала об этом Профессору, он хмыкнул и загадочно произнес "всему свое время". Будем считать, что ему виднее.
  Профессор посоветовал мне приказать Зорико разобрать грузовик на части и закопать - ни к чему "светящейся" машине стоять рядом с деревней. Корабль пообещал управиться со всеми делами до темноты, так что стартовать решено было ближе к вечеру - меньше шансов, что кто-нибудь окажется в ночном лесу и попадет под стартовый выхлоп. Зорико предупредил, что пол-леса выгорит начисто, да и опушке достанется. До вечера я успела сбегать к реке и набрать ведро рыбы - Белогорский ехидно заметил, что мой способ рыболовства называется не рыбалка, а собирательство. Из арейгских продуктов для меня была съедобной только концентрированная глюкоза. Зорико утверждал, что рыбоядный хищник вполне может питаться консервированными червями, но у меня не хватило широты взглядов это проверить. К счастью, оказалось что в капитанской каюте есть большой холодильник. Я высыпала рыбу в контейнер, предварительно выбросив оттуда нечто, напоминавшее ком засохших улиток. В кают-компании стояла микроволновка, так что готовить обед на реакторе не придется.
  В конце концов я заставила Зорико проверять готовность к старту и уселась под деревом рядом с Белогорским. Профессор отказался входить внутрь корабля. Впрочем, на взгляд человека там должно быть холодновато: Зорико установил максимально комфортную для псайлен температуру и влажность, так что в коридоре на стенах кое-где блестел иней.
   - Вот почти все и закончилось, - я прислонилась к смолистому древесному стволу и вытянула ноги, - Профессор, может оставить вам робота, чтобы помогал по хозяйству?
  Белогорский ухмыльнулся в бороду, глядя на гигантскую металлическую многоножку.
  - Не стоит. У меня все есть.
  - Совсем-совсем ничего не нужно? - мне хотелось хоть как-нибудь отблагодарить Идущего. Ну не падать же на колени с воплем " Да хранит тебя Океан, благодетель!". Хотя стоило бы.
  - Совсем-совсем. Хотя... Если хочешь, можешь отдать мне ту самую арейгскую монетку.
  - Бери, - я достала из кармана куртки монету, подбросила на ладони и протянула Белогорскому, - а зачем она тебе?
  - Просто так, на память.
  Я понимающе кивнула. Наверняка Идущий просто не хотел меня обижать.
  - Будешь дальше воевать? - рассеянно спросил Идущий.
  - Ну да, - я пожала плечами, - в отряде меня уже похоронили наверное. Расскажу как я вернулась с того света, обрадую друзей - и будем дальше драться вместе. Кстати... - я задумалась над пришедшей в голову мыслью, - а, нет, ничего. Извини.
  - Боишься ответа?
  Я пожала плечами. Нельзя же улететь, не задав Мастеру Пути самый главный вопрос. Спросить "кто победит в войне?" - и драться без надежды на победу, а значит, первая же пуля станет моей. Спросить "когда закончится война?" - и услышать в ответ " через пятьсот лет, два месяца и три дня".
  - Как мы можем победить?
  Идущий рассмеялся
  - Правильный вопрос, Рокшана. На такой вопрос я ответить могу, - Белогорский посерьезнел, - Вы можете победить только чудом.
  - И что, сидеть и ждать чуда?
   - Сидеть и ждать у тебя, извини, при всем желании не получится, - Белогорский хитро посмотрел на то, как я подпрыгиваю на месте, пытаясь оторвать от ствола прилипший к смоле клок волос.
  - Знаешь, в далеком детстве я читал одну очень хорошую книгу. В ней было написано, что для людей еще не пришло время жестоких чудес. А вот для вас это время пришло.
   Я не ответила Идущему, мысленно пробуя на вкус новое выражение. Жестокое чудо. Что-то такое же страшное как пламя ядерного взрыва, и красивое как рассвет над морем. Можно было бы испугаться - но хуже чем есть уже точно не будет.
  - Значит, будем воевать и верить в чудо. Но все-таки главным образом воевать.
  Идущий устало покачал головой, словно бы и не ожидал от меня другого ответа. Роботы заканчивали закапывать грузовик.
  - Я пойду, - Белогорский поднялся с земли и отряхнул штаны, - думаю, вы с Зорико будете готовы к старту к тому моменту как я дойду до дома. Да хранит тебя Великий Океан, Надежда.
  -Пусть хранит он и тебя, Михаил Белогорский, - прошептала я в спину Идущему.
  Неужели это предсказание Пути?
  
  
  Что на самом деле должен делать капитан корабля при старте, я наверное так никогда и не узнаю. На экранах проносился вихрь непонятных значков, к тому же наверняка я просто не могла увидеть большую их часть: арейги видели в основном в другой части спектра. Зорико быстро понял, что толку от меня мало, и переключился в режим автопилота. Теперь единственной моей обязанностью было бурчать "угу", когда корабль обращался ко мне за подтверждением.
  Перегрузки оказались просто чудовищными - сил едва хватало на то, чтобы поднять потяжелевшие веки. Один-единственный раз, когда я летала со школьной экскурсией на Лишраан, перегрузок почти не чувствовалось, но даже тогда мне пришлось полтора месяца собирать справки о том, что мне можно в космос. Еще и ругалась - "обо всех нормальных псайлен беспокоятся мама и папа, а обо мне вдобавок половина районной больницы". А вот если сейчас перегрузка запустит "синдром Высшего", и домой прилетит парализованный полутруп, это будет уже по-настоящему глупо.
  О пространственном перебросе вообще вспоминать не стоит: единственным приятным воспоминанием, связанным с ним, было то, что я все-таки прокусила металлизированную перчатку одного из конвоиров и по-волчьи рванула голову назад, выдирая кусок мяса. Осознав, что меня ведут на эшафот, я решила драться до последнего. В транспортировочную камеру меня затащили, оглушив ударом приклада, так что сам переброс я не помню.
  - Выходим на орбиту, - Зорико снова включил динамики, понимая, что сейчас мне поднять голову и посмотреть на экран - большая проблема.
  - Предполагаемый маршрут - Меркурий - К-117 - Карназар-8 - Карназар-14 - Псайлэрт. Время в пути - 6 независимых дней 13 часов.
  - Утверждаю, - то ли мне в очередной раз повезло, то ли умный корабль сам решил не соваться в Империю. Меркурий - это наверняка ближайшая к здешнему Солнцу планета: арейги каким-то образом ухитрялись использовать энергию звезд для прыжка в гипер-пространство. Наши "сопровождающие", а точнее шпионские, "барракуды" наблюдали за тем, как арейгские корабли буквально тонут в лучах звездной плазмы - а через полгода как ни в чем не бывало снова появляются на орбите Псайлэрт.
  К-117 - наверняка какая-то беспланетная звезда, а оба Карназара - необитаемые, судя по четным номерам, планеты, открытые людьми.
  Я попросила Зорико вывести на экран данные с внешних видеокамер, и долго любовалась на планету Белогорского. Почти вся она была укутана облаками, но снежные шапки белели лишь у полюсов. Несколько континентов - вот ведь им повезло. Наверное, не приходилось делать искусственные острова, как нам. А вот где, интересно, поле астероидов, о котором говорили керззи? И вообще, раз оно такое непроходимое, как его прошел Зорико? Наверное, оно непроходимо только для кораблей Керз: несмотря на военную мощь, с дальним космосом у скорпоидов не все гладко, слишком уж они боятся Пространства.
  - Вход в гипер-пространство через десять часов, - на экране возникло огромное, ослепительно-яркое даже через светофильтры, Солнце, - все это время капитан обязан находиться в командном отсеке.
   Я не высижу у экранов десять часов, глядя на непонятные значки. Может, лучше пока восполнить пробелы в образовании? У Зорико в компьютере должна храниться куча информации.
  -Зорико, у тебя в базе данных есть доступная мне информация на юнивере или на шахассу?
  - Есть международная научная энциклопедия.
  -Отлично. Выведи на какой-нибудь не очень нужный экран раздел "Изготовление взрывчатых веществ в полевых условиях", и, если есть, что-нибудь по тактике разведки боем. А еще мифы и легенды народов Спирали, связанные с Идущими.
  Естественно, начала я с "Мифов и легенд...": читать учебники я буду только когда скука уж совсем одолеет и делать будет абсолютно нечего. Изредка я задавала Зорико вопросы - болтать с ним постоянно мне не давало дурацкое ощущение, что я мешаю ему работать. Я решила, что большую часть времени буду проводить в отсеке управления. В случае проблем, которые не сможет решить Зорико, я буду абсолютно бесполезна, но все же хочется сохранять хотя бы видимость контроля над ситуацией.
  ГЛАВА 15
  
  Оба местных космопорта еще со вчерашнего утра были окружены тройным кольцом охраны. Никто до самого последнего момента не знал, где именно сядет корабль Его Светлости, поэтому торжественная делегация разделилась поровну на два космопорта. Вот бы губернатор не угадал с местом, - злорадно подумал Анделокоертис. Глава Планеты Љ 56 еще с вечера распорядился усыпать обе дороги цветами, и за ночь пожухлое сено приобрело совсем неподобающий вид. Хуже того - дороги покрылись блестящей коркой льда, в которой отражалось синеватое свечение силового купола. Эрезис пытался рассуждать о грани, которая отделяет разумные меры безопасности от тюремного надзора, но Анделокоертису казалось, что эта грань давно пройдена.
  Ожидание длилось несколько часов и, хотя силовое поле защищало от ветра, керззи уже начали замерзать, когда у горизонта, прямо над посадочной полосой, словно взорвалась яркая белая звезда. Личный корабль Его Светлости был на удивление небольшим, но изящным. Принц не любил надолго покидать родную планету - по слухам, это вообще было его первое путешествие на неосвоенные территории Керз. Корабль принца сопровождала пара истребителей, сейчас зависших где-то высоко в атмосфере.
  К трапу подъехала белоснежная машина - Керззи заторопились навстречу кортежу, первый заместитель губернатора даже бежал, нелепо подволакивая ногу. Он был счастлив оказанной ему честью раньше губернатора встретить Его Светлость.
  Принца Анделокоертис заметил вовсе не по королевской осанке, наоборот. Золотоглазый юноша зябко кутался в шубу из драгоценного лунного леопарда и осматривал все вокруг. По делегации он скользнул презрительно-усталым взглядом, едва посмотрел на город у горизонта, а вот свинцовые океанские волны его явно заинтересовали. Принц даже чуть обернулся, чтобы не стоять спиной к побережью.
  - Величайшей честью для нас является приветствовать... - помощник губернатора так усердно склонился в церемониальном поклоне, что стал похож на перекособоченный подъемный кран. Принц кивал с выражением царственной скуки на лице, как и подобает члену императорской семьи, впрочем, не переходя грань вежливости. Торжественная речь растянулась на полчаса, и грозила продолжаться дальше, когда принц произнес
  - Благодарю вас.
  Сказано это было таким тоном, что помощник губернатора прямо засветился от счастья, но мгновенно замолчал, и предложил гостю проследовать во флайер.
  Над посадочной полосой осталась кружить одинокая сиарра, неведомо как попавшая за защитный контур. Пока длилась церемония встречи, птица аккуратно огибала стены силового поля, но едва принц направился к флайеру, она вдруг начала бестолково биться о купол, теряя перья.
  - Отключите силовое поле на пару минут, - юноша вдруг обернулся и посмотрел вверх, - пусть птица улетит.
  - Конечно, Ваша Светлость, - поклонился Эрезис, с первой же минуты встречи занявший место за левым плечом принца, - но это возможно лишь после того как вы сядете во флайер и будет активировано его собственное силовое поле.
  - Куда же ты меня завез, Эррис, - успел прошептать Его Светлость за то мгновение, пока на трапе флайера находились лишь принц и телохранитель.
  Освобожденная сиарра на мгновение зависла в воздухе - Принцу показалось, что она с недобрым вниманием разглядывает флайер - и быстро полетела в открытое море. Где-то там, за горизонтом, ее давно ждали.
  
  Нираш гудел, как перегревшийся трансформатор. В помещении, когда-то бывшим парадным залом, кипела напряженная работа. На штаб партизанского отряда все это никак не походило, куда больше напоминая офис Фиорж перед сдачей проекта. Жители замка давно уже привыкли к тому, что нельзя использовать электричество, и отряду пришлось осваивать технологии двухсотлетней давности: все свободные поверхности были завалены листами бумаги со схемами, несколько псайлен торопливо чертили что-то прямо на полу.
  - Кто с крысами работает? Этих еще не читали?
  -Не трогай пока. Эти - вентиляционные, а мы сейчас с перекрытиями разбираемся, - чертежники даже не оглянулись, продолжая работать, - где только этих глушилок не понатыкано. Придется часть из них снимать все-таки с помощью крыс.
  Шайзар аккуратно посадила крысу обратно в ящик и подошла к столу, заваленному бумагой. Псайлен, сидевшие у стола, не шевельнулись - если бы не напряженные позы, можно было подумать, что они спят. В этот раз командир явно решил перестраховаться. Целых пять связистов на участок в пару километров, даже с учетом глушилок, это невероятно много. Их главная и единственная задача - держать в голове все данные по операции, и по мере надобности передавать их бойцам. При этом важна не столько сила, сколько концентрация и согласованность действий "живых раций". Ни одного Высшего среди них не было, а это уже странно: кому-то ведь придется пробивать глушилки.
  В соседней комнате, а точнее, узком коридоре, было не в пример шумнее. Шайзар узнали, и сразу же заставили отчитываться о возможном количестве вертолетов и вездеходов у керззи. Здесь решался вопрос о том, сколько времени требуется скорпоидам чтобы поднять в воздух вертолеты, и с какой скоростью гшарн бежит по зыбучим пескам.
  Поднимаясь по лестнице, женщина поздоровалась с Шахеном, тащившим скорострельный плазмомет, хвала Океану, в деактивированном состоянии. За ним бежал некрупный скальный дракон, с трудом переставляя лапы на крутой лестнице. На спину гшарна были навьючены мешки.
  -А ведь они так и не поняли, зачем мы заправочную станцию взорвали, - подмигнул парень, пробегая мимо.
  На крыше было прохладно. Над головой с немыслимой быстротой неслись тяжелые осенние облака, а у самого горизонта медленно гасло серебристое зарево - то ли рассвет, то ли керззи опять что-то устроили. Над замком нависала серая гранитная стена: древняя гора защищала Нираш от спутников Керз, и псайлен часто поднимались сюда чтобы подышать свежим воздухом. Хелрейн сидела в старинном плетеном кресле у самого края узкого карниза. Сиарра, усевшаяся на подлокотник, внимательно посмотрела на Шайзар хитрым черным глазом и отрывисто крикнула, оскалившись полным зубов клювом.
  - Ктан рейш Нир-айон, Нирасса.
  -Здравствуй, девочка, - Идущая не обернулась, продолжая медленно перебирать перья сиарры, - зачем ты пришла ко мне?
  - Не знаю, просто, - Шайзар смутилась. О том, что в последнее время занимало ее мысли, она не могла поговорить ни с кем, кроме Хелрейн, но как начать разговор, она не представляла, - Командир говорит, что мы не террористы-смертники, и что мы воюем не ради мщения. Но ведь даже если мы захватим принца, керззи не уйдут.
  - Да, я знаю. Шауржа очень хочет заставить себя поверить в то, что он сможет принести Псайлэрт свободу. Но и его гонит вперед лишь страх пустоты и бездействия.
  - Значит, все зря? - Фиорж опустила голову. Великий Океан, она так хотела, чтобы Хелрейн помогла ей справиться с ощущением безнадежности! Неужели все усилия, весь труд, тревога и смерти друзей никому не нужны?
  - Будет тяжело, Шайзар. Тяжело и душам, и сердцам. Ты знаешь, я ведь не могу справиться с тьмой, - Хелрейн поднялась с кресла, и теперь в полушаге от ее босых ног синела пропасть.
  - Скоро враги навсегда покинут эту землю, но что в этом толку, если они оставят свою тьму в наших душах?
  - О чем ты говоришь? - Шайзар поразило несоответствие между уверенностью Идущей в близкой победе и прозвучавшей в ее голосе печали.
  - Керззи много веков учились очень странному умению - не видеть. Этому очень тяжело научиться, но у них в конце концов получилось. Когда мы встречаем любое живое существо, мы прежде всего узнаем в нем себя, Шайзар. Они - нет. Сначала керззи перестали видеть себя в живых существах собственного мира, и превратили его в пустыню, полную фиолетового песка, а потом пришли на другие планеты, и увидели там лишь пустоту. Теперь они не могут увидеть свое отражение даже в душах друг друга. Каждый из них боится каждого, и самая могущественная раса во Вселенной обречена на вечное одиночество.
  - Мы такими не станем, Хелрейн, - Шайзар весело рассмеялась. Она наконец-то до конца осознала то, что сказала Идущая несколько минут назад. Победа близка, победа неизбежна!
  - Каждый из нас с рождения чувствует радость и боль другого. Мы способны понять любое создание Вселенной.
  - Ты можешь довериться врагу? А полюбить врага? - сначала Шайзар подумала, что Идущая шутит, но Хелрейн внимательно смотрела ей в лицо, ожидая ответа.
  - Ты имеешь в виду керззи? - Фиорж передернуло - Нет конечно. Но они же враги, они уничтожили наш мир. Они Чужие, в конце концов!
  - Да, они Чужие, - Хелрейн снова отвернулась к океану, - Шайзар, я думаю, что тебе стоит поговорить с псайлен, убивавшими керззи силой мысли. Возможно тебе будет интересно.
  - Хорошо, спасибо вам, - Фиорж вспомнила, что собиралась перебрать барахливший мотор одного из катеров, и теперь торопилась попрощаться, - я наверное пойду.
  Идущая, не оборачиваясь, кивнула и подбросила сиарру в воздух. Мгновение Шайзар казалось, что Хелрейн готова шагнуть в воздух вслед за птицей.
  
  До вечера Фиорж некогда было вспоминать о разговоре с Идущей: техника, уцелевшая после Катастрофы и подобранная когда-то на берегу, вела себя капризно и требовала чуть ли не еженедельного ремонта. Причал и ремонтная мастерская располагались в полузатопленой пещере глубоко под землей. Только здесь можно было использовать электрический свет, притягивавший из глубин медлительных рыб с огромными глазами. Шайзар морщилась, когда срывавшиеся с потолка капли воды попадали ей за шиворот - если бы не вечная сырость, Фиорж с удовольствием проводила бы здесь большую часть дня.
  Женщина вспомнила о странном совете Хелрейн лишь когда в мастерскую спустился Ларш. Узнав, что катер починен, он кивнул головой и застенчиво улыбнулся: в последний раз на нем рыбачила именно его команда. Шайзар подозревала, что мотор добило вечное стремление Ларша выполнить на старом катере что-то вроде фигур высшего пилотажа. Настоящий летчик Шанру и на земле остается летчиком. Ларш сделал пару кругов по пещере, виртуозно обходя торчавшие из воды сталагмиты, и подтвердил, что мотор в полном порядке. Уже выбираясь на причал, летчик неожиданно покачнулся и тяжело оперся о стену пещеры. Шайзар подбежала, помогла ему сесть на корпус разобранного флайера, дождалась, пока Ларш непослушными руками отыщет в кармане таблетки. Женщина знала, что если она поможет летчику открыть коробку, он поблагодарит, но очень расстроится, и поэтому терпеливо ждала.
  -Ничего, все отлично. Спасибо, Шайи, - Ларш медленно вытянул ноги, пошевелил ступнями, - Посидим немного, а?
  -Ну ладно, как раз хотела с тобой поболтать, - Фиорж устроилась рядом. Ларш чуть-чуть не дотягивал до Высшего, но болезни, похоже, на это было наплевать. Хотя сорок семь для настоящего Высшего - возраст почти недостижимый.
  - Помнишь, ты рассказывал как ходил в рейды вместе с командиром? Как вы вдвоем снимали патрули?
  Летчик кивнул и взлохматил рукой серебристые волосы.
  - Конечно. Тогда было проще, патрульным вообще глушилок не полагалось. Один бьет, другой страхует. Помню, как-то раз попался один шибко умный керззи с глушилкой, так Шауржа его просто из пистолета подстрелил, причем первого. Кстати, ты знаешь, Ажер написал, что керззи так до сих пор и не знают, как именно работают глушилки. Знают только что если их поставить много, силовое поле тоже слабеет. А что такое пси-поле, и как глушилки его гасят, они до сих пор понимают хуже чем мы.
  - Да, я в курсе. Я у тебя хотела спросить - сложно убить керззи? Вообще убить живое существо?
  - Сказала тоже, - Ларш удивленно посмотрел на Шайзар, - Живое существо ни за что убить, не для еды, а просто так - это совсем не то же самое что врага. Хотя...нет, не то же самое.
  - Ну ты ведь рыбе сердце не останавливаешь.
  - А, вот ты о чем. Это тяжелее, - Ларш задумался на несколько секунд, уставившись в глубину пещеры, - если бы не командир, мы бы до сих пор бегали за керззи с палками и камнями. Или с пистолетами, при такой разнице в вооружении отличий нет. Понимаешь, они кажутся ...ну, такими же как мы, по крайней мере, очень похожими. Ведь когда чувствуешь разумное существо, то ты слышишь его мысли, желания. Хелрейн говорит, что мы чувствуем души. Если врага очень сильно ненавидеть, то можно сначала убить, а потом уже вспоминать, что он там думал и чувствовал, но каждого керззи ненавидеть - никаких сил не хватит. Шауржа говорит, что надо ощущать керззи как машину, как что-то неживое.
  -То есть не видеть в нем разумное существо?
  -Да, правильно. Как мишень в тире - пострелял и пошел чай пить, - Ларш невесело рассмеялся, - боюсь, появится скоро новый Цех - профессиональные убийцы. А ты что, хочешь поучиться?
  -Нет, мне пока с транспортом забот хватает. Ну что, встаем?
  Шайзар помогла хромающему летчику подняться по лестнице. Вернее, просто шла чуть позади, чтобы успеть подхватить, если он начнет падать.
  Новое умение, не видеть в разумном - разумного. Шайзар не задумывалась над тем, что поступает так же: закладывая взрывчатку под склады с техникой она думала о "живой силе противника" как о чем-то неодушевленном, и это было хорошо и правильно. Может быть, Хелрейн волнуется зря? Невозможно воевать, видя в каждом враге лучшего друга. Шайзар тряхнула головой, и подошла к крану - машинное масло с трудом отмывалось от рук, и его вечный запах уже начинал Фиорж порядком надоедать. Главное, что она узнала сегодня - победа не только возможна, но и близка! А уж как именно псайлен победят, не слишком уж и важно.
  
  Праздник в честь прибытия на планету Его Светлости был расписан буквально по минутам: губернаторский дворец сиял сотнями огней, гремела музыка, веселились гости. Глава планеты Љ56 переселился во временную резиденцию, предоставив собственный дом в полное распоряжение принца. Обе губернаторских дочери не сводили глаз с Его Светлости - он, как и подобает учтивому гостю, танцевал с каждой из них, покорив сердца обеих красавиц. После полуночи гости спустились в сад, защищенный от холода не только куполом силового поля, но и стеклянной крышей, напоминавшей старинные хрустальные своды императорских теплиц. Губернаторским садовникам удалось воссоздать даже пряный аромат тропической ночи. В общем, праздник удался на славу - и только один Эрезис, казалось, совсем не удивился, когда принц на самой середине торжества поблагодарил губернатора за теплый прием и удалился в свои апартаменты. Телохранитель обошел сад, раскланялся с дамами и тенью скользнул следом за своим хозяином.
  Его Светлость стоял на самом краю балкона, запрокинув голову в небо. Драгоценное изумрудное одеяние развевалось на ветру - казалось, что принц охвачен языками призрачного пламени. Услышав шаги телохранителя, Эор обернулся - его золотые глаза сияли в полутьме.
  - Посмотри, Эррис. Как здесь красиво!
  -Да, Ваша Светлость, - Эрезис поморщился, ощутив дыхание ледяного ветра, - вам не стоило отключать защитное поле.
  -Не включай его! Я запрещаю.
  Охранник нахмурился и встал рядом с юношей, надеясь, что успеет хотя бы закрыть его своим телом. Спорить с прямым приказом принца он не мог, пока нет явной угрозы его жизни. Капризный мальчишка пользовался этим и делал что хотел.
  - Не беспокойся, здесь только горы и море. Чужой мир, но такой прекрасный! Жаль, что Император запретил мне рисовать.
  - Художнику подобает восхвалять величие Империи, Ваша Светлость.
  -Да, я знаю, - принц тряхнул головой, - мне скучно, Эррис. И эти меры безопасности... Разве может эта планета быть таким оплотом зла как ты мне писал?
  -Ваша Светлость!
  -Шучу, шучу. Ты совсем разучился понимать мои шутки, Эррис. Слышишь, внизу все еще веселятся, - Принц перегнулся через перила и прислушался, - кстати, что ты думаешь о губернаторе? И включи наконец силовое поле, мне уже надоело слушать как ты трясешься от страха.
  Телохранитель с облегчением врубил купол на максимальную мощность: теперь, даже если Его Светлость кувыркнется с балкона, поле задержит падение. Нельзя сказать, чтобы это его хоть сколько-нибудь задевало... но он слишком много поставил на этого блаженного идиота.
  Минут десять Принц с интересом слушал отчет о губернаторе и его окружении - это было уже что-то, обычно мальчишка начинал скучать на второй минуте доклада.
  -Так я и думал. Спасибо, можешь не продолжать. Сразу было понятно, что тип, воткнувший у фонтана пару карренийских роз и решивший, что превратил этим свой ободранный сад в райский уголок, не может быть достойным представителем Императора. А ведь ты и не заметил, да? - Его Светлость ехидно посмотрел на Эрезиса, - небось, восхитился, как и все это местное дурачье, запахом Родины.
  Ладно, они в упор не видят, что этот мир тоже в общем-то неплох. Но они даже не сумели принести сюда Керз, не превратив ее в карикатуру! Они же ничего не видят, Эррис! - охранник молчал, и лишь изредка кивал. Когда на принца находила хандра, ему требовался слушатель, а не собеседник.
  Ты помнишь, какие в Столице ночи, Эррис? А небо, и дрожащая вечерняя дымка над крышами дворца? И город, в котором каждый камень пылает огнем, как живое сердце, и стрекотание цикад? Ты знаешь, Император позволит мне навсегда вернуться в Столицу, если мы быстро закончим эту ерунду с туземцами. Больше не надо будет никуда уезжать, разбирать вечные свары провинциальных чиновников, слушать их мерзкие доносы. Я буду каждый день выходить на крышу дворца и смотреть в небо... Ты меня вообще слушаешь? - Эрезис, лишь на пару секунд устало прикрывший глаза, низко поклонился. По его мнению, стремиться в Столицу сейчас, когда Император видел заговор в каждом слове и жесте своих подданных, было слишком неразумно даже для Младшего Принца. Сейчас начинать следовало с окраин, с неспокойных окраин.
   Его Светлость рванул на себя дверь - телохранитель чуть посторонился, давая ему дорогу - и нарочито спокойно пошел наверх. Взрослеет, - мысленно улыбнулся Эрезис, - пару лет назад он бы взбежал вверх по лестнице, как обиженный ребенок. Быть может, телохранитель не ошибся, когда решил завоевать доверие и дружбу самого никчемного из детей Императора? Принц все же когда-нибудь сумеет повести за собой керззи, пусть и с помощью мудрого и незаметного советника. Эрезис умел ждать, но не любил, когда ожидание затягивалось. Пока ему удалось лишь избавиться от шпионов, да и то далеко не от всех...Кем бы ни был Принц, он не откажется от власти, которая сама упадет к нему в руки. Ну а если не выйдет...что ж, у Императора еще много детей.
  Несколько дней Его Светлость весело проводил время. Весело, конечно, лишь с его собственной точки зрения, облетев вместе с Эрезисом на флайере все окрестные фиорды. Местное общество единогласно признало Его Светлость скрытным и сдержанным юношей, а губернаторские дочки больше не строили глазки пролетавшему флайеру. Вечерами Принц что-то читал: телохранителю так и не удалось подсмотреть через плечо, какие же книги так увлекают Его Светлость. В одном он был уверен: они никак не были связаны ни с заданием Божества, ни с государственным управлением. В конце концов Эрезис осмелился напомнить Принцу о деле - вопреки ожиданиям телохранителя, Его Светлость повеселел.
  -Поедем смотреть на туземцев, Эррис? Кстати, насколько они разумны? Умнее богомола?
  -Думаю, наши ученые вам все расскажут, Ваша Светлость, - поклонился Эрезис. Наконец-то ему удалось заинтересовать принца работой!
  Немного подумав, телохранитель решил отложить показ бандитов из "банды Дэнра" на случай, если принца опять одолеет хандра и его придется развлекать. Для начала будет вполне достаточно, если Его Светлость удастся затащить в ближайшую лабораторию.
   В лаборатории, предложенной для осмотра начальником научного отдела, Эрезиса с самого начала поразило слишком уж явственное ощущение выставочности. За полтора месяца, проведенные на Планете Љ56, телохранителю так и не удалось побывать ни в одном из научных центров, хотя официально научных сотрудников здесь должно находиться чуть ли не больше, чем военных. Эрезис знал, что такая секретность может объясняться двумя причинами: или же ученые раскопали что-то слишком важное, или же исследования наоборот полностью провалились. Непонятные приборы, блестевшие чистотой на полках, в меру суровые лица охранников, разложенные в строжайшем порядке инструменты - все соответствовало требованиям к лучшим научным центрам Империи, и значит, ничем не напоминало настоящую лабораторию. Скорее все-таки провал, - усмехнулся телохранитель. Из этого следует вывод, что возвращение домой откладывается на неопределенный срок, что вполне его устраивало. Главное, чтобы мальчишка ничего не заподозрил.
  Принц слушал доклад начальника лаборатории, солидного пожилого керззи в толстых очках, как всегда, краем уха, и Эрезис очень удивился, когда Его Светлость вдруг задал вопрос
  - Господин Аритиголис, насколько я понимаю, вы говорите о создании приборов, поглощающих психическое излучение? Но как мне известно, такой прибор был давным-давно изобретен самими некерззи. Так чем же все-таки занимается ваша лаборатория?
  Толстяк запнулся, но тут же снова начал говорить: с первых же его слов Эрезис напрочь потерял нить рассуждений, мысленно махнул рукой, предоставляя принцу самому разбираться в потоке информации, и уставился на хорошенькую лаборантку. Девушка делала вид, что сметает со стола несуществующие пылинки. Когда принц задал вопрос, она низко наклонила голову и кокетливо шевельнула хвостом: телохранителю показалось, что лаборантка с трудом удерживается от смеха. Ученый, на свое счастье, оказался неглуп - увидев, что гости снова скучают, он предложил посмотреть на лабораторные объекты, то есть местных некерззи. Лестница, ведущая в подвал, охранялась будто императорская сокровищница: каждый пролет отделялся от других двойной решетчатой дверью, и за несколько десятков метров керззи прошли три охранных поста. Начальник лаборатории с гордостью указал на глушилку в руках одного из охранников, заявив, что это лучшая из разработанных моделей.
  -Можно посмотреть? - принц протянул руку.
  -Конечно, если хотите, можете забрать с собой на память, - ученый выхватил плоскую коробочку из рук охранника и, поклонившись, передал ее принцу.
  -Что здесь написано? Эрезис, посмотрите, - Принц повернул глушилку боковой стороной и поднес к самым глазам. Странные символы ничем не напоминали имперское письмо. Телохранитель пожал плечами: такие надписи ему видеть доводилось, но хотелось избежать града вопросов.
  Некерззи лежал прямо на полу клетки. Кровать стояла рядом, и почему он валялся на ледяном железном полу, было непонятно. Подойдя поближе, Эрезис заметил, что левая рука некерззи заклеена кровеостанавливающим пластиком.
  - Объект сто семнадцать дробь пятьсот четыре, - объявил ученый, - первые три цифры означают группу эксперимента, а последние - номер опыта.
  -Что у него с рукой? - Принц подошел к клетке и присел на корточки. Рядом мгновенно возник лаборант с креслом, но Его Светлость только отмахнулся.
  - Мы берем образцы тканей для анализа. Лучше всего для этой цели подходят фаланги пальцев. Сейчас он спит, туземцы - преимущественно ночные животные.
  - Эй, проснись, - принц постучал по полу клетки. Некерззи приоткрыл глаза, приподнялся на локте, удивленно разглядывая принца, - вот, молодец, хорошо.
  Принц повернулся к ученому: - Какая у него кличка?
  -Меня зовут Сархад, парень. Кличку будешь придумывать своему домашнему зверьку, - некерззи говорил с по-имперски с заметным акцентом, но все же говорил! Начальник лаборатории посерел и посмотрел на длинного сутулого лаборанта, но тот растеряно пожал плечами. Эрезис нервно взглянул на глушилку - она отмечала нулевой уровень воздействия. Неужели некерззи выучил язык?
   -Как дела, Сархад? - Его Светлость почти касался прутьев решетки.
  -Отруби себе руку - узнаешь, - зверь лениво оскалился, переворачиваясь на спину.
  -Добавляй "Ваша Светлость" когда разговариваешь с Принцем, тварь! - не выдержал один из охранников.
  -Ты умеешь читать, Сархад? - Принц все так же внимательно глядел через решетку. Хамство некерззи он оставил без внимания.
  - У нас, в отличие от Империи, стопроцентная грамотность. Перевод для тугодумов, - добавила тварь, глядя на остолбеневшего принца, - мы все умеем читать, писать и знаем таблицу умножения, Твоя Светлость.
  Принц достал из кармана глушилку, молча перебросил ее некерззи. Тот, вместо того, чтобы поймать, шарахнулся в сторону, и она упала на пол.
  -Прочитай вслух что там написано. Если на твоем языке - переведи.
  - Произведено мастером Хельджар рин-Борджа в восемь тысяч двухсотом году со дня Пробуждения Океана. Гарантийный срок - десять лет, - Сархад ухмыльнулся, - Лови свое изобретение, Светлость.
  В этот раз от глушилки шарахнулся принц. Она упала у ног начальника лаборатории, но он даже не посмотрел вниз.
  - Сархад, сейчас ты поедешь со мной, - в голосе принца прозвучал металл, - и расскажешь мне, чем на самом деле занимается эта лаборатория. Тех, кто здесь работает, ты больше не увидишь. Потом, если захочешь, тебя выпустят на волю. Даю тебе слово Владыки Керз.
  Некерззи как-то странно закашлялся, дергаясь всем телом - лишь пару секунд спустя керззи вспомнил, что это выражение эмоций, эквивалентное смеху. Обезумевший от ярости Эрезис бросился вперед, он был готов собственными зубами перегрызть глотку твари, смеющейся над Империей. Принц предупреждающе поднял руку.
  - Парень, ты что правда думаешь, я такой храбрый? Или что я надеюсь на ваше милосердие? - Сархад клацнул острыми, как у акулы, зубами, - Знаешь, что такое "управляемый инсулиновый шок"? - Его Светлость покачал головой - короче, сейчас я умру, и в этот раз меня не откачают. Если ты правда принц, желаю твоему отцу и всей вашей поганой Империи поскорее сдохнуть.
  Некерззи сел, поджав под себя ноги. Искалеченную руку он положил на колени, а вторую прижал к груди. Охранники торопливо отпирали клетку - принц не шевелился, глядя в глаза некерззи.
  - Издох все-таки. Не успели, - один из охранников тронул некерззи за плечо, и тот упал на спину. Принц выпрямился.
  - Умершего похоронить по обычаям их народа. Аритиголис, отвечаете за это. Завтра же я еду с проверкой в другие лаборатории, и если ... - Принц задохнулся от гнева. Сейчас он невероятно походил на своего отца. И куда делась его вечная неуклюжесть? - Эрезис, разберись с тем, что здесь творится.
  
  В этот вечер Принц не читал. Нервно расхаживая по комнате, он то и дело бросал взгляд за окно - новоназначенный дворник, бывший начальник лаборатории, усердно подметал дворцовую площадь. С такой сноровкой работы ему хватит надолго.
  - Эррис, как ты думаешь, если серьезно взяться за дело, можно договориться с некерззи? Они могут понять наш язык, значит, не так уж и глупы, как мы считали. Этот просто был напуган и озлоблен до предела, поэтому и ругал Империю.
  - Говорят, сначала их пытались заставить работать. Вы же видели - они ни на что не годятся. Император направил вас сюда не для того, чтобы заниматься дрессировкой некерззи, Ваша Светлость.
  -А если мне интересно приручить кого-нибудь из них? Жалко, что умер Сархад - он казался мне куда более разумным, чем этот жирный тупица в очках.
  -Ваша Светлость можете поступать как вам будет угодно, - поклонился охранник, - но я должен вам напомнить...
  -Да-да, долг прежде всего, - отмахнулся принц, - Завтра с утра мы едем смотреть на пойманных бандитов. Они, должно быть, не очень-то рады сидеть в клетке. Что если пообещать им прощение? Как думаешь?
  Эрезис пожал плечами. Его опасения оправдывались - к настоящим бандитам Его Светлость нельзя было подпускать ни в коем случае, как и этого "господина проверяющего". Террористы - слишком полезное явление, чтобы необдуманно швыряться в них ракетами. А Принц пусть занимается приручением зверушек, лишь бы не совал усы туда, куда пока еще не нужно. Кстати, странно, что Анделокоертис все-таки выжил. По-хорошему это следует исправить.
  
  Утро выдалось пасмурным и туманным: полуостров, на котором располагался семнадцатый виварий, вынырнул из белой мглы когда флайер уже начал снижаться. Скалистый мыс выдавался далеко в море, а единственная дорога на материк была с обеих сторон окружена непроходимыми зыбучими песками. Несмотря на это, над зданиями висел купол силового поля - на безопасности здесь не экономили. Эрезис ожидал, что пилот сделает пару кругов над посадочной площадкой, дожидаясь, пока их заметят и отключат поле, но флайер заходил на посадку не обращая внимание на купол.
  - С ума сошел? Разворачивайся!
  - Господин телохранитель, здесь невозможно разбиться. Поле ослаблено действием глушилок, и с трудом удерживает пулю, не то что флайер. Его никогда не отключают, - пилот так и не осмелился называть Эрезиса просто по имени, и обращался к нему по должности.
  Эрезис вспомнил, что когда-то видел подобную систему: стоит чуть ослабить действие глушилок, и силовое поле станет непреодолимым. В случае бунта некерззи окажутся заперты изнутри. При атаке снаружи защитный купол не уступит и натиску урагана, не то что мелким местным хищникам. Кстати, сегодня утром телохранителю доложили, что вблизи вивария замечена большая стая скальных драконов. Стоило бы предложить принцу поохотиться.
  Лаборатория ничем не отличалась от предыдущей - разве что ее начальник был гораздо моложе. Сутулому типу с бегающими глазками Эрезис не доверил бы и склад пустых консервных банок, не то что научную работу. Но этот хотя бы не придумывал несуществующих изобретений: начав с подробной истории вопроса, он плавно перешел на недостаток финансирования. Принц удивился - следующей после военной промышленности расходной статьей бюджета Керз было финансирование исследований на Планете Љ56. Сутулый начал сбивчиво оправдываться. Эрезис шепнул лаборанту, что пора бы показывать "бандитов": в этот раз телохранитель лично проверил, чтобы некерззи не смогли блокировать действие психотропных препаратов.
  Клетки располагались в соседнем корпусе, так что пришлось снова выходить на улицу. Принц с интересом осматривался по сторонам, пока охранники запирали дверь: помимо электрического замка, двери во всех зданиях закрывались и старинными механическими. Эрезис так и не понял, почему он не встревожился, глядя на неуклюжие замки - за последние сто лет чутье еще ни разу его не подводило.
  Взрывы раздались одновременно с пяти сторон: силовое поле удержало осколки, но взрывная волна сбила керззи с ног. Следом ударили плазмометы - ближайший ангар вспыхнул, точно бумажный. Эрезис отпихнул принца под защиту кирпичной стены. Остальные охранники уже залегли, выхватив пистолеты, но не стреляли - по ним, впрочем, не стреляли тоже. Автоматика сработала на удивление быстро: Эрезис услышал шипение плазмы, разбивавшейся о силовое поле. Неизвестный враг продолжал лупить по защитному контуру с упорством дебила. Горящий ангар почти потух, все что могло гореть и плавиться, сгорело в первые же пару секунд. Эрезис вскочил на ноги и осмотрелся - охрана вивария уже бежала к границе контура, чтобы разобраться с маньяком, все еще продолжавшим палить из плазмомета. Что-то здесь было не так.
  Тень Эрезис не увидел - почувствовал по-звериному, за мгновение до того, как в воздухе мелькнуло лезвие ножа. Били неловко, снизу, целясь в глаз - телохранитель легко ушел от удара, отскочил назад, выхватив пистолет. Тень исчезла. Безмозглые некерззи. Длинная очередь накрыла всю площадь. Гипноз точно не защитит от пули. Эрезис одним ударом сбил с двери замок: принц сообразил не маячить в дверном проеме, а прижаться к стене, и лишь потом удивленно осведомился что случилось.
  -Нападение туземцев, Ваша Светлость, - Эрезис осторожно выглянул в окно. Почему не стреляет охрана? Ближайший охранник лежал, уткнувшись головой в бордюр. Полголовы снесено чем-то вроде скорострельного пистолета, видимо стреляли сзади. Откуда у некерззи пистолеты имперского образца?
  - Так ведь ты же и стрелял, идиот, - раздалось над ухом. Эрезис вздрогнул - но не смог сделать ни шага. Невероятное усилие позволило ему лишь повернуть голову.
  Рядом с посеревшим от ужаса принцем стояли двое некерззи. Курносый мальчишка торжествующе улыбался, сжимая в руке нож. Костяшки пальцев были разбиты и кровоточили. Второго некерззи Эрезис уже видел, причем не только на плакатах, - память издевательски подкинула воспоминание о тени за ночным окном.
  - Спасибо,- черноглазая тварь весело оскалила клыки, - очень помог. И тогда, и сейчас.
  Мальчишка-подручный отшатнулся в сторону, сжав в руке нож.
  - Шахен, быстрее, - теперь Дэнра говорил монотонно, словно машина. Эрезису показалось, что главарь банды не в себе.
  - Сейчас, - мальчишка нехорошо прищурился, глядя на телохранителя. Эрезис рванулся, ощущая нарастающую боль в груди, и упал на пол, захлебнувшись собственной кровью.
  
  
  Флайер взлетел почти вертикально, с места набрав весьма приличную скорость. Одинокий выстрел не достиг цели, а других не последовало - керззи поняли, что если будут стрелять по флайеру, своего принца они точно живым больше не увидят. Последние метры Шахену пришлось буквально тащить на себе командира. Хорошо что Шауржа, даже теряя сознание, ухитрялся вести принца: справиться с двухметровым чудовищем, а тем более дотащить его в одиночку до флайера Шахен бы точно не смог. Мальчишка невольно прислушался к ужасу керззи, которому вдруг отказалось подчиняться собственное тело, и ухмыльнулся. Пока все шло по плану: взрывы пробили в поле бреши, плазмометы прицельно уничтожили экраны с видеокамер и станцию связи. Когда ошалевшие керззи включили купол на полную мощность, ослабив глушилки, Шахен отвлек главного охранника, а Шауржа заставил его перестрелять остальных. Охрана вивария в это время гонялась за стрелявшими из плазмомета - благодаря Джайшору и Сайти, жертв не было. Псайлен умчались в пустыню верхом на скальных драконах, эти хищники бежали по зыбунам точно по асфальтовому шоссе. Ажер устроил переполох в виварии: керззи, убежденные в том, что атака неизвестных спровоцировала бунт, снова включили глушилки на полную мощность, и Шайзар подняла в воздух личный флайер принца, до которого керззи уже не было дела.
  - Все в порядке, ребята? - Фиорж направила машину к океану. К полудню они должны долететь до островка, на котором ждет отрядный флайер, невидимый для радаров. До этого момента надо отправить сообщение губернатору с приказом передать его дальше, в Империю. Список требований составляли всю позавчерашнюю ночь - вчера надо было как следует выспаться.
  Шахен кивнул. Шайзар, конечно, не увидит кивок, но почувствует.
  - Подстрахуешь? - прошептал Шауржа, улыбнувшись бескровными губами, - минут пять, не больше.
  - Хорошо, - Шахен знал, что керззи почти не сможет самостоятельно двигаться по крайней мере несколько часов. Принц тревожно наблюдал за похитителями, Шахен запоздало сообразил, что керззи не понимает ни слова.
  -Шайзар, можешь включить вентиляцию на полную мощность? - командир качнулся в сторону, чуть не упав на керззи. Мальчишка вспомнил, что Высшие во время приступов начинают задыхаться. Хорошо, что флайер, рассчитанный на трех керззи, для похитителей был просторным. Шахен начал перебираться через неподвижного скорпоида, чтобы помочь командиру, но тот уже выпрямился и дышал спокойно.
  - Шахен, спасибо, все нормально. Я же сказал - пять минут.
  - Вы меня убьете? - принц наверняка решил, что кровожадные бандиты обсуждают как бы с ним покончить. Голос керззи не дрогнул, но Шахен почувствовал его страх. Шауржа словно не слышал вопроса.
  - У тебя есть возможность связаться с губернаторским дворцом, керззи? - командир говорил на Юнивере, но Шахену сначала показалось, что это язык Керз, слишком уж похожи были интонации.
  Принц гордо вздернул подбородок, насмешливо прищурился - и согнулся в приступе судорожного кашля.
  - Ты понял мой вопрос.
  - Пульт коммуникатора прямо перед тобой, некерззи. Личный код губернатора - шестнадцать, - Принц попытался величаво отвернуться к окну, но лишь нелепо дернулся.
  Шахен наклонился, пряча усмешку. "Керззи", "некерззи" - и оба слова звучат как оскорбление.
  - Переберись вперед, - командир взглядом указал Шахену место позади экрана коммуникатора, - ни к чему зря светиться.
  - А если я завидую вашей славе, командир? И потом меня ведь уже видели, - мальчишка упрямо сдвинул брови. Прятаться сейчас слишком похоже на предательство. Впрочем, Шауржа и не настаивал, он уже набирал код.
  Если губернатору и донесли о произошедшем, то наверняка без подробностей: увидев Его Светлость в сопровождении псайлен, старый керззи прижал все четыре руки к груди и покачнулся от ужаса. Принц искоса глянул на экран и тут же опустил глаза.
  - Господин губернатор? - керззи быстро закивал, будто деревянная кукла.
   - Думаю, суть вопроса вы поняли с первого взгляда. Наши требования вам перешлют позднее, основное из них - вывод войск с территории Псайлэрт и освобождение всех пленных. Срок для размышления - три недели. Мы понимаем, что вы не в праве самостоятельно принять такое решение, так что рекомендуем вам, - Шауржа улыбнулся - как можно скорее связаться с начальством. От вашей мудрости и гуманности, - на этот раз улыбка больше напоминала оскал - зависит жизнь Его Светлости. У вас есть вопросы?
  - Так ведь ты же... - губернатор нервно дернул головой, вцепившись в собственные усы.
  - Я ценю вашу поддержку, господин губернатор. К сожалению, еще один наш общий знакомый трагически скончался, так что решать придется вам и только вам.
  - Империя утопит эту проклятую планету в крови, Дэнра!!! - истерически взвизгнул керззи.
  - Я знаю, - кивнул командир, - но в любом случае мы утонем вместе. Это не лучшая из твоих идей, Аддис, - он положил руку на плечо принца, - мы ведь многому у вас научились. И потом, у тебя же двое детей, Аддис? И они оба сейчас на Псайлэрт? Подумай получше.
   Шауржа отключил коммуникатор.
  - Вы знаете губернатора? - Шахен изумленно посмотрел на командира, но тот только отмахнулся.
  - В свое время он был послом. Удрал с планеты за неделю до войны. Кстати, предупреждая твой вопрос - и с телохранителем я тоже был, так скажем, знаком. Долго еще лететь, Шайзар?
  - Часа два. Послушай, Шауржа, мы ведь на самом деле не собираемся его пытать? А то у тебя был такой голос, - Шахен услышал, что летчица улыбнулась, чтобы сгладить неловкость.
  - Нам незачем это делать, Шайзар, - устало ответил Шауржа, - губернатор просто должен был испугаться.
  
  - Послушайте, может быть мы все-таки сумеем договориться? - спустя полчаса принц понял, что его гордое молчание абсолютно устраивает похитителей, и решил нарушить идиллию. Шауржа дремал, Шайзар вела флайер, так что отвечать пришлось Шахену.
  - Что ты можешь предложить? - мальчишка попытался говорить с таким же ледяным презрением, как командир, но против воли вышло заинтересованно.
  - Помилование всей вашей банде. Если вы меня отпустите, я прикажу, чтобы вас не преследовали. Я даже готов простить вашему главарю убийство моего телохранителя, - принц величаво откинулся на спинку кресла.
  Шахен внимательно вгляделся в лицо керззи. Вроде неглуп. Глазищи этого дылды светились осознанием величия собственного широкого жеста.
  - Его убил я, а не командир, - предложение керззи Шахен не стал даже комментировать. Принц отшатнулся и замолчал.
  -Думаю, вы не совсем понимали, на что шли, - не прошло и пяти минут, как керззи снова начал рассуждать, - Император пошлет сюда войска, и всех вас казнят. Моя смерть только ухудшит ваше положение. Империя никогда не отступает, некерззи.
  - Значит, будет учиться маневрировать. Научились же мы убивать, - зевнул Шахен,
  - Слушай, керззи, нам больше нечего терять. Если наши требования не исполнят - это твои проблемы, а не наши.
  - Меня зовут Эор, - произнес принц. Ты можешь обращаться ко мне по имени, некерззи. Шахен поморщился.
  - Спасибо, керззи, я знаю как тебя зовут. У нас не принято обращаться по имени к заложникам.
  Принц снова замолчал, на этот раз от возмущения. Шахен отвернулся к окну - молчание пленника его вполне устраивало.
  
  ГЛАВА 17
  Говорят, что любое живое существо узнает Солнце родного мира из тысячи. То ли я исключение, то ли это всего-навсего красивая космическая легенда. Звезда как звезда, ничего особенного. Пустынный Кальеш, затянутый ядовитыми облаками, меня тоже не впечатлил. А вот Псайлэрт...
  Мы проходили над ночной стороной планеты. Непроницаемая тьма и совершенная тишина: ни города, ни поселка, ни единого радиосигнала. Мертвый мир, который не воскреснет и через столетие. Пусть даже случится чудо, неважно, верю я в него или нет - наш мир никогда не станет прежним. Его придется строить с самого начала, и очень большой вопрос, может ли цивилизация родиться заново. Я прижалась лбом к экрану и закрыла глаза. Великий Океан, дай нам сил!
  Мне понадобилось около двух дней, чтобы убедить Зорико сымитировать аварийную посадку в океане. Керззи не воевали с арейгами. Птицы платили своими жизнями за мечту, а следом за ними, по дорогам, проверенным стремительными серебристыми кораблями, словно раковая опухоль расползалась Империя. Странники-арейги пока еще были нужны керззи, как когда-то были нужны врачи-псайлен. Но и торопиться спасать экипаж керззи будут едва ли: кто знает, не принесли ли птицы в обитаемый мир очередную инопланетную заразу. Такое бывало не раз.
  Сигнал бедствия прозвучал над мертвым миром глупо и жалобно, как сигнализация в разлетевшейся на куски машине. Те, кому нужна была помощь, давно замолчали, и не приснятся убийцам даже в кошмарах - керззи не видят снов.
  Посадку нам, конечно, разрешили, но настоятельно рекомендовали садиться подальше в открытом море. Даже причину не удосужились придумать: сослались на "чрезвычайное положение". Корабль сопровождения, щедро выделенный скорпоидами, потерял нас в циклоне. Вот когда недавние перегрузки показались мне прекрасным сном! Зорико трясло и крутило как старую консервную банку - мы вынырнули из облаков в какой-то сотне метров от поверхности воды. Прыгать с парашютом в штормовое море для человека было бы верным самоубийством. Для меня - тоже, если бы внизу не мелькнула черная спина касатки.
  -Зорико, сейчас ты уходишь подальше от берега, - я назвала точные координаты места, -погружаешься на дно, глушишь все сигналы и лежишь там до особых распоряжений. Если тебя найдут керззи...
  - Я открою огонь на поражение. Увиденное мной подтверждает, что керззи способны вызывать катастрофы планетарного масштаба, и следовательно, представляют опасность для корабля.
  -Зорико, ты прелесть, - я поправила давившую лямку и шагнула вперед, - открывай шлюз!
  
  Наверное, это была одна из моих самых неудачных идей - оседлать касатку. Нет, самая неудачная. Пропущенная через пасть хищницы веревка позволила мне не свалиться в воду в первую же секунду, но не спасла от удара волны. Утонуть! В Океане! В паре километров от дома! Ни за что. Волна отхлынула, я жадно глотнула воздух - и меня накрыло следующей. Великий Океан! Я же по идее твоя дочь! Видимо, в папаше проснулись родительские чувства: касатка взлетела на гребень следующей волны, а не поднырнула под нее. Или это я наконец сообразила как она должна вильнуть хвостом? Управлять телом незнакомого животного куда сложнее, чем незнакомым видом транспорта.
  Дальнейшее слилось в безумные па бешеного танца. Вдохнуть. Прижаться к касаточьей спине. Вильнуть хвостом, выгнуть спину (не я, касатка). Выпрямиться. Выдохнуть. И снова, и снова, не понимая, где вода, где небо и где прибрежные скалы. Каким-то чудом ( спасибо, Идущий!) мне попался песчаный участок побережья между двумя скалистыми грядами. Пару раз меня сбило с ног и протащило по песку, я ползла вперед, цепляясь за камни закоченевшими пальцами и захлебываясь. А потом вдруг меня подхватили чьи-то сильные руки.
  -Великий Океан! - чье-то очень знакомое восторженное удивление где-то слева, - Ребята, Рокшана из моря вынырнула! - много изумления, переходящего в радость, далеко в стороне, сознания знакомые и не очень. А самое главное - спокойная уверенность, уют и тепло совсем рядом.
   - Простите за вынужденную отлучку, командир. Больше не повторится.
  - Надеюсь. Спи, потом все расскажешь.
   Блокировать мысленный приказ не было ни сил, ни желания.
  
  
  Мне все-таки удалось простудиться, и весь вечер я изображала из себя умирающего героя. Лихорадочный блеск в глазах, томный голос ( проклятый насморк!), и толпа восторженных слушателей вокруг. Шауржа пришел на следующее утро, еще до завтрака, отведя глаза добровольно дежурившей возле меня всю ночь врачу Онаро. Аккуратно присел на край кровати, бегло осмотрел столик с лекарствами, и улыбнулся одними глазами, заметив недостачу пары таблеток в упаковке снотворного. Выразительно глянул на щель под плинтусом, куда в свое время и отправились эти таблетки, - я кивнула, раздумав притворяться спящей, и села на кровати, укутавшись в одеяло.
  -Идущие? - командир как всегда с первых же слов перешел к сути дела. Между собой Высшие обычно произносили вслух не больше четверти из разговора.
  -Тот же самый, ты его знаешь, - вместе со словами я передала и образ. Естественно, не статичную картинку-фотографию. Ощущение от человека, возможные, на мой взгляд, мотивы его поступков. Проявления эмоций. Мировоззрение.
  -Ясно. А корабль?
  - Скорее всего, дело рук Идущего же. Он ушел от ответа, - история с кораблем командира не очень поразила. Видимо об Идущих он знал куда больше, чем я.
  - Теперь у отряда есть и собственный корабль, - улыбнулся командир, - что там с вооружением?
  - Аннигилятор против метеоритов, пара стандартных корабельных пушек. Легкий исследовательский корабль, ему больше и не полагается.
  - Естественно, они не стали бы давать нам в руки настоящее оружие, - горько усмехнулся Шауржа. Я не сразу поняла, что он говорит об Идущих.
  - Уже слышала о нашей последней операции, - командир произнес это не как вопрос, а как утверждение. И откуда он все всегда знает? Знал, что я не спала, и поэтому пришел чуть не с рассветом, знал, что вместо того, чтобы выпить лекарство и мирно пялиться в потолок, я сканирую обрывки мыслей псайлен, пробегающих по соседнему коридору...Естественно, о поимке Принца я уже знала почти все.
  - Мне нужны твои мысли по поводу, - Шауржа сцепил руки в замок и уставился в стену. Командир любил размышлять в форме диалога с учениками, причем круг тем был совершенно неограничен.
  - Похоже, что нам подарили этого керззи, - я думала всю ночь, понимая, что рано или поздно придется делиться своими догадками с командиром. Прочитанные в свое время летописи о дворцовых интригах времен Северных войн мне немало в этом помогли.
  - Две основных мысли Императора: первая - хорошо бы, если непутевый сыночек тихо исчез где-нибудь на окраине; вторая - пусть торжественно приехавший принц напугает паразитов-ученых. Настоящие ревизоры уж точно давно все выяснили без излишнего шума и доклад о результатах, точнее, их отсутствии, лежит на столе у Императора. Если основной была первая мысль, то мы здорово помогли проклятому скорпиошке. Он дождется, пока мы пришлем запись зверского убийства непутевого принца, довольно потрет лапки и раскатает нас по скалам.
  - Неплохо, Рокши, - кивнул Шауржа, - но слишком рационально. Ты не учла, что древней кровью просто так не разбрасываются.
  -Ага. То есть, о похищении становится известно общественности, и народ ждет, что Всемогущее Божество...Что, нет?
  - Рокши, это Керз, а не Священная Шаинирская Империя трехтысячелетней давности! Императору к морскому ежу не сдался его так называемый народ. И мнения у кого бы то ни было, кроме Императора, быть не может. И если кто-нибудь из придворных нервно дернет усом во время трансляции жуткой казни принца, Император тотчас же отправит его в биореактор за наличие эмоций, не совпадающих с рекомендуемыми.
  -То есть вся ситуация полностью зависит от воли старикашки с прогнившими мозгами? И что он сделает, предугадать невозможно?
  - Старикашка с прогнившими мозгами управлять Империей не смог бы. Это очень хитрый, жестокий и абсолютно беспринципный Разумный, - Шауржа замолчал.
  Я кивнула. Да каким бы он ни был, ситуация от этого не прояснится. Ждать можно чего угодно, и у нас есть всего чуть больше двух недель.
  - А можно вопрос?
  -Я тебя слушаю, - настороженно кивнул командир.
  - Заговор - был?
  -Был и есть.
  - Тогда зачем ты...
  -Убил телохранителя? - Шауржа как-то странно, по-мертвому улыбнулся, - потому что не вижу большой разницы, быть ли мне ручной зверушкой в клетке или на воле. К тому же с губернатором куда проще договориться.
  Я молча кивнула. Что ж, мы в очередной раз прыгнули в пропасть. Выживем - увидим.
  - И все же, что ты думаешь по поводу пленного?
  - А что я должна думать? Ждем три недели, вдруг свершится чудо. Не получится, значит, не судьба, - я пожала плечами. Шауржа рассмеялся и покачал головой, но спустя пару секунд резко посерьезнел.
  - Совсем седая, - командир вдруг протянул руку, коснувшись моих волос. За последние пару месяцев седина у висков действительно стала заметнее. Ну так мне же почти двадцать, - и у тебя стали совершенно другие глаза. Где ты ухитрилась раздобыть надежду, Рокшана?
  - А все там же, - я улыбнулась. Но улыбка застыла, едва я посмотрела командиру в глаза. Ему уже не нужна ни надежда, ни вера. Горящая стрела, направленная в цель, чья единственная надежда - долететь раньше, чем рассыплется в прах.
  -Значит, умирать будем вместе с надеждой, - он не хотел, чтобы я услышала эту мысль.
  - Идущий говорил, что наш мир не верит в чудеса. Может быть, стоит поверить? - предположила я.
  Командир вздрогнул. В его глазах мелькнуло отчуждение.
  - Так ты все-таки на стороне Идущих? - на меня смотрел чужак. Смертельно опасное существо, готовое ударить в любую секунду.
  Я молча глядела ему в глаза.
  Ну конечно: сначала вопросы на логику, чтобы понять, насколько мне промыли мозги в плену, потом командир дает мне шанс начать уговаривать его отпустить заложника.
  - Ты пришел не советоваться, Шауржа Дэнра. Ты пришел вычислить шпиона керззи, - вместо всхлипа получился шипящий выдох. Не время и не место сейчас для обид, и тем более для истерик. Я просто помолчала с полминуты, уставившись за окно, - ну и как, что ты думаешь по этому поводу?
  Командир попытался было что-то возразить, но замолчать я уже не могла.
  - Ты помнишь, как мы сутки стояли на крыше крематория, прижавшись к трубе, чтобы обмануть тепловые сканеры? Помнишь, как мы задыхались в черном пепле, Дэнра? А горы трупов со вскрытыми черепами помнишь? И считаешь, что все это можно вот так забыть ради страха за собственную шкуру.., - горло сжала судорога, и я уткнулась лицом в ладони.
  - Я ни секунды не думал, что ты можешь работать на керззи, Рокши, - командир положил руку мне на плечо, развернув к себе, - успокойся. Сейчас я уйду, а захочешь со мной поговорить, заходи в любое время. Командир протянул мне стакан с водой, стоявший на прикроватном столике. К счастью, я вовремя принюхалась.
  - Что такое? - Шауржа посмотрел на меня с терпеливой но немного нервной улыбкой санитара психбольницы.
  - Это настойка из болотных слизней, командир, - я шмыгнула носом, - по мнению Онаро, лучший из доступных нам к настоящему моменту препарат для лечения простуды, - судя по выражению лица командира, Шауржа относится к народным методам лечения так же, как и я.
  -Командир, может, поможете мне куда-нибудь это деть? - просяще улыбнулась я, - я уж лучше простудой поболею немножко.
  Шауржа воровато оглянулся на дверь, вскочил на подоконник и быстро выплеснул чудо-лекарство в форточку. Надеюсь, внизу жертв не было.
  - И все-таки, что там с Идущими, командир? - решение проблемы с проклятой настойкой вернуло мне способность здраво размышлять. Командир ведь начинал говорить об Идущих, а вовсе не о керззи. Шауржа поставил пустой стакан обратно на столик и снова сел на кровать.
  - Ты знаешь, что такое этот Орден Идущих?
  - В общих чертах, - я виновато улыбнулась, - не слышала ничего определенного.
  - Много знать и не надо. Главное то, что он включает в себя и Чужих, все живущие расы. И керззи тоже! - Шауржа вскочил и начал расхаживать от одной стены к другой, - Никто не знает, чем они занимаются на самом деле. Их способности дают им возможность влиять на события - и они ее используют, играя в шахматы. Нами. Ты хоть раз беседовала с Хелрейн? - я покачала головой, и Шауржа продолжил говорить. В тесной комнатке он напоминал пойманного в ловушку хищного зверя, - Ей наплевать на все. Она говорит не с нами, а сама с собой, а если и помогает, то лишь по собственной воле. Ее действия невозможно предсказать, Рокшана!
  - Белогорский спас мне жизнь, Шауржа, - нахмурилась я. Мне очень не нравилась ярость командира. За ней, похоже, было что-то слишком серьезное.
  -Он с тобой играл, Рокши. Играл, как кошка с мышью, - убежденно произнес командир.
  - Шауржа, что случилось? - тихо спросила я. Что с тобой произошло за эти несколько месяцев, Учитель?
  -Хелрейн отказалась нам помогать. Сказала, что этот...Принц Эор, - командир запнулся, - нужен обоим мирам, и ему ни в коем случае нельзя причинять вред. Отряд потерял двоих, Ажер рассказал, что охранники полоснули очередью по клеткам в виварии. Погибло несколько детей. Идущая могла нам помочь избежать жертв, но не захотела. Она сочувствует и жертвам, и палачам одновременно, причем в равной степени. Ей нельзя доверять. Одни ее туманные пророчества...
  -Я знаю о Джайшоре. И ни разу в жизни не видела Хелрейн. Но мы все сражаемся по одну сторону фронта, командир.
  Шауржа осекся на полуслове, изучающе взглянул на меня.
  - Поговори с ней. Просто поговори, о чем угодно, хоть о погоде. Думаю, после этого ты меня поймешь, - командир шагнул к дверям, - после того как поправишься, конечно. Выздоравливай побыстрее. Что-то кажется мне, что... - Шауржа досадливо махнул рукой и рванул на себя дверь. Я посидела пару минут на кровати, внимательно разглядывая трещинку в полу, чихнула, и принялась искать какую-нибудь одежду. Бегать по замку в пижаме с цветочками мне не хотелось. К счастью, то ли комната оказалась не лазаретной, а уступленной мне кем-то из отрядных, то ли одежда висела в стенном шкафу специально для меня. Потертые, но чистые джинсы оказались мне впору, а вот клетчатая рубашка явно была мужской, причем кого-то из Боржа - только химик мог заляпать одежду пятнами стольких цветов. Я оценивающе глянула на свое отражение в зеркале, прибитом к внутренней стороне дверцы. Может, перетянуть рубашку ремнем, и сделать вид, что это такое платье? Ладно, потом найду что-нибудь поприличнее. Но вот хмурая бледная рожа, похожая на подростка-наркомана, в сочетании с серебрящейся на висках сединой смотрится жутковато. Стригусь я и так короче некуда, значит, надо срочно краситься. И плевать мне на то, что у нас по плану война. Я сунула ноги в чьи-то старые тапочки, на прощанье запустила руку в пакет с аскорбинками и отправилась искать Идущую.
  
  За час прогулки по замку мне удалось раздобыть миску рыбы, пробежаться по коридорам, прячась от врача, встретить кучу старых знакомых и познакомиться с несколькими новыми отрядниками. Я хотела выглянуть на улицу, но меня вовремя поймали и объяснили про спутники. Без крайней необходимости мы теперь под открытое небо не выходим, - грустно улыбнулся кто-то из Фиорж, - Раньше, пока у пророчицы крыша не поехала, было можно.
  На вопросы о том, где найти Хелрейн, половина замка угрюмо пожимала плечами, а вторая виновато отводила глаза. В конце концов я просто стала бродить по коридорам, надеясь услышать за одной из дверей сознание Идущей. Проходя мимо библиотеки, я решила заглянуть внутрь. Едва я открыла дверь, на меня бросилась сиарра: птица странно зависла, хлопая крыльями сантиметрах в двадцати от моего лица, и несколько секунд мы сосредоточенно изучали друг друга.
  -Рокши, привет! - голос доносился от одного из столов. Птица развернулась, кувыркнувшись в воздухе, отлетела в сторону и села на плечо псайлен с низко надвинутым на глаза капюшоном.
  - Привет, Джайшор, - я подошла к столу, - Что читаешь?
  Парень развернул книгу обложкой ко мне. "Жизнь и творчество Айруз Хешасса".
  - Интересуешься теорией удачи? - я кивнула сиарре. Зубастая птица подмигнула мне черным глазом и спрыгнула на стол. Ее взгляд быстро заскользил по строчкам.
  -Не очень, но здесь есть и кое-что другое. Написано, что Айруз была первой из правителей Шаинир, кто догадался закрыть исследования, связанные с мозгом.
  -Это те самые эксперименты по селекции? Когда у генетически подобранной пары рождалось по десять инвалидов на одного Высшего?
  - Ну да. Мало-мальски способные псионики забирали с собой семью и бежали куда глаза глядят. Между прочим, это сильно помогло в освоении Севера, -Джайшор захлопнул книгу, теперь птица смотрела на меня.
   -Ясно, - история меня сейчас не очень увлекала, - кстати, почему именно сиарра? У нее же глаза по бокам головы, неудобно, - птица посмотрела на меня сначала левым, потом правым глазом и обиженно распушила перья.
  - У гшарнов черно-белое зрение. Шауржа обещал достать сову, но придется долго изучать ее схему сознания, - Джайшор поглубже натянул на голову капюшон - я заметила, что он специально перешит так, что почти полностью закрывает лицо.
  С полчаса мы болтали о последних новостях в отряде. В общем, почти все они сводились к похищению. Керззи заперли в одном из центральных залов, где постоянно горел камин - просто запереть холоднокровного в подвале было нельзя. Дров на него уходило больше, чем на весь остальной замок. Рыбу он не ел вообще, требовал свежих фруктов, в результате кормили его армейским сухим пайком и чаем с глюкозой. Долго он на таком пайке не продержится, но это не наши проблемы. Пару раз принца пытались допросить, но то ли он толком ничего не знал, то ли искусно притворялся, а лезть в сознание ценного пленника не рисковали. Пока еще не рисковали, - ухмыльнулся Джайшор под капюшоном. Морской еж! Наверняка допрос поручат мне, командиру как всегда некогда, Джайшор с трудом может дойти от комнаты до библиотеки... Ладно, постараюсь все-таки не угробить. Я вздохнула. На крысах тут не попрактикуешься, зверь с ума сойти не может. Я попрощалась с Джайшором, который снова уткнулся в книгу, вернее, уткнулась в книгу его сиарра, и вышла через вторую дверь в один из центральных коридоров замка. О том, где Хелрейн, я спросить так и не рискнула. Коридор оканчивался неожиданно узкой лестницей, по ногам дуло сквозняком. Я чихнула и начала подниматься вверх, но меня насторожили голоса. Даже не голоса, сознания. Тот, у кого не было младшего брата или сестры, вряд ли может понять, что такое мысль в голове ребенка "я задумал какую-то очередную пакость и уже почти набрался дури, чтобы воплотить ее в реальность".
  - Давай его опять напугаем. Джойр, ну давай! - упрашивал писклявый девчоночий голосок.
  - А вдруг поймают? - парнишка вроде был порассудительней, а может, что вероятнее, ему уже влетело.
  -Да ты что, кто нас за это ругать будет! Это же керззи, - Что, морской еж, они там творят? Я рванула вверх по лестнице. Не добежав пару ступенек до верха, я споткнулась и чуть не упала. Меня накрыло чужим ужасом. Невыносимым ужасом Разумного, смотрящего в глаза смерти.
   Двое идиотов притихли, высматривая что-то за сетчатой проволочной дверью. Заметив наконец меня, оба бросились наутек, но догонять их я не собиралась. Уже почти добежав до конца коридора, оба кубарем покатились на пол. Разбитые коленки и носы - не самое страшное, что может произойти с малолетними палачами. Парнишка даже попытался поставить защиту, наверное, все-таки он был инициатором забавы.
  -Привет, керззенята, - на меня удивленно уставились две похожие рожицы. Брат и сестра, - Жуть какая, - я покачала головой, - по замку бегают двое диверсантов керззи. Надо срочно объявить тревогу, доложить командиру.
  Девчонка испуганно заревела, а вот до парня, похоже, дошло.
  - Мы не керззи, мы псайлен!
  -Да ты что? Я что-то не припомню, чтобы псайлен издевались над пленными. Так поступают только керззи.
  - Мы не издевались! - взвизгнул парнишка, - Мы мстим!
  -Сначала ты будешь мстить пленным, Джойр. Потом друзьям. В конце концов ты превратишься в точно такого же керззи, только без хвоста, и разделишь весь мир на псайлен и непсайлен. Только будешь гораздо страшнее.
  - Почему? - серьезно спросил Джойр. Девочка тоже замолчала и прислушалась к разговору.
  - Потому что наш мир изначально добрее. И мы слишком многое можем, ребята.
   Я сняла нейроблок и помогла детям подняться с пола.
  -Что же нам теперь делать? - растерянно спросил Джойр. Я улыбнулась парнишке. Может быть, он поймет.
  - Вы пожалуетесь на нас командиру? - девочка с испугом взглянула на брата.
  -Нет, не пожалуюсь. Вы сами должны ему во всем признаться. Я вам верю, ребята, - дети пошли к лестнице, взявшись за руки. Джойр точно придет к командиру, правда скорее всего один. И возьмет всю вину на себя.
   Я остановилась у решетчатой двери и прислушалась. Керззи вроде бы пришел в себя - наверняка детишки баловались чем-то вроде панической атаки, так и до инфаркта недолго. Но сердце кажется в порядке.
  -Подожди, не уходи! - к решетке метнулась черно-зеленая тень. Я обернулась.
  -Я немного понимаю ваш язык, - керззи был невысок, вряд ли выше двух метров. Передние, рабочие руки были скованы наручниками, недоразвитые вторые лапки вцепились в сетку - кажется, керззи боялся упасть, - ты меня защитила.
   Я шагнула назад и прислонилась к стене, скрестив руки на груди.
  - Нашим детям сейчас очень сложно объяснить, почему нельзя пытать. Даже палачей. Единственное, что действует, это рассказать, что тогда они станут похожими на вас, - керззи этого не поймет, он же керззи. С тем же успехом можно разговаривать с паучком на стене. Даже собака поймет больше, но мне просто надо прийти в себя, - Я прогнала детей не ради тебя, а ради них самих.
  - Ханжа, - выдохнул керззи.
   Я подпрыгнула на месте. Пленник смотрел на меня через проволочную сетку. Я никогда раньше не присматривалась к их мордам...Лицам? У керззи не больше эмоций, чем у таракана, и выражение лица должно этому соответствовать. Почему мне кажется, что в твоих глазах отражается тоска, Чужой?
   - Будь вы сильнее, вы бы жгли наши города и убивали наших детей.
  Я рассмеялась. Все-таки показалось.
  - Когда-то мы думали, что Космос не должен быть похож на банку с пауками, керззи. Мы считали, что если понять чужой разум, то он не причинит вреда. Мы ошиблись, но мы правда так думали.
  Керззи задумчиво смотрел сквозь сетку. Мерзкие золотисто-желтые глаза, злобная безносая морда, хитиновые щитки на лбу и щеках. Существо без души.
  - Может быть, мне бы тоже хотелось жить в таком мире. Однажды я даже подумал, что смогу поговорить с кем-нибудь из вас, и мы друг друга поймем. Ты видишь, что я тоже ошибся.
  Где-то с полминуты я соображала, на каком этапе я могла выпасть из реальности. Такие галлюцинации уже ни в какие ворота не лезут. Это даже не запоздалый стокгольмский синдром, это уже шизофрения. Потом догадалась прислушаться к сознанию керззи.
  Принц с интересом наблюдал за тем, как я сползаю по стене.
  - Кто ты?! - мне хватило ума не посмотреть в глаза Чужому, сейчас я легко могу вскрыть его сознание, как консервную банку. С теми же последствиями для содержимого.
   - Кто ты, тварь, морского ежа тебе в глотку? Кто? - лишь теперь я сообразила, что кричу на родном языке, и перешла на Юнивер.
  - Думаю, вы знали, кого похищали, - насмешливо заметил Чужой. Удивлен он был не сильно, видимо списал происходящее на непредсказуемость психики иной расы.
  - Ты не керззи. Человек, арейг, оборотень, черт, дьявол, - не знаю.
  - Постой! Чужая, не уходи! - я перешла на бег, слыша за спиной голос пленника. Я не удивлюсь, если сейчас на моем пути окажется говорящий кактус или привидение, я даже обрадуюсь. Это будет означать, что я всего-навсего сошла с ума.
  
  Ноги как будто сами несли меня вверх, почти на самую крышу замка. По виду из окна я сообразила, что нахожусь в Восточной башне. Густой туман волнистыми языками расползался от побережья, накрапывал мелкий холодный дождь. Самое время чтобы выглянуть на свежий воздух.
   Я вышла на вершину башни. Пять столетий назад здесь был дозорный пункт, потом башня на века превратилась в обзорную площадку для туристов, а сейчас снова стала охранять спокойствие обитателей Нираш. Навес из сухих водорослей почти сгнил, и в щели просвечивало небо. Оказалось, на улице не так холодно как бы мне хотелось. Я легла на мокрые камни, прижавшись к ним лбом - в голове прояснилось, но легче не стало. Сумасшедший выдался денек, а ведь он только начался... Хлопнула дверь - кто-то поднялся по лестнице следом за мной. Вставать было лень.
  - Не лежи на полу, простудишься, - проговорил спокойный женский голос. Я улыбнулась - в нем не было показной заботливости, которую так любят пожилые женщины. Меня просто проинформировали о возможных последствиях.
  - Ничего, я уже простуженная, не страшно, - я все же поднялась с камней и отряхнулась. Вдруг и в самом деле заболею по-настоящему.
   Женщина и вправду была немолода, но красива спокойной красотой старости. Настоящей старости, какой никогда не бывает у Высших.
  - Я тебя искала. Ты ведь хотела со мной поговорить?
  -Да, Хелрейн, - так значит, вот она какая, Идущая-псайлен. Кто бы еще стал меня здесь искать.
  -О погоде? - улыбнулась женщина, - утро сегодня больно туманное.
  Да уж, туманное утречко. Все туманнее и туманнее.
  - Хелрейн, ты говорила с так называемым Принцем керззи? - я решила сразу перейти к делу.
  - Нет, - женщина грустно покачала головой. Поддерживать беседу она явно не собиралась.
  - Кто он такой? Ты знаешь это, Идущая, иначе бы не отказалась помогать отряду.
  - Что ты видела, девочка? - Хелрейн быстро прошла по краю площадки и остановилась, опираясь рукой о край башенного зубца.
  - Я видела керззи. Я видела сознание, которое не может принадлежать керззи.
  - Не может? Почему ты так решила? - в голосе Идущей прозвучало легкое любопытство.
  - Хелрейн, я ломала сознания керззи, выкачивала информацию, просматривала воспоминания. Я убивала их десятками, и для меня это было все равно что убить таракана. Сознания керззи настолько же непохожи на наши, как и их тела. Хранилища информации, несколько базовых инстинктов, несколько жизненных целей, похожих одна на другую как две капли воды. Несколько эмоций. Это марионетки: потянешь за одну ниточку - получишь страх, за другую - вылезет собачья преданность Империи или сознание собственной выгоды. Жадность. Злоба. Инстинкт продолжения рода. Все, больше ничего нет. Единственное чувство, по-настоящему общее и у них, и у нас - это страх. Командир научил нас как это использовать. Достучаться до них можно только через страх или физическую боль.
  А это... существо, там, внизу, это почти псайлен, Хелрейн. Или человек. Двухметровый четверорукий человек с золотыми глазами и хвостом. Пусть даже воспитанный керззи. Он воспринимает мир почти так же, как мы. Ему интересен мир, а не то, как мир можно использовать, понимаешь? Кто он?
  - Принц Эор. Младший сын Императора Керз, потомок древней династии, - Идущая сохранила абсолютно непроницаемое выражение лица.
  Теперь понятно, почему ее настолько не любит Шауржа.
  Женщина присела на край стены, поправив подол длинной юбки
  - Керззи очень древняя раса. Они на десятки миллионов лет старше нас. Императорской династии несколько тысяч лет. Принц Эор - это мутант, следствие вырождения древнего рода. Опасное, но иногда забавное уродство психики - способность обращать внимание на то, что не нужно для выживания. На красоту, например. Или на то, что другим тоже бывает больно.
  -Они все когда-то были такими?
  -Да. Но это было давно. У людей отпал обезьяний хвост, у псайлен исчезли перепонки между пальцами, а у керззи исчезло то, что мы и люди называем душой. Эор, возможно, единственная надежда их расы.
  Я поднесла к лицу ладонь с растопыренными пальцами и принялась внимательно разглядывать старый шрам между мизинцем и безымянным. Все Высшие - немного мутанты. Кому мешала перепонка?
  - Вот значит как. Любопытная история, даже в чем-то трагическая, - я усмехнулась, - но нам-то какой в этом прок? Урода они спасать не будут, и даже рады, что от него избавились.
  -Мы должны ему помочь.
  -Сначала мы должны помочь себе, Хелрейн Хешасса! - рявкнула я, теряя терпение. Она вообще псайлен или кто?
  Хелрейн молчала. Жрица Океана, живой души Псайлэрт. Идущая, чья задача - прокладывать Пути для всех миров. Что она решит?
  - Несколько лет назад у нас был совсем другой Путь, девочка. Я знаю, что сейчас его нет, но когда-то я надеялась. Долго, очень долго. Я видела отражение мира, в котором не было войны. Я видела, как глава Совета Шауржа Дэнра и Император Керз Эор подписывают договор о сотрудничестве. Эти двое могли бы спасти от гибели оба мира , - глаза женщины были закрыты, по ее лицу текли слезы. Хелрейн оплакивала несбывшееся прошлое. То, что могло произойти, если бы мир был таков, каким он был задуман.
  -Зеркало, в котором ты это видела, давно разбито, Идущая! Все, что нам осталось - это война, ненависть и страх.
  -Я знаю это.
  - Тогда найди другой Путь, Мастер. Посмотри мне в глаза, - я тряхнула женщину за плечи, - не уходи в прошлое, нам будущее нужно!
   - Нет во Вселенной силы страшнее, чем сила разбитого зеркала, - пробормотала Хелрейн.
  - Что? Что ты видишь, скажи мне?
  - Я знаю, каким будет другой Путь. Я каждый день вижу его в своих снах. Ужас, который будет куда сильнее страха смерти. Ужас, который навсегда изменит мир. Нам нужен такой Путь?
  - Да, Идущая.
   Кто я, чтобы принимать решение за весь мир? Не знаю. Знаю только, что Путь, выбранный Идущей - тонкая нить, натянутая над бездной. Единственная нить надежды.
  -Назови цвет, - быстро сказала Хелрейн.
  -Что? Зачем?
  -Просто цвет. Любой. Я хочу знать.
  -Ну...серо-буро-малиновый, например.
  Ответ ей явно не понравился. Женщина покачала головой, а я почувствовала себя напроказившим ребенком. На самом деле почти так и было.
  - Передай Шауржа, что все в порядке. Ты уговорила меня помогать ему. Хорошо? - лицо Хелрейн снова напоминает мраморную маску. Творение гениального скульптора, которому удалось передать смеющийся взгляд на ледяном лице. Я кивнула и пошла к двери. Командир ей не верит, и никогда не поверит. Он никогда ее не поймет. Но он будет рад.
  -Подожди.
   Я обернулась.
  - Спасибо за разговор, Надежда. Но в радуге нет цвета, который ты назвала.
  - Ну так поэтому и назвала, - ухмыльнулась я, - Белогорский мне почти сказал. Между прочим, мой любимый цвет действительно синий. Послушай, Хелрейн: Воля - командир, ты, Скорбь, предсказываешь будущее. А я зачем нужна?
  - Я вижу Пути. Ты видишь их количество. Каждую секунду я могу увидеть новый Путь, а могу и не увидеть. Ты знаешь, что Путь один.
  - Ясно. Ты боишься делать выбор, Хелрейн? Ты знаешь, что новый Путь может открыться, когда мы уже ступим на другой?
  - Какой бы выбор мы не сделали, миру все равно будет больно, Надежда, - прошептала Идущая.
  - Знаю, - я почувствовала, что говорю неправду. До конца это может знать только Хелрейн. Только ей это дано в полной мере.
  - Нам все равно надо выбирать. Больше некому.
   Идущая чуть заметно кивнула, может быть мне, может быть - собственным мыслям.
  
  
  
  ГЛАВА 18
  Ветви колючего куста стелились по земле. Растение, прибитое постоянными ветрами, и кустом-то с трудом можно было назвать: несколько разлапистых плоских веток, перебитых гусеницами вездеходов. Здесь, в горах, каждая былинка росла по миллиметру в год, так что пушистый ковер из лишайников помнил еще Северные войны. В мутных лужицах отражалось серебристо-серое небо. Спасибо Хелрейн, погода на всем южном побережье была просто отвратительной, словно октябрь пролез без очереди, нагло обогнав сентябрь и прищемив хвост августу.
  Дорога на въезде в город поднималась на небольшой пригорок, а потом резко ныряла вниз. Я лежала на дне глубокой колеи, почти у вершины пригорка, вытянувшись и заложив руки за голову. Нет, конечно, вытянуть руки вдоль туловища было бы гораздо удобнее...если не учитывать, что в такой позе у нас хоронят. Лужа воды доходила почти до подбородка. Сейчас-то мне тепло и хорошо, но на обратном пути придется либо замерзнуть, либо попросить кого-нибудь поиздеваться над моим теплообменом - учитывая состав нашей группы, именно "поиздеваться": из Шайзар медик такой же, как из меня пилот, а Шахен... именно его я просить не буду ни о чем. Это пять лет назад слова "готов убить" употребляли в переносном смысле, а сейчас мальчишка, решивший стать главным и единственным помощником обожаемого учителя, и получивший нежданный подарок в виде свалившейся на голову Высшей, может очень и очень многое. Мы все знаем, что такое подсознание убийцы и разум врача в одном теле.
  Ржавая изгородь из колючей проволоки в паре метров впереди сейчас единственная гарантия того, что меня не расплющит гусеницей вездехода. Еще табличка "минное поле", заботливо повешенная керззи с год назад, когда двое Боржа, сбежавших откуда-то из западных "свободных поселений" - радиоактивных руин бывшего порта - подорвали здесь колонну машин. Оба погибли, оставив радужный всполох посмертных воспоминаний, которые мы прочитали спустя пару дней, и настоящий лабиринт смерти для имперских саперов. Хорошие были ребята, жаль, что не добрались до Острова.
   В городе суета, что неудивительно: только за последнюю неделю керззи там стало в пять раз больше, а бронированные флайеры из обоих космопортов идут сплошным потоком. Среди всей этой толкотни сейчас ходят мои уши, глаза и память. Серый гшарн роется в отбросах рядом с казармами, шныряет под ногами у офицеров, выпрашивая подачки. На офицерах незнакомая форма, на левом плече вышиты мерзкие морды каких-то зверей. Сиарра неторопливо прохаживается по узкому дворцовому карнизу, заглядывает через стекло. В руках одного из керззи тонкий планшет, но на экране не разобрать ничего, кроме ярко-алого росчерка. Из канализационной решетки выглядывает любопытный крысиный нос, чующий запах напалма, бензина и какой-то пронзительной едкой химии.
  Как угадать замысел керззи, если о принятом решении знает лишь несколько высокопоставленных врагов? Городские новости раньше всех узнают трущобы и подвалы. Городу уже известно все, надо только уметь к нему прислушаться, связав воедино десятки разговоров, сотни запахов и тысячи картинок.
  Пару часов назад мне свернул шею мальчишка-керззи. Я не могла разорвать связь с наблюдателем до самой последней секунды, и умирающая сиарра смотрела в глаза убийце с бессильной ненавистью разумного существа. Керззи не увидел, не удивился - значит нормальный, не мутант. Лишь один из тысячи эпизодов за восемнадцать часов работы, но по какому-то капризу мозаика вдруг складывается до конца именно на нем.
  Переговоров не будет. В ближайшие несколько дней нас ждет штурм, - говорит разум.
  Этот штурм для Острова будет последним, - шепчет то, что выше разума. То самое предчувствие, благодаря которому я падала на землю за секунду до взрыва и проходила в шаге от замаскированной мины.
  Шайзар внимательно слушала мои предположения, наблюдая за тем, как я уплетаю горячий суп прямо из термоса - рассказывала я с помощью мысленной речи, и в глазах Фиорж читалось все, что она думает о забивании гвоздей микроскопом. Шахен зло ухмылялся, не понимая, что на его лице знакомая командирская ухмылка выглядит карикатурой.
  - Говоришь, будет последним? Мы переживали и не такое.
  - Раньше на нас не обращали внимания, Шахен. И даже прикрывали. Мы по большому счету никому не мешали, наоборот. А сейчас мы влипли по-крупному, даже с учетом Хелрейн.
  -Если только у командира нет запасного плана, - фыркнул мальчишка.
  Ага, год назад я тоже верила Шауржа как богу. Я оглянулась на Шайзар - та внимательно слушала. Вот теперь действительно лучше промолчать. Сорок-сорок два года - это если жить спокойно и счастливо, заниматься любимым делом и верить в светлое завтра. Шауржа тридцать шесть лет, и он мерит будущее хорошо если не месяцами, и уж точно не десятилетиями. Я верю, я очень хочу верить в то, что это похищение - не попытка красиво уйти из жизни, прихватив с собой учеников. Учитель не боится смерти, не боится проиграть, ни во что не верит и ни на что не надеется. Он просто идет к цели, и ведет нас за собой. Но мне сейчас страшно только за него одного.
  
  
  
  Просмотрев часть моих воспоминаний и выслушав доклад Шахена, которому удалось пару минут послушать мысли патрульного, забывшего глушилку, Шауржа пришел к тем же выводам, лишь яснее обозначив срок. Через шесть-восемь дней Остров превратится в лужу расплавленного базальта.
  Я знала, что командир не удивится, догадывалась, что планов эвакуации у нас как минимум три, но даже вообразить не могла, что наши новости его обрадуют. Куда серьезней было то, что Шауржа поручил организовать эвакуацию Шайзар и Сайти. Значит для реализации второго этапа - теперь я не сомневалась, что это именно второй этап давно разработанного плана - нужны те, кто умеет убивать. Джайшор, я, Шахен. Ларша можно не учитывать, а у оставшихся совсем другая психика. Они смогут убить, защищая свою жизнь или жизнь товарища, но не сумеют выполнить приказ. Едва Фиорж, ошеломленная свалившимся на нее грузом ответственности, скрылась за дверью, командир предложил нам с Шахеном идти за ним.
   Кабинет командира по размерам напоминал чулан. Узкое окно-бойница даже в самый солнечный день оставляло комнату погруженной в полумрак, но зато стены в два кирпича надежно экранировали все попытки подслушать разговор. Заваленный бумагами стол, два жестких стула, пара полок с книгами, обтрепанная карта южного побережья Шаинир и ближайших островов. Я уселась на стул напротив командира, Шахен прислонился к стене и скрестил на груди руки. Еще одна привычка, позаимствованная им у командира.
  - Думаю, что принятое керззи решение не стало для вас неожиданностью, - Шауржа улыбнулся, облокотившись на край стола - по правде говоря, я не очень рассчитывал на уступки. Младший Принц нужен нам в основном по другой причине.
  Командир ждал вопросов, но мы с Шахеном молчали, и он снова начал говорить.
  - Нам нужна его память и его разум. Вся информация, которая хранится в его мозгу. Этот керззи - живое досье на важнейших представителей имперской элиты, он должен разбираться во всех дворцовых интригах. Пусть он не знает смутьянов и недовольных, мы их вычислим и без него. Он знает, на ком держится вся эта система, а любая государственная система - это карточный домик. Надо только знать, какие карты выдернуть, и как именно это можно сделать.
  -А теперь, когда у нас есть корабль, мы сможем вести войну на их земле, - у Шахена горели глаза. Я вспомнила плакат "кровожадный псайлен-убийца". Впервые было не смешно.
  - Командир, насколько я понимаю, нам нужны не картинки-воспоминания, нам надо заставить керззи думать над тем, как проще всего убивать его соплеменников. Нужны его собственные мысли, выводы и оценки. Девятый уровень воздействия?
  -Да, Рокшана.
  Шахен молчал. Для него все, что выше четвертого уровня, уже из области недостижимого. Что предлагает командир, могла осознать только я. Но он не предлагает, он уже все решил, и сейчас просто давал несколько минут на раздумье.
  - Я недавно сказала одному ребенку, что мы не палачи, - я говорила медленно, словно сама с собой. Краем глаза заметила, как напрягся Шахен, готовый заступиться за командира. Слепая вера, расчетливая жестокость, бездумное подчинение приказам. По-другому войн не выигрывают. Поэтому, наверное, псайлен и не умеют воевать. Не умели.
  Сожженные города, мертвая планета, навсегда потерянный прекрасный мир моего детства. Реальная возможность продолжить борьбу, и, если не победить, то хотя бы увидеть результаты своих усилий. А на другой стороне весов - одна-единственная живая душа. Обреченная еще при жизни пройти девять кругов Ада.
  - Ты говорил с Эором?
  Шауржа вздрогнул.
  -Я говорил с этим керззи, и говорил с Хелрейн. Она пыталась доказать, что он несколько более эмоционален, чем среднестатистический представитель их расы. Послушай, если ты...
  - Шауржа, мне не нужен аутотренинг. Но девятый уровень проникновения в сознание был запрещен вовсе не из соображений гуманности. Просто палачи не выдерживали. А Эор, к сожалению, обладает почти человеческой психикой, а значит, почти гарантировано утянет за собой в безумие кого-то из нас.
  Вот теперь Шахен побледнел. Шауржа, наоборот заметно расслабился, понимая, что ему не придется в сотый раз уговаривать сентиментальную истеричку выполнять свою работу. Кстати, "сентиментальную истеричку" надо будет ему припомнить.
  - Для этого у нас есть психоблокаторы.
  - Ты умеешь работать под наркотой?
  Шахен захихикал. Именно захихикал, ехидно и весело, несмотря на всю серьезность ситуации. Анекдоты про то, как Высший напился, что сделал и где после этого оказался, любили рассказывать все, кто сам такого никогда не видел. Собственно, поэтому нормальные псионики не пили ничего крепче кефира.
  -Это новейшая разработка Цеха Боржа, применялась для допроса серийных убийц. Нам не удастся полностью заслониться от эмоций керззи, но нагрузка на психику останется в рамках допустимого. Вопрос в другом, - Шауржа перевел взгляд на Шахена. Мальчишка выпрямился и отчеканил:
  - Командир, я выполню любой ваш приказ.
  Шахен бросил на меня взгляд, полный гордости: мальчишка гораздо лучше меня понимает, что означает быть солдатом. Шауржа тоже смотрел на меня. Теперь ему нужен не исполнитель, а единомышленник. Но вот возражения уже не нужны.
  - Я обдумала ситуацию, командир. Я согласна подвергнуть сознание Эора воздействию девятого уровня, но не буду принимать психоблокаторы.
  - Шахен, выйди.
  Такого голоса я еще не слышала. Мальчишка пулей вылетел за дверь, а Шауржа молча встал со стула и двинулся ко мне. Мне стоило невероятных усилий побороть желание втянуть голову в плечи.
  -Мне надоели твои капризы, Высшая. Мне надоело в десятый раз объяснять тебе, что такое война и что на войне не место романтичным дурам. Свобода красиво умереть по собственному желанию закончилась в первый день войны. Я не знаю, кто и как тебя воспитывал, но раз тебе дано больше, чем другим, изволь помнить о своем долге. Мы должны победить, обязаны победить, и ты должна делать все, чтобы приблизить нашу победу!
  -Ты понимаешь, что я не могу отказаться выполнять твой приказ, - тихо проговорила я, - Кого ты пошлешь, если я откажусь? Джайшора? Сайти?
  Шауржа замолчал. Вряд ли он задумался над моим вопросом, скорее удивился спокойному тону.
  Я понимаю, что ты не отступишь, и понимаю, как смешно звучит в нашем мире понятие преступление. У нас один-единственный закон - победить. Или все-таки не один? Но я точно знаю одно: за преступление надо расплачиваться.
  -- Командир, я понимаю, что у нас нет никакого другого шанса на победу. Только террор. Ужас, который навсегда изменит мир. Но в таком мире я жить не хочу. Нас будут бояться, потом начнут уважать. Вполне возможно, что мы выгоним керззи и начнем заново отстраивать свой мир, и через столетие снова выйдем в космос. Только это уже будем не мы, это будет другая цивилизация. Хищники, воины, профессиональные убийцы. Существа, которые будут уметь предавать друзей и не чувствовать чужую боль. Я не хочу это увидеть, потому что это будет куда хуже, чем то, что есть сейчас.
  - Мир должен меняться, Рокшана. Кому-то придется стать сторожевым псом, охраняющим стадо наивных овечек, - глухо произнес командир.
  -Псам рано или поздно понравится вкус овечьей крови, - я не пророчествовала, просто знала, что все будет именно так. И я не хочу увидеть новую Империю, населенную зверьми, похожими на нас лишь внешне.
  -Не уходи. Я не знаю, может быть, все действительно будет так, как ты говоришь, может быть, ты не права. Но так уходить не надо.
  Я подняла голову, впервые за все время разговора посмотрев Шауржа в глаза.
  Ты скрываешь свою боль и свое вечное одиночество, Учитель. Я знаю, насколько тяжело бремя выбора, и как неумолимо несется отпущенный нам срок. Я хочу быть рядом с тобой. Но у каждого из нас своя судьба, а в новом мире не будет места надежде.
  - Шанс умереть не настолько велик, командир, к тому же мы будем работать все вместе, как я понимаю. У меня крепкие нервы, - я улыбнулась так искренне, как только смогла, - обещаю, что все будет нормально.
  - Спасибо, - усмехнулся командир.
  
  ГЛАВА 19
  
  Вечером я сидела в своей комнате, уставившись на страницу какой-то книги. Я не уверена в том, что посмотрела на обложку, когда вытаскивала ее из шкафа. Огонек керосиновой лампы метался и дрожал за стеклом, по потолку переползали с места на место причудливые тени, из приоткрытого окна дуло сквозняком. Я не знаю, почему я поступаю так, а не иначе, я не могу это объяснить. Но по-другому нельзя.
  Псайлен не могут быть палачами. Палачи не могут быть псайлен. Но почему тогда Хелрейн говорила, что для нас есть Путь? Наверное, путь все-таки есть, и это должен быть путь осознанного выбора. Не палачи - камикадзе. Если убиваешь ради своей цели, будь добр умереть за нее же. Боишься разделить безумие с жертвой, значит, цель тебе не по зубам. Мы платим за способности временем жизни, а за информацию...за информацию придется платить разумом. Своим и чужим.
  - Но с Эором ты говорить больше не будешь? - наверное, Хелрейн все-таки постучалась, просто я ее не услышала.
  - Идущая, не мешай, а? - я даже не задумалась, как она сумела прочитать мои мысли, не до того было, - я пытаюсь логически оправдать собственное идиотское решение. Не сказки же о загробной жизни мне на ночь читать?!
  Лучший способ сказать правду самой себе - это сказать ее другому, и лучше всего как можно более несерьезно.
  -Совесть не нуждается в оправданиях, - улыбнулась Хелрейн.
  -Совесть термин ненаучный, - пробурчала я, - Если хочешь поговорить, то садись на кровать.
  Идущая присела на самый край кровати, аккуратно положив рядом с собой пыльную книгу, явно из замковой библиотеки, и мне стало немного стыдно за свое хамство. Она-то ведь здесь совсем не при чем.
  - А почему бы тебе в самом деле не почитать что-нибудь о том как устроен этот мир? -задумчиво проговорила женщина. Я фыркнула, на мгновение представив Хелрейн со стопкой брошюрок, стучащейся в квартиры где-нибудь в мелком довоенном городишке: а вы верите в Бога?
  -Я думаю, ты говоришь не об учебнике физики, Идущая? Кстати, как ты умудряешься сочетать религию Нирасса и философию Идущих? - вот это мне действительно было интересно. Во все времена религий у псайлен было чуть не столько же, сколько и языков. Языческие верования Нирасса, философско-созерцательный Путь Семицветия, ордена хранителей Знания... В последние сто лет добавились еще и заимствованные у людей христианство и буддизм, правда, по мнению человеческих миссионеров, искаженные до неузнаваемости. Мы любили делать вид, что во что-то верим, и подбирали веру по удобству, словно одежду.
  - Океан ведь вне времени, - Хелрейн улыбнулась мне как бестолковому ребенку, которому приходится объяснять элементарные вещи, - просто в нашем мире Идущих привыкли называть Нирасса.
  -Подожди-подожди, - я же вроде не прогуливала тот спецкурс, - но ведь поклонение морю это примитивная языческая религия, а орден Идущих никак не может поклоняться океану, расположенному на одной-единственной планете...
  Стоило бы помолчать, и не выказывать свое невежество, но тем-то и хороши вызубренные школьные определения: сначала говоришь, потом думаешь. Да и то не всегда.
  Идущая молчала даже не осуждающе, а словно бы смущенно, как будто ей было неловко за мою глупость. Стоило бы разобраться во всем этом, но уже нет времени. У меня всегда, всю жизнь не было времени на самое важное. Но решать надо насущные проблемы.
  - Хелрейн, когда ты говорила об ужасе, который изменит мир...
  -Я говорила не о планах командира, - покачала головой Идущая. Она ухитрялась держаться так, что я чувствовала себя в гостях у нее, а не наоборот. Впрочем это не было неприятно.
  - Ужас Разумного действительно способен изменить мир. Кому, как не тебе, знать что мысли могут менять Пути. И завтрашний допрос пройдет совсем не так, как задумал Шауржа.
  -То есть?
  -Как вы будете его ломать? - никогда бы не подумала, что Хелрейн станет употреблять жаргон, сложившийся за годы войны. Даже для меня это прозвучало слишком цинично. А может, все-таки слишком честно?
  - Как всегда, через страх. Чем сильнее будет эмоциональный ступор, тем проще будет работать. Но это должен быть осознанный страх, а не паническая атака, так что мне все равно придется с ним говорить.
  -То есть ты должна понять, чем можно напугать Принца керззи до такой степени, что ему станет неважным разрушение собственного сознания и он не будет вам противодействовать?
  -Да. Тебе приходилось вести допросы? - ехидно изумилась я. Идущая не ответила.
  -Самый большой страх Принца Эора - это невозможность вернуться на родину, - Хелрейн резко поднялась с места, - Он боится чужого мира гораздо больше, чем смерти, и живет только мечтами о доме.
  -Что? Хелрейн, подожди! - Идущая, уже коснувшаяся дверной ручки, обернулась.
  - Я приду к вам завтра. Спокойной ночи.
  Догонять ее я не стала.
  
  
  - На расстрел поведешь? - на меня уставились круглые, светящиеся в полумраке глаза. Керззи сидел на циновке, и при виде меня не двинулся с места, только шевельнул хвостом.
  - А тебе оно вот так прям надо? - плохо. Очень плохо, отвратительно. Я не должна говорить с ним как с равным, я вообще не должна говорить с ним.
  - Не на расстрел. На допрос.
  - Я тебя узнал, Чужая, - керззи сделал резкое движение руками, по-моему у них этот жест заменял приветствие, - Только неделю назад ты не смотрела на меня как на мясо.
  Прекрасно. Хорошо хоть вякнуть это вслух не догадался. Может, он еще и эмпат?
  Я просто мысленно приказала его телу встать и идти за мной. Три часа утра - прекрасное время для начала рабочего дня, особенно если провести его придется в подвале. Хорошо, что замок уже почти пуст, но перестраховка не помешает. Я впервые задумалась над тем, зачем в древних подземельях Нираш стены в два кирпича толщиной. Наверное, чтобы бочка с селедкой и бочка с треской не сговорились о побеге. Или не позвали на помощь.
  - Садись, - я указала на лавку рядом со стеной, сама села за стол. Остается только достать папку с "личным делом" и сделать вид, что записываю показания.
  Похоже, керззи понял, что прямо сейчас убивать его не будут, и почти расслабился.
  - Какие у тебя отношения с отцом, керззи? - глупый вопрос, но пусть отвечает. Пусть считает, что это допрос.
  Принц закономерно изумился, но все-таки начал говорить.
  - Я не был наследником престола, поэтому Император не занимался моим воспитанием. Думаю, его не очень волнует мое существование. Но я все-таки его сын, - Принц сбился и начал говорить снова, гораздо более торопливо, - Я с самого начала предупреждал, что ваши требования не исполнят, они слишком завышены. Попросите о закрытии одной конкретной лаборатории, о выдаче вам какого-нибудь чиновника, вызвавшего ваше недовольство. Вы же Разумные, в конце концов!
  Врать он не пробовал, говорил именно то, что думал. Неглуп.
  - Мы уже поняли, что ты никому не нужен, керззи. Империя даже не собирается мстить, о тебе просто забыли, - равнодушно бросила я.
  Керззи вздрогнул.
  -Ты врешь, Чужая! Империя никогда... - Принц задохнулся от гнева, и я продолжила говорить.
  - Официально тебя признали погибшим в результате несчастного случая на планете Љ56 и с почестями похоронили на родине. Ты не существуешь, как и Отряд Дэнра.
  В это он поверил. Не мог не поверить после истории с фальшивыми бандитами. Где-то с полминуты я ждала, что бросится на меня, но Принц вдруг съежился и закрыл лицо руками.
  -Зачем ты мне все это говоришь, Чужая? - керззи трясся, точно в лихорадке.
  - Потому что нам надо, чтобы ты понял: ты никогда не вернешься на свою планету, - я не заметила как вошел командир. Но вот его фраза прозвучала как никогда вовремя.
  - У тебя есть только один выход - сотрудничать с нами, - безумный бред, Чужой никогда не пойдет против своего мира. Ну так нам и не надо чтобы он соглашался.
  - Мы дадим тебе время на размышление, но не больше двух часов, - керззи кивнул. Он думает, что сумеет собраться с мыслями. Но если Хелрейн права, и невозможность вернуться для него действительно хуже смерти, то время будет работать на нас.
  - Оставьте меня, - прошептал Принц. Мы с командиром переглянулись и вышли. Бежать керззи все равно некуда.
  - Завтракать пойдешь? - спокойно спросил Шауржа. Я покачала головой
   - Ты что, уже на таблетках?
  - Пока нет. Препараты надо беречь, их у нас не так много. Кстати, ты в курсе, что Хелрейн решила нас подстраховать? Я взял ее вместо Шахена. Парень сейчас нужнее рядом с техникой. И рядом с Сайти.
  -Идущая одобрила наш план? - я изобразила удивление.
  Шауржа чуть улыбнулся, услышав слово "наш". Да-да, командир, если ты прикажешь броситься в пропасть, я выскажу тебе все, что об этом думаю, и прыгну головой вниз. Может быть, даже с разбега. Не только потому, что я тебе верю. Потому что ты - единственный, кто способен вести нас хоть куда-нибудь.
  - Не знаю. Похоже, до нее наконец-то дошло, что другого выхода просто не существует. Она обещала помочь в случае непредвиденных ситуаций, - Шауржа подчеркнул последние слова. Он конечно думает, что Хелрейн придет вытаскивать меня. Хотела бы я знать, что все-таки собирается делать Идущая.
  -Хочешь сидеть здесь - сиди, только внутрь не заходи. Твой эмоциональный ступор не входит в мои планы, - улыбнулся командир. То ли это особенно неуместная шутка, то ли Шауржа все-таки принял психоблокатор.
  Я проводила взглядом поднимающегося по лестнице командира, и устало прислонилась к стене, прикрыв глаза. Я не стала их открывать даже когда услышала легкие торопливые шаги.
  -Тоже под наркотой, Идущая? Хотя тебе-то в принципе незачем.
  За такое и в мирное время можно заслуженно получить по морде. Хотя мою фразу можно додумать по-разному...
  - Шауржа не будет принимать психоблокаторы, Рокшана, - я взглянула на Хелрейн. Жрица Океана в церемониальном светло-голубом одеянии, перетянутым тонким золотым поясом, казалась много моложе своих лет. И зачем она так вырядилась, будто на праздник?
  Через несколько секунд до меня дошел смысл ее слов.
  -Что?! Да он понимает...
  -У него свои понятия о чести воина. Без них он бы не был тем, кто он есть. Но одно из его важнейших правил - защищать своих.
  -Я знаю, - еще бы мне это не знать. Вот значит как. Значит, командир пришел к тем же выводам, что и я. Все наконец встало на свои места. Конечно, если бы он действительно считал идиотизмом мое решение отказаться от психоблокатора, он бы не подпустил меня к керззи. Или бы вырубил и накормил таблетками. Но вот обманывать нас, словно детей...Стоп. Мне девятнадцать, Шахену вообще шестнадцать с хвостиком. В общем, все претензии снимаются.
  - А ты-то зачем пришла? Свои понятия о чести Идущего? - интересно, что бы на ее месте сделал Профессор?
  Вместо ответа мне в лицо пахнуло свежим морским ветром. Пришедшим из ниоткуда и ушедшим в никуда. На мгновение мне даже показалось, что я слышу резкие птичьи крики и отдаленный шум прибоя.
  -Я пришла на перекресток путей, - проговорила Хелрейн. Нет, не Хелрейн - Идущая. Мастер Пути. Расплавленное серебро волос струилось по ее плечам, охватывало голову сияющим венцом, в черных глазах отражались незнакомые созвездия. Древняя богиня, мановением руки меняющая судьбы, взглянула на наш мир из ледяной бездны.
  Видение было мгновенным и ослепительно ярким, будто вспышка, и исчезло без следа.
  - Идем, нам пора, - я снова не заметила, когда командир успел вернуться. Но это было неважно. Время вдруг стало невыносимо тягучим, медленным, и каждая деталь проступала резко и остро, впечатываясь в сознание почти болью. Вот Шауржа нажал на дверную ручку, и она легко пошла вниз - я успела заметить, что медь потемнела от старости. Керззи сидел в той же позе, закрыв лицо руками. Когда мы вошли, он не поднял головы, лишь чуть вздрогнул, словно от отвращения. Шауржа встал напротив керззи, мы с Идущей - немного позади. Игру ведет командир, на этом этапе я лишь инструмент. Недаром именно Дэнра тысячи лет считались Мастерами Разума.
  - Сканируй эмоциональный фон. Аккуратно, - сейчас я просто прибор, измеряющий эмоции. Трансформатор, переводящий боль, ужас и отчаяние Чужого в баллы и проценты.
   - Уровень неприятия ситуации: 8 баллов по Лайерж, 19,2 по Ажеру, общий уровень стресса 87 процентов, действие психологической защиты... - он пока еще способен сопротивляться, но уже не очень понимает зачем. Но нам-то надо, чтобы он захотел уйти из реальности. Сам захотел разрушить свое сознание.
  - Что с блоком третьего порядка?
  - Смирение с ситуацией...меньше одного процента. Конструктивных решений нет, - Хелрейн все-таки была права, он не может принять даже не предательство своей родины. Он не в силах осознать невозможность вернуться домой.
  -Командир, неверие в реальность происходящего - больше тридцати процентов. Он держится только из-за того, что заставляет себя думать, что все это сон! - информация отдельно, эмоции отдельно. Я всего лишь сканер. Инструмент не может провалиться в удушающую пустоту чужого отчаяния, не может скрипеть зубами от злобы и невыносимой, жгучей обиды за предательство Чужих...своих... больно...за что?!!
  -Рви контакт!!! - я услышала вопль командира, уже падая в чужое отчаяние, будто в колодец. Услышала - и вынырнула в реальность. Свою реальность.
  Если бы Принцу сейчас было хоть какое-нибудь дело до происходящего вокруг, он мог бы удивиться, с какой стати трое врагов молча стоят вокруг него с каменными лицами вот уже пять минут, а потом вдруг один из них, шатаясь, прислоняется к стене, пытаясь дрожащей рукой вытереть пот со лба.
  -Значит, не верит? - хищно улыбнулся командир, подходя к пленнику, - придется его убедить в нашей правоте.
  Керззи вздрогнул, как от удара током, и уставился на Дэнра помутневшими глазами.
  - Следи за общим фоном, иду на прямой контакт. В случае чего вытащишь, - чужие мысли действеннее любого кошмара, пришедшего извне. Шауржа станет безумием этого керззи. Голосом в голове, парализующим волю, вытаскивающим на поверхность темные тайны и сокровенные страхи одуревшего от ужаса разума. Голосом, которому нельзя не поверить, и который, в конце концов, враг примет за свой собственный и растворится в нем навсегда.
  А моя задача - не дать безумию поглотить сознание командира, не дать забыть, где кончается чужая душа и начинается его собственная. Потому что среди миллиардов керззи нам повезло напороться на единственного, у кого есть душа.
  -Хелрейн, держи второй уровень страховки, - псионик пятой ступени вытащить нас не сможет, но лишняя подстраховка сейчас совсем не лишняя. Идущая мгновенно включилась в "кольцо" - сплетение сознаний - и осталась светлым маячком где-то в стороне. Не поможет, но хоть направление укажет.
   Дэнра говорит с керззи - и каждое слово, каждая интонация сейчас часть водоворота ужаса, который унесет разум Чужого на дно. Холод...пустота...ледяное дыхание пространства за спиной и тысячи световых лет пути...пылинка, унесенная дыханием вселенной...твоя звезда не греет здесь, Чужой... А ведь если смотреть отстраненно, то это даже красиво. Черная воронка отчаяния, которая сжимается с каждой секундой, оставляя только один путь. Вниз, в бездну...
  - Помоги! Спасите, кто-нибудь!!!- пронзительный крик заметался по подземелью сумасшедшей птицей. Это кричал не враг, не Чужой. Одна душа звала другую. Неважно чью - лишь бы она была живой. Все мы - лишь отражение в водах океана вечности. Сможешь ли увидеть свое отражение в чужой душе? Хрупкая бабочка бьется о стены Зазеркалья...всего лишь протянуть руку, шагнуть навстречу...
  ...А шел бы ты ко всем демонам Космоса, командир. Миг - и воронка отчаяния осыпается мишурной фальшивкой. Разум озадаченно отмечает, что за долю секунды такую защиту не поставить, но я Высшая, я умею совершать невозможное. Не научилась только одному - отворачиваться, когда слышу чужую боль. Держись. Мгновение, последний рывок - и свобода...
  Но этого мгновения у меня уже не было.
  -Нет! - голос, полный холодной ярости, отозвался раньше, чем я успела сделать последнее усилие, и черная тень рывком бросилась вперед, занося для удара раскрытую ладонь.
  Крик перешел в тихий стон, и бабочка, изрезанная осколками, кувыркаясь падала во тьму... Осколки льда в лицо - и чужое отчаяние стремительно становится своим. Я пытаюсь оттолкнуть кого-то в сторону, но не успеваю, чувствуя, как жизнь утекает сквозь судорожно сжатые пальцы.
  -Не уходи!
  ...Лицо Идущей вспыхнуло пронзительным иссиня-белым пламенем, и содрогнулись Миры, а далеко-далеко, в потрепанном учебнике физики поменялись местами две длинные и скучные строчки, непонятные никому кроме чудаков-ученых, полторы сотни лет назад придумавших пятимерное пространство...
  А секунду спустя - хотя кто знает, как следить за временем в Вечности - отголосок взрыва швырнул нас на пол, а где-то наверху плавились камни и горела вода. Атака все-таки началась раньше, чем мы рассчитывали, но я смеялась, размазывая по лицу слезы, и мне вторила Хелрейн, потому что мы обе знали - самое страшное уже случилось. Страшное, непоправимое пришло в наш мир, и даже смерть для нас теперь лишь детская сказка...
  
  
  
  Небо. Синее небо с искорками тающих звезд, глубокое и чистое, словно горное озеро. Сейчас, наверное, следует дождаться радужного моста, по которому уходят в рассвет умершие, но вот стоит ли? Дорогу Долга я только что провалила с треском, трудолюбием никогда не отличалась, с наличием мозгов тоже можно поспорить...а по дороге Любви Высшему не пройти, не наш это путь. Что ж, путь Перерождения - тоже неплохо. Всегда хотела стать сиаррой...
  - Эй, Чужая, ты жива? - похоже, ни одна из дорог мне пока не светила: надо мной склонилась до омерзения знакомая зеленая лупоглазая рожа. Вздрогнула, скрипнула что-то вроде "ой, еж" и убралась обратно. Зря. Оскалилась и зарычала я чисто автоматически. Раз можешь злиться, можешь и двигаться - это я помнила еще со времен плена. Так что пришлось, невзирая на возмущение затекших мышц, перевернуться на бок, подтянуть колени к груди и сесть. Хелрейн сидела на краю единственного более менее целого участка стены, оставшегося от замка, и любовалась рассветом. Керззи грустно осматривался по сторонам, явно не зная куда себя деть. Неужели это он нас вытащил?
  - Идущая, что мы натворили? - хрипло спросила я. Даже шепот был бы сейчас неуместен, но мне надо было знать. Все и прямо сейчас.
  - Воплотили в реальность Страх, - тихо вздохнула Хелрейн. Женщина зябко куталась в кусок обгорелой мешковины, подобранный где-то среди развалин, но выглядела счастливой, хотя и до крайности уставшей, - мы принесли в этот мир самые большие страхи разумных существ, находившихся на Перекрестке. В те мгновения, когда меняются Пути, мир Вещей и мир Мысли слишком тесно соприкасаются друг с другом. Мы могли бы принести с собой любовь...но страх оказался сильнее. Эор никогда не вернется домой, потому что на территории Империи и ее ближайших окрестностей больше не существует гипер-пространства. Керз распалась на пятьдесят шесть независимых планет, разделенных столетиями пути в пустоте. Через несколько часов керззи обнаружат потерю связи с центром и с локальным флотом, через пару дней осознают, что им негде брать топливо, оружие, пищу.
  -Победа, Хелрейн... - у меня вдруг пропал голос, и вместо ликующего крика получился почти шепот, - мы победили. Великий Океан, победили!
  Хелрейн молчала. Нехорошо молчала, с сочувствием, и я осеклась, выжидающе глядя на нее.
  - А где командир?
  - Каскадное развитие Синдрома Высшего, Рокшана. Это был его самый большой страх.
  - Неправда! - я выдрала картинку-воспоминание из памяти Идущей и бросилась вниз, в подвал, оставляя на каменно-железном крошеве куски одежды и клочья кожи. Неправда, неправда, неправда, - бешено выстукивало сердце. Пролет, площадка, сорванная с петель дверь...
  Шауржа лежал на каменном полу, раскинув руки. Я упала на колени рядом с ним, торопливо сбрасывая и расстилая на полу куртку. Слава Океану, пульс есть. Перевернуть на бок, подложить по голову свернутую куртку, расстегнуть воротник... Командир слабо улыбнулся, открыл глаза, но не сумел даже немного приподнять голову.
  -Рокши, ты? Видно плохо...
  - Здесь темно просто,- позабытая в углу керосинка дает слабый, дрожащий свет, - Мы победили, командир! У керззи полностью накрылось все гипер-пространство, Хелрейн говорит, это точно. Их Империи конец, слышишь?
  - Победа...сейчас рассвет? Все-таки она была права,- улыбка, превратившись в оскал, маской застыла на лице, повинуясь последнему приказу умирающих нервов. Страшный каприз природы - мозг и сердце отказывают в самом конце, как и болевые рецепторы. Темнота, тишина, неподвижность. И боль, которую не заглушить ничем, до самой последней секунды. Может быть, поэтому мы и не верим в Ад? Он слишком реален, чтобы существовать и за гранью смерти.
  - Передай прощание нашим, - легкое касание эмоций, которые надо передать отряду. Шахен, Джайшор, Сайти...Шайзар, Ларш...какие-то вовсе мне незнакомые имена...
  Умирающим не врут. Высшим не говорят чушь о том, что все будет хорошо, что их вылечат. С ними можно только прощаться.
  -Прости меня,- если бы не этот проклятый керззи, если бы мне только хватило выдержки...
  -Мы победили, значит, все было так как должно - я услышала, как Шауржа улыбнулся, - А вы теперь со всем справитесь.
  Он не мог даже закрыть глаза. Взгляд, в котором отражалось дрожащее пламя, был уже мертв.
  -Именем свечи на ветру, прошу тебя, сестра, проводить меня на Небесную дорогу - тысячи лет, друзьям и врагам, знакомым и незнакомым говорили эти слова Седые. И нет страшнее преступления, чем отказать им в последнем даре. Легкой смерти.
  -Счастливого пути, Учитель.
  Ты сам научил меня дарить мгновенную смерть.
  Только как теперь жить без тебя? А главное - зачем?
  
  -Идем, - легкая рука легла мне на плечо. Лампа давно потухла, погрузив каменный мешок в темноту. Я резко встала.
  - Помоги мне его поднять, - сказать "тело" я не могла.
  - Радуга не умирает, Рокшана. Она просто возвращается обратно в небо.
  - Какая разница, как ты назовешь смерть, Идущая?! Смертью от этого она быть не перестанет!
  Ненавижу вранье. Особенно вранье, которое по какому-то капризу истории называется легендой. Надежда...Нет больше никакой надежды. Какой "Путь", если любой путь всегда оканчивается смертью?
  Вместо ответа Хелрейн наклонилась и зажгла лампу.
  Комната была пуста.
  -Может быть, ты все-таки пойдешь со мной? - грустно улыбнулась Хелрейн. Неужели это все-таки безумие? Великий Океан, если ты меня слышишь, пусть все окажется сном. Прошу тебя, пожалуйста! Первый уровень психологической защиты: неверие в происходящее - пятнадцать процентов - злобно промелькнуло на краю сознания. Нет, радость моя, в безумие ты не убежишь. Тебе придется жить с сознанием того, что совершила. Ты ведь сама выбрала этот путь, решив что победа стоит чужой смерти, только вот у Судьбы были свои планы насчет того, чьей окажется эта смерть.
  Вечерело. В воздухе пахло недавно прошедшей грозой и между мокрыми камнями блестели лужи. Керззи нигде не было видно: должно быть, давно сбежал. Туда и дорога, все равно им всем крышка. Здесь они не выживут в любом случае.
  -Ты не спросила меня, каким был последний страх, - медленно проговорила Хелрейн.
  - И не спрошу, - я и так это знаю, Идущая. Смерть Учителя. Великий Океан, почему не потеря способностей?!
  - Мой самый большой страх - это невозможность беседовать с Океаном, Рокшана. Так что теперь будущее пойдет своим чередом, - Идущая обернулась лицом к океану и вскинула вверх руки в жесте прощания.
  -Ясно, - наверное, стоило бы ей посочувствовать, но я не могу. Те, кому надо жить, сами разберутся со своим будущим. Я уселась на полуобвалившуюся стену, поджав под себя ноги. Далеко внизу ревел океан, разбиваясь о прибрежные скалы. Волны отступали, закручиваясь в водовороты с зеркально-черными стенами, в которых быстро таяли белые клочья пены. И только один шаг до края. Красиво...Просто... Но это куда хуже, чем предательство. Хуже, чем трусливо сбежать, пока друзья продолжают драться за все то, что нам дорого.
  - Будем жить, Идущая?
  Она вздрогнула. Поняла, что вопрос содержит в себе все бесконечные "как", "зачем" и "для чего теперь". Вздрогнула и кивнула, улыбнувшись вдруг совершенно по-детски, легко и радостно.
  - Смотри, радуга, - золотой луч пробил тяжелую тучу у горизонта, а прямо за ним уходила вверх Небесная дорога. По ней уходят, и по ней же приходят в наш мир светлые души. Я прищурилась, пытаясь рассмотреть получше...
  Хелрейн тихо ахнула. Я до хруста сцепила пальцы, чувствуя, как по лицу катятся слезы.
  Семицветная радуга.
  Небывалая, невозможная небесная дорога уходила в облака, соединяя океан и небо, мир Идущих по пути и мир Пришедших к цели своего пути. Любовь, долг, разум, труд...скорбь, надежда, воля.
  - Великий Океан, как же это красиво...
  -Красиво, - эхом повторил кто-то за спиной. Только почему-то не на Шахассу, а на юнивере. Секундой позже я поняла почему и кубарем слетела вниз, в прыжке вставая на ноги.
  - Что ты здесь делаешь? - прошипела я. Принц Эор посмотрел на меня с искренним недоумением.
  -К сожалению, у меня нет возможности вызвать сюда личный вертолет, как вы понимаете. И к тому же мне крайне любопытно, что все это значит, - керззи присел на каменный выступ, по-кошачьи обвив ноги хвостом. Выглядело даже забавно, если бы не скорпионье жало на конце хвоста.
  -Только скажи сначала, почему ты нас вытащил, Эор? - Принц странно качнул головой, услышав свое имя. Судя по эмоциям это означало улыбку.
  -Потому что ты вытащила меня. А другая женщина не сделала лично мне ничего плохого. Но я хотел бы попросить вас отвечать словами, не пытаясь сделать из меня шизофреника, -светский тон керззи заставил меня усмехнуться. Вот уж кому по всем законам псионики сейчас полагалось быть трупом. А он, судя по всему, чувствует себя лучше всех нас.
  Я рассказала принцу только самое основное, что касалось Керз и дальнейших перспектив завоевателей, неожиданно оказавшихся отрезанными от обитаемого мира. Эор слушал, не перебивая, и не выказывал никаких эмоций. Казалось, он повзрослел сразу лет на двадцать. Или постарел, смотря как считать.
  Значит, теперь я законный правитель всех, кто остался на этой планете. Мне понравилось, как он это подумал. Как-то очень...по-нашему. Как будто собрался выполнять тяжелую, ответственную, но безмерно интересную работу.
  - Ты правитель керззи, которые остались на Псайлэрт, парень. Только керззи, и советую тебе об этом помнить. И еще у тебя куча нерешенных проблем, - Принц чуть было не попятился от моего взгляда. Неважно, что я смотрела на него снизу вверх. Вы никогда не будете здесь хозяевами. Неизвестно, сумеете ли вы вообще здесь выжить.
  - Думаю, решать нерешенные проблемы нашим народам придется вместе, - Эор протянул мне ладонь. Жест, во всех мирах означающий договор. Жест мира.
  Я знаю, что сейчас он думает о водовороте ужаса, о безжалостных глазах мальчишки-убийцы, о том, как страшно воюют те, кто тысячи лет не брался за оружие. А я никогда не забуду смерти всех, кто был мне дорог, и ревущее белое пламя сожженного города.
  Но мы должны жить. Нам не нужна война, а значит, нам придется научиться прощать.
  - Мы договоримся, - мои пальцы коснулись его ладони. Договор принят.
  
  Это потом наш флайер приземлится прямо на дворцовую площадь, и Принц вышвырнет губернатора, уже объявившего себя правителем "Независимой провинции Љ56", а первым же его указом станет объявление о выводе войск с территории "исследовательских центров". Это потом придет сумасшедшая зима, когда нам придется кормить, лечить и строить дома для сотен тысяч выживших в имперских мясорубках, а керззи будут спешно эвакуироваться на Кальеш, оставляя технику, оружие и трупы умерших от голода. Все это будет потом.
  А сейчас мы просто смотрели друг другу в глаза, настороженно и внимательно, каждое мгновение ожидая подвоха. Мы слишком разные, чтобы дружить, но мы слишком похожи, чтобы убивать друг друга. Может быть однажды наши миры поймут, что "Чужой" не должно значить "враг".
  
  
  
  ЭПИЛОГ
  
  Дребезжащая развалюха тяжело пронеслась над вершинами елей, оставив дымный след и резкий запах озона в воздухе, и плюхнулась в мгновенно вскипевшее болотце. Стая взволнованных галок бестолково покружилась над лесом и утянулась за горизонт. Пару часов из недр непонятной летающей конструкции доносился скрип, скрежет, а когда наконец приоткрылась дверь шлюза, стали слышны еще и сдавленные ругательства.
  - Великий Океан! Три года! Три года на этом величайшем доказательстве победы идиотизма над разумом! Сынок, что же я тебе сделала, что ты так меня не любишь?!
  Человек, стоящий под деревом почти у самой границы выжженного при посадке круга, весело улыбался, поглаживая бороду.
  Выпорхнувшая из люка невысокая женщина с радостным воплем бросилась ему на шею.
  - Я ведь говорила, что обязательно вернусь, Профессор! - она никогда этого не говорила. Не пристало бывшей главе Совета, матери восьмерых детей и пяти клонов разбрасываться обещаниями. Но это совершенно не мешало ей выполнять даже те из них, которые она никогда не давала.
  - Послушай, я... - женщина смущенно улыбнулась. Молчать она никогда не умела, особенно если пришла по делу, за много лет привыкнув сразу вываливать на собеседника самую главную мысль.
  -Я согласен взять тебя в ученики именем Пути, Рокшана, - Белогорский улыбнулся, глядя в изумленные черные глаза, - И не только вы умеете читать мысли.
  Седая женщина весело тряхнула головой. Она летела сюда не за чудесами, которым давно перестала удивляться, ей нужно было нечто гораздо большее. Знание Пути и немного счастья.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"