Домой я возвращалась через несколько дней. Все, что я планировала на данном этапе, было сделано, и мысли мои занимал не столько проект, сколько личная жизнь. Как, спрашивается, я могла все так завернуть? Скажи мне кто о том, что я смогу организовать такую авантюру, не поверила бы ни капли. Однако, смотри ж ты, как вышло, - мне еще и понравилось.
Дабы меня не мучили личные сомнения, дабы не окунаться с головой в чудовищное чувство вины, я предпочла себе представить, что все случившееся - не что иное, как предначертанное свыше.
А что? Я только песчинка в этом мире. Спроси любого сведущего человека, и он скажет, что наша жизнь - это всего лишь миг в потоке вселенной. Мы ничего не успеваем сделать за свою жизнь, чтобы быть замеченными в масштабе мироздания. А если так, то кого волнует, вообще, мой поступок, даже самый аморальный, а не тот, который совершила я? Что случилось бы на земле, если бы я этого не сделала? Да ничего абсолютно! Умри я сейчас, и это останется незамеченным. А тут такая мелочь...
В общем, за то время, что я провела в Ветольске, я смогла себя окончательно убедить, что все, что здесь произошло, произошло не случайно. Не то, чтобы я так уж рьяно верила в судьбу, но примеров, подтверждающих, что все в жизни предопределено, я могла найти массу.
Далеко ходить не надо, Юлька, - моя одноклассница. В десятом классе у нее случился роман. Не просто влюбленность детского масштаба, а настоящая феерическая, неконтролируемая всепоглощающая страсть.
Она любила Вовика так, что все девчонки, глядя на нее, втайне надеялись хоть раз в жизни испытать нечто подобное. Она поругалась с матерью, она рассталась со всеми красивыми подружками и уже заказала в ателье красивое белое платье.
Глядя на часы, которые Вовик подарил ей на день рождения, мы томно вздыхали и говорили, что он душка. Рассматривая ее фотографии, которые Вовик наснимал своим фотоаппаратом, мы отмечали, что только влюбленный парень может улавливать такие удачные ракурсы. Читая его любовные записочки, которые передавала Юльке Вовкина сестренка, мы закатывали глаза, а внизу живота порхали бабочки.
Он носил ее на руках, он посвящал ей песни, он белой краской написал у ее подъезда: "Юля, я тебя люблю!". Он делал все то, что так необходимо девчонкам в этом возрасте... А потом его забрали в армию.
Юлька плакала, обещала ждать, и все знали: дождется. Он вытирал ее слезы, целовал ее волосы, а мы с Машкой, глядя на них, прощающихся у зеленого вагона, рыдали навзрыд.
Он писал ей длинные письма. Он прислал ей кассету с записанными только для нее одной песнями под гитару. (Кстати, Юлька под страхом смерти дала послушать эту кассету своей единственной уцелевшей подружке, а та переписала ее себе, - через неделю обладательницами заветного "альбома" в Вовкином исполнении стало пол школы).
Она писала ему ответы, она ходила навещать его маму, она не выходила из дома никуда дальше почты...
А потом его не стало. На имя матери пришли документы, подтверждающие его смерть. Оказалось, что Вовика отправляли в Чечню. А оттуда он уже приехал в цинковом гробу. Говорят, его даже родным не показали. Привезли, организовали - оплатили все похоронные процедуры, сделали над могилой несколько залпов и улетели.
Почерневшую от горя мать похоронили в тот же год. А Юльку положили в психушку. Нет, с ума она не сошла, просто нервный срыв. Но ее родители решили, что так будет лучше, что сами они могут не уследить, что второй раз уже с балкона ее могут не снять...
Через три года я узнала, что Юлька вышла замуж. Закончила курсы медсестричек и родила в последующем двоих детей. Мальчик и... мальчик. Оба - красавцы, спортсмены и умницы. Под стать своему отцу, который, надо сказать, в Юльке души не чаял.
И их семья была образцово - показательной. Дом, машина, дети, они - молодые, красивые. Казалось бы, чем не иллюстрация к эдакой сказке жизни?
Ан нет. В наше время широко уже развиты социальные сети во всемирной паутине. Там и поджидало Юльку нечто. Нечто из прошлой жизни, - то, что она постаралась оставить за стенами психиатрической клиники и никогда, даже во сне, старалась об этом не вспоминать.
"Хорошо выглядишь", - лаконично прокомментировал он ее очередное фото, выставленное для друзей. Всматриваясь в черты седовласого мужчины, она стопроцентно заявила, что не знает этого человека. Но зачем - то зашла на его страничку. Там не было ни одной его фотографии, ни одного знакомого лица в друзьях, и она еще больше уверилась, что с ним не знакома. Из данных значилось только имя и год рождения, - Владимир,1975. Это не говорило ей ни о чем. Кроме того, что так звали ее первую, если не сказать больше, - единственную, любовь. Да и родился он тоже в семьдесят пятом, 2 августа, - она всегда помнила эту дату.
Можно было и не отвечать, можно было и проигнорировать очередной комплимент, - Юлька так делала десятки раз. Но она ответила. И пропала.
С этого момента у нее не было больше счастливой семьи. Вовик оказался жив.
Тогда, - в 1996 году произошла чудовищная ошибка. Какая - то военная операция, какое - то нападение на наших ребят, возле них свистели пули, разрывались гранаты, и те, кто тогда уцелел, рассказали, что Вовку просто разорвало на части. На самом же деле, все, что они могли тогда положить в гроб - это оторванная по локоть рука, ботинки, слетевшие с него во время взрыва, и, может быть, еще чьи - то, но не его останки.
Юлька слушала и не верила. Вовик попал в плен, его кое - как подлечили и он остался жив. Через какое - то время война в Чечне официально закончилась и его надежды на спасение тоже. Без паспорта и документов, всеми забытый, Вовик думал, что теперь навсегда останется рабом в спасшей его (если так можно выразиться) семье. Однако через несколько месяцев, ночью, ему завязали глаза, выволокли из сарая и отвезли к русским.
С большим трудом Вовик сделал себе документы, а жить остался там же. Помимо оторванной руки, Вовик лишился своего лица, поскольку осколками гранаты ему так изуродовало внешность, что мама родная не узнала бы, не то, что Юлька. Вскоре он узнал, что мать умерла и окончательно решил, что не вернется в родной город.
Бывший командир устроил его охранником на какое - то госпредприятие, где он и работает, как ни странно, до сих пор. То ли из жалости его не гонят, то ли командиру по гроб жизни обязаны, но факт остается фактом, - Вовик даже прописку в своей сторожке имеет.
Былая любовь вспыхнула с новой силой. Юлька рассказала все мужу и подала на развод. Вовик и отговаривал ее, сетуя на свою инвалидность, и рад был безмерно.
- Вовик, - говорила она, - я не верю, что ты страшный. А как же твое фото, где ты седой?
- Моего там действительно, - только седина, остальное - фотошоп. Я страшный и безрукий, не надо, наверное, приезжать... - говорил ей Вовик, а Толька - муж, Бога молил, чтобы она одумалась. Он свято верил, что Юлька перебесится, что, когда она увидит своего калеку, то прибежит к нему как миленькая...
Не прибежала. Вот уже четыре года, как она живет с Вовиком. Вместе с сыновьями, которые, как в цивилизованных семьях, ездят к отцу на каникулах, и маленькой дочкой Светланкой. Говорят - она вылитая папа. Такая, каким был когда - то наш Вовик, когда вскружил голову молодой еще Юльке...
Машка моя на этот счет выразилась однозначно: "Гормоны", я же считаю, - судьба. Эти двое были предназначены друг другу изначально и деться от этого даже спустя годы, даже, несмотря на наличие у каждого сложившейся отдельно друг от друга жизни, не смогли.
А бабушкина приятельница, всю жизнь одинокая Шурочка? Ее история меня вообще так впечатлила в юности, что я до сих пор остерегаюсь мистики и всего, что с ней связано.
Началось все с Шурочкиной матушки, - Аглаи Петровны. В далеком десятом году прошлого теперь уже века родители Аглаи вознамерились посватать ее за бойкого хлопца Ваську. Васька был красив, могуч, высок и статен, однако Аглае был не к душе.
Пока суть да дело, лучшая подружка Аглаи - Дунька Сиволапова, - смешливая конопатая девчушка засобиралась замуж первой. За некоего Федора Лукьяного, а Аглаю, естественно, пригласила в дружки, то есть в свидетельницы, если по - современному.
До того момента Аглая жениха подружки никогда не видела, по рассказам представляла его деревенским увальнем, однако же, когда он заехал за ней на тройке коней, весело позвякивавших золотыми бубенцами, чтобы ехать за невестой, сердце ее сделало непреднамеренный кульбит.
История была темной, покрытой, как говорится, мраком, и никто никогда так и не узнал, что тогда между ними произошло. Но растерянная невеста Дуня Сиволапова так и не дождалась в тот день своего жениха. Накрытые столы в доме родителей, гости, толпящиеся во дворе, поникшие ромашки в венке невесты, а жених с подружкой так и не приехали...
Как тогда Дунька не утопилась в речке, не понятно. Вроде бы такой позор молодые девушки только так смывали. Видимо, нашла в себе какие - то силы, справилась. И даже с тем справилась, что бывший жених и подружка жили теперь в одной деревне с ней, через три улицы от родительского дома.
Аглая с Федором нарожали ребятишек, дом их был - полная чаша, старая история забылась, и им даже по - доброму стали завидовать. А потом началась война и в сорок третьем Федора не стало. В пятьдесят с небольшим Аглая осталась с детьми и без мужа. Примерно в этом же возрасте она начала врачевать. Ее стали называть бабкой и многие потянулись в ее дом за настойками, травками, а кто и похуже, - за заговором - наговором и присушкой.
Тут - то ей и припомнилась история с украденным женихом, для многих все стало на свои места, - стало понятно, каким образом была расстроена тогда свадьба лучшей подружки. А Аглае было все равно, она жила, как и прежде, ни на кого не равняясь и делая, что хотела.
Подросла ее меньшая дочь, - самая любимая, Шурочка. У старших в жизни что - то все не ладилось: тот гулял, этот жену поколачивал, две старшие дочери, вообще, мужей схоронили. И тогда судьбой младшенькой Аглая решила заняться сама. Нашла где - то приличного парня, - городской, красивый, не пьющий. Шурке он понравился, та ему тоже, дело за малым, Аглая приготовилась к свадьбе.
Это был 1955 год, Аглае уже было шестьдесят два года, а Шурочке как раз исполнилось двадцать. Стареющая мать вознамерилась было порадоваться за устроившуюся дочь, как неожиданно пришлось заплакать.
По какому - то невероятному стечению обстоятельств, жених бросил молодую невесту прямо накануне свадьбы. А причиной стала молоденькая девушка Василиса, жившая с тем парнем в одном городе, и охмурившая его за неделю после знакомства.
Шурочка об этом никогда не говорила, но Лидочка мне как - то обмолвилась, что Аглая с дочкой даже в город тогда ездили. Якобы для того, чтобы косы той девчушке повыдергивать, чтобы знала, как чужих женихов уводить. Однако, когда им открыл отец Василисы, Аглая с ужасом в нем узнала своего несостоявшегося жениха Ваську, за которого когда - то хотели посватать ее родители. И вроде бы Аглая тут же развернулась и, прихватив с собой дочуру, отбыла восвояси.
"Все возвращается на круги своя", - сказала тогда бабушка. И я не знаю, есть ли в этой истории какой - нибудь вымысел, но для себя я определила, что рано или поздно, но судьба все расставит по своим местам. И, между прочим, Шурочка так больше замуж никогда не вышла, и как обе ее старшие сестры, до самой старости прожила одна.
Услужливая память время от времени подбрасывала мне новые факты для успокоения бунтующей совести, в голове постепенно выстраивалась целая система моей правоты, и в итоге, когда я увидела Макса, ни один мускул не дрогнул на моем лице.
Более того, через несколько дней после пребывания дома, я решилась на серьезный разговор:
- Слушай, Макс...
- М - м - м? - раздалось со стороны мужа, безотрывно смотревшего на монитор ноутбука.
- Может быть, нам взять ребенка из детского дома?
- С чего бы это? - Брови мужа взметнулись вверх и, оторвавшись, наконец, от компьютера, он посмотрел на меня.
- С того, что я хочу детей.
- Ну, не из детского дома же их брать! - недоуменно заморгал Максим с таким идиотским выражением лица, что я взорвалась:
- А откуда же их брать по - твоему? - вскочив на ноги, я встала перед ним, уперев руки в бока. - Ты что думаешь, у нас есть шансы их еще где - то раздобыть?
- Ну... мы же еще молодые, у нас еще все впереди...
- Что у вас впереди? - закричала я, - что может быть впереди, если мы уже несколько лет вместе, а детей все нет?
- Слушай, - захлопнул муж ноутбук и сердито уставился на меня, - ты чего разошлась? Я, что ли, виноват, что у нас нет детей?
- Ах, это я виновата? - еще громче хлопнула я ладонью по стенке, - может быть, ты еще со мной разведешься, раз я не могу иметь детей? - пулей вылетев из комнаты, я рванула в спальню. Захлопнула дверь, бросилась на кровать и, схватив подушку, уткнулась в нее лицом.
Ну и на что я, спрашивается, рассчитывала? Ни с того, ни с сего предложить мужу взять чужого ребенка это, конечно, было глупо и необдуманно. Может быть, я и сама не права, но, с другой стороны, как еще тогда узнать его мнение? Перевернувшись на бок, я поджала ноги и, натянув на себя край покрывала, закрыла глаза.
Смогу ли я сама принять чужого ребенка? Не зря говорится, свой есть свой... А как привыкнуть к чужому? Да и нужен ли мне вообще ребенок? Столько лет жила сама, ни забот, ни хлопот, теперь какие - то дети на ум пошли...
За спиной скрипнула дверь.
- Насть, - прикоснулся ко мне муж, - ну ты что, как ребенок? Затеяла скандал на пустом месте. Это на тебя так твоя поездка повлияла? - я натянула на голову покрывало, но Макс продолжил, - я понимаю, ты там насмотрелась на ребятишек, жалко стало, но это же не повод кого - то усыновлять? - я повернулась к мужу лицом.
- Ладно, прости, я, правда, что - то погорячилась, - обняла я его, - но просто, понимаешь, годы идут, а мы все без детей...
- Ну и бог с ними. Тебе что со мной плохо?
- Ты это ты, а я хочу ребенка.
- Слушай, Насть, ну не всем же детей воспитывать? Получится - родим, не получится, для себя жить будем, - пытался успокоить меня муж и у него это, надо сказать, получалось.
- Ты - для меня? - улыбнулась я.
- Ну!
- А я - для тебя?
- Ну! - притянул он меня к себе, и я положила голову на его плечо. - Слушай, давай ты больше не будешь устраивать таких концертов? - сказал Максим, - ты после своего детдома вообще приехала какая - то странная. Это тебе дети так голову задурили?
Я поспешила закрыть его рот поцелуем, а сама подумала: "Если бы ты знал, кто на самом деле задурил мне там голову". И пообещала впредь вести себя поадекватней, - я даже не предполагала, что со стороны в моем поведении что - то изменилось.