Каждая капля дождя пыталась упасть на голову несчастного Гр. Он вымок бы и без дождя. Он плакал. Если бы Гр мог думать о чем-то, кроме своего горя, он бы удивился немыслимому количеству влаги в своем тщедушном теле. Поздняя осень, не рассчитывая на сухонького, невысокого и немолодого уже человека, разразилась дождем.
Гр брел по пузырящимся лужам безо всякой цели, не выбирая дороги, не понимая где конец этого пути. Но он знал, что должен удаляться от источника боли. От Петьки Савова. Именно Петька придумал ему это глупое прозвище. Больше этого, он был другом, выручавшим Гр из множества передряг. А сегодня все кончилось. Самым ужасным образом. Петька предал Гр, обидел и даже уничтожил.
При рождении Гр был Гришей Грудовым и Савов смеялся над его фамилией. Он говорил, что это для женщины с большой грудью. С женщинами Грише не везло. Он был слабым и трусливым, поэтому среди бомжих популярен не был. Иногда его били, отбирали мусорные трофеи, заставляли делать разные непристойности, но чаще о нем не помнили. Не замечали.
Только Петька, сторож на стройке, его жалел. Корпуса будущего завода были заложены еще при Андропове и ни у кого интереса не вызывали. Ни у хозяев, ни у воров. Вздумай Петька найти трест, в который он двадцать лет назад отдал трудовую, ему пришлось бы потратить немало времени и сил. Да и тогда его поиски вряд ли увенчались бы успехом. Зарплату Савову перестали платить через полтора года, но он не печалился, а продавал все, что находил в "своем" хозяйстве. И так продолжалось довольно долго. Пошел он на эту работу из-за того, что жена его выгнала. Была она бабой вздорной и блудливой, часто выпивала больше Петьки и лезла в драку. Никакого сожаления от разлуки с ней Петька не испытывал, только вот жить было негде. Тут и подвернулась эта работа с благоустроенным вагончиком.
Жилье свое, как и строительную площадку, Петька охранял крепко и никто, кроме Гр к нему не ходил - боялись. Когда-то Грудов спросил друга, что тот делает со своим свободным временем.
- Леплю из него пельмени и ем.
Савов для Гриши был фигурой мистической, поэтому шутка это или правда было непонятно. У Петьки водились и деньги и продукты, происхождение которых Гр обьяснить никак не мог. Но главной, определяющей даже, чертой Петькиного гостеприимства была водка, к которой Гр питал небывалую слабость еще со времен своего беспризорного детства.
Прежде выпивавший немало Савов теперь к спиртному охладел и предпочитал последнему
книги и травку. Читать Грудов не умел, а вот курил с удовольствием, но редко. Жизнь Грудова протекала в борьбе и редкие минуты отдохновения в Петькиной сторожке позволяли задуматься о смысле существования. Правда, попытки поговорить с Савовым об этом разбивались о его: "нет у тебя жизни, а из ничего не выходит ничего". Но водку при этом подливал. Из сочувствия.
Гришу нашли в лесочке грибники, люди пожилые и видимо оттого ответственные. Вызвали милицию и скорую, чем спасли мальцу жизнь, которой теперь, по мнению Савова у повзрослевшего найденыша не было. Сбежав из детского дома в одиннадцать лет, Гриня шатался по вокзалам и был бит, чаще, чем сыт. Но ни разу не был отловлен. Однажды, сбежав от компании агрессивных подростков, Гр добрался до загородной стройки и свалился задыхаясь у самых ворот, не имея сил забраться внутрь. Утром его нашел Савов и хотел было выгнать, но смог только оттащить подальше от ворот. Днем в Пете проснулась жалость, и он пошел взглянуть на тело. Оно дышало, но других признаков жизни не было. На вопросы, пинки и воду ни малейшим образом не реагировало.
Пришлось тянуть его к себе, чтобы не брать грех на душу. Савов думал, что спасает мальца лет тринадцати. Маленький, худенький с лицом без следов пьянства и озлобленности, как тут догадаться, что перед тобой двадцатитрехлетний парень. Гриня пришдл в себя на четвертый день. Он огляделся, не понял где он, но на всякий случай решил удрать. Сполз с низенького топчана на пол и тем же способом начал продвигаться к двери.
На нижней ступеньке курил неизвестный бородатый мужик. Грудов лежал тогда на пороге и страшно боялся. Он не понимал для чего этот человек притащил его сюда, но точно ничего хорошего не ожидал. Петька долго смотрел на лежащего, а потом спросил:
- Ожил значит? Это лучше.
- Лучше, чем умер? - уточнил Гриша, как будто для него такое соотношение между жизнью и смертью не было естественным.
- Есть хочешь? - игнорируя вопрос, поинтересовался Савов.
И Гриша, услышавший такое впервые, расплакался.
Плакать лежа было неудобно и Грудов сел. Мужик на его слезы не реагировал, даже отвернулся, но не по тактичности, а неинтересно ему было смотреть и все. Гриша это сразу понял и решительно, но тихонечко сказал:
- Хочу.
И на всякий случай уточнил:
- Еды.
И бородач накормил его так, что около часа после не унималась икота. Обалдевший от сытости Гриша уснул на полу. И проснулся только утром, через двое суток. Мужик опять курил на ступеньках. Все еще не чувствовавший голода Грудов начал из благодарности рассказывать о себе. После эпизодов детства Гриню понесло. Он размахивал руками, кричал, а потом снова заплакал, причитая: "и некому...". На что именно не нашлось желающих было непонятно. Переждав всхлипывания, мужик сказал:
- Петя Савов.
И все. Грудов ждал подробностей. Он ожидал услышать историю, пусть неправдивую, как и его, но несомненно вызывающую желание выпить водки. Гриня еще немого недоуменно помолчал и начал неуклюже подниматься.
- Водки хочется? И поговорить?
- Можно только водки, - признался обалдевший Грудов.
- Я буду называть тебя Гр.
- Называй. А когда?
- А вот ты выпьешь и уйдешь. Потом, месяца через два, вернешься и я скажу: "Привет Гр".
Так все и было. До сегодня. Через год после знакомства Гриша понял, что в жизни Петьки есть тайна. Иначе не объяснишь наличие денег, книг и, главное, травки и выпивки. Гр как то двое суток пролежал в засаде, что бы выяснить как Петька добывает блага. В результате, кроме страшного ночного холода и круглосуточных комаров, Грудова ждало разочарование и чувство беспомощности. Он то думал, что все узнает, а Савов подло сидел на месте. Другого способа для получения информации о непонятных доходах друга Гриша придумать не мог. Он пытался еще поискать на стройке, но ничего необычного не заметил. Задерживаться надолго Петька не разрешал. Говорил:
- Выпил, поспал и в путь.
Гришке вначале очень хотелось остаться в вагончике навсегда, но Савов ничего похожего не предлагал.
Напрашиваться Гр боялся, чтобы не лишиться пусть нечастого, но безопасного ночлега, да еще и с выпивкой.
Прощаясь, Петька обычно предлагал заходить еще, через месяцок другой. Гриня такую периодичность старательно соблюдал. До сегодня. В этот раз он появился через неделю. Поднявшись по ступенькам, Гр услышал Петькин голос. Необъяснимая ревность и даже обида так сдавила все внутренности, что не было сил дышать. В виски билась одна лишь мысль: "У него бывает кто-то другой". Спроси сейчас Гриню, почему Петька должен видеться только с ним, он не смог бы ответить. Из-за двери доносились фразы, произносимые со странными паузами:
- Еще раз, на каком пути вагон? ... Сколько уже стоит? ... Митрич точно дежурит сам?... Да, в шестой цех...
Смысла никакого Гр не улавливал, но обида накатывала такими горячими волнами, что дальше слушать он уже не мог. Толкнув дверь, он увидел такое, что все обличительные слова, которые должны были обрушиться на Петькину голову, выветрились. Этот предатель разговаривал по мобильному телефону. Не прекращая разговора, Савов смотрел на гостя с таким выражением, что тот сразу понял - этот визит последний. Все, не будет больше ничего, ни еды, ни выпивки... Но самое страшное - не будет ожидания походов к другу. Жизнь не баловала Грудова, но он и не думал жить, он выживал. До встречи с Петькой он никогда не думал ни о чем на месяцы вперед. Проснулся утром - хорошо, ухватил кусок - хорошо, побили, но жив - хорошо. Не было мыслей о вечере, о завтра. А потом появился смысл доживать до встреч. А теперь этого не будет. Гриша заплакал. Петька отложил телефон, полез в шкафчик, сунул в руки нечастного Грудова бутылку водки.
- Я говорил через месяц-другой? - и, не дожидаясь ответа, добавил, указывая на дверь, - прощай, Гр.
Гриша, повернулся и, шатаясь, начал спускаться. Чем дальше он отходил, тем сильнее злился на Савова. "Благодетель, сволочь, водку дал. Я за этим шел?" Он развернулся и запустил бутылкой в вагончик. Та разбилась с немыслимым грохотом. Гриша постоял немного, но Петька так и не вышел.
Так и будет идти нечастный человек под дождем, сначала восклицая гневно:
- Зря разбил!
- Как же можно за невовремя пришел?!
- Гад он, не доверял мне, а я ему всю жизнь...
Потом, плача, дойдет до подъездных путей и закончит на них свою "не жизнь". И единственным упреком себе останется зря разбитая бутылка водки.