Любавин Герман Филиппович : другие произведения.

In tenebras exteriores...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Никогда не отправляйте своего ребенка на лето в лагерь. Он вернется совсем-совсем другим...


IN TENEBRAS EXTERIORES...

  
  
   -- Вова, ну что ты, а? -- Мать развернула его к себе, взяв за плечи. -- Ну, ты чего, а?
   -- Я не хочу туда ехать, -- прошептал он, стараясь, чтобы по щекам не поползли слезы. -- Мам, я не хочу туда ехать.
   Мать непонимающе нахмурилась.
   -- Ну, что такое? Ты же взрослый мальчик! Что это за глупости -- не хочу, не поеду? Как девчонка капризный стал.
   -- Я... не как девчонка, просто... -- Вовка закусил губу, чтобы не заплакать. -- Я боюсь...
   -- Ну чего ты боишься? -- Мать стала выходить из себя, повысила голос. -- Чего? Ты это брось, не раздражай меня, слышишь? То хочу, это не буду...
   -- Я... я... -- началось заикание. Так всегда, когда он нервничал. В школе, у доски, особенно на уроке математики, он вообще терял голос.
   -- Не смей заикаться! -- мать вцепилась ему в руку, до крови оцарапав своими наманикюренными ногтями. -- Если не перестанешь, я тебя... -- Она не договорила. -- Вовочка, милый, ну будь хорошим мальчиком, а? Сынок, я ж ради тебя стараюсь, пойми ты это. Ладно? Давай, садись в автобус...
   Он напрягся, чувствуя, что происходит самое страшное: она не хочет его слушать. Вообще.
   -- Мам, я... там...
   -- ...а как приедешь, мы тебе с дядей Ашотом вертолет купим, как ты и хотел...
   Вертолет. Дядя Ашот. Мам, послушай!..
   -- Ну, вот и молодец, давай, а то автобус скоро отъезжает...
   Вовка отвернулся и стал смотреть на высокое здание за оградой.
   -- Ой, Вовк, смотри, негр, вожатый ваш! -- попыталась привлечь его внимание мать. -- И девчонка вон -- ой, сколько косичек, и не сосчитать!..
   -- Я не хочу, мам... -- слабо просипел он. В желудке заболело. -- Ма...
   -- Ну ты что? -- Мать присела на корточки, натянув юбку на колени. -- Ладно, скажи, чего ты боишься? Что тебя другие мальчики обижать будут?
   Он закрыл глаза. Потом отвернулся и медленно, покачиваясь, пошел к автобусу, через окно которого виднелся альбомный лист с неуклюже выведенной четверкой. Он едва дошел до подножки, когда мать резко крутанула его к себе.
   -- Вовка, ты что? Сынок, скажи правду? Ты плохо себя чувствуешь, а?
   Он помотал головой. Живот, правда, болел, но это так. Хуже было другое -- страх. Непонятно, чего.
   -- я... -- Он качнулся.
   Из салона высунулся темнокожий парень в оранжевой футболке с бессмысленной надписью "PHNGLUIFHTAGN" и пестрыми кляксами под ней.
   -- Давай, помогу, -- протянул он Вовке руку. Тот взялся за нее.
   -- Вовк, ну с Богом, -- бросила мать ему вдогонку, но он уже ее не слышал, смотря широко раскрытыми глазами в сумрак салона. "Злые дети", подумал он, "как в том фильме про злых детей кукурузы".
   Сел на свободное место рядом с тощим пареньком в потертой то ли синей, то ли черной бейсболке. Откинулся на мягкую спинку. В окно постучали: мать махала рукой, что-то говорила, улыбалась и все время поправляла пиджак, расходящийся на груди.
   Вовка чуть не заплакал. Автобус загудел, и легонько затрясло.
   -- Сейчас мы отправляемся, ребята, -- сказал где-то там, в начале прохода темнокожий парень. -- Через час будем на месте. Ну, поехали.
   Двери стукнули друг о друга, за окном поплыло, мать осталась позади, маша рукой.
  

ОПЯТЬ ОТ ПРАЗДНИКОВ КО ВТОРНИКАМ!

   -- запел женский голос в динамиках.

ОПЯТЬ ОТ ФИНИША К ИСХОДНИКАМ!

   -- подхватил другой.
   Вовка закрыл глаза. Чуть подташнивало.

И ПУСТЬ В МОИХ ПОСТУПКАХ НЕ БЫЛО ЛОГИКИ-И

   -- вступил блеющий мужской голос.

Я НЕ УМЕЮ ЖИТЬ ПО-ДРУГОМУ-У-У

   Вовка заснул.
  

***

   -- ... и там, милые мои девчонки и мальчишки, -- разбудил его тонкий, липковатый голос, -- вы повидаете такое, чего в Москве никогда бы и не увидели.
   Вовка открыл глаза: девица с множеством косичек на голове, в фиолетовой маечке и белых обтягивающих брючках, стояла в проходе, держась за плечо темнокожего вожатого.
   -- Правильно я говорю, Доминик?
   -- Конечно, Марго. -- Подхватил темнокожий. -- А потом, ребята, это природа, лес, вечера у костра, захватывающие истории...
   -- И новые знакомства, конечно, -- продолжила Марго, цепко вглядываясь в Вовкины глаза. -- Всем вам найдется дело, милые мои мальчишки и девчонки...
   -- Вранье все это, -- тихо прошипел его сосед в потертой бейсболке. Он по-крысиному смотрел на Вовку. -- Туфта, толстый, я те говорю! Дела-костры... брехня это. Будут нас строить как солдат, верняк, говорю, толстый!
   -- А... почему?... -- Вовка даже не успел обидеться за "толстого". -- По... почему вранье?
   -- Да... да п-потому, -- передразнил его паренек. -- Жизни ты не знаешь, толстый, вот почему! -- И он закрыл глаза.
   Вовка засопел обиженно и тоже закрыл глаза.

ЗИМНИЙ ВЕЧЕР, ДЕЛАТЬ НЕЧА-А-А,

   загнусавили динамики.
   Автобус сильно качнуло. Вовка снова стал проваливаться в тяжелую дремоту.

СИЖУ И ЖДУ ТЕБЯ-А-А КАК ДУРА-А-А...

***

   Он открыл глаза оттого, что автобус больше не качало. Потер кулаками, сгоняя липкую дрему. В салоне никого. И духота.
   Вовка засуетился, побежал к выходу.
   -- Ну че, толстый, долго тя ждать, вообще, а? -- Тощий паренек перевернул бейсболку козырьком назад и, прищурясь, смотрел на Вовку. -- Давай быстрее!
   -- Щас, щас! -- заторопился Вовка, осторожно спустился на горячий асфальт -- чувствовалось даже через кроссовки. -- А?... а вещи... где?
   -- В п..! -- сказал нехорошее слово тощий паренек. -- Ты их куда клал?
   -- Я... я не знаю... -- Вовка почувствовал, что внутри начинают закипать слезы. -- Мама отдавала, а я...
   -- Головка от...! -- снова грязно выругался тощий. -- Тя ждать никто не будет, понял?! -- зло прикрикнул он. -- Ищи, давай, толстый!
   -- Я не толстый... -- засопел Вовка и отвернулся, чтобы тощий не увидел слезы на глазах.
   -- Худой, б..! Вон, не твой чемодан?
   Вовка посмотрел: в открытом, будто вспоротый бок кита багажном отсеке лежал один-единственный, -- его, конечно же! -- чемодан. Дурацкий зеленый чемодан с поросенком. Вовка взялся за ручку -- и зашипел: пластмасса накалилась.
   -- Ну че? -- поинтересовался тощий. -- Ты идешь?
   -- Да, да, -- Вовка плюнул на боль в ладони, вытянул чемодан и поволок его. -- Тяжелый, -- извиняющимся голосом пояснил он тощему. Тот промолчал, чуть приподняв бровь. -- А твой где?
   -- А я все свое ношу с собой, толстый. -- Он сплюнул на асфальт. -- Ну, валим, штоли? А то всыпят п... еще.
   Молча они потащились по асфальтированной аллейке мимо пустого двухэтажного здания с зарешеченными окнами. Вовке показалось, что в самом угловом окне на втором этаже мелькнуло чье-то лицо: белая, гипсовая маска. И тут же исчезло.
   -- А... а это чего? -- Он кивнул на здание.
   -- А я знаю? -- Тощий прищурился. -- Изолятор, небось.
   -- Зачем... изолятор? -- Слово это, как липкая змея, поползло по Вовкиному затылку. -- Там... детей изолируют, да? Как в страшных фильмах?
   -- Ну типа... Слушай, толстый, чё ты плетешься как черепаха? А? Блин, ну ты и чмырь! -- искренне восхитился тощий. -- Ты чё ручку не выдвинешь? Он же на колесиках, мудила!

***

  
   Когда они добрались до площади перед клубом, отряды уже расходились.
   -- Из-за тебя, толстый, все прое...! -- прошипел, но уже беззлобно тощий. -- Как теперь свой отряд искать, а?
   Вовка беспомощно пожал плечами: ему стало страшно. Захотелось писать. Он весь взмок.
   -- Так, парни, а вы из какого отряда? -- Темнокожий -- Доминик, кажется, -- вырос прямо перед ними. Он улыбался. -- Чего, проворонили, что ли?
   -- Ну, что у тебя? -- Марго подошла так же незаметно. Обняла его за талию. -- Ребята, вы из какого отряда? А?
   -- Мы... это, опоздали, -- хмуро бросил тощий. -- Его чемодан, -- кивнул он на Вовку, -- искали.
   -- А-а... понятно. -- Марго многозначительно взглянула на Доминика. -- Давай-ка, что ли, их ко мне? А? У Влада забито все, у Изы -- тоже полно... у меня как раз недобор, двух душ не хватает...
   Доминик улыбнулся, кивнул.
   -- Ну, что, герои? Идите за предводительницей индейцев, -- и легонько подтолкнул Вовку в спину.
   -- ... место очень древнее, -- доносилось до него, пока он судорожно глотал слюну, чтобы не стошнить, и тянул чемодан. -- Вам понравится, обещаю. Тебя как зовут? -- Только на второй раз до Вовки дошло, что Марго обращается к нему.
   -- Во... Володя.
   -- А, очень приятно. Я -- Марго, Маргарита. Как в "Мастере и Маргарите", читали?
   -- Кино видели, -- подал голос тощий. -- Мне не понравилось. Кот дурацкий.
   -- Да, -- рассмеялась Марго. -- Кот дурацкий, правда. А тебя как зовут?
   -- Серега. -- Тощий хлюпнул носом.
   -- Вова, а ты фильм видел? -- Марго, не останавливаясь, чуть приобернулась к нему.
   Вовка покачал головой.
   -- Ну и ладно, немного потерял. Так вот, ребята, места здесь очень древние, и название загадочное -- Выжига...
   -- Это ведь от "выжигать"? -- спросил тощий, Серега, и как-то странно дернул Вовку за рукав. Тот недоуменно посмотрел на него, сквозь капли пота, насевшие на бровях.
   -- Да, от "выжигать". -- Марго хмыкнула. -- Тут раньше, -- еще до христианства... кстати, помните, кто Русь крестил?
   Серега промолчал. Вовка тоже.
   -- Эх вы, -- с каким-то облегчением пожурила их вожатая. -- Твой тезка, кстати, Володя. Так вот, еще до христианства здесь были капища... знаете, что такое капища?
   -- Это от "капать" что ли? -- встрял Серега. -- Ну, как капли капают...
   -- Нет, не от "капать". -- Марго свернула налево. -- Капища -- это типа храмов, алтарей. На них наши предки приносили жертвы...
   -- Людей? -- снова подал голос Серега.
   -- Ну... -- Она резко остановилась, обернулась к ним. Вовка увидел ее глаза: светло-светло серые, с маленьким черным зрачком. Ему сделалось не по себе. Словно эти глаза все-все видели, даже то, что внутри, даже самые-самые потаенные мысли. -- Ну, Серега, дружок, ты вопросы задаешь -- я тебе скажу! В школе, небось, всех учителей замучил, а? -- И протянула руку потрепать тощего по голове. Тот отпрянул.
   -- А... а кому... они приносили... -- сипло спросил Вовка. Живот свело снова: он вспомнил фильм про злых детей кукурузы.
   -- Как кому? -- удивилась Марго. -- Богам, конечно. Знаете, кто такие боги?
   -- Боги -- это бесы, -- вдруг выпалил Серега. Лицо у него сделалось жестким каким-то, он нахмурился, рот скривился зло. Он сгорбился. -- Боги -- это бесы, так батюшка говорил.
   -- Какой батюшка? -- ласково спросила Марго. Глаза ее вдруг стали цепкими, и Вовке почудилось, что зрачки стали увеличиваться. -- Боги -- это природные силы, Сережа, духи стихий. Бесы -- они ведь злые, по легендам, да ведь? С рогами, хвостами... -- Она присела на корточки. -- А на самом деле никаких бесов нет, есть только Природа и ее силы, добрые -- и просто. А батюшка... -- Она закусила губу, словно задумалась. -- Ну... он ведь старенький, да?
   Серега не ответил, кивнул молча.
   -- Вот, видишь, -- Марго хлопнула себя по колену. -- Старые люди... они, видишь ли, Сережа, часто думают... ну, по-старому, что ли... Так что, забудь, что батюшка говорил... бесы... неправда все это... Вот поживете у нас тут, освоитесь, и думать даже про это забудете, -- рассмеялась она. -- Ладно, герои, хватит философствовать. Вон, наш корпус.
  

***

   Внутри Вовке не понравилось. Не понравились стены, изрисованные какими-то непонятными изображениями, как в учебнике по истории: люди с птичьими головами, почему-то смотрящие в одну сторону, лодки, солнце с длинными лучами. Не понравилось то, что окна покрывали решетки. Не понравилось то, что его кровать оказалась у окна. Не понравились ребята. Трое одинаковых каких-то мальчиков, с одинаковыми лицами, загорелыми так, будто на них упала тень от козырька бейсболки, да так и осталась. Они находились тут уже вторую смену. Серегу определили в другую спальню.
   -- Тебя как зовут? -- спросил Вовку один из парней, спустя несколько минут. Все трое внимательно, исподлобья смотрели на него.
   -- Володя. -- По спине поползла струйка пота. -- А тебя?
   -- Аскольд. -- Парень смотрел на него такими же водянисто-серыми глазами, как у Марго.
   -- Ка... как? -- переспросил Вовка. Где-то он уже слышал такое имя, но где -- никак не вспоминалось.
   -- Аскольд, -- терпеливо повторил парень. -- Это -- Дир. А это -- Кий.
   Вовка помотал головой. Все три имени были ему известны, но он беспомощно шарил в памяти: откуда -- припомнить не мог.
   -- Ты темноты боишься? -- вдруг поинтересовался тот, которого назвали Диром. -- Ночью, когда засыпаешь? Боишься темноты?
   Вовка кивнул.
   -- А ты не бойся, -- вдруг ласково как-то успокоил его Аскольд. -- Темнота -- она не страшная вовсе. С ней надо ПОДРУЖИТЬСЯ...
   Вовка молчал. В голове у него проскакивали кадры того страшного фильма про девочку и мальчика, которых привезли в дом, где жила темнота... Про их злого дедушку... и про трех страшных.
   -- Подружишься? -- Он посмотрел на спрашивавшего его третьего парня, Кия. Вылитая копия Аскольда и Дира -- худощавый, с бесцветными волосами, вытянутым лицом, водянистыми глазами Марго.
   -- А... а зачем?
   Аскольд, Дир и Кий переглянулись -- и захихикали, тихо, пронзительно и с каким-то скрипом. А потому одновременно вышли из комнаты.
  

***

   В столовой все перемещались очень спокойно, в отличие от школы, где Вовку не раз сбивали с ног и толкали. Мальчики и девочки чинно несли подносы к своим столикам, садились и начинали есть.
   -- Ну чё, толстый, освоился? -- Серега вырос слева, с подносом, на котором покоился хлеб и стакан с компотом. Подсел. -- Не жри тут ничего, мой тебе совет. Хлеб вот только разве...
   -- Почему? -- Вовка нехотя перевел взгляд с только что полученной тарелки с супом на тощего. В животе с голода урчало и выло.
   -- Погляди на этих уродов, -- зашипел ему в ухо Серега. -- Они как зомби все делают, не видишь? Ходят как зомби, жрут как зомби... Блин, стремно все это...
   -- А что... -- Вовка осекся. Тощий отпрянул, уткнулся в стакан с компотом. Подошла Марго.
   -- Ну как вы тут, мои питомцы? Освоились? Вова, никто тебя не обижает? Ты скажи, если что, ладно? Сережа! -- Она прямо вперила в него взгляд. -- А что же ты не ешь ничего? Хлеб и компот! Куда это годится! Тебе что, не досталось? Подожди, я сейчас все принесу...
   -- Сука глазастая! -- прошипел тощий. -- Докопалась все-таки...
   Вовка испуганно смотрел на него.
   -- Ну чё ты вылупился, толстый? -- Серега обшаривал глазами столовую. -- Валить отсюда надо, блин! Бабка-дура, засунула меня сюда... Эх, знать бы -- в подвале б спрятался...
   -- А... -- начал Вовка, но тут подошла Марго, а с ней темнокожий, Доминик, неся поднос с двумя тарелками -- первого и второго.
   -- Так, мой хороший, -- пропела Марго, присаживаясь к ним. -- Сейчас ты поешь. У меня ты с голоду не умрешь... мой маленький философ! -- Она улыбнулась. На щеках появились ямочки. -- Сам будешь есть, или с ложечки покормить?
   Доминик не уходил, стоял, скрестив руки, улыбался. Заметив взгляд Вовки, подмигнул ему.
   -- Сам буду, -- проворчал Серега, нехотя беря ложку. -- Я, ваще-то, не голодный...
   -- Даже слышать об этом не хочу, -- отрезала Марго. -- Теперь о тебе забочусь я.
  

***

   Отбой.
   Еще светло, спать не хочется. Вовка шумно вздохнул. Аскольд, Дир и Кий внимательно смотрели на него.
   -- Ты истории страшные знаешь? -- спросил Дир.
   Вовка покачал головой.
   -- А послушать хочешь?
   Он промолчал.
   -- Чего бы рассказать? -- Дир посмотрел по сторонам. -- Про знамя? Да ну, глупо. Может, про картину на стене?
   -- Не, не то, -- подал голос Аскольд.
   -- Про девочку с когтями расскажи, -- посоветовал Кий.
   -- Точно. -- Дир сел на кровати. -- Короче, было это много лет назад. В лагерь приехала одна странная девочка, с очень темным лицом, очень длинными ногтями и очень острыми зубами. Она ни с кем не разговаривала, никуда не ходила и все время сидела в спальне. Даже вожатые ее не трогали и разрешали ей не ходить со всеми. Другие девчонки ее боялись. Они говорили, что она приехала с мертвого озера и ночью лазает по потолку на своих когтях. А еще, что у нее ночью вытягивается шея, и она заглядывает в лицо спящим. А наутро на потолке находят следы когтей...
   Вовка почувствовал, как волосы на затылке становятся дыбом, и натянул одеяло повыше.
   -- Короче, -- продолжал Дир, -- как-то раз к девчонкам в ту спальню подселили новенькую. И девчонки ей ничего не рассказали про девочку с темным лицом и длинными ногтями. И вот однажды ночью...
   Вовкино сердце заколотилось, в животе заныло.
   -- ... девочка проснулась и повернула голову...
   Вовка засипел: он хотел попросить Дира перестать рассказывать историю, но голосовые связки не слушались.
   -- ... и увидела, что на потолке сидит эта девочка с темным лицом и вытягивает шею и смотрит ей в лицо...
   Вовку затрясло. На улице стемнело, зажглись оранжевые фонари.
   -- ... а потом она отрыла рот с острыми зубами и... -- Дир замолчал, глядя в упор на Вовку.
   Тот сильно зажмурился.
   -- Ладно. -- Голос Аскольда. -- Спать давайте.
   -- ... а девочка сошла с ума... -- услышал Вовка сквозь дремоту.
  
   Проснулся он оттого, что почти уткнулся носом в гармошку батареи. Чуть отодвинулся. Фонари погасили, но было светло: полнолуние. Вовка хотел повернуться на другой бок, но страх парализовывал его. Он боялся повернуться, посмотреть наверх -- и увидеть страшную девочку с темным лицом, вытягивающую длинную шею и вглядывающуюся в него. Сильно захотелось в туалет. Вовка сжал зубы. Постепенно он стал четче различать батарею, поддонник, пару тонких труб, идущих от батареи. Аскольд, Дир и Кий спокойно спали, судя по легкому сопению. Вовка собрал волю в кулак, пошевелил ногами и повернулся на другой бок.
   В него всматривалось темное лицо девочки, открывшей рот с очень острыми зубами.
  

***

   Весь день он слонялся по территории лагеря, стараясь не думать о том, что произошло ночью.
   Марго, прибежавшая на крик, долго успокаивала его и жестами отгоняла любопытствующих соседей. За их спинами маячил Серега -- хмурый, неулыбчивый, словно пытающийся что-то сказать. Марго просидела на Вовкиной кровати до утра. И разрешила в течение всего дня ничего не делать -- просто гулять по территории.
   -- Только, Вовочка, -- умоляюще сложила она руки. -- Прошу тебя, не ходи вдоль забора, там, где начинается лес. А то придет серенький волчок и укусит за бочок!.. -- рассмеялась она. Потом посерьезнела. -- Не надо туда ходить, ладно? Там охрана, собаки... В общем, не надо. Обещаешь? -- И когда Вовка кивнул, заулыбалась. -- Гуляй, смотри, в общем -- обживайся. А с ребятами я поговорю, чтобы больше тебя не пугали. Идиоты...
   Вот так он и ходил, рассматривая полуразрушенные (специально ли?) беседки, чудищ, вытесанных из причудливо переплетенных пней, столбики с грубо высеченными человечьими (ли?) лицами -- Берендеево царство, узкие асфальтированные дорожки... Проходя мимо корпуса, за которым начинался лесистый участок -- тот, куда запретила ходить Марго, -- Вовка увидел что-то в траве возле дуба, подобно вене вылезающего из земли. Подошел. Нагнулся.
   Куколка-барби с оторванной головой, обернутая в целлофан и обмотанная проволокой с опаленной изоляцией. И перемазанная в чем-то красном.
   -- А ну положи на место! -- Девочка, крикнувшая ему это из окна, была чернявой, бледнолицей, с огромными черными глазами, особенно выделявшимися с высоты второго этажа. -- Положи на место, кому сказано! Это не твое. И не для тебя.
   Вовка бросил куколку на место и поспешил уйти.
   Стал накрапывать дождь.
  

***

   -- Я хочу сделать объявление! -- Доминик повысил голос. Все перестали есть и уставились на него. -- Сегодня после ужина у нас начинаются... ИГРЫ!
   -- А-а-а-а-а-а-а! -- общий вопль напугал Вовку. Он вжал голову в плечи, завертел ошарашено головой. -- А-а-а-а-а-а-а! Ура-аааа-а-а-а-аа!
   -- ИГРЫ! -- проскандировал Доминик. -- ИГРЫ! ИГРЫ!
   -- Да-да-да-да! -- ответили ему хором, словно заученно.
   -- Один вышел... -- начал Доминик
   -- Дом прибрали! -- восторженно ответила ему столовая.
   -- Походил-походил... -- продолжил он.
   -- И вернулся! -- ответ.
   -- Да не один... -- Доминик закрыл глаза и поднял голову к потолку.
   -- А с семью друзья-аааааааа-миииииии! -- взорвалась столовая.
   -- Вот и хорошо! Значит, ИГРЫ!
   -- Да-аааа-а-а-а-а-аа-а!!!!....
   -- Вовочка, миленький! -- заворковала откуда не возьмись появившаяся Марго. -- Да ты не пугайся, маленький! Ух ты мой славный! Как котеночек напуганный, головой вертишь.... Не пугайся, дружок, у нас просто так заведено, проводить ИГРЫ... ну как... вот у вас в школе на физкультуре игры устраивают ведь?
   Вовка покачал головой.
   -- Я на физкультуру не хожу.
   -- Почему? -- Марго сложила губы и дурашливо скосила к носу глаза.
   -- Я освобожден... потому что... толстый... -- Последнее Вовка произнес шепотом.
   -- Ой, глупость какая! -- Она рассмеялась. -- Похудеешь! Будешь стройный -- как я! -- И кокетливо приподнялась на цыпочках, как балерина. Скосила глаза на него, рассмеялась. -- Ладно-ладно, ешь давай. Герой.
  

***

   Костры горели у каждого корпуса. Вокруг собрались стайки ребят, по пятеро у костра. Вовкино внимание привлекла высокая черноволосая вожатая, в белом длинном платье и со странной прической -- как из учебника по истории. Она стояла перед группкой ребят и что-то рассказывала. Он тихонько подошел, прислушался.
   -- ...и она стала искать своего дорогого братика, -- ровно, без единой эмоции рассказывала вожатая, закрыв глаза и покачиваясь. -- А другой, злой брат, убил его... -- в этом месте ребята хором издали какой-то глухой звук, что-то вроде "УМ". -- ... рассек на части... -- "УМ". -- ... а она, бедная, искала... -- "УМ". -- ... и нашла... -- "УМ". -- ... Изида брата своего... -- "УМ".
   Дальше Вовка не расслышал. А потом вдруг вожатая шагнула к костру (Вовка увидел, что она босая) и... вошла в огонь.
   Он зажмурил глаза.
   Ничего.
   Вожатая стояла в огне, как ни в чем не бывало, не крича, не дергаясь. А потом отшагнула назад и отверзла очи. И посмотрела на Вовку.
   Глаза были чернущие, зрачок заполонил всю радужную оболочку. его потянуло в эту темноту, густую, осязаемую темноту глаз.
   -- Поговорить надо, Володя. -- Серега впервые за все это время назвал его по имени.
   Магия черноты оборвалась. Вожатая отвернулась. Засмеялась какая-то девочка.
   Серега прятался в тени кустов, сгорбившись, весь какой-то маленький, словно съежившийся.
   -- Бежать надо отсюда, -- проговорил он сипло, хнычущим каким-то тоном. -- Надо линять, Вовка. Быстро!
   -- Ку... куда линять? -- Вовке передалась его паника, ноги ослабели, в животе забурчало. По спине и бокам поползли червячки пота.
   -- Не знаю... -- перешел на шепот Серега. -- Сегодня у меня крестик отняли, когда я в бассейн пошел. Марго твоя, -- злобно процедил он. -- Пацаны эти, зомби, меня окружили -- мол, снимай его, снимай. Я говорю: кто тронет, убью, суки! А они окружили и давят! Давят! -- Глаза Сереги заблестели. -- Ну, думаю, убьют, козлы, а креста не сниму! И тут... -- он сглотнул. -- Марго эта пришла, уродов этих разогнала. Сереженька, говорит, -- передразнил голос Марго тощий, -- сними, пожалуйста, украшение. Купаться надо безо всего. У других ведь ничего нет, правда? Вот и ты сними, не обижай других. И я снял... -- Он вдруг дернулся. -- А не мог я не снять! Она меня... как змея, сука, уставилась... Ну че, толстый? Испугался? -- Снова тот же злой тон. -- Ладно, рвать когти отсюда надо, ясно?
   Вовка испуганно кивнул. Он заведомо соглашался на все, что предлагал Серега, лишь бы снова не повторилась предыдущая ночь. Лишь бы не видеть страшного темного лица с острыми зубами на вытянутой как пожарная кишка шее. Лица, которое очень внимательно всматривается в тебя.
   -- Короче, слушай, толстый, -- голос Сереги стал глухим. -- Я сёдня лазил смотреть: там, где лес, в сетке заборной дыра есть. Немного вперед пройдешь -- шоссе начинается и поле. Думаю, надо туда рвать. А как добежим до деревни, авось и спасемся...
   -- От чего спасемся? -- Вовка сдерживался, чтобы не захныкать.
   -- От них и спасемся, толстый... -- Серега повернулся и пошел в темноту. -- От тех семерых, о которых в столовке орали. Идешь?
   Вовка кивнул и двинулся за ним.
   Тощий, как заправский разведчик, крался в тени, прячась в кустах. Вовка сопел, оцарапывал лицо, давя хнык и чувствуя тяжесть в желудке. Серега что-то бормотал.
   -- Ишь, как зажигает, черт! -- Прошипел он.
   Вовка посмотрел: черное нагое тело извивалось у костра в неимоверном пароксизме, то по-змеиному прядая к земле, то взлетая над пламенем. Всю эту агонию сопровождал рокот барабана. Вовка узнал Доминика. Ребята, сидевшие вокруг его костра, вытянули шеи и как кобры двигали головами в такт гулких ударов. Вовка заворожено уставился на костер, черную змею, вьющуюся вокруг него, и невольно потянулся в ним, туда, к этому веселью и несказанной радости.
   -- Ох..ел, толстый?! -- вывел его из одурения шип Сереги. -- Сгинуть захотел, мудила? Давай, двигай жопой шибчей, осталось недалёко! -- и нырнул в темноту начавшегося леса.
   -- Йа-а-а-а-а! Йа-а-а-аа-а! Великий Козел с легионом юниц! -- услышал Вовка, ныряя следом. И лес окутал его.
  

***

   Шагов через сто он потерял Серегу. Тот потрескивал сучьями где-то впереди, -- или слева, -- или справа?
   Вовка остановился. Сердце выскакивало из груди красным мячиком, в легких кололо, слюна сделалась горькой как полынь. Хныканье и страх пришли одновременно. Стемнело. Лес зашумел, присутствие Сереги уже не ощущалось. Зато ощущалось какое-то иное присутствие, вязкое, осязаемое и мертвящее. Он почувствовал как влажный, густой и холодный воздух заползает в нос, под одежду, и чуть не заорал: ему скорее хотелось быть у костра, возле беснующегося Доминика, чем здесь, одному в живой пустоте. Вовка вспомнил предупреждение Марго: "Прошу тебя, не ходи вдоль забора, там, где начинается лес". Кто-то подбирается... слева?... справа?... А...
   -- Ты чо встал, толстый? -- Злой шепот Сереги. -- Обделался, что ли?
   -- Я... я тебя потерял... -- захныкал Вовка. -- Я боюсь... очень боюсь... тут злая темнота как в том фильме про девочку и мальчика...
   -- Я тоже боюсь, -- прошептал тощий. -- Тут недалеко. Давай руку...
  
   К дырке в проволоке они вышли минут через пять: лес внезапно оборвался, бледно проныла лысая прогалина, усеянная ржавыми банками и автопокрышками, а впереди -- призрачная паутина проволочного забора.
   -- Вон, дыра, видишь? -- Серега ткнул пальцев в полутемь. -- Давай, я первый, ты за мной. Как пролезем, -- там дальше перелесок, а за ним шоссе. На шоссе выберемся -- беги что есть мочи, толстый, я те говорю, шпарь изо всех! -- Он приблизил лицо к Вовке -- белый овал с блестящими глазами. -- Давай, пошли!
   Серега пролез без осложнений, а Вовка застрял: дыра была на уровне его груди, и обгрызанные края проволоки больно царапали живот, бока и плечи.
   -- Ну, давай, пролезай, толстый! -- Серега занервничал, ухватил его за плечи, дернул на себя. Вовка протиснулся, обдирая живот и шею, сдержал стон. Саднение пришло через пару секунд. Вовка поспешил за Серегой, который полусогнувшись двигался через подлесок, редевший с каждым шагом.
   Вдруг Серега остановился. Вовка налетел на него, но тот даже не зашипел. Вовка ощутил, что Серега весь похолодел от страха. И этот холод проник и в него. Его затрясло.
   -- Сережа! -- тихо-тихо, почти неслышно, прошептал он, даже не ощущая движений языка во рту. -- Что там?
   -- Не пойму, тени какие-то, -- ответил тот таким же шепотом, в котором сквозило еще больше страха. -- Собаки, что ли...
   Не надо туда ходить, ладно? Там охрана, собаки... В общем, не надо. Обещаешь? Собаки?...
   -- Там охрана с собаками... -- сказал Вовка. -- Марго гово...
   -- Тиха-а-а-а!!! -- выдохнул Серега мертвенным голосом. -- Это странные собаки какие-то... с человечьими лицами...
   Сердце у Вовки оборвалось.
   -- Вроде ушли. -- Голос тощего зазвучал громче. -- Ну, давай, РВАНУЛИ!.. -- И бросился к шоссе.
   То, что произошло, Вовка, скованный параличом-кошмаром, запомнил отчетливо, очень отчетливо, зафиксировав каждый кадр лучше любой кинокамеры: Серега вылетает из подлеска на полуосвещенное шоссе, мчится, почти прижавшись к дороге, вперед, а за ним... три... четыре... пять... семь черных пятен -- смазанных рывков чего-то очень-очень быстрого. А потом крик Сереги -- короткий, почти всхлип. И он падает лицом вниз, на шоссе. А над ним... Вовка пополз назад, к забору, пополз спиной, вперившись туда: три... четыре... пять... семь огромных черных собак наклонились над Серегой, склонились очень низко (ЗАЧЕМ БЫ ЭТО!?) и что-то дергали туда-сюда мордами... лицами... Одна из них подняла... Вовка увидел смазанную картину, будто в один миг наложились друг на друга два изображения, и вот дергаются перед его глазами: морды собаки -- и какого-то очень страшного лица, очень злого, очень страшного человечьего лица. А собака словно почуяла его присутствие и отошла от тела, и стала вглядываться туда, где сидел на земле Вовка.
   Он пополз к сетке еще быстрее, обдираясь влез обратно, не оглядываясь (МАМОЧКА ТОЛЬКО НЕ ЭТО ЛИЦО СОБАКИ ЗЛОЕ СТРАШНОЕ ЛИЦО!!!!!!!!) и трясясь, рванул назад в лес, вслепую, ломая сучья, трещавшие паче грома небесного, и уже не боясь осязаемой тьмы: ТАМ, за спиной, находились собаки с человечьими лицами, расплывчатые пятна этой самой тьмы, убившие тощего Серегу.
   Лес закончился внезапно, кроссовки шаркнули об асфальт, и только сейчас Вовка обернулся -- и ничего, только лес, переставший шуметь, как будто тоже напуганный случившимся и замерший в страхе.
   Тишина. Он находился у ворот, через которые они въехали в лагерь. Огромные литые ворота, сотни раз впускавшие и выпускавшие автобусы с мальчиками и девочками, закрыты и обмотаны цепью. В будке охранника не горел свет. Тихо. Очень тихо. Луна сквозит в разрывах туч.
   Они.
   Вовка судорожно сглотнул, в горле сухо щелкнуло, железы пересохли. Струйка поползла по ноге: он обмочился во второй раз, штаны и так влажные. Молча они стояли и смотрели. Все -- весь лагерь, Аскольд, Дир, Кий, Доминик, сверкающий белками глаз, Иза в белом хитоне. Просто стояли и смотрели.
   За спиной -- запертые ворота. Запертые на цепь. В будке охранника темно. Лес. Подлесок. Шоссе. Собаки с человечьими лицами. Мертвый Серега.
   Из толпы вышла Марго -- стройная, в спортивном костюме, с сотней косичек, покачивающихся в такт ее шагам.
   -- Не бойся, -- прошептала она, приблизившись. Встала, расставив широко ноги и глядя прямо на него чернущими глазами: зрачок заполнил всю радужную оболочку. -- Не бойся.

-- Один вышел

Дом прибрали!

Походил-походил...

И вернулся!

Да не один...

А с семью друзьями...

***

   -- Не опоздаем? -- Она в сотый раз посмотрела на часы. -- А что если раньше приедут?
   -- Успокойса, э? -- Ашот вывернул руль, объехал грузовик. -- Нэ бойса, дарагая, приедэм воврэма, забэром Вовку. Всо будэт в парадкэ, да? Сматры, автобус толко што пришол. Успэли жэ, да?
   -- Я хорошо выгляжу? -- Не дожидаясь ответа, она глянула в зеркало заднего обзора. -- Да, отдых не помешает. Все, я пошла.
   Ашот включил магнитолу.
   -- И ПУСТЬ В МОИХ ПОСТУПКАХ НЕ БЫЛО ЛОГИКИ, -- заблеяло оттуда.
   -- Я нэ умэю жит па друго-о-о-ому, -- подпел Ашот, кивая короткостриженной головой.
   Автобусы остановились.
   -- Вова! Володя! -- мать выглядывала его среди детей.
   Он сошел последним, подмигнув Марго, кивнув Доминику. Спрыгнул с подножки. Посмотрел на мать, нервно теребящую брошь на пиджаке. Улыбнулся.
   -- Вова! Вовочка! Сынок, -- она бросилась к нему, чуть лицемеря, в душе гордясь своим поступком. -- Как ты загорел, похудел! Похудел! Надо новую одежду, значит...
   -- Вова, здраствуй! -- Ашот облокотился о свою "Волгу". -- Как отдихал?
   Вовка кивнул, улыбнулся загадочно.
   -- Ну все, ладно, садись в машину, домой поедем, пир закатим на весь ми-ир! -- залепетала она, торопясь. -- Ашотик, возьми чемоданчик Вовочкин, он в автобусе. Ну, -- обернулась она к Вовке. -- Что-то ты странно так загорел, как будто тень на лице? А? Ну, ладно-ладно, не буду! Отдохнул хоть?
   Вовка кивнул молча, улыбнулся таинственно.
   -- Друзья новые появились, Вова? -- мать смотрелась в зеркало заднего обзора, кривя губы.
   -- Появились, -- сказал он. Настоящие друзья. Сильные. Которые теперь навсегда с ним.
   Ашот грохнул багажником. Неторопливо сел за руль. Обернулся в Вовке, расположившемуся на заднем сиденье, улыбнулся.
   -- Мужик, э, -- завел машину. Тронулся, объезжая автобус.

ЗИМНИЙ ВЕЧЕР, ДЕЛАТЬ НЕЧА-А-А,

   загнусавила магнитола.
   Объехал грузовик, вырулил и даванул газ.
   -- Э, у нэго жэ вродэ зэлоные глаза всэгда били, да? -- сказал он сам себе, матери Вовки и магнитоле, когда они выезжали на мост. -- А тэпэр сэрые, да?

СИЖУ И ЖДУ ТЕБЯ-А-А КАК ДУРА-А-А...

   ответила магнитола.

Москва

0:59

26.07.2007

  
   Во тьму внешнюю...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"