В одной маленькой-маленькой деревне на берегу реки Хуанхэ, там, где расстилаются поля зеленого риса, жила-была девушка по имени Чанг Ё.
Была она сирота. Родители ее - простые рыбаки - давным-давно умерли, оставив дочке в наследство добрый нрав и божественную красоту - и больше ничего.
Жила Чанг Ё одиноко. В деревне у нее не было ни друзей, ни родственников. Ее маленькая лачужка находилась на самом краю деревни. Чанг Ё с утра до ночи трудилась на маленьком клочке поля, выделенном ей старостой деревни, вечером проверяла сплетенные из тонкой ивы корзины, которые она оставляла в реке, чтобы поймать немного рыбы на ужин, а по ночам плела из рисовых листьев и бамбука циновки и продавала их жителям. Тем и кормилась.
Жители деревни очень любили Чанг Ё. Была она отзывчивая и добрая, никому в помощи не отказывала.Бывало, придет старая соседка:
- Чанг Ё, мне сегодня недужится, обработай и мой участок поля.
С утра до вечера работает Чанг Ё, да еще и похлебки из рыбы с листьями бамбука сварит и принесет соседке.
- Спасибо, Чанг Ё, - и подарит ей кусочек шелка.
- Чанг Ё, - просит другая соседка, - мне в город надо сходить, посмотри за моими малышами.
До ночи сидит с детишками Чанг Ё, кормит, поит, играет, песни поет. Вернется мать - детки сыты, чисты, спят, наигравшись.
- Спасибо, Чанг Ё, возьми рисовых пирожков из города, - и отдаст ей завернутый в листья сверток.
Так и жила Чанг Ё. Одна и не одна.
И вот однажды ночью сидит Чанг Ё на пороге своей лачужки, плетет циновку. Луна ей свет дает, цикады песенку поют. Сидит Чанг Ё и напевает:
- Цикада, цикада, скажи как долго
Ждать мне милого моего,
Цикада, цикада, скажи как долго
Жить одинокой мне...
Вдруг слышит - замолчали цикады. Отодвинула Чанг Ё бамбуковую занавесь подальше, выглянула наружу - нет никого. Вновь принялась девушка за работу, запела свою песенку.
- Луна, луна, ты видишь мир,
Ты землю освещаешь,
Луна, луна, скажи
Где ходит милый мой.
Вдруг задул ветер, закрыло луну словно большим облаком. Испугалась Чанг Ё, отложила работу. Смотрит она в небо. Глядь - а в небе большой журавль летит, тяжело летит, словно спотыкается. Выскочила девушка на улицу, машет журавлю:
- Сюда, сюда лети.
Журавль тяжело спустился, упал перед девушкой. Смотрит Чанг Ё, а в крыле у журавля большая черная стрела торчит.
- Ах ты бедный, - вздохнула девушка. Подняла птицу на руки и занесла в свою лачужку. Только она задернула бамбуковую штору, слышит - вой, лай, топот, грохот.
Испугалась Чанг Ё, закрыла она журавля циновками, сама села у порога. Сидит ни жива, ни мертва.
Видит - летит через всю деревню черное облако, а в облаке том сверкают серебряные сбруи, летят искры из-под копыт, черные кони огонь выдыхают. А в центре облака едет-скачет сам Пятый Повелитель Подземного Царства Яньло-Ван, с шумом, с громом, глаза красным сверкают, изо рта дым валит.
- Эй, девушка, не видала ли ты белого журавля?
- Нет, повелитель, не видала, - отвечает Чанг Ё, продолжая плести циновку. А у самой пальцы дрожат, кожа побелела.
А кони черные землю роют, дым выдыхают, собаки черные воздух нюхают, щерятся, рычат.
- Врешь, девушка, чувствую кровь свежую.
Чанг Ё улучила момент, стиснула зубы и полоснула ножом по пальцам. Глубоко полоснула, капает кровь на землю, чуют собаки.
- Нет, господин, это я циновку плела, ножом острым порезалась, - и показывает руку.
- Это не стон, повелитель, это цикады песни поют, сверчки домашние им играют, а я подпеваю. Вот послушай, - и запела дрожащим голосом:
- Цикада, цикада,скажи как долго
Ждать мне милого моего,
Цикада, цикада, скажи как долго
Жить одинокой мне...
Заслушался Пятый Царь, замолчали собаки, затихли адские слуги - синелицые и краснокожие черти с рогами, перестали адские кони рыть землю. Вновь показалась луна и стали петь цикады.
- Хорошо поёшь, девушка, - сказал, наконец, Яньло-Ван. - Видать, правду мне сказала. Но берегись же, если обманула.
С тем и пропал он с глаз. Расступилась земля, и пропали кони, собаки, слуги, и сам подземный царь, с грохотом и шумом исчезли они в провале.Только черный дым заволок глаза.
Сидит девушка, ни жива ни мертва, бледнее луны, а кровь с пораненной руки все капает и капает на землю.
- Спасибо тебе, Чанг Ё, что спасла меня, - услышала вдруг девушка. Обернулась Чанг Ё и видит: вышел к ней из дома журавль, крыло по полу волочит. Испугалась Чанг Ё, а журавль говорит ей ласково.
- Спасла ты меня, девушка, от неминуемой гибели спасла. Спасибо тебе. Позволь мне остаться у тебя, покуда крыло не заживет.
Боялась Чанг Ё, ведь много демонов в образе красивых птиц любят обманывать людей, чтобы потом утащить их с собой в ад на муки вечные, но взглянула девушка в глаза журавля и согласилась - до того печальны они были, и голос был до того ласков. Вытащила Чанг Ё стрелу из крыла журавля, кушаком своим крыло перевязала, дала ему рыбы, оставшейся с ужина и чистой воды, устроила гнездо в собственной постели, а сама водой руки сполоснула и до утра циновки плела.
Болела рука у Чанг Ё, плохо слушались порезанные пальцы, медленно двигалась работа. Утомилась Чанг Ё, уснула на рассвете.
- Чанг Ё, Чанг Ё, готовы ли мои циновки? - кричит утром староста. Проснулась Чанг Ё, глядь - а циновки и правда готовы, а ведь вчера не успела она доплести и одной.
Вынесла Чанг Ё циновки старосте. Подивился староста на работу - не видывал такой красоты никогда. Дал он девушке рыбы свежей и кулек маиса и заказал еще десять циновок, мол, в город поедет, продаст на базаре. Поблагодарила его девушка, вернулась в дома. А дома журавль крылом хлопает, кушать просит. Поделилась с ним Чанг Ё рыбой и похлебкой из маиса, напоила водой. Опять зовут ее:
- Чанг Ё, Чанг Ё, помоги мне рис посадить, - просит соседка. - Дети малые работать не дают.
Ушла Чанг Ё на поле. С утра до вечера работала девушка на чужом поле, медленно работали порезанные пальцы, онемела спина, на свой клочок поля сил не осталось. Вернулась Чанг Ё усталая, села у очага. А журавль крылом хлопает, кушать просит. Отдала девушка ему остатки рыбы, а сама сидит, плачет.
- Что же ты плачешь, девушка? - спрашивает журавль.
- Как же мне не плакать, милый журавль. Целый день работала я на чужом поле, руки мои порезанные очень болели, не смогу я свое поле рисом засадить, нечего будет есть нам зимой.
- Все ли это печали, девушка? - снова спросил журавль.
- Нет, милый журавль, староста просил к завтрашнему дню десять циновок сплести, в город их повезет.
- Это не беда, девушка, - сказал ей журавль. - Ложись лучше спать, ни о чем не печалься.
Послушалась Чанг Ё, легла у очага. А журавль встал, вышел из лачужки, поднял голову к луне и закричал на своем языке. Слетелись к нему птицы - малые и большие - и спрашивают:
- Чего желаешь, повелитель наш?
- Там, за деревней, есть клочок поля. Он один остался не засеян. Пусть каждая из вас возьмет в клюв по одному самому лучшему рисовому ростку и посадит его, - поклонились птицы, улетели.
Второй раз закричал журавль, топнул ногой. Сбежались к нему животные: белки, обезьяны, еноты...
- Чего желаешь, повелитель наш?
- На видите эту лачугу? Ветер дует в щели, крыша совсем прохудилась. Найдите илу и глины, принесите свежих бамбуковых ветвей и пальмовых листьев, покройте крышу и стены.
А сам журавль в третий раз закричал топнул ногой - сбросил с себя белые перья. И стоит посреди двора юноша неземной красоты. Волосы черным шелком по плечам рассыпались, кожа снега белее. Зашел юноша в дом, посмотрел он на Чанг Ё.
- Спи спокойно, девушка, пусть сны твои будут безмятежны, - снял он с плеч тяжелый свой халат, укрыл девушку. А сам сел у порога, за работу принялся. Ловко пальцы его скользят, тонкие бамбуковые листы переплетают, быстро движется работа. До самого утра работал юноша, а на заре вновь оделся в перья, вернулся в свое гнездо и нахохлился, словно спит.
Утром проснулась Чанг Ё. Циновки лежат готовые у порога. Подивилась Чанг Ё. Отнесла циновки старосте. Подивился староста работе, дал он Чанг Ё рыбы и отрез шелка. Вернулась Чанг Ё в дом, а в доме ни единой щели не осталось, крыша новыми листьями устелена. Обрадовалась Чанг Ё, накормила она журавля рыбой, свежим шелком крыло перевязала, рассказывает о чудесах. А журавль знай помалкивает, да улыбается.
Ушла Чанг Ё на поле, смотрит - а поле засеяно, зеленые ростки колышатся на ветру. Подивилась Чанг Ё, стала помогать соседям. Вечером она вытащила из корзин свежий улов рыбы, вернулась домой, рассказывает журавлю о чудесах.
- То ли еще будет, Чанг Ё, - улыбается журавль.
На следующий день вернулся староста, дал он девушке несколько монет за проданные циновки и кулек с рисом.
- Сделай еще сто таких циновок, Чанг Ё, снова в город поеду, продам циновки. Сроку неделю тебе дам.
Поклонилась Чанг Ё, села за работу. А тут прибежала соседка.
- Дети заболели, сходи, Чанг Ё, в горы, принеси целебных трав, самой мне не добраться.
Согласилась Чанг Ё. Оставила она журавлю рыбы и похлебки, ушла в горы.
Три дня и три ночи ходила Чанг Ё, еще пуще изранила пальцы об острые скалы, на четвертый день принесла травы.
Поблагодарила ее соседка, дала ей мази для ран. Чанг Ё мазь на журавля потратила, сама руки в воде омыла, да и села за работу. Болят раненые пальцы, медленно идет работа. Вот и срок подходит, а циновок только двадцать сделано. Сидит Чанг Ё, плачет.
- О чем ты плачешь, девушка? - спрашивает журавль.
- Как же мне не плакать, милый журавль? Староста заказал сто циновок, а я и половины не сделала, не поспею к сроку.
- И только то, девушка? Полно плакать, ложись лучше спать. Завтра новый день будет.
Послушалась Чанг Ё, легла спать. Вышел журавль на крыльцо, топнул ногой, крикнул в небо. Слетелись к нему птицы, малые и большие.
- Чего изволишь, повелитель?
- В горы летите, принесите целебных трав.
Улетели птицы. Второй раз крикнул журавль, ногой топнул. Сбежались к нему звери.
- Чего изволишь, повелитель?
- Ступайте к реке желтой, принесите целебной глины.
Убежали звери. Третий раз закричал журавль, топнул ногой, завертелся волчком. Сбросил он перья - и снова стоит посреди двора юноша, луны прекрасней. Черные волосы по плечам рассыпались, кожа снега белее. Зашел он в дом, снял с плеч узорчатый свой халат, укрыл спящую девушку.
- Спи сладко, Чанг Ё, пусть сон твой будет крепок.
Сел юноша за работу. Быстро мелькают тонкие пальцы, скоро идет работа.
Прибежали звери к нему, принесли глины, прилетели птицы, принесли трав. Истолок юноша травы, смешал с глиной, смазал целебной мазью руки девушки, подул на них, рукавом одежды отер - в миг зажили израненные пальцы, кожа на руках девушки стала белее снега.
До самой зари работал юноша, не успел лишь последний ряд на последней циновке доделать. Лишь только забрезжила заря, одел он перья да и сел поскорей на место, голову под крыло спрятал, словно спит.
Проснулась Чанг Ё - что за чудеса! Все циновки готовы, и узоры на них чудесные, ни один не повторяется. Лишь один рядок у последней циновки не закончен. Села она доплетать - вот чудо! Не болят руки, ни единой ранки, и кожа стала нежной и белой, как снег. Скоро закончила работу девушка, отнесла циновки старосте. Подивился староста, подарил девушке отрез полотна на платье, да еще и свежих лепешек дал. Вернулась девушка домой, рассказывает журавлю. А он посмеивается.
- То ли еще будет, Чанг Ё, то ли еще будет.
Вернулся староста из города, мешочек монет дал девушке за проданные циновки и два кулька - с белым и бурым рисом, и две большие рыбы. Обрадовалась девушка, вернулась к журавлю. Покормила его, свежей водой напоила, чистым кушаком крыло перевязала. Рассказывает про чудеса, а сама думает: не простой это журавль, как пришел он, чудеса с ней случаться стали. Как бы посмотреть, думает.
Через несколько дней ушла она на поле, пропалывать рисовые ростки, потом на реку за рыбой. Вернулась она, а ее снова староста ждет - дочь замуж выходит, срочно десять циновок до завтрашнего утра нужно сделать. Согласилась девушка. Покормила она журавля, села за работу, а от усталости глаза слипаются, спину ломит. Но упрямо сидит за работой Чанг Ё, пять циновок сплела.
- Ложись спать, девушка, утром будет работа окончена, - говорит ей журавль. Послушалась Чанг Ё, легла у очага, рукавом лицо закрыла, да только притворилась спящей. А журавль вышел во двор, поднял голову к небу, закричал по-журавлиному, ногой топнул, волчком завертелся - сбросил перья белые. Смотрит Чанг Ё и вздохнуть не может: стоит перед ней юноша луны и солнца прекраснее, волосы черным шелком рассыпались по плечам, кожа снега белее. По сердцу пришелся ей юноша. А юноша тем временем подошел к ней, замерла Чанг Ё, дышать боится. А юноша снял свой узорчатый халат, накрыл девушку.
- Спи, Чанг Ё, спи сладко.
Сел юноша за работу, быстро мелькают его пальцы, тонко плетутся бамбуковые циновки. К рассвету закончилась работа, юноша ушел во двор. Улучила момент Чанг Ё, выскользнула следом за юношей. Видит - лежат на земле перья. Схватила их Чанг Ё в охапку - одно лишь перышко позабыла - и бросила в очаг. Вспыхнули перья ярко, отшатнулась Чанг Ё.
- Ах, девушка, девушка, что же ты наделала! - воскликнул юноша, стоя в дверях. - Ведь ждать оставалось до полной луны всего пару дней, и навеки бы я с тобой остался. А теперь - суждено мне вернуться к Яньло-Вану.
Заплакала Чанг Ё горькими слезами. Заплакал и юноша. А рассвет вот-вот настанет, обернулся белым журавлем юноша, подошел к девушке.
- Слушай, Чанг Ё, пришлась ты мне по сердцу. Не хочу я с тобой расставаться, но видно, не судьба мне избежать отцовского проклятья. Если захочешь отыскать меня, брось впереди себя это перышко и ступай за ним, оно приведет тебя к Яньло-Вану.
С этими словами взмахнул он белыми крыльями да и растаял в небе. Плача, протянула к нему руки Чанг Ё, да только одно белое перышко ей в ладони и опустилось.
Делать нечего. Стала Чанг Ё собираться в дорогу. Памятуя о добром нраве девушки, жители деревни пришли прощаться с Чанг Ё. Соседка, с детками которой Чанг Ё сидела, принесла девушке лечебную мазь от ран, соседка, которой Чанг Ё помогала засеять поле - сверток с вареным рисом и бутыль из выдолбленной тыквы, наполненную водой, староста, кому Чанг Ё отдала последние сплетенные циновки, подарил девушке большой отрез шелка,белого, как снег. Поклонилась им Чанг Ё, бросила перышко впереди себя. Ветер подхватил перышко и понес его, девушка отправилась за ним.
Долго шла девушка - ночью и днем шла, не останавливаясь, и вот завело ее перышко в ущелье, в котором текли Три Параллельных Реки. Присела Чанг Ё на берегу, омыла уставшие ноги в водах одной из рек, попила воды, поела немного риса. Вдруг слышит - кричит кто-то в воде, о помощи просит, да тонко так, что сердце сжимается. Вошла Чанг Ё в воду, видит - между двух порогов застрял маленький речной дельфин и никак выбраться не может. Кружит вокруг него мать, кричит от горя, а помочь не может.
- Чанг Ё, помоги мне, спаси моего дельфиненка, - взмолилась мать-дельфин. Сжалилась Чанг Ё, нырнула в воду, подхватила малыша-дельфина на руки, вынесла его в свободно бегущие воды.
- Спасибо, Чанг Ё. Что ты ищешь в этих пустынных краях?
- Иду я в провинцию Сычуань, в Тихие Земли, к Пятому Повелителю Яньло-Вану, искать белого журавля.
- Слышала я о твоей беде, девушка, - вздохнула мать-дельфин. - Да не простой это журавль, а сын Поднебесного Императора. Хоюй зовут его, Журавлиное Перышко. Когда пришла пора умирать Поднебесному Императору, велел о единственному сыну своему Хоюю принять царство и править мудро. Но не послушался Хоюй, уж очень он любил веселую жизнь. Проклял его старик-отец, и повелитель Яньло-Ван забрал его в свой ад, отнял его сердце и обратил в журавля. Летать ему теперь по свету, а каждую луну к Яньло-вану возвращаться, пока не полюбит его чистая сердцем девушка да в Ад ради него не спустится.Тогда и конец проклятью придет.
Заплакала горькими слезами Чанг Ё, ведь всем сердцем полюбила она белого журавля и сердце ее разрывалось от жалости.
- Не плачь, милая девушка. Я помогу тебе, - с этими словами мать-дельфин нырнула в воды, а вынырнула с двумя белыми жемчужинами.
- Вход в ад Яньло-Вана лежит под Великим Морем, на северо-востоке, ведет туда большой деревянный мост. Сторожат тот мост адский пес и ядовитая змея из Четвертого Ада. Как пойдешь по мосту, кинь им по жемчужине и увидишь, что будет.
Поблагодарила мать-дельфина Чанг Ё, спрятала жемчужины за пазуху.
- А теперь садись на меня, я переправлю тебя на другой берег ущелья.
Села Чанг Ё на спину матери-дельфину и поплыли они через Три Параллельных Реки. Воды первой были холодны и быстры. Воды второй - горячими и кипящими. Воды третьей - черны и полны тумана. Но мать-дельфин бесстрашно плыла сквозь воды - и словно расступались они, становясь прозрачными. Долго плыли они, далеко вело их перышко. Наконец, переправилась Чанг Ё, низко поклонилась она матери-дельфину, и дельфины скрылись в глубине, а Чанг Ё пошла дальше.
Идет она по дороге - глядь, а дорога все чернее и чернее становится. Поняла Чанг Ё, что недалеко уже Темные Палаты, боязно ей, но не смеет она остановиться и назад повернуть, сердце любящее вперед ведет, вслед за перышком. Долго шла Чанг Ё по черной дороге, совсем из сил выбилась. Вдруг видит - стоит посреди дороги зеркало, ничего не отражает, а прямо возле него бьет из-под земли источник. Вода в нем желтая-желтая. А возле источника сидит старый-старый уродливый иссохший старик, от голода плачет. Подошла к нему Чанг Ё, поклонилась старику.
- Девушка, а девушка, нет ли у тебя хотя бы крошки рису? - жалобно застонал старик.
Отдала ему Чанг Ё кулек с рисом. С жадностью набросился старик на еду, ни крошки мимо не уронил, все съел. Дала ему Чанг Ё бутыль с водой - все выпил старик, ни капли не оставил.
- Нет ли у тебя еще рису?
- Нет, дедушка, больше нет у меня ничего.
Улыбнулся старик хитро - и вот перед девушкой стоит благообразный старец, седую бороду поглаживает. Одеяние на нем золотыми драконами расшито, пурпуром расписано. Сам Циньгуан-Ван это, Первый и Верховный Подземный Правитель. Испугалась Чанг Ё, а старик ласково говорит ей:
- Хорошая ты девушка, Чанг Ё, не бойся меня. За доброту свою проси, что хочешь.
- Ищу я белого журавля, повелитель, позволь мне пройти через твои владения.
- Знаю я о твоей беде, девушка. Знай же, что брат мой, Яньло-Ван сильно осерчал на журавля за непослушание его и отнял у него сердце, и спрятал его на самой вершине горы, посреди "Террасы, откуда видят близких".
- Как же попасть туда, дедушка?
- Нелегко тебе будет добраться туда, Чанг Ё. Через мои владения ты пройдешь, но дальше будет царство младшего брата моего, Чуцзян-Вана. Сторожат его владения песьеголовые мохнатые чудища. Но ты их не бойся, они тебя не увидят. Встретится тебе старик, весь грязью и кровью измазанный, дай ему утереться чистым шелком, и он поможет тебе пройти дальше.
Низко поклонилась Верховному Подземному Царю Чанг Ё, поблагодарила и собралась идти дальше, да вот зеркало покоя не дает.
- Скажи, повелитель, а что же за зеркало такое - ничего в нем не отражается?
- А зеркало это не простое. Добрый человек пройдет - не отразится, сразу к тетушке Мэн попадет и домой, на землю вернется. А злой да жестокий в зеркале не себя - злодейства свои увидит, и останется в Тихих Землях. А теперь ступай, Чанг Ё, пусть дорога стелется шелком под твоими ногами.
С этими словами растворился Циньгуан-Ван в воздухе, а Чанг Ё пошла дальше по черной дороге.
Долго брела Чанг Ё, мимо чертогов, откуда неслись молитвы, мимо чертогов, где стонали от голода, прямо-прямо, куда вела ее Черная Дорога. Долго шла Чанг Ё, совсем из сил выбилась. Вдруг видит - впереди река - не река, вместо воды грязь в ней зловонная, в в реку эту песьеголовые чудища людей сгоняют. Стонут люди, друг за друга цепляются, выбраться пытаются, а чудища их обратно сталкивают.
Обмерла Чанг Ё, стоит ни жива ни мертва. Видит - гонят два песьеголовых демона гонят палками грязного побитого худого старика: волосы седые колом стоят, борода в колтунах. Старик плачет, еле идет, а демоны надсмехаются, дальше гонят.
Поравнялись они с Чанг Ё, старик упал перед девушкой на колени.
- Помоги мне, добрая девушка, видишь, кровь моя смешалась с грязью, раны мои гниют. Дай мне утереться чистым шелком, чтобы раны мои закрылись.
Пожалела старика девушка, отдала ему отрез белого шелка, подаренного ей старостой. Только коснулась ткань лица старика - глядь, стоит перед Чанг Ё сам Чуцзян-Ван, Второй Подземный Владыка, борода седая в косы заплетена, волосы в шишку собраны, одеяние серебром сияет.
- Спасибо тебе, Чанг Ё. Что ты делаешь здесь, в Темных Чертогах?
Низко поклонилась ему Чанг Ё и говорит:
- Ищу я белого журавля, повелитель. Позволь пройти через твои владения.
- За доброту твою пропущу я тебя, слуги мои тебя проводят. Да вот беда, дальше начинаются Чертоги моего младшего брата Сунди-Вана. Не пройти тебе под морем.
- Что же делать мне?
- У врат Третьего Ада увидишь ты старика, черной веревкой связанного, за локти на дереве подвешенного. Освободи его и он тебе поможет.
С этими словами хлопнул Второй Подземный Повелитель в ладоши и растворился в воздухе. Появились два черных вихря, подхватили Чанг Ё, понесли ее по воздуху.
Долго летела Чанг Ё, над затопленным нечистотами и грязью двором, где кричали грешники, и сердце ее сжималось от ужаса и жалости.
- За что страдают эти люди? - спросила она одного из демонов.
- За то, что при жизни людей губили, - последовал ответ.
- Долго ли томиться им?
- Пока не пройдет шестьдесят дней и ночей, тогда придут они в десятые чертоги, выпьют напиток забвения и вновь вернутся на землю.
- И больше страдать не будут?
- А это уже как проживут новую жизнь, - засмеялись демоны и опустили Чанг Ё у ворот Третьего Ада, и растаяли тут же, словно и не было.
Огляделась Чанг Ё. Темно и тихо, дым стелется, глаза застит. Идет Чанг Ё, по сторонам глядит, черное дерево ищет. Вдруг слышит - кричит кто-то, криком кричит. Сжалось сердце девушки, но все равно идет Чанг Ё вперед, любящее сердце ее ведет. Летит вперед перышко. А крики все громче, все страшнее. Остановилась Чанг Ё. Видит - стоит посреди дороги дерево, кора и листья на нем черным, неживые, а к дереву старик привязан: черная веревка так и впивается в желтую, как пергамент, тонкую, как рисовая бумага, кожу. Висит старик, стонет от боли.
Пожалела его Чанг Ё, подошла к дереву, стала веревку развязывать. Все пальцы в кровь стерла, но поддался узел. Освободила старика девушка, упала к ногам черная веревка. Достала Чанг Ё мазь целебную, доброй соседкой подаренную, смазала раны старика.
- Спасибо, Чанг Ё, - и не старик это вовсе, а рослый мужчина, волосы на затылке узлом стянуты, одеяние бирюзой переливается. - Знай же, что зовут меня Сунди-Ван, я Третий Подзмный Владыка. Говори, чего желаешь за доброту твою?
- Ищу я белого журавля, повелитель, позволь мне пройти через твои владения, - просит Чанг Ё.
Покачал головой Сунди-Ван.
- Далеко простираются мои владения, не пройти тебе через море.
- Что же делать мне, повелитель? Всем сердцем люблю я белого журавля, не поверну я назад.
- Храбрая ты девушка, - улыбнулся Сунди-Ван. - Коли так - садись со мной в лодку, переправят тебя мои слуги.
Хлопнул Третий Повелитель в ладоши - появилась перед ними черная лодка: нос - голова дракона, весла - лапы когтистые, парус - крылья. Села Чанг Ё в лодку. Появились откуда ни возьмись чудища страшные: огонь выдыхают, глаза искры сыплют, клыки блестят, - подхватили лодку и понесли ее к морю. Сидит Чанг Ё ни жива ни мертва. А Сунди-Ван знай, поглядывает, посмеивается, но молчит.
Влетела лодка в море: волны до самого паруса вздымаются, лодка из стороны в сторону качается. Вокруг лодки кружат рыбы огромные зубастые - попадешь такой в пасть - и конец тебе, и гады морские, до того огромные, что обовьется вокруг человека - и дух вон. Крепко зажмурилась Чанг Ё, дохнуть боится, но ни слова, ни стона не сорвалось с ее губ.
Наконец, кончилось плавание, уткнулась лодка в песок. Открыла глаза Чанг Ё. Видит - пустынный берег - ни души вокруг - только Сунди-Ван рядом стоит, посмеивается.
- Храбрая ты девушка, Чанг Ё. Слушай же меня внимательно. Пойдешь по берегу, упрешься в каменные стены - это путь по Четвертому Аду, окружают они кровавый пруд. Будут вокруг тебя чудища виться, голодные духи стонать - ты их не бойся, иди, словно не видишь.Пройдешь мимо пруда, увидишь мост - это и есть дорога к Яньло-Вану, в Пятый Ад, где томится белый журавль.Только помни: пока будешь идти, ни с кем не заговаривай, ни на чьи вопросы не отвечай. Станут тебя духи звать - молчи, станут кричать чудища - молчи. Иначе никогда тебе назад не вернуться.
Горячо поблагодарила Третьего Владыку Чанг Ё, до земли поклонилась, и пошла по берегу. Долго шла Чанг Ё. Сначала по голым камням, сточенным морем, потом по черной дороге вдоль каменных стен, опоясывающих кровавое озеро. Вокруг нее демоны кружат - рыдают, кричат, девушку пугают. Упрямо идет Чанг Ё, перышко журавля ее вперед ведет. Окружили ее духи - рыдают, зовут, за руки, за платье, за волосы хватают. Идет Чанг Ё, молча идет, не глядит ни на кого. Еще пуще озлобились духи - визг и вой подняли. Молчит Чанг Ё, идет за перышком, а у самой душа в теле еле держится от страха. Наконец, показались впереди деревянные столбы, на которых мост держится. Отстали духи.
Взошла Чанг Ё на мост. А под мостом черная река течет, удушливый пар от нее валит. Идет Чанг Ё, качается мост. Вот выскочила на нее адская собака: из пасти слюна каплет, глаза огнем зеленым горят - вот-вот набросится и разорвет девушку на части. Бросила ей Чанг Ё первую жемчужину. Едва только коснулась жемчужина собаки, вмиг упала она, как подкошенная - непробудный сон ее сморил. Идет дальше Чанг Ё. Еще пуще качается мост, еще гуще удушливый пар. Глядь - вьется по доскам пестрая веревка, всеми цветами переливается. Пригляделась девушка - и не веревка это вовсе, а змея ядовитая. Поднялась змея на хвосте, шипит на девушку, яд с зубов так и капает. Бросила ей Чанг Ё вторую жемчужину. Уснула змея. Дальше идет Чанг Ё.
Смотрит, а на другом берегу стоит сам Яньло-Ван. Бросилась ему в ноги Чанг Ё, молит отпустить журавля.
- Знаю, зачем ты пришла, Чанг Ё. Обманула ты меня, да, видно, и впрямь любишь белого журавля, если ко мне самому через четыре Ада придти не побоялась. Прощаю я тебя и рад бы я помочь твоему горю, девушка, - говорит Яньло-Ван. - Да вот беда: осерчал я на журавля так сильно, что закинул его сердце на самую вершину "Террасы, откуда видят близких", и как его достать - не знаю. Сумеешь отыскать его сердце - отпущу журавля. Не сумеешь - вернуться тебе назад одной.
Согласилась Чанг Ё. Подвел ее Пятый Повелитель к горе, ведущей на террасу. А в горе той шестьдесят три ступени выдолблены, да только остры те ступени, словно ножи. А вершина горы в облаках теряется, не видать ее. Смотрит Чанг Ё, и сердце ее обмирает от страха.
И все же взяла в руки белое перышко Чанг Ё и ступила на гору. Обожгло ноги, как огнем - остры ступени, больно режут - стиснула зубы Чанг Ё, поднимается по ступеням. Все выше идет, все больнее режут каменные ступени. Поднимается девушка, а с ног израненных кровь так и каплет, и там, куда она упадет, вырастают красные гвоздики.
Долго шла Чанг Ё, в кровь изранила ноги, но поднялась на гору. Смотрит, а на террасе лежат горой сердца. Стала искать девушка сердце Хоюя, да как отличить его - не знает. Заплакала она горючими слезами. УПали слезы на журавлиное перышко, которое до сих пор держала в руках девушка - вырвалось перышко из рук и полетело. Пошла за ним Чанг Ё. Смотрит - перышко опустилось на самое маленькое сердечко, лежавшее в стороне от всех. Подняла его Чанг Ё, на груди своей спрятала - и вернулась к Пятому Повелителю.
- Вот сердце суженого моего, Хоюя, Журавлиного Перышка.
Улыбнулся Яньло-Ван, головой покачал - и растаял в воздухе. Смотрит Чанг Ё - летит к ней белый журавль, легко летит, словно ветер его несет. Протянула к нему руки Чанг Ё, опустился журавль перед ней и обернулся прекрасным юношей.
- Благодарю тебя, Чанг Ё, избавила ты меня от отцовского проклятья. Будь же женой моей, станем вместе править в Поднебесном Царстве.
Согласилась Чанг Ё. Вмиг закружил их ветер, подхватил и понес прочь из Тихих Земель. Стала Чанг Ё императрицей, и до самых последних дней своих сохранила она добрый нрав и никому в беде не отказывала. И Хоюй, Журавлиное Перышко, с той поры стал мудрым правителем, и больше всего чтил память отца своего и повеления старших.
А когда пришла им пора уходить, явился к ним сам Юй-Ди, Нефритовый Император, и забрал Чанг Ё и Хоюя в свои чертоги, с небес на мир глядеть.