Оркестр гремел, а два солиста без устали повторяли одни и те же слова:
-Nothing no...no...no...no...no
Педро Эстрада с оригинальной для нас и совсем не оригинальной для кубинца фамилией, выбивал палочками и пальцами ритмы румбы. Белоснежная улыбка , не сходившая с лица, привлекала к себе всеобщее внимание и вызывала ответную реакцию каждого, кто видел того, кто извлекал из барабанов эти стремительные ритмы.Этот высоченный смуглый парень с фигурой баскетболиста был виден на территории интерлагеря с любой точки.
На фоне неба вдруг вздымалась вверх рука, совершавшая круговые движения, а крик:: "Лили, Лили!" - оглушал каждого, кто находился поблизости.
В то лето я была куратором небольшой группы латиноамериканских студентов, приехавших в Харьков на обучение. После первого года обучения их отправили отдохнуть, а меня приставили к ним решать разные проблемы, возникавшие каждый день.
Август был на редкость холодным. Дождь, ливший круглосуточно, загонял всех днём в помещение клуба. Привыкшие к теплу , ребята замерзали. Надо было ехать всей группой в институт за теплыми вещами. И мы поехали. Камера хранения была закрыта. После беготни по институту мне пообещали открыть ее завтра с утра.
- Что делать? - Этот вопрос и меня взволновал всерьёз. Приближался вечер.
В общежитие их не имели права вселять, да если бы и вселили, то все кровати были во время каникул безо всего.
- Что будем делать? - спрашивали меня ребята, а я , их ровесница, должна была найти ответ.
- Пошли ко мне, - сказала я и привела домой двух девушек и пятерых парней.
"В тесноте, да не в обиде", - эта поговорка была о нас. Надо отдать должное моим родителям: они сумели скрыть свой шок и на этот раз, проявив гостеприимство.
Мы вернулись в лагерь в свитерах и с еще одной парой обуви утром, а сейчас, вечером, Диего с Маркусом играли на гитарах и грозным голосом обманутого мужа вдвоем вопрошали в микрофон:
- Nothing no...no...no...no...no?!
И тут же, меняя интонацию и тембр, нежным голосом перепуганной жены, отрицали все, в чём ее пытались обвинить:
- Nothing no...no...no
Репетиции оркестра превратились в ежедневный праздник для всего дома отдыха, на территории которого и расположился студенческий лагерь.
Присев почти до пола, я проскользнула под рукой Эрнесто, который в это время словно плыл, подгребая воздух под себя. Тут же он протянул мне руку и, вскочив, пританцовывая, я оббежала вокруг него. Наши ладони соприкоснулись на мгновенье и, оттолкнувшись, мы спинами начали оттеснять танцующих рядом, все увеличивая расстояние между нами. ( У Эрнесто, кстати, были сестры Эстер и Эсмеральда, а брат Роберто. Из начальных букв их имен получалось СССР. Так его отец выражал свою любовь к Советскому Союзу, где он тоже учился в свое время)
Эрнесто танцевал как бог: он двигался легко и плавно , а улыбка не сходила с его лица. Вот и сейчас он выкинул руки вперед и словно канатом начал притягивать меня к себе.
Я рассмеялась и на носочках, танцуя и напевая вместе со всеми:
- - Nothing no...no...no...no...no , пошла к нему.
Шума дождя не было слышно.Не было слышно ничего, кроме музыки и смеха.
Тут к "песенному" мужу, уже почти поверившему жене, что ничего предосудительного не было, подключились соседи. Хор голосов убедительно прокричал:
- Nothing no...no...no...
И оттого, что-таки ничего, ну, совсем ничего не было, музыка зазвучала еще веселее, и радостные улыбки появились на лицах не только музыкантов и певцов, но у всех слушателей и танцоров.
Одна мелодия длилась минут сорок, перезнакомив всех танцующих и подняв всем настроение. Этот импровизированный спектакль удался на славу.
- Ты веришишь, что там, - Эрнесто почему-то кивнул на сцену в сторону музыкантов, -ничего не было?
- Конечно! - не задумываясь, ответила я и рассмеялась.