champagne et canapés

     1

      Наутро 7 апреля уже все жители небольшого городка Степаново были в курсе смерти Сёмы Айтенберга. И абсолютно каждый гражданин города считал своим долгом сообщить об этом всем тем, кто ещё не знал и тем, кто давным-давно уехал из Степанова или уже совсем позабыл о существование какого-то там Сёмы Айтенберга. Новость эта с такой скоростью разносилась по улицам, что уже наверняка даже голуби и чумные крысы скорбили по молодому парню, которого кто-то когда-то видел, кто-то его, кажется, припоминал и кто-то, кажется, с ним даже обедал в школьной столовой несколько лет назад.

      Таким человеком был и я. Я тоже припоминал Сёму, помнил, как мы с ним хулиганили в школьной столовке и я даже вспомнил его родинку на его слоновой шее. Примерно в 6 часов утра меня разбудил мой телефон, который разрывался от перманентных звонков. Именно тогда я и узнал о смерти своего старого друга, которого я не видел несколько лет и с которым на протяжении этих самых нескольких лет ни разу не разговаривал.

      Своевременно мне пришлось позабыть о занятиях, ждавших меня сегодня в институте и о работе, которая спрятавшись, поджидала меня вечером. На работе новость о моём скором отчаливании приняли вполне благоприятно и пожелали удачи. Александр Петрович, мой начальник, предложил мне выпить, но я отказался. Моё резкое «нет» он никак не воспринял и просто выпил за двоих, сказав, что за такое дело даже двух стопок не жалко. В институте же мне своевременно сообщили, что все свои прогулы я должен буду отработать, ведь без работы нет знаний! В этот момент я почувствовал себя героем Платоновского «Котлована».

      Всё я делал в такой спешке, что совершенно забыл про умывание и про чистку зубов, поэтому, стоя в кабинете декана, я всячески пытался скрыть свои жёлтые зубы, которые бы наверняка как-нибудь засияли на ярком свете. Такой же в точности трюк я проделал и на работе, но стоит сказать, что Александр Петрович бы всё равно никак на это не отреагировал. Его полностью поработило чувство горя за незнакомого ему человека, поэтому взгляд его был размытым и несобранным. А мне это было на руку. Ради приличия я постоял с ним пару минут, совместными усилиями мы поскорбили, после чего я в спешке двинулся на вокзал.

      Я поднапрягся, шёл достаточно быстро, иногда даже бежал, чтобы успеть на вокзал пораньше. Мне ещё, конечно, никто не сообщил о дате и времени проведения церемонии, но я любил всегда приходить за час, а, то и за два до начала какого-нибудь большого события. Поэтому я выпросил у билетера самый ранний рейс. Выпрашивать мне его пришлось потому, что она меня всячески от этого рейса, а точнее от поезда отговаривала. Мол, вагон страшный и кривой, и место у туалета и, кажется, даже машинист немного подвыпивший. Но мне было на это плевать, пунктуальность в моей иерархии ценностей стояла намного выше, чем плешивая брюзгливость и чувство самосохранения. Ехать мне, конечно, на похороны совершенно не хотелось, но я уже дал слово, и это означало то, что своё обещание я должен был выполнить на все двести процентов. Ровно в десять часов утра я уже сидел в вагоне поезда номер «144», который тихими ударами колёс о рельсы направлялся в маленький городок Степаново. К слову, женщина, отговаривавшая меня от данной поездки, не соврала. Место было у туалета, в вагоне пахло, а поезд прибыл как будто бы прямиком из советского союза. Слова о машинисте я, конечно же, подтвердить не могу, могу лишь сказать, что поезд как-то странно ехал и иногда пошатывался. Но тут уже дело дилеммы: пьяный машинист или отечественный производитель. Подъезжая к своей станции, я всё же почистил зубы в страшном и вонючем сортире, переоделся в чёрный традиционный костюм и причелся. Одним словом, выглядел я достойно и был уверен, что похороны Сёмы своим внешним видом я никак не испорчу.

      Сказать честно, я совершенно забыл Сёму. Можете назвать это когнитивным искажением, но в один момент мне даже показалось, будто бы я и вовсе никогда его не знал. И на самом деле, возможно, это даже было правдой, ведь мы не виделись уже так много лет. Люди меняются и я уверен, что Сёма уже совсем не тот, каким он был прежде. Вместе с Сёмой за компанию, я позабыл и остальных своих друзей, с которыми мы дружили с самого детства и с которыми мы преодолели, действительно, незабываемые и сложные жизненные трудности. Но, я никогда не винил себя в этом и тем более не винил в этом своих бывших товарищей, потому что считал это обычным жизненным процессом. Так уж получилось, что мне удалось вырваться в ЛЮДИ: уехать из маленького и пыльного города учиться в большую и респектабельную столицу, и мне дико хотелось удержаться в этом самом прорыве, позабыв тем самым всё, что было до него, а если уж не позабыть, то хотя бы на небольшой срок отречься от своего прошлого. Я поступил на доктора в медицинский университет. Мне всё нравилось и всё казалось жутко новым даже после нескольких лет жизни и обучения в Москве. Новая жизнь сияла разноцветными красками. Новые друзья, девушки, амбиции – всё это завлекало меня и не хотело отпускать, точнее я сам не хотел вырываться из этих крепких объятий. Поэтому сам отъезд, обратно в Степаново, пускай и ненадолго, отдавал для меня чем-то нафталиновым и отталкивающим. Представьте себе, что вы открыли свой гардероб и, начав рыться в вещах, случайно наткнулись на старый заплесневелый пиджак. И вам так стало плохо, так противно и душно, потому что вы вдруг вспомнили тот ужасный день, когда с небес на вас полил сильнейший ливень, а ещё вы проиграли все свои деньги, тоже находясь в том пиджаке. Такое же чувство ощутил и я, правда отсутствия денег и ливни были не самыми страшными проблемами моего родного города!

      Когда двери вагона отварились, и передо мной открылся вид на запыханный и помятый вокзал, то меня схватил лёгкий мандраж и страх, лезущий прямо из моего прошлого. Страх этот заключался в боязни не вернуться обратно. Меня посещали мысли о том, что этот сыпучий песок вновь затянет меня и уже никогда не отпустит на свежий приятный воздух.

      Я увидел белую “kia riu» и двух мужчин, вылезших из машины и машущих мне. Это были мои позабытые друзья. Сашка Каверин и Петя Клинов. Саша за эти 6 лет успел потолстеть и полысеть, наверно было трудно, без смеха, сказать ему фразу: «С двадцати трёхлетием тебя, Санёк!» Он улыбался мне и махал. Улыбкой он был в маму, лысиной в отца, а своей полнотой был обязан обмену веществ. Петька же никак не изменился. До сих пор на его голове жили густые чёрные волосы, он был худощавым, как спичка и до ужаса ленивым, поскольку за эти 6 долгих лет, его руки так и не дотянулись до бритвы, чтобы сбрить мерзкие слизкие усики, танцующие у него прямо под носом.

      Смотря на своих друзей, как в прошлое, я стоял на ступеньках вагона. Меня подтолкнула старушка с двумя большими сумками в руках. Я неловко приземлился на землю, поправил свои белокурые непослушные волосы и направился к своим приятелям, у которых ещё до сих пор не затекли руки радостно махать мне!

     2

      В первое время, после моего отъезда, мы ещё немного общались и рассказывали друг-друг о своей жизни и о своих жизненных успехах. Петя Клинов, с которым я общался лучше и чаще всего, теперь являлся владельцем похоронного агентства, доставшегося ему от родителей. Сам он говорил, что оно ему не больно то и нужно, да и не совсем ему по нраву с трупами работать, но жить на что-то нужно. Стоит сказать, что со временем он все же привык к своей работе и даже не стеснялся говорить о ней с гордостью. Петя мне всегда нравился своей добротой и открытостью. Возможно, он был топорным, прямолинейным, не самым умным, но при этом всегда оставался порядочным человеком. Эти качества у него проявились и в ситуации с Сёмой. Ещё в детстве он потерял отца, а несколько месяцев назад у него умерла мать. Братьев и сестёр не было, а вся остальная семейка или погибла где-то или разъехалась по разным уголкам, поэтому Петя остался совсем один. Он взял на себя все расходы на похороны, всё сам организовал, и вообще повёл себя очень достойно и красиво. К Семёну Клинов всегда относился положительно. Он считал его хорошим парнем и, когда Сёмы не стало, Петя ушёл в себя, поскольку очередная потеря была для него, как новая рана на коже. Вроде бы всё тоже самое, но кровь то льётся и ранка эта по - сильному постанывает.

      Сашка Каверин вошёл в нашу компанию самым последним, что не помешало ему стать «своим» и закрепиться в нашей немногочисленной компании. Хотя я к нему всегда относился более холодно, чем остальные. Он мне казался каким-то хитрым, глупым и ненадежным, но я не стремился об этом кому-то говорить, потому что не хотел разрушать крепкую дружбу. Саша всегда хотел жить раскрепощено, чтобы его ничто не напрягало по типу учёбы или каких-то других подобных загонов, поэтому, когда он бросил институт уже на первом курсе я совершенно не удивился, а даже порадовался за него. Сейчас он изредка где-то работал, потом уходил с работы, затем возвращался, и так всё по кругу на протяжении нескольких лет. Можно подумать, что его трудовой водоворот в работе похож чем-то на круги ада Данте, но я с этим резко не соглашусь. Саша Каверин не был бы Сашей Кавериным, не будь его жизнь хаотичной и не предсказуемой.

      Я сел в машину на заднее сидение. Петя за руль, а с ним рядом, на переднее, уселся Саша. Машина Клинова была одной из самых дорогих в Степанове. Он долго на неё откладывал с зарплат, экономил на всём и, когда, наконец, купил, то, духовно успокоился. Личное транспортное средство – было его мальчишеской мечтой, которую он с самой своей юности пытался воплотить в жизнь! Когда он разъезжал по улицам города, то все прохожие сразу же замечали его автомобиль и моментально индифицировали в своей голове личность Петра Михайловича Клинова.

     -Эх, ребята…так неожиданно, ТАК НЕОЖИДАННО! – грустно проговорил Петя. Он держал руки на руле, ногу на педали и всё никак не мог собраться, чтобы привести машину в действие. Мы с Кавериным решили промолчать, но при этом сделали грустный и поникший вид.

     -А из-за чего он умер то хоть!? – спросил я, растеряно посмотрев на ребят.

     -Никто не знает! – сказал Саша, после чего почесал затылок и продолжил, - я к нему в гости решил зайти, он меня давно звал. Стучу, звоню, долблю уже вовсю, а он всё не открывает. Звоню ему, тоже тихо.…Ну, вызвал спасателей или как их там блять называют. Приехали. Выломали. А он дрыхнет… бездыханно!

     -Сердце… - в пустоту проговорил Клинов.

     -Может быть и оно – воскликнул Каверин.

     -А вскрытие было? – поинтересовался я.

     -Да, какое там вскрытие, Коля!? Не по-христиански всё это! – сказал Петя и протёр мокрые глаза рукой.

     -Неужели вам было неинтересно узнать, отчего он погиб?

     -Коль, когда человека уже нет, то неважно, какое кофе он пил перед смертью и был ли посолен его салат на обед, - ответил мне Пётр.

      В машине образовалась тишина. Я смотрел в самую малость запотевшее окно и видел перед собой всё тот же город, который наблюдал 6 лет назад. Ничего не изменилось! Все те же серые дома, всё те же грязные улицы, погружённые в вечный сумрак. И даже дым, исходящий из труб на фабрике мне казался всё таким же.

     -Сейчас посидим спокойненько, помянем! Только мы втроём, без лишних глаз, - сказал Клинов и наконец, завёл машину.

     -Неужели больше никто не придёт!? – поинтересовался я

     -Так нет никого. Всем похер! Так…пособолезновать, пожалеть каждый может в уголке, а блять придти, так у всех дела, дела, дела…, - сказал Саша. Он вынул из правого кармана пальто сигарету и закурил. – Вот такие дела…, - сказал он как будто бы в пустоту, глядя в запотевшее окно.

     -Каверин, ёп твою, ну не в салоне же! – Петя посмотрел на него с лицом детского воспитателя.

     -А где мне ещё курить!? – огрызнулся он.

     -Ну, я не знаю, потерпеть не можешь что ли…, - Клинов опустил стекло, чтобы Каверин выдыхал сигаретные смолы на улицу, а не нас или как минимум не на него. В машине стало прохладно и мои зубы задрожали.

     -Как добрался, Колян? – спросил меня Петя. Я заметил на соседнем сидении чемоданчик, от которого пахло сильными духами. Таким парфюмом пользуется только Клинов. Он всегда выливает на себя целый литр, но только не сегодня. В такой значимый день от него пахло потом и утренним завтраком, зато от дипломанта прямо скажем несло.

     -Нормально. Сел на самый ранний рейс в десять, можно бы было раньше, приехал бы раньше! – я слукавил. Раньше 10 я бы всё равно не проснулся. Не потому, что мне было наплевать, а потому, что мой организм банально не привык просыпаться, к примеру, в 9:45.

     -Мы тоже с самого утра на ногах, - начал Каверин, - Петя меня, то в магазин потащит, то ещё по каким-то делам, то в церковь! Хотя, он прекрасно осведомлён о том, что у меня аллергия на церковный запах! – он косо посмотрел на Клинова, который даже не повёл и ухом на его слова.

     -Запах? – удивился я.

     -Да! Не знаю уж отчего он там. То ли от икон, то или от свечей, то ли попы себя маслами какими мажут, омолаживающими. Такими, небось, и Ленина намазывают, - я усмехнулся, но в этот момент Петя повернулся ко мне и попросил меня в такой день не улыбаться.

     -Почти приехали! – воскликнул Петя.

     -Здесь ведь раньше был ресторан!? – спросил я Клинова, - назывался, кажется «ромашковое поле».

     -Да, было. А теперь здесь моё агентство!

     -Оно же у твоих родителей раньше на проспекте было?

     -Да, ну так это когда…Я решил сюда перевести его. Место побольше, да и как-то пореспектабельнее.

      Через пару минут мы были на месте. Машина остановилась прямо перед входом в бюро. Само агентство Петра называлось «Слепота». По соседству с ним находился городской роддом, который снова облил меня ветром ностальгии. Ведь когда-то отсюда выносили меня….Я до сих пор помню фотографии, которые мне показывала мама, как она полусильная в каком-то бежевом халате держит на своих хрупких руках мою нелёгкую тушу. Символично и то, что ведь отсюда также выносили и Сёму…А теперь его заносят в здание по соседству.

      Мы вошли в большой зал. Петя шёл первый с чемоданчиком в руках, за ним плёлся Каверин, я шёл самым последним, осматривая всё помещение целиком. Здание «Слепоты» по сути, состояло из трёх комнат: большой зал (похоронный), кабинет Пети и туалет. Клинов был прав, когда говорил, что этот офис пореспектабельнее, нежели прошлый. Всё-таки в том офисе помещений было всего два!

      Гроб с Сёмой стоял посередине зала, а по краям помещения стояли столики. Саша и Петя сели за левый стол относительно гроба, а я решил подойти к Сёме, чтобы припомнить его внешность. На скатерти стояла бутылка водки, различные закуски и парочка салатов, видимо так, чисто для приличия. Клинов же пообещал ещё вынести макарон с тушёнкой и сладости на закуску.

     -Мы что, прямо здесь есть будем? – удивился я, когда посмотрел на набитый едой стол.

     -А кого стесняться!? – улыбнулся Саша, - все свои! Да, Сём!? – ответа на его вопрос не последовало.

      Я остановился у гроба Сёмы. Он практически не изменился со времён нашей последней встречи. Причёска осталась всё такой же странной. Так уж получилось, что он довольно рано начал лысеть. На его лице, как мне казалось, была лёгкая холодная, как и его тело, ухмылка, какая была у него на протяжении всей жизни. Он как будто смеялся надо мной. Смеялся над тем, кем я стал! А именно для него я действительно превратился в столичного мажора, который, по его мнению, кинул своих друзей в их болоте, точнее и в его болоте тоже. Он считал, что я просто решил вычеркнуть из своей памяти то, что я в этом болоте родился, учился и просто напросто ЖИЛ! Так думал Сёма…И у него были для этого все полномочия. Он был счастлив жить здесь и не принимал все доводы о том, что где-то якобы можно жить лучше.

     -Ну, давай уже садиться, Колян! – крикнул мне Саша

      Я ещё немного посмотрел на Айтенберга, провёл рукой по его неприличной причёски, после чего сел за стол. Петя разлил водку.

     -А вы к нему подходить не будете? – спросил я, скорчив удивлённую мину.

     -Да, мы уже насмотрелись…, - проворчал Каверин.

     -Ну, помянем! – торжественно произнёс Петя, как будто бы даже не слыша то, о чём мы говорили с Сашей. Он поднял стопку вверх и предложил нам чокнутся.

     -Я слышал, что на таких мероприятиях не чокаются!

     -Я тоже это слышал, но это всё глупые закончики! – начал Каверин, - вот, например, в Мексике, насколько я знаю, на таких событиях все радостно веселятся.

     -Ну, мы же не в Мексике! – парировал я.

     -А, может быть, я хочу… - Саша огрызнулся.

     -Ребята, стоп, стоп, стоп! – Клинов быстро заморгал глазами от стресса, - давайте не будем. Не чокаясь, так не чокаясь. Может я был не прав!

     -Я всё равно не пью, - уверено сказал я и поставил стопку обратно на стол.

     -Сегодня нужно, - сказал Петя, как отрезал. Я подумал, что, действительно, будет как-то неуважительно сегодня не выпить за благополучие Семёна. Тем более что бы подумали обо мне ребята!? Мы все дружно выпили, после чего Пётр разлил ещё по одной.

     -Не стесняйтесь, ПЕЙТЕ! Водка ещё есть. Мы с Кавериным вчера прилично так закупились.

      Мы снова выпили. Я надеялся, что для меня эта рюмка станет последней. Но, как оказалось я человек – КУРАЖ! В глазах уже немного двоилось, когда Каверин вытащил из под стола ещё одну ноль седьмую беленькой. Глаза его расширились, и он заулыбался, как маленький ребёнок при виде шоколадной конфеты.

     - Николай! – обратился ко мне Петя, - мы тебя так давно не видели! Как ты вообще? Поговаривают, ты стал ЧЕЛОВЕКОМ!? – он неуклюже высморкался, его зелёные сопли вылетели к нему на штаны. Он взял со стола салфетку и, плюнув на её, принялся очищать свои тёмные брюки, на которых сопля смотрелась по-настоящему ярко.

      -Ух, даже не знаю, что и сказать. Ну, учусь. Работаю. Жизнь как в муравейнике. В этой столице, знаете, что самое главное!? Не потерять себя! Очень многие теряют своё настоящее «я» и становятся хер пойми кем. Я таких ребят часто встречаю…

     -А ты что? Я так понял, не потерял? – спросил Клинов.

     -Надеюсь, что не потерял. Хотя на этот вопрос, наверно, смогут ответить только мои друзья.

     -Друзья? – тоненьким голоском протянул Клинов.

     -Ну, да. Познакомился с хорошими людьми. Интеллигентными.

     -Ясно, Коля…Ясно, - понуро проговорил Клинов и снова налил себе водки.

     -А знаете, кто бы там точно не потерялся? – Клинов состряпал заинтересованный вид и замурлыкал, хотя на самом деле он хотел просто произнести звук «мм»

     -Сёмочка бы там точно не потерялся! Он всегда своё Я в узде держал и попробуй ты его у него выхватить, - я мысленно хихикнул, потому, что кто-кто, а Сёма бы потерял своё «я» быстрее всех. У него был робкий и стеснительный характер. С такими чертами прожить там, где теперь живу я, практически невозможно.

     -Дело говоришь, Сашка! – сказал Клинов, - что ж, ВЫПЬЕМ! – мы снова присосались к рюмкам. – Эх, Сёмка бы сейчас тоже от выпивки не отказался. Так, чисто горло смочить! – я кивнул.

     -Так он же вроде особо никогда не пил!? – и это было правдой. Сёма, довольно, редко прикасался губами к алкоголю. Мог выпить за компанию, но совсем немного. В основном – пиво.

     -Да, - Клинов закачал головой, - но, никто не знает ведь, что у него сейчас в жизни происходит. А когда в жизни, как говорится, хм…хм, - он хотел ругнуться, - то и водочки попить можно.

     -За сёму! – воскликнул я.

     -За Сёму! – Петя посмотрел на меня, выпил, а затем опустил голову вниз. Возникла тишина, которую лично я не готов был прервать.

     -Красивая столица то? – вдруг о себе дал знать Каверин, который эту самую тишину сломил. До этого, он, молча, сидел рядом со мной и слушал нашу с Клиновым беседу.

     -Нормальная. Лучше, чем здесь. - Пробормотал я

     -Коль, конечно не поспоришь. Но тут ведь тоже кому как больше нравится. Столица – прекрасна! Бесспорно! Но тут, зато тишина и покой, - парировал Саша.

     -Ну, может быть…может быть, - сказал я неохотно, - А ты как, Петь?

     - Да всё также. Всё тот же дом, тот же образ жизни и всё тоже похоронное…

     -Да херня это твоё похоронное, - перебил Петю Каверин, - он же денег с него не имеет. Банкрот…почти! – сказал он мне.

     -Ты…не слушай его, Коль, всё у меня хорошо. Сезон начнётся сейчас и пойдёт, как по маслу!

     -Сезон?

     -Ну, да, сезон. Так у нас говорится в нашем деле. Я бы даже сказал в ремесле. По статистике в Степанове в начале декабря и до марта повышенная смертность. Стариков в городе до хрена и они каким-то чудесным образом все мрут в этот период. Агентств мало. Я, да ещё два мудака. Поэтому за меня не волнуйтесь. Я своё возьму!

     -Ты так спокойно об этом говоришь!? – удивился я, - ну, в смысле сезон и всё прочее…

     -А по-другому - то как? С этим свыкаешься постепенно. Сам пойми, каждый день с этим делом работаешь, уже, знаешь ли, не до прелюдий. Или ты думаешь, может быть, патологоанатом трупов чурается?

      Каверин прослушал всё то, что говорил Петя, и после его «монолога», разлил ещё по одной.

     -Может, снизим темп? – предложил я, вертя в руке стопку.

     -Да какой темп.…Такой день! – воскликнул Каверин.

      Мы выпили ещё по одной. В глазах начало мутнеть. Петя что-то пробурчал себе под нос, после чего с трудностями встал из-за стола и подошёл к гробу Сёмы и заплакал.

     -Ну, а ты как? – спросил я Сашу.

     -Да никак. Живу себе и живу. А знаешь как!? Живу, я значит, по принципам одной идеалогии. Название её – прокустиперция!

     -Прокастинация, может быть?

     -Да, да она! И прямо всё легко так! Своим чередом идёт и идёт. Я и доволен, так как большего не надо. Бери от жизни только лучшее. А лучшее это что!? Отдых и ещё раз ОТДЫХ. Мне так даже отец говорил…

     -Хм…сомнительно!

     -Да чего сомнительного то. Я обычный человек. А обычному человеку нужно именно это. Он же блять не о ВЫСОКОМ мечтает. Как бы ты сказал: «О поэтичном». Ему нужно что-то более низменное и кайфовое. Поэтому давай без этих твоих «сомнений».

     -Никаких сомнений! – я размахнул руки в сторону, - возможно, это, действительно, настоящая жизнь!

     -Вот и правильно, Коля. Цени мнения и других людей тоже!

     -Семён тоже по таким же принципам жил? – сказал я и, не удержавшись, опрокинул рюмку водки себе в рот.

     -Неа, Сёма не таким был последнее время. У него такое лёгкое безразличие было ко всему. Даже не знаю, как правильно выразиться. Вот похер на всё ему было. В баре налили вместо виски вишнёвую колу – похер, педиком где-то в закоулке назвали - похер и всё в этом духе.

     -Даааа, - протянул я, - на него не похоже.

     -Вот и я о том же! Я его спрашивал, может, случилось что. Но ты, же его знаешь, он усядется в уголке, затихнет и бубнить начнёт что-нибудь себе под нос.

      Вернулся Петя. В этот момент в зале возникла мёртвая тишина. Петя вытер слёзы с глаз и тупым взглядом упёрся в стол. Я наложил себе салат в тарелку и принялся кушать. На вкус он был ужасен, помидоры вместе с огурцами были не солёными, а майонез, которым был залит весь салат, на вкус был похож на горькую воду, но мне дико хотелось есть. Каверин выпил ещё. Было видно, что ему становится хуже. Лицо его почти полностью побледнело, лишь пухлые щёки оставались всё такими же красными.

     -А вот как там, ребят? – поинтересовался Петя.

     -Где? – спросил Саша.

     -Ну, в раю или в аду. Ну, или вообще вон ТАМ! Где-то там!

     -Да, хер знает. Пока не сдохнем, не узнаем. – Категорично ответил Саша

     -Предположить же можно! – сказал Петя и снова вытер слёзы, - ты как, Коль, считаешь?

     -Хм…забавный и в тоже время интересный вопрос. Прямо интригующий, согласны!? Рай и ад это конечно всё классно и радужно, - я достал из кармана пачку сигарет марки”jam”. Достал сигарету и закурил, - но, для меня жизнь вообще, как сигарета, понимаете!? – я покрутил в руках сигарету, - Вот тебя подожгли – ты родился! Любовь, проблемы, потери, горе – скуривают тебя до фильтра, после чего, тебя, как грёбанный бычок выкидывают в урну – ты умер! И теперь вопрос, следовательно. Бычок в урне видит хоть что-нибудь?

     -Другие бычки! – серьёзно сказал Саша, глаза его помутнели.

     -Да, да именно! – Петя затыкал пальцем, - он же видит другие бычки. И саму урну он видит изнутри и, скорее всего, он даже видит свет, который в эту урну поступает.

     -Да, ну вас. – Расстроено сказал я.

     -Тут просто не состыковка, Коль, уж извини!

     -Всё умничаешь, да умничаешь… - возмутился Саша, - уехал там в свою столицу и теперь, твою мать, выпендривается. Какая блять сигарета, Коля!? Тебя спросили нормально, - он повысил голос, - есть рай или нет? Есть ад или нет! А он про сигарету. Ты чё несёшь-то!?

     -Ребята, ну спокойнее, пожалуйста. Не здесь же, - спокойным тихим голосом произнёс Петя.

      Петя разлил ещё по одной рюмке. Водка закончилась, и ему пришлось идти в кабинет за новой бутылкой.

     -Может ему уже хватит? – спросил я Клинова.

     -Всё хорошо со мной, - с трудом произнёс Саша. Ровно через три минуты вернулся Клинов с бутылкой водки.

     -Давайте выпьем! Но сначала вспомним Сёму, хорошо!? Я первый, - Петя встал со стула, - Каким же был Сёма!? Он был хорошим. Такой скромный, тихий, спокойный. Всегда поможет, ночью даже придёт, если надо будет. Повторюсь, хороший человек! – сказал он и выпил водки, - Саш, ты следующий.

      Саша встал. Он злобно посмотрел на меня, но лицезрение это было недолгим, так как он сразу перевёл свой взгляд на Сёму. Говорил Каверин туго и заторможено.

     - Эх, Сёма… - он сделал длинную паузу, - человечище конечно он был! Человек с большой буквы, - снова застопорился, - все его любили. В том числе и я. За отвагу, храбрость и за ответсвноось. Земля тебе пухом, Семён.

     -Да, да, именно так…, - Петя вновь протёр глаза, - давай, Коль. Твоя очередь.

      Я встал. Поправил волосы, они вновь непослушно растормошились.

     -Сёма, возможно, был моим лучшим другом и мне очень жаль, что последнее время мы с ним, к сожалению никак не общались. Он был и в правду очень скромным, как уже сказал Петя, из-за чего мог что-нибудь недоговаривать насчёт своего здоровья, к примеру. Ну а вообще повторюсь, конечно, но по-другому не получиться. Добрым был, славным, ответственным! Помню, как мы с вами не хило так забухали, а он один был, как огурчик! За всеми присматривал, помогал каждому. Не знаю, что ещё добавить. Выпьем за него!

      Мы снова выпили. Саша сидел с расстроенным и даже обиженным лицом, и угрюмо исподлобья смотрел на меня. Петя хотел что-то сказать, но постоянно одёргивал себя и уже молча, продолжал смотреть на гроб.

      Я понимал свою степень опьянения. У меня их было целых три. Первая – лёгка, я всё понимаю, прекрасно соображаю, мой разум находится во здравие, никой потери в разговоре или в осознание мира нет. Вторая – лёгкое помутнее. Появляется усталость. Язык не заплетается, но речь скудеет и склоняется к разговору по типу Сашиного. Голова немного качается. Третью степень я также ласково называю – в жопу, ну или в сраку. Описывать смысла не вижу, тут итак всё ясно. В этот момент я явно был на 2,5 степени. К ней описание, к сожалению, отсутствует.

      У Пети зазвонил телефон. Он неуклюже поднял трубку и сделал серьёзный «трезвый» голос. «Что? Мы хотели…Ты же знаешь. Что!? Ладно, ладно, ВХОДИ!» , - сказал он.

      После Петиных слов в зал ввалилась тяжеловесная заплаканная женщина, которая сразу же, как будто не замечая нас, ринулась к Сёме. Она начала его щупать, трогать и бормотать что-то себе под нос. Вслед за ней в похоронный зал зашёл священник. Одет он был не так, как принято. Вместо рясы и креста на шее, он был одет по-будничному: потёртые джинсы и чёрная водолазка.

     3

      Священник представился. Его звали Абрам. Он нам поклонился, после чего подошёл к гробу и встал возле Лены Крапивиной. «Храни тебя господь!» - проговорил он, затем перекрестился слева направо.

     -Боже мой! Господи! Только сегодня узнала. Да, практически только сейчас , - она обратилась к нам, - как!? Как это случилось?

     -Заснул, - твёрдо ответил Саша

     -И больше не проснулся! – иронично, после недолгой паузы сказал я.

     -Всемогущий Боже, - начал Абрам, - услышь наши молитвы, возносимые с верой в Воскресшего Твоего Сына, и укрепи нашу надежду на то, что вместе с усопшим рабом Твоим (усопшей рабой Твоей) и все мы удостоимся воскресения. Через Господа нашего Иисуса Христа, Твоего Сына, который с Тобою живёт и царствует в единстве Святого Духа, Бог вовеки веков. Аминь. Боже, Отче Всемогущий, тайна креста — наша сила, а Воскресение Сына Твоего — основание нашей надежды; освободи усопшего раба Твоего (усопшую рабу Твою) от уз смерти и сопричти его (её) к лику спасённых. Через Христа, Господа нашего. Аминь. – Священник подошёл к Сёме поближе и поцеловал его в лоб.

      Лена также стояла рядом с гробом и продолжала навесать над ним, и плакать из-за чего слёзы катились прямо вовнутрь. Я не сразу узнал её. Но услышав грубый и хамоватый простодушный голос, сразу же вспомнил Леночку Крапивину. Лена была бывшей девушкой Семёна. Они встречались самую малость, но Сёма умудрился влюбиться в неё по уши. Даже после того, как она ему изменила, а затем по логике вещей они расстались, он всё равно продолжал любить её. Мне это казалось странным, из-за чего я постоянно насмехался над ним. Мне это не казалось чем-то подлым, потому, что я считал, друзьям свойственно подтрунивать друг над другом, правда Сёма это не особо принимал и постоянно обижался на меня.

      Не узнал я Лену из-за того, что её прям не хило так распёрло. Несколько лет назад, когда я с ней виделся, она была тоненькая, как палочка, а сейчас с ней явно что-то случилось. Говорят люди худею из-за нервов, но по этой же логике, видимо Лена за последние несколько лет, не переживала, от слова совершенно! Смотря на Сёму и Лену сейчас издалека, создавалось ощущение того, что она как бы является нагромождением над ним.

      Наконец она оставила Сёму и села к нам за стол. Вытерла слёзы и взяла в руки рюмку.

     -Наливайте!

     -Чего ж ты раньше о нём так не плакалась? – спросил Петя, после чего налил ей водки.

     -Да, ну тебя, придурок! – злобно ответила она.

     -Пот-ре-пала тебя жизнь, Ленка, - сказал Саша.

     -На себя посмотри, - сказала она заплаканным голосом.

     -Тише, тише, - начал опять всех успокаивать Петя.

     -Да что мы, в самом деле, как осатанели тут! – я попытался крикнуть, но мой голос сорвался, - у нас умер друг, а мы всё грызёмся и грызёмся.

     -Это правильно, Коля, - промолвил Клинов, - ты лучше, Ленка, скажи, нахрена ты этого привела!? – он указал пальцем на Абрама, который продолжал скромно стоять у гроба Айтенберга.

     -Потому что я знала, что ты попа не позовёшь! Зажмотишь…

     -Я? Зажмочу? Что ты такое несёшь, - крикнул он. После его крика поп развернулся и строго посмотрел на него.

     -Уважайте усопших!

     -Хорошо, - Клинов перешёл на шёпот, - мы хотели помянуть без всяких представлений.

     -Представлений? Петя… - возмутилась она, - это как – никак закон божий. Его чтить надо.

     -Нам, знаешь ли, не нужны все эти священники, чтобы напрямую с богом общаться…

     -Лен! – своим окликом я её одёрнул.

     -А?

     -Он ведь католик….Я прав!?

     -Да хрен их разберёшь! Он единственный, кто согласился. – Абрам наконец-таки отошёл от гроба и присел за наш стол.

     -Я бы, господа, не отказался от выпивки. Что у вас тут, водка?

     -Водка… - промолвил Клинов. Глаза священника заблестели.

     -Как вы думаете, дорогой Абрам, что будет с его душой? – Леночка мечтательно посмотрела на священника.

     -В чистилище отправится, - он выдохнул, - а дальше, как бог решит!

     -Чистилище…, - промолвила Лена, - а как там, сложно?

     -Я бы сказал тревожно, - Абрам выпил водки, - потому, что там ты не чувствуешь покоя, постоянно находишься в неведенье того, куда же ты всё-таки отправишься, в рай или ад! Но зато потом…Потом душа вашего друга будет спокойна, можете даже не сомневаться.

     -А можно вопрос, священник? Дискуссионный! – я налил себе и ему.

     -Да, конечно, - Абрам пододвинул к себе стопку.

     -Вот смотрите, вы ведь католический священник, верно?

     -Всё верно!

     -Ну, а Сёма у нас человек православный. Как и я, как и Леночка, как и Пётр с Сашей.

     -Аа, - он почесал свою длинную бородку.

     -Так правильно ли то, что именно вы устраиваете ему отпевание?

     -Абсолютно правильно! – он горделиво поднял голову.

     -Ну, на самом деле Коля прав! – Лена закивала головой и посмотрела на Абрама.

     -Поверьте мне, господа, бог един! И этот бог, отец Христова, будет определять судьбу души Семёна в чистилище! Я не в праве осуждать вашу веру, господа мои, вы можете верить в Будду, в Кришну, да хоть быть прихожанами лютеранской церкви, но скажу вам так, бог един!

     -То есть вы считаете, что есть только один бог, и только он вправе решать, как вы там сказали, судьбу души?

     -Именно так.

     -А другие боги…они, как бы, выдумка. Сказка!? – воскликнул я.

     -Может быть и сказка, может быть, и нет. Но я верю в то, во что должен верить.

     -А может ли быть такое, что, к примеру, Сёма всю свою жизнь жил по законам православия, а на деле мы все дети Аллаха?

     -Ну…, - протянул Абрам, - наверняка я, конечно, знать не могу.

     -Вот это уже другой разговор, - свои 5 копеек вставил и Клинов.

      В этот момент из-за стола встал пьяный Каверин и попытался что-то сказать, но у него не вышло. По моим наблюдениям у него было опьянение третей степени. Затем его перекосило и вырвало под стол, после чего долгое время он не вставал. В комнате резко запахло водкой и невкусным салатом.

      Леночка, с тяжестью перенося свой вес с ноги на ногу, подошла ко мне и уткнулась носом в моё плечо. Мне было некомфортно, но прогнать я её не мог из уважения, пускай и малейшего.

     -На кого же он меня оставил, ну на кого!? – простонала она. Свой сопливый нос она невзначай вытерла об мою куртку.

     -Поздно жалеть, Лена! – сказал я, а потом всё-таки оттолкнул её от себя, - держи себя в руках.

      В этот момент сзади меня с собой пытался бороться Клинов. Его ноги путались, из-за чего ему было сложно ходить, но в один момент, поняв, что с собой ему уже не совладать, он уселся за стол.

     -Водка кончилась! – заявил он.

     -И, слава богу! – еле-еле прокричал я.

      Лена, наконец, отклеилась от меня и вновь приклеилась к Сёме.

     -Да, отстань ты от него! Ему даже, наверно, на том свете неудобно.

     -Ой, да ну да тебя! – проговорила плачущая Леночка.

     -Поверьте мне, душа его уже не материальна! – певучи проговорил священник.

     -Не, ну серьёзно, Коль, пусть женщина попрощается, - сказал мне Петя, - иди лучше ко мне. Поговорим!

      Я сел прямо напротив Клинова. Абрам отсел от нас на другой стул, чтобы не мешать нашему «деликатному» разговору. Стеклянные глаза Пети смотрели по разным сторонам, и у меня создавалось ощущение, что он вообще озирает своим взглядом весь зал. Рядом с моей ногой лежал полуживой Каверин, который изредка издавал звуки, и то полусложные.

     -Ты знаешь, что такое софистика, Коль?

     -Ну, представляю. А что?

     -А то, что я походу скоро тоже «того»!

     -Это почему?

     -А всё софистика. Мне и сны сняться, знаешь ли, интересные. То мать покойная придёт. То венок, то ещё что-нибудь. Сегодня снился Сёма! К себе зовёт. В гости! – Клинов положил свой чемоданчик себе на колени.

     -Это всё суеверие, - я изобразил на своём лице лёгкую ухмылку.

     -Ну, Коль, честное слово, не умничай, хотя бы денёк, скажи мне, могу ли я сдохнуть? Вот прям щас! – он открыл чемодан и уставился на него.

     -не знаю. Может быть. Мир так устроен, что всё что угодно может случиться! Я прав священник?

     -Ой, извините… - он скромно улыбнулся, будто бы не слышал нашего разговора, - я задумался, поэтому не слышал, о чём вы.

     -Если тебе снится покойник или, например, венок, это что-нибудь значит?

     -Возможно, покойник пришёл вас навестить, всё же иногда душа скучает по своим близким. А вот что касается венка…тут сложнее! Это может быть символом. Символом скоропостижной смерти или смерти близкого. В общем, тут более тщательно разбираться нужно.

     -Вот оно, Коля, вот оно! – Клинов замахал пальцем.

     -А может это всё просто психология, знаете, - я хитро посмотрел на Абрама.

     -Милый мой, ну не ровняйте же вы РЕЛИГИЮ и какую-то, уж извините, чепуху.

     -То есть вы считаете, что психология это чепуха?

     -Милый мой, - Абрам улыбнулся, - не играйте в Базарова. Вам уже я вижу много лет, а вы все в протестующего играете.

     -Коль! Коль! – Клинов затыкал меня в плечо, - да не надо, не спорь ты. Со мной поговори.

     -Ну! – я вальяжно разлёгся на стуле.

     -Я долго думал над своими снами и кое-что понял.

     -И что же ты понял, Петя?

     -Понял то, что бог меня зовёт в рай, скорее всего, он хочет мне сообщить, что моя земная миссия выполнена. Ну, а что, неужели это не правда!? Сам посуди: жена у меня будет? Нет, никогда её не будет! А дети? Откуда пироги, раз печки нет? А сделаю ли я ещё каких-нибудь хороших вещей в этом мире? Тоже вряд ли, что смог, то уже сделал!

     -Петя…, - я разочарованно посмотрел на него, - ну, что за глупости!

     -Нееет, Коля, совсем не глупости.

     -Пойми же ты уже, нет бога, нет рая, и нет никакого чистилища! – я перевёл взгляд на Абрама, он снова мне улыбнулся. И улыбка эта значила: какой же ты дурак, Коля Футилёв.

     -Хмм… - промычал Петя. Он задумался и начал почёсывать свои усики.

     -Петь! – я окликнул его.

     -Хорошо, - он развёл руками, - А давай проверим, - он посмотрел на меня с азартом, - Я с собой знаешь что взял? ПИСТОЛЕТ! Ты выстрели в меня. Если умру, значит, правда. Значит софистика великая наука. Значит, бог хочет меня видеть на небесах.

      Клинов начал судорожно рыться в своём поношенном портфеле. Я устремил взгляд на Леночку, которая держала Айтенберга за руку. У меня моментально в голове возникло совершенно случайное воспоминание о Сёме, которое заставило меня позабыть о сумасшествие Клинова. Когда-то давно, ещё в юности, Семёну нравилась девочка. Если не ошибаюсь, её звали Аня. Критически он по ней сох, буквально каждый неловкий взгляд ловил, любое мимолётное дыхание ловил глазами. И однажды, вроде бы в школе, эта самая Аня его за руку взяла. Его прямо всего передёрнуло, в пот кинуло. Он на моих глазах морально умирал, ментально деградировал. А потом, уже вечером, так и сказал мне: «У меня знаешь, Коль, как будто крылья выросли, я полетел, а потом их БАЦ и отрезали. Вот я и падаю на землю. Головой об асфальт!». «Рудимент эти твои крылья!» - ответил я.

      Мои влажные мечты прервал Клинов, который тыкал в меня волыной. Он бил им меня в плечо. Я был удивлён, что у него и в правду есть оружие, до этого момента я думал, что «пистолет» придумало его возбуждённое сознание. Боялся я только того, что он может быть заряженным.

     -Стреляй, Николай. Стреляй! – вопил Клинов. Священник продолжал спокойно сидеть на стульчике и смотреть на всю эту ситуацию с интересом и огоньком в глазах. Будто бы он случайно, по воле судьбы, попал на спектакль какого-нибудь Александра Вампилова.

      Голова начала жутко болеть от постоянных криков с разных сторон. Справа плачет, а затем также громко кричит Леночка. Левее Клинов, который помимо того, что всякую акалесицу несёт, теперь ещё суёт мне в лицо пистолет. Ниже меня всё кряхтит и кряхтит Каверин. Создавалось ощущение, что я сейчас напросто провалюсь под землю от напряжения.

     -Не буду я в тебя стрелять. Ты дебел или как? – сказал я Клинову.

     -Эксперимент! Это же эксперимент. – Кричал он мне в лицо.

      Я выхватил из его слабых пьяных рук пистолет и выстрелил в потолок. Одна часть лампы погасла, и мы супер быстрым путём оказались в каком-нибудь фильме Тима Бёртона. Леночка впервые за долгое время оторвалась от любования Сёмой и посмотрела сумасшедшими глазами на меня. Петя от испугу схватился за сердце и начал говорить про своё здоровье. Но говорил он очень быстро, его речь было невозможно разобрать. Саша Каверин вскочил, посмотрел на меня, ругнулся матом себе под нос и снова упал на холодный кафель.

     -Да что вы тут устроили? – я начал ходить по залу туда-сюда, то и дело поправляя свою причёску и галстук, - Бедный Сёма… Ему сейчас херово, будь здоров! Один напился вон до полусмерти. Другой сума сошёл.

     -Да я не с ума, Коля, эксперимент же!!! – глаза Пети намокли. А священник теперь вышел из зала, где показывали «Утиную охоту» и перешёл в зал другой, где на суд зрителям представлялась комедия Грибоедова.

     -Да, заткнись ты, - прервал я Клинова. Другая лицемерит вовсю. Я тоже хорош. Про Семёна и забыл, если честно. Только сегодня вспомнил, что был у меня друг Семён, представляете!? – я остановился. Сел обратно за стол и снова закурил. Я сделал поистине долгую затяжку, из-за чего впоследствии вся комнатка заполонялась дымом.

     -Сильная речь, Николай, - ментально Абрам пожал мне руку.

     -Да все хороши, согласна, - произнесла Лена.

      Леночка облокотилась на маленький столик, стоявший рядом с гробом. Каверин продолжал издавать непонятные для нас звуки, больше похожие на позывы сходить в уборную. Петя Клинов отстал от меня и пристал к Сёме. Он подбежал к нему и начал кричать: «Забери меня! Забери меня, скотина! Ну, почему без меня ушёл…»

     -Бред, конечно, несёшь, Петька, - сказала Лена.

     -Ой, да не могу я так больше жить, Леночка. Всё достало. Всё! Каждый день в это грёбанное вонючее похоронное агентство топаю. Вот тут вот уже, - он прислонил руку к горлу, - Сёёёма! К Тебе хочу. Я уверен, что он сейчас превратился в какого-нибудь там жучка! Я тоже хочу, только в бабочку. – он замахал руками, как крыльями.

     -Там лучше что ль? – усомнилась Лена

     -Конечно лучше, Леночка. Ты видала, что в библии пишут? БЛАГОДАТЬ!

     -Да ну тебя, - сказала Лена и непроизвольно махнула рукой.

     -Не знаю лучше ли, но спешу вас, Пётр, расстроить, в бабочку вы не превратитесь, - с лицом скептика произнёс эту фразу священник.

     -Это почему же? – Клинов расстроился.

     -Да, потому, что в раю люди являются теми, кем они были при жизни, в человеческом обличии.

     -Умеете вы человека в стресс вогнать! – обиженно проговорил Петя.

      Леночка сделала несколько неаккуратных шагов и приблизилась ко мне. Петя отвернулся от Сёмы и стал смотреть куда-то вдаль, как будто в другой мир.

     -С ним что-то неладное – шепнула она мне на ухо.

     -Я вижу. Напился!

     -Ему вообще алкоголь давать нельзя. Противопоказано.

     -Да, но в такой то день…

     -Да, в такой то день… - Лена вдохнула воздуха. - Помнишь, как мы веселились всей нашей компашкой? – сказала она и начала гладить меня по плечу.

     -Да, помню.

     -Как было круто. Сёма тогда ещё такой счастливый был…

     -А потом что случилось?

      Она отпустила моё плечо и села напротив меня.

     -В смысле, что случилось?

     -Что произошло? Что он был счастливым, а потом…Что пошло не так?

     -Пошло не так? – она усмехнулась, - Ну, ты свалил отсюда к чёртовой матери. Петя весь в работе, сам гляди, копыта откинет. Сашка…ему лишь бы чекушку за пазуху закинуть и он доволен, какие там взаимоотношения.

     -Он говорил, что хорошо с ним общался в последнее время.

     -Раз в месяц – вот его последнее время.

     -А ты, Лен? А то всё о нас, да о нас. Сама ты с ним как!? – я по-царски развалился на стуле, сигарета застыла в моём рте и я пренебрежительно начал смотреть на Леночку.

     -Я тоже хороша. Некрасиво поступила. Но, я и не скрываю, понимаешь!? Все мы Сёмку позабыли. Все ему его подтолкнули к этому. Чах он в этом городке, загнивал! И вот.…Сгнил! А знаешь, что самое обидное то? Все мы тут сгниём. Ну, может кроме тебя.

      Я молчал, потому что был полностью согласен с Леной. Возможно, впервые в жизни она говорила правильные вещи. Да, грубо, может быть, бестактно, но правильно! Всё было именно так. Мы забыли нашего друга, а сейчас по сути всего лишь замаливаем собственные грешки, стоя здесь и вспоминая о том, каким он был хорошим. Разве не подло!? А не подло ли то, что через энное количество времени то же самое случится со мной, с Леной, с Петей или Сашкой. И придут люди, и будут плакать, и соболезновать, а на следующий день забудут.

     -Всегда хотел спросить, Лен.

     -Ну, спрашивай.

     -Почему ты с ним так поступила!?

     -Потому что так было нужно, - она повернулась, чтобы посмотреть на Айтенберга, - я его, конечно, любила…

     -Ну, да, - я усмехнулся.

     -Что ты всё лыбу давишь. Правда любила. Но мы с ним не сошлись характерами. Ты же его знаешь. Мы с ним разные! Сам понимаешь, можно ругаться, как собаки, но быть близкими вот здесь вот, - она потыкала себе по голове, - а мы с ним вроде и никогда не ссорились, но головы у нас совсем не одинаковые!

     -Понимаю… - промолвил я.

      -Сколько всего я не сказала…

     -Не кори себя, Елена!

     -Ну а как не корить.

     -Понимаю. Но, лучше не надо.

     Я посмотрел на часы. Было уже довольно поздно.

     - Ладно, ребята, пора закапывать. Давайте собираться. – Я посмотрел на каждого из присутствующих и понял, что копать придётся мне.

     -По последней! – обречённо крикнул Пётр.

     -Закончилась! - расстроил его я.

     -Ещё есть, не бойся.

     3

      Вдруг гроб зашевелился. В буквальном смысле задвигался. В этот момент я как раз пытался оживить Сашку. Лена тихо сидела в углу и плакала, а священник собирался нас покинуть. Петя отскочил от гроба, как кошка, на несколько метров. Сёма приподнялся и начал смотреть по сторонам, параллельно что-то бурча себе под нос. Картина эта, происходившая в похоронном бюро «слепота» была похожа на полотно Брейгеля «воскрешение Лазаря». Сёма, прямо как натуральный ученик Иисуса, восстал из мёртвых. Он разгладил руками свой помятый чёрный пиджак и попытался вылезть из гроба. Лена схватилась за сердце и даже уже начала кричать, но в какой-то момент полностью замерла в одном положение, широко открыв рот. Мне ненадолго удалось оторвать взгляд от покойника и перевести его на Петю. Клинов бился в судорогах и то и дело вертел головой в разные стороны. Я снова перевёл глаза на Сёму. Он неуклюже и как-то по-старчески беспомощно пытался вылезти из своего материально духовного дома, но никак не мог. Он начал скулить и монотонно сильно бить руками по краям стола, на котором лежал гроб. Затем он как-то не по-человечески завыл и всё-таки сумел вылезти.

     -Боже мой, - с трудом произнесла Лена.

      Я ударил ногой Каверина, дабы разбудить его, но он никак не мог проснуться. В это самое время Айтенберг, пускай и с тяжестью, шёл в нашу сторону. Он подошёл к нам, после чего уселся за стол и начал смотреть на нас. Хотя точнее будет сказать, смотреть сквозь нас.

      На секунду Лена оживилась и всё-таки мелодично прокричала «ААА», затем её сильно скривило, перевернуло, и, застыв на месте, она свалилась на пол, прямо в обнимки Каверина. В тот момент видимо единственным адекватным человек был я. Хотя, нет, поправочка. Им был Сёма. Я в свою очередь просто не понимал, что происходит, так как не мог осознать то, что происходит во круге.

      Сёма пытался засунуть себе в рот еду, но у него не получалось.

     -С…ё…м…а!? – со страхом в глазах произнёс я, - ты….Жи-вой?

     -М..м..м..м – чавкал он.

     -Отзовись! – сердце в моей груди скакало как ненормальное, но я пытался оставаться в равновесие.

     -Семён! – вдруг он посмотрел на меня стеклянными глазами и замер, - ты…

     -Адхгежда! – невнятно проговорил Айтенберг. Он начал войну со своим завязанным галстуком, который он пытался снять. Но галстук не поддавался.

     -Одежда? – поправил его я, но он ничего на это не ответил. Абрам, который уже стоял у выхода, перекрестился и на расстояние перекрестил Сёму.

     -Пииит! – провопил Сёма.

     -Пить!? – я налил ему в рюмку водки и он с наслаждением испил её, прополоскав горло.

     -Святой апостол Павел, - крикнул Абрам и перекрестился ещё раз, - Господа, если что, то вот моя визитка на все случаи: сорокоуст, година, ну, сами знаете! – он бросил на пол свою визитку с выгравированным именем «Абрам святой третий» и ушёл, лишь один раз оглянувшись назад, на Сёму. Священник смотрел на него, как на восставшего Иисуса, только не радостно, что было логично, а с кричащим ужасом в глазах.

     -Сёма!

     -Дааа, - счастливо проговорил он.

     -Ты же понимаешь, что, чёрт возьми, произошло!?

     -Мм, - задумался Сёма, - да. Я это понял в тот самый момент!

     -То есть ты всё осознавал?

     -Ну, конечно! – его слипшиеся губы были страшны и неприятны мне, хотя где-то в глубине души я всё же был рад видеть своего старого товарища.

     -Ты понимаешь это и сейчас?

     -Да! – он закивал головой.

     -Тогда объясни мне, что, чёрт его дери, здесь происходит!?

     -Не знаю…, - он почесал холодную голову, - видимо, меня не впустили в рай! – он хотел хихикнуть, но слипшиеся губы не дали ему этого сделать.

      Вдруг из под стола встал Каверин. Он посмотрел на Сёму и сильно удивился. В глазах его не образовался страх, а наоборот появился этакий азарт. Он как будто бы увидел перед собой зомби, которого по велению компьютерной игры срочно нужно было уничтожить. Саша схватил со стола пистолет, который я зачем-то здесь оставил и сделал несколько выстрелов в Айтенберга. Зомби, который когда-то вместе с нами пил пиво и покуривал за гаражами, изумился и засмеялся. Пули прошли сквозь него и помимо дыр в теле и на лице, его никак не поранило. В этот самый момент я осознал то, что ни магическая сила религии, ни волшебная сила свинца, ничто и никогда не победит смерть!

     5

      Через час все оклемались. Сёма, после того как отошёл ото сна, стал немного похож на живого человека. Клинов перестал судорожно дрыгать всеми частями своего тела и уже спокойно шёл впереди всех с каменным от ужаса лицом. Вместе с Кавериным они несли тяжёлый гроб. Изредка они останавливались, дабы сделать короткую передышку. Я шёл рядом с Сёмой, постоянно осматривая его и наблюдая за ним, заодно я себя ещё пощупывал, чтобы убедиться в том, что всё, что я вижу, не является симптомом белой горячки. Леночка шла позади и ей, кажется, было плохо. Или хорошо. По женщине всегда трудно понять: плачет она от счастья или от горести.

     -Как ты себя чувствуешь? – пропел я низким голоском. Мне до сих пор было не по себе от вида Сёмы. Грим, которым его накрасили в морге, начал сходить на нет, и лицо Айтенберга становилось всё более пугающим. В первую очередь это отражалось на глазах. Они были стеклянными и безэмоциональными.

     -Вроде бы хорошо, - ответил Сёма.

     -Ты же понимаешь чём всё должно закончиться?

     -Да, Коль, прекрасно понимаю, - он вдохнул свежего могильного воздуха, - я же всегда был человек рациональным. Я чувствую, что всё, что со мной сегодня случилось, уже совсем скоро закончится.

     -А что, если ты вдруг, как бы сказать, не заснёшь?

     -Засну, Коль, засну. Не волнуйся.

     -Но сейчас же ты…

     -Да, но это всё сейчас. А когда там буду, - он показал пальцем на землю, - то всё будет хорошо. Это знаешь, Коль, абсолютно жизненная ситуация. Вот ты же знаешь, к примеру, когда тебе стоит отправиться в туалет?

     -Ну…да, - задумавшись, проговорил я.

     -Также и тут! – воскликнул Сёма.

     -Нам ведь никто не поверит! Вот гадость…, - воскликнул я.

     -Наверно, в этом и чудо!?

     -В каком смысле, Сёма?

     -Судьба дарует тебе чудо, но взамен забирает твоё молчание и твою истину. – Сказал Айтенберг и вновь заиграл со своим галстуком.

     -Тебе помочь?

     -Было бы неплохо. Хочу отправиться в мир иной так, как я хочу. Без всего этого…, - Я помог ему снять галстук, который позднее выкинул в кусты.

     -Вот мы и пришли! – горестно выдохнул Клинов, остановившись около выкопанной ямы. Мы прискорбно посмотрели на Сёму. Саша и Петя скинули себя с гробик на землю и с облегчением выдохнули.

     -Видимо мне пора, господа! – Сёма развёл руками и подошёл к гробу, стоявшему возле ямы.

     -Нет! Стой! – завопила Лена, которая всю дорогу сюда молчала.

     -Что тебе, Лена? – снисходительно проговорил Сёма. Лена вцепилась в него, обняла, после чего поцеловала.

     -Ты всегда плохо целовалась, Леночка… - Сёма вытер замёрзшие синие губы. В этот момент Леночка обидчиво развернулась и сплюнула, будто бы ей было совсем неприятно. Хотя, скорее всего, всё так и было.

     -Сёма! – Клинов заплакал, - хорошей тебе дороги! – после этих слов он высморкался и вытер слёзы рукой. Каверин пожал Сёме руку, а я просто ему покланялся. Айтенберг покланялся мне в ответ, посмотрел на обиженную Лену и как профессиональный плавец, запрыгнул в гроб, будто бы в бассейн. Клинов нависал над ним, как монах, снова заплакал, после чего закрыл Сёму тяжёловесной крышкой. Общими усилиями мы скинули Сёму и его новый домик в глубокую яму. Он ахнул, а затем проговорил: «Всё нормально! Я здоров» - послышался его неловкий смех.

     -Я, чур, лопатой не работаю. Сильно устал, - сказал Каверин. Мы на это не обратили внимания. Клинов кинул мне лопату, и мы вместе принялись закапывать Сёму.

     -Мне надо будет к старушке моей заглянуть, - промолвила Лена невзначай

     -Хорошо! – сказал я.

     -Сходите со мной, а то я ведь там хрен, что найду.

     -Эх, - Клинов вздохнул, - ну, бог с тобой. Это далеко?

     -Да, нет! Пару кварталов. Конечно, дорога здесь хреновая. Как бы дойти…

     -Да…, - протянул Саша, - на асфальт сейчас скупятся.

     -И не говори…

     -Вот раньше, да!? – Клинов оторвался от копания, - делали, как надо. А сейчас…

     -А В России по-другому нельзя! – крикнул Каверин.

     -У нас на асфальт выделяют миллионы, а тратят тысячи… - проговорил Петя, - всё в карман! Всё в карман…

     -Да уж, - согласился с ним Александр, - вот бы себе со жмуриков тоже что-нибудь в карман откладывал, гляди богатеем бы был.

     -Саша! – Лена на него крикнула, - ну совесть то имей. В таком месте…

     -Леночка права! – воскликнул Петя, остановив работу лопатой, - ты Александр, в мой карман не лезь.

     -А я и не лезу.

     -Угу, конечно, - усомнился Клинов, - тупой, как этот самый асфальт!

     -Я тупой? – Каверин разозлился.

     -Мальчики, мальчики! – Леночка их разняла, - все мы тут не Альберты Энштейны. Вы потише…Сёма ведь ВСЁ СЛЫШИТ!

     -Это верно…, - Петя вновь принялся за работу.

     -А ты, Коль, сказал бы хоть что-нибудь! - Я продолжал молча закапывать Сёму, особо не вслушиваясь в разговор Саши, Пети и Лены. Могу лишь сказать то, что говорили они ещё очень много. Я лишь думал о том, что эта прохладная звёздная ночь уже совсем скоро сменится тёплым светлым днём и я наконец-таки уеду домой!

     ЭПИЛОГ

      С деревьев опали последние листья, и они голые красовались прямо перед моим окном. Я был уже одетым. Оставалось лишь только надеть галстук, но я не умел его завязывать. Ко мне, почти незаметно, подошла Настя, ущипнув меня сзади за спину.

     -Помочь? – спросила она.

      Я кивнул головой.

     -Извини, что не иду с тобой, - она по-мастерски завязала галстук за пару секунд. Я посмотрел на её руки, играющие с моим галстуком и случайно вспомнил Сёму, о котором я не вспоминал уже слишком много времени. Вспоминал я лишь то чудо, которое явилось перед нами и которое я до сих пор никак не мог объяснить себе в своей голове.

     -Всё нормально. Ты его не знала. Да, что там скрывать, его и я толком не знал.

     -Позвони, когда всё закончится. - Я снова кивнул головой.

     -И прошу тебя, вернись из своего этого Степанова!

     -Поверь мне, задерживаться я там не собираюсь, - я улыбнулся и подмигнул ей.

      Я сел в пыльный и неудобный вагон поезда на небольшой городок Степаново. Так уж получилось, что наутро 12 числа, все люди в городе были в курсе смерти Саши Каверина. Создавалось ощущение, что все голуби и чумные крысы разносят эту весть по – всему городку. Они звонили даже тем, кто уже давным-давно уехал из Степанова или вовсе позабыл, что когда-то существовал какой-то там Саша Каверин.

      Таким человеком был и я. Такими же людьми будете и вы. Едя в поезде на своё малую родину, я понимал, что нас всех это ждёт! Что нас всех также однажды забудут. Такое обязательно произойдёт. Никто не вспомнит. Вы скажете: «Да кто-нибудь вспомнит, конечно!». Я бы вам дал ответ, состоящий из нескольких слов. «Вы вспоминаете сигарету, которую скурили пару дней назад!? Вы вообще пачку помните?»