Аннотация: "Этот малыш говорит странные вещи, которые потом сбываются..." Рассказ занял второе место на конкурсе "Современной Нереалистической Прозы" Рассказ вышел в финал конкурса ХиЖ-4
***
Весна ворвалась в столицу стремительно, как повозка, влекомая напуганными лошадьми. Она подмела мостовые и скверы, умыла небо, властно распахнула окна домов и понесла по улицам сладкий аромат цветущих яблонь.
...День выдался солнечным, а послеобеденный час лучше всего располагал к степенным прогулкам. Его преосвященство Морис де Сюлли, епископ парижский, вышел из дверей Отель-де-Дьё в сопровождении старого друга - аббата д`Эвре из Нанта.
На паперти было людно, но подслеповатые глаза аббата заприметили в толпе знакомое лицо - белобрысый мальчишка лет тринадцати сидел на корточках и кормил голубей хлебным мякишем.
- Скажите, Морис, не тот ли это ребенок, что приносил нам вчера булочки с маком? Вы ещё дали ему три су...
- Он самый. У Вас превосходная память, друг мой. Мальчика зовут Анж ле Пти. Он сирота и живет при храме.
- Почему Вы до сих пор не пристроили его к делу? Он мог бы стать учеником писаря, а когда подрастет - пойти в богословскую школу.
- О, нет, - Сюлли покачал головой, - это занятие не для Анжа. Он - блаженный. Отмеченный Господом.
- Слабоумный? - д`Эвре посмотрел на мальчика с сожалением.
- Вроде того. Но не это главное. Порой он видит то, что не дано другим. Этот мальчишка говорит странные вещи, которые потом сбываются.
Аббат перекрестился.
- О чем вы, Морис? Это же прямая дорога на костер - даже для ребенка...
- Отнюдь, - Сюлли усмехнулся, - все, что говорит наш провидец, идет на благо Церкви, и я больше склонен считать это божьим даром, нежели происками Сатаны.
- Однако... - д`Эвре достал платок и вытер пот со лба.
- Сами посудите - Анж предсказал рождение наследника у его Величества, разоблачил не одного еретика, и предупредил меня о пожаре в библиотеке за час до того, как нерадивый служка опрокинул светильник. А на днях вот сказал шевалье дю Белле, что тому стоит вернуться домой, минуя по пути мост Двойной платы, а то случится беда.
- И что шевалье? - аббат с интересом ждал продолжения истории.
- Послушался, и вернулся по Малому мосту.
- И всё? - д`Эвре был разочарован.
- Я спросил у Анжа, что случилось бы, пренебреги дю Белле предсказанием. И оказалось, что по дороге домой шевалье должен был встретить женщину, которая склонила бы его к прелюбодеянию. А её ревнивый муж застиг бы их и убил обоих.
- Морис, как Вы можете верить в эту чушь? - воскликнул аббат и тут же пожалел о своей горячности. Но Сюлли не рассердился. С улыбкой, он возразил:
- Просто Вы слишком мало общались с Анжем, мой друг.
Мальчик раскрошил голубям последний кусок хлеба, поднялся и отряхнул штаны. Несколько мгновений он смотрел на солнце, почти не щурясь, а потом заметил Сюлли и со всех ног бросился к нему.
- Дядь, хлебушка дай! - настойчиво попросил он.
Епископ потрепал Анжа по макушке.
- Иди на кухню. Ты ведь не обедал? Пусть тебя накормят. Скажи, что я велел.
Парнишка кивнул. Его взгляд обратился к аббату.
- Уезжай сегодня, дяденька. А то случится беда.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и убежал прочь. Д`Эвре растерянно смотрел вслед юному провидцу.
- Ну и что мне теперь делать? - спросил он.
Сюлли молча развел руками.
Анж не стал заходить на кухню. Вместо этого он проскользнул в собор, поднялся по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, и оказался на открытой галерее - на высоте птичьего полета. Внизу простирался город, осененный весной - дворцы и монастыри, цветущие скверы; овечки, мирно щиплющие траву на острове Сен-Луи, и Сена, чья вода ярко искрилась на солнце, словно расплавленное золото.
Анжа всегда влекло это место, где можно слушать ветер, дышать городом и попросту быть самим собой. Но сегодня на галерее он оказался не один.
- Что ты здесь делаешь? - спросил Анж.
Незваная гостья недружелюбно скосила глаз, но подвинулась ближе, перебирая по перилам когтистыми лапами. Затем почесала основание хвоста и выркнула.
- Отличное место для горгульи, не находишь? - её речь больше всего напоминала птичий клекот. Лицо исказилось в отвратительной гримасе.
- Я не звал тебя, - сказал Анж и нахмурился.
- Позволь мне остаться, Хозяин города, - гостья заискивающе улыбнулась. - Я знаю законы, и чту их. Ну кому может помешать одна маленькая горгулья? Надеюсь, ты не из тех, кто печется об интересах людишек?
Анж вдруг пошатнулся, и до боли сжал кулаки. Видение нахлынуло, как морская волна на илистый берег. Перед глазами закружились яркие пятна, которые складывались в кровавые картины. И остановить это Анж не мог. Он увидел будущее... и тотчас выпалил прямо в лицо горгулье:
- Ты умрешь здесь, на этой галерее..
- Вот как? - она оскалилась, показав желтые клыки, - ты угрожаешь мне, Хозяин?
Анж покачал головой.
- Нет, я просто знаю. Придет человек. Охотник и Слуга Бога. Пока его нет в Париже, все ещё можно исправить. Но отсчет уже начался: как только он войдет в городские ворота, твоя смерть станет неизбежной. Улетай, пока не поздно.
Горгулья разразилась скрежещущим смехом.
- Человек? Нет, ты и впрямь сумасшедший, Анж ле Пти. Ну сам посуди, что он может сделать мне?
- Я вижу лишь то, что вижу. Оставайся, если хочешь, я не буду препятствовать.
- Да, великодушие Хозяина не имеет границ, - горгулья манерно поклонилась, шаркнув лапой по перилам. Кусок мрамора откололся и полетел вниз.
Анж решил не отвечать. Но глупая птица никак не унималась.
- Вот увидишь, пройдут годы, века, а я буду жить здесь. Ты умеешь смотреть в будущее, Анж. Так посмотри получше, неужели меня в нем нет?
- Наверное, я ошибся, - помедлив, усмехнулся он. - Действительно... Я вижу кое-что ещё. Темный силуэт на фоне закатного солнца, громадные крылья и цепкие лапы, знакомое лицо. Ты проведешь не годы - столетия - на галерее Нотр-Дама.
Анж подошел вплотную к горгулье, коснулся пальцами свежей выбоины на камне, поковырял ногтем мраморную крошку.
Страшная тварь попыталась изобразить на лице подобие улыбки. Она явно считала, что мальчишка решил напугать её, и лишь сейчас, когда план не сработал, сказал чистую правду.
Впрочем, Анж не погрешил против истины. Он лишь умолчал, что в том видении горгулья на галерее Нотр-Дама была каменной. И она была не одна. Над мраморными перилами возвышались несколько статуй, выполненных рукой безумного мастера, который предпочел красоте уродство, и достиг в изображении его истинного совершенства.
- Пока ты не нарушишь мои правила, я не буду приходить сюда, - сказал Анж. - Люди - легкая добыча, но в моём городе не убивают ради развлечения, помни об этом.
Он начал спускаться вниз, чувствуя спиной пристальный взгляд горгульи. Она словно решала, не нужно ли напасть прямо сейчас. Но духу не хватило. В сущности, эти твари трусливы, и не слишком умны. Пусть себе живет на галерее. Такую опасную соседку лучше всегда иметь на виду.
Внизу Анж едва не налетел на аббата д`Эвре. Тот спешил к карете, сжимая в руках связку книг.
Слуги таскали тюки с вещами, а кучер уже сидел на козлах и поигрывал кнутом.
- И все-таки Вы не останетесь? - Сюлли стоял тут же. В его голосе Анж услышал плохо скрываемое ехидство.
- У меня много дел в Нанте, прошу, простить за столь поспешный отъезд... - пропыхтел аббат, залезая в карету.
- Доброй дороги, и да благословит Вас Господь, - епископ произнес обычное напутствие, и лошади тронулись.
Анж помахал рукой вслед карете. Сюлли с интересом посмотрел на него.
- Расскажи, что ты видел? Если бы наш гость из Нанта не уехал сегодня, его убили бы? Или обокрали? Что с ним должно было случиться?
Мальчишка усмехнулся.
- Тебе правда интересно знать? Ну хорошо, я скажу. Никакого видения не было. Просто д`Эвре оказался слишком близок к моей тайне. Рано или поздно, он узнал бы, кто я такой. Ты бы спас меня от костра, Морис?
- Ты, как всегда, прав, Анж де Пари, - кивнул Сюлли.
Мальчишка улыбнулся и подмигнул епископу:
- Ах, да, совсем забыл предупредить: не ходи больше на верхнюю галерею, Морис. А то случится беда.
***
Морис де Сюлли, епископ парижский был очень благоразумным и набожным человеком. Но при всех его достоинствах, ничто человеческое было ему не чуждо. Де Сюлли любил вкусно поесть, выпить, поговорить с умным собеседником о вещах мирских. Но больше всего хлопот окружающим доставляло неуёмное любопытство епископа. Сейчас же оно лишило покоя его самого.
До сих пор Сюлли безоговорочно верил словам Анжа. Но д`Эвре абсолютно прав - никто ещё не проверял справедливость предсказаний юного провидца. А вдруг всё это пустая болтовня? Если сам д`Эвре предпочел бросить дела и уехать - это его выбор. А у Сюлли появился хороший шанс установить истину, и епископ был не намерен его упускать.
'Не ходи на верхнюю галерею, Морис, а то случится беда'... - пророчество угрожающее, но весьма туманное. Какая беда? Почему?
Расспрашивать Анжа бесполезно, он не захочет объяснить. Де Сюлли давно понял, что мальчишка не так прост, как кажется. За пять лет знакомства, Анж так и остался подростком со взрослой душой. Но дети в этом возрасте растут не по дням а по часам, они не могут, не меняясь, всю жизнь выглядеть на тринадцать лет. И это была тайна, которую хотелось раскрыть как можно скорее. А она ускользала, не давалась в руки, пряталась за смущенной улыбкой Анжа ле Пти, умело притворяющегося дурачком, когда ему это было удобно.
И тогда де Сюлли решился. Наверняка на верхней галерее что-то спрятано. Возможно, это поможет раскрыть истинную сущность блаженного провидца?
Что-то в душе сопротивлялось этому решению, взывало к здравому смыслу, от сомнений голова шла кругом. Сюлли понял, что надо действовать немедленно, потому что отказавшись от восхождения на галерею сегодня, он проиграет битву собственному страху. Сейчас или никогда!
Он встал, накинул на голову капюшон и решительно вышел из кельи.
Жара... Жара. Летний зной, покачиваясь, плыл над Парижем. Нагретый воздух дрожал, зелень потускнела, покрылась серым налетом, и даже безоблачное небо казалось пыльным, как кусок старого ситца, пролежавший многие годы в запертом сундуке.
Полдень едва миновал, а камни на галерее так уже раскалились от солнца, что кажется - положи на них кусок мяса, и оно поджарится, покроется хрустящей корочкой.
Ступени стремились вверх, завивались спиралью. Новый виток, новый поворот, а в сущности всё одно - мертвый камень. По башне гуляли сквозняки, и в бойницах тонко завывал ветер. Пламя факела чуть трепетало, и странные тени плясали на стенах. Призраки ушедшего? Или грядущего? Нет разницы.
Тетива натянута, и стрела-пророчество скоро сорвется. Неумолимая, как время, не знающая промаха...
Горгулья поплевала на одну, потом на вторую лапу, развернулась на перилах хвостом наружу, уронила помёт и захихикала.
Кто посмеет возразить ей, попенять на нечистоплотность? В Париже нет смельчаков! А Хозин города просиживает штаны на паперти Нотр Дама. Уже сотню лет, наверное. А, может, больше. Горгульям нет надобности считать годы. Гораздо полезнее посчитать шаги на лестнице, когда кто-то поднимается наверх. Добыча сама идет в лапы. Смельчак или глупец? Какая разница, на вкус все они одинаковые.
Жертва даже не успела понять, что произошло. Запах тлена, гнилых яблок и вонь разложения ударили в нос. Хлопанье крыльев над головой, зловещий клекот, а потом... когти вошли в плечо де Сюлли, как разогретый нож в брусок масла.
- О, мне сегодня повезло... - расхохоталась Горгулья, - священник на обед и на ужин. Может, отпустишь мне грехи перед тем, как я тебя съем?
- Остановись! Не трогай этого человека!
Приготовившаяся к броску Горгулья замерла от удивления. У входа на галерею стоял запыхавшийся Анж ле Пти.
- Это моя добыча! - прошипела она, не разжимая когтей, - он сам пришел!
Даже на темной рясе были видны пятна крови. Морис побледнел, и тонкие губы окрасились синевой. Он уже почти не дергался в цепких лапах чудовища.
- Не трогай этого человека, - устало повторил Анж, - Если ты отпустишь его, я не стану чинить тебе препятствий... в твоих делах.
Видно было, что каждое слово дается мальчишке с трудом. Горгулья удивленно вскинула брови, а потом ухмыльнулась и медленно разжала когти. Епископ осел на каменные плиты, хватая ртом воздух.
- Хорошая сделка, Хозяин, - проклекотала мерзкая птица, - забирай этого глупца. И уходи. Вон! Теперь это моя галерея, ты сам отдал её!...
Путь вниз показался длиннее и тяжелее, чем восхождение. Анж и де Сюлли спускались по лестнице, а вслед им ещё долго доносился мерзкий хохот.
- Ну, зачем ты полез на галерею? Я же предупреждал!
Мальчишка говорил спокойно, с грустью в голосе. А де Сюлли вдруг отчаянно захотелось, чтобы собеседник топнул ногой, накричал на него. Пусть пройдет гроза, а потом они снова улыбнутся друг другу, и все станет по-прежнему...
- Прости меня, Анж. Ты рассказал мне так мало. Прикосновение к тайне мутит разум. Я не смог противостоять искушению, но я и подумать не мог, что это желание может обернуться во зло.
- Люди всегда совершают глупости из благих побуждений. - горько сказал Анж. - Прости и ты меня, Морис, но мне придется уйти. Пока не забудется эта история. Пройдут годы, и я вернусь, только тебя здесь уже не будет.
- А что же делать мне? - голос де Сюлли дрогнул. Он сжал кулаки и с мольбой посмотрел на Анжа.
- Верить, Морис. Верить и надеяться. А ещё забыть о том, что было, и больше никогда не ходить на верхнюю галерею. До самой смерти. А жить ты будешь долго, Морис. Я обещаю.
- А куда же пойдешь ты? - Морис отвернулся. Губы его дрожали.
Анж пожал плечами.
- А я пойду искать охотника и слугу Бога, которому предназначего победить эту мерзкую тварь. Сам он что-то не спешит появиться в наших краях. Прощай, Морис.
Он распахнул дверь и вышел в ночь. Его тоненький силуэт был едва различим за струями дождя. А Морис стоял на пороге, и смотрел вослед уходящему так и не разгаданному чуду. И епископу показалось, что темные крылья на мгновение расправились и тут же снова сомкнулись у Анжа за спиной.
***
Каждый, кто хоть раз гулял по Парижу в ночное время, знает, как город преображается с наступлением темноты. Жизнь продолжается лишь в веселых кварталах, а здесь, на Сите, все замирает до наступления утра. Только вечный труженик ветер подметает дворы и мостовые, готовя столицу к новому дню.
Анжу всегда нравилось бродить по темным улицам, прикасаться рукой к каменным стенам домов, нагретым за день, разговаривать с ними.
Дождь всё лил. Стремительные потоки воды унесли пыль и земную грязь, Париж очистился, засиял умытой листвой.
Анж спрятался под покосившийся навес цветочной лавки, чтобы не промокнуть. Молнии - предвестники грома - то и дело освещали небо яркими всполохами. Он с восхищением смотрел, как бушует стихия, когда вдруг услышал позади чей-то тихий плач.
Девочка лет десяти приютилась тут же под навесом. Она втянула голову в плечи, и плотно закуталась в дырявую шаль.
- Ты почему не идешь домой? - спросил Анж.
Девочка вздрогнула и подняла покрасневшие от слез глаза.
- Я не могу, - всхлипнула она, - матушка послала меня на рынок за молоком, а я потеряла все деньги.
Анж достал из кармана пару монет и вложил их в её грязную ладошку.
- Держи, глупая. И вытри нос.
Девочка посмотрела на него с удивлением.
- Благодарю, господин.
- Смотри, не теряй больше! - Анж развеселился. Как часто люди впадают в отчаяние из-за пустяков, не подозревая, что большинство их бед так легко исправимы. Девочка только что плакала, а теперь вот улыбается, прикрывая рот ладонью, словно стесняется своей улыбки.
- Что это? - Анж заметил, что юная горожанка сжимает в руке потрепаную игрушку. В такие куклы играют только дети бедняков. Сколько лет назад матушка сшила её из старых лоскутков? Краски на тряпичном лице поблекли и почти стерлись, белое платьице приобрело грязно-серый оттенок, нитяные кудряшки намокли от дождя, и тонкие крылышки за спиной жалобно поникли.
Девочка насторожилась и крепко прижала куклу к себе - на всякий случай.
- Ты разве не знаешь сказку? Это - парижский ангел. Анж де Пари. Мне мама в детстве рассказывала: он хранит от бед и несчастий всех жителей города. А живет он высоко-высоко, на крыше Отель-де-Дьё. Ему оттуда всё видно. И если я буду хорошо себя вести, то Анж де Пари подарит мне чудесный сон. Я буду маленькой принцессой, за мной приедет принц, и отвезет меня в сказочный замок. А когда мы поедем в карете, парижский ангел будет играть на золоченой трубе, и все будут танцевать и радоваться.
А дождь никак не желал униматься. Тяжелые капли срывались с навеса и разбивались о мостовую. Гром глухо ворчал в вышине, но гроза уже уходила.
Анж заметил, что девочка совсем клюет носом. Он подвинулся ближе, обнял её за худенькие плечи, привлек к себе.
- До рассвета ещё далеко. Поспи, пока дождь не кончится.
- Кто ты? - пробормотала девчушка, уже засыпая. Он улыбнулся.
- Тсссс... Я - Анж де Пари, и весь Париж дремлет на моих крыльях.
