Сипион сподвиг сделать обзор рассказов из "Списка Мошкова". Идея хорошая, поссориться с судьями до того, как они увидели мой собственный текст - это в моем стиле.
Сразу - вопрос: имя. В России массово известен только один Хаокин - который Мурьета. Который герой рок-оперы Рыбникова. Другие Хаокины, конечно, существуют в природе, но я о них ничего не знаю. Если этот рассказ - о том самом Хаокине, то интересно: состояние, когда ты вроде бы жив, но на самом деле умер. Или наоборот... Правда, мне не удалось найти, как звали сестру Хаокина Мурьеты, но это не так уж и важно.
В остальном же...
Напрягло то, что Хаокин поливает розы сразу после сиесты. Солнце же еще высоко, нельзя - листья опалятся. Розы поливают утром, чтобы влага, как роса, успела частично впитаться в землю, частично - испариться.
Порадовал и одновременно напряг образ "собака-цветок". Шикарная находка! Я - не знаток собачьих пород. Пришлось гуглить непонятное слово бишон-фризе. Оказалось - французская болонка. Действительно, когда этот комок шерсти, размахивая ушами, мчится по траве, он весьма похож на сошедшую с ума астру...
Но повторенный несколько раз образ почему-то утомил...
В общем, от рассказа останется идея собаки-цветка. А жизнь и смерть, морок солнечного дня, сквозь который проступает реальность тлена (или, наоборот, в реальный солнечный день мерещится тлен), нить судьбы, на которую никаких ножниц не хватит, двойственность кота Шредигера... красиво названные известные символы.
Жутковатая сказка о том, почему большевики зажиточных мужиков в лагеря сажали. В принципе, сюжет закончен: от первого "грехопадения" - применения силы Крикуна для строительства канала, для чего нужно переступить через живое ("- Про лес ты то же говорил, а вышло? Никак беды обещанные стороной прошли, - проскрипел Заха, - А рыба бездушна, бессловесна, коли и сдохнет одна-другая, так молча, - оскалился своей шутке."- до превращения "крепких мужичков" в саранчу.
Этнография - не важно. Этнография подчеркнуто нереалистическая. Кстати, именно этот момент мне очень понравился.
С одной стороны, чуть ли ни шаблонные картины крестьянского труда: "Всей деревней взялись валить пустые стволы, растаскивать валежник - лишь на свету пускала побеги ягода, наливалась густой кровью. Работали тяжело, без продыху, на третий день немногим достало сил руки поднять, а лес стоял стеной, едва задетый". Вполне понятные цели (удобство для людей, логистика, улучшение транспортной схемы, повышение урожайности): "Упирался староста: крикуна лишь однажды вызволяли из ямы для дела большого и верного - Кривые камни снести, что высились на пути к деревне, заставляя пускаться в объезд и терять день, а когда и больше".
С другой - какие-то совершенно неземные, ни с чем не ассоциирующиеся объекты труда. Какой-то мох, ягоды, которые надо выращивать... Причем, кажется, и то, и другое - наркотического действия, о просто пище, "хлебе насущном" речи не идет.
В итоге фентезийный мир оказывается оболочкой для притчи, в которой персонажи не соотносятся ни с одним из существующих на Земле народов (хотя у меня почему-то закрутилось в голове слово "рогули", но это, конечно, влияние текущего политического момента).
Есть некие Крестьяне (именно так, с большой буквы). Земледельцы, живущие общиной, над которой стоит Староста. Есть некий инструмент - Крикун, воплощенная сила. Крикун дает возможность менять окружающее пространство так, как нужно людям. Рамки применения силы Крикуна определены традицией. Нарушение традиции приводит к преступлению. За преступлением следует наказание, причем преступники превращаются в палачей...
В общем, сказочка понятная, атмосферная и злободневная.
Главный минус - нарушен один из законов притчи, который гласит, что повторяющиеся формулы должны нести символическую нагрузку. Здесь повторяется образ веревки на шее Крикуна, но вот что он символизирует, я так и не поняла. Хотя, по идее, именно таким повтором в притче выделяется главная мысль.
Картинка - по ассоциации. По-хорошему, можно бы было натаскать из сети каких-нибудь иллюстраций к Вархаммеру с боевыми инсектоидами, но мне показалось логичным проиллюстрировать рассказик просто высохшим прудом.