Либерманн Семен Семенович : другие произведения.

Хомут Лермана

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рецензия на стихотворение "Хомут" О. Лермана.
    Включен режим комментирования только для залогиненных авторов.

Хомут Лермана


Рецензия на одно стихотворение одного автора

Познакомившись с опытами О. Лермана, я пришел в некоторое замешательство. Дело в том, что это весьма аккуратные с точки зрения русского языка и поэтического ремесла стихи, но чаще всего мертвые, как бывают мертвы поглощенные пустыней города. Каркасы домов, глина горшков и окаменелые ветви плетней "ну прямо как живые", зато не ходит душа в лабиринтах этих суровых вещей, лишь сухой ветер свищет самодовольно и неново, гоняя лохмотья истлевших истин.
Иногда строки Лермана напоминают плохо размявшегося Блажко с его псевдофилософскими стихами-сосисками, которые можно нарезать любыми порциями - от четырех строк до погонного километра - ведь смысл не меняется:

Таятся в неизвестности от нас
Хранители и строящие козни,
Куда страшней людской обычный сглаз,
И будней ритм безжалостно нервозный.

Страда вокруг не радует сполна,
Молчит пророк, забыв о том, что будет.
Шлифует гальку пенная волна,
И катятся по дну песчинки-люди.

О чем вещует в этих дебютных строках стихотворения "Хомут" г-н Лерман? Что это за почвенническая страда-сполна после помпезных "хранителей и строящих козни", "обычного людского сглаза" и "безжалостно нервозного ритма будней"?
После "козни" вообще лучше поставить точку, потому что "строящие" не воспринимается как существительное, и "куда страшней" сначала воспринимается неким осложнением, уточнением существительного, которое появится позже.
Первая строфа вообще легко идет в корзину в силу слабости (инверсии, нагромождение дополнений в первой строке и просто смысловая скудость).
Во второй строфе смысл есть только в четных строках. Если песчинки - люди, то галька кто? Динозавры?
Да, еще... Простите за мат, но при чтении вслух возникает такое: "Ебут не ритм безжалостно..." Это самая смелая находка автора. Впрочем, он, скорее всего, сам ее не слышит.

Читаем "Хомут" Лермана дальше:

Похожие и разные во всём,
Песчинки, одинокие до бездны.
И каждой говорит волна о том,
Что раньше ей шептал отец небесный.

Небесный ветер - призрак и буян,
Не знающий пощады и покоя,
Песчинкам для того, наверно, дан,
Чтоб мучила несчастных паранойя.

Значит, строфа про небесного отца красивая на общем фоне. Первая строка банальна по изложению и мысли, зато это окупается второй строкой. То же и с третьей-четвертой. Правда, возникает двусмысленность:
А. каждой песчинке волна говорит о том, что раньше шептал ей (волне) бог,
Б. каждой песчинке волна говорит о том, что раньше шептал ей (песчинке) бог.
Если это сознательно сделано, то только из-за того, что автор так и не определился (для читателя), ЧТО такое волна, что это за символ.
Четвертая строфа ("Небесный ветер...") словом "небесный" уравнивает "отца" с "ветром".
Я не знаю, что за картины вставали перед мысленным взором автора, но получается, что бог - это ветреный и беспощадный призрак, беспокойный буян, данный людям для паранойи. Воинственный атеизм на марше.
Конечно, назвав героя буяном, не следует повторять это "незнанием покоя". Тавтологичненько.
И "паранойя" - это, несомненно, самое поэтическое слово из всех медицинских терминов.

Без нас ни чёрт, ни Ангел не живут,
Мы давнее прибежище для оных,
Однажды сунув голову в хомут,
Хотим такой же видеть на знакомых.

Что есть вся наша жизнь как не мираж,
Рисуемый понятиями с детства,
В котором чёрт иль Ангел лишь типаж,
Толчок под зад к стыду и самоедству?

Ангел удостоился заглавной буквы, черт посрамлен. Мы убежище для черта и ангела, считает автор и, чтобы мы не успели опомниться, надевает на каждую песчинку по хомуту! Какое адское смешение метафор! От морской и песчаной тематики к конно-гужевой!
В последней строфе автор обобщает опыт французской современной философии, потрясая не лягушатниковыми симулякрами, но нашинскими понятиями.
Слабейший союз "иль", умерший вместе с карамельными образчиками поэзии последних салонных поэтов-неженок Серебряного века, торчит из предпоследней строфы, как доколумбова астролябия посреди ЦУПа. То же самое с "оных". Окститесь, автор.
Сдвоенные "л" - "Ангел лишь" - заставляет запинаться.
Неудачен и синтез "толчка" как физического удара под зад и как душевного воздействия, толкающего к стыду и самоедству.

Что же получается?
Представляется Бэлла наша, но не Слесарченко, а наоборот Ахмадуллина, которая читает заунывно в нос: "Тая-а-аца в неизве-е-естности от на-а-ас..." Страшная скука, в общем. Кажущаяся многозначительность и мудрость стихотворения рассыпаются при чуть более внимательном рассмотрении, чем просто беглое чтение очередного 24-строчного самиздатовского откровения.
В общем, как в анекдоте: бедновато, конечно, зато аккуратно.

В результате:

Молчит пророк, забыв о том, что будет.
И катятся по дну песчинки-люди.

Однажды сунув голову в хомут,
Хотим такой же видеть на знакомых.

Что есть вся наша жизнь как не мираж,
Рисуемый понятиями с детства.


Остальные 2/3 стиха - хлам - в корзину!

25 февраля 2008.


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"