Аннотация: Иногда Мексика оказывается ближе к сердцу, чем думаешь...
ТЕНОЧТИТЛАН В СЕРДЦАХ...
Шестое лето миллениума оказалось для Марины фатальным. Во-первых, она ушла с работы. Во-вторых, умер ее дед. В-третьих, произошел, все-таки, тот безобразный скандал с матерью. И если вторые два события каким-то чудесным образом разрешились (хотя ее экс-бойфренд Леха говорил, что чудес не бывает, а есть только диалектика, так что читай Маркса и Энгельса, детка), то первое оставалось гнетущей и неисчезающей проблемой, грозящей перерасти в перманентный геморрой. Смерть ли деда, оставившего ей двухкомнатную квартиру и старый "фольксваген"-клоп, стала причиной отвратительной сцены с матерью, или же пути госпожи Диалектики были более запутанными, -- в любом случае, Марина оказалась в выигрыше: избавилась от домогательств матушки и получила свою собственную квартиру (за такое счастье, как она слышала, многим девочкам приходилось работать на спине и раздвинув ноги денно и нощно).
Потеря работы, однако, весьма основательно омрачила радость (смешанную с ностальгической грустью по деду) от неожиданного получения собственного жилья и заставила всерьез задуматься о грядущих перспективах -- невеселых перспективах, как говаривал тот же "экс" Леха, "пососать лапу". Вышло все довольно-таки глупо. Приведя в порядок дела с наследственной волокитой, занявшей добрые полгода, Марина получила новый сюрприз: проректорша, таки, достала ее. Окончив свой лингвистический институт (испанист-переводчик!), Марина осталась преподавать испанский на младших курсах, сочтя это хорошей практикой и серьезным аргументом для будущих работодателей -- работа в лингвоинституте преподавателем давала преимущества. Но стоило ей начать преподавание (успевшее ей, кстати сказать, понравиться), как госпожа Диалектика вмешалась и подсунула ей в группу доченьку проректора, девицу наглую и явно звезд с неба не хватавшую.
Но как это обычно и случается, наглость и мамочка поставили девицу на особое положение -- и у администрации, и у Марины. Разница же заключалась в том, что администрация правильно понимала приоритеты и занималась вылизыванием мягкого места чудо-ребенка, а честная Мариша, по простоте своей, восприняла девицу как просто наглого и неспособного студента, о чем ей и сказала. Собственно, с этого-то дня и начались проблемы. Сперва незаметно и шепотком, потом громче, заговорили о "качестве преподавателя Носовой" (Марины, стало быть), о ее "некомпетентности", а однажды, -- а именно под самый новый 2006 год, -- ей не выплатили зарплаты (честно полагавшихся ей четырех тысяч восьмисот тридцати рублей минус подоходный налог). Happy, как говорится, NewYear! И когда в середине января Марина набралась смелости и спросила о причине, ей ответили, невинного моргая ресницами, что это, дескать, ошибка, и выплатят ей в другом месяце. Однако дождаться этого ей было не суждено: в начале января грянул грандиозный скандал сразу на двух фронтах -- дома и на работе. Дома праведный гнев матушки обрушился на "бездельницу, сидящую на ее плечах и развлекающуюся работой за копейки". А в институте проректорша мило спровоцировала истерику Марины, предложив ей пройти квалификационную комиссию на основании якобы "жалоб некоторых студентов". В обоих случаях Марина поступила как Александр Македонский: разрубила чертов гордиев узел. Матушка осталась куковать в своей квартирке, а проректорша со своей дочуркой -- в институте, откуда Марина даже не стала забирать трудовую книжку. Просто переехала в квартиру деда и впала в депрессию.
Депрессия же увеличивалась по мере того, как таяли ее деньги, а происходило это весьма быстро, так что к началу мая она всерьез задергалась, а в июне решила, было, податься официанткой в какой-нибудь alaMexica ресторан, но передумала, посчитав, что испанисту-переводчику зазорно мыть тарелки и разносить заказы. Середина июня застала ее в полной панике, лихорадочно ищущей в газетах объявления: "ТРЕБУЕТСЯ ПЕРЕВОДЧИК С ИСПАНСКОГО".
Объявления такие, натурально, встречались, только за ними, как правило, стояли гнусавые голоса по телефону, сообщавшие, что, в общем-то, переводчик им, конечно, и нужен, но вот пока заказов нет, да и больших денег обещать они не могут. Или же телефонную трубку вообще не снимали. Паника росла не по дням, а по часам.
И вот, наконец, в самом конце дешевой газетенки, посвященной рынку труда, она обнаружила скромное объявление: МЕКСИКАНСКО-РУССКОМУ ООО "TEOCALI" ТРЕБУЕТСЯ ПЕРЕВОДЧИК-РЕФЕРЕНТ С ИСПАНСКОГО ЯЗЫКА. З/П ОТ 1500 $. Вспыхнувшая, впрочем, надежда, быстро потухла: на такое сладкое местечко, если оно и впрямь такое, давно уже нашлась задница. Но, решившись идти до конца, Марина набрала номер. Гудки, гудки, гудки...
-- Добрый день! Вас приветствует мексиканско-русское общество с ограниченной ответственностью "Теокали", -- пропел грудной женский голос, и Марина с тоской подумала: "Автоответчик". Но ошиблась.
-- Слушаю Вас, -- голос был самым что ни на есть живым.
-- Э... я по поводу объявления, -- безо всякой надежды промямлила Марина. -- Насчет переводчика референта...
"Сейчас скажет, что вакансии нет".
-- Да-да, -- затараторил голос. -- Большое Вам спасибо за то, что позвонили. Нам требуется переводчик с испанского языка...
-- Я поняла, -- буркнула Марина, -- я переводчик с испанского, лингвистический институт.
-- Прекрасно, -- запел голос. -- Когда бы Вы могли подъехать? Сегодня?
"Не-ет", подумала Марина, "так сразу я вам не уступлю".
-- Завтра, -- выпалила она. -- В два часа. Устроит?
-- Ве-ли-ко-лепно! -- пробормотали на том конце провода, явно записывая. -- Как Ваша фамилия?
Марина назвала.
-- Отлично, -- оптимистично заверил ее голос. -- Запишите адрес: метро "Физтех", Пустынный переулок, дом 1.
-- А... скажите, -- Марина едва успела записать. -- Это далеко от метро?
-- Нет, что Вы, пять минут ходу. Маршрутки там редко ходят, это промзона. -- Голос помолчал. -- Итак, завтра в два? Тогда, всего доброго.
-- AdiСs, -- выдохнула Марина и повесила трубку.
За окном забурчал гром.
* *
*
Месячные пришли как тать в нощи -- незаметно и быстро. И, самое главное, ночью. Сначала скрутило низ живота, потом заломило в висках, запульсировало в животе -- и растеклось по всему телу. Марина с трудом взглянула на циферблат. Половина пятого, muybien. Зачем ей понадобилось назначать встречу на завтра? Да, пропала работка... Охая, она слезла с кровати и шатаясь прошла в ванную. Крутанула вентиль, прислушиваясь к льющейся воде...
* *
*
Народ в вагоне делился на три категории: одни -- меньшинство -- пытались разгадать "Код да Винчи" (Марина не сомневалась, что это подсадные утки от издательства); вторые усиленно, пытаясь перекрыть шум поезда, обсуждали текущие проблемы; третьи, преимущественно монголоиды или кавказцы, спали. Марина поразмыслила и присоединилась к первой категории. То есть открыла книгу.
Поезд начал резко тормозить, когда она добралась до слов: La costumbre de sacrificar a los cautivos..., затем вагон качнуло, и ее взгляд перескочил на строчку ниже: el nЗmero de victimas se contaba en millares. En el culto a Huitzilopochtli...
"Конечная станция", прогундосил динамик. Поезд остановился, Марина захлопнула книгу и поднялась.
* *
*
Поднявшись из метро, Марина по праву оценила значение слова "промзона". За зданием станции метрополитена через дорогу находился лес, довольно густой, и, судя по громким матерным ругательствам и приглушенной музыке, населенный. По другую сторону располагался пустырь, тянущийся на многие десятки метров. Далее начинались не менее бесконечные гаражи. Марина в нерешительности замерла.
Мимо прошаркала бабка с тележкой.
-- Э... бабушка, бабушка, извините... -- начала Марина.
-- Иди на хуй! -- отчетливо пробурчала бабка, даже не обернувшись.
Марина вздрогнула, хотела, было, что-то сказать, но сдержалась. "Пойду прямо, вдоль гаражей", решила она, "может и выйду". Часы показывали начало первого.
Минут через десять жара дала о себе знать, тем более что в маскировочных целях Марина надела черный костюм. Гаражи не кончались, и Марина, проходя под бесконечной паутиной ЛЭП, занервничала.
"Боже, а что если я иду не туда?", с ужасом подумала она, глядя на часы: половина второго. Наконец, впереди замаячили фонарные столбы с табличками. "Улица Багряная" указывала стрелкой налево, "Улица 21-го года" -- направо. А Пустынного переулка нигде не было.
-- Че-е-рт, -- протянула Марина. -- Заблудилась! Вот б..!
-- Чего, девушка, ищите? -- Голос каркнул так неожиданно, что Марина аж подпрыгнула.
Милицейская машина подъехала совсем незаметно. Стекла тонированы, мигалки, почему-то, одна красного, другая черного цвета. И три черных полосы по борту.
-- Чего ищите, спрашиваю? -- Рябое лицо патрульного с пошлыми усиками высунулось из окна.
-- Мне... я ищу... Пустынный переулок... -- горло у Марины вдруг пересохло.
-- Какой? -- Милиционер моргнул. -- Пустынный? Слышь, Витек, -- он исчез в салоне, -- Пустынный переулок, это где такой? -- услышала Марина его бубнящий голос. -- Блядь, напридумывали названий, в рот их е... Значит так, девушка, -- снова высунулся он. -- Щас прямо пойдете, вдоль гаражей, потом там будет улица... как это? Перпендикулярно, в общем, гаражам. Повернете налево и там этот переулок ваш...
-- Спасибо, -- бросила Марина на ходу, быстро зашагав по улице. Время поджимало.
-- Не за что, -- каркнул милиционер. Он говорил еще что-то, но очень тихо. Марина так и не услышала.
* *
*
Дом N1 по Пустынному переулку был единственным, -- кирпичное трехэтажное здание, -- так что переулок оправдывал свое название. Через улицу в бесконечность утекал пустырь с кусками ржавых труб, а с другой стороны открывался вид на строящийся дом, вернее, на наполовину заложенный фундамент. Ни деревца, ни травки -- лунный пейзаж.
Марина мельком глянула на циферблат -- без пяти два. В самый раз! Подошла к парадной двери. Медная табличка со стилизованными а ля майя иероглифами-головами и надписью-билингвой: Совместное мексиканско-русское предприятие "Теокали" -- Empresa mixta mexicana-rusa "El Teocali".
Марина глубоко вздохнула и нажала на кнопку звонка.
Дверь открылась сразу же, как будто о ее приходе уже знали. На reception сидели два охранника -- у обоих были пистолеты, как заметила Марина.
-- Я... -- открыла она рот.
-- Переводчик Носова Марина Владимировна? -- опередил ее охранник, ушастый, с бритой налысо головой.
Она кивнула (вышло довольно судорожно).
-- Пройдите, Вас ждут на втором этаже, комната 212.
"Офис как офис", подумала Марина, поднимаясь по лестнице. На стенах красовались изображения фресок майя -- очень точно воспроизведенные. "Мда, небось несколько тысяч баксов ухайдакали". Марина остановилась. Так, второй этаж. И галерея кабинетов. И никого. Она прошла по коридору, внимательно глядя на таблички: 220, 216, 212. Остановилась. Как раз напротив двери, у зарешеченного окна стояло кресло: старое доброе советское кресло, раздутое как бурдюк с пивом, черное. Марина присела и какое-то время изучало большую медную планку, привинченную к двери: "Генеральный директор компании "Теокали" г-н Хосе де Асердоте" и внизу аккуратненько выгравированные два майяские иероглифа. Или орнамент, стилизованный под майя. Черт их разберет.
Дверь открылась. От неожиданности Марина вскочила с кресла. Чернявая девица (явно крашеная) по-мышиному быстро взглянула на нее.
-- Марина?
-- Да, я по поводу переводчика...
-- Марина, -- грудной голос в телефоне, без сомнения, принадлежал этой крашеной вороне. -- Подождите минуточку, господин де Асердоте говорит по телефону.
Дверь закрылась.
Вот тут-то у Марины бешено заколотилось сердце, а адреналин пошел в горло. В глазах потемнело. "Не хватало еще упасть в обморок", со злостью подумала она. "Чертова менструация. Чертова фирма. Чертов мексикос... как его... Асердоте".
Дверь открылась снова.
-- Марина Владимировна, -- подчеркнуто громко сказала крашеная ворона. -- Дон Хосе де Асердоте просит вас.
Марина сделала глубокий вдох, зажмурилась и вошла.
* *
*
Кабинет, как оказалось, был отделан все в том же псевдо-майяском стиле: копии стел с божествами в ягуаровых шкурах, странные создания на ступенях пирамид, сцены жертвоприношений, -- в принципе, все это Марина видела в учебниках по истории Центральной Америки и в альбомах по латиноамериканскому искусству.
Жалюзи на окнах, стол секретутки с ж/к монитором, цветком в горшке опять же а ля майя, ксерокс у окна.
-- Прошу, -- ворона указала рукой на маленькую, словно вырезанную в стене дверь -- кабинет директора.
Марина постучала и вошла.
Первое, что ее поразило -- это почти полная пустота в комнате. Ни кресел, ни плазменных панелей на стенах, ни кондиционеров, ни дипломов в рамке -- ничего такого, просто чистая и почти пустая комната.
Второе, вызвавшее ее изумление, явление был индеец. Самый натуральный горбоносый (нос почти шел ото лба) бронзовокожий индеец в дорогом костюме и с забранными в хвост а ля Дункан Маклауд черными-черными, блестящими волосами. И очень пронзительными глазами. Индеец сидел за небольшим столиком с ноутбуком, пепельницей в виде сидящего по-турецки писца-майя и миниатюрной копией ступенчатого храма-теокали. "Символ фирмы", догадалась Марина.
-- Buenas tardes, seЯor de Acerdote... -- промямлила Марина.
-- Я говорю по-русски вполне... пристойно, -- махнул рукой индеец. Говорил он и впрямь пристойно, чуть гортанно, чем-то напоминая грузина. -- Я учился в России еще тогда... при советской власти... -- Он улыбнулся кривовато, взял сигару тонкими как у девушки пальцами, затянулся.
Марина неловко переминалась с ноги на ногу. "Хоть бы предложил сесть", подумала она, тоскливо оглядывая комнату. Все те же фрески майя.
-- О, простите, пожалуйста, -- вдруг вскинулся индеец, вскочил театрально из кресла, обошел столик и из ниоткуда вытащил маленький резной стул без спинки. -- Oiga, por favor! -- повторил он по-испански. -- Невежливо вышло...
-- Ничего-ничего, спасибо. -- Марина села, чувствуя некоторый дискомфорт между ног. Месячные снова напомнили о себе, закружилась голова. Она сжала кулаки так, что ногти впились в мякоть ладоней. Тошнота отступила.
-- Минералки? -- Индеец пытливо разглядывал ее, облокотясь о стол. Воротник белой рубашки чуть разъехался, показав уголок бронзовой и по-индейски безволосой груди с черными витками татуировки.
-- Да, не откажусь, -- просипела Марина, отводя глаза в сторону. "Мало ли чего у него там", подумала она, размыкая судорожно сжатый кулак. Ногти оставили на коже красные следы-лунки. "Да хоть пирсинг на мошонке, мне-то какое дело? Или давай работу, или...".
Де Асердоте поставил перед ней стакан с фейерверком пузырьков. Марина кивнула, отпила, закашлявшись от сотни уколов в пересохшее горло.
-- Итак, вы переводчик, Ирина мне сказала, вы окончили лингвистический институт, -- полувопрос, полуутверждение.
На всякий случай Марина кивнула.
-- С деловой перепиской дело имели? -- Асердоте сел на свое место, пробежал пальцами по клавиатуре ноутбука.
-- Да, -- соврала Марина. Хотя на последнем курсе у них был "Перевод деловой корреспонденции", вела его беременная испанка Габриэль, жутко мучавшаяся от токсикоза, так что деловая переписка была знакома Марине так себе. -- Да, разумеется, имела. Хотите проверить?
-- Нет-нет, я вам верю, -- Асердоте даже не взглянул на нее. -- Думаю, вы нам подходите, Марина... -- он нахмурился, припоминая ее отчество.
-- Владимировна.
-- Ах, да. Извините, -- улыбнулся краями губ (очень узких, почти тоненьких злых щелок). -- Говорю по-русски, а мыслю по-мексикански. Совместное предприятие, -- плоско схохмил он. -- Давайте оформим документы, договор... Марина, этот цвет волос -- он ваш натуральный? -- вдруг спросил Асердоте, прямо-таки вперившись ей в глаза.
Марина замерла.
-- Д-да, натуральный... -- пролепетала она.
-- То есть вы не красили, не выпрямляли?...
-- Нет, а... -- Марина так и не решилась добавить "а собственно почему вы спрашиваете?".
-- Чудные у вас волосы, -- индеец щелкнул кнопку селекторной связи. -- Ира, оформите Марину Владимировну. Берем ее на работу. -- И уже Марине:
-- Да, забыл. На первое время 1500 вас устроит?
Марина кивнула.
-- Отлично. Очень рад, что вы с нами... будете работать...
* *
*
Работать с деловой документацией оказалось не так страшно. То, чего не сказала на занятиях Габриэль, Марина поняла сама, как говорится, по опыту. Работа на "Теокали" была в самый раз по ней: тексты, тексты, тексты, переводы, реферативные доклады, сводки, поиск информации по Интернету, -- все это Марину устраивало, как, впрочем, и зарплата. Вспоминая институтские мытарства с четырьмя тысячами, она смеялась, понимая, что шесть часов изнурительной работы с тупоголовыми первокурсниками никак не эквивалентны приятным восьми часам работы с текстами в удобном своем кабинете с кондиционером, хорошим компьютером и возможностью полноценно пообедать в столовой внизу. Это если учесть, что за шесть часов пять раз в неделю (суммируем и получаем 120 часов в месяц) Марина получала жалкие четыре тысячи, а здесь... Хо-хо, говорила она себе, жизнь не так уж плоха.
Из всего коллектива компании, -- а насчитала она всего пару десятков служащих, -- Марина сблизилась более всего с Ирой, той самой крашеной вороной, которая так ей сперва не понравилась. Но роль здесь, несомненно, играло и то, что кабинет Марины находился рядом с кабинетом де Асердоте, и то, что Ирина достаточно часто заглядывала к ней. И до метро они возвращались вместе.
Как-то раз, после получки, -- время шло к семи, -- они, взяв по бутылочке пива в столовой, решили прогуляться по району. Идея принадлежала Ирине.
-- Слу-ушай, Мариш, -- поинтересовалась она, отхлебнув пива. -- Я... ты только не обижайся!.. я вот все смотрю на тебя -- ты девка видная, умная, языки знаешь, симпатичная, -- а вот чего-то с парнями у тебя, мне кажется, не тово... а?
-- Угу, -- промычала Марина в бутылку, считая за лучшее ограничиться этим звуком, чем пускаться в рассуждения. Но Ира так просто отлипать не собиралась.
-- Слушай, а у тебя вообще много парней было? -- Задав этот вопрос, она присосалась к бутылке, кося глазом на Марину.
-- Нет, -- пробормотала та. -- Немного. А если посчитать, так и вообще один, -- ну а если уж совсем по-честному, так и ни одного. AsМ estАn las cosas!
-- Да ты чё? -- Изумлению Ирины, казалось, нет пределов. -- То есть как это -- один и ни одного? Ты чё, штопаная, штоль?
Марина поморщилась от этой фамильярности.
-- Нет, просто был один парень... но у нас с ним ничего не вышло...
-- Так это... -- Ирина, широко открыв, уставилась на нее. -- Ты -- девственница?..
Тут Марина взорвалась.
-- Ну да, да, черт побери, девственница, мать вашу так. Целка! Довольна?
И тут Ира сказала то, чего Марина уж совсем не ожидала.
-- Это же ЗДОРОВО! -- и с уважением потрогала ее руку.
* *
*
Странности начались со следующей зарплаты.
Ее Марине ПОВЫСИЛИ в половину! Без предупреждения. На ее недоуменный вопрос, Ирочка ответила уклончиво:
-- Ну, знаешь, шеф иногда делает поощрения, ну там, накинет денег... ну, в общем, поздравляю!
Услышав все это, Марина насторожилась. Если повышение зарплаты повлечет за собой предложение разделить ложе, -- ну ее к черту, такую работу! Тут, кстати, и всплыл тот самый разговор с Ирочкой о девственности.
"А что, если Асердоте -- псих, повернутый на девственницах?", нервно размышляла Марина, направляясь к себе в кабинет после обеда. "Может там, в Мексике, у них это принято -- подыскивать себе целок, -- ну, типа спорта такого? Да ну, бред какой-то", оборвала она эти мрачные размышления. "Асердоте не проявляет ко мне никакого внимания, ничего себе не позволяет такого, ни одного пошлого намека".
Размышляя таким образом, она не заметила, как наткнулась на Асердоте.
-- А, Марина Владимировна! -- он вежливо и холодно улыбнулся, пропуская ее. -- Как ваши дела?
-- Все в порядке, дон Хосе, спасибо за... за повышение зарплаты, -- Марина опустила глаза.
-- Ну что вы, пустяки, -- Асердоте произнес эти слова на ходу, застегивая рубашку у горла. -- Хороший сотрудник должен хорошо получать... Кстати, скоро у нас корпоративная вечеринка, -- прошу вас присутствовать. Ладно?
-- Ладно, -- тихо проговорила Марина, открывая дверь своего кабинета.
"Да нет, нормальный мужик, все-то я напридумаю себе ерунды".
* *
*
-- Да не стесняйся ты! -- в который раз повторяла яростным шепотом Ира, подталкивая Марину в спину и не давая ей отступить назад. -- Давай-давай, чуть накрасим губы...
-- Да не хочу я, -- вяло отбивалась та. -- Мне не идет помада и вообще...
-- Ничего, все очень даже хорошо идет, -- напевала Ирочка, раскрывая свою косметичку. -- Мариш, без обид, конечно, но тебе тоже обязательно надо иметь косметичку. Ты -- женщина, у тебя все должно быть прекрасно. Понимаешь?
-- Нет, -- честно созналась Марина. Сердце ее сильно колотилось. Поход на эту чертову вечеринку определенно был ошибкой: она терпеть не могла тусовок еще со школы. -- Слушай, а может не на...
-- На, милая, на, -- Ирочка нахмурилась. -- Так! Если ты не перестанешь немедленно, я не знаю, что сделаю! Ну, Мариш, родная, ну! Перестань! Подведем глазки и -- все!
Корпоративная вечеринка, как она и предполагала, проходила на первом этаже, в столовой. Столы выстроили в длинный ряд, установили динамики, из которых лилось страстное вскрикивание вокалистки "Black Eyed Peas": "My humps, my humps", словно убеждавшей чернокожего партнера, что ее-то буфера -- лучше всех и что стоит их как следует оплатить. Марина поморщилась.
-- Ну что, очень страшно? -- перекрикивая Fergie, спросила Ирочка. -- Никто тебя здесь не съест. Потусуемся, пообщаемся... М?
-- Угу, -- ответила Марина. Столовая была полна народу. В принципе, всех их она видела так или иначе, это были сотрудники фирмы. Вон тот тощага в очках с сигареткой -- системный администратор, блядоватая девица с каре -- завбухгалтера. Быковатый мужик в джинсовке -- начальник охраны, то ли Алибек, то ли Агабек.
-- Кхм! Дорогие... коллеги! Сегодня знаменательный день... мы с вами справляем его уже не раз... вы все, конечно, знаете, о чем я... Это стало доброй традицией, чему я очень рад. Ряды наши пополнились, -- тут он обратил свой орлиный взор на Марину, отчего у той заледенели ноги. -- Наш новый и талантливый сотрудник -- Марина, -- последовали аплодисменты, крики "браво" ("народ успел поднабраться", подумала Марина, несколько озленная на Асердоте за дешевый пиар). -- Марина очень помогает нашей фирме, она... -- Он закашлялся. -- Она специалист в своей области... и, кроме того, -- прекрасная девушка. -- Он как-то особенно подчеркнул "девушка". -- Поприветствуем же ее! Ура!
Марина оторопела. "Что он несет?", нервно подумала она. "При чем здесь я? Может он пьян? Или все же я была права, и он таким образом просто клеит меня?"
Она услышала живой звук барабанов и присмотрелась: на импровизированной сцене сидело трое обнаженных (если не считать набедренных повязок) исполнителей -- уж без всякого сомнения метисов или чистокровных индейцев -- с черными длинными волосами. Они выбивали тягучий и пульсирующий ритм, который с каждым ударом нарастал.
-- Мариш! Ты чего ничего не пьешь? Давай-давай, -- расторопная Ирочка поднесла почти к Марининому лицу продолговатый стакан с мутной жидкостью. Из стакана торчала соломинка.
-- Что это? -- спросила Марина, оглушенная пульсирующим ритмом барабанов.
-- Очень клевая вещь! -- прокричала ей почти на ухо Ирочка. -- Я не помню ее названия, но ты только попробуй -- обалденно вкусно!
Марина поколебалась немного, взяла стакан, осторожно втянула совсем немного жидкости через соломинку. Чуть приторный, отдающий медом и корицей напиток. Ничего, вкусно. Она втянула еще, на сей раз больше. Наконец, вынув соломинку, она стала пить прямо так.
-- Вкусно? -- поинтересовалась Ирочка странно изменившимся голосом. Он как-то поплыл, сходя на басы.
-- А? -- Маринин язык стал заплетаться. Видно, напиток был слишком термоядерным. "Я ж ничего крепче `Miller' не пью...", подумала она, и тут вдруг погас весь свет.
* *
*
Пришла она от ощущения горячести внизу живота. Казалось, тепловая волна проходит по чреву и ускользает в лоно, наполняя его теплом и каким-то странным возбуждением. Марина открыла глаза.
Она была почти обнажена, если не считать куска материи вокруг бедер. Кто-то распустил ей волосы и прикрыл ими груди. Первая, отчего-то ленивая мысль была о групповом изнасиловании, но потом она ее также лениво отвергла. "Может, меня вырвало, и одежду сняли, чтобы застирать?" Она повернула голову.
Вокруг было много народу -- те же люди, что и в столовой, только почему-то все были обнажены: кто в трусах, кто -- без. Блядоватая завбухгалтера бесстыже покачивала силиконовыми вставками.
-- Лежи-лежи, -- послышался в самое ухо жаркий шепот Ирочки. -- Скоро все кончится.
-- Чт-о-о конч-и-и-тся-а-а? -- слова ужасно растягивались, во рту было ощущение вязкости, как после незрелой хурмы.
-- ДЕВА ГОТОВА! -- глухо прокричала Ирочка.
-- ДЕВА ГОТОВА! -- вразнобой подхватили все.
-- ГОТОВА! -- снова выкликнула Ирочка.
-- ГОТОВА! -- откликнулись все.
"Что за фарс?", вяло метнулось у Марины в голове. "Играют в сатанизм, что ли? Прямо "С широко открытыми глазами", блин! А где же Асердоте?"
Она посмотрела в другую сторону.
Ступени, ведущие вверх, образовывали пирамиду -- теокали, она узнала это сразу, не даром столько копий было во всех кабинетах. На вершине поблескивал огонек, -- не то лампада, не то костерок.
Асердоте стоял у подножия, почти голый, в набедренной повязке, в классическом индейском головном уборе из длинных перьев. Теперь Марина увидела татуировку полностью -- змея и ягуар переплетались на безволосом теле индейца. Он неотрывно смотрел на нее, шепча губами какие-то слова.
Марина пошатнулась, крепкие руки удержали ее, поправили волосы на груди.
-- Я... я... что происходит? -- Она глупо посмотрела на мужчину слева -- лысюк с брюшком в синих плавках, вроде, по хозяйственной части.
-- Ты -- дева, -- прошептал на ухо хриплый Иркин голос. -- Ты -- дева, дар богам. Ты -- избранница.
-- Я? -- Марина хотела еще что-то сказать, но язык не слушался, словно распух и заполонил собой весь рот.
-- Подведите деву! -- услышала она гортанный голос шефа.
Ее мягко подтолкнули в спину и повели, как ведут слепого: ненавязчиво, но надежно.
Около Асердоте ее остановили. Он молча изучал ее, затем провел пальцем по животу -- от солнечного сплетения до начала лобка. Марина вздрогнула.
Он кивнул. Ее схватили с двух сторон под мышки и потащили на верх пирамиды -- она не отбивалась, не вырывалась, но ее именно потащили: грубо, прищемив кожу на внутренней стороне плеч.
-- А'хо ч'иль! А'хо ч'иль! -- гортанно запел Асердоте, поднимаясь следом и -- Марина это чувствовала -- вперяясь ей в спину орлиным свои взглядом. -- А'хо ч'иль! А'хо ч'иль!
-- А'хо ч'иль! А'хо ч'иль!-- подхватили в разнобой присутствующие.
Наконец, на вершине теокали Марина увидела алтарь -- прямоугольный камень с желобками, украшенный резными изображениями, и треножник с огнем. Около алтаря стояли те двое охранников, которые встретили ее в первый раз -- оба в черных плавках. У лысого в руке был деревянный ошейник, у второго -- веревка.
Ее толкнули спиной на камень, который, как ни странно, был совсем не холодным, словно его подогревали изнутри. Лысый быстро накинул ей на шею ошейник, а второй связал ноги и оттянул руки за голову. Кто-то потянул ее ноги, второй охранник вытянул руки -- Марина выгнулась дугой, волосы спали по бокам, обнажив маленькие ее груди.
Кто-то провел ногтем ей по груди до лобка, повторяя жест Асердоте у подножия пирамиды. Она почувствовала, как увлажняется ее лоно, удивилась этому, попыталась вытянуть голову и посмотреть, что происходит -- и не смогла.
-- К'на чибе вуй шот! Ха'КУТЛИ ямцан чум-чум ха ноцул! -- гортанно прокричал Асердоте, внезапно появившись из-за спин охранников и подойдя к ней. -- Дарую тебе, Солнце, эту чистую деву! Даруй нам удачи и счастья! -- Глаза его были плотно закрыты.
Марина вдруг почувствовала, что вот именно сейчас и должно случиться что-то очень страшное. Низ живота, наконец, стянуло от страха, она вспотела.
Асердоте медленно воздел руки, сжимавшие какой-то продолговатый предмет. Марина прищурилась, чтобы увидеть, но так и не разглядела.
-- Ахакуль-ца! -- хакнул внезапно Асердоте и резко опустил руки на ее грудь.
СЕРДЦЕ МАРИНЫ ЗАМЕРЛО НА МГНОВЕНИЕ,
А ЗАТЕМ БЕШЕНО ЗАКОЛОТИЛОСЬ,
РВЯСЬ ИЗ СТЕНОК ГРУДИНЫ
НАВСТРЕЧУ ОБСИДИАНОВОМУ НОЖУ
И СОЛНЦУ.
"Асердоте, Acerdote -- sacerdote", мелькнула последняя мысль.
И все.
* *
*
Марина открыла глаза.
-- Простите, ради Бога, что заставили вас ждать, -- лепетала чернявая секретарша, явно крашеная. Крашеная ворона. -- Господин де Асердоте просит вас подождать еще минутку. Он вас сейчас примет.
Марина вздохнула. Ну и сон. Бред, кошмар. Проклятые месячные, они просто сводят с ума.
Дверь открылась.
-- Марина Владимировна, -- подчеркнуто громко сказала крашеная ворона. -- Дон Хосе де Асердоте просит вас.
Марина сделала глубокий вдох, зажмурилась и вошла.
3:11
3 июня 2006
Москва
Обычай приносить пленников в жертву... число жертв насчитывало тысячи. В культе Уицилопочтли... (исп.).