Аннотация: Ночь после убийства Уэйнрайта, чердак КБР, сигареты, виски. Что творится в душе у Джейна - знает только сам Джейн. Ну, ещё, пожалуй, Тереза Лисбон, но об этом уже не знает и сам Джейн. Хотя, если подумать, всё до боли просто...
Come up to meet you, tell you I'm sorry,
You don't know how lovely you are...
I had to find you, tell you I need you,
Tell you I set you apart...
♫ Coldplay - The Scientist
За окном отрешённо барабанил дождь.
Взгляд, устремленный в него, был столь же отрешён и бесцветен, как он.
Предпоследняя сигарета выскользнула из пачки "ЛакиСтрайка".
Джейн начал курить чуть больше полугода назад.
Впрочем, тогда же он начал пить, колоться и делать ещё много чего нехорошего, но нужного для дела.
Да, это оказалось так удобно - от всего отговариваться таким простым и лёгким "так нужно было для дела". Даже перед собой.
Бесстрастно прихватизированная из нижнего ящика стола Лисбон бутылка "Джека Дэниелса" успела опустеть наполовину, сигаретный дым собрался под потолком и Джейн подумал: хорошо, что здесь нет пожарных датчиков, тревога за полночь в здании КБР была бы очень некстати.
Всё, похоже, было напрасно.
В итоге он всё равно облажался.
Патрик Джейн поморщился и ударил кулаком по колену.
Идиот... идиот... Столько времени прошло, а он не смог даже придумать действенный план, так облажался, когда всё уже почти вышло!!!
Будь здесь Лисбон, она стала бы утешать его - мол, это не его вина, это всё Дарси и её люди, так некстати оказавшиеся слишком проницательными, но он-то знал - они тут не при чём.
В машине был не Джон.
Не Джон. Не Джон. Не Джон.
Уэйнрайт...
- Черт! - Джейн выругался в голос и, отбросив сигарету, со стоном взялся за голову.
Виски бешено пульсировали, и он был готов биться головой об стенку, только бы прогнать из головы эти мысли о Кровавом Джоне, эти вырезки из сожженных дел, которым никогда не исчезнуть из его памяти, эти свистящие пули, этот секатор, сжимающий его безымянный палец с кольцом... Только бы ничего этого не было...
Патрик почувствовал, как к горлу подкатывает колющий комок, и невольно скривился.
Не хватало ещё заплакать. Только не сейчас. Он показал ему, что не отступится - значит нужно стоять до конца. Иначе никак.
Тишину полутёмной комнаты на чердаке нарушил короткий ломаный всхлип.
Джейн выпрямился, убрав руки от лица и снова уставился в окно.
Что будет теперь... Да, Лорелея в их руках, но почему-то он чувствовал, что расколоть её будет не так легко. Если вообще возможно.
Да, сегодня в допросной он пообещал это вполне уверено, но тогда им двигала злость.
Злость на неё. На её слова.
Слишком немногим женщинам довелось касаться его после смерти Анджелы... и ещё ни одной не позволено было, так при этом его предать.
Поэтому Джейн и был на неё так чудовищно зол. Поэтому и ещё потому, что...
Дверь внезапно распахнулась и в комнату, прикрыв её за собой, вошла Тереза Лисбон со смертельно усталым выражением лица и взглядом, опущенным в пол.
Джейн недоуменно взглянул на неё, но послушно подвинулся, освобождая ей место рядом с собой на кровати.
Точнее, её имитации, которая не служила ему ложем вот уже полгода.
- Налей, - брезгливо вытащив окурок из стакана и критически его оглядев, она кивнула на бутылку.
Он задумчиво посмотрел на неё, вскинув брови.
- Налей, - устало повторила Лисбон. - Мне не семнадцать лет и, в конце-концов, это мой виски, чёрт побери!
Джейн внезапно почувствовал какое-то раскаяние и отвёл взгляд, наливая из её бутылки в свой стакан.
И ещё потому, что отчасти она была права, Лорелея.
Он не сказал Терезе, что переспал с ней.
Чёрт, что он городит. По меньшей мере идиотски звучало бы, если бы он пришёл к ней и сказал бы "Тереза, я переспал с Лорелеей, вот такие пироги, но всё пучком, ведь правда?"
Да. Звучало бы по-идиотски.
А так прозвучало больно. И стыдно.
Патрик не мог с точностью в сто процентов сказать, почему, но ему было стыдно за это перед Терезой, которая сейчас сидела рядом с ними и занюхивала виски последней сигаретой, такая же усталая, злая и одинокая, как он.
- Лучше бы я тебя тогда убила, как хотела сначала, - произнесла Лисбон, щелкая его зажигалкой.
- Ээ... в которое из "тогда"? - на полном серьёзе спросил Патрик, воспроизводя в уме сотни подходящих под фразу ситуаций.
- В церкви, - зло сказала Лисбон. - Когда ты внезапно возник за моей спиной, то я не смогла решить, прибить тебя на месте, или броситься на шею с воплями "О Джейн! Я так скучала!"
- Жаль, что не смогла, - хмыкнул он. - Мне было бы приятно.
- Убей я тебя? - вскинула она взгляд. - Вряд ли.
- Бросься ты мне на шею.
Лисбон подозрительно изучила его донельзя серьезное лицо и махнула рукой, бросив попытки понять, что он на самом деле думает.
- Что теперь будет, Джейн? - устало спросила она.
Он перевел взгляд на окно и задумчиво пожал плечами:
- Дождь пройдет и наступит утро, что ещё.
- Перестань, - она довольно ощутимо ткнула его в бок.
- Лисбон, - изобразив вселенскую боль, страдальчески изрек Джейн. - Неужели ты решила все-таки воплотить в жизнь взлелеянную в церкви мечту?
- Прозвучало так, как будто я тебя под венец тащу насильно, - внезапно фыркнула она.
Джейн представил себе эту картину и даже глаза открыл, удивлённо посмотрев на Лисбон.
Та смутилась и снова потянулась к бутылке.
- Видел бы нас сейчас Минелли, - усмехнулась она. - Точно бы сказал что-то вроде...
- ..."Я знал, что так и будет!" - сварливым голосом закончил Джейн, расплывшись в улыбке.
Они рассмеялись.
- Да, - отсмеявшись, сказала Тереза. - Знаешь, сейчас я думаю, Минели был хорошим. Тогда вообще время было такое хорошее...
Они замолчали, думая об одном и том же. О том, сколько проблем свалилось на многострадальный КБР в последнее время.
А дождь все так же барабанил за окном, думая о чем-то своем. При условии, конечно, что он умел думать.
- Ты чего не поехала домой? - спросил Джейн, приговаривая последнюю порцию виски.
- Чего я там не видела? - отозвалась Тереза. - Белый потолок и искусанную подушку за эти полгода, в которые ты даже звонком о себе не напомнил.
Джейн снова почувствовал вину.
- Прости... - прошептал он и отвел взгляд, не в силах произнести это "так нужно было для дела". К черту всё это. Уж для неё, для Лисбон, он должен был найти время, способ, возможность.. Как ни крути, за всё это время, он привязался к ней. Она стала единственным человеком, которому он мог доверять. Да, скрывать от неё многое, но быть в ней уверенным на сто процентов. Знать, что она не подведет. Знать, что она поймет и сделает все в точности, как надо. Знать, что она стерпит все его выходки, и продолжит его поддерживать.
"Я ищу человека, который был бы силен духом и в ладу с собой. Которая знала бы мою плохую сторону, но продолжала бы любить", - внезапно вспомнил он свои же слова, сказанные черт знает сколько времени назад на устроенном "из интереса" Эрикой Флинн видеоинтервью для эксклюзивного сайта знакомств.
- Наконец-то я это от тебя услышала, - усмехнулась Лисбон.
Патрик повернул голову и посмотрел на неё каким-то странным взглядом.
Детектив слегка напряглась, но ничего предпринимать не стала.
Он внезапно наклонился к ней.
Лисбон раскрыла рот от удивления, уцепившись за руку, которой он схватил её подбородок, притягивая к себе.
- Д...Джейн?! Мне больно!
- Я... Извини, - он дернул головой, убирая руку и она облегченно вздохнула.
Он сглотнул и отвернулся, зажмурившись и чувствуя, что окончательно во всём этом запутался.
Вот сейчас Лисбон уйдет и он снова останется наедине с кошмаром вороха сумасшествия, который не покидает его уже который год. Чудо, что она вообще зашла, не уехала домой, как обычно.
- Патрик...
Тихий голос Терезы заставил его замереть, а рука на плече - вздрогнуть.
- Ты можешь рассказать мне... Что с тобой происходит, что в тебе творится. Я выслушаю тебя... я... Я поддержу.
"Ты ведь знаешь", - хотела добавить она, но он понял без слов.
Молча развернулся и уткнулся в её плечо, неловко обняв за талию.
Лисбон обхватила его за шею в ответ, погладив по жестким волосам.
Дождь прозрачно усмехнулся за окном, взглянув на этих двоих.
Всё, что висело этой пеленой недосказанности, притворяясь сигаретным дымом под потолком, всё, что было ясно и так, но в чём никто из них не был уверен, он знал.
Знал... и молчал.
Дождь не умеет говорить.
Патрик внезапно отстранился и, замерев на мгновение, потянулся к лицу Лисбон, касаясь её прохладных губ пересохшими своими.
Она подалась навстречу, прижавшись к нему и сливаясь с ним полным горечи, облегчения и взаимности поцелуем.
Дождь улыбнулся.
Умей он говорить, как знать, был бы ли этот первый за такое долгое время поцелуй, таким прочувственным и долгожданным? И пусть все слова, которые могли бы быть сказаны, вряд ли будут ими произнесены... неважно.
Не только дождь не умеет говорить.
Иногда в молчаливом взгляде можно прочитать больше, чем в Библии.