Обычная железнодорожная станция. По направлению Минск-Молодечно таких десяток, раскрашенных в яркие цвета, с плохим асфальтом и вечно-недовольными тетями, отпускающими билеты. Они строго смотрят из окошка, сурово требуют документы на льготный проезд и возвращаются с перерыва на обед за четыре минуты до прибытия поезда. Кто только не подходит к окошку в эти четыре минуты, чтобы предстать пред суровыми очами грозных теть и робко протянуть деньги, торопливо выговаривая станцию. Здесь и группки студентов в пляжных шортах-трусах, и всегда озабоченные чем-то дачники с намертво приставшим загаром, нагруженные ведрами и пакетами. Трудно представить себе этих людей в другое время года. Дачники, как и их драгоценные растения, исчезают осенью, чтобы снова появиться весной все такими же красношеими, недовольными и трудовитыми...
Ира улыбнулась. У нее много времени на подобные размышления. В электричке, забитой до отказа теми же студентами и дачниками, все равно больше нечем заняться. Солнце безжалостно жарит в окна, вагон равномерно покачивается, жизнерадостно стуча колесами, а она думает. Вот как, например, выглядит зимой эта немолодая женщина в полосатой майке, придерживающая одной рукой корзину клубники, другой - шустрого внука. Кем она работает, да и работает ли вообще ? Какая у нее семья, чем она занимается, когда нет солнца, грядок и вечной проблемы, как в этом году переплюнуть соседку у которой, вот зараза, два ведра перцев, а у самой только полтора?!
Конечно, иногда бывают и исключения. Вагон электрички особое место: здесь можно сунуть "тысячу" в шапку залихватски поющих парней, а через пару месяцев увидеть их в концерте во дворце Республики, можно случайно встретить знакомых, которых не видела, кажется, лет сто, или вовсе познакомится с кем-нибудь новым, на кого в другой обстановке просто не обратила бы внимания. Вот к примеру: она стояла в тамбуре, привалившись к стенке, и сосредоточено сопела в ухо какому-то дяденьке, когда в вагон ввалилась компания парней, едва разминувшись с многострадальными соседями. С тяжелым вздохом Ира переложила тяжеленную сумку из руки в руку и отодвинулась: в душной тесноте тамбура ей предстояло проехать еще целых две остановки. Но как оказалось, ребята задались целью не дать ей зачахнуть от тоски. Уже через несколько минут она была знакома с Витей и Виталиком (белобрысый дубль В), Сашей, Павлом (именно так официально) и Чупачупсом (совсем неофициально). Две остановки пролетели незаметно, сумка перестала быть неподъемной, а настроение стремительно поползло вверх.
На станции, где компанию встречали еще несколько парней, выяснилось, что они почти соседи. Настала пора снова знакомиться, и симпатичный персонаж в революционно-красной майке "страстно" прижал Ирину руку к груди, в процессе изучая ее физиономию смеющимися темными глазами, не забывая при этом тарахтеть:
- Чувствуете, как оно бьется?! Вы сразили меня наповал! Я влюбился с первого взгляда!
У него был взъерошенный вид побывавшего в драке воробья, загорелое лицо, задорная улыбка и аристократически-прямой нос, именно на него Ира почему-то в первую очередь обратила внимание. Парень непрерывно нес чушь и все время улыбался, а она пыталась отнять руку, смеялась, повторяла, что польщена, и снова смеялась. Даже дала телефончик, получив в обмен девять обещаний позвонить.
Это было почти неделю назад, лица многих парней из компании смазались в памяти, хорошо запомнились Ире только "дубль В", возжелавшие телефончик, и интеллигентный "воробей" Дима. И сейчас, переползая через железнодорожные пути в компании односезонных дачников и, разумеется, парочки студентов, она раздумывала о том, что неплохо было бы встретить кого-нибудь, чтобы сумка снова стала легкой, а жизнь - забавной.
Словно по заказу впереди, возле лестницы, мелькнула как маяк знакомая майка - и вопрос, с какой стороны обойти станцию решился сам собой. Осторожно переставляя ноги в новых босоножках, Ира худо-бедно продвигалась к цели. Через пару шагов стало заметно, что "цель" чем-то рассержена.
- Мам, ты что опять?! - резко спросил Дима.
Ира повернула голову, испуганно сжавшись. По пирону плелась женщина... Совершенно пьяная женщина с неприятным красным лицом, сжимающая в огрубевших руках грязную торбу, и изредка взмахивающая ею для равновесия.
- Добрые люди угос-тили! - запинаясь, пояснила она.
- Я же просил! - почти зло бросил парень, решительно подходя к пошатывающейся женщине. - Пошли!
- Что уже и вы-пить хорошему чело-веку нельзя? - пьяно возмутилась она, и добавила пару крепких, по ее мнению подходящих к ситуации, выражений.
Мат почти осязаемо повис в воздухе. Ире стало противно и очень стыдно: она увидела то, что совсем не предназначалось для посторонних глаз.
- Пошли!! - потребовал Дима, хватая мать за рукав.
- Как ты можешь, сопляк, так со мной разговаривать? - снова громко возмутилась женщина.
Люди шли и шли мимо, совершенно не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Ира подошла уже достаточно близко, и не оставалось другого выхода, кроме как постараться проскользнуть мимо них к лестнице. Но тут Дима обернулся: он несколько секунд смотрел ей в глаза - она не позволила себе опустить голову отчаянно стесняясь того чувства стыда и брезгливости, которое волнами поднималось в душе, - потом он отвернулся, ничем не показывая, что узнал ее. Ира почти бегом бросилась к злосчастной лестнице. На душе было мерзко. Можно сколько угодно придумывать сидя в вагоне "истории из жизни", но когда сталкиваешься с ними лицом к лицу...
Сосем не такую жизнь успела нарисовать наивная девчонка "интеллигентному воробью".
***
Дима стиснул зубы. Эта декоративная девчонка в аккуратном платьице смотрела на него с такой смесью щенячьей храбрости, стыда и брезгливости, что стало обидно. Обидно за все: за маму, которая совсем не хочет ничего понимать, за кукольную девчонку с испуганными серыми глазами, неожиданно вынырнувшую из своего книжного мира, за фортуну, которая в момент его рождения стояла с нему явно не тем, чем следовало!
Ну, ничего, когда-нибудь все измениться - и он сможет поздороваться с кукольной девочкой Ирой, и она снова будет смотреть на него с тем же смущением и восторгом, как во время их первой встречи.
Мать споткнулась на лестнице. Дима подхватил ее и, ругаясь сквозь зубы, почти снес вниз. Аккуратное платье мелькнуло в последний раз и исчезло за кустами - осталась реальность.