Малыш пришел к Карлсону и сказал, что хочет научиться играть на своей душке по возможности так, как сам Карлсон по вечерам играет на скрипке.
- Это дело не хитрое, - почесал Карлсон седую гриву. - А сколько тебе лет и как тебя звать, молодой человек?
- Лет мне восемнадцать, - вежливо ответил Малыш, - и как только меня не называли! Многие зовут уродом, некоторые - дебилом, немногие образованные - аутистом. Вы можете звать меня "Малыш" - так зовет меня моя мама.
- Замечательно. Тогда буду звать тебя "Малыш". Малыш, а ты принес свой инструмент?
Малыш поставил на стол футляр, открыл его. В футляре оказалась деревянная дудка, которая еще называется "сопилка". В ней было ровно девять дырок, расписана была сопилка гуцульским орнаментом: змеями, подсолнухами, жабами, будяками, глазками, овсом, помаранчами, дикими лесными орехами, струйками воды.
- Прекрасный инструмент, знатной работы! - Восхитился Карлсон. - Но чего же ты хочешь от меня?
- Понимаете, - помрачнел Малыш и сел на деревянный стул с потертой матерчатой обивкой, дыркой от гвоздя, инвентарным номером на спинке. - Дело в том, что когда я начинаю утром играть на своей душке, тут же вбегает мама со шваброй и больно бьет меня, чтобы я не играл. А если мама ушла в магазин, начинают стучать соседи, прибегают, колотят в дверь, как сумасшедшие, и кричат "чтоб ты сдох дебил сраный людям жить мешаешь урод". Вот я и думаю: может, я неправильно играю, может, если бы я научился играть правильно, то все в моей жизни сложилось бы хорошо, и ни один сосед никогда не пожелал бы мне, чтобы однажды я, перегнувшись через балконные перила, улетел вниз вниз головой, а они бы потом меня с большим прискорбием закопали в землю?
- А нельзя ли их просто поколотить, этих твоих соседей? - Предложил Карлсон. - Или вызвать милицию, чтобы их забрали, посадили в КПЗ, оштрафовали, отбили почки, завели дело? Или, наконец, дать им взятку? Ты пойми, мальчик, - Карлсон ласково потрепал Малыша по плечу, - ведь это значительно проще!
- Исключено, - грустно вздохнул Малыш. - Дело в том, что я состою на учете в военкомате как пацифист. Если я надаю кому-нибудь по балде, меня немедленно призовут в армию. А денег на взятки у меня нет, поскольку я - дебил со справкой, и потому нигде не работаю. Так что лучше вам научить меня правильно играть. Так будет лучше для всех - и для меня и для моих соседей.
- Ну, раз так, - вздохнул Карлсон, - тогда, конечно. Вот тебе ноты, играй.
Малыш развернул ноты, установил их на пюпитр. Протер сопилку носовым платком, приложил к губам. Дунул. Моментом со шкафа с мявом слетела кошка, сверху застучали, вбежала жена Карлсона - в бигудях, с половником, с косметической маской на роже.
- Карлсон! Немедленно прекрати эти визги!
- Успокойся, Хильда, - Карлсон вскочил с кресла, подбежал к жене, нежно-нежно поцеловал в лоб. - Ступай на кухню, мы делаем музыку. Кстати, познакомьтесь. Это - Малыш. Малыш - это тетя Хильда.
- Очень приятно, - тетя Хильда осторожно, будто в дупло с гадюкой, протянула Малышу руку. Малыш руку поцеловал, тетя Хильда тут же ее отдернула. - Карлсон, если ты немедленно не прогонишь этого урода, я уйду навсегда!
Карлсон тут же стал успокаивать Хильду, утешать ее, увещевать, ублажать, говорить разные нежные слова, давать обещания, умолять, просить, решительно требовать, клясться в верности, умасливать, задабривать, угрожать разводом. А Малыш положил свою дудку в футляр, тихонько вышел с футляром на балкон, понюхал виноград, которым балкон был увит совершенно, вздохнул о чем-то, перегнулся через перила и улетел вниз.
- Вот видишь, что ты наделала, Хильда! - Карлсон обхватил голову руками и зашагал по комнате. - И что прикажешь делать? Теперь нужно бежать вниз, спасать человека, вызывать скорую помощь, делать искусственное дыхание, винить себя!
- Глупости, - Хильда положила половник на стол, вышла на балкон, глянула вниз. - Пускай там и лежит. Присыплет его листьями - никто и не заметит. А если спросят - мы ничего не знаем, ничего не видели, ничего не слышали. Присыплет, и не заметят. И к тому же, - вдруг объявила Хильда, приглядевшись, - кажется, это - всего лишь простой Покемон.
Карлсон недоверчиво приблизился к перилам и осторожно выглянул.
- Гм, действительно, Покемон! А я так за него переживал!
Покемон очнулся, покрутил головой, очухался, сел. Голова гулко гудела, а мимо пролетали разные блюди, одетые иногда очень-очень странно, вычурно, и, пролетая, иные убежденно говорили:
- Покемон, ты - урод.
- Ты - конченый дебил.
- Ты - хуй, Покемон.
- Зато, - возражал блюдям Покемон, гудя головою, как шмель, - у меня есть нежная, ласковая моя душка, и когда я научусь играть на ней, то мы с моей душкой всем вам дадим пызды!
- А ни фига, - отвечали блюди, - не дадите вы, ты и твоя душка, потому что у нас есть защитные каски, шлёмы и каструли. По большому счету, нам насрать и на твою душку, и на тебя, потому что ты - Покемон-мон-мон...
- Блюди, я же вас люблю! - Совсем раскис, расплакался, расслюнявился Покемон, и правое веко его стало подергиваться, будто он и вправду был какой-нибудь Пкмн.
- А нам это похую! - Отвечали блюди и кидали в него увесистые земляные грудки, мох, пустые скомканные пачки от сигарет и прочую нечисть.
Которой постепенно скопилось вокруг Покемона довольно много, так что из всего этого вполне уже можно было выстроить халабуду, расписать ее по своему вкусу и усмотрению, украсить гроздьями рябины и мхом, зарегистрировать в райгосадминистрации и преспокойно залечь в ней на зиму в спячку, коротать долгие зимние вечера у камелька, заниматься медитацией, играть в преферанс, воспитывать потомство или даже жить.