Приехала в город я ближе к ночи. Переночевала в гостинице, наутро отправилась в свой детский дом.
- До детского дома довезете? - спросила я водителя такси, вызванного администратором гостиницы.
- Конечно, - разулыбался добродушного вида немолодой уже мужчина.
Пока мы ехали по городу, он все время посматривал на меня в зеркало заднего вида. Под конец не выдержал:
- И что такую молодую и красивую могло привести в наш детский дом?
- Работа, - ответила я, хотя откровенничать не хотелось. Слава Богу, и он в диалог углубляться не стал. Просто протянул свою визитку, когда я уже выходила из машины, и попросил звонить в любое время дня и ночи.
Я открыла металлическую решетку ворот и вошла на территорию детского дома. Здесь было довольно уютно. Аккуратно подстриженные деревья, скамеечки возле разбитых рядом клумб, бархатцы, посаженные вдоль тропинки. Несмотря на то, что цветы в большинстве своем уже потеряли роскошь красок, выглядели они все - равно очень мило. Чувствовалось, что к ним тут относились очень трепетно, ухаживали с заботой и усердием.
Войдя внутрь двухэтажного здания, я так же отметила для себя творческий подход к оформлению внутреннего убранства, в принципе, довольно таки унылого помещения.
На стенах висели всевозможные картинки, рисунки, обрамленные в самодельные рамки, какие - то объемные композиции, выполненные, видимо, находящимися здесь ребятишками. На большом стенде с красной надписью "Наша гордость" красовались наивно - серьезные лица жителей этого дома.
Пройдя по коридору, я наткнулась на молодую женщину в длинной юбке и стильных очках. Одно с другим вязалось мало, однако, сама девушка производило приятное впечатление.
- Простите, - обратилась я к ней. - Не подскажете, где мне найти вашего директора?
- Подскажу. А лучше даже провожу, - я как раз к ней собираюсь. Пойдемте со мной.
Я засеменила за широко шагающей девушкой и вскоре мы попали в актовый зал, - там, по - видимому, шла подготовка к празднику. На стенах висели разноцветные шарики и веточки рябины, сцена горела пурпурными букетами из собранных осенних листьев, по центру красовался большой плакат: "Здравствуй, осень золотая...". Возле сцены стояла женщина в бардовом костюме и что - то писала в блокноте.
- Ирина Георгиевна, к вам пришли, - сказала моя провожатая, когда мы подошли ближе. Из - под очков на меня взглянула нахмуренная директриса.
- Добрый день, чем могу быть полезна?
- Здравствуйте, моя фамилия Ледяева, я вам звонила...
- А - а - а, - улыбнулась Ирина Георгиевна, а мы вас уже ждем... Юленька, - уже отвернулась она, возьми это и отнеси Петровой, посмотрите там еще, чтобы никаких заминок не было, - она отдала ей блокнот, и снова обратилась ко мне: - ну, как вы доехали?
- Нормально, спасибо.
- Хорошо, что нормально. Ну, пойдемте, я вам тут все покажу, пока у меня есть минутка, - Ирина Георгиевна взяла меня под руку, и из актового зала мы вышли. - Потом я вас оставлю, но если вам что - нибудь будет нужно, зовите.
Мы прошли с ней прямо по коридору и поднялись на второй этаж. Попутно отмечая для себя, что где находится, я рассматривала неровные стены, тематические плакаты на них, и думала, что отведенные для меня комнаты окажутся не в лучшем свете.
Так и оказалось. Это была библиотека с высокими потолками, большими холодными окнами и неровным полом. Стены здесь были выкрашены, как везде, - низ - синий, верх - белый. Стеллажи, прикрученные к полу и стенам, были сплошь забиты книгами.
- А куда же библиотеку? - спросила я Ирину Георгиевну.
- Куда? Расформируем. Давно пора, - дети сюда ходить не хотят. Старые книги выкидывать нельзя, это - фонд, так сказать. Но мы их на склад унесем, если кто приедет проверять, - туда сводим. А книги оставим только новые, из старых - только читаемое: классику да исторические романы. Это как раз в два раза меньше места занимать будет. И переместим всё в одну комнату. Ремонт там уже сделали, осталось только перенести. Вам - то подходит это помещение?
- Давайте на ты, - улыбнулась я и еще раз обвела все взглядом, - поскольку переделываться тут все будет капитально, меня, кроме наличия стен, ничего не интересовало. - Подходит! Но когда вы планируете все убрать? Мне ведь уже нужно начинать работать.
- Ох, Настя, да не успели мы, конечно к вашему... твоему приезду, - столько дел... Но через два дня тут точно уже ничего не будет. Понимаешь, сегодня - бал осени, точно некогда. А вот завтра начнем выносить. Может, за день и управимся, но не обещаю... А за два - то точно.
Я задумалась, - а мне - то что делать? Ладно, найду. Обзвоню пока мастеров, черновую работу я могу и без своих людей сделать, а потом, когда и они немного освободятся, можно будет и их привозить.
- Хорошо, я пока тогда сегодня замеры сделаю, посчитаю все. А у вас тут никакой бригады рабочих нет? Строителей каких - нибудь?
- Да у завхоза надо спросить. Приезжают к нам тут ребята одни, хорошо ремонты делают. Мы их всегда привлекаем, когда деньги есть. Ты здесь будешь? Я ее к тебе сейчас пришлю, - уже выходя, сказала мне Ирина Георгиевна.
А я осмотрелась. В принципе, помещение мне подходит, и, думаю, все должно получиться так, как я планировала.
Вскоре завхоз, действительно, пришла и принесла номер телефона местных строителей, с которыми я сразу же созвонилась. Оказалось, что ребята как раз свободны и предложенная мной цена их устроила. Честно сказать, я ожидала другого, - тот ценник, который за этот объем работ выставили бы у нас, я просто поделила вдвое...
Весь день я занималась замерами и подсчетами, прикидывала, сколько материала на отделку должно уйти и, в принципе, то, что комнаты еще не были освобождены, мне нисколько не мешало. Все - равно, на работу с ними еще не было никакого времени.
На обед я сходила в местную столовую и, надо сказать, мне очень понравилось, как здесь готовили. Никакой синюшней картошки, - пюре желтенькое, воздушное; котлетка - объедение, а к компоту - божественная пышная булочка. И даже с изюмом. Промытым, и без скрипящего на зубах песка.
А вечером у меня была культурная программа. Ввиду того, что в гостинице мне все - равно сидеть одной, Ирина Георгиевна предложила мне остаться на вечер здесь. В качестве гостя на осеннем балу.
Это несколько отличалось от тех школьных вечеров, что отложились в моей памяти, но что - то общее, несомненно, было. Дети подготовили концерт, - пели песни, танцевали и показывали юмористические сценки. Загадывали загадки об осени и готовили какие - то овощные салатики на конкурсах...
И у них не было зрителей. Точнее будет сказать, что они сами у себя были зрителями: тут же выступали, тут же смотрели друг на друга из зала. Детей здесь было не много и практически каждый был участником программы. Но зато и атмосфера здесь была особенная. Семейная. Наверное, по - другому и не скажешь. Все: и воспитатели, и дети представляли собой сплоченный, дружный коллектив. Казалось, будто они участвуют в домашнем представлении, настолько все было легко и гармонично.
Я смотрела на них и думала, останутся ли они семьей, когда покинут стены этого дома? Ведь, кроме друг друга, у них никого нет. Сейчас из зала на них должны бы были смотреть влажные от слез умиления глаза родителей, а тут только я, да представители каких - то контролирующих органов...
Время от времени я ловила на себе задумчивый взгляд директрисы, казалось, будто она меня оценивает. Сомневается, что я справлюсь с тем, что ей пообещали спонсоры? Да нет, кажется, причина в другом. Когда она в очередной раз задумчиво меня рассматривала и с каким - то сожалением, вдруг, покачала головой, мне показалось, что я ей просто кого - то напоминаю. И жаль ей просто, что было это уже очень - очень давно...
После всех выступлений последовало чаепитие, на которое мы, гости, были так же приглашены. А после - дискотека. Вот уж чего не могли дождаться дети! Свет выключили, включили светомузыку, и они пустились в пляс. Или дискач, как там это у них называется?
Все посторонние разъехались, а меня Ирина Георгиевна попросила еще немного задержаться. Оказалось на дополнительную "рюмочку чая". Я, она и пятеро воспитателей уединились в отдельной комнате, оставив детей развлекаться, и приступили к дегустации армянского коньяка.
Было вкусно. Но мало. А посему, когда дискотека закончилась, и все, кому не полагалось оставаться сегодня на ночь в детском доме, начали расходиться, от Ирины Георгиевны поступило предложение продолжить наше знакомство у нее дома. Долго думать я не стала, в гостинице - одиноко, спать еще рановато, а душа требует продолжения банкета...
А потому через некоторое время мы оказались у директрисы дома.
***
- Проходи, проходи, Настенька, я сейчас, - несколько суетливо подтолкнула меня по направлению к комнате Ирина Георгиевна, а сама направилась прямо по коридору, видимо, в кухню. Я осмотрелась, - в комнате было довольно опрятно, но, как любят подчеркивать в современных российских сериалах, провинциально. Вот и стенку светло кофейного цвета хозяйка втиснула между окном и проемом двери, и огромный плоский телевизор повесила на стену... Но вон там, рядом с потрепанными корешками книг, примостилась большая, грубо выполненная стеклянная ваза, а на стене напротив, - мохнатый бордово - коричневый персидский ковер. Когда - то и у Лидочки такие были. Темные, с витиеватыми узорами и всевозможными завитушками. В детстве я любила водить по ним пальцами, а в очертаниях цветов и листиков мне непременно виделись какие - то непонятные чудовища и звери.
- Присаживайся, Настенька, - вошла в комнату Ирина Георгиевна, толкая перед собой столик на колесиках. Два красивых фужера, бутылка вина, мандарины. - Мы пока фруктиками закусим? Я там сардельки поставила, скоро сварятся. - Я улыбнулась, - вино, сардельки...
- Закусим, конечно, - сказала я и расположилась на диване. Ирина Георгиевна придвинула себе кресло.
- Вот так вот я и живу, - развела она руками, наполняя бокалы.
- Очень уютно, - кивнула я и посмотрела на портрет рыжего мальчишки, висящий на стене, - а это, наверное, ваш внук?
- Мишенька, - улыбнулась Ирина Георгиевна, - уже 12 лет. Такой умница, знаете, ходит на борьбу какую - то, так уже черный пояс. Радость наша. А вы? У вас есть детки?
Я опустила глаза и отрицательно покачала головой, Ирина Георгиевна, наверное, все поняла, поскольку тут же поспешила сменить тему.
- Ну, давай, Настенька, - подняла она бокал, - я так рада, что ты к нам приехала. Знаешь, когда понаехали эти меценаты с Москвы, я не поверила, что они что - то сделают, зачем им наше захолустье? А тебя увидела, - думаю, будет дело!
Мы звонко чокнулись и отпили по глотку. Вино было приятно терпкое и просто изумительно щипало за язык.
- Будет, конечно. Мы тут такую красотищу ребятишкам забабахаем!
- Ох, Настенька, побольше бы нам таких радостей. А то, знаешь, как нам тут живется? Это только в кино детдомовцы всем обеспечены, а на самом деле... - она махнула рукой, и начала чистить мандарин, - по комнате разлился приторно - свежий аромат.
- Да уж, - поддакнула я, - представляю, как вам приходится не сладко.
- Знаешь, я ведь на этих ребятишек всю жизнь положила. Вроде бы и семья была, и детей родила, а все как - то мимо меня прошло. Всегда у меня на первом месте детский дом стоит. Мне мои дети всегда говорили: "Мам, отдай нас в детский дом, тогда ты с нами больше времени проводить будешь". - Ирина Георгиевна скривила губы, - Я все отшучивалась, говорила, что меня на всех хватит... Теперь вот разъехались все, муж бросил меня... живу теперь одна.
- Бросил? - вырвалось у меня, и я тут же прикрыла рот ладошкой. Ирина Георгиевна добавила нам вина и покачала головой.
- Не переживай, все давно уж перегорело. Знаешь, сама виновата, - прозевала я свое женское счастье. Все мне как - то некогда для себя было жить. То праздник какой в детском доме, то с документами завал, то сбежит кто - нибудь, - на ушах все стоим. Всегда что - нибудь да находилось. Пока у нас дети маленькие были, еще жили как - то вместе, семьей считались, а как разъехались они учиться, Егор сразу сказал: "Ну вот, мать, детей вырастили, теперь и разводиться можно". Ты знаешь, я ведь даже значения не предала, посмеялись, пошутили, да и забыли. А потом как - то все чаще ругаться стали, кричать друг на друга. - Ирина Георгиевна задумалась, а я, поняв, что меня ждет долгая история, подогнула под себя ноги и, взяв в руки фужер с вином, приготовилась слушать. Однако, хозяйка, вдруг, спохватилась и, ойкнув, побежала на кухню.
Вернулась оттуда она уже с дымящимся блюдом отварного риса и сардельками наверху. Водружая все это на стол, она что - то бормотала про разварившиеся продукты, но было видно, что ей не терпится продолжить свою исповедь. Я ее подтолкнула:
- Ирина Георгиевна, так вы не договорили, что стало окончательной причиной вашего развода с мужем?
- Да что стало, - надоели мы друг другу. Пока дети дома жили, незаметно это было, а как одни остались, так все недостатки в глаза полезли. - Отправив в рот внушительный кусок сардельки, она замолчала. Глаза ее были направлены поверх меня, казалось, она что - то вспоминает.
- Знаешь, вспоминаю сейчас себя молодой, - заговорила Ирина Георгиевна, подтвердив мою догадку, - и думаю, зря я за него замуж вышла. Нет, ты не думай, - тут же спохватилась она, - жили мы не плохо... Просто, понимаешь, мне иногда кажется, что это не я была. - На моем лице застыло удивление, и Ирина Георгиевна, заметив мое замешательство, вскочила с кресла. - Думаешь, меня маразм посетил? - задорно рассмеялась она, и открыла дверцу одного из шкафов, - сейчас ты все поймешь, - пробубнила она уже изнутри, поскольку залезла, чуть ли не внутрь, что бы что - то там достать.
- Вот, - водрузила она мне на руки огромный, в бархатной обшивке, тяжелый альбом. Я открыла первую страницу и замерла, - со старой уже фотографии, обрамленной полоской зеленого цвета, на меня смотрела удивительной красоты молодая девушка. Короткое черное каре, большие, широко расставленные карие глаза, тонко выщипанные дужки бровей и маленькие, слегка изогнутые губы. Фоном для этой красотки служила не менее роскошная ветка сирени, - вот где идейка для современных моделей. Оторвав взгляд от заворожившей меня картинки, я посмотрела на Ирину Георгиевну. Расплывчатый овал лица, лучи морщин от карих, вроде бы, глаз, сморщенные губы и искусственно нарисованный румянец на лице. Это она? Я молчала. Не знала даже, что и сказать. Спросить она ли это, обидится, что не узнала, сказать, что она не изменилась? Увольте, это абсолютный бред!
- Ну, что? - сняла она очки, и я абсолютно точно установила, что глаза у нее карего цвета, - ни сколько не похожа?
- Вроде бы есть что - то общее, - решила я быть в меру искренней.
- Да, ладно, Настенька, не делайте попыток пощадить мою женскую гордость, - горько вздохнула Ирина Георгиевна, - знаю я, что уже давным - давно нисколько на себя такую не похожа. - Водрузив на нос очки, она продолжила, - знаешь, милая, когда я тебя впервые увидела, во мне будто что - то щелкнуло. Мне кажется, я была когда - то такая же как ты. Господи, кажется, только недавно это и было, - она покачала головой и прищелкнула языком. - Знаешь, я, когда была молодая, всегда мечтала о счастливой любви. О том, что семья моя будет самой лучшей, муж мой - самым любимым, дети самыми желанными, а я - самой счастливой женой и матерью. И, казалось бы, ничего и не предвещало другого, - он любил меня, я его - замечательные предпосылки для создания семьи. Тем не менее, когда свадьба состоялась, на меня все как - то чаще и чаще стала нападать депрессия. На душе порой становилось так неспокойно, что задыхалась от собственного бессилия. Стали посещать уже другие мысли, - а для чего я вообще выходила замуж? До этого я была независимой, весьма уверенной в себе девушкой. Никому не позволяла ставить под сомнение мое достоинство, да и мало кому это вообще приходило в голову делать. И, вдруг, совершенно неожиданно для меня это не просто стали делать, а делать все чаще и регулярнее. И как ни горько было это осознавать, делал это мой муж. Мелкие придирки, маленькие, методично высказываемые недовольства раздражали все сильнее и сильнее. Не так ведешь хозяйство, не так готовишь котлеты, - все больше и больше причин находил мой муж, чтобы высказать их мне... Сейчас я уже смотрю в свое прошлое и думаю, ну и кто меня заставлял с ним жить? Не знаю. Раньше как - то и разводиться - то не принято было. Помню, заикнулась как - то маме, а она, знаешь, что мне сказала? "Эт ты Ирка, с жиру бесишься! Чего не хватат? Мужик не алкаш, работящий. И кто тебя возьмет с дитем?" У меня тогда уже Митька родился... Потом я все время думала, что и с дитем бы взяли, если бы я прежней осталась. А так, стерлась я как - то. Изменилась. Незаметно как - то присмирела, притихла, одомашнилась, если можно так выразиться. Раньше как, - комсомол, профком, дела - заботы, поездки, турпоходы. Егор этого никогда не любил. И меня не отпускал. Правильно, наверное, делал, - видишь, какая я красотка в молодости была? Наверное, боялся, что уведут меня у него.
- А вы хотели? - подала я голос.
- Нет, Настя, пока молодая была, никогда не хотела. Меня и так все устраивало. Ты думаешь, мне все время с ним плохо жилось? Нет, неприятности в нашей семье не носили постоянный характер, - это явление было циклическим. Когда моему любимому вздумывалось, например, показать, кто у нас в доме хозяин, или кода ему нестерпимо хотелось расслабиться и выпить, или когда ему просто хотелось напомнить мне, какой у него непростой характерец. В остальное время мы жили вполне мирно и счастливо.
- Почему тогда сейчас жалеете? Может быть, оно таким и должно было быть, ваше счастье?
- Да, может быть, таким и должно было быть... Но как от этого грустно. Смотрю сейчас на эти фотографии, - кивнула она на альбом, и думаю, неужели это и была моя судьба? Или, может быть, я еще тогда, в молодости, сделала неверный шаг? И сидела бы я сейчас не в этой старенькой квартире, а где - нибудь в ложе театра, с бриллиантами на зрелой груди? - мы рассмеялись. Но получилось это как - то грустно.
А, может быть, права она? И мы действительно с ней похожи? И встретились мы, например, не случайно? А для того, допустим, чтобы я поняла, что моя - то жизнь мало чем отличается от ее? А что, - так же живу, так же приспосабливаюсь, мужу угождаю. Вот, даже узнала о предательской измене и то, не разводиться побежала, а план мести какой - то придумала... Кому он нужен - то, план мой? Я уткнулась в ладошки и всхлипнула.
- А мне муж изменил, - неожиданно для самой себя прошептала я и добавила, - с подружкой. - Тут же побежали слезы.
- Настенька, - жалостливо протянула Ирина Георгиевна, и я совсем уж некрасиво разрыдалась во всю мощь.
- Рассказывай, - властно предложила Ирина Георгиевна, сев рядом, и обняв меня за плечи. Стало намного уютнее. Веяло от нее каким - то материнским участием, заботой. То ли выпитое вино подействовало, то ли предшествующая с ее стороны исповедь, но я положила голову на ее плечо и начала рассказ. Слова текли сплошным потоком, временами меня лихорадило, и тогда моя молчаливая слушательница просто крепче меня обнимала, и я начинала говорить дальше. Закончив свой рассказ, я замолчала и, вытерев последние слезы, успокоилась. Ирина Георгиевна глубоко вздохнула.
- Да - а - а... - протянула она, покачав головой. - Подожди, я не поняла, ты чего хочешь добиться? От мужа ты не ушла, подружку не убила... Как ты с ней общаешься вообще? Зачем?
- Да теперь и не знаю, зачем. Просто тогда, когда это все случилось, первым моим желанием было молнии метать. Но я подумала, что я должна поступить как - то иначе. Мудрее, что ли.
- Изощреннее, - оборвала меня Ирина Георгиевна.
- Ну, может быть.
- Ну, тогда второй вопрос: чего ждешь - то? Как я поняла, претендент для мести у тебя уже есть? Люди, которых собралась наказывать, тоже в наличии. В чем проблема - то?
- Да не могу я как - то, - опустила я глаза, - и Макса жалко, и Артем такого не заслуживает...
- Макса жалко? - громко фыркнула Ирина Георгиевна, - а ему тебя не жалко? Может, еще скажешь, перед подружкой неудобно? Ей - то, поди, удобно было дуру - то из тебя делать напару с Максиком твоим? А теперь еще этого Артема заграбастает. Он мужик видный, как я поняла, а она у тебя далеко не дура...
- В отличие от меня? - засмеялась я.
- Да уж, есть в тебе этого маленько, - поддержала она меня, а потом добавила, - смотри, Настя, чтобы тебе потом, как мне, не пришлось жалеть о прожитой жизни.
Я задумалась. В словах ее резон был. Поэтому, посидев еще немного для приличия, я распрощалась с оставлявшей меня на ночь хозяйкой, и отправилась к себе в гостиницу. Пока ехала в такси, пока поднималась в номер, я все больше и больше укреплялась в идее возобновления ранее намеченного мною плана.
Я вспомнила все: и как муж с подругой меня предали, и как я познакомилась с Артемом, и как потом этого же Артема я познакомила с Машкой. Я вспомнила и то, как он меня целовал... Вспомнила как он целовал и Машку, но это я предпочла опустить.
Опять захотелось плакать. И почему так всегда получается? Только - только что - то начнет налаживаться, как кто - нибудь тут же приложит тебя мордой об асфальт. Ведь, пока я ни о чем не узнала, мне так хорошо жилось...
Изменять - это нехорошо. Муж предал меня самым постыдным образом... Но не тоже ли самое я собираюсь сейчас сделать сама? Говорят, что, предавая другого, ты прежде всего предаешь самого себя...
Но разве я первая затеяла всю эту контр - комедию? Разве это я, на фоне общего благополучия, решила обмануть родную жену? Такую "милую - премилую, заинькую - презаинькую и, вообще, самую - наисамейшую любимую свою"?
В общем так. Каждый мужчина, каждый, так сказать, муж. Должен строго - настрого себе уяснить, а, может, и попросту зарубить на носу, что самой ничтожной, самой любой своей подленькой изменой, он самолично запускает обратный механизм!
Дрожащей рукой я набрала номер телефона Артема, которым передо мной, кстати, похвасталась Машка тогда в Коломне, когда мы отлучались с ней "припудрить носик".
- Але, - с некоторым беспокойством сказала я в трубку после звука соединения, - Артем? - в ответ мне была тишина, но я поняла, что он меня узнал. - Это Настя.
- Что ты хотела, Настя? - подчеркнуто равнодушно спросил он, и меня будто окатило ледяной волной. Может быть зря я? Может быть, он уже забыл меня? Может быть, он теперь правда с Машкой?
- Ты прости меня, - тихо - тихо сказала я, решив все - таки идти до конца, - я не хотела, чтобы так все получилось... И... я не могу без тебя.
Тишина. Я слышала, как он дышит в трубку и не понимала, почему он молчит. Мои ладони стали мокрыми, и мысленно я уже прощалась с остатками своей женской гордости. Мне, вдруг, стало так стыдно, что я вмиг пожалела обо всем, что только что сказала. Лицо горело огнем, по спине побежала струйка пота и я уже была готова отключиться, как он сказал:
- Где ты находишься?
- Э - э - э, да я в командировке... Меня нет в городе.
- Я приеду. - Сердце пропустило удар. Приедет? Ко мне? Из - за меня? Он настолько ко мне не равнодушен?
- Да это далеко. Не надо. Я сюда на поезде добиралась.
- На поезде не всегда быстрее, чем на машине.
- Да, но тут очень плохие дороги. Провинция, знаешь ли.
- Ну и где находится твоя провинция? - подчеркнуто небрежно спросил он.
- Где - то около шестиста километров от города. Ветольск, знаешь такой? - он присвистнул:
- И что тебя туда занесло?
- Работа.
- Ну и что ты предлагаешь? Ты мне позвонила для того, чтобы снова сказать "не приезжай"? - кажется, он начинал злиться. Мне этого совсем не хотелось, и я промурлыкала:
- Нет. На этот раз я хотела сказать, что очень хотела бы тебя увидеть, - надеюсь, ему было приятно это услышать, но вида он точно не подал.
- Так когда увидимся?
- Может быть, когда я приеду?
- А как же твой достопочтимый супруг? - грубовато спросил Артем. Я сразу же вскинулась:
- А как же твоя достопочтимая Маша?
- Моя? - выдохнул он, и я сразу же осеклась. Вообще - то это была моя идея, выдать их перед Максом за пару. А эти двое только подыграли. Хотя, как, черт возьми, хорошо это сделали!
- Но ты же не будешь отрицать, что целовал ее? - Ах ты, черт, как некстати это вырвалось. Я скрипнула зубами.
- Ты заметила? - вкрадчиво спросил он, и я просто почувствовала, как он доволен.
- А ты этого не хотел?
- Хотел. Так когда ты приедешь?
- Ну, я не знаю, через недельку, наверное, - замялась я. Я и сама не знала, сколько еще здесь буду.
- Неделя это много. Завтра жди, я приеду сам, - сказал он и отключился. Я подпрыгнула на месте, эйфория была такого масштаба, что мне казалось, я сейчас взлечу в воздух. Державшее меня до этого напряжение отпустило, нестерпимо хотелось кричать и смеяться, но я ограничилась парой прыжков и повизгиванием.
Подбежав к зеркалу, я не удержалась и поцеловала собственное отражение.
- А все - таки, ты, Наська, еще ничего! - сказала я довольной физиономии и, прижавшись щекой к своему ледяному отражению, закрыла глаза. - Ну вот и посмотрим, Максимка, кто из нас кого переиграет. Куда твоя Машка попала против моего Артемки! - злобно думала я, мысленно уже готовясь к завтрашней встрече.