Лита Уэйк : другие произведения.

Первая гуна - Сущность

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "- У меня вопрос: что тебе должен сказать незнакомец, чтобы ты поверил в скорейший и неминуемый конец света и пошел за ним? - Для начала: вместо незнакомца пускай меня спасает грудастая красотка" Из разговора, которого не было.

Пролог

"Никогда прежде Я не являлся глупцам и невеждам. От них Меня скрывала Моя бесконечная проницательность, и посему введенный в заблуждение и погрязший в иллюзии мир не ведал Меня Истинного - нерожденного и непогрешимого".

Сказания о Танцующем, том седьмой, глава двадцать пятая.

   Он знал - никому нельзя было доверить это задание. Пускай каждый из них клялся ему в преданности, пускай падал ниц и божился своей неподкупностью, он все равно знал - только ему подвластно справиться с тьмой. Ничтожные. Они не понимали, насколько значимо было проверить поступившие сведения: ведь если информация подтвердится, то ее можно будет вменять как доказательство вины Настоятеля. А если подобное произойдет, то запятнается репутация Культа, Его влияние в Мурии ослабнет, и равновесие пошатнется.
   Нет, не мог он того допустить.
   Незамеченным он передвигался по безлюдному коридору. Рассветные лучи проникали внутрь тамбура, отражаясь на золотых стенах алым каскадом. Будь у него время, он бы остановился и пропустил через себя красоту рождения нового дня, но к несчастью, такая роскошь была для него непозволительна. Долг стоял превыше всего.
   Наконец, он добрался до нужной комнаты: полог был слегка сдвинут - изнутри доносились веселые голоса, звуки клацающей посуды и льющейся воды.
   Что же, сейчас или никогда, - пронеслось у него в голове, и он смело вошел.
   - Проверка, - грозным голосом произнес он. - Встаньте вряд и протяните руки, чтобы их оценили на наличие загрязнений.
   С нескрываемым недоверием на него взирали недоуменные глаза главного повара и трех его помощников.
   - Чего? - переспросил один из них.
   - Я сказал, встаньте вряд и протяните руки, чтобы я проверил их чистоту.
   Повар с помощниками переглянулись.
   - Ты дурак, что ли? Пошел вон отсюда! - крикнул повар и ударил его ложкой.
   - Что вы себе позволяете! Я - Заведующий Бельевым Отделеньем Культа, и я требую, чтобы вы со всей серьезностью отнесл...Ай!
   На сей раз ему влетело от одного из помощников - тот запустил в него деревянной миской.
   - Проваливай, дурень, - ругался повар. - Тоже мне, Заведующий Бельевым Отделением. Вот когда все начнут укрываться сковородками и носить капустные листы вместо штанов, тогда и приходи со своими глупыми проверками. Проваливай, я тебе говорю, а не то сегодняшний суп будет приготовлен на человеческом бульоне.
   Для усиления угрозы повар потянулся за тесаком.
   - Я этого так не оставлю! Знайте, я вернусь и не один!
   Ему пришлось уйти. Презренные кухарки: они не понимают, они даже не могут себе вообразить, насколько важен его труд. Он изничтожает грязь: каждое темное пятно должно исчезнуть, иначе оно испортит целостность вещи. В репутации тот же принцип - малейшая черная точка может все перечеркнуть. А что он - преданный раб божий, который всего лишь изо всех сил старается не допустить осквернение имени Танцора. Он узнал, что повара Культа не соблюдают основные правила гигиены при работе с продуктами. А это означает, что пища, приготовленная этими отвратительными лапами, непригодна к потреблению. А это означает, что Настоятель беспечно относится к здоровью своих братьев. А это означает, что Танцор совершил ошибку, когда назначил Настоятеля главным. Если другие Боги прознают, то Танцора изгонят из Мурии, и тогда горе падет на головы всех смертных, ибо навсегда покинет их Бог Иллюзии и Озорства.
   Нет, не бывать тому! Он не позволит посрамить светлый образ Владыки.
   Внезапно он почувствовал, как его тело сковали невидимые цепи, по спине пробежался холодок, а в глазах потемнело. Через миг он очутился на небольшом зеленом островке: вокруг него не было ничего, кроме высокого дерева, у основания которого сидел светловолосый юнец, играющий на золотой флейте.
   - Эй, мальчик, не подскажешь, где я?
   Юноша прекратил играть.
   - Как паучка, зацепившегося за свою паутину, которую сорвал северный ветер и запустил холодным дыханием по миру, я принес тебя, смертное дитя, к своему лону, - загадочно проговорил незнакомец.
   - Кто ты? - с опаской спросил он.
   - Кто я? Я - Причина всех причин. Я далеко и в то же время очень близко. Я тот, кто в шутке являет миру истину...У меня закончился заготовленный набор пафосных фраз, - резко переменив мудреную манеру речи на дружелюбно-простецкий говор, признался парень. - Я Танцор, в общем. Приятно познакомится.
   - В-вы? Мой Повелитель, прошу простить меня, - взмолился он, падая на колени. - Я не признал Вас, ведь для меня все вокруг так ново. Прошу, смилуйтесь, Хозяин.
   - Ааа, да не переживай, - доброжелательно махнул рукой Танцор. - А ты, если не ошибаюсь, Сваран?
   - Да, Хозяин, слуга вашего Культа.
   - Я вот зачем тебя сюда вызвал, Сваран. Хотел сказать: ты себя здорово проявил - там на кухне. Хоть геройскую балладу сочиняй, честное слово. Добавить только кровожадного дракона и девиц румяных - и все - новая славная песнь для таверн Агартхи готова.
   - Господин, я не совсем понимаю...
   - Хвалю я тебя, тупица, ой, то есть, умница! Готов признать твои заслуги и даровать право носить мою фамилию. Сваран Премар. Мда... Что же, это много лучше, чем Сваран Тазаран, как считаешь?
   Он не верил своим ушам - его Бог, его Покровитель наконец заметил и оценил все его ревностные старания. Слезы радости выступили на глазах. Как долго он ждал этой минуты.
   - Хозяин, благодарю. Знайте, ради Вас я готов на все. Моя ничтожная жизнь посвящена служению Вам.
   - Ах, как кстати. Ну кто бы мог подумать, кто бы мог представить, что мне попадется такой ретивый послушник?! Явно, не я. В общем, возвращаясь к моим проблемам. Хотя они и не мои. Ладно, я отвлекся. Сваран Премар, ты согласен провести со мной На Ал'ада?
   Это было одно из тех предложений, которого боялся и о котором мечтал каждый смертный Самагры.
   - Есть идеи? Наверняка, ты был достаточно смышленым и заранее выбрал, что готов принести мне в жертву.
   - Мой Повелитель, я...я согласен отдать Вам все, что угодно. Все, что не назовете, все Ваше.
   - Да? Тогда раздевайся. Шучу. Может быть. Ладно, не буду тебя дразнить. Возьму, что надо и верну обратно в Культ.
   Его грудь пронзили тысячи радужных игл. Мгновение нестерпимой боли, а после - падение в ледяные объятия мрака и беспамятства.
   Он очнулся от мощных ударов по щеке: кто-то настойчиво колотил его по лицу и выкрикивал его имя.
   - Господин Сваран!
   - А, что, где я? - спросил он, вставая.
   Перед ним стоял его Первый Помощник.
   - Вы упали, Господин Сваран. Прямо посреди обеденного зала. Повар Мукеш сказал, что вы ударились головой на кухне, а от предложенной им помощи отказались.
   - ЧТО?! Этот грязный мясник посмел помянуть мое имя всуе?! Гадкий падальщик. Ничего. Теперь, с благословением Повелителя я его быстро приструню - еще посмотрим, на чьем бульоне будет подаваться обед.
   - Господин, - с опаской проговорил Первый Помощник. - Что с вами?
   - Со мной? Все хорошо. Никогда прежде не чувствовал себя лучше. Помяни мои слова, мальчишка, эре правления маразматика-Настоятеля настал конец. Скоро вы все будете лизать мне пятки и те места, куда они ступали.
   От неожиданно произнесенных им слов он схватился за рот. Что он только что сказал? Почему? Он ведь не хотел, он не думал озвучивать это. Никто не должен знать о его договоре с Танцором, иначе Настоятель заподозрит неладное.
   - Господин? - настороженно повторил Первый Помощник.
   - Тебе с твоим птичьим умишком не понять моих планов. Я сменю Настоятеля, а после мы с Хозяином поставим на колени прочих Богов.
   Нет! Во имя Танцора, НЕТ! Подобные мысли недопустимы. Мурия основывалась на незыблемом постулате равенства восьми Богов. Никто не мог быть признан Главным, ибо не было среди Равных Главного. Любая попытка узурпирования власти со стороны одного, воспринималась другими как желание нарушить равновесие, которого они и без того так долго добивались. И горе тому беспечному Богу, на кого обрушится праведный гнев Семи. Среди служителей Культов эти идеи и подавно запрещались. Ведь если Бог-Покровитель их не пресек, значит, он с ними согласен. Зачем он проболтался?! Почему слова идут через него вопреки его воле? Это плата за На Ал'ада?
   - Что вы такое говорите, Господин, это богохульство.
   - Что богохульство? - раздался тихий голос Настоятеля.
   Закатные лучи обрамляли прямую фигуру Настоятеля, слово он и был источником их света.
   - Ничего, мы ничего не говорили, - напугано пролепетал Помощник.
   - Не ври. Я сказал, что сменю Настоятеля, а после я и Хозяин поставим на колени Мурию, и семь ложных Богов низвергнутся в пучину бездны. Повелитель лично сообщил мне, что оценил мою службу, признал достойным его имени и провел На Ал'ада.
   - И судя по твоей излишней откровенности, ценой этого союза была ложь, которую ты больше не способен говорить, - заключил Настоятель, подходя к нему. - Что-нибудь еще ты хочешь сказать?
   - Да! Знай, мерзкий старикашка, рядящийся в пестрые одежи, мне не составит труда расправиться с тобой, ибо меня ведет истинная воля Танцора.
   Настоятель лукаво улыбнулся и мотнул головой - за ним образовалось несметное полчище хищных тварей, чьи тела были сотканы из плотного тумана.
   - Ладно. Мы поступим так: если сможешь одолеть меня, это подтвердит твои речи о спасительном мессии, коим ты себя возомнил. Ты станешь новым Настоятелем и поведешь своих братьев. Но если нет - а так оно и произойдет - ты покинешь навсегда Культ и Агартху.
   - Не придется, ты умрешь раньше, старый дурак!
   Воодушевленный идеей о становлении главой Культа, он уже было кинулся на призванных монстров, но вдруг осознал, что не имеет ни малейшего представления о полученном даре и том, как его использовать.
   - Погоди! - крикнул он, но было уже поздно.
   Одно из существ, похожее на кошку-дикобраза, с невероятной скоростью подбежало к нему и вцепилось в шею. Он ощутил, как холодный туман проник в него, и как вместе с тем он начал утрачивать контроль над телом.
   - Сопротивляешься? - удивился Настоятель. - Ты хоть и заносчивый хвастун, но дух твой поразительно крепок.
   Еще пара призванных тварей - летучих мышей с длинными хвостами, покрытыми мелкими шипами - набросились на него, обвив руки. По ладоням струилась кровь, а во рту стало кисло. И это все? Он ничего не сделает? Он беспомощен перед Настоятелем? Танцор обманул его? Взял плату, а в обмен ничего не дал? Почему? Неужели он чем-то провинился перед Владыкой?
   - Ты проиграл, Сваран. Теперь - оставь Агартху. У тебя есть час на сборы, - приказал Настоятель и ушел.
   Призрачные существа растворились в ту же секунду, когда подол мантии Настоятеля исчез за пологом. Он наконец-то смог вздохнуть.
   И вновь с позором покинул он поле битвы. Но на этот раз ему пришлось поплатиться своим домом и возможностью возглавить Культ. Проклятый Бог обманул его - пообещал наделить могуществом, а в результате лишь посмеялся и превратил в честнейшего глупца на всей Самагре!
   Он медленно шел по пустынным улицам Агартхи: это время суток считалось царством Бродяги и его верных воров, чьи незримые тени преследовали невнимательных жителей и их кошели. Для выслуги перед своим Богом этим карманникам не было нужды проводить На Ал'ада - Звезды и Луна придавали им сил независимо от божественной воли. А его эти никчемные огоньки высмеивали. Своим сиянием они как бы говорили ему - эй, смотри-смотри, мы остаемся, а ты уходишь.
   Он с ненавистью обратил взор на ночное небо: под его взглядом медленно затухла луна, а за ней постепенно и звезды. Агартха погрузилась во тьму.
  
  

Глава 1

"- У меня вопрос: что тебе должен сказать незнакомец, чтобы ты поверил в скорейший и неминуемый конец света и пошел за ним?

- Для начала: вместо незнакомца пускай меня спасает грудастая красотка"

Из разговора, которого не было.

   Выживет только один. Такова была их судьба: никто из них не смирится, покуда останется в живых его соперник, ибо не может быть в мире двух лучших убийц. Один из них обязан сокрушить другого.
   Молодая трава плавно покачивалась из стороны в сторону, сгибаясь под холодными дуновениями ветра. Белое яблоко ночного светила скрылось в тумане, и лишь только глаза, жаждущие крови, горели во мгле. Где-то вдалеке раздался крик ворона - должно быть, предвкушал бурную трапезу.
   Он обнажил свою верную катану - он выковал ее сам, в Священной Кузнице Неба. Уже не раз ее адамантиновое лезвие спасало его из, казалось, безнадежных сражений. На рукоятке было выгравировано "Помни о смерти", и он никогда не забывал о ней. Истинное назначение оружия - убивать. И он тоже оружие. И сегодня он свершит свое самое славное убийство.
   Его противник слегка кивнул головой, давая понять, что готов приступить к сражению. Медлить не стоило - когда встречаются два мастера, один удар способен решить исход боя. Он кинулся вперед, занося меч для смертельного выпада и тут...Все исчезло.
   - ЭЙ! Какого хрена!
   Щелк.
   Свет отключили. Компьютер сдох. Сохранение пропало.
   - Да что б тебя!
   Константин пылал праведным гневом. Он так долго доходил до этого места, потратил невообразимое количество игровых часов, чтобы стать Величайшим Героем Меча, а тут - глупое домоуправление, или кто там заведовал электричеством, просто так брало и вырывало его из прекрасной альтернативной реальности, в которой он уже почти Царь и Бог. Дурацкая повседневная жизнь снова хотела затащить его в свои отвратительные тиски. Но нет! Не бывать тому!
   - Ха-ха-ха! Я обойду систему! - возликовал Костя, достав из кармана телефон. - Здравствуй, мобильный Интернет!
   Раздался глухой стук в дверь. Костя подумал, что это сосед возобновил свои соло выступления с молотком на смежных стенах, но нет. Стучали именно в его дверь. Немного с опаской, Костя подошел к ней и аккуратно, стараясь не издать звука, посмотрел в глазок.
   - Собака, - мысленно выругался он.
   Снаружи ведь тоже вырубили свет, а потому разглядеть кого-то было практически невозможно. Все, чего ему удалось добиться, так это удостовериться в наличие человека по ту сторону двери, желающего оказаться по другую. К огромному сожалению стучащего, Константин принадлежал к тому типу людей, которые не открывали невидимым незнакомцам. Знакомые могли позвонить и сообщить о намерении навестить его, а с чужими и разговора вести не стоило. К тому же, мысль, что человек тщетно простоит под дверью неопределенное количество времени и уйдет разочарованным, заставляла Костю довольно улыбаться. Он не считал себя садистом - изводить людей было всего лишь его невинным увлечением.
   Уверенный в своей правоте, Костя развернулся и зашагал обратно в направлении комнаты. Однако, как выяснилось, человек снаружи был серьезно намерен попасть к нему в квартиру: по желанию владельца или ему вопреки. Костя услышал, как что-то вошло в замок и наглым образом принялось там шерудить. А из-за этого уже стоило начать волноваться. Грабеж средь бела дня - обычное дело для его страны, а, учитывая везение Кости - неизбежность, которая так или иначе должна была однажды с ним приключиться.
   - Кто там? - как можно суровее произнес юноша, прокручивая в голове дальнейшие действия.
   План А - ничего. Отличный план, всегда срабатывающий в повседневной жизни. Авось все само уложится. Возможно, это даже не вор. Вдруг отец со смены вернулся пораньше.
   На секунду скрежет прекратился. По звонкому щелчку, последовавшему за недолгой тишиной, Костя догадался, что первый замок неизвестный взломал.
   План А - отпадает.
   План Б - звонить в полицию. Учитывая его отношения (никакие) с бравыми слугами закона, они либо не возьмут трубку, либо приедут, когда его окровавленное расчлененное тело уже будет разбросано по миру.
   Второй щелчок. Остался последний замок - и все, финал представления.
   План Б - бесполезен. Единственный выход - План В (не считая Плана Д - позорной капитуляции со слезами и соплями) - найти какое-никакое оружие и обороняться (предварительно все же попытавшись реализовать План Б). Где искать? На кухне: целый арсенал бытовых орудий убийств. Костя бросился туда со всех ног, попутно набирая на телефоне номер службы спасения. Как назло, батарейка разрядилась.
   - Мать твою, ты специально это, да? За все те разы, что я ронял тебя в лужи? - прокричал Костя, швырнув телефон на пол.
   Он принялся лихорадочно лазать по ящикам в поисках подходящего средства самозащиты. Услышав последний щелчок, Костя схватил первое, что попалось под руку, и спрятался за холодильник.
   - Я знаю, что ты стоишь за тем серым шкафом, - сказал чей-то спокойный голос. - Выходи, я не намерен причинять тебе вред.
   - Ага, сейчас, - подумал Костя.
   Этот гад полагал, что знал, куда спрятался Костя. Он, конечно, оказался прав, и серый шкаф - действительно холодильник, только Костя не был уж настолько туп, чтобы верить на слово тем, кто врывался в чужой дом без приглашения. Грабитель не ожидал, что он - Костя - вооружен и подготовлен к драке. Элемент внезапности был все еще сохранен.
   - Слушай, я вижу, что у тебя в руке молоток. Окно все отражает.
   Окно. Коварный предатель. Собственное окно подставило его в такой важный момент. Он никогда его не простит...
   План В - с треском провалился. Что делать - План Д.
   Склонив голову в действительности, но гордо задрав ее в душе, Константин покинул свое тайное убежище. Он сделал буквально несколько шагов перед тем, как увидел того, кто проник к нему в квартиру.
   - Эээ... - удивлено протянул Костя. - А вы кто вообще?
   То был худощавого телосложения невысокий мужчина в темно-сером костюме. И под костюмом следовало понимать одеяние, полностью покрывающее тело и не позволяющее свету коснуться кожи владельца. На лице у незнакомца была надета маска: на месте глаз сияли два ярких окуляра, а сама ткань была прошита грубыми швами, складывающихся в перевернутый Y-образный узор.
   - О нет, - про себя воскликнул Костя, - извращенцы теперь и грабежами промышляют.
   - Собирайся, - скомандовал незнакомец. - Мы уходим.
   - Что, простите?
   - Собирайся, мы уходим. У тебя две минуты, начиная с этого момента.
   Странный тип в маске говорил с такой миролюбивой интонацией, что Костя даже на секунду подумал и вправду отправиться с ним.
   - Извините, уважаемый грабитель, вы намереваетесь взять меня в заложники? Это же смешно - вас ведь не преследует группа ОМОНа, к чему вам лишняя ноша? - стараясь подбирать уважительные слова, спросил Костя.
   - Если тебе и вправду интересно, то совсем скоро ваше солнце погаснет, и привычному тебе миру наступит конец. Мне поручено спасти тебя и доставить в Гиладу. У тебя полторы минуты.
   Ага. Конец света. Сначала домушник, потом извращенец, а теперь - помешанный фанатик. Этот парень умеет эпатировать.
   - Знаете, я, пожалуй, откажусь. Мамочка учила не гулять с незнакомыми дядями.
   - Хорошо, - согласился человек в маске и подошел вплотную к Косте. - Один вопрос, из любопытства: из всех предметов, что в доме, есть тот, без которого ты и дня прожить не сможешь?
   - Ну...Интернет, - с опаской ответил Костя. - Без него в игру не зайти.
   - Понятно, - промолвил незнакомец и ударил его в челюсть.
   Последнее, что запомнил Костя, перед тем как потерять сознание - это холодное прикосновение чего-то металлического к его левому уху.
   Человек в маске аккуратно закрепил на парне диковинное устройство. Оно было похоже на кожаный слуховой аппарат, состоящий из вращающихся золотых шестеренок. Каковы бы ни были его подлинные функции, незнакомец явно хотел, чтобы выяснять это пришлось Косте.
   - Никогда не ошибается. Сказал - разберись без лишних слов - так оно и вышло, - тихо пробормотал мужчина.
   Он резко тряхнул головой - на восхищение лидером не было времени. Земное Солнце вот-вот могло потухнуть, а напуганные этим явлением Апокалипсиса люди непременно начали бы творить чудовищные вещи. Следовало как можно скорее возвращаться.
   Человек в маске поднял обмякшее тело Кости и облокотил его на себя, попутно доставая из кармана механизм, который местные знатоки описали бы как "Непрактичный (из-за обилия медных проводов и колесиков) компас с мутным зеркалом". От обычного компактного навигатора его также отличал разделенный на восемь ровных отделов лимб, внутри которых циркулировала прозрачная жидкость.
   Немного покрутив корпус компаса, человек в маске осторожно поставил его на пол и произнес:
   - Самагра. Станция Восемь в Агартхе.
   Магнитная стрелка принялась бешено метаться из стороны в сторону, а в зеркале постепенно начало прорисовываться темное помещение с высокими металлическими колоннами. Человек в маске крепко сжал руку Кости - еще не хватало потерять парня где-то на половине пути и провалить задание. Перемещение в другие миры - крайне болезненный способ путешествия, однако иного варианта доставить юнца в Гиладу науке Самагры известно не было.
   И тут - Солнце погасло. Возможно, для жителей Земли это было бы не так пугающе, если бы на небосводе все еще сверкали звезды. Но этого не произошло. Наступила кромешная темнота. Где-то раздался пронзительный женский крик. Звон бьющегося стекла. Сигнальная сирена. На всей планете только человек в маске сохранял спокойствие - проблемы этого мира его не заботили. Он смотрел на отражение в зеркале, которое становилось все больше и больше, и ждал, пока проход на Самагру не расширится настолько, чтобы в него мог бы поместиться человек с большим довеском. Спустя минуту это произошло, и мужчина уверенно шагнул вперед, забирая с собой Костю и покидая разрушаемую собственными детьми Землю.
  
  

Глава 2

"При первой встрече чрезвычайно важно зарекомендовать себя с хорошей стороны. Люди должны поверить в то, что вы вежливый, интеллигентный человек. Ведь так приятно смотреть на их разочарованные физиономии после"

Правила Этикета для Моральных Хамелеонов.

   Открыв глаза, Костя единовременно обнаружил три интригующие загадки. Первая - он был уже не дома. Конечно, за то время, что он провалялся в отключке, неизвестный тип в маске мог произвести капитальный ремонт и превратить его жилище в купе старинного поезда, но почему-то Константин очень сильно в этом сомневался. Вторая - около него стоял подозрительный парень, держащий руки над его диафрагмой. Подозрительным того делали: а - слегка блестящая золотистая кожа, б - странные пульсирующие волны, исходящие из ладоней. И третья - он, то есть Костя, был одет не в привычную толстовку с джинсами, а в строгий твидовый костюм.
   - Очнулся, - заключил подозрительный парень. - Подожди немного, сейчас главный придет и тогда...
   Ждать не пришлось. Дверь в купе отворилась, впуская статного темноволосого мужчину с чемоданом. Его кожа также отличалась своеобразным оттенком, но (в отличие от первого) серебряным.
   - Сразу отвечу на твои вопросы. Да, ты не дома. Под домом я подразумеваю твою планету. Да, можно сказать, тебя похитили. Нет, мы не намерены продавать тебя в рабство, забирать твои органы или делать зверюшкой в нашем космическом зоопарке.
   Ну что же - содержательно.
   - А насчет зверюшки - мне понравилось, - ехидно молвил златокожий парень.
   - Уйди.
   Мужчина не кричал и не приказывал, но его сильный голос заставлял людей невольно повиноваться. Парень почтительно поклонился и вышел прочь.
   - Не обращай на Джийа внимания. Он считает тебя демоном, или чем-то вроде того. Но это у него пройдет. Я продолжу. Хочешь верь, хочешь нет: но ваше Земное Солнце больше не горит, и то, что мы сделали - было тебе во благо.
   - Ладно... - с сомнением проговорил Костя.
   - Сейчас ты на Самагре - в нашем мире. И нам нужна твоя помощь.
   - Чего?
   - В скором времени Самагру, да и все живое в этой Вселенной ждет практически неизбежная катастрофа, и ты тот, кто должен помочь нам ее предотвратить.
   - Хотите сказать, что я Избранный?
   - Вроде того.
   - И у меня есть суперсилы?
   - Должны появиться, да.
   - И я смогу летать, создавать теневых клонов, у меня будут стальные когти, и я научусь проходить сквозь стены?
   - Это как Боги решат.
   - Клево.
   Наступила неловкая пауза.
   - Вы же понимаете, что я вам все равно не верю? - произнес Костя.
   - Разумеется. Поэтому, в качестве доказательства...Сил!
   Уже знакомый человек в маске быстро зашел внутрь. Без лишних слов он снял перчатку и продемонстрировал всем отсутствие правой конечности. Дабы усилить впечатление, он коснулся чем-то, что у него, вероятно, было вместо кисти, темноволосого мужчины, и тот исчез.
   - Сил невидим как сам, так и делает оным все, к чему притронется, - объяснил голос мужчины. - Благодарю за демонстрацию.
   - Теперь ты нам веришь? - спросил человек в маске, натягивая перчатку обратно.
   На этот вопрос Константин ответить затруднялся. Он не знал, не понимал, не мог принять того, что сейчас только что произошло. Эти странные люди со странной кожей, говорящие странные вещи, а еще и странный невидимый мужик в маске, который забрал его хрен разбери куда. Странно, в общем, это все, странно.
   Так, для начала - необходимо успокоиться. Глубокий вдох. Выдох.
   Ничего не изменилось.
   - Почему вы решили, что именно я должен вам помочь? - поинтересовался Костя.
   - Может быть и не ты. Нам и предстоит это выяснить, - загадочно ответил мужчина. - Сил, временно вверяю нашего гостя тебе. Объясни ему, что здесь, да как.
   Мужчина удалился, оставляя Сил и Костю наедине. Сказать, что последний ощущал некий дискомфорт рядом с его похитителем, означало попасть с километрового расстояния в яблочко. Не то чтобы он его боялся, просто тот был каким-то уж слишком тихим и в маске. А эта комбинация, как показала практика, никогда не предвещала ничего хорошего.
   - Позволь коротко рассказать об окружающем мире, - заговорил Сил. - Как ты уже слышал, это место зовется Самагрой и прибывает под покровительством восьмерых могущественных Богов. У каждого из них есть свой Культ, в котором живут лучшие представители нашего мира (по мнению оберегающего божества). Показателем принадлежности к Культу служит фамилия, которая дается лично Богом только за особые заслуги. В редких случаях фамилию может носить и непричастный к Культу. Более того, если Бог сочтет тебя достойным, или же ты сам посчитаешь себя таковым, ты волен провести На Ал'ада - ритуал, наделяющий особенным даром. Но чтобы что-то получить, ты должен и чем-то пожертвовать. На Ал'ада подразумевает равноценный обмен между человеком и Богом. К примеру, ты стремишься научиться читать мысли и сообщаешь об этом Богу, тот в свою очередь требует плату, допустим, возможность сидеть. Зачастую, люди отказываются от подобных сделок, потому как не каждый согласится отдать частичку себя. Скажу по своему опыту, это не то ощущение, которое жаждешь вновь испытать.
   - Значит, ты тоже проводил этот, как его, обряд и получил невидимость? - присоединился к беседе Костя.
   - И да, и нет. Да, На Ал'ада я действительно проводил, даже дважды, но нет, получил я не невидимость.
   - Я запутался.
   - Первый раз я заключил сделку с Бродягой - Защитником Разбойников и Торговцев. Неважно, что я получил и отдал, но через некоторое время мне пришлось пойти на На Ал'ада еще раз. Танцор - Бог Озорник - усовершенствовал мой дар и сделал лучшим вором. В моей власти заменять силы других людей. Свою старую силу, к слову, я обменял на невидимость. Посчитал, что она мне пригодится больше, нежели предыдущему владельцу.
   - А что ты за это отдал? - с неподдельным любопытством спросил Костя.
   - Это очень личный вопрос, парень. Мы с тобой пока не так хорошо знаем друг друга, чтобы я мог изливать тебе душу. Отвечу, что не продешевил, уж наверняка. Возвращаясь к основам. Теперь о населении: как ты уже заметил, на Самагре существует два типа людей: родившиеся в лучах солнца и впитавшие в себя сияние звезд. Отличить, полагаю, ты их в состоянии.
   - Конечно, проще простого: одни желтые, другие серые.
   - Нет. Серые - это новорожденные дети, избежавшие касания света. Они считаются проклятыми и не живут дольше одного дня.
   - А ты какой?
   - Я рожден ночью, - быстро ответил Сил. - Как и большинство воров. Я продолжу. О нас - организации, в которую ты попал. Мы зовемся Гиладой и созданы непосредственно Мурией - Советом Богов, дабы не колебать чаши равновесия, ибо мы есть Д'аку - те, кто обладает мощью двоих. Таких как я...как мы немного, но, тем не менее, нас принято считать опасными: мы не можем принадлежать к одному определенному Культу, а посему признаны отступниками. Чтобы тебе было понятней, проведу аналогию: представь себе, что кто-то одновременно женат на двух весьма ревнивых женщинах, которые находятся на разных концах света.
   - Не вижу проблемы. Живешь отдельно, периодически захаживая к одной из них на обед.
   - Что мы, в каком-то смысле, и делаем. Гилада - это своего рода приют для изгнанных из Культов, но все равно, так или иначе, служащих своим Богам. Мы выполняем различные поручения Настоятелей, которые они не могут доверить своим братьям, тем самым, доказывая свою преданность Мурии и равновесию. И вот, мы подобрались к самому главному - тебе. Сейчас ты можешь взять этот чемодан, в который мы великодушно сложили все твои старые вещи и небольшой паек для недолговременного самостоятельного проживания, и уйти. Тебя никто не осудит - в конце концов, ты же Пришелец с другой планеты.
   - Еще вариант?
   - Тебе его уже называли.
   Спасти Вселенную. Отличная альтернатива. Костя невольно ухмыльнулся. Давайте рассуждать логически: свалить из этого сумасшедшего дома, превратившись в отщепенца-атеиста (так как, судя по рассказу человека в маске, здесь все, да в кого-то верят) или стать Избранным Героем, завоевать божественное уважение, и вообще, развлечься по полной? Отщепенец - Герой? Металлические когти или Гордость от Осознания Своей Независимости?
   - Пффф, конечно же, я с вами! Куда идти, что говорить - хочу свою суперсилу! - радостно провозгласил Костя.
   - Хороший выбор, - кивнул Сил. - Сначала осмотрись в Гиладе, познакомься с ее членами. Отныне - это твоя комната. Делай с ней все, что заблагорассудится. Да, чуть не забыл, не снимай передатчик, что у тебя на левом ухе - он позволяет понимать наш язык. И внешний вид: ты, конечно, волен переодеться в свою родную привычную форму, но я бы тебе этого не советовал. Понимаешь, ты и без того бросаешься в глаза своей...белизной.
   Белизной? О чем это он? В смысле, он такой чистый? Ааа - он намекает на кожу.
   - Полагаю, мне стоит сейчас тебя покинуть. Возможно, тебе хочется побыть немного в одиночестве - обдумать навалившуюся информацию, свыкнуться с мыслью о потере близких - ведь твой дом разрушен. Прими мои искренние соболезнования, - сказал Сил и удалился.
   Верно. Костя совершенно забыл о гибели Земли: все его друзья и родные скорее всего умерли мучительной смертью, или же сейчас пытались выжить в постапокалиптическом хаосе мрака. Должно быть, им сейчас приходилось очень тяжело...
   - На хрен это дерьмо. Я хочу свою суперсилу! - проголосил Костя, выбегая из комнаты.
   Изнутри Гилада походила на длинный пассажирский вагон с задернутыми шторами: освещение создавалось искусственно через навесные лампы, а в воздухе приятно пахло мятой. За исключением темных проходов в противоположных концах коридора, всего в вагоне имелось десять раздвижных дверей, за которыми, как подумалось Косте, находились личные покои членов Гилады. Заходить к кому-либо из них в гости он не горел желанием: на данном этапе у него были совершенно противоположные приоритеты.
   - Вперед! Навстречу приключениям! - ликующе завопил Костя и кинулся в дальний левый проход.
   В момент, когда его скорость достигла максимального предела (километров так восемь в час), Костя, в прямом смысле, врезался во что-то упругое. Подняв голову, он обнаружил, что тем упругим нечто был огромный по всем человеческим параметрам лысый мужчина неопределенного возраста с зашитым ртом. И, если Костя правильно понял, исходя из рассказа Сил, эта детина родилась, озаренная звездами.
   - Мгмм, - промычал лысый.
   - И тебе не болеть, добрый человек, - дружелюбно отозвался Костя.
   Лысый улыбнулся и протянул ему здоровенную ручищу - в такой лапе преспокойно могла бы завести собственное хозяйство Костина голова.
   Итак, первое знакомство. Следовало немедленно представиться, а то вдруг этот медведь подумает, что он не нравится Косте или еще чего похуже. Единственное, что парень знал наверняка - в этом мире он не желал быть просто "Костя". Новый мир - новое имя. И оно должно быть не просто кличкой, на которую он начнет отзываться. Нет, в него следовало заложить смысл. И еще пускай оно звучит солидно. И коротко. Чтобы раз - и запомнили.
   - Я - Боунз, невероятно ценный и важный новобранец в вашей братии, - представился Костя, отвечая рукопожатием.
   Лысый слегка сжал его ладонь, затем отпустил и с отчужденным видом направился в одну из комнат.
   - Мгогоро не очень общительный, - произнес появившийся из ниоткуда Сил. - Он, как и все монахи Культа Стражницы, предпочитает проводить время в молитвах и медитации.
   - Ты же обещал покинуть меня.
   - Пришлось вернуться. Лидер заверил, что ты ни капельки не страдаешь.
   - Кто это - "лидер"? - осведомился Костя.
   - Его зовут Кадд'ар. Он выдает задания и является нашей прямой связью с Культами в городе Агартха. Это он велел мне спасти тебя. Ты же вроде с ним беседовал до моего прихода. Он разве не назвался?
   Тот темноволосый тип с грозным голосом. Значит, он здесь командует. С начальством надо дружить и ни в коем случае не подставлять.
   - Нет, все путем. Я просто невнимательный. Расскажи про вашу религию - хочу лучше понять местное мировоззрение.
   - Надо же, - поразился Сил. - А ты и вправду можешь оказаться полезным. Воистину, лидер никогда не ошибается. Что же, как я уже упоминал: всего существует восемь Богов. Каждый из них является олицетворением баланса Добра и Зла. Люди Самагры имеют право сами выбирать того, к кому обращать мольбы. Только члены Культа должны хранить верность своему Богу. Коротко о каждом: Воитель - Повелитель Раздоров и Ратного Дела, его почитатели известны своим непревзойденным умением в обращении с оружием. Бродяга хранит авантюристов, купцов и грамотеев - его слуги тени и мастера ловкости.
   - Как ты.
   - Верно. Стражница - Богиня Времени и Пути. О ее Культе мало, что известно - вспомни Мгогоро и поймешь почему. Целительница ведает Жизнью и Здоровьем, ее последователи помогают людям по всей Самагре.
   - Да-да-да, понятно. Что во врачах может быть хорошего. Дальше.
   Костя торопил Сил неспроста: он жаждал поскорее выбрать самого сильного Бога (чтобы там ему об их равности не твердили) и заключить с ним сделку. Если уж продаваться кому-то за умения, то только лучшему.
   - Меня радует твое рвение, - признался Сил. - Танцор - Властитель Иллюзии и Смеха; никогда не знаешь, что на уме у него или у его слуг. Безликий - Правитель Мира Мертвых. Также в его ведении...
   - А все, не надо, не продолжай. Я нашел фаворита! Безликий, я иду! - воодушевился Костя.
   - Это, конечно, не мое дело: но Безликий - последний Бог, к кому бы я тебе советовал обращаться. Он убивает всех, кто, по его мнению, недостаточно хорош, чтобы служить в Культе.
   - Тебе не обязательно называть все его положительные качества. Я уже и без того его выбрал.
   - Но ты же еще не узнал про остальных...
   - Забей! Я буду служить Богу Смерти.
   - Как скажешь.
   - Куда идти? В смысле, мне ведь надо каким-то образом призвать его.
   - Хофу и Х'асир, я слышал, как раз собираются в Агартху. Попроси их проводить тебя до Культа.
   - А ты почему не можешь этого сделать?
   - Потому что мое дело - одиночные тайные миссии с бесшумным проникновением. Уяснил?
   - Ага.
   Больше из этого типа ничего полезного не выжать - так однозначно Костя решил для себя, и потому, не намереваясь дольше задерживаться и оставаться обычным человечишкой, он отправился искать названных членов Гилады. Что было не такой уж простой задачей, ибо он в принципе не представлял, как эти мужи (или вовсе не мужи) выглядели и где могли находиться.
   - В тренировочном зале, напротив, - произнес Сил.
   - Я как раз туда собирался, - важно ответил Костя, разворачиваясь.
   Тренировочный зал представлял собой довольно внушительную арену окружной формы: пол был усыпан темным песком, на котором виднелись свежие следы крови, а у стен находились стеллажи с разного рода предметами, чьим единственным функциональным назначением являлось убийство. В самом центре расположились две пары подвижных деревянных манекенов, вооруженных шипастыми пиками и щитами, с которыми (на момент появления Кости) как раз занимался...некто. Косте было трудно определить, кто было то существо, вращающееся с невероятной скоростью и больше похожее на всеразрушающий золотой смерч с лезвиями саблей, чем на человека. К тому же, у этого росло четыре руки. По шесть пальцев на каждой. Кажется, и с ним тоже придется дружить.
   - Посмотрим, как ты справишься с этим, грязный еретик! - закричал кто-то.
   Откуда сбоку выбежал юноша с огненно-рыжей шевелюрой и парой мушкетонов в жилистых руках, и принялся нещадно палить по четырехрукому. Пули летели во все стороны, одна даже едва не задела Костю, который за миг до этого благоразумно отбежал и спрятался за толстым стволом дерева. Он осторожно выглянул из-за своего укрытия, дабы проверить обстановку, когда до него дошло, что секунду назад здесь этого дерева не было. Как и двух других, выросших в нескольких метрах от него.
   - Х'асир, не надо! - сказал звонкий женский голос.
   Неожиданно из песка, извиваясь и мчась с невероятной быстротой, появилась маленькая армия травяных существ. Они яростно накинулись на рыжеволосого и сковали его, не позволяя более расстреливать все и вся. Стоит отметить, что многорукий в это время, как ни в чем не бывало, стоял на месте с отстраненным выражением лица.
   - Пусти, мразь! Убью! - орал рыжий, пытаясь выбраться из плена.
   - Опять ты за старое, - заговорил многорукий. - Если ты так хочешь убить меня - вызови на бой, и мы решим все как мужчины.
   - Ой, да ладно тебе, Хофу, - молниеносно успокоился рыжий. - Я же пошутил. Юмора не понимаешь? Все равно ведь не попал, так чего обижаешься.
   - Ты мог попасть в него, - заметил многорукий, указывая саблей на дерево, за которым притаился Костя.
   - В кого?
   - В меня, - показавшись, молвил Костя и помахал присутствующим. - Жители Самагры, я пришел к вам с миром.
   - Это что за олух? - поинтересовался рыжий, с недоверием осматривая Костю.
   - Пришелец из иного измерения, за которым отправляли Сил.
   Тот самый подозрительный парень из купе, что Костя увидел первым в Гиладе, вышел из-за другого дерева. У него были очень резкие черты лица, которые подчеркивала сильная худоба и большие мешки под глазами.
   - Значит, Сил уже вернулся? - воодушевился женский голос. - Надеюсь, он не пострадал. Говорят, такие путешествия крайне опасны для здоровья.
   Голос принадлежал босоногой зеленоволосой девушке в коротком платье, сплетенном из гибких веток и цветков. Как и многорукого, ее тоже при рождении благословило солнце.
   - Позволь представиться, - заговорил скуластый. - Я - Джийа, лекарь Гилады. Благодаря мне ты выжил и в состоянии передвигаться на обеих конечностях. Но зачем это я говорю - во врачах ведь нет ничего хорошего.
   - Эээ... - не понял Костя.
   - Я слышал ваш разговор с Сил. Но не стоит извиняться. Ты ведь дикарь. Я прощаю тебе твое невежество.
   После этих слов Костя искренне обрадовался: наконец-то появился человек, который заслужил право на издевательства. Этот высокомерный гаденыш так и напрашивался на то, чтобы его опускали на самое дно каждую секунду своего гнусного существования. Погоди, вот только Костя проведет ритуал - еще посмотрим, кто кому будет прощать его невежество.
   - Меня зовут Протея, - присев в реверансе, назвалась девушка. - И если ты обидишь моего дорогого Сил, я тебя скормлю своим малышам!
   - А?
   - Это она о цветочках, - обреченно пояснил рыжеволосый.
   Отлично: еще один кандидат на ежедневные полоскания в помоях. Костя, конечно же, и не планировал хоть как-то задирать Сил (хотя бы по причине того, что тот обладал чудовищно возмутительной способностью отбирать чужой дар), однако подобных угроз со стороны глупой бабы он не мог стерпеть. Придется научить ее манерам.
   - Мое имя Х'асир, и я преданный слуга Матери! Не слушай этих гадких безбожников: как только я освобожусь из этой гребанной ловушки, я приведу тебя к любящему огню единственной истинной Богини Самагры.
   Рыжий говорил очень эмоционально и громко; да и сам он был излишне возбужденным серебристым комком нервов. В его манере вести себя чувствовалась истерия заживо подожженного человека, который вместо того, чтобы прыгнуть в речку и спастись, носился по полю и поджигал сено.
   - Хофу, - коротко отозвался многорукий. Это был мужчина среднего возраста с длинными седыми волосами, собранными в конский хвост. Отличительной особенностью его внешности, за исключением дополнительных конечностей и суровой мины, была кровавая татуировка на шее с изображенной крошечной механической птичкой. - Идем, Пришелец. Нам пора отправляться в Агартху. Женщина, отпусти Х'асира - у нас с ним задание.
   Протея многозначительно пожала плечами - и травяные существа отступили.
   - Что значит "Нам пора в Агартху"? И почему он с нами? - недовольно спросил рыжий.
   - Потому что Кадд'ар так велел, - сказал Хофу, втягивая вторую пару рук в себя. - Хочешь с ним поспорить?
   - Нет-нет, что, я самоубийца, по-твоему? - на мгновение притих Х'асир. - Эй! Новичок, айда за нами!
   Косте ничего не оставалось делать, как покорно следовать за этой парочкой. Его путешествие по миру Самагры началось.
  

Глава 3

"Бродяга - покровитель воров, Танцор - иллюзионистов, Воитель - воинов, Безликий - покойников, Хранительница - охотников, Целительница - знахарей, Мать - пиромантов, Стражница - путешественников. А кто покровительствует идиотам?"

Неизвестный мудрец.

   Костя подозревал что-то неладное. Они явно что-то утаивали. Или затевали. Не бывает в жизни таких совпадений. К примеру, когда он выходил из Гилады вместе с Хофу и Х'асиром, их догнал Сил и вручил ему какую-то бронзовую шкатулку со словами "Отдашь Настоятелю Фурахе в Культе Целительницы". На заявление Кости, что он вообще не намеревался заглядывать к тем господам, Сил ответил "Как знать" и исчез. Что за жуткая манера заканчивать диалог. Получается, они уверены, что у него и Безликого не сложится большой и чистой любви? Так они относятся к своему должгожданному Избранному - Спасителю Вселенной?
   - Ты меня вообще слушаешь?! - возмутился Х'асир, больно стукнув Костю по лбу.
   Ах, да. Этот бешенный рассказывал ему что-то про Мать и ее всепоглощающее пламя.
   - Нет.
   - Ублюдок, я тебя изрешечу! - вскипел Х'асир, вынимая из кобуры мушкетоны. Благо это вовремя заметил Хофу и скрутил тому руки. - Отстань, этот неверный насмехается над Матерью!
   - Каждый имеет право на свое мнение, - произнес Хофу. - Парень, постарайся больше не задирать его. Я не всегда буду рядом.
   - Меня вообще-то зовут Боунз.
   - Глядите-ка, у этой паскуды даже имя есть: будет, что выгравировать на надгробии.
   - Успокойся. Если Кадд'ар сказал, что он нам нужен, значит, тебе придется терпеть его. Сам прекрасно знаешь, Кадд'ар никогда не ошибается.
   Костя уже это слышал: Сил говорил тоже самое.
   - А у него что - способность такая? - полюбопытствовал Костя. - Никогда не ошибаться?
   - Нет, лидер говорит, что у него вообще нет способностей, - ответил Хофу, отпуская успокоившегося Х'асира.
   И тут Костю слово обухом огрели. То есть, как это "нет способностей"? Глава самых могущественных людей в этом мире всего лишь человек, не обладающий никакими особенными дарованиями? И они - эти многорукие невидимые создания - его слушаются? Что же это тогда за личность, заставляющая подчиняться и бояться всю Гиладу?
   Оставшийся путь до Агартхи они прошли, погруженные в пучину молчания. У Кости появилась прекрасная возможность ознакомиться с характерными экологическими чертами Самагры. Вывод номер один: в атмосфере отмечалось явное присутствие кислорода с углекислым газом. Доказательство: Костя мог спокойно дышать без респиратора или какой другой магической штуки. Вывод номер два: климат умеренный, приятный. Не слишком жарко и не слишком холодно - идеальная температура (по крайней мере, в сегодняшний день). Вывод номер три: местная флора похожа на Земную и представлена всевозможными разновидностями буковых и кленовых растений. Костя не особо блистал знаниями на школьных уроках биологии, и потому больше сказать об этих деревяшках не мог. Просто отметил, что они есть, они похожи - и все. Вывод номер четыре: нынче осень (если судить по Земным стандартам). Обилие янтарных и цитриновых листьев над головой и под ногами, алых кустарников со спелыми ягодами со всех сторон - все это подтверждало догадку Кости о наступлении осени в сем сказочном королевстве. Вывод номер пять: он устал идти. Раньше Косте не приходилось таскаться куда-то дальше продуктового магазина напротив дома и университета, в котором он появлялась раз в полгода, чтобы закрыть сессию. А тут - целых полчаса пешком по непротоптанной дороге на свежем воздухе. Удивительно, как Костя еще был в состоянии передвигаться. И вывод номер шесть, последний: не он один такой усталый. Х'асир, тяжело дыша и шатаясь, точно пьяный, с трудом следовал за Хофу.
   - Извините, сэр, господин...уважаемый! - обратился Костя к Хофу. - Мне кажется, одному из нашей отважной группы искателей приключений не совсем хорошо.
   - Это ты о себе, пыхтящий от натуга мелкий дохляк? - спросил Х'асир, надменно задрав подбородок. - Потому что я полон сил и замечательно себя чувствую! Еще хоть вечность готов так гулять.
   - Ты прав, парень, - согласился Хофу. - Рожденные в ночь теряют работоспособность в лучах Солнца и наоборот. Весьма иронично, что послушник Матери - Владычицы дневного света - не может им наслаждаться.
   - Заткнись! Мой дух пылает от счастья и нетерпения! Я впитываю в себя каждый огонек, что посылает наша милосердная Матрона! Не позволю оскорблять ее имя нечестивым грешникам, вроде вас!
   - Ладно тебе, не горячись. Мы уже пришли, - успокоил его Хофу. - Парень, добро пожаловать в Агартху.
   Лес прекратился: его сменил пейзаж сельской местности, плавно переходящий в серокаменный город с изумительной архитектурой домами и невиданной красоты аллеями. Даже Константин, который никогда не считал себя эстетом, невольно проникся великолепием зодчества Агартхи.
   - Слушай внимательно, - обратился к нему Хофу. - Этот город - символ мира и процветания, построенного на телах многочисленных невинных жертв. Постарайся не набедокурить и не вляпаться в неприятности: охраной порядка занимаются Культы Воителя и Бродяги, а у Настоятеля первого один ответ на все - казнить.
   - Где Безликий? - пропустив предупреждение, спросил Костя.
   - Кладбище расположено на северо-западе; там же находятся Чертоги Милосердия. Мы тебя доведем.
   - Почему мы обязаны возиться с этим грязным неверным? - возмутился Х'асир. - У нас задание в Культе Матери. Промедлить, означает заставить Госпожу усомниться в нашей преданности.
   Х'асир почти всю дорогу до кладбища недовольствовал, ворчал и гневно проклинал их, грозился четвертовать, расстрелять и взорвать. Но каждый раз при виде идущего мимо человека в длинной кожаной перчатке с вшитыми тонкими проводами, по которым протекал электрический ток, сразу замолкал и притворялся обычным прохожим. Городская жандармерия или что-то вроде того, - решил Костя. И судя по мгновенным реакциям этого сумасшедшего, их и вправду стоило опасаться.
   Они прошли мимо большой театральной площади с растянутым цирковым шатром, прошли сквозь городской базар, на котором выставлялись различные чудесные диковинки и самые необходимые в повседневной жизни предметы, прошли через тихий жилой квартал, перешли по мосту широкую речку, делившую Агартху пополам, прошли высокую башню, которую точно сотворили из огня, и, наконец - дошли до кладбища. Положа руку на сердце, Костя ожидал чего-то сверхужасающего и зловеще пугающего, а в действительности оказался слегка разочарованным. Перед путниками возвышался довольно, но недостаточно для Кости, мрачный готический собор, за которым располагалось нечто весьма необычное: настоящий паноптикум из гранитных статуй, лишенных лиц, застывших в самых трагичных позах. Глядя на них, смотрящий невольно чувствовал себя подавленно и беззащитно.
   - Мне внутрь, да? - уточнил Костя. - И что я должен сделать: принести кровавую жертву или исполнить танец дождя?
   - Найди Настоятеля и главный алтарь: они помогут ускорить связь с Безликим, - рассказал Хофу.
   - И где мне его искать?
   - Это здание Культа предназначено для всех жителей Агартхи - здесь проводятся ритуалы отпевания и захоронения. Где же находятся сами Чертоги, я не знаю. Подобная информация доступна только братьям Культа.
   - Ладненько, благодарю за то, что провели. Я внутрь, - произнес Костя и двинулся к входной арке.
   - Эй, новенький! - окликнул его Х'асир. - Совет: если Безликий все-таки решит проводить с тобой На Ал'ада, не соглашайся сразу на предложенную цену. Иногда она бывает слишком...завышенной.
   - А, не переживайте. Когда я вернусь, с вами в команде уже будет Константин - Повелитель Тьмы!
   - Вот поэтому, он мне не нравится, - признался Х'асир, глядя на входящего в храм Костю. - Я вообще не понимаю, что он несет.
   Шаг первый (попасть в помещение Культа): выполнено. Шаг второй (поговорить с Настоятелем): в процессе.
   Внутренняя обстановка также по представлению Кости не была апогеем безнадежности и душевного угнетения. Она вообще не отличалась от типичной похоронной комнаты: в центре - гранитный постамент, с лежащим усопшим, накрытым светлой безузорной плащаницей, и стоящими вокруг распевающими тревожные псалмы монахами в серых рясах. Недалеко от постамента - заботливо расставленные скамеечки, на которых могли разместиться пришедшие погоревать по покойному близкие и родственники. Вот и весь интерьер: скромно и аккуратно.
   - Возрадуйтесь, смертные! Ибо пришел к вам Избранный! - важно объявил Костя.
   Монахи прекратили песнь и синхронно повернулись на звук. И что предстало пред их взором: неизвестный юнец с необычной кожей, вальяжно расхаживающий по помещению.
   - Стой, чужак! Зачем ты здесь? - заговорил один из монахов.
   - Как зачем? Для поклонения Безликому, что за глупый вопрос, - Костя ответил так, как будто это была самая очевидная вещь. - Вы, должно быть, не знаете, но Мертвый Бог призвал меня из иного мира, чтобы помочь вашему. Так что сейчас, дабы не прогневать нашего Повелителя, отведите меня скорее к Настоятелю в Чертоги Милосердия, иначе вас всех ждет страшная и мучительная кара.
   Скажи подобное любой другой человек, служители Культа незамедлительно убили бы его, а тело преподнесли как подаяние Безликому, но только не в случае Кости. Тот даже и не подозревал (хотя, возможно, где-то на подсознательном уровне догадывался), что его Земное происхождение, которое демонстрировала бледная кожа, сохранило ему жизнь и помогло убедить монахов в правдивости его лживых слов.
   - Слушаемся, господин...
   - Боунз, - гордо назвался Костя.
   - Конечно, господин Боунз, прошу.
   Монах отошел от постамента, подавая Косте знак следовать за ним. Не спеша, они отправились наружу - на кладбище. Те обезличенные статуи оказались могилами, но, так как то была недолговременная прогулка, Костя не успел восхититься талантом их скульпторов. Да и, если бы у него появилась лишняя минутка, не стал бы. В голове у него бесконечно повторялась одна и та же фраза - стану некромантом, стану некромантом. Он даже не заметил, как они оказались внутри старинного склепа. Как не заметил, что все здесь: двери, настенные лампады, перилла лестниц, картины, - сделаны из человеческих костей. Костя не знал, что по традициям Самагры, умирая, человек должен был заплатить Безликому за право попасть в потусторонний мир, а поскольку Мертвый Бог не нуждался ни в деньгах, ни в золоте, он брал у человека его физический стержень. Скелет. Некоторые суеверные поговаривали, что Безликий это делал, дабы в один день призвать легионы мертвецов и окрасить живых цветом смерти.
   - Слушай, мужик, у вас не коридоры, а лабиринт какой-то! - возмутился Костя. Даже с его нулевым вниманием, он отметил, что уж чересчур много поворотов встретилось им на пути, чересчур часто они то спускались, то вновь поднимались. С памятью у Кости было еще хуже, а потому он занервничал.
   - Это и есть лабиринт, - успокоил его монах.
   Легкая нервозность окуклилась в молчаливую панику. Неизвестно откуда всплыли слова Сил о неверном выборе божества.
   Довольно внезапно они вышли к длинному нефу, заставленному могильными урнами.
   - Настоятель Звездочка, к вам посетитель, - сообщил монах и немедленно удалился.
   Если Костя правильно расслышал, а в оном он был абсолютно уверен, ибо неправильно расслышать в этой гробовой, во всех смыслах, тишине было просто немыслимо, то монах назвал Настоятеля - Звездочкой. Нелепее не придумаешь. Однако Костя сразу пересмотрел свои взгляды на степень нелепости после появления сего Настоятеля. Во-первых: то был карлик. Но не обычный карлик, стоит отметить, потому что, во-вторых: он был горбатый. И, в-третьих, в-основных: завидев Костю, он принялся...кокетничать.
   - Глядите-ка, какой обворожительный юноша ко мне пожаловал. Здравствуй, милый, ты заблудился? - самым мерзким и отвратительным голосом на всем белом свете задал вопрос Настоятель.
   - Кхм, вы - Глава Культа? - сдерживаясь изо всех сил, произнес Костя.
   - Конечно, мой сладкий. Что я могу сделать для такой очаровашки?
   Возможное объяснение номер один: это ненастоящий Настоятель, а Костю обманули и бросили подыхать в этом проклятом месте. Возможное объяснение номер два: карлик его таким образом испытывал. Возможное объяснение номер три: Звездочка - гей. Ни одно из этих объяснений Костю не радовало.
   - Я - Избранный Спаситель Вселенной, Пришелец Из Иного Измерения - откликнулся на зов Безликого. Помоги мне поговорить с ним!
   - Ой, золотко, да как же я помогу тебе, если наш Владыка мне строго на строго запретил это делать?
   - Что? - опешил Костя.
   - Да за минуту до твоего появления, Безликий говорил со мной и велел гнать тебя отсюда в шею. Уж не серчай, но тебе придется нас покинуть. Но, что меня, признаюсь, весьма удивило и заинтриговало, Владыка наказал не убивать тебя.
   Настоятель подошел к Косте и утешительно обнял его.
   - Простите, но ваше лицо уткнулось мне прямо в пах, - сказал Костя, возмущенно отстранившись.
   - Быть такого не может! - искренне обиделся Звездочка. - А впрочем, может: я ведь такой маленький, беззащитный и с плохим зрением. Частенько, знаешь, натыкаюсь на все, а на меня потом злятся.
   - Знаете, что... - На секунду Костя даже решил поспорить с ним и насильно заставить карлика исполнить его просьбу, но вовремя передумал - незримый ореол смерти окутал Настоятеля. - Мне пора.
   - Ну, тогда не смею тебя больше задерживать, лапуля. Давай, я тебя выведу.
   Значит, карлик не врал: Безликий его отверг, даже не поговорив. Костя не мог в это поверить. Чем он не угодил этому вредному божку? Слишком красивый?
   Настоятель вывел Костю к главному входу, где все это время его ожидали Х'асир с Хофу.
   - А, зараза, я проиграл, - выругался Х'асир, отдавая Хофу горсть монет.
   - О! Так ты из Гилады, сладенький! - воскликнул Звездочка. - Как там поживает мой любимый Кадд'ар? Давно его не было видно.
   - Прекрасно, - ответил Хофу. - Пойдем, парень. У нас остались дела.
   - До свидания, кисоньки мои. А ты, - Настоятель обратился к Косте, - заходи ко мне почаще: пускай Безликий и отказал в благословении, я буду всегда рад тебе, пухлые щечки.
   Костя все еще прибывал в потрясенном состоянии. Правая рука Бога Мертвецов - карлик-мужелюб. А ему даже шанса не дали.
   - Значит, вы поспорили на меня? - молвил Костя.
   - Ага. Хофу поставил, что тебя вышвырнут из Культа, как вонючего попрошайку. А я проиграл, чтоб его.
   - О, - воодушевился Костя. - Значит, ты поставил на то, что я заключу сделку с Безликим? Дружеская поддержка в трудную минуту?
   - Ха! Да, конечно! - усмехнулся Х'асир. - Я сказал, что они убьют тебя, и мы зря здесь торчим в преддверии чуда.
   Превосходно. Их вера в его силы не могла не вдохновлять на героические свершения. И что ему теперь делать? Костя вспомнил о поручении Сил со шкатулкой. Идти в Культ Целительницы? Стать лекарем как тот высокомерный дрыщ? Самым бесполезным членом команды? Ну уж нет!
   - Ха-ха-ха! Я обойду систему! - возликовал Костя. - Господин Хофу, а вы до Гилады принадлежали Культу Воителя, верно?
   - Так и есть. Зачем спрашиваешь?
   - Отлично. Отведите меня туда. Я вручу свою судьбу Воителю и стану самым сильным воином Самагры!
   - Не получится, - серьезно произнес Хофу. - В лучшем случае, ты станешь четвертым по силе: сразу за мной и Настоятелем Калием.
   - Ну и ладно, хоть четв...погодите, а кто первый?
   - Кадд'ар.
   Опять это имя.
   - Мы уже и без того порядком задержались, - нахмурился Хофу. - Тяжело признавать, но Мать и ее последователи не придут от этого в восторг. Поскольку нам твоя помощь не требуется, будет разумно отпустить тебя по личным нуждам, а самим заняться выполнением задания...Что же, так и поступим. Парень, слушай внимательно: Арена - храм Воителя, в который ты стремишься попасть, как раз находится недалеко - в западной черте города. Будь осторожней с Настоятелем Калием: не ляпни чего такого, что могло бы хоть немного его разозлить: а то он в миг отправит тебя на столь ранее желанную встречу с Безликим. Нас же найдешь внутри Башни Света.
   Хофу указал на гигантский огненный столп, что виднелся вдали, и незамедлительно направился в его сторону, а Х'асир вприпрыжку (должно быть от переполняющего восторга встречи с товарищами из Культа) последовал за ним. Перед Костей встал нелегкий выбор: самому отыскать способ вызвать Воителя и провести с ним обряд или плыть по течению, которое вело его к пламенным объятиям Матери. Двойные клинки и звание Четвертого или запуск огненных шаров и титул Лучшего Поджигателя? К плюсам последнего варианта стоило отнести еще и поддержку того фанатичного рыжего. Решено.
   Он кинулся за Д'аку, преисполненный надеждой в новые силы. Пускай он и не стал некромантом, что лишало его шанса устроить свой собственный маленький зомби-апокалипсис, он не унывал. Да, власть над жизнями людей ему не светила, но в желании карать всех, кто не был согласен с ее волей, Мать ни в чем не уступала Безликому. Так, по крайней мере, заключил Костя из отрывков фраз, которые он случайно уловил в походе с Х'асиром. Нельзя сказать, что Константин, получи заветное, тут же пустился бы во все тяжкие: его всего лишь прельщала мысль о страхе, который испытали бы жалкие людишки при виде его первозданной мощи.
   Еще за несколько метров от входа в Башню Света, Костя почувствовал, как его бросило в жар: внутренности, казалось, тушились в собственном соку, а одежда намокла сильнее, чем под самым беспощадным ливнем. Он с превеликим трудом собирал мысли в кучу, дабы не упасть в обморок, ибо к невыносимой жаре и еще более жестокой духоте прибавилась частичная слепота. Но не та, спасительная тень, что накрывала глаза одеялом мрака; а та чудовищная белизна, которая резала глаза, отдаваясь нестерпимой болью в голове. Он почувствовал, как некто дружелюбно хлопнул его по спине: прищурившись, он разглядел Хофу, который без слов взял его под руку, помогая не споткнуться и продолжить путь. Где-то издалека он слышал его голос, объясняющий что-то про защитный тепловой барьер от незваных гостей и наказывающий продержаться еще чуть-чуть.
   Неожиданно зрение вернулось, а вместе с ним уже ставшая привычной легкая прохлада осени Самагры. Костя стоял посредине огромной залы с высокими потолками из светлого мрамора. Повсюду, куда бы он не кинул взгляд, виднелись причудливые изображения золотого пламени, у которых задорно кружили огненные сферы.
   Недалеко от Боунза на коленях сидели мужчины в скромных белых сутанах и читали молитву, а рядом, точно королевы, на дорогих бархатных подушках, разложились весьма (даже чересчур, по его мнению) тучные девушки, которым (опять же, по мнению Кости) не мешало бы сменить крохотные лифы и юбки на что-нибудь более закрывающее их полные (даже жирные) фигуры. Среди молящихся Костя заметил распластавшегося в смиренной позе Х'асира, слезно просившего у самой толстой женщины позволения остаться на ектении. Женщина смотрела на него с неприкрытым презрением: для нее он был не более чем очередным бесполезным кожаным мешком мяса, когда-то отказавшимся от заботливого Пламени Матери и променявшим ее на иного Бога. Никакого прощения или снисхождения для предателей веры.
   - Госпожа Фашива, - заговорил Хофу, - если вы не против, мы с Х'асиром хотели бы осмотреть место происшествия. Как вы и сами прекрасно осознаете, время - наш злейший враг.
   Женщина сделала небрежный жест рукой: Хофу вежливо поклонился, подошел к рыдающему взахлеб Х'асиру, закинул его за плечо и ушел в дальнюю арку. Костя остался один - только он и прорва ярых приверженцев Матери. Такой расклад его вполне устраивал.
   - А ты что еще за зверь? - спросила женщина.
   - Я - Боунз, Избранный Пришелец из Иного Измерения, призванный для спасения вашего мира! - как можно торжественнее заявил Костя.
   - И зачем ты здесь? Зачем ищешь покровительства Матери - подлинной Властительницы Самагры?
   - Без причин, просто так. Из уважения к Огню.
   Костя выдал эту фразу на автомате, даже не задумавшись: на языке вертелась. И чего он действительно не ожидал - так это произведенного ей эффекта. Настоятельница Фашива вскочила со своего пьедестала и подбежала к нему с такой невероятной скоростью, что будь Костя мышкой, а она - ядовитой змеей, он бы уже с муками переваривался в ее желудке. К великому счастью, Настоятельница не собиралась его есть... пока.
   - Сестры и братья! - закричала она, схватив руку Кости и задрав ее так высоко, что парню пришлось встать на цыпочки. - Сегодня - великий день! Ибо сегодня Мать послала нам Защитника! Пускай он выглядит как ничтожный тощий мальчишка, мы не дадим себя обмануть! Нет! Это Гонец Матери, призванный донести ее Священный Огонь до каждого человека на Самагре! Мы поможем тебе, юный Герой.
   Далее колесо событий завертелось так быстро, что Костя едва успевал подмечать, когда заканчивалось одно и начиналось другое. Сперва, все послушники Культа окружили его и принялись обливать благовониями. После чего они на долгое время забубнили какую-то молитву, спонтанно ее прекратив. В их глазах загорелась такая злоба, что Костя почти физически ощутил, как они желали прикончить его с особой жестокостью. Скорее всего (он очень надеялся, что это правда), как и в случае с Безликим, подход в стиле "Я - Спаситель Вселенной" не впечатлил, а ужасно разозлил Мать. Это чувство Богиня Огня не поленилась влить в каждого своего подданного, кто в данную секунду мог лицезреть Костину физиономию. Однако, как и Настоятелю Звездочке, Фашиве наказали не лишать наглого мальца его никчемной жизни и отпустить с миром. Что служители незамедлительно исполнили: они буквально вынесли Костю из Башни Света, бросив перед входом и демонстративно захлопнув двери. Подавленный очередной неудачей, Костя побрел по улицам Агартхи, не обращая внимания на удивляющихся ему прохожих и недоверчиво глядящих жандармов. Он просто шел и шел, не вдаваясь в подробности куда и зачем. Юноша не помнил как, но через какое-то время он вернулся к Чертогам Милосердия, вновь печально оглядел их и продолжил свою унылую прогулку, а потом каким-то невероятным образом оказался где-то посреди темного помещения со стонущими на железных койках раненными людьми. Сам бы он никогда не догадался, что судьба вывела его в отделение для смертельно больных людей, которое по совместительству являлось одним из нескольких Бастионов Здоровья Целительницы. Объяснил же это Косте жизнерадостный парень в мясницком фартуке, очень напомнивший лекаря Джийа из Гилады. Он так заразительно улыбался, казалось, неся миру сияющие лучи энтузиазма, что невольно умирающие прихожане и заботящиеся о них доктора проникались его оптимизмом и надежой на лучшее. Даже удрученность Кости в мгновение ока улетучилась.
   - Еще разок. Вам помочь? - добродушно спросил улыбающийся парень.
   - Извините, - пришел в себя Костя. - Тяжелый день. Сначала моя планета погибла, потом меня отвергли все Боги этой.
   - Не говорите глупостей, юноша, - весело произнес парень в фартуке, залитом (и изрядно) кровью. - Госпожа наша, Целительница, ни от кого не отказывается. Каждая жизнь для нее священна.
   - Ага, конечно. Уверен, как только я заговорю о ритуале...Стоп, погоди, ты сказал - Целительница?
   - Да.
   - Это ее Культ?
   - Ну да, а я его Настоятель - Фураха. Рад знакомству, друг.
   Улыбающийся парень приятельски протянул ему руку. Следующей реакции на Самагре не ожидал никто (за некоторым исключением), даже сам Костя: он вытащил из кармана бронзовую шкатулку, впихнул ее Фурахе словами "Поручение от Кадд'ара" и убежал прочь из больницы. Константин сделал выбор сам строить свое будущее, наперекор воле никогда не ошибающегося лидера Гилады. Пускай это и означало остаться обычным мужем. С другой стороны, обычным в этом новом удивительном мире ему никогда не быть - ему всегда будет принадлежать клеймо "Пришельца из Иного Измерения". И это, Костя так решил для себя, его вполне устраивало.
  

Глава 4

"Обретенный дар определяется не Богами, а только твоим характером.

Мы, всего-навсего, его отчетливо видим"

Слова Бога, который один раз решил поведать правду.

   Интересная штука - человек. Казалось, еще мгновение назад он мечтал стать Воплощением Могущества и заплатить любую цену за столь ничтожное желание, и вот - он лежит на своей койке, измотанный и потрепанный, и не хочет ничего боле, кроме как застыть в таковом положении на веки вечные. Ни власть, ни все мирские проблемы его не заботили. Он просто лежал на койке.
   Возвращение в Гиладу не было преисполнено увлекательными событиями: Хофу с Х'асиром нашли его спустя несколько часов - Костя сидел у порога Бастиона Здоровья и размышлял о вечном. О еде. Он не ел весь день и понял это только когда смирился со своей участью "обыденного мужа". Он предпринял отчаянную попытку намекнуть грозной парочке о своей естественной потребности, но было не похоже, что товарищи из Гилады собирались его кормить: по их озабоченным выражениям лиц, Костя догадался, что в Культе Матери произошло что-то неладное. Потому что - и это главное подтверждение его теории - Х'асир молчал. Весь путь до Гилады этот чокнутный холерик не проронил ни слова. И Костя молчал тоже - из солидарности...в отличие от его живота. Но никого, кроме самого Кости, это не волновало.
   Очутившись в Гиладе, Хофу немедленно направился с докладом к Кадд'ару, а Х'асир помчался на склад обновлять амуницию. Костя заметил, что с их появлением все оживились: даже молчаливый великан Мгогоро, казалось, выглядел взволнованным.
   - Как успехи? - спросил у Кости Сил. - Выполнил задание?
   - Откуда ты знал, что я там буду? Вы все подстроили, верно? - недоверчиво произнес Костя.
   - Тебе было поручено вручить шкатулку Настоятелю, а значит, ты должен был оказа...
   - Кадд'ар сказал? - перебил Костя.
   - Ну да, - подтвердил Сил. - И это тоже.
   Костя совсем не удивился: и хотя он пробыл на Самагре всего один весьма насыщенный всяческими странностями день, да и с членами Гилады еще не успел толком сблизиться, он нутром чуял, что все случилось так, как и должно было случиться. Он предложил Сил свою помощь "В чем бы то ни было нужно", но тот заверил его, что сейчас Костя будет только мешаться, и разрешил немного передохнуть, пока лидер не доверит парню новою миссию. Что возвращало Костю на жесткую койку в купе-комнате. Устроившись поудобнее, он осознал, что и вправду устал.
   И вот уже Костя видел в голове несвязные изображения, создаваемые его засыпающим мозгом, как вдруг почувствовал - по его телу кто-то полз. Это не было галлюцинацией, потому что Костя с рождения обладал уникальной особенностью просыпаться от любого касания: будь то мамино ночное измерение температуры или коварное покушение на его кровь прожорливой комариной самки. Костя открыл глаза, однако никого не было. Что беспокоило его все больше, ибо неизвестное существо продолжало ползти в направлении шеи. Он попытался встать или крикнуть, но его парализовало. Наверное, ему следовало бы испугаться: вот он лежит связанный незримыми путами, а к горлу медленно подползает нечто враждебно настроенное. Но не тут-то было.
   Сделав нечеловеческое усилие над собой, Костя натянул на себя самую пугающую улыбку, на которую был только способен, и хриплым голосом прошептал:
   - Я ждал тебя.
   Юноша не был уверен, что это сработает. Он когда-то читал, что лучшее психологическое средство самозащиты при нападении - дезориентировать противника. Хотя то была сомнительная статейка в женском журнале (случайно его открыл, когда заскучал сидеть на туалете), и ее автора нельзя было назвать авторитетом или экспертом в области психологии. И, тем не менее - невидимая тварь прекратила движение, а через миг и вовсе испарилась. Костя уже мысленно праздновал пускай и незначительную, но его первую победу, как тут его переместило на небольшой зеленый островок с живописным прудиком, у которого сидел светловолосый мальчик и рыбачил.
   - Клюет рыбка? - тихо спросил Костя.
   - Ты веселый, мне нравится, - повернулся к нему мальчик, откладывая удочку. - Боунз, верно? Забавное имечко ты себе выбрал, весьма забавное.
   - А?
   - Говорю: словно у прославленного комика с нарисованным смеящимся лицом, в сердце которого скрывается мечта однажды сыграть в великой трагедии, твоя душа жаждет перемен, - неожиданно серьезно начал глаголить юнец, но довольно быстро вновь вернулся к ребячливому стилю общения. - Ты покинул свой дом, свою отчизну в надежде начать новую жизнь: стать Спасителем Вселенной (или как ты там правильно говоришь), а тебя игнорируют вся и все, даже твои соратники. Но ты не расстраивайся - можешь приступать ликующе нарезать круги у озера, потому что я: Великолепный и Потрясающе Красивый Мастер Иллюзии и Шуток - или как сокращенно зовет меня простой люд - Танцор - готов провести с тобой На Ал'ада.
   - Это еще почему?
   - Даже не знаю, - мальчик хлопнул в ладоши, и в руках у него появился блокнот для записей. - Возможно, по причине того, что ты единственный Землянин на Самагре, а я тот еще коллекционер редкостей. Или, возможно из-за твоей латентной черты мучить и доводить всех, кто рядом с тобой, которая, признаюсь честно, меня потешает. Или, скорее всего, кое-кто подсказал, что именно мне выпала честь стать твоим талисманом-оберегом и, хочу я этого или нет, заключить с тобой сделку. Бери любое объяснение, какое нравится.
   - Сделай меня некромантом, - с трудом дождавшись окончания фразы, потребовал Костя.
   - Не того Бога просишь.
   - Тогда телекинетиком.
   - Жирно слишком.
   - А что тогда ты можешь предложить?
   - Не могу сказать, - сообщил Танцор. - Видишь ли, На Ал'ада своего рода лотерея: игрок не должен знать до конца викторины выигрышный у него билет или нет. Но платить за него всего равно придется, - Танцор записал что-то в блокнот, а потом превратил его в стаю разноцветных бабочек. - В общем, вот мое слово: я забираю у тебя абсолютно ненужное умение держать что-то в руках, а ты в свою очередь - пляшешь от счастья с новообретенным даром. Договорились?
   - Даже не знаю...
   - Ой, да ладно тебе щемиться, - весело проговорил Танцор, довольно подпрыгивая на месте. - Только представь - ты больше никогда-никогда не будешь таскать тяжести, тебя никто не попросит помочь с переездом. Блажь Господня - а не цена. Что скажешь?
   Костя чуял подвох. Что-то в его поведении...
   - Да какого хрена, - отбросив все сомнения, согласился Костя. - Идет.
   - Чудненько, - обрадовался Танцор.
   Одна за другой бабочки опустились на Костю. Он подумал, что Сил слишком преувеличивал, когда утверждал, что На Ал'ада это чудовищная боль и дальнейшее пожизненное страдание. А затем его тело и разум скрутило так сильно, что Костя искренне взмолился о скорейшей смерти как акту милосердия: такое отвратительное чувство, будто у него одновременно случился заворот кишок и эпилептический припадок.
   И вот, когда он уже готов был от болевого шока отчалить в Царство Безликого, все кончилось. Костя по-прежнему лежал на койке в Гиладе. Даже странно, но он ощущал, как что-то внутри него изменилось: что-то очень важное, практически жизненно необходимое, казалось, навсегда его покинуло.
   Лениво потянувшись, Костя поднялся. За окном светило ласковое осеннее солнце - должно быть, он проспал всю ночь (если, конечно, не больше)... Однако количество проведенных во сне часов сейчас было последним в списке волновавших его вещей: первое место принадлежало...
   - Суперсила! - закричал Костя, взмахнув руками.
   Для историков навсегда останется загадкой, какого итога в действительности ожидал Костя. Наверное, он думал, что его способность заключена в голосе. Или "суперсила" было магическим словом, произнеся которое, он бы сразу раскрыл полученный дар. А, быть может, размахивание руками придавало ему некую уверенность в себе...
   - Суперсила! - еще раз, уже чуть тише, крикнул Костя.
   Никакого результата.
   Семя разочарования проросло. По крайней мере, думал Костя, у него ничего не болит. Его желудок не разделял такую точку зрения хозяина и недовольно заурчал, требуя внимания к своей персоне. Костя устало кивнул - да, ему стоило хотя бы немного подкрепиться. Настроившись на сытный обед, юноша подошел к двери купе, взялся за ручку...и не смог ничего сделать. Он попытался приложить чуть больше усилий, но дверь не поддавалась - точно объявляла ему неоткрывающийся бойкот. Костя провозился с ней около минуты, когда до него дошло, что на самом деле случилось.
   На Ал'ада. Его цена - держать что-то в руках.
   Костя решил проверить границы своей платы. Касаться поверхности: да. Расстегнуть пиджак: нет. Поднять убранный чемодан: нет. Пинать со злости все предметы в комнате: да.
   - АААА!!! КТО-НИБУДЬ!!! ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА!!! - в панике заорал Костя, заколотив по стенам.
   - Чего расшумелся? - спросил Джийа, заглядывая в комнату.
   Костя кинулся на него и принялся ощупывать. Трогать людей: да. Держать их за руки: да. Получать от них в морду: тоже да.
   - Ты в своем уме?! - возмутился Джийа, отстранившись от него как можно дальше.
   - Ты не поверишь! - воскликнул Костя.
   Он в красках рассказал о своем невероятном путешествии в обитель Танцора и о заключенной сделке.
   - Ничего удивительного, - равнодушно заключил Джийа. - Танцор известный фантазер: что не договор, то очередная насмешка над людьми. А что получил взамен?
   - В том и беда - я еще не выяснил, - печально отозвался Костя.
   - Что же...твои проблемы.
   Джийа злобно улыбнулся и ушел в направлении тренировочного зала.
   Мерзкая сволочь.
   Итак, на повестке дня стояло три вопроса. Первый: разобраться с платой и полученной силой. Второй: после становления Самым Опасным Волшебником Всех Времен и Народов отомстить самоуверенному гаденышу-целителю за бездушное отношение к его наиважнейшей особе. Третий: удовлетворить прожорливого зверя, пожирающего стенки желудка. Костя печально окинул коридор в надежде найти хоть одно дружелюбное создание, готовое покормить его, аки беспомощного младенца.
   - Привет, - обратился к нему знакомый женский голос.
   Протея незаметно подкралась к юноше сзади. Она была все также одета в травяной наряд, который выгодно подчеркивал ее стройную фигуру.
   - Женщина! Дай мне еды! - властно скомандовал Костя. - Может быть, вы на Самагре и привыкли питаться солнечными лучами, перерабатывать их в кислород и после жить припеваючи. Но я - Я так не могу. Я хочу есть!!! А из-за этой дурацкой сделки я даже не смогу сорвать какую-нибудь вонючую волчью ягоду, чтобы съесть ее и помереть! Ты хоть представляешь, как тяжело мне теперь будет?!
   Либо пламенная речь, подпитываемая чувством голода, либо что-то другое заставило Протею не просто проникнуться Костиной заботой. Ее огромные голубые глаза наполнились слезами.
   - Да! - воодушевленно произнесла она. - Да! Я тебя понимаю. Подожди минутку - я сейчас быстро сбегаю и принесу немного съестного.
   Девушка молниеносно умчалась в противоположный конец вагона, чуть не сбив с ног вошедшего Кадд'ара. Глава Гилады спокойно посмотрел ей вслед, а после перекинул холодный взгляд на Костю.
   - Обратная эмпатия, - сказал Кадд'ар, подходя к юноше. - Ты можешь перенаправлять свои переживания на других, а после заставлять людей испытывать к тебе сострадание. Полагаю, цена была соответствующей.
   - Откуда вы знаете?
   - У меня свои источники информации. Смотри, не злоупотребляй силой. Не думаю, что твоим товарищам понравится, когда ты станешь нещадно их эксплуатировать.
   - Моя цена: возможность держать предметы в руках, - честно признался Костя. - Я вынужден буду кого-то эксплуатировать, чтобы выжить. Мне ведь даже самому теперь не раздеться.
   Кадд'ар на мгновение задумался. Костя не заметил при первой их встрече, только сейчас - в лучах рассветного солнца, он увидел мелкую проседь в темных волосах лидера. Она придавала ему схожесть с Великим Мудрецом, постигшим все тайны мироздания.
   - Себя же ты можешь держать? - уточнил Кадд'ар.
   - Ну да, вроде могу.
   - Вырви волос - проверь.
   Костя послушался. Держать отвалившиеся части тела: да.
   - Вот тебе и выход. Если ты понял, что я имею в виду.
   Костя понял. Это было настолько омерзительно и противоестественно, что он сразу же согласился. Подумать только - костюм из самого себя!
   - Ха-ха-ха! Я обойду систему!!!
   Тут в вагон вбежала запыхающаяся Протея, несся на себе солидных размеров чан, переполненный разными вкусностями. Девушка поставила его перед Костей, всем своим видом предлагая насладиться восхитительной кухней Самагры. Кадд'ар осуждающе покачал головой.
   - Судя по твоей реакции, мое предложение ты поддерживаешь. Я пришлю Джийа и Хофу.
   Лидер достал из кармана устройство, которое напомнило Косте старинный фотоаппарат в кожаном чехле. Быстро сделав снимок, Кадд'ар удалился.
   - И чего ты стоишь, бездельничаешь?! - возмутился Боунз. - Женщина, вперед, корми меня. Ты хоть представляешь, насколько я голоден?!
  

Глава 5

"Кто прикроет твою спину, если ты ко всем поворачиваешься задом?"

Поведал тот, кто получил кинжалом в брюхо.

   Костя никогда не видел вживую, как препарировали лягушку или забивали скот. До сегодняшнего дня ему было на это плевать. Однако, когда его уложили на операционный стол в Бастионе Здоровья Целительницы и велели подумать о чем-нибудь приятном, Костя невольно вспомнил о ферме и поставил себя на место каждого зарезанного порося и обезглавленного петуха. Положение также усугублялось тем, что человеком, поддерживающим в нем жизнь и способным восстанавливать отрубленные конечности, был не кто иной, как напыщенный Джийа. Костя знал, что тому не хватит духу ослушаться указаний начальства, но все равно переживал за сохранность своего организма. К тому же, Джийа ассистировали Хофу, который должен был аккуратно срезать слои кожи, и его брат-близнец (по совместительству Настоятель Культа) Фураха - вечно улыбающийся и всех подбадривающий. Как выяснилось, Фураха обладал весьма занимательным талантом, который Костя назвал про себя "Морфий" - чудесное обезболивание, вызывающее смешные и не очень видения и отключающее сознание.
   - Слушай, Джийа, - заговорил Костя перед началом. - Если ты такой крутой лекарь, чего тогда твой брат Настоятель, а не ты?
   - Меня должны были им сделать, но потом... - Джийа замолчал, скорчив угрюмую мину.
   - Что потом? Тебе прострелили колено?
   Шутка не удалась - Джийа лишь презрительно сощурился в ответ. Костя решил, что ненавязчивый каламбур снизит напряжение, постоянно возникающее между ними, но потом передумал: в конце-концов, предназначение того парня - лечить. Пускай выполняет возложенную на него обязанность, а свои чувства засунет куда подальше.
   Все произошло очень быстро: сначала он отключился - а потом пришел в себя уже будучи в Гиладе. Хофу заверил его, что операция закончилась успешно, и с него взяли столько кожного материала, что хватило бы пошить мундиры для целой дружины. Утешительно и одновременно многообещающе.
   В течение нескольких дней Костя бездельничал. Поскольку теперь его жизнь зависела от других, он попытался наладить контакт с членами Гилады: подлизывался к Кадд'ару, узнавал новые факты о мире Самагры от Сил, внимательно следил за тренировками Хофу. Даже попробовал подружиться с Джийа, но не сумел: едва завидев эту самодовольную скуластую рожу, Костя закипал и начинал издеваться над ним.
   Вечером третьего дня к нему явились Кадд'ар и Сил. Из непродолжительного разговора Костя понял, что более о развязной жизни лентяя он может не грезить, ибо его официально посвятили в братство Гилады и, в качестве наставника и жесткого наблюдателя, поставили Сил. Костя даже не успел испытать по этому поводу радость или злость - Кадд'ар немедленно приказал им выполнить какую-то сверхсекретную миссию в Культе Бродяги.
   Они выдвинулись ночью. Костя едва поспевал за Сил: тот был резвый, словно лань, спасающаяся от хищника, и проворный как кошка, стащившая лакомый кусочек.
   - Сиииил, - заныл Костя на середине пути. - Я выдохся.
   - Ты совсем невыносливый что ли?! Я ведь и без того снизил привычную скорость, а ты хочешь, чтобы мы вообще остановились?
   - Угу.
   - Ну знаешь! - возмутился Сил. - Потерпи. Слышал ведь приказ: Кадд'ар неспроста поручил именно нам его выполнение. Ты уже на своем примере убедился, что лидер никогда не ошибается, а потому соберись и прекрати скулить.
   - Но ты даже не представ...
   Сил в миг подбежал к Боунзу, больно стиснув ему рот.
   - Кадд'ар мне велел: если продолжишь так себя вести с нами, обменять твою способность. Думаю, такой расклад тебя совсем не устраивает, верно?
   Костя смиренно кивнул.
   - Вот и договорились.
   Это было сущей пыткой для нетренированного тела Кости. Если Сил хотя бы шел (во всех смыслах) напрямую, возможно Костя бы и меньше плакался. Но нет - его напарник был истинным вором-лазутчиком, петляющим по тихим аллеям, запутывающим следы, бесшумно перемещающимся по крышам и балконам, прячущимся в подворотнях: незаметный и тихий, как смерть во сне. Чего нельзя было сказать о Косте - шумной обузе, постоянно выдававшей их присутствие. Сторонний наблюдатель мог посчитать, что он все делал нарочно: вскрикивал, когда оступался, ругался, когда не удавалось самостоятельно забраться на карниз, - но на самом деле Костя был просто неуклюжим открытым парнем, непривыкшим действовать из тени.
   Сил это понимал и старался помочь ему. И все-таки, когда на кону стояло выполнение ответственного задания, Сил предпочитал не рисковать. Согласно неписанному правилу, на котором основывалась вся деятельность Культа Бродяги: кража, обман, шпионаж не наказывались, до того как тебя на этом не ловили. И не позавидовать тому непутевому бедолаге, попавшемуся на месте преступления. Бродяга не терпел неудачников: либо ты неуловимый умелец, либо мертвый простак. А потому Сил пришлось оставить Костю на главной площади и выполнить задание одному: как он и привык это делать. Пускай мальца и наделили могущественным даром, его плата не позволила бы ему стать не то что первоклассным вором, а хотя бы просто стоящим помощником. Сил верил - лидер предвидел это и попросил взять Боунза с собой не без причины: юноша должен был познать свои возможности.
   Позже когда Сил докладывал Кадд'ару о ситуации в Культе, он выдвинул предположение, что Косте следует научиться терпению и немного укрепить мышцы: эмпатия эмпатией, а скорая утомляемость в их боевой команде - это проблема. Кадд'ар немного пожурил Сил за своевольное отступление от плана, но быстро согласился с его мнением по поводу Кости. В этот же день Константина, точно эстафетную палочку, передали Мгогоро, который на краткое объяснение Кадд'ара лишь многозначительно промычал и ушел в свою комнату. Костя безропотно последовал за ним.
   Комната Мгогоро представляла собой внешнее выражение душевного состояния ее обитателя. Пустота. Голые, слегка потрескавшиеся лазурные стены, на которых не было ни единого рисунка. Здесь не стояло ни кровати, ни стульев, лишь деревянная дощечка (на которой с трудом бы поместилась громадная ступня Мгогоро), предназначавшаяся (как выяснилось) для медитации. Мгогоро на удивление легко устроился на ней, скрестив ноги, и неподвижно застыл. Ни один мускул не дрогнул на могучем теле колосса; он даже не моргал, а лишь отрешенно взирал сквозь реальность. Костя в душе даже немного завидовал ему: для поддержания образа равнодушного монаха-отщепенца требовалось немало времени и сил, - Костя бы так не смог. Он был человеком действия, импульсивным в решениях, но быстро подстраивающийся под ситуацию. Возможно, поэтому он так непринужденно отнесся к уничтожению своей планеты и переселению на Самагру.
   Поскольку его определили как компаньона Мгогоро, Костя посчитал, что будет правильно взять пример со своего нового молчаливого наставника. Он, скопировав насколько смог позу Мгогоро, уселся рядом. Прошло не так много времени (минута, или даже целых две), но для Кости это почудилось целой вечностью. Все наискучнейшие лекции и утомительные в своей монотонности пары в университете не шли ни в какое сравнение с сей бесконечной медитацией. Боунз едва сдерживался, чтобы не применить на Мгогоро эпматию и заставить хоть чуть-чуть повеселиться. Сдерживала его не только недавняя угроза Сил, но и скрытые таланты Мгогоро, о которых Костя мог только строить догадки. В Гиладе не держали слабаков, ибо Д'аку становился не каждый. А перспектива озлобленной горы мыщц в пустой комнате не прельщала Костю ни на толику.
   - Во имя Танцора, ХВАТИТ! - не выдержал Боунз, вскакивая. - Мужик, ты так до конца света сидеть будешь?!
   Мгогоро не шевелился. Казалось, он и не дышал вовсе.
   - Слушай, уж не серчай, но я сваливаю.
   Костя вышел в коридор, недовольный толи своей нетерпимостью, толи невообразимой настойчивостью Мгогоро.
   - Уже сдался? - спросил поджидающий его Кадд'ар.
   - Чт-то? Как вы... Откуда...Вы тут специально стояли, выжидая подходящего случая, или знали, что я появлюсь?
   - Смотря, какой вариант тебе больше по вкусу, - проговорил лидер.
   Что любопытно, Кадд'ар с его таинственными малопонятными изречениями и еще менее понятными указаниями был симпатичен Косте даже больше, чем вся Гилада вместе взятая. Было в нем что-то успокаивающее и надежное. Если подумать, то очень здорово иметь в близком окружении человека, пускай и не повелевающего растениями или отращивающего новые конечности, но всегда знающего, как поступить правильно.
   Однако Костя не верил в легенду "Не благословленного Богами мужа", которую лидер им навязывал. А когда подворачивался такой редкий шанс раскрытия секрета Кадд'ара, юноша не мог удержаться.
   - И кому теперь выпала честь следить за мной? - осведомился Боунз, вкладывая частичку колдовства в произносимые слова. - Знаете, я считаю, что под вашим непревзойденным руководством из меня выйдет достойный член Гилады. Можете представить, какая у нас с вами получится здоровская команда, с нашими-то силами?
   Костя заметил, как нахмурился Кадд'ар: вероятно, он пожалел, что не позвал с собой Сил в качестве страховки и теперь испытал на себя весь ужас дара Боунза.
   - Нет, не могу, - как ни в чем не бывало, ответил Кадд'ар. - Отныне ты с Хофу - он снаружи - направляется в Агартху за твоим новым костюмом. Советую поторопиться и нагнать его.
   А вот это пугало: Костя был уверен, что применил эмпатию на Кадд'аре, однако же тот и бровью не дернул, будто совершенно ничего не произошло. Кто же он такой на самом деле?
   Подобные мысли занимали Костину голову, пока они с Хофу добирались до Агартхи. Его третий напарник был словно глиняный голем, слепленный из лучших черт других представителей Гилады: в нем присутствовала отчужденность Мгогоро, дружелюбие Протеи, неистовство в бою Х'асира и мудрость Кадд'ара. Костя чувствовал, что именно такого наставника ему не хватало: матерого воина и справедливого человека. В городе они сразу направились к местному кожевеннику, который, судя по скупому, но тем не менее, комплименту Хофу, являлся лучшим мастером по работе с кожей на всей Самагре. То был старый щуплый дедок, чья длинная борода весила много больше, чем ее хозяин. Дедушка Ойо, или как ласково называл его Хофу - Старик - имел прескверный характер: он считал себя не только одаренным скорняком, но и важной магической фигурой, с которой следовало непременно считаться и уважать.
   Его мастерскую нельзя было назвать оплотом чистоты и порядка. Во-первых: здесь повсюду воняло краской и паленым волосом. Однако Костя принадлежал к той немногочисленной группе людей, которым запахи газов и химикатов были предпочтительней всей индустрии парфюма, а потому он с наслаждением вдыхал аромат выделанной кожи, не желая покидать мастерскую. Во-вторых: то тут, то там валялись ненужные куски меха и оборванных нитей - и было ясно, что Старик Ойо не планировал убирать или избавляться от них. Напротив, он утверждал, что все лежит там, где и положено лежать; что, если ему что-нибудь внезапно понадобится, он тут же найдет это на своем законном месте, а не в мусорной яме. И, в-третьих: к своим изделиям дед относился весьма пренебрежительно, должно быть, руководствуясь той же теорией "О законном месте каждой вещи". Туфли, береты, даже кожная броня ярким фейерверком разбросались по дому. Нельзя было и шагу ступить, не наткнувшись на какое-нибудь (качественно сделанное, стоит отметить) одеяние или обувку.
   - Не думал, что доживу до того дня, - ворчал Старик Ойо, - что придется шить из, пускай и диковинной, но человеческой кожи. Куда подевался шеврет и юфть? Почему мне нельзя было уплотнить их шагренью? Вот, как сейчас помню, в мои годы...
   - Не время вздыхать о юности, Старик, - одернул его Хофу. - Заказ готов?
   - Да-да-да, вечно ты только о своем: дела-дела. А как послушать старого больного Ойо, так нет, чтоб Безликий тебя побрал...
   Ойо удалился в подвал, но вскоре вышел, неся с собой два костюма.
   - Повседневный и выходной, - сказал Старик, вручая их Косте. - Примерь.
   Пускай прозвучит смешно, но Костя пришел в неописуемый восторг, когда получил их. Конечно, еще совсем недавно они были его неотъемлемой частью, но сейчас - сейчас они являлись продуктом внешнего мира, помогающие ему преодолеть границы На Ал'ада.
   Первый костюм состоял из мастерского покроя бежевой рубахи с кожаной шнуровкой у воротника и прямых брюк с крепким ремнем. К нему прилагались удобные сапоги, как раз Костиного размера - он без труда надел их, молча подметив, из какого материала их пошили. Второй - шикарный комплект: бордовый длинный плащ с креплениями на поясе, слегка зауженные темные штаны и тонкая блуза. Стильный образ дополняла широкополая шляпа, придавая Константину сходство с ночным мстителем или выслеживающим его детективом.
   Наступил вечер. Возвращаться в Гиладу не имело смысла: Хофу предложил переночевать в здешнем трактире, а утром отправиться обратно. Костя не спорил: он вообще решил вести себя с Хофу наимилейшим образом - не хотелось, чтобы в четвертый раз сменилось руководство. К тому же, мечник (надо отдать ему должное за находчивость) сделал Косте весьма ценный подарок: пару костяных кинжалов невероятной остроты. И, что больше всего взбудоражило Костин интерес, он спокойно держал оба клинка в руках.
   - Подумал, во время эм...операции, что на одном даре ты не протянешь, - постарался объяснить Хофу. - Тазобедренная кость - самая прочная. По крайней мере, у нас.
   - Спасибо, наверное.
   - Завтра я начну тебя тренировать. Учти, на поблажки можешь не рассчитывать. А теперь ложись спать.
   И то была (не самая, конечно, роковая) ошибка Кости, когда он не послушался разумного совета того, кто мог бы остаться его верным напарником. Костя не то чтобы не пошел, как и положено послушному мальчику, в кроватку; он всего-навсего не уснул, хотя и прибывал в порядком измотанном состоянии. Какое-то время он пялился в потолок, потом в стену, а потом развернулся и увидел Хофу, что-то записывающего в маленькую книжку.
   - Что пишите? - спросил Костя.
   Если бы не реакция, Костя скорее всего сразу же забыл, что видел, но мечник сам себя выдал. Парень опомниться не успел, как Хофу подскочил к нему и вырубил одним мощным ударом в челюсть.
   Он очнулся в кабинете Кадд'ара: связанный и с кляпом во рту. Лидер сообщил, что Хофу по неизвестным причинам отказался от постоянной опеки над Боунзом, поэтому теперь он будет с Протеей. Костя хотел возмутиться и попроситься обратно, но почти сразу передумал, вспомнив, с кем говорит.
   Протея была странной: она постоянно жаловалась на голод, однако никогда не ела при Косте; в любой, даже самой обыкновенной вещи она находила что-то общее с Сил и принималась восхвалять его (несся какой-то бред про схожесть их любви с историей Бродяги и Хранительницы); только они выходили наружу, она подходила к каждой (к абсолютно каждой, без исключения) травинке или кустику и здоровалась с ними, выясняя как у них дела и тому подобное. Костя не мнил себя психологом и не собирался разбираться в причинах ее закидонов, а потому на подобное поведение реагировал одним всеобъясняющим для него словом - Женщина. Плачет над сломанной веточкой - Женщина, ходит везде босиком - Женщина, зеленые волосы, заплетенные лозой - Женщина.
   Наверное, не относись Костя с пренебрежением ко всему женскому роду, он бы поладил с Протеей, но, к сожалению, а возможно и к счастью, этого не произошло. Их отправили на скучную (по мнению Кости) миссию в ближайшее селение по сборке урожая. Дар Протеи, помимо создания цветочных монстров, включал ускоренный рост любого растения, что было крайне полезным умением для сельского хозяйства. Как им сообщили, в этом году выдалось чересчур засушливое лето, и фермеры не успели собрать урожай. Селяне молились Хранительнице, дабы Она ниспослала Своей милости, на что Богиня Леса и Плодородия велела им обратиться за помощью в Гиладу.
   Должно быть, Костя вспомнил все мыслимые проклятия в адрес Танцора и себя, когда вручную выкапывал странные похожие на кабачки овощи, перекладывая добытое в корзины с помощью хитроумной конструкции из подаренных кинжалов или своей рубахой. Протея в это время вдохновлено порхала вокруг посевов, делясь с ними впечатлениями за день и спрашивая совета по поводу ее отношений с Сил.
   - Как ты считаешь, мне лучше дождаться его признания или первой проявить инициативу? - поинтересовалась Протея у выросшего подсолнуха.
   - Наколдуй себе физиономию Кадд'ара - и нет проблемы, - под нос буркнул Костя, однако девушка его услышала.
   - Что ты сказал?!
   - Ты глупая женщина, которая не видит очевидных вещей! - взорвался Костя, налетев на Протею, точно смертельный ураган. - Если уж Сил кого и любит, так только нашего непревзойденного главнокомандующего: он готов в лепешку разбиться, лишь бы выполнить каприз Кадд'ара. Только вспомни, как он о нем отзывается: лидер то, лидер се. А к тебе, как и ко всем, впрочем, Сил относится как к своему другу и союзнику, потому что он хороший, а главное, умный человек, стремящийся поддерживать порядок как на Самагре, так и в Гиладе.
   Впоследствии Костя очень жалел, что высказал тогда свои мысли, потому что, и это стало его дальнейшим лозунгом по жизни (который он с завидной периодичностью нарушал) - никогда, НИКОГДА не следует злить влюбленную женщину, творящую волшебство. Протея, давясь слезами, завизжала, попутно осыпая Костю страшными ругательствами, и призвала своих "малышей". Довольно потешное то было зрелище: армия пехотинцев-помидоров с тыквенной конницей и восседавшими на них гороховыми всадниками, которые вооружились шипами и колючками. Костя попытался отбиться, разрубив парочку картофельных великанов пополам, но это не помогло. Изничтожить ватагу растений-убийц невозможно (Протея восстанавливала отрубленные части и придавала им еще больше ярости) - их единственным слабым местом был огонь, а Костя не умел призывать его из ниоткуда.
   Другого выхода он не нашел: Боунз успокоил Протею. Не совсем гуманно или вежливо, зато он сам был доволен и уважен: послушная рабыня, выполнившая за него всю грязную работу по жатве. Лучше не придумаешь.
   - Кадд'ар взбесится, - пронеслось в голове у Кости.
   Но лидер был спокоен. Его лицо украшала уже ставшая привычной для Кости безразличная маска "Я Так И Знал". Выговора тоже не последовало - Кадд'ар лишь перепоручил Костю Х'асиру со строгим наказом в этот раз не оплошать. Не понятно, кому из них относилось замечание: и Боунз, и Х'асир были еще той обузой, тяжко висевшей на шее главы Гилады. Если первый - новичок с другой планеты, справляющийся с полученным даром и его ценой; то второй - стремящийся вернуть расположение Матери помешанный фанатик. Бурная смесь.
   На этот раз Косте вверили более ответственное задание: группа злоумышленников совершила набег на одну из лавок в Агартхе. Все бы ничего, но они оставили свидетелей и пару вещественных доказательств, которые в случае необходимости подтвердили бы их личности и причастность к этому делу. Бродяга и его Культ не допускали такой вопиющей некомпетентности: они немедленно оповестили всех своих служителей и тех, кто жаждал наживы, что за головы грабителей объявлена щедрая награда. Гилада была тоже не прочь поучаствовать в охоте за преступниками. И, в отличие от иных любителей легкой наживы, она имела значительное преимущество - Кадд'ара, который (разумеется) сразу же сообщил Косте и Х'асиру, где стоило искать.
   Этой же ночью они направились к устью реки Когин, где она впадала в самое чистое озеро из всех, что Косте довелось видеть на своем веку (коих откровенно было не так уж и много). Заплыви кто в его середину, он без труда пересчитал бы все камешки, покоившиеся на дне, и разглядел каждого малька, весело виляющего хвостиком. Легенда гласила, что озеро образовалось от слез Хранительницы, когда ее возлюбленный Бродяга предал ее и нашел новую пассию в образе денег. Любой, кто входил в воду с корыстными помыслами на душе, рисковал никогда не выбраться на берег. Но то была лишь легенда.
   Следуя подробным инструкциям Кадд'ара, юноши укрылись в небольшом овраге, что лежал рядом с озером, и затаились. Костя избрал самую выгодную в его случае тактику общения с новым спутником - молчаливое согласие. Он не спорил с Х'асиром по поводу религии, политической ситуации или того, как именно они должны поступить, схватив нарушителей, а только утвердительно кивал на весь его горячий бред с крайне воодушевленной мордой.
   - Знаешь, нелегко признавать, но я в тебе ошибался, - заговорил Х'асир. - Еще тогда, у Матери, ты показал себя достойным Ее лояльности. Возможно, ты и вправду на что-нибудь, да сгодишься.
   Костя, конечно, не догадывался (а ежели наоборот, то отнесся бы к его признанию с большим вниманием), но то были самые приятные слова, которые говорил Х'асир за всю свою жизнь кому-либо, не принадлежащему Культу Матери.
   Совсем недалеко раздались взволнованные голоса и последовавшее за ними жуткое громыхание, подобное раскату грома. Они осторожно выглянули из-за укрытия. Пред ними предстала жуткая картина: трое побитых, израненных мужчин (именно их следовало поймать) сражались в смертельном бою с чудовищем. То был муско: трехметровый, худой великан с одним чернобелковым глазом. Его коричневое тело в разных местах покрывал мох, а трехпалые конечности перерастали в острые когти. Вообще муско считались довольно миролюбивыми созданиями, если их не злили: они были всеядными, а потому на человека нападали только в крайне редких случаях, когда давно не ели или в целях самозащиты. Но не своей силой пугали они простой люд, а способом размножения. Если спора мха попадала на открытую рану, то несчастный за час обращался в молодую особь муско, забыв о прошлой жизни и привязанностях. Что и начало происходить с одним из грабителей.
   Х'асир понял, что они вляпались.
   Вероятно о такой мелочи, как разъяренный лесной монстр лидер не счел нужным упомянуть, иначе Х'асир бы настоял, чтобы вместе с ним отправили Протею или Мгогоро, а новичка закрыли за семью печатями в Гиладе. Ничего не попишешь: их единственной надеждой на спасение был он сам и его второй ненавистный дар. Х'асир не любил его применять по нескольким причинам: как-никак, он душой принадлежал Матери, а она вознаградила его иной способностью. И, конечно же - цена. Худшая из возможных.
   Медленно, так как он еще надеялся, что все обойдется без его вмешательства, Х'асир вышел на поле сражения. Он пристально всмотрелся в муско: глаза юноши побагровели, а в венах закипела кровь. Существо обернулось - оно почувствовало постороннее магическое влияние, но было уже поздно. Радужка окрасилась алым, на лбу выступили мелкие жилки, лапы судорожно затряслись. Грабители подумали, что наконец-то подвернулся удачный шанс одолеть монстра; кто-то воткнул ему меч в спину, а другие выпустили сноп стрел в голову. Но тем они только разозлили зверя. Муско, грозно заревев, раскидал их, словно игровые мячики, и принялся нещадно вдалбливать близ упавшего (зараженного) в землю. Мгновение спустя тот превратился в кровавую лепешку, некоторые части которой перекочевали в пасть муско. Увидавшие творящиеся ужасы над телом товарища грабители попытались сбежать, но тварь, глядевшая на них оком Х'асира, нагнала сперва одного, а затем и последнего преступника, жестоко разделавшись с обоими. Единственным доказательством их существования в этом мире теперь были лишь жалкие ошметки, которые не смогли бы распознать даже любящие родители.
   Оставался только взбесившийся муско, который, после расправы с обидчиками, переключился на ближайшее живое существо - Костю. Муско издал неистовый вой и кинулся на ошарашенного беспощадной бойней парня.
   Х'асир все видел и готовился выстрелить. У него была довольно занятная отличительная черта, которая никак не объяснялась ни логикой, ни чародейством: он попадал только в движущиеся (причем, неважно насколько далеко и быстро двигались) мишени. Если же цель пребывала неподвижной, он мог истратить тысячу патронов, но никак ее не поразить.
   И вот когда муско в прыжке занес когтистую лапищу для удара, а Костя рассчитывал, как ему лучше увернуться и куда после спрятаться, Х'асир нажал на переключатель в мушкетоне и выстрелил. Огненный заряд попал в единственный глаз муско: пламя тут же поглотило монстра, спалив дотла за считанные секунды.
   - Это было круто! - воскликнул Костя, подбегая к почему-то угрюмому Х'асиру. - Как ты это сделал? В смысле, ты ведь его контролировал тогда, или что-то сотворил с его разумом?! Расскажи-расскажи-расскажи!
   - Не твое дело, малявка, - отрезал Х'асир, обшаривая трупы (или, вернее, их останки). Культ Бродяги потребует наглядное подтверждение победы над грабителями.
   - Как это не мое? - возмутился Костя. - Очень даже мое. Мы же - КОМАНДА - и должны знать сильные стороны друг друга. Ну, скажи! Не вынуждай меня применять эмпатию, а то я лопну от любопытства.
   - Да все из-за Танцора, и его дурацкой На Ал'ада! - вскипел Х'асир. - Если раньше благодаря нашей мудрейшей Госпоже я мог слегка нагревать предметы, то теперь...я "нагреваю" живых, доводя их до неуправляемого состояния, где их единственное желание - разрушать.
   - Обалдеть, - сдерживая завистливые нотки, выпалил Костя. - Значит, ты создаешь зомби!
   - Кого?
   Юноши размеренным шагом направились в Агартху. В течение нескольких часов Костя просветлял своего неосведомленного напарника на тему восставших мертвецов (и других вариаций этих существ) и восхитительной возможности последнего устроить на Самагре скромный зомби-апокалипсис. Чем больше Костя поминал зомби, тем мрачнее становилось лицо Х'асира. В итоге, по окончанию задания, Х'асир обратился к лидеру с категоричным требованием убрать от него навязчивого Пришельца и не подпускать к нему на пушечный выстрел до скончания времен.
   - Вы меня звали? - спросил Костя, заходя в кабинет Кадд'ара.
   - Ты боле не с Х'асиром, - произнес Кадд'ар, помечая что-то на длинном пергаменте.
   - Значит, я сам по себе?
   В дверь постучали: Джийа неуверенно заглянул внутрь, интуитивно догадываясь, что должно произойти.
   - Думаю, вы оба прекрасно понимаете, что к чему, - проговорил Кадд'ар. - И мне все равно: пускай хоть врата в Царство Безликого разверзнутся под вашими ногами. Отныне - вы вдвоем. Если подведете меня - пожалеете.
   Кадд'ар выставил их в коридор, предварительно запечатлев недовольную парочку на своем портативном фотоаппарате.
   Они смотрели друг на друга со смешанными чувствами безысходности и презрения. Костя внезапно осознал, что сей союз был обречен на формирование еще в тот момент, когда он очнулся в Гиладе после похищения и увидел перед собой Джийа. Судьба - не иначе.
  

Глава 6

"Шутит и смеется,

Обманет - улыбнется.

Ему никто не верит,

Но возражать не смеет"

Детская загадка

  
   В Гиладу пожаловали гости. И то были не заурядные посетители, которые время от времени захаживали к ним с бытовыми просьбами. Нет, к ним явились сами Зё - Настоятели Культов Агартхи, сплоченные, как и Мурия Богов, для поддержания равновесия в городе и его окрестностях.
   Случилось это к концу второй недели пребывания Кости на Самагре. Он как раз закончил утомительную тренировку с Хофу (мечник и вправду не щадил его: сперва час беговых упражнений, затем силовых, а после - бесконечные уроки фехтования) и вожделел лишь одного - свалиться в блаженные объятия кровати - как почувствовал приближение опасности. Зё пришли внезапно: по традиции, Настоятели всегда заблаговременно сообщали в письменной форме о своем визите или о вызове одного из членов Гилады в Культ. Должно быть, что-то важное заставило их отбросить все рамки приличия и так бесцеремонно заявиться в дом Д'аку.
   Их стояло семеро (что крайне настораживало), троим из которых уже удостоилась великая честь быть знакомым с Костей: горбатый карлик - Настоятель Культа Безликого Звездочка, самая толстая во Вселенной женщина - Настоятельница Культа Матери Фашива, и брат-близнец Джийа - Настоятель Культа Целительницы Фураха. Также, Костя безошибочно определил главу Культа Воителя (для того ему хватило вспомнить пугающие рассказы Хофу) - Калия - худого альбиноса с кровавым (а то была действительно кровь поверженных противников) рисунком черепа на лице. Его рубиновые глаза горели недобрым пламенем - Костя ощутил, как у него по спине пробежался холодок, когда этот адепт Хаоса и Дрожи, вооруженный двуручным молотом, зашел в приемную залу Гилады. В списках неизвестных значились еще трое: златокудрая девочка лет шести-семи (она напоминала Косте фарфоровую куколку своими милыми кучеряшками и длинными черными ресницами), пухленький мужичек с тоненькими завитыми усами, и очень высокая (наравне с Мгогоро, а это о многом говорило) девушка с изящной белой росписью на лысом черепе. Следуя законам очевидного, Костя с легкостью вычислил, кто есть кто. Во-первых, ребенок. Стражница - Богиня Времени, а, следовательно, все ее приспешники владели соответствующей магией. Нетрудно было догадаться, что девчушка на самом деле не кто иная, как Зё Стражницы. Что до последних: с ними дела обстояли еще проще - статная лысая женщина слишком заметная, чтобы возглавлять мастеров тени, а манерный толстячок с сальными глазками вполне подходил на такую должность. Что до Настоятеля Культа Танцора - Костя откуда-то знал, что он сейчас находился совсем в ином месте: Танцор тот еще шутник, и глава его людей должен олицетворять что-то поистине выдающееся.
   Семь Зё встали вкруг - Кадд'ар и братия Гилады (включая Костю) вышли в центр, ожидая дальнейших действий Совета.
   - Звездочка Эн-Уру-Гал, Зё Безликого, - начал карлик.
   - Фураха Тазаран, Зё Целительницы, - назвался брат Джийа.
   - Бараво Тризмад, Зё Бродяги, - назвался усатый (угадал, 1:0 в пользу Кости).
   - Ку'унганиша Анадэ, Зё Хранительницы, - назвалась лысая женщина (2:0).
   - Калий Байнал, Зё Воителя, - назвался альбинос.
   - Фашива Каххара, Зё Матери, - назвалась толстуха.
   Настал черед представляться девочке, но малютка молчала - она только хлопала своими густыми ресницами и с любопытством рассматривала Костю. Зё раздраженно сверлили ее взглядом, а Настоятель Культа Бродяги, сдерживая подступивший смешок, даже легонько ударил себя по лбу.
   - Джииинкиирииин Мааайтр, Зёёё Страаажниицыы, - протянула наконец девочка (3:0, эх, жаль он ни с кем не соревновался).
   - Ну вот, с формальностями покончено, можем начинать, - заключила Зё Хранительницы.
   - Не совсем, - возразил Кадд'ар, внимательно изучая пришедших. - Не хватает, Хазо Премара, Зё Танцора.
   - Поэтому мы и здесь, сладкоречивый ты мой, - сказал Звездочка, посылая Кадд'ару воздушный поцелуй. - Его присутствие помешало бы нам поговорить с вами на одну весьма деликатную тему. Но я могу обсудить ее с тобой приватно, если пожелаешь.
   - Калий говорит тебе замолчать, грязный извращенец, иначе Калий отправит тебя к твоему Хозяину, - произнес Зё Воителя.
   Костя не мог не отметить смешную, но все равно зловещую (из-за маниакальных ноток) манеру разговора Настоятеля Калия. Дабы не попасть под горячую руку, Костя спрятался за Хофу и Джийа, искренне надеясь, что если учитель не защитит его, то хотя бы напарник излечит.
   Даже последнему глупцу было очевидно, что Зё не особо ладили между собой - они пытались держать марку, лживо улыбаясь и вежливо обращаясь к собеседнику. Однако Костя догадывался, что одно неверное слово или действие способно было заставить их забыть о равенстве каждого Культа и кинуться друг на друга, как на заклятых врагов.
   - Давайте ненадолго отринем личные размолвки, - предложила Ку'унганиша. - Нас привела сюда другая забота, и я не вижу причин, по которым мы не можем объясниться перед нашими братьями и сестрой.
   - Мудрые слова для дикарки, - согласилась Фашива. - Что же, тогда я начну - ВЫ! - она ненавистно указала пальцем на Д'аку. - Вы, отступники своей религии, отвратительные перебежчики будете нести ответ пред нами, потому что мы знаем, о, МЫ ЗНАЕМ, что ОН - ваш обожаемый Плут - что-то затевает!
   Гилада смущенно переглянулась.
   - Госпожа Фашива, мы не совсем понимаем... - заговорил Х'асир, но быстро замолчал, заметив, как Зё Матери неодобрительно зашипела на него.
   - Я объясню, - подключился к разговору усатый толстячок. - В последнее время мы стали замечать, и вы того не отрицайте, что наш многоуважаемый Бог Иллюзии набрал к себе в служители чересчур много людей. С большинством из них, что важно, он провел На Ал'ада: даже в ваших рядах уже как пятеро цветков распустились под его озарением, да, Сил? - Бараво лукаво подмигнул ему. - Я уже молчу о Пришельце, которого Танцор, по неясным для нас причинам, также забрал под свое заботливое отцовское крыло.
   - Бараво хочет сказать, что все это подозрительно, - подытожила Ку'унганиша. - В последний раз такое происходило перед Великой Войной Восьмерых, когда каждый Бог хотел доказать свое превосходство.
   - И потому Калий спрашивает, что задумал ваш Повелитель?!
   На несколько секунд воцарилось молчание. Каждый в Гиладе осознавал, что обвинения Зё в их адрес беспочвенны, потому как ни о какой войне Танцор никогда с ними не говорил и не требовал аскетичной преданности. Тем не менее, его ряды в храмах Культа по Самагре и вправду день ото дня пополнялись, а некоторые, кто заключал с ним сделку, становились даже могущественнее Настоятелей (взять хотя бы того мистического призрака, который семнадцать лет назад окутал Агартху мраком, погасив на десять минут луну и все звезды).
   - Калий видит, они не собираются ему отвечать, - разозлился Зё Воителя. - Тогда Калий выбьет признание силой.
   Альбинос крепко схватился за рукоятку молота, готовый атаковать в любой момент. Его серебряная кожа, казалось, перестала блестеть, а зрачки сузились, словно у кошачьих в яркий полдень. Пятеро Настоятелей (кроме Зё Стражницы) тревожно обратили взор к небесам, как будто моля у них дозволения, и приняли боевые стойки.
   Здесь следует немного поведать о Калие и причине, по которой его все боялись. С самого детства он показал себя миру драчливым, беспардонным мальчишкой, беспощадным со сверстниками и взрослыми. Родителей он не знал, а если бы и знал, мало что изменилось: Калий избегал человеческих привязанностей и сантиментов. В восемь лет он подрался с одним из жителей Тетилана - города Воителя, который на свою беду забрел в скромное селение, где обитал Калий. Неизвестно, что Калию не понравилось в страннике, скорее всего - ничего. То было его первое (случайное) убийство: капли крови незнакомца окропили лицо мальчика, и он (думая стереть) размазал их по лбу, щекам, носу и подбородку, придав себе ненароком схожесть с багряным черепом (позже Калий стал проводить подобный ритуал с каждым одоленным врагом). Воитель, наблюдавший за битвой, отметил способности юного Калия и предложил союз и свое покровительство. Так начался быстрый (потому что Воитель, помимо повышенной выносливости, коей одарялись все его почитатели, наделил мальца регенерацией и, как следствие, бессмертием) и жестокий (ибо убивал он в честном поединке всех, кто осмеливался спорить с ним) подъем Калия до звания Командира Тетилана. По просьбе Совета Зё его перевели в Агартху на должность Настоятеля Культа Воителя, о чем вскоре просящие сильно пожалели. У Калия были свои методы разборки с даже мелкими преступниками (чему противился Зё Бродяги) - казнь; свое мнение на решение любой проблемы - смерть. За сорок один год в Агартхе не нашлось бы ни одного прецедента проявления милосердия или понимания с его стороны. Даже Настоятелям других Культов он не боялся угрожать, вызывая на бой. С Хофу же он вообще состоял в самых плохих из представляемых уму отношениях: Калий, едва завидев молодого рекрута в стенах Культа, понял, что тот когда-нибудь сравнится с ним в искусстве крещения смертью. Калий считал его своим другом, но таким, с которым непременно следовало покончить (благо, Хофу видел в Калие лишь кошмарного психопата, всем сердцем жаждущего его обезглавить или покалечить, а потому всегда прибывал настороже).
   И вот сейчас, когда гости Гилады уже почти достигли точки невозврата, где Калий в одиночку сражался со всей божественной ратью, ситуацию спас ни кто иной как Кадд'ар.
   - Если вы позволите, уважаемые Зё, я, как незаинтересованное лицо, постараюсь все прояснить. Настоятель Калий, молю вас прислушаться к моим словам - лишить нас жизни вы, несомненно, сможете позже, если посчитаете приведенные мною доводы неубедительными.
   Калий презрительно сощурился, но все же убрал руки с рукоятки и скрестил их на груди.
   - Калий говорит, что у тебя хорошо подвешен язык. Калий поражен, что Плут не пользуется твоими услугами.
   - Покорно благодарю, - учтиво отозвался Кадд'ар. - Вы, несомненно, правильно сказали - Танцор действительно в последнее время ведет себя подозрительно активно, набирая все новых и новых членов в Культ. Даже в Гиладе почти каждый ходит под его эгидой. Тем не менее, я хочу заметить, что наши мудрейшие Владыки никогда формально не запрещали проводить На Ал'ада с теми, кто не принадлежит их вере. Я согласен, что со стороны Танцора такие действия можно мягко назвать неучтивыми, но заклинаю вас не спорить с одним наиважнейшим фактом: если бы человек не хотел - На Ал'ада не состоялась, а значит, у Танцора не появилось бы такое число приверженцев.
   Шесть Зё утвердительно закивали головами, сраженные железной логикой лидера. Лишь маленькая девочка неожиданно раскинула кулачками и грозно замахала ими в сторону Калия. Заторможенность (как в жизни, так и возрасте) Джинкирин была ее ценой, а потому никто не обратил на нее внимания - вскоре Зё настигнет речь Кадд'ара и она непременно успокоится.
   - Далее, касательно ваших претензий по поводу Боунза. Разрешите напомнить, что юноша, едва очутившись на незнакомой планете, мечтал оказаться среди приближенных Мертвого Бога, но его отвергли. Разочарованный, но не сломленный, он пошел к Матери: в итоге, повторилась та же история - его вновь отвергли. Так что, когда Танцор предложил ему свою помощь в выживании в нашем суровом мире, Боунз благоразумно согласился, потому что понимал - одному ему здесь несдобровать. Надеюсь, с этим утверждением вы также согласитесь.
   И вновь Зё не смогли противиться доводам могучего разума Кадд'ара. Костя совершенно по-новому глядел на лидера: его никогда не ошибающееся всезнайство проявилось не только в предоставлении сведений о нахождении преступников или судьбе Пришельца Из Иного Измерения - он знал как, что и когда нужно было сказать, чтобы Зё, и даже беспощадный Калий, его услышали. Казалось, предложи он сейчас короновать себя, Настоятели немедля облачили бы его в роскошную мантию и усадили на золотой трон, воздавая должные почести.
   - Восхитительно! Бесподобно! Изумительно! - зааплодировал Бараво. - Теперь мне ясно, почему Сил бросил нашу теплую семью и перебежал к вам. Потрясающе, Кадд'ар! Ваши ораторские навыки не устают меня впечатлять. Но вы упустили одну крохотную деталь: пожалуйста, поведайте нам, раз вы приняли на себя роль спикера - как же нам поступить в этой ситуации. Численный перевес Танцора, пускай и непреднамеренный, все равно перевес.
   - Калий считает, что любое число можно сократить, - зло предложил Зё Воителя. - Для Калия это не составит труда, да и для вас тоже.
   - Поддерживаю, - вторила Фашива. - Если исчезнет сотня-другая нечестивой мрази, дышать станет легче.
   - Что вы такое несете, голуба моя?! - воскликнул Звездочка. - Конечно, не мне говорить о праве на жизнь, но это чистое безумие - вырезать кого-то за его веру! Сколько молодых и прекрасных тел вы загубите!
   Зё начали спорить. Спорили они долго и горячо - Гилада не вмешивалась. Да и толку от их вмешательства оказалось бы мало - они скорее подлили бы масло в огонь, лишь возбудив новые распри, чем успокоили эту шестерку (до Зё Стражницы только начало доходить блистательное выступление лидера). Калий и Фашива рьяно утверждали, что геноцид являлся единственным допустимым выходом и не принимали никаких иных альтернатив. К удивлению Кости, к этой убийственной парочке присоединился Фураха - вот от кого не ожидалось, так не ожидалось: жизнерадостный даритель сказочных видений и обезболивания стал подыгрывать свирепым палачам инквизиции. (Много позже Джийа рассказал Боунзу, что его брат был вовсе не милым альтруистом, коим его все считали - а отвратительной, двуличной сволочью, преследующей только свои корыстные цели: не больше и не меньше.)
   Другого мнения придерживались Звездочка, Бараво и Ку'унганиша. Они полагали, что в высшей степени безрассудно учинять расправу над невинными душами, когда им даже неизвестны мотивы (а все единодушно сошлись в одном - у Танцора действительно имелись кое-какие соображения на счет своих верноподданных), по которым Бог Озорник привлекал столько людей в Культ. Ку'унганиша предложила организовать разведывательно-изыскательную экспедицию в Маг Мелл - город Танцора: так или иначе, если что-то и впрямь готовилось, то выяснить это для Гилады не должно было представлять сложности.
   - Чушь! - возмутилась Зё Матери. - Вы намеренно нахваливаете их, сворачивая нас с праведного пути. Что стало с Рахаль? Они ведь до сих пор не нашли ее! И после этого вы смеете утверждать, что эти...эти Д'аку способны что-либо разузнать?! Полнейший вздор!
   - Конечно, - сказал Фураха. - А до кучи, незаметное проникновение в Маг Мелл - самое невозможное из невозможных дел. Знаете ведь, как люди говорят. Вы лишь раздразните гусей, а после все равно наступит неизбежный финал со множеством смертей.
   - Калий требует голосования. Если вы с Калием не можете придти к единому мнению, то пускай решает большинство.
   Как и следовало ожидать, Зё разделились: трое выступили за идею вырезания неверных, трое за поход в Маг Мелл. Последнее слово оставалось за Джинкирин, ибо, как точно подметил Калий, решение должно было быть принято большинством голосов. Никто не торопил Зё Стражницы: ей предстояло все взвесить и вынести судьбоносный вердикт для тысячи неповинных (или же нет) душ. Наконец, она заговорила.
   - Яяяя понимаааю, чтоо ваам тяяяяжкоооо выжидааать отвееетаа стаарууухи, застряяявшей наа перепууутье врееемении. Иии, теееем нее мееениее, яяя вааам нуужнааа, точнооо послеееедняя круупиинка наа чаашее вееесооов. К вааашеему соожаалееению, яяя, кааак иии Владыыычицаа Времееен, придееерживааюсь нейтраааальноой позиииции, аа потомуууу неее могууу встааать нии наа чьюю стоооронуу.
   - Проклятье! - выругался Бараво. - И как же нам быть?! Три на три и одна воздержавшаяся! Уж лучше бы согласилась с этими мясниками, чем поставила нас в такое положение!
   - Презумпция невиновности... - неуверенно произнес Костя.
   - Что? - в один голос переспросили Зё.
   - Ну, у меня на родине существует постулат, что человек не может считаться виновным, пока оное не будет доказано...а все неясности трактуются в его пользу.
   Костя сам поразился, что в нем неожиданно зашевелился юрист: он ничуть не сопереживал обреченным любимчикам Танцора, а даже наоборот немного злорадствовал над их участью - меньше неизвестных конкурентов и потенциальных неприятелей. К тому же, он верил, что убивать - задача много проще, нежели изучать. С терпением у него было совсем худо.
   - "Презумпция невиновности" - красиво звучит, - довольно улыбнулся Звездочка. - Надо будет где-нибудь прописать... С позволения Мурии, разумеется.
   - Пришелец верно говорит. Думаю, Гилада в данном случае выступит на его стороне, а это уже значительное число голосов в нашу пользу - заключила Ку'унганиша. - Решено: вы отправляетесь в Маг Мелл!
   - Постарайтесь не нарваться на неприятности, - немедленно переметнулся за линию победителей Фураха.
   Как на любом голосовании - остались недовольные. Фашива еще много времени потратила, чтобы убедить Зё пересмотреть их мнение, но тщетно. В итоге, женщина капитулировала, но с условием: в Маг Мелл Гилада должна была взять поверенного Матери, который бы тут же доложил Фашиве, если гадкие хитрецы (к коим причислялись и Д'аку) что-либо утаят или замыслят.
   Очередную странность учудил Фураха: он, как бы невзначай, обменялся дружеским рукопожатием с Кадд'аром, попутно сунув ему в карман ту самую бронзовую шкатулку, которую не так давно Костя всучил ему при первом визите в Бастион Здоровья.
   И последнее, что четко отпечаталось в памяти Кости, перед тем как Зё (обнадеженные и не очень) их покинули, это подозрительные прощальные слова Бараво, которые якобы были адресованы всем, но на деле лишь одному избранному Д'аку: "Выдать себя настоящего - все равно, что похоронить себя заживо. Будьте осторожней".
   Здание Гилады издало паровозный гудок - они готовились отъехать в Маг Мелл.
  

Глава 7

"Найти Маг Мелл чудовищно трудно, попасть в него почти невообразимо,

а вернуться - невозможно"

Народная поговорка

   Если бы кто-то, кому мир Самагры был в новинку, попросил рассказать о Маг Мелле и его укладе, то за короткий промежуток наслушался бы таких фееричных баек и диких суеверий, что у него голова пошла кругом. И половина из витавших по миру сказаний не могли нарисовать непосвященным истинную загадочную природу Города Иллюзии. Согласно одному из них Танцор пускал в Маг Мелл лишь тех, в чьих жилах текла музыка веселья, и раз очутившись в Маг Мелле - все дороги назад для них стирались. Еще ходили слухи, что людей там и вовсе не водилось - а только один безумец, создавший своим воспаленным рассудком десятки личностей и проживающий в каждой будничные неповторимые истории. А как не упомянуть ту презабавнейшую легенду, культивируемую монахами из Агартхи: будто бы Маг Мелла никогда и не существовало; что все это глупые россказни и небылицы, ходящие по недалеким умам; что они лишь повторяют слова самого Танцора, который потехи ради, внушает простолюдинам складную песню о дивном городе удовольствий.
   Кадд'ар был с ними категорически не согласен. Более того, только распрощавшись с Зё, лидер сразу же направился в машинное отделение проверить карты и уверенно проложил маршрут до нужного места. Костя не мог перестать удивляться, с какой легкостью тот все проделывал: ему даже представилось, что Кадд'ар - это человеческая форма Танцора, специально облачившегося в наряд мудрого заступника отверженных Д'аку для собственного увеселения.
   На следующий день они двинулись в путь. Едва в вагон ступил осведомитель Матери, пол Гилады приятно завибрировал, и они помчались исполнять поручение Зё. Яу (так звали их надзирателя) с первой же секунды вызвал у Кости (да и у всех остальных) непреодолимое желание набить ему рожу. Неизвестно, толи он специально ставил себя в такое положение, где каждый (даже Х'асир) против него, потому что ему претила мысль находиться рядом с отступниками, толи он по сути был просто редкостной гадиной, бесстыже пользующейся своим привилегированным статусом. Для описания Яу хватило бы десяти исчерпывающих слов: болтливый, заносчивый, хвастливый, скверно пахнущий, потный жирдяй, который плевался огнем. А еще он бессовестно приставал к Протее - то клал влажную руку ей на бедро, то отпускал непристойные шуточки в ее адрес. Девушка, как можно вежливей, пыталась отбиться от настырных ухаживаний нахального кавалера, но то лишь раззадоривало Яу, и он с еще большим упорством склонял ее к непотребствам. Один раз это заметил Сил и отважно вступился за нее: Яу ненадолго притих, но довольно быстро возобновил свои попытки совращения Протеи.
   Гилада мчалась по Самагре, точно хищный зверь, гонящийся за раненной добычей. Костя взял на себя смелость и слегка приподнял шторы: его взору предстала чудеснейшая картина поезда, несущегося по штормовому морю и разрезающего высокие валы пополам. Пенистые капли прилипали к окнам, рисуя на стекле причудливые узоры - Косте казалось, что так природа благословляла их на поход, омывая священным дождем.
   К ночи они пересекли море, выплыв на песчаные берега. Луна здесь светила так ярко, что невольно создавалось впечатление, что то был не песок вовсе - а белые барханы снега, любовно накрывшие землю. Еще несколько часов они безмятежно бороздили океан пустыни, не встретив на пути ни построек, ни следов живых существ, ни растений: только величественные горы песка и пыли. В душе Костя переживал, что они заблудились и навсегда застряли в этих бескрайних просторах: вряд ли провизии хватило бы, чтобы прокормить всю Гиладу, а значит пришлось бы идти на крайние меры. Костя всегда боялся быть съеденным, хотя настоящих поводов для такой фобии у него никогда не было, а потому, дабы успокоить нервы, он заглянул к Кадд'ару в машинное отделение - уж лидер-то наверняка развеет все его страхи и подозрения.
   - Эм...я это...здрасьте, в общем, - невнятно пробормотал Костя. - У нас все хорошо? Мы не потерялись?
   - А почему спрашиваешь? - переспросил Кадд'ар, дернув за медный рычаг, и остановил поезд.
   - Ну, мы уже так долго катаемся по пустыни, в которой Север от Юга не отличишь...Я переживаю, что все плохо.
   - Как раз напротив: мы приехали. Созови всех в приемной - у меня есть пара напутственных слов.
   Не очень поспешно (зато, по его мнению, качественно) Костя оповестил Гиладу о сборе. Никто не заставил себя ждать; даже Яу, который напустил на себя крайне лениво-разраженное выражение, явился точно к началу.
   - Друзья, в первую очередь хочу сказать, что для меня - честь работать с вами. Знайте, я считаю вас самыми преданными и отважными людьми из всех, с кем мне довелось общаться, и очень вами горжусь, - красноречиво заговорил Кадд'ар.
   - Лидер...вы что, прощаетесь с нами? - тревожно произнес Сил.
   - Нет-нет, вы и вправду так подумали? Я лишь высказал то, что давно собирался. Другая возможность, видит Мурия, еще нескоро представится. И не называйте меня "лидером" - я всего лишь верный слуга равновесия, помогающий...
   - От скромности не умрешь - и то верно, - перебил его Яу. - И какой у вас план? Бросить меня в самом сердце пустыни, а после присоединиться к вашему ненаглядному Плуту?
   - Была такая мысль, - признался Кадд'ар, - но ваши умения нам пригодятся, да к тому же - как я могу отвернуться от священного пламени Матери? Поверьте, Господин Яу, сейчас я подробно изложу свой план, и Вы увидите, что Вам в нем отведена одна из главных ролей.
   Большая часть плана Кадд'ара Косте пришлась по душе. Лидер проявил себя талантливым стратегом, когда объявил, что в Маг Мелл они пойдут, разделенные на два отряда, тем самым, уменьшая вероятность их поимки недругами и (что главное) предоставляя свободу действия для той группы, которая не будет обременена Яу. Этими несчастными стали (к превеликому облегчению Кости) сам Кадд'ар, Протея (которая крайне расстроилась, когда узнала, что не будет в одной команде с Сил) и Мгогоро. В их обязанности входило отвезти на безопасное расстояние здание Гилады, пробраться в Маг Мелл через потайной вход и разведать все тайны города. Второй отряд: Боунз, Джийа, Хофу, Х'асир и Сил, - был убойной силой; которому разрешалось делать все, чтобы отвлекать внимание горожан от первого. Впрочем, по словам Кадд'ара, если им посчастливиться отыскать что-либо ценное, их никто за это не накажет. Но что действительно волновало Костю, так это то, что Кадд'ар сообщил всем, будто бы он - Боунз - доставит их группу к парадному входу и проведет через охрану. И ни одного намека или даже тени, где Косте следовало его искать или как это провернуть. Все. Лидер сказал "Проведет" - значит, веди. А хуже того - они должны были сойти именно здесь: в этом самом месте, где остановились - в центре песчаной бесконечности. Плевое дело.
   Костя чувствовал, как его трясло: это было его первым заданием, на котором на него возложили такую нешуточную ответственность. Ничего более ужасного с ним еще не происходило - он ненавидел, когда на него полагались, а особенно, когда на кону стояло выживание группы. Не желая, чтобы они видели его межевания, Костя неторопливо зашагал вперед. Краем глаза он заметил, как товарищи уверенно последовали за ним. Похоже, они и минуты не сомневались в пророческих словах Кадд'ара. Что одновременно и воодушевляло, и угнетало.
   Бубня нечто не совсем цензурное под нос, Костя обреченно окинул взором пустыню. Ничего. Ничегошеньки. В бешенстве, юноша пнул ногой песок и случайно больно ударился обо что-то тяжелое. Внезапно для себя Костя обнаружил, что стоит перед гигантским металлическим сооружением, похожим на собранный из громадных шестеренок и винтиков куб. Внутрь вела золотисто-медная арка, с выгравированным на ней гостеприимным приветствием "Непросвещенным просьба не беспокоить". Махнув группе, Костя проигнорировал надпись и вошел в здание.
   Он очутился в просторном помещении, в центре которого стоял длинный обеденный стол: на белоснежной скатерти, точно грибы после дождя, росли изысканные угощения и напитки. Костя печально сглотнул голодную слюну, но к пище не притронулся - она могла быть отравлена, или заколдована, или ее здесь вообще могло и не быть. Это же Танцор. Кто знает, какую пакость ему вздумается разыграть на этот раз? Косте и без того пришлось горько поплатиться, когда он необдуманно согласился на цену На Ал'ада - теперь до конца жизни расхлебывать. Больше никаких спонтанных решений.
   - Здравствуй, безграмотный чужестранец. Добро пожаловать в катакомбы Маг Мелла - Цитадели Радости и Удовольствий, - произнес чей-то мурчащий голос.
   Ему навстречу грациозной походкой вышел самый прелестный котик: пушистый хвост был высоко задран, ярко-рыжая шерстка приятно поблескивала, а янтарные глаза пытливо изучали пришельца.
   - Кися! - умилился Костя. - Иди сюда, кися-кися-кися.
   - ЭЙ! Прояви уважение! Я тебе ни какой-нибудь помойный кот, которого подзывают из прихоти. Я - Сфинкс. Страж врат Маг Мелла - Смотритель Испытаний Тела и Разума.
   Кот с достоинством поклонился.
   - Говори же, что привело одинокого странника в Город Блаженства, ибо, если ты здесь - значит, помазан Танцором.
   - Ну...вообще-то, я пришел не один: нас здесь целая прорва, - признался Костя.
   - Серьезно? - удивился кот. - Ах да, я вижу: трое Д'аку, обладающих даром Повелителя, и другой - взрастивший в себе семена Жизни и Смерти. Они твои друзья?
   - Не все.
   Сфинкс укоризненно посмотрел на Костю.
   - Ладно, все, - недовольно согласился юноша.
   - Где мы? - спросил Сил.
   Все это время другие участники второй группы были уверенны, что продолжали путешествие по знойной пустыни. Когда их провожатый начал говорить сам с собой, они посчитали, что тот немного перегрелся под нещадно палившим солнцем, а потому и бредит. Джийа только собирался проверить самочувствие напарника, как тут их перенесло в прохладную комнату, где Костя объяснялся с рыжим котом.
   - И вы примите мое радушное приветствие, Д'аку. Полагаю, вы все жаждите попасть в Маг Мелл?
   - Говорящий кот! - подобно Косте, умилился Джийа. - Какая лапушка, иди ко мне!
   - Это возмутительно! Почему меня никто не воспринимает всерьез? Я, между прочим, человек!
   - Что, серьезно? - не поверил Х'асир.
   - Конечно! - воскликнул Сфинкс. - Мое тело - это плата! Пришлось обменять человеческий облик на что-то более ценное.
   - Эм...хреново тебе, - едва сдерживая ухмылку, посочувствовал Костя. - Так что там насчет "Дать нам пройти"?
   Сфинкс ловко запрыгнул на стол и принялся тереться о стеклянную бутыль с бледно-розовой жидкостью внутри.
   - Докажите, что достойны, завершив Испытания Тела и Разума. Первое - проверит вашу "Устойчивость", второе - "Убежденность". Если справитесь - Маг Мелл примет вас как родных.
   - Что от нас требуется? - спросил Хофу.
   - Сущий пустяк, да к тому же, приятный: опустошить одну, нет, три бутылки Барасы.
   Костя увидел, как от этих слов побледнели три суровых мужских физиономии (по Сил было не сказать - испугался он, или нет; маска не отражала эмоций). Ему было невдомек, что Бараса - одно из самых дорогих, редких, да и к тому же запрещенных (из-за ингредиентов и, как следствие, высокого градуса) напитков Самагры. Опьянение наступало с первой капли и могло длиться в течение нескольких дней. А от похмелья не спасали даже искуснейшие лекари Целительницы. Что до вкуса, то он был настолько отвратительным, что большинство пьющих предпочли бы перерезать себе глотку, нежели ощущать Барасу во рту.
   - Я не пью, моя религия запрещает, - категорически заявил Х'асир.
   - Мне тоже нельзя. В последний раз, когда я пил эту дрянь, натворил много чего дурного, - признался Хофу.
   - Как и мне, - произнес Джийа.
   - Ужасное испытание. Кто-нибудь вообще его проходил? - поинтересовался Сил.
   - Была парочка уникумов, но их добило Второе, - честно поведал Сфинкс.
   - Вы чего, ребята? Хотите все на меня перевесить?! - вознегодовал Костя. - Думаете, я один справлюсь с треклятым зельем, или что это? Мне его даже в руки не взять...
   - Не проблема, - мяукнул страж, и из бутылки появилась тоненькая трубочка. - Все для вашего комфорта.
   - Вот спасибо, я тронут! Учитель, разве вы не обязаны помочь мне? Вроде как солидарность наставника, и все такое? - взмолился Костя. - А ты Сил, бросаешь меня? Я думал, мы друзья. С Джийа все понятно, ему плевать, - но я надеялся, что ты другой.
   - А про меня ты ничего не хочешь сказать? - заговорил Х'асир.
   - Да на кой пес мне сдалось говорить про тебя, упрямый ты баран?!
   Боунз был так зол на группу, что в порыве ярости накинулся на бутылку и нещадно вытянул все ее содержимое. Он уж не знал, чего все так взбаламутились на счет этой Барасы - для Кости она ничем не отличалось от...
   - О, клубничное молочко! Вкусняшечка.
   Если до этого Костя мог наблюдать, как его товарищи бледными призраками садились за стол, то теперь же, после произнесенного им "Вкуснешечка" и выпитой залпом бутылки Барасы, их сменили позеленевшие от страха (и, возможно, немного от уважения) изваяния. По боле их однако был обескуражен Сфинкс, который уж на своем веку навидался немалого. Кот покружил у ног Кости, что-то тщательно вынюхивая.
   - Демон...Настоящий демон, - в ужасе сказал Сфинкс.
   - Что? - смутился парень. - Я не понял - тут где-то подвох? Мне потом скрутит живот, и я неделю с горшка не сойду? Что вы на меня так уставились? Молочко ведь - лучший напиток, для костей полезно. Давай вторую.
   Сфинкс вильнул хвостом и на столе родились еще две бутылки-близняшки. Костя потянулся к ближайшей, но его опередил Сил, который (наверное) дружелюбно взглянул на него и разлил ее на троих (Х'асир все также отказывался пить, мотивируя это своей привязанностью к обетам Матери). Приподняв слегка маску (под которой, разумеется, был все тот же человек-невидимка), Сил вместе с Джийа и Хофу опустошили бокалы. Тут бы Косте порадоваться почти единому командному духу, но нет - по дикому визгу Сил, расплывшемуся в приятельской улыбке Хофу и зачесавшемуся Джийа - юноша догадался, что для народа Самагры Бараса была аки розовый яд, отравляющий сознание. Сил подскочил к Косте, обхватив его за плечи, и принялся изливать душу, попутно обновляя стакан. Не совсем членораздельно он говорил о лидере и их отношениях.
   - Я думйю, он всее знайт об...обо мне. Поэтому так себя вдет. Он ведь знайт? А ты знайш?
   - Мне кажется, тебе хватит, - заметил Костя, удерживая Сил. - Давай лучше я допью за тебя.
   - Отстаань! - крикнул Сил, поднимаясь. - Я, ик, я сам! Хоть раньшь и не пил, но друг-га не брошу, ик! Нлей мне!
   - Что? Ты ни разу не пил?
   - Неееет, - закрутил головой Сил и рухнулся на пол. - Ой! Не пил: нам нльзя птреблять спиртное, пока не разменяйшь третий десятк.
   - В смысле? Сколько же тебе тогда лет?
   - Ик! Семндцать недавно исполнилосссь.
   - Охренеть, - только и мог выпалить Костя.
   Семнадцать лет. Сил всего семнадцать. Да этот парень моложе Кости, а уже успел стать и отличным вором, и поверенным Кадд'ара, а уж про его боевые навыки лучше вообще не вспоминать. Костя однажды заметил, как Сил практиковался с Хофу, вооруженный гибким мечом. Если то был не Танец Смерти, то наверняка его кровный родственник.
   - А ты вообще кто? - дернув его за ногу, спросил Сил. - Мы знкомы?
   - Это же я, Боунз.
   - Аааа...тчн. Просссти. Я...как это...Танцору отдал свою способнсть видеть лица. Вообще вас не различаю. Кроме Кадд'ара...у Кадд'ара такой красивый голоссс...
   Сил отрубился. Костя аккуратно вытащил из-под юноши ногу, поправил (как мог) его маску, допил остаток и пересел к Хофу, который в это время сетовал Х'асиру (да и всему человеческому роду) на злые козни Настоятеля Калия.
   Раз они все такие пьяные и настроенные на душевный разговор, Костя не видел препятствий, почему бы ему "получше" не узнать своих соратников.
   - А в другой раз, он сломал мне правую руку и заставил сражаться левой! Как мне, по-твоему, было: держать в одной левой двуручник с торчащей костью? Но потом со мной заговорил Танцор и одарил возможностью отращивать новые части тела. Любые. Ну я ему и показал тогда!... Да только эта паскуда живучая все равно сильнее. Выгнал меня, падла!
   Хофу вырастил себе еще несколько конечностей, которые незамедлительно задействовал: первая пара нарезала ему ароматное жаркое, вторая разливала Барасу, а третья потянулась к Косте для объятий.
   - Вот этот юнец мне нравится! У него и с чувством юмора в порядке, и вообще он способный малый, - хвалил его Хофу, тыкая в себя вилкой с едой. Через минуту до Хофу дошло, что его желудок все еще не получил долгожданного угощения - мечник покачал головой и пустил по своему телу целую цепочку из открытых ртов, с жадностью накинувшихся на угощения. - Боунз, мой дорогой ученик, присаживайся. Хочешь, покажу фокус?
   - Тебе необходимо пройти второе испытание, - обратился к нему Х'асир, осторожно отодвигая от разбуянившегося Хофу Барасу. - Я за ними присмотрю.
   - Погоди, только узнаю кое-что, - кивнул Костя. - Учитель, а вы не поделитесь со мной секретом: что вы тогда писали в гостинице в Агартхе?
   - Тебе, поди, все расскажи, да покажи, - помахав ему шестипалой рукой, увильнул Хофу. - Не скажу! Хочешь узнать - победи меня!
   Хофу, шатаясь, поднялся и угрожающе достал свой двуручный меч, а вместе с ним и пару тонких сабель, служивших мастеру верным щитом. Даже в таком состоянии, он все еще был опасным противником, умело владеющим фантастическими боевыми техниками. К счастью для Кости, Х'асир жертвенно принял удар на себя, отвлекая мечника заманчивым предложением разрубить его пули с закрытыми глазами. Тот радостно откликнулся, начисто забыв про ученика.
   - Сэр Сфинкс, где вы? - окликнул стража Костя.
   - Здесь! Помогите кто-нибудь! - раздался недалеко утробный возглас.
   Сфинкс попался в кошмарную "тискающую" ловушку, коварно подстроенную Джийа: юноша крепко-крепко сжимал бедного кота, наглаживая ему брюшко и шею.
   - Ути какие мы славные, - лепетал Джийа. - Ути какие мягкие. У кого волосатые лапки, кто такой душка? Вот я тебя защекочу.
   - Сэр Сфинкс, я готов пройти второе испытание, - сообщил Костя. - Вы не могли бы его озвучить?
   - Разумеется! Как только выберусь из этих...этих поганых тисков!
   - Боюсь, этого никогда не случится, миленькая пухнатая мордашка, - заверил Джийа, еще сильнее сдавливая кота.
   - Джийа, отпусти его.
   - Неа.
   - Простите, сэр Сфинкс, я попытался. Придется вам засчитать нам второе испытание и пропустить в Маг Мелл, чтобы он от вас отстал.
   - Если бы все было так просто, тогда любой пьянчужка мог зайти в город... - отозвался страж. - Второе испытание - загадка. А раз ты взялся провести друзей, значит, тебе и отвечать. Внимай же! В облаках, на земле и под землей обитают три мудрых Духа: один из них Дух Правды, другой Дух Лжи, и последний Дух Случая, который совмещает в себе и Правду и Ложь. Определи же их сущности. Тебе дозволено задать Духам три однозначных вопроса: по одному для каждого. Духи вольны ответить тебе на своем языке. Их язык прост: он содержит всего два слова "Хо" и "Я" - но тайна для смертных их содержание. Приступай.
   Когда Сфинкс договорил, в комнату влетело три аморфных существа. Их тела были сотворены из густого серого дыма, а на крючковидных ладонях зияли черные дыры. Духи подлетели к Косте и неподвижно замерли, выжидая вопросов.
   Костя никогда не жаловался на логику: он считал, что находился с ней в прочных брачных отношениях. Однако (ему почему-то очень сильно так показалось), услышав загадку, напуганная жена-логика скорехонько упаковала свои вещички и умчалась в теплые страны с заявлением на развод. Ему постепенно становилось понятно, зачем требовалось первое испытание - напоите ученого, и его блистательный гений ему уже не помощник. Хотя, в отличие от товарищей, Костя не был пьян, а никакие стоящие (да что там стоящие, даже паршивые) идеи его не посещали.
   - Таааак... так, следует все тщательно продумать, - размышлял про себя Костя. - Предположим, их будут звать Тортик, Печенька и Пирожочек. Тортик - хороший, Печенька - средний, Пирожочек - плохой. Если подойти к ним и спросить у каждого "Небо голубое?", то Тортик ответит "Да", Печенька либо "Да", либо "Нет", а Пирожочек "Нет". Тогда, среди оказавшихся в паре, будет стоять эта паршивая овца Печенька, вносящая разлад в систему. Но ведь никак не установить, что значит "Хо", а что "Я", потому что неизвестно, кто из них правдивый, а кто гнусный обманщик. А даже если и установить (ведь у меня до сих пор на ухе закреплен переводящий передатчик), за три вопроса мне никак не выяснить, кто есть кто.
   - АААА!!! Я требую звонок другу! - рассвирепел Костя. - Где лидер?! Лидер же все знает, мать его за ногу! Почему он мне заранее ответ не подсказал?! Или подсказал? Нет, точно не подсказывал. Что за дурацкая загадка?! Я отказываюсь на нее отвечать - смени на что полегче, например "Висит груша - нельзя скушать".
   Духи плавно закачались из стороны в сторону, словно тем намеревались убаюкать юношу.
   - Печенька, не будь падлой - не ври на этот раз! - завопил Костя, указав на крайнего левого духа. - Отвечай на человеческом языке: тот, что рядом с тобой - говорит только правду?
   - Хо, - эхом отозвался Дух.
   - Скотина ты бесчувственная, Печенька. Ну тебя, и твоих братьев в задницу! - Боунз достал козырной туз - эмпатию. - Властью, данною мне Танцором, я приказываю вам пасть к моим стопам и засчитать второе испытание!
   Черные дыры на призрачных ладонях начали бешено пульсировать, втягивая своих носителей. Спустя несколько секунд, они полностью поглотили и Духов, и самих себя. Боунз самодовольно хмыкнул и повернулся к Сфинксу, который в панике укрыл мордочку в алой мантии Джийа.
   - Выкусил? Впусти нас в город, - потребовал Костя.
   - Но ведь ты не ответил, не ответил же! - обиженно сказал Сфинкс. - Как такое вообще могло произойти: Духи растворились, а ты нет?!
   - Не мяукай, котейка, - надменно произнес Боунз. - Я - молодец, справился с твоей глупой шарадой за один вопрос. Обошел, как говорится, систему. Теперь, укажи путь в город по-хорошему, иначе я попрошу по-плохому.
   Обреченно Сфинкс вновь вильнул хвостом: где-то над ними послышался отвинчиваемый звук - Костя запрокинул голову и увидел ведущий на поверхность открытый люк. Кто-то сверху заботливо скинул железный трос, приглашая их подняться. Маг Мелл с нетерпением ждал своих первых победителей.
  

Глава 8

"- Ты никогда не думал, что там за Стеклом?!!

- Неприятности...!!"

Из анонимной беседы.

   К чему-чему, а к такому повороту событий Костя не был готов. Проблема номер раз: привести в чувство троих пьяных товарищей. Статус: провалено. Поскольку единственного медика в команде, знавшего физиологию людей Самагры и способного если не вылечить, то хотя бы дать дельный отрезвляющий совет, на данном жизненном этапе волновали лишь две вещи: "мерзкие, копошащиеся под его кожей насекомые" и "славная котя, которую стоило непременно взять с собой"; Костя с Х'асиром смирились с ролью "беспокойных нянечек", которые им придется играть неопределенное количество времени, и прекратили бесполезные попытки вразумить своих хмельных соратников. Проблема номер два (делившаяся еще на кучу маленьких подпроблем): передислоцироваться. Статус: завершен (не очень успешно). Разбудить Сил уже оказалось непосильной задачей - юноша изрядно перепил, и его организм, продиагностировав самого себя, прописал себе здоровое лечение сном. Даже взорвавшийся под самым ухом баллистический снаряд не разбудил бы его. Х'асиру пришлось взвалить Сил на себя и поднимать их обоих. Хофу на удивление тоже довольно резво забрался по тросу (возможно, все дело было в дополнительных конечностях, помогших ему вылезти наружу, точно громадному желтому пауку, выбравшемуся из черной дыры в полу). Оставались еще двое: чесавшийся Джийа, непомерно расстроенный утратой "теплого пушистика" (Сфинкс не выдержал и больно полоснул своего узурпатора по предплечью, после умчавшись в неведомые дали) и Костя, неспособный ухватиться за что-либо. Если Джийа можно было хоть как-то уговорить подняться своими собственными силами, то с Костей все обстояло не так радужно: ему потребовался бы лифт или другая платформа, позволявшая перемещаться из точки А в точку Б без затраты "держательных" ресурсов. Разрешилось же все до нелепости просто - Хофу использовал свой дар и втащил юношей наверх. И тут Костя очень пожалел, что не попросил у лидера его фотоаппарат. Наверху творилось сущее мракобесие.
   Еще в детстве на школьных уроках истории Костя с любопытством рассматривал красочные иллюстрации о Средневековье. Особенно его увлекала та часть, на которой (не очень достоверно) изображались изощренные пытки и показательные казни. Костя всегда искренне жалел, что не мог влезть внутрь картинки и стать очевидцем такого, поистине запоминающегося зрелища. И вот - его глупая мальчишеская мечта - сбылась.
   Они вылезли как раз на момент, когда все жители собрались на Площади Последнего Броска. В центре была выставлена внушительных размеров механическая катапульта, заряженная...людьми. Обреченные, они громко сокрушались на судьбу и Повелителя, моля освободить и простить их. Но, судя по неодобрительным возгласам и презрительным "Фууу, Гадкие Засранцы", льющимися из толпы непрерывным потоком, прощения им предстояло искать в загробной жизни.
   Человек, похожий на раздутую жабу, напялившую на себя деловой костюм, вышел из массы и с важным видом приблизился к смертникам. Он тщательно проверил прочность катапульты, постукивая по отдельным ее частям со злой улыбкой, и обратился с речью к народу:
   - Граждане Маг Мелла!!! Сегодня вы узрите торжество правосудия!!! Сегодня на ваших глазах будут наказаны те, кто пренебрег Главным Запретом Отца нашего Всемогущего - Танцора!!! Да будут уничтожены они и те, кто втайне поддерживает их извращенные идеи!!! БАРАБАННАЯ ДРОБЬ!!!
   Последние слова он прокричал так громко, что Костя едва не оглох. Из ниоткуда раздалась бойкая мелодия барабана - мужчина в костюме властно взглянул на публику и потянул за спусковой рычаг, выпуская снаряды ввысь. Осужденные в один голос завопили о своем предсмертном желании отрастить крылья и познать азы полета, но молитвы их кровавой массой размазались по стене, как, впрочем, и сами молящиеся. Невидимый барьер на минуту покрылся рубиновой рябью, втягивая в себя человеческие останки. Костя мысленно рассчитал приблизительную высоту загадочной преграды (которая на вид ничем не отличалась от обычного облачно-туманного неба) - где-то около 3000-3500 метров. Значит ли это, что весь Маг Мелл накрыт, точно под куполом?
   Костины вычисления сбила упавшая на нос крупная снежинка. Поразительно, как это он раньше не заметил - а ведь в Маг Мелле правила зима. Не такая холодная, как у него на родине, более снежная, но одновременно какая-то...густая. Костя не мог точно описать то ощущение, которое возникло у него, когда он вылез из катакомб. Словно его погрузили в жидкий кислород или прозрачное желе: в легких танцевали крохотные пузырики, а движения стали весьма неповоротливыми.
   На что еще Костя обратил внимание, так это на кучу занятных особенностей города. А: из сооружений здесь был построен всего один, зато очень внушительный латунный замок. Его вершину украшали магические часы: они показывали время не цифрами или тенью, а настоящей чередой заходов солнца и луны, где одно светило плавно перетекало в другое. Из этих часов возникала особенность Б: город освещался только ими - можно сказать, почти естественно. И последняя, В: это было, вероятно, самое шумное место на всей Самагре: орущих различные несуразицы людей было не так много (даже наоборот, не более двух сотен), а шумиха царила такая, что по сравнению с ней празднование кануна Нового Года у Кости дома показалось бы тихим часов в детском садике. Да и вообще, что они там кричали?
   - ПЮРЕШЕЧКУ!!!
   - БАБУ РЫЖУЮ!!!
   - ЕЩЕ БАРАСЫ!!!
   - ЧТОБ ТВАРИНА ЭТА ПОДАВИЛАСЬ СВОЕЙ ПЮРЕШЕЧКОЙ!!!!
   Выкрики накладывались один на другой, не позволяя различить, кому чей принадлежал. Похоже, для жителей Маг Мелла они были крайне важны, иначе зачем бы они подбегали друг к другу со спины и затыкали рты конкурентов тряпками или что под руки подворачивалось. Костя вспомнил, как человек в деловом костюме громоподобно потребовал барабанной дроби, и как она, точно по мановению волшебной палочки, зазвучала. Интересно...
   - Оуууу!!! Новенькие!!! Надо же!!! Я и не думала, что Господин воплотит мое желание таким образом!!! Как увлекательно!!!
   К группе непринужденно подошла золотая девушка с короткими красными волосами. Она относилась к тому типу женщин, которых Костя лаконично характеризовал как "хорошенькие дурашки": больше красивая, чем умная. Толи дело было в круглых глазах, которые вне зависимости от слов, всегда непонимающе глядели на собеседника, толи в привычке слегка надувать губы и нести всякий вздор, когда что-то шло не по плану. Такие женщины Костю раздражали больше всего - он всегда еле сдерживался, чтобы не вдарить им со всей дури. В конце-концов, баба, знай свое место.
   - Пять новых мужчин!!! Оооуу, я уже предвкушаю бурную ночь!!! Привет-привет-привет, отважные герои!!! Не хотите ли поискать приключения вместе со мной?
   - Я не могу понять, - наклонился Костя к Х'асиру, все еще таскающего на себе спящего Сил, - она проститутка (у вас ведь есть проститутки?) или просто помешанная?
   - Конечно же, неверная потаскуха! - не колеблясь и секунды, ответил Х'асир. - Ты только погляди, как она разоделась.
   Девушка и вправду была одета весьма провокационно: темные кожаные сапоги кончались где-то чуть выше колена, коротенькие шорты едва закрывали ягодицы и довольно открытый корсет, из которого вот-вот должна была выскочить сверкающая золотом грудь. Впрочем, если сравнивать со служительницами в Культе Матери (которые облачались в куда более вызывающие платья), ей эти одежки очень даже шли.
   - Ну так что, мальчики?!!! Чего застыли?!!! Никогда настоящей женщины не видели?!!
   Кажется, она чувствовала себя очень уверенно.
   - Уродливее тебя днем с огнем не сыщешь, - неожиданно подкатил к девушке Джийа, облокотившись ей на плечо и дыша страшнейшим перегаром, - но я настолько пьян, что все равно согласен. Веди.
   - ФУУУ!!! ЧТОБ ОН ОТВАЛИЛ ОТ МЕНЯ!!!
   За ее криком последовала странная вещь: Джийа словно подхватила чья-то незримая рука и откинула на несколько метров в сторону прямо на Хофу, который как раз соревновался в кулачном поединке...с самим собой.
   - О, Джийа! - воскликнул Хофу. - Тебя мне и не хватало. Давай сразимся! Всегда хотел попробовать себя в бою с Безликим!
   - Странный народ!!! Откуда вы к нам пожаловали?!! - вновь повеселела девушка.
   - Из Агартхи. Мы географы - изучаем необычные города и их культуру, - соврал Костя. - Будем весьма признательны, если поможешь нам выполнить столь нудную работу. Я - Боунз, это Х'асир, парень в маске Сил, а там Хофу и уже знакомый тебе Джийа.
   Тактика ведения переговоров в стиле Кадд'ара в действии. Посмотрим, сработает ли. Экскурсовод им бы совсем не помешал, к тому же следить за пьяными товарищами проще втроем.
   - Ммм, какой мужчина, - страстно проговорила девушка. - Так бы и оседлала тебя прямо здесь!!! Приятно познакомиться, Боунз, мое имя - Лагвая Премар!!
   Она изящно протянула ему ладонь для поцелуя. Костя сделал вид, будто бы не понял намека, и очень крепко пожал ее: еще чего лобызать чьи-то немытые руки. Мало ли где они побывали до этого.
   - Строишь недотрогу?!! Это возбуждает!!! Ладно, пусть будет по-твоему!!! Обожаю ролевые игры!!! Что вы хотите узнать, или же увидеть?!
   Лагвая кокетливо послала Косте воздушный поцелуй, одновременно очень недвусмысленно вильнув бедрами.
   - Расскажи про город и людей. Я заметил, у вас здесь довольно...оживленно.
   - Почему бы нам не пройтись?!! - предложила Лагвая. - Я вам покажу интересные места, а ты, возможно, нагуляешь аппетит!!!
   Это было вынужденное соглашение. Не очень продуктивное, так как в основном Лагвая делилась с группой своими любовными похождениями и соображениями насчет истинного назначения мужской половины Маг Мелла (игрушки для плотских утех), однако иногда она роняла действительно полезную информацию. К примеру, как выяснилось, среди жителей города не было ни одного (!) человека, с кем бы Танцор провел На Ал'ада. На последовавший вопрос Х'асира, как же тогда объяснить творившиеся здесь бесчинства, вроде падающих из ниоткуда яств, Лагвая ответила, что Господин любит своих детей и готов выполнить любой их каприз (за редким исключением): все, что требовалось от них - донести его до Танцора с помощью голоса. Криком, если проще выражаться. По словам Лагваи, их (Д'аку) появление также есть результат загаданного ей ранее желания - она попросила Повелителя насытить ее день незабываемыми впечатлениями.
   Костю сей обычай изрядно позабавил: он тоже попробовал воззвать к Танцору с просьбой "отрезвления товарищей". Должно быть, Бог Иллюзии очень любил и своего нового помазанника, потому как результат наступил мгновенно: Сил тотчас очнулся, замотав головой и проверяя, на месте ли его маска. Костя спокойно подошел к нему, и как бы случайно произнес "Я - Боунз, хоть ты и не видишь моего лица". Тот смущенно склонил голову, стыдясь своего непозволительного легкомысленного поведения, но Костя добродушно похлопал юношу по плечу, давая понять, что сохранит его секрет о "неспособности различать лица" (хотя все равно будет издеваться до конца жизни). Джийа с Хофу тоже быстро оклемались: мечник с достоинством извинился перед всеми "За Все", а Джийа остался тем же Джийа, только прекратил чесаться и отпускать грязные эпитеты в адрес Лагваи. Они вместе продолжили осмотр Маг Мелла.
   Еще Костю очень заинтересовало упоминание Лагваи о Главном Запрете, нарушение которого каралось публичной смертной казнью (которую им по воле случая удалось застать). Главный Запрет являлся строгим догматом, запрещающим справлять свою естественную нужду (что считалось вопиющей пошлостью и просто омерзительным действом). Тех, кто предавался искушению, называли Грязными Засранцами и немедленно линчевали на глазах сограждан. Из-за этого, безусловно, у Кости возникало еще больше вопросов: о работе пищеварительной системы горожан, общественных туалетов и тому подобное, но парень лениво решил не разбираться в них, списав все на всесильное объяснение "Это магия". Д'аку тоже пришли к выводу не вдаваться в столь интимные подробности жизни Маг Мелловцев и сохранить эту тайну таковой.
   Подтвердилась и ранее молча высказанная догадка Кости, что город защищен барьером: закрытым как на вход, так и на выход. Местные называли его Стеклом, которое, согласно древнему преданию, раньше было прозрачным, точно хрустальная ваза, но после первой смерти первого жителя окрасилась его душой. Стекло и вправду было все изрисовано всевозможными гравюрами - некоторые из них совсем не отличались от настоящих людей или животных. К примеру, Костя до последнего был уверен (пока лично не подошел и не дотронулся до Стекла), что на юге города стояла длинная человеческая очередь в пасть гигантской змеи.
   - Дурашка!!! - восхищалась Лагвая. - Не знать очевидного!!! Может, ты еще чего не знаешь и хочешь, чтобы я тебя научила?!!
   Костя полагал: пускай развратная женщина и домогалась до его юного экзотического тела (а это слегка раздражало), он всегда мог применить на ней свое секретное оружие и заставить подчиняться (что означало, замолчать). А пока его даже немного забавляла ее манера вести себя в духе классического ловеласа в девичьем теле. Ко всему прочему, Лагвая защищала их, точно волчица своих щенят, от хищных нападений других горожан, которые тоже были не прочь поиграть с новыми куклами. Когда ей чего-то хотелось или же не хотелось, голос у этой женщины мог сравниться только с ревом проснувшегося от долгой спячки медведя.
   В действительности это был очень маленький город. Примерно за полчаса они обошли его целиком (не заходя внутрь единственного здания, которое и было по существу Маг Меллом): Площадь Последнего Броска и уютный парк с голыми деревьями и вымощенными мелким щебнем дорожками, плотно окружающий город - вот и весь Маг Мелл. Довольно печально, если задуматься, однако Костя сомневался, что кто-либо из жителей горевал по этому поводу: их мир украшался воплощенными в реалии мечтами и бешенным соперничеством. Избалованные взрослые дети.
   Далее они проследовали в замок: латунный снаружи и сумасшедший внутри. Первый этаж был довольно высоким - он предназначался для всех горожан и являлся своего рода культурно-развлекательным центром: здесь имелась и художественная галерея, наглядно повествующая о похождениях Танцора, и очаровательный трактирчик без единого официанта или повара, и что-то наподобие гротескного танцевального клуба, и еще великое множество всяких интересностей. Следующие шесть этажей - жилые (и не очень) комнаты. За всю историю Маг Мелла в них еще никто и никогда не оставался дольше, чем на один день, ибо для местных однообразие это смертельная скука (и нет ничего более захватывающего (во всех смыслах) для человека, чем скорая оккупацию пустующего дома соседа). Комнаты тоже были не совсем заурядные: кто-то построил себе "конфетную" спальню, кто-то - "драгоценную" гостиную, а уж "грудастую" столовую, вогнавшую в краску всех (кроме Лагваи), и поминать не стоило. Воображение - вот та монета, котируемая здесь (и, безусловно, голос, куда же без голоса). Косте подумалось, что узнай о таком городе поэты и романисты с Земли, они немедля продали бы душу в бесконечное рабство любому божеству, которое хоть на миг пустило бы их в эту обитель Фантазии.
   Но и у Маг Мелла имелись свои необъяснимые недостатки. Вся мебель была насмерть прибита к полу, посуды не водилось (а если и водилась, то какая-то деревянная образина, которая как заколдованная магнитилась к любой твердой поверхности), водоснабжение не проведено, а мусорить запрещалось под страхом Молчаливой Кары (суточного воздержания от криков к Танцору). Костя все больше склонялся к мысли, что жить ему бы здесь не понравилось: даже находиться - под гнетом завуалированных пошлостей, которыми осыпала его Лагвая - он бы предпочел как можно меньше.
   - Давайте, я познакомлю вас с Часовщиком Вамаваши!!! Он просто великолепен, особенно когда дело касается Новеньких!!!
   - "Новеньких"? Получается, вас посещали и другие? - уточнил Сил.
   - О, нет!! Что ты такое говоришь, шалун в маске!!! Новенькое - это все то, чего еще раньше в Маг Мелле не было!!! - сказала Лагвая. - Украшения, деликатесы, или особые игрушки!!!
   Последние слова она произнесла с пылким придыханием, томно поглядев на Костю, которого такое отношение к своей августейшей персоне уже крайне возмущало (он ведь ей не какой-нибудь кусок мяса, чтобы слюни пускать - женщина должна уметь сдерживать свои гнусные порывы).
   Они поднялись на последний этаж - неприступную обитель самого важного (по заверениям Лагваи) человека в Маг Мелле. Что сразу бросалось в глаза любого посетителя дома Часовщика - огромный велюровый диван с витиеватой плетенной тумбой, расположенные прямо на потолке, точно над изголовьем другого такого же велюрового дивана и витиеватой плетенной тумбы. Они как будто бы были зеркальным отражением друг друга, соединенные, точно пуповиной, канатной лестницей. Жители Маг Мелла при виде сей картины, с трепетом шептали "Безумный смельчак", а как для Кости, так они все здесь были немного малахольными, так чего удивляться их проделкам.
   Помимо бесполезных заводных игрушек, передвигающихся в неведомом хаотичном порядке, и того факта, что комната буквально находилась в центре часового механизма, здесь было довольно уютно. Сам Часовщик: эксцентричный старик с моноклем и в длинном цилиндре, немного суетливый в повадках, но достаточно хладнокровный в экстренных ситуациях; - являлся обладателем самого громозвучного голоса в Маг Мелле. Даже в обычной речи он был громче своих соотечественников, а когда дело касалось общения с Танцором, то горе тому невезучему, оказавшемуся неподалеку: недельная глухота - это лучшее, что его могло ожидать после такого звукового представления.
   - Я ЧУЮ НОВЕНЬКИХ!!! - проговорил Вамаваши. - ЛАГВАЯ, ЧАРОВНИЦА, ЭТО ТВОИХ РУК ДЕЛО?!!
   - А как же!!! - призналась девушка. - Повелитель одарил меня настоящими "путешественниками"!!! Они говорят, что пришли к нам из-за Стекла!!!
   - БЫТЬ ТАКОГО НЕ МОЖЕТ!!! - воскликнул Часовщик, возмущенно замахав руками.
   - Это так, господин Вамаваши. В Маг Мелл нас привела воля Танцора, - почтительно отозвался Хофу.
   - Говорила же!!!
   - ЧУШЬ!!! - бурно протестовал Часовщик. - РАЗУМЕЕТСЯ, В МАГ МЕЛЛЕ ВЫ ПО ВОЛЕ ПОВЕЛИТЕЛЯ, НО НИКТО ВАС СЮДА НЕ ВОДИЛ: ВЫ - ОДНИ ИЗ НАС, ТОЛЬКО ПОЖЕЛАВШИЕ ИЗМЕНИТЬСЯ, А ДЛЯ ПУЩЕЙ ПРАВДОПОДОБНОСТИ СТЕРЛИ СЕБЕ ПАМЯТЬ И ЗАМЕНИЛИ ГЛУПЕНЬКОЙ ВЫДУМАННОЙ ИСТОРИЕЙ О ПУТЕШЕСТВИИ!!! ЭЙ ТЫ, КОТОРЫЙ СО СТРАННОЙ КОЖЕЙ!! СКАЖИ МНЕ, ЗАЧЕМ БЫЛО ТАК НАД СОБОЙ ИЗМЫВАТЬСЯ?!!
   - Красота никогда не давалась легко, - съязвил Костя. - И как же тогда, по-вашему, мы стали такими, а никто и не заметил?
   - ЭЛЕМЕНТАРНО!!! ВЫ ВОСПОЛЬЗОВАЛИСЬ СУМАТОХОЙ, КОТОРАЯ ПОСТОЯННО БЫВАЕТ ПРИ ПЕРЕВОРОТЕ!!! КСТАТИ, О НЕМ!!!
   Неизвестно отчего воодушевленный Вамаваши кинулся к диковинным с человеческий рост песочным часам, в которых вот-вот должна была упасть последняя сияющая песчинка. Радостно завопив, он зазвонил в невидимый колокол, который тут же мелодично оповестил весь Маг Мелл о предстоящей обязательной и немедленной эвакуации.
   - ЧТО ЗАСТЫЛИ, КАК ИСТУКАНЫ?!! НЕ ВИДИТЕ, ЧТО СНЕГ БОЛЬШЕ НЕ ПАДАЕТ?!! БЕГОМ МАРШ В КАТАКОМБЫ, ПОКА ВАС НЕ РАСПЛЮЩИЛО И В СТЕКЛО НЕ ВСОСАЛО!!! - грозно приказал Часовщик, а сам зацепился за канатную лестницу у велюрового дивана.
   Лагвая быстро схватила Костю и потащила за собой, на что тот только собирался бурно вознегодовать, но неожиданно заметил в окне, как все без исключения граждане ринулись отворять наземные люки и запрыгивать в них с такой поспешностью, словно от этого зависело их существование.
   Они спустились на первый этаж: здесь творилась сущая паника - люди толкались, пинались, кусались, боясь не успеть добраться до безопасного места. В воздухе витали слезные крики о спасении и божественной милости. Лагвая подбежала к только что отвинченному люку, нагло отпихнув щуплого паренька, который только-только собирался спуститься в катакомбы.
   - Давайте скорее!!!
   Вторая группа сработала как нельзя оперативно: вначале Хофу подхватил Костю, и они вдвоем быстро съехали по тросу, за ними последовали Сил, Джийа и Х'асир, отстреливающийся (холостыми патронами) от наступающей испуганной массы горожан. Последней в катакомбы попала Лагвая, плотно закрыв за собой люк и включив ночное освещение. Они очутились в довольно узком туннеле с десятками приколоченных к стенам сидений, оснащенными специальными ремнями безопасности, очень напоминавшие те, что ставили в вагончиках на американских горках. Лагвая, не мешкая, усадила Костю рядом с собой.
   - Что, во имя Матери, здесь творится?! - возмутился Х'асир, сев в кресло.
   - Переворот!!! - пояснила Лагвая.
   - Политический? - переспросил Костя.
   - Да нет же, дурашка - переворот города!!!
   И тут Костя понял, что девушка имела в виду. Вначале - лишь легкое содрогание пола, схожее с поднятием грузового лифта, намекнуло ему о происходящем. Затем - гулкое шатание стен. А после... - их действительно перевернуло. Костя чувствовал, как гравитация беспощадно звала его в свои объятия: кровь резко прильнула к мозгу, а желудок в срочном порядке захотел опорожниться. Если бы не его самурайская гордость (которую все же приходилось несколько раз отбросить из-за невозможности держать инородные предметы), он бы, не задумываясь, разревелся, как капризный ребенок, и испачкал все в радиусе нескольких метров.
   - Джийа!!! - сдерживая рвотный позыв, крикнул Костя.
   - Что?!
   - Вот если я сейчас подохну, то хочу перед смертью узнать: каким хреном ты провел На Ал'ада с Безликим и почему мне не сказал?!!
   - Не самое подходящее время для расспросов о моей жизни!
   - Очень даже подходящее! Когда я отчалю в Царство Мертвого Бога, то хотя бы буду иметь скудное представление о том, каким образом ты и Звездочка его заманили!
   - Да не заманивал его никто! Это все мой брат - он меня подставил! Долгая история!
   Внезапно опомнившись, Джийа замолчал: он еще никому про это не рассказывал, кроме Кадд'ара, который и без того в деталях знал о предательстве Фурахи. За долгие пять лет после ухода из Культа Целительницы он прожил не очень счастливую, полную подозрений и угрызений совести жизнь, стараясь отстраненно взирать на возникающие проблемы и не подпускать к себе ни собратьев по Гиладе, ни кого-то еще. Спонтанное признание, случайно сорвавшееся с языка, можно было считать первым проявлением "эмоционального участия" с его стороны за очень большое время.
   - Это ни хрена не ответ! - Косте явно не хватило объяснения "виноват младший братец".
   - Отстань! - огрызнулся Джийа.
   - Ребята, не хотелось бы прерывать вашу задушевную беседу, - вступил в разговор Сил, - но мне одному кажется, или Зё очень сильно ошибались, когда предположили, что в Маг Мелле готовятся к полномасштабной войне?
   А ведь и вправду, ошибались. За те пару часов (пускай и поверхностной экскурсии) они не нашли ни единого доказательства, которое обосновало бы параноидальную теорию о заговоре Танцора против Мурии.
   - Думается мне, им здесь совсем не до...всего, - заключил Хофу.
   - Что же нам тогда делать? - спросил Костя. - Лидер четких инструкций в таком случае не давал.
   - Предлагаю дождаться окончания этого "переворота", а после отправиться на поиски группы Кадд'ара, - сказал Сил.
   На том и порешили. В течение еще нескольких минут они все так и висели, одолеваемые радостными мыслями об удачно выполненном задании. И лишь Костя был хмур: кишечные спазмы не давали ему повода для расслабления, да и вообще его гнело странное предчувствие чего-то дурного. Вскоре их вновь перевернуло - Лагвая тут же, только стены перестали ходить ходуном, подскочила к Косте, освобождая его. Благодарно взглянув на нее, он проглотил подступившую к горлу желчь и обессилено рухнул на пол. Хофу добродушно покачал головой и взвалил парня на себя.
   Люк на поверхность открылся. Поскольку причин задерживаться в катакомбах не было, они вновь вместе поднялись наверх. Костя с Хофу выбрались последними (Лагвая довольно спонтанно сообщила, что у нее остались некие крайне важные "дела" внизу и незаметно ускользнула в темноте коридора): они почти что врезались в Х'асира, который, как и остальные товарищи, почему-то застыли у самого выхода.
   - Приветствую, Д'аку, - раздался чей-то мужественный голос. - Я ждал вас. Позвольте представиться, Сваран Премар.
  

Хроники Гилады

Джийа

"Как я могу верить вам, когда я уже не верю самому себе?"

Джийа Тазаран

   - И зачем ты вызвал меня, смертный?
   Безликий прибывал в смятении: с одной стороны, он ненавидел всех до единого приверженца Целительницы, с другой - еще ни разу, никто из них не осмеливался заговорить с ним лично.
   - О, знаете, я подумал, почему бы вам не провести На Ал'ада.
   Его самоуверенность поражала. С каких пор у лекарей приветствовалась наглость?
   - Ты хочешь обрести силу Мертвого Бога?
   - Упаси Целительница, нет! Я хочу, чтобы вы вознаградили ей моего брата Джийа - будущего Настоятеля Культа, - сказал Фураха.
  

***

  
   Нет в мире двух более непохожих друг на друга людей, чем близнецы. И дело не только в том, что каждый старается подчеркнуть свою уникальность, из вредности (и, наверное, самолюбия) выбирая самую отличную от решения другого альтернативу - нечто необъяснимое заставляет их идти наперекор воле Вселенной быть одинаковыми.
   Единственным близнецом, который не знал о противящемся естестве братьев, был Джийа. Родившись на свет на три минуты раньше Фурахи, Джийа был заклеймен печатью "Будущего главы семейства" и заранее признан более успешным и желанным ребенком в семье. Его растили ответственным мужем, который обязан заботиться о родителях и младшем братце; кто однажды унаследует отцовскую ферму и продолжит его дело по выращиванию мелкого рогатого скота. И Джийа подходил к возложенным на него обязанностям со всей серьезностью, на которую был только способен ребенок. В отличие от Фурахи: его воспитывали не так строго и прилежно, как в случае с Джийа, а потому большую часть времени он был предоставлен самому себе. Чтобы родители обращали на него хоть капельку того внимания, что уделялось Джийа, ему постоянно приходилось примерять на себе роль чудаковатого лоботряса, который только и мог, что устраивать невинные розыгрыши, да заразительно улыбаться. Джийа считал, что тем самым Фураха старался внести разнообразие в их рутинную, довольно однообразную жизнь, а потому всегда его защищал и поддерживал, когда отец бранился на глупого сынка. Фураха, в свою очередь, в душе осыпая прилежного старшего брата - любимчика родителей - нехорошими словами, внешне выражал самую искреннюю благодарность и признательность.
   Еще в детстве у Джийа начали проявляться способности к врачеванию: никто лучше него в селении не разбирался в целебных свойствах трав и ягод, а о его таланте лечить захворавшего зверя ходили слухи по всей округе. Когда ему исполнилось десять, к ним в дом случайно забрели монахи из Культа Целительницы в Агартхе. Они заметили, как мальчик ловко справлялся с ранами домашних животных, и высказали идею родителям отдать сына к ним в Бастионы Здоровья на обучение. Отец Джийа был категорически против - он никак не мог смириться с мыслью, что у него отберут его единственное смышленое дитятко и бросят с шалопаем вроде Фурахи. Джийа не мог спорить с отцом, а потому вежливо отказался, объяснив монахам, что его здесь держит долг перед семьей. Фураха же напротив, мечтал, чтобы его забрали вместо брата - ему опостыли эти скучные места, и он бы отдал все что угодно, лишь бы навсегда покинуть их; он умолял служителей забрать его с собой, обещая доказать свою прилежность и трудолюбие в будущем. Монахи согласись при следующем условии: Фураха должен был уговорить брата пойти вместе с ним. Это было нелегко - Джийа упрямо стоял на своем, аргументируя нежелание покидать отчий дом необходимостью помогать родителям и следить за скотом. После нескольких часов безрезультатных споров, Фураха прибегнул к последнему доводу: он пригрозил Джийа, что если тот не уступит и не уйдет в Агартху вместе с ним, то на следующий день он - Фураха - пойдет и утопится в ближайшем пруду, потому как не видит смысла продолжать жить здесь - в этом Богами забытом захолустье. Джийа знал, что брат не блефует: когда дело касалось желаемого, тот шел до конца.
   И Джийа сдался. Они покинули дом втайне: Джийа был печален и не хотел видеть разгневанного лица отца и слез матери, узнай они о его решении, а Фураха был несказанно доволен вырваться на свободу, хотя немного и злился на монахов, что они забрали его только из-за одаренного братца.
   Следующие восемь лет они провели в Бастионах Здоровья Целительницы, изучая медицину и фармакологию. Одному из них знания давались с непринужденной легкостью, другому - с чудовищной тяжестью: Джийа все схватывал налету, впитывая в себя любую ценную информацию, тогда как Фурахе приходилось денно и нощно заучивать основы первой медицинской помощи и способы вправления вывихнутых суставов. В личной жизни у братьев тоже чувствовался колоссальный разрыв. Джийа, с его серьезно-задумчивым выражением, привлекал девушек уже только тем, что появлялся - они липли на него, как мухи на мед, а когда узнавали, что объект их обожания еще и врач - вообще были готовы для него на что угодно. Фурахе приходилось сложнее: обычно он завлекал дам ненавязчивыми каламбурами, однако, когда они видели старшего брата, все как одна, почему-то переключались на Джийа.
   На восемнадцатый день рождения им явилась Целительница. Богиня похвалила братьев за прилежную службу в ее славу и наградила обоих правом ношения фамилии Тазаран. Также она предложила юношам провести На Ал'ада, что в стенах ее Культа считалось огромной редкостью и истинным чудом. Братья с восторгом приняли предложение. Джийа получил способность лечить все хвори и недомогания, а также восстанавливать утраченные части тела больных, взамен отдав Целительнице свое "женовосприятие": отныне, все женщины выглядели для него омерзительными тварями, с которыми было тошно находиться (Владычица Жизни сделала так, ибо юный лекарь не должен отвлекаться попусту на ненужные связи; его предназначение - служение человеку). Фурахе досталась сила "обезболивания" (за скромную плату "непонятного почерка") - бесполезная в одиночку, но необходимая при сложных операциях. Так они вдвоем начали официально заниматься врачебной практикой.
  

***

  
   - Да кем ты себя возомнил, ничтожный?! - яростно проревел Безликий. - Требуешь сделки, так еще и за другого просишь!
   - Вы подумали, что я прошу? Что вы, я не прошу - я настаиваю.
   - Назови мне хотя бы одну причину, хотя бы одну, чтобы я не убил тебя прямо здесь и сейчас и продолжил этот разговор?!
   - Сауй'ава, - просто произнес Фураха.
   Впервые за последние двести лет Безликий испытал нечто наподобие страха и изумления.
   - Как ты...?
   - Не думаю, что это сейчас важно, но судя по вашей реакции - миф о Сауй'ава правда, - еще увереннее заговорил Фураха. - Хочу добавить, что если вы убьете меня в ближайшее время, то, будучи духом, я не поленюсь раскрыть вашу маленькую тайну всей Самагре.
   - Это что - шантаж?
   - Ни в коем случае. Я верю, что не заинтересуй вас мое предложение, вы без сомнения нашли бы способ заткнуть меня на веки вечные. А Сауй'ава - всего лишь страховка, что вы меня выслушаете до конца и отпустите с миром.
   Какой занимательный парень.
   - Что тебе надо? - спросил Безликий.
   - Как я уже говорил, я хочу, чтобы вы провели На Ал'ада с моим великолепным братцем.
  

***

  
   То был фантастический успех. Пожалуй, еще никогда Бастионы Здоровья не пользовались таким авторитетом среди других Культов и их послушников. Даже Настоятель Калий признал (пускай и нехотя) блестящие медицинские навыки Джийа. Его называли лучшим клириком из всех, когда-либо живущих на Самагре: чтобы записаться к нему на прием, людям приходилось неделями простаивать в очередях, однако же оное было оправдано. Джийа помогал всем без исключения, не жалея ни сил, ни времени, которого с каждым новым днем у него становилось все меньше и меньше. За несколько месяцев он успел принять около тысячи тяжело раненых и еще с десяток дюжин зараженных: юноша отважно боролся как с гангреной, так и с легкой простудой.
   Вскоре к нему вновь обратилась Целительница: она сказала, что Джийа - самый успешный и благочестивый ее служителей, а потому к концу следующего месяца он должен будет вступить в должность Настоятеля Культа и ее Зё (ибо предыдущий был уже стар и немощен). По правде, Джийа не хотел им становиться: это возлагало на него еще больше обязанностей, а он едва успевал справляться с уже навалившимися. Однако не смел он перечить Богине.
   В течение нескольких недель шли бурные приготовления для церемонии посвящения нового Настоятеля: в Бастионах Здоровья повсюду зажигались праздничные свечи, лекари облачались в торжественную форму, а прихожане особенно усердно молились за здравие будущего Главы Культа. И лишь двоих вся эта мишура раздражала: Джийа - скучающий по былым временам, когда он тихо пас овец в свое удовольствие; и Фураха - молча завидующий успехам брата.
  

***

  
   - И почему ты решил требовать подобного именно от меня?
   - А вы сами посудите, - резонно ответил Фураха, - что может быть позорнее для монаха Целительницы, чем обращение в веру ее злейшего врага? К тому же, я наслышан, что от ваших На Ал'ада люди страдают намного сильнее, нежели от сделок с другими Богами. Как же я мог не соблазниться?
   Этот парень начинал нравиться Безликому. Во времена "равновесия" и "божественной дружбы" редко встретишь таких отъявленных эгоистов, не боящихся запачкать руки (пускай и через другого).
   - Договорились.
  

***

  
   Еще ложась спать, Джийа знал, что следующий день не принесет ему ничего хорошего (хотя так он думал из-за предстоящего посвящения). Ночью его терзали кошмары: ему снилась разрушенная родительская ферма, на которой кричал обезглавленный черный петух. Во сне Джийа врывался в дом - на полу валялось окровавленное тело матери. Как бы он не пытался, он не мог ее вылечить - дар подводил его в самый важный момент.
   Резко проснувшись, Джийа увидел, что из привычной каморки, в которой он ютился с десяти лет, его перенесло на бескрайнюю туманную равнину. Вдалеке виднелась размывчатая темная фигура - с каждым шагом он все отчетливее понимал, что к нему приближалось.
   Безликий. Мертвый Бог. Властитель Преисподней. Человекоподобное существо в рваном сером плаще, чье тело было покрыто вечно открытыми глазами. Смерть во плоти.
   - Приветствую, смертный, - заговорил Бог.
   От его голоса у Джийа мурашки забегали.
   - Что я здесь делаю?
   - Еще спроси, почему и за что, - ухмыльнулся Безликий. - Ты здесь, потому что я так захотел.
   Джийа молчал. Ох, не нравилось ему все это.
   - Видишь ли, я заметил, что уже давно не проводил ни с кем На Ал'ада. По сравнению с Танцором, у меня так вообще, можно сказать, нет приверженцев. Поэтому я выбрал тебя, маленький человечек - ты вполне отвечаешь моим требованиям. Отныне будешь молиться мне, а я за это не лишу тебя жизни раньше положенного.
   - Нет, - смело произнес Джийа.
   - Разумеется, я не приму отказа, но мне интересно узнать - почему?
   - Я не обязан отвечать тебе. Моя Госпожа - Целительница, а не мертвое божество разложения.
   - С твоей стороны весьма опрометчиво так говорить, - Безликий, казалось, был доволен. Похоже, его забавляло общение с гордым сторонником Жизни и Процветания. - Тебе оказана великая честь: совместить в себе две полярные силы, а ты просто берешь и отвергаешь ее?
   - Да.
   - Глупо. Ты думаешь, что сможешь так легко от меня отделаться?
   - Я не боюсь смерти.
   - А кто сказал, что умрешь ты?
   Джийа с содроганием взглянул на Безликого.
   - Вот именно: пока мы тут так славно беседуем, я могу наслать чуму на всех твоих знакомых. Поверь - они станут поклоняться мне еще раньше, чем ты успеешь дотронуться до них своими волшебными ручками. Или, вначале мне стоит очернить твою семью: отец и мать уже давно изжили свое, а про брата...
   - Замолчи!!! - крикнул Джийа. - Зачем тебе это?
   - Как тебе ответ "Потому что могу"?
   Вот и он - момент истины. За брата, за семью, за друзей - он принесет себя в жертву, дабы они выжили.
  

***

  
   Он их чувствовал - чувствовал каждого паразита, которыми Безликий наводнил его кожный покров; чувствовал, как они беспечно копошились по его эпидермису, чинно разгуливая взад и вперед, словно хозяева. Он ненавидел себя за то, что согласился. Он был готов освежевать себя на месте, лишь бы избавиться от этого постоянного ощущения пляшущих в его теле насекомых. Мысль о самоубийстве уже не казалось ему столь абсурдной.
   А что он получил взамен? Сбор всех ранее излеченных недугов в смертельные заряды - способность, больше пригодная для безжалостного убийцы, нежели для милосердного спасителя.
   Но хуже всего - бессмысленность жертвы. Для чего было защищать того, кто сам же и подстроил эту жестокую западню?
   Новость о том, что будущий Настоятель Культа перешел на сторону тьмы, разлетелась по Бастионам еще раньше, чем Джийа успел выйти из комнаты: мимо него проходили разгневанные монахи, бросая вслед испепеляющие взгляды презрения. Джийа знал, что это означало - ему придется покинуть Агартху и отыскать Гиладу - оплот Д'аку, коих все ненавидели и опасались.
   Но прежде чем уйти, Джийа хотел объясниться с братом: он думал, что это будет правильно, рассказать Фурахе, почему он сделал то, что сделал.
   Он нашел его в церемониальном зале - лукаво улыбающегося и поправляющего на себе мантию-фартук Настоятеля.
   - Братец, как я рад! - театрально воскликнул Фураха. - Знаешь, мне тут предложили вакантную должность: сказали, я лучше всех подойду на нее, потому что талантлив, чист и безгрешен. Предыдущий кандидат выбыл - купился на ложные посулы мертвеца. А как ты? Слышал, жучки спокойно жить не дают?
   - Это был ТЫ!! - внезапно осознал Джийа. - Ты подговорил Безликого!
   - Докажи. Тебя и слушать никто не станет: для всех ты теперь Д'аку - отступник; и место твое не здесь, а в Гиладе. К слову, я слышал, у них там появился какой-то сверхумный лидер - Кадд'ар, кажется - вот и поведай ему о несправедливом младшем братике. Глядишь, поможет.
   Никогда в жизни Джийа еще не переполняло такое количество ненависти и разочарования. Он даже не знал, на кого больше злился: на Фураху, который так безжалостно его подставил; или на себя - бездумно попавшегося в эту ловушку.
  

***

  
   Джийа стоял в просторном кабинете. Помимо него здесь еще находилось трое: лысый великан с зашитым ртом, мужчина средних лет с татуировкой механической птички на шее и странный темноволосый (с небольшой проседью) парень, в чьих глазах читалась мудрость тысячелетий.
   - Здравствуй, Джийа, - произнес парень. - Добро пожаловать домой.
   - Откуда вы знаете мое имя?
   - Это меньшее, чему тебе стоит удивляться, лекарь, - заговорил мужчина средних лет. - Кадд'ар знает все и никогда не ошибается (что крайне полезно в наших-то обстоятельствах).
   - Мгммм, - подтвердил лысый.
   - Какие мои обязанности? - спросил Джийа.
   - Ничего особенного: верить нам, помогать нам, быть одним из нас, - ответил Кадд'ар.
   - Как я могу верить вам, когда я уже не верю самому себе? - вспылил Джийа. - Да к тому же, тебе-то это зачем - я вижу, ты не Д'аку; на тебе вообще нет ни одного благословения! Почему ты это делаешь?
   - Как тебе ответ "Потому что могу"?
  

***

  
   Лидер попросил его явиться в эту комнату ровно в полночь: сказал, что настал тот самый момент, когда его целительный дар должен спасти одну очень ценную жизнь. И Джийа ждал. Как только часы пробили двенадцать, в купе ворвался Сил и взволнованный Мгогоро, несущий на руках нечто. Кадд'ар предупреждал, что Сил отправляется в другой мир за "помощью", но Джийа даже не подозревал, что помощью окажется Это. Оно было похожим на человека, только с весьма необычным пигментом кожи. А еще оно было ранено: из груди у него выпирало ребро, а левая нога была изрезана, точно лоскутная тряпка.
   - Быстрее, Джийа, исцели его! - крикнул Сил, помогая Мгогоро аккуратно уложить нечто на койку.
   - Отойдите, ему нечем дышать! - приказал Джийа. - Хотя я сомневаюсь, что демоны дышат.
   Он осторожно снял с существа рваную одежду, промыл раны и принялся залечивать наиболее опасные. Сначала, Джийа вправил ребро и затянул глубокий порез, после переключился на восстановление ноги. Операция длилась всю ночь, Джийа едва держался, чтобы обессиленным не рухнуть на больного: его стихией было солнце, а не луна, беспощадно вытягивающая из него энергию. Временами к нему заглядывал Сил, проверяя, все ли в порядке и не нужна ли Джийа помощь. К утру он закончил: неизвестное существо было абсолютно здоровым (Джийа даже показалось, что он еще вылечил ему сердечную недостаточность и начинающуюся близорукость). Вместе с Сил они переодели его в чистый костюм и оставили отдыхать на койке.
   На всякий случай перед уходом Джийа решил проверить, не допустил ли он ранее какой ошибки, и оказался прав: в другом ребре была солидная трещина. Обреченно вздохнув, Джийа вновь приступил к работе.
   Существо проснулось: оно с подозрением глядело на него немного напуганными глазами.
   - Очнулся, - произнес Джийа. - Подожди немного, сейчас главный придет и тогда...
   Благо, лидер влетел в комнату, едва он начал говорить. Кадд'ар сразу же пояснил существу, что его забрали с родной планеты и перенесли на Самагру не без причины. Джийа не горел желанием выслушивать их разговор, а потому, при первой подвернувшейся возможности, ушел прочь. Ему дико хотелось спать, хотя и солнечные лучи подпитывали его сущность - бессонная трудовая ночь напоминала о себе. Однако сперва следовало разобраться с голодом Протеи - если девушка не могла самостоятельно питаться, то только ему было подвластно избавить ее от сей проблемы.
   В это время суток вся Гилада (за исключением Мгогоро) по обычаю находилась в тренировочном зале. И Джийа устало направился вглубь поезда.
   Он нашел Протею (а заодно и Х'асира, практикующего, не очень удачно, стрельбу по неподвижным мишеням) на складе и без лишних слов принялся восстанавливать ее силы. Издалека до него доносился диалог Сил и пришельца о привычном укладе жителей Самагры и божественных Культах (у Джийа всегда был хороший, даже слишком хороший слух). Когда существо не очень лестно отозвалось о Целительнице, Джийа стерпел, хотя внутренне немного и раздражился; но когда оно заявило, что Безликий - лучший Бог для На Ал'ада, то уже не выдержал и заговорил с товарищами.
   - Нет, вы представляете! - воскликнул Джийа. - Он хочет сделки с Безликим!
   - Кто хочет? - не понял Х'асир.
   - Императрица борделей Агартхи! - огрызнулся Джийа. - А ты как думаешь?!
   - Хофу идет на сделку с Безликим?! Точно-точно, ведь Мертвый Бог - второй по силе: ему никак не одолеть меня без его помощи!
   Х'асир стремительно выбежал со склада в зал, попутно переключая выключатель на мушкетонах на разрывные пули.
   - Ой, дурак, - тихо сказал Джийа. - Покалечит он себя когда-нибудь, так и знай.
   Они с Протей последовали за ним: девушка взрастила ранее разбросанные в песке семена и сковала взбесившегося Х'асира травяными солдатами. Также, она крайне удачно вырастила несколько широких деревьев, укрывших их от летающих по всей арене вездесущих пуль.
   После непродолжительной разборки Хофу и Х'асира, показался Пришелец.
   - Жители Самагры, я пришел к вам с миром, - важно произнесло некто.
   - Это что за олух? - спросил Х'асир.
   - Гость из иного измерения, за которым отправляли Сил.
   Насколько мог вежливо Джийа представился. Существо попалась на редкость тупое, потому как в упор не поняло прозрачного намека на благодарность за сохранение его жизни, но Джийа был великодушен и извинил его глупость. Хотя (ему так почудилось) оно не оценило доброты своего благодетеля, а наоборот еще и озлобилось.
   Пришельца забрали в Агартху. Джийа предчувствовал, что с его появлением все в Гиладе изменится; а при его везении с предательством от "верных" друзей - наверняка не в лучшую сторону. Но было что-то в этом парне неуловимое, что-то увлекающее и вдохновляющее: детская наивность или жесткая расчетливость - это Джийа и предстояло выяснить.
  

Глава 9

"Девяносто процентов информации об окружающем мире воспринимается через глаза"

Медицинский справочник Культа Целительницы

  
   Незнакомый мужчина преграждал им путь. Внешностью, повадками и манерой одеваться он походил на холеного лихого пирата, выпрыгнувшего со страниц дамских романов: аккуратная козлиная бородка лилового (как и его волосы) цвета, придающая ему схожесть с мыслителем древности, густые, чуть сдвинутые брови, самодовольное выражение лица, костюм вольного мушкетера, покоящиеся у бедра черная рапира и белый кольт - в общем, этот тип знал, как эффектно нарядиться.
   - Вижу, вы не в полном составе, - сказал Сваран слегка насмешливо. - И где же ваш непревзойденный лидер? Испугался большого и страшного Города Иллюзий?
   - Кто ты и почему мешаешь нам пройти? - пропустил издевку Хофу.
   - Я уже назывался, безмозглый вояка. Тебе бы следовало внимательно слушать того, от кого отныне напрямую зависят ваши убогие жизни.
   А вот этого ему говорить не стоило: почти синхронно четверо мужчин достали свое оружие и наставили его на Сварана. Сил призвал из костюма гибкий меч, Хофу отрастил еще одну пару рук и встал в оборонительно-наступательную стойку, Х'асир прицелился, а Джийа создал пару кровавых зарядов. Однако незнакомец не испугался, а наоборот лишь ехидно улыбнулся, достав из ножен рапиру...и еще так тысячу подобных, угрожающе застывших над ним.
   - Надо же, какие вы чувствительные, - оскалился Сваран. - Чуть что не по вам, так сразу в обиды. Неудивительно, что вас выгнали из Культов, как позорных ша...ААА!!! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!
   Пока Сваран разглагольствовал на тему оскорбленных и отверженных, Костя отчаянно боролся с рвотными позывами. Его вестибулярный аппарат не привык к таким "закидонам", а потому, только очутившись на свежем воздухе, незамедлительно подал одобряющий сигнал желудку. Тот, наплевав на этические, эстетические и моральные соображения, издал звук вулканического грома и освободил заключенных в себе недопереваренных пленников. Единственное, что мог сделать Костя, так это обезопасить своих товарищей, пробежав мимо них немного вперед и пустив извергающиеся потоки в другое направление, которое, по чудесному стечению обстоятельств, совпало с тем местом, где ораторствовал Сваран.
   - Так и знал, что клубничка мне еще аукнется, - вытираясь, спокойно заметил Костя.
   - Ты... - самым уничижающим голосом промолвил Сваран, отстраняясь. - Как ты посмел приблизиться ко мне?!
   - Ой, прости, мужик. Это не я - меня подставили, - попытался оправдаться Костя, но тут к его горлу подлетело несколько рапир. - Эй! На больных и пьяных никто не обижается! Подумаешь, испачкал слегка твои ботинки. Это ведь еще не повод записывать меня в заклятые враги.
   Рапиры испарились. Как и тот, кто их призвал.
   - Ошибаешься, Пришелец, - заговорил из ниоткуда Сваран, - у меня найдется достаточно оснований, дабы вынести тебе смертный приговор. Любимец Танцора. Тебя избрали только потому, что ты был рожден Избранным. И все в этом мире тебе дается слишком просто, без малейших усилий. Не постигнуть тебе той боли, тех страданий и унижений, которые пришлось испытать кому-то, не озаренному благодетельными лучами Бога.
   С разных сторон из пола вырвались сотни шипастых кирпичных стен, которые меньше, чем за миг, врезались в потолок, создав из развлекательного этажа замка, непроходимый лабиринт, наводненный шныряющими тот тут, то там, молчаливыми клонами Сварана и чудовищными созданиями, глядящих на Д'аку голодными глазами. И вроде бы и так все обстоятельства сложились не в пользу Гилады - противник невидим, каждый отделен от другого высокой непреодолимой преградой, а кому-то еще и его одиночество скрашивали гигантские скорпионы (как в случае с Костей) и озверевшие демоны - но Сварану этого показалось мало. Дюжина лихих пиратов сделала чудаковатый жест, точно вытирая грязное пятно с незримой поверхности и... ничего. Костя облегченно вздохнул: очередных монстров не прибавилось, пол не обвалился, метеоритный дождь не пал на их головы; но тут с ужасом осознал, что не видит собственного тела. Ни рук, ни ног, ни костяных клинков (хотя он их сжимал с такой силой, что еще чуть-чуть, и у него от напряга пошла бы кровь). Полная дезориентация.
   - А ну выходи, хитрый ублюдок, и сразись со мной как мужчина с мужчиной! - где-то неподалеку заорал Х'асир.
   Раздался выстрел. Из последующей череды нецензурной брани, которая поносила как самого Сварана, так и его предков, и предков их предков, и породившую их землю, и небо, и все-все-все на Самагре, что имело хоть какое-то отношение к нему, Костя догадался, что Х'асира ранили.
   - Что это за способность такая?! - воскликнул Джийа.
   Юноша всячески старался отбиться от наступающего полчища муско. Но либо его заряды без конца мазали (ведь они тоже оказались невидимыми), либо существа, обитающие в лабиринте, обладали невероятным умением впитывать в себя все брошенные в них снаряды и заклинания. Муско медленно приближались: их клыкастые пасти были искривлены в злой ухмылке, а в черных глазах отражалось безрадостное будущее Д'аку - съеденный заживо. Последний шаг - и Джийа уже некуда отступать (если, конечно, он не планировал спиной насадиться на длинные металлические шипы) - он в смертельной ловушке. Однако Джийа не отчаивался. Наугад он создал тысячу зарядов (спасибо бесконечному голоду Протеи и бессоннице Мгогоро), которые тут же бросил от себя по всем частям света.
   - Джийа! Хватит бить по своим! Я уже в третий раз себе плечо отращиваю!
   Костю тоже задело. Хотя изначально он подумал, что это его ужалил скорпион: боль в ногах была настолько ужасной, что Костя тут же повалился на холодный пол в позе младенца, негромко постанывая.
   Еще один выстрел: пуля пролетела совсем близко от Костиной головы - он даже ощутил легкий ветерок, колыхнувший его волосы.
   - Ребята, послушайте! - сказал Сил. - Не обращайте на монстров внимания! Это все иллюзия - мы по-прежнему в Маг Мелле. Он хочет, чтобы мы перебили друг друга, пока сам прячется в надежном укрытии.
   - Кто бы мог подумать, что среди таких отбросов есть толковый малый.
   - Нашел! - крикнул Сил и бросился на звук.
   Ему не впервой было сражаться с невидимкой. Когда-то давно он уже разгадал эту загадку, с точностью определив слабое место противника. К тому же, окружающий лабиринт помог ему догадаться о нереальности происходящего: ни одна тварь не издала даже тихого шороха, земля не содрогалась от тяжелых шагов, а специфического перстного запаха, которым обычно за версту разило от муско, в воздухе не было и следа. А еще, Сил почти за три года существование в мире, лишенном лиц, научился абстрагироваться от внешних характеристик человека - для него главное крылось в мелочах: походке, особенностях речи, частоте дыхания. Поэтому он без труда определил, где все это время скрывался Сваран.
   - Хофу - идите на мой голос, мне нужна ваша помощь. Джийа, сделай несколько шагов на север: на полу найдешь раненного тобой же Боунза, - командовал Сил. - Х'асир, проползи немного вперед - наткнешься на них. Никого не забыл?
   Костя почувствовал, как исцеляющая волна теплым потоком пронеслась по телу: хоть с Джийа они и не ладили, но когда дело касалось спасения товарища, лекарь быстро забывал все претензии и недовольства. Через минуту с его ног сбросились оковы боли - Боунз не без энтузиазма поднялся, готовый отомстить унизившему его Сварану.
   Бранящейся (не самыми приличными словесными оборотами) гусеницей к ним подобрался Х'асир - Джийа помог и ему. Вместе они стояли в преддверии дальнейших приказов Сил (единственного из Д'аку, кто не растерялся в сложной ситуации). Откуда-то сверху до них доносились звуки клацающих мечей: кажется, Сил с Хофу успешно давали отпор неведомому иллюзионисту.
   Неожиданно лабиринт и все его обитатели исчезли - Маг Мелл вновь окрасился уже знакомыми тонами помпезности и дорогих излишек культурного центра. Хотя, по мнению Кости, он стал чуть более контрастным, но он списал это на уставшие глаза и плохую зрительную память. Их взору предстала завораживающая сцена: Сваран пытался отбиться от противников и тем самым неизбежно загонял себя в угол. Ему приходилось уворачиваться сразу от двух стальных вихрей: змееподобного гибкого меча Сил, который размахивал им, словно гимнастка на показательных выступлениях, и четырехрукой машиной всеразрушения, имя которой было Хофу. Стоит отметить, что уклонялся Сваран от мастерских атак соперников с непринужденной грациозностью, которая была присуща той категории людей, которая любое дело могла превратить в танец. Он плавно кружился, точно в смертоносном вальсе, иногда отражая атаки, а иногда пропуская их через очередного двойника, которого создавал за миг до отступления.
   Но вот еще несколько пируэтов - и его выступление подошло к концу. Сварана окружили, не оставив пути для спасения.
   - Право, вы меня поражаете, Д'аку, - развел руками Сваран. - Вас пятеро, а я один. Полагаете, это справедливый бой?
   - Ты нам зубы не заговаривай! - рявкнул Х'асир. - Ты напал на нас первый и чуть всех не угробил. Какого хрена ты здесь вообще оказался?!
   - Верно, - поддержал Хофу. - В Маг Мелле нет ни одного мужа, кто заключил бы сделку с Танцором, а никто извне сюда попасть не может. Как же ты смог пройти один?
   - А вот тут ты ошибаешься, дубина-солдат. Я был не один.
   За этими словами последовала непредвиденная оказия: из тени Хофу резко выскочило андрогинного вида существо (Костя не мог с точностью установить: была ли эта симпатичная девочка или симпатичный мальчик), похожее на золотую античную статую греческого бога. Оно с силой вонзило в голени мечника с десяток игл, парализовавшие его в одно мгновение.
   - Инува?! - воскликнул Сил.
   - Привет, Сил. Давно не виделись, - произнес юноша (по голосу, вроде, юноша), кинув в старого знакомого сноп игл.
   Сил отпрыгнул на несколько метров, не веря в происходящее. Когда-то давно они считались друзьями, почти братьями. Инува был одним из лучших разведчиков Культа Бродяги: Настоятель Бараво возлагал на него большие надежды (если бы с Сил что-либо случилось). Как он мог оказаться здесь - в наистраннейшем месте в наистраннейшее время?
   - Твой приятель? - спросил Сваран.
   - Не переживай: с этим покончено. Ты - важнее, - отозвался Инува, подскакивая к мужчине.
   - Хорошо. Раз ты уже вылез, нам нет смысла затягивать. Буря приближается.
   Сваран и его новый приспешник кинулись к центральному выходу. Не сговариваясь, Гилада спешно помчалась за ними (ибо кто знал, что замышляли эти ненормальные).
   И случилось непоправимое. На Площади Последнего Броска, в разгар нескончаемого празднества чревоугодия и похоти, в самом сердце Маг Мелла свершилось убийство. И не простого человека, о котором бы и родная семья не вспомнила, вовсе нет. Инува достал из своей тени исхудавшее тело некогда полной девушки в белом облегающем платье, и, занося руку с ритуальным кинжалом Культа Танцора, громко произнес:
   - У меня теперь иной Бог, - и перерезал ей глотку.
   Это была Рахаль - недавно похищенная служительница Культа Матери из Агартхи, которая в ближайшем будущем должна была сменить прежнюю Настоятельницу на ее посту.
   И хлынула кровь.
  

Глава 10

"Какие только безумства не совершаются людьми!"

Из пьесы "Привратности судьбы"

   Инува верил - он поступал правильно. С рождения он всегда беспрекословно доверял своему сердцу: если оно говорило ему оборвать все старые связи и до конца своих дней посвятить жизнь служению Сварану, значит, так оно и должно было произойти. И если Сваран жаждал воздать по заслугам Культу Танцора и всем тем, в ком бился ритм Иллюзии и Шалости - что означало тотальное изничтожение каждого его приверженца (будь то умудренный годами старец, или новорожденное дитя), то Инува в своей вере должен был поддержать друга и сделать все возможное, чтобы воплотить его жестокую, но справедливую месть в реальность.
   Они познакомились на задании Инувы, тайно выданном ему Настоятелем Бараво после ухода Сил в Гиладу. Вернее, Сваран и был его заданием. Бродяга посчитал, что Сваран с его уникальным талантом будет весьма пригоден для Культа. Особенно, если вспомнить успех, произведенный Сил - те феноменальные способности, которых были лишены иные люди Самагры, демонстрируемые им, покрывали любые расходы и человеческие траты, на которые пришлось пойти. Цель оправдывала средства, пускай даже тем средством являлись невинные дети. Бараво приказал разыскать неизвестного умельца и силком (если то понадобится) притащить к ним в Культ. И Инува нашел его: тот обитал в неприметной полузаброшенной деревушке, жители которой либо боготворили его, либо бесконечно опасались, либо и то и другое одновременно. Местные, как один, твердили, будто бы сам Танцор спустился к ним из своей духовной обители, и что Инуве ни в коем случае не гоже беспокоить Бога, ибо тогда наводнит он их дома злобными тварями, что невозможно убить. Однако юноша пропускал все предупреждения и смело шагал вперед: с его даром вечного укрытия сложно было чего-то или кого-то бояться.
   Сваран сидел на пороге самой большой (и живописно украшенной) землянки и сосредоточенно чистил кольт. Заметив подходящего незнакомого парня (Сваран догадался, что эта золоченая ожившая статуя мужского рода), мужчина тут же, не вставая с места, сотворил перед собой величавого огнедышащего дракона, попутно заряжая барабан.
   - Что тебе надо от меня, чужак? Я - одинокий отшельник, преданный Лукавым Богом. Не желаю ввязываться в очередной конфликт, а потому, поди прочь, пока тебе не пришлось об этом жалеть!
   Пока он говорил, Инува не без горечи осознал, что пропал: с концами и навсегда. С каждым произнесенным словом, сердце его билось все чаще и громче, а глаза на какое-то время вновь смогли различать цвета. Последним человеком, кто вызывал у него схожее волнение, был Сил, но он покинул Культ, а это новое было в миллион раз сильнее той жалкой пародии, которой теперь казалось его давняя привязанность к бывшему напарнику.
   - Господин, - кидаясь на колени, молвил Инува, - я не знаю, кто вы и какое горе вас постигло, но знайте: с этой минуты я клянусь сделать все возможное и даже боле, лишь бы вы были счастливы. Я ваш всецело.
   В начале, Сваран лишь посмеялся над глупым мальчишкой и в шутку предложил ему доказать свою преданность не словами, а делом: мол, укради для меня ритуальный кинжал Настоятеля Хазо из Культа Танцора, а уж потом клянись всеми Богами, что посвятишь себя воздаянию его счастья. Но чего Сваран действительно не ожидал - что юнец все-таки добудет клинок: Инува преподнес его почти на следующий же день, слезно моля позволить ему остаться рядом с "Новым Господином". Еще очень долго Сваран с подозрением относился ко всему готовому для него золотому мальчику, но вскоре сдался, признав его крайне практичный дар и страстное рвение угождать. Он поделился с Инувой своей трагичной историей и навязчивой идеей отомстить, на что последний восторженно предложил свою помощь.
   Несколько лет у них ушло на то, чтобы детально проработать и воплотить в жизнь план, который изначально звучал как "ОНИ ВСЕ ВИНОВНЫ!!! ПОКАРАТЬ КАЖДОГО!!!". Из этой фразы выросла догадка о тех, у кого могли быть схожие мысли - Мать и ее последователи. Их терпимость к другим религиям сравнивалась с горой, балансирующей на тонкой соломинке: малейшее дуновение, и гора неминуемо обвалится на грешные головы еретиков. Необходимо было только направить сей гнев в правильное русло. А что могло разозлить Культ больше, нежели убийство нового Настоятеля за день до вступления в должность?
   Но как попасть в столь тщательно охраняемое (тепловой барьер и бдительные служащие, которые не пропускали ни единого человека, в ком не горел огонь благочестия) место, переполненное фанатичными пиромантами? Это ноша ложилась на Инуву и его умение проникать в тень и находиться в ее измерении столько времени, сколько того требовалось. Чтобы Сваран смог найти его в любой момент, они закрепили на Инуве крошечный передатчик, позаимствованный в Культе Бродяги, позволяющий отслеживать местонахождение того, на кого его одевали. К нему также прилагалась особая карта, показывающая движение объекта с точностью до секунды (весьма удобная вещица для слежки). Ко всему прочему, они выкрали несколько Аппаратов Мотси со Станции Восемь (храма Культа Стражницы) - компасов, помогающих перемещаться в пространстве - крайне полезных в экстренных ситуациях.
   Дело стояло за малым - перевести все стрелки на Танцора. Этот пункт был одним из простейших, ибо с годами количество его послушников росло в геометрической прогрессии, что вызывало немало неких, довольное логических, подозрений. Сваран лично (изменяя внешность) бродил по Агартхе и рассказывал доверчивым горожанам и монахам других Культов о том, что зачастил Бог Иллюзии проводить На Ал'ада со смертными; кто знает, к чему он все это делал? А что если он планирует уничтожить мировой порядок? Никто ведь не видел, что происходит в Маг Мелле - вдруг там творится нечто невообразимо ужасное? Не боитесь ли вы новой войны? В итоге, к концу третьего года его знакомства с Инувой, Сваран сумел немного пошатнуть авторитет некогда обожаемого божества, по крайней мере, в рядах сторонних Культов. Он знал: Зё не пропустят подобных смятений, и, так или иначе, отреагируют на его диффамации. Обратиться напрямую к Настоятелю Хазо они не рискнут (да и глупо бы было надеяться с их стороны на его честный ответ), также как выдвигать недоказанные обвинения в адрес Танцора. У них на руках останется всего одна козырная карта - Гилада. Для Д'аку будет честью выполнить любое распоряжение Зё, ибо только так они способны доказать Мурии свою преданность. Ко всему прочему, до Сварана дошли слухи о некоем загадочном "Лидере", который еще неоперившемся птенцом явился в Гиладу и подчинил всех ее братьев своей воле. Про него говорили, что он настоящий гений, чья мудрость граничила с божественной просветленностью. Наверняка, этот "Лидер" тоже не пропустит тревожных сигналов и одобрит решение Зё отправиться на поиски улик в Маг Мелл. А его непревзойденный ум уж точно поможет им найти вход в это мифическое место.
   В итоге, у них сформировался отличный план: похитить нового Настоятеля Матери за день до церемонии; дождаться, пока Совет Зё не отправит Гиладу в Маг Мелл; в городе убить похищенного; а после - торжественно наблюдать, как Мать сжигает в пепел каждого любимчика Танцора.
   Они ждали, пока "срок" текущей Главы Культа (Фашивы) не подойдет к концу: все на Самагре знали - дети Матери, как один, загадочно умирали молодыми (ведь Пламя не могло пылать вечно).
   Но вот - этот день настал.
   Символично, - думал Сваран, когда Инува выдвинулся в Агартху, дабы исполнить план его великого отмщения, - потому как ровно семнадцать лет назад, в одну беззвездную ночь, он покинул этот негостеприимный город с затаенной ненавистью на Культ и обманувшего его Бога, а сейчас...Сейчас он сам равен Богу. Тогда Сваран еще не понимал, в чем заключался его дар; он лишь сокрушался на Танцора за обращение его в самого честного смертного на Самагре. Много позже, он догадался, что его сила - власть над цветом. Сперва, было сложно: Сваран лишь изменял окраску осязаемого предмета, зрительно не увеличивая или уменьшая его. Затем он научился различать в воздухе микроскопические частицы пыли, которые помогали ему создавать потрясающе ум видения. Все те глупцы, с кем ему довелось сражаться после, всегда крайне пугались сотворенных им монстров и зачастую погибали от собственной руки, нежели от острой рапиры Сварана или его кольта (сам же он всегда видел ту тонкую грань между цветовой иллюзией и явью). Но, к сожалению, эта (пускай и могущественная) способность могла выручить лишь единожды, когда враг еще не догадывался, что же на самом деле происходило. Потому-то Сваран (до Инувы) и не предпринимал никаких попыток расквитаться с Культом - пускай на голове у него и росла корона самомнения, но предел своих возможностей он уяснил четко. И именно поэтому он отправил Инуву одного справляться в Культе Матери - Сварану нужно было набраться сил перед путешествием в Маг Мелл.
   Для Инувы же то было пустяковым делом. В Агартхе он без труда добрался до Башни Света и выждал, пока солнечные лучи не зайдут за нее, расстелив перед ним дивный ковер тени. Через него Инува пробрался внутрь здания, где на закате для него состоялся праздник мрака: огненные сферы летали по всем этажам, заглядывая в каждую комнату. Ему всего-то и требовалось, что дождаться, когда одна из них донесет его до убежища будущего Настоятеля. Это оказалась весьма крупная (но не по меркам Культа Матери) девушка с красивой густой шевелюрой. Она одиноко сидела в пустой комнате, уставленной (что удивляло) фонтанами, чья вода бурными ручейками струилась по полу, и молилась за здравие своих сестер.
   Само похищение заняло у Инувы не больше десяти секунд: схватив Рахаль за ноги, он быстро втащил ее к себе вниз, надежно спрятав в собственную тень. Девушка пыталась сопротивляться - она громко кричала, даже успела использовать свой дар и обратила всю видимую жидкость в лаву, но для Инувы это не имело значения. Царство тьмы защитило своего Хозяина.
   На следующее же утро Культ Матери, узревший пропажу Рахаль, немедля обратились за помощью в Гиладу (ибо признавать свою слабость перед иными Культами, было выше их достоинства). На зов откликнулись двое: седовласый воин, который, судя по татуировке на шее, раньше принадлежал Воителю, и истеричный рыжий юнец, обливающийся горючими слезами (видимо, тому причиной было презрение, выказанное монахами Огня, к своему бывшему собрату). Мужчина-воин очень внимательно осматривал помещение, проверяя: мог ли неприятель забраться через окно, как долго длилось сражение, и тому подобное; тогда как рыжий лишь проклинал ту "бесчестную паскуду", которая посмела потревожить святой покой прекрасной Рахаль. Инува выбрал Хофу - из этой парочки, он больше подходил в качестве длительного безопасного (и спокойного) укрытия.
   Две недели он просидел в ожидании Зё. Когда те наконец объявились, Инува уже находился на грани - подобные длительно-беспрерывные миссии хоть и были его коньком, но у каждой способности есть свой разумный предел. Четырнадцать суток, проведенные почти без сна и отдыха с дополнительной теневой нагрузкой в лице девчонки из Культа Матери - такое испытание могло вымотать даже самого Бродягу, не то что умелого шпиона из Анвенсана. Однако юноша не мог подвести Сварана и расстроить их чудный план кровной мести - он никогда не нарушал своих клятв. Также, к его огромному сожалению, Инува не сменил свой секретный приют - Хофу - на всезнающего лидера Гилады, разделившего перед Маг Меллом Д'аку на два отряда: сказывались накопившая усталость и стрессовое задание. Но и в том были свои плюсы: к примеру, он уже привык к сему суровому мужу, который лишь притворялся перед друзьями безжалостным убийцей, демонстрируя каменное сердце и холодный разум. Инува даже испытывал некое чувство приязни к мечнику - ведь он был тем единственным, кто ведал главную тайну многорукого демона.
   Когда здание Гилады тронулось пробивать дорогу в Маг Мелл, Сваран был рядом. Он следовал за ним на своем верном Фараси - механическом скакуне, что обладал по истине неземной скоростью. Для ученых Самагры вопрос происхождения вида Фараси до сих пор считался спорным: одни утверждали, что это умная машина, на что вторые приводили контраргумент о ее размножении (о котором ничего не было известно, но которое, тем не менее, имело место быть, ибо популяция Фараси множилась и процветала). Сваран отобрал своего у одного неумелого полудурка, который, по большой глупости, решил, что сможет потягаться с ним в мастерстве стрельбы. За несколько часов Фараси нагнал Гиладу, которая к тому моменту уже пересекла море и готовилась высадить второй отряд для поисков города Блаженства. Сваран наложил на них невидимость, а после тихой командой приказал жеребцу не шевелиться до его прихода - пускай это и означало, что тому придется простоять вечность в знойной пустыне.
   Д'аку не заставили себя ждать: их вышло пятеро. Под руководством какого-то странного парня с бледной кожей, они направились на север - Сваран двинулся следом. Он пристально изучал повадки этого своеобразного субъекта, с каждой секундой все больше убеждаясь, что пред ним предстала самая любимая игрушка Танцора, которую тот, не покладая рук, холил и лелеял. Чем этот наглец заслужил подобное обращение? И испытания прошел, и товарищей из хмельной беды вытащил. Похоже, Бог Озорник осыпал его дарами, словно тот был его единственным ненаглядным дитятком. За что такие почести Пришельцу?
   Когда Часовщик Вамаваши приказал Гиладе немедленно бежать в катакомбы, Сваран поступил наоборот - ему было крайне любопытно выяснить, с чего это вдруг в таком разрозненном городе случился столь массово-организованный беспорядок. Он заметил, как старец ухватился за канат и принялся ловко карабкаться вверх к потолочному велюровому дивану. Неизвестно как, но тут Сваран догадался, что должно было случиться - мужчина без промедлений выстрелил в ногу Часовщику и в миг занял освободившееся спасительное место. И как раз вовремя. Город перевернуло.
   - ПОКАЖИСЬ, СВОЛОЧЬ!!! - крикнул Вамаваши, но опоздал - его тело вылетело из окна и алыми каменьями всосалось в Стекло.
   После повторного переворота Сваран решил, что время пришло. Он установил, где находился Инува и быстро спустился за ним. Но сперва, ему хотелось разобраться с Д'аку (и тем самоуверенным парнем с силой убеждения) - ничто так не поднимало боевой настрой, как убийство опасного противника. Чего, увы, не произошло: треклятый костюмированный мальчишка слишком быстро догадался о его слабости. Благо, Инува подоспел вовремя и спас от неминуемой гибели. Вместе, они выбежали на Площадь Последнего Броска, где должен был состояться кульминационный момент драмы Сварана "Все во имя мести". И так оно и случилось.
  

Глава 11

"Никак"

Краткое содержание монографии "Как избежать неприятностей"

   Как говорилось у Кости на Земле - дело пахло керосином. Даже для него тот факт, что Культ Матери, узнай о подобном злодеянии, пойдет всевыжигающим походом на каждого последователя Танцора, был очевиден также как и для любого другого члена второго отряда. Вначале, он лишь облегченно выдохнул, вспомнив, что живет не в Агартхе в Культе Танцора, а в способной умчаться в далекие дали (легким нажатием рычага) навстречу заходящему солнцу Гиладе. Но внезапно Костю посетила совершенно очевидная догадка, что Мать даже и не вспомнит, что он: союзник Д'аку, всего как полмесяца пользуется божественным покровительством, вообще родом с другой планеты, - а просто-напросто обратит его в маленькую кучку пепла без лишних разборок и объяснений. Хотя бы за то, что был рядом в момент безжалостного убийства Рахаль, и ничего не сделал, чтобы предотвратить его. И вот тут Костю охватила паника. Он с ужасом переводил взгляд то на брошенное тело, то на безумно улыбающегося Сварана, то на окровавленный кинжал, который Инува демонстративно кинул к ногам мертвой девушки. В голове у него крутилась тысяча бессвязных мыслей от немедленного побега и самозахоронения в песочной могиле, до сокрытия трупа путем его пожирания.
   - В чем дело, Д'аку?! Испугались дохлой девки или ее влиятельных дружков?! - иступлено голосил Сваран. - Похоже, у вас большие неприятности, из которых вам никто уже не поможет выпутаться.
   Наперекор его словам, будто бы специально подгадали минуту, неспешной развязной походкой, из парка показались Кадд'ар и ведомые им Мгогоро, Протея и Яу. Первый выглядел очень довольным, даже откуда-то взял карамельный леденец, который периодически посасывал - вот уж кого-кого город Иллюзий принял с распростертыми объятьями. Подстать лидеру Мгогоро и Протея также были увлечены прогулкой: они сосредоточенно слушали лекцию Кадд'ара о Маг Мелле и его порядках, периодически вставляя свои комментарии. Яу тоже, не сказать, чтобы был сильно раздражен или озадачен: до Кости долетела пара его безуспешных попыток докричаться до оберегающего город божества с просьбой раздеть Протею или заставить ее сплясать для него эротический танец.
   - Вот, гадство! - ругался Яу. - Кадд'ар, почему тебе здесь все преподносится на блюдечке, а мне даже в простой естественной потребности отказывают? Что-то я не припомню, чтобы ты хоть раз пикнул о своей, почему же тогда моя упрямо игнорируется?!
   - Потому что, хоть и без слов, но просить нужно с душой, - изрек нравоучительную сентенцию лидер, облизывая леденец.
   - Кадд'ар! - в один голос позвали Костя и Сил.
   Лидер почти лениво обернулся на оклик - он без особого энтузиазма взглянул на второй отряд, а затем на Сварана с Инувой.
   - Ага! А вот и ты - прославленный мудрец Гилады! В народе поговаривают, что ты - всезнайка, у которого припасены ответы на любые вопросы. Посмотрим, как твой хваленный ум справится с этим.
   Договаривая, Сваран вновь обратил себя и верного приспешника в невидимок. Инува в это время достал из кармана заранее настроенный аппарат Мотси, который почти мгновенно переместил их прочь из Маг Мелла, оставляя Гиладу наедине с их новой лучшей подругой - надвигающейся катастрофой.
   Костя очень надеялся, что Яу с пониманием отнесется к сложившейся ситуации и не станет ее усугублять своими обвинениями в их адрес. Но тем надеждам не суждено было сбыться - осведомитель Матери на удивление быстро (для своей комплекции) подбежал к уже остывшему телу Рахаль. Он едва сдерживался, чтобы не заплевать огнем труп сестры: его глаза отражали такую неприкрытую ненависть ко всему Маг Меллу, и в особенности к Гиладе, что Костя сразу догадался - этот толстяк точно не станет за них заступаться. Скорее, он будет первым, кто вызовется добровольцем в крестовый поход на всех причастных (и не очень) к печальной кончине новой Настоятельницы.
   - Вы...вы все сгорите, - давясь слюной, предвещал Яу. - Вы, устроившие этот отвратительный спектакль, богомерзкие отступники с прогнившими душами еще познаете истинную силу Огня. Мерзкие предатели. А я - глупец - доверял вам и вашему змее-лидеру. О, Милостивая Матрона, прости меня, грешного, ибо был слабым рабом твоим, одураченным демоном, имя которому Кадд'ар - тот, кто в тысячу раз опасней Плута.
   Вокруг Яу столпилась целая прорва жителей Маг Мелла - они с немалой долей любопытства внимали его гневливым речам, при этом, не выказывая особой заинтересованности к валяющемуся посреди Площади трупу. С живыми - по их мнению - было намного веселее. Периодически из толпы выскакивала пара смельчаков: словно маленькие дети, которых впервые вывели в зоопарк, они немного с опаской, но больше из-за желания оттянуть сладостный момент, подходили к Яу и пытались его потрогать. Яу явно не прибывал в том настроении, когда хотелось ощутить на себе чьи-то прикосновения, а уж тем более от рук (отныне) заклятых врагов. Каждый раз, когда к нему подбирался очередной храбрец, осведомитель исторгал из себя потоки огненной массы, выжигающие как на земле, так и на приблизившихся людях все новые шрамы (от которых жители Маг Мелла приходили в бурный восторг - вероятно раньше явление Огня им было чуждо).
   - Что здесь произошло?! - воскликнула Протея, подбегая к Сил. - Ты в порядке? Тебя не ранили?
   - Пока нет. Сейчас все зависит от нашего разгневанного судьи, - сказал юноша.
   Яу в ответ метнул в них несколько плевков.
   - Мгмммх, - недовольно отметил Мгогоро, уклоняясь.
   - Он прав, Господин Яу, вы зря клеймите нас бездушными палачами, - вступился за Гиладу Кадд'ар. - Нам ведь неизвестно, кто были эти двое, и какие мотивы толкнули их на подобное преступление. Все, что мы знаем - это то, что ни в коем случае нельзя делать поспешных выводов, а уж тем более, заранее обвинять кого-то в деянии, которого возможно им и не было совершено.
   - Заткнись! Именем Матери, я приказываю тебе заткнуть свой поганый рот! - негодовал Яу. - Я немедленно направляюсь в Агартху - Настоятельница Фашива, да продлит Солнце ее дни, должна узнать о вашем изуверском заговоре как можно раньше.
   - Но ты же ничего не видел! - заговорил Костя.
   - Тебе, Пришелец, вообще слово не давали. А что, касается вас, Д'аку, я уже осознал, что красиво говорить вы умеете. Точнее: все, что вы и умеете - так говорить; выдавать тысячи пустых бравад, которые по сути своей не что иное, как мыльные пузыри.
   - Ты, блять, ничего не видел!!! - вскипел Боунз.
   Не входило то в Костины (и, наверное, в любые разумные человеческие) интересы - допустить огласку столь противоречивого происшествия. Как и не входил жертвенный костер Матери, в который его бы кинули поджариваться. А потому, великодушно дарованной ему властью Танцора над умами и чувствами смертных, Боунз обезопасил себя и товарищей. Он заметил, как Кадд'ар слегка кивнул, как бы благодаря за своевременную помощь.
   - В-вы...ннн...правы. Я...ничего не видел, - попытался бороться с волей Боунза Яу, но проиграл. - Я не знаю, что здесь произошло и чьего злого ума это дело. Поэтому будет верхом идиотизма - рассказать об этом Госпоже Фашиве. Мне стоит повременить, пока все не прояснится.
   На самом деле, Костя весьма удивился, когда услышал слова Яу. Он уже почти сроднился с неким сакральным заклятьем, которое ему приходилось каждый раз озвучивать, перед тем как (или во время) использовать эмпатию. "Вы даже не представляете", "А ты подумай", "Вообрази, каково мне" - и оппонент становится с ним единого мнения. А тут - он всего-навсего накричал на предвзято мыслящего толстяка - и, о чудо, тот изменил своим принципам в угоду Боунза. Еще в катакомбах во время Испытания Разума с Духами Правды, Лжи и Случая он не ожидал, что его талант за столь короткий срок успел так развиться. Кто знает - насколько тогда сильнее он станет через год, десять лет, полвека? Возможно (так ему думалось) именно из-за этого Кадд'ар выбрал Боунза из всех людей на планете Земля.
   - Нам пора возвращаться, - развеял его мир раздумий, Кадд'ар. - На Яу теперь можно положиться - будь спокоен.
   Неожиданно из замка, крича громогласное "ПОДОЖДИ МЕНЯ, О МОЙ ПРЕКРАСНЫЙ ЛОРД!!" выбежала Лагвая. Если, конечно, ту обернутую железом и свинцом махину можно было так назвать. За то время, пока Костя и остальные сражались с Свараном, Лагвая в срочном порядке помчалась в свое потаенное убежище, в котором она хранила наиболее ценные для нее вещи. Ей еще никогда не приходилось добиваться внимания мужчины (что ее и немного смущало, и в то же время будоражило). Она совсем не знала, как ей следует себя вести в таком случае, но одно ей было известно наверняка - Лагвая твердо решила, во что бы то ни стало заполучить в свои трофеи этого неприступного иноземца с необыкновенной внешностью. В своей сокровищнице девушка отыскала старинный манускрипт, повествующий о славных подвигах героях прошлого: эти великие мужи облачались в непробиваемые металлические одежи, помогавшие им одолевать злых монстров и добиваться признания любимой. Лагвая, по-своему интерпретировав пару историй, воспользовалась многовековым опытом бравых искателей приключений и также, по их образу и подобию, нарядилась в самые тяжелые и внушающие ужас латы. Для большего эффекта она обвесила себя мечами, топорами и копьями. Поражало, как эта хрупкая девчушка, не привыкшая к физическому труду, могла не просто стоять - а довольно проворно бегать по городу.
   - В твою честь я готова биться с любыми исчадиями тьмы, о свет очей моих!!! Сто дорог пройду, сто ночей не буду ведать сна, лишь бы очутиться рядом с тобой!!! - декламировала перед Костей Лагвая, преклонив колено. - Да награди же меня, защитницу твоего сердца, заветным поцелуем!!!
   Стоявший рядом Джийа издал еле слышимый смешок: уж чего-чего, а встретить любовь среди этого безумства никак не ожидалось.
   - Женщина, отстань от меня! - рявкнул Боунз. - Мне сейчас не до твоих брачных игр. Я занят. Да и ты мне бесполезна. Вот когда будешь представлять собой хотя бы что-то значимое, а не просто избалованную нафуфыреную девку, тогда и поговорим!
   - Но как же..., - слезы выступили на ее больших красивых глазах. - Я же...все для тебя...Почему ты...?
   Боунз не слушал: какой смысл было тратить на нее свое время, когда на Самагре вот-вот развернется гражданская война?
   Они вернулись к поезду тем же путем, что и уходили: через катакомбы и комнату Испытаний. Бдительного пушистого стража нигде не было видно - наверное, испугался, что его вновь примутся нещадно обнимать, да наглаживать. Лидер уверенно повел Д'аку сквозь стену: секунда - и они вновь ступили на песчаные берега.
   До Агартхи (ее окрестностей) добрались без происшествий. Каждый старался держаться и не дать тревогам отразиться на лице, потому как в ближайшем будущем их должны были навестить Зё, а уж тех всех разом не проведешь фокусом Боунза "Ты ничего не видел". Здесь следовало соблюдать недюжинную осторожность.
   Вечером третьего дня семь Настоятелей вновь собрались в приемной зале Гилады. После завершения вступительного обряда представления, они крайне внимательно выслушали доклад Кадд'ара о путешествии в Маг Мелл. Упуская многие существенные детали (которые бы склонили Зё явно не в пользу приверженцев Танцора), лидер довольно абстрактно поведал об обстановке в городе. В его рассказе нашли упоминания отрешенность граждан от мира, отсутствие понятия "На Ал'ада" в их жизнях и полное безразличие к иноверцам и чужестранцам. Он лишь вскользь помянул о встрече с одним немного юродивым мужчиной, когда-то давно покинувшим Агартху из-за разногласий с Настоятелем Хазо (откуда лидер взял эту информацию, Костя мог лишь предполагать, да выдумывать). Кадд'ар клятвенно пообещал лично разобраться с этим безумцем, ибо, по его мнению, он представлял, хоть и незначительную, но все равно ощутимую угрозу. Яу, на которого косо поглядывала Настоятельница Фашива, подтвердил каждое его слово, добавив только, что в более аморальной клоаке он еще ни разу не бывал.
   - Пффф, кто бы сомневался, что эта затея и выеденного яйца не стоит, - заключила Зё Матери под конец. - Вы зря потратили наше время.
   - А Калий сразу назвал единственно верное решение, но вы Калия не послушали.
   - При всем уважении к Великому и Ужасному Зё Воителя, но вам лишь бы выносить карательные вердикты, не задумываясь о последствиях, - проговорил Настоятель Бараво. - Уже не раз доказывалось, что отрубленная голова к без вины осужденному обратно не прирастает. Полагаю, хватит с нас и того, что в Маг Мелле все относительно тихо - одной заботой меньше. Что до "Танцующих" из Агартхи, то, я считаю, при возникновении конфликтной ситуации мы сумеем урезонить все миром: без крови и размозженных молотом черепов.
   В ответ Калий покрутил головой - резкий звук его хрустящей шеи звонко раздался по всему поезду. Казалось, Зё Воителя вот-вот набросится на оскорбившего его честь (пускай и косвенно) Настоятеля Бараво; но, видимо, первый затаил обиду для более подходящего случая, а посему промолчал и ничего не предпринял.
   И Зё (вместе с надзирателем Яу) ушли.
   - Благо, в этот раз обошлось без скандала, - произнес Сил по окончанию Совета. - Я, было, думал, что нам крышка.
   - Мммм, - напомнил Мгогоро, кивая в сторону Боунза.
   - А кто с тобой спорит и говорит, что он не молодец? - поддержал Хофу. - Если бы не парень, гореть бы нам сейчас всем ярким пламенем.
   - Но долго скрывать смерть не получится, - вставил Джийа.
   - Или нет, - возразила Протея. - В этот раз Настоятельница даже и не вспомнила про свою драгоценную преемницу. Возможно, им уже безразлична ее судьба, ты согласен, Сил?
   - Все разрешится раньше, чем вы даже можете себе представить, - завершил спор Гилады Кадд'ар.
   Костя знал - в словах лидера кроется много больше истины, чем всем казалось на самом деле. Но, возвращаясь в свою комнату, юноша всем сердцем надеялся, что хотя бы один раз, только один, но такой необходимый, - Кадд'ар ошибся, и все останется так, как оно есть.
   Поздно ночью, уже когда луна освещала Самагру своими бледными лучами, темная фигура незамеченной выскочила из поезда и направилась в сторону Агартхи. Единственный, кто за все время (начиная от убийства Инувой Рахаль) не проронил ни слова, был Х'асир. Наверное, в первый раз жизни его разум приобрел верх над чувствами: он знал, что если начнет возмущаться и кричать агитационные призывы за Мать, его постигнет та же участь, что и Яу (хотя Х'асир больше грешил на Мгогоро, чем Боунза). Он не то чтобы хотел подставить Гиладу, выложив все карты на стол: его (немного нервная) душа шептала ему, что Культ должен узнать об участи своей несчастной дочери; что было бы несправедливо не сообщить им о злодеянии Сварана и Инувы, которое, вне всякого сомнения, было совершено в угоду Танцора. И он сбежал.
   - Госпожа Фашива, - обратился в Башне Света к Настоятельнице Х'асир. - Я должен вам кое-что рассказать...
  

Глава 12

"Совет N63 - Ну, эта мразь, сама напросилась"

Научное Пособие для Ищущих Повод Повздорить.

   Костя проснулся от гулких ударов в дверь: где-то после пятого, она резко отворилась, и в комнату вбежал взволнованный Джийа, который, по виду, тоже совсем недавно выскочил из койки.
   - Срочно за мной! - скомандовал он.
   - Что случилось? - спросил Костя, неуклюже, словно пьяный, последовав за товарищем, пулей полетевшим по коридору вагона.
   - Мать, - коротко обронил Джийа.
   Для Кости то был самый исчерпывающий ответ из всех. Ему не требовалось пояснений - воображение само дорисовало ужасную картину огненных пыток, творящихся в Агартхе.
   Они выбежали на улицу: лидер и остальные уже поджидали его. С ними также стоял ранее незнакомый Косте юноша с кучерявыми волосами и добрым, умным (и немного обеспокоенным) взглядом. Судя по темно-лиловому строгому одеянию и острому копию, коим он был вооружен, парень состоял в Культе Воителя. Даже Костю, который-то собственно толком и не знал ничего о мировоззрении бесстрашных воинов и взял за правило считать их всех отъявленными отморозками с кровавыми мечами в глазах, очень поразил этот тихоня.
   Т'ьяки (так звучало его имя) был одним из приближенных Настоятеля Калия (если подобное слово вообще применимо для такого социопата). Не обладая особыми дарованиями в области фехтования или кулачного боя, он все-таки выгодно отличался от братьев по Культу своей проницательностью и спокойствием. Если бы его поставили сражаться в неравном бою с мастером (а то постоянно происходило из-за вспыльчивого характера начальства), он бы несомненно проиграл, но его спасала На Ал'ада и ее способность призвания непробиваемых щитов, укрывавших Т'ьяки от смертоносных выпадов. В Гиладу же его привело чувство долга перед Агартхой: Культ Воителя издавна считался оплотом заступников порядка, который, не смотря ни на что, должен исполнять свою обязанность перед городом. А поскольку он остался единственным мужем, не подвергшимся чужеродным чарам, на него перекидывалась вся ответственность за судьбы невинных жителей.
   - Еще раз, Господин Т'ьяки, вы не могли бы повторить уже для всех, что именно произошло в Агартхе? - обратился к пареньку Кадд'ар.
   - Да, конечно. Как я и говорил, на рассвете во время утренней тренировки, к нам на Арену вбежал один из ваших - рыжий такой с мушкетонами. Покричал что-то во славу Матери, потряс руками - и раз - все мои братья уже не владеют собой и мчатся разрушать все на своем пути. Рыжий тот пытался их направить на Палаты Смеха Танцора, но, вероятно, Настоятель Калий подсознательно припомнил все свои размолвки с Господином Бараво и повел большую часть за собой штурмовать Дом. Я выскочил за ними, чтобы предупредить Культ Бродяги об опасности, но на половине пути развернулся и направился к вам: Госпожа Фашива и ее люди, словно с ума посходили - разрушают все алтари Танцора и убивают каждого несчастного, кто имел неосторожность когда-то молиться в их присутствии Богу Иллюзии. Прошу, Гилада, помогите мне вернуть мир в Агартху!
   Закончив реляцию, Т'ьяки кинулся на колени в самом глубоком поклоне: должно быть он был первым в истории Самагры человеком, который искренне просил о помощи Д'аку, при этом не испытывая к ним отвращения, а наоборот - почти святое уважение и признание их заслуг.
   - Встань, мальчик, - произнес Хофу. - Сейчас не до глупых церемоний - каждая секунда на счету.
   - Так и есть. Чем дольше мешкаем мы, тем больше жизней обрекаем на смерть, - подтвердил Кадд'ар. - Друзья мои, вот и настал решающий момент в наших судьбах. Вы верите мне? Последуете за мной в самое сердце хаоса? Будете доверять моим указаниям, какими бы невероятными и бредовыми они вам не казались?
   - Да!!! - воодушевленно крикнула Гилада.
   - Отлично. Тогда слушайте: есть несколько вещей, требующих нашего пристального внимания, а потому, дабы оперативно избавиться от них, мы их разделим. Первая: Дом Культа Бродяги - успокоить Настоятеля Калия и убедить его встать на нашу сторону. Сил и Хофу - поручаю это вам.
   - Но лидер, я не думаю, что... - неуверенно пробормотал Сил.
   Кадд'ар подошел к нему, крепко обхватив за плечи, и пристально всмотрелся в светящиеся окуляры.
   - Сил, послушай меня, ты справишься. Я в тебя верю.
   Костя даже через маску увидел, как от теплых слов лидера налились краской невидимые щеки Сил.
   - Вторая, - вновь заговорил мужчина. - Беспорядки у Культа Танцора: Настоятель и его приближенные наверняка не откажутся от дополнительной помощи. К тому же, что-то мне подсказывает, что один наш старый знакомый не упустит такого шанса свести счеты со стариком Хазо. Мгогоро и Боунз - не подведите.
   - Эй, я думал, что мой напарник Джийа! - возмутился Костя (не сколько от того, что ему придется ходить с Мгогоро, сколько от утраты столь необходимого во время военных действий доктора).
   - У Джийа, Протеи и Господина Т'ьяки другая, самая важная, миссия - успокоение взбесившихся горожан (как то Культ Воителя, или другие фанатики, которые только и ждали повода восстать).
   - При всем уважении, но как мы это сделаем? - поинтересовался Т'ьяки. - Не один из нас не обладает похожим талантом.
   - Это не совсем верно, - поправил его лидер, доставая из кармана такую до боли знакомую бронзовую шкатулку. - Протея, это тебе.
   - А что в ней? - спросила девушка.
   - Семена, впитавшие в себя часть силы Настоятеля Фурахи. Знал, что когда-нибудь пригодятся.
   Джийа недоверчиво прищурился: уж ему-то было прекрасно известно, что брат за просто так не стал бы ничего делать.
   - С чего это он вам их дал?
   - Давний долг, - ответил Кадд'ар.
   - А вы пойдете с нами? - с неприкрытой надеждой в голосе молвил Костя, делая особый упор на "нами".
   - Безусловно: я займусь Х'асиром - бедняжка, уже сам сожалеет, что поддался минутной слабости. Правильное внушение - и он перестанет наполнять яростью Агартху. Теперь же, если больше нет вопросов, я предлагаю выдвигаться. Но сперва... - Кадд'ар протянул руку к Мгогоро и самой непринужденной и холодной интонацией проговорил, - Мгогоро, спорим, что вся Гилада сегодня погибнет?
   Тот издал привычное "Мгмм" и ответил крепким рукопожатием.
   - Вы охренели?! - крикнул Костя.
   Кадд'ар. Который никогда не ошибается. Сказал, что они все помрут. Да, если бы ему сообщили, что на него нацелена тысяча ядерных боеголовок, которые спустят ему на голову после первого вздоха, Костя бы и то меньше напугался. Какого лешего лидер так говорит?! И почему других это ничуть не смутило?! Косте даже почудилось, что он различил некое подобие благодарной улыбки на лицах Хофу и Джийа.
   - Ты чего это? - обратилась к нему Протея.
   - В смысле "ты чего это?"?! А как, по-твоему, я должен реагировать на столь вдохновляющие заявления?!
   - Да ведь он же не знает о даре Мгогоро! - произнес Сил. - Конечно, он занервничал: я бы на его месте и по боле стал переживать.
   - Все просто. Раз в день Мгогоро может выиграть любой спор. Если это не касается изменения прошлого - тут даже союз Стражницы и Танцора бессилен, - успокоил товарища Кадд'ар, сделав быстрый снимок на фотоаппарате. - Полагаю, больше нас ничего не задерживает. Удачи, друзья.
   Не прошло и секунды - и Гилада разбежалась. Лишь Костя (чью ошарашенную мину мечтал бы запечатлеть любой карикатурист) и могучий Мгогоро неторопливо двинулись в направлении Агартхи: к чему торопиться, когда судьба на их стороне?
   Меньше чем за полчаса пятерка отважных заступников равновесия (Кадд'ар неизвестным образом сумел исчезнуть из поля видимости еще в самом начале забега) прибыли к главным воротам охваченной смутой Агартхи. Это зрелище надолго запечатлелось в их памяти: буквально за пару часов из прекраснейшего представителя архитектурного великолепия город превратился в собственную полыхающую могилу, наводненную рассвирепевшей толпой огнепоклонников. Разрушенные дома, сожженные палатки, слезные крики помощи - на миг от увиденного Гилада даже растерялась, ибо определить, с чего начать было практически невозможно. Все требовало их немедленного участия.
   Внезапно на них выбежала тройка Воителей: их глаза были налиты алым безумством, а в уголках рта скопилась пена - точь-в-точь магия Х'асира. Издавая нечеловеческие звуки, они кинулись на Д'аку - без предупреждения, ведомые ненасытной жаждой крови. Хофу с легкостью отбился от одного, больно ударив его в горло и повалив на землю; Т'ьяки тоже не отставал от собрата - юноша разобрался с озверевшей парочкой точными выпадами по голеням. Без слов воины одобрительно посмотрели друг на друга, признавая боевые умения соратника, и расстались: Хофу и Сил побежали к Дому, а Т'ьяки остался оберегать Протею и Джийа, которые тут же принялись усмирять и лечить жителей. Но то было лишь преддверие беды...
  

Глава 13

"Могло быть и хуже"

Неизвестный оптимист.

   Все сложилось совсем не так, как планировал Сваран: взбаламутившийся Культ Воителя с его маньяком-главой, травля ими Культа Бродяги, повсеместно царящие ужас и смерть - довольно неожиданный, а главное, неприятный поворот событий. Жалеть, конечно, Сваран ни о чем не жалел, но какое-то едва слышимое биение совести в нем все же было: разрушение жилых кварталов, вырезание беспомощных горожан, не принадлежащих Культам - это было чересчур, даже для него.
   Хотя Сваран, на самом деле, и не заметил бы всех этих бесчинств, если бы не грандиозный провал монахов Матери с их вендеттой; он даже в мыслях не допускал, что столь могущественные подвижники Огня могут не оправдать возложенных надежд. Ведь начало было просто превосходным.
   Утром четвертого дня (после возвращения из Маг Мелла), когда рассветные лучи только-только благословили детей Солнца своей любовью, Башня Света полыхнула ярким пламенем, высвободив из своих стен разгневанную стаю линчевателей, которая, только пересекши мост, принялась нещадно сжигать все на своем пути. Один из служителей наслал на город рой огненной саранчи, залетавшей в окна проснувшихся мирных граждан; другой расплавил все дороги, заключив Палаты Смеха в горящее кольцо. Кто-то из Карии - уцелевших на тот момент стражей порядка из числа сторонников Бродяги - даже попытался дать отпор, но их электрические длани оказались бесполезны пред гневом Огня, а настоятельные приказы прекратить бесчинства - немым криком покойника. Семь тысяч сынов и дочерей Матери уверенно ворвались внутрь Палат, взрывая алтари и изничтожая идолы. Некоторое время они выплескивали накопившуюся злость только на бездушные предметы мебели и декора, но вскоре, привлеченные шумом и запахом гари, появились первые служители Культа. И вот тут все пошло наперекосяк.
   Его бывшие братья так ловко отбивались от беспощадных очередей огненных залпов, словно для них это было будничным занятием: как то прогулка по раскаленным плитам или семейный обед под метеоритным градом. Казалось, их вовсе и не заботили громкие проклятия, взорванные стены и полыхающие небеса - даже случайная гибель одного из собратьев не вызывала у них никаких эмоций, лишь быстрое и скромное пожатие плечами. Они продолжали петь свои успокаивающие песни, играть на радужных инструментах, одаривая слушателей религиозным экстазом, и рассылать воздушные поцелуи, отправляя получателей в собственный маленький рай. Но это еще не все. Если бы кто-нибудь непричастный к бойне вздумал бы подсчитать потери сторон, то несказанно поразился: Культ Матери с каждым новым часом терял все больше и больше своих приверженцев (и это при том что, по сути, ни у одного адепта Танцора не было в арсенале дара разрушения или изменения - лишь иллюзия и не более). Но никто из воинов Огня и не помышлял отступать - они упорно продолжали атаковать фантомных врагов, словно бешеные псы, которые лаяли на собственное отражение в мутной луже.
   Тогда Сваран понял: если хочешь, чтобы что-то было сделано, нужно сделать это самому. Или, в крайнем случае, отправить исполнять свою волю кого-то более расторопного, старательного и, главное, предсказуемого.
   Вместе с Инувой, который с момента начала действий Культа Матери благоразумно укрыл их в тени, они пристально следили за нелепой сценой баталии, развернувшейся в Палатах Смеха. Как они могли упустить из виду такую важную информацию о способностях Культа Танцора? Почему им даже в голову не пришло, что почти каждая их На Ал'ада была направлена на дальнюю дезориентацию, обезоруживание и примирение враждующих? Причем, Сваран был в этом абсолютно уверен (хотя и не знал, отчего), их силы будто бы специально даровались для защиты от Огня. Как такое могло произойти незамеченным? Создавалось впечатление, что Культ знал и был готов к сей пламенной неожиданности. Но ведь это невозможно: никто не может знать все, даже Боги. Или же может?
   Нет, их план нуждался в немедленной корректировке.
   - Думаю, настал тот момент, когда мне следует вступить в битву, - заговорил Сваран. - Инува, отправляйся в Культ Бродяги: вымани Калия и его сумасшедшую банду и приведи сюда - нашим огненным друзьям требуется подкрепление. А я пока разыщу Хазо; представляю, как удивится этот старый козел, встретив меня...
   Инува не спорил. Юноша осторожно поднял их из измерения тьмы в пока нетронутой Секции Сна: все спальные места были аккуратно убраны, ночные горшки вынесены - идеальный порядок. Картина, которую совсем не ждешь увидеть в оккупированном здании.
   - Ты еще здесь? - возмутился Сваран.
   - Извини, просто... - замялся Инува, немного смутившись, -... я хотел тебе кое-что сказать напоследок. Пожалуйста, выслушай и, из уважения к нашей дружбе, не злись на меня. Я знаю, что сегодня умру - не спорь. Так должно произойти - я это чувствую. Не переживай, в том нет твоей вины: я сам решил помогать тебе, а, значит, сам должен нести ответственность за свои поступки. Я приложу все силы, чтобы перед смертью доставить сюда Главу Воителей - даю слово. И последнее...
   За ту невероятно долгую секунду, что Инува замолчал, у Сварана родился миллион с лишним вопросов, возражений, ободрений и ругательств. С одной стороны, он не верил во всю эту чепуху с "плохим предчувствием" и "судьбой", а потому хотел накричать на глупенького мальчика, который доверял всяким старушечьим приметам и суевериям. С другой, он понимал, что посылает паренька практически на самоубийственную миссию: ибо Инува, хоть он и мастер теневого укрытия, выходил один на один против оравы опытных убийц, чье сознание превратилось в игрушку демонов сумасшествия, - а потому хотел ободрить и заверить мальца, что все будет хорошо - ведь он вовсе не желал его смерти. Ну, а еще одна часть очень жалела этого юношу, всегда глядящего на него золотыми глазами, в которых плясали искры обожания и печали.
   - ...Я люблю тебя, - сказал Инува и поцеловал Сварана.
   Почти сразу же он прыгнул в тень, всеми силами заставляя себя не смотреть на реакцию Сварана - этот миг должен был сохраниться в его памяти таким, каким он хотел, чтобы он был. Его сердце бешено колотилось, словно стремясь выбить реберную клетку, а на губах застыло молчаливое "Прощай".
   - Хорошо, что конец, - думал Инува, пробираясь в тени через горящие обломки, - если и умру, то хотя бы счастливым.
   Сваран, в свою очередь, находился в весьма обескураженном состоянии. Вот, значит, как в действительности обстояли дела - этот мелкий гаденыш помогал ему только из-за какой-то выдуманной влюбленности. Что за дурость - чего только не творит отбившаяся от рук молодежь! Совсем страх потерял. Мало того, ему ведь даже хватило смелости высказаться Сварану и...и совершить этот мерзкий поступок! Глупый ребенок. Теперь-то он уж точно не станет жалеть, если кто-нибудь из Воителей расчленит эту малявку. А ежели нет, ежели он посмеет выжить - то пускай начинает молиться Мурии, ибо Сваран воплотит его дурное предчувствие в реальность.
  

Глава 14

"Месть отравляет душу, но зато как радует сердце"

Выдержка из книги "Жизненные принципы современного общества"

   Сваран знал эти коридоры лучше, чем самого себя: он вырос в Культе, вырос в его тряпичных стенах, в которых пахло карамелью, вырос среди людей, чьи улыбки и смех всегда вызывали у посетителей довольство и веселье. Ему не составило сложности вычислить местонахождение Настоятеля Хазо - старик как раз в спешке покинул свои покои для вступления в бой и помощи подопечным. К его великому разочарованию, у Сварана на тот счет были совершенно иные намерения. Применив дар, мужчина нарисовал вокруг Настоятеля узкий темный коридор, обходящий точки сражения и ведущий недалекого старца прямо в ловушку. Они пропетляли несколько минут, и, наконец, Сваран вывел Хазо на то самое место, где они виделись в последний раз - в обеденном зале, который сегодня должен был обратиться в обитель возмездия. Здесь, посреди полыхающих столов и тлеющих костей неизвестных страдальцев, он свершит свой долгожданный акт правосудия.
   - Хмм... - протянул Хазо, задумчиво потирая подбородок. - Занятно. Кто бы меня сюда не привел, он явно сделал мне огромную услугу, избавив от необходимости сталкиваться с Фашивой и ее верными подручными...
   - А вот и ошибаешься, старый дурак! - воскликнул Сваран, снимая с себя покров невидимости и наставив на Настоятеля белый кольт. - Не ожидал увидеть меня?! Не ожидал, что после всего того унижения, который ты заставил меня испытать, я вернусь?! Презренный старикашка, трепещи же, ведь стрелка на твоих часах оборачивает свой последний круг!
   Не сказать, что после внезапного появления Сварана, Хазо резко изменился в лице: скорее, он был похож на обыкновенного дряхлого деда, чью память уже давно сточили воды склероза, и который безо всякого воодушевления и заинтересованности смотрел на своих внуков как на посторонних людей.
   - Вы вообще кто, простите? Мы знакомы? - растерянно спросил Настоятель, прищуриваясь.
   - Смейся, сколько твоей поганой душе угодно, глупец! - невозмутимо продолжил Сваран. - Я тот, кого ты прилюдно унизил и заставил покинуть родной дом; тот, чьи рвения и безукоризненная служба всегда вызывали у тебя зависть; тот, кто подстроил это нападение во имя собственной выгоды; тот, кто станет новым Главой Культа - Сваран Премар!
   - Ах да, ты, - без особой заинтересованности произнес Хазо. - Что-то припоминаю...Самый честный парень на Самагре, верно? Так и не разобрался с полученной силой?
   Последние слова уже звучали с довольно угрожающей интонацией - хотя, возможно, все дело было во внезапно появившихся туманных созданиях, злобно взирающих на Сварана.
   - Ха! Ты думаешь одолеть меня этим?! - крикнул Сваран, исчезая. - Второй раз со мной эта шутка не пройдет.
   Комнату окутала густая дымка - результат магии цвета; Настоятель принялся пугливо оглядываться по сторонам, выкрикивая своим пропавшим во мгле питомцам команды поймать и обезвредить наглеца. Но монстры не двигались - они могли атаковать лишь того, кого находился в поле зрения хозяина, а потому спокойно стояли (или кружили) на месте.
   Раздался выстрел. Хазо незамедлительно обернулся на звук, приказав животным искать в том направлении - те нехотя послушались и кинулись разыскивать добычу.
   - Вот ты и остался без защиты, жалкий дуралей. Думаешь, я эти семнадцать лет потратил впустую? Как бы не так! Я знаю твою слабость, а потому смерть твоя будет особенно мучительной, ибо это я - ее причина. Так узри же свой конец!
   Из ниоткуда, около Хазо показался двойник Сварана, полностью окрашенный в серый цвет: он просто подошел к старику, который в ужасе упал на колени, накрыв голову изрезанными сетью морщин руками. За ним явились еще пара двойников, а за ними еще десяток - небольшая армия Сваранов окружила Настоятеля, забившегося на полу в почти что эпилептическом припадке. Ценой в На Ал'ада у Хазо была паническая боязнь серого. Страх был настолько силен, что мог вызывать рвоту, непроизвольную дефекацию или паралич - поэтому всю жизнь после сделки он избегал Культа Безликого, а на Совете Зё всегда отводил взгляд от мантии их Настоятеля. Доходило до смешного: он не выходил на улицу в дождливый день, не разговаривал со стариками, даже свои волосы перекрашивал в любой другой оттенок - все ради того, чтобы никто не догадался о его слабости. Но, как видно, плохо ее скрывал. Несколько секунд спустя Хазо начал судорожно хватать ртом воздух, с каждым новым вздохом теряя контроль над телом, а вскоре скончался в луже собственных испражнений.
   - Ха-ха-ха! - возликовал Сваран, пиная труп. - Вот мы и выяснили, кто из нас более достойный! Что? Не нравится проигрывать?! Презренный подлец, надеюсь, что Безликий будет терзать твою душу до скончания времен!
   По Палатам пронесся подозрительный гул: то служители Матери, во главе с Настоятельницей Фашивой, решили пойти на крайнюю меру. Для них вдруг стало очевидно, что в этом сражении они феерически быстро и глупо проигрывали, а потому им не оставалось ничего другого, как заживо похоронить себя (ибо гордая душа не выдержала позора), а заодно и весь Культ Танцора под обломками Палат. Фашива довольно быстро взорвала все металлические крепления, столбы и каркасы, на что дочери и сыновья Матери ликующе закричали молитвы во славу Повелительницы Света и перекрыли все выходы, не позволяя никому сбежать.
   Сваран, заметив, что потолок вот-вот обвалится, в спешке обратился в невидимку и помчался по коридору, наводя на попадающихся монахов (и своих в том числе) иллюзию дымовой завесы. Он едва успел выбраться наружу - за его спиной огненным цветком расцвел мощнейший взрыв, низвергнувший Палаты Смеха в пепельное небытие. Как истинный герой (коим он себя мнил без всякого сомнения), мужчина даже не обернулся посмотреть на сотворенное своими стараниями детище - ему было достаточно лицезреть отсутствие выживших пред храмом Культа.
   - СОТРИСЬ из моего мира ничтожное гнездилище порока! - голосил Сваран, выпуская торжественные залпы из кольта. - Ты больше не будешь осквернять своим поганым враньем чистые, наивные сердца молодых умов! В прошлое уйдет все лицемерие, которое прикрывалось невинными шутками и ребяческим озорством, ибо отныне Я стою во главе и не позволю подобному повториться! Мы отречемся от Лживого Бога, и сами станет ему подобным - ведь что это за Бог, обманывающий своих почитателей?! Нам не нужны его красивые слова и эгоцентричные эскапады, ведь мы сами отныне и есть Танцор!
   А тем временем Инува несся на всех парах к Дому: чем ближе он приближался, тем больше его гнело предчувствие неизбежного. Добравшись до грузового моста, через который в мирное время переправлялись товары на рыночную площадь, юноша в страхе резко остановился. На его глазах происходила жестокая (даже для него) бойня: когда-то его друг Сил и многорукий демон Хофу беспощадно расправлялись с остервеневшими слугами Воителя. Д'аку, вооружившись где-то перчатками Карии, только им подворачивался шанс, мастерски направляли электрические разряды в головы бунтующих, надолго выводя их из строя.
   Когда (довольно скоро) на мосту были усмирены все восставшие, Сил подскочил к Хофу, что-то шепнув ему на ухо - мечник в ответ зло улыбнулся и сказал юноше продолжать путь без него, на что Сил едва заметно кивнул головой и побежал к осаждаемому храму Бродяги. Хофу медленно, словно окружающих беспорядков и вовсе не существовало, шагнул в направлении южного берега, как раз в ту сторону, где притаился Инува, завороженный зрелищной картиной расправы. Дойдя до бортика, мужчина выглянул за край, весьма увлеченно принявшись разглядывать что-то вдали. Инува не мог не податься искушению и не проверить, что же заставило такого сурового мужа отвлечься от любимого военного дела.
   В тот самый момент, когда парень перебрался в близлежащую тень, Хофу резко переменился в лице и с невероятной силой ударил кулаком (который был одет в электрическую длань) по земле. Инуве, хоть и сокрытого иным измерением, пришлось несладко - в конце концов, оружие Карии создавалось специально для обезвреживания любого вида противников: как материальных, так и призрачных. Он вылез из теневого мира, с трудом передвигаясь на четвереньках.
   - Ну что, мальчик, пора тебе ответить за свои поступки, - обратился к нему Хофу, обнажая весь арсенал оружия.
   - О, не сомневайся, моя цена в этой сделке уже уплачена, - заговорил Инува, подымаясь. - Только у меня к тебе одна просьба, ужасный демон-убийца Хофу: когда лишишь меня жизни, не забудь как можно чувственнее написать обо мне в своей драгоценной книжке.
   После произнесенной фразы, Самагра впервые узрела взбешенного Хофу.
  

Глава 15

"Да как он может знать все?!"

Единодушный вопрос всех знакомых Кадд'ара.

   Наверное, еще не придумали того слова, которое с предельной точностью описало бы душевное состояние Х'асира. Стыд, жалость (как к себе, так и тем несчастным, кто пострадал от его ненавистного дара), разочарование в своих силах, разочарование в соратниках из Культа Матери, разочарование в жизни, ярость, паника и еще целый набор противоречивых чувств, кипящим горьким отваром в человеческом чане по имени Х'асир. Уже когда Настоятельница Фашива приказала ему отправиться к Калию и его людям, юноша знал, что в недалеком будущем будет очень сожалеть об этом - и так оно и произошло. Он вдруг понял, что события в Маг Мелле - лишь постановочная игра, чьей целью как раз и являлось разжигание религиозной розни - однако для сего просветления было уже поздно. Х'асир пытался отменить наложенное заклятье или хотя бы урезонить кровожадных детей Воителя, но все без толку: вторая На Ал'ада не знала понятия "Возврат".
   Его единственной надеждой оставался Кадд'ар: Х'асир всем сердцем верил, что лидер, который никогда не ошибается, который всегда готов подсказать отверженным Д'аку правильное решение, поможет исправить содеянное. И он бросился искать его, тайком пробираясь через горячие точки - что было довольно тяжелым мероприятием, потому как на этой стороне города стояла Арена Воителя с ее безбашенными (не без помощи Х'асира) солдатами. Каждый раз при виде очередной кровопролитной сцены, где какой-то сподвижник Бога Войны потрошил еще одного мирного жителя, юноша, давясь слезами, проскальзывал мимо, одинаково скорбя как по жертве, так и по палачу.
   Х'асир выбежал на главную площадь: удивительно, но вероятно, это было единственное место, которое избежало всепоглотившего урагана разрушения. Здание Совета Зё, где собирались Настоятели для совещаний и непосредственного общения с Мурией, нетронутой святыней виднелось впереди. Ко входу вела целая дорожка, устланная телами в лиловой форме - в ее конце стоял Кадд'ар, вооруженный остроконечным металлическим посохом, и задумчиво вглядывался вдаль.
   - Лидер! - завопил Х'асир, ускорившись. - Хвала Свету, лидер!
   Подойдя как можно ближе к Кадд'ару, он бросился на колени, стыдясь поднять голову и посмотреть в глаза главе Гилады - вторая цена в На Ал'ада уже начинала напоминать о себе.
   - Простите меня, умоляю, простите меня за все. Я не знал, что оно все так обернется. Вернее знал, но хорошенько не подумал. Мне казалось, что я поступаю по справедливости - ведь вы их обманули, а я не хотел, чтобы о ее смерти умалчивали - Рахаль была самой непорочной и доброй душой. Я должен был сделать так, чтобы этих ублюдков наказали - теперь же, я понимаю, что сглупил и сам поддался чужому влиянию. Культ Матери никогда по-настоящему не был моей семьей: они отвергали меня, мою сущность Луны, мой слабый дар - для них я всегда был чужаком. Вы же приняли меня как родного, дали кров и осознание, что хоть кому-то я нужен. Простите, лидер, что подвел вас! - высказался Х'асир.
   Парень почувствовал, как чьи-то сильные руки подняли его с колен.
   - Можешь не извиняться, Х'асир - я прекрасно понимаю, почему ты сделал то, что сделал, - тихо заговорил Кадд'ар. - Это я тот, кто должен у всех просить прощения. Это я допустил ее смерть, допустил, чтобы Агартху захлестнула волна насилия. Если кого и стоит винить во всем, так только меня.
   - Но лидер, - поразился Х'асир, - разве вы не должны негодовать? Я ведь вас предал - из-за меня погибла куча людей! Почему вы так просто прощаете меня - без криков, без ударов, без презрения? Разве вы не заставите меня почувствовать, какое я на самом деле ничтожество? Разве я не заслужил наказания?
   - А то, что ты меня вот так умоляешь, уже не есть высшая степень унижения?
   Х'асир обомлел. Получается, лидер в курсе о его второй плате?
   - Конечно, - ответил на немой вопрос Кадд'ар. - Неужели это так странно? Я думал, вы уже привыкли, что мне все известно ...
   Разумеется, Гилада уже не обращала внимания на всеосведомленность Кадд'ара - все списывали это на издержки профессии и просто хорошую эрудированность. Однако Х'асир даже мысли не допускал, что фразу "Лидер знает все" следовало воспринимать буквально: без исключений или недомолвок.
   - Так что, юный брат Гилады, поможешь ли ты мне вернуть мир в это царство Раздора? - обратился к нему с воодушевляющим вопросом мужчина.
   - Лидер, честное слово, я пытался: это отвратительное зомби-проклятие, как назвал его Боунз, не снимается!
   - Всему свое время, - проговорил Кадд'ар. - А сейчас, вперед! Наши друзья в смертельной опасности.
   И они помчались на подмогу...которая могла бы оказаться очень полезной, если бы подоспела на полчаса раньше. Когда Х'асир явился на утреннюю тренировку в Культе и наложил свои чары, Калий под их действием инстинктивно вспомнил о недавней ссоре с Настоятелем Бараво и повел большую часть своих подчиненных штурмовать Дом. Первый этап: добраться до самого Культа - они преодолели без труда, не встретив на пути никаких серьезных препятствий (не беря в расчет случайно попадавшихся простолюдинов и молодцов из Карии).
   Для неосведомленной части населения Агартхи Дом представлял собой небольшой полуразрушенный магазинчик, на входе которого сидел подслеповатый дедушка, лишенный зубов и здравомыслия. Это дряхлое существо, о чьем существовании позабыл Бог Смерти, приминало и регистрировало все поступающие заявления, посетителей, корреспонденцию и тому подобные вещи, а также грозно стояло на страже стабильности, не пропуская все вышеперечисленное дальше своей захламленной приемной. Чтобы дело обычного смертного продвинулось, требовалось совершить одно магическое действо, которое немедленно располагало к себе старичка, а заодно и охраняющую его сотню бдительных служителей Бродяги. Дальше все происходило по обстоятельствам - в зависимости от обилия сих магических действ, посетителя либо сразу же сопровождали в основное здание, либо передавали его просьбу с незначительной задержкой, либо вспоминали о письме спустя несколько лет, когда уже и самого писавшего не было в помине. Калий и его люди ворвались в приемную, сметая все и вся на своем пути: старичок в то же мгновение куда-то испарился, а защищающие его телохранители немедля спустились по потайным лазам в Дом, дабы предупредить собратьев о случившемся. В действительности, храм представлял собой целую сеть хитросплетенных туннелей, чьи камни скрывали тысячи смертоносных ловушек. Одичалый Настоятель потерял не одну дюжину своих воинов, прежде чем изменил тактику и принялся попросту рушить стены, идя напролом.
   Сил, родившийся в Культе и большую часть жизни проведший в этом нескончаемом лабиринте ловушек, без труда пробирался окольными безопасными путями мимо заблудившихся адептов Воителя: он не забыл о поручении Кадд'ара - но сперва хотел удостовериться, что бывший учитель (и по совместительству, Глава Культа Бродяги) Бараво не пострадал. Юноша отыскал его в личных покоях: тот преспокойно сидел на скромном (как и все в его комнате) деревянном стуле (который в действительности, стоил дороже тысячи редчайших драгоценных каменьев Самагры (как и все в его комнате)) в ожидании неизбежного.
   - Ба, кого нелегкая завела ко мне! - воскликнул Бараво, наигранно раскинув руками. - Надо же, блудное дитя вернулось Домой. Зачем пожаловали-с?
   - Господин, здесь небезопасно! Настоятель Калий уже близко: вам следует немедленно покинуть Культ!
   - Знаешь, крошка Сил, Настоятель Калий - как стихия. Не думаю, что в наших с тобой силах ее обуздать.
   - Вы ошибаетесь! Кадд'ар сказал, что у меня получится, а Кадд'ар никогда не ошибается, - запротестовал Сил.
   - Ох, бедняжка, пойми и запомни одну вещь: все ошибаются, - грустно произнес Бараво. - Твое рождение - тому явное доказательство. Не существует в этой Вселенной всезнающих людей.
   - Но Кадд'ар не такой!, - упрямо стоял на своем Сил. - Он бы никогда доверил мне невозможное задание - мы не просто так зовем его лидером: он уже не раз доказывал свою преданность Гиладе, Агартхе и равновесию. Он заботится о нас, хотя для того у него нет никаких причин. Кадд'ар всегда знает, как правильно поступить, а потому лучше не спорьте со мной и сейчас же уходите, пока не стало поздно - вы для них слишком ценный трофей.
   - Ооо, да я как погляжу, это любовь, - ухмыльнулся Бараво. - Тебе, судя по всему, совсем позабылись мои уроки. Любовь - непозволительная роскошь, которая очерняет душу. В истории нет ни одного случая, когда это чувство приводило бы к чему-то хорошему...
   Настоятель замолчал: как это грустно, когда ученики не слушали советы учителя.
   - Ладно, я уйду, - неожиданно согласился Бараво. - Пускай это будет для тебя моим последним уроком: в конце концов, ты и без того уже не можешь принадлежать Дому, а значит выгоды с тебя для нас ноль. Прощай, крошка Сил. Надеюсь, последние минуты ты доживешь, не разочаровавшись в своем любимом Кадд'аре.
   Верный своему слову Настоятель покинул комнату, бросая Сил на растерзание злобного монстра-альбиноса. Юноша пробыл в одиночестве не так долго: буквально через мгновение (или даже меньше), послышался гулкий удар по стене - она тут же покрылась черной паутинкой трещин, а после второго удара и вовсе рассыпалась, впуская в себя покрытого кровью и известкой Калия. Судя по изорванной форме, обнажившей татуировку металлической птички на торсе, и торчащему из плеча метательному ножу - Настоятелю Культа пришлось весьма несладко, пока он не добрался до этого места.
   - ГДЕ?! - гаркнул мужчина.
   - Господин Калий, вы говорите? - обомлел Сил: ведь ему было прекрасно известно, что магия Х'асира начисто лишала воли и способности точно выражать своим мысли. - Вы меня понимаете? Можете сопротивляться заклятью?
   - Калий не под заклятьем! - ответил Настоятель, замахнувшийся на Сил. - Беги прочь, мальчишка - беги, пока Калий не лишил тебя ног. Слишком долго Калий терпел вас - воров - в своем городе. Настало время очищения!
   Навершие молота едва не задело Д'аку: Сил увернулся в последний момент, все еще пребывая в шоковом состоянии. Одно дело - когда ты сражаешься с лишенными чужеродным колдовством рассудка солдатами: ты четко осознаешь, что с потерей сознания к ним возвращался контроль над своими поступками. А Калий...Калий просто псих, воспользовавшийся случаем. Сил с трудом пытался сообразить, как заставить этого маньяка отказаться от своих всеуничтожающих планов и помочь Гиладе в борьбе за восстановление порядка в Агартхе.
   Но лидер сказал, что он справится. И Сил ему верил.
   Юноша высвободил из костюма гибкий меч, попутно снимая перчатку: невидимое оружие с неизвестной (для противника) траекторией движения - неплохое преимущество в битве с вероятно лучшим, и наверняка самым опасным воином на Самагре. Согласно философии Воителя "Прав тот, кто сильнее". Значит, придется драться и доказывать свою точку зрения сталью.
   Сил держался дистанции, и какое-то время это срабатывало: он даже сумел несколько раз ранить Калия, полоснув того по предплечью и разрезав пополам левую руку; сумел уклониться от его атак, которые в основном били и не по нему вовсе, а по площади (воистину, таких денежных растрат еще не ведал Культ Бродяги); сумел продержаться в неравном бою с бессмертным целых пять минут. Могло даже сложиться ложное впечатление, что Сил был более искусным воином, нежели Настоятель - более ловким, уж наверняка. Однако это заблуждение недолго прожило: в один из моментов, когда Д'аку пустил свой меч в направлении шеи соперника, Калий перехватил его, пускай и невидимое, оружие, пожертвовав вновь сросшейся кистью, и со всей злобой, со всей ненавистью, которую он испытывал к приспешникам Бога Воров, ударил своим молотом прямо в грудь Сил.
   Его откинуло к порушенной стене. Обычный человек в таком случае тут же скончался бы от болевого шока или внутреннего кровотечения, но Сил защитил костюм. Точнее, костюм позволил ему не отправиться в Царство Безликого от полученных увечий сразу, а остаться лежать на полу, скрученным чудовищным обручем боли. Глаза перестали видеть, рот наполнился кровью, почему-то стало очень холодно.
   - Все правильно, - думал Сил, умирая. - Рожденный во мраке - погибает во мраке. Извините лидер, я не выполнил приказ: стал вашей первой ошибкой.
  

Глава 16

"Мораль - штука довольно субъективная. Как и желание выжить"

Из лекции "1000 и 1 способ оправдаться"

   Когда они наконец добрались до полыхающей всеми оттенками огня Агартхи, Мгогоро резко затормозил - великан с нескрываемым волнением взирал на город, периодически то прищуриваясь, то оглядываясь назад. Косте было безразлично, от чего вдруг его отрешенный от действительности проводник повел себя подобным образом: если появлялась возможность отдохнуть от двухчасового пешего марафона, он не находил причин, по которым бы ей не воспользоваться. И плевать на войну, мрущих ежесекундно жителей, божественное противостояние - их ведут спасительные чары спора, а потому можно было не беспокоиться за свою судьбинушку.
   - Что-то не так, - послышался откуда-то (совсем рядом) низкий, раскатистый бас.
   Косте на миг даже почудилось, что это произнес один небезызвестный супергерой в черном, ищущий сокрытое взрывное устройство, однако к нему вовремя пришло осознание невозможности, а главное внезапности услышанного звука. Кто это сказал? Он - Костя - молчал, Мгогоро вообще говорить не умеет, поблизости никого нет: откуда звук?
   - Вы слышали? - обратился он к спутнику.
   - Конечно, это же мои слова, - ответил мужчина, не разжимая губ.
   То, что Костя не подпрыгнул в самой невероятной позе и не крикнул шестиэтажное удивленное ругательство - можно считать просто чудом из чудес и проявлением недюжинной выдержки. Одна внезапность хлеще другой: сперва раскрывается тайна, что у этого исполина самая могущественная способность в Гиладе (что в какой-то степени даже ожидаемо), затем выясняется, что и зашитый рот не преграда для разговора. Что дальше? Окажется, что не Боунз Избранный, а этот лысый перекаченный притворщик-верзила?!
   - У меня есть несколько вопросов, - пришел в себя Костя. - Первый: ВЫ ГОВОРИТЕ?! Второй: КАК?! Третий: ПОЧЕМУ МОЛЧАЛИ ДО ЭТОГО?! И четвертый: а что не так-то?
   Мгогоро улыбнулся - то была улыбка, выдавливаемая из себя человеком с некоей долей грусти, когда в который раз ему задают один и тот же вопрос о не самых приятных событиях прошлого.
   - Я не говорю по многим причинам. Слова - это пустое. Мишура, отвлекающая от сути, но способная навредить много больше, нежели действия. Мой дар - это практически спор со Вселенной: одно неверное слово - и произойдет катастрофа. Поэтому я и молчу: только, когда соглашение уже заключено, я позволяю себе немного человеческого общения. Ты получил желаемые ответы, землянин?
   - Ну, я все еще не знаю, как вы это делаете, но думаю - дело в споре, или какой иной волшбе... - удовлетворенно предположил Костя. - Но мы отвлеклись - из-за чего вы вдруг заговорили?
   - Сложно объяснить... Я чувствую, как надвигается нечто плохое: боюсь, сегодняшний спор больше не действует. Мой долг - предупредить.
   - И что это означает? - индифферентно спросил Костя.
   - Много чего, но результат будет един - один из нас (или же все) сегодня могут погибнуть. Как и всегда, впрочем.
   - Но Кадд'ар ведь никогда не ошибается! - своевременно прибегнул к постулату Гилады парень (умирать ему совсем не хотелось).
   - Вот именно. Вспомни, как звучало пари с его стороны.
   - Не-не-не-не-не-не, - запротестовал Костя. - Я выживу, и знаете почему? Я - Избранный. Это я должен предотвратить угрозу Жизни, Вселенной и Вообще! Это я всех спасу...
   - Возможно, ценой своего существования, - вставил Мгогоро.
   - НИ ХРЕНА ПОДОБНОГО!!! - закричал Боунз. - Я - главный герой в этом романе, и в итоге буду жить долго и счастливо, триумфально одолев под конец всех злодеев. Вот клянусь, завтра еще и поспорю с вами на это!
   Мгогоро доброжелательно ухмыльнулся - ох уж эта молодежь, которой еще неведома главная загадка мироздания: чем дальше убегаешь от своей судьбы, тем ближе к ней приближаешься. Когда-то и он был таким же... Д'аку махнул Косте и двинулся к главным воротам Агартхи - в конце-концов, все разрешится именно там.
   К одной из причин отмены спора, Мгогоро относил самого Бога Иллюзии. И, в какой-то степени, это было верным подозрением. Ведь что делал Танцор во время геноцидной атаки Культа Матери на Палаты Смеха? Ничего. Хотя, конечно, он немного и переживал за своих вассалов - но то было скорее отеческое беспокойство за ребенка, выступающего на городских соревнованиях, нежели страх, что его слуги все как один превратятся в человеческие поленья для разжигания священного костра Матери. Как-никак, не зря он заранее даровал им силу сопротивления Огню и обезопасил от столь ожидаемого нападения.
   Однако настал все же тот долгожданный момент, когда и Его Сиятельство соизволило действовать собственнолично: произошло это за несколько секунд до взрыва Палат Смеха. Танцор заботливо окутал своих служителей колдовской завесой и переместил их в самое надежное (по его представлению) место в Агартхе - Бастионы Здоровья Целительницы. Уж альтруистичные монахи и признанный Богиней Жизни лучший лекарь (Фураха) в городе, можно сказать, столице Самагры, не отвернутся от обездоленных и лишенных крова творцов Иллюзии. Они помогут обиженным страдальцам, излечат их раны и укроют от огненной напасти. И, поскольку Танцор был в большей степени добрым (и еще в большей сочувствующим) Богом (пускай и любящим немного поозорничать и подурачиться, что иногда переходило допустимые рамки "хорошего поведения"), он спас и Культ Матери (чему, вне всякого сомнения, в будущем воспротивится их гневливая Госпожа Солнца). Они ведь тоже были жертвами обстоятельств - злиться на них за разрушенный храм, который он мог заново воздвигнуть в любой миг, лишь стоило пожелать; или допустить их самоотверженное массовое самоубийство, кое вообще никого не обрадовало (даже Мать, хоть она и бесконечно отрицала бы это) - явилось бы апогеем бездушия и черствости. Если уж помогать - так всем.
   Собрав бунтовщиком разом, словно божественной сетью, Танцор поместил их на специальную площадку, что летала в белой бескрайной пустоши. Она представляла собой широкий манеж с прозрачными стенами, покрывавшимися золотисто-оранжевой зыбью, когда кто-либо до них дотрагивался. Выжившие из Культа Матери, обнаружив себя запертым во вражеском стане, еще больше озлобились (должно быть, из-за провальной попытки суицида) и начали повально проверять на прочность сдерживавшие их оковы. Глядя на них со своей обители, Танцор едва сдержал нервный смешок - глупые, глупые, глупые и еще раз глупые фанатики Огня. Не жалеют ни других, ни себя.
   И Бог спустился к ним. Дабы не принялись они калечить и убивать друг друга, наводнил он залу тысячей миниатюрных созданий, от одного вида которых можно было захлебнуться в потоках умиления.
   - Что это за шутки?! - голосила Фашива, стараясь не приближаться к существам.
   - Оооо, какие славные котятки, - растаял Яу, подобрав парочку. - Ну-ка, где ваша шейка? Давайте почешем.
   - Фррр, ффррр, мррр, - ластясь, отвечали создания.
   - НЕ СМЕТЬ ИХ ТРОГАТЬ! Яу, мерзкий предатель, поставь их обратно - это все происки Плута! Никому к ним не прикасаться! - командовала Фашива, но к ее сожалению, Культ не смог противиться волшебству очарования пушистых зверьков. - Прекратите все немедленно! Я пока еще ваша Настоятельница и не потерплю непослушания!!!
   Вот же ненормальная баба, - воскликнул про себя Танцор и показался перед ней в своем классическом образе - светловолосого юноши с флейтой и игривым взглядом.
   - Мир тебе, пылкая женщина, - приветствовал ее Бог. - Как в чудесном алом цветке, чей бутон - услада для взора, а стебель - пытка для рук, так и в тебе, ясноглазая гетера, смешались злоба шипов и красота юности. От чего ты переполнена ядом? Неужто, кто посмел обидеть тебя, о прелестная дева с кипящей кровью?
   - Плут! Уйди прочь - иначе познаешь на себе силу истинной Владычицы Самагры!
   - Фу, как грубо. Я к тебе обратился с душой, наполненной любовью и поэзией, а ты так жестоко и прозаично меня отвергаешь, - театрально встав в обиженную позу, промолвил Танцор. - Хочу напомнить, дорогая, что у нас вроде как "равновесие", и весьма опрометчиво говорить такое в присутствие не оберегающего тебя божества. К тому же, твоя На Ал'ада - взрыв металла. Я с недавних пор лишен тяги к золоту, а потому сейчас свободен от него, твои сестры также железом не покрытым, а в этом месте ты и подавно не отыщешь ничего металлического: вновь проигрышная ситуация. И в заключении: серьезно? Тягаться с Богом? Очень уж высокая у тебя самооценка, женщина, раз ты допускаешь мысль, что можешь сравниться со мной.
   - Чего тебе от меня надо?! Не хватило смерти Рахаль, хочешь поживиться и моей плотью?! - уже менее агрессивно спросила Фашива.
   - Нет, нет и еще раз нет! Не нужна мне ни ты, ни твоя преемница, ни ваш Культ, ни вообще вся эта Вселенная вместе взятая! - вскипел Танцор. - Меня вообще подставили. Клянусь, я не хотел в это ввязываться. Заставили. Свинья паршивая: "У меня нет воображения, у меня слишком ограниченное мировосприятие". А у меня его навалом! Пользуйся - не жалко. Расчетливая сволочь. Знал ведь, что не смогу отказаться. Уж не сердись на меня, - обратился он к Настоятельнице. - Я это так - слова в воздух бросаю. Не обращай внимания. А вам (тебе и всей Материнской рати, что стоит позади) я скажу следующее, и вы, пожалуйста, впустите мой совет в свои пламенные сердца, и да остудят они их жар своей с бесхитростной мудростью. Довольно нести хаос в этот и без того безумный мир. Довольно ненависти. Довольно смертей. Все мы дети одной весьма паршивой реальности. Не хватало еще грызть глотки друг друга, когда вокруг и так полно боли и желчи.
   После сей миротворческой проповеди, Танцор покинул уже притихших служителей Культа Матери: у него оставалось еще одно незаконченное дело - самое главное. Сваран. Надо было разобраться с этим зазнавшимся мстителем, перекрасившим Агартху в отвратительный цвет войны.
   Дождавшись, пока мужчина закончит бесноваться, выпуская в воздух сотни победоносных залпов и декламируя дифирамбы в свою честь, Танцор вновь явил Агартхе свой божественный лик.
   - Точно падающая звезда - явление прекрасное, но роковое - что сорвалась с небосвода и низринулась на головы любовавшихся ею мечтателей, так и ты Сваран - обрушился на Культ, - доброжелательно изрек философскую тираду Танцор. - К чему было убивать свою семью? К чему противиться своему естеству? К чему бунтовать против любящего тебя Бога? Покайся в своих прегрешениях, и я прощу тебя - ты все равно мое дорогое дитя.
   - Вот как ты заговорил теперь - двуликая змея в теле ребенка, - едва сдерживаясь, ответил Сваран. - Вот значит как простому люду можно привлечь твое внимание - гадкий лицемер: ты замечаешь только силу и ее возможности. Тебе неинтересны неумелые слабаки; твоя страсть - это подчинение своей гнусной воле могучих мира сего. Но со мной эти игры больше не пройдут! Я вызываю тебя, падший Бог гнили, прикрывающийся смехом; вызываю на смертельную дуэль.
   - Твоя правда, слабаки меня мало интересуют, как, впрочем, и любого другого властителя... - честно признался Танцор и вдруг пронзительно засмеялся. - Ха-ха, шутку понял? "Твоя правда". Как будто бы ты можешь соврать.
   Сваран (с великим трудом) молча стерпел издевку. Нарисовав разбегающихся двойников, мужчина незаметно стер свое тело. Желанием сражаться в открытую с Повелителем Иллюзии, который к тому же и наградил его властью над цветом, он не горел. Его единственное преимущество - точно угаданный момент, когда враг отвлечется и откроется для удара. Что, по сути, являлось довольно слабой надеждой: ведь в конце-концов, ему противостоял Бог, обладающий мощью, которая выходила за грань человеческого понимания.
   - Ууу, как все серьезно, - притворно пугливо протянул Танцор. - Тогда позволь и мне показать, на что горазд Властелин Веселья.
   Аура великолепия (иначе ее не назовешь) пульсирующими волнами начала исходить из Танцора: его юношеское тело облачилось в сверкающие доспехи, за спиной взросли нематериальные руки, держащие солнечный диск, каменную булаву, ветряной лук и водяной кувшин.
   - Прежде, - заговорил он на тысяче языках, - победи самого себя, и лишь потом бросай вызов Богу.
   Из лука вырвался вертящийся с запредельной скоростью вихревой поток, который постепенно стал принимать человеческий облик. Через секунду на его месте уже появилась точная копия Сварана, но, в отличие от созданных им ранее двойником, имеющая и плоть, и разум, и существовавшее в действительности оружие. Бой обещал быть тяжелым.
   Но не настолько, нежели тот, который совсем недавно пережил Сил.
   Это случилось, когда он уже ощутил на себе дыхание смерти. Откуда-то, казалось, совсем рядом послышался удивленный возглас Калия.
   - Что за глупые фокусы?! Калий спрашивает, кто ты такой?!
   - Никто, - ответил чей-то знакомый голос.
   После этих слов по Дому раздался дикий вопль Настоятеля: такой издает смертельно раненное животное, беспомощно глядящее на своего палача. Послышался звук упавшего молота, а воздухе запахло паленным волосом. Интересно, что там происходит?
   - Быстрее, если хочешь выжить - обменяй свой дар, - приказал Сил все тот же голос.
   Юноша с трудом открыл глаза: перед ним валялся горящим самым ярким пламенем Калий, который изо всех сил пытался восстановить сгорающие конечности и залечить вновь и вновь появляющиеся чудовищные ожоги. Сил, слабо соображая, что делает, послушался совета и выпустил из себя черного фантома, обладающего силой невидимости. Он мгновенно запрыгнул в обожженное тело Настоятеля и, пробыв там несколько секунд, выскочил обратно, уже впитавший На Ал'аду регенерации. Как только призрак вернулся в Сил, тот моментально почувствовал себя легче: хотя самовправление и зарастание треснутой реберной клетки было не самым приятным ощущением, тем не менее, он чувствовал, что в скором времени поправится. И будет жить (чего нельзя было сказать про исчезнувшего Настоятеля Калия).
   - Теперь ты в порядке, - заговорил некто.
   Сил поднял голову, намереваясь поблагодарить своего спасителя, но, едва завидев его, начисто лишился дара речи. Рядом с ним стоял человек в маске - его маске, облаченный в темно-серый костюм - его костюм.
   - Это невозможно, - молча рассуждал Сил, - в мире существует всего один экземпляр Кайа, как он может носить его, если сейчас костюм на мне?
   - Чувствую твое недоумение, - произнес человек в маске. - Не пугайся, совсем скоро ты все узнаешь.
   - Кадд'ар, это вы? - спросил Сил, внимательно вслушиваясь в голос, который, вне всякого сомнения, был схож с голосом лидера Гилады.
   - Не называй меня этим именем! Никогда, - с нескрываемой ненавистью воскликнул неизвестный, но быстро успокоился. - Прошу прощения, у нас с ним... некоторые разногласия, которые не так-то просто разрешить.
   - Спасибо за помощь, - промолвил Сил, пытаясь безуспешно подняться (ногам тоже досталось при падении на камни).
   - Мне нет нужды в твоем вежливом "Спасибо", - холодно ответил человек в маске. - Слова ничего не значат. Лишь поступками человек может доказать свою признательность.
   - И чего же ты хочешь взамен?
   - Я всегда мечтал об одном: увидеть твое лицо, Сил. Не откажи в просьбе тому, кто только что спас тебе жизнь.
   Сил не знал, что ответить: еще никто (даже он сам) - не видел его лица (и со второй ценой в сделке уже вряд ли когда-нибудь выпадет такая возможность). Но человеку в маске и не нужен был его ответ: он медленно подошел ко все еще обездвиженному Д'аку и аккуратно, точно боялся поранить своим прикосновением, стянул с него маску.
   - Благодарю, - сказал незнакомец, поднявшись с колен и направившись к выбитой стене. - Мы еще встретимся. И мое тебе доброе наставление: больше не носи ее. Мы с тобой разные люди. Будет не правильно, если нас начнут путать.
   И ушел во тьму.
  

Хроники Гилады

Мгогоро

"Мгммм"

Мгогоро

   С путешествиями (как во времени, так и в пространстве) вечно одни проблемы. Следует не только досконально изучить прошлое и настоящее эпохи, в которую отправляешься: необходимо строго следить за речью, социальным этикетом, обмундированием, - и еще за огромным количеством "незначительных" деталей, которые могут выдать в вас пришельца и, что главное, нарушить самобытность обнаружившего вас общества. Чего ни в коем случае нельзя допустить: ибо кто мы такие, чтобы вмешиваться в судьбы других? Лишь избранные способны принять оную парадигму и ту колоссальную ответственность, что сваливалась на их плечи, едва они отправлялись в путь. К тому же чрезвычайно редкий ген предрасположенности к дальним перемещениям в пространстве сокращал в несколько тысяч раз потенциальных исследователей космоса. Подобные люди очень серьезно относились к любой поездке на чужеродную планету: каждое новое их отправление было сродни молчаливым похоронам.
   В такой семье родился Мгогоро. Его родители прославились в пределах Культа Стражницы как одни из наиболее выдающихся ученых-историков: они смогли добыть информацию не об одной заселенной живыми организмами планете, ни разу себя не раскрыв и не поставив под угрозу уникальную культуру чужих народов. С самого детства его обучали дисциплине и правильным манерам, присущим истинным путешественникам. Не было и дня, чтобы мальчика не проверяли на психическую и физическую устойчивости и не подвергали всевозможным бесконечным заданиям на эрудированность и подкованность в вопросах перемещений во времени. И Мгогоро успешно справлялся со всеми заданиями, без проблем решая даже тяжелейшие (как логические, так и моральные) задачи: сказывалось, хорошее воспитание и отличная генетическая наследственность. Культ Стражницы возлагал на молодого воспитанника великие надежды. Которым, к их безмерному разочарованию, не суждено было сбыться. Чем больше Мгогоро изучал обычаи и порядки иных миров, тем сильнее убеждался в том, что ни он, ни Культ, ни сама Богиня Времени, обязаны не то что не вмешиваться в саморазвитие инопланетных существ, а вообще не должны отправляться на поиски иных форм жизни или издалека, со своей Станции, наблюдать за ними. Ведь все путешественники, пускай и проверены тестами на "допустимость к экспедициям в другие галактики", закалены психологическими проверками и умудрены опытом - оставались все теми же людьми. Человеческий фактор всегда был самым опасным, а потому нельзя было его недооценивать. Каким бы "прочным" не казался ученый - в любой момент может обнаружится, что и его воля сломилась под чужим гнетом.
   Так думал юный Мгогоро: он знал, что когда настанет его черед отправиться в первое странствие на далекие звезды, его наверняка (он был в этом абсолютно уверен) закинет в самую отвратительную, источающую духовную мерзость и болеющую неизлечимой несправедливостью реальность. Где люди наслаждались своими пороками и грязью и не стремились хоть как-то улучшить мировой порядок. Где правила серость и мерилом ей служила убогость. Где Человек умирал и в своем пепелище перерождался в тупое животное. Именно в таком месте (Мгогоро это знал также, как и то, что Солнце изо дня в день поднималось на Востоке) вся его выдержка, вся мудрость вмиг разобьются о безжалостные скалы людского злонравия, и он не сможет не вмешаться и не помочь несчастным существам.
   А потому, когда пришло его время На Ал'ада, он твердо решил для себя, что никогда (что бы ни случилось) не улетит с Самагры (потому как в принципе не желал ввязываться в какую-либо деятельность Культа по изучению Вселенной). Стражница предлагала ему силу, равную Богам, с чьей помощью он мог и не прибегать для перемещений к аппаратам Мотси; которая, стоило только щелкнуть пальцами, отправила бы своего носителя в любой уголок космоса. Но Мгогоро отказался: с речью, достойной мудрейшего правителя, двадцатилетний юноша объяснил Владычице Времен свои взгляды и попросил ее забрать в этой неизбежной (потому как отказывать охраняющему твой дом божеству не принято) сделке его "право покидания Самагры". На то Богиня лишь таинственно улыбнулась, сказав "Если скиталец не отправляется в путь, то дорога сама находит его", и одарила своего поданного умением предсказания погоды.
   Абсолютно бесполезная способность на деле - ибо только в одном случае из сотни прогнозы сбывались. Да и Агартха не то чтобы испытывала крайнюю нужду в ежедневных сообщениях о наступающей холодной зиме или дождливом лете. Разочарованный Культ Стражницы вежливо попросил Мгогоро спуститься со Станции Восемь в Обсерваторию (часть храма, предназначенная для молящихся прихожан и просто страждущих знаний), которая на долгих и счастливых пять лет стала ему домом. Счастливых - потому что протекли они тихо и размеренно, как весенний ручеек, впадающий в бескрайний океан, в котором вот-вот начнется чудовищная буря. Ему не приходилось ежедневно повторять каннибальские обряды жителей с планеты Ренцу или разучивать фантастические танцевальные пируэты, которыми приветствовало друг друга население в созвездии Козерога. Работа Мгогоро заключалась всего лишь в вывешивании каждый вечер очередного прогноза на следующий день и обновлении ранее сделанного предсказания о погоде на месяц. Большей части прихожан эта информация была необходима также, как рудиментарный хвост или волосатая бородавка на лице, однако некоторые (например, фермеры из окрестностей города) крайне серьезно (первое время) относились к прорицаниям Мгогоро о наступающих заморозках. Но довольно скоро люди в Агартхе убедились, что дар монаха Стражницы - халтура, которая позволяла ему оставаться в Культе и одновременно ничего не делать ему во благо. И его прекратили воспринимать всерьез: кого заботила фраза "Скоро будет солнечно", если с тем же успехом ее мог напророчить какой-нибудь нищий в подворотне с больным коленом?
   Однако эти пять лет прошли. Перемены не заставили себя долго ждать: они наступили в ночь, когда Агартху на несколько минут накрыла непроглядная темень, похитившая с неба Луну и Звезды. Только все вернулось на круги своя, горожане и некоторые служители иных Культов (те, кто был рожден в ночи) незамедлительно направились в Обсерваторию Станции Восемь. Решительно и громко они требовали встречи с Настоятельницей, дабы она объяснила им это неожиданное роковое событие, успокоив всех, что это не первое знамение Армагеддона или надвигающейся войны. Одна Джинкирин не справлялась с бесконечным потоком посетителей по многим причинам: главная - Культ Стражницы сам не ведал, чьих рук это дело, и действительно ли Боги прогневались на своих почитателей и хотят тем самым предупредить их о начале конца. Поэтому Настоятельнице пришлось привлечь всех своих подчиненных (более или менее грамотных), чтобы они помогли ей урезонить шумных прихожан, чей разум охватила паника. Мгогоро тоже участвовал во всеобщем успокоении - еще в детстве обученный находить общий язык с любым собеседником он без труда разъяснял напуганным горожанам, что неизбежность необратима, и если Боги действительно решили вынести смертельный приговор этому миру, то им - простым смертным - следовало смириться со своей участью и безропотно принять заслуженное (потому как все мы грешны в глазах мироздания) наказание. Однако к концу первой недели Мгогоро уже искренне взвыл в надежде, что вскоре Самагру и вправду постигнет кара Господня: не мог он вынести такого наплыва обезумевших от страха людей, а тем более подобрать для каждого именно те утешительные слова, которых они так жаждали от него услышать.
   В тот самый момент, когда, наверное, в сотый раз за вечер Мгогоро объяснял какому-то полоумному мужичку, что известному им миру все равно когда-нибудь пришел бы конец, и не в человеческих силах это изменить, а все, что им остается - очистить свои души от скверны и готовиться возродиться в новой, лучшей жизни, юноша мысленно воззвал к Мурии с просьбой забрать его из этого суматошного места, кишащего бесноватыми глупцами. И его просьба была услышана.
   Танцором.
   Бог Иллюзии переместил Мгогоро в свою обитель, где предложил провести вторую На Ал'ада, которая избавила бы его от бесперспективной общественной работы и всех надоедливых прихожан, стоило тому лишь сказать слово. Магия спора. Вначале, юный монах Стражницы отказался: потому что не верил Танцору - известному лгуну, и потому что догадывался, что за такую (по истине, безграничную силу) плата будет высока (и так он думал отнюдь не про цену в ритуале). В ответ Властитель Смеха сказал, что если подобная На Ал'ада не устраивает самого смышленого парня в Культе Стражницы, тогда Бог найдет какого-нибудь амбициозного и корыстного человека на Самагре и одарит его сей способностью. Уж такой муж наверняка не отвергнет столь щедрое божественное предложение и с радостью начнет вершить свое правосудие (или сеять хаос). Вот тогда капризный мальчишка, покинувший Станцию Восемь из-за своих принципов, очень сильно пожалеет, что отказал Танцору и не взял на себя ответственность за судьбы многих неповинных душ. Удивительно, но "шантаж" сработал - Мгогоро согласился на сделку, выменяв дар победы в спорах на сон, который больше не мог принести ему ни отдых, ни восстановление сил.
   Это согласие было ребенком бескорыстного мотива помогать людям. Хотя Культ Стражницы и пропагандировал политику "невмешательства" и "фатальности" каждой жизни, Мгогоро посчитал, что и вторая его На Ал'ада (и будущие ее последствия) есть ни что иное, как неминуемый фатум, который и был ему предначертан. Уж лучше он, воспитанный в лучших аскетичных традициях Культа Стражницы, возьмет на себя роль неискушенного судьи без предрассудков, нежели взращенный в своем убожестве негодяй с себялюбивыми мотивами.
   Его вернуло в Культ Стражницы. Ночь с возрожденной Луной уже вовсю правили в Агартхе - пик активности рожденных под мерцающими Звездами. В то время Обсерватория пользовалась наибольшей популярностью. И сегодня не стало исключением - одна из городских школ организовала внеплановую экскурсию в храм (вдобавок, учителей также интересовал вопрос "неожиданного погашения света" и его причины).
   Сборище самых обычных детей всех возрастов: от совсем маленьких, которые только-только начинали осознавать возможности слова и голоса, до вполне зрелых юнцов, чьи разум и тело уже вошли в фазу переходного периода. Из всей этой неконтролируемой оравы, производящей слишком много шума и беспорядка, был все же один паренек, который не то что выгодно отличался от своих активных товарищей - вообще мог бы претендовать на звание самого затейливого ребенка из когда-либо встречаемых Мгогоро. У него был умный взгляд, в котором читались знания столетий, и едва тронутая сединой темная шевелюра, еще больше усиливающая образ юного философа. Невольно складывалось впечатление, что в этом юноше нашла свое физическое воплощение вся мудрость Вселенной. Мгогоро чувствовал, как мальчик внимательно следил за ним - должно быть, он первый распознал в монахе Стражницы нового Д'аку.
   От сих мыслей его отвлек пронзительный детский плач. Недалеко от него на мраморном полу сидела худенькая девушка, над которой надменно стоял дразнящий ее курносый паренек. Последний тряс в руке небольшую брошку, похожую на крохотный лук с натянутой стрелой тетивой, со словами "Не вернешь, не вернешь". Поиздевавшись вдоволь, мальчуган убежал, оставив свою жертву в еще более подавленном состоянии. Мгогоро заботливо подошел к девушке и поинтересовался, что произошло, на что она рассказала ему свою печальную историю. Мол, этот мерзкий оборванец Сикара вечно обижал ее и подначивал, вечно грозился, что когда-нибудь, когда он возглавит Культ Бродяги, разберет ее богатенький дом по камушкам и продаст их ей же втридорога. На что Мгогоро, ведомый искренним желанием помочь несчастной, сказал "Не переживай, малютка. Жизнь - это бесконечно вращающееся колесо. Все наши поступки когда-нибудь нам вернутся. Спорим, твой обидчик еще получит по заслугам?". В ответ девушка улыбнулась и легонько кивнула головой, словно соглашаясь на сей невинный спор.
   Их беседу прервал темноволосый мальчик - он как бы невзначай, проходя мимо, обронил "Кто мы такие, чтобы вершить судьбы других? Ни Бог, ни человек не вправе вмешиваться в чужие жизни. Вы еще пожалеете, что посмели, пускай и непреднамеренно, нарушить его удел". Мгогоро (по неизвестным для него причинам) на мгновение потерял самообладание и чуть прикрикнул на парнишку, чтобы тот шел своей дорогой и не вмешивался в дела старших, коим получше некоторых известно, как следует поступать в той или иной ситуации. На что юнец спокойно, без тени гнева или иронии, произнес "Жаль. А я всего лишь хотел получить один несбыточный прогноз у истинного служителя Стражницы" и ушел.
   И это оказался тот момент, когда Мгогоро внезапно для себя осознал, что поступил неправильно: к нему вернулась вся его выдержка и духовная сосредоточенность, но уже было слишком поздно.
   Внезапно в Обсерваторию ворвался отряд людей в темно-зеленых одеяниях - приверженцы Богини Леса. Слуги Хранительницы поприветствовали свою сестру по вере Ку'унганишу и Мгогоро, попросив его присоединиться к их группе для срочного дела. Мгогоро согласился, хотя на душе у него было неспокойно. Спустя час они подошли к Дому, возле которого их уже поджидала целая свора монахов Хранительницы и Бродяги, очень бурно о чем-то спорящих. Мгогоро разглядел в центре всей этой неразберихи Сикару: у мальчика был переломан нос, а все тело обвито жесткими травяными путами. Как выяснилось, юнец украл фамильную реликвию Культа Хранительницы - вещь настолько редкую, насколько ценную. Дабы защитить ее от подобных происшествий, на брошь (еще самой Богиней Следопытов) было наложено заклинание, оповещающее всех почитателей о "попадании в плохие руки". Как только Сикара стащил реликвию у Ку'унганиши, весь Охотничий Табор почти одновременно бросился искать вора. Не прошло и получаса, как они схватили мальчика и, недолго думая, решили придать его справедливому суду, которого, безусловно, заслуживал каждый грязный карманник. Они отнесли его к Дому, где верные слуги Бродяги должны были лично наказать свою неумелую шестерку. Последние, казалось, не совсем желали разбираться в обидах сопернического Культа, упрямо отстаивая позицию, что это их не касается, ибо такого недотепу-дурачка они бы точно не приняли в свои ряды, а значит не должны нести ответственность за его проступки.
   Именно поэтому здесь оказался Мгогоро - живой свидетель, который мог бы подтвердить преступление, совершенное у него на глазах. Когда у него напрямую спросили, видел ли он, как мелкий воришка стащил у девушки брошь, Мгогоро честно рассказал, что самого действа он не застал, но при нем развернулись его последствия. Однако почти в ту же секунду, когда признание уже слетело с его губ, монах Стражницы понял, что тем самым подписал ребенку смертный приговор (ибо за воровство у других Культов в Агартхе карали очень жестоко). Он взмолился к присутствующим пожалеть паренька, ведь тому еще не исполнилось пятнадцати; выговора и отеческих тумаков было бы более чем достаточно для шаловливого мальца, который еще в силу возраста не мог понимать последствия своих поступков.
   Но закон есть закон. Свидетель дал показания - преступник обязан понести заслуженную кару. Культ Бродяги, немного посовещавшись, признал, что мальчик виновен (ибо, вне всяких сомнений, если бы кража удалась, то брошь очутилась бы у них в Доме, а посему это действо можно было признать актом служения Повелителю Воров).
   Приговор был суров - лишение руки, которая посмела присвоить себе чужое. Все лучше, чем смертная казнь, но Мгогоро хватило и вида отрубленной конечности. Он понял, что произошедшее с Сикарой правосудие есть результат ранее заключенного спора. Возможно, не вмешайся он в детские распри, все обошлось бы, и мальчишку помиловали из-за его несмышленого возраста. Но все случилось так, как и сказал Мгогоро. Обидчик получил по заслугам.
   Ошеломленный произошедшей драмой Мгогоро, сам того не сознавая, двинулся прочь из Агартхи. Он ведь всегда знал, что из него не может выйти хороший судья, почему он так беспечно отнесся к дарованной силе? Из-за его необдуманных слов покалечили ребенка - практически сломали ему жизнь. Зачем, зачем он согласился на вторую На Ал'ада?!
   Занятый мысленным самобичеванием Мгогоро не заметил, как оказался у берега реки Когин. Как и не заметил того самого темноволосого мальчика, встреченного им ранее в Обсерватории, неожиданно появившегося поблизости. Юнец какое-то время внимательно следил за опечаленным Д'аку, но вскоре тихо подошел к нему и дружески положил руку на плечо, тем самым давая понять, что не осуждает и поддерживает своего нового знакомого. Мгогоро хотел спросить мальчика, кто он (ибо было в нем нечто такое родное) и что здесь делает, но паренек опередил монаха в невысказанном вопросе и сообщил, что его зовут Кадд'ар и он тот, кто хочет помочь.
   В течение нескольких часов они проговорили на самые разнообразные темы - Кадд'ар старался отвлечь Мгогоро от грустных мыслей, но вскоре сам заговорил о недавнем происшествии. Он предложил ему выход, предложил отказаться от пустозвонства и опасности случайной оговорки и повтора ошибки прошлого, предложил стать его новым голосом. И Мгогоро ему поверил.
   На следующий день Кадд'ар (дабы не оставлять друга помирать голодной смертью) заключил с ним очередное пари, в котором очень ловко проговорил все возможные условия. Отныне Мгогоро было больше неведомо чувство голода (что оказалось весьма кстати, ибо питаться с зашитым ртом - практически невозможное занятие). А после они ушли в Гиладу.
   Про обитель Д'аку (как, впрочем и про самих ее хозяев) складывали не самые лестные легенды, однако увидев воочию механическое сооружение, чей внутренний мир нарушал все мыслимые пространственные законы, Мгогоро не дюже удивился. Для сотворения такого чуда потребовалась бы сила не одного Бога - Д'аку и вправду могли считаться самыми опасными существами на Самагре. Не зря их все боялись или относились с огромной настороженностью.
   На момент их появления в Гиладе ошивался всего один человек - обезумевший одноглазый мужчина, целью жизни которого было заключение сделки со всеми божествами. Уже в ту пору он обладал благословением Пятерых (хотя доставшиеся ему силы стояли под очень большим вопросом: к примеру, разве можно было считать полезным умение откладывать что-то за щеками в больших количествах?). Тара - или как в народе его прозвали Коллекционер - не проявил особого интереса к новеньким: всего лишь однажды спросил у Мгогоро, как он провел На Ал'ада со Стражницей, и, не дождавшись ответа, принялся распевать похабные песни. За последующие восемь лет (в которые к Гиладе успел присоединиться Хофу) он больше ни разу не заговорил с товарищами: только дважды оповестил их (или скорее невидимых духов, что кружили у него в голове) о новом союзе. Но однажды, в самый обычный день, Тара исчез. Кадд'ар сказал, что тому удалось воплотить свою мечту в реальность и заключить последнюю сделку с Богом Смерти - однако же, ценой обмена стала его собственная жизнь.
   Шли годы: вскоре к ним пришел юноша-лекарь, который время от времени облегчал существование Мгогоро восстановлением его никогда не пополняющихся от сна сил, а за ним мальчишка-вор в странном сером костюме, красивая девушка с яркими зелеными волосами и властью Троих Богов и немного истеричный парень с бешенными глазами, но добрым сердцем. За всю историю Самагры еще не было случая, когда в одно время в Гиладе находилось столько людей. Это волновало не только Совет Зё, жителей Агартхи, но и самих Д'аку: складывалось впечатление, что тем самым Мурия (а в частности Танцор, с кем было проведено большее количество очередных ритуалов) готовила их к чему-то серьезному.
   На сложившуюся ситуацию немного пролил свет Кадд'ар. Как-то осенним утром он созвал у себя Мгогоро и Сил и поручил им крайне ответственную миссию: тайно проникнуть на Станцию Восемь. Там они должны были раздобыть пару аппаратов Мотси, переместившие бы их на планету Земля за одним существом - тем, кто в скором времени поможет им предотвратить надвигающуюся смуту.
   Земляне. Еще в Культе Стражницы Мгогоро читал о них - раса, наиболее походившая на людей не только визуальными, но и другими параметрами. Их история насчитывала не меньшее количество кровопролитных войн за независимость, культура пережила как и великолепный рассвет, так и полнейшие декаданс и разруху, а наука в некоторых областях продвинулась даже дальше, нежели на Самагре. Лучшие кандидаты из возможных "помощников" в спасении мира.
   Все прошло как нельзя гладко: они без проблем добрались до Обсерватории, затем незаметно забрались в лифт, который поднял их вверх, на орбиту планеты, и с поразительной легкостью нашли все необходимые предметы. Мгогоро на пальцах объяснил Сил, как следовало правильно использовать аппараты и что могло произойти, если допустить хоть малейшую ошибку. Юноша внимательно его выслушал: хотя маска и не отражала эмоций, Мгогоро видел, что его соратник все равно довольно сильно нервничал (в конце концов, это было его первым путешествием, которое ему позволяла совершить не отличная генетическая предрасположенность, а магический костюм, созданный совершенно для иных целей). Дабы придать ему немного уверенности, мужчина заключил с товарищем спор (заранее одобренный Кадд'аром) - перемещение это переживут как и сам Сил, так и его будущий спутник.
   Что оказалось весьма кстати, ведь на Станцию Восемь вернулся Сил не совсем с "целым" землянином. Возможно, что-то пошло не так, и в момент транспортировки на злополучную секунду парень выпустил существо прямо в открытый космос. Но благо они успели вовремя донести его до Гилады - там о землянине уже позаботился Джийа.
   Как интересно все обернулось, - думал Мгогоро, когда пред ним предстал восстановленный и поразительно бодрый пришелец, протягивающий руку для знакомства. - А ведь и вправду дорога сама родилась под моими ногами.
  

Глава 17

"Разница между нападением и самозащитой лишь в твоем отношении"

Из лекции Культа Воителя

   Выпад. Уклониться. Вниз. Ошибка. Уйти в защиту. Едва не лишился ноги. Бесстыжий подражатель. Да сократит Безликий твои дни, гниющее отродье Танцора.
   Да, то был бой на смерть.
   Едва завидев своего противника, Сваран понял, что ему придется ой как не просто: как-никак, ему предстояла победа над самим собой, со всем накопленным опытом, со всеми набранными знаниями, с идентичным стилем мышления и фехтования. А противостоять такому - задача не из легких. Только собираешься сделать удар, как враг уже от него уворачивается - ему ведь известен возможный ход твоих мыслей, а значит известно будущее, которого так легко избежать.
   Первые минуты сражения складывались не в пользу Сварана: двойник, как и оригинал, умело обращался с рапирой, не позволяя сопернику выйти из глухой обороны. Но довольно скоро Сваран сообразил, что его злой близнец владел всего-навсего боевыми техниками и не был способен на создание оптических иллюзий.
   И все в момент стало намного легче.
   Вновь невидим. Нарисовать летящие мечи. Враг открыт для атаки. Шанс. Задел руку.
   Теперь уже Сваран занимал ведущее положение, осыпая недруга шквалом ударов, которые время от времени прерывал созданный им визуальный обман. Двойник периодически догадывался, что то или иное туше всего-навсего очередная красочная пустышка, и в последнюю секунду отбивал истинный, скрытый укол.
   Стереть его тело. Лишить преимущества. Контратакует. Пригнуться. Ранил еще раз. Попал в очередную цветовую картинку. Задел бедро.
   Но что волновало Сварана много больше, нежели само сражение - это Танцор. Мужчина никак не мог взять в толк: почему божество сотворило всего одного двойника; почему не окружило его целым батальоном беспощадных копий; почему не призвало армию монстров, жаждущих урвать с него кусок свежей плоти; почему стояло в стороне, безразлично наблюдая за ходом битвы, и не пыталось атаковать? Конечно, у Сварана имелись кое-какие соображения на тот счет (в конце концов, три года были потрачены на посрамление репутации Повелителя Смеха как в рядах его Культа (ныне покойного), так и у сторонних людей - не могло то бесследно сказаться на божественной силе (ведь что она - без чистой веры своих слуг?)), но это казалось слишком хорошим, складным объяснением, чтобы быть правдой. Его не покидало чувство, будто бы Танцор замышлял нечто недоброе, а он - всего лишь пешка в его руках.
   Недолго, однако, эти мысли волновали его разум: Сваран все еще продолжал сражаться с искусным фехтовальщиком, коим и был он сам. Пускай двойник и владел всеми его боевыми навыками, пускай подражал его стилю движения, пускай делил с ним одинаковое лицо - он все равно оставался лишь жалким подобником, чьи действия не наполняла своими красками душа истинного поборника Чести и Святости. Умелая сотворенная подделка не может, не должна быть лучше оригинала. А потому ее единственная судьба - смерть.
   Гадина обозлилась. Стала более непредсказуемой. Чтобы сделал он - ушел влево. Отгадал. Успел парировать. Выстрелил в плечо. Видно, что дерется на последнем издыхании. Конец близок.
   - Сдавайся, Сваран, - послышался вездесущий голос Танцора. - Ты и без меня прекрасно знаешь, что у тебя нет ни единого шанса на победу.
   Сваран хотел ответить, хотел высказать ненавистному божеству, что это его жалкий пародист доживает свои последние секунды. Но сдержался. После того злополучного сражения с Д'аку, где проворный мальчишка в маске выследил его из-за постоянных насмешек, помогших определить источник звука, мужчина стал осторожнее. К тому же, цена за На Ал'ада заставляла его говорить только правду, а потому действенное молчание - лучший ответ, который Сваран мог дать Танцору.
   Удар. Удар. Еще удар. Выстрел. Промахнулся. Хитрая зараза уклонилась...И попала в его ловушку. Поплатилась головой.
   - Ха-ха-ха-ха, - громогласно рассмеялся Сваран, вонзая в обезглавленное тело окровавленную рапиру. - И все же я победил: не в угоду тебе, помазанная скверной змея-искусительница. Больше ничего не можешь мне противопоставить? Твое хваленное божественное всесилье оказалось бесполезным в сравнении со мной?!
   Ничего. Это ничего. Пускай у него четыре руки. Пускай каждая из них живет своей жизнью. Пускай ему принадлежит звание Третьего Мастера Клинка Самагры. Он не сможет достать его из тени второй раз. Главное - лишить перчатки.
   Инува был уверен, что одолеть Хофу ему не составит больших проблем. Единственная сложность - забрать оружие Карии, которое помешало бы ему благополучно скрыться с места драки и продолжить поиски Настоятеля Калия. Однако Д'аку был не так прост: размахивая своим двуручным мечом, словно жнец смерти на жатве, он вынуждал Инуву лишь обороняться жалким кинжалом, не позволяя сделать ни единого броска такими когда-то полезными парализующими иглами.
   Удары. Сверху. Слева. Еще слева. Снизу. Попытаться вырваться хоть как-то. Опять слева. Справа. Почти схватил его в электрическое кольцо. Кончится когда-нибудь этот беспощадный атакующий град?! Зря он напомнил о книге - теперь ни за что в жизни не успокоится. Будет мстить: ибо никто не смеет знать о его секрете.
   Несколько раз Инуве все же удалось воспользоваться случаем, когда многорукий демон прекращал осыпать его шквалом мощных ударов: юноша выпускал по несколько десяток игл, в надежде, что хоть одна на какую-то долю секунды задержит Хофу и даст ему возможность скрыться в тени. Но не тут-то было. Да, некоторые "снаряды" действительно попадали в цель, практически полностью вонзаясь в непокрытую доспехами плоть, однако противника это ни чуть не беспокоило. Почти в ту же секунду, не останавливая бесконечный поток стального натиска, он сбрасывал поврежденную часть и молниеносно отращивал себе новую. Глядя на ту человеческую требуху, валяющуюся на поле сражения, складывалось впечатление, что где-то на мосту какой-то кровожадный маньяк зверски расчленил не одну дюжину солдат-близнецов.
   Блокировать. Уклониться. Раздобыть бы где-нибудь щит. Жаль, что не тренировал вторую руку - сейчас могло бы пригодиться. Вниз. Едва не задел. Во имя Бродяги, пусть он кончит это безумие!
   И, точно мольба Инувы была услышана, свершилось чудо: одна из пущенных игл удачно попала прямо в глазное яблоко. Лучшей возможности и придумать нельзя. За те драгоценные секунды, пока Хофу, с трудом сопротивляясь нахлынувшим потокам паралича, вытаскивал поврежденный орган, Инува не медля прыгнул в тень, мысленно облегченно вздохнув и порадовавшись, что недавнее предчувствие о ближайшей кончине его подвело. Однако отнюдь не Бродяга внял мольбам своего юного прислужника - совершенно иное Божество, повелевающее смертью и стремящееся поскорее заполучить к себе в руки ценного проводника в мире теней, откликнулось на его зов. В тот самый момент, когда большая часть Инувы уже ощутила на себе блаженную прохладу иного измерения, Хофу наконец-то вырвал покалеченный глаз. Заметив, что противник бесстыдно скрывается со славного поля боя, мужчина с невероятной скоростью рванул в его сторону и (не без божественной помощи) в последний миг взмахнул острыми тонкими саблями.
   - Не ту тень ты выбрал, малец, - спокойно проговорил Хофу, глядя на отрубленную голову Инувы.
   Лицо. Мое лицо. Он украл его. Кто он? Что он такое? Почему мне кажется, что мы знакомы? Откуда я знаю его голос?
   Сил лежал на холодных камнях, скованный непреодолимым ужасом: пред незнакомцем в Кайе; пред тем, как ему удалось победить Калия; и, конечно же, пред сорванной маской и ее непредотвратимым исходом. Еще с детства ему твердили, что в тот самый миг, когда он снимет хотя бы часть костюма, его кожа воспламенится черным пламенем, а остальное тело немедленно постигнет наимучительнейшая гибель из всех, что можно вообразить. Лишь когда была проведена вторая На Ал'ада, он позволил себе проверить сей непреложный постулат. Оголенная кисть не вызвала ни Бога Смерти, ни невыносимых мук, однако юноша все равно продолжал испытывать детский страх пред снятыми частями Кайи.
   Откуда-то неподалеку до Сил начали долетать звонкие звуки ударов: казалось, в ближайших коридорах происходила жесткая борьба. Совсем скоро все стихло, и в комнату ворвался Кадд'ар с окровавленным посохом. В ту же секунду он подбежал к Сил и тревожно осмотрел его.
   - Ты в порядке? - спросил лидер.
   - Д-да, да. Со мной все хорошо. Спасибо за беспокойство, - смутился Сил. - Зачем вы здесь? Вы же сказали, что я справлюсь с Калием - хотели удостовериться, что ваше предсказание сбылось?
   - Сил, запомни: я всегда буду здесь. Всегда буду рядом с тобой, чтобы не произошло. И больше никому не позволю причинить тебе вред.
   - Священный Свет, что это за хрень?! - раздался удивленный возглас Х'асира.
   Юноша с опаской глядел в сторону Сил: в его глазах читался суеверных страх, смешенный с отвращением. Он даже попытался нацелить свой мушкетон на товарища, но в тот же миг получил сильнейшую затрещину от Кад'дара.
   - Это - твой друг, который рискнул жизнью, чтобы предотвратить результат твоего необдуманного поступка. И у этого друга есть имя. Относись к товарищу с должным уважением, - неожиданно зло произнес мужчина.
   - Но лидер, ведь...
   - Еще одно нелестное слово, и с тобой будет разговаривать мой посох.
   - Кадд'ар, не стоит из-за меня ссориться, - робко заговорил Сил. - Ожидаемая реакция на...меня.
   - Вздор. Людские предрассудки, которым не должно потакать, - ответил лидер, поднимая брошенную маску. - Не носи ее больше: твоя тайна раскрыта, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе с ней справиться.
   - Кадд'ар, по поводу вашего приказа о Калие...
   - Забудь, он получил по заслугам, и все произошло согласно плану. Его сила отныне твоя, а значит одной проблемой меньше. Теперь поднимайся, - скомандовал мужчина, - и помоги нам восстановить мир.
  

Глава 18

"Иногда ваши желания назло...сбываются"

Жизненная мудрость

   Наконец-то они вошли в Агартху. Поразительно, но на улицах, чьи дороги совсем недавно заливались потоками крови, а дома познали на себе пламенную длань Матери, стояла почти волшебная тишина. Не слышно было ни криков отчаяния, ни трогательных плачей о помощи и милосердии. Ни следа недавно развернувшейся бойни - ни изувеченных трупов, ни орудий, создавших бы таковых, ни одной живой души, поведавшей бы о случившимся. Даже сам город изнутри казался не таким уж и пострадавшим.
   Что не могло не настораживать.
   Едва сдерживаясь, чтобы не начать кричать в каждой подворотне "Есть кто живой?!" (возможно, от этой пагубной затеи его оберегали сотни просмотренных дешевых фильмов ужаса, которые можно было считать кладезем ошибок, которые ни в коем случае не следовало повторять), Костя настороженно следовал за Мгогоро. Маршрута до Палат он не знал, а если бы и знал, то в столь стрессовой ситуации ни за что бы не вспомнил (вопреки распространенному мнению, что в подобных случаях человеческий мозг лучше работает). Парня крайне беспокоила недавно оброненная фраза спутника "о недействующем споре со Вселенной" - как-никак, терялась такая необходимая страховка жизни. Помирать, пускай и во спасение мирового порядка, ему отнюдь не хотелось. Более того, Боунз согласен был, чтобы этот самый пресловутый мировой порядок разбился на мириады осколков, лишь бы его драгоценная тушка осталась в целости и сохранности.
   Хлопнуло окно.
   От неожиданности Костя подпрыгнул. Да так удачно, что оказался прямо на руках Мгогоро, который преспокойно продолжил свой пеший марафон, даже не обратив внимания на появившуюся ношу.
   - Вы уверены, что ваша магия сегодня не работает? - заговорил Костя.
   Молчание. Еще хуже, чем положительный ответ.
   - А может ну его, этот Культ Танцора? - предложил Костя. - Давайте вернемся обратно в Гиладу, тяпнем по бутылочке Барасы. Глядишь, все без нас образуется.
   - Мгмм, - ответил Мгогоро, поставив паренька на землю.
   - Тогда отыщем Кадд'ара? Или Джийа? Кадд'ара и Джийа. И Хофу. Кадд'ара, Джийа и Хофу, - не мог успокоиться Костя (очень уж ему не нравилась царившая атмосфера заброшенности и вымирания). - Я за них переживаю, вдруг с ними произошло что-то плохое, а тут мы - спасаем их в самый нужный момент. Сдались нам эти Танцующие. Уверен, у них и без того дела идут отлично. ААА!!! Что это?
   На соседней улице пробежал кто-то маленький и рыжий. Должно быть, кошка - промелькнула успокаивающая мысль. Которую почти в ту же секунду сменила новая - в тысячу крат усиливающая панику: брякая железом и издавая почти демоническое ржание из-за угла показалось нечто. Оно напоминало лошадь, собранную из ржавых шестеренок и разбитых лампочек - вне всякого сомнения, взрослая (даже больше пожилая) особь Фараси (о чьем существовании Костя и не догадывался). Страшная тварь с красными глазами. Завидев Костю, она выпустила едкий дым из ноздрей, свирепо заржала и бросилась в его сторону.
   - Твою ж... - заголосил парень и побежал, что было мочи, подальше от рассвирепевшего существа.
   - Ммм!! - крикнул ему вдогонку Мгогоро.
   Инстинктивно Костя несся как раз в нужном направлении: спустя несколько минут он выбежал на площадь, где не так давно стояли великолепные в своей пестрой помпезности Палаты Смеха, а ныне виднелась гигантская свалка из позолоченных балок, оранжево-синих кусков материи и прочего строительного мусора. Краем глаза он заметил вдалеке странную битву. Странную, по нескольким причинам. Во-первых, некий бородатый дядька (из-за которого, собственно и началась вся заваруха с гражданской войной (Костя, правда, позабыл его крокодилье имя)) сражался со своей копией. Что, по юношескому разумению, вообще не имело смысла - разве тот не обладал способностью создания лишь цветных картинок? Какой толк было с ними показательно сражаться? Во-вторых, недалеко от дерущихся виднелась какая-то непонятная многорукая фигура, испускающая энергетические волны. Присмотревшись, Костя узнал в ней Танцора, немного изменившегося с их последней встречи.
   Стало быть, Бог Иллюзии тоже решил поучаствовать; интересно, почему так...неактивно? Возможно, у него кончилась мана. Или мотивация. Упал дух из-за разрушения храма - со всяким может произойти. Значит, следовало ему подсобить: вдохновить своим несравненным земным Я, которое по прежнему черпало силы от их На Ал'ада. Пускай все монахи сгорели, главное - Избранный выжил, здесь и готов помочь.
   И только Костя начал прикидывать, как ему быстрее пробраться к Танцору, минуя раскаленные каменные плиты вокруг площади и преодолевая огненную полосу препятствий, великодушно поставленную служителями Культа Матери, как почувствовал, словно кто-то (не очень заботливо) обхватил его десятками холодных тонких рук. Глаза на мгновение ослепли, тело забыло, как дышать, а сознание наполнилось безрадостными навождениями о внезапной кончине.
   Когда зрение вновь вернулось к нему, Костя не без любопытства обнаружил, что из руин Палат Смеха его переместили на туманную пустошь, где его поджидало некто...в рваном сером плаще и с сотней открытых глаз, расположенных по всему телу. Оно было настолько мерзкое, насколько зловеще крутое.
   - Мое почтение, Пришелец, - заговорило существо, приближаясь к Косте. - Добро пожаловать в мое Царство.
   - И вам не ведать бед конъюнктивита, большое и глазастое что-то.
   - Юмор - понимаю. Защитный механизм в непонятной ситуации. Боишься меня, смертный?
   - А это ваша железная лошадь меня только что преследовала? - уточнил Костя.
   - Нет.
   - Тогда, нет.
   - Любишь острить, как я погляжу. Понимаю, почему Танцор забрал тебя к себе - ты просто вылитая его человеческая копия. Но это ненадолго, - обнадежило существо. - Потому как сегодня, в это дивный день торжества людского безрассудства и малоумия, ты станешь нечто большим, нежели был не так давно.
   - Чего? - протянул Костя.
   - Я - Безликий, Повелитель Загробного Мира и Владыка Разложения, предлагаю тебе, Боунз, свое покровительство и свою силу.
   А вот это - неожиданный поворот событий. И крайне увлекательный.
   Значит, Безликий. Наконец-то, эта встреча состоялась. Кажется, еще только вчера Костя бродил по Чертогам Милосердия, обнадеженный сладкой мечтой о могущественном союзе с Богом Смерти. Который, в итоге, не соблаговолил даже лично поговорить с ним, а лишь с позором (через своего уродливого Настоятеля) выставил прочь из Культа. Теперь же он сам вызвал Боунза к себе на рандеву и предлагал свои услуги.
   Значит, вторая На Ал'ада. Новая способность, которая усовершенствует его и без того великую и не знающую пределов в своей властности эмпатию. Очень заманчивое предложение. Именно поэтому ни в коем случае не стоило на него соглашаться. В самом начале. Сперва, нужно было набить (вернее, снизить) себе цену. Ибо если Бог предложил - сделка уже давно заключена, и ждет лишь обычного формального согласия второй стороны.
   - Нет, - обиженно сказал Костя, демонстративно отвернувшись и скорчив вредную мину. - Когда-то я уже приходил к тебе, но ты отверг меня, бросив на растерзание демону Иллюзии. Как я могу вернуться к тому, кто никогда и не ждал меня?
   - Это вовсе не так! - невероятно и внезапно бурно запротестовал Безликий, замахав руками. - Поверь мне, только ты ступил на Самагру, как среди Богов чуть не развернулась настоящая бойня за право обладания таким...редким экземпляром. Больше всех кричал Бродяга - мало ему Сил, он хотел забрать и тебя. Но все утихли из-за Танцора. Видишь ли, за несколько часов до твоего появления, он обратился к Мурии почти что за официальным разрешением принятия в ряды сторонников Иллюзии некоего Боунза. Спорить с Танцором мы не стали - это все равно, что плеваться против ветра, а потому дали свое согласие... Так что, в тот самый раз, когда ты представился первому смертному Самагры, мы со скорбью в душе признали все притязания Танцора на тебя. Что для меня было намного тяжелее, ибо ты сам неоднократно высказывал желание обратиться в мою веру. А потому я делал то, что умею лучшего всего - ждал своего времени. И вот, этот час настал - Танцор занят своими делами в Агартхе и не сможет побеспокоить нас, - закончил Безликий. - Итак, Боунз, Пришелец из Иного Измерения, согласен ли ты провести со мной, Хозяином Смерти, На Ал'ада?
   - Неа, - продолжил гнуть свою линию Костя. - Не так уж сильно ты стремился получить меня, раз не явился мне в самом начале и оставил на Танцора. Нет, в общем, мне не интересно твое предложение. Как говорится, ведь я другому отдана и буду век ему верна.
   - Я сделаю так, что в твоей власти будет вызывать у людей голод, страдания: все чувства и физические ощущения, которые ты пожелаешь.
   - Внимательно слушаю.
  

Глава 19

"Кто такие Д'аку? Боги, которым не поклоняются"

Выдержка из Кодекса Гилады.

   Это оказалась не так трудно, как представлялось в самом начале. Да, фронт работы в буквальном смысле являлся полем боевых действий. Да, время для передышки было непозволительной роскошью, которая могла стоить тысячи жизней. Но нет, их отряд все равно успешно справился с поставленной задачей: в минимальные сроки и с максимально низким показателем затрат.
   Как только Хофу и Сил убежали разбираться с проблемами Культа Бродяги, Джийа, Протея и оберегающих их Т'ьяки приступили к выполнению собственной миссии, которую Джийа мысленно лаконично нарек "Спасение и Сохранение". Достаточно утомительное мероприятие, которое схематически разбивалось на несколько этапов. Первый: выявление бушующего (или раненного) субъекта. Второй: посев и жатва. Протея разбрасывала вокруг себя кольцо семян, которые тут же перерождались в невероятных зеленых монстров: с огромной деревянной клеткой вместо брюха и длинными гибкими хлыстами вместо рук, коими они хватали всех, кто попадался им на пути. От касания растительных тисков бушующий человек тут же успокаивался и засыпал блаженным сном, отринув злобу, и избавившись от насланной порчи. Третий этап: врачебный осмотр и (если требовалось) лечение. Пока Джийа колдовал над спящими, а Протея набиралась сил, чтобы взрастить новых питомцев, Т'ьяки окружал их магическим барьером, в который (произойди что неладное) не смог бы проникнуть даже сам Безликий..
   Не обошлось и без неожиданностей. Джийа, конечно, подозревал, что среди такого безумства найдется немалое количество тех недалеких корыстных себялюбов, которые не упустят столь редкой возможности для усиления раздоров между Культами и обогащения собственного кармана через чужие жертвы. Их отряду попалось несколько на удивление хорошо сплоченных групп разбойников, которые, прикрываясь наглым враньем "о нуждах Карии", методично обворовывали дома и горожан, не стыдясь забирать все попадающееся на глаза. С такими даже не хотелось дышать одним воздухом, не то что предлагать свою помощь и услуги.
   Т'ьяки придерживался того же мнения. Как единственный представитель Культа Воителя (не потерявший контроля над разумом), он чувствовал свою ответственность за все случившееся, а потому решил для себя не церемониться с оными проявлениями беспорядков и пресекать их на корню. Без тени сомнений он подбегал к смутьянам, вступая с ними в неравный бой и всегда выходя победителем. Убивать их, он не убивал (юноша полагал, что будет правильнее разобраться с этим сборищем негодяев после - в рамках закона и непредвзятого правосудия), но и залечивать появляющиеся тумаки и порезы также не позволял.
   - Я все же их осмотрю, - настаивал Джийа, глядя на скрученных шипастыми путами бедолаг. Не столько из-за желания заступиться за провинившихся, сколько из чувства долга и клятвы Культа Целительницы о помощи каждому раненному и больному. - Кровь может быть заражена, а это в будущем перерастет для них в большие неприятности.
   - Раньше надо было думать, а не придаваться низкому желанию наживы, - категорически отказал Т'ьяки. - Госпожа Протея, вы не могли бы создать...новые клетки, куда бы мы поместили всех этих крамольников. Когда все успокоится, мы их отправим на справедливый суд Карии.
   - Если они доживут до него, - вставил Джийа.
   - Тем для них и гуманнее наказание, - ответил Т'ьяки.
   - Хватить пререкаться! - вмешалась Протея.
   В одно мгновение девушка вырастила гигантских плющей, обхвативших спорящих товарищей. Что было весьма кстати, потому как почти в ту же секунду около места их ссоры обвалился жилой дом. Не укрой мужчин сверхпрочные стебли растений, эта беседа бы продолжилась совсем в ином мире: холодном и мертвом, как их тела.
   - А теперь слушайте меня, маленькие детишки, не поделившие лидерское кресло, - строго приказала Протея. - У нас нет времени на ваши споры и раздумья: предлагаю для начала разобраться с более насущной проблемой: где разместить спасенных граждан? Вы, должно быть, не заметили, но за мной стоит уже целый батальон с усмиренными. Скоро они пробудятся и, скорее всего, им очень не понравится новое местообитание. Что тогда?
   - Протея дело говорит. Мир? - быстро согласился Джийа, протягивая руку Т'ьяки.
   - Мир, - ответил почему-то дрогнувшим голосом воин.
   Для Т'ьяки это оказалось то самое мгновение в жизни, когда пришло осознание всей ничтожности и бессмысленности существования до встречи с (отныне) самым дорогим и прекрасным человеком во всей Вселенной. Он совершенно по-новому взглянул на (еще совсем недавно немного своенравную особу с невероятными (даже для Д'аку) способностями Троих Богов) Протею: отважную девушку с доброй душой и твердым (когда того требовали обстоятельства) характером.
   - ... Совета? - донесся до него голос лекаря.
   - Что?
   - Он говорит, что здание заседаний Зё - сейчас самое безопасное место на всей Самагре. Наверняка там найдется закуток, в котором мы могли бы временно расположить людей, - повторила Протея.
   - Превосходная идея, госпожа, - откликнулся Т'ьяки, едва сдерживая себя от попытки заключить девушку в свои объятия. - Будем прорываться.
   Что они и сделали. Наполненный решимостью и верой в правое дело, третий отряд Гилады обеспечил сохранность каждого спасенного человека. Отыскав в подземельях здания Совета надежное укрытие, Протея с помощью Т'ьяки аккуратно переместила всех пойманных преступников и раненных страдальцев за двери подземного убежища, которое было создано как раз для подобных чрезвычайных ситуаций. Всего за прочными каменными стенами укрылось несколько тысяч граждан: на их лицах застыли неподдельные выражения счастья и умиротворения, испытываемые человеком, который после долгого и утомительного рабочего дня возвращается к себе домой и ложится на покой в заветные объятия сна.
   Спустя какое-то время (час, а может и больше) жители постепенно начали приходить в себя. Довольно тяжкая то была работа - втолковать пробудившейся толпе причины ее пленения и держания под замком до лучших времен. Люди (особенно пробудившиеся члены Карии из рядов Культа Воителя) просто не хотели верить Д'аку, что на улице развернулось брачное ложе нескончаемого разгрома и всеобъемлющей сумятицы, и безопаснее всего было переждать хаос именно здесь - в закрытом темном помещении рядом с подозрительными незнакомцами. Тогда Т'ьяки попытался исправить положение, решившись обратиться к напуганным и немного враждебно настроенным заключенным с призывом.
   - Братья и сестры! Я знаю, что вам сейчас страшно. Вы напуганы. Вы не понимаете, что происходит и почему оказались взаперти. Внемлите же мне, ибо я говорю от имени той части Карии, что не подверглась чужеродному проклятью - наверху творятся страшные бесчинства, которые многие из вас, хоть этого и не помнят, уже испытали на себе. С помощью Гилады и ее доблестных воинов мы делаем все возможное, чтобы прекратить беспорядки и восстановить мир на улицах нашего города. Заклинаю вас всеми Богами прислушаться ко мне и дождаться, пока ситуация перестанет выходить за рамки критического. Многие могут не согласиться на столь жесткие меры, но поверьте, они оправданы, ибо некоторые из вас пренебрегли своим гражданским долгом и выступили против закона - в скором времени Кария спросит с них за все. Однако сейчас я прошу вас проявить терпение и выждать.
   Было видно, что над большей частью граждан слова Т'ьяки возымели нужное воздействие и привели ее в чувство. Но, к сожалению, нашлись и те, чьи уши оказались глухи к мольбам праведности.
   - Ты мне зубы не заговаривай, щенок! - выкрикнул кто-то из толпы. - На честный суд Карии он нас поведет, тьфу, Безликий тебя подери. Да я лучше сдохну, чем пойду к вам на милость. Как будто никто здесь не знает, что у твоего дрянного начальника всегда один готовый приговор для всех.
   Это голосил высокий плотный мужчина с бешенным взглядом и окровавленными руками. Т'ьяки вспомнил, что он был одним из тех, кого их отряд поймал с поличным у мертвого тела служителя Культа Целительницы.
   - Я вас уверяю, что каждый получит по заслугам: не больше и не меньше, - ответил юноша, покрепче стиснув свое верное копье, потому как догадывался, что должно было произойти.
   И оказался прав.
   - В бездну твои уверения! Я здесь не останусь.
   Мужчина кинулся на железные створки, пытаясь выбить их всей массой своего тела. Через несколько секунд, когда до него дошло осознание нереальности поставленной цели, он прибегнул к неожиданному - разделил свое тело на дюжину уменьшенных копий, которые в свою очередь разделились еще на дюжину, создав небольшую армию, чьи солдаты не превышали размером младенца. Причем, довольно агрессивного.
   Преобразившемуся бунтовщику не составило сложности выбраться через расширившиеся (для него) решетки. Т'ьяки знал, что нельзя допускать подобное поведение, и ему следовало проучить нарушителя, дабы остальным заключенным было неповадно. Жесткая дисциплина и показательная расправа - это все, что могло помочь им преодолеть нарастающие недовольства и волнения. В долю секунды Т'ьяки окружил смутьяна щитовым барьером, не позволяя сбежать, одновременно взглядом приказал наблюдавшим за сценой Джийа и Протее не вмешиваться.
   - Пусти, гаденыш, иначе хуже будет, - устрашающе произнесла орава двойников.
   Все так и случилось: пускай и не в пользу грозившего. Сражение длилось около двух-трех минут, однако для Т'ьяки это время растянулось на тысячи часов. Его сложность заключалась не в противостоянии одного воина легиону противников, и даже не в боевых навыках оппонента; корень всех неприятностей крылся во вражеской На Ал'аде. Каждый раз перед смертью клон успевал разделиться на еще большее количество себе подобных дебоширов, которые незамедлительно принимались нещадно атаковать юношу. Одному даже удалось ранить Т'ьяки, попав в голову и на мгновение лишив сознания. Магические щиты, удерживающие мужчину, да и взволнованную толпу, с интересом наблюдающую за сражением, от побега, испарились. Еще чуть-чуть - и ужасы Агартхи вновь бы повторились в стенах убежища.
   Положение спас Джийа. В тот самый миг, когда преграда перестала существовать, и бунтарь (вместе с несметным полчищем своих дубликатов) уже сделал первый шаг навстречу завоеванной свободе, как в него (и его собратьев) попал плотный сферообразный сгусток кроваво-темной материи. Мужчина даже не успел ничего сказать или хоть как-то среагировать - скончался на месте.
   - Кто-нибудь еще хочет к нему присоединиться? - спокойно проговорил Джийа, окруженный смертоносными зарядами. - Нет? Вот и чудно, тогда давайте вместе подождем Настоятелей и суда Карии.
   Люди с нескрываемым ужасом глядели на Джийа, который хладнокровно расправился с бунтовщиком. Воистину, не зря Д'аку держали за пределами города - такую силу следовало прятать подальше.
   - Ты не ранен? Помощь не требуется? - подбежав к лежащему Т'ьяки, спросила Протея. - Джийа, скорее иди сюда, у него кровь идет.
   - Не стоит, - с трудом сдерживаясь, чтобы не покраснеть, прохрипел Т'ьяки. - Со мной все в порядке. Благодарю за своевременную помощь.
   - Ерунда, - ответил Джийа.
   - Вот что странно, насколько мне известно: согласно заповедям Культа Целительницы - каждая жизнь священна. Как же вы смогли с такой легкостью лишить кого-то столь ценного дара? - полюбопытствовал Т'ьяки.
   - Я - Д'аку, и не обязан подчиняться архаичным канонам...К тому же, благодаря Безликому, я могу в принципе не считаться ни с одним человеческим существом, бродящим по сей бренной земле.
   - Это как?
   - Все просто. На данный момент оставшихся в моем распоряжении зарядов хватило бы, чтобы единовременно уничтожить все живое на Самагре...трижды.
   - Но ты - хороший человек, который храбро несет возложенный на его плечи груз и никогда не сотворит подобное с нашим домом, - вмешалась Протея.
   Джийа в ответ лишь презрительно хмыкнул.
   Внезапно откуда-то издалека послышался всепронзающий чудовищный крик боли: пол затрясся, стены покрылись изморозью, а воздухе почувствовался отвратительный запах гари и сырости. В эту секунду каждый на Самагре ощутил, что где-то внутри него погибло что-то важное - что-то приносящее радость и духовное тепло.
  

Глава 20

"Что может быть хуже смерти? Вечный позор"

Эпитафия на могиле неизвестного.

   То была феноменальная победа. Для Сварана. Собственными силами ему удалось одержать верх над самым серьезным врагом из всех, что когда-либо ему противостояли; удалось завоевать титул "Божественного Убийцы"; удалось спасти этот прогнивший мир от опаснейшего источника скверны. Больше никто не посмеет сомневаться в его могуществе. Наконец-то Агартха признает его совершенство и склонится в вечном обожании.
   Сваран с умиротворением взирал на мертвое тело Танцора, проткнутое со всех сторон черными рапирами. Все же, толково он поступил, когда во время драки с двойником не показал скрытые возможности своего оружия, а лишь демонстративно создавал цветовые иллюзии, которые только и могли, что пронизывать воздух. Кто бы тогда догадался, что за этим скрывалось нечто более опасное; что в действительности, его оружие и вправду умело материализовывать свои визуальные копии - лишь мертвецы, испытавшие на себе их остроту.
   И, казалось, уже ничего не способно было взволновать Сварана, как появился он - Пришелец. Только мужчина разделался с одним Д'аку, как откуда ни возьмись возникает другой - с еще более пугающим союзом с Богом Смерти. И в этот миг, впервые за всю свою долгую, переполненную опаснейшими приключениями и невероятно рискованными событиями жизнь, Сваран безумно испугался. Предательский холодок пробежался по телу, все как одна мышцы перестали слушаться, в горле пересохло, в глазах потемнело. Пускай Пришелец стоял к нему спиной; пускай он еще до конца не осознал, куда его переместило и зачем; пускай он ничего еще не предпринимал - Сваран нутром чуял, что сейчас ему несдобровать.
   А Костя тем временем прибывал в самом приподнятом расположении духа. Дар новый получил, приемлемую цену уплатил, да еще и избежал всяческих неприятных оказий, которые могли бы с ним произойти, вмешайся он в битву Танцора и того второго чудака с фиолетовыми волосами и козлиной бородкой, из-за которого весь сыр-бор и начался. Уж теперь он справится с любым недругом: пусть только покажется его взору, и Боунз лично устроит ему персональную пыточную.
   Совсем рядом от себя Костя заметил распластавшегося в неподвижной позе Мгогоро; парень знал (физически ощущал благодаря проведенной На Ал'ада), что его соратник жив, хоть и находился в плачевном состоянии. Ничего, Боунз отомстит: за него, за разрушенный храм, за всех погибших, - только покажись этот прохвост, и его постигнет заслуженная кара.
   Бах!
   - ААА!!! - крикнул Боунз, схватившись за левое ухо.
   Вернее за его неповрежденную часть, что была сокрыта металлическим корпусом передатчика, позволявшего понимать речь жителей Самагры. Устройство (в отличие от уха) осталось целым и невредимым, однако до Кости все равно доносились некие, едва уловимые помехи (хотя, возможно это происходило из-за поврежденного слухового рецептора), которые не могли не ставить под вопрос должное функционирование аппарата. С чем несомненно требовалось разобраться позже. Однако сперва - месть. Кто посмел выстрелить в него? Какая тварь допустила мысль, что имеет право покушаться на его драгоценную персону? Кто так жаждет поскорее умереть?
   Боунз медленно обернулся: его взгляд наткнулся на одного очень напуганного знакомого, в чьих руках дымился белый кольт. Тот стоял в нескольких метрах - удивительно, как это Мистеру Бородачу не удалось попасть со столь близкого расстояния в неподвижную мишень. Неужели все дело в страхе пред Избранным?.. Да.
   - А я как раз проголодался, - проговорил Боунз, хищно облизываясь. - Здравствуй, обед.
   - Изыди, демон! - крикнул Сваран.
   Мужчина спешно сотворил вокруг себя высокий заслон, одновременно перезаряжая барабан и судорожно соображая, что ему делать дальше. Пришелец слишком силен, слишком непредсказуем, слишком удачлив, слишком...Хотя минуточку. Ведь если вспомнить их предыдущую встречу, это Сваран был тем, кто вышел победителем из их боя, это ему удавалось обманывать Д'аку иллюзорным лабиринтом достаточно долгое время, и это он, кто семнадцать лет упорно совершенствовал свои навыки и был готов противостоять в честной схватке любому недругу. Пришелец не сможет его одолеть: в конце-концов, как ты можешь бороться с тем, чего даже не видишь.
   А Боунз мог. Не смотря на свистящие в опасной близости от его головы пули и то тут, то там появляющиеся фантомные видения, он знал, что итог будет один - сокрушительный разгром зазнавшегося фигляра и его глупых детских представлений. Оставалось лишь подобрать необходимое орудие: самое болезненное и беспощадное из всех, что можно было вообразить. Но оригинальность идей (к тому же в ситуации, когда тебя стремится пристрелить психопат, только что начинивший всемогущего Бога железом, словно свинью на вертеле) не являлась одной из сильных сторон Константина. Более того, говоря начистоту, по десятибалльной шкале его фантазия едва-едва дотягивала до слабенькой четверки. Как же быть? Как использовать новый дар и не попасть при этом впросак?
   - Уши. Ушная боль! Моя боль от простреленного уха! Почувствуй, какого это! - наугад произнес Костя.
   И, о вселенское чудо, сработало! Откуда-то слева раздался возглас: призрачный заслон покрылся рябью, а невидимое вражеское тело приобрело красные очертания.
   Сваран в панике схватился за неожиданно заболевшее ухо. Как будто бы его собственная пуля бумерангом вернулась ему обратно, в сто крат усиленная гневом Пришельца. На какое-то мгновение мужчина даже потерял контроль над сотворенными видениями, что, заведомо, являлось дурным предзнаменованием.
   - Синяк! По всему телу! И кариес! С осложнением! Гнойным! - не останавливаясь, выкрикивал Костя. - Корь! Чесотка! Воспаленный аппендикс - это жуть как неприятно! Сломанная челюсть! Иголки под ногти! Мордой в стеклянные осколки! Кислотный ожог! Сожжение живьем! Вивисекция! Оскопление! Колесование! Потрошение!
   Такого мучительного плача Самагра еще никогда не ведала. Каждое слово, сорвавшееся с языка Боунза, отражалось на всей сущности Сварана, сжигая его в чудовищном огне страдания и обдавая сковывающим морозом нескончаемых пыток. Он упал на землю: извиваясь и корчась в непередаваемых известному миру словами муках.
   - Хватит. Парализован.
   Сквозь окутавшую его пелену Сваран различил приближающуюся фигуру. С каждым новым сделанным ей шагом, он знал, что его жизнь, подобно расстоянию между ними, все быстрее и неминуемее укорачивается; что как только Пришелец окажется подле - его настигнет такой необъятный ужас, что он, ни секунды не раздумывая, в тот же миг взмолится вернуть все те пытки, кои на нем безжалостно опробовали не так давно, лишь бы поскорее прекратить это безумство.
   - Дорогая, полагаю, сейчас самое время поговорить о наших отношениях, - произнес Боунз, присев на корточки. Юноша внимательно осмотрел соперника и, убедившись, что тот неподвижен как стрелка остановившихся часов, злорадно оскалился. - Ты себя очень плохо вела в последнее время: совсем не готовишь мне, постоянно ворчишь, ссоришься с моими друзьями. Мне порой кажется, что связывающая нас нить давно разорвана, а пламя любви потухло. Думаю, нам пора расстаться. Что говоришь?
   - Чт-то...тебе...нужно? Ты и без того победил, к чему...весь этот...цирк? - сквозь невыносимую боль процедил Сваран.
   - Ну ты скажешь тоже, к чему весь это цирк, за что ты истязаешь меня, бла-бла-бла... А как же позлорадствовать? Как же отказаться от сладостного момента возмездия? Ты-то сам не скупился на слова, когда обставил нас в Маг Мелле, а теперь недовольствуешь, что кто-то посмел отплатить тебе той же монетой? Мерзкий лицемер - вот кто ты на самом деле.
   Боунз с силой воткнул в плечо Сварана костяной кинжал, недолго повертел им в застывшем теле и крайне неаккуратно резко вытащил, выпуская кровавую реку.
   - В-верно, все верно...Все так, как и должно быть, - обреченно проговорил Сваран. - Я знаю, почему так происходит. Это справедливое наказание за смерть моих братьев из Культа. За то, на что я их обрек в угоду своей ненасытной мести. Твоими устами Вселенная дает мне понять, что я совершил Зло, а потому сводит меня в неравном поединке со своим Вестником Добра.
   - Чего? Это кто еще Вестник Добра? Я?! - воскликнул Боунз и рассмеялся. - Открою тебе секрет...Я совсем не такой лапушка, каким мог показаться с первого взгляда. Издеваться над людьми мне в радость, глядеть, как они страдают тем паче. Даже На Ал'ада Безликого для меня не наказание - а возможность стать тем, кем я всегда стремился быть. Знаешь, что у меня за цена? Каннибализм. Хотя, мы с вами и разных видов, но, полагаю, для сделки это не имеет большого значения. Поскольку, в силу нее, я способен есть только человечину, отныне вы все для меня не боле чем, разумная пища, умеющая разговаривать. В твоем случае, ненадолго, потому как, и тебя это должно несказанно обрадовать, я сделаю тебя - моей первой трапезой.
   От услышанного предсказания у Сварана вся жизнь промелькнула перед глазами. Значит, вот как все закончится - он превратится в корм для монстра, чей дух пропитан мраком. И нет пути к спасению. Никто и ничто ему не поможет.
   Интересно, - думал Сваран, - где сейчас Инува? Что с ним стало? Убили или взяли в плен? В любом случае, это уже не имеет значения. Смирение, как учат монахи Стражницы - вот он путь благодетели. Если его участь - смерть от нечестивой руки изувера, то последние мгновения он проведет в спасительном очищении души в лучах покорного принятия неизбежной участи.
   - Как говаривал один знатный доктор-мозгоправ с Земли (чьи кулинарные предпочтения мне крайне близки): щечки - это главный деликатес, - сказал Боунз, оскаливаясь. - И по такому важному поводу, не могу себе в нем отказать.
   Сваран почувствовал, как острие ножа скользнуло по его щеке, без труда разрезая мягкую плоть. Мужчина хотел закричать, но решил, что не доставит Пришельцу такого удовольствия - пускай заканчивает свое грязное дело, а он будет терпеть до самого конца, ибо ничего боле ему не оставалось...
   - Боунз, стой! Прекрати сейчас же! - донес ветер чей-то строгий приказ.
   Юноша поднял взгляд: те слова принадлежали Кадд'ару, который на всех порах мчался в его сторону вместе с вспотевшим и немного побледневшим Х'асиром и кем-то странным, кто был одет в костюм Сил.
  

Глава 21

"Шутки ради поступим по справедливости"

Из сборника народных пословиц

   Константин никогда не любил законников (хотя и сам мог бы когда-нибудь, сложись его жизнь немного (кардинально) по-иному, вступить в их бравые (и не очень) ряды). Как и всех человеческих особей их волновал лишь собственный шкурный интерес, который они ловко маскировали под правовые догматы и целесообразность во славное имя государства.
   И вот он, не больше не меньше, Спаситель Агартхи, и его верная команда должны сидеть в зале заседания Совета Зё и выслушивать неоправданные нападки в свой адрес за то, что они якобы имели какое-то отношение к случившимся бесчинствам, почти повлекшим за собой гражданскую войну. Будто бы поразительная оперативность, с которой Гилада отреагировала на опасность, была возмутительно слаженной и эффективной. Что не могло не вызывать вполне логичных подозрений на счет Д'аку. Положение усугублялось еще двумя факторами. Во-первых, очевидным участием Х'асира в создании неуправляемой своры всеубивающих бесконтрольных воинов, который всецело признавал свою вину и требовал наказать его по заслугам. И, во-вторых, обвинителем и судьей в оном процессе был Зё Бродяги - Настоятель Бараво, кто (пускай и в былые старые добрые времена поддерживал Гиладу и ее начинания) стремился повесить всю ответственность на первых попавшихся несчастливцев. Он не собирался долго копаться в причинно-следственной связи произошедшего - ему было необходимо немедленно найти виноватых и выставить их народу напоказ, дабы продемонстрировать умение Зё справляться с проблемами. Настоятель говорил, что провел собственное независимое расследование (что в некоторой степени было правдой) вместе с Культом Хранительницы и выяснил: кто, как и почему причастен к случившейся трагедии. В итоге, после длительного монолога, в котором он поведал, что, не смотря на старания фанатичных приверженцев Матери и подрыв Палат Смеха, Культу Танцора удалось выжить. Согласно сведениям, предоставленным Фурахой, в один прекрасный момент один из Бастионов Целительницы внезапно наполнился раненными и немного шокированными монахами Иллюзии, которые почти сразу же предложили свою помощь в спасении пострадавших горожан. Более того, как выяснилось, дети Матери также не были похоронены под пестрыми обломками Палат - они оказались запертыми в стенах Башни Света вместе с несметным количеством миловидных котят. Следовало отдать братии Огня должное: на громогласные и беспрекословные требования Настоятельницы Фашивы продолжить наступление и зачистить Агартху от оставшихся еретиков, служители единогласно отказались, признав вражеский Культ и оберегающее их божество не такими уж отъявленными, беспринципными гадами, как им твердили до этого. В момент, когда Бараво захватил ее вместе с отрядом следопытов, Фашива грозилась изничтожить всех предателей, осмелившихся пойти против священной воли Матери.
   Сперва, решено было судить Х'асира. Что было довольно несложной задачей, потому как он не отрицал свою вину, а наоборот - всецело поддерживал обвинение, молил о наистрожайшем наказании, и вообще вел себя крайне бесхарактерно и слезливо (что было очень (и даже очень) не похоже на его обычное надменно-зловещее, истеричное поведение).
   - Бесспорно, виновен! - категорично заявил Бараво после того, как красочно описал последствия магического проклятия Х'асира. - Из-за него, мы лишились большей части Карии, из-за него Настоятель Калий пошел громить Дом, и именно из-за него пострадало мирное население города. Тебе есть, что сказать в свое оправдание?
   - Нет, - тихо молвил Х'асир.
   - Отлично, тогда не будем с этим тянуть и...
   - У меня есть! - воскликнул Кадд'ар, перебивая Зё Бродяги.
   Вот он - блистательный заступник отверженных и униженных. Вот он - настоящий Человек с большой буквы. Вот он - истинный Благодетель Самагры. Слава лидеру, и его всезнанию!
   Боунз ни на секунду не сомневался во всесилии слов Кадд'ара и его способности вызволять Гиладу из любых неприятностей. У строгого суда Совета Зё не было ни единого шанса: да - они приводили неоспоримые доказательства виновности Х'асира; да - они кичились значимостью своего вклада в спасении Агартхи; да - они утверждали, что их вердикт основан на всесторонне изученных и объективно рассмотренных уликах - все их старания разлетелись в пух и прах в тот самый миг, как началась заступническая речь Кадд'ара. Х'асир был невиновен потому что: первое - его скомпрометировали. Ничего этого бы не произошло, если бы Фашива не приказала свом починенным отправиться жестоко мстить всему человечеству в лице опороченного Культа Танцора. Хоть Х'асир -Д'аку, формально это не освобождало его от обязанности следовать указаниям бывшего наставника. Второе - его магия затронула лишь часть Культа Воителя, и действия Калия в Доме Бродяги тому бесспорное подтверждение. И третье, Х'асир, в пример всем участвовавшим в восстании огнепоклонникам, пытался исправить содеянное, не жалея сил успокаивал одурманенных солдат и оказывал посильную помощь в защите простого населения. Всего этого было с лихвой достаточно, чтобы не только простить юного Д'аку, но и признать его заслуги перед городом и вознаградить званием самоотверженного героя.
   - Значит, быть посему, - заключил Настоятель Звездочка. - Х'асир, с вас снимаются все претензии в организации диверсии на Культ Воителя. Примите наши извинения за ошибочно выдвинутые обвинения, и позвольте от лица Совета Зё поблагодарить вас за своевременную помощь в спасательной операции нашей дорогой столицы. Отличная работа.
   Пускай и единогласно, но все равно с нескрываемым скрипом на душе, Зё оправдали Х'асира. Настал черед Фашивы. С большей вероятностью река самопроизвольно покрылась бы непробиваемым слоем льда в жаркий летний полдень, нежели эта женщина допустила мысль (даже не признала, а просто приняла возможность своего неправильного поведения) о превратном взгляде на сложившуюся ситуацию. Она была уверена, что поступила верно, и все те (то есть, в ее понимании, вообще все люди на Самагре), кто смел ей мешать или перечить, в скором времени познают на себе всевыжигающий гнев Богини Солнца. У Совета Зё ни на секунду не возникло сомнения в ее вине - не тратя слов попусту, они вынесли ей смертный приговор, который должен был быть приведен в исполнение, как только в Агартхе закончатся восстановительные работы, а с жителей немного спадет тень ужаса и волнений.
   - Будьте прокляты вы и ваши лживые божки! Да поглотит вас Огонь, неверные крысы в человеческих личинах! - громко проклинала человечество Фашива. - Вы все это спланировали, о, я знаю, вы все специально подстроили, мерзкие падальщики, и позволили Плуту совершить свою отвратительную пакость над Светлейшей Госпожой.
   - Хватит, сестра, прекрати сокрушать воздух. Тебе уже ничего не поможет, - спокойно произнесла Ку'унганиша. - Отведите ее в карцер для особо..."горячих". И смотрите, чтобы рядом не было ничего металлического - нам ни к чему лишние проблемы.
   Словно по мановению волшебной палочки из ниоткуда появилась тройка людей в хаки. Без лишних слов они сковали продолжавшую поносить Совет всевозможными ругательствами Фашиву прочными травяными путами. Они уже вели ее прочь из зала заседания, случился пренеприятнейший инцидент. "Провидение" - как после окрестили это событие сторонники Матери. Неожиданно тело Фашивы воспламенилось: ни ее конвой, ни Настоятели, ни Гилада не успели никак отреагировать - бывшая глава Культа меньше чем за секунду обратилась в дымящуюся горстку пепла. Лишь только Х'асир грохнулся на пол в религиозном экстазе, бесконечно повторяя священные мантры во славу Матери.
   - В чем дело?! Что сейчас произошло?! Почему вы, остолопы, ничего не предприняли?! - кричал Бараво. - Эй, помилованный, немедленно объясни, что нам только что пришлось увидеть?
   - Из пепла к пеплу, из утробы в утробу... - без конца твердил Х'асир одну и ту же фразу.
   - Как это прикажешь понимать?!
   - И пламя жизни когда-нибудь должно погаснуть, чтобы Мать призвала свое чадо домой, - спокойно ответил Кадд'ар. - Полагаю, нам следует продолжить. Ни к чему тратить время на покойников, когда живые ждут своего часа.
   - Это зависит от вашей профессии, дорогой мой, - поправил Настоятель Звездочка. - Однако, вы правы. Нас ждет последний заговорщик.
   И вот, наконец, на сцену вывели Главного Злодея. За неимением виноватого (стоило сказать спасибо лидеру и Матери, лишивших Совет столь необходимых жертв) Зё все мыслимые смертные грехи (буквально за каждое происшествие) негласно перекинули на Сварана. Палаты Смеха взорвал - он; Культ Танцора чуть не изничтожил - тоже он; устроил гражданскую войну в Агартхе - и снова он; убил Настоятеля Хазо - тем более он; нарушил равновесие - опять он; каким-то коварно-мистическим образом умудрился лишить жизни Бога Иллюзии - он, он и еще раз он бесспорно. Сварану даже не дали возможность хоть каким-либо образом оправдаться - не приведи Мурия, еще и этот сумеет избежать наказания, и тогда не миновать новых массовых беспорядков. Ибо толпе нужен поверженный на ее глазах Враг.
   - У Совета всего один вопрос: как вы сумели проникнуть в Маг Мелл?! - грозно спросил Бараво.
   Сваран не ответил - он лишь мучительно бросил взгляд в сторону Гилады и, заметив, что все это время Боунз внимательно следил за его поведением, резко отвернулся, уставившись в пол. Больше иметь дело с чокнутым садистом-Пришельцем он не хотел ни за что в жизни. Лучше прилюдно умереть в Карк Ра Та, чем еще хоть на секунду остаться наедине с этим беспощадным демоном-людоедом.
   Но, промолчав, Сваран лишь сделал только хуже. Потому как Зё за него сами додумали и закрутили цепь событий. Теперь у них отпали все сомнения - одни из главных нарушителей спокойствия Агартхи, первопричина восстания и просто хитрые заговорщики, отрекшиеся от своих Богов - Д'аку. Это они, кто допустил проникновение Сварана в Маг Мелл; это они, кто позволил Рахаль умереть и тем самым лишить Культ Матери новой Главы; это они, кто в ответе за все произошедшее. И тут настроение Совета кардинально поменялось. Если раньше они чувствовали некое подобие благодарности за труды, которые члены Гилады приложили для избавления города от всяческих напастей, то сейчас любое их действие расценивалось не больше и не меньше как измена.
   - Да вы, никак, издеваетесь?! - возмутился Джийа. - Хотите сказать, мы СПЕЦИАЛЬНО все подстроили, чтобы...что? Развлечь себя? Посмотреть, как другие корчатся в агонии? Насладиться зрелищем разрушающегося города?
   - Звучит правдоподобно, - согласился Фураха.
   - Ты вообще заткнись, - злобно процедил Джийа.
   - А то что, убьешь меня?
   - К слову, об убийцах, - вмешалась Ку'унганиша. - Где Калий?
   - Мертв, - отозвался Хофу.
   - И как вам удалось убить неубиваемого? - поинтересовалась Зё Хранительницы. - Полагаю, "заслуга" - этой..., - кивнув в сторону Сил, -...твари?
   Оскорбительно, - подумал Боунз, - однако, какой еще реакции стило ожидать от людей, которые готовы были убивать и принижать из-за цвета кожи. Ну, подумаешь, Сил оказался Серым. Если Косте не изменяла память, то легенда гласила, будто бы все дети изначально рождались Серыми и, лишь благодаря благословению света Солнца или Луны, обретали свои истинные сущности. Избежавшие касания в течение суток признавались проклятыми и умирали. Как Сил удалось выжить и остаться таковым - одна из вдохновляющих загадок мироздания. Но что более удивило Боунза, так это не серая кожа, не короткие темные серые волосы, не серые глаза с утемненной радужкой, и не светло-серые губы - его удивил сам Сил. Все это время, он скрывал не только свое происхождение, но и пол.
   Это оказалась девушка.
   Боунз не понимал, почему внешность Сил вызвала такую бурю негодований. Для него в этой таинственной девочке, чья судьба сыграла с ней множество злых шуток, виделось нечто (в хорошем смысле) странное; некая неуловимая одухотворенность облика, удивительная гармония тела и духа; красота - в самой своей самой простой форме - жизни.
   - Какое право вы имеете так говорить о человеке, который рисковал жизнью, чтобы спасти своего учителя? - вступился за Сил Кадд'ар. - Как смеете вы клеймить маркой Злобного Монстра ту единственную, кто, в отличие от вас, трусов, не побоялся вступить в неравную схватку с обезумевшим мясником? Более того, у вас даже хватило наглости предположить, будто бы Гилада как-то связана с восстанием Культа Матери?! Побойтесь Мурии, господа Настоятели, ибо за подобные лживые обвинения вам еще не раз придется пожалеть.
   - Ладно-ладно, не стоит горячиться, - произнес Бараво. - Все мы прекрасно знаем, как вы умеете разглагольствовать. Никто ничего не имеет против Сил...
   - Голословное утверждение, - заговорила Ку'унганиша. - Нам неизвестно, каким образом ребенку удалось сохраниться в таком состоянии и что с ним могли для этого сделать.
   И вновь Зё начали спорить - но теперь уже об участи Гилады. И вновь, голоса их разделились. Не смотря на довольно неожиданно теплое отношение к Сил и ее особенностям Бараво придерживался той же позиции, что и Настоятельница Культа Хранительницы. Они считали, что Д'аку уж если не специально подстроили печальные события в Маг Мелле и Агартхе, то вне всякого сомнения в дальнейшем используют их для собственной выгоды (чего ни в коем разе не следовало допускать). На удивление Фураха поддерживал (и горячо защищал) иную точку зрения - высказанную Зё Безликого: Гилада - мессии, которые заслуживают вечной славы и уважения.
   И вновь решение перекидывалось на плечи самого молчаливого (и заторможенного) члена Совета - Джинкирин.
   - Выыы ждееетее мооеегооо слоооваа? - спустя четверть часа заговорила Настоятельница Стражницы. - Увыыы, оонооо нии чеем неее бууудеет отлиичаааатьсяяя ооот мооеегооо приивыыыычноогоо всеееприиниимааааюющеегоо мнееениияя, кооотоороое, каак с дааавниих поооор зааведеноооо, иимееет тууу жее приирооооодуу, чтооо иии мнеенииее бооольшиинстваа.
   - Какого большинства, старуха?! - воскликнул Бараво. - Ты, возможно, не заметила, но голоса разделись поровну!!!
   - Неееет, ээээтоо нее соовсееем веернооо. Зёёёё Вооиитеееляяя выыскаажеет мооюю тооочкуу зреееениияя, - поправила Джинкирин.
   - Это которую "Сдохните все, сдохните"? - спросил Фураха. - Зё Воителя, между прочим, по подтвержденным данным, умер. Как предлагаете, решать эту проблему? Вызвать его дух из Царства Безликого и предложить присоединиться к нам на огонек?
   - Или можно спросить у нового Зё о его отношении к поставленной задаче... - неожиданно разнесся по залу чей-то знакомый дружелюбный голос.
   Боунз знал его: это был их новый приятель, а по счастливому стечению обстоятельств, тот самый человек, кто просил Гиладу о помощи в урегулировании конфликта в Агартхе - парень с кучерявыми волосами и добрым взглядом Т'ьяки. Неизвестно, как ему удалось проникнуть внутрь наглухо закрытого зала (ибо пускали и выпускали из него лишь по велению Зё, и никак иначе), но проделал он это весьма вовремя. Юноша объяснил, что пока Совет разводил напрасную полемику, его - Т'ьяки - призвал к своему вечному трону Воитель. В награду за верную службу и преданность своему делу, Бог Войны назначил молодого солдата Карии своим Зё и вверил в его руки миссию по восстановлению своего (к сожалению) разрозненного Культа. Также, Воитель просил от лица всей Мурии передать бесконечную признательность Гиладе за ее помощь в сбережении города в целости и сохранности.
   - От себя добавлю, что для меня было огромной честью сражаться бок о бок с такими славными воинами, - договорил Т'ьяки. - Мы перед вами в неоплатном долгу.
   - Что можно с легкостью исправить, - спокойно произнес Кадд'ар. - Если с нас и вправду сняты все подозрения, и если вы действительно хотите нас отблагодарить за проделанную работу, тогда у меня есть просьба.
   - Все, что угодно, - ответил Т'ьяки.
   - Его вы отдадите нам, - сказал лидер, мотнув головой в сторону Сварана.
   - А вы, дорогой мой, не обнаглели в конец?! Лишить нас преступника, чьи руки по локоть в божественной крови?! - возмущался Бараво. - Из-за него Культ Танцора разрушен, а Кария почти полностью уничтожена, и вы требуете у нас...
   - Тааак тоомуууу ии быыыть... - перебила Джинкирин. - Еееслиии наа ээтоом всеее, тоогдааа преедлаагаааюю неее заатяяягиивааать ии нааачааать раазрееешаать бооолеее мееелкииее прооблеееемыы.
   - Да, Безликий вас побери! Вечно вы все портите! - выругался Зё Бродяги и незамедлительно покинул зал, громко хлопнув дверьми.
   - Не буду скрывать, что недовольна окончательным решением Совета, но если такова воля Мурии, то я покорно приму ее, как свою собственную. Прощайте, - произнесла Ку'унганиша и тоже удалилась.
   - Поздравляю! Слава в веках, или как там говорится, - хихикнул Фураха. - Думаю, эта парочка вам еще припомнит, как вы нагло вырвали из их хищных пастей последний лакомый кусочек. Что же, до свидания, Д'аку. Надеюсь, больше мы не встретимся...при подобных обстоятельствах. Кадд'ар - как и всегда, приятно было иметь с вами дело.
   - И не ему одному, - поддержал Звездочка, крепко пожимая руку лидеру. - Я знаю, что могу вам доверять, ибо вы с нарушителем поступите по справедливости и никоем образом иначе. Даже лучше, что он примет наказание от вашей команды.
   Зё Безликого и Целительницы вместе отправились на выход: живые, мертвые (или готовящиеся стать таковыми) требовали их немедленного внимания.
   - Вам тоже лучше сейчас уйти, - обратился к товарищам Кадд'ар, одновременно сделав быстрый снимок на свой портативный фотоаппарат. - Я займусь нашим трофеем: уверен, Настоятель Бараво не успокоится и попытается любым образом выкрасть его для личных корыстных целей.
   - Я провожу вас, - предложил Т'ьяки, улыбаясь.
   И Гилада покинула здание Совета.
  

Глава 22

"Любовь - зла. Но люди злее"

Сентенция из жизненного опыта миллионов

  
   Пускай все произошло не совсем так, как ожидал Боунз (он-то думал, что восхищенная толпа боготворящих его светлейшую особу смертных вынесет его на руках, аки Творца Мирового Порядка, Бесстрашного Героя, одолевшего жестокого и гадкого Мистера Злодея; что тотчас посреди города ему воздвигнут сверкающий в лучах его непревзойденной славы памятник, на который будут приходить молиться слабые и угнетенные; что люди Самагры будут произносить его имя лишь благоговейным шепотом...), но его вполне устроило и текущее развитие событий. Он не думал, как остальные отреагировали на неожиданные претензии Зё - ему достаточно было знать, что его личное положение не ухудшилось.
   - Я должен еще раз поблагодарить вас, - молвил Т'ьяки. - Если бы не вы, кто знает, чем бы это могло обернуться...
   - Пустое, - отрезал Хофу. - С Танцором опоздали.
   - Ну, кто знает, возможно, все еще наладиться. Может в этот раз повезет, - заключила Протея.
   - Что-то я очень сильно в этом сомневаюсь, - сказал Джийа.
   - Да, раз уж вы заговорили о случае...Госпожа Протея, - медленно, с едва уловимой дрожью в голосе произнес Т'ьяки, преклонив колено, - я должен сказать вам, что безмерно люблю вас и хочу, чтобы вы стали моей супругой.
   Небезинтересный поворот сюжета. По боле Протеи (чьи большие синие глаза, казалось, увеличились в несколько сот раз), однако, была удивлена остальная Гилада: на лицах товарищей читалось смущение, смешанное с нескрываемым любопытством.
   - Эгей, парень, ты хорошо подумал? Ты вообще соображаешь, кому предложение делаешь? - первым опомнился Хофу. - Возможно, ты не заметил, но девчонка-то - Д'аку. А ты, ко всему прочему, новый Зё Воителя. Как потомство делить будете? Уж мне можешь не рассказывать байки, что это не проблема - я, в конце-концов, знаю, как в нашем Культе отбирают детей. А на стороне этой дамочки - Тройка (сейчас, конечно же, Двойка) весьма своенравных Богов. Хочешь нового скандала?
   - В недалеком будущем кто-нибудь другой бы попросил госпожу Протею составить его счастье, и эта проблема все равно бы назрела. И если так, то пусть этим кто-нибудь стану я, ибо мне не страшны ни трудности, ни божественные козни. Ради вас, моя госпожа, я готов преодолеть любое испытание, что будет предопределено для нас злым роком, - уверенно ответил Т'ьяки.
   - И все-таки, - не успокаивался Хофу, - я бы на твоем месте еще подумал...
   - Быть может, вы закончите спорить, и позволите мне самой сказать?! - перебила Протея. - Т'ьяки, я признательна вам за столь лестное внимание к моей персоне, но вынуждена отказать вам. Мое сердце уже занято.
   - Что же, я понимаю, - вздохнул юноша, - но все равно не сдамся. Я дам вам время на размышление, и возможно, вы измените свое мнение. Однако знайте, моя госпожа, я спрошу еще дважды. В первый раз человек отказывается по глупости или из-за случая, второй раз - из вредности или нежелания признать своб ошибку, а в третий - уже осознанно и вдумчиво, выстрадав это решение в силу долгих размышлений.
   - Благодарю, но даже спустя годы, мой ответ останется прежним, - сказала Протея, печально взглянув в сторону Сил.
   - Поживем - увидим, - весело произнес Т'ьяки и, сделав прощальный жест рукой, вернулся обратно в Здание Совета.
   - Странный парень, - заключил Боунз, провожая его взглядом. - Рисковать своим элитным статусом из-за любви...Дурной какой-то.
   - Ты бы так не сделал? - заговорила Сил.
   - Неа, - категорично ответил Боунз. - Меня на такое не разведешь. Я в этих делах кремень.
   И, словно специально подгадывала момент, на сцену вышла парочка давних знакомых, чье появление вызвало настоящий ажиотаж среди Гилады.
   У одного из них было четыре лапы, рыжая шерсть по всему телу и длинные белые усы на умилительной мордочке. Он выглядел ухоженным, в меру упитанным и крайне удовлетворенным жизнью, своим существом и всем прочим. Другая казалась изрядно вымотанной, уставшей и словно выбравшейся из собственной могилы. Ее некогда красивые черты лица скрывала тонна грязи, ухоженные красные волосы превратились в какой запутанный клок пыли, а одежда кое-как привыкла некоторые интимные места.
   - О, Владыка моего сердца! Как сладок взору моему твой лучезарно-мрачный облик. Признал ли ты меня, свою защитницу? Я изменилась - в угоду твою живу лишь теперь, и все невзгоды твои я себе заберу, только мне прикажи.
   - Однако, здравствуйте, - приветствовал Гиладу кот. - Вы нас не ждали, а мы вот взяли и все равно приехали в гости.
   - Ради тебя, сладкоречивый соловей, летающий под знойным солнцем...
   - Лагвая, помолчи сейчас, будь умницей, - перебил Сфинкс. - Дай взрослым сначала поговорить на серьезные темы, а потом уж в отважного рыцаря будешь играть...
   - Отважного рыцаря? - переспросил Костя, все еще с трудом соображая, что происходит.
   - Ну да. Что, в большей степени, чистая правда. Знали бы вы, Д'аку, через что нам (в основном, мне) пришлось пройти (из-за капризов некоторых), чтобы оказаться здесь.
   А история была такова.
   Как только взволованная произошедшим зверством Гилада покинула Маг Мелл, Лагвая вновь спустилась в подземелье города, дабы лучше изучить священные сказания прошлого и выяснить, что же она сделала неправильно, и почему ее возлюбленный прекрасный принц отверг ее. Древние свитки не открыли ей тайных знаний, а лишь еще больше запутали недалекий девичий разум. Не найдя для себя другого объяснения, Лагвая решила, что проблема скрывалась в ней самой. Все просто - Чужестранец отказал ей, потому что она была недостойна его любви; она не доказала свою готовность отречься от прошлой жизни в грехе и пороке и склониться пред добродетелью и чистотой. Опечаленная своей неудачей, Лагвая тем не менее не отступилась. Наоброт, случившееся придало ей даже большую уверенность, а потому она смело направилась к границе Маг Мелла, дабы попытаться разрушить барьер и выбраться в открытый мир, чтобы найти своего драгоценного возлюбленного, что ушел в далекие неведомые земли. Но Стекло оказалось неприступным: не брал его ни крик, ни железо, ни слезы; глухо оно было как к мольбам об освобождении, так и ударам молота. Тогда воззвала Лагвая к Правителю Города Блаженства, ибо только в его силах было помочь своей опечаленной влюбленной дочери.
   - Что тревожит тебя, мое грустное дитя? - спросил Танцор, спустившись к зовущей его девушке в своем привычном миру облике светловолосового мальчика с золотой флейтой.
   - ВЫПУСТИ МЕНЯ ИЗ МАГ МЕЛЛА!! - попросила Лагвая.
   - Зачем? Зачем, поведай мне, я прошу, ибо не понимаю: к чему покидать свой дом? Неужели я мало для тебя делаю? Неужели я дарю недостаточно ласки и внимания? Я наградил тебя всем, я позволил тебе прожить божественную жизнь, лишенную тревог, нужд и опасностей. Зачем ты рвешься прочь, маленькая пташка? Ты не довольна своей драгоценной клеткой? Но знай, глупый ребенок, за Стеклом творится страшное: тот мир не ведает наших законов, им незнакомы столь значимые для нас обеты воздержания. И ты готова бросить свой рай, свою утопию, своего дорогого Отца? Ради чего, ответь же мне? - говорил Танцор мелодично.
   - Ждет меня там прекрасный муж, чей лик стал дороже мне всего Маг Мелла. Выпусти меня, Отец, и благослови в добрый путь. Ибо должна доказать ему, что достойна любви его бесконечной.
   - Да будет так, непослушный мой ребенок, - согласился Танцор, а после добавил, - но не могу я бросить тебя одну: возьми же с собой поводыря - его мудрость и хитрость выведут тебя на верную дорогу.
   У ног Лагваи появился храбрый Страж врат Маг Мелла, главный смотритель Испытаний Тела и Разума, непревзойденный сэр Сфинкс. Кот имел вид очень недовольный (а ведь действительно, кто-то (пускай и сам Бог) посмел потревожить его и заставить работать), разговаривал с Лагваей крайне редко, в основном, подгоняя ее, либо подзадоривая. Почти в тот же миг, как его переместили из катакомб в верхний город и объяснили суть его проводниковой функции, он двинулся в сторону черного входа, дабы поскорее избавиться от назойливой девчонки с нелепыми любовно-геройскими балладами в голове.
   Когда они выбрались наружу, лучше не стало. Наоборот, Лагвая, никогда не видавшая ничего кроме однообразных латунных стен Маг Мелла, пришла в неописуемый ужас вкупе с диким восторгом от одного взгляда на бескрайнюю знойную пустыню, в которой ее на каждом шагу поджидала мучительная смерть.
   - Эй, слышишь, женщина! Ты бы поостереглась соваться, куда не велят. Так и на скорпиона ядовитого нарвешься, или еще кого похуже, - предупредил Сфинкс, но все без толку. - А вот это трогать не советую. Нет! Не ешь это! Поставь обратно!! Не ходи туда! Стой! СТОЙ, я тебе говорю!!! А ну тебя, ненормальная...
   Бесполезное занятие - Лагвая, не привыкшая к запретам и не готовая подчиняться указаниям мелкой домашней живности, носилась по местности, словно угорелая. Она хватала все, что попадалось ей на глаза, пробовала на зуб весь видимый и осязамый ландшафт, пыталась играться с прячущимися от нее в страхе ящерками и пауками. В один из разов, когда Лагвая, словно неразумный новорожденный ребенок, схватила за хвост ни в чем неповинную змею и принялась победоносно размахивать ей, удача от нее отвернулась: змея, ловко извернувшись, ужалила девушку прямо в лоб и, освободившись, быстро ускользнула в песках.
   Лагваю стали преследовать неясные видения: ей чудился Сфинкс, выросший до неба и заменивший в нем солнце; страшные птицы с ее лицом, которые кружили над чьим-то неподвижным телом; Боунз, облаченный в кровавый наряд, злобно глядящий на нее и удаляющийся за горизонт...
   Очнувшись, Лагвая обнаружила, что неведомые силы переместили ее на благоухающий остров спасения - дивный оазис, посреди которого высился пенистый водопад с живописным садом. В нем девушка разглядела странное существо: верхняя часть его туловища принадлежала одной из красивейших женщин на Самагре - с длинными каштановыми волосами и ясными карими глазами как у оленя. На голове у нее покоилась изящная корона из красного дерева, а руки крепко сжимали длинный лук. Вторая же часть была отдана во владения зверя: двуногой антилопы с тонкими ногами и крохотным подвижным хвостиком. Женщина с любопыствовом глядела в сторону Лагваи, которая без всякого смущения пялилась на ее нагую грудь.
   - Что здесь забыл непутевый детеныш Танцора? - звонким голосом спросила она. - Пустыня Джангва не самое подходящее место для увесилительных прогулок.
   - Я ищу своего суженного - путешественника из Агартхи - Боунза. Кто ты, неведомое говорящее некто и почему стоишь у меня на пути?
   - Я? Я стою у тебя на пути?! - возмутилась женщина. - Я спасла тебя, глупая девчонка, от яда, заботливо принесла в свое укромное святилище, а ты смеешь говорить мне, что я стою у тебя на пути?! Тебе невдомек, что пред тобой предстала Богиня Плодородия, бесстрашная Дева Охотница, Повелительница Природы и Зверей. Хранительница - так смертные называют меня, и ты так можешь. Теперь, ответь мне, почему ты ищешь Пришельца, коего именуешь Боунзом.
   - Люблю я его. И хочу быть рядом с ним до конца своих дней.
   - Любишь?
   - Люблю. И дня без него прожить не смогу.
   Богиня замолчала: оленьи глаза, словно, впились в душу Лагваи, исследуя ее как непроложенную тропу в лесу.
   - Я должна пройти испытания, должна доказать ему, что достойна его любви, - не выдержав затянувшейся паузы, произнесла девушка.
   - Хмм...И ты готова на все, ради своего ненаглядного? - спросила Хранительница.
   - Да! На все, на все!
   - Хорошо. Я помогу тебе. Заключим На Ал'ада - и моя сила станет твоей.
   Лагвая, не совсем понимая, на что соглашается, тем не менее, утвердительно кивнула. В этот самый миг, из ее ступней вырвались миллиарды мелких корневых отросков, не позволявшие девушке сойти с места. Она попыталась вырваться, но сразу же прекратила сии потуги, ибо ее тело начала разрывать на невидимые ошметки стая оголодавших волков, вырвавшихся из нутра Хранительницы.
   И тут Лагвая очнулась: она лежала под тенью высокого (и единственного за много-много километров) дерева, а на ее груди хозяйничал Сфинкс, который пытался привести свою подопечную в чувства, кусая и царапая ее во все возможные места.
   - Проснулась! Я уже было подумал, что ты отправилась к Безликому на романтическое свидание. Ты это...как себя чувствуешь? Что-то ты сейчас сама на себя не похожа...
   - А что такое На Ал'ада? - спросила Лагвая, подымаясь.
   Не дожидаясь ответа, Лагвая принялась осматриваться по сторонам в поисках чего-нибудь освежающего, жаждоутоляющего... Что, как известно практическим всем людям Самагры, в пустыне крайняя редкость. Девушка, не колеблясь, обратилась к своему Богу-Покровителю, однако, по не совсем понятным причинам, голос ее подвел и не захотел озвучивать оную просьбу. Как в дальнейшем выяснилось, цена за помощь на жизненном пути у Хранительницы была довольно своеобразной - отныне, Лагвая не могла ничего делать ни в личных интересах, ни с целью наживы. Общение с Танцором в духе Маг Мелла также для сделки считалось проявлением эгоизма, а потому не допускалось.
   - Почему?! - внезапно грохнувшись на колени, заплакала Лагвая. - Почему все отвернулись от меня? Почему Отец мой Всемогущий игнорирует меня?!
   - Женщина, ты чего разнылась? - недоуменно спросил кот.
   - Пить хочу! И есть! И чтобы жара прекратилась!
   - Ого, ты гляди какая цаца, есть ей захотелось, - фыркнул Сфинкс. - Сама рвалась навстречу к приключениям, к своему дорогому Боунзу, прочь из Маг Мелла, прочь от Танцора, а сейчас жалуется, что все тебе само на блюдечке не преподносится? Да, Танцор тебя здесь уж точно не услышит, а потому давай-ка самостоятельно ищи себе все необходимое. Учись выживать - довольно полезный навык, знаешь ли.
   Со стекающими по впалым щекам слезами, Лагвая жалобно заскулила, но мысленно признала правоту своего спутника. На поиски съестного у нее ушел почти весь оставшийся день (местная фауна не привыкла к шумным соседям, а потому, начуенная горьким опытом своих несчастных собратьев, коим уже удосужилось испытать на себе последствия знакомства с одичалой людской особью, разбежалась по своим норам). Лишь к середине ночи, когда Луна и верные ее власти Звезды похитили почти все силы Лагваи, она сумела (случайно) поймать (подобрать уже как сутки мертвого) пустынного скорпиона. По старой (пагубной) привычке, девушка, не задумываясь, отправила долгожданную добычу в рот.
   И вот тут произошло кое-что крайне занимательное.
   Открылась обретенная способность На Ал'ада.
   Как оказалось, испив крови (или заменяющей ее жидкости) животного, Лагвая на непродолжительное (в зависимости от количества выпитого) время обращалась в подобного зверя. Что заставляло ее взглянуть на мир совершенно иными глазами...членистоногого. Удивительные ощущения. Почти два следующих дня Лагвая потратила на то, что пробовала на себе роль песчаных обитателей. Чью только сущность ей не удалось примерить: и полевой мыши, и гигантского таракана, и двуголовой ящерицы, и стареющего стервятника, и пугливого фенека, и еще много-много кого...
   В это время Сфинкс тоже не бездельничал - будучи знакомым с окружающей местностью и тем, какие преграды могли поджидать их на пути (как, к примеру, основная - бескрайнее море, которое им следовало каким-то невероятным чудом пересечь), он стал детально разрабатывать план их дальнейших действий. Который отчетливо сформировался, после неожиданной находки Лагваи - будучи в теле варана, она случайно языком нащупала нечто горячее и противно-металлическое. Облизав это целиком, она обнаружила, что все это время около невидимых врат в чертоги Маг Мелла гордо и неподвижно стоял одинокий Фараси, печально глядящий вдаль, в ожидании своего никогда бы не вернувшегося хозяина. Он простоял здесь уже несколько дней: без пищи, без воды и отдыха. Его тело постепенно начиналось саморазрушаться, сбрасывая с себя поврежденные части и капая из свежих образовавжихся ран машинным маслом.
   - Эврика! Мы спасены! - возликовал Сфинкс, подбегая к застывшему Фараси. - Какое удачное совпадение. Господи, спасибо тебе за своевременную помощь. Эй, рептилоидная, если хочешь добраться до Боунза, у тебя появилась отличная возможность: пей, а еще лучше, ешь все, что отвалилось с этой железяки. Если верить опыту некоторых заправских ездоков, Фараси умеют бегать по любым поверхностям, даже по воде...То, чего нам как раз не хватало.
   Лагвая покорно выполнила указания своего грозного наставника-провожатого: проглотив несколько масляных шестеренок, она почувствовала, как приятно у нее завибрировало все тело, готовое переродиться в новой форме. Подождав, когда его подопечная превратится, Сфинкс, безо всякого смущения, запрыгнул к ней на разогретую металлическую спину, тут же приказав мчаться на всех парах на запад. По невероятно удачному стечению обстоятельств, море Бахари, славящееся своим "бурным" характером и забравшее в свои холодные воды не одну сотню жизней, сегодня было на удивление спокойным, даже гостеприимным. Солнечные лучи весело освещали путь, разгоняя грозовые облака прочь; суровые морские обитатели, любящие полакамиться несмышлеными моряками, с любопытством следовали за путниками, держась от них на безопасном расстоянии (вероятно, ощущая извне силу Богини Природы); даже вода казалось не такой обжигающе холодной.
   К утру следующего дня они добрались до суши. Лагвая хотела бросить все и рухнуться спать, ибо железная плоть слишком долго подвергалась "морскому" воздействию, но Сфинкс не позволил ей останавливаться и требовательно заголосил, что им следует немедленно попасть в Агартху, пока не прекратилось действие крови Фараси. Обреченно (ибо не повиноваться чужой воле себе в угоду она больше не могла) Лагвая засеменила (по кошачьим указаниям) в направлении города.
   - Скорее, а то опоздаем! - возмущался Сфинкс. - Господи, женщина, может ты вообще ляжешь и будешь ждать, пока земля сама тебя докрутит до нужного места?! Давай за мной, быстрее!
   Недовольный кот спрыгнул с обессиленной подопечной и, не дожидаясь, пока она ответит, ломанулся с неземной скоростью к серокаменным стенам Агартхи, что возвышались впереди. Лагвая хотела крикнуть, чтобы мохнатый спутник подождал ее, но в итоге лишь издала дикое ржание, которое совсем не походило на человеческую речь и не могло помочь ей установить контакт с удаляющимся все дальше и дальше рыжим пятном. И она, от безысходности, преодолевая усталось и ноющую боль в конечностях, побежала за ним.
   Петляя по незакомым пустынным улицам, чей воздух был пропитан кровью и дымом, Лагвая в панике следовала за Сфинксом. Девушке казалось, что только она отстанет и потеряет Стража Маг Мелла из виду, как сию секунду ее настигнет неведанное страшное нечто, что начало преследовать их с того самого момента, как они переступили за ворота города.
   И тут она увидела его. В сопровождении лысого великана с зашитым ртом, вооруженный костяными кинжалами, все тот же прекрасный незнакомец, покорившей ее сердце, Боунз настороженно бродил по безлюдным подворотням. Лагвая радостно кинулась к нему, желая обнять своего ненаглядного и никогда больше не выпускать из рук, однако тот почему-то издал испуганный возглас и помчался прочь. Она, было, побежала за ним, но вот беда - ее тело начало рассыпаться, а через несколько минут вернуло хозяйке свой прежний аморфный вид.
   - БОУНЗ!!! - громко позвала девушка.
   Никакой реакции.
   - БОУНЗ!!! ГДЕ ЖЕ ТЫ?! - еще раз прокричала Лагвая. - СФИНКС!!! ПОМОГИ МНЕ!!!
   И снова ничего.
   - НУ ХОТЬ КТО-НИБУДЬ!!! - почти рыдая, взмолилась она.
   - Я сгожусь? - откликнулся чей-то низкий красивый голос.
   Перед Лагваей стоял загадачно улыбающийся темноноволсый мужчина в черном костюме с капюшоном. Если бы потребовалось описать его в одно слово - то им бы непременно стало "импозантный". Пожалуй, не нашлось бы Самагре такой женщины, которая, заметь на себе его взгляд, смущенно не отвернулась, мысленно представляя их бурную ночь вместе. У него были яркие (почти светящиеся) желтые глаза со змеиным зрачком и чешуйчатая кожа серебристого оттенка, а его ногти напоминали скорее когти зверя, нежели человека. И при всем том, он все равно излучал какую-то незримую ауру притяжения.
   - Ну, здравствуй, милая, - заговорил мужчина, высунув раздвоенный язык. - Заблудилась?
   - Н-нет, то есть да, - запнулась Лагвая. - Сквозь невзгоды и потери, я, не страшась ни смерти, ни забвения, преодолела этот путь, дабы найти того, кто затмил для меня и Солнце и Луну.
   - Аха-ха. Ты говоришь обо мне, сладкая? - оскалился незнакомец. - Я ведь и вправду могу затмить все светила, украв их с небосвода, и бросить к твоим ногам. Тебе лишь стоит попросить.
   - Кто ты?
   - Тот, кто рядом, но кого не видно. Тот, кто помогает, но ничего не требует взамен. Тот, кто знает, но молчит. Я - Бродяга - Повелитель Тьмы и Секретов, - представился мужчина, галантно поклонившись. - И я ждал тебя, Лагвая Премар, ждал, когда мы наконец сможем поговорить наедине...
   - Чего ты хочешь?
   Бродяга хищно улыбнулся и хлопнул в ладоши: все здания вокруг них исчези, преобразившись в одно маленькое закрытое помещение, больше похожее на алхимическую лабораторию злого гения.
   - Спасти тебя, мой нежный цветок. Спасти твою любовь, подняв ее на новый уровень. Я предлагаю тебе сделку - ты ведь уже знаешь, что это такое. Поверь мне, я не возьму у тебя ничего: моя цена будет равнозначно второму дару, который будет оценен не только тобой, но и Боунзом. Ты ведь хочешь угодить Боунзу?
   - Да... - неуверенно ответила Лагвая.
   - Великолепно. Тогда почему бы нам не отпраздновать этот новый дивный союз? - предложил Бог.
   Взяв с одного из множества столов, расставленных по залу, светящуюся мраком бурлящую жидкость и разлив ее в два хрустальных бокала, Бродяга не спеша подошел к Лагвае.
   - За любовь! - произнес он. - На брудершафт.
   Не позволяя Лагвае успеть хоть как-то отреагировать, Хозяин Ночи скрестил их руки. Как только бокалы опустели, он резко прильнул к ее губам в страстном поцелуе, который продилися не более мгновения: Бродяга буквально полностью влез в утробу девушки, уничтожая на своем пути (по ощущениям) все попадающиеся органы и ткани.
   Она вернулась в Агартху. Теперь она стала сильнее. Теперь она стала Д'аку. Хоть и сама еще не осозновала ни первого, ни второго.
   - Ты где была?! - обратился к ней кто-то совсем рядом.
   Сфинкс.
   - Ты где была, я тебя спрашиваю?! - повторил свой вопрос страж. - Ты даже не представляешь, что произошло. Кошмар! Катастрофа! Мы в полном дерьме...а ты чего, с Бродягой недавно общалась? От тебя так и несет его ядовитой слюной...
   - Веди меня к Боунзу, - устало сказала Лагвая.
   - Как прикажешь, хозяйка. Ты у нас здесь за командира, - хмыкнул кот. - Только ради всего святого - оденься, или хотя бы прикройся.
   Лагвая обреченно склонила голову: недалеко от того места, куда ее переместил Бродяга, виднелась полуразрушенная лавка с одеждой. Схватив первое, что попалось на глаза, девушка не очень аккуратно облачилась в обновку и сделала жест своему провожатому, что готова отправляться.
   - Так мы и очутились здесь, - закончил рассказ Сфинкс.
   - Прими же меня, о мой ясноликий ангел, в свои крепкие объятья, что надежнее стальных врат с тысячью замками, - произнесла Лагвая, с надеждой бросая взгляд на Боунза.
   Который, в свою очередь, не сказать, что был крайне обрадован или даже воодушевлен появлением старой знакомой. Более того, его весьма (даже слишком) выбесил тот факт, что все заслуженное внимание к своему неподрожаемому Спасителю, к Победоносцу и Главному Альтруисту всея Самагра, в конце-концов, нового Д'аку вот так просто отринули и оставили без должного восхваления. Его товарищей больше заинтересовала эта глупая грязная девчонка, бубнящая что-то нечленоразделение (одну четвертую часть речи Костя не расслышал - передатчик барахлил (сказывалась, пулевое ранение)) про розовые сопли о вечной любви. С другой стороны, если верить истории Сфинкса, девчушка эта готова выполнить любой его каприз вследствие первой На Ал'ада с Хранительницей. Любопытно...
   - Ну ладно, нам пора возвращаться в Гиладу, - нарушила неловкое молчание Сил и двинулась прочь.
   Боунз тоже собирался присоединиться к ней, но заметил, как Лагвая выжидающе смотрела на него, глазами моля хоть об одном ласковом слове.
   - Ты не суди ее сторого, - вмешался Сфинкс. - Пойми, она из лучших побуждений - уж я-то знаю. Дай ей шанс.
   - Хм, - двусмысленно хмыкнул Боунз, взглядом пригласив Лагваю следовать за ним.
  

Глава 23

"Значит, так было надо"

Девиз неизвестного фаталиста.

   В который (наверное, в сотый) раз он проснулся посреди ночи: ее рука вновь упала ему на плечо, а стройное тело будто бы специально прильнуло к его, наглым образом захватывая чужую половину постели. Он ведь ее предупреждал, строго наказывал "НЕ ПРИКОСАТЬСЯ" к нему во время сна, но нет - зачем слушать трогательные просьбы своего благоверного, мы ведь дамы независимые, самые умные, нам лишь бы свое отбить.
   Недовольный и слегка разраженный Боунз поднялся с кровати и острожно перебрался через спящую Лагваю, с трудом перебарывая практически непреодолимое желание разбудить ее затрещиной или смачным пинком и выгнать вон. Поступи он так, девушка бы незамедлительно принялась бы читать в его честь патетические оды и сетовать на себя за ослушание и тугоумие. Слезы, сопли, истерика...или еще что похуже. Женщины - одним словом.
   Боунз резко ощутил, что его организм очень настойчиво попросил опустошить "нижний бак". Ведомый естественной необходимостью, юноша спешно пошел в другой конец купе, где распологалась никогда незакрывающаяся (из-за некторых, весьма логичных "держательных" запретов) дверь в ванную. К сожалею, еще один непреложный догмат его комнаты был бесцеременно нарушен. Вероятно, Лагвая непривыкшая к совместной жизни с беспомощным в таких делах Боунзом (и весьма ошеломленная непринужденностью, с которой обычные люди ходили справлять свои физические потребности), по глупости захлопнула дверь, отрезав для своего нового сожителя путь к спасению.
   Издав самый громкий на свете молчаливый крик бешенства, Боунз, следуя зову природы, отправился разрешать сию небольшую биологическую проблему на улицу (благо, входная дверь в его купе была недавно заменена на плотную штору). Высоко в небесах новая луна дарила свой призрачный свет ночным жителям Самагры. Холодный ветер изредка запевал тихую песнь, разнося по миру только-только родившиеся блестящие кристаллы росы. Вокруг царила чудесная, почти волшебная тишина. Даже Косте, никогда нелюбившему "жизнь за городом", с каждой секундой, проведенной наруже, на душе становилось как-то спокойнее. Умиротворенно.
   Какое-то время он блуждал в поисках подходящего для своих первостепенных нужд куста. Ему совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь из Гилады случайно бы увидел, как он позорно справлялся на улице, а не в своем доме - там, где и положено это делать, вопреки возмущенным визгам чокнутой девчонки из Маг Мелла. Найдя подходящее место, Боунз с облегчением принялся за благородное дело поливочных работ. Парень без особого интереса глядел на небо, неосознанно пытаясь отыскать среди миллиардов горящих светил одну крохотную голубую планетку. Неожиданно, он заметил как в небе (вроде как, совсем недалеко от него) загорелись яркие огни, которые, покружив немного, приземлились где-то неподалеку в лесу.
   - НЛО, - на секунду пронеслось в голове у Кости.
   Но затем Боунз вспомнил, что за последнее время все, что бы с ним не происходило, было не просто случайностью, а почти что божественным провидением, которое вело его к чему-то важному, чему-то более значимому, чем могло показаться на первый взгляд... Поэтому, без лишниз колебаний, он отважно пошел проверить, что же это были за ночные визитеры и зачем они пожаловали в его края.
   Он вышел на поляну: посреди нее стояла невысокая фигура (на вид ребенка), над которой зодорно кружили уже знакомые Боунзу огни, и что-то невнятно бубнила перед странным расширяющимся порталом. Странно, но в нем юноша (как ему почудилось) различил свой рабочий стол с кожаным креслом, что он оставил на...
   - Здравствуй, Пришелец, - заговорил чей-то (вроде бы знакомый) детский голос.
   Фигура повернулась. Это оказалось Джинкирин - Настоятельнительница Культа Стражницы, Зё Богини Путешествий, Старуха, чье тело одано в рабство безжалостному времени.
   - Доброй ночи, - ответил Боунз. - Поздновато для визита в Гиладу, не находите? Сомневаюсь, что Кадд'ар сможет вас принять сейчас.
   - А я и не к Кадд'ару пришла, - спокойно произнесла Джинкирин.
   - Значит, ко мне?
   - Верно.
   Боунз невольно зло улыбнулся. Он знал (предчувствовал), что однажды этот разговор все равно должен был состояться. Что удивляло, так это быстрый темп, в котором он развивался - совершенно нехарактерный для крайне медлительной Зё Стражницы.
   - Не сочтите за грубость, но почему вы только сейчас заговорили...по-человечески? Нравится заставлять Совет ждать вашего бесценного мнения? Или вы просто себя так развлекаете? - спросил юноша.
   - Я подумала, что наша маленькая тайная беседа, о которой никто (тем более Совет) не должен узнать, пройдет с конфортной для нас обоих скоростью. Для постороннего взора и уха мы с тобой теперь одинаковые.
   - И о чем же вы хотели со мной поговорить? - не придав особого значения словам Настоятельницы, сказал Боунз.
   - Уходи.
   - Простите?
   - Уходи из нашего мира, - повторила Джинкирин. - Таким, как ты, здесь не место. Из-за тебя, из-за твоей инопланетной сущности, в эфире происходят колебания, которые могут пагубно отразиться на нашем измерении. Совет не понимает (они не станут и пытаться это понять), что твое присутствие творит со тканью мироздания. Для них ты - забавный полуразумный зверек, бегающий по Гиладе. Они не догадываются, что в тебе есть задаток, позволяющий преодолевать пространство и время. Именно благодря нему, ты смог попасть на Самагру и выжить среди нас, и именно он доставит тебя обратно на Землю.
   - На ту самую, где все живое было уничтоженно потухшим Солнцем? С которой меня любезно спасли? - ехидно уточнил Боунз.
   Джинкирин как-то недобро засмеялась.
   - Это тебе Кадд'ар сказал? Кадд'ар знатный лгун - никогда не упустит возможности приврать для достижения собственной цели. О, нет, дитя Земли, твоя планета, как и оберегающее ее светило, в целостности и сохранности. То знамение Апокалипсиса, что тебе удалось избежать благодаря чужому вмешательству, являлось ни чем иным, как прошедшей множество световых лет силой одного разгневанного мужчины, что правит цветом. Оно не продлилось и десяти минут: твой дом не тронут и ждет своего потерянного ребенка обратно.
   Занятно. Значит, лидер его обманул. Ожидаемо, в принципе, хотя и немного обидно. С одной стороны, теперь ему известно, что с родителями все в порядке и что постапокалиптические ужасы миновали их, пощадив хрупую старческую психику. С другой, это не умоляло факта обмана: с помощью уловок заставить его остаться в Гиладе, пройти На Ал'ада (даже не одну), испытать на себе много чего нехорошего (в том числе и крайне болезненного) - не есть признак заботы о его судьбе.
   - Там тебе будет лучше, - заговорила Джинкирин. - Только представь: на Земле ты станешь для своих сородичей Богом. Во всем вашем мире не найдется равного по силе - твой авторитет будет несокрушим. Разве это не то, чего ты всегда так жаждал? Власть - полная и беспредельная.
   Предложение на миллион. Такого Боунз точно не ожидал: вернуться на родину Всесилием Во Плоти, законным Правителем, переделавшим бы свой дом под собственное прекрасное виденье идеала. И никакой Кадд'ар уже не остановит его своими малопонятными командами, и никакая Сил уже не сможет отобрать его власть над разумом и чувствами смертных, и никакой Мгогоро уже не исправит его оплошность в случае неудачи своим беспроигрышным спором, и никакой Джийа не восстановит ему потерянную часть тела, и никакой Сваран уже не появится восстать против его воли...Вечная скука - вот истинное предложение Джинкирин. Да, он сможет править, не зная ни правил, ни границ. Но что скрывала обратная сторона медали? Чего он лишался? Ответ был прост - жизни, наполненной весельем, страхом, приключениями и бедами. А что если еще один Бог сочтет его кандидатуру достойной третьей На Ал'ада? Быть может ему уготовано собрать в себе частицу каждого из Восьмерых? Стать новым Коллекционером? Как от такого можно было отказаться.
   - Нет, благодарю. Мне и здесь неплохо.
   - Это твой окончательный ответ, Пришелец? - переспросила Зё Стражницы.
   - Окончательный, - подтвердил Боунз. - Как я могу покинуть Самагру - я ведь ее Герой. Вдруг произойдет какое несчастье, а меня не будет рядом.
   - О, не сомневайся, несчастье и вправду вскоре произойдет, именно поэтому тебе и стоит исчезнуть и найти пристанище на отеческой земле подле своего племени.
   - Повторюсь, спасибо, но я останусь.
   Джинкирин обреченно вздохнула: она устало хлопнула в ладоши, после чего кружащие над открытым порталом огни исчезли вместе с ним самим. Подобрав закрывшийся аппарат Мотси, Настоятельница печально посмотрела на Боунза. В ее глазах читалась обреченность, смешанная с едва различимыми оттенками страха.
   - Мне, конечно, тебя не переубедить, Пришелец, но запомни мои слова: ты еще пожалеешь, что не воспользовался оной возможностью и не сбежал. Потому как дальше - будет только хуже.
   - Буду расценивать это как "Дальше - будет веселее", - ухмыльнулся Боунз.
   - Тогда, прощай... - тихо произнесла Джинкирин и удалилась.
   Он следил (с нескрывемым торжеством), как с каждым шагом Зё от него все дальше и дальше ускользала единственная лазейка вернуться на Землю. Кому нужна эта захудалая планетка, когда здесь ежесекундо случаются самые невероятные и невозможные чудеса, с которыми лишь ему - Герою, Спасителю и Мессии подвластно справиться? Нет ничего более невыносимого, чем скука.
   Возвращаясь обратно в купе, Боунз вспоминал свой первый день на Самагре: как метался по разным Культам в Агартхе, в надежде найти в одном из них Бога-покровителя; как познакомился с Д'аку; как впервые узнал о всезнании лидера. Он вспомнил их первый разговор, вспомнил предложение Кадд'ара уйти из Гилады и стать вольным человеком, вспомнил, как тот благородно оставил ему чемодан, набитый припасами для непродолжительного самостоятельного выживания.
   - Быть такого не может, - неожиданно пронеслось в его голове.
   Неизвестно от чего взволнованный, юноша бросился на поиски убранного в самый дальний и темный угол чемодана. Нащупав под кроватью его твердую кожаную ручку, Боунз достал из кармана свой верный костяной кинжал и ловко подцепил им желанную добычу. Безо всяких церемоний он хищно разрезал крышку, готовый в ту же секунду приступить к потрошению.
   - Кто бы сомневался. Ом Мани Пэдмэ Хум... - спокойно проговорил Боунз, усевшись на холодный пол и уставившись в пустоту чемодана. - Что в переводе часто значит - Нога Судьбы.
  

Глава 24

"И это, по-вашему, конец?!"

Возмущенный возглас публики.

   С недавних пор тишина владела этими землями. Ни одно живое существо не смело потревожить первозданный покой острова. Хранительница лично следила, чтобы ничто и никто не проникнит в тайную обитель Мурии и не выведал ее секреты. Особенно они...
   В спешке Хранительница передвигалась сквозь густые заросли папоротника: опаздать пускай и на незапланированное свидание с собратьями было бы не только жестом пренебрежения к остальным Богам, но и утратой драгоценного времени, которое с каждым мгновением становилось все меньше и меньше.
   Она вышла на священное для Мурии место, которое они между собой называли К'Сетра: каменные плиты из неизвестного науке Самагры минерала пульсирующим ореолом расходились по разным сторонам света, образуя на земле колоритный диск. В его центре виднелся символ равновесия - восьмиконечная звезда с тонкими лучами разных цветов, а у концов площадки на равном расстоянии друг от друга возвыщались светящиеся монолиты, у которых по давней традиции вещали божественные речи их грозные властители. Хранительница подошла к своему - темно-зеленому камню неправильной формы, у основания которого росли тигровые лилии, - и, затаив дыхание, застыла, выжидая иных Богов.
   Первым явился Воитель. Хранительница еще за добрую минуту услышала его приближение: как самого Повелителя Раздоров, разъезжавшего на демонической колеснице, так и всегда следующую за своим господином армию падших, чьи души перешли в его владение после смерти или были отвоеваны в нечестном бою у Безликикого. Бог Войны был одет во внушающий благоговейный ужас черный металлический доспех, к плечам которого крепился развивающийся лиловый плащ. Его бледный конь издавал дикое ржание, выдыхая из ноздрей клубы дыма, готовый ринуться в бой по первому слову Воителя. Миниатюрная механическая птичка - известная в народе как Вестник - задорно кружила над шипастым шлемом хозяина, насвистывая незатейливую мелодию.
   - Есть разговор, - произнес Воитель.
   - Ну разумеется, - ответила Хранительница, слегка улыбнувшись.
   К'Сетра накрыл густой туман, из которого спустя мгновение показалась знакомая мрачная фигура в капюшоне. Бродяга довольно осмотрел собравшуюся публику, мысленно отметив значительно увеличившееся войско Воителя. События в Агартхе для некоторых имели и положительные результаты.
   - Здравствуй, дорогая, - привествовал Бог Теней Хранительницу, на что та недовольно фыркнула и скорчила крайне презрительное выражение. - Здравствуй и ты, Убийца Чужих Монахов. Смотрю, в твоем полку прибыло.
   - Тебя это не касается, Вор, - холодно отрезал Воитель.
   - Зато меня касается, - вступил чей-то хриплый голос.
   Безликий медленно приблизился к серому камню: его глаза вминательно осматривали легионы Воителя в поисках слабых душ, которых можно было бы забрать обратно в его Царство. Вместе с Богом Смерти показалась и Стражница - все ее четыре ипостаси неподвижными статуями материализовались напротив лазурного постамента. К их нагим кукольным телам, разделенным словно по разным частям света, были присоедены железные провода, образующие в цетре сиющую колонну.
   - Пфф, опять ты о своем, - фыркнул Воитель. - Падальщикам не должно быть дело до трофеев Победителей.
   - Как раз наоборот. Мертвые - это моя прероготива, - возразил Безликий.
   - Не время для споров, - заговорило одно из тел Стражницы, отвечающее за настоящее.
   - Верно, - поддержала Хранительница. - Где остальные? Почему заставляют нас ждать?
   - Просто кто-то решил состроить из себя важную птицу, - сказал Бродяга.
   Вслед за этими словами, точно подтверждая их истинность, пред собравшимися предстала Целительница. Ее некогда красивые (даже благородные) черты лица сейчас были обезображены собранными ранами и хворями, что Богиня вобрала в себя ради исцеления многих пострадавших в Агартхе, а богатое атласное платье кроваво-красного цвета теперь больше походило на изорванную тряпку, что использовали вместо бинтов, нежели на божественное одеяние.
   - Простите, что заставила ждать, - немного театрально извинилась Целительница. - Занималась спасением жизней, в отличие от вас.
   - Ох, я умоляю, не смеши народ, - проговорил Бродяга. - Всем нам известно, что ты любишь чувствовать себя нужной, любишь ощущать жажду толпы, которая тянется к тебе, как к живительному источнику. Поэтому и вечно опаздываешь - отличный способ привлечь к себе наше внимание.
   - Однако я здесь, и мы можем начинать, - пропустила издевку мимо гниющих ушей Целительница.
   - Вынуждена огорчить, но еще один член Мурии не прибыл ко двору, - отметила Хранительница.
   - ЧТО?! - разъяренно воскликнула Богиня Созидания.
   - А вот и она. Легка на помине, - произнес Безликий, пристально вглядываясь рукой в небо.
   Белоснежный дракон с золотыми рогами приземлился у алебастрового камня. В его охристых глазах читались безумие и злоба - Мать с нескрывемой болью переживала утрату своих дорогих детей из Культа, что так бездумно проиграли в битве с Танцором и его приспешниками.
   - Это недопустимо! Как смеешь ты задерживать Мурию, когда вокруг творится такое?! - ругалась Целительница. - Мало того, что твои служители почти половину Агартхи окрестили горящими знаменами, так еще и их Госпожа беспредельничает!
   Мать не ответила - лишь выдохнула в сторону клявшей ее Богини жаркий огненный сноп, который едва опалил второй растрепанные и некогда густые светлые волосы.
   - Мило, - недовольно буркнула Целительница.
   - Некогда нам в ваши игрушки играть, пора что-то решать, - заговорил Воитель. - Все мы прекрасно знаем, зачем сегодня собрались на К'Сетре: у нашего пантеона убытки.
   - Воистину, - согласилась Мать.
   - Тогда, быть может, нам следует, наконец, снять маски и поговорить друг с другом на чистоту? - предложил Бог Войны. - Воины, возвращайтесь в свои казармы.
   Армия Воителя без промедления послушалась приказа своего грозного генерала и в миг исчезла в небытие. За сим, сам Властитель Раздоров сошел с колесницы, одновременно снимая с себя шлем - его тело окутал плотный лиловый дым, из которого вскоре показалась рослая крепкая женщина с густой рыжей косой.
   - Ну? - нетерпеливо произнесла она, оглядывая остальных Богов.
   В начале обратилась Хранительница - в низкорослую одноглазую девушку с мальчишескими чертами лица; за ней Целительница - в хорошо сохранившуюся (но видно, что прожившую достаточно зим) даму среднего возраста в тонких очках и строгом костюме; а после Стражница - в седовласую деву с мученеческим взглядом. Их примеру последовали и Безликий с Матерью: первый принял облик рыхленького паренька с пугливыми повадками, а вторая - высокого, худощавого мужчины с густой черной бородой, за спиной которого парил арсенал всевозможного (начиная от копья, и заканчивая метательными дротиками) огненного оружия. Единственный, кто не пожелал изменяться, был Бродяга.
   - Какого хрена?! - негодовал тот, кто некогда был Матерью. - Не видишь, что тут все вернулись в свои шкуры, а ты стоишь здесь такой, излучаешь свое божественное величие. Ну-ка, быстро показался.
   - Не хочу, - отказался Бродяга. - Меня вполне устраивает моя нынешняя внешность.
   - Она всех устраивает. В том, как раз, и смысл, чтобы от нее отказаться на время беседы, - сказала одноглазая.
   - Ой, женщина, отстань, а? Будь так любезна, не лезть в мои дела. Как будто у нас других проблем сейчас нет, - отмахнулся Бродяга.
   - Тогда я начну, можно? - проговорил юноша, что некогда был Богом Смерти. - ААА!!! ЧТО ЭТО ТАКОЕ?! ГДЕ ТАНЦОР?! ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ?! МЫ ВСЕ УМРЕМ!!!! ААААА!!!
   - Тихо, малявка, оставь панику, - рявкнула рыжеволосая. - Еще хоть писк в таком духе, и кто-то здесь точно пострадает.
   - Ууу, - тихо постанывая, всплакнул парень.
   - Давайте начнем с главного: как такое вообще могло произойти? - говорил Бродяга. - Всем нам прекрасно известны правила Сауй'ава - преемственность поколений Богов может происходить только в опредленном месте и только спустя определенное время. Этот Танцор, будь он неладен, сколько продержался? Двадцать лет? Он вообще, согласно правилам, не должен был попасть под раздачу. К тому же, не стоит забывать, где должен был бы пройти бой и при каких условиях. И даже если допустить, что отныне вся концепция передачи всесильной сущности Бога в новое тело работает вопреки основным условиям, из-за которых мы с вами стали теми, кого вся Самагра почитает и боится, то назревает логичный вопрос - где новый Танцор. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но одолевший Бога сам становится оным. Мы все с вами, особенно Воитель с Матерью (или мне лучше называть тебя Отцом?), тому бесспорное подтверждение. Значит, Сваран - эта пвсевдо геройская зараза - по всем канонам должен был занять место Танцора. Однако снова незадача: наш обиженный мститель исчез, не обретя новых сил, и ни я, ни мои слуги до сих пор не могут его отыскать. Подытожим, у нас есть один мертвый Бог и ни одного адекватного объяснения, как такое могло произойти. Я ничего не упустил? - закончил Бродяга.
   - Вообще-то, - неуверенно обратил на себя внимание толстенький паренек, - это не совсем верно: место Танцора все еще горит.
   И действительно, большой янтарный камень, что распологался между лиловым булыжником Воителя и чернейшей глыбой оникса Бродяги, ярко светился на К'Сетре вопреки всем нападкам, что летели в адрес его законного обладателя.
   - Ну, это уже наглость, - яростно заключила женщина средних лет. - Хочешь сказать, мой маленький карапуз, что в твоем мире душа Танцора не появлялась? Ты хорошо проверил, м-м-м?
   - Д-да, да, не появлялся он, - заикаясь, ответил юноша. - Как и еще одна душа: нигде не могу отыскать Калия Байнал.
   - Он вообще в твое Царство никогда и не должен был попадать, - сурово молвила рыжеволосая.
   - Это, конечно, спорный вопрос, но и в вашем войске я его тоже не видел. Получается, у нас две пропажи.
   - Да пес с ним, с Калием! - воскликнул темнобородый. - Меня интересует не его судьба, а наша. В частности, моя. Мало того, что из-за Танцора половина моего Культа в Агартхе уверена в том, что я, видите ли, ошибся в своих суждениях по поводу этих никчемных шакалов-иллюзионистов, так теперь же благодаря его безвременной кончине, вся Самагра может узнать нашу тайну. А что будет после, мне и вообразить страшно.
   - Остынь, невротик. Никто ничего про Сауй'ава не знает. Иначе мы бы здесь уже не стояли, - успокоила его одноглазая.
   - Эмм... И снова ошибочка, - тихо произнес паренек и подбежал к человеческой форме Стражницы, прячась за ее хрупкими плечами.
   - Тааак, - протянула рыжеволосая. - Что ты опять натворил, малявка?
   - Это не я, честное слово, не я! - заголосил Безликий. - Просто мне вот только что вспомнилось, что несколько годков так назад, ко мне обращался смертный, который поминал в разговоре Сауй'ава. Я поначалу испугался, что он осознает ее суть и может доставить нам кучу неприятностей, но после непродолжительной абстрактной беседы, я понял, что он даже не догадывается о нашем секрете.
   - Значит, ему кто-то рассказал и подослал к тебе, чтобы продеменстрировать свое преимущество над нами, - быстро заключил Бродяга. - А это в сто крат хуже.
   - КТО ЭТО БЫЛ?! Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ, КТО БЫЛ ТОТ ГАД, ЧТО ПРИШЕЛ К ТЕБЕ?! - заревел бородатый.
   Мужчина хотел было подбежать к напуганному юноше и, если то потребовалось бы, насильно выстрясти из него необходимую информацию, однако Стражница встала у него на пути. Девушка изящно подняла руку, будто бы отдавая молчаливый приказ остановиться и не трогать бедного мальчика.
   - Не надо защищать его! Он сам виноват: должен был раньше оповестить нас об оном инциденте, однако этого не сделал. Почему ты молчал, прелесть моя юнотелая? - заговорила женщина в очках.
   - Говорю же, этот парень ничего не знает о Сауй'ава! Я лично проверил, - ответил Безликий.
   - Ага, значит наш первый подозреваемый - мужчина. Круг поисков уменьшился вдвое, - произнесла одноглазая. - Надо будет этим заняться.
   - Ты просто читаешь мысли, ненаглядная моя! - улыбнулся Бродяга.
   - А заодно найдите способ, как возродить Танцора, - вспомнила рыжеволосая.
   - Как насчет того, чтобы повернуть время вспять? - предложил темнобородый. - Уж если не спасти эту падлу, то, по крайней мере, отследить, как все произошло и почему.
   Пятеро Богов одновременно повернулись в сторону Стражницы, печально склонившую голову и всем видом дававшую понять, что ни в ее силах помочь товарищам с их насущей проблемой.
   - Что это значит?! Мы же все в одной лодке, почему ты отказываешься, бездушная? - воскликнула Целительница.
   - Я думаю, она хочет сказать, - заговорил из-за своего укрытия паренек, - что нельзя по каждой малой прихоти нарушать ход времени. Все может стать намного хуже.
   - Куда уж хуже!!! - негодовал темнобородый. - Мало того, что Мурия разрознена; Агартха почти уничтожена; сущность Танцора исчезла в небытие; на горизонте маячит фигура неизвестного некто, угрожающего мировому порядку - а наша единственная возможность спасения обрубается под корень твердолобой костлявой девчонкой. Замечательный расклад. Все в выигрыше.
   К'Сетра погрузилась в омут молчания.
   - Что насчет Д'аку? - вдруг заговорил Бродяга. - Хоть они и помогли в защите Агартхи, однако их поведение не может не вызывать подозрений: точно они знали, что должно было произойти, а потому и решили воспользоваться положением, дабы укрепить свой статус в сердцах народа, выступив как вездесущие герои.
   - Согласна. Особенно их лидер настораживает - уж больно много знает, - вторила рыжеволосая.
   - И Пришелец. Вы видели, на что он способен? А его бешенные глаза, в которых живут кровавые пытки? Страшный тип, - поддержал темнобородый.
   - А еще среди них - Серый, - упоминула одноглазая.
   - Ну Сил тут ни при чем, - вступился за свое творение Бродяга.
   - Как знать, - произнесла одноглазая.
   - Вы что, вы что, друзья! Думаете, это Гилада виновата?! - подал голос толстенький паренек. - Они же самые честные и бескорыстные люди на Самагре. Да, признаю, Боунз - тот еще экземпляр: сам предложил цену, которая даже мне бы в голову не пришла. Да, некоторые их поступки...пугают. Но это не значит, что Д'аку имеют отношение к смерти Танцора.
   - Да? И что же ты тогда предлагаешь, сладкий? - спросила женщина в очках. - Что нам делать?
   - Выждать...
   И снова тишина воцарилась на К'Сетре.
   - Я ждать не буду, - сказала рыжеволосая, обратившись в Воителя, и покинула остров на своей демонической колеснице.
   Ее примеру последовали еще четверо недовольных Богов, оставляя напуганного Безликого и не сказавшую ни слова Стражницу в одиночестве. Было ясно, что в Мурии произошел раскол, починить который будет неподвластно даже появившемуся бы из ниоткуда новому Властелину Иллюзии. Близилось что-то зловещее.
  

Хроники Гилады

Сил

"Что я такое?"

Сил

   Естественный закон хищников - "Слабые идут на корм сильным". Животное не будет испытывать угрызения совести, растерзав на глазах новорожденных оленят их мать; могильный черв не станет плакать над трупом неизвестного ребенка, что кормит его плоть. Такова жизнь. Единственный способ что-то изменить - стать сильнее. Отрастить рога, научиться быстро бегать, собрать вокруг себя могучих союзников.
   Так в течение многих веков считал Бродяга, а потому и его Культ. На протяжении почти четырех сотен лет Бог Воров безуспешно пытался создать безупречное оружие, которое бы помогло завоевать ему главественное положение в Мурии. Его последней надеждой оставался отчаянный эксперимент по выращиванию в искусственной среде человека особого вида. Того, кто не подвергался бы влиянию небесных светил. Того, кто в силу своего рождения уже считался бы уникальным и ввергающим в религиозный страх.
   Вначале нас было трое.
   Мы родились в самом обычном месте в самое необычное время. Наши матери находились в одном из Бастионов Целительницы, что был предназначен как раз для такого рода случаев, и готовились родить нас с минуты на минуту. Ни они, ни обхаживающие их врачи не могли знать, что в этот самый момент в каждом темном углу родильных комнат находились наши похители из Культа Бродяги. Им было приказано забрать нас в Дом, и сделать это таким образом, чтобы ни одна капля света не успела упасть на наши младенческие тела.
   Сложись все иначе, наши сущности впитали бы в себя теплоту лунного света, сохранив тем самым жизни невинным людям, что имели неосторожность видеть нас в ту ночь. Однако, все произошло так, как и должно было произойти, с учетом одной глобальной неожиданности, которая координально изменила нас.
   В ночь нашего рождения проклятие накрыло Агартху: невиданная сила украла с ночного неба все звезды и луну. Именно в эти минуты мы и покинули материнские чрева. Наши похитители (нужно отдать им должное, что не растерялись в столь нестандартной ситуации) немедля приступили к выполнению миссии: хладнокровно, в кромешней темноте, они избавились как от докторов, принимавших роды, так и от обеспокоенных рожениц. Закутав нас, плачущих и рвушихся к любому источнику света, в плотные одеяла, они, верные долгу, помчались сквозь тьму к Дому, где их уже поджидал Настоятель Бараво. Там он поместил нас в специальное подземелье, заблаговременно выстроенное для нужд таких своеобразных субъектов.
   Мне неизвестны имена той троицы, что участвовала в операции нашего похищения: полагаю, Настоятель Бараво позаботился, чтобы о нас - его новых подопытных - никто не знал. Даже те, кто всего лишь выполнял его приказы.
   Один из нас умер на рассвете. Его слабое новорожденное тело не выдержало такого жалкого существования вне верхнего мира и тихо, без слез и криков, перестало шевелиться.
   Нас стало двое.
   У нас не было имен. Когда Бараво хотел подозвать одного из нас, мы всегда чувствовали, к кому из нас он намеревался обратиться, и тот без промедлений отзывался и подходил к учителю.
   Первые несколько лет нам было тяжко. Как будто бы сама Самагра отвергала нашу противоестественную природу, всячески мешая организму приспособиться к окружающей среде. Всегда не хватало воздуха. Всегда хотелось есть. Всегда казалось, что от любого нового шага можешь лишиться конечности. Всегда преследовала боль.
   Нас хранила только поддержка Бараво и его живительная способность На Ал'ада: он буквально каждый день вдыхал в нас собственную энергию, которую незадолго до этого тайно заимствовал у служителей Культа Воителя. И мы были ему благодарны. Мы даже не догадывались, с каким трудом давалось Настоятелю наше каждодневное кормление. Ведь мы росли быстро и с каждым восходом солнца и луны, нам требовалось все больше и больше энергии. В какой-то момент Бараво уже был вынужден питать нас личными запасами, что пагубно сказывалось как и на нем, исхудавшем и покрывшимся морщинами, так и на нас, опечаленых нездоровым видом нашего единственного посетителя.
   Однажды на третьем году жизни все изменилось... для меня. Мой маленький мирок обрел Кайа.
   Бараво никогда не говорил, почему именно мне выпала честь опробовать на себе свойства костюма. Могу предположить, что он сам и не догадывался о его чудесных свойствах, а потому, выбирая из нас двоих: мной - слабой девчонкой, и им вторым - чуть менее слабым мальчишкой, он предпочел пожертвовать худшим из нас. Потому как больше Настоятель меня никогда не баловал своей целительной благодатью.
   Помню, как в моих руках оказалось два окуляра, что пульсировали теплым, совсем не режущим глаз светом. Помню, как Бараво приказал мне надеть их и никогда больше не снимать под страхом самой жуткой и мучительной смерти, что только способен был вообразить мой детский мозг. Помню, как с содраганием я поднесла Кайа к глазам, и как в тот же миг он полностью поглотил меня, сливаясь с моим телом и подстраиваясь под его особенности.
   С того дня все стало иначе.
   Отныне нас перестали считать за беспомощных детей. Бараво лично взялся за наше обучение, бесконечно заставляя выполнять невозможные (для кого-то с нашим уровнем развития) задания, которые проверяли нашу ловкость, смекалку и умение найти выход в, казалось, безвыходных ситуациях. Нас учили драться так, словно завтра мы должны были сразиться за судьбу всего человечества; нас учили думать так, будто мы помазаны на командование легионами; нас учили жить так, точно мы были окружены беспощадным злом, что жаждало забрать наше последнее дыхание.
   Мы все схватывали на лету.
   Возможно, это мои домыслы, но мне казалось, что наш учитель меня недолюбливал. Не скажу, что он ко мне придирался, каждый раз заставляя переделывать и без того идеально выполненную работу, или ругаясь, что я недостаточно быстро завершаю тренировку, которую и опытный мастер окончивает, потратив в два раза больше времени. Я уверена, у Бараво были на то свои причины: в конце-концов, перед ним стояла задача вырастить из нас идеальных Солдат, что однажды возглавили бы тайную армию Бродяги.
   Мы очень быстро выросли. К семи годам наши организмы уже полностью подстроились под общую атмосферу Самагры. На нас не влияли ни заходы Солнца, ни полная Луна, окруженная верной звездной прислугой. Мы могли несколько суток обходиться без пищи, воды и сна, нам была не ведома усталость.
   Но и у таких, как мы, имелись свои слабости - один из нас безумно хотел на волю. И это его погубило.
   Я помню, как ничего неподозревающий Настоятель Бараво зашел к нам для очередной тренировки; помню, как мой брат накинулся на него и повалил на землю; помню яростный бой, который происходил между ними и который наш учитель глупо проигрывал... Но я не помню, как выхватила меч и вступила в сражение. Когда я пришла в себя, Бараво кричал в никуда какие-то жуткие ругательства, в истерике кружа у разрубренного пополам трупа.
   Тогда он сказал мне, что я, даже в такой тяжелой ситуации, смогла доказать свою преданность, а потому с сего дня мне будет разрешено выйти наружу, где моим обучением уже займутся мастера Культа. Также Бараво предостерег меня ни в коем случае не снимать даже часть Кайа и никому не говорить, кто я и откуда появилась. Он дал мне ничем не примечательного имя Сил и велел, ради моей же безопасности, носить маску мужчины, ибо в Доме не очень жаловали женщин и их слабости.
   Новая жизнь "на свободе" не слишком-то отличалась от старой (знал бы брат, к чему так рвался, быть может, предпочел бы остаться навсегда в подвале). Я все еще училась основам Культа Бродяги, хоть и в другом месте и у других учителей - в Анвесана (секретной организации, что занималась набором и взращиванием будущих лучших лазутчиков на всей Самагре). Все еще прятала свою сущность, но теперь не только от губительных небесных светил, но и от любопытных сокурсников, которые то и дело норовились стянуть с меня костюм (за что каждый раз получали неслабую взбучку). Вскоре до них дошло, что в одиночку им со мной не справится, а потому, обманом, они решили избавиться от меня, выведев на тогда еще незнакомые улицы Агартхи и бросив в надежде, что такого подозрительного парня в косюме наверняка заприметит кто-нибудь из Карии, и вот тогда мне точно будет несдобровать. Меня спас единственный муж в Анвесана, который относился ко мне как к человеку. Инува уже на тот момент заключил сделку с Бродягой и мог смело претендовать на место лучшего выпускника школы, что только у них воспитывался (меня же они таковым не считали - скорее, за разумную куклу, нежели за человека). Он никогда не участвовал в тех глупых ребячестких наездах, никогда не пытался унизить или как-то оскорбить меня - скорее наоборот, тихо, из тени, он всегда готов был оказать поддержку и предложить руку помощи в любой момент.
   Мы сдружились. Для меня в то время не существовало ничего, кроме учебы, которая медленно и постепенно переросла в работу. Я даже не заметила, как мне стали поручать ответственные миссии (которые страшились выполнять даже высшие лица Анвесана) по поимке сбежавших диверсантов или поиску утраченных реликвий, которые стоили дороже всех богатств Агартхи. Инува говорил, что это происходило, потому что я была любимчиком Настоятеля Бараво, да и наших строгих учителей - пускай даже сами они этого никогда не признали бы.
   На тринадцатом году жизни я совершила свою первую На Ал'ада.
   "Как тебе Кайа? Нравится? Не жмет?" - спросил у меня Бродяга при нашей первой встрече.
   "Живу благодаря нему" - ответила я.
   "Да, если повредится - будет печально. Второго такого нет, и уже точно не будет" - сказал он.
   На тех словах Бродяга предложил мне сделку, и я согласилась. Бог Воров всегда славился, своими практичными ценами в ритуале (взять хотя бы Бараво и его чудовищную аллергию на золото и серебро, что можно было правильно использовать как радар на драгоценный металл). В моем случае платой стала длина волос, которые отныне едва доходили до ушей (под маской это весьма заметно ощущалось). Удобно. Взамен я получила способность переносить получаемый урон на ближайшее живое существо. Вдвойне удобно, а главное - это правило распростронялось и на Кайа.
   Но, должна признаться, мне никогда не нравился мой дар: я не то чтобы жалела Инуву (он сам предложил свою кандидатуру "жертвы"), которому частенько доставалось, когда я по-неопытности натыкалась на ловушки, что были повсюду расставлены на тайных тропах к Дому, или же ошарашенных противников, когда им внезапно со спины возвращался их же удар. Дело было во мне - я всегда считала, что за свои ошибки должно отвечать самой, а не перекидывать ответственность на первого попавшегося прохожего. Каждый синяк или перелом отраженный от меня все равно оставался со мной, но уже не с проходящей физичекой болью, а с моральным укором, от которого было не так-то просто избавиться.
   Возможно, поэтому я не долго сомневалась, когда предо мной явился Танцор и унес в свою обитель с заманчивым предложением смены моей постылой силы. Конечно, частично виновными в "измене" Культу были и мои братья по ружию. С каждым новым успешно завершенным заданием они проникались ко мне еще большей ненавистью и завистью, прекрасно осозновая, что им никогда не достигнуть тех же высот, что так легко покорились мне.
   "И что он в тебе нашел?" - начал загадочно Танцор.
   "Кто?" - спросила я.
   "Тайный поклонник" - ответил Бог, тихо посмеиваясь.
   Тогда Танцор красочно описал, какие выгоды мне сулит новый союз, сколько всего полезного я смогу принести к ногам своего учителя, и как наконец-то избавлюсь от бремени "вредителя", что взвалил на мои плечи Бродяга.
   "Никто не догадается, что ты стал Д'аку", - убеждал меня Танцор. - "У тебя ведь вон какой славный костюм - ври всем, что это его новые свойства".
   То была крайне выгодая На Ал'ада. Пускай меня и лишили возможности видеть лица (что весьма затрудняло как миссии по обнаружению пропавшей жертвы, так и обычное человеческое общение), зато взамен я приобрела полезное умение обмена способностей.
   Вернувшись из измерения Иллюзий на Самагру, я немедля отправилась на поиски могучих соперников, чьи силы могли бы пригодиться Культу Бродяги. Мне вспомнилась загадачная история о великом умельце, что был одним из главных мастеров Анвенсана. Обретя благословение невидимости Бога Воров, он возомнил себя лучшим и ушел прочь, похитив все богатства, что были добыты его товарищами. За последние двадцать лет ни один подвижник Бродяги не смог одолеть невидимого отступника и вернуть утраченные сокровища обратно в Дом. Вполне подходящая цель.
   Выследить его оказалось плевой задачей - ведь он даже не прятался (должно быть, все крылось в чувстве превосходства, добытым многочисленными победами над соратниками из Культа), а даже наоброт - с бросающейся в глаза помпезностью и лоском встречал он каждого, кто проходил мимо его выстроенного из драгоценных каменьев дворца. Разобраться с зазнавшимся воришкой - уже работа посложнее, хотя все еще не представляющаяся из себя ничего такого, с чем мне было бы не справиться. Тысячи издевок выкрикивал он в мою сторону, тысячами ругательств покрывал он Анвенсана и Настоятеля Бараво. Казалось, не было конца и края его самоуверенности...Что, в конечном счете, и погубило его.
   Удивительно, но Кайа не поддавалась влиянию завоеванного дара, как будто бы всем своим естеством отказываясь исчезать из этого мира. Тогда, в первый раз за всю жизнь, я осмелилась ослушаться наставления учителя и сняла часть костюма. Моя рука была невидима, а это означало, что губительные лучи Солнца не могли навредить ей. Что открывало для меня призрачную надежду начать новую жизнь, лишенную страха света и разоблачения моей "проклятой" сущности пред обществом.
   В какой-то мере, так и произошло. Настоятель Бараво сразу заподозрил что-то неладное во мне. Ему даже не пришлось тратить время на выяснение правды - я честно призналась, что стала Д'аку, однако, как и прежде, верна Дому и его догматам. Но учитель не оценил перспективы кражи сил у сопернеческих Культов (ярость от моего так называемого "предательства" затуманила его взор) - в бешенстве он выставил меня прочь, сказав на прощание, что я "самое большое разочарование в его жизни".
   Я знаю, что тогда он крикнул это сгоряча, не подумав, и много позже он неоднократно пожалел, что прогнал своего дорогого ребенка, который однажды добыл бы ему место Главы Зё.
   Но прошлого не изменить. Как и все Д"аку, я ушла в Гиладу. И там встретила его.
   Множество слухов о мистическом лидере, чья мудрость была сравнима со всезнанием Богов, а бесчисленные таланты не знали равных в мастерстве среди смертных Самагры, доходило до меня в те годы. Однако до нашей первой встречи я не особо обращала на них внимание - народ, как известно, частно преувеличивает того, чего не знает или не понимает, и его коллективный ум подвержен самым бредовым и невероятным суевериям. Но в случае с Кадд'аром все оказалось чистой правдой.
   Он знал, что я должна была появиться. Он знал, что я покинула Дом и Анвенсана из-за размолвок с Бараво. Он знал мое имя. Он знал меня.
   Мне сложно объяснить, что со мной произошло в тот момент, когда я впервые с ним заговорила. Хоть я не видела его лица, мое воображение само (и я уверена, что снемись бы с меня каким-то чудом вторая цена за На Ал'ада, то я несомненно оказалась бы права) дорисовало его светлый облик, омрачненный скрытой печалью, которую он, должно быть, стыдился показать хоть кому-то. С той самой секунды он стал для меня лучшим другом, что понимал меня без всяких слов, справедливым наставником, всегда готовым поделиться опытом, стал моим дыханием и смыслом жизни...он стал для меня всем.
   Как-то раз Кадд'ар обратился ко мне с просьбой.
   "Нужно кое-кого спасти" - сказал он.
   "Кого?" - спросила я.
   "Наше будущее" - ответил он, грустно улыбнувшись.
   Не скрою, на это задание я отправлялась с тяжелым сердцем и дрожащими руками. Одно дело, когда тебе говорят похитить охраняемую страшными монстрами чью-то дочь, за которую богатенькие родители должны дать щедрый выкуп, и совершенно иное - отыскать и доставить в Гиладу существо, обитающее на другой планете. По Агартхе, конечно, ходили легенды, будто бы Культ Стражницы втайне занимался изучением инопланетных форм жизни и владел знанием, как попадать в иные миры, но мне они ничем бы не помогли, а даже наоборот: посеяли бы в душе сметяние и панику. Мне на помощь пришел Мгогоро - хороший человек с доброй душой и чистым разумом. Объяснив, что Кайа защитит меня от трудностей перемещения, он предложил действенный спор, дабы придать мне уверенность в успехе и обезопасить будущего гостя Гилады от возможных проблем в космическом путешествии.
   Земля - так называлась та планета - была странной. Но еще более странным был ее народ. Они были другими: холодными, безразличными, серыми. Пускай я видела не слишком много представителей этого племени: лишь несколько неопрятных особей промелькнуло мимо меня, кричащих нечто вроде "клятое ЖКХ, совсем распутилось, посреди дня свет отрубают, надо пойти разобраться" и необращающих ни на что (даже на ниоткуда появившегося незнакомца в костюме), кроме своих проблем, внимания.
   Кадд'ар предупреждал, что Землянин не поверит в мою историю о погаснувшем солнце и не захочет добровольно покидать свой кров, а потому необходимо было разобраться с ним быстро - насильно и без лишних разговоров.
   Так все и вышло.
   Не считая моей ошибки с аппаратом Мотси, что привела к случайному "выбросу" части Землянина за пределы портала, то все прошло довольно гладко. Мгогоро помог быстро донести его до Гилады, где мы вверили его уже целительной силе Джийа
   Забавный он был - Пришелец. Уж не знаю, почему именно его Кадд'ар выбрал из всего населения Земли: хилого, чрезмено самоуверенного, крайне амбициозного и неуклюжего юнца с ребяческими повадками. Должно быть, из-за чувства юмора - оно и вправду было на высоте.
  

Эпилог

"Это только начало"

Предвестие неизвестного пророка.

   - Значит, Бога можно убить? Любопытно...
   Человек в маске глядел на возвышающиеся вдали полуразрушенные врата Агартхи. Он знал, что за теми "прискорбными" событиями с восстанием Культа Матери и смертью Танцора последуют весьма неприятные последствия, которые, при должном подходе, можно будет обратить в свою пользу.
   - Тогда это объясняет ваше бездействие. Трусливые крысы, забившиеся в свои нечистивые норы. Вы не Боги - вы грязь на лике Вселенной. Вы - кто должен был олицетворять собой воплощение могущества - лишь пугливые воры, трясущиеся о своей участи. Ваши души прокляты и жаждут заслуженной кары за свою скверну. А потому я уничтожу их. Вам же... - тихо проговорил человек в маске и обернулся в сторону, где в густом осеннем лесу была расположена мобильная резиденция Д'аку, - еще воздастся за невежество. Грядет прозрение, которое очистит вас от зла, и вы не сможете воспротивиться его спасительным лучам. Но ты...ты на себе познаешь муки, что по твоей воле нам пришлось испытать, ведь имя твое отныне и во веки вечные - Страдание, ибо теперь это твоя единственная участь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"