- Ну и холод - недовольно проворчал Поллукс. Его тонкий голубой камзол едва мог служить защитой от ночного осеннего холода. Тем более, несмотря на дневное тепло, ночи становились всё более студеными, часто утром на траве можно было увидеть бриллианты замерзшей росы. И зачем тащиться куда-то по такому холоду? Впрочем, его брат-близнец, карлик Кастор был неумолим. Он в их братском союзе считался старшим, поскольку вышел первым из утробы матери, которая не пережила тот день. Отца же карлики никогда не видели. Их мать была из народа каготов, людей, которых ненавидели, презирали и боялись больше, чем цыган и прокаженных. После в их жизни был голод, нищенство, побои, приют, тюрьма, бродячий цирк, скитания по всей Европе, от Португалии до заснеженной России. Чего только им не довелось пережить, прежде чем они не попали сначала к баронессе Демаре в качестве живых игрушек и шутов, а после были подарены графу де Шомбару, отцу баронессы. Именно баронесса дала им новые имена, прежние были забыты. И карлики по ним особенно не скучали. Новые имена символизировали для них начало новой жизни, более сытной и привольной. И полной секса с различными женщинами, знатными и бедными, юными и старухами. С тех пор как первая их любовница, служанка баронессы пустила слух об их невероятных достоинствах в постели, не было отбоя от желающих отдаться двум близнецам. И карлики, до того не знавшие женской ласки, с головой окунулись в море доселе недоступного им наслаждения.
Женщины назначали свидания каждому по отдельности, а бывало и двум сразу. Впрочем, пользуясь тем, что они похожи как две капли воды, карлики часто менялись дамами сердца, так что те даже не подозревали об этом. Единственная женщина, умеющая их различать, была Лаура, баронесса Демаре. Она искренне влюбилась в Кастора. И когда Поллукс на втором свидании попытался выдать себя за брата, был побит и изгнан. Это привело к первой и единственной размолвке с братом, который неожиданно поддержал баронессу. Именно тогда Поллукс понял, что Кастор искренне влюблен, и всем сердцем невзлюбил эту длинноносую худую пигалицу. Потому был даже рад, когда баронесса, наигравшись, подарила их своему отцу, старому графу.
Кастор первое время пребывал в черной тоске, но вскоре они вновь пустились с братом во все тяжкие, в этот раз на гораздо более обширной территории. Поместье барона не могло сравниться с огромным замком и его окрестностями. Уж тут было, где разгуляться!
Поллукс, бывало, поражался неутомимости Кастора в поиске новых любовниц. Служанки, кухарки, прачки, торговки, вдовы в ближайших деревнях. Все они успели познать карликов, что ещё больше преумножило их славу. И вот они снова идут на ночное свидание, несмотря на холод. Кастор поймал Поллукса в момент, когда он спускал в рот старшей кухарке Марго. Она очень любила глотать все без остатка, а потом до блеска вылизывать его блестящую розовую головку, говоря ей ласковые слова. Но в этот раз, Кастор бесцеремонно оттащил его от недоумевающей Марго, Поллукс едва успел обтереть член её волосами. А потом заставил куда-то спешно отправиться с ним.
Причем, толком ничего не объяснив. И вот они уже идут куда-то вдоль берега реки, причем Кастор бежит впереди, нетерпеливо оглядываясь на менее расторопного братца.
- Черт возьми, к чему всё это? - спросил Поллукс.
- Давай шевели культями! Нас уже заждались две женщины.
- Кого ты опять нашел? Надеюсь, не старухи-богомолицы?
Кастор только похабно оскалился. Поллукс тихо выругался, но последовал за братом. "Мы с братом единое целое". Так они любили говорить, и это помогло им выжить в этом жестоком мире, дожить до двадцати четырех лет.
Вот они перешли деревянный мостик и оказались в небольшой роще, что окружала женский монастырь. Они вышли на относительно ровную и освещенную полной луной поляной.
- Точно богомолицы... - скривился Поллукс.
- Да, братец, только отнюдь не старые - криво улыбнулся Кастор.
К ним приближались две фигуры в черно-белых монашеских одеждах. Одна шла, пружинисто, словно пританцовывая. Вторая менее уверенно, к тому же первая тянула её за руку. Поллукс прищурил глаза. Зрение у него всегда было лучше, чем у брата. Хоть в чем-то Поллукс был первым. Первая монашка была совсем юной, одного возраста с рыжеволосой служанкой Мари, которую карлики давно хотели оттрахать, но пока не выпадало случая, слишком она недоступна и близка к графине. В отличие от Мари, у юной монашки было округлое лицо, курносый носик, губки бантиком. Очень даже ничего, Кастор и впрямь в этот раз раздобыл красавицу, да, ещё, судя по всему весьма развратного характера. Очень уж блестели её глаза в предвкушении, а губы причмокивали, будто она ела мед. Вторая монашка была гораздо старше, наверно лет сорока. Конечно, она не выглядела старухой, статная, со слегка раскосыми черными глазами и широким носом. Было в ней что-то симпатичное, но куда ей до подружки. К тому же она сильно смущалась, шла, потупив взор и будто бы неохотно, подобно бычку, что тянут на бойню.
- Кому какая? - тихо спросил Поллукс, пока монахини ещё не дошли до них.
- Мне Сесилия, эта, которая молоденькая... - отозвался Кастор.
- Ну, уж нет...
- Бросим жребий?
Поллукс кивнул. Кастор вынул колоду карт.
- Красная или черная? - спросил он.
- Красная! - не раздумывая, ответил Поллукс.
Брат вынул карту. Дама треф. Чертов шулер, наверняка подтасовал! Но было уже поздно, монашки подошли достаточно близко. Вторая монашка задрожала при виде карликов и стала креститься, будто увидела нечистую силу.
- Ты погубила нас обоих, сестра Сесилия - сказала она дрожащим голосом.
- Почему же, сестра Соланж? - с легкой улыбкой отвечала молодая монахиня.
- Ты привела меня сюда впервые познать мужчину, но это... это... это же каготы! Да ещё с орудием Дьявола, картами! Господи, прости меня грешную!
Поллукс вспыхнул от гнева, но Кастор криво ухмыльнулся.
- Так ты девственница? - спросил он старую монахиню, - у нас с братом ни разу не было девственниц. Ну что братец, уступишь её мне?
- Жребий есть жребий - тихо ответил Поллукс, внутренне торжествуя. Кажется, Кастор, наконец-то переиграл сам себя.
Сестра Соланж от слов Кастора в ужасе бросилась прочь.
- Догоняй теперь, свою суженную! - издевательски крикнул Кастор, а Сесилия звонко рассмеялась. Но карлики умели быстро бегать, это не раз сохраняло им жизнь. Потому у сестры Соланж не было шансов. Поллукс в мгновение нагнал её, бросился сзади в ноги, повалив на землю. Они покатились по холодной траве, пока не оказались в весьма удобной ложбинке. Поллукс был сверху. Монахиня часто дышала, её внушительные груди вздымались.
- Прошу, отпустите меня - пролепетала она, - если в Вас осталась хоть капля благородства и христианского милосердия...
- У каготов нет души, ты же знаешь - ответил Кастор, задирая монашескую мантию.
- Я пропала! Пропала! - Соланж закрыла лицо руками и горько разрыдалась. Ей вторили громкие стоны Сесилии. Кастор не любил особых прелюдий, но в этот раз он лизал ей задний проход, видимо рассчитывая поиметь юную развратницу в оба отверстия.
- Но зачем ты вообще сюда пришла? - озадаченно спросил Поллукс, впрочем, не прекращая лапать тело монахини под одеждой. Оно было приятное на ощупь, сдобное, словно выпечка для графини.
- Это всё Сесилия, она сущая дьяволица...
- Не похоже, что она тебя привела сюда силой.
- Она погубила мою душу! Едва, появившись в монастыре, она преследовала меня, не отходила не на шаг...
- Что она делала? - хрипло спросил Поллукс, чувствуя, как начинает возбуждаться.
- Она трогала меня за руки, целовала по-сестрински в щеку. Но... делала это с таким жаром...
- Ох, только не туда! - вскрикнула Сесилия, прерывая рассказ Соланж. Похоже, Кастор, наконец перешел к решительным действиям. Юная монашка лежала на спине, высоко подняв стройные белые ножки в грубых серых чулках. Кастор же водил своей огромной балдой вверх-вниз, раздумывая в какую из дверей постучаться. Сейчас его розовый набалдашник упирался в задний проход.
- Хорошо, вот сюда... - ответил Кастор, вогнав фаллос в вагину. Сесилия довольно застонала.
- А теперь вот сюда... - продолжил Кастор, вытащив, и неожиданно ткнувшись в анус.
Сесилия закричала, но дырочка, так хорошо смазанная слюной карлика, поддалась, хоть и не сразу.
- А теперь снова сюда... - сказал Кастор, тяжело дыша, - а теперь туда... Как тебе такое, милая?
- Да... да... - шептала Сесилия в беспамятстве, - туда и сюда... туда и сюда... Боже...
- Не богохульствуй - назидательно заметил Кастор, снова входя в её анус.
- Прости меня... Я такая грешная... Накажи меня, накажи, как следует!
Конечно, в этот момент Соланж с Поллуксом не теряли времени, продолжая свой разговор.
- Она совратила тебя? - спросил Поллукс, который окончательно зарылся головой под одежду сестры Соланж. Его длинный язык скользил по пышному бедру монахини. Он спустился почти до колена, оставляя влажный след на коже, затем приспустил её чулок. Чулок был дрянной, даже самые мелкие служанки таких не носили. В районе ступни вовсе была дырка, обнажающая большой палец Соланж. Поллукс неожиданно прихватил его зубами. Соланж испуганно вскрикнула.
- Ну, давай, рассказывай уже! - недовольно сказал карлик.
- Она однажды подошла ко мне сзади, пока я молилась, стоя на коленях... - срывающимся голосом сказала Соланж, - задрала одежду и...
- Запустила в тебя пальчики? - спросил Поллукс, чувствуя как его громадный член уже стоит колом в дурацких пажеских кюлотах.
- Гораздо хуже! - простонала Соланж, - она запустила в меня палец, а её язык стал щекотать ещё более срамное место!
- Туда и сюда! Туда и сюда! - подтвердила её рассказ Сесилия, сладко стонущая под Кастором.
- И ты пережила впервые в жизни блаженство? Сколько тебе лет, Соланж? Как ты жила все эти годы без этого?
- Я всегда полагала это грехом... Я родилась ещё до Регенства...
Больше сорока, Поллукс угадал.
- Я тебя понимаю, -мягко сказал он, окончательно избавляя монашку от дырявых чулок, - мы сами с братом лишились невинности в 20 лет. До того, даже самые последние шлюхи шарахались от нас, как от прокаженных. И в момент своего первого блаженства я... подумал, сколько времени было потеряно зря...
- Ах... - сказала только Соланж, заливаясь краской стыда.
- И ты после того, как познала Сесилию решила познать и мужчину?
- Да! Она так мне расписывала все прелести... Знаете, её ведь поместили в монастырь за весьма распущенный нрав. Она из весьма состоятельной семьи... Она так юна, но знает о блуде всё...
- Туда, туда, только туда!
Сесилия в этот момент бурно кончала, а Кастор продолжал её яростно долбить, только туда, в её задний проход.
- Прошу, не надо... - сказала Соланж, когда Поллукс, вновь нырнул под её мантию.
- Тебе ведь нравится язык в твоей похотливой девственной щелке? - отозвался карлик и лизнул её мясистую вульву. Она была немытой, от неё пахло, то ли солеными овощами, то ли свежей рыбой. Но этот запах казался сейчас Поллуксу лучшим из всех ароматов. Он страстно влизался, раздвинув языком её непривычно маленькую дырочку. Соланж застонала.
- Нравится? - спросил Поллукс, на мгновение оторвавшись, - не хуже, чем твоя подружка?
Соланж ответила что-то неразборчивое, Поллукс снова приник к ней.
- Сюда! Сюда! Сюда! - кричала Сесилия, уже стоя на коленях, пока Кастор приходовал её в вагину.
- Сейчас будет немного больно - сказал Поллукс.
Сестра Соланж испуганно вскрикнула, когда огромная головка карлика надорвала её плеву, ворвалась внутрь. Поллукс почувствовал, как по члену потекла теплая кровь, закапала на траву. Он сидел перед ней на коленях, придерживая монахиню за бедра.
- Господи помилуй! - кричала Соланж.
Поллукс вытащил и снова ворвался в её окровавленную пещерку. Она была непривычно узенькая, но карлик был осторожен.
- Господи прости! - вскрикнула Соланж.
Карлик пальцем стал массировать её клитор, осторожно двигаясь членом внутри.
- Дева Мария! Пресвятой Фома! - кричала Соланж при каждой фрикции, словно призывая всех святых и ангелов себе на помощь.
Она уже достаточно увлажнилась и растянулась, чтобы принять огромный елдак карлика целиком. Когда он впервые засунул его в полную длину, монашка призвала Архистратига Михаила, и потом лицо её исказилось в блаженстве. Ещё несколько движений и она закричала:
- Иисус сладчайший!
И начала протяжно кончать. Тут не выдержал и Поллукс, спустив прямо в неё. Конечно, после Марго семени было не так много, но оказалось вполне достаточно.
В этот момент кончил и Кастор, судя по восторженным крикам Сесилии и его глухому звериному рычанию.
- Боже, что я наделала - шептала сестра Соланж, лежа на земле, в задранной мантии и голыми ногами. Из её разработанной дыры вытекала кровь, смешанная с семенем.
- Не бойся, от нас детей не будет - сказал Поллукс, - проверено на многих женщинах. Ни одна не забеременела. К ним подошел Кастор, его огромный член был ещё в силе.
- Ну, что, горячая тебе досталась штучка?
- Не то слово!
- Давай теперь поменяемся!
- Нет, не надо! - в ужасе крикнула сестра Соланж, но тут же разразилась стоном. Кастор не тратя времени на разговоры, развел её ноги и вставил фаллос. В этом раз она не призывала святых, а мычала что-то сквозь сжатые зубы, пока Кастор размеренно трахал её, стукаясь яйцами об пышный зад. Судя по всему, Кастор ей пришелся по душе, не меньше брата. Тем временем Поллукс уже лег на спину, и Сесилия нетерпеливо насаживалась на него сверху, причем задним проходом, который так любезно разработал Кастор. Стоны и выкрики двух монашек слились в единое целое.
Карлики трахали монашек до самого рассвета, меняясь между собой, во всех возможных позах. Соланж, больше не причитала, она похотливо смеялась и билась в неистовстве, когда к ней приходил очередной оргазм. Оно и понятно, ей многое предстояло наверстать. Несмотря на собачий холод, и карлики и монашки к утру были полностью голыми. Только на Сесилии оставались серые грубые чулки. Поллукс так и не понял, какого цвета её волосы, ночь всё делала черным. Перед самой заутреней, все четверо слились в одной позе. Сесилия трахала Соланж двумя пальцами в обе дырки, пока её саму в обе дырки имели карлики. Поллукс лежал на спине внизу, трахая вагину, Кастор терзал полюбившуюся ему задницу. Поллукс ощущал сквозь стенки член брата и это ему очень нравилось, ведь нет ничего лучше, того чувства единения. Но в этот раз им не довелось кончить, уже было нечем.
Монахини же совсем забыли о чувстве времени, так увлекшись удовлетворением своих самых грязных желаний. Зазвонил к заутрене колокол в монастыре. Соланж испуганно вскочила, в панике пытаясь найти одежду. Следом вскочила и Сесилия. Они кое-как оделись и побежали прочь. Карлики тоже оделись, но вновь повалились на траву. Им торопиться было некуда, их вряд ли хватятся раньше обеда. Несмотря на то, что утро было совсем морозным, изо рта их вырывался пар, Поллуксу больше не было холодно. Столь горячие монашки прекрасно его согрели. До того, как взойдет теплое солнце, точно хватит. Он протянул руку и нащупал в траве дырявый чулок, который в спешке потеряла сестра Соланж. На нем были капли запекшейся крови.
- Как тебе трофей? - спросил он брата.
- Зачем он тебе?
- Буду обвязывать вокруг члена и дрочить, зачем же ещё?
- Ну ты и кретин - рассмеялся Кастор, его смех подхватил Поллукс.
- Может, мы пожертвуем монастырю пару монет? А то гляди, в дырявых чулках монахини ходят...
- Не, мы им и так пожертвовали сегодня все наше семя и наши силы. Мне даже на Марту не останется, обычно её по утрам в парке приходую.
- А я после обеда!
- Ловко ты придумал, что, мол от нас нельзя забеременеть. А то крика не оберешься!
- А то! - лениво отозвался Поллукс и взял брата за руку и закрыл отяжелевшие веки. Надо было поспать пару часов, а потом возвращаться в замок.