Линник Злата. А ты думал, в сказку попал?

А ты думал, в сказку попал?

"Но где снега былых времен?"

(Франсуа Вийон)

Вещи и обстоятельства

не всегда таковы, какими они кажутся. Мандрагора.

(Роберт Асприн)

Некромант Альгерлар, чье имя заставляло трепетать королей и полководцев, пребывал в несвойственном ему скверном расположении духа. Не радовали его несметные богатства, которые за много столетий скопились в его кладовых, даже бесценные произведения искусства, которыми он заботливо украшал свое жилище, теперь оставляли его равнодушным. Напрасно бродил он по бесконечным зала и галереям Черного замка, услаждая взор статуями и картинами, некоторые из которых были древнее самого человечества. Даже прогулка в соседний город и зрелище всеобщего ужаса, который вызвало его появление, и то не доставили ему удовольствия. К чему все это, когда тело, когда-то полное сил, превратилось в подобие древней мумии, по неизвестной причине покинувшей гробницу и разгуливающей на свободе? Для чего сундуки, полные золотых монет и драгоценных камней самой чистой воды, когда вид собственного лица в зеркале вызывает лишь дрожь омерзения? Что толку в поклонении сильных мира сего, когда без помощи магии невозможно разглядеть то, что находится на расстоянии в пару локтей?

Но даже это было не самым худшим. Проходя мимо таверны, откуда слышались звуки самого беззаботного веселья, Альгерлар поймал себя на мысли, что завидует этим людям. Им доставляет такое удовольствие еда, вино и ласки беззаботных подружек. Он же давно перестал различать даже вкус пищи. Самые редкие деликатесы и тончайшие вина, которые во множестве присылались в его замок, в беспорядке громоздились в его кладовых, постепенно обращаясь в тлен. Прикосновения одежд из тончайшего шелка и нежнейшего бархата к загрубевшей от времени морщинистой коже также не приносили старому некроманту ни малейшего наслаждения. Целые кипы самых дорогих тканей постигла та же судьба, что и кушанья.

В глубине души гневаясь на себя самого, он создал в одном из многочисленных пустых залов своего замка подобие общего зала таверны с низким закопченным потолком и развеселой компанией. Но общество бездушных фантомов вызвало у Альгерлара лишь сильнейшее раздражение. Когда-то в юности, тайком сбежав в город и посетив такое же заведение, он испытал гораздо больше радости. Причем, несмотря на то, что монет у него хватило лишь на кружку дешевого кислого пойла, а девица с растрепанными волосами цвета прелой соломы и бюстом, вываливающимся из чересчур низкого декольте, с насмешкой оставила его, всего лишь минуту посидев у него на коленях и забрав все, что оставалось в кошеле...

Выступление бродячих актеров на ярмарочной площади, которое он посетил, предварительно изменив облик, тоже не развеселило его. Толпа безграмотной черни, которая рукоплещет глупым ужимкам, представляющим собой квинтэссенцию тупости и дурновкусия.

Вдруг взгляд его упал на молодую парочку, которая целовалась прямо посреди шумящей толпы, не переставая хохотать над приключениями Жана-пройдохи и хлопать в ладоши с самым искренним восторгом. Затем Альгерлар заметил двоих немолодых горожан, скорее всего ремесленника или мелкого торговца с женой. Те время от времени бросали друг на друга взгляды, полные тепла и нежности.

Внезапно вид немолодой женщины пробудил у некроманта смутные воспоминания, казалось бы, навсегда похороненные в глубинах памяти. Маргретта, наверно она стала такой же - кругленькой, уютной и с тем же серебристым смехом, подобным журчанию горного ручейка. Дочь пекаря, приносившая в замок корзину с караваями хлеба, единственная из созданий женского пола, кто обратил внимание на худого нескладного ученика чародея. Он не ответил на ее чувства, углубившись в изучение манускриптов, написанных высохшими от старости магами, давно переселившимися в другой мир. А ведь он мог бы оставить своего учителя и тогда карты его судьбы легли бы совсем по-другому...

Вернувшись в Черный замок, который вдруг показался ему на удивление мрачным и вызывающим беспросветную тоску, Альгерлар принялся за то, что умел лучше всего, а вернее, за то немногое, чему научился за свою бесконечно долгую жизнь. Он начал творить заклинания.

Перед ним одна за другой прошли королевы и знаменитые красавицы прошлого, чьи останки не покоились в Городе Мертвых, а были перенесены в подземелья замка расторопными помощниками. Помощниками, чьи души вскоре отправились в одну из десяти преисподних, а тела стали пищей для ночных демонов...

Вернув дамам с помощью своего колдовского искусства некое подобие жизни, некромант заставил их развлекать его игрой на музыкальных инструментах, пением, танцами и куртуазной беседой. Но и это лишь растравило душевные раны. Смутная тоска, терзавшая Альгерлара все это время, приняла облик текста, высеченного на мраморной стене зала для магических ритуалов. Визуализация всегда была его самой сильной стороной; даже суровый наставник иногда хвалил его и приводил в пример остальным ученикам.

-- Я бесцельно растратил свою жизнь, -- гласила надпись. -- Я прошел мимо того, что могло сделать меня по-настоящему счастливым. Речь идет даже не о низменных удовольствиях, а о чем-то, несоизмеримо более важном, это...

Невидимое перо на мгновение замешкалось, а затем закончило надпись крупными четко выведенными буквами. Недоуменно моргая, Альгерлар уставился на одно-единственное слово, переливающееся всеми цветами радуги. Слово, которому никогда не было места ни в его лексиконе, ни в его помыслах.

Той же ночью, предварительно сверившись с положением небесных светил, Альгерлар по узкой винтовой лестнице поднялся в башню, в маленький круглый зал под самой крышей, который посещал лишь в самых важных случаях. Там он начал тщательно готовиться к ужасному и кощунственному магическому обряду, по сравнению с которым даже сочинения выдающихся некромантов выглядели хрестоматией для воскресной школы.

Прочтя заклинание на мертвом давно не используемом языке, он заставил тяжелую каменную плиту в стене с душераздирающим скрежетом отодвинуться в сторону. Здесь, в нише, где всегда царил холод, хранилась обсидиановая амфора, содержащая кровь сорока трех девственниц царского происхождения. Бесценного эликсира оставалось лишь несколько капель, но для задуманного им должно было хватить. Установив амфору на подставку из черного агата, поверхность которого не отражала солнечные лучи, он подошел к сундуку, обитому кожей, содранной с верховного жреца давно забытого божества, который неосторожно похвастался своей библиотекой, сравнив ее с библиотекой Альгерлара, причем не в пользу последнего. Но даже образ поверженного недруга не вызвал у знаменитого некроманта никакого желания торжествовать. Какое значение сейчас имеют все эти мелкие ссоры, когда от предстоящего магического ритуала зависит несоизмеримо большее.

Вынув из сундука кости новорожденных младенцев и добродетельных юношей, сохранивших до самой смерти невинность души и тела, он старательно разложил их на полу зала, точно по линиям, образующим идеально ровную пентаграмму. Затем некромант осторожно снял с полки металлический ларец, выкованный из мечей предателей и трусов, бежавших с поля сражения. Рукой, защищенной перчаткой из шкуры вымершего еще до начала времен каменного ящера Альгерлар осторожно извлек наружу тусклый смрадно коптящий синеватый огонек из тех, что горят на могилах нераскаянных злодеев или на болоте, заводя в бездонную трясину всех, кто мечтал завладеть скучающим глубоко под землей кладом.

Синеватый огонек перепрыгнул на разложенные в виде пентаграммы кости. Несколько мгновений те горели ослепительно-белым светом, нестерпимым для человеческого зрения, а затем потухли, обратившись в жирный черный пепел и наполнив помещение невыносимым смрадом. Подняв руки в призывающем жесте, Альгерлар принялся нараспев читать заклинания на ужасном нечеловеческом языке, со звуками которого могла справиться гортань далеко не каждого человека.

Вскоре в одной из проделанных в толще стены ниш сгустилось облако непроглядного мрака. Оно было чернее темноты, которая царит в заброшенном склепе, чернее души самого закоренелого преступника. Послышался шорох, как будто гремучая змея ползла по ступеням трона низвергнутого монарха, как будто ветер шевелил жалкие лохмотья повешенного разбойника. Несколькими мгновениями позже в темноте загорелось два ослепительно-ярких красных глаза, пылающих, будто уголья в адском костре, в котором сгорают несбывшиеся надежды и невыполненные обещания.

-- Ты звал меня, человек? -- раздался голос, скрипучий как дверь в самое мрачное из подземелий заброшенного замка.

-- Демон Зоркандор! -- воскликнул некромант прерывающимся от волнения голосом. -- Твоим истинным именем, именами всех верховных демонов десяти преисподних, а также именами властителей ледяных пустынь, где бродят неприкаянные души, приди ко мне на помощь и исполни мою волю!

-- Перестань докучать мне своим жалким нытьем, ничтожный смертный! -- послышался в ответ низкий шипящий голос. -- Говори, что тебе нужно и постарайся быть кратким. Надеюсь, у тебя была достаточно важная причина оторвать меня от того, что у вас, людей, считается запретными удовольствиями. Иначе тебе не поможет даже этот сладостный для моего обоняния фимиам.

-- Сделай меня снова молодым! -- воскликнул Альгерлар с несвойственной ему горячностью. -- Сделай мое тело снова сильным и гибким, сделай мои глаза зоркими, а лицо снова приятным для взора.

-- Вообще-то ты и в молодости не отличался особой красотой, -- бесцеремонно перебил его демон. -- Продолжай, беседа с тобой начинает забавлять меня. Но ты забываешь, что мне ведомы все мысли и побуждения немощных земных червей, ошибочно полагающих, будто постигли тайны вселенной. Ты не о том просишь, человек! Не к тому стремится единственный еще не до конца высохший уголок твоей души!

-- Ты прав, -- признался некромант, с изумлением ощущая, что краска заливает ему лицо. Но вопреки ожиданиям демон и не думал издеваться над этим очевидным проявлением слабости. Более того, из ниши послышалось нечто, отдаленно напоминающее глубокий вздох.

-- Это так, -- продолжил, немного приободрившись, Альгерлар. -- Я хочу... хочу...

-- Любовь, -- закончил за него демон с той же непререкаемостью, с какой топор палача опускается на судорожно вытянутую шею осужденного. -- Любовь, которую ты имел глупость отвергнуть, погнавшись за ученостью, в которой пользы не больше, чем в подхвостье дохлого осла. Раз уж ты дерзнул меня вызвать, то имей смелость называть вещи своими именами. Тебе нужна Маргретта, ведь так? Мечтаешь начать с ней все с начала?

-- Нет, умоляю тебя, нет! Не произноси этого имени! -- завопил Альгерлар и голос его внезапно сорвался на визг. -- Она забыла меня и прожила счастливую человеческую жизнь.

-- Ты так уверен? -- иронично поинтересовался демон. -- Что же, нет, так нет. В таком случае, я удаляюсь. Но ты сумел развлечь меня и в благодарность, которая иногда свойственна даже демонам, я возвращу тебе молодость на целый час. Употреби его с толком. Прощай же, жалкий ничтожный трус!

-- На час?! Ты что, издеваться надо мной вздумал?!! Забыл, кто перед тобой!

От яростного крика задрожали древние стены башни, сверху раздался треск и на пол упало несколько грубо обтесанных камней. Потухшая, было, сажа вспыхнула ослепительно ярким пламенем. Красные глаза в нише удивленно моргнули.

-- В тебе осталось гораздо больше человеческого, чем я предполагал. Не думал, что кто-то из людей еще способен удивить меня. Пожалуй, я немного задержусь, вдруг это не последний сюрприз.

Некромант сперва открыл рот, чтобы разразиться потоком жалоб и угроз, затем дернулся, собираясь упасть на колени, но вместо этого схватил с подставки обсидиановую амфору и, поспешно вытащив пробку, выточенную из корня тисового дерева, изо всех сил швырнул драгоценную посудину в нишу.

Раздался длинный хлюпающий звук, с которым обнажается дно потайного колодца-ловушки, открывая взору останки неудачливых воров.

-- Неплохой эликсир, -- одобрительно заметил демон, -- хорошо составленный букет и главное, достаточно выдержан.

-- Ты принял мое угощение и теперь должен выполнить мою просьбу, иначе вся сила моего заклинания падет на тебя. Именем хозяина десяти преисподних, а также именами всех ранее поименованных...

-- Успокойся, -- проворчали из ниши. -- Ты не смог бы меня заставить, даже если бы вздумал верещать до посинения. Но тебе повезло: к твоему желанию добавилось еще одно, не догадываешься, чье? Той, о ком ты вспоминал недавно на базарной площади, пуская слезу при виде почтенного горшечника с женой. Да будет тебе известно, черствый схоластик, недокормленный книжный червь, что она так и не вышла замуж. Она отвергла одного за другим всех, кто приходил просить ее руки, и объявила родным, что хочет провести оставшуюся жизнь в монастыре. Но вместо этого она свернула на поляну, где валуны выложены в виде круга...

-- Свиток с формулами вызывания! -- перебил его Альгерлар. -- Я не нашел его тогда, как ни искал! Неужели...

-- Отважная девица решила сражаться за любовь тем же оружием, которым ты боролся с ее чувством, -- снова закончил за него Зоркандор. В голосе его прозвучало что-то, совершенно не свойственное демону. -- Я мог бы уничтожить ее ради забавы, мог бы забрать то, что она предлагала с таким пылом, ничего не дав взамен. Но я тоже когда-то был человеком, и на этот путь меня толкнуло то же самое, что побудило тебя сегодня сотворить эту волшбу. На самом деле, явившись сюда, я выполнял не столько твою, сколько ее просьбу. Долго же девушке пришлось ждать! -- добавил он, омерзительно хихикая.

-- Но почему же?!

-- Впервые за много лет ты о ней вспомнил, -- пояснил демон с той терпеливой снисходительностью, с какой говорят с несмышленым ребенком или слабоумным. -- Это сыграло роль спускового механизма в осадном орудии, которое выстрелило и пробило толстую стену, которой ты отгородился от мира.

-- Ты сделаешь меня молодым?! Ты оживишь ее?! -- вскричал некромант, подпрыгнув от радости и тут же с оханьем схватившись за поясницу. -- За это можешь у меня просить все, что хочешь, я твой вечный должник!

-- С твоей стороны крайне неразумно разбрасываться подобными обещаниями. Не забывай, что говоришь с порождением десяти преисподних. Нет, в этом мире вам уже не соединиться, здесь ты окончательно потерял все возможности обрести любовь. Нет, бледнеть и падать в обморок -- это лишнее. Надеюсь, ты еще не забыл, что наш мир -- далеко не единственный во вселенной, кроме того, у него есть множество отражений...

-- Конечно, наставник рассказывал нам об этом еще в самом начале обучения.

-- Значит, будь готов к встрече с Маргреттой на одном из отражений. И помни, ты получил всего лишь призрачный шанс. Если ты и на этот раз испортишь все своей трусостью, даже я буду не в силах тебе помочь. Впрочем, если захочешь вернуться, тебе будет достаточно прочесть заклинание перехода. Оно будет единственным, которое сохранится в твоей памяти во время путешествия по отражениям. Удачи, человек и смотри, не будь таким глупцом как до сих пор.

Тут же вокруг Альгерлара закрутился непонятно как поднявшийся вихрь. Исчезли древние стены башни, пол с прогоревшим следом от пентаграммы. Исчезло само понятие верха и низа. Незадачливого заклинателя будто засасывало в бурлящую черную воронку. Альгерлар не успел даже вскрикнуть от удивления; у него не было даже времени, чтобы испугаться или удивиться. Единственным материальным предметом, который он ощущал, была "Энциклопедия созданий потустороннего мира". С этой книгой он не расставался ни днем, ни ночью, а в свободные минуты находил особое удовольствие в том, чтобы разглядывать гравюры, где были изображены самые невероятные причудливые создания. Отправляясь в башню, он прихватил с собой этот переплетенный в кожу нарвала томик шириной в две ладони. Погружаясь в беснующийся водоворот, Альгерлар инстинктивно вцепился в "Энциклопедию" как матрос с терпящего бедствие корабля судорожно хватается за обломок, который не выдержал бы веса даже самой крохотной из птичек.

"Энциклопедия созданий потустороннего мира" была первым, что возникло перед его затуманенным взором, едва окружающий его сумрак рассеялся и мир снова принял четкие очертания. Должно быть, он задремал в своем кресле, разглядывая гравюры. Ну и странный же сон ему привиделся!

Рука Альгерлара потянулась к лежащей перед ним книге, чтобы перелистнуть страницу. Но в следующее же мгновение некромант не удержался от изумленного возгласа. Без всякого сомнения, это была его рука и в то же время она имела совершенно непривычный облик. Старый некромант уже давно привык к виду костлявых рук с худыми скрюченными пальцами, больше напоминающим лапы хищной птицы. Но сейчас перед ним была изящная кисть с непривычно светлой кожей и крепкими пальцами, на которых не было ни длинных острых ногтей, ни множества колец с самоцветами.

Вслед за этим зрелищем возникло множество новых ощущений, которые обрушились на Альгерлара подобно лавине, готовой погрести под собой неосторожного путника. Молодое полное сил тело в непривычно тесной одежде; оно легко и свободно вдыхает воздух, в котором столько на редкость странных запахов. И не только запахов! Глаза снова стали зоркими, до его слуха доносился малейший шорох и для этого ему не понадобилось обращаться к помощи магии как он уже делал не одну сотню лет.

Удивленный, Альгерлар оглянулся вокруг. Он, а точнее кто-то, в чьем теле он оказался, находился в маленькой скудно обставленной комнате с низким скошенным потолком. Ни одно из помещений Черного замка не было настолько крохотным; даже ниши, в которых помещались статуи и сторожевые скелеты, и те были намного просторнее. Впрочем, в этом чувствовалась даже некая своеобразная прелесть. Узкая кровать, застеленная шерстяным одеялом, умывальный столик, бюро, несколько полок с книгами. В углу комнаты виднеется ниша, задернутая старой выцветшей занавеской. Судя по всему, она исполняет роль гардеробной. На стенах, оклеенных полосатой бумагой, прикреплены поспешно сделанные рисунки. Сквозь неразборчивую мешанину линий проглядывают женские силуэты, профиль пожилого мужчины в высокой шляпе, фигура, удивительно напоминающая одного из низших демонов.

Альгерлар поднялся на ноги, что удалось ему на удивление легко. Новое тело оказалось намного выше ростом, что доставило старому некроманту еще больше удовольствия. Заметив над умывальным столиком зеркало, он за пару шагов пересек комнату и уставился на свое отражение. Оттуда на него смотрел худощавый темноволосый молодой человек с небольшими аккуратными усиками. Вместо мантии, которую чародей носил, начиная с детского возраста, на мужчине была одежда непривычного покроя.

Неожиданно в дверь постучали. Открыв ее, Альгерлар застыл на месте, будто пораженный молнией. Дыхание его пресеклось, сердце сперва пропустило несколько ударов, а потом застучало с бешеной силой, будто демоны-кузнецы в своей подземной мастерской.

Перед ним стояла Маргретта. Живая и пребывающая в полном здравии, такая, какой он видел ее в последний раз в воротах замка. Впрочем, нет, ее облик во многом претерпел изменения. Роскошные волосы цвета пшеничных зерен были коротко острижены и тугими кудряшками высовывались из-под смешной маленькой шляпки. Вместо длинного хитона на ней было до странности короткое платье, открывающее ноги почти до колен и обувь, напоминающая котурны уличных комедиантов. Впрочем, какая к демонам разница! Рядом, на расстоянии вытянутой руки была та, кого он хотел видеть больше всего на свете.

-- Маргретта? -- выдохнул он, с трудом шевеля непослушным языком.

-- Вообще-то до сих пор меня звали Моник Тенье, -- ответила девушка с такой знакомой озорной улыбкой. -- А вы, если я ничего не перепутала, Андре Кристоф, бакалавр литературоведения. Вы чересчур перетрудились над своей монографией о средневековой поэзии. И конечно забыли, что нас ждут на открытии выставки. Все уже собрались. Идемте же, не будьте таким упрямцем.

За все свои долгие годы, счет которым он давно потерял, Альгерлар не видел столько нового, что выходило бы за пределы его понимания. Вместе с Маргретой-Моник они сперва направились в большое здание, стены которого были выстроены из стекла и железа, сверкающего сильнее, чем латы самого старательного из солдат герцога. Внутри он увидел картины, совсем не похожие на те, что украшали залы Черного замка. На них были в беспорядке разбросаны яркие цветовые пятна, которые, стоило отойти от картины подальше, складывались в деревья, букеты цветов, портрет хорошенькой девушки. В стеклянном доме толпилось множество людей, во много раз больше чем в целом городе, стоящем неподалеку от Черного замка. Люди разглядывали картины, весело болтали между собой, пили вино из высоких стеклянных бокалов.

Их появление не прошло незамеченным. Мужчины в такой же одежде как на нем самом, молодые женщины радостно здоровались с ними, о чем-то спрашивали, куда-то звали. От нескончаемого круговорота лиц и обилия впечатлений у Альгерлара-Андре даже закружилась голова. Он хотел, было, отойти в сторону и передохнуть в неком подобии зимнего сада, но тут к ним с Маргреттой-Моник подбежал растрепанный худой человечек в пестром балахоне.

-- Ты видел?! -- заверещал он, хватая их за одежду, будто нищий у главного храма. -- Ну как, засветилось теперь? Заиграло?

Альгерлар недоуменно оглянулся на свою спутницу. Та ничуть не удивившись, поддакивала и улыбалась. Вокруг них собралась целая толпа, на все лады расхваливающая картины и их создателя.

-- Это и в самом деле очень красиво, -- нерешительно произнес Альгерлар.

... Затем большой и шумной компанией они отправились праздновать это событие в таверну, где столики стояли прямо на улице под крышей из полотна в бело-зеленую полоску. Все это время Маргретта была рядом с ним, счастливая и полная жизни будто и не было этих столетий разлуки, будто они только вчера распрощались во дворе замка. Затем неожиданно для себя он оказался с ней в светлой уютной комнате на кровати, где перина была набита не сушеной травой и даже не птичьими перьями. Сперва он немного оробел несмотря на изрядное количество выпитого, но дальнейшее произошло легко и непринужденно, будто они вдвоем танцевали хорошо знакомый танец, который исполняли вместе едва ли не с начала времен. За этим последовал завтрак в постели, бесконечная череда прогулок, ужинов, переходящих в бурную ночь и завтраков в постели или за столиком у окна, за которым виднелась ажурная башня из темного железа. Происходящее во много раз превосходило самые смелые мечты. Альгерлар не расставался с утраченной, было, любимой целыми сутками. Он был совершенно счастлив.

Но прошло еще несколько дней и он вдруг ощутил неодолимое желание оказаться одному в тиши своего кабинета, неторопливо изучая очередной эзотерический манускрипт или размышляя о законах мироздания. Взгляд таких прекрасных зеленоватых глаз, от которого он еще недавно едва не задыхался от радости, теперь вызывал желание спрятаться от их обладательницы, хоть ненадолго.

Однажды, улучив момент, когда Моник отошла поздороваться с какими-то знакомыми, он потихоньку выбрался из кафе и сбежал в комнату под крышу, служившую жилищем Андре Кристофа. Но не успел он расположиться за столом и открыть "Энциклопедию созданий потустороннего мира", как сперва на лестнице послышался торопливый перестук каблучков, а затем в дверь постучались.

-- Андре, ты здесь? Что случилось? Пожалуйста, открой!

Это оказалось последней каплей. Прижав к себе книгу, Альгерлар торопливо выпалил заклинание перехода. С него достаточно! Он возвращается в свой мир.

За дверью раздалось приглушенное всхлипывание, вслед за которым послышался отчаянный крик:

-- Альгерлар, нет! Не делай этого!

Значит, это все-таки она, ради него вернувшаяся из-за порога смерти и готовая отправиться даже в преисподнюю. А он снова поступил как последний трус и глупец.

-- Маргретта! -- завопил он, проваливаясь в бурлящую воронку. -- Я не хотел этого! Не хотел!

Погружаясь в крутящееся небытие, он вдруг почувствовал, как его захлестнуло нечто вроде веревки, брошенной утопающему, и стремительно потянуло наверх. Да, он опять был в материальном мире, где существовали такие понятия, как верх и низ. Под ногами снова ощущался твердый пол. Он вернулся, он снова с Маргреттой! Сейчас он скажет ей все, что собирался сказать столько времени. Сразу, как только откроет глаза...

Нет, он не вернулся! Он очутился в совершенно другом месте. Не было ни крохотной комнаты со скошенным потолком, ни города с ажурной металлической башней, ни Маргретты. Он сидел в мягком кресле, облегавшем все его тело будто перчатка или вторая кожа. "Энциклопедия" была с ним, все так же судорожно прижатая к груди. Что-то вибрировало, откуда-то раздавался странный еле слышный гул. И также как и в предыдущем мире, здесь почти не чувствовалось магии.

-- Анр, нельзя так эмоционально реагировать на перегрузки, -- укоризненно произнес женский голос откуда-то сбоку. -- Для космолетчика вашего уровня это даже неприлично.

Альгерлар осторожно огляделся вокруг. Тесное помещение со светло-серыми стенами, которые неуловимо сливаются с полом и потолком. Прямо перед ним громадное окно, за которым чернеет ночное небо, на фоне которого поблескивает созвездие Бешеных Псов, а рядом красноватым глазом светится звезда Кормчий.

Его рука с синеватой кожей и странно удлиненными восемью пальцами напряженно застыла на узкой столешнице, где виднелось множество разноцветных огоньков, перемежавшихся табличками с незнакомыми письменами. Интересные у них здесь методы составления гороскопов...

Кто-то вежливо, но настойчиво потряс его за плечо. Обернувшись, Альгерлар увидел нечто вроде ожившей веревки, одного из воплощений демона Хазерная. Но это была не веревка и даже не демон. На расстоянии в пару локтей от него в таком же кресле восседало многоногое создание с длинными гибкими конечностями, которые росли отовсюду подобно чудовищной бахроме. С пятнистой ярко-малиновой морды на него лукаво смотрели такие знакомые зеленоватые глаза удлиненного разреза.

-- Свой каталог инопланетных созданий вы досмотрите после вахты, а сейчас пора готовиться к переходу в нуль-пространство.

Да, переход и как можно скорее! Сжав страховидные голубоватые пальцы на томике, переплетенном в кожу нарвала, Альгерлар скороговоркой выпалил заветную формулу. Сейчас все вокруг расплывется, забурлит и он окажется в родном и до последнего камушка знакомом мире. Хватит с него приключений и низменных удовольствий! Он достаточно познал человеческую жизнь. К тому же, оказывается, быть любимым -- это так хлопотно... Но вцепившееся в него щупальце и не думало отпускать. Он ощущал его настойчивое прикосновение, даже проваливаясь в очередной туннель между мирами.

-- Ну что, Андрей, выбрал, наконец, героя?

Первое, что Альгерлар с радостью ощутил -- он снова в человеческом теле. Не таком молодом и здоровом, как в первом случае, но тоже вполне подходящем. Та же уже ставшая знакомой тесная плотная одежда, крутящееся кресло, правда, не такое удобное, как в башне астрологов или что это еще такое было. Во рту ощущался странный привкус; нечто в таком роде он испытал, когда вызванный им огненный элементал едва не сжег "Методику преподавания некоторых аспектов современной демонологии" из личной библиотеки наставника...

-- Героя? -- переспросил Альгерлар, открывая глаза.

-- Ну да, героя для рекламного комикса, -- ответил ему немолодой мужчина в странном одеянии, делавшем его похожим на уличную тумбу в покинутом им городе. -- Учти, ты у шефа в зоне особого внимания. Если вовремя не представишь наработки, тебя четвертуют, обезглавят и лишат ежеквартальной премии.

В этот раз обстановка, окружавшая Альгерлара, была не менее странной и чуждой. Кресло, на котором он сидел, старое и расшатанное, было приставлено к обшарпанной стене лестничной площадки. В руке дымилась непонятная бумажная трубочка. Рядом стояло и сидело в похожих креслах несколько мужчин в таких же, как на нем обтягивающих штанах из плотной синей ткани. Почти все подносили ко рту такие же бумажные трубочки и выдыхали клубы удушливого скверно пахнущего дыма.

-- Так что, нарыл что-нибудь в своем фентезюшном каталоге? -- настойчиво поинтересовался другой. -- Давай уж, определяйся скорей, а то до конца недели надо креативщикам техзадание спускать.

-- Может быть, все-таки вернемся к предыдущему варианту -- единорогу? -- вступил в разговор молодой мужчина с толстым животом, еще помещающимся под клетчатой рубашкой.

-- Или оставим горгулью? -- спросили откуда-то из темного угла. -- Хорошая же была идея.

-- Была хорошая, пока Марине свет Николаевне кто-то добрый не шепнул, что горгулья вылитый ее портрет. Так что она теперь любого, кто хоть заикнется в защиту этого варианта, с костями сожрет.

-- Чуваки, мне тут такое про нее рассказали! -- снова заговорил толстый любитель единорогов. -- Фил бьет себя всеми пятками в грудь, что видел ее страничку в одной из социальных сетей. И знаете, какой у нее ник? Госпожа Строгость!

-- Да, это многое объясняет..., -- протянул мужчина в нелепом одеянии. -- Ахтунг, парни, дракон летит.

Это была Маргретта. Альгерлар понял это за несколько мгновений до того, как она появилась на лестничной площадке.

Ее волосы снова были коротко острижены, причем так, что издали ее можно было принять за мальчика. На Маргретте, которую в этот раз звали Марина, были те же облегающие темно-синие штаны, что и на большинстве присутствующих, и бледно-голубая рубашка с блестящими пуговицами. Несколько верхних пуговиц было расстегнуто и некромант, перед которым трепетали короли и полководцы, невольно опустил глаза.

Но страх, который подобно ледяной волне прокатился по всему его телу, был вызван вовсе не этим. Ужас внушал ледяной взгляд вошедшей, в котором ясно читалась несокрушимая уверенность в своей абсолютной правоте и решимость немедленно расправиться со всяким, кто вздумает противоречить или встать поперек дороги.

Она тоже моментально узнала его, но теперь это не сулило Альгерлару ничего хорошего. При одной этой мысли волосы сами собой зашевелились у него на голове. Против такой женщины были бы совершенно бессильны даже все его заклинания. Разумеется, в том случае, если бы Зоркандор из присущего демонам своеобразного чувства юмора не спрятал их в глубинах его памяти, оставив на поверхности единственное, дающее возможность спастись бегством. К тому же, кто знает, чему тот научил не в меру расхрабрившуюся девицу, которая вместо того, чтобы утешиться в семейном союзе с первым, кто позовет, решилась на такой отчаянный поступок...

А сейчас она стоит перед ним и смотрит так, будто размышляет, какие страшные кары обрушить на его голову. И, если быть совершенно честным, он заслужил это. Много столетий назад он отверг ее любовь, решив посвятить жизнь изучению тонкостей темного волшебства. Затем, выпросив у судьбы второй шанс, трусливо сбежал, почувствовав, что ее постоянное присутствие становится чересчур обременительным. После этого, встретившись с ней в странном невероятном мире, он тут же удрал, придя в ужас от ее внешности. А такого, как рассказывал когда-то наставник, ни одна женщина никогда не простит.

--Доброе утро, господа, -- обратилась Маргретта-Марина ко всем присутствующим. -- Насколько я поняла, производственные совещания отдела теперь проводятся в курилке?

В ответ послушался нестройный хор голосов.

-- Доброе утро, шеф!

-- Конечно, здесь не так пафосно, как в зале для переговоров.

-- Неформальная обстановка способствует появлению ценных мыслей...

-- В таком случае я жду от всех отчетов не позднее конца недели, -- произнесла Марина Николаевна тоном, не допускающим возражений. -- А вас, господин Ковалевский, -- добавила она, бросив на Альгерлара взгляд, который сделал бы честь любому василиску, -- после гм... совещания попрошу подойти ко мне в кабинет.

Перед мысленным взором окончательно оробевшего некроманта сами собой возникли ужасающие картины. Маргретта приказывает подвергнуть его нечеловеческим мучениям и... лишить ежеквартальной премии. А вдруг ее, и правда, демон заодно научил перекидываться в дракона?! И жрать неугодных вместе с костями?!

Заклинание перехода выскочило у него изо рта с такой же легкостью, как струя игристого вина из бутылки. Уже проваливаясь в ревущую бездну, Альгерлар успел заметить вытянувшиеся от изумления лица недавних собеседников. Последнее, что он увидел, были глаза Маргретты. Очаровательная женщина смотрела на него, будто охваченный азартом погони охотник на убегающую дичь.

На этот раз он оказался у себя дома -- в Черном замке, который теперь казался таким уютным и надежным убежищем от всех житейских бурь. Путешествие благотворно подействовало на него; теперь вместо дряхлого старика из зеркала на него смотрел мужчина, только недавно вступивший в пору зрелости.

Но покой и уединение радовали недолго. Снова переходил Альгерлар из одного зала в другой, сожалея о своей нерешительности. В конце концов, пролистывая любимую энциклопедию, он поймал себя на том, что уже битый час таращится на изображение горгульи, пытаясь разглядеть в ней сходство с Маргреттой.

-- Демон был прав, -- наконец патетически воскликнул он. -- О, Маргретта, я потерял тебя!

-- В твоем замке и, правда, легко потеряться, -- послышался в ответ самый прекрасный голос во всех мирах.

В арке, завершающей анфиладу малых залов появилась Маргретта -- такая, какой он видел ее последний раз много столетий назад: прекрасное юное создание с длинными волосами цвета зерен пшеницы, в развевающемся небесно-голубом платье. Девушка плавно приблизилась к нему, легко ступая изящными босыми ножками по древним истертым плитам пола. В руках у нее был круглый ароматный каравай.

-- Пока тебя искала, хлеб почти остыл, -- сказала она нежным голосом, звенящим, будто чистейший горный ручей.

Альгерлар был счастлив как никогда. Замок, который теперь никто бы не решился назвать Черным, разделил радость со своим хозяином. Солнце играло в разноцветных витражах, бесследно исчез мрак и многовековой слой пыли. Портреты, украшающие бесчисленные залы и галереи, радостно улыбались, скелеты, стоящие на карауле по всевозможным углам и закоулкам, все как один украсились веночками из полевых цветов. Каждое утро по всему замку разносился запах кофе и свежеиспеченных булочек. На мраморной стене вместо самоуничижительного текста проступила древняя как мир магическая формула: две фигурки, между которым стоит плюс, затем знак "равно" и чуть кривоватое сердечко. Давно умершие королевы и знаменитые красавицы прошлого разом покинули подземелья дворца, оставив на удивление одинаковые записки: "Меня не ищи, я у мамы".

Однажды, поднявшись в верхний зал башни, Альгерлар нашел там нечто совершенно неожиданное. В нише, где появлялся обитатель десяти преисподних, лежала толстая книга. На обложке под изображением красиво накрытого стола было выведено явно не рукой переписчика: "Блюда традиционной французской кухни".

Шло время. Однажды утром Альгерлар окончательно понял, чего ему не хватает для полного счастья.

-- Мы покинем этот замок и поселимся в маленьком домике на берегу моря, а, может быть, на лесной опушке, или вершине холма -- сам с собой размышлял он, оторвавшись от созерцания гравюр в "Энциклопедии потусторонних созданий". -- А замок я подарю на совершеннолетие старшему сыну. Старшему из множества детей, которые у нас непременно появятся. Мы будем ухаживать за садом и огородом, делать домашнее вино, изготовлять своими руками разные предметы для домашнего обихода. А долгими зимними вечерами мы все будем собираться у ярко пылающего камина. Я буду курить трубку и рассказывать младшим детям что-нибудь занимательное, Маргретта будет вязать толстые шерстяные носки или возиться у печки. Пушистый черный кот станет мурлыкать и хитро коситься на нас янтарно-желтыми глазами...

С этими приятными мыслями он отправился искать свою очаровательную супругу, чтобы объявить об этом решении, которое, вне всякого сомнения, соответствует и ее желаниям тоже. Но Маргретты не оказалось ни в спальных покоях, ни в кухне, ни в обсидиановом зале, где была устроена изящная дамская гостиная. Сторожевые скелеты на вопрос, куда подевалась госпожа, дружно прикидывались неодушевленными предметами обстановки.

...Маргретта обнаружилась там, где он менее всего ожидал ее найти -- в библиотеке, за столиком, заваленном манускриптами и свитками древних рукописей. Незаметно приблизившись, Альгерлар с изумлением увидел, что та с увлечением изучает трактат по запретной магии.

2014

Оставить комментарий © Copyright Линник Злата Размещен: 16/07/2017, изменен: 16/07/2017. 38k. Статистика. Рассказ: Фантастика Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Чего может бояться могущественный некромант? На что способна девушка ради любви - и только ли ее?

Линник Злата А ты думал, в сказку попал?

Линник Злата
А ты думал, в сказку попал?