- Уорингтон, ты не испугаешься? - спросил старик с длинными седыми волосами, слезая с повозки.
- Нет, - ответил я, спрыгнув за ним следом, - если он и впрямь орет как полоумный, может, следует его направить к врачам?
- Нет, - дымя трубкой, заявил мой дядя Тревис, - он вполне обычный человек. Да и к тому же очень образованный. Он знает множество таких вещей, что в пору рассказывать только великим лекторам и историкам. Бунго Вайлерс живет здесь уже много - много лет. Его дом стоял здесь раньше, чем мой пра-пра дед Скотт Уорингтон построил здесь наше родовое поместье. Не знаю, что подвигло его разместиться в такой близости от дома Вайлерса - может его интересные рассказы о тем местах, где он побывал, может розовей сад и кусты возле его дома.
- А в чем заключается его странность? - спросил я, недоумевая, как такой высокообразованный человек может быть ненормальным.
- Он воет, когда звонят в колокола в церкви, - сказал извозчик. Нам то, конечно, оно не сильно мешает, - он махнул рукой за реку - далеко получается. А вот близлежащим усадьбам приходится плохо - он вопит не меньше часа.
- А причину так и не разгадали? - опять спросил я, проявляя невиданное себе любопытство.
- Нет, - отрезал дядя Тревис, - хотя, может тебе он о ней и расскажет.
- Мне? - переспросил я.
- Он давно искал кого-то, чтобы передать ему свои книги и имущество. Вайлерс собрался в путешествие в Тибет, и не думает потом возвращаться оттуда.
Я был в высшей степени заинтересован...
Мы поселились на втором этаже, поскольку за год дядиного отсутствия, дворецкий Мартин умер, и усадьба пришла в запустение. Плющ заплел все вокруг, и я провел длинные два дня, пока сумел придать дому хоть немного окультуренный вид. В воскресенье утром все это и случилось. Я как раз подрезал цветы на клумбе перед домом, когда услышал нечеловеческий вопль. Он звучал очень - очень громко, но постепенно стихал. Впрочем, затихнув, он начинал звучать еще громче с уже удвоенной силой. Из дома в халате с трубкой в зубах и газетой выскочил дядя Тревис. Звук безошибочно доносился с запада, там, где было родовое поместье Бунго Вайлерса. Он кричал надрывно и протяжно больше получаса, пока не прекратился звон колоколов от церкви святого Августа, возле деревни Клемптон.
В тот же день я твердо решил проведать безумного гения и вечером, прихватив бутылку хорошего французского коньяка, направился к нему. Мы раззнакомились очень быстро, и он, если откровенно говорить, вовсе не произвел на меня впечатления больного человека. Напротив - он говорил о таких захватывающих вещах, что я и представить себе не мог. Когда у бутылки показалось дно, он достал из своих личных запасов небольшой бочонок ирландского эля. Наполнив кружки мы продолжили беседу, пока, взволнованный Бунго не подсунул мне бумагу со своей гербовой печатью. Я удивился, но прочитав ее, даже открыл рот от изумления - это была дарственная, которой он закреплял за мной все свое имущество. Он тут же вписал красивым размашистым почерком туда мое имя и фамилию, а я торжественно расписался внизу. Мы выпили пару тостов и говорили, как добрые давние друзья, после долгой разлуки. Вконец, я больше не мог удержать в себе мучающий меня давно вопрос и задал его. Бунго ответил не сразу. Он ходил по комнате, покуривая одну из своих тонких сигар, а его лицо выдавало крайнюю степень напряжения. Затем он взял меня за руку, и мы спустились в погреб. Проходя мимо бесчисленных бочек с вином и других продовольственных товаров, я удивился запасливости этого человека. Наконец, мы достигли каменной стены, и он, нажав неприметный рычаг, открыл еще одно подземелье, глубже первого. Мы спустились в него, и я обнаружил, что мы находимся в круглом зале, где на пюпитре стоит раскрытой старинная книга.
- Мои предки жили здесь за много поколений до появления первых людей, - сказал Бунго, - но никогда не отвергали одну простую истину. Прочитав эту книгу, ты многое откроешь для себя, но основное я скажу тебе в паре слов. Давным-давно когда были злые древние боги, хорошие пленили их и забросили в бездну мироздания. Всех, кроме одного. Его звали Клатценкоальк, и хотя имя его похоже на имя одного ацтекского бога, он ближе к Дияволу или Сатане, хотя и все они его разные имена. Его боги не сумели ни поймать, ни убить. Тогда они просто усыпили его, а священники разных цивилизаций во вселенной записали в своих книгах, что когда он проснется - начнется апокалипсис на земле. Все, кроме одной молодой религии - христианства. Оно появилось намного позже, чем умер последний, кто мог рассказать о пленении бога, и до теперешних людей так и не дошли вести о том, что проснуться он может лишь от звона колоколов. Только колокол может его разбудить, и он, со всем злом и ненавистью обрушится на людей. Но христиане колоколами зовут людей на молитву, и они, собравшись, молятся. Молятся и не подозревают, что каждое собрание - еще один маленький шаг к пробуждению смерти, еще одна молитва злому древнему богу, грозящему уничтожить мир. Поэтому я кричу, каждый раз, когда звонят колокола. Потому, что мне страшно, но я не в силах хоть что-то изменить...