Annotation

      Сергей Литвинов

      Черно-белое

      Сошедшие с преисподней

     Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

     No Сергей Литвинов, 2017

     Как часто мы задумываемся о чем-то великом? Добро и зло, Бог и Дьявол? Все это пролетает мимо нас в попытках заработать побольше. Так было и с ними, пока не рухнула защита. На землю хлынули создания преисподней, и спокойная жизнь закончилась. В попытках выжить все по-разному понимают новый, теперь враждебный мир. Блуждая в дебрях Добра и Зла, каждый выбирает свой путь, каждый по-своему видит черное и белое. А какой путь выберешь ты?

      18+

     ISBN 978-5-4485-1225-4

     Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Оглавление

      Черно-белое

      Беги!

      Откуда такая сила

      День рождения Дьявола

      Остановка

      Холодно

      Зона

      Проснулся

      Призрак

      Начало

      Лес

      Часть 1

      Часть 2

      Новая встреча

      Часть 1

      Часть 2

      Встреча в лесу

      Отец

      Деревня

      Часть 1

      Часть 2

      Подготовка

      Встреча

      Часть 1

      Часть 2

      Часть 3

      Часть 4

      Беги!

     Где-то около центра России, зимнее темное утро. Автобус, весь зеленый, нового образца, не спеша и очень мягко катится по еще пустой дороге. Кондуктор, крупная женщина, позевывая, сидит, сжавшись в своем кресле. Народу немного, и даже есть свободные места, но несколько пассажиров едут стоя, боясь замерзнуть. На двойном сидении сидит мама с дочкой. Маленькая голубоглазая девочка вертит головой и то ли бормочет что-то, то ли поет, то вскочит с сидения, то опять сядет. Мама, взрослая солидная женщина, сидит в шубе, укутавшись капюшоном. Сначала она пыталась успокоить девочку, но потом успокоилась сама и просто смотрела в окно, уже не тревожа дочурку. Рядом стоит парень, худощавый, ростом ниже среднего. Новая зимняя куртка совершенно не придает его фигуре мужественности. Спортивные штаны и кеды — так многие ходят зимой, уже привыкшие к морозам, главное — быстро ходить, не стоять на одном месте, и не замерзнешь. В ушах наушники, в народе прозвали капельки, играет музыка. Он всегда их надевает в автобусе, да и не только в автобусе, почти в любом общественном месте. Вообще, много людей так делают, но мало кто из них просто хочет послушать музыку, в основном они не хотят слышать ругань пассажиров, то из-за неоплаченного проезда, то места кому-то не хватило, то алкаши о чем-то спорят, то наряженная девушка громко и вульгарно обсуждает свои никому не интересные проблемы на всю округу, то ли хвастаясь проблемами, то ли хвастаясь новым телефоном. Наушники Sony хоть и недорогие, но довольно хорошо играют, особенно эпическую музыку, которая и нравилась парню. Такую обычно в трейлерах ставят, под нее герои сражаются с всемирным злом, ну и обычно побеждают тоже под нее. В голове у него, наверно, те же мысли, что и у сотен других людей в наше время.

     «Долбанная работа, когда я высплюсь? Одного выходного мало. До конца декабря еще почти две недели, а из выходных будет еще только один, сезон продаж все-таки, вот только из-за кризиса никто ничего покупать без необходимости не пойдет, они это знают и, чтобы не терять прибыли, сократили половину, а мы работаем без выходных. Разгружать эти фуры с бытовой техникой до чертиков надоело, выдавать это все наглым и дерзким покупателям, которые и поздороваться не соизволят с тобой, и все грамотные, все образованные, чуть что сразу: „Вы мне обязаны…“ Я никому не обязан, а кому был обязан, уже отслужил, если не считать взятое обязательство платить кредиты. Блин, кредиты. Удавка на шее, кандалы на ногах, что самое обидное — сам навешал. В гробу, но хоть не в этом рабстве».

     Девочка повернула голову и начала что-то говорить парню, так громко, что через наушники и музыку, играющую в них, доносился звук ее голоса.

     «Блин это она мне, что ли, и чего ей надо от меня?»

     — Что? — парень снял наушник.

     — Дядя, ты ангел? — спросила девочка, сверкая своими ярко-голубыми глазами. Она сидела у окна, с противоположной стороны от дверей.

     «И что я должен на это ответить?» — парень был в недоумении, как и весь автобус.

     — Простите. Доча, успокойся, сядь. Отстань от дяди, ему на работу, — она усадила соскочившую с сидения дочь обратно на место.

     — Дядя, ты ангел? — она явно хотела опять встать, но не стала, понимая, что ее опять усадят.

     — Тсс. Тихо, никому не говори, это секрет, — этим серым утром это немного всех развеселило.

     Девочка прикрыла рот руками, сделала вид, что ей стыдно, а потом сказала то, что от ребенка никто не ожидал.

     — Они идут за нами. Ты же видишь их? Они нас всех убьют. Да? — она сказала это запыхавшись и зависла в ожидании ответа.

     Оторопели все, первой ответила мама, похоже, уже привыкшая к выходкам дочери.

     — Никто нас не убьет, дядя-ангел нас спасет, он бессмертный, — в этот раз улыбка на лицах пассажиров была довольно скудная.

     Мама принялась объяснять, что война, напряжение, телевизор плохо влияют на ребенка. Это сразу же подхватили пожилые женщины и принялись давать кучу советов, бурно дискутировать, махая друг на друга руками. Кто-то сказал: «Мать виновата» — и дискуссия переросла в перепалку. Ругалось уже пол-автобуса.

     Рядом с дорогой был пустырь, на котором не строили дома, гаражи да стоянки, росло много кустов, земля сырая, строить не решались. С другой стороны — обычные, новые девятиэтажки. Девочка, уткнувшись носом в сильно заледеневшее окно, в котором еле-еле что-то можно было увидеть (осложнялось это еще и темнотой на улице), кажется, совсем на крики не обращала внимания, она напряженно, что-то разглядывала. Парень с мыслями «Ну вот, началось, слава Богу, что взял наушники» вставил наушник, но, не успев это сделать, остановился. Девочка опять повернулась к нему и хотела что-то сказать. После ответного вопросительного взгляда, мол, что тебе опять надо, она заговорила.

     — Вон, видишь, — она ткнула пальцем в стекло, — они идут к нам. Они знают, что в будущем мы сможем их победить, поэтому хотят нас убить сейчас, — в перепалке на девочку уже никто, кроме парня, внимания не обратил.

     Парень посмотрел в окно. Какие-то черные силуэты двигались на них, наперерез, туда, где они вот-вот остановятся. Сердце забилось необычайно быстро, он еще не разглядел, что это, но нутро уже послало страх во весь его организм, он не мог уже ответить ей, пытался разглядеть то, чего так боится. Девочка опять ткнулась носом в окно, и тоже разглядывала, то что на них двигалось, бормоча что-то себе под нос.

     — Беги. Беги. Беги, — голос постепенно становился всё громче.

     Вскоре эти слова донеслись до него, а потом и до всего автобуса. Но это уже было не бормотание, девочка орала.

     — Беги!.. Беги! — она повернулась к нему, вскочила с сидения и кричала. На этот раз уже весь автобус услышал это.

     Все ошарашенно смотрели на девочку. Автобус уже полностью замедлил ход, остановившись на остановке, двери открылись. В этот момент мощный удар по крыше сделал в ней вмятину шириной метра три, потом еще один, по стеклам поползала паутина, довольно быстро заполнив стекла полностью, из более-менее целых осталось лишь лобовое и заднее, скрежет когтей об металл пробирал до костей. На вмятинах стали видны очертания неких лап. Парень выскочил из автобуса, сзади послышалось слабое рычание, он, автоматически обернувшись, посмотрел вверх, туда, где что-то было на крыше. Мимо него с криками пробегали остальные пассажиры.

     Две здоровенные туши стояли на крыше автобуса и смотрели на него. Их массивные тела напоминали человеческое, очень прокачанное тело, видно было каждую мышцу, каждую вену. Темно-красная кожа была покрыта короткой шерстью того же цвета. На руках длинные черные когти, на спине, выходя из позвоночника, торчали огромные шипы. Голова была собачьей, с десятком огромных клыков, которые торчали, когда это создание скалилось, из пасти выходил пар, глаза желтые, с одним большим черным кругом посередине, смотрели четко на него. Рога на голове, похожие на козлячьи, шли назад, как бы продолжая и без того длинную морду, ушей было незаметно, а нос двигался, вдыхая и выдыхая воздух. Одна из этих тварей стояла на четырех лапах, как собака, вторая — на двух, как человек.

     — Мы пришли за тобой, — грубый голос, совмещенный с рычанием, казалось, он сильно прокурен. В пасти стоящей на четырех лапах псины виднелась слабая улыбка.

     — Я займусь, — стоящая на двух была, похоже, статусом повыше.

     Онемевший от страха парень слышал и видел только их, этих тварей, готовых разорвать его на части. Где-то издалека в голову врывалось что-то еще, что-то важное, о чем он забыл, забыл от страха.

     — Беги!.. Беги-и-и! — девочка стояла уже в дверях, ее детский голос визжал и разрывался.

     Этот голос как будто вытащил его из ямы, как будто открыл дверь из клетки, в которой он провел вечность. И послышались десятки других голосов, крики, душераздирающие вопли, все бежали кто куда, никто даже не оглядывался. Наконец, отойдя от ступора и поняв, что он забыл, он побежал со всех ног в поле, по снегу, который, как сейчас казалось, специально его тормозил.

     «Блин, почему в поле» — только сейчас он понял, что побежал не туда. Надо было во двор, в дома, черт, уже поздно». Он перебирал по снегу ногами как мог, но, как ему казалось, он был очень медленным.

     — Ну вот, снова трус! — главенствующая псина спрыгнула с автобуса и пошла за ним медленными, неспешными шагами, крича ему вслед. — Куда же ты? Сразись со мной, — после этих слов псина в несколько быстрых прыжков догнала парня. Осознав, что сзади стоит эта тварь, парень перестал бежать, обернулся и попятился в страхе.

     — Жалкий кусок дерьма, ни на что не годен, и зачем мы гоняемся за вами? Ты скорее обоссышь штаны, чем что-то мне сделаешь. — Похоже, ей хотелось поиздеваться над парнем, потянуть удовольствие от убийства.

     Псина взмахнула лапой и ударила парня по лицу, когти разорвали ему щеку, оставили три длинных борозды. Удар был сильный, и парень отлетел на несколько метров, ткнувшись лицом в снег, а потом и в землю.

     — Неужели ты сдохнешь от одного удара? Вставай, я еще не закончил, — псина медленно направилась к парню, который лежал лицом вниз и пытался встать, но у него не выходило, подкашивались все конечности, в глазах тьма, он не видел уже ничего.

     Встав за парнем на четыре лапы, псина ухмылялась, получая удовольствие от мучений добычи, подняла одну лапу и ударила в спину. Удар был нижней частью кулака, очень мощный, снег раскидало в стороны ударной волной, и парня вбило в землю, убивать так быстро ей не хотелось. Парень начал дергаться, кидать землей, камнями, всё, что было под рукой, туда, назад, где охотник, стоявший над добычей, уже повеселел, увидев это.

     Время как будто остановилось для него, в голове сотни мыслей пролетели за секунду, он остановился на последней.

     «Где девочка? Что с ней? Я ее не слышу. Наверно, ее убили. Кто она? Почему именно мне кричала „Беги“, или она кричала всем? Может, показалось».

     Парень из последних сил вскинул правую руку назад, пытаясь ударить того, кто там был, но получилось лишь вскользь задеть. До сих пор не видя, что происходит вокруг, он упал на спину. Больше бороться не было сил.

      Откуда такая сила

     Где-то там же, в центре России, неподалеку от небольшого города, на совсем небольшой горе, скорее даже высоком холме, с резким обрывом, отдыхала молодая пара. Они приходили сюда часто, как и многие пары в их возрасте. Отсюда был хороший вид почти на весь город, по крайней мере, на центральную его часть, рядом росли невысокие деревья, воздух здесь был всегда чистый, часто пахло шашлыками. Они заехали сюда ненадолго, в начале выходного дня, чтобы подышать свежим воздухом, отдохнуть от суеты, ну и, конечно, сделать пару новых селфи вместе, которыми можно будет потом хвастаться и обсуждать. Хоть встали они и не слишком рано, когда приехали, еще только светало.

     Высокий спортивный парень с карими глазами был серьезно раскачан, для многих даже очень. Он с детства рос крепышом, богатырем, которому могли позавидовать, но и этого ему было мало, он раскачивался на антибиотиках и становился все больше и больше. Главный девиз «Нет пределов совершенству». Он хотел быть сильнее всех, самым сильным, наверно, это и привлекало девушек к нему. Волос на голове не было, как и у большинства таких же парней. Камуфляжные штаны и зимние берцы дополняли его брутальность. На этом огромном, как медведь, не по годам теле висел пуховик, длинный, до колен, полнивший его еще больше.

     Девушка среднего роста, всегда следившая за своей фигурой, как и подобает девушке такого парня. С довольно милым лицом, зелеными глазами и русыми, крашенными под блондинку, волосами. Джинсы светло-голубые, кроссовки и пуховик, довольно большой, но на удивление не портящий ее стройной фигуры. Она души не чаяла в своем кавалере, для нее он был чуть ли не богом. Свадьбу и дальнейшую жизнь она продумала до самых мелочей, со всеми вариантами. Звали ее Надежда.

     Они приехали сюда на машине, старом, квадратном джипе, с номером «ДА121Н», он стоял метрах в двадцати, чуть сбоку и ниже того пика, где они стояли, видно его почти не было из-за обширных кустов и низкорослых деревьев, только крышу. Несмотря на свою прожорливость, Михаил, именно так звали этого мини-медведя, никак не хотел его продавать. Он любил его за просторность и проходимость. Ломался он довольно редко, а так как заработная плата у охранника небольшая, то и покупать что-то лучше не было необходимости. Старый бежевый салон был очень удобен и расслаблял, в мягких сидениях хотелось уснуть, мощная громко орущая печка не давала замерзнуть даже в лютые морозы.

     Кто-то считает, что имя определяет дальнейшую судьбу человека. Возможно, это так, по крайней мере, с Михаилом так и было, отчасти он и был похож на медведя. Совпадение или нет, но с детства он был справедливым и старался походить на своего тезку ангела.

     Недалеко от машины стоял иностранный снегоход. Очередная парочка приехала в излюбленное место, скорее всего из ближайшей деревни. Самих хозяев не было видно, но было слышно, что они не так далеко, смех и неразборчивые слова доходили с тихим эхом.

     — Поехали домой, сходим пораньше в зал сегодня, — ему явно хотелось уйти отсюда в зал, сегодня его прямо тянула туда неведомая сила.

     — Успеем, еще весь день впереди, я хочу сделать еще пару фоток панорамных, качество на нем классное, не то что старый, — девушке очень нравился ее новый телефон, как и у многих купленный в кредит.

     — Пойду заведу машину, — Михаил выпустил из своих объятий девушку и направился к машине.

     Старый, но верный внедорожник послушно завелся с полоборота. Миша, нагнувшись к магнитоле, пытался поймать какое-нибудь радио. Через полминуты поиска нашел-таки радио, немного шипящее, но с хорошей музыкой из восьмидесятых. Он откинулся на сиденье и хотел насладиться приятным урчанием мотора и музыки, но его отдых внезапно прервал крик, доносившийся из леса.

     — Придурки, че так орать? — буркнул себе под нос, открыл глаза и посмотрел в сторону леса, он никогда не любил тех, кто выделялся дурачеством.

     Ничего не увидев с той стороны, он опять расслабился на кресле и уже было хотел прикрыть глаза, подумывая, что подруга-копуша будет еще минут пять фотографировать город, а он за это время успеет доспать то, что не доспал дома. Но внезапный короткий вскрик, теперь уже его девушки, заставил выйти его из машины и направиться к ней.

     — Сговорились, что ли? — На этих словах он услышал еще один крик из леса, обернулся, крик довольно резко оборвался. Миша, ничего в очередной раз не завидев, направился к девушке. Через кусты он заметил, что рядом с девушкой кто-то есть, огромный, похож на медведя, но, уже выскочив из-за кустов, он увидел, как некое чудище хватает его девушку за талию своей пастью и начинает трясти. Оглянувшись, Миша схватил первое, что попало под руку, полено, которое хотели пустить в костер бывшие здесь обыватели, жарившие шашлыки на костре. Замахнувшись и сделав несколько больших шагов, он оторопел.

     Это была такая же псина, с человеческим огромным телом, вытянутой мордой пса и рогами. Она яростно дернула головой. В ее пасти девушка, пытаясь что-то крикнуть захлебывалась в собственной крови. Еще несколько мгновений — и раздробленные куски окровавленного бездыханного мяса падают на землю. Парня накрыл необъятный страх, ужас. Что делать? Что происходит? Только через несколько секунд, видя как псина, ухмыляясь, смотрит на него, как с ее пасти капает кровь девушки, он принялся действовать. Размахнувшись и в пару шагов добежав до жуткой твари, он треснул ее по морде, что было силы. Удар был мощным, но огромная тварь с парой царапин на морде продолжала ухмыляться. Парень что было сил бросился к машине, поняв, что своими силами ее не одолеет. Тварь на четырех лапах неспешно пошла за ним, своими мощными ногами, казалось, она сотрясала землю. Уже подбегая к машине, Миша споткнулся и упал прямо перед стоящим снегоходом, обернувшись, он на пятой точке попятился назад, пока не уперся в снегоход.

     — Ну вот, так всегда, убегают и падают, убегают и падают, под ноги смотреть не учили? — говоря это своим жутким басом, псина ухмылялась еще больше. Задавая вопрос, она немного выпучила глаза и протянула шею вперед. Псина была уже в паре метров от него.

     Парень, пытаясь встать, медленно, спиной, взялся правой рукой за ручку газа снегохода. Внезапная ярость налилась в его тело, на теле полезли вены, глаза налились кровью, огромная сила переполняла его. Даже не задумываясь, откуда она взялась, он перекинул тяжеленный снегоход через себя и треснул чудищу прямо по голове. После удара снегоход немного подлетел вверх и упал на эту же морду, раскидывая части своей конструкции в разные стороны. Размозжив ей череп, он стоял и смотрел на это чудовищное, распластавшееся тело, из морды лилась кровь. Медленно обойдя тело, он направился к девушке, но, не доходя, посмотрев на куски мяса, в которые она превратилась, будучи в пасти зверя, он развернулся. Прыгнув в уже заведенную машину, он переключил передачу и дал газу на полную, тяжелый внедорожник, буксуя и нехотя, дернулся с места. Проехав по проселочной дороге пару сотен метров с мыслями: «Кому рассказать? Кого позвать? Ментам? Не поверят? Скажу медведь, тогда точно поверят», парень начал терять сознание, в глазах темнело. Машину занесло и, соскочив в кювет, она ударилась боком о дерево, заглохла. Парень окончательно вырубился.

      День рождения Дьявола

     То же утро, темное, холодное и невзрачное. Где-то на другом конце этого небольшого по меркам мегаполисов города, в здании старой школы, встречалась группа молодых людей. Невысокое двухэтажное здание школы, построенной еще в советское время, на удивление было сделано из кирпича. Обычно в те года строили быстро, сроки поджимали, страна быстро развивалась, чаще использовали бетонные плиты. Кирпич, уже немного сгнивший, много где рассыпался, цвет уже не такой яркий, как когда он вышел с завода, а довольно скудный темно-коричневый. Все это придавало довольно ужасающий вид этому зданию. Яркие белые пластиковые окна сильно выделялись своей новизной и смотрелись довольно необычно, как белая чистая рубашка на грязном автомеханике, который только что сливал масло и пролил на себя.

     Внутри же здания выглядело всё лучше. Окрашенные летом, силами учеников, стены были ярко-зелеными, синими, без сколов и царапин. На них еще никто не успел нацарапать свои имена, старые были безжалостно закрашены вместе с выпустившимися учениками, которые их писали. Идеально белый потолок, как только выпавший снег, немного резал глаза. Единственное место, где ничего не изменилось за это лето, был актовый зал. Его стены были отделаны полированным деревом и смотрелись довольно элитно. Пол тоже был деревянным, несмотря на то, что во всей школе он был бетонным с мраморными вкраплениями. Когда спускаешься к сцене по этим деревянным длинным ступеням, они довольно приятно скрипят, создавая уют деревенского дома. Сцена тоже деревянная, с большими красными шторами, на которых уже висели поздравления «С новым годом!» и кучи разноцветных шариков.

     Этим утром пятеро парней и одна девушка пришли сюда репетировать свой новый альбом, они когда-то здесь учились, и, уже обретших небольшую популярность в своем городе, их сюда пустили. Все инструменты они хранили здесь, поэтому с собой ничего нести не надо было.

     Группа исполняла в стиле готик-рок, символом группы был кролик с капающей кровью из пасти. Как и подобает группе с таким стилем, они одевались довольно необычно: кресты, свастика, кровь, татуировки, пирсинг, костюмы в виде зомби или монстров. Состав группы несколько раз менялся, кто-то уходил, начиная сольную карьеру, кто-то в другую группу. Солистка оставалась одна, такой талисман группы, это она придумала символ, а цветом группы выбрала фиолетовый. Образ девушки был очень необычным: красивая, стройная, но не худая, именно такого телосложения, какого должна быть здоровая девушка. С красивыми карими глазами и черными волосами, уложенными в два хвостика, болтающиеся в стороны, как у маленькой девочки, и темным макияжем. На левом плече у нее была татуировка — аниме девушки, возможно, на нее она и хотела походить, говорила очень милым, почти детским голосом, отличалась капризным и нервным характером. Ступни ног ставила так, что носки почти соприкасались, а пятки, наоборот, расходились. Несмотря на свой уже не детский возраст, она любила сказки, мультики с жуткими злодеями и вечно побеждающим добром. Если бы она не пела своим приятным, заставляющим ее слушать голосом, она стала бы актрисой, причем очень хорошей. Чтобы полностью дополнить образ, стоило бы дать ей косу с капающей кровью за спину, но так ходить ей не позволят по улице. Звали ее Таня, для своих Чиби.

     С Мишей и Максимом они создавали группу, оба гитаристы. Один с волосами до плеч, второй выбрит по бокам, худощавого телосложения. Барабанщик Женя пришел к ним позже на замену, тоже с ирокезом, но покороче, и сам покрупнее, в ушах серьги. Клавишник Олег перешел к ним примерно в один год с Женей, худой парень с прической как будто только встал и окрашенными в красный волосами. Бас-гитарист Колян пришел совсем недавно. Брутальный вид, длинные волосы до лопаток и короткая борода.

     — Всем привет. — И хотя сегодня ей было трудно улыбаться и вести себя так же весело, как обычно, все же Таня при виде друзей вернулась в нормальное состояние. Утро у нее не очень задалось, рассеянная, задумчивая, сегодня у нее все валилось из рук.

     — Ты как всегда опаздываешь, — подколол Коля, его это немного раздражало.

     — Кто-то же должен опаздывать. Если все будут приходить вовремя, будет не интересно, — беззаботная Таня никак не парилась по этому поводу, и эта беззаботность и веселость быстро передалась всем остальным.

     — У нас уже всё готово. Всё подключили. Проверили, — Макс был наиболее ответственным из них, поэтому пришел чуть раньше всех и начал подготовку.

     — С чего начнем? Для разминки.

     — Давайте самую первую. Мою любимую. — Самая первая песня, которую они записали, была написана Таней, написана очень давно, когда ей было еще лет четырнадцать. Она очень сильно хотела стать певицей, это была ее мечта. За то время она написала несколько песен, но над одной работала более усердно, поэтому она получилась лучше остальных. Возможно, по той же причине она ей и нравилась. В самой песне пелось про то, как мир горел в апокалипсисе и как его спасла любовь.

     Они подошли к своим инструментам, Таня встала за микрофон. Женя, посмотрев, что все готовы, ударил палочками три раза, и все начали играть. Первый куплет говорил о том, как боги разозлились на людей за то, как они себя вели, и решили наказать их. Тане тогда понравилась скандинавская мифология, и она вписала ее в свою песню. В припеве же пелось, что любовь спасет мир, что бы не случилось. Последний, второй, куплет говорил о том, что пара влюбленных договорилась с богами, и те не уничтожили мир полностью, дальше шли припевы. Уже на первом припеве Таня начала чуть кривить, это все заметили, но так как была разминка, все продолжали играть. За ней по очереди, один за другим, накосячили парни. Миша мотнул головой, пытаясь собраться. В этот момент девушка, затянув долгое «А-а-а», упала рядом с микрофоном. За ней повалились остальные, последним был Макс. После того как он свалился, гитара продолжила фальшиво тянуть его последние ноты.

      Остановка

     То же утро, серые девятиэтажки тянутся вдоль дороги, уже кто-то успел прийти на свою работу и включить яркую, мигающую вывеску в магазинчике на первом этаже. Поначалу эти вывески даже нравятся, но когда ты их видишь каждый день, они начинают раздражать. Около этих мелких по нынешним меркам домов растут еще более мелкие и более редкие деревья, сейчас без листьев как будто голые, немного прикрытые снегом. Ближе к дороге стоят павильончики и ларьки, в которых нерусские продают овощи и фрукты, вежливо называя всех братишками и сестренками. Они приезжают на работу раньше всех, на своих старых, еще советских машинах.

     По этой улице сильно не спеша на остановку идет парень. Среднего роста, среднего телосложения, вообще, ему сильно не нравилось, что он был во всем средний, как бы он ни хотел, он не мог ничем выделиться из толпы своих сверстников. Его светло-карие глаза смотрели под ноги и не поднимались, да и зачем, если знаешь здесь уже каждый уголок. Обычная черная шапка скрывала его светло-русые волосы. В кривых, желтых от никотина зубах торчала сигарета. Затягиваясь и выпуская дым, он не доставал руки из карманов синего пуховика, чтобы не морозить. На правой руке, продетый через руку, висел пакет с тетрадями. Алексей, так его звали, учился в институте на адвоката. Постигнув первые тонкости профессии, она ему разонравилась, и учиться он уже не хотел, поэтому изредка пропускал ленты, а учился только для диплома, чтобы отчитаться перед родителями, вложившими в развитие сына немалые деньги. Работать по профессии он и не собирался, в планах крутилось развить свой бизнес. Он топал по улице и думал о том, что поскорей бы закончилась учеба и началась та, другая, как он сейчас думал, интересная, насыщенная жизнь.

     Подойдя к остановке, он выплюнул окурок, не доставая рук из карманов. Дворники уберут, не зря же им платят. Облокотившись на одну ногу, он стал вглядываться туда, откуда приедет его карета, наполненная невыспавшимися, злыми людьми.

     Прошел один автобус, за ним второй. Уже все, кто был, уехали, и на остановке он остался один. За поворотом появился третий. Ну, этот-то точно мой. Взгляд упал на приближающуюся к остановке парочку. Их темные силуэты шли довольно неспешно, и, если прислушаться, можно было услышать раздающийся с той стороны смех. Едва услышав этот смех, у парня чуть чаще забилось сердце, кратковременно, почти на мгновение бросило в пот, и тут же отпустило. Он узнал этот смех. Девушка с черными крашеными волосами и довольно яркими зелеными глазами, невысокого роста, вечно одетая в черное, в древние времена ее бы точно приняли за ведьму. Тем не менее характер у нее был не мрачный, а веселый и игривый, она всегда улыбалась, громко смеялась, со всеми заигрывала и везде была душой компании. Парень, рослый, коренастый качок, кажется, был не знаком. Они шли прямо на остановку, и при мысли, что она заметит его, ему стало не по себе, попятившись, он спрятался в тень, туда, где фонари не доставали до него, и снова закурил. Сердце билось все чаще, а в голове одна мысль: как бы сквозь землю провалиться? Голова завертелась в поисках того, на что можно было бы отвлечься, глаза забегали. Автобус, точно автобус. Блин, и этот не мой. Карета, притормозив у остановки, но не открывая дверей проехала дальше.

     С этой девушкой Катей они учились в школе, сперва хорошо общались, потом у каждого появилась своя компания. И вот, однажды, когда Алексей решил признаться в своих чувствах, его жизнь серьезно изменилась.

     — Аха-ха, да брось, я уже давно не вожусь с детским садом. У меня много нормальных, взрослых, сильных, состоятельных мужчин, — она абсолютно не задумывалась над словами, сказала, что первое пришло в голову, бросила вдогонку еще пару усмешек и ушла, виляя гениталиями с такими же подругами.

     Раньше веселый, парень превратился в замкнутого одиночку. Его еще несколько месяцев высмеивали за это. На уроках постоянно раздавался тихий смех сзади и летели бумажки в спину. Всех, кто тогда смеялся, а смеялись все, он ненавидел. Абсолютно все связи с ними он окончательно порвал, когда пошел в институт. Закрывшись в своей крепости и возведя огромную стену, он уже никого не пускал. Сначала это было принципом, потом делом привычки, а потом это стало нравиться, и никто, как бы ни старался, уже не мог пробить эту стену.

     Смирившись с участью и успокоив себя тем, что четвертый автобус будет уж точно его, что ему не придется долго с ними разговаривать, он бросил взгляд в ту сторону, с которой они шли. К своему удивлению, он увидел не две, а уже пять фигур, пара довольно крупных и одна худая, но с большим животом, походила на беременную женщину. Катя, очевидно, пряталась за своего спутника, а тот стоял как вкопанный и, судя по всему, молчали они оба, внимательно слушая, что им говорят. Три новые фигуры смеялись, размахивали руками, а Катя на удивление молча пряталась. Обычно говорила она, в любой ситуации, если ругались, то она обливала с ног до головы кучей словесной грязи своего противника, если не ругались, то она все равно без конца что-то говорила. Взмах — и огромная фигура качка улетела, пролетев с полметра, с грохотом рухнула в сторону. Вставая на колени, на четвереньках он пополз куда-то к дороге. Девушка попыталась убежать, но ее остановили.

     — Иди сюда, сучка, мы же знаем, что ты хочешь, — при этих словах нападавшая крупная фигура треснула мелкой тыльной стороной ладони, удар пришелся по уху.

     Схватившись за ухо, ошарашенная девушка на попе попятилась назад. Мимо пролетевшая машина осветила всех пятерых и, казалось, ускорилась после того, как проехала мимо. Алексея ошарашило, сердце забилось еще чаще, сейчас оно колотилось так, что казалось, что оно вот-вот выскочит. Руки и ноги затряслись, пот покатился каплями по лицу.

     — Какого… — договорить он уже не смог, челюсть отказывалась двигаться, тело как будто окаменело. — Бежать, надо бежать, — эти мысли сейчас не давали ему покоя, но тело отказывалось двигаться.

     Две крупные фигуры были похожи. Большое раскачанное тело, покрытое красной кожей. Голова немного вытянута, из висков торчат рога, уходящие назад и немного вверх, маленькие острые уши, и ехидная улыбка на лице, на плечах и локтях рога подобные выступы. На предплечьях металлические наручи с каким-то узором и надписями. Пальцы заканчивались острыми когтями вместо ногтей. Огромные, чуть присогнутые ноги стояли на носках, этим существам явно так было удобней. Кошачьи глаза желто-гнилого цвета жадно пялились на девушку. Третья фигура не похожа на предыдущие две. Серо-гнилая кожа с короткой шерстью, короткие руки и ноги в сравнении с человеческими, большое пузо. На ногах маленькие рваные штанишки, а заканчивались ноги копытами. Над пузом две обвисшие треугольные титьки. На лбу рога, чуть уходящие назад, ослиные уши и нос, похожий на поросячий пятак. Сзади болтается тонкий хвост, заканчивающийся треугольником. Типичный черт.

     Черт подошел к парню, цокая своими копытами, и начал вбивать испуганного бедолагу в асфальт, пока тот не убежал. Один из демонов стоял и наблюдал за всем происходящим с улыбкой на лице. Второй начал своими острыми пальцами разрывать джинсы и куртку на девушке, их ошметки летели по сторонам вместе с кровью.

     — Леша, Леха, помоги! — По голосу можно было понять, что девушка уже ревет.

     — Заткнись дура! — демон треснул ей по лицу, из-за чего она ударилась головой об асфальт и, хоть была в сознании, кричать уже не могла. В глазах у нее все поплыло.

     — Он тебе не поможет. Во-первых, он уже почти обосрался, а во-вторых, разве ты забыла, как ты насмехалась над ним? А-а-а? Зачем ему тебе помогать? — он говорил это уже сидя на ногах девушки, размахивая руками в сторону.

     Все трое залились смехом.

     — Беги парень, ничего страшного, если бежишь от превосходящего противника, — второй демон скрестил лапы на груди и продолжал наблюдать.

     Сердце забилось еще быстрее.

     «Она меня заметила. Нет. Они меня заметили. Что делать? Надо бежать, бежать!»

     В глазах помутнело, все поплыло, крики расплывались, и он уже не мог разобрать ни что происходит, ни что они кричат. Казалось, вот-вот он потеряет сознание, но внезапно его разум начала одолевать злость, ярость. Вены начали выпирать, на лице, на руках, еще немного и взорвутся. Глаза налились кровью, они смотрели куда-то насквозь, куда-то в пустоту. Мышцы начали болеть парализующей болью, хаотично они стали сокращаться, как будто что-то коротило в этом совершенном работе, но он это не замечал. Разум был чист, пуст. Как если бы его перезагрузили.

     Стояв прямо, он начал падать, медленно, вперед, не сгибая коленей, не сгибаясь в поясе, руки параллельно телу. Полное расслабление. Тело уже упало градусов на сорок пять, и казалось, упадет полностью. Но тут нога, выставленная вперед, не дала этому произойти. Демоны это заметили и сейчас все смотрели на него. Еще секунда — и этот кусок озлобленного мяса, красный от напряжения, с торчащими венами несся на демонов с огромной скоростью. Его глаза смотрели четко на них. Ярко-красные зрачки горели красным, они были настолько яркими, что казалось, воздух вокруг них тоже горит. Тело наклонено вперед, ноги бешено двигаются, а руки болтаются, как ненужный балласт.

     За секунду преодолев расстояние в несколько десятков метров, он прыгнул вперед и схватил демона, сидящего на девушке, за голову, по инерции продолжив движение он наклонил его тело назад и размозжил его голову об асфальт, тело, сделав сальто, пролетело еще пару метров. Разворот, удар в грудь другому демону, его тело влетело в бетонное ограждение, оставив в нем вмятину с трещинами. Еще разворот — одна рука впивается в глотку черту, вторая упирается в лоб, и кадык с кровью и кусками мяса отделяется от тела. Прыжок сальто назад с разворотом, нога задевает подбородок еще не упавшего тела и голова отлетает.

     — Погоди, постой, — демон, впечатанный в стену, явно не хотел умирать так же. Это на мгновение остановило Андрея, но лишь на мгновение. Прыжок, удар, кулак вминает ребра в стену, кроша их на мелкие кусочки, еще удар, еще, они отдаются глухим и мощным гулом. Парень хватает его за челюсть, прыгает и вминает очередную голову в асфальт, тело грузно падает рядом.

     Да, я смог, я спас всех, я победил, благодарите меня. Но благодарить было некому, не задавшийся ловелас сбежал, а девушка смотрела на него все теми же испуганными глазами.

     — Уйди, не подходи, уйди, — девушка попятилась назад, вся в крови и ошметках одежды.

     Алексей вопросительно смотрел на нее. Что? Почему? Я же спас тебя. Что на этот раз не так? Разве я не силен? Мысли пролетали в его голове, но говорить он не решался. Катя вскочила и побежала, что было сил, не оборачиваясь ни разу. Бежать, неважно куда, только подальше.

     — Почему? — Леша посмотрел на свои руки, они были в крови по локоть, по всему телу были огромные кляксы крови. Вены стали уходить, в глазах все поплыло. А в голове одна мысль: «Почему? Где спасибо? Я же спас?» Он оглянулся вокруг, все было в крови, валялись три тела без головы. В этот миг ему самому стало страшно. Это я? Это сделал я? Он стоял и смотрел на тела, в голове пролетали мысли, но он не мог ни на одной сосредоточиться, он просто стоял и смотрел.

     Удар, еще удар. Он падает, смотрит куда то в пустоту, не замечая ни ударов, ни тех, кто бил.

     — Он руками голову оторвал, руками забил их. Представляете?

     Какая-то машина, или клетка, или клетка в машине, куда-то везут, что-то орут, мне? Нет, по рации. Куда везут? Это же демоны. Они не заметили, что ли? Дверь щелкнула. Выпускают? Поняли? Фонарик долбанный выключи! Зачем в лицо светить? Опять бьют. Опять тащат.

     — Этот ненормальный голыми руками троих разорвал! Все в крови! Не понять, что за тела, все изуродовано. Сам весь. Ты посмотри?

     Опять бьют. Хватит. Когда уже вам надоест.

     Наконец-то отстали. Где я? За решеткой? Я устал. Все завтра. Сейчас спать.

      Холодно

     «Холодно, очень холодно. Блин, я еще живой?» — он открыл глаза, не шевелясь смотрел в небо. «Голубое, красивое небо. Облака плывут, вон как собака, а то на ведро похоже. Стоп. Что же случилось со мной? Может, напился и это были галлюцинации? Нет, я же не пью. А может, напился до беспамятства? И все забыл. Нет, невозможно. Потерял сознание, и мне приснилось? А болит все тело отчего тогда? Пахнет весной! Лежу на снегу или даже на льду, а пахнет весной. Сыростью и дерьмом. Вообще, надо встать и осмотреться, но мне даже голову поднять лень», — он еще несколько минут лежал и смотрел в голубое небо, в пролетающие облака, искал в них знакомые фигуры. Вставать не хотелось, было как-то без разницы на мнение людей, тем более никого рядом слышно не было. «Как-то слишком тихо для середины дня, надо вставать», — он уперся ладонями в холодный лед под ним, закрыл глаза от боли и медленно поднял свое тело на пятую точку. Провел по спине правой рукой в попытке сгладить боль, потом левой прикоснулся к щеке и нащупал три длинные рваные раны. В этот момент его осенило: «Это не сон и не галлюцинации» — он открыл глаза и взглянул перед собой.

     — Вот черт! — завидев псину, стоящую перед ним с поднятой лапой, готовую нанести удар, он в страхе быстро попятился назад на попе.

     «Что с ней? Она во льду?» — парень подошел чуть ближе. — Она во льду. Подо мной был лед. А почему все вокруг растаяло? И что это за тварь вообще?» Вокруг и правда все растаяло, кругом лужи, грязь, желтая трава, а в том месте, где он лежал, овал изо льда, псина тоже во льду, голубоватом, но очень прозрачном и блестящем на солнце.

     «По крайней мере на несколько вопросов я получил ответы. Это не сон, не галлюцинация и я не напился! Я точно уверен, что отсюда надо валить, — в этот момент он взглянул по сторонам и опешил, вокруг все было разрушено. — Сколько же я пролежал здесь?» Все дома, высокие девятиэтажки, были разрушены, лишь изредка, кое-где стояли еле держась углы домов, готовые вот-вот рухнуть. Все, что сверкало, звенело, шумело, все исчезло в этих обломках. Автобус, из которого он выбежал, стоял почти на том же месте, только смятый посередине, как будто на него наступил кто-то огромный и вмял середину почти до земли. «Они все мертвы?» — на дорогах вокруг домов валялись разорванные трупы, лужи красной, уже немного присохшей крови хорошо виднелись издалека. Дунул ветер и принес с собой подтверждение увиденного. Пахнуло гнилью. Сами дороги тоже изрядно потрепались, местами торчали куски асфальта, как после сильного удара, кое-где валялись большие куски бетона из упавших рядом домов, и все было покрыто пылью бетона. Изредка стояли автомобили, некоторые искореженные, какие-то целые, но все в пыли.

     В животе заурчало, и только сейчас он понял, что хочет есть и пить, как долго он лежал, его уже не интересовало, важнее было, как долго он протянет без еды. Он бросил еще один взгляд на псину, оставаться с ней ему не хотелось, вдруг еще оживет, выберется изо льда, и побрел в сторону разрушенных домов. Первым делом к автобусу, почему-то ему очень хотелось посмотреть, что же с той девочкой, возможно, он просто увидел в ней некоего экстрасенса и хотел сейчас задать еще пару вопросов, хотя на самом деле не пару, вопросов была куча. Подходя к бывшему автобусу, он отворачивал голову от растерзанных трупов, ему казалось, когда он на них смотрит, они еще сильнее воняют. Отворачивая взгляд он заметил в нескольких десятках метров от него собаку, мирно кушающую кого-то, возможно, своего хозяина, возможно, соседа, который постоянно ругался на лай. Парень обошел автобус и встал на то же место, где последний раз видел ту девочку, как раз в этом месте машина была вмята. Огляделся вокруг по трупам, ее не было. Это немного успокоило его.

     Желудок опять напомнил о себе, сейчас уже жуткой болью, и без того слабое тело в одно мгновение обессилило еще сильнее. «Надо найти еду. А там подумаем», — он побрел до ближайшего перекрестка, по пути прикрывая рот и нос воротником пуховика. Там, рядом с еще одной остановкой, должен быть павильон. Только выглянув из-за кучи бетона, он сразу бросил взгляд на него. Павильон стоял на своем месте, только изрядно потрепанный, одну его сторону придавил кусок плиты от дома, ранее служивший окном. Он подошел ближе. Окна вылетели, и через них можно было залезть. Оглянулся по сторонам. Вокруг бетонные горы, вонь и тишина. «Тишина — это главное сейчас. Надеюсь, этих псин я не увижу, и тех, кто дома сломал, не похоже на ракету или что-то такое, хотя откуда мне знать, на войне я не был, но все же, кажется, должен быть эпицентр взрыва, все должно лежать в одну сторону, а тут все хаотично. Сомневаюсь, что это те псины, они, конечно, большие, жуткие, но не так чтобы девятиэтажку сломать. Да и откуда они вообще взялись? Раса инопланетян со своими псами? Генномодифицированные чудища?» — думая об этом, он уже сидел на корточках в бывшем павильоне и жевал только что найденный хлеб-нарезку. «Они говорили. Точно, тот пес мне что-то говорил. Вроде, только огрызался. Мм, хлеб такой вкусный, я не ел целую вечность. Точно, сколько я лежал там? Как узнать? Не знаю, как узнать. О, телефон же есть, точно», — он достал не так давно купленный смартфон, но он не включился. «Ноль реакции. Отлично! И толку от этого барахла, если он даже дату мне не скажет?» — ударил ладошкой по телефону и бросил его обратно в карман, война или инопланетяне, а банки найдут и заставят платить.

     Он убедился, что его не увидят с улицы и сел поудобнее. «Так, я поел, теперь надо подумать. Почему я еще жив? Потому что псина замерзла. А почему она замерзла? Я не знаю. Хотя, судя по тому, что она замерзла рядом со мной, можно предположить, что заморозил ее я», — после этих слов он взмахнул рукой в сторону бутылки с газировкой.

     — Замерзни! — но ничего не произошло, и он разочарованно опустил руку.

     «Вообще, ладно, кто и как это сделали, не так важно. Сейчас более важно, как мне выжить. Надо отправиться в центр, на работу к родителям. Из дома я выходил последний, значит, возможно, они там, и, возможно, живы. Надо надеяться на лучшее, надеюсь, что с ними все в порядке. Боже, если ты есть, пусть они выживут. Так. Мне надо собрать еды в пакет», — он тут же нашел пакет и схватил его. «Найти машину, желательно внедорожник, и чтобы не шумел сильно, лучше иномарку. Поехать в центр. А если там все так же? Вот черт! Там сто пудов все так же» — на глаза накатились слезы.

     «Так, стоп. Если так же, еду дальше. Куда? Куда? В деревню какую-нибудь. Меньше людей, значит, не опасны, нападать на них в последнюю очередь. О’кей, так и делаю», — он повторил еще раз весь план по пунктам, боясь что-то упустить. Сложил в пакет четыре булки хлеба-нарезки и четыре банки тушенки. Взял нож, которым резали колбасу в этом павильоне, обычный столовый нож. Медленно пополз к окну, через которое залез, стараясь не шуметь. Прислушался. Вроде, никого. Высунул голову, оглянулся по сторонам.

     «Никого нет, уже неплохо. На чем поеду?» — вариантов было не так много, большинство было либо разбито, либо смято.

     Внимание отвлекло какое-то движение, где-то сбоку, машинально он спрятал вытянутую голову обратно в павильон и притих. Через несколько мгновений послышался гул, по полу пошла слабая вибрация. Казалось, что где-то не так далеко забивают сваи. «Это еще что за фигня?» — высовываться было опасно, но любопытство взяло верх, и он медленно стал выглядывать. Сначала он не поверил своим глазам. «Что это? Гора? Большой булыжник? Мегатанк какой-то…» — гора приближалась, и по мере приближения он начал разглядывать в ней очертания рук и ног. Огромное существо было выше стандартной девятиэтажки, все его тело было сделано из огромных камней, покрытых грязью и кусками мха. Руки, если их можно так назвать, были до земли, а ноги несуразно в сравнении с человеком короткие, заканчивались они огромными круглыми столбами. Шел он медленно, еле переставляя ноги, сгорбившись, отчего руки тащились по земле огромными ладонями вверх. Вместо головы огромный камень, отчасти напоминавший лицо, а на лбу этого лица как бы светился красным цветом какой-то знак.

     «Теперь понятно, кто разрушил все вокруг», — он не мог оторвать глаз от проходящего в паре сотен метров от него каменного голема. Когда голем скрылся за ближайшим холмом, парень спрятал голову обратно и принялся ждать, пока полностью не стихнет гул от шагов этой громадины.

     «Шел он не в центр города, куда-то мимо. Странно, там нет ничего. Ну да какая мне разница, куда он идет. Главное, не туда куда я. Хотя, если не в центр, там, наверно, уже все разрушено», — он выглянул и принялся оглядываться. Никаких существ, ни на земле, ни на небе видно не было. Взяв пакет с едой, он направился к старой иномарке, которую присмотрел. Она стояла посреди дороги с открытой дверью. Быстрым шагом подойдя к ней, он сел на сидение и повернул ключ — ноль реакции.

     «Наверно, водитель успел только затормозить и переключиться на парковку, глушить машину уже не было времени, и он побежал, бросив ее так», — не выходя из машины, он оглянулся по сторонам, чуть дальше сзади стояла семерка, на такой он когда-то учился водить. Схватив пакет, он быстро направился к ней. Бросил пакет на соседнее сиденье, повернул ключ.

     «Отлично, приборы работают, бензин есть», — он залез полностью в машину, закрыл дверь, стараясь сильно не хлопать. Еще раз оглянулся по сторонам, ничего. Сцепление, переключить на нейтралку.

     «О, телефон. На зарядке, отлично. Еще работает. Двадцать первое декабря, значит, я провалялся двое суток. Офигеть, что происходит? Почему так долго? И почему в конце декабря так тепло? И откуда этот лед взялся, если так потеплело? Сейчас не время думать. Надо ехать в центр, потом за город, найти, где спрятаться и переночевать, там и буду думать», — он еще раз огляделся и завел машину, видимо, за ней хорошо следил прошлый хозяин, и поэтому она завелась довольно легко. Медленно, на низких оборотах, он направлялся к центру города. По пути он старался объезжать растерзанные трупы, лежащие на дороге, иногда это не получалось, и, когда он чувствовал эту кочку, то вслух говорил: «Ой, простите», «Извините». Да, они этого не слышали, но так ему самому становилось легче. Иногда на дороге появлялись препятствия в виде огромных плит или выбоин в асфальте, оставленных големом или еще кем пострашнее, которые приходилось объезжать по обочине. Доехать до центра в обычный день можно было минут за десять, он же ехал минут тридцать, но за это время никого не встретил. Ему казалось, что вот-вот из-за угла кто-то выскочит, но никто не выскакивал. Лишь пару раз через шум двигателя он слышал то ли рев, то ли вой и тогда прибавлял газу, но тут же вспомнив, что шуметь не стоит, сбавлял обороты.

     Удивительно, как мир может измениться всего за двое суток. Ранее он уже ездил на своей машине, которую потом продал. Тогда все было по-другому. Длинные ровные дороги, в кои-то веки их научились строить на совесть, подсвеченные желтыми фонарями. По дороге к центру стояли красивые, яркие заправки разных фирм, разных цветов, красные, желтые, синие. Стояли закусочные, мерцающие своими ослепляющими вывесками. Магазины автозапчастей. Дальше дома, бетонные, кирпичные, любой высоты, любой ширины, с любыми дворами, с парковками и магазинами, с детскими площадками и офисами. Остановки с ларьками, где с сигаретами, где с шаурмой. И всё ближе к центру всё как бы старело, как будто ты уходишь назад во времени. Цветные бетонные дома менялись на серые из девяностых, потом на еще более старые пятиэтажки, еще дальше красивые дома с колоннами и совсем редко попадались деревянные, уже просевшие до середины окна первого этажа дома.

     Сейчас же все было однообразно, столбы валялись или стояли накренившись. Не было ни горящих, ярких вывесок, ни крикливых продавцов. Среди серых руин лишь иногда виднелись кучки красного кирпича. Первые этажи рухнувших многоэтажек если не были засыпаны, то казались довольно хорошим убежищем, но оставаться здесь никому бы не захотелось, вонь от гниющих трупов была жуткой, и казалось порой разъедает глаза.

     Подъезжая к центру, еще с холма, через который шла дорога, он увидел, что центр весь разрушен. Объезжая брошенные искореженные машины, трупы, он старался не смотреть вперед, надеялся, что все-таки здание, где работали его родители, будет целым. Высокая офисная многоэтажка была полностью разрушена, сейчас уже с трудом можно было найти ее. Подъезжая к ней, у него накатились слезы на глаза, он протер их рукавом пуховика. Немного замедлив ход, он снял пуховик и бросил его на соседнее сидение.

     «Делать здесь больше нечего, надо ехать за город, в какую-нибудь деревню», — он свернул на ближайшем перекрестке. Видеть эти трупы, разрушенные дома он уже не хотел и не мог. Еще раз протер глаза от скатившейся слезы, и в тот момент, когда он на миг прикрыл глаза, чтобы протереть, другой рукой он почувствовал, что руль скользит у него в руке. Быстро схватился за руль второй рукой в попытке выправить машину, но теперь уже обе руки скользили по рулю. Машина ехала прямиком в столб, тормоз, удар.

     — Вот черт, — удар был не сильный, скорее напугал и нашумел. — Не хватало еще какую-нибудь стаю псов разбудить.

     — Чуть что, сразу черт. Ты в курсе, что британские ученые выяснили, что фразу «вот черт» люди говорят чаще, чем «ой мамочки» или «о боже»? — при этой фразе маленькое существо запрыгнуло на капот машины.

     Услышать сейчас кого-то он точно не ожидал, тем более так близко. От неожиданности он схватился одной рукой за ручку дверцы, другой за соседнее сидение. Глаза застыли в изумлении, перед ним стоял типичный черт из сказок. Небольшого роста, темно-красная кожа, маленькие ноги с копытами, на них маленькие штаны. На голове рога и ослиные уши, нос похож на пятачок. Глаза белые, а зрачки черные.

     — Ну, что смотришь, в штаны не наложил еще? Да не ссы ты, я тебя не трону, я тебе помочь хочу.

     — И чем мне черт поможет? — сказав это, парень вжался в сидение еще сильнее.

     — Поговорку слышал? «Чем черт не шутит». Вот так-то. Ну, во-первых, я здесь как дух, без тела я, в отличие от того демона, что на тебя напал, — при этих словах он пролетел сквозь лобовое стекло и присел на соседнее сидение. Парень убрал оттуда руку, и прижался к двери, не спуская глаз с черта.

     — А во-вторых?

     — Во-вторых, ты чего постоянно чуть что — сразу черт? Вы чего, не понимаете, что кого зовете, тот к вам и приходит? Это хорошо, я пришел, а ведь мог другой. Будешь демонов звать, они и придут. Ха-ха, ты даже со своей силой справиться не можешь, — черт ткнул пальцем в руль, он был покрыт весь льдом и с него капала уже таящая вода.

     — Силой?

     — Ты помедитируй там, почувствуй ее, в общем, у тебя получится. А потом тебе придется мир спасать. Ну, не тебе одному, не паникуй, я так, в общем. Таких, как ты, много. Вы должны будете демонов убить, — он говорил очень быстро, приходилось стараться, чтобы не упустить ничего.

     — Ну ладно, я пошел, а ты учись хорошо, еще прибьют ненароком. Кстати, у тебя штаны мокрые, — на этих словах он пролетел сквозь дверь и исчез за ближайшими развалинами с презрительным хихиканьем.

     «Что это сейчас было? И как я не заметил, что мне уже изрядно накапало», — его немного потряхивало от случившегося. Лед сбить получилось не с первого раза, сначала руки просто скатывались в какую-нибудь сторону и ударялись, отчего он нервничал еще больше. Наконец лед поддался, раскололся и упал на коврик. Парень начал заводить машину, но и тут все не заладилось, машина не хотела заводиться, уже смирившись, оглянувшись в поиске новой машины, он подумал, что разбил бедную старушку. Но старуха была не так проста и в последний момент завелась. Задняя, отъезжаем, первая, вторая, медленно вперед, продолжая объезжать трупы, машины и ухабы, он направился подальше отсюда, пока кто-нибудь еще не повстречался. Вполне возможно, этот кто-то не был бы столь разговорчив, а захотел бы его разорвать и сожрать. Он ехал не торопясь, стараясь не шуметь и постоянно оглядывался. Уже выехав из города, в зеркале заднего вида, висевшем в салоне, он заметил летающую тварь с огромными крыльями. Благо он был уже далеко, и она не заметила тихо удаляющийся автомобиль. Но все же, только увидев ее, его передернуло, отчего он шатнул руль и чуть не съехал в кювет.

     «Если не сожрут, так разобьюсь!» Проезжая мимо деревень он пытался найти хоть кого-нибудь, но никого не было, какие-то были сожжены полностью каким-то неизвестным ему чудовищем. Другие были втоптаны, очевидно, тем самым каменным големом. Дальше, не замечая новых монстров, наш герой задумался, замечтался. Все меньше внимания он обращал по сторонам, все меньше следил за скоростью. Расстроившись, что с деревней не получилось, он направился в лесной массив, машина все громче ревела, поднимаясь в гору, но он надеялся, что уж в лесу его не найдут. Сырое бездорожье, красивые зеленые елки, свежий, не гнилой воздух погружали его еще больше в раздумья.

     «Волшебник. Даже со своей силой справиться не можешь. Помедитируй. И это мне говорил черт, самый натуральный черт. Похоже, теперь сказкам проще верить, чем здравому смыслу», — задумавшись, у него опять замерз руль, машину развернуло на сырой земле и он влетел в дерево, сильно ударившись головой.

     «Не хватало еще машину разбить, куда я теперь попрусь с пакетом хлеба», — на этих словах он вышел из машины. В голове все кружилось, в попытке присесть рядом с машиной на бревно он поскользнулся и ударился об крыло автомобиля. Отключился.

      Зона

     — Эй, эй, Алексей, — его яростно кто-то дергал, сильно толкал. Уже очнувшись, но еще не открыв глаза, он почувствовал холодный бетонный пол, на котором лежал. Открыв глаза, он увидел того, кого сейчас ненавидел больше всего, потому что вставать ему никак не хотелось. Это был сотрудник правопорядка, не крупный, но довольно спортивный парень. Его голубая рубашка была порвана в нескольких местах, на голове, прикрывая короткую стрижку, висела чуть набок, неаккуратно, мятая ушанка. Такие ушанки темно-зеленого цвета, сложенные ушами наверх и аккуратно выглаженные, носили все полицейские. По одному оборванному погону можно было определить, что был это лейтенант.

     — Наконец-то очнулся. Ты уже полутора суток валяешься, я сам недавно очнулся. Ты вообще в норме? В курсах, что творится? — лоб офицера покрывал пот, к которому прилипла пыль.

     — Помню только, что на остановке демоны какие-то были. Дрался с ними. Потом били, везли и опять били. — Алексей придерживал голову одной рукой, второй облокотился об пол.

     — Дрался. Да ты их в клочья разорвал. Мы-то не поняли сначала, что это не люди, все в кровище, куски мяса. Вот и взяли тебя. А тебя увезли, мы глянули, а там не люди вообще. У них рога, один вообще как черт из сказки вылез, — он тараторил быстро, очевидно, пытаясь высказать все самое главное. — Ну, майор там остался, а меня сюда, ну, мол, спроси, че да как. Я приехал, тут и упал, рядом с твоей клеткой. Очнулся недавно, давай разбираться, а все мертвы, кроме тебя. — Он окинул рукой помещение. Все было разрушено, местами проглядывала улица. За соседней решеткой, похоже, прибило незадачливого алкаша, чуть дальше торчали ноги в форменных брюках.

     — Есть перекусить, что-нибудь? — Живот у Леши уже гудел пару раз, и он все ждал момента, чтобы спросить.

     — Есть сгущенка с галетами. Армейские печеньки из сухпайка, — он сходил до стола, стоявшего у окна, в каморке дежурного, она располагалась прямо напротив его камеры. Все остальное вместе с входом было завалено. — Держи. Я уже успел перекусить, пока все проверял.

     — А на улице что? — Уже жуя, спросил Алексей.

     — То же самое, землетрясение какое-то сильное, что ли, было, а может, все дело в тех демонах.

     — А оружие? — в голове Алексея возникала куча вопросов, и все хотелось спросить.

     — Один Макаров и два магазина, оружейку завалило, у товарищей разлетелись вдребезги — он махнул рукой на недалеко торчащие ноги. — Их бы похоронить, да только не до этого сейчас. Пока еще темно, надо валить.

     — Куда? Есть идеи?

     — Идеи-то есть. Только неизвестно, уцелело ли там что, — они подошли к окну. — Машины не все завалило, можно ту десятку дальнюю взять, — он понизил голос, старался говорить полушепотом. — Меня, кстати, Саня зовут, — он протянул руку.

     — Леха, — поздоровались.

     — В общем, землетрясение, или демоны, или и то и другое, в любом случае сейчас ехать в часть военную. Ближайшая километрах в пяти.

     — Мы вообще где? В центре? — среди развальных руин города можно было с трудом узнать город.

     — В центре. Пешком далековато, да и на машине можно оторваться, если что. Единственное, надо будет постараться потише ехать. Не хотелось бы на этих тварей напороться, — Саша махнул рукой в сторону стола. — Возьми пакет, там полкило печенья и сгуха, до вечера хватит.

     Алексей послушно схватил пакет и выпрыгнул в окно вслед за полицейским. Когда Леша подошел к машине, Саня уже ее заводил.

     — Дверями не хлопать, и можешь не пристегиваться, — он пытался разрядить обстановку, но вышло не очень. Алексей с каменным лицом сел по стойке, прижал пакет и испуганными глазами смотрел на разрушенный город.

     — Не ссы, прорвемся, — Саня дернул дверь, дозакрыв ее.

     — Если и там всё так же? Тогда куда? — Леху не покидало чувство страха.

     — Если и там всё так же, тогда у нас о-о-очень большие проблемы, — офицер переключил передачу. — Прятаться будем в магазинах всяких. Тронулись!

     — С богом, что ли, — неуверенно произнес Алексей.

     — Если ты в него не верил, то самое время молиться, — они медленно покатились по разрушенному городу, объезжая препятствия на дороге. Периодически машину потряхивало на кочках. — Блин, уже светает. Медленно, медленно, — Саня пытался сосредоточиться и успокоить себя, хотя по лицу это видно не было.

     Они не торопясь катились по разрушенному городу, постоянно ворочая головами. Пытались отыскать тех, кто все это сотворил, тех, от кого стоило ехать побыстрее. Светало очень быстро, проехав полпути они уже ясно видели дорогу и все, что было вокруг.

     — Поразительно, как быстро может измениться мир, — до Саши дошел тот ужас, что пробирал Алексея. — Всего пару дней — и все разрушено. Шел. Упал. Очнулся, а тут хаос полнейший. Кто это все мог сделать?

     — Думаю, пока нам лучше этого не знать. Сомневаюсь, что это землетрясение.

     — А еще погода изменилась. Заметил? Зима же, вроде. Была, — до Саши только сейчас дошло, что еще не так.

     — И эту жуткую вонь заметил, — Леха скорчил нос и прикрыл его рукавом кофты.

     — Уже начали гнить, — подметил лейтенант.

     — Что это? Слышал? — Леша в панике начал крутить головой.

     — Похоже, птица какая-то. Вверх смотри, — Саша прислушался. — Похоже, она огромная, — нога сама непроизвольно все ускоряла машину.

     — Вот черт. Она огромная. Она заметила нас. Гони. Гони! — Алексей ерзал на сидении, то выискивая в окна птицу, летящую за ними, то подгоняя водителя.

     Машина взревела, и Лешу начало еще больше кидать из стороны в сторону. Времени объезжать все кочки, и камни, и трупы уже не было. С треском и грохотом мчались по ним.

     — Она снижается. Сворачивай. Сворачивай! — Леха высунул голову в окно и следил за движением птицы.

     Это была птица необычно больших размеров. Больше человека раза в два. Движение ее огромных крыльев было слышно даже через рев машины и покрышек. Отчасти она напоминала грязно-голубого орла, с длинными ногами, похожими на человеческие, и большими когтями. Шея довольно длинная, оканчивалась клювом, верхняя часть которого была изогнута вниз. А в самом клюве сияли белизной огромные клыки. На шее болтался какой-то медальон на длинной толстой цепочке. Лапы были закрыты щитками с золотым обрамлением, а на когтях сверкающие кольца. Грудь закрывал изогнутый в виде ребер жилет.

     Они свернули направо, где тут же увидели тупик. Разрушенный дом полностью перекрыл дорогу, но свернули вовремя, сзади с визгом пролетела огромная фигура. Офицер дернул ручник, крутанул руль и машина развернулась на сто восемьдесят градусов. Двигатель снова взревел, из-под капота повалил дым, послышался визг покрышек, и машина рванула обратно. Свернув опять направо, они выехали на ту же главную дорогу. Огромная птица описывала полукруг, выискивая момент для нападения, периодически громко крича.

     — Она близко, близко. Сворачивай! — но сворачивать было некуда, и Саня лишь вильнул на дороге. Огромные когти пронзили крышу и разорвали ее, чуть подкинув машину. Пройдя по центру салона, они чудом не задели пассажиров. Несколько мгновений — и Алексей опять закричал «Сворачивай». Смотреть через оторванную крышу было явно удобней.

     Машина чуть подлетела, треснулась бампером об асфальт и, развернувшись поперек дороги, заглохла. В этот момент чудище схватило машину за бок и, протащив по земле, поволокло за собой. Парни вылетели из машины в оторванную крышу. На то, чтобы очухаться, ушло несколько секунд. Послышался удар, машина, упав с высоты, влетела в асфальт.

     — Она летит, бежим. Бежим! — Леха уже приметил станцию метро меньше чем в сотне метров от них.

     — Я пришью эту тварь. Сейчас ты сдохнешь! — Лейтенант судорожно достал свой Макаров, быстро, на автомате, передернул затвор, снял предохранитель, принял стойку. Подождал секунды три, пока птица подберется поближе и принялся палить в нее.

     Через мгновение его тело пронзили огромные когти, и его тело взмыло вверх, все еще продолжая стрелять куда-то. Алексей побежал на станцию метро. Забежав внутрь, не спускаясь вниз, он перемахнул через прилавок чьей-то торговой точки и упал не шевелясь. Сердце билось бешено. Так он лежал довольно долго, таращась в узорный потолок, пока не уснул.

      Проснулся

     Миша очнулся уже поздней ночью, тело лежало на руле, а голова свисала с него вниз, от этого все затекло. Голова болела как после пьянки, живот разрывался от голода, а огромное, грузное тело отказывалось шевелиться. Он открыл дверь и вывалился из машины на сырую землю, вокруг было ужасно темно и тихо. Ветер гулял между деревьев, нагоняя еще больше жути. Он лежал на земле и смотрел в небо, на звезды, сегодня они были особенно красивые и яркие, небо, чистое и темно-синее, казалось ему совершенно новым, как будто до этого он его не видел.

     «Странно, вроде, середина зимы, снега нет. Глобальное потепление добралось и до Сибири. Это, наверно, даже хорошо. Желудок ужасно ноет, а в машине, конечно, ничего нет. Хотя нет, чипсы, я же просил его забрать эту дрянь, но нет, забыл все-таки, сейчас я и этой дряни рад. Голод не тетка», — он обошел машину, открыл бардачок и достал пачку заморской отравы. Машина стояла под сильным наклоном, так что одно заднее колесо висело в воздухе, поэтому Миша присел прямо на дорогу и жадно хрустел чипсами. Сейчас, когда желудок уже не орал, он взглянул на телефон и начал вспоминать тот день. Помнил он все четко, но не мог в это поверить.

     «Если я два дня уже здесь валяюсь, почему еще не нашли? Место часто посещают, не могли не заметить. Надо сходить туда», — и, хотя возвращаться туда ему не хотелось, он решил, что должен убедиться, что ему не приснилось. Обошел машину, развернул руль, уперся двумя руками в капот, ногами в корень дерева. Одна попытка — и машина встала поперек дороги.

     «Еще спрашивают, зачем качаться, если и так здоровый», — ему и раньше приходилось вытаскивать свой джип, но в этот раз было как-то совсем легко. Он вспомнил про снегоход и в очередной раз убедился, что не зря провел полжизни в зале.

     «Ну давай, не подведи», — в наше время многие разговаривают не только с домашними животными, но и со своими вещами, Михаил был не исключение и частенько говорил что-нибудь машине. А та как будто все слышала, как хороший друг, всегда заводилась. Так произошло и сейчас. Пару раз плюнув, джип затарахтел ровным красивым журчанием. Оглядевшись, немного посидев, Миша развернул машину и направился на холм, еще издалека он заметил, что тело этой ужасной твари продолжало лежать на том же месте, все так же примятое снегоходом. Некоторое время он сидел и смотрел на полупса-получеловека, думал о том, что это, откуда. Потом развернул машину, и под свет фар попало разорванное надвое тело его девушки. На нее он смотреть долго не мог, развернул машину и помчался.

     «Похоже, у нас большие проблемы. Конец света, что ли?» — спускаясь с холма, он заметил, что нигде нет света, и уже издалека, при свете луны, увидел, что город разрушен. Его дом отсюда видно не было, и, вспомнив о том, что дома родители и сестра, он добавил газу и помчался. Старый джип ревел, выплевывая бензин в трубу, он, как верный конь, мчал своего хозяина. Уже подъезжая, Михаил понимал, его дом тоже рухнул. Он минул поворот и остановился напротив своего дома. Не глуша машину, он вышел из нее и застыл в исступлении.

     Они жили на пятом этаже, в большой четырехкомнатной квартире. Пять лет назад эту квартиру дали его отцу, он всю жизнь служил в армии и к этому моменту был уже полковник, командир части. Сейчас же все было разрушено, остались нижние пара этажей, и те были завалены. Вокруг разбросаны тела, были и целые, но в основном съеденные наполовину либо разорванные. Машины, что стояли рядом с домом, все искореженные, ту плита разрубила пополам, эту смяла до земли неизвестная сила. Миша стоял, смотрел на это все, на глазах появились слезы, в сердце злость. Ему хотелось рвать и метать. Хотелось самому стать крушителем, хотелось ломать то, что осталось еще целым. Он начал метаться, материться, судорожно что-то крича сам себе. Но продолжалось это недолго, через несколько минут он взял себя в руки, вдохнул. Подошел к недалеко стоящей машине и выпустил злость на нее. Ничего личного, просто надо было куда-то это выпустить. Удар пришелся в стойку между дверьми, стекла вылетели, на дверях появилась округлая вмятина, а сам маленький красный хэтчбек проскрипел метра три покрышками по асфальту, через всю дорогу возле дома, уперся в бордюр и затих, как будто тоже умер. Он присел на асфальт и смотрел на дом, на трупы. Уже спокойно, осознавая свою никчемность в данной ситуации. Возможно, он сидел бы так довольно долго, но его оторвал знакомый голос.

     — Миша. Это ты? — стройная девушка Света, молодая, не так давно ей исполнилось восемнадцать, приходилась младшей сестрой Мише. Сейчас она стояла посреди дороги, вся сжавшись от страха. Длинный, весь грязный, сейчас не застегнутый пуховик висел до колен и прикрывал тонкую зеленую кофту с кельтскими узорами. На ногах черные клеши и кеды, на голове капюшон прикрывал русые волосы. Яркие, обычно горящие, голубые глаза не видно в темноте ночи, как и лицо. Издалека ее силуэт походил на смерть в балахоне, только без косы.

     — Света? Слава богу, ты жива. А родители? — грузное тело легко поднялось, и в объятья влетела хрупкая девушка. Света, ревя и захлебываясь, начала очень быстро тараторить.

     — Он. Огромный. Я только с Маней погулять вышла. Очнулась, он ломал все. Огромный. Понимаешь. Я когда вышла, все упали, падали, потом я упала. Очнулась. Все тряслось. Он большой. Огромный, как дом, ломал руками дома. Ты мне веришь? Понимаешь? У него лоб светился. Мне страшно было, я спряталась. Потом собаки огромные бегали. Они чавкали. Людей ели. Я только вечером вышла. Там завалено все. Они дома были. Я кричала, правда. Понимаешь? — если бы Миша не остановил ее, она бы говорила еще долго.

     — Тише. Тише. Я тоже их видел, псов этих. Давай отъедем, — Света пыталась еще несколько раз что-то сказать, но Миша шикал на нее. Они сели в машину, Миша выключил свет и медленно отъехал, несколько сотен метров.

     — Только тихо. Эти псы говорить умеют и слышат, наверно, за версту, нам бы вообще уехать, если выжить хотим. Один Надю порвал, я на минуту отошел. Вернулся, он ее пополам разорвал. Я потом убил его. А огромного не видел. Как он мог дом сломать? — Миша заглушил мотор, облокотился на руль и посмотрел на руины.

     — Он огромный был, — девушка все еще сильно волновалась.

     — Тише.

     — Он сам как дом. Ростом как дом. Серый такой. Руки за собой тащит. Шагает когда, земля трясется, я от этого проснулась, Маня сбежала куда-то. Я в поле была. В трубу спряталась. Он рукой, бах, сразу рухнуло, и так все дома ходил ломал, потом ушел.

     — Куда?

     — Не знаю. Я спряталась. Не видела. Только по звуку поняла. Потом выйти хотела, а там псы эти, они, кто живой был, всех догоняли и ели. И чавкали, жутко так чавкали. Когда стемнело, я вышла. Там завалено все. Я не нашла их, — Светлана и так говорила довольно быстро, но сейчас от волнения говорила еще быстрее. Эта таратория только не давала Мише сосредоточиться, он уже все понял и не хотел больше слушать одно и то же. Он перебил ее.

     — Нам надо куда-то ехать. Где-то прятаться и еду надо.

     — У меня знакомая за городом живет, давай к ней?

     — Думаю, надо куда-то дальше, чем за город. Они найдут. Надо куда-то в лес.

     — Помнишь, мы ездили к лесничему? Бурят он, кажется, еще шаман какой-то.

     — Папин знакомый? Сумасшедший этот. Хотя, наверно, про духов-то он мог и не врать. Может, и не сумасшедший.

     — Может, он знает, что происходит. А еду в павильоне возьмем, там нет никого, я уже была там.

     — А ехать помнишь как?

     — До ручья, а там вверх по нему до избушки, там тропинка должна быть. Я спать хочу.

     — Пока спи, я за едой схожу.

     Все так же, не включая свет, тихо и медленно они подъехали к павильону поближе и встали рядом с ним. Света упала головой на стекло и тут же уснула. Все, что она увидела за последний день, изрядно ее вымотало. Миша отправился в павильон, подпер дверь и полчаса набивал открытый багажник. Потом взял ведро, раньше использовавшееся для того, чтобы мыть пол, резиновый шланг, который был вместо крана в павильоне и канистру, стоявшую тут же, и отправился сливать бензин. Сделав несколько ходок к разным машинам, он наполнил бак и канистру. Когда все было готово, завел машину и поехал.

     «Ехать лучше, пока темно, и эти твари не видят, хотя насчет видят можно еще поспорить», — но, проехав несколько километров, он понял, что сам жутко хочет спать. Свернул на обочину и тоже уснул.

     Когда они проснулись, был уже день. Первой проснулась Света, тут же ненароком толкнув старшего брата.

     — Где мы?

     — За городом. Мне жутко захотелось спать, — ответил брат, поднимая свое кресло.

     Машина стояла между двух небольших холмов, и если не приглядываться, то ее можно и не заметить. Не долго думая, Миша завел машину, оглянулся по сторонам и выехал на трассу. Мотор, тихо шурша, тащил грузный автомобиль по трассе. Машин практически не было, лишь изредка, за весь путь раза два, им попадались искореженные автомобили, с гнутым металлом, порванным следами от огромных когтей. Они проезжали мимо, немного сбавляя ход, разглядывая необычное явление. Тянулось довольно долгое, но спокойное молчание, каждый из них погружался в свои мысли. Мысли о прошлом, о хорошей и беззаботной жизни, мысли о потерянных близких и неизвестном будущем.

     На дороге показался знак, скоро поворот в деревню. Света уже было хотела закричать, попросить заехать, но, увидев саму деревню, передумала.

     — Погореловка. Видимо, у этих зверей есть чувство юмора, — Миша тоже заметил бывшее поселение. Деревня с названием Погореловка была вся сожжена. С дороги были видны ряды сожженных домов. Не осталось ни одного дома. Лишь черные обугленные бревна. Вся деревня все еще продолжала дымиться, угли, раздуваемые ветром, никак не хотели гаснуть.

     Проехав еще несколько километров, они увидели начало чащи. Света, хоть и давно была в этих краях, все же помнила дорогу, в отличие от своего брата. Они поднимались в гору, отчего огромный джип ревел все громче. Вдалеке показалась разбитая семерка, они подъезжали все ближе и ближе, постепенно снижая ход.

     — Подожди, он живой, вроде, — если бы Света не заорала, то они проехали бы мимо, не останавливаясь.

     — И фиг с ним, каждый сам за себя. Ты же видела, что творится! — несмотря на возражения, он затормозил.

     — Видела. И сейчас нам важен каждый человек. Тем более сейчас. Вместе больше шансов выжить, — Михаилу это все не нравилось, но не согласиться с сестрой он не мог.

     Света обежала машину и приложила руку к шее молодого парня, тут же констатировав, что парень жив.

     — Правда, он холодный какой-то, и этот лед вокруг, но пульс есть.

     Миша треснул пару раз по щекам, но голова лишь метнулась в одну сторону, потом в другую, а сам парень не очнулся.

     — Клади его в машину.

     Брат взял холодное тело и положил в уже открытую машину. После порылся в машине и, не найдя ничего, кроме хлеба и телефона на зарядке, прыгнул в машину, и они продолжили углубляться в лес.

     — Он неестественно холодный, у меня руки чуть льдом не покрылись.

     — А вокруг него лед видел? Все растаяло. Зима и так теплая была, а после всего этого трава скоро полезет.

     — Когда та псина напала, я ее снегоходом пришиб, а он весит больше двухсот килограммов. Такое даже мне не под силу.

     — И машину ты ударил тогда. Она аж отлетела.

     — Видела? Может, способности какие-то появились. Ну, знаешь, как в фильмах, при трагических обстоятельствах и потрясении, — Миша водил руками по воздуху, пытаясь правильно выразить мысль.

     — У меня не было ничего такого.

     — Кто знает, может, и к лучшему, может, это вирусы новые такие. Я когда таскал еду в машину, было чувство, что я могу машину поднять. Может, мышцы выдохнутся за пару лет, слишком от сильных нагрузок, и помру, а он, — Миша кивнул на тело, лежащее сзади, — может, заморозит сам себя, как те, кто сами загорались, слышал по новостям, что последнее время участились случаи.

     — Я тоже слышала. Они в неделю по нескольку раз горели. А может, вы супергерои и мир спасать будете, — Света впервые со случившегося улыбнулась, но совсем ненадолго. Раньше она всегда много улыбалась, и вообще была очень жизнерадостна.

     Миша тоже улыбнулся, и дальше они ехали уже каждый в своих мыслях.

      Призрак

     Наступила тихая ночь, месяц светил в большие окна актового зала, своим теплым светом создавая уютную обстановку в зале, покрытом деревом. Это создавало очень романтичную обстановку. Правда, шести телам, валяющимся на сцене, было сейчас не до романтики. Первым проснулся Олег, увидев, что остальные еще лежат, он уже было хотел встать, облокотившись на синтезатор, но не смог, пришлось посидеть несколько минут. Собравшись с силами и мыслями, он встал и направился всех будить. Ближе всего был Женя, его он и толкнул первым, потом Коляна и Мишу с Максимом. Все вставали с одним и тем же вопросом: Что случилось? или Что произошло? Не обращая внимания на эти вопросы, так как не знал ответа, он продолжал всех толкать.

     — Чиби, — Олег аккуратно толкал ее в плечо, но она никак не хотела вставать. Он проверил пульс, приложил пальцы к шее, пульс есть.

     — Таня, Таня, Таня, черт возьми, — он взял ее за плечи и тряс до тех пор, пока она не проснулась.

     — Что случилось? — в этот раз она не блеснула оригинальностью.

     — Не знаю. Мы все потеряли сознание, — все смотрели потерянными глазами друг на друга.

     — Офигеть, мы два дня пролежали, уже двадцать первое, — Женя первым отошел и догадался посмотреть время.

     — Не может быть, нас бы уже нашли, — Макс достал свой смартфон, но тот уже не реагировал. — Не включается.

     У остальных тоже не включались.

     — Не зря не поменял телефон. Если мы так долго пролежали, видимо, что-то случилось.

     — Может, нас бомбанули, — это была первая идея, что пришла Мише в голову.

     — Бомбанули, блин, сплюнь, — Таня подскочила и ринулась к выходу, но, уже пробегая по коридору, повернула голову и посмотрела в окно. Замерла там же с открытым ртом. Парни нагнали ее и, не задавая вопросов, все уставились в окно.

     — Похоже, все-таки бомбанули, — произнес Миша.

     Его все услышали, но уже никто, ничего не ответил. Все стояли и в исступлении смотрели в окно.

     Спустя пару минут они двинулись на улицу. Таня ревела, она четко понимала, что если бы ее дом был целым, она бы его увидела. На улице было тихо, кроме гуляющего ветра, не шумело ничего. Воздух был свежий, чистый, как будто весенний после легкого дождя где-то в маленькой деревне. Не было ни намека на зиму, которая была всего два дня назад, растаял снег, отчего добавился запах растаявших собачьих фекалий, придавая этому зимнему дню еще более весеннюю атмосферу. Кругом лужи отражали луну, и было по-весеннему тепло. Школа стояла немного поодаль от домов, и сейчас, выйдя из школы, они увидели, что почти весь их район был разрушен, лишь кое-где проглядывалось один-два целых этажа. Сама школа была относительно уцелевшей, лишь кое-где вылетели стекла, и с одного краю на втором этаже, где раньше располагался кабинет истории, торчала огромная бетонная плита. Они медленно направились к разрушенным домам, Таня постоянно держалась за кого-нибудь одной рукой, второй закрывала то рот, то глаза, иногда останавливаясь и плача. Рядом с домами стояли растерзанные автомобили, многие из них были придавлены плитами, другие просто засыпаны пылью, камнями и грязью, отчего издалека и в темноте их можно было спутать с пригорком. Кое-где открывались растерзанные либо придавленные чем-нибудь трупы. Кто-то с открытыми испуганными глазами все еще продолжал смотреть куда-то в небо. Кто-то, уже смирившись, успел закрыть свои глаза. Подходя ближе к домам, в нос все сильнее проникал смрадный запах уже сгнивших тел.

     — Что случилось? Почему все разрушено? — Таня увидела проходящего недалеко парня, довольно чисто одетого, если считать, что кругом все разрушено, сам он выглядел так, как будто только что помылся, такой чистый, что отдавало даже белизной.

     — Подождите. Куда вы? Что случилось? — парень явно не хотел с ними общаться и, заметив их, ускорил шаг, после обернулся и, смотря на Таню, прошел сквозь машину.

     — Что? Как? — девушка чуть было не стала заикаться.

     — Вы видели? — она повернулась к парням, те пристально все впятером смотрели на нее, очевидно не понимая, о чем она.

     — Таня, там никого не было, — Олег, уже поняв, что с девушкой что-то происходит, решил избежать ее излишних объяснений. Пока кто-нибудь, не сказал ей, что она сходит с ума.

     Таня повернулась обратно и снова увидела того парня. Он стоял за машиной и, сверкая своим белым лицом, смиренно улыбнулся, глядя в ответ. Потом повернулся и через несколько мгновений растворился в темноте ночи. Таня в недоумении продолжала смотреть на то место, где он только что был.

     — Таня, нам пора. Нам надо уходить отсюда, — Макс решил увести девушку и уйти самим от этих разрушенных домов. Очевидно, что в этих руинах никто выжить не мог. Он взял ее за плечо и плавно одернул.

     — Да, идем, уходить отсюда пора.

     Парни двинулись вперед, Таня плелась сзади смотря в пол. Первые несколько десятков метров они оглядывались на нее, потом поняв, что, вроде, все в порядке, оборачивались реже, начали рассуждать о случившемся, о том, куда им идти дальше, спорили, ругались.

     — Мама, ты жива. Мама, — парни обернулись. Таня, сделав несколько шагов в противоположную сторону, с распростертыми объятиями вдруг замерла, пытаясь обнять воздух.

     — Мама, нет. Зачем? Зачем, мама? — Перед девушкой стоял образ ее матери, чистый, белый, казалось, он светился.

     — Не волнуйся, Таня, все нормально. Так и должно было случиться, ты все поймешь, потом, — Таня упала на колени, потом села на ноги и со слезами смотрела куда-то в лунную пустоту.

     — Тебе будет тяжело, но ты не должна сдаваться, ты слышишь, Таня? Не сдавайся никогда.

     — Мама. Почему? Как?

     — Кого-то из друзей ты потеряешь, но с остальными вам предстоит многое. Вам придется строить все заново, начинать новую жизнь, сражаться за нее. Ты слышишь? Никогда не сдавайся.

     — Что? Кого потеряю.

     — И пой, Таня! Ты же любишь петь? Пой и никогда не сдавайся, — красивый белый образ помолодевшей матери потихоньку начал отдаляться назад, потом растворился в воздухе.

     — Мама, нет. Мама, — Таня поднялась, пытаясь на коленях по грязи угнаться за угасающим образом.

     — Таня, пойдем, — Олег поднял ее с колен.

     — Вы видели?

     — Нет.

     — Она была здесь, прямо здесь.

     — Да. Да. Таня, пойдем.

     — Вы мне не верите?

     — Верим, но смотрится это жутковато, — признался Максим.

     Они стояли еще несколько минут на этом месте, обсуждая случившееся. После решили, что самым разумным будет вернуться в школу, которая хоть как-то уцелела и находилась довольно близко. В столовой должна была остаться какая-то еда для уже изрядно ослабевшей молодежи. Там можно было обдумать все произошедшее, от чего они пребывали в шоке, и пересмотреть дальнейшие действия. Они развернулись и отправились обратно, внимательно рассматривая окружающую их разруху. Все это напоминало сон, длинный, никак не хотевший кончаться сон. Он изрядно уже всех вымотал, надоел, но кончаться он и не собирался. Никто не хотел верить, что это реальность. Всплывали вопросы «Что делать дальше?», «Что произошло?», но отвечать повелитель снов не хотел, он придумал свою историю. До входа оставалась всего пара сотен метров, как вдруг Таня снова замерла. На этот раз она смотрела в небо, в темное ночное небо.

     — Опять привидение увидела?

     Но, взглянув в небо, туда, куда смотрела она, они поняли. Этого стоит бояться больше, чем привидений. Страх сковал их тела, и они стояли и смотрели, как в их сторону движется огромное нечто. Сначала можно было подумать, что это самолет, но самолеты не двигают крыльями. Заметило оно их или нет, узнавать не хотелось.

     — Это не самолет. Бежим. Бежи-и-им! — Колян схватил Таню за руку и потянул в сторону школы. За ними побежали остальные, бежали со всех ног. Звук огромной пикирующей птицы пронзал их уши, она полукругом спикировала и приземлилась на козырек входа школы перед ними, их разделяло метров пятьдесят. Похоже, она их услышала. Сейчас с такого близкого расстояния ее было хорошо видно при свете луны. Огромное тело метра три в высоту. Чуть присогнутые ноги заканчивались огромными когтями сродни орла. Очень узкая талия переходила в широкие плечи, уходящие далее в раскачанные руки, заканчивающиеся когтями, которые с легкостью крошили бетон. На длинной шее сидела уродливая морда. Уши были как эльфийские, вытянутые, острые, выше головы. Морда похожа на летучую мышь, огромная пасть с клыками и алые короткие волосы. За спиной у этой мыши были поистине огромные крылья, каждое из них было метра по три, когда она приземлилась, они как бы сжались, над головой они торчали довольно сильно, но до пола не доставали. Ее глаза разглядывали добычу в предвкушении завтрака. В страхе группа бросилась бежать в другую сторону, хотя бежать там было особо некуда. Огромное чудовище легко поднялось в воздух и, изящно развернувшись, приземлилось перед ними.

     — Куда-то собрались? — вместе с отвратительным голосом до них донесся и зловонный отвратительный запах гниющей плоти.

     — Я уже хочу чего-нибудь свежего, — демон шел на них, складывая свои крылья и готовя свои когти. Смотрел прямо на них красными, горящими, без зрачков глазами. За этой тварью внезапно загорелись еще одни красные глаза. Еще один человекоподобный силуэт наблюдал за ними.

     — Похоже, это конец, — произнес Женя, пятясь назад, раскинув руки в стороны и отталкивая всех.

      Начало

     Старая полуразрушенная психиатрическая больница. На третьем этаже палата с решетками на окнах. В палате голубые обшарпанные стены, посередине койка с желтым от мочи матрацем, рядом тумба. На этой койке сидит худощавый парень лет тридцати и задумавшись смотрит в окно.

     — С чего все началось? Трудно сказать.

     Люди жадные, они всегда все делают ради своей выгоды. Порой эта жадность настолько сильна, что они переходят все мыслимые и немыслимые грани. Они начинают войны ради ресурсов, денег, власти, признания, знаменитости ну или ради клочка земли. Порой ведомые другими, более жадными людьми, под предлогами лучшей жизни или во имя веры во спасение через религию, эти загнанные голодные пешки готовы не просто убивать, и убивать не просто врагов, не тех, кто опасен для них, а вообще всех. Ради того чтобы доказать свою жалкую иллюзорную правоту, они готовы мучить невинных, никак не причастных других людей, убивая их медленно.

     Так было всегда. Вся история существования людей на земле — одно кровавое месиво. Умные умы, открыв новый континент, уничтожили почти полностью, целую расу людей. Теперь краснокожих, тех самых людей, нужно заносить самих в красную книгу. Потом убивать им стало мало, и они сделали рабов из другой расы. И снова жадность. Убивали и принижали их достоинства. Да что говорить, и в двадцать первом веке блюстители порядка могли спокойно убить того, у кого цвет кожи другой. Хотя это только предлог, главная причина — власть, жажда власти, наверно, в эти моменты такие люди становятся на один уровень с тем, кого называют Богом.

     Все святые цивилизованные страны всю свою историю убивали и казнили. Если у тебя зеленые глаза, рыжие волосы и ты девушка, твоя смерть будет долгой и мучительной. Если ты ученый и пытаешься показать людям, что мир не на слонах стоит, то в лучшем случае тебе отрубят голову или повесят. Думать вообще было вредно, за любое инакомыслие даровалась лишь смерть. Потом Наполеон с благородными целями убивший миллионы. Потом Гитлер. А потом двадцать первый век, цивилизация, а вояки справляют нужду на поверженных врагов.

     Ну и, конечно, во все времена были благородные и справедливые спасатели, спасают мир, со знаменем свободы, шедшие в бой. Однако если заглянуть глубже, то они мало чем отличались. Если смотреть со стороны одних, то мы видим их светлыми героями, борющимися с всемирным терроризмом, с тем, кто управляет нашим миром, верхушкой власти, и, вроде, другая сторона темная, и света в ней нет, но стоит сменить сторону, посмотреть с другой стороны, как темным нам кажется наш светлый мир, в котором мы сидели и совсем недавно осуждали ныне уже светлую сторону.

     В общем, с тех пор мало что изменилось. Те же цели, та же ложь, разве что средства казни во имя справедливости уже не те, убивать модно быстро. Хотя кое-где и это осталось как прежде. Везде споры, все умны и образованны. Одни доказывают, что СМИ врут, подтверждая это словами, мол, мой знакомый сам видел или мой знакомый был там. Другие твердят, что нам говорят правду, опять же подтверждая это довольно жалкими фразами. Третьим вообще это побоку, им неохота себя утруждать такими глобальными вопросами, они хотят лишь медленно себя убивать, способ не важен — алкоголь, наркотики.

     Мир скатился так сильно, что люди сами, добровольно, абсолютно понимая, что они делают, осознавая последствия, продолжают убивать себя. Кто-то медленно, кто-то побыстрее. Кто-то не видит смысла, кому то просто надоело.

     Войны захватили наш мир, воевали все со всеми и против всех. Страны, недавно бывшие друзьями, внезапно могут стать злейшими врагами, настолько сильно, что в сознание следующих поколений внедрялась ненависть к врагам, и через несколько лет появлялись бойцы, готовые убивать врагов, даже не спрашивая себя, в чем эти самые враги провинились. Рождались бесчувственные существа, для которых убийства — норма жизни. Они не гнушались убивать женщин, детей, стариков. Они могли медленно забивать камнями, они убивали и грабили своих же, «Ведь нынче военное время».

     Довольно долго, несколько лет, войны стояли на месте, они не утихали и не развивались. Никто не решался браться за более серьезное оружие. Перекидывались ракетами, бомбили границы, но дальше не совались. Все друг другу строили козни, отсылали агентов, врали и народу, и друзьям, и себе. Танки и артиллерия хоронили солдат тысячами, большинство так и остались там, где воевали. Хотели они или не хотели идти защищать тех жадных правителей, никто не спрашивал. Не хочешь идти, значит, предатель, твои политические взгляды и религиозные убеждения и раньше не задевали никого, а сейчас тем более. Где-то таких убивали тихо, без шума, где-то прилюдно, запугивали, более снисходительные сажали в тюрьму. Если согласен и патриот, то беги первым в бой, кричи боевой клич, пока высшие будут смотреть, как ты дохнешь, обернешься — убьют. Если убил кого-то, отцов таких же, как и ты, мужей, дедов, как и ты не понимающих, зачем вы здесь и зачем вы это делаете, то вот тебе медаль, и живи теперь с этим, и помни эти лица, в страхе и крови лежащие перед тобой, помни оторванные конечности. Сам живи без руки или ноги и не смей выпендриваться, иначе дороги две: в тюрьму или в ад. А мы посидим, посмотрим, а Богу скажем, что не мы убивали, кровь на чужих руках, кучу денег на тебе заработаем, и славу, хоть что-то полезное сделаешь. Ну а если не согласен, то умрешь там, на поле боя, если очень повезет, то еще и быстро. Посмертно героем назовут, и только родные спросят потом» «Зачем мертвому медали».

     Во время этой последней перестрелки ракетами, которая длилась не больше дня, сфинксы были уничтожены. Для многих это был конец, большая часть населения земли погибла. Какая из сторон это была, толком никто и не знает, только предположения и догадки. Не знают, потому что случилось все так быстро, что обычное, смертное население и понять ничего не смогло. Правительству было не до объяснений, а вскоре и не стало каналов для этого. После первых выпущенных ракет в небо взлетели сотни других. Немного времени спустя победителей уже не было, проиграли все. Все главные объекты инфраструктуры были уничтожены. Меньше всего пострадали города с маленьким населением, менее развитые, без стратегически важных объектов, села, деревни. В этом плане центр России наиболее защищенное место, со всех сторон тысячи километров, сотни военных баз, долететь сюда ничего не могло. Но то, что не уничтожили ракетами, снесли они, кого не убили взрывы, убили они.

     Парень вышел из комнаты и проходя по коридору наткнулся на окровавленное тело.

     — Эх, тетя Лиза, я же говорил, что они нападут, а вы не верили, вот теперь лежите здесь вся в крови.

      Лес

      Часть 1

     Внедорожник плавно поднимался в гору, периодически буксуя, откапывал маленькие ямки. Ехали они медленно, дорога была, как и подобает таким местам, ухабистая, им едва ли удавалось разогнать машину до тридцати километров в час. Несколько раз Михаилу пришлось выйти и подтолкнуть внедорожник, в эти моменты за руль садилась Света, переползая с соседнего сидения. Прав у нее не было, но старший брат, по ее просьбе, научил ее водить. Несколько раз она хотела пойти учиться, но все время что-то мешало, и ей так это и не удалось. Несмотря на скорое наступление нового года, похоже у земли на этот праздник были свои планы. К обеду стояла уже несусветная жара, пассажирам в машине пришлось открыть окна, а валяющееся сзади холодное, еще дышащее тело заморозило сидение и часть двери рядом с собой, отчего в машине создавался эффект легкой прохлады, расслабляющий и разгружающий обстановку. Если бы в другой раз хозяина это сильно расстроило, то сейчас нет. Там, куда они направлялись, бензина не было, как и нужды в нем. Вернутся ли они в город, они не знали, если вернутся, то заправиться им уже все равно будет негде. Они ехали так несколько часов, слушая двигатель и шум покрышек. Каждый витал в своих мыслях, где-то там, в прошлом, пытаясь переиграть то, случившееся, пытаясь спасти кого-то, хотя бы в своих мыслях.

     — Опять лед. Черт, как же холодно, — все мысли развеяло поднявшееся тело, оно отодвинулось от части, покрытой льдом, и сжалось от холода в другой.

     — О, очнулся. Привет. Меня зовут Света, а это мой старший брат Миша, — Света развернулась к сидящему сзади человеку. Миша не сказал ни слова, даже не подав вида, что слышит их разговор.

     — Малик, — худощавое тело в тонкой кофте с длинным рукавом тряслось у окна, изо рта исходил холодный туман, оставлявший на окне запотевания.

     — Необычное имя, — заметил Михаил.

     — С тобой что-то не так. На улице жара, а рядом с тобой лед, — девушка указала на замерзшее сидение рядом, не замечая того, что сказал брат.

     — Что-то случилось со мной, после того как та псина напала, — он говорил, немного притормаживая после каждого слова. Вместе с его обнявшими себя, трясущимися руками, походил на сумасшедшего.

     — Ты ее заморозил?.. — Миша, чуть повернув голову, впервые решил заговорить с ним.

     — Не знаю, как это тогда вышло, но когда я очнулся, псина стояла во льду. Когда я ехал по городу, я там врезался, у меня руль замерз. Там черт вышел, он сказал, это какая-то сила и что таких много. Они должны спасти мир, — Малика продолжало потряхивать, хотя уже заметно это было не так сильно.

     — Черт? Как он выглядел? — Света открыла рот от изумления.

     — Как в сказках. Рога, хвост, живот, красная кожа и пятак, похожий на свиной.

     — А еще кого-нибудь видел из этих, демонов? — после слова «этих» она немного задумалась, как их назвать.

     — Голема каменного размером с девятиэтажный дом.

     — На лбу со знаком? — она дождалась, пока собеседник кивнет. — Я тоже его видела. Слышал, он тоже его видел, — Света слегка ударила брата тыльной стороной ладони.

     — Куда вы едете?

     — Мы едем в лес, к лесничему. Он там один живет Аба… Ава…

     — Абармид, — поняв, что сестра забыла имя, брат поправил ее.

     — Точно. Абармид. Он шаман какой-то. Про духов вечно что-то твердит. Город уничтожен, деревни сожжены, может, хоть в лесу пока спрячемся. Поехали с нами, вместе больше шансов выжить, — на последних словах казалось, она вот-вот заплачет.

     — Мне все равно больше некуда идти.

     — А потом, глядишь, с братом мир спасете, — она развернулась на сидении, опять ударила брата, уже другой рукой, и слегка ненадолго улыбнулась.

     — Выйдите, — Миша остановил машину, заглушил, дернул ручник.

     Света обошла машину спереди, Малик сзади. Его все так же трясло, и он и не думал отпускать сам себя. Его это никак не согревало, зато не так было заметно, что его трясет. Миша подошел к переду машины, нашарил рукой снизу металлическую дугу и, не торопясь, поднял машину одной рукой.

     — Сверхсила, — Малик сильно сгорбился, отчего еще больше походил на сумасшедшего. Одну руку держал в районе солнечного сплетения, другою чуть ниже, кисти просто болтались.

     — Я и так не слабый был, а сейчас еще сильнее. Когда на меня псина напала, я пришиб ее снегоходом. — Грузное тело медленно поставило машину на место.

     — Круто, правда? — спросила Света у Малика и, не дожидаясь ответа, пошла в машину.

     — Сбей лед, — сказал Миша и сел заводить машину.

     Малик дернул дверь, но та не поддалась, пришлось приложить все силы слабого тела, чтобы открыть ее. Открывшись, почти весь лед вылетел кусками на землю. Малик сгреб остатки льда с сидения и залез на сухое место.

     — Кстати, ты пока сидел лед не образовался под тобой, а пока в отрубе был и около машины — и здесь лед.

     — Когда задумываюсь, все замерзает, а мне не холодно. Я, вроде, научился этим управлять. Чуть-чуть. — Малик поднес указательный палец к стеклу, оно запотело. Он уставился куда-то в одну точку, находящуюся в воздухе, и через секунду от пальца, в разные стороны, начал образовываться лед. Образовав круг изо льда диаметром сантиметров десять, он убрал руку, обняв себя.

     — А у меня нет способностей. Хотя, может, еще откроются.

     — Все возможно, — пытаясь подбодрить, сказал Миша.

     Внедорожник плавно тронулся и покатился дальше в гору, плавно виляя, и дергаясь на ухабах. Дальше они ехали и обсуждали жизнь каждого, прошлую, настоящую и будущую. В мыслях уже мечтали и рвались в бой с ворогом, кто, чтобы отомстить, наказать, кто, чтобы себя показать, да героем стать. Строили план, дальнейшей жизни, пришли к выводу, что сначала доедут до шамана, узнают, что у него, что скажет, обдумают все хорошенько, потренируются и сами искать демонов пойдут, терять все равно уже нечего. Остановились, пообедали, не выходя из машины и поехали дальше. Когда подъезжали к ручью, уже темнеть начало, они сначала услышали его, только потом увидели. Машину там, около ручья и оставили. Миша скрутил всю еду в одеяло, которое когда то на отдых с собой брал, закинул за спину как мешок и потащил, остальные налегке пошли. Шли вверх по ручью, дом должен быть, где-то около него. Сам ручей иногда уходил в землю, потом выходил в другом месте, так что его приходилось искать. Малик присел около ручья, поднес дрожащую руку и на воде начали образовываться маленькие кусочки льда, тут же уплывающие вниз. Его взгляд расплылся, как будто он пытался увидеть привидение. От руки пошел видимый холодный пар, немного отдающий голубоватым свечением. Сама рука перестала трястись, как все тело. Ручей глубиной всего несколько сантиметров быстро замерз, образуя преграду, которую пришлось обходить, омывая берега сбоку.

     — Ну ты, что там, замерз? — как показалось Михаилу, эта фраза сейчас очень четко все выражала, ему это немного подняло настроение.

     — Я просто проверил, — руки Малика снова стали дрожать, вставая он начал сутулиться, держал руки близко к телу немного согнутыми, ладони болтались вниз. Поднимаясь вверх, он уперся взглядом в землю и погрузился в дебри своих мыслей. Света несколько раз оборачивалась на него, чтобы проверить, не застыл ли он где снова. Со стороны Малик смотрелся довольно плохо, Свете сначала стало его жалко, но потом ей даже стало нравиться его необычное поведение. На несколько минут она задумалась о том, что было бы, если бы они встретились раньше, были друзьями или встречались. Она покосила взгляд и поняв, что он смотрит все туда же, в землю, устремилась вперед.

     — Смотрите, там свет, осталось метров двести, — Миша, шедший впереди, первый заметил тусклый свет. Уже довольно солидно стемнело, и еле заметный свет из окна маленькой избушки можно было заметить. Днем саму избушку заметить было бы трудно, со всех сторон она поросла мхом, одна ее сторона была засыпана почти до крыши. На крыше виднелась кирпичная труба, из которой валил мягкий серый дым. Окна были грязные, казалось, их никто не мыл со дня их изготовления, разглядеть через них, что-то можно было с большим трудом. Перед домом маленькая полянка, сам же дом стоял с краю этой полянки, под деревьями. На дальнем крае поляны — огороженный участок, забор низкий и местами уже покореженный. За ним еще одна избушка, но поменьше.

     — Абармид! — до дома оставалось еще метров тридцать, но Миша решил предупредить чуть заранее.

     В доме кто-то зашуршал, потом что-то упало, еще через несколько мгновений открылась дверь, из нее вышел худой старик. Среднего роста, чуть сутулый, его узкие глаза сузились еще сильнее в попытке разглядеть того, кто пришел. Длинные волосы были собраны в различные косички и хвостики и несколько раз обвязаны разноцветными ленточками. На худом теле висел плащ, ко швам рукавов были пришиты разные звенящие и яркие побрякушки. На ногах была самосшитая из звериной шкуры обувь. На шее, на различной длине шнурках, висели тотемы и знаки. Шаман был грязный, его кожа уже потемнела от грязи, и небритый.

     — Я знал, что вы придете, духи мне сказали, — его старый голос отдавал папиросами и абсолютным спокойствием.

     — А про демонов сказали твои духи? — когда Миша был здесь последний раз, шаман говорил то же самое, поэтому сейчас он хотел подколоть старика.

     — И про демонов сказали, напали они, знаю все, заходите, — видимо, старик не врал, что общается с духами, хотя Мишин отец, в отличие от него, и не считал, что старый бурят врет. Он любил слушать его рассказы.

     Они зашли в дом, дверь с крыльцом располагались на углу дома, на соседней стене, сразу рядом с дверью грязное окно. Дверь открывалась так, что входивший сразу попадал взглядом в это окно. Рядом с окном старый, местами драный диван, раньше он был красивым, ярким, с разноцветными полосками, сейчас полоски потускнели, и хозяин, похоже, решив вернуть ему былую красоту, решил украсить его разноцветными кусочками ткани и колокольчиками. Рядом с диваном большая кирпичная печь с полукруглым отверстием, из которого виднелся слабый огонь. На печи лежали матрац, одеяло, чья-то шкура, а на той шкуре лежала кошка, которая сначала приподняла голову, потом опустила и продолжила разглядывать пришедших, спокойно лежа. Рядом на стене лестница наверх, на чердак. Напротив печки несколько лавочек и большой прямоугольный стол. За лавками вход в соседнюю комнату, очень маленькую, два на три. У стены кровать, заправленная, напротив, у окна, стол, табурет и пара тумбочек. В этой комнате было все чисто и убрано, как будто сюда заходили только чтобы пыль вытереть. На стенах ничего не висело. В главной комнате же, наоборот, повсюду валялись атрибуты шаманства, на стенах висели шкуры, на висящих со всех сторон, довольно высоко, полочках стояла посуда, различные предметы быта, баночки и коробочки с чем-то неизвестным. На полу лежал длинный цветной ковер.

     — Садитесь, кушайте, все горячее, — на столе посередине стояла кастрюля с парящим супом. Рядом три тарелки, три ложки, еще одна стояла уже пустая с ложкой внутри. Нарезанный хлеб торчал из пакета. — Я уже покушал, надо Дуню найти. Пока не сожрали.

     — Какую Дуню? — спросил Миша

     — Собаку мою, а это Лиска, — шаман показал на кошку, спокойно разглядывающую вошедших.– Ты ставь сумки здесь, потом разберешь, — указал на пустое пространство рядом с полом.

     — Ты раз все знаешь, может, нам расскажешь? — садясь за стол, опять спросил Миша.

     — Все расскажу, только собаку найду. Вы потом баньку затопите. Помойтесь. Если долго не приду, то спать ложитесь. Здесь безопасно, не найдут это место они, — дед выскочил на улицу и прошуршал мимо окон, уходя куда-то в темную даль. От сквозняка огонь от свечи задергался.

     — Не такой уж он и странный, — Малик дрожащей рукой пытался захлебнуть суп, но вышло не очень.

     — Давай лучше я, — Света забрала поварешку и принялась накладывать всем шаманские щи.

     — Сейчас уже многое не так странно, как раньше, думаю, лучше лечь пораньше, сейчас и так в голове каша, — Миша захлебнул ложкой суп и пытался разглядеть, из чего он приготовлен. — Если еще сегодня он что-то новое расскажет, у меня голова пухнет.

     — Он сам это все выращивает? — спросил Малик, ковыряя картошку и морковку в супе трясущейся ложкой.

     — В километре отсюда у него поле, где он сажает картошку. Отец с матерью часто к нему приезжали, то помочь, то просто поохотиться. Там, на чердаке, лук должен быть, огнестрел они все не любили, — несмотря на то, что он говорил, уплетал суп Миша за обе щеки.

     — Рядом с баней морковку, лук выращивает. У него много оставалось, даже с учетом зимы. Поэтому он нам отдавал, а родители ему привозили, что он просил. Ну и охотится много. Готова спорить, чердак весь завален шкурами и шаманскими штучками, — Света ела довольно нехотя.

     — Как он с ними общается? С духами? — движение ложкой давалось Малику с трудом, хотя они и находились в теплой избе.

     Света пожала плечами.

     — Я сам не видел. Отец рассказывал. Уходит, мол, далеко. Там поляна у него где-то, костер разводит, жрет там листья какие-то, — Миша, говоря, размахивал большими руками. — Ну и танцует, поет на непонятном языке. Мантры всякие.

     — Хотелось бы посмотреть, — ложка уже несколько раз противно ударялась по тарелке.

     — Думаю, в свете последних событий у нас будет время посмотреть на это, — Свете тоже хотелось это увидеть.

     — Когда ж ты согреешься? — Мише уже стало надоедать это. — Это отвлекает. Надень хоть шубу его, — он кивнул в сторону двери, рядом с которой висела шуба из медвежьей шкуры. Вместо капюшона у нее была морда того самого взрослого, старого медведя.

     — Я здесь уберу, а вы идите затопите баню, — Света принялась убирать со стола. Оглянув избу, она поняла: работы много.

     Малик надел огромную медвежью шкуру и вскоре согрелся, лишь изредка его пробирал холодок. С Мишей они направились к бане, осматривая все вокруг. Небольшой огород, огороженный косым забором, находился в нескольких метрах от бани. Несмотря на то, что было уже довольно темно, можно было разглядеть на грядках верхушки морковки, лука и еще какой-то съедобной травы. Потом набрали дров, растопили печь огромными спичками. Бак с водой, стоящий на печи, был полон, поэтому за водой идти не пришлось. Вместо этого они прогулялись вокруг. За баней обнаружился туалет. Когда последний раз Михаил был здесь, эта маленькая деревянная конструкция находилась в другом месте. Вокруг было очень тихо, по сравнению с городом, шуршал ветер по макушкам леса, который находился здесь со всех сторон. Изредка подавали свои голоса птицы.

     — Как он здесь ориентируется? Кругом одни деревья, — Малик еще раз оглянулся вокруг. Одни деревья. Все одинаковые.

     — Не знаю, сколько ему лет, но здесь он живет, сколько себя помню. Больше двадцати лет примерно. Они с отцом в школе учились когда-то вместе, — при воспоминании об отце Миша грустил.

     — Мне все равно не понятно, как он тут ходит? Еще и в темноте, — Малик уже не трясся, шуба была очень теплой, но руки он все равно держал согнутыми спереди и горбил спину. Видимо, уже по привычке.

     Миша пожал плечами, мол, не знаю.

     — Думаю, я не сильно буду скучать по фаст фуду. Наверно, рано или поздно придется уйти, чтобы собираться в новые стаи, строить все заново и защищать то, что построим, — Миша всегда старался питаться только здоровой пищей.

     — Я думаю, не буду скучать по долгам. Как я теперь кредиты платить буду?

     — Ну да. Это серьезная проблема, — они посмеялись вместе и уже в приподнятом настроении пошли в дом.

     Света после того как убрала со стола, помыла посуду, набрав воду в ведро в бочке возле дома. В бочку стекала дождевая вода с крыши, иногда, когда дождей давно не было, приходилось набирать из ручья. Для очень засушливых времен, когда и ручей пересыхал, за баней стояло еще две бочки, одна закупоренная, вторая, чтобы мыться. Зимой же шаман набирал снег и растапливал его. После того как посуда была вся помыта, Света принялась вытирать пыль, отмывать окна. Она не могла остановиться, ей нужно было чем-то заняться, чтобы отвлечь себя от разных мыслей, успокоиться и смириться с потерей близких. Всегда, когда она нервничала, она начинала убираться, и незнакомый дом сейчас был ей не помехой.

     После того как парни осмотрели окрестности, они приступили к дому. Осмотрели чердак и подпол. Нашли два лука со стрелами, несколько больших ножей. Сейчас это довольно важные вещи. Распределили, кто где будет спать. Света в отдельной комнате, Малик около печи, Миша на чердаке. Крыша была хорошо заделана, отец постарался на славу, через маленькое окошко туда попадал лунный свет, а от печной трубы было очень тепло. Там висело и лежало много шкур, спать на них одно удовольствие. Шаман охотился не часто и старался убивать только старых животных, но за много лет скопилось столько шкур, что можно было бы предположить, что он заядлый охотник. В дальнем углу лежала шаманская атрибутика, виднелись и черепа животных, и колокольчики разных размеров, прикасаться к ним они не решились, хотя и было любопытно, все-таки это личное. По очереди они ходили подкинуть дров в бане. К тому моменту, когда они все осмотрели, баня затопилась, и по очереди они отправились мыться. Первой пошла Света, в бане ее разморило, она совсем успокоилась и, как только зашла в избу, ушла спать, тут же уснув. Малик с Мишей еще какое-то время пили чай, прихваченный в магазине, и подкидывали дров в бане. Но потом и их сморило, не дождавшись хозяина, они легли спать.

      Часть 2

     Утро будило солнечными лучами, бросая их в глаза засонь. Старый шаман, уже чистый, но все так же небритый, не торопясь шумел, разжигая уже потухшую печь, чтобы подогреть завтрак. Его борода, еще вчера казавшаяся черной, сегодня была белой как снег. Света, с утра будучи в хорошем настроении, встала немногим позже шамана и помогала ему. Разгоревшаяся печь создавала довольно жаркую обстановку, поэтому Света открыла окна и двери, создавая сквозняк, который разбудил остальных. Собака с лаем носилась по улице, гоняя птиц, виляя хвостом и кидаясь на него же. Кошка наблюдала за ней, сидя на подоконнике.

     — Доброе утро, — выглядывая с чердака, сказал Миша.

     — Привет, — Света уже накрывала на стол.

     — Доброе утро. Я давно так хорошо не спал. Полон сил, вот только без шубы мне все равно холодно, — Малик попытался вылезти из тяжелой шкуры, но, поняв, что ему холодно, залез обратно.

     — Это воздух всё. Чистый, свежий, вот и спится хорошо. А холодно, потому что силу не контролируешь. Медитировать тебе надо, вам всем, да и мне тоже, — Шаман налил чаю из своих трав и сел на печь.– Вы кушайте, я не люблю завтракать.

     — Абармид, что тебе духи твои рассказали? — спросил Миша, через окно умываясь из бочки.

     — Все рассказали. Про вас, что придете. Про силы ваши. Про то, что случилось.

     — Какие силы? — Миша все равно не мог поверить, что старый шаман не врет.

     — Ты сильный очень, можешь поднять то, что никто не поднимем. Ты волшебник или маг, смысл один, — Шаман показал на Малика рукой. — А ты ведьма.

     — Что? Я не… — Света это задело, но броситься огрызаться на старика она не могла себе позволить, сказывалось воспитание.

     — Это не обзывательство. Ведьма значит умная, — попытался успокоить Малик.

     — У меня нет способностей, как у них, — Света воротила ложкой по тарелке.

     — Есть, просто ты не замечаешь. Они откроются потом. Ты поймешь.

     — Научимся. Лучше скажи, почему все это происходит. Почему все разрушено? Почему демоны напали? — Миша уже вовсю ел.

     — Духи говорили, на земле было три сфинкса, охранявших землю и не дающих использовать силы людей полностью. Волшебство, телепатия, телекинез и так далее. Почему-то люди где-то глубоко всегда верили в это, писали про это книги, снимали фильмы, даже в различных религиозных книгах были упоминания о чудесах, — старик выставил указательный палец вверх, — и о том, что их могли делать люди, но на деле, в наше время, были лишь кучки шарлатанов. Чтобы научиться общаться с духами, мне пришлось многим пожертвовать. Я всех бросил, ушел, много экспериментировал, читал. Если раньше, чтобы поговорить с ними, требовалось с бубном плясать полчаса, то сейчас просто достаточно сконцентрироваться.

     — Так что там со сфинксами? — спросил Миша.

     — Ах да, сфинксы. Они построены были древними людьми, не давали силам преисподней проникнуть сюда в физической оболочке. Но у этого была и плохая сторона, сфинксы блокировали необычные способности у слабых духом, — шаман облокотился на печь. — Тогда сильных много было, они посчитали — так даже лучше. Но прошли годы, и уже ни сильные, ни слабые не могли преодолеть этот барьер, потому что забыли о нем, не знали о нем, о том, что нужно делать.

     — Этих сфинксов кто-то уничтожил? — спросил Малик.

     — Люди и уничтожили. Эти мелкие войны, стычки были не сильно заметны. Вас и не призвали, только регулярная армия да добровольцы. А им много и не надо, они одного подтолкнули, второго. А эти и рады ракеты запустить. Вот и попали по сфинксам. За много лет они много энергии поглотили, как рухнули, так все это и вышло, земля перевернулась, и демоны хлынули потоком.

     — Земля перевернулась? Типа ось наклонилась?

     — Да. Наклонилась ось, полюса сменились, от этого люди и попадали. Ну а дальше, кто от войны не умер, того сожрали оголодавшие, озлобленные за столько лет демоны. Духи говорят, и процента не осталось, почти все погибли.

     — Видимо, не врут, город почти полностью разрушен, — по лицу Малика прокатилась грусть, передававшаяся и остальным.

     — Вы из тех немногих, у кого открылись способности. Духи говорят, вы должны прогнать демонов с земли, — старик сделал акцент на вы.

     — Прогоним, прогоним, надо только продумать как? Да и потренироваться, думаю, не мешало бы, — сказал Миша.

     — Вот сейчас и тренируйтесь, медитируйте. Это лучшая тренировка, вам надо энергию внутри почувствовать, как почувствуете, сможете дальше сами развиваться, — Абармид махнул рукой в сторону улицы. — Вот на полянке и тренируйтесь.

     — Тренироваться. О’кей, — Малик поднялся, накинул рядом лежащую шкуру и направился к выходу. — Что может быть проще? Просто медитировать.

     — Слышу нотку сарказма, — грузное тело Миши поднялось следом.

     — Нет, нет, всего-то, почувствовать энергию, — Малик развел тощими дрожащими руками.

     — А я, пожалуй, уберусь, — когда Света это сказала, парни уже вышли на улицу и направились к центру поляны, которую освещало жаркое солнце, поэтому если кто-то и услышал это, то пропустил мимо ушей.

     — Ты и так хорошо убралась вчера. Спасибо, — шаман попытался остановить девушку. — Тебе тоже стоит этим заняться, хоть и кажется это чем-то глупым.

     — Сейчас все старое кажется глупым. Вся жизнь, — Света заметно нервничала, гремя от этого металлической посудой.– А то, что мы раньше таковым считали, теперь наяву.

     — Все по воле духов, хотим мы или нет, нам придется подстроиться под новый мир.

     — Только не медитации, это точно не мое, как и йога, я пробовала, но меня это только раздражало.

     — Тогда попробуй зеркало и огонь. Я слышал, через них тоже можно общаться с духами.

     — А вы как с ними общаетесь?

     — Раньше травы жег, с их помощью и с песнями входил в транс, сейчас они сами приходят, и звать не надо.

     — Не очень-то мне хочется их видеть постоянно, будут шастать, мешать только.

     — Выбор уже сделали, тебе придется это принять.

     — Я не верю в судьбу, и свой выбор я сделаю сама, — Света вышла на улицу и принялась мыть посуду.

     Парни сидели под солнцем, медитируя, как йоги. Точнее, пытались. Они хихикали, что-то обсуждали. Пытаясь сосредоточиться, они со временем утихали. Через час они оба сидели молча и неподвижно, согнув ноги коленями в стороны. Миша держал руки на коленях ладонями вверх, а Малик сдвинул их к животу и прикрылся посильнее шкурой. Даже на жарком солнце ему было холодно, хотя уже и не трясло. Они просидели так несколько часов, когда дело подошло к обеду и Света их позвала, Миша не долго думая все бросил, а вот Малик остался сидеть неподвижно, чуть приподняв голову вверх. Тревожить его сильно никто не хотел, только Света постоянно оборачивалась в его сторону, как бы пытаясь поймать момент, когда он закончит. Во время обеда все были в своих мыслях и разговор не клеился. После него Абармид ушел в лес, Миша со Светой еще раз осмотрели окрестности, потом дом. Света осталась в нем, обдумывая, что ей сказал старый шаман. Миша же устроил себе тренировку, бегал вокруг, отжимался вверх ногами и хоть и хотел подколоть Малика и отвлечь, но не решался. Так дело подошло к ужину, Света приготовила холодные блюда и посидела за компанию с братом, хотя сама и не ела. После ужина, не выходя из-за стола, они рассуждали о прошлом, о будущем, периодически бросая взгляд на Малика. Уже стемнело, старика шамана так и не было, Малик продолжал сидеть не шевелясь.

     — Не удивительно, что он такой худой, возможно, это что-то даст, — Миша махнул рукой в сторону парня.– Но не умирать же с голоду из-за этого.

     — Ты просто обжора.

     — Зато сильный, мужик должен много есть.

     — Ну да, выглядит он не очень, — Света повернулась к окну и начала вглядываться через старое стекло.– С ним что-то не так.

     Малик все так же неподвижно сидел, вокруг него медленно расползался лед во все стороны. Он приятно похрустывал и пускал отблески в темноте. Замерзала уже успевшая взойти трава, земля и камни покрывались тонким слоем льда. От самого Малика исходило очень слабое голубое свечение, казалось, сам воздух вокруг него замерзает. Ветер обдувал его слабое, худое тело, прикрытое шкурой. Он плавно закрутился вокруг него, поднимая пыль, листья. За ними начали медленно подниматься камни, они не спеша кружились вокруг него, периодически пополняясь новыми.

     Резко его глаза открылись и смотрели ровно прямо перед собой, прямо в окно избы. Его голубые зрачки горели так ярко, что слепили в этой полутьме. От них исходило холодное свечение, уходящее чуть вверх и в сторону, как бы повинуясь ветру, крутящему вокруг него.

      Новая встреча

      Часть 1

     — Нет, это только начало. Начало моего завтрака, — крылатое чудовище зачмокало в предвкушении удовольствия.

     Демон медленно наступал короткими шажками, старался идти аккуратно, но было заметно, что он нечасто так ходит. Огромные когти впивались в землю, если на их пути что-то попадалось, то оно медленно с треском крошилось и мялось. Его красные глаза смотрели на них, не замечая ничего вокруг. Чудовище сжало свои крылья, присогнуло ноги и кинулось на молодую группу, как волк на свою добычу. Взвизгнув и пошатнувшись, они обомлели.

     — Завтрак отменяется, — еще одно похожее на демона создание с красными глазами схватило за лапу демона, пока он был в прыжке, и с силой треснуло его об землю. Крылья большой летучей мыши стали расправляться, он развернулся, готовясь к бою за добычу.

     — О-оу, человек. И необычный, — крылья стали сжиматься, тело выпрямляться, как бы показывая свое превосходство в росте. Глаза презренно смотрели вниз на человека с красными глазами. — И почему же ты хочешь лишить меня завтрака? — не дождавшись ответа в течение пары секунд, он продолжил. — Мне нужно питаться, кормить свое эго, иначе я умру. Законы в этом мире у всех одни, — он говорил медленно, размеренно, почти гипнотизируя. При этом он постоянно ходил и жестикулировал и остановился, только когда закончил говорить. И вопросительно посмотрел на человека.

     — Ешь траву, — несмотря на дерзость, парень не спешил нападать на демона, надеялся на исход без драки.

     — Ну, я же не корова, — похоже, все это даже веселило демона.

     — Люди живут без мяса, и ты сможешь.

     — Люди? Живут? Даже когда они были живы, таких были единицы, — он чуть наклонился, говоря это, и махнул рукой в сторону разрушенных зданий.

     — Тогда ешь их, — он махнул рукой в ту же сторону.

     — Ты предлагаешь мне есть падаль? Питаться разложенной гнилью? — все это веселило демона все больше. Он смотрел на парня, не отрывая глаз.

     — Ничего страшного, — парень стоял в напряжении, готовый вот-вот вцепиться в глотку противнику.

     — А сам-то ты давно питался гнилью? Давно ли не ешь мясо? — демон медленно зашагал из стороны в сторону. — Можешь не говорить. Я все знаю, Алексей, — парень набычился еще больше, его это явно злило. — А знаешь что? Я проигнорирую твою просьбу и позавтракаю одним из них, — демон махнул рукой в сторону школы. Группа уже была внутри и, чертыхаясь, смотрела на происходящее в окна.

     — Нет.

     — Будешь мешать, я пообедаю тобой.

     — Нет. Я не позволю, — страх стал одолевать тело парня, слабо, еле заметно его стало потряхивать.

     — Если ты умный мальчик, то мы оба понимаем, что тебе меня не остановить. Я не того ранга, как те шавки, которых ты порвал. Ты не сможешь спасти всех, — последнюю фразу он произнес чуть громче и медленнее, чтобы она не прошла мимо.

     — Я попробую, — парень отвечал монотонно, как робот, борясь со своим страхом.

     — Попробуешь? Ты меня боишься. Ты даже не знаешь, кто ты, — демон стал повышать голос.

     Парень поднял голову, посмотрел в красные глаза демона.

     «Он явно знает больше меня, явно сильнее, но не могу же я пройти мимо, не могу же просто дать им умереть. Тем более сейчас, когда я стал сильнее».

     — Знаешь, однажды ты поймешь, что все это мелочи. Добро и зло. Черное и белое. Это все ложь. Иллюзия. Дьявол тоже ангел и никогда не переставал им быть, — демон начал ходить и жестикулировать.– Имя его Несущий Свет и он несет его, только по-своему.

     — Не неси чушь. Я убил бы вас всех, если б мог, — глаза загорелись еще сильнее, начали пылать, вены полезли на теле. Он был готов кинуться. — Я никогда не стану таким, как вы. Не перейду на вашу сторону, даже не пытайся.

     Демон медленно расправил крылья и замахал ими. Сильные крылья стали поднимать пыль и маленькие камни раскидывать в стороны. Тело парня отталкивало как при сильном ветре. Все это сопровождалось гулким звуком взмахов. Взлетев, он пролетел небольшой круг и приземлился на углу школы, кроша бетон огромными когтями, он присел и уперся руками между ног. Тело подалось чуть вперед, и, если бы не крылья, которые периодически делали слабые взмахи, он бы, возможно, упал.

     — Не перейду на вашу сторону? Ха-ха, — демон устремил взгляд на парня, еще чуть подавшись вперед. — Ты уже. На ней. Как ты думаешь, откуда у тебя такая сила? Ты забылся и порвал тех прислужников зла, — последние два слова он произнес наиболее пафосно. — Ты демон, который отправился сюда, в эту школу. От этого у тебя такая сила. Ты боишься не того, что проиграешь мне, — демон чуть наклонил морду в сторону, — а того, что проиграешь себе, ты боишься своей силы. А зря.

     — Заткнись. И лети отсюда, пока я тебе крылья не оторвал, — он старался скрыть свой страх, но он был сильнее его и голос немного дрогнул.

     — Какой герой, — по жуткой морде демона расплылась улыбка.

     Демон подался еще чуть вперед, медленно падая, резко оттолкнулся от края, так что куски бетона разлетелись в стороны. Мгновение. И кулак крылатой твари пригвоздил тело Алексея к земле, оставив вокруг него вмятину. Он бы мог увернуться или защититься, но страх, страх сковал его тело, страх, что демон прав. Где-то в глубине он догадывался об этом, но сказать самому себе этого он не мог. Леша кривляясь и задыхаясь лежал на земле, он и не пытался встать и защититься, он задумался. Пытался найти лазейку в словах демона, хотя бы маленькую, хоть что-то, чтобы доказать, что демон не прав. Но ничего не выходило, с каждой секундой раздумий он убеждался в этом. Привстав на колени, упершись руками в землю, единственное, что пришло ему в голову, это победить этого злосчастного демона. Как и многие, не понимая правды, он решил оспорить ее силой, ведь историю пишет победитель. А что было на самом деле, уже не так важно. Гнев и ненависть наполнили его, наполнили его силой, неведомой и неподвластной ему. Резким рывком он хотел застать противника врасплох, но демон до этого стоявший и наблюдавший за ним, был не так прост. Кулак защитника людей еще не дошел до морды противника, как противник своей лапой держал Алексея за шиворот. Легким движением он подкинул парня в воздух, расправил крылья и, делая сальто назад, схватил за руки нижними лапами. Продолжая движение, он бросил Лешу в стену школы, отчего кирпичи посыпались со стены. Парень висел как прилипший к стене неведомой силой, вниз головой. Изо рта хлынула кровь, теплая вязкая жидкость затекала в нос, в глаза, не давала видеть. Он попытался слезть, но легкое движение ногой привело к тому, что он начал падать, плохо видя вокруг, он упал лицом в асфальт. Кровь хлынула и из носа, дабы ее остановить он развернулся на спину и лег. Уже не в силах что-то сделать, он лежал, сползающая с глаз кровь открывала обзор на красивое ночное небо. Гнев ушел, как и ненависть, доказывать что-то, кому-то он уже не хотел. Неведомые силы тоже ушли, забрав с собой и человеческие, казалось даже пальцем шевельнуть уже невозможно.

     — Надо помочь ему, — Чиби схватила рядом стоящего Макса за руку.

     — Сдурела? Там же демон, — Максу эта идея не нравилась.

     — Может, еще успеем затащить его, — Женя дернулся в сторону выхода.

     — Потом в подвал сразу, он большой ему неудобно тут будет. Места мало, — Таня уже придумала план отступления.

     — Точно, не сунется, будет ждать нас на улице, — Мише пришлась идея по душе.

     — Макс, Колян, хватайте за ноги, мы с Олегом за руки. А вы держите двери, — Женя пытался распределить так, чтобы, можно было быстро затащить парня.

     — Погнали, — Олег с Максом побежали за Женей.

     Они выбежали на улицу, стараясь не обращать внимания на демона, боясь даже посмотреть в его сторону. Но неволей все заметили, что он просто стоит и смотрит на них, не предпринимая ничего. Они схватили его и побежали, не оглядываясь назад.

     — Быстрей, он… — Крикнула Таня, когда они уже подбежали к двери.

     Сильный воздушный удар затолкнул их внутрь. Тело стало тяжелее, Олег с Женей обернулись и отпустили парня. Коля стоял один, смотрел вперед тупыми глазами, наполненными страхом, и продолжал не отпускать ногу. Макса не было. В тот момент, когда они уже забегали внутрь, демон точно рассчитанным прыжком догнал их на расправленных крыльях. Задними когтями лап он впился в затылок Макса, передними обхватил голову и унес вверх, во тьму ночи. От него осталось лишь несколько капель на двери.

     — Не-е-ет. Не-е-е-е-ет! — Чиби упала на колени, продолжая смотреть на то место, где был Макс.

     — Уходим, уходим быстрее, он может вернуться, — Женя схватил за руку парня в крови и потащил в сторону подвала. За ним пошли остальные.

      Часть 2

     Темный, затхлый подвал школы представлял собой широкие коридоры с изредка попадающимися коморками, в которых хранились инструменты уборщиц. В одних углах подвала висела паутина, в других мох покрывал стены. Где-то дальше по коридору был слышен звук капающей воды, она растекалась по углам, создавай запах сырости. В подвале было темно, старые лампочки уже не горели без электричества, даже если бы оно и было, навряд ли они бы загорелись, настолько старыми они были. Единственным источником света сейчас были маленькие неоткрывающиеся окна под самым потолком, кое-где они были наполовину завалены землей, дальше по коридору их вообще не было, отчего там наступила непроглядная тьма.

     Группа молодых людей разошлись, кто по углам, кто облокотившись на стену прямо под окнами. Шокированные последними событиями все сидели молча, пытаясь переварить произошедшее. Пялились в стены, в пол красными испуганными глазами.

     — Что это было? А он кто? — первым заговорил Коля, сидевший в темном углу, куда не добирался свет. Его практически не было видно, а голос растекался по длинному подвалу, так что можно было подумать, что он доносился из другого мира. Он кивнул в сторону Алексея, но в темноте этого никто не увидел.

     — Мутант какой-то, ну, типа суперсолдат. Может, — предположил Женя.

     — Вы давно очнулись? — спросил Алексей. Когда его затащили в подвал, оставили около стены, так он и лежал практически не шевелясь. — Спасибо, что спасли, — добавил чуть погодя.

     — У меня создалось впечатление, что ты ему не нужен был. Он не хотел тебя забрать, ему нужны были мы, — Олег нервничал, отчего елозил, сидя у стены.

     — И все-таки кто он? И кто ты? И какого здесь происходит? — Женя начал нервничать, отчего повысил голос.

     — Не кричи! Пока нас еще кто-нибудь не сожрал, — отрезала Чиби, сидевшая недалеко от Леши.

     — Это демон. Они напали на землю. Призвали огромных големов, которые разнесли здания в клочья, — Алексей лежал не шевелясь, так же как его оставили.

     — А ты? Кто ты? Он назвал тебя демоном, — Олег встал и направился к каморке с инструментом. Взяв там лопату, которая ему первая попалась под руку, он направился в сторону Алексея. — Наверно, нам стоит избавиться от тебя прямо сейчас, пока ты не превратился в такого же, — Олег встал над лежащим телом, выставив лопату перед его лицом.

     Алексей лежал не шевелясь. Пустыми, безразличными глазами он продолжал смотреть в потолок.

     — Стой. Он же спас нас, — Чиби подсела рядом с головой лежащего, отодвигая лопату в сторону.

     — Ты видела его глаза? А как он его схватил? А о чем они говорили? Помнишь? Или уже отшибло. Уже завтра он оторвет мне голову. Может, он сохранил нас так же, как растят коров на убой, — Олег краснел и снова начинал кричать.

     — Тише. Тише! Не хватало, чтобы еще кто-то услышал. И Чиби права, если бы не он, мы бы все были мертвы. Если завтра превратится, завтра и убьем. А пока нам надо думать, что делать дальше, а то мы с голоду умрем раньше, чем кто-нибудь нас сожрет, — сказал Миша.

     — Завтра может быть поздно, — Олег бросил лопату и отошел, присев к стене.

     — Так кто ты? Как ты смог тогда остановить его? — спросил Миша.

     — Обычный человек. Вроде, — Леша продолжал лежать не шевелясь. — Проснулся, пошел на учебу. На остановке увидел демонов первый раз. Не знаю, как это получается, но я разорвал их в клочья. Очнулся в разрушенной ментовке. Потом посреди бела дня на нас напал похожий демон. Мент погиб. Я спрятался на станции метро. Вечером вышел, чуть позже наткнулся на вас.

     — А откуда они берутся? Люди в них превращаются? — спросил Олег

     — Не знаю.

     — Олег, прекрати. Я тоже теперь необычная. И что, я тоже демон? — когда Алексей услышал эти слова Тани, он впервые за несколько минут отвернул взгляд от потолка. И посмотрел на сидящую над ним девушку.

     — Возможно, — тихо, себе под нос, ответил Олег. Чиби сделала вид, что не услышала. Но ее лицо наполнилось злостью.

     — Если это демоны, то не стоит им сильно верить, они же будут врать на каждом шагу. Он лапши на уши навешал, чтобы его не забили, а наш… — Миша сделал короткую паузу, — спаситель повелся, как и мы. Его надо было не слушать, а сразу либо убегать, либо убивать его.

     — Почему-то мне кажется, что его сила не похожа на Ангельский свет. Разве я не прав? Она явно внушает страх, — Олег не так яро, но все же пытался доказать свою правоту.

     — Пауки тоже внушают страх. По крайней мере, мне и когда они большие, но это не значит, что они плохие, они поддерживают баланс в природе, благодаря им мошек не так много, — Колян махнул рукой в сторону паутины.

     — Ты еще скажи, что демоны поддерживают баланс в мире, — Олег не сдавался.

     — Может, их на нас наслали, в наказание за грехи, — на Мишу все вопросительно посмотрели. — И вообще, если есть демоны, значит, и Бог, и Ангелы есть.

     — Тогда лучше бы Ангелам нас спасти, а то нас придется записывать в красную книгу, — Олег откинул голову назад, отчего ударился об стену с глухим звуком. Потом еще раз и еще раз.

     — Вы не видели их раньше? — спросил Алексей.

     — Нет, — поторопилась ответить Чиби. — Мы репетировали здесь, пока не вырубились, потом решили выйти — и вот… — она развела руками. — Это Миша, Женя, Олег, Коля, — она показала на всех по очереди, — я Таня или просто Чиби, а того, кого… Его звали Максим.

     — Мне жаль, что так вышло.

     — Тебя-то как звать, демон? — спросил Колян чуть погодя.

     — Алексей, — после недолгого неудобного молчания присел и добавил, — что репетировали?

     — Мы в группе поем, пели. Уже навряд ли когда-то удастся, — с грустью сказала Таня.

     — Готик-металл не слушаешь? — спросил Женя.

     — Нет.

     — Тогда тебе это будет неинтересно. Хотя, вроде, у нас неплохо получалось.

     — Сейчас нам лучше подумать, что будем делать дальше? Куда идти? — Миша решил приземлить всех обратно. — В столовой должна быть хоть какая-то еда, разогреть можно будет здесь, в подвале, в темноте и без окон, чтобы внимания не привлекать, подожжем парты или еще что.

     — Найдем там ножи, а здесь в каморке может и топор есть, чтобы отбиваться, — добавил Коля.

     — Отбиваться? Сдурел? Это демоны. Ножом ты их не возьмешь, — испуганно сказала Таня, сжимаясь все сильнее.

     — И что, теперь молиться на них. Или смириться и стать пищей? Не-е-ет, — Коля помотал головой, но в темноте это почти никто не заметил.

     — Думаю, сейчас лучше вздремнуть до утра, — Олег после некоторого молчания, наконец, заговорил.

     — Ты же слышал, они и днем нападают. Что толку сейчас спать? — в Коле явно открылось второе дыхание.

     — Толк в том, что я притомился и мне надо все переварить.

     — Разделяться не резон, лучше все отдохнем до утра, а ты как самый энергичный покараулишь нас и поищешь топор. О’кей? — Миша улыбнулся глядя в сторону Коляна.

     — Ну раз вы все устали, то покараулю. Слабочки, — Коля вскочил и отправился в сторону каморки.

      Встреча в лесу

     В этот раз они зашли дальше обычного. На юге, западе и востоке они уже доходили до опушки леса. Но, когда шли на север, лес все никак не хотел кончаться. Стоял довольно жаркий день, но в тени деревьев, где солнце лишь изредка проглядывало, создавалась уютная, прохладная атмосфера. Огромные деревья, кедр, сосна, возвышались со всех сторон. Реже не такие высокие, стройные березы изгибались как модели на подиуме. Елки бросали свои иголки кругом, создавая ковер, устилающий весь лес. Ковер этот чуть-чуть потрескивал очень приятным звуком. Частенько из этих иголок они варили чай, поначалу мало кому нравившийся, но впоследствии ставший излюбленным напитком для всех, они мешали его с другими травами, подчас даже не зная, с какими, а с ягодами он становился еще вкуснее.

     Со всех сторон подпевали птицы, продолжая мелодию леса, создаваемую шелестом листьев. Где-то вдали дятел, добавлял очередные ноты в эту композицию. Несколько раз мимо них пробегали зайцы своими уже много раз протоптанными тропами. Бегали они очень шустро, так что заметить их среди травы было довольно тяжело.

     Шли они уже довольно давно, но усталости ни у кого не было. Скорее, наоборот, хотелось бродить по этому лесу вечно. Этот чистый, свежий воздух вдыхался удивительно легко, придавая сил идти дальше. Несколько раз они останавливались, буквально минут на пять, чтобы попить чаю, припасенного с собой, в старом термосе. Раз останавливались возле ручья, умылись в чистой воде и пошли дальше.

     Ходили по лесу они втроем, Абармид всегда ходил либо один, либо со своей собакой. В этот раз он остался дома. Старый шаман был доволен тем, что судьба привела к нему таких спутников. Ему нравилось их общество, скрашивающее его одинокое, но полное спокойствия существование. Нравилось, что Света всегда поддерживала порядок в доме, помогала сажать овощи и собирать урожай. Нравилось, что парни могут починить, потаскать, порубить. Сам он хоть и умел все и хотел бы сделать все сам, но не мог. Время нещадно его старило.

     Впереди шел вечно сильный Михаил, передвигаясь немного косолапо, как и его товарищи по имени. За плечами он нес огромную, сплетенную из коры дерева сумку, похожую на большой цилиндр. Она висела на двух толстых лямках, закрывая его массивную спину. Туда они кидали собранные грибы. Встали они пораньше, еще засветло, плотно позавтракали и отправились в лес. Сейчас, когда уже время было за полдень, его корзина уже была наполовину заложена грибами разных разновидностей.

     Малик шел пару шагов правее и шаг назад от Мишы. С тех пор как они пришли в лес, он немного набрал. Постоянно наблюдая за тем, как Миша тренируется, в конце концов он и сам стал тренироваться под чутким руководством амбала. В итоге сейчас он возмужал и смотрелся уже не так жалко. Тренировались они не только физически, но и свои не так давно приобретенные способности тоже тренировали. Миша легко пользовался своей силой, как будто она всегда с ним была. Мог пользоваться ей очень долго и все равно не уставать. Малик же не мог полностью справиться со своей силой. Он все так же мерз и все так же таскал на себе шкуру медведя. От него постоянно веяло холодом. А вокруг слабым, голубоватым свечением отдавала как бы аура. Когда он наклонялся, чтобы сорвать гриб или ягоду, то давил на время эту способность, чтобы не заморозить все, к чему притрагивался. А когда успокаивался и ложился спать, способность отступала сама. За плечами он нес старый армейский вещевой мешок. В нем была вода в нескольких бутылках и овощи.

     Света все в тех же, правда, уже завернутых клешах и темно-зеленой футболке, что была у нее под кофтой, когда она в последний раз вышла со своей собакой. Русые волосы развевались на ветру, а голубые глаза говорили о том, что девушка о чем-то сильно задумалась. С собой она несла небольшую плетеную корзинку, уже наполненную разными ягодами. У нее тоже были необычные способности, но говорить о них она не любила. Несколько раз она предсказывала будущее, снились вещие сны, но в основном ей виделось, как кто-то где-то умирает, как где-то далеко или не очень кого-то разрывают демоны на куски. Поначалу ей было тяжело, она боялась ложиться спать, боялась закрывать глаза. Но потом привыкла, как и все люди привыкают к чему-то плохому, но постоянному.

     — Воды, — Миша остановился и, немного улыбнувшись, протянул руку Малику.

     Малик достал из бокового кармана рюкзака небольшую металлическую флягу. В мгновение, подавая флягу Мише, он остудил ее.

     — А-а-а. Класс, — Миша сделал пару глотков, потом приложил на секунду флягу ко лбу, потом отдал ее сестре.

     — И все-таки у тебя классная способность открылась, особенно сейчас, в жару. А зимой интересно тебе будет холодно? — насладившись водой, продолжил Миша.

     Света отдала флягу Малику и присела у ближайшего дерева, поставив рядом корзинку с ягодой. Парни присели у соседних деревьев.

     — Думаю, мне всегда будет холодно, — немного съежившись, ответил Малик.

     — Возможно, но вот разницу между летом и зимой, думаю, ты не почувствуешь. В минус сорок тебе будет так же холодно, как и сейчас, а так как ты к этому привык, сможешь спокойно щеголять зимой.

     — Если зима вообще настанет. Сколько мы уже здесь? Уже полгода, наверно, — ответил Малик.

     — Месяца четыре. Но погода за это время не сильно поменялась, — добавила Света.

     — Да и вообще, что толку? Всё, к чему не прикоснусь, замерзает и умирает. Единственный плюс — охлаждать воду летом, — как всегда, негативил Малик.

     — Ну не скажи, топором тоже можно головы рубить, а можно и дом построить. Просто не нашли мы еще наше предназначение. Хотя с такой силой думаю, мы должны демонов этих мочить, может для этого она нам и далась, — Миша посмотрел на руки, сжимая и разжимая их в кулак.

     — Даже не думай, мы же говорили об этом, — немного перебив, вмешалась Света.

     — Ты же сама говорила, что мы не погибаем в твоем сне, ты просыпаешься. Да и это сон, не факт, что он сбудется, — пытался оправдаться Миша.

     — Сбудется.

     — А если сбудется, какая разница, здесь или там? — сказал Малик.

     — Точно, — добавил Миша. — Рано или поздно они нас здесь найдут, а так можем спасти, кого успеем.

     Света уже не обращала внимания на их разговор, она задумчиво смотрела на траву. Однажды ей приснился сон, в котором они с братом ссорятся, как-то очень серьезно, не понимая о чем, но понимая, что дело близко к драке, она боялась, что, выйдя из этого места, все это сбудется. Боялась, но рассказать про этот сон не решалась, все равно не поверят. Сейчас она вспомнила его, погрузилась в него, пыталась понять причину, но сквозь обрывки фраз это никак не удавалось.

     — Надо идти в город, одежду найти другую, в конце концов, — Малик пальцем поковырял дырки в своих штанах. — А тебе найдем огромный щит, и топор, и доспехи. С твоей силой ты в них как я в майке будешь.

     — Хорошая идея, еще мантию волшебную найдем, даже две, для вас.

     — Ну нет, в платье я ходить не буду. Лучше в шкуре.

     — Не по твоей силе шкуру носить, — грозным голосом сказал Миша.

     Оба улыбнулись.

     — Интересно, какие еще способности есть? Может, друиды какие есть? Дерево за пару секунд вырастет по его хотению, — продолжил Малик.

     — Или он в зверя какого, в медведя, например, превращается. Круто было бы, — Миша изобразил злого медведя, и у него это хорошо получилось.

     — Надо идти в люди, уверен, сейчас много чего сможем увидеть, пусть и не всегда хорошего, — Малик приподнял голову и посмотрел вверх.

     — Тихо, — громко отрезала Света.

     — Ну вот, опять, — Мише уже надоедало, что сестра не хочет их слушать и без конца запрещает уходить из леса.

     — Тихо. Здесь кто-то есть, — Света подскочила и стала оборачиваться по сторонам в попытках кого-то найти.

     — Ты зайку испугалась? — Миша не упустил момента подшутить над сестрой и оба засмеялись.

     — Это не зайка, — раздраженно ответила Света. — Кто-то темный, холодная энергия.

     — Дык, он вот сидит. Темный, — Миша ткнул пальцем в Малика. Парни продолжили смеяться.

     — Если ты так не хочешь выйти отсюда, мы сами сходим. Потом вернемся, — сказал Малик.

     — Дело не в этом. Здесь кто-то есть. Помимо нас. Кто-то еще, — Света указала рукой туда, где, как она думала, кто-то есть. — Там.

     Менее чем в сотне метров от них какое-то невнятное, темное пятно щеголяло от дерева к дереву. Оно было небольшого размера, чуть выше метра. Медленно и с неохотой оно приближалось. Все замерли, смотря только на него. Сущность приближалась и вырисовывался человекоподобный силуэт. Приближаясь все ближе, оно как будто обретало форму прямо из воздуха. Парни привстали, приготовились. Вокруг Малика трава начала замерзать, голубоватая аура мерцала все ярче. Мышцы Миши тихонько захрустели от напряжения.

     — Привет Малик, привет всем, — корявым голосом еще издалека донеслось до них.

     По мере приближения Малик узнавал это существо. Это был тот самый черт, что и тогда запрыгнул к нему на капот. Маленький рост, рога, красная кожа, хвост, эти ужасные штанишки и это отвратительное пузо. Черт ерзал из стороны в сторону, немного нервничая.

     — Это он, тот самый, я говорил о нем, — сказал Малик.

     — Я не опасен, спокойно, я поговорить, помочь, Малик рассказывал обо мне? Ведь так, — черт медленно, коротенькими шажками приближался. — Да расслабьтесь, вы ничего не сможете мне сделать, меня физически здесь нет, — на этих словах он растворился в воздухе, приняв форму сгустка воздуха, отдаленно напоминающего его прежнее состояние, потом опять стал прежним.

     — Чего тебе надо? — Миша старался сказать это более грубо, но голос все равно немного дрожал.

     — Просто поговорить, я же сказал.

     — Тебе никто не поверит, так что тебе лучше уйти, — мышцы напрягались и расслаблялись, все это время Миша искал момент для нападения, не найдя, продолжил ждать.

     — Хочешь верь, хочешь нет. А ведь интересно, что случилось? — своими ехидными маленькими глазенками черт кинул взгляд на зажавшуюся у дерева Свету. — А я могу рассказать.

     Миша, поймав момент, кинулся с кулаками на уже недалеко находившегося противника, но, пролетев сквозь него, медвежий кулак сломал дерево, не нанеся вреда врагу. Дерево закряхтело и медленно повалилось. Тяжело дыша от переполняющего гнева Миша отошел в сторону.

     — Ну вот, сосну обидел, и чего она тебе сделала? — черт, пройдя сквозь дерево, как бы уселся на него, наглыми глазами и ехидной улыбкой, косясь в сторону здоровяка.

     — Зачем тебе говорить нам правду? — поняв, что тут его сила бесполезна, Миша успокоился и встал перед сестрой. Малик, отойдя к соседнему дереву, сел, облокотился на него и спокойно смотрел на происходящее.

     — Ну, понимаешь, все имеют шанс на исправление, даже самые плохие. Чтобы мне стать светлым, мне надо помогать другим, — чертенок болтал маленькими ножками с копытцами, очень стараясь донести суть.

     — И зачем тебе становиться светлым? Пакости дальше. Веселись, — Миша начал ходить из стороны в сторону. Этим вопросом, он думал, что сможет разоблачить все планы его нового врага.

     — Знаешь, а ты задумывался хоть раз, что такое рай и ад? Нет, конечно. Зачем? — Ухмылка пропала с морды чертика, и он стал серьезен и более эмоционален. — Рай — это место, где есть идеальные законы, где все их соблюдают. Такое, так сказать, продвинутое государство, — он начал сильно жестикулировать, пытаясь объяснить лучше. — За несоблюдение наказывают. А ад — это место блаженства, ты делаешь, что хочешь, где хочешь, с кем хочешь. На первый взгляд, их можно перепутать. Людей заманивают на полное блаженство, они думают, что попадают в рай, но это ад. С тобой тоже там могут сделать что угодно, посмеяться, надругаться, обокрасть, оболгать, делай что хочешь — и с тобой сделают то же самое, — все это он говорил очень эмоционально и выразительно. Потом успокоился за мгновение и дополнил, с грустным выражением. — Я там давно живу и хочу уйти, а для этого мне надо помогать другим.

     — И чем ты сможешь нам помочь? — несмотря на то, что Малик спокойно сидел, он был наготове и не спускал глаз с черта.

     — Для начала могу сказать, что произошло, что происходит. Ну а дальше дать совет, что сделать, чтобы хоть что-то исправить. Возможно, вам трудно понять, но мне это зачтется.

     — Ты всегда был таким? — Света до этого молча, стоявшая позади брата. Успокоилась, и ей искренне стало интересно узнать, что он сможет им рассказать.

     — Ну и да, и нет. Все рождаются такими, сгустками энергии, потом на землю, на обучение. Когда-то и я был человеком. Однажды мне надоело терпеть унижения и несправедливость, и в одной из жизней я нашел способ заключить контракт с дьяволом.

     — Может, проще было тогда покончить с жизнью? — спросила Света.

     — Может, тогда и проще, но вообще это пустая трата времени. Что сделал бы твой отец, не пойди ты в школу? Дал бы подзатыльника. Пнул по жопе и отправил бы учиться. Ты все равно пройдешь этот урок жизни, и неважно, хочешь ты этого или нет. Как научить ребенка не баловаться с огнем? Отправить его на землю, и пусть он там сожжет дом вместе с семьей по своей глупости. Так он поймет, как делать не надо. И уже в следующей жизни, когда он не будет помнить предыдущую, он уже не сделает такой же ошибки, потому что она оставила глубокий, нестираемый след. — Своим корявым голосом, с выразительностью, продолжал черт.

     На короткое время в воздухе повисла тишина, разбавленная лишь шелестом листьев. Нарушил ее Малик, спросив:

     — Что случилось после того, как ты заключил контракт?

     — Сейчас уже мало кто знает, как это сделать, наверно, и к лучшему. В обмен на невероятную силу и власть на земле, данную лишь на примерно десяток лет, в порывах чувств я согласился служить ему три оборота нашей галактики. Поначалу мне даже нравилось пакостить, ломать планы людей, это было весело, но потом это надоедает, ты начинаешь задумываться о высшем, о добре и зле.

     — Только не говори, что все это во благо! Все эти смерти! — Миша с трудом сдерживал ярость.

     — И да, и нет. Ну посудите сами. Он совершенство, во всём, в созидании, в милосердии, ему во всём нет равных, он есть всё, он есть везде, он знает всё, что было, что будет. И тут его творение, оборачивается против него и ломает все его планы, портит всё, что он создает. Неужели Он не знал об этом? Знал, более того, он сам сказал ему это делать. Никто не будет вас вечно жарить в пекле. Все плохое, что с вами происходит, для вашего обучения. Когда я творил пакости, понял. Что бы я ни делал, по его замыслу или по своему, все будет во благо. Я захочу что-то украсть, он подставит мне того, для которого это на первый взгляд потеря, но в результате эта потеря поможет ему. Я захочу убить, он поставит под мой нож того, кто уже прошел уроки и не нужен на земле, или того, кто заслужил эту смерть. Когда это понимаешь, исчезает смысл творить что-то плохое.

     Миша хотел что-то возразить, но Света легким движением руки отвела его за себя. Сейчас ей все больше хотелось узнать, что еще он сможет им рассказать. Какие тайны вселенной он раскроет. Она верила ему. Не зная причины, видя перед собой существо, которое с детства было негативом. Она ему верила, где-то внутри она чувствовала, скорее всего, он не врет.

     — И что же, наша жизнь — просто школа?

     — Да, мы приходим сюда, чтобы что-то понять. Когда понимаем, перемена, потом заново урок уже в новой жизни. Жизнь как вами любимая игра wow, вы приходите в мир слабым, первым уровнем, потом учитесь, изучаете профессии. Пока вы маленький и слабый, вас пинают, вы вырастаете и пинаете других. Если в мире убрать правила, как сейчас, что, вы думаете, люди будут делать? Они будут своего рода ПК-ашить, убивать других ради забавы, признания своего эго, еще чего-то. Вас кто-то там кинул? Предал? Уберите закон здесь. И он это повторит. Что бы им понять, что так нельзя делать, они должны прожить жизнь, в которой их тоже кинут, поступят с ними так же, только так они осознают навсегда, как правильно поступать, и уже будет неважно, помнишь ты или нет, уже так ты не поступишь. Это откладывается на новом уровне памяти, нестираемом. Для кого-то унижение — это толчок к развитию, своего рода пинок от Бога. Демоны и люди, в своем роде, как волк и заяц, но зайцу нужен хищник, который будет поддерживать его в тонусе, не даст заплыть жиром. А в результате все фигуры, и черные, и белые, ложатся в одну коробку, — он продолжал еще более выразительно, широко открывая рот и жестикулируя.

     — Ага, и мы сейчас выйдем, скажем демонам: «Вы все равно творите добро, так что делайте что хотите». Что за… — Мише это все не нравилось, и слушать черта он явно не хотел, он перебил собеседника, но сестра не дала ему договорить, и черт продолжил, уже отвечая Мише.

     — Не все знают то, что я сказал вам, это надо понять. А вам все равно надо биться, за свою землю, за своих близких. Просто зная, что это урок, вы будете стараться лучше учиться, чтобы не остаться на вторую жизнь. — Здесь черт улыбнулся кривыми желтыми зубами.

     — Что произошло? Как вы вообще сюда попали? — спросил Малик.

     — Сфинксы защищали землю, не давали материализоваться в явном мире, как побочный эффект люди теряют способности, они блокируются, телепатия, телекинез и так далее, это все у каждого есть, просто надо научиться и открыть это в себе. Люди часто сдаются, есть, конечно, богатыри, которые валят кощеев, но их мало было, вот и ограничили въезд, так сказать, а теперь людей много. Сфинкса вы сами сломали, нас пустили. Вообще, не должно их быть, сфинксов, вы сами должны противостоять темным силам. Не пускать их, сражаться с ними, но порой люди слишком быстро проигрывают, и приходится вмешиваться светлым силам, — черт продолжал болтать копытами, сидя на дереве.

     — А чего им надо-то? От нас? — Малик привстал и поправил шкуру.

     — Демонам? Подчинить, пока люди запуганы, это легко сделать.

     — Значит, нам придется с ними сражаться, — сказала Света.

     — Вообще, нужно победить семьдесят два главных демона. Они в курсе всего, что я вам говорил, сможете спросить. А вот их прислужники не в курсе, разорвут только в миг. Но вы не одни такие на земле, кому открываются древние силы, таких много, главное, чтобы все не сдались. Кстати, был один, кто смог однажды заточить все семьдесят два главных демона. Может, и вам удастся. Ну ладно, пока, — черт махнул рукой, спрыгнул с лежащего дерева и побежал в сторону Миши, постепенно исчезая и презрительно хихикая. Миша отшатнулся на пару шагов, и черт исчез перед ним полностью.

     — Пойдем домой, — Света развернулась и махнула Малику.

     — Только не говори, что ты во все это веришь, это же черт, — Миша грозной скалой двигался за сестрой вслед, сейчас он ее не узнавал.

     — Еще вчера я думала, что их вообще нет, — не оборачиваясь, ответила Света.

     — Да это же бред, доброе зло, чушь, — Миша развел руками в стороны.

     — Знаешь, кто-то умный однажды сказал: «Интеллект — отвратительная вещь. Человек без мозгов абсолютно уверен в высоком уровне своего развития. Умный же думает что он придурок», — Свете внезапно пришла эта фраза в голову, она очень ей нравилась, и сейчас она решила ее вставить.

     — Я не говорил, что у меня высокий уровень…

     — Всё, успокойся. Вы же хотели сражаться, спасать землю, будет шанс, — это перевоплощение Светы привело в недоумение ее брата.

     — Как-то в городе, в историческом музее, я видел воина с огромным стальным щитом, с кольчугой, а в руках кистень такой, тоже стальной, — Малик руками показывал, каких они размеров. — Думаю, тебе подойдут.

     — А нам надо будет найти что-то кожаное, ну или покрепче, чем эти тряпки, — заметила Света, разглядывая свою потертую одежду.

     — Может, нам стоит к военным зайти, — успокоившись и покорно плетясь сзади, спросил Миша.

     — Сомневаюсь, что там что-то есть, иначе мы бы увидели и услышали. Ну, если встретим, — сказал Малик.

     — Нелегко нам придется. Но почему-то меня это воодушевляет, — Света улыбнулась и прибавила шаг.

      Отец

     Группа из пяти парней и одной девушки вышла из тоннеля метрополитена. Они нашли это убежище в первый же день, как вышли из подвала школы. На протяжении последних нескольких месяцев они жили именно там, с группой других людей. Довольно большая по нынешним меркам группа начала там собираться с первых дней катастрофы. Через несколько недель их стало пятьдесят три, и так и осталось по сей день. Особо верующие окрепли в своей вере еще сильнее, назвали все произошедшее апокалипсисом, построили подобие церкви на обесточенных путях и стали усердно молиться каждый день за свои и окружающие их души. Многие, кто раньше не верил ни в Бога, ни в Дьявола, повстречав первого демона, теперь тоже ходили и молились за отпущение своих грехов. Другие, менее верующие, потеряли веру и вовсе. Как он мог допустить такое? Если тех и других было примерно поровну и в большинстве, то третьих было совсем мало. Они не верили, но и не отрицали, случилось, так случилось, говорили они и просто старались выжить.

     На самой платформе появились маленькие подобия домов. Люди отгораживались друг от друга тем, что попадалось под руку, деревяшки, фанеры, тряпки. И даже не столько от людей, сколько от злого и жестокого мира, пытались закрыться, спрятаться в своей маленькой крепости. Как и везде, где есть люди, здесь появилась своя система иерархии. Большой и, несмотря на прошедшие уже несколько месяцев жесточайшей диеты, все еще толстый мужик по прозвищу поп был первым в городе и вторым в иерархии церкви. Он назначал, что и кому делать, куда ходить, что приносить, кто, где и сколько будет стоять на охране. Многим он не нравился, ни его законы, ни его поведение, но никто не решался его сместить.

     Алексей был главный боец в этом поселении. Никто не знал, как он это делает, да мало кто и действительно хотел знать как. Главное, что голыми руками он разорвал демонов в куски. Некоторые из отродий зла, завидев его, сразу сбегали. Дурная слава сделала свое дело. Ему это место не нравилось, и он ушел бы, но не хотел оставлять музыкальный коллектив, уже ставший ему близким.

     Последней каплей их ухода стало очередное домогательство жирного борова к Чиби. Он домогался ко всем женщинам, пользуясь своим положением. А те то ли в страхе, то ли в надежде на спасение, которую он на словах давал, готовы были отдать все. Семейное счастье мало кого сейчас беспокоило, как и честь. Все все знали, но молчали.

     Этим вечером Алексей врезал вымогателю и ушел. За ним, в мгновение ока собравшись, ушла вся группа «День рождения Дьявола». Темный сумрачный вечер, уже скорее ночь, веял прохладой. Шел маленький, очень слабый дождь. После душного тоннеля такая погода расслабляла, успокаивала и как бы говорила «Все будет хорошо».

     — Может, лучше было дождаться утра? Ночью все эти твари вылезают. — Спросил Миша, шедший позади всех.

     — Какая разница, сейчас сожрут или завтра. Уж лучше, чем терпеть этого ублюдка с его законами, — Чиби была все еще раздражена после случившегося.

     — Ну, погоняло у него под стать. Поп. Хех, — Коля оставался с чувством юмора в любой ситуации.

     — Да и с Лехой всяко безопасней, чем в этой дыре. Да, Лех? — Олег подтвердил мнение большинства.

     — Ну, я надеюсь. Но не уверен, — Алексей повернулся и улыбнулся. Немного вяло и скудно.

     — Да я просто спросил, что вы сразу? — Миша попытался исправиться.

     Дальше какое-то время они шли молча. Куда они сейчас шли, почему-то сильно никто и не задумывался. Шли по тропинке средь газонов, уже изрядно заросших, шли по асфальтированной дороге средь разрушенных домов, обходили бетонные плиты и искореженные машины. Шли туда, куда глаза глядят, туда, где, как они надеются, найдут новое укрытие, лучше старого.

     Внезапно их легкую прогулку прервал рев. Ужасный нечеловеческий вопль, казалось, сотрясал саму землю.

     — Этого еще не хватало, — Миша, шедший позади всех, завертел головой по сторонам в попытках найти хоть какое-то пристанище.

     — Лешка не раз нас защищал, и сейчас защитит. Правда? — Таня догнала идущего в паре шагов впереди Алексея, взяла за локоть и прижалась ненадолго.

     — Я постараюсь, — Леша с виду спокойно стоял и смотрел в ту сторону, откуда исходил рев. Но внутри он беспокоился, он боялся использовать эту силу, боялся, что она поглотит его, что он не сможет ее контролировать.

     — Господь, сущий на небесах, защитит нас от злых сил, — сказал Женя. После того как они пришли в метро, он проникся верой и каждый день ходил усердно молиться.

     — Жека, перестать нести чушь, этот поп тебе изрядно промыл мозги, никто нас не спасет, кроме самих себя. Побежали, укроемся там, в руинах, — Коля нашел, как ему казалось, единственно правильный выход.

     Спрятаться толком было негде, с одной стороны пустырь, с другой — разрушенные здания. С одной из сторон ближайшего здания, по тому же направлению, откуда доносился вопль, торчала стена, а упавшая сверху плита создавала небольшой навес, под этот навес они и побежали.

     — Быстрей, что встали! — пробежав половину пути и услышав еще один рев, некоторые из них затормозили, отчего Коле пришлось их подгонять.

     Вся группа присела возле стены здания.

     — Господь спасет нас, вот увидишь, — уже присев, продолжал Евгений.

     — Да заткнись ты, пока нас не сожрали! — выкрикнул Олег.

     — Господь поставил, война средь нас. Рука его, защитит нас. Нам нужно лишь уверовать.

     — Ты думаешь, ему нужны тупые, ничего не делающие, жаждущие спасения, способные лишь на то, чтобы слепо уверовать? Нет, ему нужны те, кто сможет найти правду, испытать ее, доказать себе и другим, что это и есть правда, — голос раздавался сверху, он был мощный и объемный, казалось, немного прокуренный, грубый, мужской.

     — Говорили же, заткнись, — тихо, так, чтобы услышал Женя, произнес Николай.

     На свисающей сверху над ними плите появились две огромные лапы с жуткими мощными когтями. Когти впились в бетон, кроша его, обдало легким ветерком, и сверху посыпалась пыль. Трехметровая фигура приземлилась метрах в десяти перед ними.

     — Ему нужны умные, смелые, а дураки пусть дальше занимаются фигней. Пока не станут умнее, — демон не торопясь развернулся. На макушке у него несколько острых наростов, с висков вниз закручиваются рога, глаза цвета лавы с кошачьими зрачками светились в темноте. Из пасти торчат большие острые клыки, нос, похожий на собачий, немного подергивался, принюхиваясь к добыче. Подбородок уходил вниз, заостряясь. Огромный мускулистый торс тяжело шевелился, центральная его часть была укрыта жестким наростом, который с трудом пробивала даже сталь. На внешней стороне запястий и предплечий были такие же наросты. Ладони были четырехпалые с мощными когтями. На мускулистых ногах натянуты изорванные грязные джинсы. Стоял он как бы на носках, впиваясь в асфальт огромными когтями. Кожу темно-красного цвета освещали вены, по которым текла горящая жидкость цвета лавы.

     Алексей, не торопясь, не делая резких движений, приподнялся, сделал пару шагов вперед и встал левым боком немного вперед, готовясь отразить удар. Он не раз с ними сражался, не раз побеждал их, но с каждым разом все больше и больше боялся выпускать свою силу. Сейчас он хотел бы избежать боя, но даже не надеялся на это.

     — Я знаю, кто ты, не бойся, в этом бою ты не умрешь, в отличие от них, — демон бросил взгляд на добычу.

     — Ты их не тронешь, — немного дрожащим голосом ответил Алексей, он и сам это заметил, и его это напугало еще больше.

     — Может быть, ты хотел сказать, мы его не тронем, — Демон выделил слово мы. И глазами посмотрел влево, потом вправо.

     С обеих сторон тихо, почти бесшумно подходили еще два таких же демона. Один подергивал лапами и ехидно улыбался, второй встал без движения и чего-то ждал.

     — Земля сгинула в пучине ада, но люди сами предрекли себе эту участь, — он развел руками в стороны и продолжил, — ничего личного, выживает сильнейший, — демон наклонился чуть вперед и резким скачком прыгнул на сидевших около стены. Леша правой рукой остановил его, напоровшись на один из наростов. Кровь медленно потекла по морде демона, он подался чуть назад, и, когда кровь дотекла уже до пасти, он вынул острый язык и поймал пару капель. Два других стояли почти неподвижно, внимательно наблюдая, но не смея ничего предпринять. Леша стоял на том же месте. С дырявой руки капала кровь, его потряхивало, мурашки бегали по коже, в глазах то мутнело, то, наоборот, все становилось очень ясно видно. Сила внутри него кричала, пыталась вырваться, но он никак не хотел с ней смириться. Он боялся, что в этой силе потеряет себя как человека, боялся, что не справится с ней. Перед глазами периодически всплывал образ той самой девушки Кати, которая в страхе попятилась от него, он всматривался в этот образ, в ее испуганные глаза.

     — Ты уже не можешь держать эту силу в себе, — ехидно произнес главный, — она сильнее тебя, смирись. Это твое истинное я. Быть демоном не значит быть злым, все, что ты сделаешь, все равно обратится в обучение, в урок, это неизбежно, — говоря это, он медленно жестикулировал. — Все допускают, что хороший может стать плохим, но никто не допускает обратного. На самом деле это две руки одного тела.

     — Ага. А сожрать ты нас хочешь по доброте душевной, или нас это научит не доверять таким, как ты?

     — Твой отец демон, эту силу ты и чувствуешь. Ты не сможешь сделать плохо тому, кому они это не предназначили, все в их руках. Ты должен смириться, стать одним из нас, тебя будут ненавидеть, презирать, ты будешь самим злом, но на самом деле разве может отец, который отругал своего ребенка за плохое поведение, быть злом? Нет.

     Алексей уже еле стоял на ногах, эту силу было все сложнее сдерживать. Он снял футболку, когда-то найденную в руинах города, и перемотал руку.

     — Все это чушь, — начал Леша, перематывая руку, — жалкое оправдание ваших поганых деяний.

     — Как же ты еще глуп, — сказал демон, увеличивая тон к последнему слову. Резким и быстрым движением, он ударил все еще заматывающего руку парня в грудь. Алексей улетел ровно в тот промежуток между друзьями, где и сидел. Пыль поднялась вокруг того места, осыпалась сверху и в без того темное время суток, что еще больше ухудшало видимость.

     Демон наклонился вперед и встал, как спринтер, на старте, глаза его загорелись еще сильнее. Они с жадностью смотрели на добычу. Огромные когти нацелились в мгновение разорвать добычу. Два других демона уже готовились в предвкушении своей очереди.

     — Не трогайте их, — нежный и сладкий голос доносился откуда-то издалека. Очень красивый и приятный, этот голос можно было бы слушать вечно, он заколдовывал, очаровывал. Этому голосу хотелось подчиняться, лишь бы он не прекращал звучать. В мгновение вся группа повернулась на голос, опасность их уже не беспокоила. Два стоящих по бокам демона упали на одно колено и склонили голову. Алексей, сползая по стене, забыл о всей боли, упал на карачки и пополз в сторону голоса.

     — Нет, нет, не может быть, это ты, я помню, я вспомнил, я все вспомнил, — бубнил он себе под нос.

     — Ну, кто же сомневался, что ты не будешь за ним следить? — демон встал, бросил полный презрения взгляд на Алексея и добавил: — Уходим.

     Одним прыжком, один за другим, они исчезли во тьме ночи.

     Что-то пролетело над головами, что-то большое и крылатое, описало круг и почти бесшумно приземлилось чуть дальше, чем стоял главарь демонов. Это была невероятной красоты девушка. При приземлении она аккуратно ступила на носочки, только потом плавно опустилась и сделала пару очень красивых и грациозных шагов, подобных движениям кошки. Она была неописуемо красива, казалось, даже ветер специально развевает ее, как тьма, черные волосы, чтобы она смотрелась лучше, луна светит именно так, чтобы ее фигура смотрелась более эффектно. Огненно-красные глаза с зрачками кошки смотрели куда-то в сторону, увиливая от прямых взглядов. Со лба уходили вверх, чуть изгибаясь, два рога, несмотря на свою непривычность, они подходили ей как украшение для королевы. Ее фигура была идеальной, ни грамма лишнего, ни грамма ненужного, изящные формы создавали совершенной красоты творение. Она была почти полностью обнажена, только золотым купальником, красиво мерцающем в свете луны, прикрывалось самое ценное, заманивая еще больше. На идеальной осанке от лопаток выросли крылья, очень большие, красноватые от крови, бегущей по сосудам в них. Ее улыбка и губы приковывали к себе, создавая желания и у мужчин и женщин. Ее движения игривы и грациозны, спокойны и нежны.

     — Редко, кто вспоминает что-то, будучи здесь. Наверно, мой знакомый голос открыл тебе глаза, — группе, сидевшей у стены, было неважно, что она говорит, главное, чтобы продолжала. Ее голос, как музыка, отдавал слабым эхом у них в ушах.

     — Я так соскучился по тебе. Но я не могу сейчас сдаться. Не могу стать одним из вас. Прости. Я люблю. Мне нельзя, — Алексей сидел на коленях и смотрел на нее. Из глаз у него текли слезы.

     Суккуб сделала пару шагов и пропарила до Алексея. Приземлившись, она дотронулась до его щеки.

     — Все это не важно. Это не остановить. Тебе надо побыть одному, у них своя судьба, у тебя своя. Ты поймешь все, когда придет время, а я… Я всегда буду рядом, — она отступила пару шагов назад, развернусь и изящно взлетела. Через некоторое время, петляя, исчезла во тьме ночи. Алексей продолжал смотреть в пустоту, в которой она была мгновение назад.

     — Кто это? — через пару минут осмелился нарушить молчание Коля.

     — Это… Это моя жена. Мне надо уходить, — Алексей вскочил и быстрым шагом направился в сторону.

     — Подожди, куда ты? А мы? Ты просто нас бросишь? — Чиби подбежала к нему, хотела взять его за руку, но не решилась.

     Алексей остановился, обернулся.

     — Ты не понимаешь! Я тоже такой же, как они, я демон. Если это вырвется из меня рядом с вами, я не смогу вас сберечь. Прощайте, — Алексей бросился бежать, без оглядки со всех ног он несся в пустоту.

     — Стой. Подожди, — Чиби хотела еще поговорить, но было уже поздно.

      Деревня

      Часть 1

     Они вышли рано утром, почти ночью. Попрощались с маленьким домом посреди леса, с его обитателями, кошкой Лиской, которая спокойно мурча проводила их взглядом, лежа на печи. Собакой Дуней, которая кидалась на них по очереди, как бы предчувствуя, что навряд ли они уже увидятся. Попрощались со старым шаманом. За пару дней до этого шаман ходил разговаривать с духами. Как пришел, сказал, что ждет их много испытаний, но они справятся. Не самая вдохновляющая речь была. Эти пару дней они всё собирались, всё продумывали, старались не упустить ни одного момента. Решили, что пойдут в другой город, обратно возвращаться уже никто не хотел. Это был небольшой город, расположенный неподалеку. Абармид, знавший все здешние места на много километров, объяснил, как им пройти, за несколько месяцев проживания в лесу они уже знали, как узнать стороны света, как найти еду в лесу. Но рожденных в клетке всегда тянет туда, обратно, в бетонную клетку. И хоть не всем там нравилось, они все же мечтали вернуть эти дни, пусть в клетке, но спокойные.

     За время, прожитое здесь, они научились не только выживать в естественной среде обитания, но и нашли дорогу к своим сокрытым силам. У Светы дела на этом фронте шли не очень, она завидовала отчасти парням. Сила ее проявлялась в снах, которые так или иначе сбывались. Но в большинстве случаев сны было очень трудно растрактовать. Утром она рассказывала сон, а вечером все охали «Как же мы сразу не догадались». Одним из удачных случаев трактовки сна стала встреча с чертом в лесу. Во сне ей приснилось, что идя по лесу, ее не покидало чувство, что за ними следят. Она постоянно оборачивалась, но никак не могла увидеть, кто же следит за ними. Утром троица, после долгих обсуждений, анализа старых снов пришла к выводу, что они встретят кого-то из демонов. Местами Света предупреждала о том, что кто-то споткнется или что-то упадет на них, но это всегда случалось, как ни пытались этого избежать.

     Михаил за время, проведенное в лесу, много не потерял. Несмотря на то, что ели они здесь уже не так, он продолжал быть огромным, как медведь. Сила же его росла каждый день, медленно, но верно. Он сам это чувствовал, и другие замечали. Местами он не справлялся с ней и что-то ломал, от этого походя еще больше на неуклюжего медведя. Но сила была не единственным приобретенным плюсом. Как-то раз он полез за шишками, обычно это делал Малик. Одна из веток не выдержала такого веса и он полетел вниз, ломая свои телом все ветки на пути. Приземлился он на большой камень, который лежал в метре от дерева. Казалось бы, он должен был сломать все ребра себе, но Миша встал, улыбнулся и отряхнулся. После этого, хотя сестра и была против, у парней начались испытания крепости. Малик пытался сделать глубокий порез на его руке, но смог лишь слегка поцарапать руку. Толстые деревья ломались с одного удара, но на огромном кулаке даже кожа не краснела. Спустя какое-то время Света все же заставила их прекратить, и парни успокоились, удовлетворившись тем, что получили.

     Первое время, перестав бояться своей новой силы, Малик часто ее проявлял, замораживал то, это. Но, несмотря на то, что он научился с ней справляться, ему все так же было холодно и он все так же носил шкуру. Он мог создать ледяную копию практически любого предмета, достаточно было представить и прикоснуться. Через пару дней после того как они пришли в лес, научился еще и двигать предметы на расстоянии. А через несколько месяцев легко стал двигать легкие, небольшие предметы. Но пользовался этим редко и с неохотой. Подвинуть кружку и не разлить воду ему было очень тяжело, он выдыхался буквально за пару минут такой тренировки, а вот кинуть камень точно в цель резким и быстрым движением — это легко и сколько угодно раз.

     После того как было все собрано, они последний раз легли спать в милом доме посреди леса. Рано утром отправились в путь. Первые сутки они шли, не видя ничего, кроме леса. Шли и наслаждались новым бесконечным летом, пением птиц, шелестом листьев. Спать легли, только когда стемнело так, что уже мало что вообще было видно. Поутру позавтракали и отправились в путь.

     — Я уже вижу руины города, — Миша шел впереди с огромным баулом за спиной.

     Они подходили к краю леса. Малик и Света, шедшие сзади и мило о чем-то беседовавшие, совершенно не заметили этого.

     — Ну и где твой музей, видно отсюда? — игриво улыбаясь, спросила Света.

     — Там один кусок сплошного серого бетона. Там вообще ничего не видно, — оправдываясь, ответил Малик.

     — Пойдем, осталось пару километров, — уже выходя из леса, заметил Миша.

     — Порой мне кажется, что все это сон и однажды я проснусь и расслаблюсь, — сказала Света, получше разглядев руины города.

     — А мне сном казалась прошлая жизнь, — ответил Малик.

     — Почему? — немного протягивая последнюю гласную, спросила Света с искренним удивлением.

     — Все эти кредиты как удавки на шее. Эти наглые запитые рожи, абсолютно не умеющие вести себя ни в обществе, ни в стае. Смотришь телевизор, там все такие культурные, милые, добрые, красивые. Выходишь на улицу — и-и-и… Там кучи дерьма, которые не уважают не только общество в целом, они даже себя не уважают. Бухая, они будут кричать во дворе ночью, или включать музыку в машине, абсолютно не задумываясь, что у кого-то дети. Им насрать, у них днюха. Про деньги я вообще молчу, за них убить готов любой, предать кого угодно. А самое интересное, что осудить людей, продающих себя за бумагу, довольно сложно. Ну что ты им предъявишь, ай-ай-ай, так нельзя? Они продают для того, чтобы хоть чего-то добиться, устроить хотя бы детям лучшую жизнь, дать высшее образование, правда, ненужное никому впоследствии. Да и продавать себя за деньги порой кажется лучше, чем продавать себя забесплатно, — договорив, Малик вздохнул и успокоился.

     — Ты все больше напоминаешь мне того черта. Люди разные. Закон несовершенен. Есть к чему стремиться, и это лучше, чем умереть, — как бы пытаясь оспорить, ответил Миша.

     — Вот только никто не хотел стремиться, не хотел развиваться, всем нужны деньги, власть, — Малик немного начинал нервничать, что прослеживалось в его движениях.

     — Ну а чего ты хотел, равенства? Это тоже несправедливо, кому-то надо больше, кому-то меньше. Никто не захочет отдавать свое, каким бы путем он это не заработал.

     — Еще одно доказательство, что люди дерьмо. Жадность.

     — Ну, мы же не ангелы. Все несовершенны.

     — Кстати, а они есть? Ангелы. Как думаете? — резко оборвала спор парней Света, как только нашла повод.

     — Если есть демоны, очевидно, есть и ангелы, — задумавшись, ответил Миша.

     — Очевидно, что им тоже на нас насрать, — продолжил в своем репертуаре Малик.

     — Ты такой негативчик, будь позитивней, — Света, шедшая рядом с Маликом, обняла его руку.

     — Позитивней? Мир разрушен, кругом демоны, все умерли, а я разговаривал с чертом. В чем тут позитив?

     — В твоей силе. Ну, или избавлении от кредитов, сам же говорил, — подметил Михаил.

     — Эта сила, так сказать, далась жизнями других людей. Да она мне вообще не нужна бы такой ценой. А кредиты — это как биться головой об стену, а потом радоваться, что перестал, — Малик выдохнул, а потом добавил: — Простите.

     — Думаю, ты прав, — Света чуть крепче обняла руку, потом опять ослабила.

     — Это ничего не изменит. Сейчас нам надо довольствоваться тем, что у нас есть. Копить силы и наказывать тех, кто это сделал, — Миша все так же шел чуть впереди.

     — Ты тоже прав, братик, — Света перехватила за рукав Малика и они продолжили идти так.

     Они перешли небольшое поле, потом продолжили идти по дороге. Местами стояли брошенные машины, но садиться в них смысла не было, почти вся дорога была разрушена. Проехать можно было максимум метров двести.

     — Этот город теперь полоса препятствий, кругом трупы, кости. И как мы еще не встретили демонов? — сказал Малик, завидев прогнившие кости.

     — Ты истинный пессимист, — с улыбкой заметила Света.

     — Дело не в пессимизме или оптимизме, а в том, что у девяносто девяти из ста нет ума. Кажется, это сказал Чехов. И, честно говоря, я больше людей боюсь встретить, чем демонов. Думаю, найдутся и те, кто молиться на них будет, — сказал Малик.

     — Здесь я согласен, с людьми надо быть поосторожней, — согласился Миша.

     — Может, кто и есть друг друга будет, — задумавшись, сказал Малик.

     — Фу-у-у, прекрати, — Света ударила его ладошкой по руке.

     — А как думаете, черт правду говорил тогда? — неожиданно сменил тему Малик.

     — Думаю, ему не стоит доверять, хотя должен сказать, что спел он красиво, — ответил Миша, переступая через куски бетона.

     — Красиво. Возможно, и часть правды там есть, — Малик задумался и едва не споткнулся.

     — Ты про то, что жизнь игра или школа? — Света немного отставала от парней и сейчас, грациозно перескакивая препятствия, догнала их.

     — Ну да, в этом что-то есть, — Малик почесал свою небритость.

     — Пока я не узнаю на сто процентов, что он прав, я в это не поверю. Да даже если он прав, мы все равно должны наказать тех, кто отнял у нас близких. Мириться с этим нельзя. Может, высшие силы дали нам необычные способности для этого, а может, это случайность, но воспользоваться этим надо, — лицо Миши принимало все более грустное выражение, он вспоминал свою девушку.

     — Надеюсь, мы не будем разорваны в первом бою, — Малик посмотрел на свою руку, холод пробежал по ней, отдавая голубоватым светом. Он как бы проверял, при нем ли его возможности.

     — Позитивней, мы победим и будем жить долго и счастливо, — Света сияла улыбкой и позитивом.

     — Кстати, мы уже пришли, вот тот музей, — Малик показал на здание метрах в двухстах от них.

     Раньше это было двухэтажное здание цвета желтого песка на пляже, со всех сторон оно было разрисовано рисунками под стать египетским письменам. Сейчас здание в процентном соотношении, по сравнению со своими более новыми и высокими собратьями, было относительно целым. Его повредил лишь огромный кусок бетонной стены, снеся половину второго этажа, наискось. В остальном среди руин оно смотрелось очень даже ничего. Они зашли внутрь через разбитое окно, дверь была заперта. Видимо те, кто открывал его, в тот момент еще не пришли на работу. Посередине, после пропускного, где продавали билеты, красовалась еще одна дверь. Эта дверь вела в огромный зал, сейчас не имеющий потолка вообще, а тогда это был потолок второго этажа, искусно расписанный узорами. Посередине красовался огромный деревянный парусный корабль, уходя своими мачтами в утреннее солнечное небо. Вокруг него, за стеклянными стенами, и располагались различные экспонаты. На втором этаже балконы, с которых можно было понаблюдать сие прекрасное творение. Помимо двух верхних этажей был еще один, подземный, на нем располагались скелеты динозавров и остальные экспонаты той далекой эры. На первом этаже наглядно показывалась эволюция людей от обезьяны, как они стучали камнями, брали палки и начинали работать. Второй этаж был посвящен Средневековью, вплоть до наших дней, венцом, завершающим поход по музею, был портрет нынешнего президента.

     Охая, они прошли мимо корабля и направились на второй этаж. Благо, лестницы располагались с двух сторон здания, и одна из них была цела. Большинство экспонатов лежали на полу в застывших позах, картины попадали, и все это покрывал слой пыли, благодаря которому можно было понять, что здесь никого не было.

     — Нам туда, — Малик указал в сторону стеклянной витрины.

     За ней и располагался тот самый экспонат. Это была восковая фигура, по какой-то причине выше среднего роста человека и крупнее, видимо, автор хотел показать этим силу этих воинов. Черные как ночь доспехи выглядели очень эффектно, прорези под глаза и рот в шлеме представляли собой крест. Огромный стальной воротник поднимался практически до самых ушей. Рядом с ним располагались широкие наплечники, увеличивающие и без того большие плечи. Торс закрывала массивная, утонченная под талию пластина, с большим животом туда точно не влезть. Поверх торса был одет фартук белого цвета с крестом на груди, больше напоминающим трезубец. Подол рубахи тянулся вниз, ниже колен и спереди и сзади. Ноги и руки увенчаны стальными пластинами с резными узорами. В реальном бою такой воин с трудом бы мог двигаться. Щит размером с полроста фигуры снизу сужался под стать мечу, а сверху, по бокам, были сделаны два полукруглых среза, видимо, для того, чтобы выглядывать из-за щита. Сам щит был окрашен в белый цвет с черной каемкой, а в центральной его части располагался идентичный крест. В другой руке воин держал кистень, его ручка была увенчана узорами и шипами, длинная цепь тянулась от пояса до пят, а на ее конце большой кристаллообразный ударный подвес с шипами.

     — Впечатляет, — произнес Михаил.

     Малик подошел к стеклу и дотронулся до него. От этого места во все стороны красивыми узорами, с треском, лед пополз по стеклу, пока не покрыл его полностью. После этого стекло чуть хрустнуло и развалилось. Парни принялись раздевать несчастную фигуру.

     — Исторической достоверностью здесь и не пахнет, я не подниму щит даже двумя руками. — заметил Малик, пытаясь снять щит с прикрученного к полу манекена.

     — Полностью стальной, зато не пробьют, — Миша взял щит и легким движением снял его.

     — Пойду осмотрюсь, — выкрикнула Света, она решила, что лучше пойдет и себе что-нибудь подыщет, чем будет следить за ними.

     Парни ничего не ответили и продолжали раздевать воина. Снять доспехи с манекена и надеть их на Михаила заняло пару часов, многочисленные застежки и порядок, в котором это все делалось, были для них задачей. За это время Света нашла неподалеку, в соседнем отделе, экспонат в подходящей ей одежде. Это был кожаный, темно-коричневый корсет с кучей завязок и подвязок. Кожаные черные штаны и кожаные сапоги. Она довольно быстро в него втиснулась и вернулась к парням. Малик же с соседней с крестоносцем экспозиции снял штаны и рубаху, больше похожие на синий мешок из-под картошки, на ноги надел кожаные башмаки, а сверху накинул свою любимую шкуру. Мерз он уже не так часто, но расставаться с ней уже не хотел.

     Когда ребята надели последнюю часть доспехов, шлем Михаил сразу откинул в сторону, так как из него ничего не было видно, они какое-то время любовались друг на друга. Света в новом одеянии смотрелась очень изящно. Миша стал еще больше благодаря доспехам, но смотрелось это очень эффектно. Малик же, не любивший выделяться, и сейчас не стал ничего менять. Налюбовавшись новой одеждой, они пообедали, после обсуждали план действий. Решили, что сначала найдут припасы и место для ночлега, а уж там решат, где искать врагов. Вышли на улицу они только вечером.

     — Стой, там кто-то бежит, — Малик одернул Мишу за доспех, правда его это и не пошатнуло.

     — Подождем, когда подбежит, а там выйдем, — сказала Света.

     Мужчина лет пятидесяти, худощавого телосложения, бежал из последних сил. Спотыкался, падал, вставал, бежал дальше. Когда уставал, оглядывался, переходил на шаг и через несколько секунд опять начинал бежать. Весь грязный и оборванный, кожа его блестела на солнце от потных капель, текущих с него как во время дождя. Когда он поравнялся с музеем, из-за угла изящно вышла Света.

     — Привет, — такая красивая, чистая, изящная, она поставила его в ступор на несколько секунд.

     — Здрасти, — мужчина отошел пару шагов назад и, сглатывая воздух, чуть не подавившись, ответил.

     — Куда торопитесь? — Миша тоже вышел из-за угла и встал за спиной Светы.

     Мужик, пятясь, упал на пятую точку и, пялясь на них, продолжал пятиться.

     — Подождите, мы просто спросить, куда вы бежите? И откуда? — Света сделала еще пару шагов вперед, но, заметив, что его это тоже пугает, остановилась.

     — Подальше отсюда, — мужик, поняв, что перед ним всего лишь люди, стыдливо приподнялся.

     — Что там случилось? — не дождавшись продолжения, спросила Света.

     — Там деревня, рядом с городом, демоны эти, упыри, пришли. Они страшные вещи делают и других заставляют. Я еле сбежал, — он говорил быстро, отрывисто и захлебываясь.

     — Какие страшные вещи? — спросил Михаил, Малик оставался за углом, изредка выглядывая, чтобы не напугать его еще больше.

     — Заставляли родителей убивать детей, потом ели их. Не все выдержали. Впиваются в шею, люди подчиняться начинают, выполняют всё, что говорят. Женщин используют для того, чтобы рожали им себе подобных, — он захлебывался и говорил с трудом, как будто ком в горле.

     — А почему вы не сражаетесь с ними? — Миша тряхнул щитом.

     — Сражаться? Вы что, идиоты? Бегите, бегите! Вы все сдохните, — мужик сорвался и побежал, выкрикивая на бегу.

     — Да, по сравнению с ним, я очень позитивный человек, — сказал Малик после минутного молчания, выходя из-за угла.

     — Думаю, я, наверно, идиот, но я пойду бить эту гадость, — Миша двинулся вперед, за ним пошли и остальные.

     — Кстати, по-моему ты ему понравилась. Видела, как он смотрел на тебя, когда ты вышла, — Малик поправил рюкзак за плечами и махнул в сторону убегающего мужика.

     — Он просто был в шоке от неожиданности, — ответила Света, даже не оборачиваясь.

     — А я думаю, ты ему понравилась, как и мне.

     — Ой, да ладно, ну ты тоже ничего так, — они оба заулыбались.

     — Не лучшее время заигрывать, — Миша, как всегда, шел впереди и сейчас пылал в гневе, скрывая его за безмятежным спокойствием. Все, чего он хотел, это битвы, мести за подругу, за родителей, за весь этот мир.

     До окраины города они дошли довольно быстро. По пути заглянули в почти полностью разрушенный гипермаркет, смогли взять там различных консервов и сразу пошли дальше. Разговор у них не клеился, в преддверии первой битвы страх окутывал их разум и все мысли были где-то там, в битве, которой еще не было.

     От окраины прямиком к той самой деревне они двинулись по проселочной дороге. Вокруг поле, заросшее уже высокой травой, на горизонте крыши домов и одинокая Нива, стоящая посреди дороги. Тишина, разбавленная грустным молчанием, нарушалась лишь шелестом травы, колышущейся на ветру.

     — За нами кто-то следит, — сказала Света, нарушив тишину и от неожиданности немного напугав своих спутников. Ей никто не ответил, все и так догадались, что за ними следят. Тогда Света продолжила: — Я чувствую их животный голод, их ненависть к нам, и их много.

     Когда они уже подходили к машине, за ней кто-то зашевелился. Ржавый номер ИО127Б отвалился, как бы становясь гонгом перед боем. Медленно на крышу залезло существо, отдаленно напоминающее человека. Кожа серо-голубоватого цвета казалась гнилой. Существо было очень худое, но по его движениям было понятно, в этом худом мерзком теле, есть сила. Пальцы заканчивались когтями, рвущими крышу автомобиля. Двигалось оно очень пластично, как будто всю жизнь занималось гимнастикой. На задние конечности не вставало, передвигалось на четырех, как животное. Глаза были пустые, просто белые, в них нельзя было что-то разглядеть: ни страха, ни ненависти. Рядом с ними виднелись такие же, только меньшего размера глаза. На месте ушей вообще ничего не было, а вместо носа лишь маленький бугорок. Изо лба торчал рог ржаво-алого цвета, по голове он уходил выпуклостью, которая заканчивалась где-то на спине.

     — Видимо, это тот самый упырь, — сказал Малик, оглядываясь по сторонам и замечая, что в траве есть такие же твари и их действительно много.

     Столько раз Михаил представлял этот момент, но все было не так. Хотя его это уже не волновало, постепенно он ускорил шаг, щит выставил чуть вперед. Кистень раскручивался, готовясь расколоть череп твари. Но, уже подходя ближе, он понял, что не достанет упыря. Тогда он перестал раскручивать кистень, а сжал кулак посильнее и ударил этой же рукой под бампер старой Нивы, отчего Нива перевернулась и упала на крышу, вмяв в землю уродливое создание. Как и ожидалось, со всех сторон на них хлынули эти твари. Света и Малик догнали Мишу и встали рядом.

     Краем глаза Михаил заметил резкое движение сбоку, не дожидаясь, пока тварь со своего прыжка упадет на щит, он сбил ее полет ударом своего оружия прямо по черепу. Мертвое тело продолжало лететь в сторону удара. С другой стороны еще один упырь решил взять его таким способом. Он приземлился на щит и повис на нем, пытаясь воткнуть в его шею рог, торчащий со лба. Не удалось. Миша сильным ударом щита об землю, переломал всю грудную клетку. Тело уже не шевелилось.

     Малик в руке создал подобие ледяного ножа, и в тот момент, когда одна из тварей высунулась из травы, как бы говоря: «Ну вот она я. И что ты мне сделаешь?», он кинул острие прямо в глаз. Существо корчилось и вопило от боли, отчего впервые стали видны гнилые острые клыки в пасти. Потом из кустов вышло еще одно существо, отдаленно напоминающее предыдущее. В руках появилось новое ледяное лезвие, но кидать он его не торопился. Внимательно он разглядывал очередного упыря.

     Скорее всего, та особь была мужской, эта явно женская и, возможно, они раньше были людьми. Стояло оно так же на четырех конечностях, очень низко прижимая тело к земле, бывшие руки и ноги торчали неестественно, вверх коленями и локтями. Кости конечностей стали длиннее. Сзади вместо привычной пятой точки торчал большой мешок наподобие того, что у пауков. В целом это создание отчасти было на них похоже. Лицо явно женское, правда, сейчас скорее звериное. Грязные, жирные волосы свисали до земли. Глаза были похожи на человеческие, но взгляд был дикий, звериный. Из пасти торчали клыки.

     Пока Малик разглядывал новый вид демонов, сбоку на него напала еще одна тварь. Понял он это, только когда вскрикнула Света. Когтистые лапы тянулись к нему в полете. Малик схватил существо за руку. Упав рядом оно вопило, билось в конвульсиях, его тело постепенно замерзало. Другие и не думали ждать и кинулись, как только стала открыта его спина. По крику Светы он опять понял, что на них нападают. Одной рукой он держал еще не до конца заледеневшую тварь, другой создавал и кидал в их морды острые ледяные ножи. Одна упала сразу, вторая закричала и попятилась обратно, скрывшись в траве. Он повернулся к той, что держал, еще немного — и голова замерзнет. Еще одно лезвие — промазал, еще одно — попал в тело, упырь замешкался. Концентрироваться сразу на нескольких было сложно. Боль пронзила его ногу, он чуть не упал. Повернулся, лежащая перед ним тварь на последнем издыхании решила хоть что-то сделать и нанесла удар когтями в ногу. Через мгновение ее череп был расколот на ледяные кусочки каблуком Светы. Малик развернулся, чуть не упал из-за боли в ноге, Света подхватила его и придерживала, пока он кидал во все стороны ледяные ножи.

     Кистень раскручивался, и каждый его удар сшибал все новую тварь. Их было слишком много, пока он бился с одной стороны, с другой уже кто-то лез на щит. Еще одна выскочила прямо перед ним, удар щитом — и обе полетели в сторону перевернутого автомобиля. Следом кистень сломал грудную клетку еще парочке проходящих. Снова раскручивает, отодвигает щит. Никого нет: «Как так? Я же… Сзади». Но сзади уже летело на его спину паукообразное чудовище, оно вцепилось в наплечники и оторвало их, дальше в ход пошла броня на руках. Рукой со щитом он схватил ее и бросил перед собой, огромная нога всем весом упала на рожу твари, до последнего пытающейся что-то сделать, перед смертью она все-таки смогла сорвать броню и с ноги. «Если так пойдет дальше, то… — злость переполняла Михаила из-за этого еще маленького поражения. — Их еще куча. А я потерял полброни. Малик ранен». Кистень раскрутился и сшиб одного, раскрутился — следом второго, третьего.

     — Какое приятное веселье. Не правда ли, — упыри остановились на мгновение, потом убежали опять в траву. По дороге со стороны деревни шло нечто издающее приятный, трогающий до глубины души голос. Этот голос как будто отозвался в самом сердце, он притягивал и манил. Голос исходил от красивой, с презрением смотрящей девушки. Длинные волосы цвета золота развевались по голубоватому телу. Ее фигура была идеальна за исключением нижней части, она была от паука. Восемь лап были увешаны золотом. А на паучьем брюшке располагался большой ярко-красный крест.

     — Ты еще кто? — Миша оглядывался вокруг, ожидая новой атаки.

     — Некультурно так разговаривать с девушкой, тебя не учили? Я королева этих мест, и вы на моей территории, вам лучше уйти, — она говорила неспешно, выразительно, но не повышая тона. — Или можете стать моими подданными и обрести еще большую силу.

     — Это наша земля, и мы не будем пресмыкаться перед тобой, я лучше размажу тебя, — Миша все больше злился. Он хотел уже кинуться на королеву, но тут же заметил упырей, высунувшихся из травы. Они не дадут к ней так просто подойти.

     — Какая досада. Убейте их! — разом со всех сторон упыри ринулись на них.

     Малик за это время успел передохнуть, он прислонил руки к земле и от них конусообразно в обе стороны пополз лед, замораживающий всё на своем пути. Упыри один за одним приковывались к земле, а затем полностью покрывались льдом. Миша, одной рукой размахивая своим кистенем, другой массивным тяжелым щитом сбивал по нескольку тварей. Света отбивалась ногами, периодически прячась то за одного, то за другого. Королева же спокойно наблюдала за происходящим.

     Со стороны леса раздался жуткий звериный рык, в пылу схватки было уже трудно разглядеть, что за массивное существо там несется. «Этого еще не хватало», — так подумали все. Это существо раскидывало упырей в траве, части тел разлетались в стороны, слышны были звуки ломающихся костей. Малик приготовил два ледяных лезвия: «Промазать нельзя, если оно не за нас, это точно не человек, значит не за нас». Из травы с упырем в зубах вылетел огромный медведь, он промчался на скорости мимо ребят и направился прямиком к паучихе. Большая часть упырей двинулась за ним, на защиту королевы. Медведь кинулся на нее пытаясь разорвать, но получалось только царапать, королева отбивалась передними паучьими лапами. Со всех сторон на медведя кидались упыри, его шерсть и кровь разлетались в стороны.

     — Миша, прикрой, — Малик присел на колено больной ноги, чтобы боль меньше отвлекала. Расставил руки в стороны, и в его руках стали появляться ледяные четырехконечные звезды. Миша в это время своим оружием крошил черепа неубывающих упырей. Малик согнул руки и, выпрямив, резко кинул звезды в стороны, они полетели по дуге, все время полета Малик сидел неподвижно смотря в одну точку. Пролетая, они сверкали на уходящем солнце и через мгновение вонзились в голову королевы.

     Ее тело грузно упало рядом с медведем, оставшиеся упыри разбежались в стороны. Медведь хромая шел по трупам упырей, доламывая кости, клоками шерсть была вырвана, кровь капала из нескольких мест. Слабо рыкнув, он сел, шерсть стала пропадать с его тела, как бы уходя обратно в него, лапы превращались в руки, а морда в лицо. Через несколько секунд перед ними сидел массивный голый парень, прикрывшись руками, он улыбался.

     — Простите, что я в таком виде, но медведю в штанах неудобно. Тузик! — он громко свистнул, и через поле к нему пронеслась собака обычной дворовой породы, в зубах у нее были спортивные штаны из плотной черной ткани.

     Она подбежала, виляя хвостом. Парень отвернулся спиной и надел штаны. На его теле не было ни единой раны, только грязь и местами кровь. Это был бородатый парень лет двадцати пяти, веселый и улыбчивый, с крупным торсом.

     — Как ты это делаешь? — Миша был в изумлении от произошедшего.

     — Да я, как и вы, мало что знаю, само как-то. Могу в волка еще, и что хорошо, при переходе все раны заживают. Как новенький, — парень не переставал улыбаться. — Я пару дней уже наблюдаю за ними, убивал их помаленьку, а их все больше и больше. А тут смотрю вы, думаю, ну, помочь надо.

     — Михаил, — Миша к этому времени уже подошел к парню, закинул кистень на плечо, сорвал перчатку доспеха и протянул руку.

     — Антон, — парень крепко пожал руку.

     Они поздоровались, познакомились и отправились в деревню, где их уже встречали как героев, славили их и вспоминали Господа. Остановились они в одном из домов, в котором, как говорили выжившие, никто не жил, раньше лишь изредка приезжали отдохнуть. Дом был небольшой, в один этаж, зато комнат было целых три и кухня. На кухне печка, стол, шкафчики почти пустые, только посуды немного было, и холодильник, старый, тоже пустой и уже не работавший. Под столом дверь в подпол, маленький, темный и пустой. На участке туалет, рядом баня, к ним выложена тропинка из досок, справа огород, поросший травой. Уставшие и обессиленные, вскоре они легли спать.

      Часть 2

     Слабое худое тело бренно тащит на спине шкуру. «Это он, Малик? Почему не видно лица?» Шаг за шагом тяжелыми, хромыми шагами оно движется куда-то в пустоту. Спина согнута, сгорблена, как будто сжавшись от жуткого холода. «Что это за аура? Что с ним?» Его яркая еле заметная леденящая аура сменилась темно-зеленой, гнилой аурой лишь с проблесками той леденящей. Его руки в присогнутом состоянии дрожали как листья на ветру. Вены были так сильно видны, что руки казались старыми и страшными. Голова опущена вниз, грязные волосы, свисая, закрывают лицо. Губы еле шевелятся, что-то произносят, что-то шепчут, что-то непонятное, еле слышное, шипящее. «Плохо видно лицо, покажите лицо». Он медленно поднимает голову, волосы от лица уходят в стороны, постепенно открывая лицо. Тупой взгляд схватился за одну точку, глаза практически не изменились, но взгляд был абсолютно пустой, мертвый.

     Рядом постепенно появлялись дома, один за другим, они вырастали из-под земли. Гнилые и старые, они вот-вот развалятся. Все искореженные и косые. Рядом с домами появлялись такие же странные, косые заборы. Из домов выходили люди, тоже странные, как будто без лиц. Проглядывались лишь общие черты, все остальное как будто покрыто тьмой, мраком, туманной дымкой. Они выходили с вилами и топорами, с ружьями и ножами. «Что-то кричат. Не могу разобрать».

     — Кто он?

     — Неважно, ему здесь не место.

     — Пшел вон!

     — Слышали, что нам сказали? Убивать всех, кто придет.

     — Мы же не хотим наказаний, убьем.

     — Убить.

     — Да, да, убьем его.

     Малик стоял посередине улицы. Вокруг собрались те, кто хотел его убить, но они боялись, боялись нанести первый удар. Они окружили его вокруг, а он стоял как вкопанный, потупив голову вниз. Один мужчина все-таки решился и ткнул Малика в руку вилами, по вилам пошел лед, он дошел до рук, потом вверх и вниз, пока не превратил в лед всего полностью. Мгновение — и ледяная скульптура превращается в воду, еще мгновение — и вода падает на землю и исчезает в дымке темного тумана.

     — Он убил его.

     — Нападаем, нападаем.

     Они один за одним превращались в лед, затем в воду, затем исчезали, так и не став лужей. Сначала все, кто был вокруг него, потом стали подбегать другие, с ними так же. Затем еще и еще. Малик продолжал стоять на месте, не шевелясь, не моргая, опустив голову. А люди все бежали и бежали, умирая и исчезая. «Что это? Земля трясется. Кто-то идет. Какой огромный». Огромный демон, в десятки раз выше, ступая своими когтистыми лапами, создавал разломы в земле. Каждый его шаг сотрясал землю. Его силуэт тоже скрывался за туманной дымкой, но через него можно было разглядеть огромное, мощное человекоподобное тело темно-красного цвета. Местами проглядывала, где-то там высоко, улыбка с гниющими острыми клыками. Проглядывали рога и змеиные глаза цвета гноя. Огромные крылья с трудом виднелись во тьме, но воздух они сотрясали так, что можно было почувствовать, насколько они огромные.

     Демон подошел на расстояние своего шага, медленно наклонился. Улыбка не спадала с его наглой рожи. Его огромная рука протянулась к Малику, который стоял все так же без движения, все так же тупо пялился куда-то в пустоту земли. Приближаясь к груди парня, лапа постепенно уменьшалась, пока не достигла размеров руки человека. Она медленно прошла насквозь в район сердца, потом вышла с еще бьющимся сердцем из груди, не оставив никакого шрама. «Малик погибнет, нет, нет, я не отпущу его одного». Демон все с той же ехидной улыбкой выпрямился, его лапа опять стала огромной, как и сердце в ней. Он медленно сжал сердце, по его лапе потекла кровь. Когда он разжал лапу, сердце пеплом разлетелось в сторону. Малик еще какое-то время продолжал стоять без движения, все так же тупо смотря вниз. И только когда демон начал ехидно и злобно смеяться, его руки медленно поднялись ладошками вниз, пальцы расставлены в стороны. Из этих пальцев в разные стороны направились ярко светящиеся зеленые нити, они уходили в землю. Потом поднимались из земли вместе с теми телами, которые падали рядом с Маликом. Тот же мужик с вилами, та же бабка с топором, все они поднимались и направлялись в сторону демона. Десятки людей разных возрастов, и все как бы поднимались с колен и шли на демона.

     Демон же продолжал смеяться, его смех все больше раздражал, он усиливался, он сотрясал землю. Когда первые люди подошли они начали его атаковать какими-то тупыми, никчемными, повторяющимися движениями. Демон начал погружаться вниз, во тьму, как в зыбучий песок, медленно, но верно он уходил все глубже, но не переставал смеяться. Малик же стоял неподвижно со злобой и ненавистью в глазах, он смотрел на демона. Его аура разгоралась все сильнее, глаза наливались тем же зеленым цветом.

     Спустя какое-то время демон полностью погрузился во тьму, его смех постепенно угасал. Из домов начали выходить еще люди, потом просто из тьмы, и снизу и сверху все шли к Малику. Все радовались и ликовали, благодарили. Малик опустил руки, нити исчезли, аура угасала. Одна из жителей, молодая девушка, похоже, хотела обнять его, раскинула руки, но остановилась, увидев его грозный взгляд на себе. Легкий взмах дрожащей руки — и эта девушка, и десяток людей за ней превратились в куски льда, еще мгновение — и они раскололись. «Малик нет, что ты делаешь? Прекрати». Но он не слышал ее, еще взмах, уже разбегающиеся люди опять раскололись на мелкие куски. «Малик, стой, хватит, хватит, слышишь, это же люди». В его руках стали появляться ледяные лезвия, он бросал и поворачивался, и еще раз бросал, и опять поворачивался, и снова и снова. Не одного промаха, все мертвы. Тела с ледышкой в затылке падали в туман земли и разбивались. «Малик, нет, не-е-ет».

     — Не-е-е-е-ет, — Света проснулась, подскочив на диване.

     «Это сон, и как я могла забыть, что это сон».

     — Что тебе снилось? — из соседней комнаты спросил брат. — Что-то страшное?

     — Малик. Где Малик? — Света вскочила и, так как спала в одежде, сразу кинулась в комнату к парням.

     — Ушел он, еще утром. Что приснилось? — Миша и Антон спокойно сидели на диване, на старом деревянном столе перед ними были разбросаны остатки еды.

     — Нас жители угостили, не хочешь? — Антон решил разрядить обстановку, но получилось слабо.

     — Блин, уже обед, что ли? — сказала Света куда-то себе под нос, видя яркий свет солнца в окне.

     — Ну да, он ушел еще утром, солнце еще не встало. Сначала я проснулся, потом он. Воды выпил. Сказал, что пойдет тренироваться, что надо одному сосредоточиться. Я его проводил, на пороге еда лежала, как будто всю ночь таскали. А, еще он сказал, что вернется через пару дней примерно, — Миша договорил и вопросительно посмотрел на сестру.

     — Приснилось, что он, — Света сделала небольшую паузу, присела на ручку старого дивана и посмотрела в окно задумчивым взглядом, — убил людей много, они поклонялись демону какому-то.

     Дальше Света долго рассказывала все в подробностях.

      Подготовка

     Той ночью они просто шли в шоке от увиденного, шли, не зная куда, просто шли, двигали ногами. Они почти не говорили о случившемся, лишь пару вопросов промелькнуло между ними, исчезнув в коротких ответах. Вскоре, среди руин исполинского города, среди больших серых гор, они нашли маленький оазис. Это был двухэтажный торговый центр старого типа, еще не такой большой, как современные. Чуть дальше, в паре домов, стояло двадцатиодноэтажное здание, уже изрядно побитое, но все еще стояло. Среди бетонных развалин торговый центр с трудом можно было найти, его стены и выходы были завалены кусками бетона ближайших домов. Тем не менее пара окон, уже разбитых, все же была не завалена. Через одно из них группа и залезла на ночлег. Как нельзя кстати, неподалеку от того самого окна, находился отдел по продаже кресел в виде груши. Разбив витрину куском бетона, они улеглись спать прямо внутри.

     Это утро выдалось пасмурным, за стенами лил дождь, и только его звук разбавлял абсолютно полную тишину, в которой они находились. Кто-то уже проснулся, но встать не решался. Да и зачем, куда идти в этом пустом мире, в мире, где ты уже не хищник, а добыча.

     — Я хочу петь, — Чиби произнесла это лежа на удобных креслах, глядя в потолок. Сказала как бы сама себе, не надеясь, что ее услышат.

     — Там, дальше есть отдел с инструментами. Дорогущими гитарами, на которых не сыграть, — сказал Коля, его последние слова утонули где-то в тишине.

     — В гипермаркете есть пара генераторов, по крайней мере, всегда были, — Женя, как и все, лежал, тупо глядя в потолок.

     — Позвольте напомнить, что мы в разрушенном мире, а вокруг твари, готовые нас разорвать. Как только нас услышат, нас сожрут заживо. Это билет в один конец, — Олег из положения лежа перешел в положение полусидя.

     — Я хочу петь, — Чиби продолжала лежать, где-то внутри нее эта фраза повторялась раз за разом.

     — Какая разница, сегодня умрем или завтра. Мы не можем сражаться, как Леха. Мы можем лишь прятаться, как крысы. А спев, мы покажем им, что не боимся их, примем свое поражение без страха, а кому-то, возможно, подарим надежду, — Миша присел и дотянулся до стоящей рядом с ним газировки «Колокольчик».

     — Ты что, не понимаешь, что мы все умрем, — Олег начал повышать голос.

     — Мы и так умрем, все, — Миша сидел абсолютно спокойно и так же спокойно сказал: — Единственное, что я умею делать хорошо, это играть на гитаре. И я буду рад умереть за этим занятием.

     Олег привстал, фыркнул что-то себе под нос, потом снова упал на кресло.

     — Где будем играть? Для последнего концерта это должна быть хорошая сцена, — Коля все так же смотрел в потолок.

     — Чуть дальше есть высотка, целая, точнее, еще стоящая, можно на ее крыше, — Женя встал и направился к выходу. За ним поднялись остальные.

     — Я вас ненавижу, — Олег встал последним и побрел за остальными.

     — Мы тебя не заставляем… — Коля еще хотел что-то добавить, но Олег его перебил.

     — Вы не справитесь без клавишника. Ерунда получится. — Он улыбнулся, как и остальные.

     Сначала они отправились в гипермаркет, там взяли два генератора, один, который побольше, закинули на тележку для сумок, второй поменьше — на коляску. Затем зашли в отдел музыкальной техники, долго разглядывали инструменты, каждый выбрал по подходящему ему инструменту, собрали и отложили в сторонку. Затем принялись выбирать колонки, усилители, собирать метры проводов. Когда все было собрано и сложено возле входа, парни взяли генераторы, а Таня взяла гитару и два пакета различных проводов.

     На улице дождь уже успокаивался, капал редко и слабо. По грязи и бетонной каше они отправились к высотке. Раньше это было офисное здание. Сейчас же в нем отсутствовало больше половины окон. Одна из его сторон была изрядно порушена.

     Они подошли к зданию, на входе в него была маленькая лестница с перекатами, поэтому здесь они быстро забрались. Внутри здания, прямо напротив входа, находилась огромная широкая лестница, ведущая на самый верх. Парни парами толкали генераторы наверх, Чиби плелась сзади, витая где-то в своих мыслях. Довольно долго и муторно поднимаясь, они все-таки достигли заветной вершины. С нее открывался красивый пейзаж, за бетонными развалинами были видны поля и леса, красивые, чистые, зеленые. Немного отдохнув, они отправились за колонками, сначала перетащили их все к лестнице. А дальше, поскольку они были большие и тяжелые, вчетвером поднимали их. После пошли за инструментами и усилителями. После плотного обеда и отдыха, отправились за бензином, его пришлось откачивать из еще оставшихся изредка целых автомобилей. Когда все было готово, они легли спать на предпоследнем этаже, на диванах в одном из больших офисов.

      Встреча

      Часть 1

     «Кто это? Малик?» Та же мешковатая, синяя одежда, та же шкура. А под ней, под ней как будто другой человек, худое тело как будто сгнило изнутри. Длинные волосы закрывают лицо, лишь мельком из-под них проглядываются злобные, уже больше демонические глаза. «Миша? Значит, мы встретим его скоро». С другой стороны в этой непроглядной тьме появилась еще одна фигура, это Михаил. На ногах у него широкие штаны, тело закрывает грузный нагрудник с фартуком, на котором изображен крест. Фартук уже не так низко тянется, в прошлом бою его хорошо потрепало. На руках и ногах брони уже и вовсе нет, часть оторвали в бою, другую сам Михаил больше не стал надевать, чтобы не менять баланс веса. Слева все тот же щит, только уже с содранной местами краской, справа кистень, качающийся как маятник возле ног.

     Они так и стояли и смотрели друг на друга. Рядом с ними медленно вырастали дома той самой злополучной деревни. Все так же косые и гнилые. «Вы же не собираетесь драться?» Но Свету никто не слышал, как и всегда. Для чего она разговаривала с ними, она и сама не знала. Злой взгляд брата ответил на ее вопрос, он явно собирался драться, не просто драться, убивать.

     Михаил сделал пару шагов вперед, в тот же момент Малик приподнял руки. Все еще трясущиеся, слабые руки. Из его пальцев, в дома, направились зеленые нити. Через мгновение из домов, как будто сквозь стены, стали выходить те самые люди, безликие и пустые. «Опять эта бабка и мужик этот же». Они направлялись в сторону Михаила, еле передвигая ногами, казалось, они вот-вот упадут. Михаил был спокоен, его кистень раскручивался и поражал врагов. Очень легко и непринужденно, один за другим, они падали и разбивались на осколки. Взмах, еще один — его рука не промахивалась, а делал он это, как будто косил траву, подавая все тело то вперед, то назад. Тела падали, нити пропадали. И вот их уже три… два… один. Малик приподнял голову, его тело выпрямилось, но волосы все еще закрывали его лицо. Через них проглядывали уже яркие голубые глаза, а на лице была улыбка, такая добрая, мудрая. «Брат, стой, не надо, это же Малик. Брат». Но Михаила это не останавливало, он разогнался, как разгоняется товарный поезд, очень тяжело, медленно, но его уже не остановить. Его кистень, наделенный праведным гневом, размозжил череп врага. Голова Малика раскололась, его бренное тело упало и исчезло в темном тумане под ногами.

     — Брат. Нет, — Света проснулась от собственного крика, в окно светило яркое солнце.

     «Вот дура. Уже который раз не могу понять, что это сон». Света быстро встала и направилась в соседнюю комнату, но там никого не было. Тогда она еще быстрее направилась к выходу. Дверь со скрипом отворила. Света оглянулась по сторонам, в траве лежало грузное тело. Она подошла ближе.

     — Где брат? — коротко и дерзко, спросила она у Антона.

     — А где доброе утро? — Антон посмотрел в ее лицо и, не видя ни малейшего намека на улыбку, продолжил. — Ты опять орала ночью, поэтому он ушел искать Малика, сказал, вернется к вечеру.

     — Да что б вас, а меня поднять нельзя было? — Света вспылила, дергая руками и ногами, она направилась в дом. — Идиот, почему вечно не слушает меня.

     Через несколько минут Света вышла из дома с рюкзаком за спиной.

     — И куда ты собралась? — спросил Антон привставая.

     — Искать брата.

     — Вы глупцы, вас убьют там поодиночке, подожди, — Антон вскочил с травы и побежал в дом.

     Света не отреагировала, продолжала идти. Когда Антон вышел во двор, ее уже нигде не было. Он пробежал по улице, но ее не было, сбегал за один поворот, за второй, но ее нигде не было.

      Часть 2

     Миша подходил к соседней деревне. Вся деревня смотрелась как-то мрачно. Несмотря на то, что солнце сияло и пекло, деревня как будто окутана туманом, каким-то темным и пугающим. Он подходил к ней не торопясь, еще издалека он понял: это она, та самая деревня из сна его сестры. Гнилые дома потихоньку вырастали из земли. Ставни раскачивались и скрипели, все в этой деревне как будто говорило, что здесь случилось что-то плохое. Ветер подул ему в лицо, и он учуял смрадный запах, этот запах пробирал до костей, до рвоты. Миша прикрыл нос фартуком от брони, чтобы хоть как-то спрятаться от него. Проходя по центральной улице, он не раз натыкался на трупы, гнилые, вонючие, с червяками и мухами. Они валялись окровавленные и изуродованные. Кто-то с дыркой в черепе, кто-то изорван в клочья, и его части уже не найти. Пройдя чуть дальше, на дороге, посередине он заметил пятно из пепла. Сейчас уже оно было трудно узнаваемо, но если приглядеться, вот крылья, вот лапы и морда. Это был демон, это точно. «Ну, хотя бы не смердит, как эти».

     Его грузное тело продолжало идти дальше по дороге. Медленно, но верно он продолжал идти, сотрясая землю под своими ногами. Его босые ноги уже изрядно грязные. Он очень хотел снять броню, которая в этом пекле становилась его клеткой, но не снимал, потому что ждал битвы. Поднимаясь на пригорок, вдали он заметил кладбище шириной метров триста, а длиной неизвестно, поскольку уходило оно за другой холм. Рядом с ним и на самом кладбище росли деревья.

     Возле одного из таких деревьев, в тени, сидел парень в шкуре. Возле него валялось несколько гниющих и смердящих трупов. «Это он, и ждет меня, еще и возле кладбища, но мне без разницы, сколько ты поднимешь этих безмозглых тварей». Миша медленно направился дальше, он шел и не спускал глаз с сидящего тела.

     — Я ждал тебя, — голос доносился как будто со всех сторон, Миша оглянулся по сторонам, но там никого не было.

     — Ты убил невинных, в той деревне, они ведь хотели поблагодарить тебя. Ведь так? — Миша снял с плеча кистень и крепко сжал его в руке.

     — Невинных? Ха-ха. Они все поклонялись тому демону, все до одного.

     — Но ты убил его, и теперь они могли жить спокойно. Разве ты, не обладая этой силой, не пытался бы спасти свою шкуру? Ты поступил бы так же.

     — Но все-таки я так не поступил.

     — А затем ты стал поднимать их тела. Ведь это люди, а ты никакого уважения не проявляешь к ним даже после их смерти.

     — Это всего лишь оболочка. Какая разница, как я ее использую?

     — Это так ты обучаешься, да? Убивая всех подряд? Ты сам стал как они. Убийцей.

     — Мир сгнил до самых костей, и только погрузив его в хаос, можно все исправить. Это они, люди, всего этого добились, только они в этом виноваты, они пустили сюда демонов.

     — Это лишь жалкое оправдание твоих действий.

     — Я избавляю этот мир от зла, от скверны, что поглотила его.

     — Для того чтобы избавить мир от зла, тебе всего лишь нужно умереть.

     — Игра, любимая игра, как ты не поймешь, всё это не важно.

     — По ходу, ты заигрался.

     — Слышал такую притчу. Она стара, но, к сожалению, я не знаю автора. Однажды добрый человек беседовал с Богом и спросил его:

     — Господи, я бы хотел узнать, что такое Рай и что такое Ад.

     Господь подвел его к двум дверям, открыл одну и провел доброго человека внутрь. Там был громадный круглый стол, на середине которого стояла огромная чаша, наполненная пищей, которая пахла очень вкусно. Люди, сидящие вокруг стола, выглядели голодными и больными. Все они выглядели умирающими от голода. У всех их были ложки с длинными ручками, прикрепленными к их рукам. Они могли достать чашу, наполненную едой, и набрать пищу, но так как ручки у ложек были слишком длинные, они не могли поднести ложки ко ртам. Добрый человек был потрясен видом их несчастья.

     — Только что ты видел Ад, — сказал Бог.

     Господь и добрый человек направились ко второй двери. Сцена, которую увидел добрый человек, была идентичной предыдущей. Тут был такой же огромный круглый стол, та же гигантская чаща, которая заставляла его рот наполняться слюной. Люди, сидящие вокруг стола, держали те же ложки с очень длинными ручками. Только на этот раз они выглядели сытыми, счастливыми и погруженными в приятные разговоры друг с другом.

     — Я не понимаю, — сказал человек.

     — Это просто, — ответил ему Господь. — Эти научились кормить друг друга. Другие же думают только о себе.

     Ад и Рай устроены одинаково. Разница внутри нас.

     — Не похож ты на доброго самаритянина, кормящего других.

     — Добро не будет заметно, если все будут добрыми, кто-то должен быть другим, тем, кто покажет, кто-то должен их наказывать, — Малик медленно поднялся, его спина была сгорблена, на ней все так же висела шкура. Медленно он повернулся, грязные жирные волосы закрывали его лицо. Руки дрожали, вены вздулись, кожа была похожа на отмирающую.

     — Как и кто-то должен покончить со злом, в которое ты превратился. Ты вообще себя видел со стороны? — Миша шагнул пару шагов вперед и замахнулся кистенем. Внезапно перед ним выскочила гниющая фигура и удар пришлось направить на нее. Через мгновение еще с десяток трупов поднялись возле Малика и все направились к Мише. Малик же стоял неподвижно.

     — Как ты думаешь, ему приятно быть плохим, презираемым всеми? Нет, он делает это ради нас. Все то зло, что он творит, в итоге окажется лишь смешным уроком для нас. Ты глупец, если не понимаешь этого! — Малик стоял все так же не шевелясь, лишь глаза его проглядывали через волосы и шевелились губы. — Никто и не догадывается об этом, но и говорить про это никто не будет, иначе все свои действия начнут оправдывать, — продолжил Малик.

     — Так же, как и ты сейчас это делаешь? — Миша отбивался от трупов, его праведный гнев поражал одного за другим.

     — Я знал, что ты не поймешь, — Малик, видя, что его куклы не справляются, приподнял руки и за его спиной из могил начали вылезать скелеты. Они вооружались палками от собственных гробов. Отрывали куски ограды и шли защищать своего хозяина.

     — Сдавайся, Михаил, и ты сможешь уйти.

     — Никогда, ты слышишь, никогда я не сдамся, я не подчиняюсь демонам, как ты, — отбиваться Мише становилось все сложнее и сложнее, скелетов и трупов становилось все больше и больше.

     Его кистень разбивал черепа, крошил кости, но из нескольких вновь собирался скелет и шел на него. Он уже ходил по их гнилым трупам, но они все подходили и подходили. Тогда он решил предпринять попытку контратаки. Прикрываясь щитом, он ринулся изо всех в сторону Малика, трупы и скелеты разлетались в стороны, пока он как локомотив несся к своей цели. Кто-то схватил его кистень и он выскользнул из потной руки. Но менять что-то уже не было времени и он несся дальше. На полном ходу он сбил Малика и тот пролетел несколько метров. Слабое тело попыталось встать, но было уже поздно. Михаил схватил его за грудь и ударил об землю, потом поднял и ударил еще раз. Скелеты и трупы уже подходили сзади, и Михаил в порыве гнева размозжил череп кулаком, кровь разлетелась по сторонам. Куклы упали.

     Михаил побрел в сторону дома, того, в котором они остановились. Босыми ногами он шел, стараясь не наступать на трупы. Окровавленной рукой он поднял свой кистень и пошел. Пошел, уткнувшись себе под ноги и ни о чем не думая. Он не замечал ничего вокруг, просто шел. Холм, мертвая деревня, еще один холм.

     — Где Малик?

     Михаил и не понял сначала, что ему что-то говорят, лишь через какое-то время он осознал это. Остановился и поднял голову, пред ним стояла его сестра и грозно смотрела на него, на его руку в крови.

     — Ты убил его. Я знаю. Я видела. Придурок, — Света ударила его, что было сил, но огромное тело даже не шелохнулось, оно просто смотрело куда-то насквозь. — За что ты его убил? За то, что он убил сатанистов? За то, что он не сидел, а сражался? Чем ты лучше этих демонов? Ты такой же, как и они. Я любила его, понимаешь? — Света надеялась, что он хоть на это отреагирует, но стоял как истукан. Она обошла его, слезы потекли по ее лицу, медленно она направилась дальше. — Надеюсь, ты скоро сдохнешь, — произнесла она уже не оборачиваясь, как-то сама себе, но Михаил это слышал.

     Еще какое-то время он продолжал стоять на том же месте. Как каменная статуя он не шевелился, а смотрел в землю. Лишь рваный и весь в крови фартук копошился на ветру.

      Часть 3

     Крыша полуразрушенного, обшарпанного здания. Группа из пяти человек поет песню на рассвете. Солнце только поднимается, озаряя все золотым светом. Они поют, смотря в чистое голубое небо, наслаждаясь этим красивым утром. Поют зная, что скоро умрут. Зная, что вокруг демоны уже лезут наверх, разрывая бетон в клочья своими когтями. Вокруг кругами летают красивые девы с огромными крыльями. Допевая последний куплет, у Тани текут слезы на глазах. Перед ней снизу, забираясь по стене, вылезет очередной демон. Демон с уже знакомыми красными глазами, но теперь он не защитит их…

      Часть 4

     Большое поле, по нему медленным шагом, сотрясающим землю, двигается большое грузное тело. В руке щит, на плече кистень, за спиной рюкзак. Он идет, не замечая ничего вокруг, просто смотря в землю, идет, не зная куда, ища свою цель.

     — Брат, ты слышишь эту музыку? Хотя нет, навряд ли. Она играет не здесь, где-то очень далеко, в другом городе. Вокруг них стаи демонов, а они поют, поют, как никогда не пели. Разве это не прекрасно? — Света смотрела в спину брата, тот не хотел оборачиваться.

     — Зачем ты пришла? Убить меня? Отомстить за него? — он сказал это, так и не повернувшись.

     — Кстати, он обманул тебя. Он жив. Это была лишь его кукла. Я нашла его, но ты прав, это уже не он. Прости.

     Михаил не оборачиваясь, молча, пошел вперед.

      Первый куплет:

      Прислужники злые,

      Для них хоть святые

      Открыли порталы,

      Уходят в завалы.

      И демоны, черти

      Метнулись на верфи.

      Опускаем глаза,

      Ведь горят все дома,

      Разрушены стены,

      Как злые гиены,

      Рвут нас на части

      Демоны власти.

      Припев:

      Пустые пороги, нас предали Боги, идем по дороге,

      Опять

      А демоны пляшут и сети нам вяжут, опять нас замажут,

      Бежим!

      Но любовь спасет мир,

      Знаю, мы победим,

      Всех чертей загнобим

      И опять всех простим.

      Второй куплет:

      Но нашлись те людишки,

      Словно нищие шишки,

      Всех спасать без оглядки

      Побежали ребятки

      И, рискнув своей жизнью,

      Всей семьей и любовью,

      Побежали в порыве

      Уничтожить в обрыве

      Те чужие порталы,

      Что уходят в завалы.

      Добежали святые,

      Хоть на демонов злые.

      Третий куплет:

      И ринулись в бой,

      Хоть и был он большой,

      Демон жажды и власти,

      Демон страха, напасти

      Разорвал всех на части,

      Лишь оставил от части

      Паренька, на запястье

      Чьем висела любовь,

      И он бросил в портал

      Свое сердце в завал

      И врагов разорвал,

      И закрыл тот портал!